Риона Ким : другие произведения.

Глава седьмая: Осколок дня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вполне самостоятельный рассказ.

  
Осколок дня
  
  

Танец на улице, танец на улице в дождь,
Зонты, раскрываясь, звучат словно выстрелы ружей.
Кто-то бежал, а кто-то остался здесь,
И тот, кто остался, шагает прямо по лужам.
Битые стекла, рваные брюки - скандал.
К черту зонт, теперь уже все равно.
Танец и дождь никогда не отпустят тебя,
В их мокром объятии не видно родное окно.
Мокрые волосы взмахом ладони - назад,
Закрыв свою дверь, ты должен выбросить ключ.
И так каждый день, так будет каждый день,
Пока не увидишь однажды небо без туч.

  
  Солнечный зайчик бился в истерике.
  Осколок зеркала дрожал в её руке. Она ненавидела себя. И хотела умереть. А единственный, кто мог этому помешать, был бесплотным призраком.
  
  - Ты смотришь на мир, что ты видишь в нём?
  - Дождь.
  - Ты смотришь на свет, что ты видишь в нём?
  - Тьму.
  - Ты смотришь в зеркало, что ты видишь там?..
  - Я вижу там пустоту...
  Да, мистер Призрак. Пустоту. Я ничто, и хочу быть ничем. Хочу не видеть, не слышать и не чувствовать боли. А всё, что для этого нужно - шагнуть из этого окна...
  
  Первый раз призрак появился прошлой весной, в марте. Он материализовался тихо и не заметно - и Николь даже не сразу заметила, что на её реплики, обращённые к самой себе, кто-то отвечает. Она ведь часто разговаривала сама с собой...
  Пятнадцатилетняя девочка сидела тогда на подоконнике открытого окна своей квартиры на девятом этаже, и точно так же смотрела на дождь. Ливень выглядел настоящей водяной стеной. Казалось, войди в него - и можно будет всплыть к самому небу - или стремительно погрузиться на дно...
  - А почему бы и нет? - задумчиво произнесла она, и встала ногами на подоконник, схватившись руками за оконную раму и высунув голову под дождь.
  - А смысл? - послышался из-за спины тихий голос, похожий на шелест прошлогодней листвы.
  - Ну а вдруг я умею летать? - бледно усмехнулась Николь, чувствуя, как холодные струи дождя стекают по её волосам и лицу. Под таким дождём хорошо плакать...
  - Все люди умеют летать. Но, преимущественно, только в одном направлении.
  - Пусть, - кивнула сама себе Николь. - Так даже лучше, - и шагнула в окно.
  - Вот дура, - разочарованно произнёс голос за спиной.
  Девочка с размаху ударилась ногой о раму, так что оконные стёкла зазвенели, и осела на подоконник. А потом потрясённо обернулась.
  В полутьме комнаты вырисовывался бледный человекоподобный силуэт с едва уловимыми чертами лица прозрачной головы. Скрестив ноги, призрак сидел на её кровати, задумчиво глядя на самоубийцу-самоучку, а сквозь него просвечивала стена.
  - Я схожу с ума... - прошептала Николь, пряча лицо в ладонях.
  - Не исключено, - согласился Призрак. - Ты передумала?..
  Николь сквозь пальцы бросила взгляд на открытое окно - а потом на Призрака:
  - Не знаю, - пробормотала она и вдруг, всхлипнув, усмехнулась: - Жизнь, вроде, становится интереснее. Вон, уже и голоса слышать начинаю, и привидения вижу...
  - Ну, значит, добро пожаловать в шизофрению, - усмехнулся Призрак в ответ. - Я к тебе ещё загляну, - проинформировал он и растворился в воздухе.
  Николь изумлённо моргнула - а потом зарылась в поджатые колени, накрыв голову руками. Криков матери, ворвавшейся в её комнату на звон стёкол и обнаружившей распахнутое окно и мокрую дочь на подоконнике, она уже не слышала. Она вообще уже ничего не слышала.
  Николь часто так отрешалась от мира. Это была её собственная маленькая смерть.
  
  - Доброе утро.
  Николь, открывшая дверь и собравшаяся сделать шаг за порог, пискнув, отскочила обратно в дом. За порогом в воздухе висел Призрак, по-прежнему не слишком загораживая окрестности виду почти полной прозрачности "тела".
  - Не бойся, - усмехнулся Призрак. - Ты спокойно можешь пройти сквозь меня.
  В доказательство этого тезиса Призрак шагнул через порог и прошёл насквозь Николь, приросшей от страха к полу. Николь почувствовала лёгкую прохладу внутри тела, когда её транзитом миновало привидение, и покрылась холодным потом. "Я сошла с ума", - мысль отчётливо вырисовалась в голове, но озвучить её не удалось - из распахнутого рта не смог выбраться даже писк.
  Николь закрыла глаза и стукнулась головой об дверной косяк, в надежде прогнать наваждение. Потом приоткрыла один глаз, чтобы оценить эффект.
  - Помогло? - участливо вопросил Призрак.
  - Ни капельки, - мрачно ответила Николь.
  Весь страх сразу куда-то пропал. Если это её галлюцинации - то чего ей их бояться?.. Со своими глюками надо дружить.
  Не обращая более внимания на привидение, девочка вышла из дома и закрыла за собой дверь.
  
  По дороге в школу Призрак неотступно следовал за Николь. Может, его репеллентом обрызгать?..
  - Слушай, ну чего ты ко мне привязался?
  Ей это совсем не нравилось. По правде говоря, у неё даже аллергия была на всякого рода преследования со стороны окружающих. Впрочем, пожив в их семье, трудно не заделаться параноиком. "Или шизофреником", - мрачно улыбнулась девочка, вспомнив выражение Призрака.
  Призрак обогнал её и повернулся к ней тем, что служило ему лицом, плывя в воздухе спиной вперёд.
  - Ты против попутчика? Мне казалось, что тебе не хватает компании.
  "И ради этого ты вылез из своего склепа, или где ты там консервировался?"
  - А тебе не казалось, что это потому, что мне так больше нравится?
  - Ничуть. Ты избегаешь людей не потому, что тебе не хочется компании, а просто потому, что среди окружающих тебя людей нет того, с кем бы тебе хотелось быть.
  Немного заумно, на её вкус, но смысл она уловила.
  - Не сказать, чтоб ты совсем не прав. Просто мне кажется, что это вообще свойство всех людей - и я ни с кем не хочу находиться.
  - Ты просто ещё не встретила нужного человека.
  - А нет таких.
  - Ну прям-таки. Зачем же быть столь категоричной? Я, к примеру, знаю много хороших людей.
  - Да ну? - едко усмехнулась Николь. - А среди живых?
  Призрак поморщился:
  - Среди живых тоже. Я вообще много людей знаю, в отличие от тебя. Так что поверь мне, в конце-концов ты встретишь такого человека. И не стоит избегать людей - дабы этого человека не пропустить.
  Николь открыла рот, чтобы ответить - и выдавила из себя лишь: "Э-эээ...".
  - Что такое? - насторожился Призрак.
  В это время они приблизились к фонарному столбу. Глаза девочки в предчувствии столкновения расширились - и Призрак пролетел сквозь столб, даже не обернувшись.
  Николь закрыла рот. Потом снова открыла:
  - Теперь уже ничего.
  "Чего это я вдруг стала беспокоиться, не ушибётся ли мой глюк?"
  - И вообще, пока я не встретила этого твоего "хорошего человека" - я по-прежнему ни с кем не хочу общаться. Изыди.
  И, ускорив шаг, Николь повернула за угол.
  Призрак ещё мгновение повисел неподвижно, печально глядя ей вслед, а потом растворился в воздухе.
  Кот в переулке, с воодушевлением лакавший валерианку из разбитой бутылки, на мгновение замер, глядя на это, а потом с сомнением покосился на валерианку.
  
  Сидя за столом, Николь возила карандашом в тетради. Задачка по математике упорно не желала получаться, а вот печальная принцесса на краю чёрного озера на полях тетради получалась замечательно.
  - Автопортрет?
  С некоторых пор Николь перестала вздрагивать при неожиданных появлениях Призрака. Наверное, подсознательно она их всегда ждала... Хоть и не желала себе в этом признаваться.
  - Нечто вроде, - пробурчала девочка, лёгкой чёрточкой обозначая слезу на щеке прекрасной леди.
  - Тут чего-то не хватает, - сообщил Призрак, заглядывая через её плечо в тетрадь.
  - Чего например? - вот этот вот камень должен быть чуть более острым, он впивается в ладонь склонившейся над водой принцессы, но она не замечает этого...
  - Хорошего человека, - подсказал Призрак, задумчиво глядя на неё. Неужели и в мечтах этой юной девушки нет прекрасного принца?..
  - А он здесь есть, - подняла на него огромные тёмные глаза Николь.
  - Где? - удивился Призрак, и вновь внимательно посмотрел на рисунок.
  - Здесь, - сказала Николь, и мстительно ткнула в чёрную гладь озера.
  Привидение вздрогнуло.
  
  - Что это?
  Стоя у её стола, мать задумчиво разглядывала рисунок, который держала в руках. Николь, которая только что проснулась, внезапно сообразила, что забыла убрать этот рисунок вчера вечером, и съёжилась от нехорошего предчувствия. Ей нередко влетало за её художества. А однажды мать обнаружила целую пачку её рисунков, которые Николь прятала за шкафом, - и отец так отодрал её ремнём, что Николь целый день не могла сесть. А рисунки мать сожгла, сказав, что они нездоровые и отвратительные. Весь день тогда Николь проплакала, стоя у окна и глядя, как на улицы изливается дождь...
  Вспомнив, как точно так же вчера вечером этот рисунок рассматривал Призрак, Николь неожиданно почувствовала прилив смелости:
  - Автопортрет.
  Мать странно покосилась на дочь, потом вновь посмотрела на рисунок и ткнула в него пальцем:
  - А это что?
  Над плачущей принцессой склонилась тень, едва угадываемая на фоне клубящихся туч, и лицо этой тени было полно печали и участия. Николь невидяще уставилась в пространство.
  - Хороший человек.
  Мать сжала ворот халата, будто ей неожиданно стало холодно, и смяла рукой рисунок.
  - Я выброшу это, - жёстко сказала она, и повернулась, чтобы выйти.
  - Пусть, - послышался неожиданно ясный голос Николь. - Я нарисую лучше.
  Мать, выходя из комнаты, споткнулась о порог.
  
  - Ты можешь умереть?
  Призрак, соткавшийся из капелек моросящего дождя и туманом осевший на подоконник открытого окна, задумчиво глянул на собеседницу:
  - В определённом смысле - да.
  - Как? Ведь ты же привидение?
  - Я не привидение. Я существо несколько иной природы. И вполне могу умереть.
  - От старости?
  - Нет. От конкуренции.
  - Конкуренции?
  - Да. Одновременно в этом мире может жить лишь одно такое существо, как я. И каждый месяц мы сражаемся за это право.
  - Но ведь уже...
  - Тридцатое марта. Правильно. Завтра-послезавтра я погибну.
  - Но ведь ты можешь и победить?
  - Теоретически - мог бы. А на практике... В конце-концов, через год я могу вернуться снова, так что это не суть важно. Но я хотел бы дать шанс... "призраку"... который придёт после меня. Он молод, и должен набираться опыта.
  Николь озадаченно покосилась на него:
  - Опыта? Призрак? Что-то я...
  - ...Ничего не понимаешь. Ты и не должна. Забудь об этом. Факт тот, что завтра я покину этот мир как минимум на год. Так что я пришёл попрощаться, просто сначала не знал, как об этом сказать.
  Не сумев справиться с собой, Николь всхлипнула:
  - Не уходи!
  - Уйду. Должен уйти. Не расстраивайся, в конце-концов, ты до сих пор ещё на этом свете, а значит, я не зря пришёл к тебе.
  - Да-а... - Николь мрачно уставилась в дождь. И добавила совсем уж тихо: - Может быть...
  Призрак едва не чертыхнулся. Это что же, все его месячные труды насмарку? И эта девчонка шагнёт из окна, стоит ему лишь уйти?..
  - Вот что, Николь, - он впервые назвал её по имени, и Николь вскинула голову, внимательно посмотрев на него. - Пообещай мне одну вещь. Пообещай, что когда я через год вернусь сюда - я застану тебя живой и невредимой.
  Где-то с минуту Николь молча глядела на него. Потом повернулась к окну.
  - Обещаешь?
  - Я... постараюсь.
  Не тот ответ, который Призраку хотелось бы услышать... но всё же лучше, чем ничего.
  - Вот и хорошо. До свидания!
  И тихий шёпот в ответ:
  - Прощай...
  
  - Мама, я хочу котёнка.
  Это желание сформировалось как-то совсем незаметно. Раньше она не могла представить рядом с собой ни единое живое существо. Раньше она жаждала одиночества. Но с тех пор, как её галлюцинации прошли и Призрак перестал являться ей, Николь неожиданно почувствовала, насколько она одинока. И насколько ей это не нравится.
  - Нет.
  - Но почему?
  - Раз мать сказала: "Нет" - значит, нет! Не спорь со своей матерью, - и отец снова уткнулся в свою газету. Но Николь не обратила на него внимания, продолжая смотреть на маму.
  - Почему?
  Мать устало вздохнула, отставила в сторону чашку с чаем и посмотрела на дочь:
  - Попробуй для начала завести подружек.
  - Но они же... люди, а не котята...
  - Вот именно. Ты практически не общаешься с людьми. А если у тебя будет кошка, ты совсем замкнёшься.
  - Но...
  - Нет.
  Николь замолчала и склонилась над тарелкой. Через минуту одинокая слеза, скатившись по щеке и подбородку, упала на скатерть.
  Мать предпочла сделать вид, что не заметила этого. Не очень приятно видеть свою дочь плачущей, но воспитание детей требует определённого мужества от родителей, не так ли?..
  Отец громко рассмеялся над каким-то газетным анекдотом.
  
  - Доктор, как она?..
  - Последствия отравления ещё не прошли, но я думаю, к завтрашнему дню будет всё в порядке. Хорошо, что вы догадались сразу дать ей рвотное.
  Кивнув, врач вышел из палаты.
  Мать подошла к койке дочери и присела на стул.
  - Тебе уже лучше?
  - Да... - в желудке по прежнему творилась революция, но мать явно интересовало не это.
  - Почему ты передумала... тогда?
  Негоже задавать такие вопросы несостоявшемуся самоубийце. Но женщину и в самом деле это интересовало - что заставило её дочь, наглотавшуюся снотворного из её аптечки, в последнюю секунду принять рвотное, сведя на нет попытку самоубийства?
  - Я вспомнила...
  - Что вспомнила?
  - Что я... кое-что... кое-кому... обещала...
  И девочка неожиданно улыбнулась матери, чего не делала уже на протяжении последних пяти лет. Мать озадаченно нахмурилась, потом встряхнула головой и в свою очередь улыбнулась дочери:
  - Хорошо, что ты снова с нами.
  Николь на это ничего не ответила, а отвернулась к стене.
  
  - Отдай!!
  Анри, её одноклассник, размахивал в воздухе листком бумаги, а она прыгала вокруг него, пытаясь отнять свой рисунок. Мальчик весело хохотал, задирая листок повыше, и кричал собравшимся вокруг детям:
  - Вы гляньте, что малюет наша Великая Художница! А не пора ли нашему Пикассо в юбке организовать выставку? Где-нибудь в дурдоме?
  Ребята подхватили его смех.
  - Отдай! - Николь чуть не плакала, но всё же сдерживалась. Её дом - хорошая практика в этом смысле.
  Это был очередной автопортрет. Вот только их учительница рисования пришла бы в ужас от подобного образчика художественной рефлексии. А её психиатр, наверное, потёр бы руки от удовольствия... Николь ненавидела своего психиатра. Но мать заставляла его посещать.
  Рисунок изображал молодую девушку, точнее, её половину. Левая часть изображения была, в принципе, обычным рисунком - половина легко узнаваемого лица, волосы, одежда... А вот правая была просто силуэтом, дополняющим девушку до цельной фигуры. И из этого силуэта высовывались изломанные линии, вроде ветвей или колючей проволоки, лезвия и ещё какие-то непонятные поверхности с острыми гранями.
  - Отдай, а то хуже будет!
  - Да ну! - весело рассмеялся парень. - И что же ты мне тогда сделаешь?
  - Я... - Николь на мгновение запнулась, а потом с мрачной решимостью посмотрела на обидчика: - Я тогда и тебя нарисую.
  - Ты мме... - Анри замер на полуслове, с изумлением глядя в глаза Николь.
  От этого взгляда его мороз продрал по коже. Будто смотришь в бездонный колодец... Медленно опустив руку, Анри бросил листок на стол.
  - Да на, держи. Очень надо было, - и поспешно ретировался сквозь толпу школьников, напоследок обернувшись и бросив на неё испуганный взгляд. Дети, потоптавшись ещё немного, понемногу стали расходиться.
  А Николь подняла рисунок со стола и, невидяще уставившись в пространство, медленными движениями разорвала его на мелкие кусочки.
  Кот, сидящий на ветке дерева за окном школы, задумчиво кивнул, глядя на это.
  
  - Когда ты впервые увидела этот призрак?
  - Примерно год назад. В начале марта.
  Николь и сама толком не знала, зачем решила рассказать об этом мсье Руану, психоаналитику, которого она посещала по настоянию матери. Наверное, наступивший март напомнил ей о событиях годичной давности, и она подумала, что ничего плохого не случится, если она расскажет об этом доктору. В конце-концов, Призрак с тех пор не появлялся...
  - А как выглядел этот призрак? Он тебе кого-то напомнил? Быть может, отца? Или мать?..
  - Нет. Он не был похож ни на кого из тех, что я видела раньше, - ответила Николь и пробормотала себе под нос: - В моей жизни было не так уж много полупрозрачных людей, умеющих растворяться в воздухе, так что я бы запомнила.
  Довольно кивая, мсье Руан что-то строчил в своей записной книжке, не обращая внимания на её сарказм.
  - Значит, полупрозрачный... А кто-нибудь ещё видел этот призрак?
  Николь посмотрела на него, как на идиота:
  - Нет, конечно. Он же ненастоящий.
  
  - "Сограждане, какое-то паденье! И я, и вы - мы все поверглись ниц, кровавая ж измена торжествует!"
  - Это опять ты, - признала Николь очевидный факт, высовывая голову из-под подушки.
  - Именно так. Как поживает наш юный Гамлет? - Призрак уселся на её стол, попутно попытавшись смахнуть в сторону несколько тетрадных листков бесплотной рукой.
  Листки, как ни странно, действительно смахнулись.
  - Без тебя лучше было, - мрачно ответила девочка, выбираясь из-под подушки и садясь в кровати.
  - Хмм, вот как, - Призрак задумчиво её разглядывал. - А я думал, что мне обрадуются. Что меня ждали.
  - А ведь я уже почти поверила, что ты плод моего больного воображения, но что я уже выздоровела, - пожаловалась Николь, уставившись мимо привидения в ночь за окном.
  - Не лучше ли признать, что ты здорова... в меру своих сил... а я существую на самом деле?
  - Нет, - покачала головой девочка.
  - Почему?
  - Потому что, если привидения существуют на самом деле - то этот мир ещё более страшное место, чем я думала.
  
  - Как прошёл твой День рождения?
  - А то ты не знаешь.
  - Откуда бы. Он ведь был в феврале, а я появился здесь только в марте.
  Ага. В феврале. Если быть точнее, 29 февраля. Николь не любила свои Дни рождения, хоть до этого и отмечала их всего три раза. Причём того раза, когда ей исполнилось 4 года, она, естественно, не помнила. В такие дни её с особо неодолимой силой тянуло к открытому окну... и дальше...
  Николь остро взглянула на Призрака:
  - Откуда же ты тогда знаешь, что он у меня был в феврале?
  - Есть многое на свете, друг Горацио... Чтобы получать информацию, пусть и не очень подробную, из этого мира, мне нет надобности в нём находиться, - Призрак двумя пальцами приподнял один из листков, чтобы взглянуть на рисунок под ним.
  - Ах, ну да. Тебе, наверное, ворон её на крыльях приносит... - обняв руками поджатые ноги, Николь уткнулась подбородком в колени, вновь уставившись в ночь.
  - Так как твой День рождения?..
  - Ужасно. Впрочем, как и в прошлый раз.
  Из всех её знакомых пришёл только Анри. Но и он недолго выдержал кладбищенскую обстановку в доме Дювалье, и быстро ретировался. И праздничный торт ей пришлось есть в одиночестве.
  Торт был вкусным. Даже слёзы с ним казались сладкими.
  - А почему ты не устраиваешь Дни рождения каждый год? Их ведь можно отмечать и первого марта... как я.
  Николь вздрогнула. Переживать такое каждый год...
  - Ты ещё спрашиваешь? Да лучше бы их вовсе не было. Они ещё хуже, чем Новый год!
  Не то, чтобы мать не предпринимала попыток отметить её День рождения в остальные годы. Но Николь просто отказывалась принимать в этом участие. А дети в школе считали её из-за этого чудной. Впрочем, были у них и другие причины для подобного отношения.
  Призрак замер, привлечённый одним из рисунков.
  Среди клубов тёмного пламени шествовал полупрозрачный воин, а на руках его покоилась обнажённая девушка. Пламя бушевало вокруг, но не трогало девушку, избегая воина. Лицо воина было сурово, а на лике девушки лежала печать неземного покоя. Глаза её были закрыты.
  - Это мы?
  Николь бросила взгляд на рисунок, который Призрак поднял со стола светящимися прозрачными пальцами.
  - Да. Но рисунок ещё не закончен.
  Призрак вгляделся пристальнее. И впрямь, на рисунке нечёткими линиями был обозначен контур ворот. Видимо, автор ещё не определился, дожны ли быть врата впереди пары и пламени или позади них.
  - Ты уже не прячешь свои рисунки, - отметил Призрак, возвращая листок на место.
  Николь кивнула:
  - Мать всё равно их находит. И сжигает.
  Призрак посмотрел на маленькую собеседницу:
  - Может, мне стоит поговорить с твоей матерью?
  Девочка страдальчески поморщилась:
  - Ты и впрямь считаешь, что мне станет легче, если моя мать сойдёт с ума, увидев тебя?
  - Хмм, мда... - Призрак вернулся к изучению рисунков, потом отложил их в сторону.
  Николь в это время вновь легла на кровать, закутавшись в одеяло.
  - Призрак...
  - Да?..
  - Можешь сделать мне подарок? На День рождения?
  - Да, конечно! Жаль, что я раньше об этом не подумал... - Призрак озадаченно нахмурился, задумавшись: - Что же тебе подарить?..
  - Пожалуйста, - Николь повернулась на бок, обратив взгляд огромных глаз на Призрака: - Сделай так, чтобы сейчас пошёл дождь.
  
  Усталость, и боль, и безумие
  Наводят меня на раздумия:
  Ведь если так плохо мне жить,
  Зачем мне тогда вообще быть?
  
  Стихотворение сочинялось так же легко, как и рисунок - слова, будто привязанные, выплетались вслед за движениями рисующего карандаша. Ни в стихотворении, ни в рисунке не было ничего особенного, Николь просто отдыхала от очередного дня в школе. И выпускала накопившиеся эмоции...
  Карандаш запорхал над бумагой, штриховкой обозначая деталь - толстый слой ржавчины на заборе могильной ограды. Лучше выпускать эмоции так, чем биться головой об стену...
  
  Зачем мне душу терзают
  Осколки сердца и льда?
  Тот лёд никогда не растает,
  То сердце замрёт навсегда...
  
  ...Потому что, как показала практика, на стук головы об стенку обычно прибегает мать. И начинает кричать. А вот ворон, сидящий на прогнувшейся от старости ограде... А потом прибегает отец. Ворон почти такой же старый, как и ограда - и жизни в нём не больше, чем в ней. Единственное, что не даёт ему с ограды свалиться, это длинный зубец забора, проткнувший птичье тело насквозь... И начинает бить ремнём.
  
  Свет солнца прольётся сквозь время,
  А время рассыплется в пыль.
  Застывшие в воздухе тени
  Поглотят солнечный дым.
  
  За оградой над могильной плитой клубилась какая-то тень. Вырисовав её контуры, Николь озадаченно нахмурилась. Она внезапно сообразила, что не знает, как продолжать рисунок. Стихотворение застопорилось вслед за карандашом, не желая завершаться.
  Николь некоторое время разглядывала лист бумаги, отстукивая карандашом ритм стихотворения по столу. Ничего, никакой идеи.
  Карандаш продолжал стучать... а потом замер. И через несколько мгновений вновь застучал - теперь уже в другом ритме. Неожиданно родилась концовка стихотворения - совершенно с другим размером, нежели начало, но Николь было плевать на это.
  
  Я хочу замереть, я хочу умереть,
  И в молчанье моём затеряется смерть.
  И не чувствовать боль, и не чувствовать свет,
  И не чувствовать мир, где меня больше нет.
  
  Карандаш вновь заскрипел по бумаге, нанося на неё последнюю деталь - лицо могильной тени. Это было не лицо Николь.
  Это было лицо её отражения в зеркале.
  
  - Заткнись, - прошептала Николь, уткнувшаяся лбом в стекло окна. - Уйди. Оставь меня. Я не хочу тебя слышать...
  Девочка плотно зажмурила глаза, потом снова распахнула их. Со стекла на неё молча смотрело её отражение.
  Девочка, вздрогнув, отшатнулась, потом распахнула окна и высунулась наружу, чтобы их не видеть.
  - С кем это ты разговариваешь?
  Призрак явился в свойственной ему вкрадчивой манере, и только слова выдали его присутствие Николь.
  - С ней, - коротко ответила Николь, не спеша вернуться с улицы.
  - Это я уже понял. А кто "Она"?
  - Я.
  Несколько секунд Призрак даже не знал, что сказать. В конце-концов он выдал содержательную реплику:
  - Ты?
  - Да. Я. Только это ненастоящая я. Но она становится мной. А теперь оставь меня. Я занята.
  - Чем же это?
  - Решаю вопрос, умеют ли люди летать.
  - Мы ведь, кажется, уже обсуждали этот вопрос...
  - Верно. И мне кажется, что наш вывод осталось только подтвердить практикой, - Николь уже взобралась на подоконник с ногами.
  - Но зачем?!
  Николь, наконец, соизволила обернуться - и Призрак поразился, насколько измождённым выглядело лицо этой девочки. Глаза, казалось, занимали теперь пол-лица, и расширившиеся чёрные зрачки заполнили их целиком.
  - Я не хочу ждать, пока та, кто находится внутри меня, завладеет моим телом и душой, превратившись в меня. Она слишком страшна.
  - Не лучше ли убить её внутри себя, став той, кто ты есть на самом деле?
  - Она сильнее меня.
  Призрак растерянно смотрел на неё, не зная, что ещё сказать.
  - Ты разве не боишься смерти?
  - Боюсь, - кивнула Николь. - До смерти.
  И неожиданно свалилась с подоконника на пол, разрыдавшись во весь голос.
  
  - Я поняла, - проинформировала Николь Анри, сидящего за партой впереди неё.
  Анри удивлённо развернулся:
  - Что поняла?
  - Её нет, - объяснила Николь. - Есть только я. А она - это я и есть.
  - Вот как, - пробормотал Анри, глядя в её полуприкрытые глаза. А потом спросил: - А кто есть ты? - и, не дождавшись ответа, отвернулся обратно.
  А Николь замерла, закрыв глаза.
  Кто я?
  
  - Кто я, мама?
  - Ты - это ты. Та, кого ты каждый день видишь в зеркале.
  - Вот как... Выходит, я ненавижу саму себя...
  
  Солнечный зайчик бился в истерике.
  Осколок зеркала дрожал в её руке. Она ненавидела себя. И хотела умереть. А единственный, кто мог этому помешать, был бесплотным призраком.
  Вот только не было рядом никакого призрака.
  
  Николь сидела на земле, в слякоти, у стены переулка рядом со своим домом. Школьный рюкзак валялся рядом, среди осколков зеркала. Осколки были почти незаметны в грязном снегу - над головой клубились тучи, загораживая солнечный свет. На некоторых осколках виднелись следы крови.
  Первое апреля получалось совсем не смешным.
  
  Плечи маленькой девочки тряслись от беззвучных рыданий, слёзы ручьём текли по щекам. Слёзы становились розовыми - она иногда судорожно вытирала их той же рукой, в которой держала обломок зеркала. Лицо успело украситься парой царапин, но ей было всё равно.
  Она сама разбила его, это зеркало - за то, что оно отразило ЕЁ, - а теперь вот сжимала в ладони единственный крупный осколок, боясь, что, потеряв его, она никогда больше не найдёт и себя.
  Она и ненавидела себя, и боялась себя потерять. Потому что она - это всё, что есть у неё в этом мире.
  
  В переулок ввалился какой-то парень и, пошатываясь, побрёл вдоль стены. Выглядел парень молодо, но точно определить его возраст было сложно. Судя по лицу, ему было лет двадцать пять.
  А судя по глазам - лет триста.
  Чувствовал он себя неважно. Смотрелся, впрочем, тоже - левая рука безвольно свисала вдоль тела, и из-под рукава с неё на землю капала кровь.
  Кровь, падая на асфальт, мгновенно улетучивалась облачком розоватого пара. Упав же на землю, она просто просачивалась в неё. А на месте падения пробивался крошечный зелёный росток...
  Парень то и дело оскальзывался на подтаявшем снеге - сил растопить его даже просто под ногами не хватало. Одежда парня то и дело теряла чёткость, грозя раствориться в ветре, но тут же снова обретала прежние очертания. Правда, цвет её иногда при этом менялся.
  В целом, выглядел молодой человек донельзя странно. Он наверняка бы привлёк внимание любого прохожего, попадись они здесь.
  Но даже если бы и были - не всем людям дана способность видеть таких, как он.
  Девочка, сидящая на коленях у бетонной стены переулка, вздрогнула, когда что-то тяжёлое глухо ударилось в стену рядом с ней. Подняв заплаканное лицо, она увидела какого-то юношу, стоящего у стены и медленно сползающего по ней на заснеженную землю.
  Парень окончательно утвердился на снегу и закрыл глаза. Девочку он не замечал. А может, ему просто не было до неё дела?
  Как, впрочем, и всем остальным. Девочка снова всхлипнула.
  Парень приоткрыл глаза и покосился на неё. Заметив, что она смотрит на него и, как ни странно, видит, молодой человек пробормотал:
  - Не сиди на земле - простудишься, - и снова закрыл глаза.
  - Ну и пусть, - неожиданно для себя ответила она. И с надрывом закончила: - Я хочу умереть!
  Странные первоапрельские шутки у нынешней молодёжи...
  - Не советую. Смерть - это очень больно... - Молодой человек вздрогнул от накатившего воспоминания.
  - А вы уже умирали? - спросила Николь - и сама удивилась глупости своего вопроса.
  - Приходилось, - поморщился парень. - Как-то раз... Не так давно.
  Девочка размазала рукой слёзы по щекам, лишь чудом не угодив стеклом себе в глаз, и изумлённо посмотрела на него. Солнечный зайчик, порождённый почти скрывшимся за тучами солнцем, выпрыгнул из зажатого в руке осколка и скользнул по глазам юноши. И исчез в них...
  Парень вновь посмотрел на девочку, на этот раз обратив внимание на её состояние.
  - Не важно. Считай это метафорой.
  - Мета... Что?
  - Метафора. Образное выражение, иносказание. По форме совсем не то, что по содержанию. Вот как ты сказала: "Я хочу умереть". Это тоже метафора.
  - Нет, - нахмурилась девочка. - Это не метафора. Я действительно хочу умереть. - Слёзы вновь потекли по расцарапанным щекам.
  - Вот как... А зачем?
  - Я не хочу, чтобы я была.
  - Ты не... Да, кстати, как тебя зовут?
  - Николь. А вас?
  - Апрель. Так вот, почему ты не хочешь, чтобы Николь существовала?
  - Я... Я... Я устала это объяснять. И от этого мира устала. И от себя устала. Устала себя ненавидеть. Устала бояться. Устала плакать... - голос её постепенно стихал, пока не превратился в едва различимый шёпот.
  Николь отвернулась от собеседника и уткнулась лицом в ладони. От собеседников она тоже устала.
  Апрель не менее устало посмотрел на неё, потом глянул на свои окровавленные руки. Да уж. У него сейчас самый подходящий вид для пропаганды мнения, что окружающий мир вовсе не так плох, как он есть на самом деле.
  К тому же... Апрель снова покосился на девочку. К тому же, в зависимости от убеждённости оппонента, это могло занять от нескольких часов до целой вечности.
  А вот как раз сейчас вечности у Апреля в запасе и не было.
  Апрель вновь прикрыл глаза и поднял лицо к дневному свету:
  - Умереть... Забыть всё и раствориться в тишине и темноте... Оставить все тревоги и всю боль отжившему телу, улететь прочь - и навсегда погрузиться в вечный мрак. Вечный холод и вечное ничто - ни радости, ни красок, ни любви. Нет боли - и нет радости избавления от неё. Нет горя - и нет счастья. Нет вообще ничего - и никогда, никогда уже не будет... - Николь вздрогнула, как будто вековечный хлад уже коснулся её тела под весенней курточкой, и плотнее закуталась в одёжку. И Апрель закончил: - Нет. Я не хочу умирать. Я хочу жить - снова и снова. Жить во что бы то ни стало. Сегодняшние проблемы не стоят смерти. А завтрашние радости стоят жизни. Поверь мне.
  Девочка встряхнула головой, словно очнувшись, и посмотрела на Апреля:
  - Вы как будто всё это уже переживали...
  - Смерть? Всего лишь несколько мгновений... несколько раз. Но я вполне могу помножить свои ощущения на бесконечность. И можешь мне поверить - предпочитаю, чтобы это так и осталось лишь в моём воображении.
  - Ну-у... - Николь задумчиво нахмурилась. - Все мы когда-нибудь умрём, ведь так?
  Месяц в ответ как-то странно улыбнулся:
  - Весьма вероятно. И некоторые рады этому поспособствовать.
  Девочка наконец-то достаточно пришла в себя, чтобы осознать внешний вид товарища по переулку - и удивиться.
  - Что это с вами произошло? - озадаченно спросила она, разглядывая его мерцающую одежду и кровь на лице.
  - Повздорил с родственником, - поморщился Апрель. - В некотором роде...
  - Вы что-то не поделили?
  Ага. Одну мелочь. Всего лишь этот мир.
  - Нет. Мы просто оба хотим жить. К сожалению, для нас обоих одновременно это невозможно.
  - О-о, - Николь округлила глаза. - Он хочет вас убить?
  Апрель открыл рот для ответа - и закрыл. Внимательно посмотрел на девочку, задумавшись о чём-то своём... Потом всё же ответил:
  - Хочет? Вряд ли. Скорее, вынужден. Как и я - его.
  Вот так вот. Мысль о творящемся рядом с тобой убийстве неприятна - и вряд ли идея умереть самому покажется в такой ситуации привлекательной.
  О чём-то размышляя, Николь уставилась на Апреля.
  - Я знаю, кто вы, - неожиданно сказала она. - Вы - тот, с кем сражается мистер Призрак.
  Апрель вздрогнул, и, широко открыв глаза, посмотрел на Николь:
  - Мистер Призрак?
  - Да, - кивнула девочка. - Мистер Призрак. Когда-то давно он сказал, что вы каждый месяц сражаетесь за право жить в этом мире, - опустив голову, она тихо добавила: - А я вот НЕ хочу жить в этом мире...
  Апрель изумлённо покачал головой. Однако, похоже, его предшественник тут не скучал. Теперь становилось понятным, почему это Габриэлл, дон марта, обычно весьма апатично относящийся к властительству, вдруг начал за него сражаться - причём отнюдь не в Кэнугарде, как это было в традиции месяцев. А в этом периоде решил сразиться и с претендентом - Апрелем - которому обычно уступал властительство без сражения. Весьма неудачное для Апреля обстоятельство. Сражаться с месяцем первого поколения - это вам не шутки, о чём явственно свидетельствовала искалеченная рука.
  Оставалось только сожалеть, что Апрель, в отличие от других месяцев, не слишком прислушивался к тому, что говорили властители внутри Сферы Жизни - куда больше его интересовала сама Сфера. А ведь дополнительная информация сейчас бы ой как пригодилась...
  Апрель задумчиво оглядел растрёпанную девочку. Видать, особых успехов Габриэлл тут не добился, если предположить, что познакомился он с Николь ещё в прошлом периоде... Если это действительно был Габриэлл.
  - А кто этот мистер Призрак?
  Уставившись сквозь пальцы в серый асфальт, Николь медленно, размеренно, словно давно заученный урок, принялась рассказывать:
  - Привидение. Он появился прошлой весной, в марте. Когда я... хотела прыгнуть из окна. Потом в конце месяца пропал, а в этом марте снова появился, - Апрель кивал, слушая девочку. - Он разговаривал со мной, никто другой его не видел. Отговаривал меня от самоубийства...
  - У него получилось?
  Николь обратила на него взгляд бездонных глаз, из которых дохнуло холодом и темнотой:
  - Почти.
  Апрель снова кивнул. Почти, говоришь... Эх, Габриэлл, Габриэлл, что ж ты ей понарассказывал такого, что она уже год не расстаётся с мыслью о самоубийстве? Или наоборот, чего НЕ сказал?..
  Что умирать больно? А то она не знает. Просто жить ещё больнее. Что умирать страшно? Тем более. Эта девочка, похоже, не может представить себе ничего страшнее жизни. Видать, её подводит чересчур богатое воображение - она не просто воспринимает ужас своей жизни, а экстраполирует его в будущее.
  Апрель сосредоточился на этой мысли. Воображение? Будущее?..
  - Ты увлекаешься чем-нибудь?
  - Что?
  - Ты играешь на музыкальном инструменте? Поёшь? Рисуешь?
  - Рисую, - сказав это, девочка словно съёжилась. - Только мои рисунки не нравятся никому, кроме Призрака.
  - Вот как, - Апрель задумчиво посмотрел ввысь, на солнце, заслонённое тучами, а потом перевёл взгляд на Николь: - Тогда нарисуй.
  - Что нарисовать? - озадаченно нахмурилась девочка.
  - Что хочешь. Нарисуй любовь. - Ты когда-нибудь любила? - Нарисуй свет. - Ты когда-нибудь видела что-то, кроме тьмы? - Нарисуй радость. - Ты когда-нибудь испытывала что-то, кроме боли? - Нарисуй... друга.
  Николь мгновение с изумлением глядела на него, потом пробормотала: "Почему бы и нет?" - и оглянулась в поисках холста и кисти. После минутного размышления за холст сошла кирпичная стена, а за кисть - обломок зеркала в руке.
  Слушая скрип стекла по кирпичу, Апрель прикрыл глаза. Хороша задачка, не так ли? Если всё вокруг плохо, а дальше будет ещё гаже, то зачем жить? И поводов к уходу из жизни можно найти множество - Апрель был готов поспорить, что Николь сейчас высказала ему уже не первую свою причину. И не её вина, что она не смогла придумать себе причину жить. "Попробуй спастись от дождя, если он внутри..."
  - Готово, - произнесла Николь, и утёрла грязной ладошкой нос.
  Апрель открыл глаза и, повернув голову, посмотрел на её творение. Потом на автора. По-зимнему прохладный ветерок пробрался ему под одежду, заставив поёжиться.
  Нарисуй любовь - огромные когти и клыки едва не высовывались со стены наружу. Нарисуй свет - тёмное кирпичное тело ощетинилось рядами длинных острых шипов. Нарисуй радость - тело было выгнуто и изломано, словно от боли. Нарисуй друга...
  Апрель снова посмотрел на рисунок. Вот оно...
  Она и впрямь нарисовала друга. Существо, для которого ты - единственная надежда на существование, и которое вынуждено тебе безгранично доверять.
  У изображённого монстра не было глаз.
  - Дай мне зеркало.
  - Зачем? - девочка непроизвольно сжала осколок в руке, не замечая, что острые грани ранят её до крови.
  - Хочу показать тебе... один фокус. Потом я верну его тебе.
  Поколебавшись минуту, Николь медленно протянула Апрелю зеркало.
  - Не разбейте его, - серьёзно попросила она.
  Как будто этот маленький осколок ещё можно было разбить.
  - Обещаю, - не менее серьёзно ответил он.
  Взяв в руки осколок, Апрель обратил лицо к небу. Тучи клубились в вышине неодолимой преградой солнечному свету... Но вдруг в них появился разрыв, и солнечный луч, будто только этого и ждал, проворно метнулся к земле. И отыскал осколок зеркала в руках Апреля.
  Отразившись, луч ударил стену - прямо в нарисованного монстра. И монстр ожил.
  Николь с изумлением смотрела, как когти, зубы и шипы втягиваются в тело, как засветившаяся фигура отделяется от стены и повисает в воздухе комком чистого солнечного света... А Апрель в это время сцепил зубы от боли, и кровь из-под рукава полилась на землю настоящим ручьём, растапливая снег.
  Материализовавшийся луч проплыл к Апрелю и опустился прямо на подставленное зеркало. Апрель протянул руку с зеркалом и лучом Николь:
  - Держи, - голос его заметно сдал.
  - Это... мне?
  - Да. Тебе. - Девочка несмело протянула руки и взяла осколок с лучом в ладони. - Это твой друг. Береги его.
  Николь кивнула, зачарованно глядя на подарок. Луч оказался крошечным зайцем, со светящимся мехом и длинными шевелящимися ушами. Очертания солнечного существа были не совсем чёткими - он то и дело начинал метаться в ладонях. Со скоростью света, естественно. Зайчик был тёплый. А ещё у него были огромные внимательные золотые глаза.
  Заяц-эфелид замер у Николь в ладонях и потёрся о пальцы. Девочка удивлённо рассмеялась:
  - Щекотно, - и подняла голову: - Спа...
  Но Апреля в переулке уже не было. Только тёплый ветер промчался меж кирпичных стен.
  А солнечная зверушка, покрутившись в ладонях ещё немного, юркнула в осколок зеркала.
  
  - Мои поздравления, Апрель. Тебе за десять минут удалось то, что мне не удавалось в течении целого периода.
  Широкоплечий мужчина, стоящий напротив Апреля, сложил руки на груди и задумчиво разглядывал собрата.
  Апрель кивнул, настороженно глядя на Габриэлла. Но переходить в наступление тот не спешил. Да и самого Апреля что-то удерживало от немедленной атаки...
  - Признаться, я... удивлён. - Габриэлл и в самом деле выглядел слегка удивлённым. - Ты мыслишь весьма оригинально.
  Тебе ещё предстоит оценить, насколько оригинально я мыслю... Но что же ты медлишь?
  Габриэлл развёл руки и Апрель напрягся. Но Габриэлл не атаковал. Он... капитулировал?
  - Этот раунд остался за тобой, Апрель. Принимай властительство.
  И Габриэлл с хлопком свёл руки вместе, давая знак капитуляции. Сфера приняла его, и экс-властитель исчез в бледной вспышке света.
  Апрель секунду смотрел на то место, где стоял месяц, потом повернулся и бросил взгляд с крыши, где он стоял, на город внизу.
  Первый раз Апрель видел, чтобы месяц завидовал собрату.
  
  Кровь заливала глаза, а боль во всём теле не давала пошевелиться.
  У Апреля явно выдался неудачный день.
  Впервые за несколько периодов Апрель получил мужскую инкарнацию. И впервые за несколько периодов сражался за властительство. Он не любил мужские инкарнации.
  Сражаться, впрочем, он тоже не любил.
  Но, как и с мужскими инкарнациями, особого выбора у него не было.
  - Как вы? - участливый женский голос над ним. Точнее даже, девичий.
  А не видно?
  - Отвратительно, - какой-то хрип вместо собственного голоса.
  По правде сказать, хуже некуда. Это вообще, похоже, было у Апреля в традиции - все его сражения больше смахивали на катастрофы. Даже те, в которых он побеждал. Надо же, всего второй раз посещает этот город - и опять валяется покалеченным в переулке. Может, это местный климат виноват?..
  Однако, что ж ты не торопишься помочь, невидимый мой собеседник? Или я настолько плохо выгляжу, что с меня уже мерку для плотника снимать надо?
  - Вы ведь сами поправитесь, правда?
  Если мне очень повезёт...
  - По крайней мере, врач мне точно ничем не поможет.
  А жаль, что нет месяца-врача... Или ангела-хранителя.
  - Я так и думала. В прошлый раз вы тоже сами поправились...
  Прошлый раз?
  Апрель с трудом разлепил один глаз. Прошлый раз?..
  Перед ним на каком-то старом ящике сидела симпатичная девушка лет восемнадцати-двадцати, одетая в джинсы, кроссовки и не по-зимнему лёгкую курточку. А в руке она держала осколок зеркала, из которого пускала солнечного зайчика.
  Зайчик этот был весьма колоритной особой. Он метался по стенам, очевидно, никак не завися от движений зеркала, иногда повисал в воздухе и стучался в окна домов. Отсутствие яркого солнечного света на нём никак не сказывалось.
  Не прерывая своей забавы, девушка посмотрела на месяца и тепло улыбнулась:
  - Привет, Апрель.
  - Привет... Николь.
  Он с трудом узнал её, и сначала даже не понял, почему именно. А потом сообразил.
  В глазах девушки, где раньше гостили холод и тьма, теперь был свет.
  Апрель заставил себя улыбнуться, превозмогая боль:
  - Как дела?
  - Неплохо, - девушка прекратила вертеть зеркалом, и солнечный зайчик вернулся к ней в ладони, спрятавшись в нём.
  Осколок висел на шее девушки на цепочке, и сейчас Николь убрала его за ворот курточки.
  - Меня уже не нужно спасать, - сказала она, задумчиво разглядывая негодного к употреблению Апреля. - Чего не скажешь о тебе.
  Это правда. Помощь бы ему не помешала. Вот только получить её было неоткуда.
  Апрель кивнул - и тут же поморщился от боли.
  - Рад за тебя, - раз уж мы перешли на "ты". Кстати... - А как ты меня нашла?
  - Он привёл, - Николь постучала себя куда-то в район сердца. Апрелю понадобилась секунда, чтобы сообразить - она имела в виду солнечного зайца. - Как только проснулся от ежегодной спячки, так сразу побежал сюда.
  Словно повинуясь зову, зайчик выбрался из-за ворота Николь, настороженно огляделся по сторонам, а потом метнулся к Апрелю и устроился у него на груди. Шевеля ушами, солнечный зверёк глядел на месяца внимательными золотыми глазками. От места на груди Апреля, куда уселся эфелид, по телу месяца начало распространяться тепло.
  Правильно. Ведь это существо - всего лишь часть Апреля, временно получившая самостоятельность.
  Быть может, именно та часть, которой только что не хватило Апрелю для победы над Феравелем. Апрель глухо застонал.
  Николь сползла со своего ящика и села на землю рядом с Апрелем, с тревогой оглядывая его раны. Протянув руку, она несмело коснулась развороченной грудной клетки - и тут же отдёрнула руку. Похоже, её убеждённость в самоизлечении месяца сильно поколебалась.
  Вспомнив о чём-то, Апрель слабо улыбнулся:
  - Не сиди на земле - простудишься.
  Девушка слегка улыбнулась в ответ:
  - Ну и пусть... - и добавила: - Я слишком хочу жить, чтобы это мне помешало.
  Апрель удивлённо поглядел на неё единственным открытым глазом. Она действительно сильно изменилась...
  Девушка продолжала внимательно смотреть на него:
  - Он часть тебя, правильно? Он появляется только в апреле... иногда в марте... а все остальные месяцы спит в зеркале... - Апрель слегка кивнул в подтверждение. - А ты сейчас, похоже, немного... разобран, - задумчиво продолжила девушка.
  Замолчав, Николь посмотрела в глаза Апреля. Она смотрела долго и пристально - и от этого взгляда становилось так же тепло, как и от солнечного зайчика на груди.
  - Знаешь... Все эти годы я думала, что влюблена в тебя.
  Вот чёрт, неужели опять?! Нет, нет, не надо, пожалуйста, только не это, тебе нельзя...
  - А теперь? - надеюсь, теперь-то ты образумилась...
  - А теперь я знаю это точно.
  Николь взяла в ладони солнечного зайчика и поцеловала его, отчего тот неожиданно вспыхнул ярким светом. Потом склонилась над Апрелем:
  - Пора лечиться, молодой человек.
  И, прежде, чем Апрель успел что-то сказать, поцеловала своего "прекрасного принца". А потом вложила осколок солнечного света ему в грудь.
  
  Был яркий весенний день. Середина апреля выдалась неожиданно тёплой и погожей - и Николь сочла возможным открыть окно нараспашку.
  Это был её день.
  Она сидела на подоконнике, свесив одну ногу наружу. То, что окно было на тринадцатом этаже, ни капли её не смущало.
  Это был её окно. И её квартира.
  Она рисовала картины. А люди их покупали за большие деньги. К двадцати годам Николь оказалась хозяйкой небольшого состояния - и родители уже не могли помешать ей заиметь собственную квартиру и уехать от них.
  Это была её жизнь.
  
  Анри, сидящий на её кровати с книгой в руках, с беспокойством поглядывал на подругу. Несколько его попыток призвать её к осторожности никакого эффекта не возымели - впрочем, Анри иного и не ожидал. За годы их знакомства и робко зарождающейся любви он уже успел понять, что в некоторых ситуациях спорить с ней бесполезно. Анри, собственно, особо и не настаивал - он был неглупым парнем, и признавал право других людей на собственные причуды. Николь вообще вся состояла из причуд, они были для неё нормой... что в конце-концов признал даже её психоаналитик.
  Хотя некоторые такие причуды до сих пор ставили Анри в тупик. Как вот например этот осколок зеркала, что Николь носит на шее и каждую свободную минуту вертит в руках. Странное зеркало - оно совершенно не отражало солнечных лучей, хотя всё остальное в нём отражалось прекрасно. Складывалось ощущение, что однажды солнечные зайчики взяли да и покинули этот осколок стекла...
  Николь смотрела на улицу. Не то, чтобы ей был безразличен Анри - просто в данный момент ей хотелось побыть с весенним солнцем наедине. Анри вряд ли сможет это понять - но Николь и не собиралась ему это объяснять. Это было только её - и ничьё больше...
  Солнечный луч скользнул по прикрытым глазам девушки, а потом пробежался по руке и вдруг замер в ладони, разлив по ней весеннее тепло.
  Николь изумлённо распахнула глаза и посмотрела на свою ладонь. А из ладони на неё уставилась пара внимательных золотых глаз...
  Анри подозрительно и с некоторой обеспокоенностью посмотрел на Николь, когда та неожиданно рассмеялась.
  - Что такое?
  - Ничего. Всё нормально, - Николь посмотрела на Анри и снова радостно рассмеялась. - Просто увидела старого друга.
  - Друга? - спросил Анри с внезапно откуда-то взявшейся ревностью и поднялся с кровати, собираясь подойти к окну. - Покажи!
  - А вот! - и Николь запустила в него солнечным зайчиком.
  
  - Ты смотришь на мир, что ты видишь в нём?
  - Свет.
  - Ты смотришь на свет, что ты видишь в нём?
  - Любовь.
  - Ты смотришь в зеркало, что ты видишь там?..
  - Я вижу там весь мир...
  Да, мистер Призрак. Весь этот мир. Я несу в себе целый мир, и я хочу чувствовать в нём любовь и видеть свет. А всё, что для этого нужно - просто жить.
  - Я буду жить, - прошептала девушка в ночи. - И буду счастлива.
  Счастье - это так просто. Прийти домой, позвонить в дверь - и чтобы тебе открыли. Проснуться среди ночи - и ощутить рядом тепло человеческого тела. Поверить целиком и безгранично - и получить такое же доверие в ответ. Знать, что тебя всегда ждут.
  И никогда не есть торт на День рождения в одиночестве.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"