Аннотация: В сюжете романа использованы реальные события, происходившие во время первой чеченской кампании. Роман переиздан в 2008 году под названием "Здравствуй, оружие!"
Валерий Рощин
Часть первая
Любимчик фортуны
Глава первая
Горная Чечня
- Не спеши. Постарайся выбрать самого крайнего - того, что поближе к ущелью. Чтобы наверняка слетел вниз, - шептал возле самого уха опытного снайпера майор. - Целься в переднюю правую ногу...
Прапорщик Кобзарь послушно водил стволом "Винтореза", плавно перемещая перекрестье оптического прицела от одного барана к другому, выбирая для верного выстрела того, который лишится одной из четырех опор и обязательно закувыркается по пологому каменистому откосу. Остальные бойцы, спрятавшись сзади за валунами, терпеливо выжидали, чем же закончится сия затея...
Группа спецназовцев из восьми человек под командованием майора Баринова неожиданно столкнулась с чабаном, неспешно гнавшем небольшую отару на высокогорные луга. Встречаться с кем-либо бойцам спецотряда было крайне нежелательно, потому майор и принял решение сбросить одно животное вниз выстрелом из бесшумной винтовки. Простой народец в горной Чечне большим достатком не отличался, и пастух непременно спустится с узенького - в два-три метра, прохода меж скалами и ущельем за тушей погибшего барана. Вот тогда-то группа Александра Баринова и прошмыгнет по этой чертовой тропе, где немыслимо по-другому разминуться с нежелательным свидетелем их пребывания на перевале.
Приглушенного хлопка из специальной автоматической винтовки с интегрированным глушителем чабан не расслышал. Зато, услышав жалобное блеяние барана, лениво повернул вправо голову, облаченную в каракулевую папаху и, увидел, как тот кубарем катится по склону. Флегматичный чеченец молча сбросил с плеча мешок, вероятно, наполненный скудной провизией и, осторожно ощупывая длинной палкой почву, полез вниз.
- Вперед! - тихо скомандовал майор.
Восемь спецназовцев, включая раненного в шею Василюка, проворно просочились меж смиренно стоящих баранов и вскоре исчезли за ближайшим поворотом извилистой стези...
Бойцы бригады специального назначения воздушно-десантных войск возвращались в базовый лагерь, расположенный на окраине Ханкалы. Задание было успешно выполнено: полевого командира одной из чеченских банд уничтожили неподалеку от его же логова - на проселочной дороге между лагерем и ближайшим горным селением. Два разведчика из отряда Баринова, разместившись на вершине соседнего с бандитским лагерем склона, своевременно доложили командиру о покинувшем пределы базы "уазике". Ну а дальше наступил черед везения, ходившего по пятам за везунчиком Сашкой. Автомобиль изрешетили из бесшумного оружия, и тот остановился, уткнувшись бампером в скалу. Лишь один из охранников главаря перед смертью успел дать ответную очередь. Майор на пару со старшим лейтенантом Галкиным резво сбежали вниз и убедились, что в салоне, помимо трех смертельно раненных охранников, находиться убитый полевой командир. Порадовавшись легкому успеху, отряд без промедления стал собираться в обратный путь. Тут-то и выяснилось, что одного из бойцов зацепило шальной чеченской пулей...
Старший прапорщик Василюк тяжело дышал, и все чаще просил командира сделать привал для отдыха. Пуля небольшого калибра прошила мышцы у основания шеи, не повредив при этом аорту и не задев позвонков. Однако бинтовые повязки быстро набухали от сочившейся крови, и Баринов, частенько оглядываясь на подчиненного, через каждые тридцать-сорок минут давал команду остановиться. Бойцы накладывали Василюку свежую повязку, закапывали использованные бинты и, дав товарищу отдышаться, продолжали марш-бросок...
На командирской карте сложный перевал был обведен оранжевым овалом - таким способом разведка ФСБ обозначала места дислоцирования горных лагерей сепаратистов, предупреждая спецназ о вероятности нежелательных встреч на пути к цели или при возвращении с задания. Знал об опасности и Баринов, но на риск пошел сознательно - дорога через перевал давала выигрыш во времени, равный как минимум суткам. А сутки для раненного и теряющего кровь Василюка значили очень много. "Надеюсь, и в этом случае фортуна от меня не отвернется, - рассуждал Александр днем ранее, принимая решение вести группу кратчайшим путем. - Нам бы только просочиться через хребет, а там до ближайшего блокпоста рукой подать - километров тридцать ходу. Прорвемся! Не в первой..."
Два часа после небольшой заминки на горной тропе все шло хорошо. Вокруг не было ни души, самая высокая точка перевала осталась позади - дорога шла вниз, и дыхание Василюка уже не звучало с хриплым надрывом. Все проистекало как по маслу, пока впереди - там, где двигалась пара лидеров, внезапно не случилось непредвиденное.
Сначала майор услышал вскрик, а мгновением позже средь каменистых склонов и заснеженных вершин эхом пронесся дробный звук автоматных очередей. Один из передовой пары разведчиков неловко повалился набок; лицо его исказилось болью; автомат скользнул по камням вниз. Второй лидер - контрактник Горбунов, успел спрятаться от ураганного огня за обломками скалы и, обернувшись, закричал:
- Засада, мужики! Засада!..
- Рассредоточиться! Занять оборону! - машинально отдавал указания командир, пытаясь понять: кто и откуда в них стреляет.
Но пока понять это было сложно: эхо в горах многократно повторялось, хаотично отражаясь от скал и меняя направление. Когда Александр определил, что они попали под перекрестный обстрел с двух, расположенных выше точек, к убитому разведчику добавился тяжело раненный в голову снайпер.
- Это не засада, - шептал Баринов, выискивая засевших на склоне "чехов" и коротко огрызаясь из автомата, - это стационарные дозоры. Значит, где-то поблизости расположена основная база.
Влипли спецназовцы серьезно. Проигрывая и в численности, и позиционно, они не могли долго противостоять противнику. Еще более удручало предположение о скором прибытии к месту перестрелки подкрепления из основного лагеря. Тогда минуты сопротивления и вовсе будут сочтены.
- Не получится. Основные силы "духов" идут с того направления.
В этот момент он заметил, как сержант Нефедов заряжает в подствольник гранату.
- Отставить, сержант! Нас самих же камнями и накроет, - громко предупредил Александр, чтобы и остальные не вздумали использовать в бою гранаты.
Остатки небольшого отряда подхватили тяжелораненого снайпера; Василюк с простреленной шеей, пригнувшись, побежал самостоятельно. Они успели продвинуться в обратном направлении метров сто пятьдесят, как вдруг кто-то из "чехов" долбанул по склону из подствольника. Впереди начался обвал.
Бежавший первым контрактник Горбунов на этот раз не уберегся и был сметен камнепадом в ущелье. Остальные, пригнувшись и спрятавшись под монолит невысокого скального выступа, молча наблюдали, как сель заваливает единственный путь к спасению...
- Ну, мужики, остается одно, - с металлическими нотками в голосе проговорил Баринов, когда грохот от камнепада поутих. - Принять бой в надежде на маленькое чудо.
Подчиненные с серыми лицами безмолвствовали. Каждый понимал: гибель неминуема. Или от пули в бою, или от пыток в плену у моджахедов. Увы, но в этой операции фортуна от Сашки Баринова отвернулась, и выбора не оставалось.
- Надо драться до конца и попытаться с боем прорваться вперед, - опять напомнил о своем предложении Галкин.
- Вперед не получится. Вон сколько их уже там, - прошептал раненный в шею старший прапорщик.
Все разом повернули головы вправо... Подтверждая предположение Александра о прибытии подкрепления с той, северной стороны, по тропе медленно перемещались фигурки вооруженных бандитов.
- Приготовиться к бою, - отчеканил командир, поудобнее пристраивая автомат на камне. - Более не запрещаю использовать гранаты, но боеприпасы зря не расходовать. Огонь!
Глава вторая
Владивосток
- И постарайся обойтись без своих жестоких выходок, - предупредил Хасана мрачный, как туча Газыров. - Просто поговори, попытайся еще раз объяснить ситуацию.
- Ты считаешь, этот упрямый мул одумается? - с сомнением покачал головой заместитель по безопасности и зло усмехнулся.
Президент компании промолчал. Похоже, и он мало верил в сговорчивость Тимура - совладельца и соучредителя компании.
Руслан Селимханович Газыров - чис-токровный че-ченец невысокого роста с мягкими чер-тами лица и коротко подстриженной седой бородкой, пользо-вался нема-лым автори-тетом и у дальневосточной кав-казской диаспоры, обосновавшейся во Владивостоке, и у сородичей, ос-тавшихся на берегах Терека. Отчасти благодаря хитрости и неза-урядному уму, а может быть из-за удачи, нередко сопут-ствующей в бизнесе, он легко добивался ус-пехов в де-лах, проворачивать которые брался всерьез и настойчиво.
- Ладно, попытаюсь, - процедил в ответ бывший уголовник, возведенный в ранг заместителя преуспевающего коммерческого предприятия.
Хасан, принимавший самое деятельное участие в первой чеченской войне и получивший от Басаева грозное про-звище Волк, вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Газы-ров же повелел секретарше никого в кабинет не пускать и по телефону не соединять. Поставив на огромный письменный стол бутылку коньяка и рюмку, он принялся ее опорожнять безо всякой закуски.
Руслан не верил в успех переговоров с Тимуром - давним другом, отчего-то решившим вдруг разделить их огромную компанию пополам. Еще больше его настораживало страстное желание Хасана лично провести переговоры. Уголек нехороших подозрений тлел с самого утра...
Много лет назад, только начиная заниматься тор-говлей в род-ном Очхое, молодой, безбородый и не обре-мененный жизнен-ным опы-том Руслан, уже отличался способ-но-стью быстрее других ориенти-роваться в слож-ных и, подчас, экстремальных ситуациях.
В конце восьмидесятых, изрядно намаявшись с организацией поставок больших партий фруктов в сред-нюю полосу России, Газы-ров, осознал, что в тесной от конкурентов из Азербайджана и Армении нише, большого состояния не заработать. Подсчитав с двумя земля-ками - Тимуром и Мухарбеком общие сбережения, они задумали приобре-сти диковинные в те времена японские автомобили. Но не про-сто заказать их перекупщикам, а съездить самим, выбрать, а заодно и повнимательнее пригля-деться к экзо-тическому виду биз-неса.
Все лето, прожив в небольшой приморской гости-нице с видом на бухту "Золотой Рог", встречая и про-вожая торговые суда из Японии, Газыров обза-велся нужными связями и до тонкостей изучил ме-ханизм торговых махинаций. Умный и способный Руслан внезапно понял, что это и есть тот самый российский Клондайк. Главным же и самым удивительным открытием стал факт, о котором позже он вспоминал как о пе-реломном в его деловой жизни. В схеме дос-тавки, распределения и продажи подержанных инома-рок, полностью отсут-ствовал единый координирующий центр. Моряков волновал процесс дешевой закупки, по-грузки и продажи автомо-бильного хлама у родных берегов. Портовое руково-дство, за-крывая глаза на вопиющие нарушения, инте-ресовалось лишь своей долей от немалого навара. А перекупщики стара-лись побыстрее и поближе найти страждущих покупателей "Мазд", "Тойот" и "Нисса-нов".
Очень скоро наметив свою главенствующую роль в разобщенном и хао-тичном бизнесе, Газыров стал терпеливо закладывать фундамент под будущую моно-польную империю. Несколько лет понадобилось, чтобы подчинить или выжить самых настойчи-вых конкурен-тов; наладить надежную для сбыта связь с западными регионами страны и, наконец, стать же-лан-ным гостем в кабинетах местной вла-сти.
Уважаемый, пожилой и пополневший Руслан Селимха-нович, мог бы посчи-тать свой ответ Крестовым походам вполне удачным, а нынешнюю жизнь в Приморье счастливой и налаженной, если бы не два обстоятельства. Во-первых, в родной Че-чне шла вторая в но-вейшей истории жестокая война, и он с волне-нием вспоминал об оставшихся там престарелом отце и старшем брате. Вторым и куда более раздражающим обстоятельством явилась последняя ссора с Тимуром. Ссора возникла не на пустом месте - разногласия копились меся-цами, и недавние шутливые заявления вдруг превратились в серь-езные наме-рения. Упрямый и не очень дальновид-ный на-парник решился делить фирму. Сколько сил и тер-пения потратил Га-зыров на уговоры! Он пытался втолковать товарищу элементарные понятия: что вместе они сильнее; что конку-рен-ция друг с другом ни к чему, и этот раздел означает начало их конца. Доходы они распре-деляли поровну, и Руслан со-глашался даже на уступку не-скольких процентов! Но, все было тщетно...
Завтра компаньон гото-вился пе-рейти к активным действиям по претворению своих планов в жизнь. А сегодняшним утром Хасан неожиданно сам предложил отправиться к Тимуру и побеседовать в последний раз...
Глава третья
Горная Чечня
Бой не предвещал стать затяжным. Зажатые на узкой тропе спецназовцы отвечали короткими прицельными очередями, экономя боеприпасы и надеясь лишь на чудо. Напрасно они поглядывали в бездонное синее небо в ожидании появления парочки вертолетов армейской авиации, способных одним залпом неуправляемых ракет расчистить склон от наседавших "духов". Напрасно сожалели о связи, которой не было - на подобные операции группы всегда отправлялись "глухонемыми", без радиостанций и систем спутниковой связи.
Минут через десять интенсивной перестрелки к двум погибшим разведчикам и тяжело раненному Кобзарю, добавился убитый осколками гранаты контрактник Дробыш.
Откуда-то сверху время от времени сыпались мелкие камни, на которые никто из бойцов не обращал внимания. И напрасно! На склоне, по-прежнему находились воины Аллаха из двух дозоров, приметивших на тропе и угостивших огнем чужаков. И сейчас, воспользовавшись тем, что федералы засели за скальным уступом, кто-то из чеченцев спустился ниже и метнул гранату.
Страшный "подарок" скатился и упал вместе с крошкой и обломками камней рядом с Нефедовым. Тот даже не повернул головы, продолжая выискивать сквозь прицел моджахедов. Секундой позже раздался взрыв, а когда слабенький ветерок развеял дым и поднятую пыль, на том месте, где лежал молодой парень, оставалась лишь его оторванная окровавленная нога, да автомат с искалеченным прикладом. Трех других спецназовцев основательно обдало взрывной волной, слегка поцарапав мелкими камнями, но пощадив от смертоносных металлических осколков...
- Юрка, смени позицию и держи под прицелом склон! - прокричал Галкину Баринов, вытирая лицо банданой. Многочисленные кровоподтеки на щеках и подбородке смешались со слоем белесой пыли, образуя страшную маску.
Старлей осторожно перекатился ближе к ущелью, нашел приличный по размерам валун и, прячась за ним, осмотрел пространство над скалой.
Тут же сверху прогремел выстрел. Пуля вжикнула по краю валуна.
- Косяк! - обозвал Юрка боевика и ответил из "Вала". Тело бандита сползло вниз и безжизненным кулем упало на тропу.
А майор с Василюком продолжали методично обстреливать подступы к своим позициям. Узкая, местами не шире двух метров тропа была сплошь усеяна убитыми и раненными чеченцами, а с северной стороны снова и снова подходило свежее подкрепление.
Скоро начались проблемы с оружием и боеприпасами. Вначале стал давать сбои белый от пыли автомат Василюка. Помучившись с ним, тот отбросил "Калаш" назад и, подтащив за ремень такое же оружие убитого Нефедова, накрепко обмотал обломок приклада какой-то тряпицей. Через минуту, не взирая на неудобство стрельбы из "укороченного" автомата, он снова посылал пулю за пулей в атакующих моджахедов. А скоро и майор, повернув голову к Галкину, крикнул:
- Юрка, магазины к "Валу" есть?
Чаще следя за склоном, нежели за происходящим ниже - на тропе, старлей расходовал боезапасы намного экономнее.
- Держи!.. - бросил он командиру один за другим три магазина.
Однако и этого хватило ненадолго. Истратив последнюю пулю в мелькнувшую над пропастью тень, Александр выхватил из кобуры "Гюрзу" - приличный по габаритам пистолет со специальными, усиленными патронами. На "лифчике" имелось четыре узких кармана для запасных магазинов, и когда дело дошло до последнего, майор опять обратился к Галкину:
- Юр, все равно палишь реже нас - одолжи патронов к "Гюрзе".
Старший лейтенант не отвечал.
Баринов пригнулся, выждал несколько секунд, покуда длинная очередь не срикошетила от монолитной скалы в сторону завала, и обернулся. Галкин лежал все за тем же валуном, уткнувшись лицом в согнутую левую руку, крепко сжимавшую толстый ствол автомата. Из-под светловолосой головы растекалась темная лужа крови...
Крепко выругавшись, Александр высунулся из-за укрытия и, выпустил все восемнадцать пуль. Потом выбросил из пистолетной рукоятки пустой магазин и ползком подобрался к мертвому Юрке, чтобы позаимствовать из его жилета боеприпасы.
- Никак мы с тобой, командир, вдвоем остались? - с горечью молвил Василюк.
- Вдвоем... Не считая нашего снайпера, - пробормотал в ответ майор, перезаряжая пистолет.
- От Лехи Кобзаря нынче проку нет, - поправлял бинтовую повязку на шее охочий до размышлений вслух Василюк. - Ему сейчас куда лучше, чем нам - лежит без сознания и не ведает...
Он хотел посетовать на участь, уготованную то ли судьбой, то ли христианским богом, да вдруг умолк.
Баринов передернул затвор пистолета, перевернулся на живот и трижды подряд пальнул в направлении бандитов, а уж затем решил выяснить, почему словоохотливый прапорщик внезапно затих. Скосив глаза, заметил как Василюк, словно загипнотизированный, смотрит куда-то вниз - на землю...
И в тот же миг раздался взрыв, разом оборвавший чувства, ощущения и осознание происходящего.
* * *
- Этот сдох. Проверь вон того, - по-хозяйски распоряжался на дымящемся ристалище полевой командир Усман Дукузов.
- И этот гоблин уже не дышит, - отозвался его помощник Рустам, однако ж, для верности выстрелил сержанту в голову.
По недавней позиции федералов, яростно и на протяжении целого часа отбивавших атаки воинов Аллаха, разгуливало помимо Рустама еще двое приближенных Усмана. Один из них считал потери чеченцев, другой собирал годное оружие, снаряжение... Вытряхивая пробитые пулями и осколками гранат ранцы погибших спецназовцев, он перекладывал в объемные мешки продукты, медикаменты, личные вещи русских и прочие трофеи. Остальным бойцам заметно поредевшего после стычки отряда Дукузов повелел разобрать образовавшиеся завалы. Тропой через горный перевал гораздо чаще приходилось пользоваться им самим - воинам вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия.
Усман с пистолетом в правой руке медленно подошел к лежащему на спине под самой скалой русскому и устало посмотрел на его бледное лицо... Кажется, пуля попала тому в голову. Он потерял много крови, но с трудом продолжал дышать. Ворот его камуфлированной формы был расстегнут.
"По возрасту похож на офицера, - подумал чеченец, медля с выстрелом. - Документы эти собаки с собой не берут, так что теперь не разберешь, кто из них кто".
Не наклоняясь, ногой он отодвинул воротник куртки, оголяя правое плечо раненного. Под ключицей русского виднелось пятно сизоватого оттенка - застаревший синяк, набитый прикладом при выстрелах из мощной "СВД-С".
- Так ты всего лишь снайпер!.. - злорадно усмехнулся Дукузов, чуть приподнимая правую руку.
Над тропой грохнул еще один выстрел.
- Усман, - неслышно подошел сзади тот, что считал потери. Приблизившись, он шепотом доложил: - Не слишком-то приятные цифры...
- Говори, - поморщился тот.
- Двадцать два убито. Девять очень тяжелых - сто процентов умрут. Восемнадцать человек надо лечить - недели две-три... А покуда они не воины. Ну и легких человек двадцать.
- Ясно. Займись переправкой убитых и раненных в лагерь.
- Понял, Усман. Сделаю, - кивнул единоверец и быстрым шагом отправился за подмогой.
Дукузов огляделся по сторонам. Неподалеку лежал лицом вниз последний из тех, кто попал в ловушку на перевале и ни в какую не желал сдаваться. Усман так же неспешно подошел к нему и опять-таки ногой, дабы не утруждаться и не пачкать рук, перевернул поверженного врага на спину. Лицо бойца было сплошь залито кровью, смешанной со светлой пылью и возраст его из-за серо-бурой маски определить было трудно.
"Судя по телосложению - не молокосос. Но и не старше тридцати, - отметил кавказец, вновь поднимая "Беретту" и целя русскому в лоб. - Не понятно, жив или нет. Однако ж пули для него мне не жалко..."
Палец начал плавно давить на спусковой крючок. Вот-вот знаменитый пистолет итальянского производства должен был вздрогнуть и изрыгнуть из ствола смертельный заряд...
- Усман! Посмотри, Усман! - неожиданно раздался голос преданного Рустама. - Это, конечно, не документ, но кое-что!
Подбежав к своему командиру, молодой человек протянул какую-то помятую фотографию. Дукузов нехотя ослабил давление указательного пальца и опустил оружие. Так же нехотя, будто делая одолжение, взглянул на находку...
На групповом снимке были запечатлены бойцы какого-то подразделения. Все, словно на подбор, выглядели рослыми, крепкими, обросшими мышцами. В первом ряду стояли офицеры в парадной форме. Перед ними - на корточках, а так же во второй шеренге располагались прапорщики и сержанты. Рядовых салаг среди бравых бойцов не было. На обратной стороне цветной фотокарточки значилась аккуратная надпись шариковой авторучкой: "Бригада специального назначения ВДВ. День десантных войск".
- Уж не значит ли это, что мы положили спецназовцев из знаменитой бригады? - заметно повеселел Рустам.
Усман не отвечал. Почему-то данное открытие скорее огорчило его, чем обрадовало. Быстро сунув "Берету" за пояс, он отстегнул от ремня фляжку, отвинтил крышку и стал лить воду на лицо едва не застреленного им федерала.
- А ну, послушай, дышит он или нет! - коротко приказал полевой командир.
Рустам послушно приник к груди лежащего молодого мужчины...
- Дышит! - доложил он вскоре.
Теперь, пряча довольную усмешку, Дукузов встал над русским так, чтобы можно было поудобнее сличать его с улыбающимися лицами со снимка. Рустам замер, ожидая результата...
- Ну-ка, посмотри. Он? - ткнул Дукузов пальцем в одного из офицеров спустя минуту.
Молодой кавказец наморщил лоб и несколько раз перебросил взгляд с тяжело раненного на фотографию. Затем убежденно, без тени сомнения кивнул:
- Он. Точно он!
Как ни странно оба чеченца не ошиблись: в офицерском ряду и впрямь стоял Александр Баринов - в майорских погонах и при всех боевых орденах. Снимок был сделан почти год назад в Питере, на территории их основной базы.
Любые документы, в том числе и фотографические материалы бойцам бригады, уходящим на спецоперации в районы занятые сепаратистами, брать с собой категорически запрещалось. Однако сержант Нефедов попросту позабыл о снимке и ушел в горы с завернутым в целлофан и запрятанным в нагрудный карман компроматом. Как бы там ни было, но в данной катастрофической ситуации это вопиющее нарушение секретности спасло жизнь контуженному и раненному майору Баринову.
- Слушай меня внимательно, Рустам, - изрек Усман, аккуратно пряча карточку в полевую сумку. - Отныне отвечаешь за этого русского головой. Он нужен нам живым и невредимым, понял?
- Конечно, Усман! - отвечал приближенный моджахед, на самом деле ничего не понимая, - Аллахом клянусь - ни один волос с него не упадет!
- Немедленно доставь его в лагерь, - не внимая клятвам помощника, продолжал командир. - Отдай в руки нашего врача - пусть тот сначала осмотрит его, потом уж наших. Приставишь к нему охрану и жди моего возвращения...
Глава четвертая
Владивосток
Хасан давно и преотлично знал Тимура Усамовича Сирхаева. Была у него и абсолютная уверенность в том, что переубеждать упрямого совладельца Газырова бесполезно. Жестокий и хладнокровный земляк по кличке Волк понимал одно: необходимо срочно остановить Тимура, иначе серьезной опасности подвергнется не только благополучие коммерческого предприятия и Руслана, как его главы. В конце концов на бесчисленных банковских счетах Газырова хранился не один миллион долларов, и тот любые трудности переживет играючи. А вот безбедная жизнь Хасана на том определенно закончится.
Несговорчивый компаньон Руслана Селимхановича проживал в собственном шикарном особняке, отгороженном от остального мира высоким каменным забором. Современное строение со всеми мыслимыми и немыслимыми наворотами неплохо вписывалось в заповедную кед-ровую падь тихого пригорода Владивостока. Делами компании заправлял Газыров, а совладелец чаще сидел в своем миниатюрном замке и выезжал за его пределы на роскошном серебри-стом автомобиле с водителем и охранной довольно редко. Однако именно этим утром Тимур отправился в город - следовало побывать в администрации района, поставить подписи на важных документах и навестить адвоката. Завершив точно по графику намеченный план и отобедав в ресторане, чеченец облегченно вздохнул, уселся на заднее сиденье представительского авто и повелел водиле ехать домой...
Свернув с асфальто-вой дорожки, лимузин остановился неподалеку от витой чугунной калитки. Вышколенный охранник проворно выскочил с переднего места и преду-предительно открыл заднюю дверцу.
Босс вальяжно покинул ма-шину, бросив через плечо:
- Завтра не приезжайте. Понадобитесь - вызову...
Телохранитель послушно кивнул, уселся в салон и авто, не дожидаясь пока хозяин скроется за забором виллы, тронулось в сторону города. Кавказец, приблизительно того же возраста что и Газыров, порылся в кармане, вы-удил небольшую связку ключей и отпер хитрый замок калитки. А едва шагнул внутрь обширного двора, сзади - со стороны придорожных кустов послышались два негромких хлопка.
Словно оступившись на тротуарной плитке, Тимур остановился. Неловко ухватившись за чугунный узор, оглянулся. Во взгляде блуждали боль, недоумение... А когда на тем-ном фоне сплошных кедровых стволов появилась фигура Хасана, губы скривились в блеклой ухмылке человека, слишком поздно осознавшего смысл происходя-щего.
- Что же ты, собака... в поясницу?! - прошептал он подошед-шему убийце. - Неужели не мог сразу в сердце?
- Почему же не мог? Мог! - блеснул тот золотом коронок. - Про-сто торопиться мне некуда, понимаешь?..
Он еще дважды нажал на спусковой крючок пистолета с длин-ным глушителем, и одновременно с хлопками раздались вскрики Тимура - Хасан и следующие две пули всадил тому в почки. Теперь соучредитель Руслана Селимхановича держался за калитку обеими руками - ноги уже не держали. Лицо побледнело и моментально покрылось испариной. Из груди при каждом выдохе рвались леде-нящие душу звуки.
Спустя пару минут, когда Хасан вдоволь наслушался стонов и насладился предсмертными страданиями жертвы, прозвучал послед-ний - пятый выстрел...
Вечером того же дня в офис позвонила горничная Тимура и со слезами в голосе сообщила о смерти хозяина. Сейчас возле его особняка уже во всю хозяйничали оперативники с криминалистами.
На столе против Газырова стояла полупустая бутылка коньяка. Откинувшись на спинку огромного кожаного кресла и уронив голову на грудь, он си-дел неподвижно, вспоминая молодость и давнюю дружбу с Тиму-ром. Конечно же, Руслан все понимал. И то, что его убийство - дело рук Хасана, и то, что другого пути разрешения нависшей проблемы все равно не было. Нет, он не оправдывал чудовищного поступка бесчувственного изверга, но какое это имело теперь значение?..
- Чего тебе? - очнулся тот, подняв на молодого сородича ос-текленевшие и полные отчаяния глаза.
- Извините, я бы не стал беспокоить... но звонит ваш брат... из Очхоя.
- Брат? Пусть Люба немедля соединит!
Он готов был наброситься на помощника за внезапное вторжение, да, ус-лышав про Джаруллу, моментально остыл, расслабился...
- Да-да, Джарулла, говори! Отлично слышу! - ши-роко улыбался и громко кричал в трубку Газы-ров.
Сизый табачный дым, струившийся от перепол-ненной пепель-ницы, добавлял в тяжелый воздух про-куренного кабинета, полупро-зрачного, белесого ту-мана.
- Брат, дорогой! Я тоже очень рад! Давно не был, ты прав... Ну, что ты! Куда уж сейчас ехать-то - у вас такое творится! Новости страшно смотреть - столько крови, столько смерти... Вишь как они за полевых командиров взялись! К очередным выборам дело идет. Ну, рас-сказывай, как вы там вы все?
Уже позабыв о смерти старого друга, Руслан Селимхано-вич преобразился. Кивнув помощнику, он дозволил ему войти в кабинет, и даже плеснул коньяка во вторую рюмку...
- Какой дальний родственник? Кто-то из рода Даутовых?.. Так, я его знаю? - пожилой чеченец в замешательстве подозвал молодого человека и показал на ручку и бумагу. - Да-да диктуй, записы-ваю...
Быстро что-то чиркнув на листке, седобородый кавка-зец продолжал слушать собеседника. Стоящий рядом помощ-ник слушал, как шеф часто переспрашивал, пытаясь, то ли лучше рас-слышать далекий голос, то ли глубже вникнуть в смысл доно-сившихся фраз.
- Ну что ты, брат - какой я большой человек?! Обычный... И все наши законы прекрасно помню, не сомневайся - от шахады до шариата... - Руслан Селимханович уже не улы-бался, лицо посерело и сделалось озабоченным. - Все бу-дет нор-мально, не беспокойся. Встретим и поможем. Как там здоровье нашего уважаемого отца?..
Поговорив еще пару минут со старшим бра-том, президент компании мед-ленно положил трубку на аппарат, и дол-гое время сидел молча, уста-вившись в одну точку. Стараясь не обращать на себя внимания, по-мощник ку-рил возле открытого окна. Около трех лет, работая на Га-зырова, и уже неплохо изучив его характер, сей-час он пониал: не-ожиданно появились ка-кие-то сомнения и вопросы. Те-перь босса лучше не тро-гать - в такие моменты ему требовалось не-много покоя и вре-мени. Хотя бы несколько минут, в течение кото-рых обяза-тельно най-дется ответ и будет принято единственно верное решение, позво-ляющее если не устранить возникшую проблему пол-ностью, то хотя бы приостановить ход ее развития. Так случалось не раз в их слабо про-гнозируемой и, зачастую, рискованной дея-тельности.
За последние годы сложившегося бизнеса, на Дальний Восток нередко наве-ды-вались родственники и давние дру-зья с Северного Кавказа. Кому-то позарез нужен был новый импозантный автомобиль, кто-то приезжал повидаться или отдохнуть на экзотическом побе-ре-жье. Но с тех пор, как маленькая республика вступила на путь воо-руженного конфликта с могущественным со-седом, частые турне за-кончились.
Тем загадочнее и тревожнее прозвучал между-городний звонок, предупредивший о скором визите какого-то незна-комца...
* * *
Ранним и прохладным весенним утром Газыров с помощником и четырьмя охранни-ками прохаживались по железнодо-рожному пер-рону в ожи-дании поезда "Москва-Владиво-сток". Влажный порыви-стый ветер со сто-роны располо-женного по соседству морского во-кзала заставлял встречаю-щих поеживаться и беспрестанно посмат-ривать на часы.
- Странными загадками и отчего-то испуганно го-ворил по теле-фону Джарулла, - Руслан Селимханович машинально достал из кармана длинного кожаного плаща сигареты, на миг задумался... Вытащив из пачки одну, долго ее разминал, размышляя вслух: - Много говорил и ничего конкретного. Если бы ехал действительно родственник, он обязательно назвал бы его и не делал из этого тайны.
- Возможно, серьезное дело задумал, - предположил помощник, поднося горящую зажигалку к сигарете босса. - А по телефону о важных делах сейчас говорить не принято.
"Брат и в мирное-то время серьезными делами не увлекался, - подумал Газыров, вспоминая, как тот всю жизнь проработал за гроши на построенной недалеко от родного поселка нефтенасосной станции. - Хотя, чем шайтан не шутит? Сейчас там война... Нефтепроводы перекрыты, а работу предлагают только полевые ко-ман-диры. Но для Джаруллы это не самый лучший ва-риант - какой из него воин Аллаха?.."
- Ты вот что сделай, - предложил он вслух, - как только узна-ешь данные гостя - проверь по нашим ка-налам. Только очень ос-торожно - не светись с этим делом перед серьез-ными структурами. Полагаю, не за машиной он в такое время едет.
- Понял Руслан, сделаю.
Седой чеченец предчувствовал недоб-рое. Абсолютной интуицией он похвастаться не мог, однако после звонка из Чечни, беспо-койство росло, порой переходя в тревогу.
Наконец, холодный предрассветный мрак разрезал про-жектор локомо-тива. По-стукивая на стыках колесами и плавно замедляя ход, к платформе подъезжал скорый пассажирский поезд. Седьмой вагон с ехавшим по-сланником из далекой Ичкерии, остановился в несколь-ких шагах. Все шестеро, пропустив немного-чис-ленных встречаю-щих, медленно направились к от-крывшейся тамбурной двери. За-спанная проводница, первой ступившая на перрон, протерла поручни и, зевая, отошла в сторону.
Скоро по короткой лесенке спустился темноволосый молодой че-ловек выше среднего роста и весьма крепкого телосложения. Оде-жду он предпочитал темных оттенков, в правой руке легко нес объ-емную спортивную сумку. Осто-рожно оглянувшись по сторонам, он без промедления направился к шестерым кавказцам. Сразу и без-ошибочно определив старшего, тихо поздоровался на чеченском языке и произнес фразу, служившую своеобразным паролем:
- Я привез вам привет и наилучшие пожела-ния от Джаруллы. Меня зовут Рамзан.
По-жилой чеченец с помощником по очереди об-няли гостя, задавая поло-женные в таких случаях дежурные вопросы о самочувствии и об утомительном недель-ном путеше-ст-вии через всю страну.
Быстро миновав здание вокзала, встречающие и гость вышли на не-большую при-легающую пло-щадь к ожидавшим трем иномаркам. Од-нако, ни ог-ромный роскошный лимузин, ни десяток охранников не произ-вели на мо-лодого посланника ожидаемого впечатления. Забро-сив в салон вместительную сумку, он привычно, словно всю жизнь только и разъез-жал на подобных машинах, устроился на удобном сиденье.
"Удивительно... на вид, будто русский, а языком нашим владеет неплохо. Видимо, с этим симпатичным мускулистым парнем придется обсуждать куда бо-лее важные дела, нежели покупка нового японского автомобиля", - вздохнув, по-думал Руслан Селим-ханович, неспешно усаживаясь на противоположное сиде-нье и не спуская глаз с новоявленного "родственника"...
Глава пятая
Горная Чечня
Он упал без сознания сразу за финишной чертой, так и не сумев обогнать лидера - смуглого длинноногого четверокурсника.
После злосчастного кросса Баринову удалось уговорить врачей оставить его в училище. Тогда он самозабвенно наврал, будто неоднократно преодолевал на гражданке по сорок километров. А в коротком перерыве между забегами попросту не успел наполнить флягу водой и потерял сознание от элементарного обезвоживания организма. Позже, став офицером бригады особого назначения, в бесчувствии пребывал лишь по воле анестезиологов, усыплявших пациента, перед работой хирургов по извлечению из молодого тела пуль да осколков. И каждый раз неподвластное сознание почему-то упорно возвращало Сашку в то далекое курсантское лето...
В тот день первокурсники Рязанского десантного училища дебютировали в двадцатикилометровом кроссе с полной боевой нагрузкой. Будущие десантники были одеты в тяжелые бронежилеты и стальные каски; за спиной у каждого висели наполненный песком ранец и автомат; на ремнях болталось по четыре полукилограммовых чугунных болванки, имитирующих гранаты. Да плюс по фляжке с сырой водой.
Редкая для здешних мест тридцатиградусная жара; пыльная грунтовка, то полого взбиравшаяся вверх, то круто ниспадавшая вниз; регулярные, через каждые два километра посты офицеров и медиков... Однако ничто из этого не явилось для молодых парней непреодолимым барьером - тяжкое испытание выдержали все. Тем боле, что пробный забег не ограничивался по времени. А первым среди ста пятидесяти новобранцев стал тогда Сашка Баринов, закаленный и довольно прилично подготовленный физически в спортивной секции боевых искусств родного Георгиевска.
- Молоток, марафонец! - хлопнул лидера по плечу кто-то из курсантов четвертого курса, коим вскоре суждено было отмахать те же трудные версты, но уже с контролем по времени. - Небось, устал?
- Есть немного... - отвечал Александр.
- Немного?! - нарочито удивился старший товарищ, - да ты едва с ног не валишься.
Баринов снял с ремня флягу, сделал пару глотков неприятно теплой воды, а остатки вылил на недавно остриженную под ноль голову.
- С чего это ты взял? - усмехнулся он.
- Вижу. Тебя же качает! Правда, мужики? - обернулся старшекурсник к приятелям.
Те, явно сговорившись, дружно закивали. К тому же кто-то из них отпустил философским тоном весьма обидную фразу:
- Какой смысл в таком лидерстве, если сердце из груди выпрыгивает и руки дрожат? Он даже прицелиться из автомата толком не сможет.
На самом деле Сашка выглядел вполне сносно. Поэтому когда четверокурсники забавы ради предложили проделать марш-бросок вторично - вместе с ними, он долго не раздумывал.
И вновь оставив далеко позади недавних насмешников и провокаторов, Александр пропустил вперед лишь поджарого, длинноногого курсанта, вероятно, несколько лет посвятившего серьезным занятиям легкой атлетикой. Однако колоссальная нагрузка вкупе с неимоверной духотой сыграли злую шутку: завершив двойной кросс, Баринов впервые в жизни потерял сознание...
Сквозь полуоткрытые веки понемногу пробивался тусклый размытый свет. То слева, то справа вспыхивали мельчайшие искорки, хаотично перемещались светло-серые пятна. Будто сквозь липкий, вязкий туман доносились встревоженные голоса...
- Это же первокурсник! Как он оказался среди вас?
- Он сам изъявил желание пробежать дистанцию вторично.
- Вы в своем уме?! Разве можно подвергать молодой организм подобным физическим испытаниям? Вы должны были остановить его или, по крайней мере, доложить начальнику физподготовки...
Кто-то беззастенчиво врал:
- Мы только на обратном пути заметили этого салагу.
- Немедленно в санчасть его! Даже если он оклемается, без последствий для сердца такой фортель не пройдет. Будем комиссовать, от греха подальше...
Последняя фраза, прозвучавшая страшным приговором, заставила Сашку открыть глаза. Зрение сфокусировалось на профиле темного бородатого лица неподвижно сидящего мужчины средних лет. Прошло еще около минуты, прежде чем майор отошел от непроизвольно воспроизведенного мозгом случая двенадцатилетней давности и восстановил в памяти самые свежие события.
- Шевелиться немного можешь, чесаться можешь, с боку на бок вертеться можешь. Вставать не можешь - убью, - монотонно объяснил на плохом русском моджахед очнувшемуся охраняемому "объекту". Для подкрепления сказанного бородач поправил на коленях старенький автомат с деревянным прикладом, обмотанным в двух местах разноцветной изоляционной лентой. За поясом торчал длинный украшенный каким-то орнаментом кинжал, рядом болталась парочка "лимонок".
- А как на счет туалета? - прошептал пересохшими губами Александр.
- В том в углу можешь...
"И то, слава богу, - подумал пленник, медленно принимая сидячее положение на жестком ложе из грубых досок. - А теперь очень хотелось бы узнать: выжил ли кто-нибудь из группы? Перед взрывом гранаты нас оставалось трое: Василюк, раненный Кобзарь и я..."
Встать на ноги он пока не решался - в отяжелевшей голове шумело; слух вернулся не полностью - даже собственный голос звучал странно, словно чужой; в конечностях ощущалась слабость. К тому же, на плече обнаружилась тугая повязка из нескольких слоев бинта.
"Стало быть, зацепило осколками той чертовой гранаты, на которую пялился обалдевший Василюк. И чего пялился?! Точно впервые видел!.. - сокрушался Баринов, легонько ощупывая рану и заодно осматривая место, где "посчастливилось" очнуться.
Местечко выглядело до предела убогим - нечто среднее между ветхим сараем, сработанным из чего попало, и большим шалашом. Чеченец неподвижно восседал на округлом камне, на земляном полу перед ним стоял казан с остатками плова. На поляне, что просматривалась за выходом, спал еще один страж кавказской национальности. От угла, где боевик милостиво дозволил справлять нужду, несло испражнениями. Из-за "встроенного" туалета временное жилище было наполнено роем мух, курсировавших между пловом и отхожим местом...
- Слышь, дядя, - произнес майор, - а водичка у тебя имеется?
На сей раз чеченец не стал прибегать к заученным противопоставлениям, а неспешно подал глиняный кувшин. Спецназовец с опаской понюхал содержимое, заглянул внутрь и, не обнаружив признаков вездесущих насекомых, надолго припал к горлышку. Крякнув и вернув емкость охраннику, решился встать на ноги. Покачиваясь и ощущая на спине цепкий взгляд "духа", добрел до угла сарая. А, вернувшись через минуту к нарам, снова прилег с кислой миной - пока состояние не позволяло даже помышлять о побеге...
* * *
- Эй, гоблин! Позови к микрофону офицера.
- Ты, гнедой примат, свинины, что ли там обожрался?..
- Я потом тебе, собака, скажу, что мы здесь кушаем. А сейчас позови офицера.
- А чего ты в горах можешь кушать, козел бородатый? Траву свежую все спорол, а теперь на прошлогоднюю перешел?..
- Это ты скоро травой будешь давиться на земле моих предков, а мы...
- В гробу я видел твоих предков и тебя вместе с ними!..
Усман начинал терять терпение от столь бестолкового общения по радио с далеким, неизвестным и упрямым русским абонентом. Однако он сам преступил грань - заговорил с неверным нахраписто и резко. Совсем не так, как хотел. Следовало поскорее переменить тон, а заодно и тактику, иначе задиристый и острый на язык связист обложит его самого и весь его род многоэтажным матом и отключится. А чтобы найти другого гоблина в эфире понадобится не менее часа.
- Послушай, парень... У меня действительно важное дело к твоему командиру. Если хочешь, запиши или запомни то, что я сейчас скажу, а потом передай офицеру...
Более мягкое обращение и отсутствие оскорблений, похоже, возымели действие.
- Ну?.. - молвил русский после небольшой паузы.
- В моем горном лагере находится раненный майор из бригады воздушно-десантных войск специального назначения. Группа из восьми человек, которой он командовал, уничтожена.
- И что? - недоумевал связист.
Сызнова раздражаясь, Дукузов уточнил:
- Ты запиши эту информацию и передай офицерам, а уж они, думаю, доложат куда следует. И скажи, что буду на связи на этом же канале ровно через четыре часа. Мой позывной "Дук". Понял?
- Понял... - недовольно буркнул тот и отключился.
Спустя три часа пятьдесят пять минут Усман метался по командирскому шатру в ожидании времени выхода на связь. Помощник Рустам сидел на краешке толстого ковра и молчал, дабы не попасть под горячую руку.
- Как там наш пленник? - неожиданно остановившись, спросил полевой командир.
- Пришел в себя, вставал один раз, а теперь лежит. Очень слаб, - отрапортовал молодой кавказец.
- Это уже лучше. Значит, выживет.
- Определенно выживет, - согласился Рустам.
- Почаще проверяй охрану... - начал было Усман, да внезапно ожил динамик приемника.
Вначале в нем послышался сухой треск, потом раздался спокойный голос:
- "Верхолаз" вызывает "Дука". "Верхолаз" вызывает "Дука".
Просиявший чеченец подскочил к радиостанции, схватил микрофон и, постаравшись унять радостное волнение, ответил:
- "Дук" на связи. Кто со мной говорит?
- Какое это имеет значение? Ну, скажем, старший офицер. Устраивает?
- Вполне.
"Дук", а с чего вы взяли, что захваченный вами человек - майор из бригады особого назначения?
- У одного из убитых спецназовцев имелся при себе некий неопровержимый документ.
- Но вы же знаете: наши бойцы на задания документов не берут.
- "Верхолаз", я не собираюсь доказывать вам неоспоримых фактов и долго находиться на связи, ожидая, когда ваш штурмовик выпустит по запеленгованному сигналу ракету.
- В таком случае, назовите фамилию вашего пленника.
![[]](/img/r/rin_w_g/2-1/peswojny.jpg)
![[]](/img/r/rin_w_g/2-1/zdrawstwujoruzhie.jpg)