Если на Россию, еще с 1980-х гг., обрушилась "пена" западной культуры, а также, конечно, и положительные явления последней, то это не могло не создать, в силу перегруженности впечатлений сегодняшнего, постсоветского человека, его романтического видения современного мира. Соприкосновение двух цивилизаций идет, таким образом, в исторически короткий период (строго говоря, с 1980-х по конец 2010-х гг.), и многие ищут - что же было "на входе" и "на выходе" указанной "романтической ситуации", которая коснулась всех настроений и всей жизни народонаселения бывшего СССР. Романтика современной России - это "отдых" в том смысле, что ее может вынести и познать только, в шутку сказать, "отличник отдыха", то есть человек образованный и аналитически мыслящий, который умеет, в силу быстрой обработки им информации, скажем, не превращать путь из пункта "А" в пункт "Б" в работу по отслеживанию и наблюдению, а просто прогуляться. Такие люди будут иметь вес в обществе, а их вклад в общую безопасность может, конечно, привести к снятию тревожности и даже, пожалуй, некоторому спаду дисциплины. Те люди в России, которые вынуждены заниматься "самоудешевлением" (прежде всего малоимущие), сегодня не читают много рекламу и не следуют ей, не стремятся быть "хорошим потребителем" в пику рекламе, ищут разного рода финансовую помощь и в первую очередь от государства, садятся на шею родственникам в материальном смысле - но не стремятся быть "больше пенсионерами" или "больше инвалидами" и проч., поскольку пока что позиционируют себя как "граждане" социального государства, сиречь единицы экономики, выросшей из некогда "народной собственности", при сохраняющихся в сегодняшней РФ традициях духовной и классовой жизни трудящегося населения еще эпохи СССР. Если экономика не будет сама восприниматься как "потенциальный инвалид" в ходе кризиса, то народное обнищание может привести к утрате значения интернета - как бы в пику роста во всем мировом сообществе значения денег и тем более роста человеческой самооценки.
Думается, что если представить современное образование как "аудиокнигу", а освоение интернета человеком как во многом "аудиовыборку", то можно сказать, что именно история народов и стран "прикрепляет" человека к "интеллектуальной земле": она литературно обработана, консервативна в большей своей части и еще способна передаваться в форме интересных рассказов из поколения в поколения в семьях. Если принять во внимание, что элементами историографии современной российской истории являются "снятие" слоев информации (буквально подневно - в силу быстро меняющейся в мире ситуации), а также "скрытые публикации" информации, помимо media (в пользу власти, в экономических и политических целях), то можно сказать, что, конечно же, именно массовость продолжает в России, являться решающим критерием добросовестности исследования, а также основанной на нем пропаганды всякого рода. И если учесть, что на фоне постоянной практики переписки людей в сетях обычные контрольные и курсовые работы могут им восприниматься по значению чуть ли не как диссертации, а также то, что если крупные события в жизни государства "подвисают" исторически ("крымский кризис" с последовавшими санкциями и т.д.) и начинают лихорадочно заполнять "лакуны" информации, в России будет возрастать роль интернета - но также и самой бюрократии с ее организующей силой, бюрократии - хотя бы в форме "живого общения-арбитра". К тому же, вторичной интеллектуальной жизни в интернете скорее всего не будет, поскольку такой "информационный рай" уже не переварится молодым поколением, выросшим в XXI веке - в период особенно бурного роста "новых технологий", способных, в частности, верифицировать новые же научные знания в целом. Но могут быть и своего рода "аудиотексты", связанные с обоюдно необходимой человеку жаждой "живого общения" и насущной способностью прочитать за день, в быстро меняющемся мире, что-нибудь новое, и притом обязательно - а все названное способно отвлечь читателя интернета от анализа его и прочтения информации в Сети просто как литературы. Однако, могут быть такого рода резонансные сведения, которые городские районы и целые города в России в роли кампусов (университетскиех городков) интеллектуалов-на-интернете, занятых, скажем, "информацией сверхновой нормальности", сделать не кампусами, а деловыми офисами. Сообщества (в том числе кровные, семейные) людей, занятых таким образом, целенаправленной интеллектуальной деятельностью, могут перечеркнуть несменяемость демократической власти несменяемостью "высоких технологий", законсервировав последние как нечто комфортное, постоянное, деликатное и плодотворное для восприятия. И даже когда человек-интеллектуал, являющийся параллельно "человеком-историческим источником", "напитывась" эксклюзивной информацией по мере умственного развития, все больше выключается из массы общающихся в социальных сетях, он все равно участвует в росте именно массового сознания - тем, что его "почти уход" из сетей резонансен, и поэтому дом человека - это есть новое мерило умственной революции, представленное в новейшее время. Рост "общества потребления", где сами исторические моменты рисуются порой как "исторические моменты из соседнего подъезда" (как в индустрии моды есть понятие типажа "девчонки из соседнего подъезда"), рождают тот менеджмент, который будет способен напрямую обратиться к исторической памяти общества как гуманитарной и спасительной величине. Если брать структуру "народной дипломатии" (с технической поддержкой массового интернета), то можно сказать, что само народное "политическое время" сохраняется по мере того, как "обнуляется" текущая дискуссионная информация в головах людей - ведь люди, общающиеся (в первую очередь в социальных сетях), вынуждены прощать друга за выпады и проч., часто "обнуляя" обижающих собеседников до "...несмышленых маленьких детей...", ведь так удобнее и можно повысить самооценку без психотерапевтов и иже с ними - так что люди по-прежнему будут уходить как "в тексты", так и "на улицу" в поисках собственной значимости.
Современные media представляют возможность зрителю выборочно "читать политику" - в том числе и "по лицам". В коронакризис 2020 г. многие из граждан России превратились в "самодеятельных врачей" (прежде всего в душе, особенно в связи с потоком медицинской информации), также и в больных, конечно же, - так что репутация в обществе все больше связывается с общественной энергетикой, то есть с социальной силой и ростом восприятия личностью обширного медийного пространства. Так что, хотя бы на первых порах роста нового "витка" медийности в мире, человек может освоиться в мире политического, приняв на себя неожиданную роль "человека-политического времени", как бы "обнуляющего" всю не имеющую значения для его жизнедеятельности информацию и делающего вывод, что, вообще говоря, "время все лечит". Но, несмотря на это, в самих "палатах врачей-больных" могут возникнуть и лидеры, которые могут быть прежде всего менеджерами по социальным проблемам. Такое многоцветье сегодняшнего российского общества , конечно, ставит проблему стиля политического воспитания (а политическое поведение можно вооруженным и невооруженным глазом "срисовать" с обыкновенной толпы, скажем, в Москве). Специализация на "внутреннем контенте", традиционно входившее в свое время в "русский стандарт", может порождать "сильное (деловое) направление в историографии" современной истории - поскольку постсоветский человек, связанный своей памятью с бывшим СССР, погружаясь в историю, имеет мужество сам для себя "не стать" одним из героев (прежде всего совсем недавнего прошлого). Так социальная мощь во многом тождественна историографии современной истории в России (а, возможно, и США); материализуя многие общественные идеалы при изучении настоящего через прошлое, указанная историография становится лучшими образцами массовой политической культуры - и даже если политика "хобби" простого человека, также если и есть "политическая подработка" такого человека в интернете (скажем, в пользу власти или оппозиции, и именно в форме протестных и прочих движений). "Человек-политическое время" становится в настоящем похож на "обывателей в чужом городе": стиль политического воспитания почти не виден в последних из-за культурных, психологических и прочих нагрузок-накладок, в данной ситуации порой обнажается только историко-культурная природа человека. Современная историография предстает как своего рода "аналитическо-накопительная", поскольку в ней современный человек ищет людей как себе подобных и поэтому существует идея "открытых дверей" всего многоформатного общества в институт информации в принципе. "Человек-политическое время" (человек в роли политического времени) порождает в мире новую информацию, и поэтому стили политического воспитания в мире будут сближаться - притом без написания каких-либо "диссертаций" в общеобразовательных школах и не переделывая насущных "дел" в "просто планы".
2. "Ум" общества - "ум" государства в РФ.
Является ли ситуация с текущим мировым кризисом, с точки зрения развития российского общества, очередным "самовыпуском" России из "школы международной жизни" после прогулок на мировом "информационном сквозняке", или же существующий анализ политической ситуации в глобальном масштабе - это просто чистая, в корне своем еще советская, идеология? Представляется, что скорее первое, поскольку люди информацию покупают, и в том числе и в тех "информационных магазинах", которые, учитывая известную стандартизацию информации за последние двадцать лет, как бы поддерживают ее потребление в качестве своего рода "общественного спорта" и разновидности досуга у населения, что способствует и выработке новых, популярных, укрепляющих общество, "ГОСТов" - в плане общения и потребления знаний. Думается также, что именно в начале XXI в. в РФ получил новое развитие своего рода "героический академизм", то есть самоуспокаивающая и самоуспокаивающаяся система научных ценностей, в обязательно порядке предписывающая ее представителям заниматься наряду с исследованиями и преподаванием (что, конечно же, имело корни в советское время, когда та же историческая наука во многом была "служанкой" социалистическо-коммунистической идеологии). В целом стоит отметить литературизацию идеологии в сегодняшние дни - и в частности это происходит через "литературизацию науки", тем более что последнее происходит из-за необходимости работать в интернете, где так или иначе у автора-ученого возникнет неподготовленная, массовая аудитория. Следствием отмеченного процесса являются "квази-" или даже "парадиссертации" вместо обычных учебных работ у учеников школ и студентов вузов в сегодняшней России, и это как следствие интеллектуальных перегрузок, да еще с немыслимым повторением проводимых через учебные программы постулатов, которые неизбежно "прокручиваются" и через интернет, и через головы. Этот дидактический эксклюзив, конечно же, может стать не только частью российской "мягкой силы", но также и фундаментом своего рода "народной идеологии" (и в первую очередь идеологии политических перемен, отмеченной спортивным духом, если не духом конкуренции) - но в зависимости от того, когда упомянутые "парадиссертации" будут "защищаться", причем прилюдно и "на глазах всего интернета". Здесь ради шутки хочется сказать, что и новую методику, также и методологию "народного зондирования" ситуации в стране по интернету будет определять как умение абстрагироваться и создать себе, скажем, рабочее настроение, также и пропускать мимо тот же информационный "мусор", помноженный на разные приемы привлечения внимания слушателя-зрителя-читателя в первую очередь СМИ. И здесь же следует отметить, что если так или иначе возникает феномен "профессионального ничегонеделания" человека в текущей жизни начала XXI в. (как способ просто заставить себя отдыхать от мирового информационного потока), то не этот феномен, а сам человек становится здоровой и неделимой "элементарной частицей" "живой жизни", от которой, как и много веков назад, зависит оптимистическое отношение человечества к бытию. Именно поэтому, как кажется, современная педагогика - это сумма преподавательских навыков, "сжившихся" с меняющимися учебными программами, поскольку программы по-прежнему являются носителями идеи развития и совершенствования, а также идеи возможности полного преодоления кризисов, упадков. При этом преподавателя всех уровней становятся какими-то "гениями" мирового историко-политического процесса, а реклама вуза, скажем, - рекламой научных школ той или иной страны и даже нации. Возможно, это также имеет смысл, поскольку, если формирование и власти, и экономики в мире зависит от "политического времени", то даже видимость решения той или иной национальной проблемы в научном ключе создает благоприятную психологическую обстановку, а "гении" получают материальные выгоды, тактико-стратегические задачи государства временно решаются, идет "архивация" и структуризация всего положительного в исторической памяти общества страны,
Вместе с тем, если принять во внимание многоформатный характер современного общества и в частности наличие в нем "сетевых" структур разного рода и назначения (связанных прежде всего с развитием интернета), встает проблема "живого" общения, а ведь еще А.Грибоедов сказал в XIX в. о русской жизни "лицом к лицу - лица не увидать"... Представляется, что люди, связанные с мировым информационным потоком, уже способны регулировать свое общение, даже "читать" и "писать" по лицам, так, соответственно, могут даже возникнуть (несмотря на индивидуализацию сознания), "мостики" между целыми семьями, которые друг друга едва ли знают - будто бы это давнишние, добрые соседи. В известной борьбе за политические "престолы", и в первую очередь в СМИ, профессиональные политики эстетизируют отношения к политическому как таковому со стороны широкой публики. В русле "народной идеологии", о которой уже говорилось, создается "эстетическая историография" современной истории, которая может быть названа и "сильной историографией" - поскольку человек сам начинает, пользуясь разными источниками информации, себя позиционировать как полноценный участник текущей жизни, жизни быстро меняющегося мира. Но может ли такой человек-"сам себе историк и историограф" регулировать смысловой объем информации для себя, если с него не спрашивают в обыденной жизни, за его аналитическую и даже литературную, внутреннюю, деятельность, никакого критерия, оценки в виде "парадиссертации", "параконтрольной", "паракурсовой"? Здесь, думается, человек начинает искать себе новую "работу", но выходит от компьютерного столика искать как бы "третью силу" своей жизни - и в первую очередь вне круга семьи и обстановки на работе, и этой "третьей силой" является часто религиозная составляющая жизни - тем более что человек эстетствует (вольно или невольно) и начинает, скорее всего, деидеализировать окружающий мир. Предстоящая современной России смена "аналитических эпох" в начале XXI в., имея в виду известное "сопровительство" на государственном уровне эпох идеологических (советской и постсоветской) примерно в 2000 - 2020 гг., может, как представляется, пройти почти безболезненно для такой огромной и богатой страны, с населением, прошедшем школу выживания не единожды после распада СССР в 1991 г. Однако, принцип "пристрелки" "аналитики на аналитику", особенно со стороны широких масс народа и "народной идеологии", может быть применим только при сохранении многоформатного характера общества, гарантией чего является, конечно, охранительная роль государства в России - тем более, что принцип сильной власти благоприменим здесь как минимум триста лет, а иначе сама информация, как, скажем, делящаяся клетка, может "разойтись сама с собой", "зацепив" многих интересантов в обществе кажущейся доступностью политических и экономических технологий. Так или иначе, версии того, что происходит с миром и страной, в связи с многоформатным характером общества современности, будут вырабатываться в "лабораторных" условиях - то есть прежде всего профессионалами, причем гуманитариями, способными построить и философские парадигмы - скажем, сущего и должного. Современная гуманитаристика, представляется, вполне способна создавать в обществе информационные "блоки" объединяющего характера (во многом с помощью интернета), а также, возможно, и страну-"блок мировой мышления", и так проще будет общаться на научном уровне, читая "через язык страны", "через саму страну" - будто бы пользуясь услугой "книга почтой". Действительно, в первую очередь образование позволяет удерживать человеческой внимание (в беседе), и именно "гуманитарный ум" общества будет воздействовать в будущем на "ум" государства, причем на общеловеческом будет замешан контакт общества с государством - несмотря на дальнейшую математизацию, скажем, научных знаний и технологий. Думается, что гуманитарное знание сегодня как бы эксклюзивнее, чем негуманитарное - хотя много где существуют и гуманитарные по своей структуре и назначению "интеллектуальные развалы", где можно взять и "на вес"; тем более понятно, что не гуманитарное обсценивается, а скорее мир становится эксклюзивнее - скажем, в нем уже высоко оценено "неоевразийское политическое мышление", которым в частности обладают даже рядовые люди из России, становящиеся по истечению лет не "научными пенсионерами" бывшей коммунистической идеологии, а вполне современными гражданами мира. Действительно, массовость в политической и экономической жизни по-прежнему имеет в России вес и в частности позволяет решать проблему экономии "политического времени", которое порой могут у человека "украсть" творцы того же информационного потока. Так, как кажется, "ум" государства при оцифровании всей внутренней жизни РФ, как и при введении массового интернета около двадцати лет назад, поймет "ум" общества, и такое тождество станет, хотя бы на ряд лет, знаком реальной демократии в стране.
Выше говорилось о том, что "третья сила" в современном обществе связана с религиозностью, возможно, глубокой. Если человек может считать себя самого, будучи сам, скажем, оригинален как "неоевразийский", постсоветский политический мыслитель, "человеком-политическим временем", то, приспосабливаясь к определенному "политическому сезону" в переменчивом мире, он скорее всего будет больше, чем раньше, ценить дом и домашнюю обстановку - поскольку смена "политической одежды" как одежды для "улицы" (где можно ее продемонстрировать) будет очень дорогой, и в первую очередь для его здоровья. Любовь к порядку в относительно замкнутом, домашнем пространстве, возможно, предстанет как своего рода "консервативная революция", и здесь массовое будет соседствовать с индивидуальным, а "политической время" экономиться, давая возможность людям в интернете поговорить предметно (и не важно, с какого конца будет начинаться политическая по характеру беседа и даже передача полезной информации "с рук на руки"). По мере накопления информации в обществе может возникнуть также "негероический академизм" в науке, в создании которого могут лидировать и неинтеллектуалы (или пропрофессиональные интеллектуалы) - ведь множащиеся, скажем, подкасты - это почти те же бумажные книги на широком рынке, их можно читать в сети и они "экономят", будучи часто экциклопедически выверенными и лаконичными как жанр, время на прочтение информации более "размытой", как "белые, сетевые дыры" общественного сознания. В многоформатном интернете, так же, как и в многоформатном обществе, любая гуманитарная информация (и в первую очередь пропаганда) должна попасть сразу в несколько "целей" одновременно, но от них есть и информационная, часто "веерная" "отдача". Так, чтобы сохранить "неоевразийскую" целостность и идентичность в той же РФ, нужно аккуратнее допускать в Рунет англоязычные, самые востребованные и дешевые в мире, источники, адресованные определенному слою общества, партии и т.д., и сделать Рунет "порто франко" именно для общения на индивидуальном уровне, желательно с выверенными аналогами англоязычных personal data как универсального пока инструмента доверия, создавая при этом не "литературно-идеологичный", по своей природе предметно-систематический, а именно алфавитный каталожный принцип в структуре научного знания. "Политическое время", при непрерывном росте общения через сеть, будет все более и более экономиться с помощью индивидуального человеческого сознания, а "возникновение сверхлюдей", якобы способных на это в мировом масштабе, как представляется, будет сдерживаться растущей, "умной" религиозностью в мире.
3. "Переложение" как "творчество одного" в России.
Патриотизм в современной России - повсеместное явление, справедливо связываемое как с памятью об участии страны во Второй Мировой войне, так и с наследованием сегодняшними поколениями (и не только в РФ) памяти о великих традициях российской государственности. Однако, являются ли упоминания об указанных реалиях прошлого своего рода "блуждающим интеллектуальным отдыхом" в обществе, когда, казалось бы, нет надобности изучать столь известные вещи? Представляется, что "забор" социального материала в России сегодня часто сопряжен со своего рода "переложением" его (будто народной песни для концертного ее исполнения), и часто на язык будущего, и что такое "переложение" имеет именно "семейный" формат, поскольку сама народная традиция жива в первую очередь в семье и даже сохраняет личную безопасность членов семьи. Возможно, не как таковые социальные стереотипы, а сама народная традиция становится основой для многих каналов СМИ, будущее которых видится как будущее своего рода фундаментальных каналов, которые имеют способность сплачивать как можно больше людей и все больше бороться с "форматами" "вкусовщины". И, несмотря на то, что многие современные граждане РФ считают, что "работать руками" как-то лучше и надежнее для заработка, чем "работать головой", им волей-неволей приходится, пользуясь гаджетами, делать некую "работу руками в собственной голове" - то есть по меньшей мере теоретизировать свою обычную трудовую жизнь. Так, и в первую очередь люди в погонах, думается, останутся в будущем тем "мостиком", который обе упомянутых выше категории работников будет сплачивать, организовывая "первую", "вторую", "третью" жизнь техники в стране, где исторически сравнительно недавно "высокие технологии" стали достоянием (и даже собственностью) рядового человека.
Уходя на своего рода "интеллектуальную зимовку" в случае недостачи, скажем, жизненного материала, на основе которого человек со смартфоном будет вести беседы с другим человеком по интернету, такой пользователь гаджета всегда может анализировать контент-материалы, чтобы заодно "отписаться-отговориться" - хотя бы в форме составления эссе и др. (не обязательно в рамках какой-либо учебной программы). Так, не только, скажем, классические произведения мировой литературы, научные трактаты и другие "информационные модули" контента могут становиться материалами "экзамена" на взрослость, зрелость, а и сами работы пользователей (как-то: курсовые, дипломные работы, диссертации, другие "наследуемые" авторские материалы), что, конечно, делает киберпространство по меньшей мере архиватором гуманитарной фундаментальной науки, к тому же по эпохам создания, создавая дома у человека своего рода "камер-точку" наследования также и печатных книг. И, если историческое время в постсоветской России по-прежнему в основном воспринимается как линейное, а ему в известной степени противостоит "вечное" общение живых людей или даже "тусовка", то встроиться в "тусовку" означает как правило ее расстроить, поскольку в России, где не самый высокий уровень жизни, за тяжелой работой человек как бы консервирует себя в "бывшем", линейном времени и оставляет, само-собой, вокруг себя сравнительно мало знакомых, которых знает лично; контент-материалы здесь хорошо сохраняют мысль людей - как в свое время книги, а сегодня - даже и подкасты. Архивирование гуманитарных ценностей в интернете может создавать "мостики" семей, гуманитаристика нарративна сама по себе и дает развитие психологических навыков людям, что во многом используется для обеспечения безопасности (в частности, это может быть направлено против влияния так называемой "виртуальщины" на какое-либо лицо). "Переложение" многих гуманитарных научных материалов, таким образом, все более и более приобретает творческий и аналитический характер, а исторической время кажется зависимым от своего рода "отношения" государственной власти к архивам любого рода вообще (а архивы в действительности как правило стоят реальных денег).
Представляется, что во многих произведениях фундаментальной гуманитарной российско-советской науки прижился жанр "героического академизма", то есть пафосное, причинно-следственное выражение социально-экономического (и даже политического) оптимизма - через научные категории, а также "подгонку" научного материала под определенную парадигму. Также можно указать на то, что сегодня "сверху донизу - снизу-доверху" те же советские исторические научные работы могут быть представлены через "победу" материалистического философского подхода над идеалистическим (а последний немыслим без идеи Бога). И что же - в обстановке "кричащих" через СМИ маленьких пенсий стариков и инвалидов, также среди якобы насаждаемого "сверху" консерватизма в политике и идеологии, других реалий внутренней жизни России, - можно ли говорить о каком-либо героизме этой жизни сегодня? Своего рода "теоретический прагматизм", который, естественно, пришел на смену "коммунистическому" прожектерству, пустым политическим фантазиям эпохи "железного занавеса", все же может позволить каждому из граждан делать свой "вклад" в будущую жизнь - и прежде всего в форме результатов труда, а таких результатов уже очень много. В большой толпе вообще выражение любым лицом "like"а" другому, то есть как минимум простой знак внимания - это "наложение" на другое лицо своего рода "знака качества", поскольку такой знак сверхэмоционален на фоне господствующих пока в общественном сознании виртуальных образов и порой даже ведет к "дешифровке" и гуманизации личности, находящейся внутри определенного сообщества, снятия, в частности, с такой личности ярма служения узким интересам других. Тут тоже присутствует творческое "переложение" - но в форме заимствования у личности ее положительных черт (а критерием подходящей для "переложения" деятельности людей является именно качество такой деятельности). Именно в толпе, думается, "перекладываемые" народные мотивы становятся политической явью, уже сразу после "переложения" становящейся контент-материалом аналитического характера. Качественный отбор происходит в основном с учетом стоимости услуг, идей и проч., и именно в политическом плане - ведь культ денег в еще исторически недавно советской России уже возник и возрос здесь по мере также и роста влияния, навязывания мировой "пирамиды" ценностей и смыслов. Но ценности, которые пока что только "чипируются" как-бы деньгами, в современной России отбираются медленно, поскольку делается это на семейно-личностном уровне - в силу исключительной необходимости безопасности для каждого гражданина, и даже к началу 2020-х гг.
Кто же, если что-то происходит деструктивное в Рунете, "играет в испорченный каталог" как в "испорченный телефон" в этой неорганизованной библиотеке? Представляется, тот, кто вторгается в чужое финансовое пространство (при кажущейся почти абсолютной свободе выражения идей и мнений, а также контактов, и в том числе деловых). Поскольку на огромной территории РФ, сердца "русского мира", масштабы и цели власти в целом соизмеримы с масштабами и целями всего населения, и уже несколько десятилетий, можно сказать, что "виртуальные политические сквозняки", несмотря на еще не забытый интернет-бум в бывшей стране "железного занавеса", не очень важный фактор политической жизни страны. Мужество, которое в потоке пропаганды и контрпропаганды постсоветские люди проявляют, чтобы сэкономить "политическое время", а также не стать, "заигравшись", одним или другим персонажем исторического прошлого, выражается в том, думается, что люди в России - "сами себе политическое время", но также они - "сами себе качество". Они действительно уже способны генерировать "политическое время" и качество производимого (а также отбираемого) ими: "политическое время", согласно сведениям о росте грамотности граждан России, тратится ими с целью образования (все - в интернете), а качество производимого и отбираемого основывается, как видно, на точности восприятия реалий (хотя бы с точки зрения охраны личной безопасности) и, соответственно, принятия денег как точного, регулирующего жизнь фактора - и все это через романтический во многом, "розовый" флер исторической памяти о спокойных временах в СССР, и проч. Конечно, предположительно такая структура политического сознания у современных российских людей вполне исключает представление об экономике страны как "бензоколонке", и при этом, возможно, в будущем рекламное пространство Рунета будет рассматриваться ими не более чем "настроечная таблица экономики". Гуманитарная фундаментальная наука советских времен, конечно, оставила свои следы в развитии диалектики и логики мышления сегодняшних ученых-гуманитариев, также наложила "классический" отпечаток на методы обучения, в которых превалирует система вопросов и ответов как необходимой (для получения определенного "уровня") отчетности. Она же, думается, будет совершенно необходима (не как "завлекаловка" для заграницы в массиве "мягкой силы" России, а, скорее, как средство воспитания социально-политической взрослости в людях), необходима потому в конечном итоге, что обеспечит более органичное обживание российского человека в открывшемся ему с 1990 г. мире, в который он продолжает "выталкиваться" механизмами рыночной жизни, уже оставившей материальный отпечаток на ставшей более прагматичной системе духовных ценностей страны.
4. "Историческая политология" как обязательная аналитическая покупка.
Принимая во внимание то, что в России еще советская власть ставила задачу "выращивания" кадров науки (и культуры), а также известный упадок науки в 1990-е гг., следует отметить, что в сегодняшнем российском "сетевом" мире не может не существовать целый "преподавательский корпус офицеров от науки", служащих, как и раньше, прежде всего идее. Представляется, что идея может рождаться и у большинства интернет-пользователей на уровне простого замысла, поскольку, например, человек использует "почтовые сайты" во многом как "пишущие машинки", становясь "фильтром" всего там публикуемого там и проявляя затем тягу к письменному творчеству в тех же социальных сетях. Такое, массовое творчество не может быть не втиснуто в удешевляющие ту же "мягкую силу" страны, вполне схоластические рамки - задаваемые не столько детерминирующими возможностями Сети, но характером массовых понятий о законности, журналистском труде, истории и даже политологии, которые выдерживают человека в рамках в первую очередь государственных интересов. Само блогерство как сегодняшнее яркое явление культуры и даже отчасти науки потенциально создает удешевляющий эффект в море сетевой информации, будучи способно строить "цепочки" единомышленников, собирать сообщества, "команды" и проч. И при этом повышается значение и ценность (даже материальная) оригинальных и полезных научных наблюдений и идей - ведь, как было сказано выше, интернет способен "локализоваться" вокруг способных аналитиков, не всегда желающих стать "самими себе командой", желающих прославиться в мире как можно раньше в роли оригинальных мыслителей, да и, кстати говоря, "самому себя открыть" в "цепочках" единомышленников. Однако, тут же можно сказать, что могут существовать и "народные медиа-школы", поскольку интернет сегодня является абсолютно демократическим явлением, опирается во многом на массовый союз граждан с государством, и такой союз выражается, например, в том, что та же реклама по российскому ТВ "дублирует" обычных людей - скорее, чем навязывает гражданам "вкусы толпы". Думается, что даже в безграничном в своей многоформатности интернете возможен окончательный, а именно политический, "формат" новой идеи-открытия, поскольку государство уже не ощущает себя (в противоположность тому, как это было в СССР) хозяином значимых "ноу-хау" и поскольку даже первая публикация такой идеи становится фундаментальным событием, ярко выделяясь из общего, государствомобразуемого в РФ дискурса. Последнее напрямую связано с таким форматом, как "человек-политическое время" (это явление рождается от тесной, ежеминутной связи человека с Сетью): ведь "политического времени" гражданину для освоения политической информации в Сети хронически не хватает, а научное открытие как формат может человеком манипулировать - поскольку он уже давно вписан в многоформатное мировое сообщество и стремится к совершенствованию хотя бы условий собственной жизни на базе "высоких технологий".
Удешевление политического бытия рядового человека в РФ невозможно без эстетизации мира политического и соответственно приближения его, "мира небожителей", к массовому потребителю информации, "внешне такому же, как и эти господа". Показанная, скажем, по ТВ, отдельная личность политика, принимая во внимание сетевой характер мирового информационного потока, попадая в народ, становится политической реалией - в частности способствуя совершенствованию личности рядовых людей в смысле грамотности, широты взглядов и т.д. Можно также говорить о научном характере своего рода "многоформатной оптимизации" населения РФ, связанной с всеобщим просвещением людей, во главе которой стоит де-факто научная общественность (притом не только, видимо, граждане РФ, но также представители "русского мира" вообще). И такая "оптимизация", принимая во внимание упрощение языка подачи той же гуманитарной информации в СМИ и проч., в большей степени рассчитана на молодежь, которая тем более начинает считать себя наиболее "цивилизованной" частью общества страны. Однако пропагандистко-педагогические "хитрости", применяемые в сфере информации в адрес молодежи, не свидетельствуют о полной "оптимизации" самого образовательно-просветительского процесса - поскольку такие "хитрости" сродни простой изобретательности профессионалов, а вот носители информации (гаджеты и проч.) - это уже, в глазах молодых людей, находится на уровне фундаментальной научной идеи, для них уже во многом почти "безликой" и "вечной", хоть и рукотворной. Последнее, как представляется, позволяет говорить о том, что философско-политологическое мышление у людей словно бы "накладывается" на существующее и развивающееся многоформатное общество России, у которой, в глазах многих, свой научный статус, у которой не "женская", а "электронно-книжная" душа, открытая людям, которая сама по себе - "незыблемый формат" и вообще своего рода "буфер" против горя, отчаянья, плохого настроения, и проч.
Можно сказать, что и современная историческая память России - это "согласие" граждан в науке, роль которой связывается с государственными научными структурами и представляется непререкаемой. Тем более, говорят даже, что "учатся по телевизору", и также, разумеется, уже имеется обширная практика обучения учеников в школе "по удаленке". Вообще, скорее всего, именно труд ученика будет более фундаментальным вкладом в мировой дискурс, чем учителя, поскольку у учеников тяжело, но рождается своя методология познания и они по результатам - большие "практики" в сфере обработки информации, чем профессиональные педагоги, которые скорее "информационно разбавляют" сетевой мир, хотя и систематизируют его. Смысловой и стилистический, хотя и прозрачно-призрачный "номер" любого обработчика информации в дискурсе как "рассеянии", то есть человека, который пишет в социальных сетях, позиционирует уникальный труд человека и позволяет ему строить те межличностные отношения, которые во многом диктуются желанием познавать мир дальше, ставить себе творческие цели в работе, заводить полезные связи и проч. Однако, насчет того, что пользователь социальных сетей и интернета в целом хотя бы сначала "выдумывает" себе особый мир, словно бы заново обживаясь в наполняемой новыми, полученными из Сети реалиями собственной квартире, можно сказать, что, вот, мир в XXI в. настолько же космополитичен, как и в XX-м веке, и поэтому Сеть существует, многие десятилетия выдерживая политические потрясения и порождая, вероятно, даже "историческую политологию". Кроме того, чтобы не анализировать бесконечно в Сети, человек, чтобы быть интересным и иметь личностный рост, вынужден сегодня начинать с "пика" своей карьеры, а не с "самых основ" трудовой интеллектуальной деятельности - то есть "перекладываться" как позиционирующий себя в интернете субъект на более трудные участки такой деятельности. И при этом для дальнейшего развития он должен уметь "купить" нужную информацию в многоформатной Сети, при этом экономя время, интеллектуальные запасы и творческую энергию, при этом став "сильным" по "сильным" ценам - ведь интернет делает жизнь в основном прозрачной. Конечно, такая "аналитическая встреча" зависит от образования пользователя, от степени фундаментальности такого образования, то есть в конечном итоге от того, использует ли носитель образования, выступающий в Сети, понятие "вечных истин и идей" и настроен ли он при первой же "аналитической встрече" сдать публично и хорошо экзамен по специальности. Но вот "сдать экзамен" по работе в самой Сети - это как раз задача "несетевого" порядка, поскольку она больше связана с "живым" общением и знанием людей, а, следовательно, собственной способностью человека приложить полученную во время обучения информацию к реальной жизни, научно "легитимируя" во времени не информацию в конечном итоге, а задачи и цели гуманитарного сообщества. И, если при не отрицаемой никем власти интернета гуманистические идеи в политике и экономике мира сохраняются, можно сказать, что никакие "подкасты-домашняя-обстановка", "подкасты-люди-на-улице" не существуют, потому что человек - постоянно развивающееся существо, существо социальное, к тому же владеющее относительно новым, "немым" языком науки, который самими людьми вычленяется из мирового дискурса. Обращение к близстоящему человеку, к его душе - это сегодня почти то же по объему переживаний и впечатлений, что выучить и сдать курс всемирной истории как "истории толпы", а гуманитарное сетевое пространство должно критически редактировать любые источники и историографию, выходящие в Сети под грифом учебных материалов - с точки зрения политического характера и соответствия принципу историзма.
5. О "воспитании научной работы" как социокультурном феномене в РФ.
Можно ли сказать, что своего рода "точечные удары", которые испытывают люди, соприкоснувшиеся с новыми массивами информации, порождают в современном, мультимедийном и многоформатном, мире "точечные знания", и можно ли сказать, что "точечные знания", если они есть, свидетельствуют то ли о гениальности отдельных ученых, то ли о заниженных требованиях массы обычных людей к научным исследованиям - поскольку здесь встает вопрос о "трудноуловимости" современного знания? В любом случае, наличие в той или иной стране мира научных знаний, в первую очередь на сегодняшний день проявляющихся в форме "высоких технологий", является стратегическим параметром государственной власти, и при этом, как бы ни говорили, что ученый - это уже давно не социальный статус, и что, скажем, иная диссертация - "большой диплом", и т.д., научная традиция - это, конечно же, не преемственность в смысле "наследования" научного материала теми или иными научными продолжателями, а преемственность научно-теоретических школ. Не последним в данном смысле является как бы "психологическая совместимость" учебных программ современных российских вузов друг с другом, что позволяет сохранить хотя бы отчасти традицию фундаментального образования, а также и такое социокультурное явление, как пресса- с ее свойством часто попирать ту или иную традицию вообще и революционировать общество. Распространение знаний в современной России, конечно же, повышает партиципаторность политической культуры страны, поскольку в сетевом мире, где окончательно знать друг друга, казалось бы, невозможно, встает вопрос скорее не "кто это сделал?", а "кому это было нужно?" - поскольку аналитические навыки, прививаемые Сетью, наложились в бывшем СССР на освоение людьми буквально "с нуля" навыков жизни и работы в рыночных условиях и при этом "уплотнились" с теоретической точки зрения вузовские программы. "Командование" со стороны государства массой людей в огромной России невозможно без опоры государства на интеллектуально развитых личностей. Так что, говоря в шутку, даже задействованность учеников и учителей школ в "антиконспирологических" кампаниях верховной власти - вещь не такая уж и экзотическая, тем более, что нынешнюю веху развития интеллектуальной активности в стране можно было бы назвать образовательно-журналисткой, ведь громадная работа хотя бы по фильтрации и обобщению информации в составе мирового информационного потока падает на такие традиционно значимые общественные элементы в РФ, как интеллектуалов и журналистов. С улучшением уровня жизни постсоветских людей в России, который стал очевиден на протяжении последних примерно тридцати лет, а также вместе с ростом здесь традиций "общества потребления" (на базе советского общества, вообще почти что не знавшего рынка), сама "хитрость" и "сложность" современной общественно-политической мысли кажется не "отработочным", а скорее "отработанным" материалом во время "путешествия" такой мысли по волнам сегодняшнего информационного мира. Это видно, в частности, из того, что ребенок, "маленький человек", в силу возраста и роста, не в силах подчас разглядеть глаз встречающегося ему взрослого, и поэтому коммерциализированный, стандартизированный и "модный" современный мир ребенку "совсем не нов", поэтому ребенок свободно осваивает логику и структуру информационно гигантского интернета со смартфоном в руках, успевая при этом учиться, жить относительно нормальной детской жизнью и даже зарабатывать в ряде случаев деньги, а вот общение на уровне родной семьи "маленькому человеку" всегда ново и полезно, оно повышает его способность совершенствовать знания, а не попадать в "черную информационную дыру" того же интернета.
Конечно, говоря о научной традиции в России, родине великих открытий, а также всемирно известной русской классической литературы, можно отметить, что наилучшая диссертация - эта та, которая учит, то есть как бы "рассказывает" и "способная быть переписываемой" долгое время. То есть, здесь указывается на традицию, влияющую прежде всего на книжный рынок, который в свою очередь способен умножать книги как вещественно-духовные сокровища, наследуемые в той или иной семье. Действительно, так и культура - это пока в России ось, структурирующая тот материал, который является учебой (или учебным материалом, если ученик сам учиться по интернету и проч.), ведь любой, так сказать, "действующий" современный интеллигент, на фоне всеобщей приверженности к информации как таковой, привлекает к себе людей прежде всего необычным видом и манерой общения. Высокий уровень потребностей в управлении в России, возможно, автоматически ставит то же (уже взрослое) студенчество в ряды ее администрации, и при давлении интеллектуальной традиции в РФ "самоинтерпретация" у студента как "внесистемного" персонажа пока что вряд ли получится продуктивной и обеспечивающей его материально. Представляется, что определенная кризисность в жизни людей в РФ, а также обилие стратегически важных областей знания в России, которые проникают в эту жизнь, помогут гражданам в будущем серьезно опираться на принцип историзма, то есть "скрепы", "корни", сама история страны и мира, естественным образом, будут иметь в виду под собой совершенно реальные факты, личности, события - к тому же понятные современному человеку вообще. Или же "подкастинговая" среда, то есть в определенной степени предварительные "информационные заготовки" (всех видов, жанров, на любых носителях) будет способна поставить идею, то есть для многих изначально "мыльный пузырь", "иллюзию", на место трезвому анализу, а на месте бывшего СССР найдут, скажем, "народ как аристократию" вместо ушедшей еще в перестройку 1985 - 1991 гг. "партократии", чтобы банально делать деньги на известном отрыве самой идеологии от действительности? Трудно сказать, какая будет политическая окраска у нарождающейся сегодня общественно-политической традиции (рубеж 2010-х - 2020-х гг.), но именно она, будучи "прикреплена" традицией государственной жизни России вообще к науке истории, как и в XX в., повлияет на уровень массового сознания, а также сохранит традицию фундаментального образования (возможно, как ведущую) в российских вузах. Также можно отметить, что имеющая не только исследовательский, но и педагогический вес, классическая, "русская" диссертация, в сетевом мире, не "отнимает" мозги у студентов, якобы "выхолащивая" преподаваемое им знание, а оригинальным образом участвует в создании "парка информации" как "парка работы и "буфера обмена" людей и что это вызывает интерес у массы граждан вообще - как ступень к их участию в реальной политической жизни с последующим влиянием на повышение жизненного уровня в стране. И, если, скажем, идет речь о так называемой "международной оценке" ("удовл.") при "сдаче экзамена на профессиональную жизнестойкость" у студентов, ее с легкостью сама жизнь исправит на "отл." - поскольку пока, в сетях каждый может узнать другого, то есть пока сети популярны и не прошел период "затянувшейся" молодости в России, о чем говорилось выше. Будущее, тем не менее, само строится наподобие научной работы и, согласно принципу историзма, такую научную работу надо самим "воспитывать", приобретать этим социальную репутацию и социальный статус в сетевом, мультимедийном и многоформатном мире, то есть делать ту же карьеру, отталкиваясь в информационном смысле от наиболее проверенных источников (учебников), превращая этим жизнь все же не в "путь воина", а скорее в приятный "аналитический поход", сопрягая свои желания и волю с желаниями и волей других. Кроме того, важно отметить, что своего рода "материалы по истории журналистики" ("чуть ли не сама журналистика") могут собираться как профессионалами, так и "непрофессионалами-журналистами", блогерами и т.п., которые таким образом могут вносить свою лепту в формирование уже не литературоцентричности, а историоцентричности российской общественно-политической жизни как ведущего принципа организации общества как общества образованного. Сама активность масс людей по работе с информацией как таковой автоматически отсекает политические изначально "нерабочие" модели, также критично оптимизирует деятельность научных кругов и одновременно повышает статус научных дисциплин на уровне власти, создавая "традицию традиции" в науке как в по-прежнему системообразующей части общества, то есть в науке, связанной уже напрямую с волей и потребностями рядового человека, которые выражаются и фигурально, и буквально - за конкретной "социальной росписью" на сетевом носителе.