Я никогда не говорила: 'Я хочу быть одна'. Я только сказала: 'Я хочу, чтобы меня оставили в покое', - а это не то же самое. Г.Гарбо
Луназель.
Я смотрел на двух братьев и видел, насколько они похожи. Хотя каждый нашел свою маску. У одного это - холодное презрение истинного аристократа. У другого - образ шута и балагура. Но в каждом есть железный стержень, который способен выдержать очень и очень многое. Императору дроу удалось вырастить достойных преемников.
Тирзен ходил повеселевшим и ожившим. Я внутренне улыбнулся. Ему была нужна хоть такая маленькая, но разрядка. Я видел, как он мрачнеет с каждым днем. Но в этом я помочь ничем не мог. К тому же, на меня самого совершенно неожиданно свалилось счастье. Со всеми его радостями и заботами. Я с удовольствием нашел глазами Энеалиса. В последнее время мне доставляло очень много удовольствия просто смотреть на него. Он был таким непосредственным, наивным. Я понимал, что мое влияние неизбежно скажется на его личности, но не мог удержаться от того, чтобы не шлифовать в нем самостоятельность и индивидуальность. Пока для него это все было дико, но он впитывал все новое, как губка. На тренировках он изображал из себя строгого капитана, делая замечания и помогая Тирзену следить за дисциплиной. Очень хотелось схватить его в охапку и повалить на землю прямо при всех, чтобы стереть это выражение суровости с лица, увидеть его настоящего. Того, кто с любопытством и легким опасением смотрит на мир, еще не успев привыкнуть к его чудесам. Но не время и не место. Я уже замечал, что мне становится все сложнее контролировать свои желания, но пока я еще мог держать себя в руках и каждый раз дожидаться вечера. Я уже не мог отказать себе в искушении проводить каждую ночь рядом с ним. Открыв для себя чувственные удовольствия, он все еще иногда смущался, но не боялся пробовать новое. Едва нам, как обезумевшим подросткам, удавалось остаться одним, то уже становилось неважно, в кровати ли мы, или просто в коридоре.
С тех пор, как к Тирзену приехал Тариман, тренировки либо проводились мной, или Энеалисом, либо братья появлялись на них вдвоем. И это было самое страшное. Чаще всего они становились в спарринг друг с другом, но порой хотели разнообразить досуг. И вот тогда каждый из молодых бойцов заклинал свою удачу спасти его от этой участи. Наблюдать за всем этим было весело. Меня Тирзен представил в первый же день, как своего друга и помощника. Тариман был учтив и вел себя безукоризненно, но я не пропустил ни внимательного, оценивающего взгляда в свою сторону, ни надежно замаскированной настороженности. Такое отношение лишь побудило меня еще больше уважать старшего принца. Он уже взвешивает ситуацию, как будущий правитель, но при этом не страдает гордыней. Я был вынужден признать, что наследник нашего престола очень проигрывает на его фоне.
Сейчас братья тоже танцевали друг против друга. По-другому назвать их бой было невозможно. Если Тариман был тоньше и подвижней, то Тирзен отличался большей силой и быстротой смены стилей. Было видно, что никто из них не стремится к быстрой победе. И, казалось, они совершенно не замечают, что за ними наблюдает множество глаз. Но потом каждый раз шел разбор ошибок остальных. И если Тирзен это делал аккуратно, подходя к конкретным бойцам и указывая на промахи, то Тариман оформлял замечания в беззлобные, но ехидные насмешки, которые озвучивал во всеуслышание. После чего все, кроме их объектов, давились смешками.
Вот Тирзен явно специально срезал прядь волос у Таримана, которая выбилась из гладкой прически.
- Ты что творишь, мелкий! Ты же нарушил все великолепие гармонии, которое создавал лучший придворный парикмахер! Как я теперь появлюсь пред очи Великого Хранителя? - В отместку он уже оставил длинный порез на шее, который будет не прикрыть никаким воротником, но все равно продолжал активно наступать.
- Признай уж лучше, что тебя больше заботит восхищение дам, чем Хранителя. Зато ты сможешь им пожаловаться и вызвать искреннее сочувствие. Можешь даже прядь забрать. Подаришь особенно понравившейся леди.
Остальные активно делали вид, что не слышат пошленькой перепалки, но горящие кончики ушей неизменно выдавали эльфов. А Тирзен уже просто с хохотом убегал от Таримана, даже не пытаясь продолжить бой. Он остановился у меня за спиной и там прятался от пытающегося достать его брата. Все это все больше напоминало детские игры, чем воинскую тренировку.
- Луназель, ты теперь просто обязан поехать ко двору вместе с нами. Иначе он мне все равно отомстит. Ты же меня не бросишь? - В очередной раз ехать во дворец мне не хотелось. Но бегать от собственных страхов тоже не дело.
- Поеду, - с серьезным видом кивнул я, - но только в обмен на еще один выходной. - Засветившееся было, лицо дроу сразу утратило половину своей радости.
- Хорошо. Вот всем вам от меня что-то надо. Хоть бы кто помог просто так. - Я знал, что ворчит он несерьезно, но все равно опять удивился, как он не боится показаться слабым перед остальными.
Тирзен.
С приездом Таримана, замедлившаяся было, жизнь снова понеслась во весь опор. Спарринги до изнеможения тел, словесные поединки до изнеможения ума, верховые скачки, захватывающие дух. Но если первые дни еще можно было не являться ко двору, аргументируя это отдыхом после дороги, то сейчас уже становилось похоже на оскорбление. А так не хотелось снова надевать маску придворного. Я уже так расслабился и привык быть собой за эти дни, что даже перестал обращать внимания на бойцов. Непозволительная халатность, но, в конце концов, либо мы становимся ближе друг другу, либо все это того не стоит. Если что, рты особо разговорчивым я заткнуть смогу. Поэтому больше не мучился и отдыхал.
А вечером пришлось вспоминать правила этикета во всех его проявлениях: строгая одежда, равнодушное, высокомерное выражение лица, холодная учтивость. Переключаться было тяжело. А вот Тариман, казалось, абсолютно не испытывал таких проблем. И даже смерил удивленно хлопающих глазами светлых, увидевших его в официальной одежде, таким холодным взглядом, что больше на него косо смотреть не осмелились.
В этот вечер наша кавалькада была не в пример больше. Я, Лаари, Луназель, Энеалис и положенное сопровождение с моей стороны, и Тариман с семью воинами с другой. За время отдыха я успел выяснить, что визит брата оформлен как дань вежливости обеих сторон. С одной - дроу выражают свое доверие к светлым, отпуская на их территории наследного принца, а светлые допускают в святая святых новых предполагаемых лазутчиков. На деле же отец беспокоился о моей судьбе и интересовался реальным положением дел. Что именно его насторожило, по словам Таримана, он не признался, но это было явно. Поэтому я решил внимательнее присмотреться к ситуации при дворе. Но там было тихо и спокойно. Брата приняли с максимальной вежливостью и почестями. В пресмыкании придворных чувствовался отголосок презрения, но упрекнуть их было не в чем. Брат, как я и предполагал, вовсю развлекался. Приглашая на танцы любых приглянувшихся ему дам. Не обращая внимания, что у них часто оказывались мужья и женихи. Ведь он этого не был обязан знать. Я же веселился, глядя на него и бесившихся светлых. Но все чаще он начал отдавать предпочтение одной-единственной женщине.
Бесспорно красивая эльфийка, она никогда не оставалась одна, не стеснялась сама подходить к мужчинам и вообще вела себя свободней других.
- Кто эта дама? - Шепотом поинтересовался я у Луназеля.
- Лурина ла'Рралель, ближайшая подруга жены Хранителя. Вдова. Смогла после смерти супруга добиться относительной свободы. Особа, без сомнения, умная, имеющая собственную точку зрения на вещи. - Я благодарно кивнул за справку и пригляделся к женщине внимательнее. Действительно, она позволяла себе более откровенный флирт, но тонко балансировала на грани, не скатываясь на недозволенное поведение.
А Тариман был явно очарован. В очередной раз. Я хорошо знал этот горящий, чуть мечтательный взгляд. Надеюсь, в этот раз его любвеобильность не принесет неприятностей. В конце концов он простился со своей дамой и подошел ко мне.
- Какая женщина, брат! Ведь есть же хоть что-то хорошее в этом улье ос.
- Осторожней со словами. Ты не дома.
- Вот только не надо учить меня дипломатии, братишка. Но она и впрямь великолепна. - Я лишь хмыкнул.
- Когда ты уже успокоишься?
- Когда найду ту, с которой смогу дышать, молчать и думать в такт, - абсолютно серьезно ответил он. А потом добавил в своем обычном легкомысленном тоне: - А пока ничто не мешает мне наслаждаться свободой.
Дышать, молчать и думать. Где сейчас тот, с кем я мог все это себе позволить?
***
Вечер слился в одно цветное пятно. Было душно и тесно. В поисках хоть какого-то облегчения я вышел на галерею, но заметил пару эльфов, стоящих в стороне, и уже собирался поискать себе другое место, когда уловил обрывок фразы, заставивший меня глубже вжаться в тень и напрячь слух.
- Неизвестно, насколько Элим застрял в этой дыре. Вообще не понятно, чем он руководствовался, когда шел на эту глупость. Сейчас он нужен в столице, как никогда. Час близок, а мы еще практически ничего не знаем. - Обладатель голоса был явно раздражен и сейчас с шепота срывался на почти шипение.
- Терпение, мой друг. Терпение и доверие. И тогда каждый из нас получит то, что заслуживает. Все наши понимают необходимость перемен, а это главное. - Собеседник был гораздо спокойнее и хладнокровнее.
- Да, Эленандар окончательно выжил из ума. Эта его последняя выходка с дроу... Теперь они чувствуют себя у нас, как дома. Сейчас они получают только наших женщин, но пройдет немного времени, и они получат все остальное.
Потом эльфы двинулись дальше по террасе, и больше ничего я разобрать не смог. А следить было слишком опасно. Услышанного уже хватало, чтобы сложить вполне конкретную картину. С кронпринцем во главе. Или нет? Этот молодой эльф не произвел на меня впечатления коварного заговорщика. Им явно кто-то управляет. Но вот только кто? Стараясь остаться незамеченным, я вернулся в зал. Бросил мимолетный взгляд на Хранителя. Он был так спокоен, холоден. Похоже, он действительно ничего не подозревает. Хотя, как такое может быть? Ведь тут тоже должна быть сеть шпионов. Но подходить к нему и заводить этот разговор я не собирался. Доказательств у меня не было, а вот так бросить серьезное обвинение его старшему сыну было бы глупо. Естественно, он выберет его сторону. Но информация была ценная. Хотя бы потому, что новый правитель будет явно нерасположен к дроу. Тариман приехал вовремя. Я бы не посмел доверить такую тайну переписке. Даже магической. Осталось дождаться окончания бала.
***
Возвращались мы в тишине. Прием утомил всех, а я ждал, когда мы останемся наедине. Зайдя в дом, я пригласил брата к себе. Он удивился, но послушно пошел следом. Быстро, но тщательно проверив комнату на всевозможные неприятные сюрпризы, я поставил защиту от чужих глаз и вкратце пересказал услышанное. Тариман особо не удивился. Как я и предполагал, отец подозревал что-то подобное.
- Пока нам остается только ждать и наблюдать. А еще быть предельно осторожными.
- Отец не собирается ничего предпринимать, чтобы предотвратить переворот? - Я не собирался скрывать очевидное. То, что для меня не секрет их осведомленность.
- Он пока не определился, чем нам грозит каждое из этих решений. Так что мы только наблюдаем.
Разговор исчерпал себя, да и обсуждать подобное, даже несмотря на защиту, в доме, принадлежащем светлым, было опасно. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы расстались.
Но мне не спалось. Слишком много новых, неожиданных знаний. Вскоре я стал свидетелем отъезда Таримана. Но для меня это не было неожиданностью. Что-то такое я и предполагал. Он никогда не мог жить без легких интрижек. И место, и время для него роли не играли. Я же не имел возможности забыться, даже окунувшись в чужое тепло. В ярости я впечатал кулак в стену. Но добился только того, что ссадил кожу. Незначительная боль не помогла ни отвлечься, ни выплеснуть накопившуюся тоску.
Энеалис.
Этот бал оказался очень богатым на впечатления. И самым незначительным из них оказался шок от поведения кронпринца дроу. Он будто ослеп, оглох и перестал думать. Но такое безудержное веселье и игра с огнем заражали кровь, побуждая к чему-то похожему. Невольно я начал искать глазами Луназеля. Сейчас он был в самом тихом углу зала. Я уже заметил, что подобные мероприятия его тяготят - вот и в этот раз он всем своим видом показывал, что не хочет ни с кем общаться. Первое любопытство к его персоне уже поутихло, ничем не приправляемое, а его замкнутость не давала поводов для дальнейшего.
А меня буквально разрывало желание совершить что-нибудь глупое и отчаянное. Пожалуй, впервые в жизни. Поймав его взгляд, я незаметно указал глазами на двери. А потом медленно двинулся на выход. Тирзен никогда не требовал, чтобы я был при нем все время. И сейчас я не сомневался, что Луназель последует за мной. Я ждал его в пустом коридоре, подальше от светильников, в тени, возле небольшой ниши. Как я и ожидал, он вскоре появился, сразу направившись ко мне.
- Ты что-то хотел? - Он позволил себе лишь слегка погладить мою щеку пальцами, но мне хотелось несравнимо большего.
- Да. Тебя. - Чуть потянувшись, я обхватил его за пояс руками и притянул для поцелуя. Он не сопротивлялся, и вскоре я полностью отдался ощущениям. Он уже сам с силой вжимал меня в себя, терзая ладонями спину и ягодицы. Я уже готов был пойти дальше, как он вдруг встрепенулся и втолкнул меня в нишу, загораживая ее своей спиной. Вскоре и я услышал легкие шаги.
- Луназель? Не ожидал увидеть тебя настолько вдали от веселья.
Боги, отец...
- Почему же? Я провел много времени в еще большем отдалении от светских утех.
Повисла тишина. Я не видел, но был уверен, что они сейчас сверлят друг друга взглядами. И отец сдался. Первый раз, о котором я знал.
- Да. Наверно, это моя вина. Но, боюсь, прощения просить уже поздно и бессмысленно.
- Вы абсолютно правы, Великий Хранитель. - Луназель специально подчеркнул голосом титул отца.
- Не Вам мне выкать, Страж.
Почти забытая должность. Наиболее приближенная к правителю. Стражи были ближе, чем супруги, советники, собственные дети. Но очень давно. Настолько, что многие уже и не помнят этого.
- Последним Стражем был мой отец. Я же - нет. Никогда.
- Но ведь не поздно вспомнить о своей крови. - Я увидел, как Луназ отшатнулся глубже в тень. Словно убегая от чего-то.
Я мог сейчас бросить его, остаться незамеченным. Но это было бы предательство. И в результате именно оно бы разрушило все то, что пока только зарождалось. Поэтому, переведя дух, я вышел на свет.
- Прошу простить, Хранитель, но Вы прервали наш разговор, и сейчас я бы хотел продолжить его. - Подхватив Луназеля под руку, я увлек его обратно в зал. Да, этим я полностью открыл себя, но был твердо уверен, что поступил правильно.
- Зачем ты это сделал? - Голос у Луназа был бесконечно усталым, и даже лицо как будто осунулось. На нем появились, невидимые ранее, отметины времени.
- Потому, что так надо было. - Не развивая эту тему дальше, я всунул ему в руку полный бокал вина. - Пей. Молча.
Он послушно осушил бокал до дна. До конца вечера я старался не упускать его из вида. А потом, дома, без слов остался с ним. Впервые по собственной инициативе, не капризничая и не стесняясь. Сейчас ему было нужно это. Мне пришлось буквально раздевать его. Уложив в кровать, я обнял его со спины и постарался успокоить собственным теплом. Через какое-то время его дыхание выровнялось. Он уснул. Теперь я и сам мог расслабиться и забыться. Да, я догадывался, что он винит себя в смерти отца, но впервые столкнулся с этим так близко. Я считал, что он ошибается, но говорить ему об этом было еще рано. Я подожду, когда он будет готов это услышать и принять.
Сирил.
После долгого дня и сытного ужина спалось более чем хорошо. Но к тому времени, как пришла моя очередь становится на стражу, я уже вполне отдохнул и проснулся почти сразу. Хотя вставать и не хотелось. Шерри же позевывал, видимо, предвкушая еще несколько часов сна. Он устроился на нагретом мной месте, а я поднялся, потягиваясь и разминая мышцы. Сейчас, когда все спали, я подумал, что не случится ничего плохого, если я перекинусь и проведу время до рассвета в теле животного. Быстро скинув одежду, я полностью сосредоточился на внутренних ощущениях. После такого большого отрезка времени трансформацию вызвать было почти тяжело. Едва мне удавалось чуть вытолкнуть зверя на поверхность, как концентрация терялась, и он вновь уходил внутрь. Во время одной из таких попыток, невдалеке от стоянки вдруг громко закричала птица, резкое напряжение слуха стало тем недостающим толчком к обращению. Уже в следующий миг я мягко опустился на четыре лапы и с наслаждением вдохнул ночной воздух, стараясь разобраться в том, что нес с собой ветер. Запахи сразу стали гораздо ярче и понятнее. Сила просто клубилась в жилах, так, что усидеть на одном месте было практически невозможно. Меня безудержно потянуло куда-то в чащу. Но тревоги не было. Я знал, что меня ждет там что-то удивительное, что-то, что я непременно должен увидеть. А с моими спутниками все будет в порядке. Я не стал разбираться, откуда во мне такая уверенность, а отдался на волю интуиции и скользнул в чащобу. Казалось бы, насмерть переплетенные стебли и ветви растений должны были не пустить, но меня не задело ни одним листом, словно кто-то отводил от меня все преграды. Вскоре эта сила привела меня на широкую естественную просеку. Луна и звезды хорошо освещали землю. Навстречу мне двигалось странное существо. Больше всего оно напоминало девушку, но человеком ее назвать было нельзя. Слишком длинные пальцы, больше напоминающие веточки, зеленая маска, укрывающая лицо, пышное платье, которое как будто полностью состояло из листьев и травы, слишком высокий и изящный стан. Фигуру окутывало легкое сияние, вокруг вились ночные бабочки и светлячки, а путь, по которому она проходила, будто присыпало невесомой искристой пыльцой. Все вместе складывалось в удивительную картину. Я замер, но не потому, что собирался нападать, а просто впитывая это видение в себя. Мой зверь же и вовсе порывался присоединиться к бабочкам и так же, как они, скользить у ее ног.
Пока я разрывался между своими желаниями, девушка оказалась совсем рядом. Легкая, практически невесомая рука опустилась на мою голову, слегка погладила между ушами. Она дарила такое счастье и восторг, что я все же не удержался, и взвился в высоком прыжке, вливаясь в тот танец природы, что шел вокруг нее. Зеленый дух звонко рассмеялся и закружился в танце рядом со мной. Сколько прошло времени, сказать я бы не смог. Я чувствовал себя восхитительно маленьким котенком, которому все внове, но волшебство закончилось так же резко, как и началось. Огладив меня в последний раз и обсыпав своей пыльцой, эфемерное создание закрутилось в небольшом вихре и растворилось в окружающем лесу. Я же медленно приходил в себя. Но теперь я знал, что во мне всю жизнь будет храниться воспоминание об этой ночи и странной встрече, которая буквально сняла с меня груз прошлых лет.
Уже собираясь возвращаться, я почувствовал на себе чужой пристальный взгляд. Обернувшись, я увидел темный силуэт, явно принадлежащий мужчине. Его глаза слегка светились красным. Сделав вперед насколько осторожных шагов, я продолжил разглядывать незнакомца. Он отвечал мне тем же. В меру высокий, хорошо сложен, но не отягощен лишней мускулатурой. Очень светлые волосы, но все же не пепельные, а скорее золотистые. Правильные черты лица, белая, почти прозрачная кожа и странно яркие губы, тут же притягивающие взгляд. Мужчина как раз решил сократить расстояние между нами и уже поднял руку, словно желая погладить мой мех, как я почувствовал смутную тревогу. Но угроза исходила не от него. Что-то происходило на стоянке. Моментально забыв о мужчине, я помчался обратно. Дорогу разбирать было некогда, но я опять не встретил ни малейшего сопротивления. И мне было не до того, чтобы замечать, что за мной остается легкий серебристый свет.
Вылетев на поляну, я заметил на ней около десятка призрачных силуэтов. Один из них явно угрожающе наклонялся над Лемаем. Но тот продолжал безмятежно спать. Как и Акри. А вот Шерри проснулся, но лежал смирно. Ему в грудь смотрело тонкое, но острое копье. Преодолев оставшееся расстояние одним прыжком, я приземлился прямо на спину ночному гостю, оттолкнув его от Лемая. Призрак оказался вполне себе материальным человеком в длинном разлетающемся одеянии. Я тут же отскочил обратно, становясь над Лемаем. Шерри вполне сможет защитить себя и капитана. Тем более, засмотревшись на мое появление, державший его под прицелом человек не успел среагировать и оказался на земле. Шерри был свободен. Я машинально начал хлестать себя хвостом и тихо порыкивать. Почему-то я был уверен: боя не избежать. Мне не нравились эти существа. Что-то с ними было не так. А в промедлении я не видел смысла. Но незнакомцы оставались на своих местах, лишь внимательно меня разглядывая. Но вот один из них поднял руку, зачем - разбираться не было времени. Тело уже само летело к угрозе. Но буквально было сдернуто обратно на землю громким окриком, подкрепленным странной магией. Если бы ее можно было попробовать на вкус, она бы явно отдавала кровью.
- Стоять! - и, уже тише: - Всем.
Темные фигуры отступили чуть назад и расслабились. Вперед вышел блондин, которого я уже встречал в лесу. Меня больше ничто не держало, но я не спешил нападать снова.
- Сирил, смени форму. Я надеюсь, теперь мы будем только разговаривать. - Шерри стоял над спящим Акри, он был предельно собран, но спокоен. - Лорд, для меня и моих друзей большая честь оказаться на Ваших землях. Мне жаль, что мы не смогли уведомить о своем прибытии заранее.
- Не переживайте, юноша. За вас это прекрасно сделало общее магическое волнение. Подобных случаев еще не было. Поэтому я предпочел лично увидеть его причину.
Во время их разговора я плавно перетек в основную форму. И оказался стоящим на одном колене и полностью укрытым волосами. Мне кажется, или они стали значительно длиннее? Резко мотнув головой, я откинул их за спину, освобождая обзор. И был встречен устремленными на меня взглядами и дружным вздохом. Подняв глаза, я увидел, что от меня разлетается полупрозрачное облачко сияющей пыльцы. Подарок зеленого духа. Она медленно оседала обратно на меня и на моих спутников. Все, покрытое ей, начинало мягко светиться и как бы пульсировать, потихоньку угасая. Но при этом ни пылинки не попало на темные мантии наших гостей.
- Идиоты! Вы чуть не подняли оружие на благословленного самим духом этой земли. Вы хоть представляете себе последствия этого? А теперь под защитой и все остальные. - Блондин, наконец, замолчал и опять повернулся ко мне. И тут раздраженное выражение лица начало меняться на другое. Хищно-восхищенное. Это меня насторожило еще сильнее. - Ты прекрасен! Я еще никогда не видел более совершенного существа. Кто ты?
Не удержавшись, я фыркнул.
- Там, откуда я родом, подобных идеалов много. Выбери себе другого. - Кажется, Шерри тоже давился смехом, хотя все еще старался сохранять серьезное выражение лица.
Блондин же чуть двинул бровями и подошел ко мне, потянулся рукой к лицу. Одновременно прямо в голове зазвучал нежный и ласковый голос, обещающий ласку и заботу, вечную любовь и восхищение. На миг соблазнившись сладкими посулами, я потянулся навстречу белым пальцам. Но тут же перед глазами встал образ Тирзена, с грустными глазами и горькой складкой у рта. Он был таким, каким я запомнил его при расставании. Сладкий дурман тут же развеялся, и я отпрянул назад, оскалив увеличившиеся клыки и угрожающе зарычав. Видал я таких ценителей красоты. Живой. Участь безмозглой гаремной игрушки меня не устраивала. В ответ блондин тоже обнажил клыки в почти ласковой улыбке. Не такие большие, как мои, но зато гораздо более изящные.
- А ты не только красив, мохнатый, ты еще и силен. Мало кто сможет сопротивляться моему зову. Может, ты и на вкус такой же восхитительный? - Он специально очень медленно облизнулся. Теперь он во мне вызывал лишь глухое раздражение и желание огрызаться. Но ожидаемой опаски или сильной злобы не было.
- Полезешь попробовать, и я сам тебя на завтрак пущу.
Его смех разлетелся в утреннем сумраке звоном серебряного колокольчика. Все же, я должен был признать, что было в нем что-то, что все равно притягивало к себе. Он наверняка был "своим" на всех гулянках
- Ладно, разговор продолжим во дворце. Собирайтесь.
- А наших спутников вы нести будете? Потому что, если нет, то снимайте с них чары. - Голос Шерри сочился ехидством, но за ним я рассмотрел тревогу.
- Это не проблема. - Блондин махнул рукой своим подчиненным и Лемая с Акри подхватили на руки, а потом просто взвалили на плечи. Но сейчас выяснять отношения возможности не было. Я с тоской глянул на остатки вчерашнего мяса. Но позавтракать нам, кажется, тоже не дадут. А Шерри тем временем не спеша раздевался. Потом плавно и, даже словно красуясь, перетек в тигра. Я немного позавидовал. У меня так легко после большого перерыва не получалось. Зато я не успел одеться. Вскоре я тоже стоял рядом с молодым тигром. Больше ни о чем не разговаривая, мы двинулись в путь.
Наконец был тот бег, которого так хотелось вчера. Наши сопровождающие передвигались неожиданно легко и быстро. Словно летели над землей. Я же с удовольствием отталкивался от земли всеми четырьмя лапами, ловил ноздрями воздух, а глазами - первые солнечные лучи. С восходом блондин недовольно поморщился и тоже накинул на голову капюшон, хотя и не стал закутываться так тщательно, как остальные. Но, несмотря на этот явный дискомфорт, движения мы не прекратили, что для меня было только в радость. Беспрерывный бег по лесу. Шерри скользил рядом, лишь иногда кося глазом на спину Акри, видневшуюся из-за плеча его носильщика.
Во второй половине дня уже ощутимо хотелось есть, но движение замедлять никто не собирался. Тогда я сам свернул с едва заметной тропы туда, где чуял какое-то животное.
- Куда?! - Но я лишь рыкнул в ответ, не останавливаясь.
Животное больше всего напоминало наших оленей. Только со странными прямыми и очень острыми рогами и фантастической окраской. Но его кровь оказалась такой же горячей и вкусной. Вскоре из зарослей выскочил Шерри и тоже присоединился к трапезе, а следом появился и наш конвоир. Увидев, зачем я остановился, он только покачал головой и вернулся на дорогу. Я же позволил себе не спеша поесть, стараясь сильно не наедаться, чтобы не было слишком тяжело бежать. Вернувшись на тропу, мы увидели, что наши спутники тоже устроили что-то вроде привала, расположившись в тени.
- Набили брюхо? Как теперь двигаться будете? - Я только покосился в сторону говорившего, невозмутимо вылизывая слегка забрызганную кровью шерсть. Шерри занялся тем же, а потом прошелся, играя, пару раз и по моим усам. Наверное, со стороны это было похоже на поцелуй, но я точно знал, что это всего лишь игра, поэтому с удовольствием присоединился. Пока мы возились в траве, с нас не спускали глаз. Постепенно все больше хотелось спать.
- Так, отдохнули? Тогда пошли дальше. - Блондин согнал всех с мест, и бег возобновился. Несмотря на некоторую тяжесть, он все равно приносил удовольствие, а сонливость исчезла на первых же минутах.
Постепенно лес темнел. Яркие, разнообразные краски переходили в спокойную взрослую зелень. Деревья становились выше и мощней. Рельеф больше не был ровным. Теперь мы двигались по ущелью. Солнце уже зашло, но, как далеко наша цель, я не знал и уже начинал прикидывать, как заставить их остановиться на ночлег. Тут ущелье кончилось двумя скалами с узким проходом между ними. Он вел к большому котловану, в центре которого из зелени выступали башни странного города. Создавалось впечатление, что каждое строение стоит само по себе. Дома были высокие, все с острыми шпилями и большими окнами. Словно их хозяевам привычнее входить в них именно так, а не через двери. И все это утопало в буйной растительности. Сбавив темп, мы петляли между башен, пробираясь вглубь. Город был странно пуст. Так и не встретив никого на своем пути, мы подошли к центральному строению. От остальных оно отличалось лишь большим размером. Двери у этих домов все же были. Но они вели сразу на винтовую лестницу. Без прихожих и ответвлений. А вот уже второй ярус пестрел дверьми в круге стен.
- До завтра я вас покидаю. Отдыхайте. Ужин вам принесут в комнаты. - После этого нас развели по двум комнатам. При этом я оказался вместе с Лемаем. В замке повернулся ключ, отрезая от остального мира. Но волноваться не хотелось. За день я вымотался. Так что был весьма рад, когда обнаружил ванну, а потом и широкую постель.
Майвинар.
Это продолжалось уже давно. Я сходил с ума, а он не знал. Но я видел, что если узнает - это не принесет счастья ни мне, ни ему. Поэтому тщательно скрывал свою тягу, довольствуясь случайными прикосновениями и его обществом. Но чем дальше это заходило, тем яснее мне становилось, что как-то надо прекращать. Я никогда и ни с кем не обсуждал свое психическое состояние, но от этого его опасность не была для меня секретом. Обычное падение с лошади обернулось для меня участью хуже, чем смерть. Чувствовать, как твой разум разрывает надвое, все время цепляться за свою личность - и лишь для того, чтобы всего лишь отсрочить очередной приступ. Можно было бы самому оборвать это жалкое существование, но я трус. Это я понял раз и навсегда, когда не смог сделать один-единственный шаг за грань.
Наверное, я бы был счастлив, если бы на время приступов лишался памяти, но, увы. Я сохранял четкие и ясные воспоминания о своих поступках. Долгие годы размышляя над своей болезнью, я приходил к выводу, что во мне просто сломался какой-то ограничитель, который не дает делать то, что хочется. Что все мои безумства - это лишь ощущение и следствие абсолютной свободы. От чужого мнения, устоев, от себя самого, в конце концов. И, пожалуй, в эти минуты я был счастлив. Пока не приходил в себя и не осознавал, что натворил в этот раз. Наверное, для всех было бы лучше, если бы просветление не наступало. Я бы обрел свой собственный мир и смерть, семья - свободу, а Элим... Элим бы избавился от друга, который и не друг-то ему вовсе.
То, что в этот раз я все-таки кого-то убил, не стало для меня неожиданностью. Во-первых, я никогда не считал жизнь чем-то неприкосновенным, а во-вторых, уже был случай, когда отец оттаскивал меня от служанки. А теперь было некому. Не знаю, почему, но вспышки ярости вызывали именно женщины. Меня больше пугало, что я просто не смогу сдержаться в такой момент и что-нибудь сделаю с Элимом. Вот после такого я точно не смогу жить дальше.
А он был заботлив. Казалось, его тоже ничего не шокирует. Он хладнокровно избавился от трупа и последствий, пришел ко мне, чтобы убедиться, что все в порядке. И я не сдержался. На меня накатила совершенно безумная надежда, что, может быть, и он тоже просто боится признаться в недозволенном. Боги, зачем? Зачем я это сделал? Сдерживаться стало еще труднее. Его губы были лучше, чем мне снилось. Но больше всего я боялся, что он теперь отвернется от меня. Бросит, как, впрочем, я и заслуживаю. Та ночь была худшей в моей жизни. Вся в метаниях и построении дальнейшего поведения. Остановиться я решил на том, что просто сделаю вид, что ничего не произошло. И он поддержал мою игру. Я был благодарен ему за это, но в то же время не понимал, почему? И все равно не мог удержать новых ростков все той же дурной надежды. Но вести себя старался предельно осторожно.
А потом мы напились. Вернее, напился Элим. Я уже давно перестал злоупотреблять алкоголем. Опьянение могло толкнуть меня к очередному приступу, а специально их вызывать я никогда не хотел. А мой принц пил, сколько хотел. Ему было тяжело запереть себя в этой глуши. Я это видел. Вот он и расслабился. Отпустил вожжи. И уснул у меня на коленях. А я получил счастье перебирать его волосы и даже осмелился еще раз легонько прикоснуться к его губам. Засыпать вот так, чувствуя тепло его тела, было восхитительно. А потом он во сне обнял меня, и это стало почти невыносимо. Но я смог забыться тяжелым сном, полным каких-то неясных желаний и ощущений. Когда я начал просыпаться, ощущения не исчезали. Меня прижимало чье-то тяжелое тело, а сильные руки бесстыдно мяли спину. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы понять, что это Элим. Вместе с пониманием самообладание дало трещину; я сдерживал себя из последних сил, понимая, что он спит и даже не вспомнит своих действий утром. Но не сдержал стона при особенно сильном прикосновении. Он проснулся. Я боялся обернуться и посмотреть ему в глаза. А он, явно напуганный, выскочил из комнаты.
Утра я ждал, как казни. Элим вышел с посеревшим лицом и запавшими глазами. На меня он старался прямо не смотреть. Хмуро ковыряясь в завтраке, он начал разговор.
- Я больше не могу быть тут с тобой. Из столицы пришло письмо. Я должен уехать. Прости. Я постараюсь как можно скорее вытащить тебя из этой дыры.
Я понимал, что письмо - это, скорее всего, выдумка. Что он просто боится, или ему противно. Но что я мог сделать? Особенно, если он прав?
- Конечно. - Я даже смог выдавить из себя кривую улыбку. - Пиши иногда. А то я тут совсем со скуки зачахну.
Он уехал практически сразу. Словно вырвался из клетки. А я чувствовал, как ко мне опять диким зверем подбирается сумасшествие.