-- Глянь-ка ты, и впрямь как с испытания огнем... - неряшливая босоногая девица в мешковатой юбке и спутанными волосами, привстав на цыпочки и близоруко щурясь, приплясывала вокруг меня, то недовольно поджимая губы и цокая языком, то с явным удовольствием рассматривая мою обожженную физиономию.
-- Так я ж и говорю... - радостно подхватил Губошлеп.
-- А тебя никто не спрашивает, - цыкнула на него его Дорота. - Ступай за дверь, пока бородавками не покрылся. Нужен будешь - кликну, - наемник поспешно удалился. - С вашим братом по-другому нельзя, - пояснила она, видимо, заметив недоумение на моем лице - что он такого сделал, чтобы сразу бородавками? - Вам волю дай, вы тут дневать и ночевать будете... - ведьма отошла к жаровне, явно позаимствованной из камеры пыток, помешала какое-то варево в подвешенном над ней котле, и бросила в огонь пучок сухой травы, не глядя выхватив его из одного из сухих букетов, в изобилии украшавших стены и потолок. По тесной комнатушке распространился дурманящий запах, от которого меня снова потянуло в сон. - А ты сел бы что ли, долговязый, - повернулась она ко мне и кивком указала на кресло с оскаленными волчьими мордами на подлокотниках, стоящее на кривых когтистых лапах посреди коморки.
-- Может, я тоже пойду? - предложил я без особой надежды на то, что меня отпустят не исцеленным или, по крайней мере, без бородавок.
-- Ку-уда? - ведьма подскочила ко мне и, бесцеремонно уцепившись за рукав, подтолкнула в сторону кресла - Садись уж, раз пришел.
Я обреченно вздохнул и сел. Тут же ко мне на колени вскочила неизвестно откуда взявшаяся черная кошка, потерлась мордой о подлокотник кресла и громко заурчала. Я не возражал. В Черном замке кошки не жили, то ли их еще до моего рождения сожрали крысы, то ли Черный колдун извел на свои некромантские обряды, и мне было даже любопытно познакомиться с ними поближе. Им, похоже, было не менее любопытно, если, конечно, в их обязанности в этом замке не входило чистить сапоги наемникам - вслед за первой кошкой прибежали еще три и принялись добросовестно тереться о мои сапоги своими черными лоснящимися боками.
-- Не иначе на запах жаркого сбежались, - ехидно заметила Дорота. - Это где ж тебя, красавчик, так поджарили-то?
-- На пожаре и поджарили... - уже более уверено, чем начальнику стражи, солгал я. Потом, спохватился - ведьма, наверно, давным-давно успела покопаться в моих мыслях, - и стал вспоминать подожженные Алаваром конюшни, пожар, устроенный Черным колдуном... Мне повезло, Дороту вполне удовлетворило мое объяснение.
-- Поди ж ты - честный, - снисходительно хмыкнув, заметила она. - А то ведь каждый погорелец норовит наврать, что чуть ли не на дракона ходил. Ладно, сейчас мы тебя подлатаем, - пообещала она, направляясь к полкам, заставленными, как и во всякой уважающей себя магической лаборатории, всяческими склянками и бутылями. - Что тут у нас еще имеется от ожогов...
Пока Дорота перебирала склянки и бутылки, брала в руки, нюхала содержимое, недовольно фыркала и возвращала на место, я думал, что же мне делать дальше. До меня, наконец, дошло, расспросов в этом замке не избежать, а чтения мыслей и подавно. Если хозяйка якшается с Черным колдуном, то с легкостью выведает, кого привела к ней судьба, особенно, если с должным вниманием отнесется к словам Алавара. Странно, что ему здесь никто не верит. Хотя нет, это как раз не удивительно - Алавар никогда не отличался кристальной честностью. Когда-то он выдал за Рикланда себя, почему бы теперь не выдать того же Рикланда кого-нибудь другого? А вот то, что хозяйка замка, по ее собственным словам, со мной встречалась, это уже хуже. Нельзя мне с ней видеться - догадается. Или нет? С таким лицом меня и отец-то родной не узнает, а мысли... Попробовать что ли средство Брикуса?
-- Этот маленький наглец
Обыграл меня вконец,
Он как будто наперед
Мой угадывает ход,
И при этом уверяет,
Будто в первый раз играет! - пожаловался Брикус.
Эту эльфийскую игру люди называли "соты". Четыре десятка деревянных фигурок, или крашенных ореховых скорлупок, изображавших воинов, передвигались по доске, размеченной похожими на пчелиные соты шестиугольниками. Правила были не сложные: окружаешь с трех сторон солдата противника и можешь взять его в плен, чтобы потом обменять на своего, а лучше на выкуп. Королевский шут Брикус не знал в этой игре равных. Даже отец почти оставил надежду обыграть его, а наемники даже не пытались - кому ж охота, чтобы его деньги перекочевали в чужой карман? Вот Брикус и взялся обучить игре Энди, не столько научить, сколько заработать. Денег у ученика Черного колдуна, конечно, не было, но зато был доступ в магическую лабораторию, умение готовить всяческие, в том числе приворотные зелья, и другие полезные умения, одного из которых Брикус как раз и не учел...
-- Нашел, с кем играть, он же мысли читает. Ты еще лютню не проиграл? - поддразнил я шута.
-- Лютню я не проиграл
Этот маленький нахал
Заставляет петь баллады
И ни разу, вот досада,
Я его не окружил!
Я б сегодня заслужил
Золотых монет пять дюжин,
Выпивку и сытный ужин,
Если б королю все это
Пел с заката до рассвета!
-- Я что виноват, что ты бестолково объясняешь? - возмутился Энди. -Проще узнать, что у тебя в мыслях, чем разобраться, что ты хотел сказать своими стихами. И вообще ты думаешь слишком громко. Особенно, когда размышляешь над следующим ходом.
-- Понял, Брикус? Думай потише. А еще лучше вообще не думай - это в обязанности шута не входит.
-- Ну, спасибо, добрый Рик,
Смысл совета я постиг,
Отупеть, как будто тролль!
Обхохочется король,
Но когда-нибудь поймет
То, что Брикус - идиот,
И тогда...
-- Тогда не играй с Энди, - что я мог еще посоветовать? Но Брикус от умения думать пока что не отказался, так что в советах не нуждался.
-- Нет, позвольте отыграться!
Буду очень я стараться! - с воодушевлением воскликнул он.
Мы с Энди недоуменно переглянулись.
Не иначе Брикусу доставляет удовольствие петь баллады, подумал я. Что подумал Энди, так и осталось тайной, но, похоже, он решил играть честно - Брикус, безмятежно насвистывая навязчивый мотивчик непристойной кабацкой песни, выигрывал его фигуры одну за другой. Через четверть часа ученик Черного колдуна был должен ему не меньше десятка зелий и три амулета. Впрочем, такой поворот событий нимало не огорчил мальчишку. Со стороны казалось, что проигрыш - именно то, чего моему другу не хватало для полного счастья. Он то и дело краснел от с трудом сдерживаемого смеха.
-- Чего веселишься? - не выдержал я, когда Энди откровенно прыснул в кулак и чуть не свалился со стула.
-- Слышал бы ты эту песенку! - буквально простонал Энди.
-- Какую еще песенку?
-- Приставу-у-учую! Он ее то напевает про себя, то просто свистит без слов, но у меня-то эти слова все равно вспоминаются. Ни на чем сосредоточиться не могу!
Оставалось только вспомнить песенку поприличнее или переиначить эту для нежных ушек местных ведьм.
-- Карина, поганка ты плешивая, ты куда отвар из лилий зафеячила, который на кедровом масле? - тем временем крикнула обладательница нежных ушек в потухший камин. Из дымохода посыпалась зола, раздался громкий чих и возмущенно-визгливый вопль, явно не предназначенный уже для моих ушей:
-- Это я-то плешивая? Ах ты, пигалица недощипанная! На себя б посмотрела лучше!.. - из камина донеслась возня, выплыло облако черной сажи, с грохотом свалился деревянный башмак, следом еще один и, наконец, показались две тощих ноги в серо-коричневых чулках, бывших когда-то белыми в красную полоску. Ноги подергались, их обладательница, пару раз помянув лешего, протиснулась в черный каминный зев, оправила лоскутную юбку и, окинув цепким взглядом комнатушку, направилась ко мне. Волос на ее голове и впрямь было не густо, а те, что присутствовали, напоминали лишайник, свисающий седыми прядями с веток вековых елей в Инеистом лесу, да и сама она со своей бурой сморщенной кожей очень походила на сухую корягу.
-- Это ты энтого лиходея да лилейным маслицем...? - всплеснула она руками, едва взглянув на мою физиономию. - Он тебе что, красна девка, ясным солнышком подрумяненная? Не-е-т, тут разве что бурундучья моча поможет!- Карина проворно подбежала к полке, схватила первую попавшуюся склянку с мутно-желтой жидкостью, в очередной раз чихнула, понюхав содержимое, радостно сообщила: - Кажись, она.... - и, пританцовывая, направилась ко мне, беззлобно отчитывая Дороту: - Эх, растяпа, всему-то тебя учить надо... Сейчас намажем, шкура старая сойдет, новая отрастет, лучше прежней будет... Рубашонку-то сымай, болезный, - бросила она мне, - а не то запачкаю, так от твоего духа вся ваша лиходейская братия шарахаться будет...
Прикидываться и дальше простодушным наемником, свято верившим в целительские способности местных ведьм, становилось небезопасно. Я затравленно огляделся, соображая, как бы лучше улизнуть, чтобы ведьмы не поставили на уши весь замок, но Дорота, то ли из человеколюбия, то ли из общепризнанной ведьминской склочности, решила не дать меня в обиду.
-- Ты чего удумала, коряга замшелая? - вцепилась она за рукав старой ведьмы, вырывая у нее склянку. - Он же тебе не орк какой-нибудь, у него ж вся морда лица струпьями покроется. Говорю тебе, лилией мазать надо! Или ты этого бедолагу уморить задумала?
-- Молода ты девка да настырна, а ремесла не смыслишь, - фыркнула Карина. - Говорят тебе - бурундучью мочу тут надобно, а опосля настой чертополоха на змеином яде. В две ночи заживет. Так еще бабка моя лечила...
-- Бабка твоя умом тронутая была, и ты не лучше! Это ж где это видано, чтоб мочой, ядом да чертополохом ожоги лечили?
-- Да испокон веков все и лечат! Мне лучше знать, я ведьма в тринадцатом поколении, а ты, соплячка-недоучка, училась бы, пока я жива... Дай сюда! - она отобрала у Дороты склянку, откупорила крышку и угрожающе повернулась ко мне. - Что, красавчик, испужался? Да ты не боись, до свадьбы заживет, а не заживет, так и без свадьбы обойдешься... Сейчас только заговор наложу, чтоб не дергался... - по комнате распространился отвратительный смрад.
Наверно, я и вправду не выглядел смельчаком. Хладнокровие, которое я старательно напускал на себя все это время, изменило мне окончательно. Больше всего мне сейчас хотелось очутиться где-нибудь подальше от этого треклятого замка, и пусть Энди, сколько хочет, измывается надо мной своей магией, от нее хоть шкура не слезает. А то ведь сделают из меня скелета ходячего...
Я перемахнул через подлокотник кресла и занял оборонительную позицию за его высокой спинкой. Кошка, мирно дремавшая у меня на коленях, мяукнула от неожиданности и метнулась под ноги Карине. Старая ведьма споткнулась, потеряла башмак и, выронив склянку, оказалась сидящей на полу по другую сторону кресла. Зелье растеклось вокруг нее дурно пахнущей лужей. Кошки, явно считавшие себя хозяйками этого места, сбежались, чтобы попытаться навести порядок при помощи собственных языков...
-- Ух, проклятущая, чтоб у тебя башка твоя безмозглая отсохла! - прошипела Карина в сторону виновницы ее падения. Она хотела еще что-то добавить, но так и застыла с открытым ртом. Кошка, повернувшись в сторону ведьмы, продемонстрировала отсутствие не только мозгов, но и почти всей головы. То, что некогда было усатой кошачьей мордой исчезло, остался лишь загривок, заканчивающийся ушами, остальное же... было начисто срублено ударом отточенного клинка или, скорее, растаяло, как дым, или как призрак в яркий солнечный день. Похоже, проклятия старой ведьмы сбывались с полуслова!
Кошка недовольно махнула хвостом, села и принялась усердно махать лапой перед остатком собственной головы, как будто хотела заново вылепить морду из пустоты.
-- Вот растяпа! Ты что натворила?! Ты чем его лечить удумала, змеища! Ой, что бу-у-уде-е-ет! - Дорота всплеснула руками, сдернула с окна занавеску и бросила мне: - Вытираем, вытираем, пока Рыжая не прочуяла! Радуйся, что с головой остался, а то ходил бы, как мертвяк безголовый...- ведьма сплюнула, отодрала изрядный кусок подола от собственной юбки и кинула в лужу. Тряпка растаяла на глазах. Мокрый пол, некогда покрытый царапинами и грязными разводами, тоже неуклонно исчезал. Башмак Карины висел над подсвеченной снизу мерцающим, похожим на факельный, светом дырой в пустоту. Сама ведьма, поджав под себя ноги, сидела на краю и жалобно причитала:
-- Ох, что ж это? Это ж кто ж склянки-то перепутал? На том месте завсегда бурундучья моча стояла...
-- А кто зелье невидимости последней брал, тот и перепутал, - ехидно заметила Дорота. - Не ты ли взялась плащ-невидимку подлатать? Кстати, сам плащ-то куда задевала?
-- Ой, не спрашивай, - Карина обреченно махнула пустым рукавом, из которого еще недавно выглядывала нормальная старушечья рука с узловатыми скрюченными пальцами и длинными грязноватыми ногтями. - Пропал плащик-то. Ума не приложу, что эти остроухие с ним намудрили, что он сам-то видимым был, а того, кто под ним, скрывал. Что делать, что делать... - Карина оторвалась от пола и, как призрак, поплыла к полке с зельями. Некогда длинная юбка висела лохмотьями, как полуистлевшие одежды Роксанда, ноги в полосатых чулках исчезли, и от этого ведьма сильно напоминала вызванный с того света дух. Я мысленно поблагодарил богов за то, что ведьмам не удалось испробовать на мне "целебное" зелье. Хорошо бы я выглядел, явившись в казарму без головы.
Впрочем, возвращаться я пока что не собирался. Наоборот, я был рад, что никто не гонит меня прочь, как непременно поступил бы Черный колдун. Ведьмам, суетившимся над исчезающим на глазах полом, было не до меня, так что я мог без помех удовлетворять свое неиссякаемое любопытство.
Я подошел к краю зияющей в полу дыры, заглянул вниз. Там, под одиноко парящим над пустотой остатком карининого деревянного башмака, тянулась винтовая лестница, ведущая к подножию башни, а возможно и ниже, в подземелье. Мерцающий свет, то появляющийся, то исчезающий из поля зрения, исходил от факела в руке неторопливо спускающегося вниз стражника. Перед ним нехотя плелся щуплый подросток. Он то и дело оборачивался, получал увесистые тычки в спину, спотыкался, и снова оборачивался. "Ну, дядечка стражник, ну, отпусти-и-и, ну, что я тебе сделал?" - многоголосым эхом разносилось унылое нытье, сопровождаемое жалобными всхлипами. Лишь потом я сообразил, что никакого голоса слышно не было, да и не могло быть, просто мальчишка был вылитый Нейл, поведение которого в подобной ситуации я представлял настолько живо, что слышать его вопли было ни к чему.
-- Да ты три-три! Чего встал, остолоп? Шевелись, давай, пока хозяйка не прознала... - голос Дороты вывел меня из задумчивости. Чего бы она не имела в виду, она была права - если Энди с Нейлом явились в замок, то стоять и дожидаться, когда об этом доложат хозяйке, явно не стоило. Я отшвырнул тряпку, перемахнул через кресло, рывком распахнул дверь и выскочил в коридор.
-- Куда? - хором взвизгнули ведьмы за моей спиной.
-- Ты чего, ошалел? - отшатнулся от двери Губошлеп.
-- Помоги там дамам..., - бросил я на бегу, разумно рассудив, что любому уважающему себя наемнику возможность угодить двум ведьмам, покажется более привлекательной, чем перспектива гоняться по замку за ополоумевшей жертвой их магических экспериментов, коей, судя по всему, должен был казаться я. Так оно и вышло. Губошлеп, махнув на меня рукой, поспешно скрылся за дверью, а я, благополучно скрылся с глаз всех троих.
Без особого труда отыскав притворившийся бронзовым, отполированным прикосновениями множества рук цветком рычаг, открывающий люк, я оказался на лестнице с ажурными ступенями из потемневшего от времени серебра. Голос Нейла отражался от стен башни и звенел в каждой ступеньке надтреснутым серебряным колокольчиком, временами заглушаемый конским топотом кованых сапог стража.
-- ...ладно-ладно, сам потом жалеть будешь, когда мой господин тебе уши вместе с башкой отрежет. Недаром его прозвали Быстрый клинок...
Я замер, не пройдя и десятка ступеней.
"Что делать, если выдаст? Убить стражника? Или признаться, что я - это я, и будь, что будет?.."
Но стражник умирать не торопился.
-- Не бреши, давай, щенок, - разнесся по башне его гулкий бас. - Уж не хочешь ли ты сказать, что служил самому Рикланду?
-- А ты думал какому-нибудь дровосеку, вроде тебя? - задиристо выкрикнул Нейл, но, получив очередной тычок, осекся. - То есть нет... - промямлил он. - Я хотел сказать, что мой господин дерется ничуть не хуже.
"Так-то лучше!" - подумал я и, стараясь ступать как можно тише, побежал вниз по лестнице.
-- Только имя своего господина ты почему-то запамятовал... - стражник явно не горел желанием верить маленькому лгунишке.
-- Да, я не запамятовал, я клятву дал! - возмутился тот.
-- Какую еще клятву?
-- Что никому не скажу его имя.
-- Он у тебя что, разбойник какой? Или беглый каторжник?
-- Да нет, он просто сбег... Чтобы не жениться на леди... да, ее имя тоже никто не должен знать. Вот если бы ты меня отпустил...
-- Чего ж он дурак такой сбег-то от своего счастья? - не обратив внимание на намек, хмыкнул стражник.
-- Да, какое счастье?! Такую орочью морду еще поискать надо! Вот такая рожа... а ходит... - Нейл спрыгнул с последней ступени и косолапо ковылял по коридору, виляя тощим задом, изображая походку леди Суниты, вляпавшейся болотную грязь бальными туфельками.
Стражник глупо заржал и подтолкнул мальчишку в спину, направляя в темный провал коридора:
-- Топай давай, шут балаганный!
-- Уж не знаю, с какого перепоя господина угораздило эту страхолюдину обрюхатить... - глухо донеслась до меня очередная вопиющая ложь голубоглазого проходимца.
Выдержать такую наглую клевету я уже не смог и, забыв об осторожности и количестве не пройденных ступеней, спрыгнул вниз.
-- Нейл! Что за чушь ты несешь? - мой возглас заставил обернуться не только мальчишку, в тот же миг втянувшего голову в плечи, изобразившего на физиономии смесь ужаса и раскаяния и с воплем: "Это ж господин! Он меня прибьет!" - вцепившегося в руку стражника, но и самого стражника, который, ворча сквозь зубы: "Прибьет-прибьет... вот окажется с тобой в одной камере, там и прибьет..." - пытался этой самой рукой вытянуть меч из ножен.
Меча у меня не было, так что замешательство стражника сыграло мне на руку. Пока он отцеплял от себя Нейла, я успел приставить кинжал к его горлу.
-- Давай ты не будешь дергаться, а просто тихо послушаешь, что я тебе скажу? - миролюбиво предложил я.
Стражник витиевато выругался, но дергаться не стал.
-- Послушай, - сказал я. - Я - Рилсед. Сегодня Флорен принял меня на службу. Мальчишка - Нейл, мой оруженосец. Отпустил бы ты его...
-- Еще один враль, - презрительно скривился стражник. - На службу его приняли! У нас просто так на службу не берут, чтоб ты знал. Только после испытания. Такое событие я б не пропустил, так что меня не проведешь...
Тем временем, Нейл, видимо решивший, что я прекрасно разберусь с его конвоиром без его участия, решил убраться подобру-поздорову. Он отцепился от стража и бесшумно юркнул за мою спину. По предательски дрогнувшим зрачкам недобро прищуренных глаз противника я понял, что тот решился действовать. Почему я замешкался и не всадил кинжал ему в глотку первым, сам не пойму. Что-то меня остановило, то ли обещание, данное Энди, то ли не вовремя проснувшееся человеколюбие...
Факел, который стражник все еще сжимал в руке, метнулся мне в лицо. Для моей обгоревшей кожи жар показался невыносимым. Я отшатнулся, сшиб с ног не успевшего убраться с дороги Нейла, который, судя по звуку, крепко приложился головой о стену. Стражник выхватил меч.
-- На помощь! Убивают! - заверещал перепуганный Нейл.
-- Заткнись ты... - рявкнул я. Нижний ярус замка не выглядел хорошо охраняемым, но это еще ничего не значило, стража могла появиться в любой момент.
Я отшатнулся от стремительно летящего на меня меча, перехватил запястье сжимавшей его руки и угостил стража в подбородок, не кинжалом, а всего лишь кулаком. Тот потерял равновесие, выронил факел и покорно выпустил меч из неестественно выкрученной руки.
-- На помощь! - взвыл он, присоединяясь к Нейлу. Его истошный рев, многократно усиленный притаившимся в темноте эхом, долетел, пожалуй, до самых отдаленных уголков Хрустального замка. И сразу же, в ответ протяжно скрипнули дверные петли, забрезжил свет и раздался топот десятка ног.
-- Что там, Задира? Что стряслось? Кого убили?
Задира помалкивал. Убить я его, вроде бы не убил, но ударил от души, и теперь он лежал на полу тихий и безобидный, как спящий младенец. Нейл тоже притих. Он жался к стене у самой лестницы, время от времени робко повторяя:
-- Бежим, а? Ну, успеем же!..
Лязг извлекаемых из ножен клинков, торопливые звуки шагов и крики "Стоять! Бросайте оружие и сдавайтесь!" - эхом метались под сводами коридора, перемешиваясь с трепещущими на стенах красно-золотистыми сполохами.
Ну, уж нет! Как пел грустный шут Брикус, храбрый Рикланд не сдается, - он с врагами насмерть бьется! Особенно, когда у него в руках меч.
Я перестал ощущать, что едва стою на ногах. Я больше не чувствовал боли и напрочь забыл об осторожности и о том, что здесь я вовсе не для того, чтобы ссориться со стражей, а совсем даже наоборот. Я вернул кинжал в ножны и, поигрывая мечом, направился навстречу непрошенным гостям.
-- Да, он один! - раздался удивленный возглас.
-- Ни с места! Сдавайся! Брось меч! - нестройным хором поприветствовали меня пятеро слегка перебравших вина воинов в наскоро застегнутых и потому вкривь и вкось сидящих доспехах.
Две алебарды красноречиво уставились мне в грудь, факелы слепили глаза.
Немолодой самоуверенный начальник караула в парадном серебряном шлеме протиснулся между двумя алебардщиками и окинул меня оценивающим взглядом.
-- Дай сюда меч и следуй за нами! - тоном, не терпящим возражений, скомандовал он.
Я скривил губы в презрительной усмешке и с вызовом ответил:
-- Сомневаюсь, что нам не по пути.
-- А вот здесь ты ошибаешься, - без тени смущения заявил начальник караула. - Свяжите-ка этого наглеца, парни, и доставьте, куда следует.
-- Это в тюрьму что ли? - проявил сообразительность один из его подчиненных.
-- Лучше в обеденный зал, - подсказал я. - А еще лучше покажете дорогу, и я, так и быть, дойду сам.
-- Заткнись! - рявкнул "сообразительный", угрожающе поводя алебардой у меня перед носом.
-- Выкинь меч и не рыпайся, может, жив останешься, - добавил второй и тут же, вопреки собственным словам, стремительно выбросил вперед алебарду с явным намерением распороть мне живот.
Я отскочил, рубанул мечом в надежде перерубить древко алебарды, да только зря старался - не только у нас в Черном замке использовали магические зелья для укрепления оружия. На хилой с виду деревяшке не осталось и следа, а вот меч Задиры, выкованный не иначе как подмастерьем, сломался от одного удара.
Боги Хаоса определенно не желали мне прощать ссору с Черным колдуном. А может, они просто развлекались, посылая мне одну напасть за другой. Очередной напастью оказался Нейл.
Я отшвырнул бесполезную железяку, в которую превратился мой меч, помедлил мгновение, соображая, у кого из алебардщиков сподручнее позаимствовать оружие, - в это время мальчишка, которого я давно потерял из поля зрения, вынырнул из-под моего локтя, с воплем: "Тикаем!" - швырнул под ноги стражникам нечто напоминающее пузатый флакончик духов, позаимствованный у какой-нибудь напыщенной придворной дамы, и метнулся назад, к лестнице. Почему-то я сразу понял, что если не уберусь из узкого прохода до того, как склянка ударится о землю, мне будет больно об этом вспоминать. Я стремглав бросился следом за Нейлом, в башню, свернул за угол и прижался к стене.
Замок содрогнулся, из разверзнутой пасти коридора вывалился длинный язык пламени, слизнул с пола редкие соломинки и пыль, распался на тысячу искр, померцал и потух. Из-за поворота доносились вой и крепкая брань. Тлеющий стражник, ревущий, как раненый медведь, ввалился в проход, слепо пошарил по стене растопыренными пальцами, нащупал ногой ступень лестницы и, спотыкаясь, поплелся наверх.
Я осторожно выглянул из своего укрытия. На стенах еще дрожали магические сполохи, на полу, скорчившись, лежали обугленные тела. Начальник караула стонал и пытался удержать равновесие, стоя на четвереньках. Я узнал его по съехавшему на переносицу обугленному парадному шлему.
-- Ну, и какого...? - я перевел грозный взгляд на Нейла, но безнадежно махнул рукой. Плакал горючими слезами мой замечательный план освобождения Релины - самим бы живыми выбраться... Да только не хотел я без нее, ни живым, ни мертвым.
-- Струхнул я малость. Забоялся, что тебя убьют, - виновато промямлил мальчишка.
-- Ты еще не понял, что меня не убить?! - взорвался я. - Таким, как они, уж точно!
-- Не понял, - буркнул Нейл. - И вообще мой учитель Энди сказал, что за тобой глаз нужен. Тебе в этом замке по башке надают, вот что он сказал...
-- Теперь уж точно надают... - вздохнул я. И на что я надеялся, когда ввязывался в эту заварушку? Хотел доказать всем, что новобранец, которого начальник стражи сдуру отдал под начало какого-то орка, даже в полудохлом состоянии стоит десятка его воинов. Десятка, но не всей же армии! Я же не собирался никого убивать, так обезоружить. А теперь... Нет, великая честь погибнуть в бою, сражаясь в одиночку против всех воинов и магов Хрустального замка, меня совершенно не прельщала. Бессмысленно умереть, так и не освободив Релину. Только вот как ее теперь освободишь? Отсутствие каких бы то ни было идей по этому вопросу, да еще в сочетании с болью от ожогов и усталостью утягивало меня в вязкую трясину отчаяния.
-- Бежим, а? - вывел меня из задумчивости жалобный голосок Нейла.
-- Куда?
-- Не знаю. Схоронимся где-нибудь, переждем, пока все уляжется. А потом, ночью, вылезем, отыщем ту башню, где ее держат...
-- ...и просидим под дверью до утра...
-- Так я ж замки открывать умею! Любые, даже гномские!
-- И магические?
Нейл осекся. Ему и в голову не приходило, что эльфийские башни, построенные, чтобы удерживать внутри себя Темного эльфа, не будут запираться на простые человеческие засовы и простые гномьи замки.
Наверху, под сводами башни замелькали факельные огни. Гулкую тишину когтями разодрал пронзительный визг ведьм:
-- Стой, негодник! Далеко не сбежишь! Лей же, лей туда зелье! - а после хор из двух сомнительной приятности голосов затянул то ли песню, то ли заклинание.
-- Ладно, пошли, - я решительно направился мимо тлеющих тел стражников и их недожаренного предводителя.
Дважды повторять не пришлось. Нейл обогнал меня, подхватил с пола погасший факел и пустился рысью в темную глубину коридора. Я тоже прибавил шагу. За спиной все громче звучали голоса.
Передвигаясь в темноте, я стараюсь не отдаляться от стены. Еще в детстве, когда я, как угорелый, носился в непроглядной тьме тайных коридоров Черного замка, я сообразил, что если держаться за стену рукой, то никогда не проскочишь боковой проход. К тому же так проще обнаружить открывающий потайные двери секрет, а иногда и запомнить дорогу по неровностям каменной кладки.
На этот раз мне повезло. Один из шероховатых камней под пальцами явно выступал и шатался. Я нажал. Где-то в стене что-то заскрежетало. Пахнуло подвальной сыростью.
-- Нейл, давай сюда!
Мальчишка не заставил меня повторять дважды. Мы свернули в открывшийся проход и оказались на грубо сработанных каменных ступенях, круто уходящих вниз. Вообще-то нам нужно было явно не туда, ведь Релину держали в башне, а не в подземелье, но другого пути все равно не было.
Ведьмы бесновались уже в коридоре, и я счел разумным, поискать на стене запирающий механизм. Кусок стены, тяжело вздохнув, встал на место. Оставалось надеяться, что ни ведьмы, ни стража не вспомнят об этой лестнице.