Рюрик Ингварович : другие произведения.

Серия "Черный Ковен"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Душа убитого пару лет назад Ярослава Гардина плавала в эфире мироздания в ожидании перерождения. И этот час пришел, только древний Бог Равновесия Астерас Многоликий не пожелал стирать его прошлую личность, дабы тот мог взглянуть на мир Сайруса свежим взглядом. Он очнулся в теле воина Черного Ковена, идеальных убийц стертых с лица земли храмовниками церкви Близнецов, вера в которых как зараза вгрызлась в тело этого мира.
  Пролог
   Неспешное и плавное покачивание в эфире мироздания, голубые и зеленые линии переплетаются в дивные узоры, наполненные вселенского смысла, вокруг миллиарды подобных мне душ, скоплений Чистых энергий, будто сотканных из тумана материй Вселенной, застывших в стазисе. Тишина показавшаяся кому-либо живому давящей, для меня наполнилась тысячами оттенков звуков, сочетающихся в поразительно дивные мелодии, прослушав даже маленький отрывок которых не хочется ничего более. Я помню свою прошлую жизнь, как родился, как умер как принимал те или иные решения, делал шаги вперед и сотни назад, отнимал жизни или дарил своими решениями. Да вот только все это не имеет никого значения. Я совершенно не хочу об этом думать, а уж тем более возвращаться назад. То бесконечно долгое и одновременно короткое время, что я провел уже здесь, в этом истинном рае Мироздания, оно и есть абсолютное незамутненное ни тенью Счастья.
   Некое черное пятнышко стало разрастаться подо мной, принимая очертания ровной бездонной воронки. Она росла и росла, и вдруг я начал чувствовать, что воронка тянет к себе, сперва легко и ненавязчиво, как поглаживания любящей матери, но потом все настойчивей и сил сопротивляться просто нет. Мне так не охота уходить отсюда, так не охота терять Красоту окружающего меня места, и отправляться на перерождение, я не хочу. Но вот, сделав нырок моя душа приняла человеческие очертания и передо мной явился ОН, я почему то сразу понял, что это Бог. Мы оказались в сером мире, формы которого неуловимо менялись, принимая очертания лесной поляны, послышались звуки летнего леса, потрескивание костра над которым беспорядочно кружили светлячки, а Бог рассматривал меня, будто букашку, от чего мне вдруг захотелось поежиться, только я не смог. Он выглядел как два разных человека, слитых по центру в одного. Половинкой рта он улыбался, а другой грустил, в одном глазу плясали бесята, а другой был наполнен великой болью и мудростью, половина волос блестела солнечным золотом молодости, а вторая жидкой сединой глубокой старости .
  - Ты знаешь кто ты ?
  - Кто? - удивился я такому вопросу, но вдруг понял, что ответить на него не могу, но подумав немного вспомнил; - Я Ярослав Гардин, наемный убийца, 34 года, уроженец Хабаровска.
  - Верно. Именно этой твоей личности принадлежала в прошлой жизни душа, - кивнул Бог и продолжил; - а еще ты сорок девять раз был кем то другим и еще полсотни раз станешь другим переродившись. Пока твоя душа не постареет и намертво не будет вплетена в материю мироздания, растворившись в ней окончательно.
  - Ты Бог? - озвучил я вопрос на который ответ и так был очевиден. Правда только сейчас обратил внимание, что не говорю в полном смысле этого слова, а скорее транслирую слова мысленно.
  - Я Астерас Многоликий. Бог Равновесия, хотя на каждой планете, где мне поклоняются мое значение бывает искажено по разному в той или иной степени, - скорее уж Бог Шизофрении, подумалось мне и я начал вдруг задаваться вопросом где я и как тут очутился.
  - Что воспоминания о купании в эфире выветрились? Это хорошо, - довольно потер руки Бог; - что последнее ты помнишь?
  - Трудно сказать, - я напряг память и стал вспоминать; - вот я возвращаюсь с крупного удачного заказа, вот еду на точку, чтобы забрать положенные мне деньги, потом, забрав чемодан, разворачиваюсь и темнота.
  - Тебя убили, банально выстрелив в затылок. Твой мозг забрызгал убийцу с ног до головы, - рассмеялся Многоликий бархатным приятным колокольчиком; - так что, считай так извращенно отомстил своему обидчику.
  - Почему я здесь? И где это здесь? - начал озираться я по сторонам, но ничего толком не увидел, крошечный квадрат поляны окружала непроглядная тьма.
  - Ты в астрале. В одном шаге от новой жизни, - махнул мне рукой Бог, успокаивая; - Я решил не стирать твою прошлую личность, чтобы ты смог взглянуть на новый для тебя мир, так скажем, со стороны, не замыленным взглядом. Я как и другие Боги не могу вмешивать в дела людей напрямую, но ты же еще не человек, потому мои руки практически полностью развязаны.
  - Ты собираешься отправить меня в новый мир? То есть, в реальный мир? А что это за мир и как будет выглядеть мое тело? - вопросов было целое море и все почему то резко захотелось озвучить, особого словоблудия я за собой раньше не замечал, но тут как будто прорвало.
  - Не все сразу, - - остановил меня Многоликий и я приутих; - Мир в который ты попадешь называется Сайрус, он очень похож на твою Землю во времена Средневековья, хотя жизнь на Сайрусе появилась чуть ли не раньше жизни на Земле, вот только в отличии от Земного пути технического прогресса, Сайрус двигался по пути развития магии, до тех пор пока к власти не пришел культ темных Богов Близнецов, имена им Ужас и Страдания. Под маской благодетели адепты этого культа стали разрастаться, множа свою силу и число. Противников и адептов других Богов убивали, магов как единственную реальную угрозу уничтожили в Тотатльной войне. У вас есть слово геноцид, вот этот геноцид и развит на Сайрусе практически повсеместно. Детей с даром убивают, разве что не в яслях, представителей нелюдей и адептов других Богов уничтожают также не щадя. Так был убит крохотный культ и моих адептов. Он назывался Черный Ковен - организация идеальных убийц. Сын главы Ковена был смертельно ранен, но на чистой Воле добрался до моего алтаря в небольшой часовни и поливая своей кровью камень святого места завещал свою душу мне, лишая тем самым посмертия, считай перерождения, чтобы я дал этому миру крохотный шанс спастись. И этот шанс - ты. Именно ты займешь иссохшее тело Мученика, в тебе же я растворю его душу, подарив Дар большой силы, его никто не сможет увидеть.
  - А как же Боги? - возник резонный вопрос; - Боги Близнецы не будут против?
  - Эти Боги уничтожены Высшими за прямое вторжение в жизнь смертных, - не без удовольствия озвучил новость Многоликий; - только вот дело их живо и здравствует, как зараза на теле мира. И твоя задача эту болячку вылечить.
  - А если я не стану этого делать? Я наемный убийца, что мне до чужих проблем?
  - Ты волен, обретя плоть, прожить свой век как вздумается. Вмешиваться я не буду, - и молодая часть Бога улыбнулась еще шире; - только вот я знаю, что станешь. Помнишь Лизу и Андрей Скворцовых? Мать и маленький ребенок в дом которых ты пришел, убив всех кого встретил, в том числе их мужа или отца. Задача была убить всех, но их ты пощадил, вывез, скрыв от чужих глаз. Подарил им жизнь, рискуя своей. Потому я и выбрал тебя. Ты не брал цели без разбора как и Черный Ковен. Деньги и смерть идеальная гармония, так думали те, кто не знал о Ковене ничего. Но суть равновесия и гармонии была в другом, смерть ради жизни. Ковен убивал подонков за деньги или просто так, чтобы те не лишали многих жизней невинных. В этом был Абсолют равновесия моих адептов.
  - То есть ты, то есть Вы, выбрали меня не потому, что я хорошо умею убивать?
  - Ахахахах, - рассмеялся Бог буквально до слез; - ты не умеешь убивать и поймешь это очень скоро. Картинка перед глазами поплыла и я ухнул куда то во тьму.
  
  Глава 1
  
   Первое, что я ощутил, когда очнулся и стал хоть что то чувствовать это холод. Просто пробирающий до костей и стука зубов, обжигающий кожу с каждым новым порывом ветра, непроизвольно поднявшись на коленки, я пополз в сторону, где сквозило не так сильно, раздирая в кровь о неровный острый камень пола тонкую кожу ладоней и ног. Полз я не долго, вплоть до того момента пока не бухнулся с разгона головой о деревянную стену и лишь тогда вспомнил, что не плохо бы открыть глаза. Забившись в уголок, я осмотрелся. Прямоугольное прогнившее помещение четыре на два, с металлическим полуметровым кругом по центру вросшим в землю на котором что то выгравировано наподобие иероглифа. Двери в эту часовню не было, то есть конечно была, но не на положенном месте, а сорванная с петель и валяющаяся теперь в прямо противоположном от меня углу этого жилища Бога. Осмотр тела дал следующие результаты; на мне из одежды были лишь порванные истлевшие лохмотья, не прикрывающие практически ничего, бледная молодая шелковистая кожа, худое тело с бесстыдно торчащими ребрами, худое до слез, тонкие ноги и руки, больше подходящие девчонке нежели мужчине, однако радует, что запястья довольно толстые и крепкие, это для воина очевидный плюс, ладони покрыты мозолями, как если бы я тренировался регулярно с чем то вроде кинжалов, а может и мечей. Имел раньше такой опыт с метательным оружием. Лицо без зеркала не разобрать, разве что короткий ежик пепельно белых волос, а так, на ощупь узкая прямая переносица, вполне себе средние ноздри, тонкие губы, большие глаза, ни узкий и ни широкий лоб, волевой чуть выпирающий вперед подбородок, уши - выступающий валик, как у актера Берукого. По идеи парень был, как минимум, не урод и это радовало. Сидеть можно было сколько угодно пока не замерзну до смерти, а умирать только родившись было просто верхом идиотизма, потому, поднявшись на ноги, я пошатывающейся походкой вышел из часовни на встречу свистящему ветру. Ковер белого застилал просторы этой миниатюрной долины, абсолютно ровной и безжизненной, с полутора десятком крупных сугробов в проплешинах которых можно было увидеть кусочки стен бывших, на вид деревенских домиков. Странно что лучшие убийцы этого мира жили в таких откровенных лачугах. Хотя, что я знаю о мире? Покопавшись в памяти бывшего хозяина тела, понял, что почти ничего. Эта страна называлась Хольмстад, горы назывались Хольмскими или в простонародье Горы Тысячи горцев, потому как в них жило много горских племен, мелких и ничем не примечательных. Так же память мальчика услужливо раскрывала знания Хольмского языка, чем то похожего на скандинавский, а еще информацию о том как спуститься и пройти в сторону ближайшего города под названием Локстед. Сам вьюнош шестнадцати лет отроду. нигде кроме селения не был и знания географии имел со слов своих учителей, будем надеется, что те топографическим кретинизмом не страдали. Соотнося карту селения, что была в голове с тем, что видел сейчас я нашел дом Главы, а по совместительству моего бывшего батюшки. Откопав вход в единственный каменный дом Ковена, я подивился что та была на месте, хоть и слегка покорежена, но могла чуток да защитить от злого горного ветра. Внутри сиё чудо горной архитектуры имело три комнаты, прихожая, совмещенная с кухней, и две небольшие коморки с лежанками. Надо ли говорить, что даже при такой спартанской обстановке все было перевернуто с ног на голову, на дощатом полу разбросан какой то мусор и весь этот шедевр современного модернизма покрыт толстым слоем пыли, тут же бросившейся щекотать мои ноздри. Чихнув несколько раз, я уверенно зашагал в сторону своей, с позволения сказать, комнаты, где и обнаружил некое подобие покрывала из грубой серой ткани, вытряхнув из нее пыль и мусор, тут же накинул себе на плечи и как смог закутался, пытаясь согреться. Пошарив глазами по обитой досками стене, я нашел плотный брусок и вытащил, отогнув проржавевшие стержни, которые тут заменяли гвозди. Взяв брусок в руки и перевернув, я услышал щелчок и из полости выпал железный язычок, застыв параллельно полу. В полу разобрав покрытие, нашёл нужный камень с достаточно широким зазором, куда и опустил держащий в руках брусок, предварительно заткнув стержень в полость. Язычок звякнул и вошел в паз под камнем, после чего осталось только потянуть на себя и булыжник приподнялся. Подхватив его пальцами, я поднатужился и отодвинул в сторону, открыв своим глазам дверцу в мой личный схрон. Каждый боец Черного Ковена должен иметь подобный на всякий случай и бывший хозяин моего тела был бы наверное сильно горд, что его схрон не смогли раскрыть, если бы не сдох.
   Содержимое полуметрового тайника было не столь обильно, сколь полезно. Во первых одежда, причем вся в серочерных тонах, штаны и водолазка, довольно плотно облегали тело. Они были сделаны из листьев горной хазун, кустарника с крупными листьями, что рос в соседних долинах. Листья высушивались под солнцем, после этого их мололи глиняным ступом. Полученную массу смачивали в клее и красителях по вкусу, потом обкатывали деревянной скалкой в однородную тонкую массу в виде куска своеобразной материи из которой вырезались и скручивались нитки, а уж из них и шили одежду местных убийц, прочную, теплую, а самое главное невероятно эластичную. Правда на вид этот материал смотрелся как дешёвая грубая ткань, но и в этом были свои плюсы, хотя бы та же незаметность. Следом из тайника были извлечены и обуты видавшие виды, но крепкие сапожки с длинными шнурами, которыми я тут же обмотал голенище, закрепляя его на ногах, непонятная кожа тут же прилипла к ногам, снимая тем самым вопрос о носках, в которых ноги бы просто в этой обувке скользили. В мягких, но довольно толстых стельках сапог имелись сюрпризы. Ими были острые узкие лезвия в виде палочек в пол сантиметра толщиной и три длинной, вшитые внутрь выше упомянутых стелек острием к задникам. Если воин попадал в плен и находился со связанными веревкой руками, достаточно было расковырять подошву и перерезать их острием, а потом, достав эти лезвия, использовать как метательное оружие. Самый большой бонус лежал ниже, настоящая душегрейка безрукавка из овечий шерсти, застегивающаяся на деревянных палочках пуговицах продевающихся в отверстия с другой стороны, за это ныне покойны великомученик Сьёви, а так звали парня, заслужил еще пару лестных слов в свой адрес. С внутренней стороны сего тулупа была масса разнообразных петелек и кармашков для оружия, жаль что из оружия нашлось лишь пара метательных ножей, которые тут же и были закреплены.
   В тряпице с ножами обнаружились и два корешка сиржи, известного своей питательностью, половина такого корешка давала все необходимое для организма на целые сутки, но и злоупотреблять им можно было не больше пяти дней к ряду, иначе грозило истощением. Сжевав половину абсолютно безвкусного сиржи захотелось пить. Емкость с крючком и тренога тут же нашлись в беспорядочном хаусе кухни. Вычистив снегом котелок, я наполнил его до краев белыми хлопьями и отправился разжигать костер, на обложенном специально для него камнями месте на кухне. Вот только разжигать его было нечем. Покрутившись и там и тут, и не найдя нигде огнива, я злобно взвыл и грязно выругался, махнув рукой и тут случилось чудо. От пальцев кузнечиком прыгнул язычок пламени и попал прямо на дрова, которые тут же занялись теплым огоньком. Повесив котелок со снегом на треногу, я присел и стал рассматривать пламя. Выходит Многоликий не соврал и я действительно маг, только чтобы это слово значило. О магах я знал лишь из книжек, только вот имело ли это знание хоть какое то отношение к реальности? Что я сделал, чтоб вызвать огонь? Да ничего особенного, мысленно заматерился на великом и могучем и махнул рукой. С азартом экспериментатора я стал махать руками из стороны в сторону, ругаясь на все лады, только толку от этого не было, если не считать того, что тело разогрелось и я воизбежании активизации потовых желез и последующей простуды, подальше отодвинулся от пламени. Выходит дело совсем не в этом но что тогда. Просто желание умноженное злостью? От дальнейших экспериментов на время пришлось отказаться, так как снег растаял и я склонился над поверхностью воды, рассматривая свое отражение. В целом, моя внешность не отличалась от уже ранее названной, симпатичная мордашка европейского типа, но вот глаза, я бы даже сказал глазищи, на пол лица и цвета ярко синего, почему то подумалось цвета Севера. Холодные, проницательные, пробирающие до кончиков пальцев, от таких спешишь отвести взгляд, рискуя утонуть, было в них что то гипнотическое. Напившись вдосталь, я присел и загрустил. От того битого волка с жесткой щетиной и хищным лицом ничего не осталось. Да, смазлив и красив, но только юн до безобразия. На гладком лице не пушинки, растрепанная копна топорщащихся волос, блин, я походил на потерявшего маму ребенка, а никак не на воина. С такой внешностью в школу ходить и девок за косички дергать. Самое обидное, даже бегло пробежавшись по знаниям этого чуда, я в полной мере осознал себя лохом. То как и сколькими способами мог убивать ребенок заставляло дядю внутри меня стыдливо поджать хвост, вот только кто с такой внешностью даст мне заказы? Всем вопросам вопрос, а жить на что то надо. В карманах тулупа нашлась лишь пара золотых, десяток серебряных и несколько медных монет, что характерно не в одной куче, а лежащих отдельно, не спутаешь. Но даже земных знаний хватило для правильной оценки этой скромной наличности, правда парень, находясь в изоляции, ценовой политики в городе не знал, только это не радовало, а скорей пугало. Оставляло, так сказать, вариации на тему, что все гораздо хуже, чем я примерно представлял. С такими невеселыми мыслями, пододвинувшись к костерку поближе, я и уснул.
   Из-за гор только лишь появился краешек утреннего мягкого солнышка, которое местные называли Ярро, а я уже был на ногах. Прожевав корешок и вволю напившись, я умылся остатками воды в котелке и собрался в дорогу. Сильное слово собрался, только на деле взял грязное покрывало, замотав в узел, да освежил в памяти, где находится козья тропка вниз гор. Бодрым, широким шагом, вдыхая свежий прохладный воздух гор и выпуская струи пара, я двинулся в люди. Забавно, что на Хольмском языке слово слав означает 'восхваляющий', то есть перевод моего имени на местном наречии - 'восхваляющий солнце', звучит очень красиво, но несколько вычурно и уж чересчур благородно для такого оборвыша, потому, двигаясь по тропе, скачущей из стороны в сторону как пьяный заяц, я решил взять себе псевдоним Слав Гард. А что, звучит очень так внушительно. Правда плохо вяжется с моей няшной внешностью, но главное, что у мужика внутри, ведь так? Тем более шестнадцать лет в этом мире, уже совершеннолетие год как наступило. Непонятно только почему отец этого Сьёви своего парня в девках держал так долго. И вроде обучен, силен, талантлив, кучу проверок прошел по всевозможным предметам, ан нет, не время говорил. Вот и дождался, что сын умер девственником, причем как в смысле баб, так и в смысле крови, то есть не убивал никого крупнее овцы. Листал память мальчишки и диву давался, пожалуй что и не всякий ниндзя из Японии сможет сравниться с малышом. Взять хоть навык 'скольжение в тени', я теперь мог не просто на много часов растворитесь в любом полумраке, но и при условии не попадания под открытый источник света, передвигаться ночью совершенно незаметно в костюме из хазун серего либо черного окраса.(благо что другие окрасы использовались редко в зависимости от специфики места реализации поставленной задачи). Я как бы мог принять форму тени, описать такое невозможно, нужно просто прочувствовать, а сможет ли, я вас спрашиваю, кто-либо увидеть тень во тьме? То то и оно, разве что смазанные отголоски моего движения, именно что не звуки, потому как любой воин учиться двигаться бесшумно в Ковене еще с детских лет, а оттенки скольжения, для этого, как минимум, нужно выпить алхимический коктейль 'кошачий глаз' и заранее знать что в тени кто то есть. Кстати 'кошачий глаз' дети Черных начинают пропивать на пятом году жизни несколько месяцев подряд, считается, что именно в этом возрасте у будущего воина зарождается 'Сура', некое эфемерное, не видимое простым глазом, сердце бойца, позволяющее быстро закрепить целый пакет способностей развитых алхимией. 'Сура' впитывает эффекты снадобий, перекатывает их как опытный дегустатор коньяк во рту и подгоняет функции организма к нужному результату. Это как японцы, что одевали своим дочерям узкую обувь, не позволяя тем самым стопе разрастаться. Пропив каждый такой напиток некое количество времени, 'сура' оставляет эффект навсегда. Сьёве прекрасно видел ночью (правда в серых цветах), был сильнее, быстрее и выносливее любого тренированного бойца, я уж молчу про регенерацию на скорость которой собаки могут лишь завистливо слюни пускать. Закралась идейка, что бы было если бы те же напитки я выпил сейчас, стал бы суперменом? Но нет. 'сура' формируется и развивается до пятнадцати лет и теперь каждый пропитый мной в детстве напиток является если не ядом, то очень близко к токсину. Кстати о ядах, страшно сказать, но на все известные отравы от змеиных до растительных у меня иммунитет, как вспомню муки бывшего хозяина тела и ту цену, которую он за этот иммунитет заплатил, так дрожь берет. Был бы я на месте родителей, так не пошел бы на такие пытки своего чада ни за какие коврижки. Вообще, многое из жизни Ковена казалось мне откровенной дикостью: лазить по отвесной скале без страховки, вышагивать по узкому канату над пропастью, выкручивать все известные в теле суставы, бррр. Даже вспоминать страшновато, а по спине мурашки устраивают забег на перегонки.
   Еще один глубокий пробел в образовании парня это безусловно география, помимо королевства Хольмстад неизвестно ничего, одна большая неизвестность, ладно хоть название континента - Ашур, как то озвучил отец и судя по его речи, что всплыла в памяти этот континент не единственный. Тем интересней. Кстати перевода слову Ашур я не нашел.
   Мало по малу, занятый раздумьями и перманентным разглядыванием тропы под ногами, я наконец спустился в предгорья. Вокруг мелкие камни и редкие сухие кустарники на относительно ровной поверхности, двигаться дальше мне примерно на юго-запад, но так как надо мной стали сгущаться сумерки, я выбрал тихое место за особо здоровым камнем в два моих роста (примерно метр семьдесят пять) и, не разжигая костер, отправился на поиски ручейка, журчание которого услышал. Тот нашелся в метрах ста от места стоянки, спускающийся с гор тонкой струйкой цвета хрусталя. Напившись стуженой до ломи в зубах водой, я расстелил свое многострадальное одеяло-подстилку и уснул глубоким сном здорового человека. Разбудило меня ни свет ни заря совершенно странное событие, кто-то мелкий топтался по моей груди как по мостовой, открыв глаза, я чуть не подпрыгнул: черный как ночь крупный ворон с загнутым желтым клювом и зеленым вертикальным глазами внимательно рассматривал меня чуть склонив голову в бок. Причем рассматривал очень вдумчиво, а внутри моей головы возникло неприятное ощущение чьего-то присутствия, будто какой-то липкий червь ползал по ним. Дикая мысль, но кто его знает, что может быть в этом мире еще.
  - Херасе, фраер из под шконки глаза вылупил. Ну-ка ноги в руки и дяде Феде за бухлом щеманулся, - хриплый противный голос появившийся в моей голове заставил сперва замереть от неожиданности, а потом замотать головой из стороны в сторону, отгоняя морок.
  - Ну чо башкой вертишь, как собачка на приборной доске моего Крузака? Выпить есть? - ворон просительно протянул свою желтовато серую лапку, сжимая свои четыре пальца в хватательном жесте.
  - ТЫ чего, говорить умеешь? - прошептал я вслух, силясь понять сошел ли я с ума напрочь или так, временное помутнение.
  - Сперва налей, потом разговоры разговаривай, - наклонился ко мне ворон. Я продолжая балдеть, скинул это чудо с груди и резко подскочил на ноги.
  - Палундра! Палундра! - запричитала черная птица, нарезая вокруг меня круги и активно размахивая крыльями - Шухер, мутим разбег по быстрому!
   Мысль в идущей кругом голове возникла одна, но зато дельная, если кажущаяся причина всех моих бед в птице, то устранив оную, все должно прийти в относительную норму. Сконцентрировавшись на полете пернатого, я согнул ноги в коленях, напружиниваясь, и в резком, молниеносном прыжке ухватил ворона прямо за шею и поднес к глазам, рассматривая подробней.
  - Начальник, может договоримся? - глаза птицы жалобно сузились, а головка виновато опустилась вниз.
  - КАК. ТЫ. СО. МНОЙ. РАЗГОВАРИВАЕШЬ ? - громко и внятно произнес я вопрос, на секунду забыв. что спрашиваю птицу, а это априори далеко не норма.
  - Я не тупая канарейка, а взрослый Головач. Может даже последний на этой земле. Мы эмпаты! - пояснил птиц, красноречиво задрав левую лапку и постучав собранными в кулак пальцами себе по голове; - а теперь плесни, командир, на душе тоскливо.
   - А откуда ты все эти слова, да еще и на русском знаешь? ТЫ что, мою память прочел? - продолжал я допрашивать своего пленника.
  - А чего не прочесть раз открыто? - повернул на бок голову птиц; - твое сознание очень интересное, мне понравилась культура речи и богатство языка. Поручкаемся, что ли уже? Я, дядя Федя, - протянул мне лапу ворон, которую я чисто машинально пожал, в силу элементарной вбитой обществом в голову вежливости, а потом, мысленно махнув на все рукой, отпустил Головача на волю.
  - Кто я ты и сам знаешь, а пить кроме воды из ручья самому него, - ответил я, направляясь к источнику, чтоб умыться и утолить жажду, но по пути решил справить нужду. Многое бы я сейчас сам отдал за бутылочку коньячка, да под хорошую закуску. Аж рот слюнями наполнился. Сладив с нехитрыми делами, напившись и умывшись, я принялся чистить пальцем зубы. Дико ломило от холода десны, но делать было нечего, ровные и белые на зависть Голливуду - не хотелось их делать жертвой кариеса. Сердобольные Ковенцы использовали и для этого не хитрого процесса специальные травки, только передо мной сейчас несколько иная задача, надо вливаться в местный социум и как можно безболезненнее, по возможности. С этими мыслями я и вернулся к своему оделялу.
  - Ну вот, пошел посрать и провалился, - послышалось ворчание ворона, на что я лишь хмыкнул и начал заворачивать свой овечий тулуп (от которого на равнине будет только жарко, ведь день обещал быть солнечным, а на дворе стояла поздняя весна) в ткань, закинул за спину эту поклажу и двинулся в путь, а ворон удобно примостился у меня на плече. Так мы и шли по твердой каменистой местности предгорья в сторону тракта. В мыслях юнца не было картинки как должен выглядеть этот самый тракт, но, на сколько я понял, вряд ли местные магистрали хоть немного напоминают асфальтированные Земные аналоги. В чем собственно и убедился через несколько часов. Шириной метров двенадцать грунтовая дорога, мощенная неровными камнями между которыми зияли такие проплешины почвы, что было не совсем ясно чего же хотел добиться тот, кто эти камни в тракт утрамбовывал - удобства или наоборот, создавал помеху для скорости движения. По мне так скорее второе, хотя бы потому, что булыжники располагались неравномерно, особенно по высоте, а уже про торчащие острыми краями вверх углы и говорить нечего. Не дай боже упасть с коня или повозки, проткнуть не проткнет, но кости сломать сможет запросто. Шагать так вообще беда, вывихнуть лодыжку - меньшая из возможных бед, самое неприятное это постоянное давление на ступни, так как жестких подошв мой предшественник в этом теле никогда не видел, то все неровности отдавались в ступню, будто я шел босиком, из-за этого быстренько сойдя на обочину, я зашуршал короткой зеленой травой, пропитанной утренней росой. Локстед - город третий по величине в королевстве, только вот располагался он на самом его краю, окруженный полукольцом гор за которыми лежал Хладный океан, потому торговых караванов было не очень много, да и просто путников я не встретил. А потом начали попадаться первые поселения аборигенов к которым пропустив парочку, я решил таки выйти. Все же окунаться в местный социум постепенно лучше, чем сразу оказаться в людской жерловине вулкана города. Хотя на самом деле, хотелось просто пожрать нормальной еды. Ворон с криком 'я пошел' куда-то улетел и мне ничто больше не мешало слиться с толпой. Как и прошлые, эта деревня таблички с названием не имела, одна улица параллельно тракту, домики с соломенными крышами, деревянные и каменные в перемешку, а ближе к центру находился двухэтажный трактир с просторным прямоугольным подворьем на котором суетилось несколько молодых парней голых по пояс и с черным ошейниками на шее, которые мне сразу чем то не понравились, как-будто шел от них неприятный запашок, вроде и не учуять носом, но от этого не менее неприятный. Зайдя в широко распахнутую дверь, я оглядел помещение уставленное десятком столов с длинными лавками, чуть правее располагалась стойка, а за ней в расшитой узорами красной дорогой рубахе стоял, оглаживая изрядно поседевшую бороду, важный пузатый и розовощекий мужик лет пятидесяти с жиденьким хвостиком темно русых волос, стянутых ремешком украшенным зеленным драгоценным камушком. Тот злобно уставился на меня, да так пристально и презрительно, что я даже в первый момент растерялся не зная, что сказать, пауза затягивалась и я поднял вверх руку:
  - Да прибудет с вами сила! - ляпнул я, почему то пришедшее мне на ум, приветствие из Звездных Воин; - есть чего откушать?
  - Обед найдется за пять медяков. А деньги у тебя малец есть? - прищурился хозяин успевший оценить мой бедный невзрачный прикид. Я молча сел на лавку за одним из столов, что ближе к стене напротив входа, чтоб видеть все, что происходит в помещении и при этом не бросаться в глаза, развязал свою, пахнувшую пылью, поклажу и достал из кармана тулупа серебряную монетку, которую тут же бросил перед собой на стол.
  - Алиса, чтоб тебя Бездна сожрала, у нас посетитель, - громко крикнул толстопузый хозяин и из двери возле стойки выскочила девушка лет двадцати в косынке, светлом дешевом платье и таком же черном ошейнике, что и у работников во дворе. Миловидная официантка робко улыбнулась мне, ловким наметанным движением смахнула серебряную монету и тут же взамен на столе оказалось пять медяков. Видимо сдача (а значит, если меня не напарили, то в одном серебряном десять медяков) подумалось мне, а девушка уже застучала босыми ногами обратно на кухню. Хозяин же с двумя деревянными кружками подошел ко мне, крякнул и сел напротив.
  - Жарко сегодня. Вот холодненького испейте эля. Сами варим, - толстяк сделал несколько глотков и, достав платок вытер вспотевший лоб; - а вы молодой человек почему один, где ваши спутники али родители?
  - Я горец, еду в Локстед к братьям наниматься в стражу, - брякнул я наскоро придуманную легенду и отпил местного темного пива, довольно приятного на вкус и освежающего, надо признать.
  - Одному нынче опасно на дорогах то, душегубов полно, а под чьим началом ваши уважаемые братья служат, у меня племянник сотник, в страже не последний человек; - продолжал допытываться толстяк и так мне эти вопросы не понравились, что захотелось тут же отсесть. Очень грубо работает, он явно пытался узнать кто я такой. Как-будто силясь решить для себя: я сам по себе или нет. И что будет. если он поймет. что я одиночка можно лишь гадать.
  - Не знаю, последний раз видел их два года назад. Вот приеду тогда и видно будет, -несколько размыто и туманно ответил я, а тем временем девушка поставила на стол овощную похлебку и гречневую на вид кашу с кусочками мяса; - а что у вас, столовых приборов не подают? - тщетно пытался я взглядом найти вилку или ложку.
  - Путники обычно с собой ложку с ножом носят. Алиса, подай гостю прибор, - девушка упорхнула к стойке и через мгновенье вернулась с кружкой в которой было несколько дерявяных резных ложек. Вытащив одну, я набросился на еду отламывая кусочки еще теплого, свежеиспечённого каравая довольно грубого помола. Хозяин лишь искоса посматривал и потягивал эль.
  - После сытого обеда передохнуть в обществе девушки не желаете? У меня тут на подворье есть пяток рабынь на выбор. Всего за серебрушку, - ухмыльнулся мужик, вытирая пиво с сальной бороды и рассматривая меня как то странно, будто вещь что ли, от чего я поморщился, но тот, не верно истолковав мою гримасу, стал развивать мысль; - да чего спешить то, до города чай часика два три пешем ходом осталось, а на улице полдень даже не настал. А с красавицей в тенечке переждать самое пекло сами Близнецы велели; - от последнего аргумента у меня вообще начались колики, и я, через силу проглотив последнюю ложку каши, встал, собираясь обратно в путь.
  - Спасибо за еду хозяин, но мне пора в дорогу, а девушек я себе и в городе найти смогу, - вот что означали эти ошейники, знаки принадлежности к рабскому сословию и в полях, которые я проходил не так давно трудились тоже выходит рабы. Я тогда особо не приглядывался, но черные полоски на фоне оголенной кожи шеи теперь вспомнил. Домыслить я не успел, потому как услышал позади себя шорох, а потом провалился во тьму бессознательности от сильного удара.
   Очнулся я от боли в затекшем теле, свернутые за спину руку были крепко завязаны веревкой от чего я непроизвольно хихикнул, пригодились все таки хитрые ботиночки Сьёви, еще как пригодились. В затылке саднило, толстопузый рабовладелец саданул чем-то тяжелым, явно от всей души и с запасом, а я тоже хорош, дитя двадцать первого века на каникулах, расслабился будто неубиваемый. Ни хрена меня жизнь не учит, ведь понимал, что вопросы трактирщика этого средневекового совсем не случайны, но никак не мог предположить, что можно вот так опасаться нападения среди бела дня, прямо в людском поселении. Хотя с другой стороны стоило бы, ведь и правда, мелкий юный одиночка простолюдин - это идеальная мишень.
   За дверью моей сырой каморки (явно подвального типа) послышались шаги и я, активно заработав пальцами, расковырял подошву правого ботинка и надрезал путы извлеченным оттуда лезвием. Кто то отодвинул металлический засов и зашел внутрь, приглядевшись сквозь тьму помещения, я без труда рассмотрел своего визитера: великан, ростом хорошо так за два метра, полностью чернокожий и лысый мужчина, вылитый афроамериканец с характерными широкими губами и приплюснутым носом, под обносками одежды просматривались пласты мышц, а шею украшал все тот же пресловутый рабский ошейник. Мужчина присел рядом со мной и поставил на пол свой гостинец: ведерко с водой. Вытащив из него полную плошку, он поднес ее к моим губам.
  - Пей, иначе умрешь, - пробасил негр с характерным акцентом и я жадно стал глотать колодезную стуженую воду.
  - Скажи, почему на мне нет ошейника, ведь меня же за этим сюда посадили, чтобы сделать рабом? - решил получить я информацию, прежде чем начинать действовать.
  - Ошейники делают только служители Близнецов в городе, - неохотно ответил мой гость и стал кормить меня с ложечки какой то похлебкой, предусмотрительный толстопуз на всякий случай приказал не развязывать пленника до поры.
  - А что, нельзя повесить на шею любую черную тряпку? - не понял я смысл этих лишних заморочек с храмом.
  - Эти ошейники подчиняют волю. Если нам приказывают, ослушание такого приказа, ведет к боли. Очень больной боли, - добавил негр немного подумав.
  - Магия что ли? - искренне удивился я, ведь Астерас прямо сказал, что местные служители культа сию субстанцию не приветсвуют.
  - Демба не знает, - пожал тот широченными плечами и собрался было подняться с чувством выпаленного долга, но я, дернув надорванные путы, освободил руки и ударил пальцем в точку над виском, после чего Демба потерял сознание и рухнул на земляной пол, выбывая из игры где-то примерно на час. Я же снял с него пояс с оружием наподобие мачете, а затем, немного подумав, отодрал кусок его грязной рубахи и обмотал ею голову, оставив открытой лишь тонкую линию для глаз. Раздевать несчастного дальше смысла не было благо моя собственная 'фирменная' одежда из хазуна оставалась на мне, видимо ничем не заинтересовав гребанного местного рабовладельца, и на том спасибо. Даже перчатки при мне, а пояс с оружием я тут же надел, и сразу почувствовал себя увереннее.
   Прежде чем выйти, я решил подробней рассмотреть ошейник: ну плотная кожа, ну вот метка стоит или клеймо, если хотите, определяющая принадлежность к хозяину (на ней помимо прочего красовались буквы) и главное на ошейнике не было швов, из-за чего остро вставал вопрос о том, как эту хрень надевали на шею. Плотное, круглое кольцо без замочков и все: для очистки совести я взялся за ошейник руками с целью провернуть его вокруг шеи и тут случилось необычное, от моего прикосновения сей артефакт зашипел, а мою кожу слегка начало покалывать, через секунду объект моего интереса рассыпался мелкой крошкой. И чего было огороды городить с этой фигней, если она такая хрупкая или это от меня такой действенный деструктивный эффект?
   Пожав плечами, я стряхнул с рук остатки пепла и двинулся вверх по узкой деревянной приставной лестнице, что вела в 'мой' подвал с тремя камерами помимо той, где я томился. Остальные были пусты и я с чистой совестью, человека не нашедшего собратьев по несчастью, продолжил путь в сторону квадратного зева прохода. Высунув наружу голову, я огляделся и прислушался. В полупустом помещении метров тридцать на десять на грязных лежанка, сильно воняя потом, спали рабы числом добрых два с половиной десятка. Первым желанием любого книжного героя, наверное, было бы броситься спасать несчастных, срывая рабские ошейники аки ярмо, но только вот личного делать этого не стал. Мало ли что здесь за жизнь, может я только хуже людям сделаю, да и вообще, как то особо дела да них мне нет, говоря на чистоту. И лишь потом возникла мысль, что убив их толстопузого хозяина (а это я сделать решил стопроцентно, в силу своего дурного, злопамятного характера) я, возможно, и так освобожу этих несчастных от его воли. Широко оскалившись, очень довольный придуманной для себя отмазкой я бесшумно двинулся к двери ведущей на выход. Та, мне на радость, оказалась не заперта и я выскользнул на задний двор соседнего с трактиром богатого (на фоне деревенских халуп) дома. Осмотревшись. я обнаружил еще один деревянный барак очень похожий на тот из которого вышел. Видимо женский, так как в 'моем' храпели на первый беглый взгляд только мужчины. Были и еще какие то постройки, но я оглядел их лишь вскольз, сам же вычленил для себя главную цель: балкончик на втором этаже вряд ли был чем то иным кроме как самой прямой дорогой в покои местного 'отца' угнетенного народа. Подойдя к стене, я цепляясь за выступы и неровности каменной кладки споро полез вверх с проворством и сноровкой, которой позавидовали бы даже опытные скалолазы. Благо руки были свободны, ведь метательный штырь был быстро засунут обратно в свой тайный схрон.
   Перемахнув через оградку балкона, я тихонько отодвинул отделяющую меня от входа в комнату ткань, что заменяла двери снятые с петель в связи с теплой весенней погодой. Убедившись в том, что кроме двух раскатисто храпящих тела на широкой кровати с балдахином никого нет, скользнул в полусумрак спальни. Ковры, дорогое оружие, украшения, статуэтки все это меня нисколько не занимало ибо даже если бы я знал куда все это добро сбыть, все равно не стал бы так глупо светиться, да и спина не казенная. А вот на золоте, чье оно было до меня не написано потому, подойдя ближе к кровати и не долго думая, я перерезал горло невыносимо толстой, краснощекой, отвратной на вид бабище и, зажав рот лежащему рядом трактирщику, болезненно дернул за его пухлый мизинец. Тот открыл глаза и уставился прямо на меня. По лицу скользнуло узнавание, возмущение и наконец испуг.
  - Хоть пёрнешь слишком громко, перережу глотку как твоей жене, - прошептал я, повернув голову хряка в сторону тела его благоверной из которого кровь все хлестала и хлестала как из хорошей свиньи; - если все понял, кивни; - на лице сильного мира сего был уже не испуг, а печать настоящего ужаса и он активно закивал, после чего я таки убрал руку.
  - Ты знаешь кто я такой, моя родня в Локстеде отрежет тебе голову, если тронешь хоть пальцам, - начал верещать мужик, но на его счастье очень тихо.
  - Они там а тут и весь твой. Ну а кто ты и так ясно - ты разбойник. Мерзкий разбойник-работорговец. И ничем от бандитов с большой дороги не отличаешься, - спокойно зашептал я, холодно улыбаясь; - но если покажешь, где лежит твое золото, оставлю жизнь, так и быть.
  - Как я могу тебе верить? - прищурился он
  - Никак, но выбора у тебя по прежнему нет, а я теряю терпение, - угрожающе поднял я свой мачете медленно двигая лезвие в сторону горла пузана. Но тот успокаивающе выставил вперед руки, а потом, медленно поднявшись, нырнул под кровать. Через десяток мигов (так здесь назывались секунды) из под кровати появилось три пухлых сундучка, а моя жертва сняла с шеи висевший на золотой цепочке ключ и быстро открыла все три замка.
  - Все. Больше у меня ничего нет, - я кивнув ему одобряюще, резко чиркнул сталью по горлу и подхватил мешком падающее на пол тело. Когда агония умирающего завершилась, я, поднатужившись, положил телеса жирдяя на ложе к трупу своей благоверной, ведь не хорошо разлучать такую гармоничную пару, и принялся осматривать свою добычу. Монеты, камни, украшения - целое состояние, наверное. По крайней мере если судить по цене на обед, то с таким добром можно не шикуя сыто провести пару жизней. Побродив по комнате и найдя чистую простыню, я быстренько сложил монеты в нее и сделал узел, чтоб было удобно повесить на плечо, остальную добычу раскидал по сундукам и задвинул те обратно под кровать. Побросав ковры, шкуры и прочие хорошо горящие предметы на кровать к хладным телам, я поднес канделябр с горящими свечками и поджег сиё нагромождение с двух сторон, а потом, повесив узилок на плечо, спрыгнул с балкона и дал стрекача в сторону поля, приняв изрядно левее деревни, держа тракт в пределах видимости. Когда место моей вынужденной задержки скрылось из пределов видимости, я перешел на шаг, выравнивая дыхание. Надо бы было взять какое то оружие, кроме мачете, да вот только все за что цеплялся глаз было скорее предметами понта, нежели боя. Слишком вычурно и примечательно, особенно для такого нищего подростка как я. Наткнувшись на валун, чем то напоминающийся задницу (так же характерно разделенный на две половинки), я отсчитал от него триста шагов строго на восток и присел скидывая поклажу. Рядом, разрезая тишину ночи, захлопали крылья и около ног приземлился старый знакомец:
  - Выигрыш есть, можно поесть, - послышалось в моей голове; - дядя Федя на делюгу не опоздал? - я, не выдержав, нервно рассмеялся, прогоняя все дурные мысли накопившиеся за эту ночь, и, не говоря ни слова, достал оружие, чтобы проверить им плотность почвы. А ворон, походив вокруг меня и что то недовольно проверещав на птичьем, улетел в сторону деревни. Расчистив участок от густо растущей на нем травы, я принялся медленно, но верно копать ямку для клада. Тащиться в город с таким богатством и внешностью юного лоха, увольте. Жизнь уже показала, как я был не прав, расслабившись. Глаз зацепился за что то и я поднялся на ноги. Вдалеке занималось зарево пожара. Все таки не успели потушить мой костерок, теперь есть мизерная вероятность, что все спишут на случайный пожар. На плечо опустилась тень, я посмотрел на прилетевшего вновь ворона и прибалдел, тот держал в клюве не большую полуметровую деревянную лопатку.
  - Дядя Федя с понятием. Он соображает. Как придем в город нальешь? - вопросительно повернул голову ворон и, дождавшись моего кивка, выпустил лопатку из клюва.
  - Слушай, головач. Расскажи, что вы за... кхм.. народ то такой, - полюбопытствовал я, с лопаткой деле пошло веселее, темп работ здорово вырос.
  - До хрена любопытный что ли? - зыркнул на меня ворон, но потом, с минуту помолчав, заговорил; - мы были лучшими друзьями магов. Они нас собственно и создали когда-то. Не было такого головача у которого не оказалось бы мага. Они нас кормили, поили, обсуждали с нами заклинания и опыты, мы помогали чем могли: советом там мудрым, например, - гордо задрал голову вверх птиц, но потом помявшись немного признался; - но по большей части ингредиентами. У нас на них нюх ого го! Раз что то почуяв из растительного или животного, всегда потом сможем найти. А потом всех магов убили злые люди в красных рясах, приспешники бездны, - злобно зашипел ворон; - как умер мой отец, когда мне было пять, так я и один, скитаюсь по свету, но больше таких как я не встречал.
  - И долго скитаешься? - решил поддержать я диалог; - где побывать успел?
  - Три года уже, пол континента облетал, везде люди, города, поля, леса. Все одно и тоже. И ни одного головача, даже самого завалящего, - повесил клюв дядя Федя.
  - А чего тебе от меня то надо? Я думал, придя в деревню, что ты улетел с концами, - поднялся я, вытирая со лба пот. А потом, убедившись в достаточной глубине ямы, кинул туда свой клад, предварительно отложив полтора десятка золотых.
  - НУ так, ты же маг. Это даже из далека видать. Ты маг, я головач - улавливаешь логику? - запрыгнул мне на плечо ворон и уставился своими черными глазищами в мои.
  - Улавливаю. Только магичить я не умею и вряд ли учителя в королевстве на каждом углу. Или ты сам можешь меня научить?
  - Могу научить что то тырить. Я тебе что, бесплатный справочник по магии? Я ворон, хоть и головач, придурок. Или в твоем мире есть курсы магии для воронов? - постучал себе по черепушке головач. На это я лишь пожал плечами и начал ровнять землю на месте закопанного клада, а потом побросал туда сорванную ранее траву, чтоб не сверкать проплешиной и улегся сверху. Перед глазами заблестели звезды, такие похожие на наши, Земные, но расположенные не так как у нас. Эти огоньки как-будто взял в ладоши неведомый бог и, хорошенько размешав, выкинул на полотно ночного неба в случайном порядке. А луну здесь называют Мелиса, красивое с синеватым оттенком светило, оно гладило своими бледно-синими лучами мое лицо, будто заботливая мать и, расслабившись, я начал проваливаться в сон, только сделать это мне не позволили. Сперва послышался размеренный топот от чьей-то тяжелой поступи, он приближался и, судя по глухому, отчетливому звуку, хозяин этих ног весил не меньше сотни килограмм, а скорее даже на порядок больше. Я отодвинулся ближе к кустам и слился с тенью.
   Честно говоря я ожидал увидеть на месте своей недавней стоянки кого угодно, только не эту великаноподобную образину. Негр, уложенный мной отдыхать в подвале, активно вертел головой, пытаясь меня обнаружить, только это было невозможно без моего желание. На дите Юга теперь были спорые высокие сапоги, просторная рубаха с замысловатой вышивкой и светлые штаны в тон, за спиной на перевези весели ножны с двуручным мечом, а на плече он нес небольшой коричневатый мешок. Забавная картина, агрессии я в парне не чувствовал и потому поднялся на ноги и вышел из тени, ворон тут же оказался у меня на голове.
  - Вам чего, милый человек? - улыбнулся я негру.
  - Ты снял ошейник и убил хозяина. Теперь Демба будет служить тебе, как новому хозяину, выплачивая долг жизни, - пробасил парень, а на лице даже мускул не дрогнул.
  - ТЫ мне ничего не должен, можешь идти на все четыре стороны, я мстил карапузу лично за себя,- махнул я рукой, но Демба продолжал стоять на месте не двигаясь и смотря в одну точку, ну как точку, на меня;- я так понимаю уходить ты не собираешься?
  - Нет!
  - И отделаться от тебя у меня не выйдет?
  - Нет, - браво повторил негр, но потом передумал; - да! - потом опять подвис на минуту что то решая и родил; - Демба хотел сказать, что не выйдет.
  - Ну, тогда показывай чего принес интересного, - сдался я, прекрасно понимая, что бывают такие люди, которые втемяшат себе что-то в голову и как бараны прут не оглядываясь. Таких проще убить, но убивать этого слона с глазами ребенка не хотелось.
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"