Аннотация: Текст писался для сборника "Герои. Другая реальность". Но много нас таких было :)
Первый раз Оленька умерла еще до рождения, и эта нелепая случайность оставила ее наполовину сиротой. Мать девочки, жена коллежского асессора Племянникова, появлению дочки была рада, но неприятное событие подкосило ее здоровье, и едва девочка первый раз сказала "мама", как мамы не стало.
Семен Племянников свое неожиданное вдовство перенес с достоинством, хотя и чувствовал, что во всем этом есть какая-то неправильность. Чувство это помешало ему продолжить карьеру и поставило крест на повторной женитьбе. Всякое дело, выпадавшее на его долю, представлялось Племянникову ненужным, всякое размышление неважным. Так что очень скоро он превратился в бывшего коллежского асессора и посвятил свою жизнь воспитанию дочери.
Оленька росла тихой и прехорошенькой. Мать она не помнила, отца любила. Всякое его слово радостно повторяла, всякое мнение запоминала, чтобы потом с важностью высказать при гостях. Даже жесты у девочки были отцовские.
-Ах, душечка! - Умилялись соседи. - До чего славная девочка, жаль что мать не видит!
Взросление Оленьки совпало с отцовской болезнью. Целыми днями просиживал бывший коллежский асессор в кресле, в темной комнате, временами впадая в дрему. Иногда, сквозь сон, ему чудилось, что жена его жива, стоит рядом и что-то хочет сказать, но потом входила Оленька, целовала его в шею, и видение исчезало.
Надо сказать, что болезнь отца сказалась на поведении девушки. Она стала какой-то пугливой, соседки видели ее заплаканной.
Тоску Оленьки развевал некто Кукин, антрепренер и содержатель увеселительного сада
"Тиволи", квартировавший у Племянниковых. Поглощенный своими проблемами, он то и дело жаловался девушке на плохую погоду, неблагодарных зрителей, непослушных актеров. Любопытный прохожий мог бы наблюдать Кукина размахивающего руками посреди двора, и внимательную слушательницу на крылечке. Впрочем, иногда, антрепренер как бы присаживался рядом с девушкой и она, вроде бы случайно, укладывала ему голову на плечо. Через некоторое время он вскакивал, потирал шею и продолжал жалобы.
Вскорости Племянникову полегчало и Кукин с Оленькой поженились. Жили они хорошо - дела антрепренера шли в гору, он кутал шею, чах, худел, и непрестанно жаловался. Оленька стала двигаться нервно, в точности повторяя движения мужа, в голосе ее появились истерические нотки, так ему свойственные. Воздевая руки, она ругала неблагодарных актеров и глупых зрителей.
Потом Оленька умерла.
История получилась донельзя нелепая - будто бы Кукин поехал в Москву набирать новую труппу, и там, будто бы, скоропостижно скончался. Рассказывали о телеграмме, которую некто принес среди ночи, о криках и плаче.
-Ах, душечка Ольга Семеновна, - говорили в городе. - Услышала стук в ворота, сама встала, а там телеграмма. И ведь только неделя прошла, как проводила! Что? Ах, да, конечно, сама на рассвете провожала, никого не будила.
Похоронили Кукина вроде бы в Москве, Оленька ездила на похороны, а, вернувшись, упала на кровать, где кричала и плакала так, что слышала вся улица. Соседи потом рассказывали, что от случившегося воя их пес уполз в будку и даже как-то помертвел весь.
В последующие месяцы Оленьку видели мало. Будто бы, замотавшись в платок, ходила она в церковь, где горько о чем-то плакала. Видно в один из таких походов и встретился ей сосед, Пустовалов Василий Андреевич. Был он управляющим складом купца Бабакаева, занимался лесом и слыл человеком солидным.
-Всякая вещь имеет свой порядок, Ольга Семеновна, - говорил он степенно, с сочувствием в голосе, - и если кто из наших ближних умирает, то, значит, так богу угодно, и в этом случае мы должны себя помнить и переносить с покорностью.
Что-то в этих рассуждениях показалось вдове очень правильным. Сваха, вскорости навестившая Оленьку, пересказывала товаркам, что молодая вдова особо пеклась о здоровье Василия Андреевича.
-Внимательная, все выспросила. И не жадная. Я ей о доходе, а она все о здоровье спрашивает.
-Душечка - радовались слушатели.
И сам Пустовалов тоже заходил к Ольге Семеновне.
Отдавая распоряжения о скорой свадьбе, управляющий улыбался и зачем-то трогал шею.
Жизнь после свадьбы пошла замечательно. Здоровье у Пустовалова оказалось действительно крепким, а Оленька легко справлялась с торговлей. Жизнь ее протекала между складом и домом, ничего другого не было в ее мыслях. Двигалась Оленька теперь как солидный, осознающий свой вес человек, указания отдавала спокойно, немного равнодушно. Говорила она только о торговле лесом, он даже снился ей! Горы бревен балок и гробылей громоздились друг на друга, все падало, рушилось... В такие ночи она бывала тревожной, мужу приходилось ее успокаивать. Впрочем, успокаивалась Оленька легко, нежно целовала Василия Андреевича в шею, и засыпала.
Дни Пустоваловых протекали удивительно спокойно: работа в конторе, обед в полдень, по субботам походы ко всенощной, редкие гости. Событий никаких не случалось, да никто их и не ждал. Так что неожиданная смерть Оленьки оказалась никем незамеченной. А вот похороны ее отца привлекли достаточно народу. Коллеги по работе, друзья. Многие обратили внимание, как горько плакала на похоронах дочь покойного. Но и это прошло. Папенькино кресло убрали на чердак и стали жить дальше. Все тот же лес, все та же контора.
Иногда, когда Пустовалов уезжал на закупку леса в Могилевскую область, Оленьке становилось тоскливо. Тогда она звала в гости ветеринарного врача Смирнина, квартировавшего во флигеле. Его рассказы о животных, их болезнях представлялись ей весточкой из другого мира. Иногда он играл с нею в карты. Ну, и, совсем особенным развлечением оказывались разговоры о сложной семейной жизни гостя. Жена, брошенная за измену, сын, на содержание которого каждый месяц высылались деньги. Вся во внимании Оленька замирала, и гостю временами казалось, что он слышит, как стучит ее сердце.
Когда Пустовалов возвращался, она, как могла, пыталась передать ему свои ощущения. Чужие страдания, одинокий ребенок, горюющий Смирнин - все это каким-то образом касалось Оленьки, но ах, как трудно было передать свои, а не чужие мысли. Всякий такой разговор заканчивался необходимостью помолиться о том, чтобы бог послал им детей. Василий Андреевич так и делал. Его жена тоже о чем-то молилась.
Однажды зимой Оленька умерла. Потом, довольно скоро заболел и скончался Василий Андреевич, и Ольга Семеновна опять оказалась вдовой. В этот раз она почти и не страдала - ветеринарный врач Смирнин все так же квартировал во флигеле. Их часто видели вместе; оказываясь в присутственных местах, Оленька теперь заговаривала о животных и как тяжело их лечить; летом, в саду они пили чай, и он читал ей газету. И это не казалось никому странным и неправильным: вся жизнь Оленьки будто располагала к трагедиям, и счастливым от них избавлениям. Впрочем, Смирнин вроде бы пытался сохранить все в тайне, но скоро и он успокоился. Прошло еще немного времени, и Оленька уже могла определить, чем больны соседские куры и почему так кричит теленок.
А потом случилось непредвиденное - ветеринара перевели в другой город. Отъезд приключился столь неожиданно, что Оленька не успела умереть. На вокзале, провожая Смирнина, она уже выглядела ужасно и страстно просила его задержаться хоть на несколько дней.
Оставшись совсем одна, вдова похудела и подурнела. Внешний вид ее и поведение пугали прохожих и случайных гостей. Постепенно она почти перестала выходить из дома и будто даже разучилась говорить. Иногда Оленька плакала. В эти дни соседская собака забивалась в будку и отказывалась лаять, только скулила.
Время шло. Старые знакомые не узнавали Оленьку на улице, а если и узнавали, то не знали о чем с ней разговаривать. Если же кто спрашивал о здоровье или о делах, она не отвечала на вопросы, зато с какой-то даже жадностью повторяла чужие слова. И такая тоска сквозила во всем этом, что спросивший быстро откланивался и почти убегал, будто за ним гналось чудовище. Впрочем, он довольно быстро забывал об этой встрече, так что не появилось никаких неприятных слухов.
Шли годы. Некто, проживающий под именем Ольга Семеновна, иногда вспоминал прошлое, пил и ел, слушал сплетни, которые приносила с рынка кухарка Мавра, гонял навязчивую кошку Брыску. Будущее не сулило ничего. Будущего просто не было.
Однажды в калитку постучали. Зачем-то Оленька пошла встречать гостя, и обомлела - перед ней стоял Смирнин, седой и грустный. Не удержав порыва, она положила голову ему на грудь, и будто бы поцеловала в шею.
Позже, за чаем, ветеринар сбивчиво объяснил свое появление.
- Хочу здесь совсем поселиться, - рассказывал он. - Подал в отставку и вот приехал попробовать счастья на воле, пожить оседлой жизнью. Да и сына пора уж отдавать в гимназию. Вырос. Я-то, знаете ли, помирился с женой. Она в гостинице, а я вот хожу и квартиру ищу.
Естественно, ветеринар с семьей поселились здесь же. Сразу после переезда Оленька подружилась с госпожой Смирниной, они были почти неразлучны. Но не прошло и месяца, как Оленька умерла, а жена Смирнина зачем-то уехала к сестре в Харьков, да там и осталась. Сам Владимир Платонович часто уезжал осматривать гурты, и, бывало, не возвращался по три дня.
Их сын Саша ходит в гимназию, а Ольга Семеновна провожает и встречает его каждый день. И когда знакомые видят ее с маленьким мальчиком посреди улицы, они с удовольствием расспрашивают вдову о здоровье и учебных успехах Саши. Теперь она отвечает на вопросы, и даже сама заводит разговор. Правда говорит в основном о том, как шалят старшие мальчики и о том, что хорошо бы каникулы подлиннее.
Нужно также заметить, что Ольга Семеновна невероятно помолодела.