|
|
||
О Мине Иоселевне Овчинской известно так немного, что ее биографию можно уместить в один небольшой абзац. Родилась в 1879 году в местечке Свенцяны в семье часовщика из Курска. Мина была хороша собой, в шестнадцать лет ушла из дому, вышла замуж, вскоре развелась... Где обучалась - неизвестно, но была актрисой и играла даже в московских театрах. Она мечтала о главных трагедийных ролях, но все годы своей театральной карьеры оставалась актрисой средней руки, в ее репертуаре - несколько второстепенных персонажей. Второй раз вышла замуж за коммерсанта Арье-Лейб Кацева, этот брак также продлился недолго - около двух лет. После развода Мина Овчинская, в поисках лучшей жизни, металась по городам и странам, осев в конце-концов в Ницце, где в возрасте шестидесяти трех лет и окончила свои дни. В этой скупой информации нет ничего, что могло бы причислить Мину Овчинскую к числу "великих" женщин, если бы... Если бы брак Овчинской с Кацевым не увенчался рождением ребенка. 21 мая 1914 года в городе Вильно, который в те времена был захолустьем Российской империи, появился на свет их сын Роман. И именно с этого дня в жизнь Мины вошла ее главная роль - роль Матери, роль, сыгранная ею блистательно и самозабвенно, "на разрыв аорты". В родном Вильно Мина родила сына в зрелом возрасте - ей было 35 лет. К этому времени в ее сердце скопилось много горечи: несостоявшаяся карьера, неудачные замужества, роковая любовь... И кто, как не сын, должен был залечить ее сердечные раны, отыграться за все неудачи ее жизни, свершить все, ею задуманное? Мина со всем жаром сердца принялась за воспитание любимого мальчика. Натура романтическая и экзальтированная, она мечтала видеть его великим и непревзойденным, бесстрашным героем и отъявленным Дон-Жуаном, лондонским денди и талантливейшим ... музыкантом, танцовщиком, художником, писателем... Мина не знала, какое из искусств может принести большую славу ее Роману и потому ее сын перепробовал все. Когда Роману исполнилось восемь лет, Мина купила ему скрипочку и футляр и отвела к маэстро. Тот оказался человеком настолько впечатлительным, что когда ученик начинал свой урок, он с криком "Ай-ай-ай!" затыкал уши. Где-то после десятого занятия учитель вырвал инструмент из рук Романа и попросил, чтобы в следующий раз пришла мать. О чем они говорили за закрытой дверью - осталось тайной, но музыкальная карьера мальчика была завершена. Тогда неутомимая Мина отвела сына в модную балетную школу Саши Жиглова. Подозревая учителя в сексуальных извращениях, она неизменно приходила на занятия вместе с мальчиком. Действительно ли Роман делал успехи в балетных па, либо матери так хотелось видеть, но почти каждый урок проходил под ее громкие возгласы: "Нежинский! Нежинский! Он будет звездой балета!" Но и эти уроки пришлось завершить: однажды в кабинку к моющемуся под душем после урока Роману забрался маэстро Жиглов. Роман громко закричал, Мина, схватив трость, бросилась на выручку... Как следует отколотив извращенца, Мина не решилась отдать сына в другие студии Вильно, решив, что все балетные танцоры - сплошь Саши Жигловы. А ее сын должен быть покорителем женских сердец! Карьера певца окончилась для Романа на первом же занятии. Прослушав "будущего Шаляпина" - так мечтала Мина - педагоги вынесли приговор: у мальчика нет ни слуха, ни голоса, ни музыкальной памяти. А вот художественная стезя обещала большие перспективы. Роман так увлекся живописью, что готов был целые дни проводить у мольберта. Видя явные успехи и рвение ученика, учитель не жалел похвал... Они-то и напугали Мину. Она вдруг вспомнила о печальной судьбе Ван Гога и - забрала мальчика из живописной школы, а чтобы ребенок не рисовал дома, спрятала краски. Вначале Роман злился, расстраивался, обижался, но в результате победило упорство матери. Наконец Мина решила, что сын должен стать писателем. Хотя и среди них были люди с несчастными судьбами: Мопассан болел венерической болезнью, Пушкин погиб на дуэли... А с другой стороны: Толстой был графом, а Виктор Гюго - президентом Франции (так считала Мина и переубедить ее никто так и не смог). Для удачной карьеры писателя нужен был звучный псевдоним, потому что фамилия Кацев для писателя абсолютно не годилась. И Мина начала подбирать своему сыну псевдоним, заставляла и Романа придумывать варианты, и этот поиск затянулся на долгие годы... А тем временем мать водила мальчика в манеж в школу лейтенанта Свердлова, где он обучался верховой езде, фехтованию и стрельбе из пистолета - тем наукам, которые, как считала Мина, должны обязательно пригодиться в жизни. Дома же Мина сама учила его танцевать вальс и польку, внушала сыну правила поведения с женщинами: как нужно целовать ручки, как вести под руку, как и где пропускать вперед, какие цветы дарить, какими комплиментами сыпать, какие подарки подбирать под цвет глаз... Венцом этого обучения стала фраза, которую Роман запомнил на всю жизнь: - Мальчик мой, ты никогда не должен брать деньги у женщины! Ты можешь взять у нее "роллс-ройс", но денег не бери никогда! Будет ошибкой думать, что Мина была богачкой и могла позволить себе дорогие удовольствия для сына. Она была бедна, очень бедна. Единственным ее богатством была великая любовь к сыну и неиссякаемая энергия. Оставшись без мужа, Мина должна была сама содержать семью: сына, няньку и себя. Пока семья жила в Вильно, Мина занималась изготовлением и продажей дамских шляпок. Ее предприимчивости не было границ. Свои изделия она искусно выдала за парижские, от самого Поля Пуаре. Ей почему-то верили, товар расходился хорошо. Но кое-кому предприимчивость одинокой матери была поперек горла. Жильцы дома, в котором жила Мина с сыном, написали донос в полицию, обвинив женщину в продаже краденного. Мину арестовали. Разобравшись в ситуации, отпустили. Вернувшись домой, она горько рыдала среди шляпных коробок, а потом решительно вытерла слезы и пошла по всему подъезду. Она звонила и стучала во все квартиры, вызывая соседей... И когда те вывалили на лестничную клетку, Мина, крепко держа за руку сына, начала кричать: - Вы грязные, буржуазные твари! Вы не понимаете, с кем имеете честь разговаривать! Мой сын станет посланником Франции, он будет кавалером ордена Почетного легиона, великим актером драмы, он будет писателем, как Ибсен, Габриэль д;Аннуцио... "Буржуазные твари" ржали, держась за животы, Роман плакал от стыда и обиды, а Мина, как заклинание, продолжала выкрикивать слова, казавшиеся в те минуты бредом сумасшедшей: - Он будет носить костюмы лондонского покроя! Арест по навету не только не остановил Мину, но подстегнул к следующему шагу. Ее мальчик должен был иметь все самое лучшее. А значит - дело нужно было развивать, ставить на широкую ногу. И Мина придумала и осуществила дерзкий план, который - в случае неудачи - действительно грозил ей тюрьмой. Она решила открыть Дом парижских мод Поля Пуаре, да еще в присутствии самого маэстро! На роль французского кутюрье, который должен был лично открыть Дом мод, Мина выписала из Варшавы некоего третьестепенного артиста, с которым была знакома по работе в московских театрах. Артист этот давно не играл, так как сильно пил, но зато неплохо знал французский язык. Она выслала кандидату железнодорожный билет от Варшавы до Вильно. Надо сказать, что актеришка отлично справился со своей задачей, даже несмотря на то, что к концу вечера изрядно набрался. Открытие Дома парижских мод прошло столь успешно, что Мине пришлось нанять нескольких работниц и отшивать уже не только шляпки, но и платья. Среди ее заказчиц были известные и изысканные дамы города. Благополучию вскоре пришел конец. Роман тяжело заболел скарлатиной, которая дала осложнение на почки. Лучшие врачи Вильно приговорили девятилетнего ребенка к смерти. А Мина не сдавалась. Она пригласила к постели умирающего сына, харкающего черной кровью, прославленного профессора из Германии, который поставил более утешительный диагноз: мальчику нужна немедленная операция, иначе - смерть. Но Мина отказалась от операции. Она испугалась, что после нее сын потеряет ... сексуальную силу. И хотя профессор заверил, что мальчик останется нормальным, сможет иметь детей, Мина не отступила. Слово "нормальный" ее не удовлетворяло, она мечтала для своего сына о приставке "супер". И заявила, что сама спасет ребенка. Оскорбленный профессор вернулся в Берлин, а Мина с Романом уехали в Италию, к морю. Благодатный климат, любовь и вера матери сделали чудо - Роман выжил. Вернувшись в Вильно, Мина очутилась у разбитого корыта. Ее предприятие не вынесло стрессовой ситуации - уж слишком много денег было потрачено на лечение и поездку в Италию. К тому же, во время отсутствия Мины мастерской руководила служанка, женщина преданная, но неопытная. Наступили черные дни. В дом каждый день приходили оценщики - описывали и выносили мебель, вещи... Нужно было немедленно уезжать. В чужих краях Мина направилась в Варшаву, где у нее были родственники. Один из них - стоматолог - и приютил мать с сыном. Мина спала в приемной для посетителей, а Роман в кабинете, в зубоврачебном кресле. Чтобы не быть обузой и вынырнуть из кризиса, Мина занималась всем подряд: и рекламой, и перепродажей различного сырья, и продажей челюстей, в которых были частички драгметалла... Надо сказать, что "черные дни" случались у Мины и до кризиса с Домом парижской моды, и много позже. Иной раз, как, например, в Варшаве, ей удавалось самой выправить ситуацию. Но бывало и так, что нищета так крепко хватала за горло, что не давала вздохнуть... И тогда Мина садилась и писала кому-то длинные письма. А через некоторое время получала приличную сумму денег. Кто был таинственным адресатом и благодетелем, нельзя сказать определенно. Но существует легенда, что Мина была страстно влюблена в известного актера немого кино Ивана Мозжухина. И что у них был страстный, но короткий роман... И что именно он является отцом ее сына. У Романа никогда не было никаких доказательств в верности этой романтической и горькой истории. Разве что одного. Когда ему было лет шесть в их дом в Вильно прибыл важный гость. Это был прекрасно одетый, уверенный в себе мужчина с холодным и чуть насмешливым взглядом. Его сопровождала изысканно одетая дама. Гостям представили Романа в самом лучшем виде: с вымытыми ушами, напудренного и надушенного, разодетого в лучший костюм... Смущенный, не понимая, чего от него ждут гости, но прекрасно зная, что ждет от него мать, Роман подошел к даме, шаркнул каблуками ботинок и учтиво поцеловал ей руку. Не зная, как нужно приветствовать мужчин, Роман на всякий случай приложился и к руке гостя. Напряженная атмосфера, царившая в комнате, разрядилась всеобщим смехом. Господин был не кто иной, как Иван Мозжухин - Роман узнал его, так как мать показывала ему фильмы с его участием. Он усадил малыша на колени и задал ему несколько вопросов. Гость остался доволен мальчиком и сделал ему царский подарок: на восемь дней в распоряжение Романа и Мины был предоставлен роскошный "паккард" канареечного цвета в придачу с шофером в ливрее. И мать с сыном все эти дни колесили по Вильно, вызывая уважение и зависть окружающих. Позже, уже в зрелом возрасте, Роман видел свое сходство с Иваном Мозжухиным - фотография великого актера всегда стояла у него на столе - и верил, что действительно мог быть его сыном. Жизнь в Варшаве не понравилась Мине. Над ее мальчиком издевались в школе... И Мина решила ехать во Францию, страну, которую она боготворила, о которой она много рассказывала сыну, мешая правдивые факты со своими романтическими домыслами... Благодаря матери Роман с детства говорил на французском, причем на всю жизнь сохранил акцент, с которым говорила Мина. Он знал наизусть басни Лафонтена, ему были хорошо известны биографии французских королей, полководцев, великих людей... Мина мечтала "выучить" Романа на француза, сделать его великим человеком. Роману было тринадцать лет, когда они прибыли в Ниццу. И эта уже немолодая женщина в который раз сама, без чьей либо помощи, начала борьбу за существование. С утра она работала педикюршей в дамской парикмахерской, а днем оказывала те же услуги породистым собакам. Мина торговала бижутерией на комиссионных началах в киосках дорогих отелей: предлагала "фамильные" драгоценности, ходя из отеля в отель, из дома в дом; была совладелицей овощного прилавка на рынке Буффа, а также конторы по продаже недвижимого имущества, ей принадлежала четверть такси... Все эти работы приносили случайный и мизерный доход, который никак не соответствовал уровню жизни в шикарном курортном городе. И тем не менее Роман ни в чем не нуждался - он всегда имел сытный обед, был прилично одет и обут и учился в лицее. Сама же Мина ограничивала себя во всем. Роман бы не догадался об этом, если бы не случай. Однажды как обычно, вернувшись из лицея, он сел к обеденному столу. Ему как всегда был подан роскошный бифштекс. Роман ел с большим аппетитом, а мать стояла рядом, с любовью наблюдая за трапезой сына. Она всегда говорила, что не ест мяса, что любит только овощи и фрукты... После обеда Роман вдруг зашел на кухню выпить стакан воды и увидел, как мать вытирает хлебной коркой сковородку, на которой был изжарен его бифштекс, и жадно поедает ее. Увидев сына, она смутилась и поспешила накрыть сковородку фартуком, а Роман в слезах выбежал на улицу. Возможно, Мина уж чересчур жертвовала собой, но она никогда не упрекнула сына в том, что отдала ему слишком много... Наконец этому бедственному положению пришел конец. Мину пригласили на должность управляющей в небольшой отель, в котором она проработала до конца своих дней. Так в их жизни образовался материальный достаток - стабильная бедность. Роман всячески помогал матери: выполнял функции администратора, гида, метрдотеля... При этой стабильной бедности Мина умудрилась дать своему сыну хорошее образование - окончив лицей, Роман уехал в Париж, учиться на юриста. Окончив юридический факультет, стал курсантом Высшей летной школы Мина никогда не жалела себя, и жизнь не щадила ее. Через несколько лет после приезда в Ниццу у нее открылся сильнейший диабет. Каждое утро она начинала с того, что наполняла шприц инсулином... Но сын об этом ничего не знал, не должен быть знать. Два года она скрывала свою болезнь, но однажды ее привезли домой с рынка, где она упала без чувств на прилавок. Роман был напуган. Он очень любил мать и не представлял, что она может умереть раньше, чем он совершит все, чего она от него ждала... Он начал писать - новеллы, рассказы, пьесы... Все написанное первым делом читал матери, которая неизменно приходила в восторг: "Гюго! Бальзак!" Но к ее мнению никто пока не собирался присоединяться. Роман рассылал свою писанину в литературные журналы - и не получал даже ответов... Письма издалека В 1939 году Роману исполнилось двадцать пять лет. К этому моменту он уже был инструктором летной школы. Однажды ему прямо к самолету принесли телеграмму, в которой сообщалось, что мать серьезно больна. Ему понадобилось двое суток, чтобы добраться от аэродрома до Ниццы. Вбежав в каморку, которую занимала его мать в отеле, он не застал Мины. В комнате уже стоял запах нежилого помещения. Роман нашел Мину в больнице - осунувшуюся, постаревшую, растерянную... На тумбочке у ее изголовья стояла фотография сына. Роман просидел у постели матери два дня, но вот настало время, когда нужно было возвращаться на службу. Мать перекрестила ему лоб и сказала по-русски: - Благословляю тебя! Главное, за меня не беспокойся! Я старая кляча. Раз до сих пор протянула, то и еще продержусь. Роман направился к двери, обернулся и они с матерью еще раз улыбнулись друг другу. "Теперь я чувствовал себя совершенно спокойно. Какая-то частичка ее мужества перешла ко мне и навеки во мне осталась. Ее мужество и сила воли до сих пор живы во мне и только затрудняют мне жизнь, не давая отчаиваться". Вскоре началась война. Капитуляция Франции повергла Романа, как и многих других его коллег, в шок. Патриотически настроенные солдаты и офицеры искали пути, чтобы перебраться в Лондон и оттуда оказывать сопротивление врагу. Роман был среди них. С двумя товарищами он решил угнать самолет. Они присмотрели подходящую для побега машину, выслушали последние инструкции механика, который сочувствовал им и помогал, чем мог. Оба спутника Романа были уже в самолете, а сам он только занес ногу на трап, как увидел, что к нему, что-то выкрикивая, мчится на велосипеде дежурный. - Вас срочно вызывают на дежурный пункт, к телефону! Товарищи решили, что сделают без Романа пробный круг, а потом подберут его у ангара. Когда Роман достиг командного пункта, он обернулся, чтобы посмотреть на взлетающий самолет. Тот уже набирал высоту, как вдруг на секунду замер в воздухе, а затем рухнул на землю и взорвался... А Роману звонила мать. "Это был набор криков, слов, всхлипов, которые не поддаются членораздельному воспроизведению. С тех пор мне всегда казалось, что я понимаю зверей... После того телефонного разговора я всегда узнавал крик самки, потерявшей своего детеныша... Мать закончила комическими словами из жалкого поэтического словаря... Я вдруг услышал далекий всхлипывающий голос: - Мы победим! Этот последний несуразный крик наивнейшего человеческого мужества вошел в мое сердце и остался в нем навсегда, став моей сутью." Не скоро Роман нашел новых товарищей для побега в Англию. Путь этот занял несколько месяцев, но, прибыв на место, он сразу же начал получать письма от матери. Их тайно переправляли из Швейцарии. Письма этой старой женщины были полны гордости за своего сына, веры в его мужество и нежности. Ни в одном из них не было и капли страха, что с Романом может что-то случиться - только вера и восхищение его геройскими подвигами, только любовь... "Мой горячо любимый сын!", " Мой прославленный и любимый сын!", "Дорогой мой мальчик!"... Письма приходили регулярно, заставая Романа в самых различных уголках мира, где ему приходилось воевать. Своей горячей любовь Мина, как коконом, накрыла Романа, коконом невидимым, но таким прочным, что от него отступала сама смерть. Не раз самолеты, на которых летал Роман, разбивались - врезались в землю, падали в джунглях... Его товарищи, сидевшие рядом в кабине, погибали, а он оставался цел. В Ливии, куда перебазировалась его эскадрилья, Роман заболел тифом с кишечным кровоизлиянием. Врачи боролись за его жизнь две недели, ему было сделано пять переливаний крови, но болезнь не отступала: тело больного было покрыто гнойными язвами, он истекал кровью, его язык распух, а температура зашкаливала так, что ледяные простыни, в которые его заворачивали, через минуту высыхали. В добавок к этому, словно чуя запах смерти, из него выходил многометровый солитер... По заключению врачей, ему осталось жить несколько часов. В палату был доставлен гроб, а у изголовья в почетном карауле стояли друзья. К умирающему был приглашен святой отец. Увидев его, Роман отказался от причастия и потерял сознание... И все-таки он выжил. Врачи сомневались, сможет ли ходить, а Роман вернулся в строй, делал боевые вылеты... Война подходила к концу. И настал день, когда Роман смог отправиться в Ниццу, на встречу с матерью. Он мчался по берегу своего любимого Средиземного моря на джипе. На нем была форма офицера с капитанскими нашивками, а на груди красовались ордена и медали за боевые заслуги. Но самая главная его награда лежала в рюкзаке - книга "Европейское воспитание", которую он написал во время войны, и которая была издана на английском и французском языках и уже принесла автору славу. А вот и "Мермон". Но в садике перед отелем почему-то нет Мины, а ведь она всегда встречала его именно здесь. Неужели не получила всех тех телеграмм, которые Роман выслал ей, предупреждая о своем приезде? Встревоженный, он вбежал в отель - а там только пожимали плечами: о Мине никто и ничего не знал. Понадобилось немало времени, чтобы узнать горькую, страшную правду: его мать уже давно умерла... А как же письма? Она предчувствовала свою близкую кончину. И прекрасно понимала, что в адском пламени войны спасти сына может только любовь и вера матери. Мина написала двести пятьдесят писем, отправила их своей знакомой в Швейцарию и попросила регулярно высылать их Роману. Так и по ту сторону земной жизни она берегла своего любимого мальчика... Послесловие Роман Кацев известен миру как Роман Гари. Псевдоним "Гари" произошел от первого слова русского романса, который в детстве ему часто напевала мать : "Гори, гори, моя звезда..." Роман Гари исполнил все заветы своей матери. Участник Второй мировой войны, он заслужил немало наград, в том числе - стал кавалером ордена Почетного легиона. Его имя высечено на мемориальной плите в Доме Инвалидов в Париже. Он был кадровым дипломатом - работал пресс-аташе Франции при ООН, служил секретарем посольства Франции в Болгарии, генеральным консулом Франции в Лос-Анжелесе. Он носил костюмы лондонского покроя, и не потому, что они ему нравились, а потому, что того обязывало его положение в обществе. Он был любим и обласкан женщинами. Его первой женой была английская писательница и редактор журнала "Vogue" Лесли Бланш, второй - голливудская актриса Джил Сиберг. А помимо этого - сколько головокружительных романов!.. Роман Гари - известнейший писатель, единственный в мире, который дважды получил Гонкуровскую премию. Кроме того, Роман Гари был и кинорежиссером, сняв несколько фильмов по своим новеллам. Жизнь Романа Гари была счастливой и трагической одновременно, и, в конечном счете, он рассчитался с ней выстрелом. Среди его романов наиболее знаменит "Обещание на рассвете", цитаты из которого приведены выше. Это роман о любви: сына - к матери, матери - к сыну. В нем есть такие строки: "Плохо и рано быть так сильно любимым в юности, это развивает дурные привычки. Вы думаете, что это пришло. Верите, что любовь ожидает вас где-то, стоит только ее найти. Вы полагаетесь на нее. Ищете, надеетесь, ждете. Вместе с материнской любовью на заре вашей юности вам дается обещание, которое жизнь никогда не выполняет. Поэтому до конца своих дней вы вынуждены есть всухомятку. Позже, всякий раз, когда женщина сжимает вас в объятиях, вы понимаете, что это не то. Вы постоянно будете возвращаться на могилу своей матери, воя, как покинутый пес. Никогда больше, никогда, никогда! Восхитительные руки обнимают вас, и нежнейшие губы шепчут о любви, но вы-то знаете. Вы слишком рано прильнули к источнику и выпили его до дна. Когда вас вновь охватывает жажда, вы вольны бросаться куда угодно, источник иссяк - остались только миражи. С первым лучом зари вы познали истинную любовь, оставившую в вас глубокий след. Повсюду с вами яд сравнения, и вы томитесь всю жизнь в ожидании того, что уже получили."
|