Маленький принц Арк решительно полз в сторону появившихся на пороге детской родителей, улыбаясь во весь свой беззубый рот. Бруни подхватила сына на руки и поцеловала в макушку, вдохнув сладкий запах мягких золотистых волос. Аркей ласково пожал детскую ладошку и удостоился персональной беззубой улыбки. Проходивший мимо Колей, зацепившись взглядом за эту сцену, споткнулся, пробормотал проклятие и скрылся за поворотом. Увиденная сцена не выходила у Колея из головы, пробуждая странные чувства. Не привыкший заниматься самокопанием, Его Высочество приказал подать вина. Выпил. Шлепнул служанку пониже спины, ущипнул крепкую грудь, аппетитно поднимавшуюся из корсажа. Девица ахнула, смущенно краснея, но Колей безошибочно угадал за смущением удовольствие.
Через полчаса, выставив взъерошенную служанку, Колей понял, что утренняя сцена не желает выветриваться. Несмотря на хмель, несмотря на приятную усталость после секса, Колей не чувствовал себя удовлетворенным. Его Высочество прокручивал утреннюю встречу снова и снова. И понял, что Аркей, Бруни и ребенок излучали счастье... и любовь. Это было в жестах, в глазах, в улыбках. И, проклятье, Колей испытывал зависть. Да, зависть. Он, поимевший больше тысячи девок, барышень и дам, завидовал своему старшему братцу! И не потому, что тот был прямым наследником - в гробу он видел эти бесконечные "государственные дела"! Зависть вызывало другое. Этот взгляд, полный любви и тепла, который обращала на Аркея Бруни. Колей хотел, чтобы так смотрели на него. Он вспомнил, что ТАК на него смотрела только матушка. И было это бесконечно давно...
Служанки, трактирщицы, знатные дамы и монашки. Магессы. Колей имел многих женщин, в том числе эльфиек, фарг, и даже гномелл. Никто из них не смотрел на него ТАК. Это задевало.
2.
Принцесса Оридана безутешно рыдала. Коля, ее любимчик и утешение, умирал. Вызванный принцессой мэтр Ожен Жужин, придворный лекарь, констатировал ожирение, диабет, панкреатит, гастрит, увеличение печени, избыток желчи и множество других непонятных названий, за нагромождением которых Оридана с трудом осознала ужасную правду: она виновата сама! Балуя поросенка паштетами, пирожными, конфетами, вафельными трубочками, экзотическими фруктами, благородными винами, она сама, своими руками выкопала могилу бедному поросенку! Оказывается все эти лакомства были вовсе не полезны его здоровью, а совсем даже наоборот. И вот, ни пилюли, ни отвары, ни настойки не помогали, и
Коленька умирал на руках безутешной хозяйки. Но ведь она хотела как лучше! Коля очень любил пирожные, и Оридана показывала подавать ему целые блюда. И торты. И соусы. И маринованные грибочки, и... Оридана снова разрыдалась. Она оплакивала не только Колю, но и свою несчастливую судьбу, холодную постель и одиночество. Маленький оборотень, Саник Дорош, благополучно освоил оборот, окреп, и уже два года учился в Королевской академии, навещая Оридану на каникулах, но с каждым разом становясь все дальше. В его жизни были друзья, учеба, карцер, первые неловкие обжимания и поцелуи, а в ее жизни не было ничего. Ни смысла. Ни любви. Ни надежды.
3.
Усопший поросенок был с почестями и оркестром похоронен в королевском саду. На могиле был установлен памятник в натуральную величину, выполненный из чистого золота.
Здесь, в тени цветущей акации и жасмина, каждый день бывала Оридана. Она разговаривала с почившим поросенком, оставдяла на постаменте букет из чайных роз, под цвет Коленьки, плакала... Оридана поняла, что все зло - от неумеренного поглощения пищи, и строго постилась. Ни пирожных, ни паштетов, ни вин, ни фруктов не позволяла себе принцесса. Приказывала подавать сухую лепешку, запивала ключевой водой, изредка позволяла себе лист салата или капусты. Принцесса очень похудела. Она избегала общения с супругом, свекром или деверем. Она вообще избегала общения. Нежный румянец сменился бледностью, глаза запали. Одежду принцессы приходилось ушивать. Оридана постоянно испытывала слабость, иногда перед глазами мелькали черные точки. Ноги подрагивали. Однажды она упала в глубокий обморок, когда навещала могилу Коленьки, где слуги и нашли ее.
4.
Вот уже больше месяца Оридану безуспешно пытались вылечить от физического и нервного истощения. Постельный режим, массаж, специальные упражнения, укрепляющие отвары трав, бульоны и твердая пища, протертая до состояния пюре... Оридана не сопротивлялась, но ослабленный длительным постом организм принцессы не принимал никакой еды. Исхудавшая, подурневшая, принцесса то ли спала, то ли находилась в забытьи, когда Редьярд, в очередной раз уходивший с Дрюней в "крестовый поход" по кабакам и злачным местам Вишенрога, вернулся, и явился проведать захворавшую невестку.
Увиденное зрелище привело Рэда в состояние, пограничное между шоком, ужасом и яростью. Внутренним взором Редьярд уже видел, как горят синим пламенем все договоренности с Гаракеном, и из-за чего? Из-за обожравшейся пирожными свиньи? Кто бы мог подумать, какой-то почивший хряк похоронил с собой с немалым трудом заключенный политический союз двух держав, и почти похоронил Оридану! И куда при этом смотрел ее муж?
Разгневанный, Его Величество без стука ворвался в покои Его высочества, младшего принца... Взгляд Колея на тот момент скользил по ладной обнаженной девичьей фигурке. Руки, губы и другие части тела тоже не бездействовали. Обнаженное достоинство Колея скользило между ножек прелестницы, вызывая томные стоны. На пике действия с яростным ревом ворвавшийся Рэд нарушил гармонию процесса звонкой оплеухой, сбившей Его Высочество с ног. Девица испуганно завизжала, пытаясь прикрыться скомканной простыней, и, икнув, смолкла, увидев перекошенное от ярости лицо своего монарха.
- Пошла вон! - рявкнул Рэд, и девицу как ветром сдуло.
- А с тобой, сын, мы сейчас поговорим! - грозно заявил Его Величество, вытягивая широкий кожаный ремень, хорошо знакомый филейным частям Его Высочества.
- Да что я сделал-то? - попытался возмутится Колей, отползая от разгневанного отца, - Ай! - первый удар обрушился на младшего принца.
- Ты ничего не сделал, ничего, когда твоя жена едва насмерть не заморила себя из-за какого-то подохшего борова! - прогремел король, вновь и вновь обрушивая ремень на упругие телеса Его Высочества.
5.
Закончив проводить "воспитательную беседу" с Колеем, Редьярд приказал подать охлажденного вина, все-таки вразумлять детей - занятие утомительное.
- Сядь, не стой столбом! - обратился он к сыну.
Колей поморщился и осторожно сел.
- Я говорил с лекарем. У Ориданы нервическое расстройство и прочее бла-бла-бла. Но главное - она не стремится выздороветь. У женщин бывает, знаешь. И лучше всего привяжет ее к миру живых ребенок, понял? Этим ты и займешься. Будешь за руку держать, нежные слова говорить, да хоть со стулом танцевать, но чтобы к следующей весне у вас с Ориданой был ребенок. И никакого принуждения, только по обоюдному согласию, понял? Если ты расстроишь наш союз с Гаракеном, я не знаю что с тобой сделаю, - Редьярд с грохотом поставил на стол опустошенный кубок. Колей невольно вздрогнул...
6.
Вечером того же дня Колей вежливо постучал в покои Ориданы.
-Здравствуй, дорогая, как ты себя чувствуешь? - начал он, и осекся. Честно сказать, он не ожидал увидеть... такое. Глаза Ориданы ввалились. Исхудавшее лицо, запекшиеся губы, бледные, хрупкие, почти прозрачные руки поверх одеяла...
"Краше в гроб кладут!" - подумал Колей. "И как можно заделать ребенка с этой бледной немочью?!" - мелькнула раздраженная мысль, а взгляд его снова обратился к хрупкой руке поверх одеяла. Этот образ пробуждал в его душе какие-то давние воспоминания. Как он целует эту руку... "Матушка!" - озарило его. Он был еще очень мал, три, может быть, четыре года, когда королева Рэйвен слегла...
До сих пор Оридана вызывала у Колея лишь раздражение. Неправильная, ломаная речь, сентиментальное сюсюканье со свиньей, да еще названной его именем, молчаливое осуждение его похождений (а сама то! совсем не невинной девой замуж выходила!), но сейчас Колей почувствовал жалость.
Не совсем осознавая, что делает, он накрыл хрупкую руку девушки своей, чувствуя, как согреваются от тепла его ладони холодные пальчики. В это время Оридана проснулась и удивленно раскрыла глаза:
- Ви здесь? - прошептала она с изумлением.
- Правильно говорить "вы", Оридана, - поморщился Колей. - А еще лучше "ты", мы ведь не чужие друг другу, правда?
7.
С того дня Колей заходил К Оридане ежедневно. И если сначала этому способствовало исключительно "внушение" разгневанного папеньки, который не только потребовал уделять должное внимание хворой жене, но и приставил соглядотаев, ограничив свободу выражения достоинства Колея одним днем в неделю, и только за пределами дворца, в веселом доме. За каждый "несанкционированный" раз или раз в стенах дворца, но не с Ориданой, Редьярд клятвенно обещал новое внушение филейным частям младшего принца.
Коварный Рэд ограничил всякое общение Колея с женским полом вообще, под страхом штрафов запретив приближаться к покоям Его Высочества многочисленным горничным и служанкам дворца, поручив уборку и прочее обслуживание вотчины Колея слугам мужского рода и половой принадлежности. Ущемленное в правах достоинство Колея поднималось под влиянием жарких снов, и снова опадало, не встречая достойного пристанища. Зато Колей чаще и дольше стал бывать в купальне...
Оридана, медленно поправляющаяся, во всех смыслах этого слова, неожиданно стала все больше привлекать внимание супруга, он не только навещал ее, но и разделял с ней трапезы, поддерживал разговоры, достаточно тактично поправлял ошибки речи, улыбался и оказывал знаки внимания. Оридана вновь расцветала на глазах, как цветок под живительным солнцем, и Колей неожиданно обнаружил, что она ему действительно нравится.
Она хорошо слушала, не перебивая и не хихикая глупо, как многие девицы, она старалась говорить правильно, заметив, что Колея раздражает ее акцент, мило краснела от комплиментов, и смотрела на мужа со всем вниманием и теплом... Колей думал (да, Аркаешь побери, теперь он вообще чаще думал!), что в глазах Ориданы, в том, как она оживляется, радуясь его приходу, много общего с теплым и любящим взглядом Бруни, обращенным на Арка, и эти мысли пробуждали ответное тепло.
Оридане рекомендовали пешие прогулки, и Колей сопровождал ее в сад, даже к поросячьей могиле сводил, внутренне морщась. Колей поддерживал жену под руку, обнимал за талию, со спины и талии рука Его Высочества ненавязчиво сползала чуть ниже, а Оридана краснела, что ей очень шло. Супруг оставался в покоях принцессы почти каждую ночь, и его достоинство всерьез привлекали достоинства супруги.
А Оридана влюблялась в собственного мужа. Красивый, обаятельный, страстный, теперь, когда он дарил ей внимание, говорил комплименты, даже цветы приносил, Колей заполнил в ее душе пустоту и одиночнство, и она расцветала рядом с ним, и делала все, чтобы тоже понравится. Очень скоро лекарь подтвердил, что к середине весны у Ориданы и Колея родится ребенок.
8.
Принц Колей после "законного выходного дня", единственного, который оставил для него грозный папенька, возвращался во дворец из веселого дома. В эту ночь он взял троих, рыженькую, блондинку и брюнетку, они делали все правильно, он делал все правильно, но чего-то не хватало. Внимания? Искренности? Тепла?
Он невольно вспомнил, как краснела Оридана, как стонала Оридана, как просила еще Оридана, и ему хотелось оказаться с ней, а не с этими продажными сучками. Запах дешевых духов раздражал, и Колей пошел в купальню. Засыпая в своих покоях, младший принц подумал: "Завтра попробую эту позу с Ориданой..." И эта мысль почему-то доставила ему удовольствие.
Поздним утром, постучавшись в покои жены, Колей застал ее в слезах.
- Что стало причиной твоих слез, дорогая? - удивился он. Обычно Оридана радовалась его приходу, и готовилась к нему, а тут...
- Не смотри на меня! - попросила она, пряча лицо в подушку, - Я некрасивая. А скоро стану еще некрасивей! Буду толстой, неповоротливой, с распухшим лицом и толстыми губа-а-ми! И не буду тебе нравится! - Оридана заплакала еще горше, пряча лицо в подушку, всхлипывая, пыталась остановится, но от этого только вздрагивая и неровно дыша.
Колей не любил женских слез, женских капризов, женских истерик, и обычно давил такие попытки на корню, разрывая всякие отношения. Но сейчас, глядя на беспомощно плачущую Оридану, испытывал... жалость? Беспомощность? Желание утешить? Меньше всего - раздражение...
Он неловко похлопал жену по плечу, погладил спину, зарылся пальцами в длинные волосы.
- Не плачь. Ну не плачь. Ты все равно будешь самой красивой. И сейчас красивая, правда. Посмотри на меня, ну?
Оридана робко оторвалась от подушки и подняла заплаканные глаза. Нос блестел и был красным. Глаза тоже. Но нельзя сказать, что Оридану это так уж сильно портило.
- Я жду ребенка, Колей. Теперь я снова буду тебе не интересна, да? - убито сказала она, и из глаз вновь побежали слезинки.
9.
С одной стороны, Колей испытывал облегчение: призрак отцовского орудия вразумления нет-нет, да вспоминался. Под предлогом того, что сыновий и мужний долг выполнен, можно было добиться отмены всех ограничений своего достоинства, и вновь иметь любую бабу во дворце. Но, честно говоря, любую не так уж и хотелось. Хотелось эту. Поэтому Колей, отложив разговор об отмене ущемления прав на ужин, принялся утешать супругу поцелуями, убеждать в том, что она будет интересна всегда, и во время беременности, и после. Процесс утешения увлек обоих в кровать, и продолжался до обеда. Колей испробовал с супругой задуманную позу, и нашел, что с ней получается еще пикантнее, а Оридана поверила убеждениям мужа, ведь ей так хотелось поверить ему!
Разговор с родителем состоялся тем же вечером. Рэд похвалил усилия сына, но, переговорив с лекарем, полное восстановление в правах повременил, объяснив это тем, что похождения по бабам во дворце станут известны Оридане, и могут вызвать нервное расстройство, что повредит беременности. Поэтому сговорились на том, что Колей получил два выходных подряд и один посреди недели, в которые мог с полным правом посещать любой веселый дом. Кроме этого Его Высочество получил и другие послабления "строгого режима": в его покои вновь допускались с уборкой служанки и горничные дворца, отец увеличил ему содержание, а разогнанная гневным отцом свита Колея вновь получила допуск к компании младшего принца.
Свита Колея предложила отметить воссоединение друзей грандиозной попойкой, что и было исполнено со всем тщанием. Затем банда молодых шалопаев проехала по всем веселым домам Вишенрога, доказывая в каждом, что Его младшее Высочество может многое, со всеми и одновременно. Молодые щеголи соревновались, кто выпьет больше, кто сможет дольше, у кого получится большее количество раз и с большим количеством партнерш... Празднование затянулось с отведенных "двух-трех выходных" на целую неделю...
10.
На другое утро после того, как принцесса сообщила супругу о будущем отцовстве, Колей не явился. Оридана напрасно прождала его весь день. Спустившись на совместную трапезу со свекром и старшей венценосной парой, она робко поинтересовалась, где ее муж. Аркей смущенно закашлялся, Бруни опустила взгляд в тарелку, а Редьярд невнятно упоминул срочное дело, порученное младшему принцу. По его словам выходило, что это дело задержит Колея на два, максимум три дня. Принцесса погрустнела, и принялась терпеливо ждать, вышивая плащ с символом Вишенрогского королевского дома в подарок супругу.
Когда прошло и два, и три, и четыре, и семь дней, а Колей так и не вернулся, Оридана начала всерьез волноваться. В ее воображении прокручивались тысячи опасностей, угрожающих мужу. Это могли быть разбойники, бешеный оборотень, вражеские лазутчики, смертельная болезнь... Принцесса по нескольку раз на дню, как бы невзначай ходила гулять к воротам в королевскую резиденцию, где устраивалась в тени желтеющих кустов с мольбертом, и рисовала пейзажи. На ее пейзажах вновь и вновь был изображен могучий белый конь с прекрасным всадником, въезжающий в ворота резиденции.
Оридана услышала долгожданный топот копыт и мужские голоса, и подняла голову. В ворота въезжала группа всадников, одетых дорого, но несколько неряшливо. Помятые, небритые лица, непристойные шутки, с перечислением альковных побед... И среди них - Колей. С лицом несколько опухшим, но все равно красивым. Взгляды Ориданы и Колея встретились, и снова разбежались: Колей отвел взгляд, а принцесса уткнулась в картину. Дождавшись, когда ковалькада скроется из виду, Оридана не спеша сложила мольберт и краски и, сдерживая шаг, степенно пошла через сад в свои покои. С каждым шагом, казалось ей, ее надежды рассыпаются на тысячу ледяных осколков. Ей было даже удивительно, что не слышно, как эти осколки хрустят под ногами. Оридана шла с гордо поднятой головой, вежливо кивала и улыбалась, а душа ее и гордость корчились в муках. Дура, какая же она была наивная дура! Поверила, что может что-то наладится у нее и этим холеным самовлюбленным красавчиком! Ей слышался шепоток за спиной, ей виделись понимающие улыбки дворни... В глазах некоторых она читала жалость...
Никогда еще дорога в свои покои не казалась ей столь бесконечно длинной!
Оридана отослала придворных дам и служанок, сказавшись усталостью. Ей хотелось оказаться на необитаемом острове. Здесь каждая собака была свидетелем ее унижения... А еще лучше умереть! Чтобы никогда больше не видеть этих серых глаз, лживых глаз, и не слышать этот ненавистный голос... чарующий голос!
Оридана дождалась темноты и босиком прокралась на королевскую кухню. Благодаря дружбе с Бруни, она не раз бывала здесь, и даже осваивала некоторые рецепты, раньше от нечего делать, а в последние дни - надеясь побаловать мужа завтраками, как это делала Бруни для Аркея. Дура!
Оридана взяла флакончик уксусной кислоты и неслышно вернулась в свою комнату..
11.
Метр Ожин Жужин два дня не отходил от Ориданы, возвращая ее в мир живых. На третий день угроза смерти отступила, хотя принцессе предстояло еще долго соблюдать специальную диету и постельный режим, восстанавливая сожженную слизистую. Обожженное горло сипело, глотать и даже дышать было больно. Оридана могла только шептать... К счастью, беременность удалось сохранить.
Как только лекарь разрешил посещения, в покои, подобно урагану ворвался разгневанный Рэд.
Он с яростью посмотрел на невестку и в сердцах закатил ей пощечину:
- Дура! Не думаешь о себе, хоть бы о ребенке подумала! Сперва после свина своего чуть в чертоги Пресветлой не отправилась, теперь опять Аркаеш знает что учудила! В конце концов, раз уж тебя так задевают похождения Кольки, сказала бы мне, я бы его приструнил! Но ты же никогда не жаловалась! И вообще, к твоему сведению, у мужчин есть потребности... Чему тебя в твоем Гаракене учили?
Оридана прямо посмотрела в глаза свекра:
- Меня учили, что жаловаться - недостойно гаракенской принцессы! - тихо, сипло, но твердо сказала она.
- Зато достойно уксус пить! - рявкнул Рэд. - А о ребенке ты подумала? Погибнешь ты - погибнет и он! И мирный договор с Гаракеном!
- Незавидна участь - быть нелюбимым сыном от нелюбимой жены, - с горечью прошептала Оридана.
Его Величество Редьярд не нашелся с ответом, и вышел из покоев, хлопнув дверью.
12
Когда Колей, въезжая в ворота дворца, встретился взглядом с Ориданой, его кольнуло сожаление и стыд. Но он был не один, а с друзьями, и не мог уронить лицо, бросив их и побежав извиняться. Да и не любил он извиняться. Он ожидал слез, обвинений, брюзжания, и ему заранее становилось тоскливо. А так как голова с похмелья еще болела, он отложил все неприятные разговоры на завтра, выпил рассолу, посетил купальню, побрился наконец, и с наслаждением растянулся на хрустящих белоснежных простынях... "Старею что ли?" - мелькнула мысль, - "начинаю ценить комфорт, чистоту и секс с женой!" При друзьях он никогда бы в этом не признался, но последняя неделя вызвала у него чувство брезгливого пресыщения. Ему не хотелось трахать этих расфуфыренных баб! Рыжие, брюнетки и блондинки, они все были чем-то похожи. И никто из них не был похож на его Оридану. Когда в одном из веселых домов мадам, желая потрафить его вкусу, вывела к нему стройную, юную, смуглую гаракенку, у него сначало замерло сердце, а потом заколотилось быстро-быстро, и он почувствовал гнев! Девчонку не тронул, и не позволил взять никому из друзей. Позже выкупил ее у мадам и даже нацарапал рекомендательное письмо на имя Виниллы, с просьбой пристроить девчонку в трактир. Между юной гаракенкой и его женой действительно было некоторое сходство. И акцент... Она плакала и благодарила, в веселый дом попала отнюдь не добровольно. Одна мысль, что кто-то представлял на месте этой гаракенки Оридану, вызывала ярость!
Когда наутро Колей узнал, что Оридана пыталась покончить собой... он испытал злость на себя, на друзей, на Оридану! А еще страх. Страх, что ее больше не будет в его жизни. Что она не будет слушать его, как умеет только она. Не будет улыбаться и смотреть своим теплым взглядом...
Когда разгневаный отец ворвался в его апартаменты, Колей не боялся побоев. Он и сам был зол на себя сверх меры.
- Что ты себе позволяешь, щенок? - прогрохотал Рэд, отвешивая сыну подзатыльник, в то время как другая рука привычным жестом расстегивала и вытягивала ремень.
- Я дал тебе три дня в неделю, а ты всю неделю где-то шлялся! Почему я должен врать твоей дуре-жене про срочное поручение? И уж если не смог остановится вовремя, обязательно было так демонстративно въезжать, Аркаеш тебя забери?!
- Моя жена - не дура, - возразил Колей, не опуская взгляда.
- Ах ты, Аркаешево семя, ты еще смеешь мне возражать?
- Я не сделал ничего сверх того, что делал ты сам, отец! - вызверился Колей, и был сбит с ног мощной пошечиной.
- Молчать! - лицо Реда исказила яростная гримаса, сделав его поистине страшным, а потом вдруг словно окаменело в маске спокойствия. - Ты ничего об этом не знаешь, и не тебе меня судить!
- Я знаю, что ты не был верен матери. И знаю, что она умерла, едва достигнув тридцати лет с небольшим. - глухо ответил Колей.
- Я расскажу тебе сын, - негромко произнес король, а ты постарайся не повторять моих ошибок...
13
Его Высочество, младший принц, и Его Величество, король Ласурской империи проговорили весь вечер и часть ночи. Насухую рассказ не клеился, и Редьярд приказал принести сперва вина, потом Ласуровки, а под конец прозрачного, как слеза младенца, и острого, как клыки Аркаеша, гномьего самогона. Колей пил на удивление умеренно, жадно слушая рассказ отца. Кое что он слышал, о другом догадывался, но вот так, всю картину целиком, увидел впервые. В том числе о проклятии Аркея и о том, что Брунгильда сняла его, пожертвовав своим счастьем...
Пожалуй, никогда еще отец и сын не были так близки...
- Ты очень похож на меня, - закончил свою исповедь Рэд, - Больше, чем Аркей. Знаешь, я виноват перед своими сыновьями. И перед вашей матерью. Король не может позволить себе слабость. Я любил только одну женщину, но вместе нам было быть не судьба. Если бы я мог что-то изменить, я не обижал бы Рейвин, ее вина была только в том, что она не та. Может быть, я тогда отказался бы совсем от встречи с этой ведьмой? Тогда мы с Рейвин смогли бы поладить. Она была хорошей королевой. Гордой. Милосердной. Она была покорна внешне, но никогда не смягчалась внутри. Арк такой же. Что-то я разболтался, как старый пьяница... В общем, не повторяй моих ошибок, это все, что я хотел тебе сказать.
Отец уснул прямо за столом, подложив под голову тяжелую руку. Колей вызвал лакея и Дрюню, вместе они довели Его пьяное Величество до кровати младшего принца, раздели, разули, приготовили жбан рассола на опохмел и шкалик ласуровки.
Колей долго думал над услышанным, пытался вспомнить образ матери... Вспоминались руки. Бледная рука, которую он целовал, желая матушке доброй ночи, ласково гладит его кудри... обнимает его, делает благословляющий знак... Потом вспомнился взгляд матушки, теплый, мягкий, любящий. Так Бруни смотрела на сына и на Арка. Так всего неделю назад Оридана смотрела на него...
14.
Была уже глубокая ночь, когда Колей на цыпочках прошел в покои Ориданы. Она лежала, как тогда, когда хворала после смерти поросенка, положив сцепленные руки поверх простыни. На щеках остались дорожки слез. Колей наклонился, целуя маленькую смуглую руку.
"Так вот ты какая, - думал он, глядя на спящую жену, - "Ни слез, ни истерик, ни брюзжания..."
Отец называл поступок Ориданы дурью, и грозил выпороть, как только она придет в себя, а Колей испытывал чувство невольного уважения к решительной миниатюрной гаракенке.
"Маленькая, как воробей, страстная, как тигрица, гордая, как эльф, и решительная, как барс. А еще теплая. Моя!"
В это время Оридана, словно почувствовав взгляд мужа, пошевелилась, всхлипнула, и открыла глаза.
- Вы здесь? - удивленно прошептала она практически без акцента. Взгляд ее заледенел:
- Уходите!
Она говорила шепотом, но столько отчаяния, гнева и властности было в этом шепоте... Колей никогда не думал, что его маленькая принцесса может быть... такой.
- Оридана, - начал было он, но она перебила его, снова шепотом приказав:
- Уходите! Ради Пресветлой, уйдите с моих глаз!
Колей склонил голову в молчаливом поклоне и вышел, тихо притворив за собой дверь...
15.
Колей приходил к Оридане каждый день. Казалось бы, дежа вю: смуглая тонкая девушка на огромной кровати, и он навещает ее, приносит цветы, целует руку, пытается развлечь разговорами. Но одновременно все кардинально изменилось: теперь не призрак отца с ремнем заставлял Колея ежедневно тактично стучать в дверь покоев жены, теперь он действительно желал этих визитов. А Оридана, напротив, была сдержанна, холодна, отвечала односложно или не отвечала совсем. Она смотрела на мужа как на пустое место, или вовсе отводила взгляд... Голос к ней вернулся, она могла уже не шептать, но большую часть суток проводила в молчании.
- Послушай меня, прошу, - обратился однажды Колей, не выдержав этого ледяного молчания. - Да, я очень виноват перед тобой! Но я действительно хочу все исправить!
- Вы можете не волноваться, Ваше Высочество. И не утруждать себя визитами. Я больше не доставлю вам хлопот. Я все поняла, и исполню свой долг жены и матери. И договору с Гаракеном больше ничего не грозит, обещаю. Теперь вы можете доложить отцу, что задание выполнено, и вновь вернуться к своим друзьям и мужским... потребностям, - голос Ориданы звучал монотонно и безразлично, и это безразличие ранило больше, чем какие-либо упреки.
- Да плевать мне на договор! И на друзей! Оридана, пожалуйста, поверь мне, еще только раз. Ты нужна мне. Ты дорога мне. Давай попробуем снова, как раньше?
- У нас говорят, что река не возвращается к истоку дважды. Я поверила вам однажны, Колей. Пока я вышивала для вас плащ и беспокоилась о тысяче опасностей, задержавших ваше возвращение по "срочному делу", вы навестили каждую шлюху в городе! Вы даже купили себе персональную гаракенку! Ступайте к ней. Она наверняка обучена альковным играм куда лучше меня.
- Оридана, все было совсем иначе, клянусь. Да я сам сто раз пожалел об этом, а гаракенку я не купил, а выкупил. Мне невыносимо было думать, что кто-то похожий на тебя...
- Избавьте меня от подобных сравнений, - холодно перебила Оридана супруга, - И от подробностей.
16.
Метр Ожин Жужин негромко прищелкивал языком, что выдавало глубокую озабоченность. Его беспокоило состояние супруги младшего принца. Ее молчаливая безучастность. Ее физическая слабость. Токсикоз, нервное и физическое истощение. Холодность по отношению к супругу... Все вместе составляло совсем неблагоприятный прогноз...
Обычные утренние недомогания, свойственные беременным, терзали Оридану вот уже месяц, но, против обыкновения, не только по утрам. Запах любой пищи вызывал мучительную тошноту. Принцесса могла употреблять безнаказанно только слегка подсоленный картофельный отвар и знаменитые мерзавчики Матушки Бруни. За ними посылали в трактир Мастера Пипа, так как Винилла, Королевская Булочница, со дня на день должна была разродится от бремени, и временно отошла от дел Королевской кухни.
Последние несколько недель мерзавчики для Ее Высочества Ориданы шли отдельным ежедневным заказом, который в большой корзине доставляла необычная для улиц Вишенрога смуглая темноволосая девушка-гаракенка.
В этот раз Лаймилия, или попросту Лайми, очень рисковала. Своим местом в трактире на площади, своей свободой и даже жизнью. Но она решилась, и была готова платить.
Тонкая девичья фигурка с корзиной мерзавчиков, оглядываясь, проскользнула в покои Ее Высочества, младшей принцессы.
17.
Лаймилия перешагнув порог, тихонько затворила за собой дверь покоев принцессы Ориданы и одним плавным движением опустилась на колени.
- На мне долг крови, и вся моя жизнь отныне принадлежит тебе, - произнесла она на гаракенском ритуальную фразу древнего обряда, добровольно вручая жизнь свою и свободу в руки той, перед кем чувствовала себя обязанной.
- Кто ты и почему хочешь отдать мне свою жизнь? - удивленно спросила Оридана, а потом нахмурилась, начиная догадываться.
- Меня зовут Лаймилия, если позволит госпожа. Ваш муж выкупил меня из ужасного места, он не тронул меня, и не позволил тронуть другим. Он сказал, что делает это ради вас, что не позволит никому трепать ваше имя и имя вашей родины, и унижать гаракенок, пока жив, не позволит тоже... Я слышала, что вы разгневались на него, госпожа. Я слышала, что вы едва не погибли. На мне долг крови, госпожа. Убейте лучше меня, моя никчемная жизнь стала причиной вашей обиды! - Лайми склонила голову, принимая волю хозяйки.
- Встань, - произнесла Оридана, - встань и подойди. Спасибо, что пришла и рассказала. Я плохо подумала о своем муже и о тебе. Я отталкивала его. Я виновата. Если он простит меня, я попрошу, чтобы тебя приблизили ко мне. А сейчас ступай... Впрочем, нет, погоди, я напишу, чтобы тебя пропускали ко мне с мерзва... мерваз... мер-заф-ши-ка-ми, - с усилием выговорила трудное слово принцесса.
18.
Последний месяц Колей навещал супругу ежедневно, за пару часов до обеда. Утром обычно Оридана себя еще плохо чувствовала, а ближе к полудню ей становилось несколько лучше, она приводила себя в порядок и садилась в уютное кресло возле окна, вышивая приданое младенцу. Колей вежливо постучав, заходил, справлялся о здоровье Ее Высочества, получал прохладное: "Благодарю, вам не о чем беспокоится", целовал руку Ориданы.
После этого Колей безуспешно пытался завести беседу, но все его попытки разбивались о ледяное молчание, либо вежливые, но безличные односложные ответы. Промаявшись около часа, Колей уходил.
Трещина в отношениях перерастала в глубокую пропасть, и Его Высочество думал уже, что пора оставить бесплодные попытки примирения, и вообще оставить Оридану в покое.
Об этом он и заявил супруге, не дожидаясь ответа на свое приветствие, поцеловал руку, и развернулся, чтобы уйти.
- Постойте, Колей, прошу вас! - окликнула его принцесса, когда он в три быстрых шага подошел уже к дверям.
Колей с удивлением обернулся к Оридане. Она впервые за последний месяц, пожалуй, обратилась к нему по имени. Она впервые, кажется, использовала, обращаясь к мужу, слово "прошу"!
19.
- Колей, я должна перед вами извиниться, - негромко начала Оридана. - Сегодня ко мне приходила Лаймилия, - увидев недоумение в глазах супруга, она пояснила: - Девушка-гаракенка, которую вы выкупили из веселого дома.
- Что? Она посмела проникнуть во дворец? В твои покои? - глаза Колея сверкнули гневом, делая его очень похожим на Его Величество, Редьярда.
- Пожалуйста, не гневайтесь. Позвольте мне договорить, - перебила мужа Оридана. - Лаймилия не совершила ничего дурного! Она рассказала мне, при каких обстоятельствах вы выкупили ее, и вручила мне свою судьбу по долгу крови...
Глаза Колея продолжали излучать настороженное недоумение.
- Вы не слышали? Это такой древний обычай на моей родине, своего рода добровольное рабство, или обет пожизненной верности. Если мне будет позволено, я бы хотела приблизить к себе эту девушку, можно, Колей?
Колей не нашелся с ответом, и Оридана продолжила:
- Вы знаете, иногда очень тяжело не иметь рядом ни одной близкой души, с кем можно поговорить... - Оридана осеклась, поняв, что последние слова были оскорблением в адрес мужа. - Простите... я не хотела вас обидеть, - смешалась она, неловко краснея и виновато опуская голову.
20.
Последние слова, безусловно, задели Его Высочество, младшего принца. "Нет ни одного близкого, с кем можно поговорить..." а разве не он целый месяц пытался разговорить Оридану? Но нет, она сперва разговаривала с обычной свиньей, теперь хочет приблизить к себе девку из веселого дома. И душа свиньи, и продажной девки, конечно, ближе и роднее души венчанного мужа! Сперва Колей хотел решительно отказать в просьбе принцессе: "Рядом с МОЕЙ женой не место продажной девке. Даже бывшей. Даже мной собственноручно выкупленной!" Он уже достаточно изучил принцессу, чтобы знать: она безропотно примет его отказ. И больше никогда не поднимет эту тему. Гордая. Но ведь ей и впрямь, должно быть, тяжело в чужой стране, среди чужих лиц, говорить на чужом языке... Когда Редьярд отослал в Гаракен всех сопровождающих принцессы, он руководствовался мыслями "Шпионов и заговоров мне здесь не хватало", и "Быстрее привыкнет". И Колей не спорил. Ему тогда вообще было глубоко безразлично, каково будет одной на чужбине его жене. А сейчас, поставив себя на ее место, он почувствовал жалость. Ведь не от хорошей жизни она так привязалась к поросенку. И сам он вел себя, как настоящая свинья... Однако, повторить второй раз ошибку, как со свином Колей, Его Высочество не желал. Поэтому вслух сказал следующее:
- Я выполню твое желание, Оридана. Девушка-гаракенка войдет в круг твоей свиты. Должность и жалование оставляю на твое усмотрение.
- Благодарю вас, Ваше Высочество, - Оридана склонилась в поклоне.
- Я не закончил. В ответ я хотел бы, чтобы ты выполнила мою просьбу.
Оридана заметно напряглась: "Что он потребует взамен? Делить с ним постель? Или наоборот заведет постоянную фаворитку?"
- Я хотел бы ежедневно проводить с тобой три-четыре часа. Совместная трапеза. Совместная прогулка. Общение. Обоюдное общение, - подчеркнул он, и Оридана виновато покраснела. И не могла бы ты называть меня по имени и на "ты", мы ведь, все-таки, не чужие?
Оридана облегченно вздохнула. Ответная просьба Колея оказалась не столь страшна.
- Как пожелаете, Ваше Высочество, - начала она, когда муж мягко остановил ее:
- Я же просил? На "ты", и по имени, правда?
- Как пожелае...Как пожелаешь, Колей, - с некоторым усилием повторила Оридана.
21.
С этого дня Колей начал планомерно и целеустремленно приручать супругу. В свои "законные" три часа он развлекал Оридану беседой, сопровождая на прогулку, или галантно ухаживал во время трапезы, приносил цветы, в том числе те, что могли долго радовать глаз и жить на подоконнике. Рассказывал новости из донесений о жизни Гаракена, передавал письма Ориданы домой для скорой отправки их магической почтой, целуя руку, ласково согревал в прохладную погоду озябшие пальчики, преподнес муфту и рукавички, отделанные редким серебристым мехом.
В лице Лайми он нашел верную союзницу, она тоже всеми силами стремилась примирить госпожу с супругом.
Отделка детской шла полным ходом, причем были приготовлены как розово-сиреневые покои, для будущей принцессы, так и голубые с серебром, в ожидании юного принца.
Самочувствие Ориданы улучшилось, и она уже ждала ежедневных визитов супруга, не признаваясь в этом даже себе самой...
Колей заметил, что выросшая в более южном климате Оридана кутается в шаль, даже в своих покоях, и распорядился отапливать их на месяц раньше, чем все остальные во дворце. Когда жена с легкой грустью заметила, что в связи с нездоровьем долго не видела своего воспитанника, Саника Дороша, Колей выхлопотал у Арка увольнительную для бравого кадета, и позволил жене три дня баловать юного оборотня всеми любимыми лакомствами, с уговором, что и сама она съедает хотя бы пятую часть поданных блюд. А на следующий день после возвращения Саника в корпус, подарил загрустившей жене очаровательного щенка...
Оридана чувствовала, будто Колей сразу везде! Он окружил ее вниманием и заботой, он предупреждал ее желания, но ей было страшно доверится вновь, очень уж больно разбиваются надежды...
22.
- Зачем ты все это делаешь для меня, Колей? - спросила мужа однажды Оридана. Я не красавица, и со дня свадьбы виновата перед ... тобой. (Оридана все еще делала усилие над собой, говоря мужу "ты", ей хотелось сохранить дистанцию). Вряд ли ты влюблен в меня, но ведешь себя так, словно я тебе близка и дорога. Зачем это? Я смирилась с твоими изменами, я постаралась сберечь свое сердце, но ты словно снова хочешь похитить его... Зачем тебе мое сердце?
Колей помолчал, подбирая слова, а потом ответил:
- У нас говорят: "Хочешь испить напиток удачи - веди себя так, будто выпил его". Я никогда раньше не был влюблен, и потому мне трудно ответить. Но ты действительно мне близка и дорога. И я веду себя так, будто действительно влюблен, надеясь, что так оно и будет. Рядом с тобой я чувствую тепло, особенно раньше, до той злосчастной недели. А еще, знаешь, когда ты едва не погибла, отец рассказал мне о матери. Она умерла, раньше, чем мне исполнилось пять. Она была очень несчастна, я чувствовал это, и был несчастен сам. Не хочу, чтобы такое пережили наши дети. Мы плохо начали, но мне хотелось бы если не любви, то хотя бы тепла. Я не могу обещать тебе абсолютную верность, но, обещаю, по крайней мере, уважение, и никаких измен здесь, во дворце. Если ты позволишь мне любить себя, засыпать с тобой и просыпаться, я постараюсь быть верным. Знаешь, в ту неделю, когда я сорвался во все тяжкие, я ловил себя на мысли, что хочу быть не с продажными женщинами, а с тобой. Я и сейчас выбрал бы тебя, если ты позволишь.
Оридана позволила... и осталась довольна.
23. Эпилог
Весенним солнечным утром Оридана, охнув, проснулась от особенно сильного толчка внутри. Она поднялась с кровати, как вдруг... что-то выплеснулось ей под ноги. Она растерянно соображала, что делать и кого позвать, когда Колей, не открывая глаз похлопал по кровати рядом с собой, и, не найдя жены, проснулся и испуганно вскочил. Мэтр Ожин Жужин довольно подробно рассказал молодым, при каких симптомах нужно срочно позвать его, и это был симптом номер три! Колей бросился к дверям, в чем есть, точнее без ничего, у самых дверей заметил, что абсолютно гол, пробормотал проклятье, бросился за штанами, впопыхах запихал две ноги в одну штанину, снова пробормотал проклятие, переоделся, бросился к дверям снова, наступил ногой в лужу и растянулся на полу.
Оридана, глядя на всю эту суету не выдержала и расхохоталась:
- Коля, все хорошо, не надо так спешить, я в порядке, правда!
Колей поднялся на колени и обнял округлившуюся талию жены, прислонившись лбом к животу. В это время маленькая ножка внутри живота пнула его в лоб!
- Воин будет, - уверенно заявил Его Высочество, погладив живот.
- Или танцовщица, - лукаво заметила жена. - Все хорошо, не волнуйся. Позови Лайми, она прикажет убрать здесь и пошлет за лекарем.
- За лекарем я схожу сам, он тогда придет быстрее. У тебя точно все хорошо? Ничего не болит?
- Нет-нет, ничего, спасибо.
Немного успокоившись, Колей побежал за лекарем. Как был, босиком, с голым торсом, в штанах надетых задом наперед...
Меньше, чем через четверть часа Метр Ожин Жужин пытался выставить взволнованного молодого отца из покоев жены, но безуспешно. Метр махнул рукой, потребовал только, чтобы Его Высочество уселся в кресло и не мельтешил. Служанки быстро приготовили родильный стул, ошпарив его кипятком и протерев поверхность его гномьим самогоном. Очень скоро Оридана почувствовала первые схватки. К обеду они стали сильными, и Оридана стискивала зубы, чтобы не стонать.
- Ваши губы должны быть расслаблены, принцесса, - говорил мастер Жужин, расслабленные губы - расслабляют ваше естество для скорейшего разрешения от бремени.
Но при Колее стонать Оридана стеснялась.
- Ваше Высочество, или вы выйдете за дверь, чтобы не смущать своим присутствием принцессу, или вы поможете ей, - обратился к Колею придворный лекарь.
- Я? Помочь? Я готов помочь! - бледный, взъерошенный, Колей вытер со лба бисеринки пота. Он так переживал за Оридану, что сам едва держался на ногах, но оставить ее одну ему казалось сродни предательству.
- Возьмите ее за руку, говорите ей добрые слова, поощряйте ее, чтобы не сдерживала стоны и не стискивала зубы - посоветовал метр Жужин.
Колей подхватился с кресла и замер возле Ориданы. Она была прекрасна! Ее сосредоточенное лицо было одуховорено надеждой и страданием...
- Оридана, любимая, не зажимайся, все хорошо, я с тобой, слышишь? - Колей покрывал поцелуями руки жены, чувствуя, как сильно она сжимает его руку, слыша ее дыхание, - раслабься, расслабь губы, выпусти боль, - бормотал он, но Оридана все сдерживалась, не решаясь. - Любимая, позволь боли выйти, сейчас, - видя, что Оридана практически не слушает его, он впился ей в губы поцелуем, раскрывая стиснутые зубы, лаская губы, впуская в себя ее стон...
И через несколько мгновений через тело Ориданы словно прошла лавина, она глухо застонала, выгнулась, и комнату огласил громкий крик!
Колей смотрел на своего ребенка, красного, громогласного, сучащего ногами и руками, он пытался сосчитать, его пальчики, но сбивался, а еще ему казалось, что его сыну чего-то не хватает...
- Девочка! - объявил метр Жужин, - просто красавица. Ваше Величество, вы не могли бы подержать свою дочь, - обратился он к Колею, ловко перевязал пуповину, завернул младенца в пеленку и вручил растерянному младшему принцу, - Держите вот так.
Девочка успокоилась на руках отца, и смотрела на Колея внимательными темно-серыми глазками. А Колей, прижимая к себе маленькое упругое тельце, чувствовал, что только в это мгновение впервые осознал, что такое любовь...
![Поросенок Коля перед кончиной []](/img/r/reznikowa_t_w/999/1454854441253.jpg)
![Памятник усопшему поросенку []](/img/r/reznikowa_t_w/999/img_20160418_094816.jpg)
![Оридана []](/img/r/reznikowa_t_w/999/img_20160414_161203_26.jpg)
![Колей []](/img/r/reznikowa_t_w/999/4964b50a9a52.jpg)
![Колей с новорожденной дочкой []](/img/r/reznikowa_t_w/999/6-1.jpg)