Оля и Маша жили по соседству. Маша была спокойная, послушная девочка из благополучной семьи. Отец Маши работал начальником отдела снабжения на крупном предприятии, а мама была домохозяйкой. Отец обеспечивал семью, был самолюбив и требовал беспрекословного подчинения. Он много работал и его настроение часто зависело от дел на работе. Когда дела шли хорошо, отец был весел и расспрашивал Машу о школе и ее подругах. В плохие дни отец бывал сумрачен и даже груб. Он громко ругал Машу за беспорядок в ее комнате, а с женой старался вообще не разговаривать. Машина мама была отцу полная противоположность. Кроткая, мягкая, деликатная, всегда аккуратно причесана и со вкусом одета. Мама учила Машу сострадать, быть милостивой к просящему, любить животных.
Маша училась в первых классах обычной и музыкальной школ одновременно. Заниматься музыкой Маше не очень нравилось, но родители настаивали, а Маша не отказывалась.
Оля была на год младше Маши. На ее бледном лице выделялись большие голубые глаза. Всякий раз, когда Оля выбегала во двор, вид у нее был растерянный, а две тонкие косички метались на худеньких плечах. Оля была глухонемая. Дети во дворе сторонились Оли и презрительно смеялись, когда она в унисон их веселым и громким крикам как-то по животному мычала, размахивала руками и подпрыгивала на своих тонких ножках в спустившихся колготках и растоптанных туфлях.
Подружек у Оли кроме Маши не было. Маша как будто не замечала Олиной немоты и глухоты. Каждый день Оля ждала возвращения Маши из школы. В назначенное время она выбегала в своих стареньких башмаках из дома и устремлялась навстречу подруге. Оля бежала по дороге к школе и не оборачивалась. Все ее маленькое, слабенькое тельце в окружающем ее безмолвии стремилось только к Маше. Девочки встречались, шли вместе домой. Маша рассказывала Оле о нехитрых школьных делах, об учительнице, смеялась и, заглядывая в большие голубые глаза Оли, получала там отклик. Нередко Маша делилась с Олей яблоками и грушами, которые мама Маши заботливо заворачивала в бумагу и укладывала на дно портфеля. В ответ Машиным речам Оля бурно реагировала. Она размахивала руками, из ее рта вырывались какие-то приглушенные хлопки, а светло-коричневое пальтишко Оли скользило по всему ее телу от резких движений рук и поворотов головы. Сердце Оли ликовало.
По выходным дням Оля и Маша собирались у кого-то из них дома и играли в куклы или лото. Они как будто не замечали различий друг друга. Со стороны было видно, что их дружба - это общение двух душ.
В начале весны, когда Маша заканчивала первый класс, родители Оли переехали в другой город, где была специальная школа для глухонемых. Оля уехала с ними.
Маша скучала и даже плакала. Ей не хватало радостной, большеглазой Оли, которая каждый день ее ждала и с которой было так тепло и уютно. Но в детстве все быстро забывается. Прошло несколько летних месяцев и воспоминания об Оле стерлись. Маша была занята собой. Она ездила с родителями отдыхать к морю, встретила новых друзей, ежедневно по тридцать минут занималась музыкой...
В один из теплых летних дней, когда солнце уже начало садиться, Маша вбежала со двора в дом и еще в коридоре увидела через раскрытую в гостиную дверь Олиных родителей. Они сидели на диване, полуосвещенные уходящим солнцем и о чем-то тихо разговаривали с Машиной мамой. Из коридора хорошо были видны их согбенные фигуры. Отец Оли что-то быстро говорил и нервно поправлял правой рукой копну густых и уже наполовину поседевших волос. Олина мама сидела так, что ее спина была согнута, руки лежали на коленях и были сомкнуты, а взгляд потуплен. Маша вошла и поздоровалась. В конце гостиной она увидела Олю, сидящую на стуле. Когда их глаза встретились, Оля порывисто встала и, подавшись всем корпусом вперед, но, удержав равновесие и не сделав первый шаг, стала медленно опускать взгляд. Ее лицо как будто перекосилось в эмоциональном безмолвии. Большие руки Оли торчали из рукавов темно-синего суконного платья так, что сами рукава казались короткими. Этими руками она как-то порывисто теребила плательное сукно.
Маша хотела сама подойти к Оле, но, сделав шаг, - остановилась... Девочки еще не научились скрывать свои эмоции за правилами приличия, а потому стояли и молчали. Каждая из них чувствовала, что то простое, естественное общение, которое когда-то существовало между ними, уже ушло. Они повзрослели и изменились. Оля уже понимала, что ей принадлежит не весь мир, а только та его часть, где есть девочки и мальчики, похожие на нее, которые говорят с ней на своем, одним им понятном языке. Маша не входила в этот мир. Она была там чужеродцем.
Внезапно возникшее молчание в комнате нарушил звонок в дверь. Мама пошла открывать и через минуту в комнату уверенным, неторопливым шагом вошел Машин папа. Он вернулся с работы домой.
Отец оглядел всех присутствующих и любезно поздоровался с Олиными родителями. Присев на стоящий у стола стул и облокотившись левой рукой на стол, он начал расспрашивать гостей об их делах, интересоваться новыми условиями проживания и работы. Однако в беседе не было живого интереса и чувствовалось какое-то напряжение. Маша, хорошо зная папин характер, для себя отметила: "он устал, хочет обедать и настроение у него не самое хорошее".
Машина мама внесла на серебряном подносе чайник и чайные чашки. Она начала медленно расставлять их на столе. В эту минуту разговор отца с гостями затих и в комнате воцарилось молчание. Отец глубоко зевнул и начал постукивать пальцами левой руки по столу... Вдруг его взгляд задержался на Маше и он, слегка подавшись вперед, с гордостью произнес: " А наша дочь занимается музыкой. У нее хороший слух и уже кое-что получается". И для усиления эффекта отец растопырил пальцы правой руки и потыркал ими в воздухе так, как будто перебирал клавиши пианино.
-Маша, сыграй-ка нам " Ригодон", - скомандовал отец, обращаясь к дочери.
-Нет, нет, нет, я не могу, - засмущалась Маша, покраснела и направилась к выходу из комнаты.
Машин папа встал со стула, подошел к фортепиано, открыл крышку и пододвинул к инструменту стул.
-Садись и играй, - сказал он спокойно и властно.
Маша хотела воспротивиться, но поняла, что ей это не удастся. Она медленно подошла к пианино и открыла ноты. Это была пьеска " Ригодон", которую Маша исполняла на экзамене в музыкальной школе.
В комнате наступила тишина... Маша присела на стул и дрожа от волнения, начала играть. "Ригодон" - это старинный французский танец, а потому, как говорила ее учительница в музыкальной школе, играть его надо весело. Но сейчас весело не получалось. Руки дрожали, кисти были " зажаты", сердце учащенно билось... А кроме того, уже при исполнении первых тактов Маша почувствовала физическое неудобство, будто чей-то сильный, пристальный взгляд сверлил ее со спины. Маша ошиблась, дрожащими пальцами попала на соседнюю ноту, потом хотела продолжить, но совсем сбилась и остановилась...
Она растерянно обернулась. Ее взгляд скользнул по комнате, столкнулся с широко раскрытыми глазами Оли и остановился на Олиной маме. Сидя на диване и скрестив руки на коленях она нагнулась так низко, что ее лица не было видно. Только пучок серебристых волос, собранных на затылке, слегка подрагивал на ее голове. В этот момент Машу как-будто осенило. Она поняла, что ее игру Оля не слышала и никогда не услышит, так как она ничего не может слышать.
Маша хотела встать из-за пианино, но вдруг услышала властный голос отца:
-Подожди... Начни еще раз.
Маша в беспомощности взглянула на маму и увидела, что та через стол пытается дотянуться до руки отца и остановить его упорство. Но отец, нисколько не обращая внимания на ее попытки, автоматически отдернул руку и повторил;
- Начни еще раз.
В комнате повисло напряжение... Глаза Маши наполнились слезами, уголки губ опустились вниз, а скулы сжались... Она присела на краешек стула и начала играть. Ее пальцы просто перебирали клавиши. А все силы уходили на то, чтобы подавить клокотание в горле и не разрыдаться. Но слезы хлынули... Маша громко всхлипнула и, быстро встав со стула, выскочила из комнаты. Она побежала в спальню, упала на кровать и дала волю слезам. Маша не могла понять, что произошло. Но ей было обидно за себя и очень жалко Олю, которую хотелось обнять, крепко прижать к себе и никогда не отпускать. Она чувствовала, что произошло что-то нехорошее, унизительное, бессовестное.
Маша слышала, как в коридоре прощались гости и их провожала мама. Потом мама быстро ходила по коридору, хлопала дверью в кухню, сокрушалась и гневно упрекала отца...