-Что хотел староста? - Стоило только войти подскочила с вопросами, но глядя на очаровательное, почти детское личико, Веторг не смог разозлиться. Домхиль была на три года младше его, и ей было всего пятнадцать лет, два года назад ее отец согласился отдать дочь в жены Веторгу, и с тех пор он регулярно благодарил Мать Землю и отца Небо за такую жену. Девушка была не по годам хозяйственной и сообразительной, всего трижды ему приходилось учить ее побоями.
-Князь большое войско собирает.
-Кто же в это время воюет, сейчас сеять надо. Разве можно всех мужиков забирать!
-Кадийцы забыли тебя спросить.
Упоминание империи темных жрецов заставило девушку тут же замереть с посеревшим от испуга лицом. Обняв, кажущуюся сейчас такой беззащитной жену он нагнулся к ее уху.
-Не бойся, я уже убивал кадийцев, они состоят из таких же плоти и костей, как и мы.
-Тогда в набег шли вы!
-А сейчас, мы сотрем их на своей земле. Мы убьем их всех, и я вернусь к тебе изрядно разбогатевшим, своим солдатам Кад платит хорошо и регулярно, да и наших деревень у границ было разграблено не мало.
-Обещаешь?
-Ну, что убьем всех до одного, я не уверен, но вот что вернусь, обещаю! - Глядя на ее губки застывшие в нерешительной улыбке, большие, на пол лица глаза, прямые светлые волосы, высокую с родинкой шею и белу, плохо скрытую повседневным платьем грудь, он понял, что сделает все, чтобы сдержать это обещание.
-Мы выступаем на рассвете, так что у нас еще много времени. - Веторг крепко прижал к себе жену. Неизвестно сколько продлиться поход, и симпатичных пленниц в нем не предвиделось.
Выспаться так и не удалось, но настроение утром было великолепное. Жена еще больше улучшила его, когда подала к завтраку удивительно вкусные свежие лепешки и нежное, хоть и сильно соленое масло, в дороге придется питаться гораздо более грубой пищей.
Ему, несмотря на юный возраст уже приходилось собираться как в путешествие, так и в боевой поход, и много времени это не заняло. Из одежды крепкие льняные штаны, рубаха и настоящие кодийские сапоги, взятые в прошлогоднем набеге. Наплечный мешок с немногочисленными необходимыми в походе мелочами и едой на три дня, дальше должен был кормить князь, собирал сам, даже близко не подпуская к нему жену.
Кольчуги не было, слишком это дорогое удовольствие для просто деревенского юноши, ее заменяла крепкая стеганная куртка. Зато был шлем, старый еще дедовский, из нескольких слоев кожи с надетым на них железным обручем. В этот раз, возможно, получится снять с убитого война кадийские кольчугу и шлем. Главной защитой в бою ему служил щит, прямоугольный, четыре локтя в высоту и два в ширину, обтянутый кожей и укрепленный железной пластиной в центре. Основным оружием, как и у всех воинов княжества у Веторга было копье, крепкое, почти семи локтей в длину древко с крепким железным наконечником. Если дело дойдет до ближнего столкновения, на поясе висел топор, который в другое время использовался в быту, и такой же многофункциональный нож, с которым он почти никогда не расставался.
Уходя он обернулся и посмотрел на свой дом. Каркас плотно сплетен из длинных веток и обмазан смесью из соломы, земли и навоза, крыша соломенная, все сделано собственными руками. Постороннему человеку этот дом показался бы точно таким же, как десятки других в деревне, но для него он был своим, родным. И ни каким кадийцам он не даст помешать себе сюда вернуться.
На пути к месту сбора его подкараулил двоюрный брат Гирган. Настроение улучшилось еще сильнее, несмотря на небольшую разницу в возрасте Веторг был для паренька старшим товарищем и примером для подражания.
-Мне опять не позволили идти с вами на каддийцев! Я тоже хочу драться.
-Осенью тебе уже исполниться шестнадцать, будешь ходить с нами в походы.
-Но сейчас они вторглись на нашу землю! Если кадийцы придут и убьют нас всех, вряд ли мне придется ходить в походы. Почему мне можно умирать здесь, как свинье на бойне, но нельзя биться в бою.
Веторг остановился и ударил парня щитом в лицо, сбив с ног.
-Не смей кликать несчастье придурок! Мы победим и убьем всех их воинов, а посеяв рож сами пойдем на них в поход. Будем грабить и жечь их деревни, убивать их мужчин, насиловать и угонять в рабство их женщин! В этот раз мы пойдем без себя, но уже в следующий ты пойдешь с нами. Не бойся, кадийцев хватит и на тебя.
Гарган принял наказание достойно, выслушав старшего не отводя глаз, кивнул и только потом вытер кровь текшую из разбитого носа.
-Я понял, в следующем году я пойду с вами, а еще через год сам смогу разбить тебе нос!
Рассмеявшись Веторг подал упавшему руку. Из парня определенно выйдет толк!
Деревня Веторга выставила шестьдесят три бойца. На войну отправились все мужчины от шестнадцати до пятидесяти, исключение составили увечные, отцы четырех и более малолетних детей и единственные сыновья. Все крепкие мужчины, прирожденные воины, хиляки в этих землях рождались редко, а выживали еще реже.
У всех копья, древки от шести до девяти локтей в длину венчали обычные прямые наконечники. Лишь у двоих были кадийские крюки, двухлезвийные наконечники, одно лезвие направленно вперед, а второе, чуть искривленное в виде кошачьего когтя и заточенное по внутренней стороне, в бок. Вторым лезвием наносили неожиданные наносили неожиданные удары сзади и крушащие сверху, захватывали оружие и щиты, стаскивали всадников с коней. Охотники прихватили с собой еще и луки.
В качестве оружия для ближнего боя большинство несло с собой такие же, как у Веторга универсальные топоры и ножи. Мечи были дорогим удовольствием, и позволить их могло меньше четверти деревенских жителей. Еще реже встречались металлические доспехи, кольчуг было всего четыре, из них одна кадийская с вплетенными в нее стальными пластинами, кроме них был один очень старый бронзовый нагрудник. Удачной битвы с кадийцами, которая могла бы исправить положение, пока не случилось.
Остальные были в стеганных или кожаных доспехах, некоторые нашивали на них железные пластины или копыта животных. Зато шлемы защищали головы половины воинов, у большинства это была такая же, как и у Веторга кожаная шапка, укрепленная одной или тремя кожаными полосками, но встречались цельнометаллические, железные и бронзовый, остроконечные и округлые. Щиты же были почти у всех, круглые, овальные, прямоугольные, но всегда большие, защищающие все тело, по команде способные сомкнуться в непробиваемую стену.
Один человек был гораздо старше остальных. Мужу Земли Орлогу было почти семьдесят и все без исключения жители деревни смотрели на него с глубоким уважением. Жрецы Земли исцеляли болезни людей и животных, по их слову деревья лучше плодоносили, а надои коров увеличивались. Веторг помнил, как старик учил его, мальчишку мудрости рассказывая о богах и героях древности. Все были рады, что Муж Земли шел именно с ними, ведь это значило, что на поле боя им он окажет помощь в первую очередь, а на каждом привале будет лечить мозоли и открывающиеся в дороге старые раны.
В дороге к ним присоединялись отряды из других деревень. Веторг знал лишь немногих из новоприбывших, с которыми он познакомился на ярмарке и в прошлогоднем набеге. По вооружению жители других деревень не уступали и не превосходили земляков Веторга, такие же копья и щиты, такая же нехватка металлических доспехов и боевого оружия.
Через два дня они объединились с основными силами. Контрастом многочисленному плохо вооруженному ополчению служили отлично вооруженные княжеские дружинники, и знать, сословие сдававшее в аренду свои огромные земельные владения, владевшая рудниками правившая в немногочисленных городах княжества. На всех были кольчуги и цельнометаллические шлемы, у некоторых с искусно выполненными личинами. Все были вооружены мечами или боевыми топорами, но основным оружием все равно служило копье, а основным средством защиты щит. Таких хорошо вооруженных и тренированных воинов было не больше, чем один, на десять ополченцев. Именно им предстояло встать в первых рядах и встретить щитом и грудью первый натиск воинов империи.
Веторг удивлялся размером объединенного войска, во много раз превосходившего численностью все виденные им ранее скопления людей. Объяснение нашлось быстро, в этот раз, князь выступил не один, а в союзе с соседями. Кадийская империя была угрозой для всех, империя темных богов десятилетиями терпела набеги варваров на свои северные границы, а те приняв это за слабость нападали все большими силами. Наконец Совет Жрецов-правителей решил ответить и послал одного из своих лучших генералов наказать наглецов, успевших привыкнуть к безнаказанности. Теперь князья много раз водившие свои дружины и малые войска грабить богатых соседей осознали опасность и приготовились вместе дать отпор врагу.
Опасность столкновения с регулярными полками Кадийской империи на открытом пространстве без серьезного перевеса понимал даже восемнадцати летний Веторг. Ко всеобщему разочарованию создать такой перевес не выходило. Беженцы и охотники говорили о шести полках кадийцев, это более десяти тысяч хорошо обученных профессиональных солдат, о дисциплине, слаженности действий и вооружение которых ходили легенды. Еще больше легенд ходило о жестокости воинов приносивших пленных в жертву своим темным богам.
Несколько попыток устроить засады силами дружинников и лучших местных охотников увенчались неудачей, конница кадийцев великолепно справлялась с задачей разведки и вовремя выявляла все попытки затаиться на пути полков Кадийской империи. Столь же безрезультатна, оказалась попытка застать врага врасплох с помощью внезапного конного налета дружинников.
Атаковать ночью никто даже не пытался, полки остановившись на ночовку превращали свой лагерь в небольшую крепость, вырывая ров, насыпая вал и втыкая туба заранее заготовленные колья. Снимаясь со стоянки они занимали ров, не оставляя укреплений противнику. То, что поначалу показалось пустой тратой сил, делало ночные нападения слишком опасными. Веторг считал, что ночная безопасность не стоит такого труда, вот только кадийцев мнение варваров не интересовало.
Все хитрости князей неоднократно испытанные в междоусобных войнах были испытаны. Самое худшее было то, что новости о неудачах распространялись быстрее мора. Присоединившись к основным силам, Веторг уже через два часа знал все новости. Уже появились первые случаи дезертирства, и медлить, пытаясь придумать врагу ловушку было слишком опасно.
Князьям удалось собрать восемнадцать тысяч воинов, но из них достаточно опытных и хорошо вооруженных, способных на равных противостоять кадийцам, не более двух с половиной тысяч: дружины, знать, немногочисленные ветераны многих набегов. Слишком мало, но хорошая позиция могла уравнять шансы. Нашлась такое место очень быстро, к такому развитию событий князь похоже, готовились с самого начала.
Холм настолько идеально подходил для обороны, что Веторг испугался, что кадийцы не отважатся на штурм такой хорошей естественной крепости. Такой большой, что на нем спокойно могло разместиться объединенное войско князей, достаточно высокий и крутой, чтобы сильно затруднить противнику подъем, но не достаточно, чтобы лишить возможности наступать строем. С левого фланга разместившееся на холме воинство прикрывала река, а с правого болото, впрочем численно уступавшие кадийцы вряд ли попытались бы окружить врага.
Заняв холм оставалось ждать, возможность хорошо отдохнуть перед боем тоже преимущество, и упускать его никто не собирался. Ввмду за запрета на пьянство, драки и развлечения с женщинами, основным способом занять досуг для воинов была игра в кости. Веторг не слишком любил это занятие, однако все же предался ему, стараясь делать минимальные ставки. Другие умудрялись поигрывать на кануне битвы даже доспехи, ножи и топоры. К счастью поставить на кон копье или щит никто не догадался. Проиграв немного еды и выиграв пару медяков Веторг отправился спать.
Кадийцы не испугались холма, они всегда пренебрежительно относились к варварским народам, и верили, что для победы над имперской выучкой, оружием и силой Темных Богов, холма и численного перевеса несмногим больше, чем в полтора раза не достаточно. Насколько понял Веторг, при его прадеде такое пренебрежение уже приводило их к поражению, оставалось надеяться, что так будет и сейчас.
Жены Неба накрыли поле перед холмом густым туманом, это должно было помешать кадийцам эффективно использовать машины, мечущие горшки с темным огнем, и арбалеты. Мужи Земли всю ночь насылали на лагерь стаи комаров с болот, и даже змей из окрестных лесов, если кадийцам не удалось выспаться перед боем, это будет серьезным преимуществом. Это тоже не остановила имперских солдат, сомкнув ряды полки, двинулись на врага.
Вой северян выстроилось щит к щиту и приготовилось встретить противника. Первый ряд составляли самые подготовленные одетые в самые крепкие доспехи бойцы, знать и дружинники отрабатывали привилегии положенные им в мирной жизни, князь стоял среди них. За ними стояли остальные, Веторг ждал своей очереди воткнуть копье во врага в четвертом ряду. Он был выше среднего война на пол головы, и ему неплохо было видно то, что находится перед строем, но пока он видел только туман, из которого должен был появиться враг.
Сначала он их услышал, мерный шаг солдат казалось сотрясал саму Землю, он не когда не думал, что столько людей могут идти как один, но больше всего молодого война поразило, что они наступали молча. Его земляки всегда шли в атаку с громкими криками, стараясь подзадорить себя. И напугать врага. В молчание идущих в атаку солдат он видел что-то неестественное, зловещее, как будто они шли не биться с войнами, а забивать скотину, рубить лес, делать какую-то рутинную работу. Северяне начали осыпать наступавших оскорблениями и кричать в преддверии битвы, ответом им было лишь молчание и мерный марш воинов империи.
Грянул гром, Жены Неба призвали на врага молнии, но судя по тому, что раскатов было не более пятидесяти, на ход битвы это серьезно не повлиять не могло. Наконец появились они, ровные ряды молчаливых солдат империи, подымающиеся на холм, ровным, неторопливым шагом.
Щитов ни у кого не было, солдаты были вооружены кадийскими крюками на длинных десяти локтевых древках. Халаты из черного щелка скрывали доспехи на теле, но в их наличие и качестве сомневаться не приходилось. Веторг слышал про этот материал, щелк был крепок, но главное он был гладок, и оружие часто соскальзывало по нему. Кроме того, халаты не давали заметить слабых мест на доспехах. Единственной видимой частью доспехов были шлемы, у всех одинаковые, остроконечные, увенчанные конским хвостами выкрашенными в разные цвета, это помогало кадийцам различать офицеров и солдат разных полков.
Подойдя на пятнадцать метров к противнику, кадийцы остановились. Ряды воинов раздвинулись и вперед вышли стрелки вооруженные арбалетами.
-Щиты! Команду, данную князьями, подхватили старосты всех деревень и восемнадцать тысяч воинов попытались отгородиться от смертельного роя. Первые ряды выставили щиты перед собой, остальные подняли их над головой, на случай если стрелы полетят навесом, хотя на таком расстоянии это было и невозможно.
Арбалеты кадийцев были чрезвычайно мощным оружием, солдаты натягивали их ногами, быстро стрелять из такого оружия невозможно, но каждый залп арбалетчиков был смертоносен. Обычные деревянные щиты тяжелый арбалетный болт пробивал навылет, если рана не оказывалась смертельной, дело завершал нанесенный на наконечник яд. Лишь самые крепкие и тяжелые, покрытые металлом щиты, весившие двадцать пять фунтов и более, могли выдержать его попадание. Даже в первых рядах такие были далеко не у всех. Единственный залп кадийцев произвел настоящее опустошение среди лучших воинов князей.
-Опустить щиты - команда последовала сразу после залпа, утомлять руку держащую щит еще до начала боя было опасно.
Разрядив свое смертоносное оружие, стрелки отступили за вновь расступившихся копейщиков. Услышав многочисленные вопли раненных, Веторг ужаснулся мощи кадийского оружия, но гораздо больше его удивляла слаженность, с которой действовали солдаты, расступившись, пропуская арбалетчиков, а потом снова сомкнув ряды.
Следующими из стройных рядов кадийцев вышли знаменитые штурмовые отряды. В отличие от тяжелой пехоты сражавшийся строем, эти воины нападали вне строя, короткой яростной атакой стараясь смешать ряды противника и отступить за стройные ряды копейщиков, позволяя тем давить врага своим непробиваемым строем.
Единообразного вооружения у них тоже не было, каждый сражался тем, чем умел это делать лучше всего. Преобладали двуручные мечи, рукояти которых в длину немногим уступали лезвия, были и одноручные, использовавшиеся вместе с легким щитом, длинные безрукоятные цепы и кадийские крюки на коротких, шести локтей древках, которые кадийцы предпочитали использовать без щита. Но не это оружие испугало Веторга и других храбрых воинов. Многие из нападавших несли в руках глиняные горшки замкнутые горящими тряпками, темный огонь.
-Щиты! - Еще до команды все догадались отгородиться от смертоносной субстанции хотя бы такой защитой.
Кадийцы старались забросить свои горшки поглубже в ряды противника, чтобы смешать строй, но не отгородить от себя огненной стеной.
В центр щита ударил горшок, разлившаяся жидкость тут же вспыхнула. Не одна капля густой вязкой жидкости не успела просочиться через большой крепко сбитый щит. Как и гласило название темно-бардовым, почти черным пламенем, сильно чадящим пламенем. Не медля ни секунды, Веторг бросил щит на землю и запрыгнул на него втаптывая его поглубже в землю. Старые воинов не раз бившиеся с кадийцами рассказывали, что темный огонь мог гореть даже разлитый по поверхности воды, но даже он потухнет если вогнать горящий предмет во влажную землю.
Слева кто-то громко ругался, Веторг обернулся, капли горящей жидкости попали на плечо стоявшего рядом, воина и теперь он пытался срезать с себя рукав. Повсюду были слышны ругань и крики, во многих местах темный огонь нанес гораздо больше вреда, разбиваясь о край щитов, или что еще хуже о землю, у ополченцев не было времени создать из щитов сплошную крышу. На нем не было, ни единого ожога, ему повезло, только радоваться было некогда.
Штурмовая пехота кадийцев бросилась вперед выкрикивая имя своего бога.
-Герис! Герис!
Среди доспешных воинов он заметил хрупкую женскую фигуру в черной мантии с изображением серповидного ножа на груди, белая рукоятка и алое лезвие с которого капали алые капли. С двух сторон ее прикрывали щитоносцы с большими щитами. Эта женщина испугала его сильнее всех кадийских солдат и их темного огня. Жрица Рии - богини Страданий, и страх перед ней был не простым суеверием. Она вскинула руки, зашептала молитву и более сотни бойцов свалились на землю, корчась от дикой боли. В образовавшуюся брешь тут же рванула штурмовая пехота, стремясь поскорее расширить проход для копейщиков. Жертв жрицы втаптывали в землю, не желая тратить время на их добивание. Веторг еще раз взглянул на зловещую жрицу замершую с поднятыми руками, кто-то попытался прервать ее молитву метнув нож, но телохранитель вовремя прикрыл ее щитом.
Он оказался почти в гуще схватки от нападавших спереди его отделяло всего ряда ряда воинов, от прорвавшихся слева всего один ряд. Напор схватки сместил его, щит так и остался лежать на земле.
Из всех нападавших выделялся один, его халат был без рукавов, открывая бронзовые маники защищавшие обе руки, отличительный знак жрецов Гериса. Молодой воин и не представлял, что можно так хорошо биться, тяжелый двуручный меч в руках жреца казался легкой палочкой, а вставшие на его пути северяне падали один за другим. К счастью могучий воин прорывался вперед, не отвлекаясь на оставшихся с флангов.
Веторг попытался атаковать наседавшего слева противника через спину впереди стоящего, но это не слишком хорошо получалось. Стоящий впереди воин получил удар от стоявшего где-то справа война с длинным безрукоятным цепом. И Веторг протиснулся, вперед позволяя раненному отступить. Оказавшись лицом к лицу с опытным воином вооруженным щитом и мечом, он подумал, что лезть в первый ряд без щита было не лучшей идеей, но менять что-то было уже поздно. Они обменялись несколькими ударами, Веторг получил неглубокий порез на груди и кажется один раз достал противника, но раздавшийся свисток и штурмовые отряды начали отступать, уступая место тяжелой пехоте, клином вошедшей в образовавшуюся брешь. Юноша еще раз удивился выучке кадийцев умевших даже в пылу битвы действовать слаженно.
Он успел безуспешно обменяться с противником парой выпадов, после чего его подхватила волна бегущих северян. Это было поражение, но он, по крайней мере, был пока жив, и жизнь следовало сохранить. В памяти остался только бег. Позже Веторг узнал, что их строй был прорван в нескольких местах, и когда в бреши вклинилась кадийская тяжелая пехота, объединенное воинство князей дрогнуло и побежало.
Пехота преследовала их не долго, в кадийской армии роли всех родов войск были четко прописаны, догонять убегающих было делом всадников. Одеты они были почти также, как и тяжелая пехота, разве что мечи подлиннее, древки кадийских крюков покороче, и защита на ногах получше. У всех были небольшие арбалеты, которые можно было заряжать, не слезая с лошади. Кони были хорошие, с востока империи, быстрые, изящные, выносливые, выведенные и тренированны специально для конного боя. Преследуя убегающих они предпочитали пользоваться древками, каду нужны были новые рабы, а Темным Богом новые жертвы.
Убежать далеко не удалось, мощный удар пяткой копья по ребрам слева сбил его с ног. Когда он, держась за бок, поднялся, кавалерист уже проскакал, догоняя остатки беглецов, а сзади уже надвигалась пехота, на этот раз не строем, а небольшими группами. У Веторга еще были копье, топор и нож. Можно было драться умереть не попав в плен к кадийцам. Героем он не был, но того, что он о них слышал было более, чем достаточно, чтобы предпочесть смерть плену. Промелькнула мысль убить себя, собственными руками, чтобы наверняка, но юноша не был уверен, что сможет воткнуть нож себе в горло.
Противников было десять, но пять из них остались охранять уже захваченных пленных. Серьезно раненных укладывали на телегу, остальные шли связанные веревкой между собой. Один против пяти, он был хорошим бойцом, но не был уверен, что достаточно хорош, чтобы помешать взять себя в плен, но это было единственное, что он мог сделать сейчас. Занеся копье, он бросился, открывая грудь для удара, на воина показавшегося ему самым молодым, почти ровесником. Противник попытался увернуться и подсечь древком, Веторг подпрыгнул, но по приземлению, боль в левом боку заставила его согнуться. Воин справа воспользовался это и нанес, чрезвычайно болезненный удар древком по пояснице, воин слева ударил под колени. Юнный северянин опять оказался на земле, а кадийцы принялись избивать упавшего. Били не со всей силы, даже в таком состояние Веторг заметил, что они старались не покалечить свою добычу. Как ему показалась злобы солдаты совсем не испытывали, как он не испытывал злобы к зайцам которых ловил, или к свиньям которых забивал. Когда Веторга привели к остальным пленным, сопротивляться уже не хотелось.
Пойманных согнали в специальный загон, заранее сооруженный в лагере. Охраной занимались не только люди, но и крупные, короткошерстные псы с мощными головами, они были почти в два раза крупнее волкодавов, которые помогали пасти скот землякам Веторга, столь могучих зверей разводили в только храмах Гериса.
Их было более трех тысяч пленных северян, но все они были безоружны и избиты, многие ранены. Желания умереть, сражаясь у Веторга уже не было, у остальных пленных было то же ощущение. Он знал это, хотя они не обменялись ни словом, разговаривать не было ни какого желания.
До вечера в лагерь притащили еще много новых пленных, теперь их уже теперь их набралось более четырех тысяч человек. Некоторых вытаскивали из загонов и отводили в палатку для допросов, все без исключения выходили от туда на своих ногах, но у некоторых под ногтями были следы пыток, раскаленные иглы, такое иногда применяли и на севере.
Охранявшие их солдаты не обменялись ни, одним словом. Не было оскорблений, их не травили жуткими боевыми псами, не били после того, как они были связанны. Веторг и его земляки, захвати они пленных, не смогли бы отказать себе в таком удовольствие. От веривших в Темных Богов он ожидал гораздо большей жестокости.
Вечером кадийцы все же оправдали ожидания пленных, продемонстрировав, что легенды об их жестокости не являются преувеличением. Жрецы Рии обследовали всех раненных, выискивая тех, кто не смог бы пережить путешествие в Кад. Веторг к его радости в их число не попал.
Тяжело раненных солдаты по несколько человек выволакивали из загонов, и передавали ученикам жрецов, которые распяливали несчастных между вбитыми в землю кольями.
Когда последний несчастный был привязан, жрецы прочли молитву своей богине. Привлекя к себе внимание Рии они, не прекращая чтение молитвы, взяли в руки палки, а их ученики железные ломы. По очереди подходя к распятым жрецы ударами палок обозначали место и силу ударов, которые должен был нанесли лом. Крики сотен истязуемых сливались с монотонной молитвой. Каждому раздробили кости конечностей, после чего оставили мучиться дол утра, их боль, была жертвой богине Страданий, за помощь в бою и исцеление раненных, которым в Кадийской империи занимались те же жрецы.
-Я ожидал от них большей изобретательности. Мы делали с их пленными вещи и похуже.
-Глупец! У них просто мало времени и жрецов, этих казнили по быстрому. Тем, кого принесут в жертву богине в Каде, так не повезет, их страдания растянутся на несколько дней. - Один из более опытных бойцов, похоже, был хорошо осведомлен об обычаях Империи.
Веторг не ответил, возможно мучительно умирать в течение нескольких дней придется ему, и знать подробности совсем не хотелось. Не хотелось, вообще ничего, в груди осталась только непонятная, тупая пустота.
Заснуть под стоны умирающих было сложно. Юноша лег на спину и долго смотрел в звезды, в голове было не одной мысли. Он не помнил, сколько лежал, и а какой момент свыкся м криками на столько, что смог уснуть, не помнил что вообще уснул, но когда солнечные лучи разбудили его, понял, что сколько-то поспать все же удалось. Хорошо, учитывая что, скорее всего, придется много идти.
Кадийцы обильно накормили их сухими лепешками из захваченного княжеского обоза. Свои лепешки они пекли здесь же, и ели свежими, и от трофейного хлеба следовало побыстрее избавиться. С лепешками солдаты ели чечевичную похлебку с вяленым мясом, захваченным в том же обозе, с собой такого излишества солдаты Кадийской империи не носили. Пили все одно и то же: воду, на треть, разбавленную кадийским вином.
После завтрака солдаты начали разбирать лагерь, в том числе, и загон для пленных. Пришло время завершить ритуал жертвоприношения. Тех несчастных, кто оказался достаточно силен, чтобы не умереть от ран ночью, добивали. Жрецы, прочитав молитву, наносили удары своим серповидным ножом в печень, чтобы наверняка добив, еще немного продлить страдания северян.
Не дожидаясь смерти жертв Рии, кадийцы собрались и двинулись вперед, покорять оставшиеся без защиты северные княжества. Три с половиной тысячи пленных отправились в противоположном направлении, в Кад. Каждому повесили на грудь табличку с какой-то надписью. Веторг неплохо говорил на кадийском, однако писать не умел, впрочем, как и на родном языке. Но он заметил, что у всех надписи немного отличались. Каждое утро и вечер солдаты сверяли надписи на таблице с какими-то свитками. У кадийцев все было продуманно.
Веорг узнал, что среди пленных был князь соседнего княжества и двоюрный брат его князя. Кадийцы захватили более сотни знатных пленников, их старались захватить в первую очередь. Все, несмотря на знатность шли в одной колонне, связанные одними веревками. С точки зрения Веторга, это было неправильно, ведь к более ценным пленникам следовало относиться более внимательно, кадийцам похоже было все равно.
В дороге их кормили почти тем же, что ели солдаты. Лепешек и чечевичной или бобовой похлебки хватало на всех. Солдаты кроме этого получали небольшие порции сыра или оливок.
На территории Кадийской империи они оказались уже на следующий день. Перемены были заметны сразу, теперь идти приходилось по мощеной дороге, а кирпичные постройки встречались все чаще. Даже в деревнях, мимо которых они проходили, среди мазанок вроде его собственной было немало кирпичных домов, а ведь эти земли вошли в состав империи только при прадеде Веторга.
Он вспомнил, как в прошлом году они устроили набег на эти разбогатевшие под властью Темных Богов земли. Тогда он неплохо заработал, и сильно поднял свой авторитет в деревне, больше никто не смотрел на него, как на мальчика, хотя на его ровесников до сих пор смотрели именно так.
Этот и ему подобные набеги и послужили поводом для нынешнего вторжения кадийцев, во всяком случае, так считали охранявшие их солдаты. Среди пленников говорили, что настоящая причина была в найденной недавно крупной золотой жиле, и что громче всех мести за набег требовал жрец Сагуры, Богини обогащения. Впрочем, откуда им знать, что на самом деле происходило в жреческом совете Када.
Веторг помнил тот набег так хорошо, как если бы он произошел вчера. Их было около тысячи (не умея читать, он неплохо умел считать). Дружина князя, около двух сотен лучших воинов княжества и восемь сотен добровольцев составлявших малое войско. Им удалось, никого не потревожив, подобраться к тому городу, название он никогда не знал. Може показаться странным, как такому большому воинству это удалось, но они шли по вражеской земле немногим больше двух суток, не пользуясь дорогами, обходя деревни, а местные жители, опасаясь налетчиков с Севера старались пореже выходить из укрепленных поселений.
Город, который они собирались ограбить был по меркам империи небольшой, всего двадцать пять тысяч населения, но он ничуть не уступал крупнейшим городам, которые видел Веторг у себя на родине. Для защиты от нападений город окружала каменная стена. Она была невысокой и серьезной осады или штурма выдержать бы не могла, но от набега малого войска жители вполне могли защититься с единственной ротой гарнизона, на помощь которой придет местное ополчение, способное собраться и организоваться за пару часов.
Вот только в этот раз этих часов у них не было. У князя в городе был свой человек. За щедрую плату предатель убил солдата дежурившего с ним, на участке стены, и спустил веревочную лестницу. Двадцать лучших дружинников поднявшись по ней, легко захватили ворота.
Это было несложно, тысяча северян ворвалось в город, неготовый сопротивляться. Чтобы не дать никому сбежать, князь оставил охранный отряд у ворот, а сам повел основное войско в сторону казарм. Солдат следовало уничтожить прежде, чем они успеют организовать сопротивление.
Как бы хорошо не было спланировано нападение, кадийские солдаты оставались кадийскими солдатами в любых обстоятельствах. Дежурившие на других участках стены солдаты подняли тревогу, и гарнизон успел не только, подготовится к атаке, но и выдвинуться к воротам. Их было слишком мало, без стоящих на стенах и находившихся в увольнительных, меньше сотни солдат, и среди них не было штурмовых и конных отрядов. Встретившись с воинством князя на самой широкой городской улице проложенной специально для них, солдаты заняли оборону, ощетинившись копьями. Они даже выдержали первый напор, но потом несколько отрядов обошли их дворами и атаковали со всех сторон.
Веторг хорошо помнил, как он и еще три десятка добровольцев, во главе с опытным дружинником, пробежали по узкой улочке, чтобы ударить противнику во фланг. Путь им преградило шесть плохо вооруженных горожан, попытавшихся помочь солдатам дать отпор налетчикам. Смельчаки не смогли даже задержать их. Веторг не успел нанести не одного удара.
Солдаты встречали их стеной кадийских крюков. Северяне с разбегу врезались в ровные ряды, стараясь в буквальном смысле смять их. Такие же отряды давили на них со всех сторон, заставляя солдат, сжимать строй все плотнее. Некоторые врывались в стоящие по улице дома и из окон второго и третьего (редкость в городах Севера, но совершенно обычно в Кадийской империи) этажа выбрасывали на головы тесно стоявших копейщиков мебель, убитых жильцов, и даже арбалетчиков попытавшихся занять позицию там же. Разгром завершили пятьдесят дружинников сделавших крюк и ударивших с тыла.
Веторг хорошо помнил, как воткнул копье в тело кадийского воина, пробивая кольчугу. Он родился в суровом и опасном крае, где убивать порой приходилось даже детям, и убийство не было для него первым, но впервые он проливал кровь в настоящем бою. Забрать принадлежавшую ему по праву добычу: доспехи и оружие убитого, старшие воины не позволили, потребовав доказательств, что убил именно он. Можно было попробовать доказать это в бою один на один, но юноша понимал, что пока не способен на равных тягаться с ними.
Вместо этого он отправился компенсировать свои убытки и срывать злобу на горожанах. Вместе с двумя другими воинами они ворвались в один из домов, показавшийся им побогаче. Защищая свой дом, на них выскочил мужчина с топором, Веторг сразил его удачным ударом копья в грудь. Затем они принялись обыскивать дом, собирая все, что казалось им ценным. В одной из комнат Веторг наткнулся на симпатичную молодую женщину лет на пять старше его. Встретившись с ним взглядом, кадийка закричала на его языке:
-Не убивай! Не буду сопротивляться!
Возбужденный после убийства, возможно ее отца или мужа, он воспользовался этим страхом ничуть не терзаясь сомнениями или чувством вины, так возносимым миссионерами Бога Солнца. Она должна была с благодарностью принять семя сильного воина и надеятся родить от него сильного сына.
Награбить ему удалось меньше, чем остальным, сказывалось отсутствие опыта оценки кадийских вещей. Треть всей добычи полагалась князю, собравшему их в поход и кормившего в дороге, но даже то, что осталось у Веторга, было в разы больше, чем ему удавалось выручить торгуя излишками урожая на ярмарке.
Возвращаясь, они не захватили с собой способных замедлить их рабов. Была ли погоня они не узнали, возможно кадийцы не сумели их догнать, а возможно просто не захотели связываться с таким крупным отрядом... До тех пор, пока не смогли собрать десятитысячную армию.
В отличие от солдат мирные жители позволяли себе выплеснуть гнев на тех, кого им приходилось бояться. Все дети, взрослые и старики, мужчины и женщины считали своим долгом унизить захваченных врагов. В пленников летели оскорбления, плевки, гнилые овощи и конский навоз, но попытки бросать камни солдаты жестко пресекали. Никто не должен был портить ценное государственное имущество. Именно так и выразился сержант охраны. Пленные не винили своих обидчиков, в конце концов они были победителями и имели на это право.
Веторг внимательно присматривался к людям издевавшимся над ними, во время прошлогоднего набега у него не было времени вглядываться, но теперь острый взгляд юного варвара замечал множество деталей пропущенных тогда.
Жители этих земель были богато и изящно одеты. Большинство земляков Веторга носили некрашеную льняную или шерстяную одежду, грубого покроя, знать же предпочитала такую же одежду выкрашенную как можно пестрее, чтобы показать свое богатство. Одежда кадийцев была гораздо более аккуратной, подчеркивающей фигуру, кроме льна встречались и другие, гораздо более изящные, и подчеркивали фигуру, ткани по большей части тоже были другие, менее толстые, но не менее теплые, стоившие на Севере чрезвычайно дорого и встречавшиеся крайне редко даже у знати. У всех одежда была раскрашена, но пестрая раскраску тут не уважали, предпочитая один или два основных цвета изредка дополненных узорами.
Золотые украшения здесь ценили так же, как и на родине северянина. Каждый стремился украсить себя как можно большим количеством золота, драгоценных и полудрагоценных камней, демонстрируя свое богатство и расположения Бегиза, бога обмана и обогащения. Хотя отличия были и здесь, кадийские украшения отличались более тонкой работой.
Мужчины здесь не носили бород и коротко стриглись, считая щетину на лице и длинные волосы уделом варваров. Женщины же, особенно те, что побогаче предпочитали собирать волосы в причудливые прически. Для Веторга привыкшего к тому что и мужчины и женщины на его родине носили длинные волосы, свободно спадающие на плечи такое внимание волосам казалось чудным, а бритье лица он вообще считал наиглупейшим занятием.
Обо всех этих отличиях Веторг знал и раньше, но осознать их смог только сейчас, империя казалась ему другим миром. Впрочем вскоре любопытство было вытеснено душевной пустотой, сумевшей заменить все его чувства после поражения.
Чем ближе подходили они к легендарному Каду, логову Темных Богов, тем разительней становились различия. Вскоре мазанки были полностью вытеснены кирпичными строениями, некоторые из которых были облицованы мрамором. Пшеничные поля и фруктовые сады встречались гораздо чаще, оставляя все меньше места дикой природе, не где однако, не вытесняя ее до конца. По краю мощеных дорог связывавших всю империю располагались аккуратно высаженные деревья, статуи, алтари темных богов и фонтаны с питьевой водой.
Отношения кадийцев к пленным тоже менялось, в землях куда северяне не вторгались уже несколько столетий на них смотрели не с ненавистью, а с любопытством.
К легендарным стенам Када они подошли на восьмой день. Сказать, что он был удивлен, значило бы приуменьшить. Те же чувства испытывали и остальные пленники. Даже пройдя сюда от границ империи и успев увидеть множество городов, они не были готовы к такому зрелищу. Никто из северян даже не мог представить, что человек может строить так.
Стены Када достигали почти ста локтей в высоту, а башни расположенные на пол полета стрелы друг от друга были в полтора раза выше. Но самое удивительное их ждало за стенами. Здесь было множество раскошных домов покрытых мрамором, были и дома для бедных, порой достигавших восьми этажей. Как такие высокие здания могли стоять не падая и при этом оставаться недорогими для северян оставалось загадкой. Увиденным можно было восхищаться очень долго, а ведь они не видели, и как решил Веторг не увидят и десятой доли чудес этого города.
Пленных привели на площадь расположенную перед главным зданием империи, Дворцом Темных Богов. Когда то это был дворец императора, но двести лет назад, последний каддийский император был убит в результате переворота и здание, стало главной резиденцией новых правителей империи - жрецов. Теперь здание было облицовано черным мрамором, разрешенным в империи только для храмов.
Огромный пятиугольник здания с двух сторон окруженный колоннами по площади превосходил деревню Веторга. Единственный купол украшал золотой шпиль с насаженной на него серебряной головой дракона - символом свергнутого императора.
Смотря на самое величественное строение Када, северяне ожидали решения своей судьбы. Солдат, посланный в Храм с посланием, вскоре вернулся, но жрецы продержали их под солнцем еще час, прежде чем соизволили появиться. Офицер передал свиток пожилому полному мужчине одетому в черную мантию богато расшитую золотыми узорами и подпоясанную золотым поясом с крупными драгоценными камнями на застежке. Старший жрец Бегиза быстро просмотрел список после чего дал команду нескольким десяткам своих подчиненных.
- Этих он ткнул - пальцем в несколько номеров в свитке - в жертву Рии, из остальных отобрать каждого десятого, знатных и воинов поопытнее, в жертву Гериса.
С этими словами он передал свиток одному из подчиненных. Младшие жрецы начали крайне споро раздевать и осматривать пленных. Судя по всему о знатности они судили по одежде, а о воинском опыте по шрамам. У Веторга шрамы были, пусть полученные не на поле боя а в глупой, пьяной драке, но достаточно глубокие чтобы остаться на всю жизнь. Он и две с половиной сотени человек были отданы жрецам битвы.
Жрецам Рии были отданы члены княжеских семей. Один из несчастных попытался попытался бросится на копья стражи, но был аккуратно скручен, ему даже синяков старались не ставить.
-Чем целее будет, тем дольше протянет на алтаре.- Объяснял старый стражник молодому.
Жрецам Гериса дополнительная охрана для пленных была без надобности. Их было всего двадцать семь человек, один старший жрец с бронзовыми маниками на обеих руках, шесть младших с манниками только на правой, и двадцать гладиаторов, которым при определенном везение тоже когда-нибудь удастся стать жрецами. Для охраны двухсот пятидесяти безоружных, но не связанных северян этого оказалось достаточно.
Оставшихся на площади пленных забрали жрецы Бегиза, им предстояло пополнить ряды рабов, на плечах которых стояла вся экономика Кадийской империи.
Будущих жертв Гериса привели к зданию, лишь немногим уступающим в величие Дворцу Темных Богов, а славой даже превосходившей его, Великой Арене. Главный храм Гериса, где регулярно происходили схватки в честь темного бога, здесь происходили дуэли, судебные поединки, приношение в жертву преступников и части военнопленных в благодарность за победу. За священными поединками могли следить сразу сто тысяч зрителей, о поединках на этой арене ходили легенды, которые слышал даже Веторг. Юноша даже подумал, что родись он в Каде, непременно связал бы свою жизнь с этим зданием.
Все жрецы начинали свою карьеру в качестве гладиаторов на арене. Дожить до преклонных лет им позволяла традиция отпускать побежденных, если он храбро бился и не был приговорен. Веторгу и другим пленным о такой участи мечтать не приходилось. Смерть здесь была не самой худшей судьбой, это лучше чем рабство, и гораздо лучше чем долгая и мучительная смерть в храме Рии.
Широкая лестница по которой их провели вела вниз. то, что было под ареной поразило Веторга даже больше, чем громада расположенная снаружи. Подвалы размещались на нескольких этажах, их вели мимо закрытых дверей и сложных механизмов смысла которых он не понимал, где-то за стеной свирепо рычали звери.
Их завели в огромную клетку спокойно вместившую двести пятьдесят человек, более того способную вместить в три раза больше. К большим жертвоприношениям этой арене было не привыкатьь.
Накормили их хорошо, похлебки богатой мясом и теплого, мягкого хлеба было вдоволь. Герис желал видеть своих жертв бодрыми, достойно умирающими на арене, Веторга это устраивало.
Мать Земля и Отец Небо не требовали человеческих жертв и своих пленников северяне убивали без особых ритуалов, пытали когда хотелось поразвлечься или за что-то отомстить, убивали тех, с кем не згнали, что делать. Рабов на Севере ценили не так, как в империи, в особенности рабов кадийцев, продавать которых в империю было слишком опасно.
Поев Веторг лег спать, несмотря на обстановку и ожидание скорой смерти спалось на удивление хорого. Ближе к утру ему приснился обнаженный воин с руками вылитыми из бронзы. Все его тело было покрыто ужасными шрамами от огня, клинков, когтей, зубов и клювов. Бога в жертву которому он был предназначен юноша узнал сразу. Наверное ему полагалось испугаться, но горящий яростью взгляд Гериса наоборот успокоил его. Пустота в груди возникшая после поражения была заполнена каким-то извращенным воодушевлением.
-Убей.
Веторг не ответил, но в тот миг он испытал восторг, которого не испытывал никогда ранее. В тот момент он знал, что убьет любого, кого смогут выставить против него жрецы.
Когда он проснулся восторг, охвативший его во сне, почти прошел, почти.
-Герис, - прошептал он так, чтобы никто из окружавших его земляков не услышал, - ты получишь свою жертву
Позавтракав мягким острым сыром, который намазывался на теплый мягкий хлеб, северяне ждали начала боев, кто-то со страхом, кто-то с бравадой обреченного, в своих же чувствах разобраться до конца Веторг не мог. После вчерашнего дня какая-то часть его души с радостью ждала этих боев, хотя другая понимала, что шансов на победу почти нет и боялась смерти.
Бои начались в полдень, аристократия Када не любила рано вставать, зато любили поздно ложиться спать, тратя деньги на свечи. Очередь Веторга пришла только в конце дня. Все это время он мог только наблюдать за тем, как служители Гериса по одному, двое или трое уводили жертв на арену. Некоторых даже возвращали назад, примерно один из двадцати северян мог пережить бой. К удивлению юноши на них не было одежды, но еще более удивительным было то, что их врачевали специально приглашенные жрецы Рии. Возможно шанс выжить у него все же был.
Наконец-то пришла его очередь отдаться воле Гериса. Идя к арене он постарался держать себя, как можно достойнее, хотя и не был уверен, насколько хорошо это у него получается, он очень боялся, шансы выжить были минимальны, а умирать совсем не хотелось.
Дорога к арене оказалась длиннее чем он думал, пришлось пройти по множеству Последний участок пути представлял собой длинный и на удивление широкий коридор заканчивавшийся решеткой сквозь которую можно было наблюдать за боем происходившим на арене, Если конечно удавалось привыкнуть к сильнейшему запаху крови бьющему в нос. Кровь разной степени свежести, была здесь повсюду, похоже по этому коридору не только вели пленников, но и выволакивали труппы.
Прежде чем подпустить к арене его заставили раздеться.
-Зрители любят видеть, как кровь сочится из ран, - пояснил сопровождавший его гладиатор.
Веторг не стал спорить.
Зрелище на арене было для северянина крайне необычной. Высокая, атлетически сложенная женщина, на которой из одежды была только бронзовая манника на правой руке, сражалась с двумя северянами. Причем сражалась крайне эффективно, на каждом из ее противников уже было несколько ран, на ней же не было не царапины.
Красавицей эту чрезмерно мускулистую, покрытую шрамами женщину назвать было трудно, но точность движений сильного тела завораживала. Веторгу зрелище показалось возбуждающим и отсутствие одежды не позволяло скрыть это. Впрочем, по отсутствию шуток со стороны двух сопровождавших его гладиатором, он понял, что этим здесь никого не удивишь.
Жрица была вооружена круглым щитом и прямым мечом. У одного из ее противников было копье, другой орудовал таким же мечом. Будучи гораздо быстрее она кружила между ними уворачиваясь и отводя удары, как будто в танце. Создавалось впечатление, что она давно могла их убить, но играла с ними на потеху толпы, как кошка с мышами, рискуя при этом своей жизнью, ведь северяне воины и воспользовались бы любой ошибкой, позволь она себе ее совершись.
Противники в очередной раз попытались взять ее в клещи, хотя и делали это медленно, усталость и потеря крови брали свое. Видя это, женщина решила закончить поединок, переставший удовлетворять требовательных зрителей.
Бросив тело в сторону более усталого противника, она увернулась от копья и ударила снизу-вверх, отрубая руку почти по локоть, толпа взревела. Не глядя на кричащего жрица отпрыгнула в сторону, оборачиваясь ко второму противнику. Теперь они остались один на один, вызывая северянина на атаку, женщина отбросила в сторону щит, разводя в сторону руки, подставляя обнаженное тело под удар. Воин понял, что с ним играют, но он устал и это был единственный шанс победить. Перехватив меч двумя руками, северянин нанес мощный горизонтальный удар, способный разрубить хрупкое женское тело надвое. Жрица поддалась назад, но кончик клинка все же достал ее, оставив кровоточащий порез на животе, чуть выше пупка. Толпа взревела сильнее, чем минуту назад, когда на арену упала отрубленная рука. Позволила ли жрица ранить себя специально, или это случилось по ее оплошности, Веторг не знал.
Не прекращая атаку, северянин нанес еще один удар, но клинок рассек воздух, противница подалась вправо и вперед. Быстрый колющий удар вогнал клинок в живот северянина до половины. Оставив клинок в ране, она отскочила назад, предоставив противнику еще несколько секунд побегав за ней размахивая мечом. Вскоре обессиленный он упал на колени. Ударом ноги в рукоять жрица вогнала клинок еще глубже, заставив жертву закричать последний раз. Абсолютно ненужный прием, способный покалечить исполнителя тем не менее очень понравился кадийцам наблюдавшим за боем.
Извлекя оружие из мертвого тела она подошла к все еще стонущему северянину с отрубленной рукой. Схватив за волосы, подняла его на колени под крики восторженной толпы. Единственный удар меча отделил голову от тела. Жрица была не только быстрее, но и сильнее большинства людей.
-Хороша, скоро наверняка станет старшей жрицей.
-А не молода она для старшей жрицей? - Веторг был удивлен, женщина выглядела от силы на тридцать лет.
- Ей уже лет пятьдесят, любимцы Темных богов всегда выглядят моложе и живут гораздо дольше простых смертных. И вообще не болтай! Твой выход! Готовься к смерти.
Решетка и вправду начала подниматься, но готовится к смерти, Веторг не хотел.
С противником ему повезло, во всяком случае, на первый взгляд. Главное, что на нем не было бронзовой мантии, а значит и жрецом этот гладиатор пока не стал. Молодой, ровесник Веторга хотя боевого опыта наверное побольше, но главной не жрец! Увидев служителей Гериса в бою, Веторг прекрасно осознавал, что один на один против такого противника ему не выстоять. А еще северянин был чуть выше и шире в плечах, хотя бы одно преимущество, пусть и небольшое было очень кстати.
Гладиатор был вооружен кадийским крюком на пяти локтевом древке. Пленнику же предлагалось сделать выбор из многочисленного оружия лежавшего на песке. Веторг подобрал меч, прямое лезвие немногим более двух локтей в длину. Отличная сталь, когда-то он мечтал захватить такой в походе на Кадию.
Лишь когда противник двинулся на него держа перед собой более длинное оружие пришла мысль, что взять себе меч было не самой лучшей идеей, технике владения этим оружием его никто не учил, так же, как и технике противостояния длиннодревковому оружию без щита. Приходилось все время отступать, благо размеры и форма арены позволяли делать это бесконечно.
Зрители начали возмущено кричать, такой бой им не нравился.
-Деритесь наконец!
-Хватит танцевать!
-Выпустите псов! Пусть побегают!
Все эти крики чередовались с бранью. Веторгу было все равно, он просто хотел выжить, а вот для его противника такие выкрики могли иметь более серьезные последствия. Северянин не знал, но кадийцы считали что голосом толпы зрителей на арене говорит сам Герис. Непонравившемуся толпе гладиатору манника жреца могла не достаться никогда. Молодой гладиатор зная это набросился на противника с удвоенной яростью, ему даже удалось достать Веторга уколом в грудь, но рана несмотря на обильное кровотечение оказалась неглубокая.
По мере того как кадиец уставал напор атаки начал иссякать, но он не прекращал атаки, боясь разочаровать толпу. Азартно орудуя крюком, гладиатор пытался подцепить ноги противника сзади, но увлекшись, забыл что жертва опасна и тут же поплатился за это. Вместо того чтобы отступать, как последние несколько минут, Веторг сблизился и ударил сверху вниз целясь в голову. Противник увернулся но потерял равновесие. Северянин бросился на противника и протаранил его плечом, оба оказались на земле.
Копье на таком расстояние было бесполезно, а своему мечу северянин предпочел бы сейчас кинжал или нож, но все же от меча пользы было больше. После короткой борьбы более крепкий северянин уложил кадийца на лапотки и нанес ему несколько порезов, будь на том хоть немного одежды, сделать это было бы практически невозможно, но хорошая сталь резала голое тело даже без замаха. Навалившись всем телом, Веторг попытался перерезать гладиатору горло. Оба схватились за лезвие одной и за рукоять другой руками, никто не жалел ладоней. Веторг давил, противник сопротивлялся. Северянин был сильнее и был сверху, кадиец постепенно уступал в глазах молодого гладиатора появились ужас, смешанный с удивлением, он не верил что умирает от рук жертвы своего бога. В глазах же Веторга горел пламень битвы Гериса. Еще немного и из порезанного горла хлынула кровь. Победа!
Он вышел с арены в те же ворота в которые входил. Гладиаторы сопровождавшие его налили победителю кубок крепкого вина. Отхлебнув оказавшегося великолепным, но недостаточно сладким напитка он подумал, что первый раз пьет из серебряной посуды.
Его раны врачевал жрец Страданий, мазь наложенная им на рану дико жгла, но через три часа от ран остались только небольшие шрамы. Боль окончательно прошла только к утру.
Следующий день его никто не трогал, зато кормили и поили вдоволь. Хотя разнообразием еда и не баловала, похлебка, хлеб, сыр, почти то же, что ели в походе солдаты. Веторг был разочарован, кадийцы слыли большими любителями вкусно и изысканно поесть. Или именно так, по их мнению выглядела еда истинного воина?
Вина было более, чем достаточно, чтобы запивать еду но не достаточно чтобы напиться до потери сознания, тем не менее Веторг предпочитал на него не налегать. В том, что победителей потащат драться еще раз сомневаться не приходилось, а у трезвого шансов выжить на арене было больше. Многие с ним согласны не были, а может считали, что пьяными умирать будет веселее. Спросить юноша так и не решился.
За два с половиной дня боев в живых осталось только двенадцать пленных из двухсот пятидесяти. А ведь каждый из них дрался только в одном бою, служители Гериса старались беречь свою жизнь выбирая более слабого противника, однако десять гладиаторов и один младший жрец не вышли с арены живыми.
В конце третьего дня боев отдохнувших победители повели на последний бой. Веторг гадал, что именно их ждет? Заставят ли убивать друг друга или придется драться с гладиаторами? Младшими жрецами? Гиганскими храмовыми псами?
Он не угадал. На арене освещенной факелами был только один противник, один против двенадцати. Обе руки старшего жреца были в бронзовых манниках. Ростом он был выше самого высокого их вышедших северян на целую голову, а тело казалось состояла из одних мускулов. Страшный противник, но способен ли один человек противостоять двенадцати, пусть даже он старший жрец бога битвы? Тяжелый чуть изогнутый клинок, на длинной деревянной рукоятке с массивным противовесом покоился на левом предплечье, так держат младенцев, а не оружие.
Северяне бросились к оружию, его здесь хватало на всех. Веторг на этот раз взял кадийский крюк вроде того, что был у его противника в прошлом поединке.
Длинный прыжок, люди, тем более такие большие, так не умеют! Взмах меча и только что схвативший оружие воин упал с отрубленной головой. Два быстрых шага и следующий воин пытаюсь спастись отводит клинок древком копья, нога гиганта врезается ему в грудь ломая ребра, мощный удар обрывает страдания упавшего.
-Окружайте его!" Нападайте все вместе! - Кто-то из северян попытался сгруппировать всех, видя в действиях сообща единственный шанс на победу.
Возможно, нападать всем сразу было не самой остроумной идеей, но на остроумные идеи просто не было времени, а по одному их бы просто вырезали. Страх прошел, выполнять приказы, перекладывая ответственность на другого было неплохим лекарством.
Когда они окружили его он только рассмеялся. Десять человек набросилось на одного стараясь бить одновременно. Веторг помнил только свои судорожные попытки достать противника кадийским крюком. Через несколько минут напряженного боя четверо северян остались лежать на песке убитыми или тяжело раненными, трое из выживших были ранены, Веторуг благодаря удаче и длинному древку избежать этой участи. Но и жрец не остался невредим, на его теле было по крайней мере пять две раны. Несмотря на свою силу, мастерство и дар темного бога он был всего лишь человеком, и он был уязвим, а значит его еще можно было победить.
Никто из оставшихся в живых не решался напасть первым и жрец опять расхохотался. Веторг вспомнил, как прошлый противник пытался захватить крюком его ногу и попытался проделать то же, напав сзади, надеясь, что результат будет более успешным. Реакция жреца поражала: он умудрился прижать древко к земле и нанес рубящий удар, чуть не разрубивший юного воина. Чтоб спасти жизнь пришлось пожертвовать оружием. Однако кончик меча все же достал его, полоснув по животу, к счастью порез оказался не глубоким.
Один из воинов решив воспользоваться ситуацией, подскочил к жрецу сзади и воткнул копье в отставленную назад ногу. Удар вышел хороший, но когда храбрец занес копье для второго удара противовес двуручного меча врезался ему в грудь ломая ребра и опрокидывая на землю. Двое, бросившихся спасти товарища, северян были срублены одним ударом.
Теперь на ногах оставалось только двое, и еще один лежал со сломанными ребрами на песке, но жрец был ранен, последний удар в ногу нанес серьезную рану и лишил его возможности передвигаться быстро. Сейчас лучшей возможностью было потянуть время, подождав пока противник истечет кровью. Предпоследний живой союзник Веторга так не думал, и с бешенным кличем кинулся на врага, но был остановлен колющим ударом в грудь. Длинный клинок вошел в него до половины, и застрял там. Убийца попытался освободить свое оружие оттолкнувшись от мертвого тела ногой. Забывшись жрец перенес свой вес на раненную ногу, крик гиганта сотряс арену.
Веторг молча напал со спины,. Только что подобранный топор вошел в спину безоружного противника. И не убил, могучие руки сомкнулись на горле северянина, понимая, что ничего не может противопоставить такой силе он уже простился с жизнью когда железная отпустила его шею. Последний оставшийся в живых союзник, превозмогая боль в сломанных ребрах, атаковал жреца. Из последних сил тот схватился за древко входящего ему в живот копья
Веторг вырвал из спины гиганта застрявший топор, бользаставила того ослабить хватку и копье глубоко вошло в живот. Наконец великан упал на колени, но он был все еще жив и даже опрокинул на песок противника, дернув за древко. Топор разрубивший его голову наконец-то закончил бой, Веторг мог только восхищаться мощью поверженного врага.
Толпа взорвалась криком. Они визжали от восторга глядя на убийц жреца своего бога.
-Герис! Герис! Герис!
Веторг не мог этого понять, все было неправильно, они должны ненавидеть его. Но несмотря ни на что именно в этот момент юноша испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Он победил, оказался лучшим, сделал невозможное, перешел свой предел. Восторг, безумие, радость охватившая до кончиков волос, опьянение сильнее чем от самого крепкого вина.
-Кад, тебе понравилось? - покричал он не своим голосом, заставив зрителей взвыть еще сильнее. Возможно сегодня его убьют, но оно того стоило.
Когда крики начали стихать со своего места поднялся один из старших жрецов следивших за поединком. Две бронзовые манники были однты поверх черной мантии, жрецы бога битвы публично раздевались только во время боев на орене.
-Жители Када! - Голос звучал казалось со всех сторон, без магии такое было невозможно. -Во славу Гериса за три дня мы принесли в этом храме двести пятьдесят человеческих жертв. Эти два варвара должны были здесь умереть! Но сегодня в этом священном месте Герис дал им выстоять, такова его Воля! Я обращаюсь к вам избранники бога! Готовы ли вы принять его волю и связать свою жизнь со служением ему?
-А что будет если мы не готовы? - Спросил второй победитель. Веторг лишь хмыкнул, неужели не ясно, что ничего хорошего точно не будет. Сам он отказываться не собирался, умирать не хотелось совсем, а судьба жреца Гериса, великого воина и одного из правителей могущественной кадийской империей казалась ему далеко не самой худшей участью.
-Если вы не примете волю Гериса вам придется биться с еще одним жрецом, и если понадобится, мы все будем по очереди драться с вами, пока вы не убедитесь в воле и могуществе Гериса или пока он не изменит свое решение. Веторг лишь покачал головой, как будто не ясно что еще один бой со старшим жрецом заставит Гериса переменить свое мнение. Они были усталы, изранены и их было только двое.
- Я готов связать свою жизнь со служением Герису! - Дожидаться что ответит недогадливый земляк не хотелось.
-Я тоже. - Разум все же взял вверх над гордостью и верой в отца Небо и мать Землю.
-Открыть ворота служителей!
-Герис! Герис! Герис! - Кадийцы были в полном восторге. Интересно, если бы старший жрец вышел из боя победителем, они кричали бы также громко? Или это было бы слишком ожидаемо, чтобы довести до экстаза столичных жителей?
Внешне ворота служителей выглядели так же, как и те в которые выходили гладиаторы. Отличия начались внутри, стены были покрыты мозаиками, изображавшими победы жрецов на арене, а с потолка на них смотрел сам бог Битвы. Кое-где изображения были испачканы кровью но это не в какое сравнение не шло с тем, что он видел выходя на арену из других ворот.
Внутри их встречал жрец в одной бронзовой маннике.
-О ваших ранах позаботятся жрецы Рии, после чего вы сможете одеться, вымыться и посетить пир в честь проведенных игр. Храм оплатил услуги служителей и служительниц Окелиты, чтобы мы могли порадовать свое тело и Рии чтобы мы могли выпустить свой гнев.
-Выпустить свой гнев? - Веторг не совсем понял, что имел виду жрец.
-Да, причиняя им страдания.
Веторг вспомнил, что когда-то слышал об этом обычие кадийцев. Каждый кто хотел выпустить свой гнев, мог прийти в храм Рии и заплатив избивать или пытать людей. Только ему казалось, что пытают в этих храмах рабов а не будущих жрецов. Странны обычаи Кадийской империи, впрочем возможно в таком способе выпускать гнев и в том, что боль причиняют будущим жрецам богини Страданий есть свой смысл, ведь позже им придется пытать и лечить других людей. В любом случае он сегодня предпочтет порадовать свое тело в объятиях симпатичной служительницы Окелиты. Пора привыкать, свою Домхиль он скорее всего больше никогда не увидит.
Лечение у жрецов Рии снова принесло боль, сильнее, чем при самом ранение. По-другому они, похоже, просто не умели, чего еще ждать от жрецов богини страданий?
Смывая с себя грязь, принесенную еще из дома, в огромном, расположенном под ареной, бассейне наполненным теплой водой, Веторг познакомился со своим товарищем по несчастью, или теперь следовало говорить по удаче?
Его звали Гурт, он был на шесть лет старше, но в походы никогда не ходил. На Родине у Гурта осталась жена и двое детей, и он похоже собирался при первой возможности бежать к ним. Конечно же Веторг тоже думал гад этой возможностью, но чем больше он думал, тем меньше ему эта идея нравилась. В Каде по слухам половина жителей - рабы, если бежать отсюда так просто, могла ли такая система существовать более тысячи лет? Впрочем, они рабами не являлись, их статус оставался для северянина загадкой, которую он собирался прояснить позже.
Кроме того юноша верил, что Герис приходил в его сон не просто так. Такой сон мог значить только одно: бог следил за ним. И если от людей еще можно было убежать, то о побеге от темного бога лучше было даже не думать. Конечно у северян были и свои боги, но что Мать Земля и Отец Небо сделали для него? А Герис подарил им победу, двум из двухсот пятидесяти. Веторг не пытался обмануть себя, он не был не самым сильным, ни самым умелым, ни самым удачливым. Победу можно было объяснить только божественной волей. Интересно приходил ли Герис Гурту? Если да, то как он может надеяться бежать? Если нет, почему он выжил?
Зал в котором жрецы устроили пир так же, как и баня располагался под ареной. Лампы, закрепленный на покрытых мозаиками стенах так, чтобы не нарушать рисунка, освещали его так щедро, что казалось что дело происходит днем на улице. В центе, посреди бассейна располагался фонтан в форме гладиатора обезглавливающего врага, из лишившейся головы шеи били струи разной высоты и под разными углами, похоже, водные процедуры кадийцы очень любили. Столы располагались так что от них до фонтана было локтей тридцать, пол под ними был устлан коврами. Как и все в Каде это место поражало своими размерами.
Веторг пересчитал присутствовавших служителей Гериса. Старших жрецов было всего шестнадцать, младшей по меньшей мере в пять раз больше, а гладиаторов не меньше полутысячи, никто из них не снял манники и наручи темного бога. Даже если здесь собрались все служители бога битвы находившиеся в Каде(в чем Веторг не был уверен) у Гериса в городе была небольшая, но грозная армия. На четырех служителей мужчин приходилась одна женщина, среди жрецов эта цифра была меньше. В том, как хорошо эти женщины умеют драться, Веторг уже убедился, хотя само существование воительниц до сих пор не укладывалось в его голове. Впрочем и для кадийцев это было достаточно необычно, ведь их армия состояла исключительно из мужчин.
Пир в честь окончания был устроен роскошным, во всяком случае, так показалось северянам, кадийцы же считали его достаточно скромным. Услышав это, Гурт поинтересовался, какие же пиры здесь называют роскошными, ответом была лишь улыбка. Веторгу идея отдыхать таким образом после серьезных битв показалась крайне привлекательной.
Кадийскую кухню отличал избыток сладких, соленых, острых, обильно приправленных, неизвестными на Севере, специями блюд. Зачастую сладкое смешивали с соленым, а соленое с острым.
На столе было множество видов мяса, птицы и рыбы, кадийцы предпочитали чтобы их готовили в меду, много сильно соленых, сдобренных пряностями сыров и острых горячих колбасок. Хлеб был белым и пышным, сильно отличавшимся от лепешек к которым привыкли северяне. Было множество блюд с овощами и фруктами, которые здесь подавали вместе с обедом, по меньшей мере двадцать видов соусов разных видов. Пять раз слуги уносили столы со старыми блюдами и приносили с новыми.
И конечно было вино, много вина! Веторг даже не подозревал, что существует столько видов вина: белое, красное, розовое, черное, зеленое, разной крепости и сладости. На Севере вина были дорогим товаром, завозившимся из Кадии, и до момента пленения юноша пробовал их всего несколько десятков раз. Все подавалось исключительно на серебряной посуде.
Кроме еды были и развлечения подготовленные жрецами других богов. Место между столами и фонтаном было предназначено именно для них. Служители Окелиты услаждали взгляд гладиаторов тревожащим танцем сотни обнаженных девушек и двух десятков юношей. Под музыку флейт и лир они изобразили в своем танце движения страсти и любви.
Когда танец закончился, исполнители были расхвачены и разложены прямо на покрытом коврами полу, где гладиаторы смогли порадовать свое тело. Веторгу пары не хватило и он уделил свое внимание выступлению служителей Рии.
Жрецы своих мантиях с изображением ножа подвергали истязаниям обнаженных служителей чью принадлежность к культу выдавал только медальон на шее. В основном применялась порка практически по всем частям тела, жрецы использовали розги, плети, тонкие палки. Были и более замысловатые развлечения: огонь, иглы, подвешивания в самых причудливых позах. Веторг обратил внимание, что среди служителей и жрецов Рии присутствовавших здесь, женщин было в два раза больше.
Их мучения были жертвой богине Страданий за покровительство, так же, как жертвой богу Битвы была кровь, проливаемая в бою, а богине Плодородия требовались оргазмы ее служителей и тех, кто платил им деньги. Вкусы у Темных богов были порой изощренными.
После того, как жрецы прекратили свое выступление, возможность принести жертву Рии дали и гладиаторам. Гурт с радостью воспользовался этой возможностью. Выбрав парня покрепче, он с удовольствием начал избивать его самой тяжелой плетью. Веторг лишь покачал головой, зачем так демонстрировать свою ненависть? Не важно, собрался ли бежать, или связывать свою жизнь с ареной Када.
Очень не хотелось, чтобы товарищ сделал какую-нибудь глупость и этим подставил их обоих, но порка служителя Рии похоже здесь всем была безразлична, хотя не всем, как минимум одна гладиаторша смотрела на эти картину с явным удовольствием. Возможно это и не такое плохое развлечение? Но сегодня Веторг предпочел подождать пока освободившаяся служительница Окелиты обмоется в фонтане и направился к ней, плотоядно улыбаясь.
На взгляд северянина девушка была слишком худа, но хорошо приглядевшись и после нескольких чаш вина в хрупком теле можно было найти свои преимущества, тем более у кадийки были великолепные ухоженные волосы и лицо. Девушка ответила на улыбку и тут же прильнула к нему, скользя грудью по его телу она опустилась на колени. Немногим женщинам которых успел познать Веторг, в искусстве любви до нее было очень далеко.
Как закончился вечер, и кто проводил их в новую комнату северяне не помнили. В умение пить кадийцы тоже превосходили варваров.
Разбудил его шум создаваемый проснувшимся Гуртом, который прихватил вчера с собой кувшин вина и сейчас снимал честно заработанную головную боль. У Веторга голова почему-то не болела.
Юноша осмотрел комнату, достаточно просторно, в такой комнате можно было поселить четверых. Из мебели две кровати-сундука, пару стульев, стол, все украшено очень изящной, на взгляд варвара, резьбой, хотя до мебели стоявшей на вчерашнем пиру ей конечно далеко. На столе лежало две пары коротких бронзовых наручей защищающих едва ли треть предплечья, в которых ходили гладиаторы. Стены и потолок выкрашены в черный цвет, на полу ковер с вытканными полем битвы усеянным очень реалистичными трупами, у кадийцев странные вкусы, но сработанно хорошо. Охраны у дверей не было.
-Кадийцы придурки если позволяют вчерашним пленникам пить такое вино, да еще и не охраняют. -Гурт презрительно хмыкнул.
Веторг лишь покачал головой, глядя на достижения империи, он не собирался считать ее жителей придурками. Вина у них было вдоволь, а охрана по видимому здесь была не нужна.
-Ну что бежим отсюда?
-Куда? Без денег еды и оружия? Из города Темных богов? Из центра империи? Ты хоть хоть примерно представляешь где именно мы сейчас находимся?
-Нас вели по каким-то коридорам, долго вели, думаю мы уже не под ареной.- Похоже он наконец задумался. - Ты прав! Сначала надо хорошо подготовится, второй попытки нам никто не даст.
Оставалось только надеяться, что их никто не слышал.
-Если не бежать, что тогда делать?
-Идти на запах еды. Жрать охота!
-Ты опять прав! - Гурт расхохотался.
-Только сначала надо одеться по местной моде - Веторг указал на наручи, с видимой неохотой упрямец все же кивнул.
Не долго поблуждав в коридорах, они нашли тот же зал в котором ужинали вчера. Людей там почти не было, но с кухни расположенной рядом уже доносился запах свежевыпеченного хлеба.
-Завтрак вы уже пропустили, а полдник подадут только через час, стол для новичков крайеий справа. - Обернувшись на тихий голос, они увидели женщину в черной мантии с двумя бронзовыми манниками на руках. На вид старшей жрице было лет сорок, но Веторг уже знал, что на самом деле ей гораздо больше. Она была низка, широка в плечах, нос сломан в нескольких местах, а лицо пересекали боевые шрамы, но при всем при этом в ней оставалось какое-то непонятное очарование, заметное даже восемнадцатилетнему юноше.
- Я Ассия учитель битвы новичков в этой школе. Сегодня в честь вчерашнего праздника тренировка начнется только после полудня.
-Хочешь сказать, что будешь учить меня драться?
Веторг лишь опустил глаза, похоже этот идиот пока не видел жриц в бою.
-А тебя что-то смущает? - Ассия даже не разозлилась, похоже ей было любопытно, что за безумец посмел с ней так разговаривать.
-Смущает? Да чему может научить воина баба?
-Считаешь, что дерешься лучше меня? - Женщина весело улыбнулась.
-Лучше любой бабы! Что тут странного?
-Хорошо! Сегодня я дам тебе шанс победить меня. Если получится к вечеру получишь две манники старшего жреца.
_Ты что шутишь?
-Нет, любой гладиатор победивший жреца Битвы в равных условиях достоин сам стать жрецом. Это древнее и ни разу не нарушенное правило. Ты уже успел пройти посвящение Гепрису, хоть и необычным способом. Как правило такие поединки проходят на арене в присутствие зрителей, но для тебя сделаем исключение.
Гурт смотрел на нее выпученными глазами не понимсая в чем тут подвох.
- Ты кстати не хочешь тоже попробовать победить бабу? - жрица обратилась к Веторгу.
Юноша замотал головой, выпучив глаза от испуга сильнее, чем его товарищ от удивления. Предлагая такие условия жрица ни чем не рисковала, не только один на один, но и в вдвоем (хотя это и не вписывалось в правило равных условий) у северян не было против нее шансов.
Когда они садились за стол, сильно хотелось рассказать дураку, о поединке младшей жрицы с двумя их земляками, на который пришлось посмотреть. Хелание было загнанно как можно дальше, если жрица убьеи Гурта, он не сможет сделать глупость, и тем самым подставить их обоих.
Остальные гладиаторы подошли чуть позже, они точно знали, во сколько здесь подают еду. Обычных в подобных компаниях выяснений, кто круче в этот раз не было. То ли всю агрессию выпускали на арене, то ли вчерашняя победа была достаточно внушительной.
На огромной арене, лишь немногим уступавшей Великой Арене Када и в отличие от нее бывшей прямоугольной одновременно могло тренироваться до полутысячи человек. Сейчас на ней было не многим более сотни бойцов из группы новичков. Когда появилась Ассия асе без команды выстроились в прямую линию. Веторг предпочел последовать общему примеру, Гурт замешкался, не зная, что делать. Жрица улыбнулась ему и жестом подозвала поближе.
-Сегодня один из новичков заявил, что достаточно любим Герисом, чтобы победить меня.
Некоторые из гладиаторов засмеялись, но большинство, смотрели на Гурта, как на сумасшедшего.
-Я решила не устраивать поединка на арене, а решить все здесь и сейчас. В случае его победы, подтвердите ли вы волю гериса перед каждым?
-Подтвердим! - Гладиаторы ответили хором, хотя некоторые из них с трудом сдерживали смех. В глазах Гурта было недоумение, он все еще не понимал.
-Можешь выбрать оружие. - Длинной палкой жрица указала на множество стоек звполненных самым разнообразным оружием.
Гурт не долго думая выбрал короткое копье с широким наконечником и небольшой щит(других тут просто не было).
-Начнем? - Ассия улыбалась.
-Мне хватит и моего жезла.
-Надеюсь никто не скажет, что поединок был неравным?
Несколько гладиаторов громко рассмеялись, но Ассия сохраняла серьезность.