Аннотация: Опубликовано в литературном журнале "Склянка часу", Љ 51
Приключения аспиранта
Рыжий, приземистый и очень подвижный зверь напоминает куницу движениями, а внешним обликом хитрую лису. Он бежит по асфальту, элегантно свесив набок длинный язык, время от времени стремительно оглядывается назад, в сторону отставших "сопровождающих лиц", и оглашает настороженно затихший бульвар пронзительным лаем.
Почётный эскорт ушлого зверя - двортерьера, помеси колли, таксы и "бульдога, зебры, пчёлки, носорога...", милого, но чрезмерно кусючего создания (мамочка ласково называет собаченцию - "наша лисичка") - составляют всего двое примечательных личностей, аспирант-заочник Алексей Ломакин и его двоюродный брат Серёга, учащийся восьмого класса. Не сильно прилежно учащийся, то есть нормальный донецкий паренёк.
Алексей выглядит вполне довольным жизнью молодым человеком. И это правда - он только что закончил переписывать начисто вторую главу диссертации (которую не суждено будет защитить из-за "форс-мажорных обстоятельств", но пока будущее отделено слоем оптимистичного тумана и никому не известно, а "форс-мажор" грянет лишь через полгода) и теперь можно, потянувшись и расправив затёкшие руки-ноги, пройтись, подышать "свежим воздухом" шахтёрской столицы.
Сергей "считается что учится". Но для школьников нынче каникулы, время свободы и веселья (или скуки - для тех, кто не умеет занять себя чтением и спортом). Поэтому он регулярно сопровождает брата, который прибыл на месяц из другой области по своим аспирантским делам - или брат сопровождает его? На самом деле, они оба сопровождают "нашу лисичку" - на ежедневных прогулках по тенистому городскому центру, в стороне от пыльных проспектов и окраинных терриконов.
Раскидала судьба их большую семью по необъятным просторам Украины и России. Алексей начал как-то составлять вчерне схему генеалогического древа со всеми боковыми ветвями-хитросплетениями, вплоть до незаконнорожденных "сучков". Начал и, когда число "листиков"-родственников превысило полторы сотни, бросил это безнадёжное дело - белых пятен оставалось на семейном древе ещё порядочно, особенно в нижней части кроны, поближе к "древним корням", и спросить уже не у кого. Старшие поколения уходят, не дожидаясь, пока молодёжь догадается задать вопросы.
Навстречу плывёт семья, что выгуливает красавца-пуделя. Увидев "лисичку", семья щебечет музыкальными голосами в искреннем восхищении (вполне заслуженном - рыжая бестия ухожена, шерсть блестит, вымытая вчера с применением шампуня и силовых приёмов китайского искусства "у-ку-шу"): "Ой, какая неве-еста!.. Ой, какая краса-авица!.."
И лишь третий, более трезвый и менее женский голос разом ставит всё на свои места: "Ну да, разогнались. Невеста с яйцами".
Девицы прыснули, смущённо и уважительно - рыжий Майк, ничуть не стесняясь, демонстративно приподнял ногу возле бордюра. И тут же задорно и весело облаял белого пуделя, который замер в шоке от смертельного оскорбления, приняв позу огорчённого мушкетёра.
Листья шелковиц мягко шелестят после тёплого дождя, стройными рядами выстроившись вдоль бульвара. Братья повернули к оперному, затем к другому театру - оба культурных заведения находятся в опасной близости друг к другу (вспоминается фраза Жванецкого насчёт "улучшим обслуживание другом друга"), что-то явно искривляя в окружающем пространстве, забитом сберкассами, овощными магазинами и парикмахерскими. Грязные лотки возле овощного смотрятся дискомфортом рядом с бесконечными рядами розовых кустов и греко-римской классикой стройных архитектурных линий.
На лавочке, мимо которой проследовал эскорт рыжего зверя, прочно устроились - словно на века - местные нурики-ханурики. Дрожащие руки торжественно звякают стаканами, наполненными до краёв чем-то кроваво-красным. В липком июльском воздухе, быстро теряющем прохладу, звучит пародия на тост: "Ну, за ёпердный тиятр! Поехали..."
Аспирантка Оксана бормочет с закрытыми глазами: "Твою мать, опять этот хрендель воду гонит ни свет ни заря... Убью мудилу. Буддист хренов, и не спится ему..."
Кто-то на верхних этажах открутил воду на полную.
"Как по мне, так водопровод и не сильно-то поёт", почти стихами подумал, просыпаясь, Алексей, плотно прижатый к стенке горячим девичьим телом.
Наталья, высокая студентка, "наперсница и сожительница" Оксаны, дремлет, свесив руку с той стороны широкой кровати.
Накануне вечером Алексей напросился остаться, мотивируя тем, что троллейбусы уже не ходят, и вообще, до родственников, у которых он остановился на месяц, далеко добираться - подруги согласились без возражений.
Алексей "подозревал", что Оксана, к примеру, не сильно воспринимает его в качестве возможного сексуального партнёра (или объекта?); по крайней мере, несмотря на всеобщую усталость после трудного дня и вечерних возлияний, призрак... призрачная вероятность ночного приключения всё ещё маячила впереди.
Жарко, несмотря на прохладный вечер и открытый балкон. Девицы после выпитого польского "крема", купленного в проспиртованном киоске возле гостиницы "Шахтёр", совсем размякли, распряглись. Повалились на кровать, оставив на себе коротенькие маечки в обтяжку и подобные же, как бы на размер меньше, атласные трусики. Алексей попытался всколыхнуть в себе простые желания, "требуемые по сценарию", но не смог. Слишком уж всё просто, по-семейному. Лёгкий запах пота постепенно вытеснил дезодорант и духи, напрочь отбил всякий намёк на эротику.
Оксана командует сонным голосом:
- Ты ложишься к стенке. Ясно?
- С каких-таких?.. почему это? Хочу с краю!
- Мало ли, чего ты хочешь. Нет. С краю - Наташка. И не спорь. С чужим уставом в монастырь... - при этих её словах Наташка тихонько прыскает, закрывая рот ладошкой, - м-м... я хотела сказать, в чужой монастырь со своим уставом...
Здорово это она. По поводу монастыря.
- Ну ладно, ладно... - Алексей лезет через их ноги в сторону полустёртых оленей на куске выцветшей ткани, что заменяет ковёр. Почему-то рога оленей категорически не нравятся. А так, в остальном, ничего... - Да ради бога. Мне так даже лучше... Только учти, если ночью понадобится в туалет - не огорчайтесь, потопчу!
- Только попробуй, - бурчит Оксана и вдруг ухмыляется. - А чего это ты в тренировочных штанах?! Снимай и ложись нормально!
- Извини, сестра, - "имя, сестра, имя!!!" - как в сюжете с пленённой Миледи, - не могу, Ксанка. Под ними - ничего.
- ?!
- То есть, кое-что конечно есть, и даже, я сказал бы, то, что надо, но...
- Ты что, белья не носишь?!
- Умница. Так что, снимать, вы настаиваете?
- Нет!!! Спокойной ночи!
- Давно бы так... Спокойной ночи...
Засыпают утомлённые солнцем и шумным вечером аспиранты на удивление быстро.
Управление внутренних дел. Третий этаж. Ряд кабинетов, где работают следователи. Самый главный кабинет. Напротив кресла начальника сидит Алексей и ... пьёт пиво из чёрной жестяной банки с фигуркой белого медведя.
Если родственник - начальник следственного отдела, сидеть в таком кабинете не страшно. Да ещё и пивко потягивать. Помощника своего - в звании капитана - дядя отправил, попросив принести ещё пару "медвежьих" банок. Интересно, кто держит киоск через дорогу от управления? Мысль проходит где-то по краю сознания, поскольку начальник следственного управления распекает зарвавшегося племянника, учит уму-разуму:
- Ты что себе думаешь?! Даже не смей лезть в то бандитское логово!!! Тоже мне, Штирлиц, блин!..
- Так я же хотел, как лучше... - пытается промямлить племянник.
- Что, что хотел?! Если надо вашего замдиректора по хозчасти (опять ворует, подлец?) на место поставить - без проблем! Сейчас же отправляем автоматчиков, две машины парней в бронежилетах - и будет он как шёлковый! А на территорию гостиницы лезть не смей!.. Ты что думаешь, с морковкой под танк?.. И не такие, как ты, пытались!..
Дядя рассержен не на шутку. Он, конечно, прав. Он знает ситуацию в городе получше многих.
Территория академического научного учреждения, где временно работает (и остаётся на ночь в целях большей эффективности работы) по двенадцать-четырнадцать часов в сутки известный нам аспирант, граничит с лучшей в городе и в области гостиницей. Пятизвёздочный отель "для своих". Директор академиков накануне жаловался аспиранту (ну как жаловался... сетовал, зная о родственных связях собеседника), мол, совсем обнаглели соседи... Пользуются тем, что городская окраина, забора пока нет, запёрлись на коллекционные участки...
Оказывается, хозяин гостиницы - и, как поговаривают, всего криминального мирка области - единолично установил по периметру своей территории "буферную зону". И теперь "и днём и ночью кот учёный..." - только не шибко учёный, да и не котик с цепью золотой, а крепкие ребята (но тоже с золотыми цепями - не "на дубе том", а на бычьих шеях) с удобными лёгкими автоматами, дефилируют по взлелеянным академиками клочкам земли, топчут коллекционные растения - кстати, флористическая коллекция, без преувеличения, одна из крупнейших в стране.
Вчера эти братки не пустили (!!!) на опытный участок с травянистыми многолетниками кандидата наук - дядька вёл своих студентов, вооружённых тяпками-сапками, для плановой прополки участка.
На днях сторож возмущался - рокотал с расстановкой: "Постреляли!.. Гады!.. Всех фазанов по аллеям!.."
Его можно понять - если почти ручных фазанов иногда отлавливали свои сотрудники - по большим праздникам, так сказать, чтоб и себя людьми почувствовать и коллектив угостить поприличнее - то теперь вкусных пернатых не осталось вовсе.
Мясные праздники закончились. Пора поститься.
Аспирант проснулся от автоматных очередей, которые, казалось, трещали прямо над ухом - или под окном.
Вылез из спального мешка, выданного Леной-кладовщицей.
Стёкла второго этажа академического учреждения грустно позвякивали от близких выстрелов.
Опять эти придурки резвятся, патронов им девать некуда. Услышат шорох в кустах, и лупят очередями - от страха или в целях профилактики. Вчера он видел посечённые пулями нижние ветви разлапистых елей на шикарной центральной аллее, рядом с участком лекарственных растений. Сторожа давно перестали делать ночные обходы территории, чтобы не попасть под "пулемётный обстрел".
Говорят, хозяином гостиницы многие в городе недовольны. То есть, многие из БОЛЬШИХ людей недовольны, ясное дело.
Алексей не мог знать, что в ближайшие месяцы на городском стадионе, в разгар футбольного матча, произойдёт интереснейшее событие, отзвуки которого разнесутся по широким просторам ужасно независимых государств, оставшихся после развала Союза - и даже за их пределы.
Хозяин гостиницы, он же хозяин футбольного клуба, обычно окружённый многочисленной свитой, в том числе разномастными городскими начальниками, окажется в тот день почти в одиночестве в своей правительственной ложе, окружённый лишь охраной и немногочисленными помощниками-шестёрками.
Над стадионом прогремит сильнейший взрыв.
Пострадают многие, лёгкие и тяжёлые ранения получат полсотни человек.
Но среди погибших - лишь Хозяин вместе с охраной.
Неисповедимы пути Господни... Годы утекают, как сквозь пальчики. Здоровья не прибавляется. Бури - социальные и не только - с мстительным, садистским постоянством пронесутся над несчастной страной, окончательно подкосят многих - и бандитов, и законопослушных граждан, и здоровых, и больных.
Квалифицированные рабочие, инженеры скоро вынуждены будут уйти из разваливающихся индустриальных гигантов - на рынки, в киоски, стоять в морозы, намотав на портянки или шерстяные носки по три слоя газет в обувь на два размера больше. Стоять, нахохлившись возле жалких лотков с ерундовой дребеденью - бывшие ракетостроители, которые гордо заглядывали в космос, отправляли первый луноход на поверхность спутника разумной (ой ли?) планеты, зачитывались романами Ефремова и книгами братьев Стругацких.
Аспирант успешно разведётся с женой, которой всегда не хватает денег (и это понятно, таких денег просто не может хватать...), дважды побывает в предынфарктном состоянии, вспоминая себя в пять лет, когда уже умирал от крупозного воспаления лёгких и видел себя словно со стороны, из верхнего угла операционной - вокруг малыша, накрытого простынёй, снуют люди в белых халатах, а он, ГЛЯДЯ НА ВСЁ ЭТО СВЕРХУ, недоумевал... зачем суетиться? Всё ведь уже заканчивается, он скоро улетит отсюда...
Реанимация. Потом ещё много чего. Две онкологические операции, которые с трудом перенесла семидесятилетняя мама, потом химиотерапия; половина гонорара за книгу ушло на лекарства - но зато мама осталась жива. Хорошо, что бывшая жена помогала - не отходила от её постели несколько суток. Она для родителей почти как дочь. Так и сказали, когда заканчивались бракоразводные дела: "Как хочешь, но второй невестки нам не надо".
Почти в сорок лет сокращение его отдела в научно-исследовательском институте; он, заведующий отделом, прилагая бешеные усилия, сражаясь против кланов в верхах и пытаясь навязанной "самоокупаемостью" вытащить из ямы... оказывается не в состоянии спасти коллектив. "Людей уходят" - уходит и он, словно капитан с тонущего корабля...
СТОНУЩЕГО корабля...
В эти месяцы, годы, кажется, стонет вся страна...
Уходит, хотя "паны", господа из директорского корпуса, предлагают ему остаться в одной из лабораторий. Уходит, не желая выглядеть предателем. Перед этим он был госпитализирован, поскольку стремительной "летящей походкой из мая" приближался инсульт, давление вело себя чудовищным образом, состояние здоровья резко ухудшилось "по всем фронтам". И ничего уже не хотелось. Просто не хотелось жить...
А после увольнения - почти сразу - проблемы с позвоночником. Лавина, снежный ком, судьба...
Неисповедимы пути Господни. Кто знает свою судьбу? Говорят, каждый заслуживает свой путь - а народ заслуживает своих правителей.
Но слова писателя звучат правдивее: "мы с вами - это один народ. А наши правители - это другой народ".
А кто что заслужил - не нам судить, грешным. И не им.
В капле воды отражается океан? Горный поток, сель? Наводнение?
Снежный ком. Лавина.
Судьба.
***********
Опубликовано в литературном журнале "Склянка часу", Љ 51