Аннотация: Очередной попаданец. Фентезийный мир. Выкладываю первую главу. Ругайте - это на пользу.
Всегда мечтал о мотоцикле!
И сейчас, вылетая из седла, после столкновения, на краю сознания дурная мысль.
- Хоть с байком бы ничего серьёзного...
Удар и темнота.
Шлем спас. Реально помог, но ему самому теперь одна дорога - на свалку. Косуха в клочья. Гадство! В кремлёвскую лично только из-за неё ездил. Покупал в фирменном магазине. Вшитая защита для позвоночника и рук, кевлавровые вставки. Она одна с половину байка стоит!
Что там с моим конём? На подгибающихся ногах рванул к шоссе. Рванул - громко сказано. Меня водило из стороны в сторону, земля качалась, и завтрак просился наружу. Но - то, что я увидел, потрясло ещё больше. Дороги не было! Вернее была но...
Никакого намёка на асфальт, грязь, в ней узкие колеи. В этих колеях в двух десятках шагов застряли телеги. На мгновенье показалось, что я сошёл с ума. Несколько человек в цветастых халатах и кожаных безрукавках, перетянутых ремнями, копьями кололи разбегающихся людей. При этом громко смеялись и кричали.
- Хайра...
- Борке, айнате йол...
Я в ступоре смотрел на этот кошмар и боялся. Боялся поверить, что увиденная картина - правда. Казалось я забыл как дышать. И тут... один из всадников увидел меня.
Он развернул коня в мою сторону, даже не пользуясь поводьями, и его крик на мгновенье перекрыл шум, доносящийся от повозок.
- Хаайр-а-ааа...
Всё пропало. Исчезли звуки, поплыли краски, превращая окружающее в бесцветную картинку. И только он ярким пятном неумолимо приближался ко мне.
Первым звуком, что уловил мой пробудившийся слух, было биение собственного сердца. Потом стук копыт добавился к этому ритму.
- Тук... тук... тук...
Переплетаясь, они создавали причудливый узор, и как в замедленной киносъёмке у коня развевалась грива и цветные ленты на копье, чуть ниже наконечника.
Тут разом вернулись все краски. Я вздохнул полной грудью, кажется, первый раз после выхода на дорогу и закашлялся. Ноги мои подогнулись, и я упал, заваливаясь на правый бок и хватаясь за ветки. Рядом промчался конь, обдав меня фонтанчиками грязи, и вломился в соседний куст.
- Шассс-трени...
Похоже на ругательства. Всадник не смог вовремя остановить коня и теперь отводил душу. Я переместился в позу льва и меня наконец-то стошнило. Стало чуть легче, исчез звон в ушах, и появились запахи. Явно не вовремя.
Начал вставать и только приподняв голову, увидел, что всадник совсем рядом. Может мне показалось, а может я просто стоял на возвышении, но моя голова вдруг оказалась на одном уровне с плечами этого...
Вот от плеча, щедро, со всего размаха...
Бедная моя голова.
Мир качался. Нет, не как в песне Макаревича. А просто и незатейливо. Темно - светло. День - ночь. Тень - свет. Я лежал на боку...? Да я лежал на боку и пытался унять эту качку.
Не получалось. Сколько же я выпил вчера? Вчера? С кем?
Память отказывалась повиноваться и выдавала фантастические картины, а я отгонял эти проявления футуристического бреда и упорно пытался вспомнить. Не получалось. Совсем. Последний раз я пил на днюхе у Светки. И было это три недели назад. Всё-таки я за рулём. Да, за рулём мотоцикла, но внимания это требует не меньше. Я бы сказал даже больше. Для самого себя в первую очередь.
Точно помню - три недели назад. Да и не набирался так, чтобы меня ночевать оставляли. На своих двоих ушёл. И не просто ушёл, а проводил Олесю до дома. Гулянка закончилась далеко за полночь, и как уважающий себя мужчина сам вызвался её проводить. Мне как всегда ничего не обломилось. Но в принципе сам виноват. Выбираю я обычно тех, кто мне не по карману. Вот был бы сыном олигарха... Размечтался. Тогда и жизнь по другому сложилась бы. Может не выперли бы из института на последнем курсе, и не загремел бы я в армию. Не слишком ли много - бы?
Нет, институт я закончил. Через два года восстановился и получил долгожданные корочки, о которых так мечтала моя мама. Теперь я специалист муниципального управления. Или как там эта профессия называется? Из головы всё вылетело за последний год. Не устроился я по специальности. Прямо как в анекдоте получается:
- Может ли сын полковника стать генералом?
- Конечно, нет - у генерала свой сын имеется!
Так и у меня. Нет связей, чтобы устроиться на работу по специальности. В итоге диплом, засунут в дальний ящик, а я прожигал жизнь на временных работах, на тренировках в клубе рукопашного боя и на улицах нашего небольшого полумиллионного городка, гоняя на своём байке. Не поймите меня не правильно. Образование получил, семье отстёгиваю кровно заработанные регулярно. Причём иногда действительно кровно. Не зря уже мастер спорта. Приходится время от времени отрабатывать это звание, не только три раза в неделю замещая тренеров по рукопашке в клубе, но и на ринге. Плюс к судейству припрягают в городских соревнованиях. Да и ребята не забывают. Иногда и сторожем на загородной, профильной базе поспать приходилось, а иногда и ...
Да и какая разница. Есть короче деньги. На жизнь хватает. Вот байк недавно приобрёл. Пусть не Харлей, но есть ещё в народе мастера. По крайней мере, мне нравится. Как говорил мой взводный :
- Не хай кобыле седло, но шоб было...
Что дальше он добавлял, я по соображениям цензуры умолчу. Да и единственный минус в мотоцикле это только короткий сезон эксплуатации. А так сплошные плюсы. Мобильность, свобода и никто не запрягает картошку или другие дары природы до погреба закинуть. А была бы машина...
Я теперь часто взводного вспоминаю. Вот где кладезь народной мудрости, применяемой по назначению и не очень. Пусть ему служиться легко. Всё-таки моей нынешней жизнью я ему обязан. В прямом и переносном смысле. Это он меня из перворазрядников в мастера вывел. И остатки взвода, после боя в ущелье, полгода спустя выводил тоже он. Моя служба пролетела за полтора года, и признаться честно многих ребят мне не хватало в моей гражданской жизни. Да ладно, что было не вернуть. Год назад я сам хотел пойти на контракт, но мать отговорила. Вот теперь маюсь. Думаю куда жизнь повернуть. Но, похоже, она сама повернула туда, куда я и не думал. Неожиданный такой поворот...
- Бол солне ташка.
- Актче яр тогур. Бааал.
Слышалось в вязком воздухе. Я приоткрыл глаза. Увиденная картина не радовала. Тот бред, что выползал из моей памяти, не хотел уходить и явно становился реальностью. Такой реальностью, в которую не хотелось верить.
Я лежал на краю телеги. И тент, натянутый на плетёный каркас верха, в такт движению повозки то кидал на меня тень, то выставлял напоказ жаркому солнцу. Нещадно скрипели колёса. Слышалось ржание лошадей и непонятный говор аборигенов. Пахло сеном и деревом, дымом костра и давно не мытым телом. Резко пахло мочой и застарелым потом. Как ни странно воняло от меня. Порванная косуха, рваные на коленях джинсы и берцы, когда-то чёрного цвета прекрасно изображали личную парилку. Сейчас всё это покрытое уже засохшей и начавшей отваливаться грязью нисколько не напоминало крутой прикид байкера. Кто-то провёл влажной тряпкой по моему лицу. Только сейчас я заметил, что руки связаны. Не настолько туго, чтобы сильно затруднить кровообращение, но и сам не распутаешься. Мастерски.
Видимо заметили, что я очнулся. В губы ткнулась пиала с каким-то травяным отваром. И женский голос сказал:
- Тренк...
А спустя минуту, когда я оторвался от пиалы, тот же ласковый голос пропел:
- Сол мио лэрат... сол...
И я уснул. Мир снова качался и не хотелось шевелиться. Было хорошо и спокойно. А ласковый женский голос где-то вдалеке пел непонятную мне песню, так похожую на колыбельную. Мне показалось или нет? Женский голос звучал на другом языке, не на том на котором разговаривали всадники, что напали...
Темнота. Руки свободны. Чувствую себя просто прекрасно. Вот помыться мне не помешает. И в туалет. Да и причём срочно!
Встаю, делаю шаг и запинаюсь обо, что-то мягкое.
- Шесс-трани...
Где-то я уже слышал подобное. Пусть это звучало немного по-другому, но всё равно похоже. Почти так ругался всадник, что огрел меня копьём по голове. Хорошо, что плашмя. А то бы мне не хотелось так сильно...
Но почему темно? Ночь. Откуда-то сверху, еле заметно, сквозь прорехи в крыше, подсвечивают звёзды.
Я нахожусь в каком-то сарае, на полу лежат люди, много людей. Так, иду на запах. Ну, вот природная смекалка и сообразительность в очередной раз выручают меня в трудную минуту. В углу строения обнаруживается даже не ведро, а небольшая бочка, с отходами жизнедеятельности, судя по запаху. Возвращаюсь на своё место, по пути задевая лежащих людей. Раздаётся ругань, ворчание. Некоторые даже не просыпаются.
Опаньки, свято место пусто не бывает. Или я заплутал? Но в темноте искать бесполезно и растолкав несколько тел, улёгся у стены. Спать не хочется. В пути до этой ночлежки меня явно держали под снотворным или под наркотой. Выспался. Лишь бы впоследствии не аукнулось на организме. Найду того кто это придумал все рёбра пересчитаю. Так, похоже, меня даже не обыскивали. Делаю краткий осмотр карманов. Мобильник сдох. И смерть его настигла ещё при аварии. Ну что же желаю тебе счастливой реинкарнации где-нибудь на полках Евросети, в теле супермодного наладонника. В моих условиях ты был всё равно бесполезен. Две зажигалки, одна пьеза - китайская поделка и на поясе, в кожаном чехле - настоящая Зиппо, доставшаяся по случаю. Почти полная пачка сигарет. Не сказать, что я курю, так балуюсь иногда. Но сейчас не будь сигарет, то и зажигалок бы у меня не было. В другом чехле нож складной - офицерский, лезвие кинжальной формы на стопоре да шило в рукоятке. Клинок на восемнадцать сантиметров, заточка с одной стороны полная, с другой на треть, и ещё на треть заточка серейторная. Ключи, целая связка, на полуметровой цепи. От дома и дачи, гаража, спортклуба и даже ключ от баньки на базе, одолженный не совсем легально. Несколько тысяч бумажными банкнотами, горстка мелочи и семь юбилейных монет - десяток.
О! Вот это находка! Подарок для Саныча - директора спортклуба и по совместительству главного тренера школы рукопашного боя. Настоящая золенгеновская-? бритва, опасная, раритет. С серебряной рукоятью, в футляре из крокодиловой кожи, который можно подвесить на ремень. Не увидит Саныч теперь эту красоту! На неё считай, полколлектива сбрасывалось. Да, подвёл я коллег. Ну, если вспоминать про подарки, то и серебряная пластинка два на один сантиметр с закруглёнными краями, с искусственным сапфиром по центру, в восемь карат на серебряной же цепочке. Это уже мне подарили на прошлый день рождения. Сестра матери работает в какой-то там лаборатории, где эти искусственные камни и выращивают. Вообще-то не положено, но для любимого племянника... и надо, же ей было похвастаться! Не на каком-то заводе работает! То-то же. Подарок оценили все. Хорошо, что цепочка во внутреннем кармане была. С шеи бы сняли.
Так, а это что? Вот значит, куда пара цыганских игл делась, что покупал на прошлой неделе. И как не напоролся только? Ну, вроде и всё. Больше никаких находок. Даже завалящего бластера или плазмогана! Не книжки - типа помоги себе сам или советы начинающему попаданцу. Не подумайте, что я сразу понял, что угодил в другой мир. Нет. И хотя где-то там, на краю была такая мысль - фантастику я почитываю, главное... неоновыми буквами... ярко... било по темечку. Я РЕАЛЬНО ПОПАЛ!
Пока рылся в своих закромах, видел, как грязь крошилась и целыми пластами слезала с моей одежды. Немудрено, что копаться и смотреть, не заныкал ли я что-нибудь желающих не было. Таким образом, не лишился своего имущества и одежды. Пусть рваной, но судя по тому, что я видел у остальных, гораздо лучшей. Её только постирать и заштопать - будет вполне сносно. Пока перебирал да обдумывал ситуацию, рассвело. У входных ворот, с той стороны, раздались шаги. Со страшным скрипом створки раскрылись. Каждую половину толкало по двое человек и не скажу, что делали они это легко. Пахнуло свежестью. Как же воняет в этом бараке. Размеры его, правда, впечатляли. Метра три до кровельных балок, в ширину метров двадцать и в длину не меньше ста. Пролёт посередине поддерживался рядом каменных колонн. В дальнем конце виднелись грубо сбитые топчаны. Узкие оконца под крышей через каждые пять метров явно не служили для освещения, да и с вентиляцией почти не справлялись. Сейчас, когда люди встали, было видно, что пол земляной и покрыт соломой.
От входа раздались резкие, гортанные выкрики. Видимо торопили. Люди потянулись на выход. Мой затрапезный вид по сравнению с некоторыми доходягами был ещё приемлем. Одетые в простые некрашеные рубахи из мешковины и такого же вида штаны, почти все из них были босы. И грязи на отдельных экземплярах было не меньше чем на мне.
Я тоже встал. Вот это номер! Пока я сидел, это не бросалось в глаза, но теперь стало видно. Самый высокий из них с трудом доставал мне до подбородка, а он на полголовы был выше всех остальных. И в плечах я был значительно шире всех. Малорослики какие-то. Я никогда не жаловался на свой рост, но с моими метр восемьдесят семь был среднего роста, ну чуть выше. И в школе, и в институте, и даже в армии стоял в середине шеренги. А тут такой сюрприз. На их фоне просто дядя Стёпа какой-то. А какие они худые! С моим весом - два плюс центнер я в среднем вдвое больше. Правильное питание, спорт с детства. Вот и вырос. Но в моём кругу общения некоторые и повыше были. А тут...
Когда я встал многие обратили на меня внимание. И у всех в глазах был страх. У отдельных личностей удивление, но такие опустив глаза начинали быстрее пробираться к выходу. Людская масса обтекала меня, и люди жались в сторону, на расстоянии в полруки никого не было. Хорошо, что я стоял у стены. Как бы они обходили меня, будь я на середине прохода?
На первый взгляд народа было не меньше пятисот человек. Но может я и ошибался. Когда основная масса вышла, и к выходу потянулись явные инвалиды, кто хромал, кто еле шёл вдоль стены я тоже направился к выходу.
Снаружи очередь людей тянулась к большой крытой беседке. Опоры её были выполнены из камня, а крыша, как и барак, покрыта связками соломы. Ветер доносил запах еды. Недолго думая протолкался поближе, пока людская масса не заставила остановиться. В желудке заурчало. Очередь двигалась быстро, и минут через двадцать я протиснулся внутрь беседки. Под крышей, на сложенных из камня очагах стояли большие котлы, и молодой парень с раскосыми глазами выдавал каждому подходившему сухую мучную лепёшку размером с большое чайное блюдце. Дальше, у котлов, другой парень, не старше первого небольшим черпаком накладывал комковатую массу серо-жёлтого цвета прямо в лепёшку подходившим людям. Все начинали есть сразу же, в порядке той же очереди подходя к выложенному камнями водоёму диаметром примерно в два метра. И выпив из него воды, двигались дальше. Настал и мой черёд. Получив лепёшку, двинулся к кашевару. Молодёжь работала споро, и практически не глядя по сторонам. Когда на мою лепёшку упал кусок месива из разваренной фасоли, я понял, отчего в бараке такая плохая вентиляция. С таким количеством народа и современная вытяжка не справится, куда там лёгкому ветерку из оконца под потолком. Таким пайком я точно сыт не буду. Хотя другие не возражают. Вот и пусть молчат. Я тоже много болтать не намерен. Говорят наглость - второе счастье. И когда местный раздатчик повернулся с новой порцией я ещё стоял на месте. Наконец он поднял глаза. Его взгляд сначала упёрся на уровне моего живота, а потом медленно начал подниматься к голове. И пока взгляд брёл вверх, его глаза становились всё шире и шире. И почему монголоидов узкоглазыми называют? Нормальные у них глаза, когда не щурятся...
Вот у этого отдельно взятого индивидуума точно! И пока он удивлялся, я поймал рукой половник и перевернул себе на лепёшку, сверх положенной нормы. Кочевник попытался что-то сказать, но поперхнувшись, закашлялся. А я прошёл дальше, к воде. Пока брёл, осматривался по сторонам. Кроме барака, кухни - беседки и небольшой площадки вокруг водоёма, чуть в стороне с обоих концов строений возвышались башни высотой около трёх, привычных для меня этажей. И больше ничего! Никаких заборов. Вокруг была степь. Хотелось бы сказать как один известный писатель - "Раскинулась бескрайняя степь". Нет, ничего подобного. С одной стороны были видны горы с белоснежными шапками вершин. С другой стороны тусклые степные краски резко переходили в разнообразные, насыщенные оттенки зелёного леса. Но и до подножия гор и до подлеска даже на неопытный взгляд был не один день пешего пути. Этот путь лучше было бы проделать по дороге, которая спускалась с этих самых гор и, пересекая степь, уходила в чащу леса. Как раз через место, где я и находился в данный момент. Но этот путь был не для беглеца. По степи то тут, то там мелькали разъезды всадников. Они быстро бы загнали любую дичь, в том числе и человеческую.
Осмотревшись по сторонам, пришёл к неутешительным выводам, что бежать, пока не получится. Надо ждать подходящего момента. Не вечно же нас будут здесь держать!
Начал приглядываться к окружающим. Странно, почему при таком скоплении народа нет никаких драк и даже ссор? Такого не бывает! А может, я просто не замечаю?
Вот! Один из мужичков после того как отошёл от водоёма попытался отобрать лепёшку у выходящего из беседки. Вокруг этих двоих моментально образовалось пустое пространство. Бац! И оставшийся стоять нападавший валится в пыль глухо подвывая. Рядом с ним видна толстая стрела без наконечника. Когда он попытался встать, с одной из башен прилетело уже две стрелы. Мужичок скулил не переставая. Похоже, ему что-то сломали. А вот тот, на которого напали, нашарив в пыли свою лепёшку, давясь, торопливо её заглатывал. Попыток встать он даже не предпринимал. Видимо уже опытный. Знает, как обстоят здесь дела. В течение пяти минут прискакали четверо всадников. Один из них что-то прокричал в толпу. От людей отделился какой-то старик и кланяясь, скороговоркой что-то ответил. Как же плохо не понимать язык. Любителя халявы оттащили за ноги к стене барака и буквально пару раз ударили плетью. Так, для порядка, не слишком усердствуя.
Любопытство наказуемо. Это я знал ещё с детства. Вот и сейчас засмотревшись на процедуру наказания, не сразу увидел, как раздатчик фасоли что-то говорит одному из подъехавших и показывает на меня. Видимо жалуется. И что сейчас будет? Всадник неторопливо подъезжает ко мне и что-то говорит - ни ... чего не понимаю.
Вот что он говорит? Делаю морду кирпичом и продолжаю смотреть ему в глаза. Тут он, видимо поняв, что словами от меня ничего не добиться, ударяет плетью. А я что - дурак - столбом стоять? Закрываюсь левой рукой и делаю шаг в сторону. Хорошо, что косуха на мне. На нас уже обратили внимание. Всё это успеваю отметить в долю секунды, и когда плеть наматывается мне на руку, рефлекторно дёргаю. А к рукояти приделана петля, в которую продета кисть всадника. И вполне естественно, что этот субъект падает с коня на землю. Лицом в грязь. Теперь он однозначно не чище меня.
Я замираю. Сейчас меня с башен стрелами то положат. Нет. Этот вскакивает с земли и орёт что-то явно нецензурное. Стряхнув с руки темляк от плети с голыми руками кидается на меня. Ну, добро пожаловать! Не таких штабелями укладывали. Будь у него оружие, то всё было бы понятно, а так ещё попрыгаем. Сейчас видно, что он заметно проигрывает мне в массе и ростом на голову ниже. Но видимо вожжа попала под хвост и он мчит, не разбирая дороги. Прямой встречный удар ногой в голову. В каратэ такой удар мае-гери называют. Всё скопытился. Лежит и не отсвечивает. А я замираю и жду стрел с башен. Ну не спят же они там!
Опять непонятки. Подъезжает ещё один. Ну, думаю конец. И снова мимо. Судя по богатой одежде передо мной командир. Он что-то говорит, а я естественно не понимаю. Потом этот ...человек машет мне рукой и слезает с коня. Снимает толстый расшитый халат и опять приглашающе машет мне рукой. Чего он хочет? Коня тем временем отводят в сторону и кочевник остаётся в синих шёлковых шароварах и яркой красной рубашке из того же материала. Подпоясан широким кожаным ремнём. На ногах короткие мягкие сапожки с загнутыми к верху носами. Тем временем он начинает разминать руки. Ну, всё ясно - любитель подраться. Сейчас будем его немножко убивать. Дело привычное. Хоть так нервы успокою и плевать, что там потом будет.
Подхожу расслабленно. Он и не думает нападать первым. Жаль. Всегда лучше поймать в противодействие, чем пытаться выяснить его слабые стороны с нуля. Так для этих мест он удивительно высок, всего сантиметров на десять ниже меня. Под шёлковой рубашкой прорисовываются неплохие мускулы. Проведём обманку. Несколько ударов на предельной дистанции. Работаю только руками. Он просто отходит и уклоняется. После случая с предыдущим кадром нельзя слишком быстро раскрываться. Ногами по нижнему уровню. Ух, ты! Вот это скорость! Да он играет со мной! Так, не нервничать. Спокойствие, только спокойствие. Серию ударов руками по голове. Прямой в голову правой, сближаемся, хук слева, защита левым коленом, небольшое смещение вправо и правой же рукой снова в голову. И тут же вертушка через левое плечо... Ё... Чем это он меня. Так, поднимаемся с земли. Не торопись. Восстанавливаем дыхание. Сейчас потанцуем. Но какой он быстрый! Так расслабиться. Не забивать мышцы. Гад ещё издевается, Брюс Ли нашёлся. Подзывает. Сейчас покажу почём фунт изюма. Твою...
Ушёл. Так, будем выходить на борцовскую технику. Я тяжелей. Попробуем задавить массой. Серия ударов руками, ногами по нижнему уровню. Выходим на дистанцию.
Удар локтём в голову. Этот его удар я заметить успел. Только заметить. Уже падая только на автомате подсёк его под колено. Не даёт сблизиться для борьбы. Знает, чем ему это грозит. Я уже спиной на земле. Он, слегка потеряв равновесие, наклонился. Держи подарок. Прямой удар ногой в голову, из положения лёжа. Ёёё! Но какой, же он быстрый. Он успел восстановить равновесие и слегка отклонился. Но по касательной я его задел. Берцы это вам не мягкие сапожки. Тут же пока он слегка поплыл, не вставая с земли, захват ногой его голеностопа и удар чуть ниже колена с внутренней стороны. Есть! Падает! Перекат. Удар всей массой в голову. Не успел,... нарвался на встречный удар. Даже не понял, чем он меня приложил. Но отлетел я метра на два. И вроде отключился. Очнулся. Смотрю, он стоит надо мной и улыбается. На скуле кожа слегка содрана. Весь в пыли. Протягивает мне руку. Я не гордый. Надо признавать своё поражение. Тем более пока ситуация вроде в мою пользу. Да проиграл. Но проиграл достойно. А самого червячок всё-таки гложет. Как же так. Вот тебе и мастер спорта по рукопашной борьбе. Столько пота и крови было пролито. А тут какой-то туземец, который и с коня редко слезает, отделал как бог черепаху. Хватаю его за руку, поднимаюсь. Сам жду подвоха. Вдруг рассердился. Сейчас удар острой железкой в бок и поминай, как звали. Нет, всё в порядке. Зовут куда-то. А этот прихрамывает и заметно. Идём к одной из башен. Да тут поляна накрыта! Свежие лепёшки, мягкий, сочный сыр. Зелень, фрукты. Целая гора отварного мяса. В желудке уже кишка кишке молотит по башке. Тем субстратом, что мне достался в беседке, я естественно не наелся. Да тут свой родник имеется. Красота. Интересно для чего мне всё это показывают? О чудо. Меня зовут к столу. Умываюсь в роднике и присаживаюсь. Со мной пытаются разговаривать. Понимаю, что пробуют говорить даже на нескольких языках. Но к сожаленью, ни одного не знаю. Спустя минут двадцать соображают, что поговорить не удастся. Переходим на язык жестов. А вот с ними надо быть осторожней. Кто его знает, что может означать вроде самый невинный жест в их культуре. Наконец-то дело доходит и до еды.
Удивительно. Все такие доброжелательные вокруг. Улыбаются, смеются. Когда обращаются ко мне, смотрят в глаза, прижимают руку к груди и слегка склоняют голову. Как будто и не ночевал в бараке с измученными голодными людьми. Какая разница в отношении. Однако их гостеприимность не распространялась так широко, как показалось вначале. Меня ни на секунду не оставляли наедине. Не было ни одного случая, чтобы оружие оказалось на расстоянии вытянутой руки. Лошадей отвели подальше и сняли с них сбрую. У всех кто подходил ко мне вплотную, даже ножа за поясом не было. На второй этаж башни не пускали. Но кормили на убой. Когда стемнело меня настиг настоящий шок. На небосклоне показались две луны. Одна намного ближе другой, занимала чуть меньше четверти небосклона. Может мне показалось, но я увидел материки и океаны. Горные массивы делили сушу на оттенки разного цвета. Всю планету-спутник окутывала зелёная дымка. Какие же здесь должны быть приливы? Мысль промелькнула и исчезла. Но что-то в ней меня зацепило. Где здесь? Наконец-то дошло! Ну не могло на Земле произойти со мной то, что произошло. Путешествие во времени я не воспринимал вообще. Не верил я в подобную фантастику. Да, читал книги этого жанра. Иногда, чтобы скоротать время. Но не допускал даже мысли, что я сам могу стать героем описанных в этих книгах событий! Долго не мог уснуть. Думал. Размышлял. Как же быть дальше? Но жизнь пока не оставляла мне выбора. Самостоятельно изменить что-либо я не мог.
Так прошло два дня. За это время я помылся и отстирал одежду. Выпросил кожу для заплат на косуху и джинсы. Правда, имея кожу, я не мог её разрезать на куски нужных мне размеров. Как уже сказал раньше, ничего режуще-колющего мне не давали, а доставать свой нож боялся.
Четвёртый день степного гостеприимства принёс изменения, в уже казалось устоявшуюся жизнь. Пришёл торговый караван. Причём купцы, что приехали с ним торговали особенным товаром. Рабами.
Уже в полдень я в колонне доходяг брёл за повозками по дороге в сторону гор. Вокруг каравана скакали всадники. Но это были уже не степняки. Вполне европейские лица. Про доходяг я конечно загнул. Наоборот были отобраны самые здоровые и сильные. Сцену продажи себя любимого даже вспоминать не хочу. Скажу только одно - за меня степняки выручили большую сумму, чем за любого другого. Но чего я ждал? Чуда? Так оно случилось. Я до сих пор жив и в отличие от этих бедняг, что идут рядом, три дня провёл в покое и объедаясь экологически чистыми продуктами. Меня до сих пор не ограбили. Разве не чудо? Хотя даже не представляю, что они бы делали с моей одёжкой. Ростом может и нашёлся кто подходящий, а шириной? К берцам уже присматривались, но сорок пятый размер здесь явно не в почёте.
На вечерних привалах, пока шли по степи, наконец-то смог починить свою одежду. Теперь на коленях красовались аккуратные заплаты, а куртка уже не сверкала подкладкой. Конечно, внешний вид был далёк от идеала, но, по крайней мере, ниоткуда не поддувало и по вечерам было тепло. С этими швейными работами один из надсмотрщиков увидел у меня иглу. Хорошо, что нож успел убрать.
Прищуренный взгляд и требовательный тон подошедшего молча проигнорировал. Не понимаю я то, что он мне говорил. Но догадывался. Когда он стал кричать и замахнулся плетью, просто вырубил его прямым в подбородок и когда упал, добавил ногой. Сделал я это зря. Но злость и растерянность сложившимся положением требовала выхода. На тот момент мне казалось, что мне уже всё равно, что со мной будет. Зря. Подскочившие воины даже не пытались взяться за плети. Били обратной стороной копий. И если от одного я уклонился, другой удар заблокировал то спастись от ещё четверых уже не смог. Скоро от сыпавшихся на меня ударов свет померк. Я потерял сознание.
Очнулся в повозке, ближе к вечеру следующего дня. Рядом лежала косуха. Чуть привстал и огляделся. Всё тело жутко ломило. Каждое движение отдавало болью. Глаза превратились в узкие щёлки. Голова кружилась. Железный привкус во рту и сухость. Один из людей, шедших около повозки, подскочил ко мне и что-то сказал. В ответ помотал головой. Он улыбнулся, показав щербатый рот, и подмигнул. Забравшись в повозку, из бурдюка напоил меня водой. Ну что ж, расположение остальных рабов я заслужил. Грозный окрик и мой благодетель выпрыгнул из повозки. Ко мне подъехал всадник. Дорогая одежда, стальной панцирь с кольчужной юбкой и оружие, украшенное драгоценными камнями, выдавали непростого человека. Немного померявшись взглядами, он развернул коня и поехал дальше. С этого дня руки на ночь мне стали связывать. А надсмотрщика, с которым произошёл конфликт, больше не видел. На следующий день я уже шёл пешком. К вечеру дошли до предгорий. Каменные плиты дороги явно пошли под уклон, и каждый следующий отрезок пути давался всё трудней. Наверно сказывалось то, что я ещё не отошёл от побоев. На вечернем привале после кормёжки набившими оскомину лепёшками с разваренной фасолью всех сморил сон. Проснулись уже в кандалах. Видимо в еду было подмешано снотворное. Разбудили рано. Людей нагрузили дровами. Скорость передвижения замедлилась, но караванщиков это не сильно обеспокоило. К полудню мы были в горах, и подошли к перевалу. Каменные кручи высились над головами, временами закрывая небо, от мысли, что вдруг они рухнут вниз, становилось страшно. И не смотря на сверкающее в вышине солнце, температура заметно упала. Холодный ветер зарывался под одежду и изморозью стегал по лицу. В который раз был благодарен судьбе, что одежда осталась при мне. Остальным приходилось намного хуже. Мешковина плохо защищала от ветра. Босые ноги синели от холода. Многие падали, не справляясь с грузом. Окоченевшие руки плохо слушались и вязанки дров постоянно роняли. Надсмотрщики часто работали плетьми, но замёрзшие и уставшие люди уже плохо реагировали на удары. Колонна из шести повозок и почти восьми десятков людей растянулась на добрую сотню метров. Шли не останавливаясь и к вечеру достигли оборудованной стоянки. От основного коридора пути вело небольшое ответвление, упираясь в громоздившиеся вокруг скалы. Большая каменная чаша с высокими стенами и сравнительно ровным дном могла вместить гораздо больше народа, чем наш караван. Скалы неплохо закрывали от ветра, но всё равно было холодно. Вот тут и пригодились дрова, что несли с собой. Греясь у костра, испытывал ни с чем несравнимое удовольствие. Как же мало оказывается нужно человеку для счастья. К обычному ужину каждому досталось по большой кружке кислого вина. Я не большой любитель этого напитка, и слегка плеснув в воду себе, большую часть отдал моему товарищу по несчастью, что помог мне в повозке. Как говорится - долг платежом красен. По его раскрасневшемуся лицу было видно, что случившимся он доволен. От двойной доли напитка он даже опьянел и от этого, вроде не стремившийся общаться с непонятным чужаком, человек разговорился.
- Дрон, Дрон. Мин найл Дрон.
Говорил он, тыча себе в грудь худым пальцем с обгрызенным ногтём. Вполне привычное имя. Был у меня знакомый, который так и представлялся. Звали его конечно Андреем. Потом парень, показывая на меня, спросил
- Ин найл? Найл?
Тут бы и дурак догадался, что спрашивают имя. Поэтому представился
- Игорь.
Потом недолго подумав, произнёс полное наименование.
- Росин Игорь Артемьевич
Тут Дрон подскочил, и чуть не закрывая мне рот, громко зашептал что-то непонятное. Я разобрал только громкое - " Тс-сс". А потом как то с опаской и оглядываясь по сторонам:
- Найл. Лин найл. Ы-гар?
- Нет, Игорь. И-горь.
- Э-э-гар. Гар?
Тут уж я не выдержал издевательства над своим именем и махнул рукой
- Гар.
Уголки губ Дрона поползли вверх и он, дурачась, замахал руками на манер крыльев и громко зашептал:
- Гар, гар...
- Ну, хватит.
Вездесущие птицы видимо и здесь обитают. Не хватало, чтобы меня вороной обзывали. Но поздно. Ничего поделать уже не мог. Как говорил мой дед - хоть горшком называй только в печь не ставь. Так и стал вороной. Нет, Вороном! Гаром. Я брюнет на фоне остальных светловолосых рабов конечно выделялся. Кочевники были тёмными, и раньше это как-то не бросалось в глаза, так как теперь. Новое прозвище пришлось явно к месту. С приобретением нового имени и началось моё обучение языку.
На следующее утро проснулся рано. Замёрз. Костёр давно прогорел, и угли подернулись пеплом. Вокруг кашляли и чихали. Спящих было очень мало. В процессе завтрака выяснилось, что четверо не проснутся уже никогда. С них сняли кандалы, погрузили на повозку и отправились в путь. Идти без груза было легче, да и уклон вёл в низ. Иногда на особенно крутых спусках приходилось даже поддерживать повозки. Если поднимаясь в горы местность, менялась почти незаметно, то с обратной стороны скалы резко обрывались. На выходе из ущелья высилась крепость, перегораживая проход. Строения, возведённые человеческими руками, плавно переходили в созданные природой бастионы. Выйти можно было только через громадные ворота в стене, стоящей вровень с окружающими скалами. Ворота из обитых бронзой брусьев толщиной около метра могли пропустить два немаленьких грузовика одновременно. Но и они казались скромной дверцей в чулан на фоне окружающего каменного монолита.
На привал встали рядом с крепостью. Судя по всему, этот караванный путь использовался не один десяток, если не сотен лет. Все места стоянок были оборудованы очагами, колодцами или ухоженным родником, каменными складами, загонами для животных, которые использовали и для рабов. Наконец появилось разнообразие в еде. Фасоль сменилась кашей, похожей на перловку впрочем, столь же разваренной и почти не солёной. Вместо лепёшек раздали по три мягких сладковатых плода наподобие апельсина. Только зелёного цвета и после снятия кожуры они не делились на дольки. На следующее утро остались на месте. К полудню пришли покупатели. Похоже, мы достигли конца пути. Как это ни странно, но меня не вывели с остальными на двор. В загоне остались ещё двое, чем они отличались от остальных так и не понял. Назад не вернулся ни кто. Дрона я больше не видел. Вечером нас троих, что остались, посадили в повозку и повезли. В сумерках виделись фантастические картины. Из зарослей деревьев выглядывали здания красного кирпича со странными конусообразными крышами. Всюду росли деревья, и город выглядел просто тонущим в зелени. Я не оговорился - мы ехали по городу, необычному и будто сошедшему со сказочной картины. Вдали виднелись шпили, протыкающие стремительно сереющее небо. Воздух после вони загона казался, напоен густыми ароматами. Возникало ощущение, что он обрёл вкус, густоту и его можно пить. Вкусно пахло специями и благовониями. И от полноты необычных чувств начинала кружиться голова.