Аннотация: Это фантастика с эротическим уклоном, но местный движок почему-то не позволяет отнести данный конкретный рассказ одновременно и к "фантастике", и к "эротике".
Обнажённые жесты легки и прекрасны
Солнце коснулось горизонта, окутав небо багровым маревом заката и посылая скалистому берегу последние лучи уходящего дня. Словно нанизанные на потоки угасающего света, в воздухе над обрывом медленно покачивались полупрозрачные эхосферы, переливаясь всеми цветами радуги. Питаемые энергией догорающего солнца, эхосферы, словно тонкий аромат, источали едва слышимые в шуме разбивающихся о скалу волн звуки. Эхосферы пели - и их голоса сливались в чарующе-прекрасную музыку, заставляющую сердце замирать от сладкого восторга и щемящей грусти.
Каона танцевала. Плавно двигая обнажённым телом, скользя вдоль края обрыва, она словно плыла в музыке эхосфер. Закатные лучи обволакивали Каону, заставляя багрово светиться покрытое гладкой шерстью тело, обрамляя ореолом изящную голову, увенчанную острыми ушами, превращая длинный гибкий хвост в подобие плети, хлещущей облако золотых искр висящих в воздухе капелек воды.
Каона обращалась к океану то одним, то другим боком, и тогда медленно погружающееся в водную пучину солнце словно обнимало высокую грудь девушки, лаская лучами твёрдые соски. Руки её плавно скользили, обнимая гибкое тело за плечи и снова разлетаясь в стороны, поднимались вверх - чтобы вновь опуститься, сплетая жестами неведомый узор. Хвост девушки творил собственное колдовство движения, лаская её прекрасные бёдра, проскальзывая между ногами и вновь выгибаясь за её спиной.
Луи Джон Томас, затаившийся в траве у растущих неподалёку от обрыва деревьев, на миг оторвался от окуляра оптического прицела, чтобы смахнуть набежавший на глаза пот. Чёртова девчонка, будь она неладна! Эти эрилаканцы были так непохожи на людей - что и позволило артели "Гувер и Томас" открыть здесь пушной промысел, охотясь на "ограниченно-разумных" аборигенов. Но вот эта конкретная эрилаканка...
Чертовка своим ведьмовским танцем будила в Луи очень даже человеческие чувства - и желание, которое человеку становилось всё труднее сдерживать. Но, в конце-концов, он же женат...
Хотя аборигенка - не человек, это же нельзя считать изменой, ведь так?
Поставив винтовку в режим ожидания, Луи поднялся из травы и медленно направился к танцующей эрилаканке, не сводя с неё напряжённого взгляда. Каона заметила незваного гостя, и её глаза с вертикальными зрачками чуть расширились, на мгновение вспыхнув расплавленной медью в лучах заката. Но она не прервала своего гипнотического танца - напротив, её движения теперь адресовались человеку, а тело призывно выгибалось в чарующей музыке эхосфер.
Луи подошёл к прекрасной аборигенке, не произнося ни слова, - и через мгновение руки Каоны уже вовлекли его в танец, медленно раздевая человека. Музыка пульсировала в сознании Луи, а глаза застилала багровая пелена - то ли заката, то ли собственной почти животной страсти. Когда Каона дошла до его штанов, человек повалил аборигенку на землю, стремясь слиться с ней как можно скорее, и музыка торжествующе взвилась, набатом вторя грохоту крови в ушах.
Солнце кануло за горизонт, в воздухе повеяло прохладой, и эхосферы постепенно затихли, неторопливо опустившись на землю вокруг ритмично двигающейся пары.
Когда страсть нашла выход и кровь перестала бурлить, Луи медленно приподнялся над Каоной, с трудом двигая трясущимися руками. Сердце, казалось, стучало прямо в голове. Хрипло вздохнув, мужчина сдвинулся в сторону и рухнул спиной на ещё не остывший от дневного зноя камень прибрежной скалы, пристально вглядываясь в заострённую морду - нет, лицо! - аборигенки в наступивших вечерних сумерках. Святители, как же было хорошо... Плевать на "ограниченную разумность" - их артель явно использовала аборигенов не по назначению! И этот танец...
- Что это был за танец? - спросил Луи на простейшей разновидности космолингвы. Кажется, разговаривать аборигены всё-таки умели...
- Танец Рождения, - на мгновение взгляд Каоны затуманился, и она тепло улыбнулась чёрными губами, обнажив снежно-белые зубы. Затем она перекатилась на бок, нежно прикоснувшись ладонью к горячей щеке человека. - Сегодня я родила трёх сыновей, - тонкие пальцы четырёхпалой руки, блеснув когтями, сдвинулись к шее Луи, и аборигенка снова улыбнулась - на этот раз удовлетворённо и радостно. - Они вырастут здоровыми и сильными. Только им понадобится живая кровь... - Ладонь Каоны скользнула вниз, погладив оголённый живот мужчины: - Прежде чем они у тебя вылупятся.
Шутёнка.