При усилении власти в демократической России возрастает ее стремление к ультрабезопасности, а, следовательно и к ультраправославию. Общество власти плюс ультраправославие дает подъем производительности труда: основная проблема XX в., связанная с медленным ростом производительности труда, будет решена уже в первой четверти XXI в. Наследие XX в. в народохозяйственной жизни, связанное с распределительной система материальных (и духовных) ресурсов, в какой-то мере в веке XXI-м остается: крушение СССР в 1991 г. привело к росту проблем безопасности и к искусственному замораживанию относительного уравнительного распределения ресурсов - во имя стабильности и устойчивости всего постсоветского политического пространства. В этих условиях бизнес в РФ не чувствует себя хуже: наоборот, устойчивость базы людских ресурсов дает ему возможность развиваться - на максимально гуманной основе.
В веке XXI-м государственный монетаризм оживил все коммерческие потоки, давая тем самым России возможность вписаться в мировое хозяйство. Однако, сам монетаризм принес новые, либеральные ценности в ее хозяйственное развитие, тем самым, с одной стороны, оживив рынок, а с другой, сделав его труднодоступным для отечественного товаропроизводителя. Кризис в РФ 2014 - 1016 гг. положил начало чрезвычайно быстрому подъему собственного, российского производства, и достижение экономической (и политической) стабильности в условиях санкций Запада на базе мощных капиталовложений от продажи энергоресурсов представляется вполне реальным.
В XXI в. в РФ сложилась сетевая организация бизнеса. Строгая подчиненность централизаторской политике президентской власти, представленной в стране властью военных, определяет основные направления социально-экономического развития: 1) развитие "тяжелых" производств и прежде всего работающих на армию и ОПК, 2) развитие легкой промышленности, с 2014 г. призванной обеспечить без импорта основные потребности населения России, 3) развитие сельского хозяйства. Как видно, по своей структуре социально-экономическое развитие страны унаследовало традицию народохозяйственной жизни СССР, поскольку его направления подчинены общей цели - защите России от внешнего врага. Неудача эксперимента с экономическим либеральным, прозападным развитием в 19990-е гг. снова толкнула страну на создание собственной экономики, и в ходе кризиса 2014 - 1016 гг. катастрофического положения не возникло. Правда, бизнес из оффшоров в России быстрыми темпами возвращаться не собирается, но в ходе указанного кризиса правительство сделало большие шаги по направлению к сотрудничеству с ним - поскольку не госсектор, а именно бизнес является наиболее прогрессивным двигателем и центром любого современного государства мира.
В вопросе о соотношении бизнеса и политики можно сказать, что политика здесь играет по-прежнему перственствующую роль. Так, содержание государством госсектора и массы неработающего населения ставит во главу угла вопрос о значении партии "Единая Россия" как своего рода цементирующей общенародной силы, а на долю бизнеса остаются лишь мелкие политические партии. Традиция сильной централизованной власти, идущая еще со времен существования СССР, диктует построение ее "вертикали" в соответствии с иерархическим устройство государственного аппарата, и бизнес с его стремлением к особой, вполне космополитичной жизни оказывается часто чуть ли не изгоем в партийно-политической борьбе. Подключаются часто не прямые, а косвенные механизмы влияния бизнеса на власть и на все общество РФ. Одним из таких мощных механизмов является участие бизнеса в религиозной жизни - ведь начиная с 1990-х гг. именно она заменила советскую духовную культуру практически полностью. РПЦ проповедует, что все богатства принадлежат Богу и что богатые люди (прежде всего бизнесмены) просто должны заниматься благотворительностью, что часто и происходит в России. Участие богатых людей в строительстве храмов, благотворительных учреждений, книгоиздательстве и проч. укрепляет при посредничестве церкви связь бизнеса с обществом. Последнее с 2000-х гг. можно уже характеризовать как гражданское общество - с огромными возможностями абсорбировать различные политические партии и течения, религиозную жизнь, экономические и государственные институты.
Сетевая организация бизнеса и вслед за ней всей экономики отражает как растущие потребности "общества потребления", так и политическую волю российского гражданского общества, которое стремится быть защищенным и обеспеченным. Сетевая организация экономики является, скорее всего, довольно гибкой структурой, отвечающей таким запросам гражданского общества и в недалекой перспективе может эволюционировать в сторону тотального господства бизнеса как самостоятельного субъекта внутренних и международных экономических отношений. При этом, видимо, изменится структура самого бизнеса: от торговли энергоресурсами он перейдет к производству на основе высоких технологий, и, опираясь на российское гражданское общество, создаст новые экономические структуры. А власть при этом может перейти к экономически значимым слоям населения, которые будут вынуждены решать проблему защиты и обеспечения всего населения. Пока же сложившаяся в 2000-е гг. сбалансированная система взаимоотношений бизнеса и госсектора продолжает существовать, и первенствующее значение политики (в том числе внешней) продолжает сохраняться в РФ, стратегическое положение которой на карте мира говорит о стабильности и неизменности ее развития - и прежде всего на постсоветском политическом пространстве.