В один не слишком прекрасный день от пристани Приозерска откинул швартовы некий "Адмирал Нейсмит" и, неприлично вихляя задом, ринулся навстречу дождю, ветру и волне. "Адмирал" уходил не один, он уносил с собой команду, тщательно вписанную в бортовой журнал в следующем порядке:
Кассандра
Гробовский
Дональд
Атос
Кот
Сова
Настроение "Адмирала" было безнадежно испорчено здоровым булыжником, уложенным на слабину конструкции в носовой части. Булыжник любовно отбирал лично Гробовский. Тщательно отбирал, нежно. Но в чем-то ошибся и выбрал не тот. Уж больно этот кусок породы был непоседлив - то и дело подпрыгивал и шлепался обратно на выпершее днище. Прислушиваясь к гулким звукам, команда настороженно косилась на удаляющийся берег. Хвостатые члены экипажа скукожились и делали вид, что их здесь нет. Опасаться было чего: судя по зеву волны, на борту присутствовал кто-то крайне аппетитный...
Когда "Адмирал" пристал на обеденный перерыв к небольшому островку, кот почуял твердую землю, ожил и скрылся в кустах. На его беду, недостаточно быстро - Кассандра успела взять след...
Сова загорала.
Гробовский туманным взглядом ценителя наблюдал галопирующую по кустам Кассандру и поедал казенную сгущенку (под воздействием пасторального зрелища, он неожиданно открывал в себе гурмана - как оказалось впоследствии, на его организм это повлияло не лучшим образом).
Поймав кота, привязали к нему кирпич...
"Нейсмит" взял курс на местный "Титаник", торчащий в отдалении задранным кверху носом. Цель была выбрана не к добру. Идиллия прервалась, едва не закончившись несколькими инфарктами. Если быть более конкретными, то тремя:
-А-а-а-а-а!!!!!!!!! - взревел Гробовский дурным, хорошо поставленным баритональным фальцетом. - Дыра!!! Мы тонем!.. Срочно к берегу, неважно какому!..
Обозрев находку Гробовского и преодолев порыв утопить его прямо тут, воспользовавшись одним из припасенных булыжников, сменили курс и пристали к доброжелательному берегу. В порядке вечерних мероприятий клеили лодку, издевались над свежепойманным ужом обыкновенным (Дональд от участия в данном мероприятии подло увильнул, объявив ужа неприятным на ощупь), тестировали "Вискас" в качестве рыбной наживки (тест был успешен, в запале рыба даже откусила крючок) и учили кота есть рыбу. Гробовский соскучился по цивилизации и полез крутить радио:
-Это не "Маяк", - возмутился он, послушав пойманную станцию.
-В эфире "Маяк", - отозвалось радио.
Утром опять учили кота есть рыбу. Кот проявлял себя бездельником и шалопаем. Сова резко протестовала при сносе палатки.
Дневной переход оказался благополучным. Никого не утопили.
Результаты охотничьего забега: Дональд поймал землеройку, Атос поймал щуку и Кассандру. Щуку Гробовский избил об лодку, с Кассандрой обошлись мягче, землеройку прогнали.
В порядке вечерних мероприятий расстреливали банку, вешали щуку и выволакивали сову из палатки любоваться красотами природы. Сова, однако ж, плевала на красоты и удирала обратно. Лишь затемно она вылезла к костру подышать общественным никотином и пошипеть на кота. Последний учился носить тяжести. От обильных силовых упражнений он начал страдать жором...
Содержательный разговор у костра:
Дональд - Атосу (воодушевленно): - Ты ж еще не знаешь, как мы валили дерево!..
Атос (невозмутимо): - Мне было слышно, как оно упало.
Дональд (коварно): - Сколько раз?
Атос (с чувством): - Оба!
Дональд: - Оно у нас падало три раза!
С утра Дональд опять поймал землеройку...
Кот нагадил Дональду на спальник, после чего проявил признаки взросления путем поедания рыбьей головы. Дональд взрослеть таким же образом категорически отказался и был публично осужден за это.
Сова продолжала протестовать при сносе палатки.
Гробовский маялся внезапной и совершенно неуместной страстью к сгущенке. Дональд маялся вопросом: почему кот не выбрал спальник соседа?
Решив быть предусмотрительными, в плаванье с собой забрали оставшиеся дрова.
Попетляв по камышам, "Нейсмит" вошел в мелкую протоку и настоял, чтобы команда выгрузилась и поносила его на руках. Когда Гробовский, кокетливо подобрав рубашечку, окунулся выше пояса, половина команды решила, что "Адмирал" излишне оборзел, и вернулась на борт. Прилипший к корме Гробовский забрызгал объектив и был сброшен обратно. Но он не отчаивался и не терял оптимизма, а подавал ценные идеи во благо общества:
- Тут под водой дрова...
Дональд в ответ подозрительно булькал где-то за носом.
- Я не понял, откуда здесь столько дров, - продолжал намекать Гробовский.
Дональд: булькает где-то за носом.
Гробовский (со сдержанным ужасом): - На них можно напороться!..
Дональд: булькает где-то за носом.
Гробовский (с еще большим ужасом): - На них даже можно напороться каким-нибудь не тем местом!..
Дональд: булькает где-то за носом.
Гробовский - Дональду (проявив сострадание к ближнему своему): - Иди сюда, зацепимся за корму и поедем на Атосе.
Дональд: булькает где-то за носом.
Гробовский: - Ну давай поедем на Атосе...
Дональд (выныривая): - Погоди. Поездить на Атосе я всегда успею...
Атос (на веслах): проявляет физиономией недовысказанные комментарии.
Так добрались до плотины.
Вынули из лодки вещи. Вынули из лодки дрова. Вынули из лодки булыжник. Перенесли лодку. Вернули на место булыжник. Вернули на место дрова. Вернули все. А потом тащили "Нейсмита" еще полкилометра...
В конце концов встали лагерем в симпатичной заводи с выдающимся из воды камнем, на который пролегали все из себя такие элегантные мостки. Конструкция была весьма уместна ввиду илистости и нехорошего запаха воды прямо у берега... Сама заводь тоже оказалась небезобидным местом - Дональд долго пытался запугать Атоса плачевными историями попадавших сюда ранее воблеров. Атос не поддавался, потому что его воблер был отечественной закалки...
Кот научился есть рыбу.
В полночь Гробовский с неподвластным описанию смаком натянул только что высохшие джинсы, носки и кеды и, подпоясанный ножами, отправился на камень полоскать миски. Сначала до оставшихся донесся душераздирающий скрежет. Подумали, было, что Гробовский решил на память снять с камня стружку. Но за скрежетом воспоследствовал достойный синего кита всплеск... Дональд, Атос и фонарик помчались к берегу. Гробовский с выпученными глазами и белеющей в каждой руке миской маячил в центре запруды, в отдалении и от камня и от берега.
Атос (с интересом): - Ты как туда попал?
Гробовский (в мученическом жесте простирая к товарищам руки): - Заберите у меня миски, я с ними не выплыву!!!...
Атос (обозрев разделяющее их пространство воды): - Щаз-з-з!
Дональд: - Надо, наверное, принести ему что-нибудь сухое переодеться...
Атос (с подобающим случаю сомнением): - Думаешь, он будет этим заниматься прямо там?
Дональд: - Плыви на камень, а то грязный будешь...
Гробовский (продираясь к берегу и поднимая тучи ила): - Заберите у меня миски! - с тоской озирается на далекий камень.
Дональд (проникшись): - Ладно, вылезай здесь.
Гробовский (воинственно): - Я буду вонять!
Выбравшись к костру? он заново развесил свое обмундирование для просушки. Пошел дождь.
Присутствующие созерцали за пеленой дождя похожего на опечаленного страуса Гробовского в трусах и свитере. Костер сделал свое грязное дело - натянув сухие кеды, Гробовский торжественно вступил в котел с ухой.
Его победоносно удаляющуюся отстирывать кед спину подбадривали сочувствующими репликами:
- Ты учти, здесь еще чай остался...
Утро настало. Дождь продолжался.
Дональд издевался над совой, кот издевался над Атосом. Издевался он наверно потому, что после истории со спальником его (кота) перестали пускать на ночь во внутреннюю часть палатки. Поэтому полночи кот ходил между переборками, тосковал по обществу и орал совершенно нечеловеческим голосом.
Гробовский продолжал сушить кеды и делиться полезными советами:
- Миска в каждой руке улучшает плавучесть...
Сделав это изречение, он утопил зубную пасту. Заплыв начали с ее вылавливания. Тогда Гробовский ухватил карту и заделался штурманом:
- А что это за острова? Почему их нет на карте? Те мелкие острова были, а этих нет... Наверно, те острова не были островами...
У острова с часовенкой выгрузились для сеанса фотосъемки. Как ни странно, обошлось без жертв.
- Сейчас будет солнце, - сообщил Дональд, сверяясь по карте.
Солнце вышло.
Гробовский решил позагорать и стянул футболку.
Солнце скрылось...
Вечер посвятили кто чему: Кассандра собирала чернику, Атос со спиннингом гонял лодку, Дональд с Гробовским ловили червяков.
Разговор у костра:
Гробовский (разглядывая свои конечности): - Что-то я какими-то бугорками пошел...
Дональд: - Чем-чем ты пошел?
- Бугорками.
- Тогда не подходи ко мне больше. Всякие болезни у меня были, а бугорков еще не было. Вдруг это передается?.. Так, готовьте миски, начинайте выделять слюну... Гробовский, не в таких количествах!
В вечернем меню были стрельбища и посткомариные почесывания.
Гробовский продолжал просушку.
Укладывались как обычно по команде "все вдруг":
- Не ходите по моим ногам!.. А пенку мне на лицо зачем положили?..
- Подвинься! Ты не оставил мне кусочка места!
- Усе пожрал проклятый Джесус?
- Подо мной тут дырка!
- Надеюсь, в правильном месте?..
- Я камень вынул, а он...
- Закрывал бездонный колодец?
- Кот по лицу бегает... Убери ногу!
- Куда я ее уберу?
- Подмышку!
- Весело как: на лице - кот, на ногах - мышка... Что за ягоды Кассандра в чай положила?..
- А там ягоды были?
- А то. Спасибо, что не грибочки...
- А она, между прочим, сказала, что грибов много, но ни одного не показала.
- Ну, поганка, в общем, таких размеров, что запросто в рукаве можно спрятать. Большое ей за это человеческое спасибо.
- Кассандре или поганке?
- Об этом я еще не подумал...
- Эх, что-то влажно здесь...
- Засунь камень на место.
- Я лучше из спальника вылезу... У меня в спальнике одна правая нога.
- Ну, засунь туда вторую правую ногу, третью правую ногу, сколько хочешь правых ног...
- Как плотно меня, оказывается, покусали: в какое место лица не ткнешь - в укус попадешь...
- Ты учти на всякий случай, что один из этих бугорочков - нос.
Утро случилось.
Количество дров в трюме все возрастало.
Плаванье разнообразилось неоднократным перетаскиванием "Нейсмита" на собственных многострадальных горбах под проливным дождем, да по скользким камням. От пережитого стресса у "Адмирала" разошлись старые швы и он, презрев эту жизнь, норовил пойти ко дну.
В результате этих силовых упражнений на свежем воздухе у команды разыгрался аппетит, достойный героев древней Эллады. Гробовский, по обыкновению, сох по сгущенке... Никто ему не сочувствовал.
Завороженные зрелищем раскинувшегося над водной гладью нежно-перламутрового неба, из которого тянулись боевым построением дождевые струи, проникшиеся многими чувствами путники сели прямо там, где выползли, среди живописной кучи консервных банок, развели костер, раскинули тент и стали посильно уменьшать требующие переноса тяжести путем употребления их внутрь.
Дождь был упорен. Постепенно до команды дошло, что столько есть нельзя. В ста метрах нашли приличную стоянку.
Поскольку звери тоже хотели есть, Атоса послали далеко - ловить рыбу.
- А где последний дефицитный червяк?
Выяснилось, что последний дефицитный червяк остался на месте привала. Несмотря на предположения, что он там давно захлебнулся, Гробовский собрал волю в кулак и помчался за позабытой сиротой.
- Вот, - гордо провозгласил он, вернувшись, - тот целый уполз, но остались две половинки!
Атос: - Это вот эти вот жалкие огрызки утреннего червяка ты называешь половинками?!?... А толстый! кондовый! червяк! от тебя сбежал!..
Дональд: - Он так ломанулся, что невозможно было догнать!
С тем же успехом могли ломануться и "половинки", потому что рыбы Атос все равно не поймал и сову кормили лягушками. Зато Кассандра собрала грибов и в знак всеобщей признательности ее же посадили их чистить...
Очередное утро оказалось с чего-то солнечным.
Атос на радостях поймал безногую ящерицу и тут же поставил ей диагноз: запущенная беременность. Под жилье для ящеры оторвали штанину Дональда.
Один из фотоаппаратов, не выдержав нечеловеческой нагрузки, сломался. Второй покрылся ржавчиной. Атос чертыхался и раскладывал их на просушку. Счастье было недолгим - зарядил дождь.
Покинув стоянку, первым номером программы впилились в трехметровую стену тростника, дабы найти там проход к очередному волоку. По мере продвижения вглубь, команду все более терзали смутные сомнения. Пешая разведка вопреки прогнозам вернулась. И вернулась не одна, а со всеми ароматами, которые только смогла подобрать. Спустя час, расточая вокруг изысканное амбрэ, лодка снова появилась на открытой воде. Ста метрами далее даже нашли волок, где стояло четыре покинутых лодки. Видно хозяева, заслышав приближающиеся благовония, предусмотрительно скрылись...
На той стороне дороги тоже было людно. Кот со своим камнем на шее пользовался у публики небывалым успехом и даже был удостоен фотосъемки. Сова сидела под курткой, поэтому она успехом не пользовалась.
Отмахав по открытой воде километров пять, вступили в участок, любовно окрещенный знающими людьми в... э... Задницу. Да ни чью-нибудь, а конкретно Кабанью. Эта часть его парнокопытного организма представляла из себя заросшее непроходимым тростником поле, сквозь которое вился, изрядно петляя, узкий коридор затхлой водицы. По нему и продирались, в позиции стоя гондольерами. Солнце пекло, сверху на ворочающихся в прямой кишке путников взирали пернатые хищники. Иногда благодать нарушалась неуместными выкриками, порожденными огрубелой человеческой глоткой:
- Где мой лифчик? Кто украл мой лифчик?!?.. Мне нужен нож, который на нем висел!..
Во время перекура звери одновременно нашли отдыхающего на дне лодки толстого окуня (пытавшегося некстати сожрать отечественного воблера), и затеяли разборки. Окуня пришлось разделить и раздать страждущим. Кот, вгрызаясь в свою долю, неожиданно для себя разглядел у совы кусок покрупнее и вознамерился эту несправедливость судьбы исправить. Сова, утратив чувство юмора, вцепилась коту в ухо. Над тростниками прокатился высокочастотный визг. Окрестные назгулы скоропалительно дохли от неизлечимой зависти.
Смутьянов растащили на разные концы лодки. Как показало обследование, коту повезло и крюк клюва прошел за краем уха, так что он отделался легким кровоподтеком...
Выбравшись из Задницы, нашли единственную на все озерцо скалу... Крутую скалу. Сначала туда затащили животных. Потом туда затащили вещи, потом дрова. На десерт туда подняли лодку.
На ужин баловались щучьей ухой, тушеными грибами и чаем со смородиной, после чего и уснули бы с чистой совестью, если бы кот не устроил очередной скандал...
Проснулись с ветром. Комаров сдуло. Костер тоже.
Лодку спустили с горки. Туда же спустили все остальное. Дрова продолжали почковаться...
Преодолев привычным гондольным способом прямую, узкую и темную финскую канавку, обрамленную по берегам стоящими торчком полусгнившими бревнами, где, по справедливому замечанию Дональда, не хватало человечьих голов, перешли дорогу.
За скалистым ущельем начиналось самое веселое: 1,8 км пешего хода. По узкому пересохшему руслу в густой сени деревьев. В качестве аккомпанемента выступал ливень.
Оставив это приятное место за спиной, изможденные, но счастливые, уже на закате пристали к маленькому островку, довольно пакостному, но зато изобилующему всяческой смородиной.
У Дональда в процессе массажа Кассандра обнаружила запас сала, что несколько приободрило путешественников. До ужина дожили не все.
Проснувшись, развлекались охотой на червяков и двустворчатых моллюсков. Попутно приняли роды у веретеницы, в количестве 14 штук. Одного неудачного скормили сове, после чего сова проявила инициативу и словила себе на завтрак гигантскую гусеницу. На десерт животным выдали улиток. Французская кухня пользовалась необычайным успехом. Кот сделался круглым.
Стоило отплыть, как солнце по обыкновению скрылось и пошел дождь. Стоянку нашли такую приятную, хоть и изобилующую муравьями, что на ней решено было задержаться и на следующий день.
После сеанса фотосъемки младенцев бросили на произвол судьбы.
Поскольку Атосу рыбалка надоела, Гробовский с Дональдом принялись учить друг друга ловить рыбу.
На закате:
Дональд: - Сейчас сосна на фоне неба - классический японский пейзаж. Так и хочется сделать харакири... Кому-нибудь.
Гробовскому приспичило повозить сову на плече. Сова случайно промазала и угодила когтем ему в щеку. Так как днем она была замечена за пожиранием всякого непотребства, Гробовскому посоветовали обработаться йодом. Рассчитывая, что сова скатится по скользкой ветровке, Гробовский распластался в позе, называть которую мы не будем, и клонился в разные стороны. Он недооценил эту сову. Он переоценил свою ветровку. Зрители успели изучить его интересную стойку во всяких ракурсах, в каких хотели...
Качка сове надоела еще в лодке - избавившись от груза, Гробовский ринулся к аптечке. Нашарил там йод и измазался им наощупь.
Гробовский - Дональду: - Посвети на меня. Видишь йод?
Дональд не видел.
- А ссадину видишь? - требовательно вопрошал Гробовский.
- Тоже не вижу.
Гробовский измазался по новой. На этот раз йод было видно без фонарика с любой стороны.
- А всю физиономию ты зачем намазал?
- Я забочусь о своем здоровье и ваши нездоровые смешки совершенно неуместны. Нет, чтоб пожалеть меня, бедного, погладить, подуть на ранку, сказать "потерпи немножко, скоро все пройдет"...
Дональд меж тем сварганил сомнительную похлебку цвета натуральной детской неожиданности, поэтому ели ее в темноте. Гробовский вспоминал "Эльвиру, повелительницу тьмы":
- Там тоже такой же супчик сварили, потом накрыли его крышечкой и оттуда кое-что вылезло...
Дональд: - Этот суп другого действия: чтобы что-нибудь вылезло, его надо сначала съесть...
Круглому коту было наплевать на цвет варева и он все норовил познакомиться с ним поближе.
- Нельзя! - страшным шепотом вопил Дональд. - Нельзя!
Гробовский: - Котов надо бить по лбу - звук хороший, а коту безопасно.
Атос: - Ты у него этот лоб найди сперва.
Гробовский: - Вот! - шлепает себя по лбу.
- Действительно: звук хороший, а коту безвредно...
Дональд: - Кот опять в миску полез - срочно стукните Гробовского по этому месту!
Очередное утро прошло идиллически мирно. Дональд метал ножи, Гробовский метал спиннинг, Атос в поисках провианта для ящерицы шарил во мху, переворачивал камни и отнимал гусениц у муравьев. Когда ему это опротивело, счастливую мамашу отпустили с миром.
Наконец-то заклеили лодку.
Дональд взялся печь лепешки, Кассандра выступала соучастником этого преступления. Состряпав первую партию, они набросились на вернувшегося из лесов Атоса и заставили его работать дегустатором. Оба изрядно радовались, наблюдая мучения товарища. Дональд для улучшения пищеварения корчил страшные рожи.
- Ты не надейся, - вещал он, - что я отвернусь. Я буду держать тебя в поле зрения...
На новое зрелище примчался и Гробовский, за что тоже был премирован лепешкой.
Дональд - Гробовскому: - Не отворачивайся! Не скрипи зубами! Жуй как следует! - (Атосу), - Улыбайся! Жуя эти лепешки надо радоваться! Вот, показываю, - и он откусил кусок своего произведения, зажмурившись, чтобы целиком сосредоточиться на заявленных ощущениях. Остальные проникались, созерцая игру радости на его физиономии.
Дональд - Гробовскому: - Неси сгущенку. Но ты учти, что сгущенка выдается только тем, кто ест лепешки!
- Ну-у, - не растерялся Гробовский, оценивающе простукивая свою премиальную лепешку, - ее в сгущенку можно до-олго макать...
Павшая в неравном бою, команда долго отлеживалась...
Вечером природа расщедрилась на кровавый закат и редкостный клев к нему. Некоторые ловили рыбу ногами и кидались на нее телом. Эти некоторые в лице Дональда в результате охромели. Гробовский, приговоренный чистить рыбу, с горя сочинил хайку:
Лежит голова.
Плавниками трепещет.
Какой садизм.
Рыба появлялась быстрее, чем он успевал ее обрабатывать и в честь этого обстоятельства кок разродился на новые японские вирши:
Опять голова.
Шевелит плавниками.
Блин! Ничего не понимаю.
Ночью Гробовский разбудил всех командным криком: "Стоп, стоп, стоп! Не надо грести!" Потрясенные сослуживцы, проснувшись утром, стали готовиться к продолжению плаванья со странным чувством ответственности. Дров стало еще больше. Атос набрал сухого можжевельника и теперь "Нейсмита" украшали еще и торчащие в стороны кусты... Кроме того, у Атоса кончились сигареты. Он горестно чертыхался и даже норовил воспользоваться ненормативной лексикой. В поселке Маслово сделали остановку, но тамошний магазин работал три дня в неделю и ни один из них не был нужным. Вечернюю стоянку основали на горбатом (по обыкновению) полуострове и дружно полюбовались на жирную радугу, отражающуюся в воде. Гробовский уверял, что такого не бывает, но в массовую галлюцинацию никто не поверил.
С горя пошли стреляться.
Дональд: - Этот пистолет надо держать наготове во время перехода.
Гробовский: - Стрелять по уткам?
Атос: - Ну ты садист!.. Вот по резиновым лодкам - это да...
Дональд: - Да, вот по людям пострелять - это я понимаю...
Гробовский: - Этот пистолет брали с собой стрелять по уткам.
Атос: - Утку ты из него все равно не пристрелишь. Издеваться только.
Гробовский (возмущенно): - Да он руку насквозь прошибает!..
Раздался мощный хлопок.
Дональд с Атосом заинтригованно подскочили и уставились на Гробовского в ожидании, когда он предъявит доказательства своего утверждения.
- Это были остатки баллончика, - сообщил Гробовский.
Сослуживцы разочарованно сели.
В кустах около стоянки нашли очки от солнца. В результате этой находки поведение Дональда странным образом переменилось. Нацепив их на нос, он стал гнуть пальцы, издавать непонятные звуки из мира животных и травмировать нежную психику окружающих.
- Жизнь как зебра, - сообщил Дональд в утешение, - полоса черная, полоса белая, полоса черная, полоса белая, а потом сразу - задница...
Вопрос задницы плавно перетек к ушедшему в отставку лоцманскому коллективу Мурманска. Этот вопрос вообще очень актуален в дебрях Карельского перешейка...
На следующий день, доплыв до очередного поселка, половина команды побежала в магазин, остальные остались в лодке, на пляжике, где покоились четыре байдарки, и распластали по сиденьям свои бренные телеса.
Явились хозяева байдарок.
- Ой! - завопили они. - Сова! А можно ее сфотографировать?.. Это вы в лесу поймали? Надо нам было того ежа тоже с собой взять!..
Экипаж "Нейсмита" скептически помалкивал.
Наконец команда воссоединилась и отчалила.
Гробовский: - А почему у нас на карте маршрут не отмечен?
Дональд: - Потому что командор филонит.
Атос: - Это не командор, это штурман филонит.
Дональд: - Я не штурман, я кормчий. Я вас кормлю? Кормлю!..
Убравшись из Мельниково, прошли небольшой перекат. Горбовский в ажиотаже потушил о Кассандру сигарету. Кассандра в том же ажиотаже этого не заметила.
А день спустя "Нейсмит", утыканный кустами и мокрый насквозь, приблизился к открытой воде. От волны "Адмирал" спасался продираясь протоками меж островами, в одной из которых и наехал с размаху на камень. Атос едва не катапультировался с передней банки...
Дональд (на руле): - А чего это Гробовский на меня так мрачно смотрит?
Кассандра: - А он нас никогда на камень не сажал.
Гробовский: - Не сажал я вас на камень! А вот ты - посадил!
Атос: - Память у тебя девичья.
Гробовский: - А где у нас в бортжурнале написано время, когда я вас на камень посадил???
Дональд: - Так и про меня еще ничего не написано!
Гробовский: - Сейчас приедем и сразу напишем!
Дональд: - Срочно внесите в журнал несколько пунктов, когда Гробовский нас на камень сажал!
Радио в знак поддержки разразилось бодрой мелодией. Гробовский непредсказуемо норовил попасть в ритм. Атос ругался нехорошими словами.
Дональд (оценив их совместную греблю): - Вам нужны разные лодки.
Атос: - Разные водоемы - надежнее...
Открытую воду штурмовали галсами. Дождь все лил. Мерзли даже на веслах. Работа гребцом пользовалась особой популярностью. Кассандра взяла на себя обязательство накачать бицепсы и выступать в бодибилдинге, намазавшись маслом. Поскольку масло кончилось, в качестве альтернативы ей предложили тушенку.
Встали на крошечно островке, дождь не прекращался. Команда вконец озверела. Наконец-то жгли не в меру размножившиеся дрова. Кот спал стоя, как лошадь, клонясь на ветру. Голодная сова рвалась к коту. Держали ее вдвоем. А дождь все лил...
С трудом продрав глаза в утренней сырости, стали готовиться к финальному заплыву. Сначала съели все, что смогли, из того, что осталось. Затем достреляли последние патроны. Аккурат после этого (поскольку хлеба народу уже не хотелось) настало время прощального жертвоприношения на костре. К сожалению, тамплиера под рукой не оказалось, посему каждый жег, че мог. Атос жег перчатки, Дональд жег носки. Гробовский тоже жег носки. Почему-то чужие. Когда это было замечено, он раскаялся и предал огню свои дырявые нараспашку панталоны...
Остров, к слову, был не то, чтобы маленький, но совершенно крошечный. Дымом погребло не только его, но и прилегающую водную поверхность. Некоторое время, пока не отчаялись, адмираловцы бегали по нему (острову) в поисках клочка чистого кислорода... Даже отплыв километра за три, они все еще ощущали осевшие на стенках носоглотки наслоения гари и норовили прослезиться...
Боги определенно остались довольны.