Молодой человек снял шапку-менингитку и расстегнул пыльную рабочую куртку цвета хаки. От волос поднимался пар. Носком резинового сапога он счистил с лопаты липкую грязь и, облокотившись на черенок, глубоко вдохнул прохладный осенний воздух.
-- О-го-гоу! -- крикнул парень и прислушался. Тишина. Эхо заблудилось среди голых стволов.
Он посмотрел на желтеющую в яме глину, почистил от влажной земли бондану, с которой весело подмигивал желтый смайлик. Чего-только не найдешь в лесу. Небось городские грибники потеряли. Потом перевел взгляд на черный пакет с двумя трехлитровыми банками. Прикинув, что яма маловата, парень перехватил лопату, поставил острие сантиметров на тридцать от края ямы и наступил на него ногой в резиновом сапоге. "Граждане! Храните траву в банке! Стеклянной и под землей! -- усмехался он про себя, -- а черт, что ж ты не идешь? Корень попался".
Молодой человек всем телом навалился на лопату, но она не заходила глубже середины штыка. Тогда он потянулся вверх, схватив черенок обоими руками, встал на носочки и с силой воткнул металл в землю. Внизу хрустнуло. Штык вошел на две трети. Он наклонил лопату вперед, назад, попробовал надавить. "Нет. Толстый корешок". Снова вытянулся в струнку и шмякнул. Под ногами хрустнуло сильнее. "Пошла родимая. Перерубил". Он наклонил черенок на себя. Вместе с вывернутой землей в яму вывалился склизский продолговатый ком.
Землекоп наклонился пониже, чтобы рассмотреть ком. Его вырвало прямо в яму. Упав на четвереньки, парень закашлялся. Сквозь гниющую зеленоватую жижу в перемешку с землей ухмылялся белыми зубами человеческий череп. В пустых глазницах копошились черви, но их молодой человек уже не увидел: он бежал прочь из чертового леса, забыв и черный пакет, и лопату, и выпавшую из кармана шапку-менингитку.
*****
Валентина Валерьевна пошарила рукой рядом с дверью. Щелкнул выключатель. Помещение осветилось белым светом, но левый угол остался в полутьме. Сколько можно говорить электрикам, чтобы поменяли лампу? Платить такие деньги за офис и постоянно уговаривать владельца обслуживать его как положено. Валентина Валерьевна подошла к столу Иры. Ну конечно: уборщица едва промахнула тряпкой пол, оставив пыль в углу между компьютером и стеной. Надо будет поговорить с девочками, всем вместе пожаловаться Илье Игоревичу. В конце концов, у нас уважаемая компания с головным офисом в Москве. Почему к нам относятся так, как будто мы торгуем носками на рынке.
Женщина сняла легкое осеннее пальто и берет, оправила волосы, заглянув в зеркало. Ну вот покупают они дорогущие кремы и что, как будто в пятьдесят не будут выглядеть также. Ольга то ладно, у нее муж богатый, может себе позволить. А Ирка куда со своей зарплатой младшего бухгалтера? Пытается за Ольгой угнаться, чуть ли не в рот ей заглядывает. Только у Ольги жизнь устроена: и ребенок и жилье, да не какая-нибудь однушка в хрущевке, а свой загородный дом. Зазнаётся конечно -- никуда не денешься, с такой-то жизнью -- но самую малость. На юбилей вот к Илье Игоревичу не пришла, хотя туда всех пригласили, даже Виталика. Может себе позволить, если муж -- замдиректора. Место Володя ей нашел хорошее: сам замдиректора, жена -- замглавбуха.
Валентина Валерьевна взглянула на часы: без пятнадцати десять. Она прошла к своему рабочему месту, грустно вздохнула, когда на глаза попалась кипа бумаг слева от монитора (квартальный отчет, всю неделю будет суматоха. И, конечно, вся работа на нее: девочки, как всегда, наделают кучу ошибок) и, наклонившись, включила компьютер. Пока он загружался она успела вставить новый фильтр в кофемашину на кухне, и сходить набрать воды, чтобы полить фикус у Ольгиного стола. Сама то уж точно не вспомнит, вон даже компьютер забыла выключить.
Минутная стрелка настенных часов указала точно на единицу, но в офисе по прежнему не было никого кроме Валентины Валерьевны. Ничего удивительного, Ира постоянно опаздывает, а Ольга с мужем вообще могут не прийти. Странно только, что нет Виталика. Хотя, кто его знает, может закрылся там в своей каморке и пялится в монитор. Нет, тогда бы дверь офиса была открыта. Прогуливает. Надо будет сказать Илье Игоревичу. Давно пора взять нормального программиста. Сидит у себя в конуре с утра до вечера и ведь даже не подумает убраться: пыль, хлам, коробки эти из под лапши. А на работу как ходит, это же ужас: пять лет в одних и тех же джинсах, волосы висят жирными сосульками, и вместо живота пузырь какой-то. Сколько раз ему говорила хотя бы волосы мыть, мерзко же смотреть. Бесполезно. Только бондану с дурацким смайликом на лоб натягивает и прячется за монитор. Неудивительно, что к двадцати пяти годам не то что семьи, даже девушки нету. Кому нужен такой? Целыми днями в игры играет да в Интернете сидит. Ох этот Интернет. Столько мерзости там: порнография, убийства. И самое страшное, что все это детям доступно. Вот и вырастают такие, как Виталик: не поймешь, что у них на уме.
Валентина Валерьевна села за свой стол, поставив рядом с чашку кофе и блюдце с булочкой. Первым делом она открыла страницу браузера. На белом экране появилась издевательская рожица и сообщение о том, что страницу загрузить не удалось. Значок в Скайпе тоже не загорался зеленым, что могло означать только одно -- проблемы с Интернетом.
В этот момент в офис вошла стройная девушка в юбке и ладно подогнанной кожаной куртке.
-- Привет, Ирочка. Ты представляешь, у нас опять нет Интернета. И Виталика, судя по всему, тоже нет.
-- Здравствуйте, Валентина Валерьевна, -- девушка повесила куртку на вешалку и прошла к своему столу, где начала переобуваться, -- давайте, проверим на моем.
-- Хорошо. Посмотрю, может быть Виталик все таки у себя. Хотя, ключ был на вахте.
Она взяла ключ от "программистской" каморки, дверь в которую находилась в дальнем углу офиса. Женщина постучала, потом покрутила ключ в замке, но дверь не открылась. Тогда она приникла к двери, прислушиваясь.
-- Закрыта изнутри. Там кто-то говорит.
-- А я знаю, что он там делает: закрылся и... -- Ириша не договорила, но Валентина Валерьевна поняла, что имеет в виду девушка.
-- Нет, ну что ты такое говоришь.
-- Я знаю, что говорю, Валентина Валерьевна. Мне Оля рассказывала, она жила в общежитии, когда училась в университете. А Виталик жил в соседней комнате. Как то она зашла к нему в комнату занять сахара или соли, а там Виталик со спущенными штанами перед монитором. А на мониторе сами понимаете что.
-- Фу, какая гадость!
-- Так. У меня тоже нет Интернета, -- девушка подошла к двери и постучала. Потом приложила ухо, -- Виталик, открывай.
-- И что ты думаешь он там...
-- Конечно, вы послушайте стоны какие. Такие только в фильмах бывают.
-- Ириша перестань, -- поморщилась Валентина Валерьевна, -- не хочу я ничего подслушивать.
Она принялась стучать в дверь кулаком и кричать:
-- Виталик, открывай! Мы все расскажем Илье Игоревичу, если ты сейчас же не откроешь!
-- И то, что я вам рассказала -- это мелочи, -- Ира на всякий случай понизила голос, -- я недавно такое видела у него в...
-- Все! Не надо. Не продолжай. -- отрезала Валентина Валерьевна.
-- Что тут у вас, собрание перед закрытыми дверями? -- в кабинет зашел высокий мужчина лет тридцати в костюме тройке. Запахло дорогим одеколоном. Мужчина улыбнулся каждой женщине, показав свои ровные белые зубы.
-- Володя, слава богу! -- обрадовалась Валентина Валерьевна, -- Представляешь, у нас нет Интернета, а Виталик закрылся у себя и...и...
Она не знала как продолжить, поэтому посмотрела на Иру, в ожидании помощи.
-- Да ты сам послушай, -- нашлась девушка.
Все еще улыбаясь, мужчина наклонился к двери. Через несколько секунд он весело-удивленно хмыкнул:
-- Ну дает.
-- По моему достаточный повод, чтобы его уволить, -- сказала Валентина Валерьевна, -- Ну вот как это назвать? На рабочем месте гадостями занимается.
-- Ай, все они одинаковые эти компьютерные, извиняюсь за выражение, задроты, -- махнул рукой мужчина, -- на его место придет такой же.
-- Не скажи Володя, -- Валентина Валерьевна отрицательно покачала головой, -- у меня невестка в банке работает. Так вот у них программист всегда с иголочки одет. И такой обходительный. Она сама, говорит, не верила, что такие бывают.
-- Ну, то в банке. А где Ольга? -- спросил Володя у Иры.
-- Не видела. Наверное, еще не пришла, -- ответила девушка.
-- Я думал вы вместе. Она же ночевала у тебя.
-- Эмм... -- глаза Ирины забегали из стороны в сторону, но через мгновение она уже кивала, не стесняясь глядя Володе в глаза, -- Да, да, конечно. Она немного задержалась. Поехала в салон сделать прическу.
Мужчина нахмурился, улыбка его исчезла. Он собрался спросить еще что-то, но вмешалась Валентина Валерьевна:
-- Нет, я не могу больше это терпеть. Просто наглость абсолютная. Володя сделайте что-нибудь. Ну нельзя так.
Володя постучал в дверь тяжелым кулаком, но ничего не изменилось. Он почесал затылок, не зная, что делать.
-- Володя, ты же сильный мужчина, -- сказала Ирина, -- выбей уже эту дверь. Как можно работать, когда тут такое творится. Да и вообще, может он там наркотиков наглотался и плевать на все.
-- Да, действительно, обнаглел совсем, -- согласился Володя, -- за шкирку выброшу отсюда.
Женщины согласно закивали. Мужчина разогнался и с силой ударил дверь подошвой кожаного ботинка. Дверь поддалась: хрустнула, но осталась закрытой. После второго удара она распахнулась настежь. На пол отлетела какая-то рейка, за которую держалась щеколда.
В нос ударил запах ароматических свечей и табачного дыма. Женские стоны, едва слышимые за закрытой дверью, стали такими громкими, что мужчина инстинктивно почувствовал тяжесть в паху. Первым шагнув в каморку, он повернулся направо и отшатнулся, уперевшись в стену. Его глаза расширились от ужаса. Среди стонов он услышал женский крик справа от себя. Кричала зашедшая следом за ним Ирина. Не перестав кричать она выбежала обратно в кабинет и, споткнувшись, упала на колени. Ее крик превратился в отвратительный визг, а сама она так и осталась на коленях, схватившись руками за волосы. Валентина Валерьевна молчала, чувствуя во рту вкус крови от прокушенной щеки, но не ощущая боли. И она и Володя широко открытыми глазами смотрели на пол, где лежала голая женщина с растрепанными светлыми волосами и широко раскинутыми ногами, между которых торчал розовый фаллос. Шею ее перетягивала веревка, привязанная к батарее. Грудь, живот и бедра были исполосованы тонкими порезами, сделанные судя по всему скальпелем, который был воткнут в правую ногу.
-- Блядь! Блядь! Блядь! Оля! Нет!!! -- закричал мужчина, подбежав к телу и пытаясь сорвать впивающуюся в холодную шею девушки веревку. Слова превратились в бессвязное хриплое бормотание, слезы капали на ее изрезанную синюшную грудь. Ничего уже нельзя было сделать. Подняв заплаканное лицо от тела жены, он непонимающим взглядом уставился в монитор. Обнаженные мужчины и женщины ритмично двигались на экране. Из колонок доносились похотливые стоны. Почувствовав эрекцию, он вскочил, схватил монитор за подставку и расшиб его об стену, а потом, размахивая оторванным куском как дубиной начал крушить все вокруг.
-- Я убью его! Я убью эту тварь! Я убью его! Где?!! -- безумные глаза смотрели на Валентину Валерьевну, которая по прежнему не издала не звука, -- Где он?!!
Мужчина подскочил к женщине, схватил ее за блузку так, что та затрещала и начал трясти ее:
-- Где он?! Где эта тварь?! Где он живет?! Я знаю!
Он отпустил Валентину Валерьевну и, пробежав мимо рыдающей на полу Ирины, схватил тонкую тетрадь со стола главного бухгалтера. В ней были записаны телефоны и адреса сотрудников компании, на всякий случай. С тетрадкой в руке он выбежал прочь из кабинета.
С тяжелой гудящей головой Валентина Валерьевна подошла к Ирине. Присела рядом с ней на корточки и погладила девушку по голове.
-- Бедная Ольга. Бедный Володя, -- сказала она отстраненно. Эмоции ушли куда-то, превратив окружающий мир в глухое ватное пространство. Ей хотелось, чтобы Ирина сказала хоть что-нибудь, лишь бы избавиться от невыносимой тишины, -- успокойся. Поговори со мной.
-- Как он мог? Как можно быть таким животным? -- Ирина подняла размазанное распухшее бесформенное лицо.
-- А если это не он? -- неожиданно даже для самой себя сказала Валентина Валерьевна.
Слова вызвали новый приступ истерии у Ирины. Сквозь рыдания Валентина Валерьевна услышала:
-- Это он...Я видела...Это он... Флэшка...Я видела...
Женщине пришлось долго ждать пока Ирина успокоится снова. Ей самой хотелось расплакаться, забыться, вывернуть душу в крике, но внутри как и снаружи было тупое ватное пространство без эмоций.
-- Что ты видела, скажи мне.
-- Флэшка, -- девушка все еще всхлипывала, но, похоже у нее просто не осталось сил плакать, -- Она попросила закинуть ей отчет на флэшку. Я открыла ее, а там...
Она закрыла лицо руками. Нет она больше не может плакать.
-- Что?
-- Там было много видео. Какие-то извращения. Я открыла несколько просто ради интереса, думала это Ольгины с дня рождения сына. Я испугалась...Она спросила, что такое и рассказала, что взяла... флэшку у Виталика.
-- Где эта флэшка?
-- Не знаю. Мы удалили все...все, что там было.
-- Господи, какой кошмар. Что творится с миром! Такая красивая, молодая. Семья. Ребенок. Боже мой и этот маньяк. Хоть бы Володя нашел его.
*****
Брюс открыл банку Bud. Выпив ее одним махом, он смачно рыгнул. Смятая банка отправилась на пол в компанию к пустой бутылке Джека Дэниэлса (остатки субботней party). Толстяк почесал между ног и сразу почувствовал приятное тепло в паху. "А не пошалить ли нам немного?" -- подумал он и довольно уркнул.
Ноутбук оказался рядом на кровати. Брюс нашел знакомый сайт. Пролистал несколько страниц, выбирая картинку покрасивее. "О, замечательно! Блондинка, удушение, садизм, мастурбация! Да, то, что надо". Ладони мгновенно вспотели, а во рту пересохло. Он кликнул на видео.
На картинке появилось миловидная девушка: белокурые волосы, голубые глаза. Она сказала несколько фраз по-польски или по-русски -- он не понял. Но это и неважно, главное, что красивая. Его руки потянулись вниз, а язык облизал пересохшие губы. Девушка настроила камеру так, что в кадре появилась батарея и экран монитора. Она подключила флэшку к компьютеру напротив и начала раздеваться под стоны из запущенного видео. У Брюса потекла слюна от восторга. Рука задвигалась быстрее. Девушка привязала себя за шею к батарее и начала играться с фаллоимитатором. Через несколько минут в ее руке появился скальпель. Она делала надрезы на груди и животе, одновременно затягивая удавку на шее и двигая рукой между ног. Картинка расплывалась у Брюса перед глазами. Он наскоро протер глаза и снова опустил руки. Давай детка, еще немного. Сердце тяжело стучало в жирной груди. Порезы на теле девушки становились все глубже, а удавка на шее затягивалась все сильнее. Наконец, ее глаза вылезли из орбит. Размахнувшись, она воткнула скальпель себе в ногу и забилась в конвульсиях. Брюс выстрелил спермой себе на живот. Довольный он высунул язык и закатил глаза. Девушка на экране дернулась в последний раз и затихла. Захлопнув крышку ноутбука, Брюс потянулся за салфеткой.