Начну я свой рассказ с того, что осенью мы наконец-то переселились в тот дом. Это был дом наших отцов и дедов, расположенный в средней части страны. Чудесное местечко: со всех сторон окружённая высокими холмами широкая долина была самам лучшим местом, если бы вам вздумалось провести тут остаток жизни, отойдя от дел.
Моя жена разделила это моё желание, и мы переселились в старый дом, окружённый огромным яблоневым садом. Своё небольшое дело я передал сыновьям и со спокойной душой удалился из города на заслуженный отдых. Сначала пришлось потратить некоторое время на обустройство, в некоторых коридорах пришлось менять то, что мой старший сын окрестил "соловьиными полами", но в целом старинный дом не подвергся перестройке.
Долгую зиму мы с женой провели так, как давно мечтали: сидя у жарко растопленного камина, я с книгой, она - с рукоделием, или совершенно ничего не делая, просто глядя в огонь, вечно живой, яркий и изменчивый, слушая гортанные песни ветров за окнами.
А потом настала весна. Что за чудесная пора! Я знаю множество людей, которых влечёт к себе море и запах соли, эта могучая стихия, столь могучая, что её вечному зову трудно противостоять; других людей влекут к себе горы - суровые скалы и вершины, резкие очертания и режущий ветер. Но для меня нет ничего прекраснее весеннего яблоневого сада, когда даже самое маленькое деревце одевается в нежный наряд: бело-розовые лепестки, словно тёплый снег окутывают весь сад, от приятного, почти густого запаха - настолько напоен им воздух - кружится голова. В то время я взял за обычай прогуливаться по светлым аллеям, постукивая по камням дорожки старинной, дедовской тростью. Да, мне пришлось взять её для подспорья: я уже не так молод, как был когда-то, когда ноги сами несли по излюбленным тропинкам.
Моя жена частенько составляла мне компанию.
Белые лепестки, кружась, падали на её аккуратно зачёсанные волосы, словно подвенечная шапочка. Мы тогда смеялись, что она снова надела наряд невесты. Жена хотела записать в невесты и меня, но я со смехом отряхнул лепестки.
Чуть позже, когда солнце стало почти по-летнему пригревать днём, но лепестки ещё держались на ветвях, моя вторая половина укатила с дочерью и её семьёй на юг, что до меня, то я, устроившись в своём любимом кресле, твёрдо заявил, что с этого места никуда не тронусь. И мои родные оставили меня в покое.
И покой не тяготил меня, наоборот, почему-то он доставлял мне почти неземное наслаждение. Казалось, что само время замерло в моём саду. Вечерами было ещё прохладно, поэтому я коротал время с книгами да стаканчиком старого доброго бренди. Слава Богу, жена не нашла мой тайник за портретом моего прадеда - сурового мужчины с пронзительным взглядом. Ведь я был уже не молод, кровь потихоньку остывала в моём теле, так что стаканчик бренди да огонь в камине помогали вспомнить былое тепло.
А весна длилась и длилась... Мне показалось, что она длится годами...
Но за весной сегда приходит лето. Яблони сбросили свои чудные лепестки, зато зацвели другие цветы. И снова я гулял по саду, под яблонями, наслаждаясь невероятным покоем.
Не могу сказать, что моя жизнь была переполнена опасностями и треволнениями, нет, судьба обошлась со мной весьма благосклонно, пусть и не раз поворачиваясь спиной, иногда я видел её улыбку. Как ни странно покой я с детства ценил превыше всего и всей душою стремился к благополучию и тишине. Возможно, моя счастливая звезда была ко мне добра. Впрочем, это было не только моим свойством характера, мои отец и дед и прочие родственники до пятого колена обладали им в равной степени, что и я.
Покой для меня - это дар.
Но как и всякий дар он не дается просто так. Если ты обладаешь даром, то должен будешь что-то отдать взамен. Или твой дар будет отобран. И в самом деле, пока жена была в отъезде, начались странности.
Случилось это ближе к сентябрю, когда солнце дням сияло в полную силу, зато вечерами прогретая земля заметно остывала. Наконец пришло время затапливать камины.
Что до меня, я снова вернулся к любимому мною бренди. И однажды я не нашёл бутылки в своём тайнике. Право слово, я не мог тогда пожаловаться на свою память. В нашей семье никто никогда на неё не жаловался, и я не был исключением. Возможно, её нашла и убрала служанка, но она обычно не позволяля себе подобного. Я самолично спустился в погреб, достал новую бутылку и поставил её в свой излюбленный тайник.
Через два дня ниша за портретом опять опустела. Причём у меня на глазах! Бутылка стояла там, полная на пять шестых золотистым напитком, и вдруг - мгновение - и словно тени в нише, сгустившись, поглотили её. Неверя, я провел рукой над тем местом, где бутылка только что стояла, но там не было ничего! Право слово, вместо трепета я испытал некоторое раздражение! Что за глупые шутки! Неужели и в своём доме я не могу пожить в спокойствии?! Так что я решил больше не рисковать, и мой излюбленный тайник был заброшен.
Прошла осень, близилась зима. Мой сад выглядел крайне жалко и неприглядно. Листья все до единого облетели, если где-то на ветках и оставался какой-то одинокий листок, то он лишь усугублял чувство тянущей тоски и жалости. Столь странное время - между осенью и зимой - тусклое и мутное, словно широко разлившаяся лужа, плохо влияло на меня. Мой покой стал тяготить. Даже прогулки по саду перестали разгонять тоску и печаль. Я понял, что начинаю замерзать.
Но однажды случилось нечто, что несказанно удивило меня. Это был второй случай, когда нечто необычное происходило в этом доме.
Тогда я плохо спал, всю ночь мне казалось, что по дому кто-то ходит. Но каждый раз, проснувшись и со свечой выглянув в коридор, я никого не видел. Устроившись в кровати поудобнее в который раз, я внезапно понял, что шторы, так плотно мной же задёрнутые, распахнуты и в комнату льётся радостный, серебристый лунный свет. Пришлось встать и задёрнуть занавеси, но стоило мне вернуться к кровати и задуть свечу, как шторы - не прошло и мига! - были снова распахнуты.
Я недоумевал, что за неведомая сила шутит со мной подобным образом.
Не хочу показаться не в меру хвастливым человеком, но флегматичность моего характера не позволяла мне испугаться. Наоборот, нечто необъяснимое, отошедшее от нормального положения вещей, начало раздражать меня. Я недоумевал, чем заслужил подобное, ведь всё к чему я стремился - это был покой, неужто я нарушил какие-то границы неведомых мне законов природы, чтобы подобное начало происходить со мной?
Но ни одно предположениен не давало мне ответа на вопрос: что происходит?
Моя младшая дочь наверняка вспомнила бы, что в старинных домах живут призраки, но я очень сомневался, что в доме столь уравновешенной семьи, как наша, может жить, точнее существовать, нечто подобное. Нет, я не верил в духов и привидений. В любом случае должно было найтись нормальное объяснение. И для себя я его нашёл: пора завязывать с бренди.
Отказаться от любимого напитка было очень тяжело, его заменил чай. Но разве чай мог так долго дарить ощущение тепла, как золотистый бренди - благословенный напиток богов. У меня постоянно мёрзли руки, поэтому я стал носить плотные кожанные перчатки. Но прогулок по своему саду не прекратил. Воздух очистился от осенней мути, по утрам на земле и опавших листьях уже искрился иней.
В тот серый день ничего не предвещало того, что предстанет моим глазам. Всё было как обычно, даже моя трость выглядела так буднично, словно существовала на земле не первую тысячу лет и уже успела свыкнуться со своим существованием. Воздух был прохладен и свеж, так что я не следил за временем. Я не склонен был задерживаться в холодном саду до темноты, но, как писала в одном своём письме (в далёкой-далёкой молодости) моя жена, "вечер подкрался незаметно". Тогда я стоял у ограды и любовался, как, тучи, разойдясь, алеют в последних лучах засыпающего солнца. Когда последний из них погас на верхушках тёмных яблонь, я направился к дому.
Но что-то остановило меня.
Я обернулся. Какое-то неприятное ощущение холодило мне лопатки, пальцы просто сводило от холода. И тут я увидел! Я увидел эти мерзские алчные глаза за оградой, пожирающие взглядом мой дом и мой сад. Просто глаза в тенях от кустов, где живое сливалось с неживым, превращаясь в шуршание и шевеление, которое сложно различить глазу, но всё твое существо знает, что оно там есть.
Я возненавидел эти глаза с первой же минуты, как их увидел. Лишь крепче сжал трость и направился к глядящему, чтобы проучить его. Я был рассержен, как ЭТО посмело смотреть на мой дом и сад ТАК?! Будто на какой-то лакомый кусочек! Мой дом - не блюдо!
-Убирайся прочь! - крикнул я, подняв трость.
Глаза моргнули, злобно сверкнули на меня острым взглядом и... исчезли.
Мне тогда хотелось обвинить Глядящего во всех странных происшествиях, случившихся со мной, но я понимал, что он здесь ни при чём.
Глаза до того нарушили мой душевный покой, что, возвращаясь, я стал свидетелем странного явления: перед крыльцом стояла молодая женщина с ребёнком на руках. Они были одеты в зимние наряды, какого-то странного покроя. Юбка женщины была несколько короче, чем я привык видеть на моей жене и дочерях.Я хорошо помню её испуганно-удивлённый взгляд, скользнувший по мне.
-Кто вы такая? - спросил я, всё ещё не пришедший в себя после Глаз.
Она не ответила мне, только поскорее подхватила ребёнка на руки и унесла его в дом. Я последовал за ней, но как только миновал порог, понял, что женщина исчезла.
Мне начало становиться не по себе. Всё, что происходило со мной, было далеко от привычного порядка вещей. Не было ясных и понятных вещей. Какую-то тайну скрывал мой дом.
Некоторое время ничего не происходило. Я проводил почти всё время у камина, иногда позволяя себе глотнуть своего бренди, но теперь я строго следил за собой. С тех пор, как я увидел глаза, я потерял своё душевное равновесие. Стоило мне о них вспомнить, у меня перед глазами словно вставал тот день и этот алчный взгляд, грозивший поглотить всё, что мне так дорого, пока оно слабо, пока ветви голы и безжизненны, пока нет в стволах яростного течения весеннего сока и пока солнце не сияет на серебрянных лепестках. Если по Земле и ходило Зло, то это было оно.
Право слово, мои пальцы сами гневно сжимались на рукояти мой трости, стоило вспомнить тот день. Я знал, что Глядящий не убежал далеко, что он кружит где-то поблизости, вынашивая мерзские думы.
Рождественская тишина окутала мой сад и дом. Мягкие шапочки снега легли на ветви яблонь, и словно весна вернулась сад. Снова он засияла белизной под солнцем и луной. Но эта белизна была холодная, почти совершенная, гранёная и чужая.
Но видение белого сада смягчило ярость в моей душе и немного успокоило меня. Теперь я с нетерпением ждал весны.
Время текло медленно, словно густой кисель. Но рано или поздно мы видим дно чаши, так и я почувствовал возвращение долгожданного времени года. Сошёл снег, прожурчали прозрачно-звонкие ручьи. Но сад не цвёл.
Всё словно ждало чего-то.
И я не мог не поддасться этому ощущению ожидания.
Было ли это То, чего ждал сад, но однажды я снова встретился с Глядящим.
Это произошло в тот вечер, когда почки набухли почти на всех ветвях, но не хватало одного дня, чтоб мой сад засиял.
Тогда яблони словно дрожали и расплывались в воздухе, они боялись. Я точно знал, что они бояться, поэтому почти весь день провёл в саду, гуляя среди деревьев. Там, где я проходил, дрожание успокаливалось, но вскоре начиналось вновь.
-Чего вы боитесь? - вопрошал я яблони, но они молчали в ответ и только покачивали ветвями. - Чего вы ждёте?
Но никто не давал мне ответа.
Когда я вернулся вечером в дом, то едва не отшатнулся прочь от своего жилья: оно словно провоняло какой-то тухлятиной. Как такое могло случиться за один день?! Я со всей возможной скоростью вбежал в холл и ахнул от отвращения: по натёртому паркету стелилась вонючая дорожка грязи, словно по пополу проволокли какую-то мерзость! Я последовал по этой дорожке, стараясь догнать того, кто осмелился притащить Это в дом! Грязь привела меня в большую комнату с камином. Камин не горел. Но я видел всё ясно, как днём.
Посредине на полу сидела та самая женщина, которую я уже видел у крыльца, обняв ребёнка, и плакала от страха. Что ж, у неё было полное право плакать: к ней хищно подкрадывался Глядящий. Пусть я впервые видел его полностью, но я точно знал, что это он!
Оставляя за собой вонючую грязь, эта тварь продвигалась по комнате, растопырив когтистые лапы, явно намереваясь напасть на женщину.
-Какая мерзость! - вскричал я.
Во мне всё бурлило от ярости. Я никогда не передвигался так быстро, словно в одно мгновение я оказался рядом с Глядящим, занёс свою трость, как мой предок заносил свой меч над головой врага, и ударил Глядящего со всех сил! Я не мог выносить его пристуствие! Присуствие того, кто хотел сожрать мой сад! Мои яблони, мой дом, в конце концов!!!
Глядящий даже не успел увернуться, я настиг его одним ударом! Я не ожидал, что моя трость пройдёт почти сквозь него всего, раставив расплескаться Глядящего тёмными каплями по полу. От этой твари даже не осталось запаха: его грязь засыхала прямо на глазах.
Женщина взглянула на меня и потеряла сознание.
-Что за мерзость! - я всё ещё кипел от ярости.
Я отшвырнул трость и быстрым шагом постпешил прочь из дома, в свой сад. Только там я мог обрести своё спокойствие. Но прежде чем я вышел из холла, я увидел мою жену.
Она стояла у дверного косяка входной двери и с улыбкой смотрела на меня.
Я удивлённо остановился. Она вернулась? Когда?.. Я внезапно понял, что не видел жену почти целый год. Мне показалось, что прошёл не год, а вечность...
Я ей так и сказал.
Она рассмеялась. Я был поражён: она смеялась тем самым смехом, что и в молодости. На её румяных щёчках появились ямочки, в глазах искрилась радость встречи:
-Ах, неужто ты всё позабыл! - воскликнула она, всплеснув руками.
За её спиной сиял мой яблоневный сад, обрамляя её фигуру почти ангельским сиянием.
-Пойдём со мной, - протянула она мне руку. - Тебе давно пора, разве ты забыл, пьянчужка ты тихий мой?
-Забыл что? - я никак не мог понять, о чём она говорит, но мне было так легко. Я престал мёрзнуть, и поспешил скинуть свои тёплые перчатки.
-Теперь тебе можно вернуться в Яблоневый сад, - улыбнулась мне она. Она была молода и прекрасна.
И я теперь был тоже молод. Я улыбнулся ей:
-С тобой?
-Со мной, - сказала она мне.
-Навсегда?
-Навсегда.
И ничего не было для меня важнее этих слов.
И мы оба пошли в сияющий лепесками яблонь сад, где весна не кончалась... Никогда...