Существо внутри горы проснулось. Потянулось в сонной истоме, кольцами свивая чешуйчатое тело, открыло пасть, выпустив облако ядовитого пара, и скользнуло в узкий темный ход. Вырытый в незапамятные времена, ход вел на внешнюю сторону, в Просторную Пещеру; там всегда горел теплый огонь, маленькие двуногие приносили туда вкусную пищу... Существо заторопилось - его сон был долог, и оно успело изрядно проголодаться.
Но Просторная Пещера под высоким сводом оказалась странно тихой, совсем не такой, как обычно... Не горел теплый огонь, не суетились вокруг Существа маленькие двуногие, никто не касался благоговейно Его прекрасной чешуи, не втирал благовония, не предлагал еду...
Маленьких двуногих больше не было, только черными проплешинами то там, то здесь выделялись на полу кучи пепла...
На внешней стороне не оказалось ни двуногих, ни пищи. Такого никогда не случалось прежде, и долгие часы Существо то потерянно скользило по пещере, то замирало, размышляя. Существо было голодно, Существу было одиноко, Существо тосковало... потом Существо начало вспоминать.
В прежние года в памяти не было нужды, но теперь осколки прошлого мелькали перед мысленным взором Существа. Это прошлое было полно ярких красок, громких звуков - так непохожих на благоговейный шепот маленьких двуногих - и ощущений, как приятных, так и болезненных. Существо заколебалось - уже очень давно оно не испытывало боли. Существо знало, что боль - это очень плохо.
Но голод вернулся с новой силой - и Существо решилось... Хотя выход из пещеры оказался завален, оплавленные грудой камни не могли стать для Существа серьезной преградой.
В небе внешнего мира висел круглый теплый огонь, со всех сторон Существо окатывали воздушные волны... У всего, что видели глаза Существа, были свои собственные названия, но за столько лет Существо позабыло их и теперь воспринимало лишь как совокупность образов.
Внешний мир был полон звуков, вот только ни один из них не напоминал шепчущие голоса маленьких двуногих. Но Существо не отчаялось - оно знало, что в просторную пещеру маленькие двуногие приходили из внешнего мира, и из него же приносили вкусную еду. Если Существо будет искать долго и упорно, оно обязательно найдет маленьких двуногих. И тогда они вместе вернутся в Просторную Пещеру, и мир опять обретет правильность...
Глава 1.
Мэа-таэль задумчиво следил, как Тонгил заворачивает пакет, потом ставит на него печать...
- Все же зря ты не позволил мне отрезать у принца ухо, - произнес он с сожалением, - какое было бы замечательное приложение к посланию для князя! Маленькое, но емкое и многозначительное...
- Мэль, это уже три дня, как не смешно, - устало отозвался на его сентенцию Арон, - знаешь ведь прекрасно, что отдавать тебе Тималя я не собираюсь. Понимаю, что не любишь ты чистокровных эльфов, я от них тоже не в восторге... Но все же, займись чем-нибудь полезным: Стаю там проведай, или посмотри, как поживает киретское посольство...
- Зануда ты, - пробормотал себе под нос полуэльф, но все же, под облегченный вздох Арона, направился к двери. Однако у порога развернулся, словно не замечая мученического выражения, вернувшегося на лицо Тонгила:
- Забавно все же, что у младшего ар-Корма оказался темный Дар. Ты уже решил, что будешь с ним делать?
- Мэль, ты меня уже два часа достаешь одними и теми же глупыми вопросами, - не выдержал Тонгил, - исчезни, наконец!
Мэа-таэль с преувеличенным испугом отшатнулся, потом сжал ладони у груди в знак почтения, принятого у кочевников, низко поклонился и воскликнул:
- Прости своего недостойного слугу, о великий господин! Не изволь гневаться, о великий господин! - за этой фразой последовал еще один преувеличенно низкий поклон. - Покорнейше исчезаю, о грозный и ужасный! - после чего, продолжая кланяться, спиной открыл дверь и исчез за ней.
- Если жизнь дорога, не суйтесь к нему сегодня, парни, - донесся в оставшуюся незакрытой дверь громкий шепот полукровки, - зверь он сегодня! Просто зверь!
У Арона дернулись уголки губ, выдавая улыбку: своими дурацкими шуточками Мэа-таэль в совершенстве умел как портить настроение, так и поднимать его. Если бы еще второе случалось почаще, а первое пореже...
*****
Мэа-таэль отодвинул очередное донесение, откинулся на спинку кресла и устало потянулся. Хорошо было бы сейчас размяться - например, отправиться со Стаей на ночную охоту, или устроить спарринг с кем-нибудь из оборотней... Вот только, к сожалению, куча прочтенных бумаг намного меньше второй - где лежат еще нетронутые.
Итак, беспорядки в Радоге продолжаются - местные вожаки честно отрабатывают полученные золотые; мраморные каменоломни в предместьях Кирет-града затопило в пятый раз, и расстроенный владелец начал искать покупателей - отлично! А вот - гм, забавно... Ни о чем подобном, перечисляя свои планы, Тонгил не упоминал... Итак, двоюродный брат императора тайно ищет союзников для устранения монарха.
Что будет темному магу выгоднее - помочь с переворотом и потом потребовать свою долю, или выдать заговорщика, опять же, получив кое-что от благодарного императора взамен? Да, интересная бумага, стоит отнести ее Тонгилу - вечером...
Поведение мага в последние дни Мэа-таэля интриговало и, пожалуй, радовало. После своего непонятного эксперимента, на все вопросы о котором Арон лишь недовольно морщился и переводил тему, маг сильно изменился. Причем полуэльфу казалось, что потеря памяти не была для этого изменения единственной причиной. Арон все больше вел себя не как чернокнижник, которого Мэль знал и которому служил последние годы, а как тот человек, с которым полукровка дружил в юности... А характер у этих двух был действительно разный, причем Тонгил пятнадцатилетней давности Мэа-таэлю нравился куда больше.
И вот сегодня Мэа-таэлю взбрело в голову проверить, какому именно Тонгилу соответствует характер нынешнего. Арон выдержал почти два часа - это был не сравнимое ни с чем достижение! Похоже, вместо потерянной памяти маг приобрел несвойственное ему прежде долготерпение. Мэлю было бы весьма интересно узнать, какой именно магический эксперимент вызвал столь неожиданные последствия...
В дверь торопливо постучали, и, едва получив разрешение, внутрь скользнул личный слуга Мэля:
- Тар Митрил, простите, что беспокою, но вы приказали докладывать обо всем, что касается Тималя дарэ-Ореса.
- И что, с ним что-то произошло? - недовольно спросил Мэа-таэль.
- Боюсь, тар, что он серьезно ранен.
- Проклятый мальчишка! - полукровка торопливо поднялся, - идем. По дороге расскажешь, как это случилось...
Глава 2.
Как это случилось, Риен и сам толком не понял. Высокородного Тималя дарэ-Ореса он недолюбливал с первой их встречи в замке - и чувство это было четким, прекрасно объяснимым и абсолютно взаимным. А когда доброхоты объяснили, где и с кем юный эльф проводит ночи, к неприязни добавилась брезгливость, и вместе с тем страх - уже за себя...
Тималь не был первым чистокровным эльфом, которого Риен встретил в своей жизни, и младший ар-Корм прекрасно знал, что людей остроухие считали ненамного выше животных. Но это обычных людей. Человеческих магов эльфы боялись, ненавидели и уважали, то есть, относились к ним, как к равным.
Так уж распорядились боги, что магией владели все остроухие, вот только уровень силы был очень и очень слабым - по сравнению с тем, что давалось немногим счастливчикам-людям, родившимся с Даром.
Хотя нет, с недавних пор Риен перестал воспринимать магический Дар как удачу. Когда-то, как и все мальчишки, он хотел быть магом, но магом светлым, противоположный вариант даже не приходил ему в голову. И вот...
Прошло уже три дня после встречи с Росаной, и хотя, как понял Риен из расспросов тара Митрила, сестренка успела вызвать некоторые подозрения, сбежать ей удалось благополучно. То ли полуэльф поверил уверениям юноши, что никакие гости к нему не приходили, то ли отложил выяснение деталей на некий срок, но после того разговора у младшего ар-Корма больше ни о чем не допытывались.
А на следующий день поставили его в известность, что, поскольку по причинам, Риена не касающимся, Тималь дарэ-Орес будет неопределенное время находиться под домашним арестом, младшему ар-Корму придется следить, чтобы этот самый Тималь получал все, что ему необходимо... Пожалуй, сильнее "обрадовать" Риен мог только приказ постоянно прислуживать самому Тонгилу... Своим приказом Митрил низводил наследника графа до обычного слуги. Это было несправедливо и унизительно в любом случае, но прислуживать эльфу...
Когда сегодня, балансируя на руках поднос, Риен приблизился, стражник, ставший уже знакомым за эти два дня, кивнул и распахнул дверь, пропуская внутрь.
Остроухий обнаружился там же, где и предыдущие разы: сидел в кресле, уткнувшись в какую-то книгу. И на появление Риена отреагировал привычно: мимолетно глянул, презрительно скривил губы и ткнул пальцем в направлении стола. Мол, поставь туда и убирайся...
В общем, типичное поведение чистокровного высокородного эльфа: я, значит, соль земли и свет солнца, а вы все, жалкие людишки, - грязь у моих ног.
Риен, вроде, уже привык, и даже перестал обращать внимания, но сегодня настроение с самого утра было слишком паршивое, чтобы просто снести оскорбительное отношение от ровесника, который к тому же, не представлял из себя ничего примечательного. Если не сказать больше...
На жест эльфа ар-Корм так же презрительно скривил губы и почти бросил поднос на стол. Возмущенно звякнула посуда.
Эльф резко вскинул голову, и несколько секунд они мерялись злыми взглядами. Потом Тималь дарэ-Орэс усмехнулся:
- Что, вышквырыш, завидуешь тем, кто лучше тебя?
От грубого оскорбления кровь бросилась Риену в голову, но юноша сдержался:
- Ты? Лучше? Наверное тем, что последние месяцы не вылезал из постели Тонгила? И как, хорошо ублажал господина мага?
В этот раз от гнева покраснел эльф:
- По крайней мере, мои родители мною не откупались! А твои от тебя и сами рады были избавиться! Вышвырнули из рода и забыли, что ты вообще существуешь! Вышквы...
Свою фразу он не договорил, потому что в этот раз Риен не выдержал и, без замаха, резко, как учил брат, швырнул в Тималя первым, что попалось под руку. А попался тяжелый хрустальный бокал.
Уклониться от снаряда эльф почти сумел. Почти, поскольку бокал ударился в ажурный край камина как раз над его головой и разлетелся десятком острых осколков, а левая щека Тималя сразу же окрасилась кровью.
Пожалеть или, хотя бы, просто здраво обдумать свое чрезмерно удачное попадание Риен не успел, поскольку эльф с яростным шипением, достойным степного кота, налетел на него. И не с пустыми руками - Тималь успел цапнуть с подноса разделочный нож...
Мальчишки покатились по полу; Риен, невооруженный, вцепился в запястья эльфа, не позволяя тому приблизить клинок. Тималь яростно дернулся и...
Риен так и не понял, как это случилось; возможно, сработал старый навык, усердно вбивавшийся в него еще дома на тренировках, или же сказалось что-то иное... Но несколько мгновений спустя нож перекочевал в руку ар-Корма и легко вспорол эльфу живот...
Глава 3.
- Тар, я... я не хотел...
Мэа-таэль досадливо отмахнулся: эту фразу виновник произошедшего повторил уже пятый раз, но явно собирался этот счет увеличить.
- Помолчи лучше! - и повернулся к знахарю, - так как?
Тот покачал головой:
- Я не умею лечить эльфов. Потоки Силы идут совсем иначе, наши травы и заговоры на них не действуют. Своими попытками я только ускорю конец... Может, вы сами, тар Митрил...
В голосе пожилого знахаря прозвучал вопрос пополам с надеждой, но полуэльф лишь мрачно скривил губы и перевел взгляд на Тималя. Тот, скорчившись, лежал на ковре и тихо стонал, едва ли воспринимая окружающее.
Бледного, с синеющими губами, эльфенка было жаль...
На звук открывающейся двери Мэа-таэль поднял голову, но вошедшим оказался всего лишь стражник, посланный на поиски Тонгила. Воин торопливо отошел в сторону, пропуская входящего следом господина.
- И что за суматоха? - недовольно спросил маг, но тут его взгляд упал на эльфенка. - Понятно...
- Ну что, будешь спасать своего любимца? - поинтересовался Мэа-таэль. Отчего-то прозвучало это намного злее, чем он хотел. - Или пусть умрет?
Тонгил нахмурился, посмотрел на знахаря, который опять покаянным тоном пробормотал о своей неспособности лечить эльфов. Брови Арона сдвинулись сильнее, лоб пересекла глубокая складка:
- Кроме Митрила, мне здесь никто не нужен, так что прошу, - он махнул в сторону двери.
Стражникам и знахарю повторять дважды не пришлось, но младший ар-Корм задержался у порога. Впрочем, один пристальный взгляд мага - и мальчишка поторопился исчезнуть за дверью.
- А теперь объясни мне, - Арон подтолкнул Мэа-таэля к окну, подальше от раненого эльфенка, явно не собираясь рисковать и позволять Тималю услышать их разговор, - объясни: я что, умею лечить эльфов?
Полукровка насмешливо хмыкнул:
- Ну да, умеешь. По крайней мере, я сам видел, как ты вытащил двоих буквально с того света.
- И когда это было? - искренне удивился Тонгил.
- Лет пятнадцать назад, - Мэль пожал плечами, - попробуй, может вспомнишь...
- А... как именно я это делал? Как лечил? - Арон казался растерянным - подобного выражения полуэльф не видел у своего друга уже очень давно.
- Откуда я знаю - как? Просто положил ладони рядом с раной и пошептал что-то... А рана на глазах затянулась... - Мэль усмехнулся собственным воспоминаниям и добавил, - ты нам всем тогда головы морочил: мол, ученик скромного знахаря, со слабыми светлыми способностями, которых для полноценного мага не хватило; якобы только лечить умел.
- Положил руки и пошептал, - Тонгил покачал головой, - думаешь, мне это как-то поможет? Я ведь действительно не помню.
- Попробуй, - Мэа-таэль посмотрел через плечо Арона на эльфенка. Странная жалость никак не хотела уходить. Странная тем более, что, не будь Тималь нужен как заложник, полукровка сам с удовольствием перерезал бы сынку князя глотку. Ведь перерезал бы?
- Попробуй, - повторил полуэльф, - а если и умрет - не беда: найдем другой способ удержать князя от слишком активных действий.
Арон бросил на него быстрый колючий взгляд, потом развернулся и подошел к подростку. Опустился рядом с ним на ковер и замер, будто к чему-то прислушиваясь...
*****
Арон положил ладони рядом с раной, неуверенный, что следует делать дальше. Слова полукровки о лечебных талантах прежнего Тонгила оказались полной неожиданностью - сам темный в своем дневнике ни о чем подобном не упоминал.
Традиционно умение исцелять считалось вотчиной светлых магов, хотя некоторые темные также умели лечить магией. Просто темным это не нравилось, не казалось достойным приложением их дара.
Эррэ эльфенка пульсировало, трепыхалось, словно пришпиленная иглой бабочка, на месте раны эррэ казалось окрашено ярко-алым, цвета артериальной крови. И с каждым мгновением трепыхания эти становились все слабее...
Тонгил попытался направить собственную силу на место прорехи, но ничего не получилось - резкое столкновение, и энергия просто стекла с эррэ эльфенка, ничего не изменив. Возможно, возьмись он лечить человека, что-то бы и впрямь получилось. Но эльф? Ведь прежний маг как-то мог это делать?
Арон прикрыл глаза, пытаясь отрезать обычные человеческие чувства, надеясь, что сможет глубже ощутить собственную магию. Только так ему удавалось хоть немного совладать со стихиями, которые иначе вообще отказывались его слушать. Может, и здесь получиться?
Мгновение, второе, третье - пульсацию эррэ Тималя он видел и с закрытыми глазами, но теперь она ощущалась чуть иначе - более отчаянная и менее чуждая. Тело эльфенка не хотело умирать, и магия его - слабая и неустойчивая, но все равно магия, - яростно цеплялась за жизнь. И за него, за Арона. Слабые щупальца эльфийской магии, от рождения данные всякому из Старшего народа, тянулись к нему, отдергивались, обжигаясь на темном пламени дара Тонгила, но возвращались вновь - к единственному источнику силу.
Арон попытался заглянуть глубже, внутрь слабеющего эррэ, надеясь там найти подсказку-зацепку, как именно он может заживить рану. И провалился внутрь, в самую суть эррэ, в туман и безмолвие леса теней...
Тонгил ощущал свое тело, как если бы оно стало в разы тяжелее, но вместе с тем приобрело способность парить в густом белесом воздухе, похожим на тягучий туман. Иногда светлые пласты срывались с места и улетали прочь, и тогда несколько мгновений воин мог видеть костлявые голые ветви мертвого леса. Но на смену исчезнувшему пласту появлялся новый, скрывая неприглядную картину. Однако мертвым лес не казался - скорее погруженным в летаргический сон бесснежной зимы.
Было в этом спящем месте и нечто иное, плененное, но полное яростной энергии. Стоило Арону осознать это присутствие, как окружающая картина поменялась.
Теперь, окаймленное со всех сторон спящим лесом, перед ним расстилалось небольшое озерцо - свободное от власти тумана, но покрытое толстой коркой прозрачного льда. А подо льдом кипело движение - но отнюдь не обычные рыбы с жабрами и плавниками. Там хаотично двигалось нечто, едва ли созданное благими богами. Змеиное туловище - непроглядно черное в голубоватой воде и слишком длинное, чтобы без свивов и переплетений вместиться в пределы озерца. Иногда к поверхности поднималась голова, и желтые гнилушки глаз с неприятной разумностью останавливались на человеке.
И именно эта гигантская змееподобная тварь была тем, что Арон искал, была жизненной сердцевиной эррэ. Кто бы мог подумать, что сердцем магии прекрасных и надменных эльфов окажется создание, столь непохожее на них внешне?
Змей двигался все яростнее, пытаясь вырваться из плена. Несколько мгновений Арон следил за его тщетными попытками, потом подошел к краю озера и топнул по льду - не сильно, всего лишь для пробы. Но в сумрачном мире эррэ, как оказалось, физическая сила значения не имела - лишь намерение и вмешательство извне.
Лед раскололся...
*****
Мэа-таэль заворожено следил, как стремительно затягиваются края раны, как в лицо эльфенка возвращается краска...
- Похоже, ты вспомнил! - проговорил он почти с благоговением, перевел взгляд на друга и вздрогнул: словно бы весь румянец, вернувшийся к Тималю, вытек кровью из жил Арона. Маг казался бледен до синевы.
Потом Тонгил, словно через силу, поднял голову, посмотрел на полукровку, и криво и страшно улыбнулся.
Улыбка Тонгила оказалась не из приятных, но то, что случилось потом, понравилось Мэа-таэлю еще меньше. Арон медленно поднялся на ноги, и полукровка увидел, как всякий след эмоций исчезает с лица мага. Когда Тонгил выпрямился, его лицо не выражало совсем ничего. Несколько мгновений маг равнодушно разглядывал Мэля, потом повернулся и пошел к выходу, переступив при этом через Тималя, все еще бывшего без сознания.
*****
Арон словно бы одновременно был и здесь, и где-то еще, в месте, где царило бледное небо, а под ногами сминался колючий снег. Разделение произошло в миг, когда он освободил эррэ Тималя, когда черный змей вырвался из ледяного плена. Словно бы и внутри него что-то сломалось...
Он шел, не видя, куда, не понимая, зачем. Он не заметил бы, начнись сейчас землетрясение, случись затмение солнца или напади на замок враги. Он шел по каменному полу, но отчетливо различал перед собой лишь бескрайнее белое поле; снаружи доносились голоса людей, а он слышал лишь оглушительную зимнюю тишину...
Наконец Арон дошел до своих покоев; едва ли заметив, что делает, изнутри магически запер дверь... Потом... Потом Тонгил уже не знал, что происходит с той его частью, что осталась в замке. А несколько мгновений спустя он окончательно забыл про нее. Осталась только снежная белизна и путь, который требовалось пройти...