Аннотация: Личное знакомство - великое дело. И короткая встреча в Вене изменила этот мир.
После суточной работы над статьей по национальному вопросу, желание подышать свежим воздухом было непреодолимо. Он вышел из дома, и не торопясь, наслаждаясь прогулкой, пошел по улице Шенбруннер-Шлоссштрассе к центру Вены. Вокруг притих безмятежно - сонный австрийский январь нового, тысяча девятьсот тринадцатого года. Мирные, безветренно-чистые, не заметенные снегом австрийские улочки были совершенно непохожи на родину. Это впрочем, не успокаивало. Скорее наоборот - раздражало. Иосифу здесь было тоскливо. Ему хотелось назад, на родину. К ставшей привычной постоянной опасности и напряженной, выматывающе-нервной реальной работе. Долго погулять в одиночестве не получилось. Пройдя метров пятьдесят, он заметил размашисто шагающего навстречу хозяина квартиры, которую только что покинул.
- Гуляешь? - поинтересовался подошедший.
- Гуляю Саша, надо мозги проветрить. Присоединяйся?
- С удовольствием. Денек - загляденье.
Дальше шли вдвоем. Погуляв минут тридцать, Иосиф заметил вывеску небольшого кафе. "Зайти?" - мелькнула у него мысль. "Чашка прекрасного венского кофе, который изумительно варят даже в самых невзрачных кафе, и можно возвращаться, заканчивать статью. А потом домой - в Россию".
В кафе было пусто. Они сели за столик, спросили кофе. И замолчали. Как в кафе появился небритый тип лет двадцати пяти, в грязном черном котелке и длинном, чуть не до земли пальто, похожий на опустившегося бродягу, они не заметили. Вошедший окинул кафе голодным, затравленным взглядом, углядел в углу прилично одетых господ и нерешительно направился к ним.
- Простите, господа, вы не интересуетесь живописью? - вежливо поинтересовался он.
"Живопись?" - человек с пышными усами отвлекся от размышлений и внимательно оглядел спросившего. "Бродяга - подумал сочувственно - нищий художник. Голодный наверное". Деньги у него были. Небольшие, но... Иосиф знал, что такое нищета. И голодать ему приходилось. "Вежливый парень - продолжил оценивать он собеседника - не опустившийся. Милостыню не просит, про живопись спрашивает".
- Он художник? - обратился Иосиф к соседу - спроси его.
- Вы художник? - переспросил на хорошем немецком тот.
- Да. Если вас интересует, я мог бы показать вам свои эскизы, герр...
- Герр Трояновски. А это герр...
- Герр Иозеф - хмыкнул второй, уловив смысл - Саша, тут нет смысла конспирироваться Пападопулосом. Присаживайтесь - махнул он незнакомцу. С удовольствием посмотрю рисунки.
Саша, предложи ему хоть кофе с пирожными - явно голодает парень.
- Мы хотели бы взглянуть на ваши эскизы - перевел Трояновский. Позволите пока предложить вам кофе?
Он подозвал официанта:
- Большую чашку кофе и пару пирожных. Вы не возражаете? - обернулся он к художнику. - Сладкое полезно творческим личностям, стимулирует мозг - заметил Иосиф. Лидер большевиков Кавказа в Тифлисе и Баку видел многих представителей богемы, подобных этому австрийскому. И относился к ним дружелюбно - среди них были действительно талантливые ребята.
- Спасибо герр Иозеф. Мое имя Адольф, если позволите. Вот эскизы - он протянул пачку пейзажных зарисовок.
Сталин рассматривал рисунки медленно. В живописи он не разбирался, рисунки казались ему неплохими, но главное - он ждал, пока болезненного вида юноша съест пирожные. Адольф ел быстро, но опрятно, старательно скрывая жадность.
"Точно голодный - подумал Сталин - угостить его завтраком, что ли? Марки остались, в Россию их не потащишь. А домой уже скоро. Надо бы только предлог найти, а то они гордые - богема. Еще откажется".
- Мне нравятся ваши пейзажи. А портреты вы не рисуете?
- Ваш нарисую с удовольствием - едва услышав перевод, ответил художник.
- Конечно. Но перед этим, вы не составите мне компанию за завтраком, герр Адольф?
За завтраком разговор зашел о политике.
- Я, вообще-то марксист - улыбнувшись, заметил Иосиф - в России сейчас все приличные люди марксисты. Хотя бы немного.
- Я отверг теорию Маркса - страстно заявил Адольф. Я живу в Вене пять лет. Пять лет, в течение которых я зарабатывал на жизнь сначала как подмастерье, а сейчас как художник. Голод - постоянный мой спутник. В Вене я научился ненавидеть. Я презираю демократию и нахожу облегчение лишь в мечтах о великой и славной Германии. Вы боретесь за свержение царя? Я тоже считаю, что наш император - слабовольный Габсбург должен быть сброшен. Мы, немцы, должны объединится - Германия, Австрия... И объединенный Рейх станет великой страной.
- Сейчас я как раз пишу о марксизме и национальном вопросе.
- Национальный вопрос? - взвился Адольф - вы ограничены и не понимаете: марксизм это лжетеория для порабощения национального духа. Национальный дух, дух расы - вот главное. Я на всю жизнь останусь верен антимарксизму. И я ненавижу евреев. Как крыс. Как паразитов и кровососов. Однажды на венской улице я встретил еврея и спросил себя: "Может ли э т о быть немцем?" Затем последовало то, что я называю духовным поиском - борьба между чувством и разумом. Евреи, объединяются с вами, марксистами, чтобы уничтожить мир. Если евреи с помощью марксистов одержат победу над миром, то это будет означать гибель для человечества.
Апломб молодого художника Иосифа забавлял. Как и призывы.
- А если победу одержат марксисты? С помощью евреев? - улыбнувшись, поинтересовался он - тогда, гибель человечества не наступит, верно?
Собеседник смутился.
- Простые вопросы - это вопросы, на которые труднее всего отвечать - протянул он.
- Ну что ж, я желаю вам удачи - Сталин встал и протянул руку - к сожалению, мне надо идти. Надеюсь, при следующей встрече вы сможете написать мой портрет. Адольфа из венского кафе он запомнил. Тогда у него было не так много знакомых иностранцев. И среди них ни одного художника.
...
В следующий раз они встретились больше чем через четверть века. В Бресте, на новой границе двух стран-союзников.
- Сейчас у нас другой переводчик - улыбнулся рейхсканцлер - но я не оставил мысли написать ваш портрет... герр Иозеф.
- Сейчас есть много моих портретов, герр Адольф - ответил генеральный секретарь ВКП(б). Но написанный вами я бы повесил на самое почетное место. Думаю, это будет хорошим символом советско-германского союза.
- Я никогда не забуду, что в дни моей нищеты и скорби, в Вене, я встретил совершенно незнакомого русского марксиста накормившего голодного и оборванного художника. Просто так, не требуя ничего взамен. С тех пор я испытываю большую признательность лично к вам и к вашей стране.
- Я благодарю вас еще раз, за ваше первое личное письмо, напомнившее мне не только о нашей прошлой встрече, но и о нашей молодости. То ваше послание положило начало укреплению дружбы наших народов и тесному союзу наших стран.
- Я часто вспоминал наш спор о победе - улыбнулся фюрер - оказалось, между нашими позициями нет противоречий. Просто победа для каждого своя. И к ней мы можем идти каждый своим путем, не противореча друг другу. А вот противники у нас одни... впрочем, один из наших общих исторических врагов уже не существует. И очень символично, что наша вторая встреча, и первая - как вождей наших народов, проходит именно на земле поверженного неприятеля.
- Да - улыбнулся Сталин - я тоже помню наш разговор. Труднее всего отвечать на простые вопросы. Вы были правы тогда, герр Гитлер. Но только в этом.
...
Сталин читал проект сообщения "Правды":
"С 28 ноября по 1 декабря 1943 года, в г. Тегеран (Иранская народно-демократическая республика) прошла конференция глав правительств трёх союзных держав, при участии дипломатических советников и представителей военных штабов".
Генералиссимус улыбнулся. "Правда" скромничала. В Тегеране делегации были тысячными.
"В ходе переговоров участники конференции пришли к соглашению о необходимости принять меры для окончательного освобождения страдающих под империалистическим гнетом народов. Советская делегация, идя навстречу пожеланиям союзных правительств, заявила, что СССР готов направить необходимое количество войск для завершения освобождении страдающих под гнетом оккупации народов.
На конференции также обсуждались вопросы послевоенного устройства мира и безопасности народов. Советская делегация подчеркнула необходимость осуществления эффективных мер против возрождения милитаризма и реваншизма. В принятой 1 декабря 1943 участниками конференции "Декларации трех держав" говорится о полном согласии трёх держав относительно масштаба и сроков мероприятий, которые будут предприняты для окончательного установления мира на земле. Можно выразить уверенность в том, что согласие великих держав обеспечит прочный мир между народами. Конференция в Тегеране способствовала укреплению коалиции и вновь подтвердила возможность тесного и плодотворного сотрудничества государств с различным общественным строем в решении международных проблем. Именно об этом шла речь в совместном коммюнике председателя СНК СССР И. В. Сталина, рейхсканцлера Германского Рейха А. Гитлера и вождя Италии Б. Муссолини".
Да, сейчас основным был вопрос о дальнейшем. Война показала возможность союза государств с разной идеологией. Теперь следовало пройти проверку миром.
"Вождь германской нации А. Гитлер, являющийся выдающимся художником, преподнес председателю СНК СССР И. В. Сталину в знак вечной признательности и союзнической благодарности портрет Сталина, написанный лично рейхсканцлером..."