Существует мнение, что все лучшее в России достается "по блату". А ум в обществе РФ, которое можно назвать умным и принципиальным? При принципиальности российского общества жизнь в России как работа означает внутреннее воспроизводство ума, так что "блат" здесь не причем. В современной России, тем не менее, очень часто признаком ума является то, что те же знания "зажимают" - возможно, это реакция на традицию Запада в отношении еще советских людей считать "этих русских" тупицами и даже дураками. Тем не менее, можно сказать, что знания (особенно научные) при развитии капитализма превращаются в материальную силу, и их, скажем, "размен" (в первую очередь когда речь идет о практически значимых научных открытиях, сделанных в России) ставит вопрос: а где же ум "русских"? При успехах мировой глобализации и под влиянием чужой культуры в РФ знания стали, очевидно, попридерживать, и поэтому, в частности, можно объяснить видимую европеизацию населения страны (особенно крупных городов) тем, что при необходимом контакте с заграницей здесь выбирают "нечто среднее" (или даже "меньшее зло"), то есть Европу, а не Америку. Таким образом, жизнь как работа в России становится жизнью одновременно и для себя, и для государства, и этим можно объяснить многолетнюю поддержку со стороны народа России власти президента В.Путина.
Представляется, что в современной России с ее необъятными просторами и сравнительной недоступностью для завоевателя население более или менее спокойное, уравновешенное, а временами, возможно, даже несколько расслабленное. Это обстоятельство дает возможность создания хорошего "интеллектуального поля" в России, и, при наличии "мужского" общества в ней с его реакцией на тексты в СМИ (в первую очередь пропагандистско-политические), граждане РФ почти похожи на хороших студентов, которые умеют "правильно списывать". Низкая "разменность" знаний в современной России явно усиливает тягу к ним внутри страны, и это создает возможность будущих перемен в российской жизни как работе - в сторону образования и просвещения. Представляется, что работа в России претерпевает крупные изменения в сравнении с работой в советское время: усилилась ответственность, потребовалась предприимчивость и деловая инициатива, так что население страны и стало почто всю жизнь отдавать работе, возводя ее в культ жизни, требующий все новых жертв - в первую очередь, при невысоком уровне жизни, за счет здоровья. Но умное общество РФ, тем не менее, так не считает и, "проедая" государственный потенциал (тратя его, особенно в сфере безопасности, при строительстве буржуазной экономики), как бы подменяет бывшую гордость советского человека гордостью честного и добросовестного труженика, подобного труженику из, скажем, самых развитых в мире западных стран.
В постсоветской России царит "мужское" общество, которое отлично реагирует на тексты. Поэтому можно предположить, что здесь "неразменные" знания (в первую очередь в форме научных открытий практического значения) сливаются с пропагандой, а, значит, современный российский менталитет получает (принимая во внимание национальную идею) более мощный интеллектуальный фундамент, чем, скажем, в исторически недавнее советское время. Но здесь напрашивается вывод, что на таком фундаменте, вдобавок во многих случаях и с религиозным оттенком, человек не имеет за душой ничего "своего" или "сугубо творческого" - плюс усилившееся в постсоветскую эпоху влияние государства на общество и индивидуума. Возможно, в атеистическом и в общем "денационилизированном" советском обществе было и больше "своего", так как тот же коммунизм невсерьез воспринимался массами, но можно сказать, что постсоветское ушло почти полностью в решение проблемы собственного, материального выживания, оставаясь, впрочем, столь же идеологизированным, как и в СССР, только по-новому. Здесь можно проследить влияние в первую очередь потенциал государственной власти, который, как было сказано выше, в известной степени "проедается" гражданами РФ, которые "подключают" государственные органы к решению даже частных проблем, и государство в современной России - отнюдь не "ночной сторож".
Возможно, в современной России жизнь как работа - это на фоне глобализированного мирового сообщества как раз из области "своего", что как бы допускается в постсоветском обществе, скажем, как данность. Последнее имеет по сравнению с обществом СССР, как представляется, более высокий социальный тонус - и в первую очередь благодаря массовой деловой инициативе, новому явлению в России. Поэтому можно сказать, особенно учитывая известную европеизацию постсоветского общества сегодня, что оно после распада СССР получила "второе воспитание" и что оно, во многом поэтому, одобряет и развитие в стране буржуазной экономики, и ее участие в экономике мировой. Но такое "воспитание" тоже может устареть, особенно учитывая то, что жизнь в мире стремительно меняется, и ему на смену может придти, скажем, социальное "воспитание", взятое из практики США (в свое время американизации начала подвергаться даже "старушка Европа", центр мировой культуры и науки). Но может быть и так, что новая российская массовая психология, пока, как видно, не входящая в крупные противоречия с государственной практикой, будет воспринята государством в РФ именно в форме психологии "нового труженика", полностью отошедшего от традиций советского распределительного общества, психологии, построенной в целом не сколько на идеологии выживания, сколько на идеологии обогащения