Аннотация: Сегодня вечер Франка. Своеобразный выпускной экзамен. Если он пройдет его, то для него будет открыта дорога в будущее. Только никто не знает о том, что будущее ему не нужно.
Франк обвел спокойным взглядом собравшихся гостей. Вечерние наряды, дорогие украшения, ослепительные улыбки под звон хрустальных бокалов. Все эти замечательные красивые люди, мужчины и женщины, пришли ради него. Франк уже любил их за это. И был им благодарен.
- Ваш ход, молодой человек!
Соперник Франка по шахматной партии сидел напротив, в таком же как и Франк массивном кресле, обитом мягкой черной кожей.
Шахматы всегда были любимым развлечением Франка. Хотя играл он с одним соперником. Обычно с закрытыми глазами, или отвернувшись от доски, чтобы созерцать вид из окна. Сегодняшний оппонент, господин Мауэр, имел несколько званий и наград, но все-равно казался Франку никудышным игроком. Задумки его тут же становились понятными. И не составляло труда пресекать развитие атак Мауэра на самых первых порах. Сам же Франк выбрал несколько вариантов нападения, половина которых заканчивалась его победой через три хода после миттершпиля, вторая половина через два. Дабы внести разнообразие в игру, он выставил ладью, должную сыграть решающую роль в простейшем из вариантов, на Н4, чтобы слон господина Мауэра мог ее съесть.
На лице Мауэра, невысокого пожилого мужчины с бодрыми седыми усиками, лоснящейся лысиной и живыми проницательными глазами, появилась довольная полуулыбка.
- Неплохо, неплохо! - ободряюще пропел Мауэр, скрестив пальцы рук на своей полной груди.
Франк благодарно улыбнулся. Несмотря на то, что Мауэр только что счел его простым соперником, похвала его была настоящей, и Франку было приятно слышать его слова. Слон Мауэра остался стоять на месте. Вместо него в атаку с левого фланга пошел конь, начиная бразильскую комбинацию. Франк выучил ее название совсем недавно, когда, наконец, добрался до литературы по шахматам.
Мауэр явно недооценивал противника. Но он был добрым собеседником, проявлял искренний интерес к Франку, и потому последний решил поиграть. Мауэр нравился ему.
Как и другие гости.
Всего на вечере присутствовало четыре семейные пары. Женщины все собрались вокруг стола, за которым проходило шахматное сражение. Их мужья, практически все за исключением одного, после нескольких приветственных разговоров друг с другом последовали примеру жен.
Дамы были восхищены молодым человеком. Что-то неуловимое в его облике говорило о необычной судьбе, но дружелюбном характере. Очень спокойный, с мягкой улыбкой, лучистым взглядом, молчаливый, при этом с радостью отвечающий на все обращенные к нему вопросы, он просто сидел в центре комнаты, изучая шахматную доску, и словно магнитом притягивал к себе внимание присутствующих. Как сюрприз под елкой. Когда все собираются ради того, чтобы узнать, что же таит в себе огромная, принесенная ранним утром почтальоном, коробка в праздничной шуршащей упаковке.
В общем, Франк был центральным номером программы на сегодняшний вечер. В то время как хозяин дома, профессор Ангслит, сидел в отдалении, в углу комнаты, оставаясь по сути после встречи гостей фигурой незаметной, лишь со стороны приглядывающей за происходящим.
С ним рядом за столом сидел господин Хэнкс, как и все остальные, наблюдающий за Франком. Только ему еще посчастливилось слышать, исходящие от профессора комментарии. Хэнкс видел в глубине зала худощавого вне меры юношу. Худоба Франка и правда бросалась в глаза, придавая всему облику его дополнительную легкость и изящество. Черные чуть вьющиеся волосы, темные глаза. Длинные цепкие пальцы, задумчиво поднимающие шахматную фигуру с доски. Франк, будто почувствовав взгляд Хэнкса, повернулся к нему.
- Круглый сирота. Я вырастил его, - произнес профессор.
Хэнкс чуть поклонился верхней половиной тела, показывая Франку свое уважение. Тот улыбнулся и перевел взгляд на профессора. Ангслит ободряюще кивнул молодому человеку.
Франк захлопал глазами и опустил голову. Он вспомнил сцену в кабинете профессора, состоявшуюся за день до званого вечера.
Франк стоял в центре кабинета, с интересом осматриваясь по сторонам. Столько раз он был здесь, но его любовь к этому магическому месту не угасала. Кабинет всегда манил его особой атмосферой, созданной множеством диковинных вещиц. До выхода на пенсию, профессор много ездил по миру. Например, со стены на Франка смотрела темная полинезийская маска овальной формы, в широких прорезях глаз которой юноше всегда мерещилось чужое присутствие. Страшно ему не было, но Франк становился настороженным, дабы если что, вовремя отразить внезапное нападение.
Профессор Ангслит прошел в кабинет с присущей ему энергичностью. Сел за свой огромный стол из тикового дерева. Внимательно и ласково посмотрев на юношу, заговорил:
- Франк, ты принадлежишь к числу самых выдающихся и образованных умов своего поколения. Я сделал для этого все, что было в моих силах. И мы с тобой праздновали успех, несмотря на твою сложную судьбу. Теперь для тебя пришло время, как мне кажется, выйти в люди. Ты не можешь провести всю жизнь взаперти. То есть двери моего дома всегда открыты для тебя. Но такого блистательного молодого человека ждет огромное будущее. С твоими способностями...
Профессор коротко вздохнул и продолжил вещать молчаливо внимающему его Франку:
- Ты должен расправить крылья. Я отправлю тебя учиться в лучший университет континента. Учеба дастся тебе легко, потому что большую часть из того, что тебе расскажут, ты уже знаешь. Ты будешь среди людей, которые по достоинству смогут оценить твои знания и найти им применение.
Франк все молчал, серьезно и внимательно слушая профессора. Он очень хотел сделать так, чтобы тот был доволен. Чтобы тот радовался его успехам и гордился им. Если бы он только мог.
- Завтра мы устраиваем званый вечер. Будет много гостей. В первый раз ты увидишь столь больше количество людей, собранных вместе. Тебе придется разговаривать с ними. Как со мной. Это не сложно. Уверен, ты справишься. Если все пройдет гладко, значит ты готов к большому миру. Считай, завтрашний вечер неким выпускным экзаменом. Твои интеллектуальные способности я, конечно, под вопрос не ставлю. Только твою способность быть человеком в человеческом обществе. Пятнадцать лет, с тех пор как я нашел тебя трехлетним малышом, ты жил в моем доме, общаясь только со мной и членами моей семьей, находясь в практической изоляции. А это люди... Они не всегда такие, как те, к кому ты привык. Ты же все понимаешь, мальчик мой?
И профессор с надеждой посмотрел на Франка. Тот кивнул. И хотя Ангслит говорил прямо и не пытался скрасить смысл своих слов, Франк понимал, что тот желает ему только добра. А всякие украшения в речи, разве они нужны между близкими людьми? Конечно, Франк все понимал.
Двери гостиной раскрылись, и, привлекая к себе всеобщее внимание, в зал вбежала девочка лет восьми. В этот момент всем присутствующим стало понятно, кто являлся душой этого дома. Все до единого смотрели на нее и не могли налюбоваться. Профессор так же смотрел на дочь. В уголках глаз его блеснули слезы. На девочке было платье нежно розового цвета, простого покроя, чуть выше колен, расширяющееся к низу. Только сверху по линии полукруглого выреза вокруг шеи его украшали маленькие милые розочки из ткани. От этого платье смотрелось еще только изысканнее. Золотые локоны, большие голубые глаза. Иначе чем маленькой принцессой назвать девочку было нельзя.
Найдя среди собравшихся людей Франка, она побежала к нему. Он стоял около кресла, потому что поднялся, как только завидел ее в дверях. Она бежала к нему, устремив на него сияющий детским обожанием взгляд. Как будто он один находился в комнате. Подбежав, бросилась ему на шею. Он подхватил ее, удобно усаживая у себя на локте. Будто бы она была невесомой. И первый раз за вечер широко улыбнулся.
- Привет, малышка Дейзи! - сказал он.
- О, Франк! - рассмеялась она, счастливо жмуря глаза и прижимаясь миниатюрной кудрявой головкой к его острому плечу.
Он быстро поцеловал ее в золотистую макушку. И хотя все наблюдали сейчас за ними, они ощущали себя очень комфортно, находясь в центре всеобщего внимания. Потому что не замечали никого вокруг.
- Ты поиграешь со мной? - спросила Дейзи Франка и не думая покидать судя по всему бывшее ей привычным место у него на руках.
- Обязательно, - ответил тот, встречая карими глазами ее голубые. - Как только я поиграю с господином Мауэром.
Дейзи кивнула и так же воздушно как запрыгнула к Франку на руки, спрыгнула на пол. И лишь затем побежала к отцу, который, казалось, выглядел весьма согласным с таким порядком вещей.
Господин Хэнкс с удивлением наблюдал из своего угла за только что разыгравшейся в центре зала сценой, недоумевая, как человеку, завоевавшему подобную любовь ребенка, может требоваться экзамен на пребывание в обществе. Но спорить с профессором он не собирался. Тот был общепризнанным авторитетом в своей области.
- Вы прекрасно умеете ладить с детьми, - заметила госпожа Венеген, когда Франк вернулся на свое место, чтобы продолжить партию.
- Я вырос в большой семье, - улыбнулся тот в ответ.
Госпожа Венеген неуверенно посмотрела в сторону профессора. Тот был увлечен разговором с Хэнксом и не мог развеять ее сомнения. Поэтому все, что ей оставалось, это ответить юноше слабой улыбкой.
Господин Мауэр сидел, глядя на доску и обхватив голову обеими руками. Он все больше начинал понимать, что противник ему не по зубам. И от представавшей его ставшему наконец внимательным взору ужасающей картины своего положения, у него глаза ползли на лоб. Этот странный чрезмерно худощавый юноша, который, по словам профессора и общаться то не умел с людьми, давно не оставил ему и шанса, сохраняя лишь видимость противостояния. Мауэр был поражен. Ему стало стыдно за свою самоуверенность, не покидавшую его практически всю партию. Конечно. Откуда он мог знать, что безродный сирота окажется на две головы выше его. Никто не предполагал такой развязки.
- Где Вы учились играть, молодой человек? - спросил Мауэр.
- Профессор научил меня, - ответил Франк.
- Он никогда не был хорошим шахматистом.
- Но он всегда был прекрасным учителем.
Франк повернулся в этот момент к профессору. Карие глаза его внимательно следили за пожилым мужчиной, выглядевшим сейчас более чем довольным. Ведь все проходило восхитительно. Принимая поздравления, профессор не встретил взгляда своего подопечного, и поэтому не увидел таящегося там сожаления.
Мауэр смотрел на Франка, ожидая следующего хода. Фигур на доске оставалось не много. Мауэр отчетливо понимал, что ему грозит мат. Через два передвижения ладьи Франка. Ох уж эта ладья. Как же он ее пропустил? Увлекшись созерцанием своего бедственного положения, Мауэр не заметил, как его соперник начал нервничать. А если бы и заметил, то не понял бы почему. Причин для беспокойства у Франка не было. Партия проходила полностью под его контролем. Эндшпиль обещал быть молниеносным. Но тот необъяснимо для присутствующих нервничал.
Франк поднял злополучную для Маура ладью над полем. Передвинув ее на g7, он практически завершал игру в свою пользу, оказываясь в одном шаге от победы. Но к всеобщему изумлению юноша опустил фигуру на g6, делая свою ладью легкой добычей Белой Королевы Мауэра.
Гости вокруг стола удивленно зашептали. Франк не поднимал глаз с доски, кусая побелевшие костяшки пальцев.
Но Мауэр был великодушен. Наконец, увидев, что с его юным противником творилось что-то неладное, он решил, что ошибка Франка была следствием волнения. И решив так, Мауэр потянулся к черной ладье Франка, чтобы вернуть ее на g7, со словами:
- Вы, верно, ошиблись, молодой челове...
Но договорить он не успел. Франк коброй выбросил руку вперед и цепко схватил его за запястье. Все в гостиной замерли, накрываемые неприятным чувством тревоги.
- Но.., - пытался было возразить Мауэр.
- Только тронь, - прошипел Франк, и у присутствующих волосы на голове зашевелились от ужаса, столь страшным был этот шепот.
Никто не осмеливался произнести ни звука.
Профессор со смесью возмущения и непонимания смотрел на замершего в смертельном броске Франка. И только Дейзи сохранила свою способность говорить, бегать и совершать какие-либо действия. Увидев, что происходит, она бросилась к своему другу со словами утешения. В миг забралась к нему на колени, обнимая его за шею и приговаривая:
- Франк, не бойся, Франк, все хорошо, Франк!
Повторяла его имя как заклинание.
- Простите меня, - тихо произнес юноша, поднимаясь на ноги.
Его пошатывало.
- Я должен вас покинуть.
Сейчас в его облике не было и доли той непонятной угрозы, которая повергла всех в шок пару мгновений назад.
Он двинулся к дверям. Дейзи на ходу взяла его за руку.
- Ты наигрался? - доверительно спросила она, поднимая голову и пытаясь поймать его взгляд.
- Наверное, да, - кивнул Франк, погруженный в свои мысли.
Последующий разговор с профессором был коротким.
- Почему ты сразу не сказал мне, что не собираешься принимать мое предложение?
- Потому что оно великодушно, как и все, что Вы сделали для меня.
- Выставить меня посмешищем, по-твоему, лучше?
- Я сожалею.
Франк стоял в центре кабинета, опустив голову. Но теперь он был расслаблен. Только чуть нахмурены брови. Профессор знал, что настаивать бесполезно. И дальнейшие упреки ни к чему не приведут. Франк на самом деле сожалел. Но поступил бы также, будь у него возможность отмотать события назад.
- Эх, Франк, - вздохнул профессор. - Как ты напугал нас всех. Наших гостей. Не обязательно было устраивать весь этот фарс на пустом месте. Почему ты занервничал?
- Я испугался. Испугался, что все зашло уже слишком далеко, и я в двух шагах оттого, чтобы никогда больше не увидеть свою семью.
- Ты же знаешь, я бы не заставил тебя никуда ехать, если бы ты этого не захотел!
Пожилой мужчина неодобрительно покачал головой.
Франк вскинул на него, полные удивления карие глаза.
- Теперь, ты верно, мечтаешь поскорее вернуться к себе? - спросил профессор после наполненной желанием примирения с обеих сторон паузы.
- Верно, - Франк не удержался от улыбки.
- Иди, - профессор небрежным жестом махнул в сторону дверей.
Франк шел по узкой тропинке к тому месту, которое всегда называл своим домом. Осеннее кроваво-розовое солнце садилось над потемневшим лесом. Хлесткий ветер забирался ему под чуть великоватую рубашку, заставляя ту то надуваться как парус, то прижиматься в любовном порыве к его плоской груди. Но юноша не замечал его. Он шел домой.
На самом деле кусочек лесной территории, где жил Франк, принадлежал профессору. И даже был огорожен по периметру довольно высоким забором. Но кроме Франка никто не решался находиться там. И на то были свои причины.
Оказавшись за калиткой, Франк стал вглядываться в лесную чащу, с шумом втягивая воздух через расширившиеся ноздри. Сердце его билось все сильнее от нахлынувшей радости. Он перешел на бег, устремляясь к небольшому утесу, который должен был вот-вот вырасти у на его пути.
Старая волчица ждала своего сына, вперив во тьму желтые немигающие глаза. Она сидела рядом с норой, где копошились во сне маленькие волчата, приходившиеся ей по человеческим меркам внучатами. Франк остановился на бегу, и был тут же сбит с ног молодым волком. Братья покатились по земле в крепком объятии. Молодой волк отпрыгнул назад, позволяя старшему брату приблизиться к матери. Франк, не отряхивая прицепившиеся к нему листья, оставаясь на четвереньках, подполз к волчице. Она невозмутимо смотрела на его приближение. Добравшись до своей цели, юноша низко пустил голову, почти кладя ее на лапы матери.
Отдышавшись, он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Он всегда видел в них особенное выражение, которое заставляло его чувствовать себя любимым ребенком. Волчица ткнулась холодным носом ему в щеку, потом положила голову на плечо. Он почувствовал, как ее дыхание стало ровным и расслабленным.
- Я всегда буду твоим сыном, - тихо сказал Франк. - Ты всегда будешь моей матерью.
Потом он свернулся клубочком около ее теплого бока. И крепко заснул с счастливой улыбкой на лице.