Можно ли верить науке, что это естественное для нас состояние и не более того? Сейчас это обыденно. Снятся они нам или нет. Большинство не придаёт особого значения. Но ранее, в древнем мире считалось важной частью жизни. Кто-то и посей день продолжает верить, что сны даны нам не в качестве физиологического состояние, а чего-то большего.
Быть может, они хранят особый смысл?
Сколько бы я не размышляла на эту тему - ответ не находился.
Белый мелкий песок просачивался сквозь пальцы, сияя, проходил не долгий путь и воссоединялся с песочным океаном. Он не был тёплым, несмотря на сияющее утреннее солнце, тепло которого так же нельзя было ощутить кожей, но и холода я не чувствовала.
Вот она разница между реальностью и миром сновидений. Мир, где ничего не чувствуешь: ни тепла, ни холода, ни боли, ни вкуса. Ничего. Миром, пленившим меня. Как давно я прибываю в этом состояние? Не знаю.
Я хожу между гранями снов, но этот любимый. Воспоминание о детстве. Такое яркое, запомнившееся до мельчайших подробностей.
Это был остров в море, вечно синем и холодном. Даже в знойные дни оно не прогревалось. В таком не покупаешься. Но его синева дарила душе покой и умиротворение. Успокаивало, зарождало веру в светлое будущее.
Не редкими гостями были белухи. Их белые плавники разрезали сияющую водную гладь, мощные хвосты поднимали брызги, ослепительно сверкающие в лучах ярила. Играясь, носились в море, со временем отдаляясь от меня дальше и дальше. Пока не исчезали на горизонте. И только тогда я вставала, бросая взор на дорогу, ведущую в лес, к колодцу и дому.
От моря до самого леса по обе стороны дороги росли кусты шиповника. Ярко-розовые огромные бутоны нежными лепестками тянулись к небесному светилу. Я помню их сладкий витающий в воздухе аромат. Как сильно и больно может уколоть шиповник. Шипы его подобны иглам. И как сладки мягкие оранжевые плоды. Я помню. Жаль, очень жаль - во сне не насладится благоуханием цветов и вкусом ягод.
Пчёлы с полосатыми брюшками метались от одного бутона к другому. У ног и по дорожке хаотично носились рыжие муравьи только им ведомым муравьиным тропкам.
Долго идти не приходилось, и вскоре тень зелёного смешанного леса укрыла. Казалось, сейчас почувствуешь прохладу, и пробегут мурашки по коже, встанут волоски. Но не было и этого.
Время от времени от основной дорожки ветвями отходили лесные тропки, лишь дойдя старой сосны, делилась на две крупные ветви.
Сосна была могучая и смолянистая. Толстые ветви возносили к небу, делясь на веточки, длинные зелёные колючие хвоинки. Развилка усыпана шишками и старой опавшей хвоей. В некоторых местах выглядывали корявые толстые корни.
Как помню, если обойти, с другой стороны будет дупло в стволе. Глубокое настолько, что всегда вмещало мои принесённые с моря перламутровые ракушки и красивые белые полупрозрачные камушки.
Пройдя дальше, увижу невысокую стройную молодую яблоню, стоящую, как страж, около старого колодца. И не сразу заметишь в зарослях сирени деревянный домик с покатой крышей, огромными окнами, крыльцом и...
На крыльце сидел человек, крутя в руках ромашку, сорванную у крыльца. Он смотрел в мою сторону, тепло улыбаясь. Синие глаза напоминали море.
- Я нашёл тебя, - тихо сказал, дождавшись пока я подойду.
Он мне был смутно знаком и в тоже время казался чужим. Тёмные каштановые волосы, косая чёлка, красивая улыбка, сияющие радостью глаза, широкие плечи, белая рубашка, тёмные штаны. Но я, правда, не могу вспомнить его.
- Не помнишь меня, верно? - молча качаю головой и удивляюсь, когда мне протягивают ромашку.
Взяла белый цветочек с жёлтой головкой. Человек поднялся, он был выше меня на голову.
- Пойдём, погуляем.
Странно, ранее я здесь была одна, не считая животных. Однако с ним было спокойно, на сердце легко. Мы шли неторопливо, возвращаясь к морю. А я думала, откуда он здесь? Такой спокойный и добрый с ясными глазами.
- Я пришёл проститься с тобой, Рози, - мы сели на песке, вглядываясь в горизонт. Рози...совсем забыла, что это моё имя - Розалия.
- Времени у меня немного. Поэтому прости меня, пожалуйста. Сейчас из-за меня ты лежишь в больнице, тебе делают вторую операцию. Мы попали в аварию, наверное ты не помнишь, но дерево упало на дорогу... Если бы я знал, Рози, только бы знал... Прости, но ты должна жить, там тебя ждут родители, милая. Я хочу, чтобы ты встречала рассветы, провожала закаты, путешествовала и радовалась жизни, как делали мы с тобой вместе, Розалия.
Здесь нельзя ощутить ни боль, ни прикосновение, ни бег слёз по щекам. Но я плакала. Сидя на песке и обняв колени, молча плакала.
- А ты...будешь жить? - сдавленно спросила, догадываясь, что мне сейчас ответят.
Он встал, закрыв глаза, словно щурясь на солнце.
- Я всегда буду жить рядом с тобой, оберегать тебя и помнить наши дни проведённые вместе, Рози. Я буду жить в твоей памяти и сердце...пока ты не полюбишь другого, но даже тогда, обещаю приглядывать за тобой, родная.
Слёзы мешали видеть, однако его улыбка искренняя и добрая навсегда останется в моей памяти. Я поднялась и обняла со спины, как бы я хотела почувствовать его тепло.
- Мне пора, любимая, - мягко расцепили мои руки, разворачиваясь. А я поняла, что не хочу отпускать его. Не сейчас. Никогда. Хочу, чтобы был со мной всегда.
- Не уходи!
- Не могу остаться, прости, - это был лёгкий поцелуй, я закрыла глаза, не в силах сдерживать слёз, обняла, боясь потерять, отпустить. А вокруг рушился мир, пленивший меня, заточивший в воспоминаниях. Становилось темно и страшно. Я была одна, пока не открыла глаза...
Это был мой мир. Палата, белый потолок, голубые стены, работали медицинские датчики, стояла капельница. Было тихо, и я чувствовала, как внутри пустота заполняется скорбью, болью утраты, а по коже тёплые солёные слёзы сбегают на белую подушку.