Аннотация: 17. ГЛАВА (окончание) "Булат Аюханов: Линия Жизни"
Булат Аюханов: Линия Жизни
О себе говорить невероятно трудно. Замирает и сжимается сердце от мысли, что все надо прожить заново. Вот главное, что приходит на память из одного за другим годом жизни. Помнится только то, что осталось на сердце. Невероятное ощущение, когда разбираешь на слова былые мысли, поступки и чувства. Не всегда все идет чередом и без остановок. Здесь мой рассказ о себе из сегодняшнего - тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
Фото: Сцена из балета Б. Аюханова "Кармен-сюита".
1938
Я родился в очень провинциальном городе Семей или сегодняшнем Семипалатинске. Позднее, я открыл для себя, что я "Тигр" с сердцем "Девы". Я самый рассудительный знак Зодиака. Все, что я здесь говорю - это моя жизнь. Я внимателен к окружающему миру, как и следует из моего гороскопа. Страшно, но мне не суждено было открыть глаза и увидеть 33 летнего отца - Газиза Куватова. Все заботы легли на 29 летнюю мать Рахиль Аюханову. Я почти ничего не знал о жизни родителей. Помню, что он - выходец из Прикаспия. Она же родилась под Акмолой. Что еще знаю? Папин отец, а значит мой дед Газиз-Найбалы, мусульманин и с детства работал на солончаках, где и ослеп от каспийской соли. Мамин отец, а значит мой второй дед Давлет-Ша, был торговым человеком и зажиточным купцом из Башкирии. Знаю немного и о маминой маме, единственной своей бабушке. И здесь только то, что ее имя - Рауза. Они все мусульмане, кроме моих родителей - атеистов и членов КПСС. В моей семье есть брат Катаяма с японским именем - в честь международного революционера и первого коммуниста в Токио. В семье есть и сестра Мэри, что с американским именем - в честь кинозвезды Голливуда Мэри Пикфорд. Брату 6 и сестре 8 лет на день моего рождения. Они выросли в семье высшей партийной номенклатуры среди двенадцати комнат с родительскими экономкой и гувернанткой. Накануне ареста отца, как политического преступника, он занимал должность - Главного Комсомольца в ЦК Казахстана. Все изменилось восьмого июня. Пришли беда, безработица и страх за свою жизнь. Но... этого я еще не знал. Мать расскажет все это в мои 16 лет, и не по своей воле. Я ее заставлю сделать это. Мне случайно "повезло". И еще я должен здесь сказать!
Я родился на свет, а меня уже стали обкрадывать. В этот год уже был на каторге и в страданиях человек, которым бы я восторгался всю свою жизнь. Его гениальность украли власти. Это преступление, которое жило за моей спиной в 1938. В любом случае - того чего не знаешь - не значит того, что этого нет. Настоящий факт из атмосферы 1938 года кровоточит и сейчас в 1997. Нельзя обманывать себя, если набираешься смелости говорить о своей жизни из года в год. Эта смерть, тоже... была в моей судьбе. Культура активно убивалась и в год моего рождения. Было бы лживо не говорить о жизни, которая была за окном! Вот ДОКУМЕНТ из архивов на Лубянке:
"Через четыре года после первого ареста, 2 мая 1938 года, Мандельштам был арестован вторично. В июне 1940-го жене поэта вручили свидетельство о смерти мужа. Согласно этому свидетельству, он умер в лагере 27 декабря 1938 года от паралича сердца. Помимо этой, официальной версии, существует множество других. Кто-то рассказывал, что видел Мандельштама весной 1940-го в партии заключенных, отправлявшейся в район будущей Еврейской Автономной Республики через Колыму. На вид ему было лет 70. У него были выбиты все до одного передние зубы. Уголовники "изъяли" их из-за золотых коронок... Он производил впечатление душевнобольного. По этой версии умер он на судне по дороге на Колыму, а тело его было выброшено за борт. По другой версии - Мандельштам в лагере у костра читал Петрарку и был вслед за этим убит уголовниками, как слишком умный".
Но, это все легенды. Подлинные обстоятельства гибели поэта неизвестны. Его могила - секреты НКВД на Лубянке до сих пор. Позор остается позором. Цинизм и ложь были неотъемлемыми качествами страны СССР.
1939
Мне 1 год. Мать все больше и больше теряет надежду найти какую-нибудь работу. Все вещи, включая посуду и мебель, почти проданы. Брат и сестра на улице не гуляют. Их могут убить. Вскоре после ареста отца в Мэри бросили булыжник. В больнице ей с трудом зашили затылок. Очень долго лечили опасную рану. Она чуть-чуть не умерла от травмы черепа. Чудо спасло от смерти девочку. Ни у кого нет сострадания, милосердия и любви к моей матери с 3 детьми. Полусироты от отца каторжника, вчерашнего фаворита и любимца толпы из местных вождей, теперь вызывают презрение. В толпе никто не смотрит в глаза. Не здороваются с нами соседи и бывшие коллеги из партаппарата, где мать работала с юности. Мать только что приняла решение лишить сына фамилии отца из-за страха за мою жизнь. Я перестал быть родным сыном - Газиза Куватова. Меня сделали Булатом Аюхановым и я стал носить материнское "девичье имя". Об отце в семье не произносили ни звука. Брат и сестра были в заговоре с матерью ради выживания в чудовищной стране. Я был рожден в безотцовщине! Трудно подобрать верное слово...
В середине года мать стала привыкать к своему новому социальному положению: полувдовы и матери-одиночки. Так ее окликали за "спиной" соседи. Ее исключили из членства в коммунистической партии СССР, потребовали сжечь все фото "бывшего мужа" и потребовали отказаться от "отца своих советских детей". Заставляли отказать младенцу в праве на отца. В ответ она приняла решение: спрятать фото, не отказывать детям в праве на отца и быстро уехать к брату в Башкирию. Так она и сделала. Но, этого я еще не знал. Моя жизнь висела на волоске от смерти по вине коммунистов, которым я мешал перебираться в "светлое будущее всего человечества". Это я узнал чуть-чуть повзрослев! О муже матери нигде и ничего не говорят. Он потерялся в тюрьмах СССР.
В то время происходили и другие события, о которых говорили матери ее "беспартийные" друзья. Я узнал об этом много лет позже. Но, эти факты говорят об атмосфере года, а, поэтому, я настаиваю на включении сюда и в этот год. Моя мать знала, что происходит с выдающимися коммунистами в Москве, как член бывшей номенклатуры. Часто люди на верху в Москве "вчера", через неделю оказывались в Алма-Ате, как "ссыльные на поселении". Много было неожиданностей среди тех, кто уцелел в той "мясорубке" властей в Ленинграде. Итак, знаменательные события года! Все перемешалось друг с другом. Вот одна из историй года со слов друзей матери, что депортированы были в Алма-Ату:
ДОКУМЕНТ "Афиша премьеры "Риголетто" - это последняя афиша, подписанная Мейерхольдом в Ленинграде... День этой премьеры - 10 марта 1939 года - хорошо запомнился по дневникам из книг Татьяны Есениной: "Было ощущение будто все возвращается на круги своя. Мать оживленная, красивая, в своем лучшем вечернем платье. Мейерхольд выглядит хозяином, принимающим гостей в новом доме"... Недолго он тут хозяйничал, однако!
ДОКУМЕНТ: "... 13 июня 1939 года в Москве, в Доме актера, открылась Всесоюзная Режиссерская Конференция. Вступительную речь произнес палач А. Я. Вышинский. Само по себе появление на трибуне главного режиссера фальсифицированных политических процессов, завершившихся расстрелами важнейших деятелей коммунистической партии и правительства СССР - Н. И. Бухарина, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, А. И. Рыкова и многих других, было в своем роде весьма знаменательно. Вел конференцию М. Б. Храпченко, сменивший только что разжалованного Назарова. После докладов А. В. Солодовникова, А. Д. Попова и С. М. Михаэлса - одним из первых в прениях слово взял Мейерхольд. Его встретили, отмечено в стенограмме, "бурные аплодисменты". Так съехавшиеся со всех сторон страны режиссеры выразили сочувствие великому художнику, чья участь - это, вероятно, многие понимали - была предрешена. Подавленный, морально разбитый, Мейерхольд, однако, еще на что-то надеялся. Тщетно. Это была покаянная, сбивчивая речь с неизбежными ссылками на "мудрейшие указания товарища Сталина" и с многократными упоминаниями "грандиозной сталинской эпохи". Мейерхольд проклинал свои "формалистические выкрутасы". Он говорил, что решение о ликвидации его театра - правильное, справедливое и мудрое. В ответ на это сам Председатель конференции Храпченко, подводя итоги трехдневным прениям, заявил: "Здесь выступал В. Э. Мейерхольд, он говорил о своих ошибках. Но признание ошибок было формальным. Коммунистическая Партия учит нас, что дело вовсе не в том, чтобы показать существо этих ошибок... Вот об этом В. Э. Мейерхольд ничего не сказал. Он ничего не сказал о характере своих ошибок, которые привели к тому, что его театр стал театром, враждебным советскому народу"... Этот вердикт Председатель конференции Храпченко изрек 19 июня. Это звучит, как приговор... смертнику по тем временам... Был ли Мейерхольд на заключительном заседании режиссерской конференции, установить мне не удалось. Известно только, что в тот вечер он "Красной Стрелой" выехал в Ленинград. На следующий день, 20 июня, в Ленинграде за ним пришли и арестовали для избиений и пыток! Мейерхольд пытался дозвониться в Москву из Ленинграда. Известно, что его жена Райх услышала его голос, но ответить не успела. Политическая полиция разъединила. К ней тоже пришли вскоре. На московской квартире Мейерхольда в Брюсовском переулке уже двенадцатый час продолжался обыск к моменту того звонка..."
И, еще, факт из маминой Алма-атинской жизни. Она умолила и упросила восстановить ее в члены КПСС. Это ей удалось с трудом. Без этого она бы осталась хронической безработной, и мы бы умерли "на тюремных нарах" или "под лагерным забором" от голода и болезней. Пособий по безработице не было. По этой причине некоторые и умерли... Это судьбы, которые разделили миллионы детей, родителей и стариков из семей репрессированных коммунистами СССР. Молчать об этом преступление.
1940
Мне 2 года. У брата матери Талипа спокойно. Побег в другую республику СССР спас мать от неизбежного расстрела или скорого ареста. Расстояние в тысячи километров от Семипалатинска сыграло свою роль. В Башкирии, как и везде: расстрелы, обыски и аресты. Паранойя от политических репрессий в СССР не стихала. У нас "буржуйка" и труба в окно. Мы живем вчетвером в маленькой комнате с кухней. Спим, где и как удается. Выяснилось, что со дня ареста от 8 июня 1938 у отца отнято право "на переписку" с женой и тремя детьми. Однако под Новый Год для нас доставили жуткий подарок через уцелевших и чудом реабилитированных каторжников. Мать будет трясти от этого всю оставшуюся жизнь. Это родило у нее первый тик и похрамывание. Все это от подарка из отцовой тюрьмы. Она увидела, что на куске от кальсон нацарапано стеклом смоченным человеческой кровью. Он использовал это вместо чернил: "Я ни в чем не виновен. Береги детей". Из этого года я больше ничего не помню. Все со слов сестры и через много лет спустя об этой эпохе строительства социализма. Мать постоянно спит в "нагруднике" и не раздевалась со дня исчезновения отца. Она постоянно больна от мысли, что ареста ей не избежать. Нашла какую-то работу и еле сводит концы с концами. Мы уверяли себя, что мы не голодаем и вполне сыты от своей похлебки с мукой, овощами и зерном. Каждый хвалит Советскую Власть! Это сквозь зубы. "Если опоздаешь на 1-2 минуты на работу, то засудят на 10 лет тюрьмы". Это закон террора. Мама самая дисциплинированная. Она везде и всегда помнит об 1-2 минутах! Ситуация была такой, что отражена из газет, которые я хочу включить " в год" из той жизни, где мы плакали изо дня в день. Интересно и следующее, что мы нашли об этом годе вместе с автором этой книги:
СПРАВКА из Ленинской библиотеки. (Москва) и Библиотеки Конгресса США (Вашингтон):
ЕЖОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ - ВОЖДЬ СССР (1895-1940)
Коммунист, православный, русский, из рабочих, член коммунистической партии с 1917 г., член ЦК в 1934-1939 гг., секретарь ЦК ВКП(б) в 1935-1939; кандидат в члены Политбюро ЦК в 1937-1939, без образования (самоучка), В январе 1937 года присвоено звание Генерала и Генерального Комиссара Госбезопасности СССР. Нарком НКВД СССР с 26 сентября 1936 по 7 декабря 1938 г. С 1935 г. курировал в ЦК КПСС "органы", "как глаза КПСС". Самый крупный палач по числу жертв в истории России. В частности, от 20 августа 1937 г. издал приказ Љ00447 по НКВД СССР, где установил "нормы расстрелов" по географическим областям СССР. Согласно этому приказу должно быть расстреляно автоматическим оружием и захоронено в тайных могильниках каждые три месяца: не менее 70 000 граждан СССР. Реально, в ходе соцсоревнования между управлениями НКВД СССР, расстреляли - только по одному этому приказу - около 200 000 граждан СССР до конца августа 1937. Общее число расстрелянных в годы "ежовщины" превышает МИЛЛИОН ЧЕЛОВЕК. Осталось 1 200 000 бездомных детей, которые были помещены в спецколонии для детей политических преступников. 77 000 жен расстрелянных мужей остались вдовами. Они лишены гражданских прав с конфискацией личного имущества. Все совершилось с ведома ЦК КПСС в СССР. Это были юбилейные человеческие жертвоприношения к годовщине Революции 1917 года! Он руководил и разгромом самого НКВД. Были уничтожены 14 000 кадровых чекистов (из набора 1917-1936 гг.), которые без особого энтузиазма и недостаточно инициативно убивали собственных граждан СССР. Гомосексуалист - вождь не пощадил и близких. Приказал отравить свою жену и нескольких своих любовников, что подтверждено на суде над ним. 17 ноября 1938 г. ЦК КПСС и Совнарком приняли постановление "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия", осуждавшее практику 1937 г. Вскоре, 19 ноября 1938 г. на Политбюро обсуждалось заявление начальника Управления НКВД по Ивановской области Журавлева, направленное против вождя Ежова. 23 ноября 1938 г. Ежов подал в Политбюро заявление об отставке. 7 декабря 1938 г. Ежов был снят с поста наркома НКВД и 11 марта 1939 г. выведен из числа кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК СССР. 10 апреля 1939 г. арестован и помещен в Сухановскую спецтюрьму НКВД (им же созданную). Расстрелян 4 февраля 1940 г в подвалах Лубянки своим бывшим подчиненным и новым хозяином Лубянки - вождем Берией.
Фото: Типичная картина в социальной жизни России: 1917-1991. Internet, 1997.
1941
Мне 3 года. В семье нет счастья, но мы уже не так голодны и чуть-чуть лучше одеты. Мать постоянно вспоминает о прошлой беспечной жизни с мужем. Об этом она мечтает молча. С детьми делится своими чувствами, когда никто не подслушивает и есть время. Она вспоминает и вспоминает: "Вот она отдыхает, беременная мной на шестом месяце, в роскошном санатории в Кисловодске. Пьет целительную и дорогую минеральную воду. Вокруг цветы, фрукты, икра, семга и слуги из медицинского персонала. Это курорт для высшей партийной номенклатуры СССР и Казахстана. Сюда ее отправил муж бесплатно, как партийный лидер своей республики. Ее сопровождали в дороге две медицинские сестры. Вот появляется картина ужаса... и это факт. В день непредвиденного ареста мужа ей снится сон, что "Дом разрушен". И еще факты из тех дней: " На утро после сна пришел врач и рассказал о ночных арестах именитых партийных жен в Кисловодске". Она решила уехать в Москву, где обязательно накупить бесчисленное количество детских игрушек, одежды и забав для будущего новорожденного ребенка. Она знала, что у нее под сердцем мальчик и он будет "стальным", как бессмертный вождь Сталин, а поэтому, только именно имя "Булат" его и осчастливит в СССР. Она вспоминала, что три ночи в дороге от Москвы до Алма-Аты, как и следующий день дороги от Алма-Аты до Семипалатинска, дались ей без сна. На вокзале ее почему-то никто на встречал. Она боялась посылать телеграммы сюда из Кисловодска или Москвы. Открыла дверь в дом и увидела все. Катаяма рассказал, что у отца "длительная командировка". Так сказал сам отец своему ребенку. Экономка пояснила подробности: "Пришли в кожаных пальто офицеры политической полиции в 2 часа ночи и арестовали отца". Мать увидела, что 11 комнат из 12-ти опечатаны, но обыск до конца все же не закончен. Государство отказалось платить за услуги для гувернантки и горничной, а поэтому "разбор дома" приостановлен. Слуги остались безработными и начали искать других номенклатурных покровителей. В доме были оставлены "ненужные" малолетние дети "врага народа". Матери оставалось: начать продавать мебель, что осталась в кухне. Здесь и стала ютиться наша семья привыкшая к богатству и роскоши с государственным автомобилем и шофером. Именно это обеспечивал высокий ранг отца и матери в иерархии коммунистической партии Казахстана. Теперь все это стало мифом и "забытой" сказкой.
И еще... "мелочь"! Эта мелочь не давала матери спать до могилы. Она вскрикивала во сне, что к "отцу в постель в ту ночь крысы снашивали своих крысят". Это было рассказано для матери зашедшей навестить нас бывшей гувернанткой. "Вероятно, крысы завидовали его теплой постели из пуховиков, шелка и парчи. Крысы не могли дождаться, когда его постель освободится", - говорю я себе под нос об этом всю жизнь.
Однако, мать знала, что скоро война! Почему? Она настаивала на своей прозорливости всю жизнь. Дело в том, что по восточным преданиям нельзя открывать могил завоевателей. Именно, поэтому могут начаться войны на третий день после такого насилия над гордым духом тиранов и военачальников. Вот тогда-то, с 19 на 20 июня, была вскрыта гробница Великого царя Тимура в Самарканде. Его череп достался академику Герасимову из АН СССР. Предание и пророчество предков оправдалось. Мать ждала войну на 21-22 июня. Кое-что припасла из спичек, соли, одежды и обуви... в прок. Именно, 21 июня и началась Вторая Мировая Война. Мать гордилась своей светлой головой, что предсказала ей скорую войну в стране.
Однако, мать не понимала лжи КПСС. Как бывшая коммунистка она вновь восстановилась в рядах КПСС несмотря на "предательство" и "казнь" своего мужа со стороны той же КПСС. Она так же не понимала, почему Германия, где строят национал-социализм, все же напала на СССР, где "социализм тоже строят". И, вообще, здесь у нас Союз Социалистических Республик. "Социализм и социализм не должны воевать между собой", - были ее слова о Гитлере и Сталине.
Всю жизнь мать восторгалась прошлым и тянулась к былой роскоши. Она не побоялась цены, которая обернулась безотцовщиной для ее детей и вдовством для нее, как молодой женщины. Она продолжала верить, что КПСС "не виноват" в казни ее мужа и отца ее детей. Выглядывание в окна, тем не менее, через тюлевую занавеску круглые сутки стало хронической болезнью. Страх отуплял и разрушал память. Она была искалечена своим фанатизмом. КПСС победила в ней разум и волю, а это уже почти болезнь.
1942
Мне 4 года. Живем в Башкирии. Это Западная Сибирь. Все просто! Переехали из-за письма от брата мамы. Вот дословно: "Я ухожу на фронт. Ты без мужа, Мой дом остался без мужчины. Приезжай. Ты сильная... Правда зимой - 40 градусов мороза. Очень холодно для детей". Жизнь такая же, как и раньше... Я в садике. Мамы нет по несколько дней рядом. Она работает везде, где может. Она кормит себя и троих детей. Сестра стала в доме хозяйкой. Все на ее хрупких плечах. Ей полных 11 лет. Сестра отводит меня в садик к 8 утра и, затем, бежит в школу за руку с другим братом. Мы почти не голодны и это счастье. За тысячу километров от нас умирают на фронте. Идет Вторая Мировая Война. Вокруг разговоры о смерти.
На месте работы у мамы "военное положение". Если она опоздает на работу на 2-3 минуты, то ее отправят в тюрьму на 20 лет, а детей в детскую колонию для детей политических заключенных. Ведь, моя семья Куватовых из Казахстана. Мы политические беженцы. Нас уже предупредили об этом. Мама приходит на работу за полчаса до начала. "Это страшно!" - повторяет она каждый день вслух дома. Она очень устает. С нами не разговаривает.
1943
Мне 5 лет. Продолжаем жить в Курьятмасе, где Башкирия. Самое яркое впечатление года: постоянный самовар на крыльце. Кипит и булькает кипяток. Запах татарских лепешек. Из окна виден дом напротив. В соседском окне сидит девочка. Помню, как сейчас... Я говорю сестре: " Мэри! Я хочу жениться на этой девочке. У нее такие большие и красивые бантики на голове". Она ничего не сказала в ответ, только улыбнулась. Таких же точно бантиков на голове сестры я не замечал. Я постоянно бегал к новой подружке в ее двор. Это были "гости" или "игры". Любил и играть вместе. Я скучал по ней, когда уходил в садик. Она же не ходила в садик. Ее мама домохозяйка и поэтому была с ней всегда дома. Ее папа работал. Я грустил целый день с утра до вечера, пока меня не возвращали из садика домой. Я ненавидел детский сад. Я хотел быть дома и только дома. Я начал чаще и чаще болеть. Недомогания ног усиливались. Головные боли не проходили. Это была какая-то форма... ревматизма или артрита.
1944
Мне 6 лет. Пошел в начальную школу. Здесь обучение на татарском и русском языках. Случилось так, что в июле мама решила переехать в Таджикистан. Врачи испугали мать, что у Катаямы начинается трудноизлечимое воспаление костей. Угрожали развитием туберкулеза и настояли на переезде на Юг. Мать быстро, как могла бросила работу и за десять дней собрала вещи в узлы и увезла нас трех детей, с собой. Хотя и планировала вначале уехать посмотреть новое место и быстро вернуться назад. Все решила круто по-другому... Неделю ехали в поезде и через вынужденную остановку, на несколько дней, в Ташкенте. Здесь купили с трудом, переплатив на взятки, билеты на поезд, следующий до крайней южной точки СССР. Мы никогда там раньше не были. Это звалось город Каферниган (тогда это был город Орджоникидзе-обад). Справка от врача позволила купить все билеты в трудное военное время. Мама вскоре нашла работу на мукомольном комбинате, чтобы кормить детей. Другие специальности не спасли бы нас от голода. Трех детей для матери- одиночки прокормить нереально в войну. В тот год мать часто говорила, что боится о нашем неизбежном сиротстве. Ведь все ее родители и родственники погибли либо в период ужасной и кровавой Гражданской Войны между 1920-1923 годами, либо недавно, как муж. Мама осталась сиротой с 7 лет. А, потому, что ее ребенком "использовали" для ношения тяжестей, была очень маленького роста. Мой отец стал сиротой с пяти лет. Он был воспитан очень старым родным дедушкой. Революция и Гражданская Война потопила в крови все города и деревни Казахстана, моей родины.
Самое яркое впечатление года: Закат солнца. Осень. Я в паровозном депо. Шел по рельсам и дошел сюда. Вокруг маневрируют чудовища. Гудки до ужаса. Содрогание. Потрясение. Стало темнеть. На глазах все вокруг захватила ночь. Испугался, но не за себя, а, что дома будут плакать. Заревел до крика. Подошел рабочий. Он привел меня домой. Мать жестоко отшлепала меня за недозволенные "походы" из дома. Но, зато я узнал, что такое паровоз. Я был только в вагоне, а самого поезда не видел со стороны. Влюбился в железные дороги с "первого взгляда". Мамы никогда или, почти никогда, не было рядом. Меня воспитывала сестра. Из дома я больше не уходил. Сидел у себя во дворе после школы.
1945
Мне 7 лет. Самое яркое впечатление: Сижу на тутовом дереве и пою. Мог петь много часов. Слов не было. Была мелодия, бесконечная мелодия из шепотов и звуков. Директор школы однажды подошел и сказал: "Эта девочка хорошо поет. Не проморгайте талант. Очень даровитый голос. Счастье, иметь такого ребенка!"
1946
Мне 8 лет. В этот год вся семья заболела. Малярия победила всех. Однажды сестру нашли на дороге в поле. Был тяжелый обморок от малярийного приступа. Несколько раз в неделю и брат начал слегать в постель. Это были приступы той же малярии. Заболела мать и я. Я не смог закончить второй класс школы по болезни. Мать купила железнодорожные билеты, и мы поехали в Алма-Ату. Друзья вскоре помогли с пропиской в столице. Мама устроилась по тому же знакомству и на работу в Министерство Сельского Хозяйства при Правительстве Казахстана. Ей чудом доверили должность государственного чиновника. Однако, шесть месяцев до этого ей пришлось быть безработной. Ей улыбнулось счастье и теперь у нее есть маленькая зарплата. Мы же бедствуем и бедствуем. Ее зарплаты еле-еле хватает на еду для нас, четверых едоков, на неделю. Все мы учимся в школе через дорогу. Легко, когда трое детей идут рука за руку с мамой в один утренний час. Одежда одного переходит для другого. Это и есть та счастливая жизнь служащей на государственной службе. Мы все высокого роста. В семье все переросли малорослую маму. Я же самый не рослый в своем классе среди мальчиков.
1947
Мне 9 лет. С этого года моя семья безвыездно в Алма-Ате. Каждый день школа. Я в третьем классе, а старший брат в соседней классной комнате. Мальчики в нашей школе учатся отдельно от девочек. Мама бесконечно счастлива, что у нее постоянная работа в столице. Она верит, что ее не уволят, и она будет здесь работать до пенсии.
Это мой один из самых счастливых годов жизни. Я начал учиться игре на фортепьяно. Я помню доброту, внимательность и отзывчивость моего учителя: Фариды Дубровой. Нет. Я не собирался идти учиться музыке или петь! Мама сказала: "Нечего болтаться на улице между возвращением из школы и моим ночным приходом с работы". За мной было трудно присматривать, поскольку сестра уже училась в "Медицинском колледже". Мама не разрешала ей жить в комнатах общежития при колледже. Я целый день был теперь не один, а в музыкальном классе при деле. В конце года, мы перестали жить у маминых знакомых, а получили в аренду от Мэрии города - однокомнатную квартиру с кухней. Спали все вчетвером в одной комнате. Только это у нас и было! В это же время я полюбил с друзьями ходить в Театр Оперы и Балета. Школьников из балетной школы пускают сюда бесплатно. Я счастлив. Это было совсем недалеко от музыкальной школы. Я был здесь каждый вечер.
1948
Мне 10 лет. Я все еще в общеобразовательной школе. Сюрприз, сюрприз и сюрприз для всех случился в этот год. Я посещаю и балетную школу, как ученик знаменитого педагога!! Я до сих пор не знаю, как произошло это чудо. Мой балетный педагог Мария Мроз меня хвалит и ставит всем в пример. Она сама из Москвы, где жила и училась до войны. Она рассказывает мне о Русских сезонах Дягилева в Париж после Революции Большевиков! О великолепном, гениальном танцовщике Нижинском я узнал от нее. Она рассказывает о русской балетной классике: Фокине, Карсавиной, Павловой и Нижинском. Ее внешний вид отдает прошлым веком: она всегда в шляпке. В глаз вставлен монокль. Она поправляет учеников словом. Ни к кому не прикасается на уроках. Все показывается на расстоянии. Это сказочное и восхитительное время в моей жизни. Я в нее влюблен!
В семье же несчастья. У нас нет телефона на квартире, и поэтому я часто бегаю через дорогу к телефонной будке. Вызываю скорую медицинскую помощь каждый день. У мамы идет больничный лист за больничным листом c весны до середины лета. Она не работает и лежит в кровати, когда очень плохо. Приступы астмы почти убили ее. "Я не могу позволить себе умереть из-за троих детей на руках", - повторяет она ежечасно. Через полгода ей назначили пенсию по инвалидности и запретили работать. Чтобы кормить детей - она стала вновь работать, но "время от времени", когда прекращались приступы астмы. Когда заболевала - слегала в постель. Так, мы и жили. Мои уроки музыки и балета были в двух школах бесплатными. Платило государство для одаренных детей.
1949
Мне 11 лет. Самое яркое впечатление года: это трофейные гениальные фильмы. Я просмотрел их все по сотне раз. Вот, что сохранила память: "Леди Гамильтон", вся серия "Тарзана" и "Римские каникулы". Из актеров был "потрясен" мужской и женской красотой: Жерара Филиппа, Мазины, Ален Делона и Клаудии Кардинале. Из советских киноактеров полюбил: Орлову, Марецкую, Макарову и, пожалуй, все. Я учусь и учусь в трех школах. Танцевал впервые Па-де-труа в "Щелкунчике" (В. Вайнонен) в Алма-Ате.
1950
Мне 12 лет. Самое яркое впечатление это просмотр киносерии: "Большой Концерт". Был потрясен танцами: Улановой, Дудинской, Сергеева, Чабукиани, Анисимовой и Плисецкой. Эти сказочные "видения" остались в памяти навсегда. Я учусь так же в трех школах. Мама болеет, но реже и реже. Это праздник для нас детей.
1951
Мне 13 лет. Весь год состоял из психологических драм и душевных трагедий. Смотрел на сверстников и ощущал собственное бессилие, неказистость и физическую беспомощность. Я признал для себя самого, что я очень плохо физически развит. Я даже не могу поднять балетную партнершу вверх над головой. Ноги слабые. Руки не выдерживают веса девочки - подружки. Это трагедия. "Нет, это не мое! Ничего из меня не выйдет в балете", - повторял для себя подобные слова от испуга и горечи. Я перестал ходить в балетную школу. Я сидел дома и плакал. Не был на уроках два месяца. Весь сентябрь и октябрь чтобы забыть горе, играл в футбол с ребятами на улице. Мать начала говорить со мной: "Да, ты худенький, как девчонки. Но, ведь ты более пяти лет был таким же и занимался, тем не менее, балетом. Смотри? Разве не так! Тебе виднее! Решай сам! Но, ведь столько лет труда и ты... не хочешь быть в балете?" Нет. Мама "не давила" на меня и не заставляла идти в балетный мир. Я был полностью разочарован в себе. Катастрофа была налицо. Я начал плохо учиться в общеобразовательной школе. Я знал, что звезда балета из меня не выйдет. И тут случилось счастье! Ко мне домой пришел знаменитый танцовщик Александр Селезнев. Он был художественным руководителем в столичной балетной школе, лучшим танцовщиком и балетмейстером в театре Оперы и Балета. Он поговорил по душам с моей мамой - инвалидом. Его слова она передала мне: "Что случилось? Почему нет Булата на репетициях в балетных классах? Пусть возвращается к преподавателю Владимиру Николаеву. Он такой изящный, выразительный и музыкальный юноша! Передайте это сыну. У него очень хорошая музыкальная и зрительная память. Это редкость у мальчиков - солистов!" Я вернулся немедленно в балетную школу и пошел в класс балета у преподавателя В. Николаева. Я родился как бы "снова"! Я понял, что я нужен школе!
1952
Мне 14 лет. Учусь так же в трех школах. Дома без изменений. Балетные классы идут своим чередом. Мама то болеет, то не болеет. Бедность бесконечная. Хожу в одежде, которую носил брат. Новую вещь из верхнего или нижнего белья покупаем для семьи не чаще двух раз в год: зимой - на зиму и весной - на лето. Появилось новое увлечение. Люблю сидеть дома и глядеть в окно между узелками рукоделия или вышивки. Вырезаю кусок от простыни , что обязательно тайно от матери. Потом, вышиваю и вышиваю "болгарским крестом". У меня не получается вышивка "гладью". Люблю вышивать цветы в корзине и забавных белочек. Так прошел год. Я молчалив и сосредоточен. Постепенно нарастают мышцы на кости. Я стал угловатым и немного сутулым. Балет мое счастье и я понимаю это.
Взгляд со стороны: Слова И. Манской (р. 1928): "Я трогательно любила его. Я восхищалась им. Я не разрешала давать третьего звонка в Академическом Театре Оперы и Балета, пока не узнавала лицо этого подростка за кулисами. Он всегда взбегал запыхавшийся и потный. Я видела капли пота на его взволнованном лице. Обычно меня спрашивали: "Инесса Ивановна, вы готовы к выходу на сцену?" Если его еще не было, я отвечала: "Нет. Я не готова". Это было тайной. Я никому не говорила, почему заставляю ждать зал из шестисот зрителей! Танцуя, я смотрела в его сторону. Видела его взволнованное, взбудораженное лицо, размахивание руками, как у "дирижера". Да, я помню этот: 1952. Я была солисткой Академического Театра Оперы и Балета..."
1953
Мне 15 лет. Исполнилась моя мечта. Я прошел по конкурсу на учебу балетному искусству в класс Александра Селезнева. Я мечтал у него учиться с 1948 года. С десяти до пятнадцати лет я ждал этого момента. Я знаю о нем все. Он учился у профессора А. Пономарева в Хореографическом училище в городе на Неве. А, самого профессора Пономарева учили: Николай Легат, Христиан Иогансон и Чекетти Энрико. Я на вершине счастья. Я физически окреп и уже могу поднимать партнершу на сцене. Я сильный и выносливый юноша!
Хорошо помню 5 марта, когда в день смерти вождя Сталина ко мне в класс забежал один из учеников Геннадий Олейников. Он очень громко крикнул: "Умер Сталин!" Ребята вскочили из-за парт. Его тут же избили несчастного. Вошедшая за ним классная руководительница подтвердила весть о постигшем нашу страну горе. Все смолкли, разошлись по местам к своим партам. Кто-то всхлипнул. Сидевший со мной сосед по парте никак не мог выдавить слезу! Я увидел, как он вышел из щекотливого и непатриотического положения! Он набрал в ладонь слюну и размазал ее под глазами на щеках. Мало ли - кто мог усомниться в его любви к Вождю Всех Народов СССР. Уроки в школе сразу отменили. Каждый думал: "Как же теперь жить без бессмертного недавно Вождя Сталина?"
Потом целую неделю по радио лилась траурная мелодия. В газетах появились фотографии Вождей и членов Политбюро ЦК КПСС. Я наизусть знал их имена, фамилии. Их портреты носил на все демонстрации. Когда Вождь Берия был арестован, в нашем классе учительница разорвала его портрет и демонстративно растоптала. Было время, когда с появлением лика Вождя Сталина в киножурналах перед фильмами или художественных фильмах, как "Третий удар" или "Падение Берлина" - весь зрительный зал вставал с кресел и взрывался гипнотическими овациями. В нас, как и у всего народа, еще не знавшего о злодеяниях Антихриста Сталина, было развито: стадное чувство верить вождям, любить вождей и быстро менять свои убеждения. И при этом мы, молодежь, были ленинцами, сталинцами, клянясь в честности, истерически прокрикивая: "Честное Ленинское! Честное Сталинское!!!" В классе учились дети обеспеченных родителей, работников очередного нового партийного аппарата, которые одевались щегольски. Те, кто жил поскромнее или намного беднее, стеснялись своих убогих квартир, старались скрыть свое нищенское материальное положение. У многих ребят были погибшие на фронте отцы и деды. О своих родных и репрессированных родителях, если они и были, умалчивали со страхом. Один кормилец в семье - это уже и есть нищета и бедствие. Бедность нельзя назвать благополучием на столе. Доносов в НКВД боялись, как чумы или холеры.
Я клялся кровавому цвету пионерского галстука, победоносному и краснознаменному КомСоМолу, твердил о преданности идеалам от всесильной банды из коммунистической партии СССР. Не забывал выкрикивать в такт барабану: "левой, левой, левой!" Мне и в голову не приходило что-либо говорить "нестандартное" о коммунистической партии, ее руководителях. Я верил в поступь приближающегося Коммунистического Завтра. Словом, маршировал, чтобы не выпасть из общего ряда фанатиков и зомби. Слово "индивидуальность" тогда не практиковалось. Все походило на стройную стаю героев. Мы, дети СССР, были все безродными, т.е. без рода и племени. Нашей и моей РОДИНОЙ БЫЛ СТАЛИН. Русская Православная Церковь отпела с церковным обрядом Вождя СССР. Анафеме Сталин не удостоился, как Лев Толстой. У Льва Толстого было гораздо больше грехов против России, чем у Сталина. Так решил Патриарх и Священный Синод СССР. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий назвал Сталина избранником Божиим, "которого Промысел Божий избрал и поставил вести наше Отечество по пути благоденствия и славы..."
В тот же год я узнал, кто враги СССР. Так мне это объяснили "Новые Вожди". Я хочу включить справку из "Ленинской Библиотеки" на этот счет...
БЕРИЯ ЛАВРЕНТИЙ ПАВЛОВИЧ - ВОЖДЬ СССР (1899-1953)
Православный, коммунист, грузин, из крестьян, работник Бакинского ЧК и член коммунистической партии с 1917 г., член ЦК в 1934-1953 гг., кандидат в члены Политбюро в 1939-1946 гг. Член Политбюро в 1946-1953 гг., образование среднее. Генеральный комиссар Госбезопасности (1941 г.). Маршал Советского Союза (1945 г.). Герой Социалистического труда (1943 г.). Профессиональный чекист. В ВЧК Москвы работал с 1921 г. В июле 1938 г. назначен Первым Заместителем Наркома НКВД СССР. Начальником ГУГБ (Главное Управление Государственной Безопасности). В декабре того же года стал наркомом. До войны Берия ликвидировал "ежовщину". Из лагерей были освобождены несколько десятков тысяч человек. Из крупных его " чекистских" достижений: международный терроризм и организация убийства Вождя Троцкого (20.08.1940 г.) в Мексике и руководство расстрелом 21 000 польских офицеров (март 1940 г.), так называемое "Катынское Дело". В годы войны руководил депортацией народов. "Наш Гиммлер" - в шутку называл Сталин ближайшего друга и вождя Берию. 20 августа 1945 года был создан секретный "Специальный Комитет" при Совнаркоме и Совмине СССР, руководивший всеми работами по созданию ракетно-ядерного оружия. Берия возглавлял этот комитет в 1945-1953 гг. Он по праву может считаться Отцом Атомной и Водородной бомб в СССР. Он Отец и межконтинентальных ракет в СССР. Да и, вообще, создателем всего современного советского военно-промышленного комплекса (ВПК) в СССР. Все "секретные города" ВПК СССР созданы им: Арзамас-16, Челябинск-70 и сорок других подземных фабрик смерти! Они все "бериевские". Приготовления к Мировой Войне со 160 странами капиталистического мира на планете были на его плечах. Если Дзержинский был фигурой Љ 3 в деле установления советской власти, то Берия, несомненно - фигурой превращения СССР в ядерную сверхдержаву. Он был и остался одним из самых талантливых организаторов военной промышленности СССР. После смерти Вождя Сталина, Вождь Берия стал "человеком Љ 2" в государстве. Он вновь объединил Милицию и Госбезопасность в единое МВД СССР. Провел он и крупную амнистию уголовников. Он начал компанию по десталинизации, прекратил антисемитское "Дело Врачей" и арестовал следователей, которые вели надуманное дело. Вожди Хрущев и Маленков, боясь, что Вождь Берия разгонит ЦК КПСС и установит свою личную диктатуру, организовали против него заговор 26 июня 1953 г. Это случилось после возвращения Берии из Берлина, куда он летал подавлять антикоммунистическое восстание. Он был арестован лично маршалом Г. К. Жуковым на заседании президиума ЦК КПСС. После этого он содержался на гауптвахте Московского военного округа. Был осужден. Председательствовал в Суде маршал Конев. Расстрелян 23 декабря 1953 лейтенантом Батицким, который впоследствии получил звание маршала от ЦК КПСС.
1954
Мне 16 лет. Я изменился в этот год бесповоротно. Пришла зрелость. Детство закончилось. Возможно, я "повзрослел" сразу на десять лет. Меня "подвело" к этому то, что я полюбил засматриваться на фотографии отца и матери. Это было довольно часто. Завидовал, что только брат и сестра на них. Щемило сердце, что нет меня с отцом и матерью на их коленях. Стал понимать, что слово "папа" меня обошло в судьбе. Под папой подразумевались: "сестра", "брат" и "мама". Неожиданно нашел чудовищное письмо. Это было спрятано от меня. Это писал сокамерник отца некий Яков Урбанский. Много лет спустя я узнаю, что это отец знаменитой кинозвезды Жени Урбанского, сверстника моего брата. Навсегда запомнил текст. Это сфотографировалось в мозге. Вот это: "С прискорбием извещаю, что Ваш муж - ГАЗИЗ КУВАТОВ - умер в 1943 году, будучи переведенным в другой лагерь и мне не разрешили присутствовать на его похоронах. И я не знаю, где его МОГИЛА. Прошу меня простить. Друг вашей семьи. Берегите детей. Всегда ваш Яков Урбанский". Адрес был почти размыт. Увидел название: ИНТА. На карте я высмотрел, что это в Заполярье, где вечная мерзлота. Я понял, что здесь место для сосланных на поселение до конца жизни. Нет, я не заплакал. Я не испугался. Я ужаснулся! Внутри все высохло. Мои глаза открылись. Я узнал, почему у меня нет отца ГАЗИЗА НАЙБАЛИЕВИЧА КУВАТОВА. Я теперь знал, почему я АЮХАНОВ. Меня спасала от судьбы отца моя бедная мать. Но, я не мог простить ей обмана. Не успела мать войти в дом, как я напал на нее с письмом в руках. Я не дал ей присесть, пообедать и отдохнуть после работы. Я забыл, что у нее астма, и она может умереть после такого разговора. Я был эгоистичен и бессердечен. У меня горели глаза. Я кричал в истерике. Мать покорно прошла в комнату с продуктовыми сумками и села без сил на кровать. Я сел рядом. Я играл из себя судью и строгого сына - правдоискателя. Я высказал ей все... Она долго - долго - долго молчала. Она знала, что ее вдовству уже 11 лет. Это было ее "тайной" не только от меня, но и от себя. Сегодня взрослый сын открыл свое сердце! Она не выдержала суда. Я запомнил ее рыдание... Это в моем сердце навсегда. Я понял ее, как женщину. Я напомнил для нее тогда, что с 1948 мои брат и сестра уговаривали мать сыграть новую свадьбу. Мы видели, как много одиноких солдат пришло со Второй Мировой Войны. Я, вдруг, увидел ее судьбу со стороны. Мать щадило мое сердце, зная, что "правда" может ранить меня и разрушить карьеру в балете. Я же не хотел, чтобы меня щадили. "Тепличные условия" ее дома взорвались. Я не терпел лжи и обмана. Ведь заговор обмана все же был! Он был между: сестрой - братом - матерью. Этот заговор обмана ради "спасения" меня - обидел тем, что меня лишили в сыновьем праве участвовать в семейном горе. Они, как мне показалось, видели во мне "слабака". В этот год я стал другим. После маминого разговора я никуда не ходил в тот день. Я оставил все свои две школы на время. Я сидел дома и вышивал цветы с "мулине". Я мало вышивал то, что в "корзиночках и голубях". И еще, появилось странное пристрастие. Я начал страстно коллекционировать портреты вождей СССР. Я их отовсюду вырезал большими портновскими ножницами и накрепко заклеивал в альбом. Они жили внутри под обложкой лицо к лицу. Это походило на "отлов крыс в особый домик", где все собраны друг к другу. Я боялся и ненавидел вождей СССР и их циничные глаза.
1955
Мне 17 лет. Я закончил свои школы. Получил сертификаты: общеобразовательной школы и балетного колледжа. Музыкальную школу я не "одолел" до конца.
А, незадолго, до этого прибежала девочка - соседка. Она кричала на весь двор: "Тетя Рахиль! Газиз Куватов реабилитирован сегодня. Невиновно убит судом СССР в тюремном лагере в Заполярье. Там Полярный Круг и вечная мертвая зима".
В этот день я вышел на улицу гордый и довольный собой. Я не прятал тайн на сердце. Я говорил себе: "Я Свободный Гражданин Страны Советов". Не подозревал, что судьбу отца повторили десятки миллионов граждан СССР. Мне было легко от своей слепоты. Я перестал озираться, подозревая везде слежку за моей семьей. Исчезла запуганность. Я тогда верил, что справедливость восторжествовала. Мать вослед словам соседки заплакала и, в конец, разрыдалась до истерики. Когда я пришел обратно, то мать сидела в той же позе "мертвого лебедя" и держала в руках...
КВИТАНЦИЮ... А там: "Документ 4-Н-013130/55 от 5 ноября 1955. Куватов Г. реаб. посмертно. Воен. Коллег. Верх. Суда СССР. Москва".
По рекомендации Министерства Культуры Казахстана и Директора Балетного Колледжа я отправлен для поступления в Хореографическое Училище им. А. Я. Вагановой в Ленинград. После отборочных экзаменов и просмотров комиссия сказала: "Прекрасно обучен. Не надо учиться. Надо танцевать". Но я ответил, что я приехал учиться и смотреть: Сергеева, Дудинскую, Анисимову, Шелест, Гербек, Израилеву, Моисееву, Семенова, Осипенко, Колпакову, Брегвадзе и Кургапкину. После этого мне объявили: "Принят. Будешь учиться". Это восхитительное время. Я смотрел музеи, дворцы, музыкальные концерты, оперы и балет. Я был бесконечно счастлив. Я начал учиться в балетном классе профессора Юрия Умрихина.
Самое же невероятное случилось 1 сентября.
Я встретил Рудика Нуреева. Эту фотографию сделал он в Ленинграде.
Мы жили в одной комнате, и нас было не разлить водой.