1. О "компанейской" историографии и интеллигентности интернета.
Интеллектуальные кадры неизбежно сталкиваются с проблемой "постзащиты" своих научных работ в процессе апробации этих работ в общественно-экономической и общественно-политической жизни. Русская интеллигентская традиция в основном отвечает принципам управления ad hoc, в сочетании с огромной ролью интернета исключительность интеллигенции в России диктует необходимость создания своего рода "компанейской" историографии - в первую очередь новейшей истории страны. Является ли интернет в таком случае не только посредником в общении интеллектуалов, но и достаточно узким специалистом?
Информационные объемы в интернете можно условно назвать, по аналогии с естественными науками, "клетками". Заполнение таких "клеток" диктует даже определенный, как представляется, офисный стиль и дресс-код. Многоформатность современной жизни диктует содержание историографии новейшей истории как "линейку" событий, а исследователь подобных материалов, в обстановке избытка информации в мире и недостатка хорошо образованных людей сегодня, даже скорее педагог, чем исследователь. Образовательная периферия, то есть, условно говоря, основной информационный массив интернета, тем не менее, дает возможность "обходить острые углы" в такой педагогике (и даже перерождать ее в "народную дипломатию"). Индивидуальная принадлежность языка, который вырабатывается человеком-пользователем, позволяет, например, лучше обслуживать клиента (эксклюзивность), а многоформатность восприятия мира пользователем становится тождественной современной цивилизованности. Язык может быть не только мерилом цивилизованности сегодня, но и мерилом аналитики, даже цензуры, а также эффективности существующих школ сбора материала (материала - как препарата для прежде всего гуманитарных исследований). "Вытянуть" посредством чтения материал (препарат для исследований) как формат помогает, думается, частое обращение аналитика именно к быту, диктующему системность и традицию в процессе постоянного физического и интеллектуального роста человека.
Освоение интеллектуальных ресурсов (прежде всего интернета), учитывая "линейку" событий и "клеточное" структурирование Сети, предполагает, как представляется, "длину" зарплаты исследователя (недаром существует выражение "длинный рубль"!). И в обратном направлении: "длина" зарплаты диктует рост квалификации специалиста - в частности, по мере развития его неизбежных консультаций в Сети. Интеллект словно бы обрабатывает "клетки" интернета, получая за это деньги в информационном эквиваленте, и притом остается словно бы в тени самих исторической аналитики, а также историографии современной истории (поскольку последние напрямую касаются всех пользователей, позиционирующих себя). Историческая аналитика по своей природе как раз экспериментальна, поскольку исторический процесс консервативен, постоянно "удерживая" материалы как формат, а историческая аналитика, таким образом, стимулирует общественный интеллектуальный рост. И все же, при всем разнообразии аналитической работы с интернетом существуют дефицитные виды интеллектуальной "расцветки", существует и "длина" зарплаты - следовательно, интернет является достаточно интеллигентным существом, ибо принимает пародию на самого себя. Большинство же пользователей интеллигентность интернета не воспринимает, поскольку Сеть часто обеспечивает им благоприятную интеллектуальную "передержку" и просто удовлетворяет любопытство, обеспечивает работу и досуг
.
2. "Историография намеков" как историография истории России.
Еще в начале 1930-х гг. власти в СССР приняли решение о преподавании гражданской истории. На сегодняшний день в истории в России существуют несколько школ и направлений. Переходный период, начавшийся в стране в 1990-е гг., предрасположил к тому, чтобы возникла своего рода "перекрестная" методология исследований - то есть компромисс между историографией истории России времен СССР и новой , потсоветской историографией.
Исследования проводятся традиционно на основе изучения архивных фондов. Однако, учитывая то, что существует ситуативность в текущей политике (а также всевластие интернета в духовной жизни), архивы давались обществу (общественности) словно бы "напрокат" - то есть, в моральную цену при даче напрокат архивов, обязательно включалась цена самих документов. Так, политика проникала, представляется, в консервативную академическую науку, в школу, в университетские курсы, а, главное, создавала новую методологию работы с историческими документами, построенную на нуждах появившегося после перестройки гражданского общества.
Последние несколько десятилетий истории России XIX века стали освещаться как переход от политики Великих реформ к контрреформам. Тем не менее, рассматривая политику Александра III, признавали, что результаты Великих реформ Александра II оставались непоколебимыми, то есть материальная и духовная подоснова гражданского общества к концу века упрочились, а уже затем наступил революционный период. Если подходить именно так, то можно сказать, что "матрица" либерализма - это как время Александра III, а "протоматрица" либерализма произросла позже, проявившись на рубеже 1980-х =1990-х гг., а перестройку. Именно в последний период даже простые люди стали задавать себе вопрос "кто мы?", история стал занимать изрядную долю времени в СМИ. Представляется, возник феномен "истории - дома" (в смысле не на "улице", с которой можно "скачивать" общественные новости) и "истории дома" (в смысле жилья, обиталища - с рукотворными СМИ, литературой, и т.п.). Так возник феномен чтения "новостей" "матрицы" и в особенности "протоматрицы", что привело к созданию в менталитете потсоветского общества нового образа Великой России, но написанного словно бы "мазками"-намеками и подкреплявшегося довольно отрывочными мыслями становившейся тогда на ноги либеральной журналистики.
К моменту начала 2020-х гг. в РФ возникла мысль о новой идеологии для России, стала приветствоваться идеология консерватизма как идеология традиционных ценностей. Думается, это был поворотный пункт в непроизвольном создании новой идеологии, так как "раздевание" либерально-намековой идеологии завершилось именно к указанному моменту - под давлением внешних обстоятельств непреодолимой силы и в угоду традиции несменяемости сильной власти в стране. "Раздетая" либеральная СМИ-индустрия, также и со следами своего влияния на общество, словно бы в медицинских условиях (близких в нравственном статусе к религиозной вере), сама может стать проводником консервативной идеологии, так как теперь опирается практически только на веру. В России побеждает консервативный вариант идеологии, тем более религиозно-традиционалитского толка. Зондирование постсоветского общества своего рода рецепторами-концептами, построенными на изучении "матрицы" и "протоматрицы" (а также архивов) на время прекратится, и вопросы идеологического развития станут достоянием собственно российской власти.
3. Патриотизм через обрусение.
В современном многоцветье стилей и направлений только, пожалуй, учебник отличается схематизмом - будто бы составлен из аспирантских конспектов и не связан с общей информационно-аналитической тканью Сети. Однако и на издании учебников возникает своего рода выгодная автору, "романтическая шапочка", и дальнейшее творчество автора не свободно от либерально-романтической традиции. Неспециалист же, у которого в современную эпоху пробуждается интерес к языку и истории России, уподобляется часто путешественнику, которого "гонит", скажем, в город, по привычным маршрутам за гуманизмом и общением, надоевший "домашний академизм", то есть работа по обслуживанию членов семьи, прослушиванию и просматриванию СМИ, также сидение в интернете - то есть целый комплекс интеллектуально-технологичных в основе своей обязанностей. Сама "наука жизни" сегодня немыслима без истории и исторических примеров: и она словно сдается по "экзаменационным билетам", на каждом из которых зафиксирована определенна я историческая "ассоциация" в виде даты - а иначе будет не понятно значение информационных материалов, апеллирующих к историческому прошлому и настоящему. Чувство смысла и самой "ритмики" лекции, обращенной подчас от лица СМИ к широкой аудитории, выражает собой потребность общества в полном знании своего языка и культуры, а также истории.
Если сама жизнь устраивает населению стран экзамен с "экзаменационными билетами-форматами" ("карточками"), то общественный анализ этих данных ведет к "сжиманию" информационной ткани, а результате чего к людям приходят бонусы - время, даже купить которое в эпоху начала мировой многополярности дорого и трудно. "Сдача экзамена" по будущей идеологии в конце концов говорит о конце информационной тотальности интернета, итак уже вросшего накрепко в повседневную жизнь людей. Своего рода "раздевание" навязанной в 1990-е годы либеральной идеологии определяет характер новой образовательной эпохи. Ломка и перестраивание глобалистической жизни, ее матрицы явно ведет к повышению культурного уровня пропаганды, например, пропагандистский материал превращается в лекцию, требующую для восприятия интеллектуальный потенциал слушателя; политология становится историософско-аналитическим, системным явлением. И если материалы "лент" новостей и других сюжетов российских СМИ порой напоминают портфолио авторов и ведущих (где каждый экспромтом зарабатывает, еще и еще, на рабочем месте), то можно сказать, что СМИ сегодня все меньше и меньше пользуются "постановами" (что было характерно, скажем, для 2000-х гг.), а авторская индивидуальность имеет сильнейший "антипостановочный" эффект. Особенность "делать все красиво", словно бы выбиваясь из глобализационной матрицы, усиливает психологическое влияние СМИ России - в том числе и на заграницу. "Информационное общество" в известной степени "съело" историю, и узнавание того же двадцатого века, с историей Второй Мировой войны, в начале века двадцать первого невозможно без пограничных исследований, апеллирующих к "глубинным" традициям крупнейших обществ и интеллектуальных сообществ всего мира. Такое узнавание уже идет - но сначала широчайшей аудитории надо понять язык истории, а уже потом серьезно анализировать процессы и исторические факты. Однако, язык человечества требует перевода на рельсы наибольшего взаимопонимания - тем более что с началом многополярности в мире возникла потребность в научно-образовательных переменах. Думается, именно образовательный фактор будет иметь консервирующее значение в деле сохранения человеческого общества - так как человек, постигая новую отрасль знания, будет воодушевляться и омолаживаться, а складывающиеся из вновь обучающихся людей интеллектуальные коллективы станут подобием "научных семей", и для многих - очень надолго. Будущая идеология России, представляется, будет "идеологией второй аспирантуры": настолько явно обозначилась первенствующая роль России в образовательных и технологических мировых процессах, а также ее потребность а научно-историческом суверенитете. Пока же только выборочное чтение по истории, также выборочность в преподавании исторических дисциплин, то есть активно-интеллектуальный путь усвоения информации, приведет к росту патриотизма в стране - но не на "глубинном", а на научно обоснованном уровне, и с учетом упадка либеральной идеологии это будет выражаться в "обрусении" целой нации, которая более чем на двадцать лет оказалась под влиянием прежде всего западной культуры.
4. О ретро-академическом характере категории поиска в Сети.
Задумываясь о том, кто в конечном итоге "скачивает мозги" через интернет, многие приходят к выводу, что это функция то ли государственной идеологии, то ли государственной политики. Само же так называемое авторское право на аналитику как и раньше определяет целостность карьеры отдельного --индивидуума, а также определяет стандарт мышления в области тех же СМИ. Здесь, кажется, уместно выражение "экспорт и импорт аналитики" - как, например, в том случае, когда в одном лице выступает и исследователь, и преподаватель, позиционирующий себя в Сети. Оригинальность научно-аналитического мышления, представляется, зависит от "прозрачности" информационной ткани и как следствия - способности аналитика переключаться, обретая свободное от ненужных впечатлений внимание. Не всякая научная работа является "научным кластером" информационной ткани, так как речь идет о качестве и актуальности исследования. И даже простой школьный учитель, имея дело с детским "чистым опытом", может сыграть в судьбе своих учеников роль настоящего научного руководителя, сводя воедино и направляя мысли учеников, вытекающие из нетеоретизированных, часто сугубо бытовых наблюдений. В научном партнерстве, к которому прикасаются так или иначе все те, кто ведут информационный поиск в интернете, важно влияние методологии исследования и самой научной школы, в рамках которой исследование проводится, и здесь "выстраивается" длинная очередь за итоговым решением к так называемому "академисту" - предельно широкому специалисту с признанным научным бэкграундом.
Так, именно режимность, порядок и правила определяют "проживание научной жизни" того или другого аналитического исследования в Сети. И если сегодня в области высшего государственного мышления обозначен именно консерватизм,то можно предположить, что именно это направление общественно-политической мысли определяет несколько многозначительных форматов. "Консерватизм-идеология", из них, "заставляет говорить", "консерватизм-тема" "заставляет думать и писать" (часть "в стол" или для узкоэлитарной аудитории, храня данные под спудом). И то, и другое явление обуславливают резонансность на пространстве российского "государства-цивилизации", оживляя феномен здорового человеческого общения, то есть, в рамках консерватизма наиболее дешевого из способов самовыражения, присущего отечественной демократической традиции. А о том, что "государство-цивилизация" действительно существует в умах граждан, свидетельствует то, что этот термин - уже сам по себе является традицией в СМИ, то есть "о ней говорят". Влияние на широчайшие массы, на широчайших евразийских пространствах, не могут не вызывать мысль, что, при усиливающемся общении людей, новой внешнеполитической ситуации начинается поиск и возможен формат "консерватизм-поиск": то есть, прежде всего люди начнут искать прежде всего единомышленников, и чтобы не просто поговорить, скажем, о политике, а, может быть, поделиться личными наблюдениями и опытом по вопросам личной и семейной безопасности. И здесь именно народная традиция (которая тоже изучается политологами) сыграет свою роль в формировании "аналитики снизу" - то есть в итоге в сокращении информационной ткани интернета в пользу освобождения информацонного пространства для новаций в сферах прежде всего образования и воспитания (связанных с семьей и жизнью поколений). Найденные человеком в качестве собеседников люди могут быть определены как "следы воздействия" в интернет-пространстве не только общей традиции, но и отдельных, систематизированных постулатов образования, которое имеет массовый, широко доступный характер в России уже почти сто лет. Так человек возвращается и к человеку, и вместе с тем к интернету, становясь вновь субъектом и объектом истории и самой социальной среды, что будет способствовать укреплению семьи, общества и социальной базы политики.