Я передвигался на четырёх ногах, и солнце, казалось, ярко освещало дорогу. Я брёл на двух ногах, тепло и холод мерно сменяли друг друга. Ныне же опираюсь на три, и хмурые тучи на небесах, точно мои мешки под глазами. Былое оживает в памяти то земляничными полянами, то мрачными силуэтами. Держу путь к высокому холму, где предстоит продолжить шахматную партию.
В конце моя оборона рассыпется и грозно раздастся "шах и мат". Но прежде я успею вновь спросить у играющей со мной: мои тактические затягивания - всего лишь часть давно написанного сценария или выражение подлинной свободы (и задам ещё несколько коротких вопросов)? Она в последний раз искренне скажет, что ей неведом ответ и что не знает, будет ли он дан по окончании игры.
Тогда, нечто ощущая и слегка томясь, сделаю последний ход, дождусь заветных слов - и мы обнимемся... А дальше?
***
Добросердечная,
Ангелогласная,
Прекрасноличная
Благоразумная,
Невелехвальная,
Незороокая,
Многопечальная
Достожеланная!
Люботворением
Объединённые,
Духовно воспарим.
София приснодвижима Любовью,
И должно нам сообразными быть.
***
Узенькая лесная тропинка, по которой ему довелось идти, была окружена величественными соснами и редкими молодыми елями. Ароматы хвойного бора вкупе с прохладой лёгкого ветерка и умиротворённой тишиной, изредка прерываемой перебегающими белками, создавали особую атмосферу для концентрации. Явь и грёзы сплетались воедино, затрудняя возможность различения.
В какой-то момент он дошёл до перепутья, и перед ним предстали двое мужчин, лица которых окутывала красноватая дымка. Они, одетые в изношенные балахоны, стояли возле указателей, искорёженных всепожирающим временем, и страдальчески повторяли одни и те же слова. "Я приведу тебя к обретению подлинной самости", - говорил один, "А я - к осознанию её мнимости", - твердил другой.
И вдруг сделался великий шум, сменившийся спустя несколько мгновений затишьем. И небеса каллиграфично начертали облаками послание "У-вэй". Прочитав его, странник прилёг на траву меж стволов деревьев и медленно закрыл утомлённые глаза.