Ничейная малышка
Лежали мамы с малышами
В больнице детской вместе с нами.
И мамам больно, если плачут
Страдают малыши.
Но материнское сердечко
Находит нужное словечко,
Чтобы утешить, успокоить
Свою кровинку от души.

А если плачет не родная?
Малышка, жалкая такая,
Лежит совсем одна в палате,
А ей и года нет...
И смотрит сквозь стекло дверное,
Как хорошо, когда родное:
Как мамы деток обнимают,
Им улыбаются в ответ...

В больнице строгие порядки:
Уколы тут по распорядку,
И кормят тут по расписанью
Медсестры твердою рукой.
И днем и ночью на кроватке
Она одна в своей палатке,
И можно плакать до припадка:
Никто не нянчится с чужой.

Совсем одна на белом свете...
Кто пожалеет? Кто приветит?
Кто приголубит? Улыбнется?
Кто на руки возьмёт?
И плачет жалко, безнадежно - 
Она смирилась уж, возможно,
Но в плаче ясно слышно: "Мама!"
Когда же мама к ней придет?

Ласкаю сына, утешаю,
Когда уколы "обижают",
А сердце обручем сжимает:
За стенкой снова плач стоит.
Малышка, бедная, рыдает,
Устав от плача, засыпает...
И это так меня терзает,
Что сердце ноет и болит.

Но почему - не понимаю...
Я вспоминаю, вспоминаю...
Вдруг память вспыхнула моя:
Малышка плачет, будто я!

В моем далеком детстве раннем
Вот так же рассуждала мама,
Как эти сестры: "Ишь, рыдает,
Как будто что-то понимает,
Ну, ничего, чай не растает,
Вон только ела у меня".

Меня в кроватке оставляли,
Меня тогда не утешали,
Меня на ручках не таскали,
И не держали у груди.
Поэтому тоска такая,
Когда та девочка рыдает,
И сердце просто разрывает
Тоска по ласке и любви.

То тридцать лет назад случилось,
И в мире много изменилось:
Детей любить мы научились
И ласкою дарить.
А значит, стали мы добрее,
И даже чуточку мудрее,
Но вот к чужим так - не умеем...
Пока что, может быть?