150 лет назад в Лондоне огромным тиражом (в 1200 экземпляров), просто неслыханным по тем временам, вышла книга, которой суждено было занять одно из главных мест - после Библии - в списке книг, оказавших наибольшее влияние на прогресс, развитие науки, формирование мировоззрения человека, на умы разных поколений, сотен миллионов людей во всём мире...
( Великий Дарвин. Будущее и прошлое человечества )
"Без сомнения, публику бесстыдно обманули! Ведь все покупали книгу, думая, что это приятное и лёгкое чтение!.." - возмутился Чарлз Дарвин, когда поистине огромный, неслыханный для 1859 года тираж в тысячу двести экземпляров расхватали не только жители столицы Великой Британии, но и люди, специально прибывшие в Лондон ради такого события.
Все книги разошлись в один день - обычный для туманного Альбиона, серый лондонский ноябрьский денёк.
Кстати, Чарлз Дарвин зря сетовал на обман публики журналистской братией, во все времена склонной к броским заголовкам - всё же значительная часть покупавших книгу знала, что делает. В научном мире - и за его пределами - начались ожесточённые дискуссии, ознаменовавшие открытие новой эры в биологической науке, значение которой выходило далеко за научные рамки, оказав неизгладимое влияние на мировоззрение, сердца и умы сотен миллионов жителей нашей планеты, постепенно осознавших, что произошли не столько от Адама и Евы, обожающих спелые яблоки, сколько от волосатых обезьяноподобных предков.
***
Надо сказать, что на "юное дарование" особых надежд в семье медика Роберта Дарвина не возлагали. Ситуация достаточно привычная, имевшая место в прошлом, наверное, большинства самых выдающихся деятелей науки (вспомним того же Эйнштейна) или деятелей искусства, также известных политиков и многих иных. Что, впрочем, вовсе не говорит о ненужности среднего (не в переносном смысле, ибо отсутствие оного вообще способно загнать часть современного человечества в каменный век) образования - а, скорее, о недостатках в имеющихся образовательных системах - как правило, ухудшающих своё состояние с каждой новой реформой!
"Пророков нет в Отечестве своём", - сказал поэт, и это, конечно, правда. Редкий родитель видит в своём сопливом отпрыске воплощение будущих надежд человечества, гения, способного изменить судьбы мира.
Итак, особых надежд в семье на младшего сына не возлагали. Он весьма скверно учился в школе, а после школы не доучился медицине в столице Шотландии - Эдинбурге, не без труда получив степень бакалавра наук (что и сегодня подразумевает студента, не дотянувшего до диплома), но уже не в Эдинбурге, а в Кембридже, на богословском факультете. На уме у гениального учёного, будущей мировой знаменитости в то время лишь охота, лошади, собаки, модное коллекционирование жуков (хотя более приличествующим занятием в Англии и во Франции считалось коллекционирование гербариев) и членство в своеобразном "клубе по интересам" - в "обществе обжор".
И всё же - ведь именно о нём, о Чарлзе Роберте Дарвине, родившемся в 1809 году, создателе целого направления в науке (дарвинизма), ч.-к. Петербуржской Академии наук (1867), другой англичанин, Т. Гексли, современник Дарвина, сказал: "Со времён подведения итогов биологического знания Аристотелем и до сегодняшнего дня ничто не вправе сравниться с "Происхождением видов", как связующим представителем явлений жизни, насквозь пронизанным и оживлённым единой идеей".
Большой любитель разнообразных сладостей - да что там говорить, настоящий сластёна!.. (вспомним название несерьёзного "общества", в котором состоял молодой Чарлз) - сластёна и в то же время очень больной человек, в обыденной жизни напрочь лишённый каких-либо проявлений высокомерия, работающий не более трёх часов в день, Дарвин совершил поистине великий научный подвиг - понятый и оцененный по достоинству далеко не всеми современниками, да и, скажем прямо, не всеми потомками.
Именно его перу принадлежат без преувеличения провидческие строки: "...Хотя мне предстоит больше пинков, чем пенсов, я не откажусь... от своего труда". Действительно, и сегодня находится много желающих раздуть недостатки его трудов, разрушить созданную им теорию - разрушить, наверное, не столько ради торжества истины, сколько из желания "раздуться" самому, влезть, хотя бы и с помощью пинков и зуботычин, раздаваемых направо и налево, в историю науки. "История", согласимся, не
нова; на памяти множество примеров, когда воинствующая серость пытается забросать комьями грязи нечто по-настоящему стоящее (ударение на первый слог), великое... Собственно, не о них ли известная басня? "Ах, Моська, знать, она сильна..."
Показательны в этой связи и периодически возникающие кое-где судебные процессы то против учителей, преподающих учащимся теорию Дарвина, то ещё что-нибудь в этом роде - с мотивировками в стиле "негодования верующих" и оскорбления их "высоких чувств навязыванием родства с грязными волосатыми макаками".
Махровым невежеством веет от подобных отрыжек дикости - может, не волосатой и не грязной, но всё же, самой настоящей пещерной дикости. И дело тут совсем не в вере - ведь миллионам верующих теория Дарвина вовсе не мешает молиться и жить. Никто не запрещает верить человеку во что угодно (начать верить в мудрость и отрешённость блестящего никелированного чайника ничуть не труднее, чем верить в божественное Солнце), свободу вероисповеданий никто не отменял.
Но ведь нельзя же отметать напрочь доказанные факты - нельзя утверждать, что, к примеру, ваша мама родила совсем не вас, если это подтверждено документально - даже если вы на днях поссорились с мамой, и не верите в неё. Нельзя утверждать, что решающая роль в разгроме фашистской Германии принадлежит советскому народу - отцам и дедам сегодняшних украинцев, русских, белорусов, казахов, грузин, чеченцев... Нехорошо подвергать подобной "ревизии" нашу историю - хотя в печати кое-где всплывают подобные попытки - и вполне успешно плавают на поверхности.
Нехорошо - и всё же появляются время от времени голливудские псевдохудожественные фильмы, где роль нашей страны в спасении мира от коричневой чумы стыдливо замалчивается. Читатель может сказать - ну что вы! Там - десятки миллионов жизней, отнятых бесноватым фюрером, а здесь - всего лишь "борьба за чистоту веры".
Как сказать. Нетерпимость в любой сфере жизни, деятельности, в культуре (и в отсутствии культуры) способна довести до беды. История знает тому немало примеров. Которые, впрочем, редко чему-либо учат. Ибо известна истина - даже самый лучший, самый опытный учитель не в состоянии научить человека, который учиться не хочет.
Краткая историческая справка - точнее, максимально сжатая характеристика главных трудов Дарвина: в главной книге своей жизни, "Происхождении видов путём естественного отбора" (1859), обобщив результаты собственных наблюдений (в период плавания на корабле "Бигль", 1831-1836) и достижения современной ему биологической науки, а также селекционной практики, Чарлз Дарвин вскрыл основные факторы эволюции животных и растений, всего живого мира, более того - мира органической материи.
Затем, в двухтомном "Изменении домашних животных и культурных растений" (1868) он изложил дополнительный фактический материал к своему основному труду, "Происхождению видов...", а через три года - в 1871-м - выдвинул гипотезу происхождения человека от обезьяноподобного предка.
Дед великого учёного - Эразм Дарвин (1731-1802), английский врач, натуралист и поэт, в определённой степени повлиял на своего потомка, хотя они, конечно, не могли общаться - между смертью талантливого деда и рождением гениального внука лежит пропасть времени - целых семь лет. Но всё же Чарлз, когда вырос, читал строки, оставленные великим предком. А строки эти были весьма любопытны: ведь его дед, развивая в натурфилософской форме представления об эволюции животных под влиянием внешней среды, по сути, излагал в поэмах свои естественнонаучные взгляды.
Несомненно, влияние имелось - не зря Чарлз так интересовался естествознанием. Да и вообще, он не стеснялся идти по стопам великих - наоборот, считал своим долгом ссылаться на великих предшественников.
Современники Дарвина сообщают нам не только о величии, но и о скромности учёного, который "не только сопоставляет, группирует и подвергает обработке тысячи фактов из всей биологии, но и с радостью упоминает о каждом из своих предшественников, как бы незначителен он ни был, даже и тогда, когда это умаляет его собственную славу".
Не углубляясь особенно в дебри "трёх китов", на которых зиждется, по Дарвину, эволюция - осуществляемая в результате взаимодействия трёх основных факторов, изменчивости, наследственности и естественного отбора - имеет смысл напомнить, что без его, Дарвина, эволюционной теории не было бы сегодня (по крайней мере, в том виде, в котором они существуют сейчас) ни биохимии, ни генетики (статья об одном из всемирно известных генетиков, академике В.Г. Шахбазове, была опубликована в блоке "Акценты" в еженедельнике "2000"), ни молекулярной биологии, ни физиологии животных и растений - которые изучают внутреннюю организацию физиологических процессов, макромолекулярные основы функций, раскрывают важнейшие схемы жизненных процессов, и даже позволяют сегодня учёным вплотную подобраться к пониманию процессов старения, в том числе роли наследственности, отдельных генов (так называемых "генов старения"), а, следовательно, и к возможностям продления активной жизни человека - до 120-и, двухсот, а по некоторым очень уж смелым оценкам, и до 800 лет!..
Краеугольным камнем биологии, биологических наук в целом, был и остаётся вид. Благодаря Чарлзу Дарвину установился исторический подход к пониманию (или понятию) биологического вида, в целом обозначенный гениальной бинарной системой (бинарной номенклатурой) Карла Линнея - стройным, хотя и неподвижным зданием царств Флоры и Фауны. Дарвин вдохнул в это здание жизнь, показал внутреннюю логику "похожести", родства отдельных групп растений и животных.
Новая (на тот момент) эволюционная концепция биологического вида уверенно и твёрдо опиралась на принципы изменчивости, приспособляемости к условиям среды, расселению на определенной территории. На основе дарвиновской теории естественного отбора эволюционная идея впервые объединилась с учением о реальности вида.
Именно с этого времени началось изучение реально существующего, РАЗВИВАЮЩЕГОСЯ вида. Сегодня вид рассматривается не только как морфологический тип (так было принято во времена Линнея), но и как специфический тип организации дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), белков и всего сложнейшего обмена веществ, физиологической общности особей в пределах одного вида растений или животных.
Что же касается низших растений - например, водорослей - то их внутривидовое своеобразие всегда являлось проблемой для исследований - проблемой, для решения которой многое сделала всемирно известный альголог, профессор Александра Михайловна Матвиенко, почти всю свою жизнь тесно связавшая с Харьковом.
Важную роль в решении подобных проблем всегда играла систематика. Без неё не могло начаться изучение вида. И сегодня систематика рассматривается как ведущее направление в дальнейшей разработке теории вида. Но вместе с тем, наверное, каждый биолог (да и не только биолог) понимает, что даже с помощью математических и экспериментальных методик современная систематика не в состоянии создать общебиологическую теорию вида, если не станет опираться на генетику, молекулярную биологию, биохимию, цитологию, физиологию, экологию, биогеографию, эволюционную теорию...
Почти до завершения ХХ века все флористические издания ставили себе одну задачу - инвентаризовать высшие растения в пределах страны или отдельных её регионов (так называемые региональные флоры). О географическом, экологическом, историческом анализе тогда почти не думали - хотя известный во всём мире учёный Ю.Д. Клеопов, опережая свою эпоху, ещё в середине ХХ века подходил к решению этих задач, а в 80-х годах прошлого века эстафету подхватили академик Е.Н. Кондратюк и Р.И. Бурда, обратив своё внимание, в частности, на динамику (изменения) флоры, её оскудение в промышленно развитых регионах (книга Раисы Ивановны "Антропогенная трансформация флоры" в своё время произвела фурор в научном мире); именно благодаря этим учёным промышленная ботаника и урбанофлористика в частности, да и вообще, труды биологов нашей страны, стали узнаваемы и признаваемы во всём мире.
Сегодня речь должна идти о тщательном изучении географических рас, экотипов и популяций растений в живой природе и в эксперименте (подобные же направления в той или иной форме актуальны и для зоологической науки), об экологии, генетике, цитологии и географии популяций, становлении вида, познании внутривидовых структур.
Конечно, привычных и традиционных музейных методов работы (с использованием ценнейших гербарных фондов, например) ныне явно недостаточно. Необходимы специально поставленные наблюдения (мониторинг), в природе и в эксперименте, над определёнными видами, использование математических методов обработки материала (информации), создании разнообразных, в том числе и международных компьютерных баз данных (в конце прошлого века подобная база данных - ILDIS* - создавалась в Англии по растениям семейства бобовых, и в неё направлялись данные со всего мира - в том числе из Украины, России, Казахстана, Прибалтики), проведение новых гербарных сборов, необходимых для статистической обработки.
Важнейшая задача биологов - сохранение образцов природы, особенно теперь, когда каждый год мы получаем известия, что в тех или иных местах планеты исчез очередной вид животных или растений. Естественно, задача зоологов - сохранение животных, а задача ботаников - сохранение образцов природной растительности, своего рода живых лабораторий. В подобных растительных резервациях сохранятся виды, от которых в будущем человечество сможет получить массу полезного - ведь, согласитесь, дело не только в том, чтобы лишь по доброте сердечной сохранить генетическое многообразие современной природы (каждый исчезнувший вид - невосполнимая, трагическая потеря для генофонда). Многие из растений или животных, которых мы сегодня можем спасти от уничтожения, могут оказаться хранителями ценнейших генов, источниками наследственных характеристик, которые пригодятся человечеству.
Задача заключается и в том, чтобы ограничить вырубку лесов, организовать охрану природы (в национальном и мировом масштабах), повысить продуктивность биосферы, интенсифицировать экологический круговорот в культурных биогеоценозах.
Биосфера должна функционировать нормально. Лишь тогда обеспечит она людей пищей, ценным органическим сырьём, поддерживая в то же время газовый состав атмосферы в равновесии, а круговорот (и состав) природных вод в норме. Переведение на вполне аргументированную научную основу охоты (и запрещение охоты на животных исчезающих, сокращающих свою численность), лесного и рыбного хозяйства, предупреждение биологических или экологических катастроф, введение в культуру новых (сегодня скромно существующих лишь в небольших природных - экологических - нишах, дикорастущих) растений, привлечение к дикорастущим, потенциально полезным растениям внимания фармакологов, разумное использование современных достижений генетики, физиологии, биохимии - всё это позволит повысить продуктивность биосферы в десятки раз. При условии, повторим ещё раз, бережного отношения к природе.
Завершая статью, позвольте процитировать строки из книги академика К.М.Сытника и В.С. Галузинской: "...чувство вины невольно охватывает душу, когда, привычно протягивая полтинник, получаешь букетик примятых, душистых фиалок. Сладостный аромат расплывается в сыроватом мартовском воздухе, и невинным кажется соблазн, пока за спиною продавца с воровато бегающими глазками не замечаешь огромный старый чемодан, плотно набитый примятыми лиловыми букетами. И уже не свежим чудом весны и жизни представляются они потрясённому воображению, а горою УМЕРЩВЛЁННЫХ СУЩЕСТВ (выделено мною - А.Р.). И когда сам однажды привычно потянешься к цветку, внезапно возникшему из-под прошлогодней листвы на согретом пригорке, рука замрёт во внезапной и необъяснимой мучительной нерешительности... И когда в этой нерешительности замрут тысячи, миллионы рук, можно будет надеяться. Что психологическому перелому по отношению к природе положено здоровое начало".
Нам всем важно сегодня чётко понимать, что борьба за улучшение существующих методов использования природных богатств (в последние годы подзабытая из-за яркой и утомительной - для народа - борьбы в политических сферах), за их сбережение и охрану, вовсе не просто - и не только - доброе дело любителей природы. Она - экономическая, жизненная необходимость, от которой зависит прогресс и процветание человеческого общества - как в каждой "отдельно взятой" для политических экспериментов стране, так и во всём мире.
А теория великого Дарвина, много сделавшего для понимания этой простой истины "людьми будущего" (то есть нас с вами), и по сей день остаётся одним из важнейших, эпохальных достижений человеческой мысли, культуры и науки - несмотря на противоестественные нападки недальновидных оппонентов или же естественную коррекцию, внесённую современными научными достижениями.
***
* о программе ILDIS и т.п. - см. на сайтах Cardiff University, UK.