Расцветало лето

Перед о мной расцветало лето,
И я, укрывшись клетчатым пледом,
Смотрю с высоты большого балкона
На прекрасное оное, и считаю ворон.

Они нынче не в моде очень,
Всяко лучше щебет кого-то иного.
На то ваше полное право, сегодня тепло,
Мне видно из тёплого мая на годы вперёд.

Яблоня верной невестой цветёт,
Её плод, чем наряд не менее важен,
Умыл давеча земли знакомый мне дождь,
Только лучшие грёзы на лето сияния оставил.

И солнце мерно, но важно идёт,
Оно лишь свою траекторию знает.
От того то ему так на свете легко,
Ни за кем не следит, потому и светло.

Мой ласковый двор, он врата открывает,
Через время несёт мудрость и знания.
Каждый камень и окон его стекло
Озорство детских дней моих вспоминает.

И качает ветвление разросшихся крон
Ветер тех, кто душою давно уж прикаян,
Его дух, чётко поставлен, титановый слог
Твёрд, и длинами волн, годами пространен.

Всё открыто, пусть, по комнатам ветер тёплый идёт,
В зеркалах первоцветением черёмухи отражаясь.
И счастливую песню, укутавшись в шторы, поёт,
Весть, что всё хорошо сообщая; просто и важно.














Волна качает

Мы сидим, волна качает катер,
Это просто вода, прими её за константу,
Даже запах, вечер всех пятниц, вокруг кутерьма,
Та которую мы ожидали, насладись этим действом, дитя.

Будь ветром, стань тем, чем ты не была
До сели, и уже никогда, хотя бы секунду спустя
Не станешь, искренней, чище, нелепей страсти огня,
Он любуется тем, как искрятся твои глаза, величия ожидают.

Птица села на парапет около чугунных оград,
Вероятно море для неё неизвестно, но мечтать,
Даже не зная о нём, полезно, когда хочешь с утра
Не подниматься, тщетностью жизнь обозвав, забываться.


Мы больше чем ноль, не меньше одного признания,
Чувство без основы, земли готовой стать грязью для ног,
О которую младость свою прекрасно бы давно истоптали,
Не будь вселенской водой, океаном, назначен судьбой ангел.

Бери штурвал своей нежной, шёлк только знавшей, рукой
И веди до конца, мне уже всё равно, только бы рядом
Насвистывал рок, на осколок небес-облаков опираясь,
Опломбом философских нот напутствуя перед закатом.













Роща ( на берегу )

Ты так странна, стройна, ты - роща,
Всякая на ощупь, рож полощешь снов,
Ты - ход на клетку, где июня гром всё спорит
С кричащей неизбежностью, как зной, жарой.

И тигр ходит по песку, извечен его поиск,
Проблеск света средь туманов и штормов.
А над опушкой бело солнце, пожар из облаков,
Орлов давно не видно, мысль бродит не со мной.

Давно простив её изменчивость погоды,
Допив кагор, усевшись на скамью берёзы
Из произведённой, привезённой мне из дома,
Далеко озёр из края, где есть четыре время года.

Где проживает существо единственно родное
Мне, и чьё письмо благое я с собой ношу,
Его же строки, как остроги, в дороге на Луну,
Их ветер в океан уносит, оставив лишь печаль одну.
















Веление порыва

Души величия веление порыва
Ступает остовом былых побед
По скалам грациозно, как пунктиром
Жизни, текла что мимо светом дней.

По землям рядом с серым брегом,
Куда выносят трупы старых кораблей
Два резких сиплых скифских ветра,
По дальней пустоши Сейдона-по морей.

Без отголосков южной части мира лиры
Здесь былобы, право, не так тоскливо, веселей,
И галька бы звучала менее болезненно охрипло,
А вечная туманность не свистела на ухо падко мне.

Сей край есть место света с тьмою столкновения,
Не хватит стран всех мира и библиотек
Что бы покрыть под сводом утешения,
Или забвения все раны каменных земель.

Отрывки криков чаек, что из всего белее
Разнообразия полу-тонов, чумных теней,
Летают сквозь будто бы отлитое цементом
Небо, привыкнув к жизни, как к убийце мечт.

Прибывшего сюда, желая бы "ривьеру",
Мокают в соль нещадно, не намеренно, поверь,
Ведь жёсткость спустя века им въелась в гены,
Как собственно, казалось бы, и за неделю мне.











Ореол

Луна очерчена по трафарету
И ореол вокруг неё.
Завидеть меж огней комету
Дыханием глубоким так легко.

Открыло чрево враз вселенная,
Парад планет идёт.
И на своих местах всё вечное и бренное,
Есть отблеск времени во тьме ночной.

Ах, терпкий лён развеянный,
Чудес предвестник, лестник снов.
Нет расстояния, реальность не тождественна
Когда земля взирает в глубь галактик и миров.

Когда возможно слышать пение
Хорала из далёких беспечной чести берегов.
И в чистоту существования веровать,
Не усомнись в завета смысле истины чтецов.

Часы остались нераскрытыми секретами
В гостиной, что пуста, пост слов
Творить мгновения поэзией,
А бренность сторожить пустой.

Одна отрада на конце дневного бдения:
Смотреть, как закрывается в бутон цветок,
Нагая даль становится ночи приспешницей,
Срывая покрывало бодрства с земли волхвов.











Искренняя 

Мы что то поменяем, но нам ничто не изменить.
Мы может старше станем, и счастье это просто быть.
Быть глупым, до нелепости счастливым, иль печальным,
Но главное дороги сада из алмазов днём и ночью исходить,

Себя не предавая, стеля ковёр до океанов глади
Из созерцания создания бренного, и зрения судьбы,
Витков и точных до молекул правды с ложью сочетаний,
До мановения создателя желаний длани, грацию любви.

Мы завтра, как проснёмся, будем жить, не обещаю,
И только раз за век, и одному из всех, ты искренне клянись,
Что буду святым, но устремление вверх - есть смысл жить,
Покуда месяц солнца настроение меняет, и закаляет быль.

Оранжевая мана ложиться спать прикосновением велит
Разглаживая щёки прохладой комендантской части той земли,
А нас ничто не разделяет, и между маем долго томно говорим,
Улыбка воцаряется в душе, и лучшее из лучших желание жить.

Играй гитара, и пой бульвар перед очами ночи обнажая
Сущность, даря завёрнутые в розовую молодость стихий стихи.
Мы неразлучное начало, и пусть голова кружится от мечтаний,
Поверь, все звёзды будут наши, и станемся свободны, будем их...













Жизнь птицы

Мне нравится жизнь птицы,
Мир сверху видно по-другому,
В нём нет ни дьявола, ни бога.
И нет врагов, и нет знакомых

Дома, река журчит, и долго поле,
Да ветер на бегу пера в камзоле
На высоте полёта что-то говорит,
Жизнь вечна и извечна мимо солнца.

Гуляют люди брега речки на груди,
Будь безразмерно терпким, лето, снова,
Каким предстало в одеянии из молодой листвы
На праздник отражения щебечущей среды, зовут "сегодня".

Можно жить и быть счастливым от этого того лишь,
Иль в океан пространства, в раз, отдать концы,
И вспять швартовке, ласкает неба сила-синь,
Придти к величию безоблачного лета из мечты.

И можно всё, что только светло, и любовь что
Породила очнувшись запахом мангалов и листвы
Среди безмерия космоса, простора солнечной земли,
И нравится мне жизнь, так просто и так сложно, устремись...













Возвращение

И в этот день я повернулся и вернулся за собой
Под бой посланий океана мирового во стекло
Числа от мая первого столь ожидаемой грозой,
Смывающей сиянием сердца грома ненужное число

В порыве искренности белых благоденствий.
И в этот день, движением лёгким отперев окно,
Узрел величие хоровода круга млечности прогрессий,
Гремящих облаками, что святых полны излечения слёз.

И в этот день запел знакомец - жалобный гобой,
Внеся о завершении круга странствия известие.
И в этот день после шести под редкий дождь
Взошёл в первопрестольной царь на трон

Стихий - три века ныне будет ветром править он,
И в этот день пусть учиняют празднества в хвалебстве.
Парад среди морей, озёр - столь верноподданных полков.
Величие - конец безличию; и в этот день гармония безбренствий.
















Майская гроза

А вот и молний первые раскаты
Вернулись шиком барина с морей,
Кричат так, зычно в вечер необъятно,
Единственная даль, где этот ветер есть.

Он треплет по-отечески все складки
На земле, и шевелюру молодой весне,
Что вырастет ещё при нём и летом станет,
Вверх смеяться солнцу впереплёт удача с ней.

И дух бесплотный празднества витает
На запахах первоцветения вечеров к воде
Приводят все дороги, прохладные местами
Под знойными лучами, вечер в променад-стране.

Под летнего кафе столов, зонтов рядами
Уселась в лёгких платьях, фраках, чтоб узреть
Неоднородная, клокочущая публика в одном желании
Приветствовать парад богов в закатном злате, серебре.

Услышать, как из поднебесной оркестровой ямы
Обрушатся потоп, то Персефоны слёз капель,
Как застучат победным маршем по земле,
Ввергая души в исступления, цепенеть

Богатыри, взрывающие ниву всех небес,
Что на плечах своих Атланты только знают 
Нести бесчестными обыкновения словами меж,
Как сложно и прекрасно от одного величия создания

Чудес, одно из лучших наблюдает зал людей
Сейчас, очистивший многострадальное сознание,
Познавшее миротворение прозрачных ливней чрез
Завесу нескончаемых единственных и истинных признаний.








Гроза прошла

Гроза прошла, после неё слова все тщетны,
Одномоментны и недостойно воздух содрогать,
И в шелесте его безмолвном растворять моменты,
Меняя видимый, основ идей не изменив, уклад

Стреляя синим светом в небеса,
Откуда льётся бирюза, смывая лавры,
Через стекло, оставив два вечности мазка
На ясных снах в устах хозяйки той опочивальни.

Где нет как такового потолка,
Где за окном знакомое плескалось море,
Сейчас же там, открыв младые заспанны глаза,
Есть солнце дня, луна упряталась горда от молнии

За атмосферу, отдав приникнуть к небу свой указ
Мечтательным садам миротворения простора,
Почувствовав, как сходится порывами вода,
Меж нивами, усеяли что рожь и звёзды.

Гроза прошла, после неё дрожит живое действо,
Утихли ангелы на крыше и молчат, туман по полю
Проползёт, да холод по осознания тишины предместьям
Рассеянностью света святы вести до ужина печалью унесёт.













Парк

Тот парк, где прячется Плуатарх,
Укутавшись дождливости елей ветвями,
Он песню тянет, по закоулкам гонгом разносясь,
Меняя жар на хлад, тенями меж кустов беззвучно проникая.

Его завидел я, завесу приподняв,
Что шторы тонким жаром обнимают,
Взывают к совести, и просят подниматься,
Жить полной жизнью перемен, делем и странствий.

Там, за окном, где годы во дворах играют
В домино на наших слёз удачу, счастье.
Спуститься и смутиться, и это осознав,
На шаг после порога оставаться, засмеявшись.

Единственный и честный мне вариант,
Услышать звон ступеней лестниц в небеса,
Куда взойти права даёт свобода благодеяния,
Познания силы, что веют просвещения ветра.

Тот парк, врата из кованной ограды
Открывает, аллеями, ведущими в незнание
Начала и конца, до куда не дошли нормальные,
Оставшись меньшим, бесконечность норме, предпочтя.

Теней игра и отражений стойкий танец
Рисовать свой образ в воображении предпочитает,
Одним и только звуком вглубь созерцания маня,
На слух ведя туда, откуда нет,и к счастью, возврата.











Лёгкий простор

Весёлый ветер треплет кроны,
Тёплый воздух сим раздольем трезв.
Он отдаётся жарким солнцем
Чрез стали пение накалённой
Во скверов лёгкий щебет-соловей.

Уместно было бы мороженное есть,
Читая Бродского, на лавочке сидеть
Под сводом свежевыкрашенных небес,
А от того и пахнущих цветением сильней.

Прекрасно было бы душой и взором
Чуть выше проводов, но ниже облаков
Лететь, вдыхать свободы 90 дней
И устремляться без сомнения вверх.

Или раскинув пляжное подолье
Между антенн, лежать, пригрет,
Обласкан видом безмятежности простора
И золота на фоне белого церквей.

И может быть спуститься на земь позже,
Придти к пруду, и освежиться тенью здесь,
Гулять по паркам, открывая, запрятанную
Богом, заново и снова времени духа песнь.

А что до вечера, и здесь всё просто,
Как стоило бы быть среди людей,
Прохладное кафе меня укроет
От лёгких разговор при вине.

И на секунду, вдруг, покажется, что море
Рядом обитает хвойным духом здесь,
Но истина, а не иллюзия, что вскоре
Оно прибудет лёгким в нашу степь.







Венецианский

Я гулял по Венеции,
Ябрал в руки книгу,
Садился в парке,
Обожествлял Лукреция
И не находил подходящей строки.

Мне летели под ноги специи,
На развале купить картину,
Где неумело замешаны краски,
И много солнца вечером.
Я вешал на стену их для души.

Меня вёз катер и волны резал
По лазурной глади воды,
С брызгами её рассекая,
Подбросив меня до дома Лютеции,
В чьём кимоно на утро ходил.

Я садился в кафе за столик вечером,
Заказывал блюдо с обилием травы,
Внимал игре музыкантов,
Наполняя смыслами пепельницу
В пост-модерна манере курил.

Думал долго, вспоминал дни летнии,
Как бестию с радостью проводил,
Долго после по битвам скучая,
Ел с хлебом и чаем ману небесную
И каждый рассвет, как первый, любил.

Прогуляюсь по отражениям подсвеченным
Фонарей прошлого века в бездонности сил,
Иногда о знакомых слегка спотыкаясь,
Шёл в полной блаженства уверенности
И желал в этой жизни лишь быть.







Чайка
  
Чайка, куда ты морская летишь?
Что в жизни от ветра желаешь?
Ах, от чего ты так громко кричишь?
Почему никогда не бываешь печальна...
  
В облаках над гладью пелёнок земли,
Где планеты сей жизнь зарождалась,
Что чертоги стали однажды твои,
На долину ты с градом взираешь.
  
Цветут зелёным деревья листвы,
Классицизма аллеи малых усадеб,
Чьим концом прописались сады,
Где в стёклах теплиц папоротник.
  
В форме твоей есть высший смысл,
Его не сказать, за ним грань восприятия.
Мне хотелось когда-то птицей быть,
И я стал, только крылья мои неосязаемы.
  
Чайка, помнишь тот берег, где парк у воды,
Где много аллей лета безудержно жаркого?
Где свет фонарей позабытой ночной стороны
Станет дорогой-луной до волны под катером...
  
Чайка, на час ты туда, я прошу, залети,
Пусть солнце знакомое ветрено красное
Оставит минуту печали закатной поры,
Сын тех мест вскоре к ним возвращается.
  
  
  
















Сад на берегу
  
Прекрасный сад разбит на берегу,
Горящий запахом цветения окаций.
Придя домой, по склону я к нему бегу
И корабли до моря провожаю взглядом.
  
На кованной скамейке рядом дух
Святой молчит, слегка ведя ветрами
По кронам и макушкам сосен смут,
Что зеленью своей всегда не с нами.
  
А к вечеру, когда костёр сожгут,
Слышна игра знакомой всем гитары.
И песни здесь к полуночи поют,
И верят в радость места убывания.
  
Великий сад разбит на берегу,
Там птица Феникс по небу летает,
Там Хроноса не знает суть минут,
Здесь говорят, конец - и есть начало.
  
Мне солнце спасательный что круг
Оранжевой дороги маной освещает.
Ложась на стенки города бетонных пут,
Ведёт меня до звёзд по водной глади.
























Симфония тебя

Вы - постоянство, явление, милость.
Являетесь мне после конца,
Возвращая мечтами дивные дивы,
Глубокие мысли, пространность в речах.

Берег Днепра, хутор единый,
Где сяду и съем гуляша,
Где баня и звёздные виды
Привиделись мне в твоих мольбах.

Страшно ль тебе, иль грустишь ли,
Ты запомни одно навсегда:
Дома двор в селе у реки, и
Белеет с пригорка церква.

Там в саду под раскидистой вишней
Ты спасаешься тенью, а всюду жара.
Я читаю газету с умеренным видом
И после обеда предлагаю вам спать.

В лёгком цвете все окна открыты,
Тёплый ветер гуляет, воя в горшках.
Вазы с сиренью, на стенах картины --
Мне нечего больше от ныне желать.



Симфония вечности

Я иду к воде, где кто-то под руку гуляет,
Скрываясь в наивной и нежной листве,
А кто-то, одежды в полёте срывая,
К стихии бежит страстностью радости нег.

Сяду на брег, на небольшой камень
И подобно художнику буду смотреть
На горы, на волны, что местные дамы
Спешили с балконов чрез телескопы беречь.

Вдохнув свежий воздух, мецо-сопрано
Начнёт из соседнего парка вдруг петь.
И дивная радость, как новая максима
Поселится летом в открытой душе.





Милое создание

О, что ты скажешь, милое создание,
Мне на прощание в эту ночь?
Что кончилась та связь, и вследствие
Её реакция, была что между нами год.

Что эти дни глотали мы, как одурманены,
Как воздух при попытке время отпечатать
В вечность, стать зодчим свода памяти его.
Одно известно точно, ты не читаешь "отче..."

Вот сейчас, ведь суеверия, лишь украшение твоё,
Не больше, но в эти месяцы, что скоротали ночи,
Даже звёзды вели с тобою диалог, и отдавались морем
В скалы побережья одного из нам одним заветных островов,

И эпилог начнёшь с упоминания о том, как ты монету бросила,
И прошептала "будь духом вечно и беспечно лишь со мной",
Обет, что дали за секунду до, я помню, его жаркий рокот,
И бриза лёгкий ветерок, и голос, тот влюблённый голос твой.





























Колыбельная

Спи, верная подруга боевых и мирных дней.
Спи, прекраснейшая муза в одеяле из теней.
Я спою тебе, чуть хмурясь, стих последний - колыбель
И с тобою вместе встретит на пороге сам Морфей.

Будь со мной, лежи блаженством,
Слог ласкает твоё сердце на волне,
Укрывает беззаветно лик росою весно-степь,
Шалью, тканой верой вечной Весты девственных идей.

Беззащитность, на губах, как у младенца,
В копнах льна алмазов россыпи полей
Засверкали звёзды радость мне, безмерьем.
Души тянутся друг к другу - то бессмертие есть.

Дыши - симфония то, истинна, мне одному безбрежна,
Незабываемая - маяк единственный на белом свете
Как очи, что бездонны и безлестны,
Тепло любви новой эры наступления пред.

Единение в движении время страстных стрел,
Пронизало тело, душу, успокоило наш детский смех.
Я буду охранять, сливаясь воедино колебаниями вверх
Твой нимб - заветный при рождении оберег.
























Эдем

Мы спустимся в Эдем, когда?
Откроет в зал швейцаром двери,
Среди бомонда кротко ты прошла
И поклонилась робко, неумело.

Ах, радость, тебя не осознать,
Ты заключаешь в нежности и песне
Улыбкой светлой в объятия уста,
Восторженностью разум слепишь.

Присела, взгляд устремился до окна.
Там годы маршируют вместе,
И воссияв на миг, вольна,
Слеза упала в чашу,
Что пока без наполнения.

Ты станешь чья то, станешь "родила",
Мечты уйдут, и упадут недели,
Тогда не будет рядом и меня,
Тогда твоим словам устанут верить,
И чаша боли станет до верху полна.

Сейчас пляши, неистовая стать,
Сейчас ты искрений порыв, ты ветер.
Пусть за окном гуляет сумрачный туман
Родившейся пора хватать оливы ветви.






















"Серебрится летний пляж"

Серебрится летний пляж 
Одинокий под луною,
Вспомни, как я ждал тебя, 
Под зонтом на сквозь промокшим.

Не шумела нам волна,
Время не ходило строгим.
Только набежит слеза
И в молчании утонет.

Старый город ночью спал,
Только мы в плену бессонниц
Не желали узнавать
О конечности живого.

Скоро уж заря взойдёт,
Выйдут люди на прогулку,
Только где, ты ангел мой?
Ты попала под копирку.

Ты живящей струёй
Не ворвёшься в дум затишье,
Стан ветров не обовьёшь
И в любви не растворишься.



Стань моей тенью

Стань моей тенью, мыслей смятением,
Страстным сретением, громким, как ночь.
Стань моей тенью, задумчивой ленью,
В небо ступенью и летним дождём.

Ветров дуновением озимой весной,
Проталиной редкой, воздуха тёплым стеклом.
Будь моей верой, включая в себя ноосферу,
Сжигая сомнения снегом за томом том.

Потом выйди в поле и там ты увидишь
Большой пароход, бурлаки его тащат
И пашут им глину, идя прямиком на восход.
А значит и море задумчиво вскоре придёт

В этот дом, неожиданной бурей в небес партитуре
Напутает строки, отлитых осокой, нотных листов.
Вскоре откроются всякие очи и ночи сольются рекой
Под облаков абажуром в новом июле заглавной строкой.
К обществу

О, люди, ваше общество мило, 
Когда в душе моей гнило.
И только свет забрезжит я
Вас отсылаю от себя.

И в разговоре нет том смысла,
Где нет провидения в строках.
И можно только силой высшей
Подобного себе создать.

Дышать и злату неба подражать
Не стыдно -- стыдно не желать
Отдать часть благ для мира,
Ибо святость начинается сейчас.

О, море, в твоём лоне раствориться
Есть высшая награда для меня.
Течёшь всю жизнь - стоишь на месте --
Всё это плеск и грань бытия.



Розы в воде

Розы в воде, лежат в холодной ванной
Под светом золотым, за окном дождь
Натюрморт сему творению название,
Отблеск под таинства дымки фотой.

В кресле твой силуэт под мечтами,
Чей ореол в глазах обывателя - сон,
Набор ожиданий, что же за гранью зрачков,
Натура вольна? Натура навечно не познаваема.

Ты часть общей картины, одно обстоятельство,
Что тем не менее не лишено гениальность, он
Создал тебя с тонкостью черт и цветом каштановым,
Что нужно ещё тебе для процветания - лето и ночь.

Комплимент после шипов остаются раны,
Из форточки воля гуляет скрипом полов,
Вода и озон, осень в лёгком платье
Начинает свой к лету поход.





Тройка мчится

Бубенцы звенят и тройка мчится,
Мгла за ней влачится, полозья скрипят.
Под меха медведя мечтает накидкой
Барин с морозной улыбкой, машет весна ему

Из-за холма, где ночь голуба
На грани небесной воздушной светлицы,
Не снится, но чётко видится явь,
Редкие письма приходят с той стороны дня.

Зима сурова, жестка и бледнолика
Воет уныло, печами топит дома
В печали, на горизонте звезда
Ожидает, когда мы перестанем ждать.

Несётся тройка вороная по серым небесам,
Под громкий рока хохот по волнам,
Засилье думы прекращает и солнце воцаряет
ся в душе, в сердцах, в умах.



Сие есть зимы 

Бывает выйдешь из сеней, вдохнёшь мороз,
Шипящий звук его щипать лицо начнёт сильней
При появлении ночи огней всего лишь в пять часов,
Укутанный за речку ты идёшь и на глазах уже темнеет.

Там наберёшь поленьев, провалишься в сугроб,
Что отражает пение ранних звёзд искрением,
И умалением всех бед обратно ты идёшь,
Считая каждый шаг за счастье и спасение.

А снег скрипит, и тусклым светом льёт,
За шиворот летит и позабыть зовёт
Заботы прошлые и воспарить без слов
Одним глотком над леса статною вершиной

Растворившись синевой в картине,
Став вместе с ней чуть вечным, нерушимым,
Приняв свой крест, расправившись спиной,
Ты станешь не стеной, но истиной и миром.

Обратно в сени с холода войдёшь,
Стряхнёшь искрящийся с себя мороз,
И озаряемый лучиной, укутавшись в овчину,
Читать довольный ты начнёшь, уснёшь - сие есть зимы.
Рано или поздно

Рано или поздно приходишь к тому,
Что музыка должна быть инструментальной
Слова сакральными, а часы механическими,
Образы каноническими, когда силён дух

Ожидание не в тягость, но внутрь
Смотрит взор, где, как в воде, отражаясь
Виднеется чистое небо на дне омута дум
Слышится времени стук протяжно.

Входя в собор и выбирая стул, зябнешь,
Потому что барокко не русская баня,
Не терма, здесь верят, иль размышляют,
Тем паче, ведь нет в этом разницы.

Здесь громкость речей не имеет важности,
Но проникновенность их в глыбы мрамора
Всё решает, кого оставлять в статуях,
Потому что снаружи жизнь кончается.

Рано или поздно, покуда ещё не уснул,
Понимаешь, что всегда желал быть настоящим,
Предпочитая дамасскую сталь памяти,
Ты сломан и лежишь в ожидании переплавки.


Долгие обеды 

Наши долгие обеды на веранде в час с зимой
Мне остались вожделением и на скатерти пятном
Помнишь, шторы колыхались и звенело серебро
За окном слеза упала, это оттепель кругом.

Но мороз ещё заявит о себе во мгле ночной,
В этот час мы предавались сладкой дрёме
Пост обеденности снов, и насытившись 
Хмельному, предвкушали наш вечор.

Помнишь, снегом моросило, выли оклики отцов
Гулкий филин доносил их по вселенскому метро.
С тех времён остался ветер, в степь унёсся, страсть унёс
Только реки мне носили весть о том, что ты живёшь.

Как надеюсь безмятежно, ты приедешь в этот дом
В флигельке огнём надежда засияет над рекой,
Что зимой всегда безбрежна и качает станом крон.
Повторится та обедня и рассядутся за стол: 
только я, весна, ... - втроём.
Наивное

И я взглянул за грань зрачков
Затмением громких дум.
Туда, где дни проходят по часам
И правдой зачинается мечта.

Цветут сады, фонтаны бьют
И фонари оранжевый подол -
Как кренальдином стерегут
Великий Вавилонов Сон.

Когда же бьют колокола,
Когда забылся прошлый снег,
Сей город озаряет смех
И тёплой водой летят ветра.

И я взглянул за грань зрачков,
Где миллионы скрипок и смычков
Сию симфонию играют,
Что человек простой зовёт

По имени, страны не зная,
Что благоухает и живёт
За той невидимой гранью,
Где я познал великое легко.

И новый день познание зачинает.






















Статуя из пепла

Ведите нас вперёд, о Ариадна,
Мне видеть мягкие черты отрадно,
Лелеять солнцем залиты мечты,
И образ ваш приходит к идеалу.

Во света ореоле пред о мной
Предстали вы, о Бог,
За что отрада сласти наказания
И страсти низкой оправдание -
Шальная пуля розовой любви.

По что Офелия ворвалась
В житейских дум мои пределы.
По что святое упоение неся,
Звезда сорвалась в бесконечность.

В каштановых её копнах
Не пронесётся смелый ветер,
И на свершения не поманит уж меня,
Летая в злата ореоле вешней.

Но озарит улыбкой уста
Рассвет румяных щёк, он весел
И беспечен, смеётся в холодах.
Тогда над мостовой я воспарял
Не в силах выше её стать и верил.

Отрада жить, лишь что бы разгадать,
Что спрятал Бог в бездонности зрачков,
Где в яркой тьме томится вечность,
Велика и лучше не найти мне упоения.

Я так боялся вдруг влюбиться в вас,
Как будто знал, что это неизбежно.
Нет правды более в моих словах.
Я в небо пал, утратив целостность.

Забрал багаж и погрузил швейцар,
Сей номер пуст, в нём, как в моей душе
Жильцов сменяют дочки света и огня -
Богини, пред вашим словом меркнут.

Похоже, неизбежно, навсегда
Вся жизнь моя остыла пеплом,
Что стряхивали вы ещё вчера
В канал и на меня в порядке
Всех вещей смотрели.


Я падаю сквозь вечность от стыда
И от бессилия перед безбожным веком.
О, как надеюсь, глядя из окна,
Что на пороге встанешь ты вольна

И взглянешь, наконец, в мои глаза,
Оставшись там раздольной бестией.
И засверкает в них слеза,
Как символ бесконечности.



Венецианский

Я гулял по Венеции,
Ябрал в руки книгу,
Садился в парке,
Обожествлял Лукреция
И не находил подходящей строки.

Мне летели под ноги специи,
На развале купить картину,
Где неумело замешаны краски,
И много солнца вечером.
Я вешал на стену их для души.

Меня вёз катер и волны резал
По лазурной глади воды,
С брызгами её рассекая,
Подбросив меня до дома Лютеции,
В чьём кимоно на утро ходил.

Я садился в кафе за столик вечером,
Заказывал блюдо с обилием травы,
Внимал игре музыкантов,
Наполняя смыслами пепельницу
В пост-модерна манере курил.

Думал долго, вспоминал дни летнии,
Как бестию с радостью проводил,
Долго после по битвам скучая,
Ел с хлебом и чаем ману небесную
И каждый рассвет, как первый, любил.

Прогуляюсь по отражениям подсвеченным
Фонарей прошлого века в бездонности сил,
Иногда о знакомых слегка спотыкаясь,
Шёл в полной блаженства уверенности
И желал в этой жизни лишь быть.
Симфония тебя

Вы -- постоянство, явление, милость.
Являетесь мне после конца,
Возвращая мечтами дивные дивы,
Глубокие мысли, пространность в речах.

Берег Днепра, хутор единый,
Где сяду и съем гуляша,
Где баня и звёздные виды
Привиделись мне в твоих мольбах.

Страшно ль тебе, иль грустишь ли,
Ты запомни одно навсегда:
Дома двор в селе у реки, и
Белеет с пригорка церква.

Там в саду под раскидистой вишней
Ты спасаешься тенью, а всюду жара.
Я читаю газету с умеренным видом
И после обеда предлагаю вам спать.

В лёгком цвете все окна открыты,
Тёплый ветер гуляет, воя в горшках.
Вазы с сиренью, на стенах картины --
Мне нечего больше от ныне желать.



Симфония вечности

Я иду к воде, где кто-то под руку гуляет,
Скрываясь в наивной и нежной листве,
А кто-то, одежды в полёте срывая,
К стихии бежит страстностью радости нег.

Сяду на брег, на небольшой камень
И подобно художнику буду смотреть
На горы, на волны, что местные дамы
Спешили с балконов чрез телескопы беречь.

Вдохнув свежий воздух, мецо-сопрано
Начнёт из соседнего парка вдруг петь.
И дивная радость, как новая максима
Поселится летом в открытой душе.





Далеко
  
  1. Запах старого балкона,
  Он преследует меня,
  Там, где неизменно солнце,
  Где близки все времена,
  Где их дух прохладой новой
  Нас стращает - знать зима.
  
  Нет и стен в родном мне доме,
  Только небо и земля.
  Выгляни же в мир с балкона,
  Где в стекле небес вода
  Только истину глаголит
  В середине сентября.
  
  Где хорошая погода -
  Только отблеск в трёх лучах,
  Где заметны храма своды
  Параллельного бытия.
  
  2. Обернись, вглядись в просторы,
  Что на улице кричат,
  Что приносит ветер с моря,
  Так любовь ли горяча?!
  
  Далеко ли быть здоровым,
  Как нас будут величать,
  Сколько дней идти походом
  И ночей сколько не спать?
  
  Будь же счастлив, друг хороший
  И не дрогнет ясный взгляд,
  Крыша ждёт, где океаном, морем
  Явится к тебе закат.
  
  И торжественно откроет
  Восприятия врата.
  Скоро зимы, скоро холод,
  А сейчас лишь облака!