Не знаю кaк вы, а я в детстве больше всего любила военный парад. Ох, с каким нетерпением ждала я этих дней, когда по нашей улице пройдут колонны Советской Армии!
И вообще, военная форма приводила меня в священный трепет.
Вот шагает пехота, чеканя шаг, да с какой выправкой! И как они это могут, смотреть все в одну сторону и не глазеть вокруг? А ноги, обутые в сапоги движутся как большая гребенка - раз, два, раз, два, раз два три, левой, левой!
Гимнастерки перетянуты ремнями, на голове пилотка с красной звездой - красота, да и только!
На плечах винтовки со штыками, пояс - с пряжкой.
А как блестят пуговицы! И на каждой из них - серп и молот. Серп от крестьян, а молот от рабочих! Здорово!
А вот моряки Черноморского Флота! Белые блузы - матроски с синими воротниками, на голове белые шапки с развевающимися лентами и все это украшено золотыми якорями. А как они пляшут! Правда, не на параде, но пляшут они так лихо, что аж дух захватывает:
" Эх яблочко, куда ты катишься...." и давай в присядку, да еще и присвистывают, и опять в присядку, один за другим. Вот это да!
А танкисты? Удалой народ! Шапки вроде ушанок, но гораздо красивее. И сидят себе втроем в танке и не страшен им немец. Вперед! За Родину, за Сталина, ура!!!
Чего бы мы, детишки не отдали, чтоб посидеть с ними в танке хоть одну минуту!
Но, конечно ж, больше всего мне нравились военные повыше рангом, с бесконечным количеством орденов и медалей, со звездами Героя Советского Союза, да с полосатыми колодками. Каждая полоска на колодке - награда - это то, что не поместилось на груди.
И в погонах полно звездочек!
А фуражки! Там и звезда, и серп с молотом да все это еще и украшено дубовыми листьями!
А когда они шагают, медали у них на груди покачиваются как маятники от часов: влево-вправо, влево-вправо, ну прямо как на бабушкиных часах с боем!
Лица из под победоносной фуражки пышут румянцем, синие глаза излучают пламя, тела выкованы из стали, верная рука в белой перчатке прижата к виску - честь, честь, честь!!!
А вечером праздничный салют.
Его пускали с Комсомольской Аллеи. Мы собирались на улице, под горой, высоко закинув головы, глядя в задымленное небо, ожидая нового залпа.
Считай до восьми - 1-2-3-4-5-6-7-8- УРА-А-А!!! - и сыплются красные, зеленые, желтые искры и пахнет порохом, ну, прямо, как на войне!
Следующее утро праздника обычно отмечалось походом в Ботанический Сад.
Родители взяли туда и нас, детей, чтоб посидеть на берегу бурной речки с низвергающимся водопадом. Мама нарядила меня в бордовое шерстяное платье с бархатным воротником.
Я его терпеть не могла, это платье. Оно страшно кусалось да еще бордовое!
Родители разостлали подстилки и начали, как всегда, подкармливать меня, в надежде увидеть на моих бледных щеках румянец, ну, вроде что у крестьянской детворы!
Я отчаянно крутила головой, не давая маме с папой возможности протиснуть сквозь мои сжатые зубы ложку с гадкой смесью масла и меда.
И тут...
Я увидела ЕГО!!! И сердце мое на мгновение остановилось.
Вдоль другого берега речки спокойно прохаживался настоящий ГЕНЕРАЛ!!!
Правда, без медалей, но при форме, с погонами, украшенными тремя огромными звездами, в победоносной фуражке увенчанной серпом, молотом и дубовыми листьями.
Вскочив с подстилки, заботливо расстеленной родителями, подбежав поближе к берегу, стараясь хоть как то привлечь внимание героя, я стала шагать, подражая солдатам, ну, чтоб ОН увидел, что вот, девочка, такая маленькая, а какая смелая! Шагает у самой кромки бурлящей речки и не боится! Раз два, раз два, раз два три, левой, левой!
Но тут нога моя, обутая в новые туфельки, предательски поскользнулась, и я кубарем скатилась в стремительный вешний поток, быстрехонько уносящий мое худенькое тельце из под взглядов опешивших родителей.
Ой, что творилось на берегу!
"Ребенок, ребенок тонет!" истошно вопил народ, не привыкший скрывать эмоций.
Бедная мама металась вдоль реки страшно голося " Риточка, Риточка, швило!!!"
Папа, не умевший плавать стоял как вкопанный, с побелевшим лицом.
И тут случилось непоправимое!
Лучше б я утонула!
Генерал, увидевший эту сцену, не мешкая, зашел по колено в воду и выловил меня, как дохлого котенка, обряженного в шерстяное бордовое платье, с которого весело журчали ручьи.
Он торжественно преподнес меня перепуганным маме с папой, и, глядя синими глазами из под победоносной фуражки, украшенной звездой, серпом, молотом и дубовыми листьями, укоризненно проговорил: " Больше никогда не делай такого. Не шали!"
А я ведь и не шалила! Не шалила я!!!
Клянусь Сталиным!!!
Долго еще сохло на весеннем солнышке шерстяное платье с бархатным воротником.