Аннотация: Задумал как-то Абердас Свент жениться на даме благородных кровей из обедневшего рода... Повесть в четырёх частях написана в 2004 году.
Эти правдивые строки повествуют об одном из множества славнейших эпизодов жизни честнейшего и благороднейшего купца Первой Статьи вольного города Большой Тор, что на Белорыбице, барона Архепена, господина Абердаса Свента. С надеждой уповаю на его благосклонную оценку сего скромного труда и милостивое прощение за возможные невольные упущения и неточности повествования. Потому как не мудрено ошибиться, вспоминая подробности той запутанной истории, что случилась в жаркое лето 1090 года от Преображения.
1
Всегда и везде для пассажиров любых средств передвижения крайне неприятна какая-либо тряска. В особенности это правило верно, если люди по большей части привычны к неспешным поездкам в любых разновидностях паланкинов. Ну а если такое явление происходит вдруг, буквально на ровном месте, оно и подавно неприемлемо. В этом случае неожиданность из-за неизвестности её источника становится ко всему прочему весьма пугающей.
Потому, когда злополучные крытые носилки господина Свента сильно тряхнуло, и они замерли на месте, сей достойный муж не стал попусту гадать о причинах непредвиденной задержки. Будучи персоной деятельной, а в данный примечательный вечер и нетерпеливой, он предпочёл незамедлительно выглянуть из-за занавеси на улицу, чтоб лично во всём разобраться.
Хороша ли была эта идея? - вопрос нетривиальный.
С одной стороны, практично - входить в курс всех интересующих дел самому. В этом случае можно быстро принять нужное решение, вовремя отреагировать на изменившуюся ситуацию, а значит, перехватить инициативу. Подобная тактика особо уместна, если учесть то, что ночные улицы Большого Тора не страдали от недостатка сомнительных личностей. Добропорядочные горожане предпочитали коротать тёмное время суток у себя дома. Оказавшись же в неурочный час на улице, они могли с немалой уверенностью ожидать безжалостного ограбления. Это только в лучшем случае. Можно было повстречать и какого-нибудь умалишённого, которому по малопонятной причине больше интересно содержимое брюха прохожего, чем его кошелька.
Но если наши последние доводы рассмотреть внимательней, то у здравомыслящего человека непременно возникнет острое ощущение сомнения. Ведь недаром разумные люди советуют не лезть на рожон. В таких обстоятельствах очень вероятно схлопотать по полной от той самой "непредвиденно изменившейся ситуации". Тогда не разумнее ли повременить, подождать развития событий? Авось пронесёт. К примеру, ненадолго предаться умозаключениям, гадая о прискорбности невнятной причины, по-видимому, заставившей одного из слуг вдруг покинуть своё тяжкое бремя. Допустить, что переутомившемуся носильщику удалось по глупости сломать ногу или скоропостижно скончаться от апоплексического удара.
К сожалению, всё это - досужие размышления на отвлечённую тему. Почтеннейший Абердас Свент уже выглянул из носилок.
На улице успело заметно стемнеть, и до поры ночных бродяг осталось немного. Только вследствие этого обстоятельства появление из ближайшего полутёмного переулка безумно орущей толпы вызвало у господина Свента (особо отмечу, при всех других обстоятельствах отважнейшего человека) нервный трепет в области груди. Его сердце подскочило к горлу, а в следующий миг провалилось куда-то далеко вниз, много ниже того места, чем так удобно расположился на мягком бархате подушек почтенный Абердас. На улицу Розовых Роз, точно пена из переполненной лохани нерадивой хозяйки, выплеснул вооруженный чем попало разъярённый люд. Вскоре он уже подкатил к замершим носилкам, обещая им самые скверные последствия от столкновения с собой.
Купец беспокойно заёрзал и с опаской глянул на вопящих людей. Когда же молодчики, грозно помахивая в воздухе чем-то опаснометалическим, поравнялись с носилками, Абердас болезненно вздохнул и обречённо сжал кулаки. Всего несколько мгновений назад он был в самом благодушном настроении, и, казалось, ничто не может его испортить. Дела без лишних неприятностей складывались наилучшим образом, шли в гору и процветали, а тут такая неприятная оказия. Складывалось впечатление, что без бесовского злого умысла, не терпящего чужого довольства, здесь не обошлось - вот так подставить ножку на пороге счастья могут только сущие исчадия преисподней.
Вопреки всем ожиданиям шумная толпа возмущённых не задержалась, проскочила мимо паланкина дальше по улице, а носильщики, словно приклеенные, долго ещё не двигались с места. Господин Свент не сердился. Более того - он был доволен, хотя бы тем, что слуги в критический момент не бросили носилки и не пустились наутёк. Следовало признать, страху купец натерпелся если и не больше, то, во всяком случае, не меньше их. А поскольку до конторы оставалось уже недалеко, можно было подождать, пока слуги не придут в себя.
Вместе с возвратившимся на положенное место сердцем к Абердасу вернулась способность здраво рассуждать. Было ясно, что рьяные горожане кого-то ловят. Осклабившись, почтенный купец с едва уловимым злорадством усмехнулся - облава появилась со стороны рыночной площади, значит, обокрали кого-то из коллег. В общем этого и следовало ожидать. Подобное нередко происходит, если начинать заботится о сохранности своего имущества только после его утраты. Такой оплошности предусмотрительный господин Свент себе не дозволял - купеческую кассу надёжно хранили хитрые ловушки. Смеяться же над чужими неприятностями, как уважаемый человек, он считал делом недостойным. Оттого Абердас предпочёл посчитать свою маленькую несдержанность за результат умиления, которое непременно должно возникнуть у каждого честного горожанина при мысли о неминуемой расправе над злоумышленником.
Жгучая потребность заклеймить безбожное ремесло с неудержимой силой вспыхнуло в большом купеческом сердце:
- Вот ведь, ублюдочные ворюги! - Господин Свент, полностью одобряя справедливое негодование обворованных торговцев, энергично тряхнул крупным кулаком, и тут же был одёрнут недовольным женским голосом:
- Фи, как можно столь грубо выражаться, - высокая, с гордой осанкой дама, расположившаяся по левую руку от Абердаса, требовательно напомнила, что в паланкине находится не только он один. Она брезгливо наморщила свой тонкий прямой нос, прикрылась веером и поспешно отвернулась от своего спутника, будто не в силах более его видеть. Баронесса Лавия Архепен только что с любопытством рассматривала беснующихся торговцев. Когда же горячащее кровь зрелище иссякло, ей стало скучно и тоскливо, что нередко приводит женщин к излишней раздражительности.
Поздно спохватившийся господин Свент скривил губы в вымученной улыбке, пожал плечами и вскинул брови, состроив растерянно-удивлённую мину.
- Но помилуйте, дражайшая Лавия, что дурного я ляпнул? - проговорил он самым невинным тоном, на который был только способен.
- Ох, перестаньте. - Баронесса манерно тряхнула веером, словно пыталась отогнать назойливую муху. - Вы ещё спрашиваете?! В высшем обществе такие оплошности абсолютно недопустимы. Определённо я сошла с ума, ответив вам, сударь, взаимностью.
Растерянность купца сменилась хмурой тучей. Абердас насупился, не на шутку расстроенный замечанием леди Архепен. Баронесса была тысячу раз права и верно поступила, напомнив обо всех этих обязательных тонкостях, называемых пренеприятным словом: "этикет" - правилами поведения всех благородных. Как же трудно постоянно помнить о надлежащих манерах. Как сложно смирять себя, когда хочется высказать всё, что думаешь. Как нелегко удержаться от шага, после которого о тебе в свете непременно будут говорить как о неотесанном чурбане. Сущая морока, а не жизнь!
Господин Свент обречённо вздохнул и снова выглянул из-за занавеси на погружающуюся в ночные тени улицу.
- Трудно и, наверно, будет ещё трудней, - беззвучно пробормотал он, с тоской во взгляде провожая исчезающих за поворотом разгорячённых торговцев.
Опасаться за разрешение на женитьбу не приходилось. По случаю грандиозного бала в честь празднества Макушки Лета, Большой Тор посетил кронпринц Тибробал. И бургомистр, близкий друг и самый крупный пайщик предприятия почтенного Абердаса, обещал выудить у его высочества необходимую грамоту. Конечно, при том условии, что в купеческом кошеле найдутся средства на подарок достойный кронпринца. Господин Свент не возражал. Всякая услуга требует оплаты, а ради высочайшего дозволения соединиться брачными узами с баронессой Лавией Архепен не жалко было любых денег.
Проблема крылась в другом - как примут новоиспечённого барона в высших кругах?
Многие считают, что, имея кучу денег, можно попросту плевать на всё и всех с высокой башни. Может быть и так. Но ударить в грязь лицом перед высокородными спесивцами Абердасу всё-таки не хотелось. К тому же, ради присоединения к своему имени звучного дополнения кое-чем можно было поступиться. Архепены - хоть и бедный, но древний род, дальняя родня королю. От наличия такого титула купеческая репутация в глазах всех горожан, а в том числе и коллег, взлетит чуть ли не до небес.
Немаловажно и то, что в доме господина Свента появиться долгожданная хозяйка. Будет, кому рачительно присматривать за хозяйством и подрастающей строптивой дочерью во время дальних поездок мужа и отца. Баронесса Архепен слыла умной и деловой женщиной. Мало того, она была не дурна собой, не смотря на то, что её юность затерялась где-то в потоке скоротечных лет. Некоторая же, сохранённая баронессой, девичья кокетливость шла её красоте только на пользу.
Рассуждая подобным образом, почтеннейший купец вскоре взбодрился и прогнал прочь, накатившее было, уныние. Еле заметно улыбаясь, он вполуха слушал баронессу - видимо, расценив угрюмый вид своего воздыхателя по-своему, она говорила умиротворяющим тоном и лишь слегка журила его.
- Не обижайтесь, Абердас, но ваша идея с прогулкой по ночным улицам, мягко говоря, неудачна. Если вам нужно было побывать в конторе, не понимаю, зачем нужно было настаивать на том, чтоб я вас сопровождала? Это же опасно!
В ответ господин Свент издал звук больше всего походящий на лишённое всякого смысла мычание. Абердас сделал вид, будто только что оторвался от созерцания улицы, и перевёл взгляд на обожаемую Лавию.
- Я поняла бы, если в нашей прогулке был бы определённый смысл. - Баронесса сделала небольшую, но многозначительную паузу. - К примеру, какой-либо полезный визит. Хотя бы в дом бургомистра. Как жаль, что большой приём в ратуше назначен не на сегодняшний вечер! Почему так тянут с балом?!
Лавия неожиданно несдержанно тряхнула веером, но через мгновение взяла себя в руки. Кротко вздохнула и вполголоса с придыханием проговорила:
- Кронпринц будет на балу. Вот отчаянная голова. Совершить такую поездку, когда заговорщики на каждом шагу грозят его королевской крови...
Излишняя чувственность в голосе баронессы господину Свенту не понравилась. Он сурово свёл брови и сжал губы, постаравшись более ничем не выдать уязвлённого мужского достоинства.
Отчего смелость кронпринца больше смелости купца? По мнению Абердаса, Тибробалу, превосходно охраняемому многочисленными телохранителями, оказаться убитым было не более, а скорее менее вероятно, чем повстречать купеческим носилкам банду головорезов. Ещё неизвестно, откуда растут ноги у слухов о заговорщиках. Говорят много, но что-то не видно, чтоб королевские сыщики сподобились хоть кого-то отловить. Не чистой ли воды вымысел все эти слухи? Не сочинены ли они самим кронпринцем или его приближёнными, ради привлечения лишнего внимания к высокородной особе, без того не страдающей от отсутствия интереса каждой женщины, сопливого ребёнка и всех бездельников королевства?
Сумрачные размышления господина Свента прервались лишь в тот момент, когда носилки были опущены подле двери конторы. Абердас сейчас же выбрался на мостовую и учтиво подал руку баронессе. Лавия грациозно приняла помощь, а свободной рукой придержала подол тёмно-зелёного платья, чтоб случайно не запутаться в нём.
- На балу будет весь цвет общества. Ах, а мне нечего надеть, - как бы между делом, не преминула сокрушённо заметить баронесса, выбираясь из паланкина.
Оказавшись вслед за господином Свентом на мостовой, она первым делом оправила складки платья и роскошное шенканское покрывало на плечах - подарок Абердаса по случаю наступающего летнего праздника. При этом баронесса постаралась не упустить из вида выражение лица своего спутника - достиг ли намёк его ушей и насколько хорошо он понят.
- Не хотелось бы предстать пред принцем провинциалкой. Составить хорошее мнение о своей персоне при его дворе - непременный залог успеха, - наставительно добавила благородная Лавия немного раздосадованная тем, что господин Свент рассеянно крутит головой по сторонам вместо того, чтоб внимательно слушать все её замечания.
Недовольно поджав губы, леди Архепен без особой цели, скорее пряча лёгкую раздражённость от своего бестактно невнимательного кавалера, перевела взгляд на противоположную сторону улицы и тотчас испуганно вздрогнула. Чуть поодаль, в тёмном арочном проёме одного из домов, успевшем утонуть в густых фиолетовых сумерках, замерла облачённая во всё чёрное фигура. Спрятав лицо под глубоко натянутым капюшоном могильно-тёмного одеяния, она оставалась неестественно неподвижной и от того пугающей. Баронесса поспешно отвернулась и боязливо ухватилась за руку Абердаса. Его непоколебимое спокойствие внушало чувство безопасности. Пусть он порой казался толстокожим и непонятливым, но рядом с таким мужчиной все опасности превращались в ничто. Вспышка дамского страха как-то сама собой сменилась ощущением брезгливости и обиды. Вероятно, что там, в сумраке стояло всего-навсего пугало, выставленное на улицу неизвестным шутником, а всё остальное - следствие разыгравшегося воображения.
- Горничная говорила, что из столицы прибыл лучший королевский сыщик, - доверительно, с надеждой в голосе проговорила Лавия кавалеру, похоже, так ничего опасного не заметившему. - Надеюсь, он сможет вывести всех заговорщиков на чистую воду, а заодно избавит город от пары-тройки проходимцев. Чем только наша городская стража занимается? Бургомистр держит одних дармоедов!
В ответ господин Свент снова буркнул что-то невразумительное, то ли соглашаясь, то ли нет, и опять отвлёкся от спутницы. В конце улицы снова показалась толпа разъярённых торговцев, судя по всему, ещё не успевших воздать виновнику своего недовольства по заслугам. Почтенный Абердас Свент вновь едва удержался от ухмылки - потешаться над чужими бедами недостойно будущего барона, а обворованные заслуживали только сочувствия.
После минутной заминки дверь конторы, тихонько скрипнув, наконец, распахнулась и впустила хозяина с баронессой внутрь. Но прежде чем переступить порог, леди Архепен успела ещё разок бросить настороженный взгляд через улицу - жутковатой фигуры как не бывало. Лавия с лёгким разочарованием пожала плечами и скрылась за конторской дверью.
Прежде всего, управляющий и пара его помощников, любезно улыбаясь, поспешили раскланяться перед баронессой и уж затем принялись отчитываться в своих достижениях господину Свенту. Купец слушал невнимательно, а вскоре наградил назойливых работников откровенно враждебным взглядом и нетерпеливо отмахнулся от этих надоед. Его сегодняшнее появление никак не было связано с коммерческими делами, и уж тем более Абердас никоим образом не желал досаждать ими и так недовольной леди Архепен.
- Потом, - в нетерпении буркнул купец и повёл баронессу по лестнице наверх. Управляющий кивнул и по-собачьи преданно проводил хозяина взглядом, пока он не скрылся из виду в своём рабочем кабинете, а точнее, холостяцкой квартире.
До того удивительного момента, когда обворожительный образ Лавии воспламенил любовной страстью душу Абердаса, он нередко оставался в конторе на ночь. Потому в большом доме в центре города, недалеко от ратуши, часто безраздельно хозяйничала юная дочь господина Свента. Свободные от забот часы, нечасто выпадающие на купеческую долю, попросту удобней всего было коротать поблизости от рабочего места. Они часто незаметно перемежались с переговорами, пересчётом прибылей и убытков, учётом товара и другими подобными перипетиями торгового ремесла.
Абердасу, овдовевшему не один год назад, давно не приходило в голову, что существовать можно и нужно иначе. Появление женщины в жизни мужчины кардинальным образом меняет самого мужчину, бывает, ставит с ног на голову буквально всё. Что само собой нередко весьма неуютно - сами подумайте: разве удобно ни с того ни с сего, оказаться стоящим на голове вместо ног? Если, конечно, ранее вы находились именно на ногах. Так случилось и с почтеннейшим купцом Первой Статьи вольного города Большой Тор. Господин Свент сердцем чуял, как меняется его мироустройство. Боялся этого, внутренне трепетал, но шёл к последнему решительному шагу уверенной, широкой поступью.
Оказавшись в кабинете, Абердас первым делом самым обходительным образом предложил баронессе присесть в плетёное кресло, покрытое роскошной шкурой леопарда.
Раньше леди Архепен бывать здесь не приходилось, но кресло предназначалось именно ей. То была единственная новая деталь, добавившаяся к скромной обстановке. К письменному столу орехового дерева, конторским шкафам из морёного дуба, кушетке и массивным стульям из красного лакированного дерева добавилась воздушная конструкция из лозы - быстро набирающая популярность в Большом Торе новинка. Она бросалась в глаза своей лёгкостью и заметным удобством. Приобретая это кресло, господин Свент предчувствовал, что оно не будет пустой тратой средств и хорошо послужит ему.
К крайнему недовольству Лавии Абердас задержался наверху едва ли на минуту. Убедившись, что баронесса удобно устроилась в кресле, он с извинениями пообещал незамедлительно вернуться, после чего вышел из кабинета. Но прежде чем спуститься вниз к ожидающему его управляющему, купец ненадолго задержался возле зеркала на лестничной площадке.
- Пусть немного подуется, - бормотал он, внимательно рассматривая своё отражение. - Она даже не подозревает, как мила в такие моменты.
Абердас огладил аккуратно подстриженную курчавящуюся бородку, оправил пояс с серебряной пряжкой на внушающем уважении животе, повернулся одним боком, другим.
- Ну, чем не жених? Чем негож? Высок, широкоплеч, в меру упитан, в полном расцвете сил. А она: "кронпринц, да кронпринц". Э-эх. - Господин Свент сокрушённо вздохнул; понимание женской души даётся не каждому.
Почтенный Абердас прекрасно осознавал, что оставшаяся наедине с собой леди Архепен наверняка очень рассердится. Учтя же характер баронессы, можно было ожидать продолжительной бури. И всё же страшиться чего-либо такого господин Свент не думал. Он был уверен, что её недовольство скоро истает без остатка. Нет ничего лучшего, чем красивый и дорогой подарок, чтоб прогнать с женского лица гневные грозовые тучи. Ведь именно ради него была задумана нынешняя вечерняя поездка в контору.
Любой из подарков, который мог быть предназначен обворожительной Лавии, можно было преподнести ей в любом другом месте. Но это был особый случай. При всём купеческом прагматизме Абердас оставался человеком отчасти романтичным, оттого и кантора неслучайно была выбрана им для задуманного ответственного мероприятия. По его разумению предложение руки и сердца на фоне холостяцкого жилья как бы перечёркивало всю прежнюю жизнь - должно было произвести неизгладимое впечатление, стать символичным и выглядеть очень торжественно. А венцом этого животрепещущего момента обязано было явиться обручальное кольцо.
Как только господин Свент снова оказался внизу, он с жаром набросился на своего управляющего. От былой прохлады не осталось и следа. Абердас подхватил мужчину под руку и поволок его в укромный уголок, где их никто не мог подслушать. Купеческое сердце пело и, казалось, вот-вот пустится вскачь от нетерпения, если немедленно не последует отчёт о кольце - украшение должны были доставить ещё несколько часов назад.
Ювелирная лавка старого пройдохи, Монзаре, славилась на весь город самым дорогим товаром, и он стоил тех денег. Высокая цена с лихвой окупалась качеством и искусством мастеров, а Монзаре имел дело с лучшими из них - подгорными гномами Объединённых Копий.
Управляющему не потребовалась проницательность сотни мудрецов, чтоб уразуметь, что от него требуется. Настрой хозяина прекрасно читался. Потому, чтоб не разбудить в господине Свенте бешеного вепря, управляющий незамедлительно отправился в соседнюю комнату. У самого входа он подобрал бронзовые щипцы с длинными ручками и ловко, набив уже на этом деле руку, расставил по сторонам низкие горшочки с пышными яркими соцветиями, скрывавшими на столе окованный железом сундучок. Затем донельзя осторожно, стараясь не коснуться ни единым пальцем внушительного вида амбарного замка, вставил в скважину ключ с мудрёной бородкой и повернул его на оборот влево. Замок сейчас же оскалился стальными зубцами, но второй поворот ключа, уже вправо, захлопнул его хищный оскал. Крышка мягко скользнула вверх, открыв доступ к строго охраняемому содержимому. Там среди всего прочего дожидалась своего часа вожделенная Абердасом коробочка в тёмно-синем шёлке с серебряной вышивкой.
Купец был доволен. На улице опять шумели, но сейчас до бед обворованных торговцев ему не было никакого дела. Неуёмный рой волнительных мыслей об обручении настолько захватил господина Свента, что что-то иное в данный момент новоиспечённого жениха заботило крайне мало. Он горел лишь одним желанием - поскорее вернуться в кабинет и разгладить морщинки недовольства на лице Лавии.
Прежде чем подняться на второй этаж, для уверенности, что кольцо пребывает на положенном ему месте, Абердас не преминул заглянуть в коробочку. А перед этим мельком глянул на управляющего и ободряюще ему кивнул. Лоб вернувшегося к сундуку мужчины пересекали глубокие морщины, губы были плотно сжаты - весь его вид страдальца, казалось, требовал сочувствия. Даже обширный опыт обращения с чародейскими ловушками неспособен кого-либо полностью избавить от треволнений при вынужденной встрече с ними.
Есть такая особенность: чаще всего случается именно то, что меньше всего ожидаешь. От раздавшегося сверху пронзительного женского вопля купца и управляющего изрядно передёрнуло - они на мгновение растерялись и замерли. А затем произошёл ряд событий, уже не давших господину Свенту опомниться, перевести дух и обстоятельно обдумать происходящее с ним.
Сначала амбарный замок стороживший кассу единожды щёлкнул и шевельнулся. Тут же управляющий по-девичьи взвизгнул и, становясь лицом белее мела, скакнул прочь от сундука. При этом он умудрился себе на горе разом смахнуть руками половину цветочных горшков. Не тут-то было, оранжевые цветки и не подумали бесславно грянуть об пол и почить в бозе. Они словно живые извернулись, некоторые успели, точно щупальцами, вцепиться в управляющего, а все остальные как есть, в горшках, вприпрыжку ринулись вдогонку неуклюжему человеку. Вслед им и клянущему всё на свете управляющему сорвался с сундука и замок. Будто сторожевой пёс, плотоядно клацая, он с помощью своей дужки подпрыгивал вверх и пытался острыми зубцами оттяпать кусочек от наглеца, посмевшего неосторожно коснуться его железных боков.
Очевидцем случившегося с управляющим в комнате с кассой Абердасу стать не пришлось. Его растерянность уже в следующий миг сменилась ураганным накатом - горячая волна ударила ему в голову и разлилась по телу гневным валом. Хозяин конторы вихрем подскочил к лестнице, спихнул с дороги самого расторопного помощника и, прогрохотав по ступеням, почти взлетел к двери кабинета.
Повторный вскрик баронессы купец встретил уже наверху. Одним прыжком, будто свирепый афнанийский лев, купец ворвался внутрь и, словно пораженный молнией, замер у порога.
В противоположность ожидаемому, женщина превосходно справлялась с собственной защитой без посторонней помощи. Возле окна леди Архепен, мало напоминая хрупкую женщину голубых кровей, с усердием лупила медным совком для камина кого-то тихо жалобно ноющего. При этом она от натуги и негодования изредка вскрикивала, скорее всего, даже не помышляя взывать о помощи.
Господин Свент откровенно залюбовался своей невестой. Его выбор был, несомненно, верен. Такая жена могла пригодиться куда больше, чем любая дворяночка, похожая на невесомую былинку - дунь и исчезнет.
К тому моменту, как купец, с трудом оторвавшийся от созерцания яростной валькирии, наконец, сообразил, что пора вмешаться самому, леди Архепен выдохлась. Она последний раз устало опустила изуродованную лопатку на скрючившегося калачиком непрошеного гостя, и, тяжело дыша, гневно швырнула её в камин. Только затем женщина рухнула в кресло, словно вдруг лишилась чувств. Упёршись взглядом куда-то в потолок, леди даже не взглянула на тотчас склонившегося к ней и озабочено моргающего мужчину.
Лавия была вне себя или не в себе, что, в общем-то, никакой разницы. Пора было поторопиться и загладить свою вину перед этой импульсивной, и от того кажущейся господину Свенту ещё более привлекательной, женщиной.
Наличие рядом посторонних никоим образом не вписывалось в интимные планы купца. Потому первым делом Абердас нетерпеливым движением кисти прогнал из комнаты скромно застывших у входа помощников управляющего. Тем более, что шум, нараставший на нижнем этаже, незамедлительно требовал их внимания. Затем по-хозяйски уверенный в своих полномочиях и силах с суровой миной на лице широким шагом направится к притихшему у окна татю.
Господин Свент старался говорить жёстко, как человек, способный пойти на любую крайность, если ему вздумают перечить. Тать, да и леди Архепен, должны была знать, что он умеет обращаться со всякого рода проходимцами.
Из-под рук, ещё прикрывающих голову, осторожно выглянуло светлокожее лицо с крапинками веснушек на вздёрнутом хлюпающем носу. Весь боевой напор купца, от растерянности вскинувшего кверху брови, тут же улетучился. На него с искреннейшей невинностью в глазах смотрел донельзя испуганный тощий парнишка, от силы лет шестнадцати, а то и меньше. Конечно, Господин Свент не раз таскал за уши провинившихся недорослей и вполне мог осуществить это несложное действо теперь, но в этот раз что-то удержало его руку. Быть может, тот самый безвинный, невероятно ясный взгляд глаз голубовато-зелёного оттенка.
- Встань, - вновь потребовал он, но куда более милостиво.
"Во всяком случае, прежде чем наказать, нужно как следует во всём разобраться", - рассудил про себя Абердас, отступая на полшага назад.
Паренёк, настороженно пряча в плечи русоволосую с рыжинкой голову, приподнялся, опершись на руки, но не встал.
- Господин, я ни в чём не виноват, - скороговоркой затараторил мальчишка. - Отпустите меня.
- Вставая, вставай, - купец, чтоб выглядеть внушительней, вновь сурово свёл брови, - разберёмся, в чём виноват, а в чём нет...
- Но я у вас ничего не взял! Я здесь по ошибке. Я хотел уйти...
Парнишка опасливо глянул за спину господина Свента, а затем обречённо, молча, уронил подбородок на грудь и шмыгнул носом.
- Достаточно того, что ты непрошеным влез в мой кабинет! Кстати, как ты умудрился открыть окно?
- Я открыла, - небрежно с ноткой вызова вставила баронесса. - Пока вы предпочитали отсутствовать, мне захотелось подышать свежим воздухом. Эта комната меня угнетает!
- Я случайно. Я больше не бу-ду. - жалостливо пролепетал курносый парнишка, размазывая сопли кулаком по лицу. - От-пу-сти-те. А?
В ответ на слёзную мольбу снизу раздались дробные сильные удары во входную дверь. До того шумевшие внизу люди Абердаса загомонили и забегали ещё пуще.
- Ну вот, к нам пожаловали те, у кого ты больше не будешь.
- Ради всего святого! Отпустите! Не надо меня к ним! Прошу вас, добрый господин! - Ехидная ухмылка разом сползла с купеческого лица. Курносый рыжик бухнулся на колени перед ним - ещё немного и вцепится в штаны. Теперь мальчишка рыдал в открытую, ещё больше конфузя Абердаса, не терпевшего подобных мокрых дел в исполнении девиц и, уж тем более, парней.
- Надо! Неповадно будет в следующий раз! Да и как я буду выглядеть перед коллегами? Нет, так не пойдёт. Давай, пошли вниз! - Купец с усилием потянул вверх мальчишку за шиворот. Тот повис на руке мужчины, вцепился в неё сам и елозил, норовя снова бухнуться на колени.
- Ой, не надо! Всё сделаю, чего бы вы ни приказали! Хотите, буду работать без платы? - предложил парнишка, но сразу спохватился и поспешил добавить, - ну, разве что, за еду...
- Ха! Насмешил. Чтоб я ещё пригрел воришку! А он меня в удачный момент обобрал до нитки?! Дудки, милейший сударь! Уволь меня от подобной ахинеи!
- Ну-у! - ныл в ответ мальчишка, еле удерживаемый купцом на весу.
- Это ты брось, - твердо заявил господин Свент и ощутимо тряхнул воришку. - Всё равно ничего не выйдет. Я - человек-кремень. Если решил - своему слову не изменю. Сколь долга будет твоя жизнь, помни всегда - всяк проступок ждёт своё воздаяние. Во как.
От нравоучительных разглагольствований Абердаса отвлекла бесцеремонно распахнувшаяся дверь. За ней, споткнувшись о порог и еле удержавшись на ногах, в кабинет почти влетел один из помощников управляющего. С ошалелым выражением лица он подскочил вплотную к хозяину, едва не прижимаясь к его широкой груди. После чего быстро-быстро, брызжа слюной, заголосил:
- Если сию минуту не отопрёмся, дверь грозятся высадить! Требуют впустить!
Новость воришку привела в полуобморочное состояние. Он тихо охнул и уже с другой стороны привалился к господину Свенту, всхлипнул и протяжно горько заныл. Купец же, брезгливо кривясь, отодвинул своей широкой пятернёй помощника, напирающего точно умалишённый, и взбодрил хнычущего мальчишку чувствительным тычком в бок. Затем в свою очередь сердито выкатил глаза и возмущённо рыкнул на глупо заулыбавшегося работника:
- Ломиться в мою контору?! Чего стоишь?! Где рогатины?! Почему не заряжаете арбалеты?!
Осчастливленный помощник ту же с готовностью тряхнул головой - удивительно, что она не сорвалась с плеч под ближайшую кушетку - и поспешно выбежал из комнаты. Мгновением позже что-то тяжело и неуклюже застучало по ступенькам после чего, со стоном, помянув чертей, гулко хлопнуло у лестницы об пол.
Мешкать действительно не следовало. "Ещё немного и мои работнички попросту по-убиваются. Совсем ума лишились. Что за день такой?" - Абердас расстроено пожал плечами и поморщился. Он подцепил упирающегося мальчишку и за шкирку поволок его к выходу, но тут снова подола голос госпожа Архепен:
- Очень жаль будет, если этого милого малыша повесят.
Плечо в руке купца дёрнулось, а его обладатель ахнул и мёртвым грузом обвис, никак не желая идти навстречу жуткой участи. Так и не добравшись до дверного проёма, господин Свент замер в замешательстве. Перемена настроения возлюбленной застало мужчину врасплох. Непонятно было, как воспринять слова баронессы: то ли это сарказм, то ли баронесса рассуждала вполне серьёзно.
Тем временем, пока Абердас терялся в предположениях, лирично-грустная Лавия грациозно поднялась с леопардовой шкуры и, не спеша, подошла к нему.
- Завтра бал, а тут виселица. Это печально.
Леди вздохнула и покачала головой, а потом, вдруг снова сменив тон, теперь уже на деловой, добавила:
- Мало того, отвратительно и не эстетично. Я бы не хотела в ближайшие дни присутствовать на подобном специфичном зрелище. Повешение будет не вовремя.
Купец, соглашаясь с дамой, покачал головой, но тут же неуверенно пожал плечами, словно извиняясь, что ничем не может помочь. Пленённый же им воришка сейчас же соизволил прийти в себя и мелко закивал, полностью разделяя мнение баронессы. Он тоже не имел ни малейшего желания оказаться там.
- Не спорю, от висельников тоже бывает польза. Для колдунов и мандрагоры они жизненно необходимы.
Госпожа Архепен многозначительно приподняла свои тонкие брови и со знанием дела добавила:
- Корень мандрагоры даёт сильный омолаживающий эффект.
Абердас хмыкнул, принимая во внимание новость, а паренёк снова горестно охнул, но изображать обморок уже не стал.
- Но всё же, может не стоит? - с лаской в голосе под конец поинтересовалась Лавия.
- Ну что вы, дорогая? С чего вы взяли, что его повесят?
- А разве нет?
Вкрадчивый голос баронессы вконец смутил неуверенно мямлящего купца. Женщина коснулась плеча господина Свента и заглянула в его честные глаза.
- Абердас, прошу вас, окажите эту милость ради меня.
Большего, чтоб размягчить кремень, не потребовалось. Неодолимая твердь растаяла без следа.
- Ну, хо-ро-шо, - по слогам, счастливо улыбаясь, согласился он. - Будь по-вашему. Но, моя дорогая, вам снова придётся остаться одной. Обещаю, как только всё будет улажено, я вернусь к вам.
Внизу господин Свент появился, подтягивая за собой нехотя плетущегося мальчишку.
- Делай всё, как я скажу. Ни одного лишнего звука, уши оборву!
Для пущей доходчивости хозяин конторы продемонстрировал парнишке увесистый кулак, и тот спешно угукнул в ответ, выказывая свою крайнюю понятливость и предельную ясность купеческой мысли. Абердас, наконец, выпустил из рук мальчишку и заговорщицки добродушно подмигнул ему.
- Как зовут-то тебя, олух?
- Тинки, - выдохнул паренёк и тут же испуганно охнул. В конторскую дверь что-то тяжело бухнуло, после чего она задрожала под градом сильных ударов. На улице ждать больше не желали, ещё немного и дверь попросту должны были высадить.
Купец поморщился - вся эта шумная кутерьма и задержка с планами его сильно раздражала.
Не прибили бы мимоходом слуг с носилками, с этих торгашей станется. Тут ещё оказия с управляющим: прилично покусанный взбесившимся замком мужчина лежал посреди конторы и присмертно похрипывал. Склонившийся над ним помощник пытался неуклюже перевязать раны, но только бессмысленно доставлял несчастному ещё больше страданий, часто нервно дёргаясь от шума с улицы. Хуже того, от цветочного яда руки управляющего заметно распухли и набухали буквально на глазах. Хорошо ещё, что замок, продолжавший клацать стальной пастью, остался запертым в комнате с кассой и был уже не опасен.
- Неужели нельзя поосторожней?
Замешательство господина Свента продлилось всего пару мгновений. Он досадливо сплюнул на пол. Затем вполголоса отдал несколько распоряжений потерянно суетящимся помощникам, а сам грозно пробасил в сторону неуёмных рыночных торговцев:
- Кто смет дубасить в дверь купца Первой Статьи, словно в свою собственную?! А ну, убирайтесь, пока вами стража не занялась!
Пока неизвестный нахал выкрикивал в ответ что-то не менее грозное вперемешку с бранью в адрес воров и их укрывателей, а остальная толпа вразнобой поддакивала ему, Тинки загнали за конторку и всучили ему в трясущиеся руки перо и чернильницу. Одному из помощников было поручено надиктовывать какую-нибудь дребедень, а уж мальчишке следовало всё тщательно записывать, или, по крайней мере, усердно делать вид. Разъяснять подробней, что, да как, Абердас не стал. У него хватало других проблем вместо того, чтоб придумать, а потом слушать то, что забубнит помощник управляющего. И уж совсем не было времени на то, чтоб как следует испугаться.
Медлить больше не представлялось возможным - вконец разошедшиеся коллеги пригрозили разнести дверь в щепы, если их сию секунду не пустят внутрь. На ходу господин Свент прикинул, сколько протянет управляющий без противоядия, подхватил старый арбалет и направился к входу. На другую вооружённую помощь надеяться не приходилось.
- Открываю! - с нескрываемым раздражением выкрикнул купец. - Смотрите, без фокусов, если не хотите арбалетного болта!
Горожане ввалились в контору большой шумной толпой. Желающие пропихнуться вперёд быстро оттеснили Абердаса от двери, но вскоре поток остановился, и первые мгновения люди стояли молча. Видимо, запланированный обыск, ради которого торговцы так рвались внутрь, пока откладывался.
Горожане хмуро оглядывались, но вели себя смирно. Вряд ли их мог остановить покоящийся в руках господина Свента незаряженный арбалет. Высокое звание хозяина тоже уже успело показать малую значимость для обозлённых торговцев. Вероятнее всего, дело было в лежащем посреди конторы управляющем. Несчастный впал в беспамятство и сильно распух, а кровоточащие раны, неумело перетянутые повязками, наверняка внушали торговцам чувство, граничащее с настоящим ужасом.
- В чём дело?! - решительно потребовал объяснений Абердас. Он с вызовом подбоченился и, привлекая внимание к себе, стал грозно покачивать в свободной руке тяжёлый арбалет. На писца, под диктовку старательно скрипящего пером по пергаменту, абсолютно никто не обратил внимание.
- Что вам понадобилось в моей конторе?! Если речь о взаимовыгодной сделке, то честным коммерсантам не пристало посреди ночи силой врываться к своим партнёрам. Спешить некуда. Небо сегодня вряд ли обрушиться на землю. Так что, приходите завтра с утра. Выгодные сделки заключаются со спокойным сердцем и светлой головой...
- Нам не до шуток, почтенный! - Грубо прервал господина Свента плечистый малый в буром фартуке мясника. - Да и не ночь ещё.
Торговцы одобрительно загомонили, а помощник управляющего, словно не замечая происходящего, безразличный ко всему деловито бубнил:
- ...Перечень украденного разбойниками на дороге между Во и Эльместаром, на правом берегу Сыца...
Перо то и дело ныряло в чернильницу и опять начинало стонать, упираемое дрожащей рукой в листы гроссбуха. Уши Тинки горели огнём, поднеси лучину - загорится. Неимоверных усилий стоило ему то, чтоб усидеть на месте и слышать диктуемое. А хотелось брякнуться под конторку и там тихо трястись, жалея свою ни за грош погубленную юную жизнь.
- Я похож на шутника?! - резко отпарировал Абердас. - Сейчас у меня нет ни малейшего повода для этой праздности.
Господин Свент кивнул в сторону неподвижного тела управляющего, и на серьёзном лице купца не было ни малейшего намёка на улыбку.
- Вот к чему привело ваше бесцеремонно вторжение. Не дай бог душу отдаст без лекаря! - прокомментировал он.
- ...четыреста фунтов гвоздики, четыреста фунтов тмина, перец и анис... - тем временем бездумно продолжал монотонно тараторить помощник.
- Это, как это?! - Смутившийся мясник громадной пятернёй стянул с лысой головы красный платок, повязанный на манер морского разбойника, и непонимающе захлопал веками. Мгновением позже он возмущённо вскинул подбородок, не разделяя обвинение в свой адрес, и громогласно заявил: - Мы ловим вора!
- У меня в конторе?! Да вы, сударь, белены объелись! Хотите оскорбить меня! Если сейчас же не извинитесь, я позову стражу, чтоб уже вас схватили, как бандита врывающегося в чужие жилища! Я знаком с самим бургомистром! Вы не отделаетесь только штрафом!
- Но-но, только не надо угроз. - Мясник оказался не робкого десятка. - Можете звать кого угодно, моей вины ни в чём нет. А отсюда я уйду только с ворюгой!
- ...украдено три мула, осёл и курица с петухом...
- Упорствуете? - пробасил господин Свент, и, прищурившись, многозначительно добавил, - что ж, посмотрим-посмотрим.
- Мой друг, почтенный Найлт, хотел сказать только то, что мы видели, как воришка влез в окно этого дома.
Теперь с Абердасом говорил степенного вида человек, постарше мясника, с тонкой, чуть седой, жидкой бородёнкой и узким желтоватым, словно воск, лицом. Пытаясь смягчить возникшее напряжение, он умиротворяющее протянул раскрытые ладони обоим спорщикам и тонкогубо улыбался.
- Конечно же, никто из нас не утверждает, что столь почтенный негоциант, как вы, покрывает вора. Помимо вашей воли этот бесчестный злодей может скрываться сейчас где-то здесь, наверху.
Господин Свент устало покачал головой.
- Надоела эта пустая болтовня. Мне нужно позаботиться о своём управляющем. Делайте, что хотите, судари. Но извинения я с вас ещё потребую. Учтите!
Казалось, что Абердас внял увещеваниям рыночных торговцев, и их дальнейшие действия хозяина конторы уже мало волновали. Он отвернулся от своих незваных гостей, всучил помощнику бесполезный арбалет и склонился над раненым.
- Тинки, бездельник!
От неожиданного окрика мальчишка за конторкой подскочил, словно ужаленный десятком оводов. Не смея поднять глаз, он трепетно замер и только затем сообразил, что его окликает ни кто иной, как господин Свент.
- Беги к лекарю Лимпу. Помнишь, где он живёт? Через квартал, Аптекарский переулок. - Паренёк понимающе кивнул. - Одна нога там, другая здесь. Если будет упираться, тащи силой. И скажи, чтоб прихватил противоядие Скалапендрис, она здесь похулиганила малость. Ну, чего стоишь столбом?! Марш!
Подгонять сообразительного мальчишку больше не потребовалось. Он мигом с замиранием в сердце проскользнул между людьми, и, никем не узнанный и естественно не задержанный, выскользнул на улицу.
- Если помедлишь, и приказчик помрёт, считай виновным в его смерти себя! А убийц у нас вешают!
Слышал ли Тинки последние слова, Абердас мог только гадать. Но метнулся паренёк от конторы быстрее ветра и именно в сторону Аптечного переулка. Сомнение в том, что юный воришка вернётся, купцу не давало покоя, но сделать что-то большее ему не представлялось возможным. Хорошо, если мальчишка хотя бы соизволит предупредить лекаря, а управляющий окажется достаточно крепким мужиком, чтоб дождаться помощи и не отдать концы.
Уговорить мэтра Этима Лимпа отправиться к пациенту, на ночь глядя, стоило Тинки неимоверных усилий. Только после того, как лекарь выклянчил в награду за труды и риски обещание чуть ли ни золотых гор, он, скрепя сердце, благосклонно дал согласие привести себя в контору купца Свента.
- Будь по-вашему, прелестнейший юноша, - наконец, удовлетворившись посулами, с пафосом и крайне серьёзно возгласил Лимп. - Мой долг и в дождь, и в снег, и в ночную темень бескорыстно нести любому страждущему мою квалифицированную помощь.
В груди возмущённого мальчишки кипело негодование. Ему не было никакого дела до скаредности лекаря, но нарочитая медлительность мэтра жутко злила. Тинки приходило в голову, больше не появляться в конторе господина Свента, плюнуть на судьбу управляющего - была бы шкура цела. Но вот совестливость, не посчитавшая нужным окончательно покинуть отроческую душу воришки, упорно подгоняла его оправдать возложенную на него надежду. Здесь же пришлось держать себя в руках и терпеливо ждать, пока Лимп собирает лекарский скарб в кожаную котомку на длинном ремне, обстоятельно проверяет, не забыто ли что-нибудь впопыхах, и выслушивать его вопросы и замечания.
- Надеюсь, господин Свент сдержит обещание? Ему не найти и в будущем большего знатока противоядий и ядов, в том числе Скалапендрис Популус Вульгарис.
Под испытующим взглядом мэтра Тинки остался хладнокровно невозмутим.
- Эх, в наше время люди невероятно доверчивы и малообразованны! Крайне неосмотрительно всецело доверяться всякого рода мошенникам, шарлатанам и недоучкам, смеющим именовать себя дипломированными чародеями. Преступно игнорирование умов настоящих учёных мужей, подобных вашему покорному слуге.
Лимп, оставаясь всё столь же серьёзным, приложил к груди руку и отвесил краткий поклон. Затем, не дождавшись от мальчишки хоть какой-нибудь реакции, воздел кверху указующий перст и нравоучительно добавил:
- Всякому разумному человеку следует уразуметь, что подобные растение очень и очень опасны для человека и абсолютно не пригодны в качестве охраны частного имущества.
Когда же, наконец, мэтр Этим Лимп в сопровождении Тинки выбрался из своей аптеки, по совместительству служащей ему родимым домом, обнаружилось, что лекарь имел чрезвычайно неприятную манию для его торопливого провожатого. Господин Лимп часто оборачивался, насторожено вглядывался в тёмные закоулки и пугался каждой тени. Опасаться неприятностей разумеется стоило. Но с таким медленным передвижением Тинки, естественно, смириться не желал. А потому, не слушая негодующего учёного мужа, бесцеремонно отобрал у него кожаную сумку и прибавил шагу. Лекарю волей-неволей пришлось поторопиться, чтоб не потерять свой драгоценный лекарский скарб.
Момент, когда в виду появилась контора господина Свента, для мальчишки стал настоящим торжеством - наконец-то лекаря можно было считать благополучно доставленным к пострадавшему. Но самое замечательное состояло в другом: торговцы с рыночной площади покидали контору и выглядели при этом необычно притихшими, будто пришибленными. Несолоно хлебавши, они расходились кто куда, как видно, совершенно позабыв о воришке.
Пока мэтр Лимп развернул в опустевшей конторе бурную деятельность, поминутно понукая нерасторопных помощников управляющего, Абердас благоразумно спрятался за конторку. Случайно помешать и тем самым вызвать недовольство раздражённо ворчащего лекаря ему не хотелось. Эта оплошность могла стоить лишних трат на гонорар врачевателю. Да и заняться господину Свенту было чем, помимо пустого глазения на без меры распухшего управляющего.
- Прекрасный почерк. - Абердас, не отрываясь, изучал исписанный мальчишкой лист. - Где научился? Для вора такое умение - верх неожиданности.
Застывший у входной двери Тинки сейчас же потупился, а его щёки зарделись. Можно было подумать, что ему стыдно не соответствовать общепринятым представлениям.
- У бабки, - буркнул он после краткого колебания.
Мальчишка постарался придать голосу нотки раздражения и неудовольствия злополучной судьбой, заставившей упасть столь низко его благородную натуру свободолюбивого воришки.
- Она хотела, чтоб я в чиновники при магистрате пошёл. Судёй, там... На худой конец, стряпчим.
- Хм. - Господин Свент усмехнулся, и в его глазах засверкали задорные искорки. - Судейский со смёткой может неплохо зарабатывать. Но ты, как я вижу, честный малый: коль вор, так вор, прятаться под мантией прокурора не станешь.
На шутливую болтовню купца Тинки, не теряя серьёзного выражения лица, с показным достоинством кивнул. В словах хозяина конторы он не углядел ни капли сарказма и принял их скорее за похвалу. Хотя и сам Абердас не сказал бы точно: хвалил он в данный момент мальчишку или посмеивался над городским магистратом.
Тем временем, пользуемый мэтром Лимпом управляющий пришёл в себя и пытался двигаться, что-то пищал и издавал самые разнообразные звуки, вплоть до испускания кишечных газов. Никаких посторонних запахов в канторе не наблюдалось, потому присутствующие быстро смерились с таким необычным проявлением жизни. Распухший пострадавший напоминал плотно набитую соломой куклу, стянутую в необходимых местах жгутами, чтобы она не потеряла человекоподобную форму. Право слово, глядеть на это чудо без слёз и смеха было трудно. Оттого-то господин Свент старался не смотреть в сторону управляющего. В противном случае ему чуть ли не руками приходилось удерживать уголки губ, чтоб те самовольно не расплылись в глупой ухмылке.
- Так и быть, беру тебя на работу, - наконец объявил своё решение купец, в упор рассматривая раскрасневшегося паренька.
Тинки вновь кивнул. Но теперь это получилось у него бодро и даже весело.
- Спасибо, господин.
- Даже буду платить жалование. Я не крохобор какой-то.
Мальчишка закивал с ещё большим рвением. Такой оборот его не мог не радовать, особенно если учесть, что нынешний вечер обещал закончиться только крупными неприятностями с запахом мыла и пеньки.
- Сначала, немного, а потом - как покажешь себя. Не обижу. Почерк у тебя отменный - побудешь писцом в конторе. А там, глядишь, личным секретарём сделаю. Пока поживёшь здесь же. Что дальше - жизнь покажет. Сам-то не против? Не подведёшь?
Ради того, чтоб убедить хозяина в том, что он ничуть не ошибся, Тинки немедленно закивал с удвоенным усердием и вызвал у Абердаса этим новую волну благодушного настроения.
- Хорошо, хорошо! Не трясись так, голова оторвётся. На кой ты мне сдался без этой важной части тела? Дурней и так хватает.
Купец засмеялся, но тут же неожиданно посуровел, даже его чёрные глаза перестали насмешливо сверкать из-под густых бровей. Резкая смена настроения хозяина смутила парнишку и не на шутку обеспокоила. Для Тинки господин Свент пока оставался загадкой. Одна из самых важных заповедей подчинённого: "Знай своего начальника, как самого себя и лучше себя". Потому юноше было неясно, как правильней и безопасней поступить - продолжить улыбаться, или уже ждать неприятностей. Оттого он попросту, широко открыв глаза, уставился на Абердаса и с благоговением замер.
- Одно "Но", - сухо проговорил купец - Имя твоё звучит как-то сопливо, несерьёзно. А это для уважаемой конторы непорядок.
Мальчишка бессильно пожал плечами, тут он ничего поделать не мог, но потенциально был готов к любым новшествам и изменениям: "хоть горшком назови, только в печь не ставь".
- Будешь откликаться на Тинк. - Хозяин вновь задорно улыбнулся. - Короче, и на мой взгляд, намного лучше.
Конечно, юноша не был против потерять одну букву из имени - разница невелика - и так, и эдак хорошо. Главное, чтоб хозяин был доволен, особо, если есть работа, и, как будто, непыльная.
Было ли это шуткой, Тинк гадать не думал. Поморщился, но и только, а господин Свент переключился на помощника управляющего. Он только что улизнул от мэтра Лимпа и прикорнул в дальнем уголке, чтоб перевести дух от хлопот, так нежданно свалившихся нынешним вечером на его бедную голову. Этим-то и воспользовался Абердас. Он оставил юного писаря размышлять над загадочными превратностями жизни, а сам подкрался к помощнику (больше опасаясь привлечь внимание лекаря, и оказаться чем-нибудь им озадачен), бесцеремонно подхватил его под руку, буквально вздёргивая его на ноги, и с восторгом проговорил:
- Дружок, ты поразил меня! Твоя находчивость требует вознаграждения. Не отпирайся, не надо...
Недоумевающий помощник счастлив был бы порадоваться вместе с хозяином, но непонятность причины столь бурного восхищения весьма смутила его. Он только улыбался и неуверенно кивал, надеясь, что господин Свент, если это и ошибка, так и продолжит пребывать в неведении и останется доволен своим смекалистым работником, а значит - наградит звонкой монетой.
- Как тебе пришла замечательная идея с разбойниками? Наши гореторговцы так и развесили уши, засочувствовали мне. Я же разом попал в число облапошенных и обворованных - в их число. Стал им братом, сватом и кумом одновременно. Великолепная находка, надо сказать. Конечно, и леди Архепен себя показала. Ты слышал, как она разговаривала с нашими зарвавшимися коллегами? Это она умеет! Вмиг поставила наглецов на место и выпроводила. Убрались, как в воду опущенные. Смех, да и только.
Купец говорил быстро и многословно. Если бы не щепетильность помощника, он бы продолжил болтать и радоваться дальше. Вожделенная премия кокетливо махнула неуловимо-вёртким хвостом и скрылась за горизонтом в неведомых далях, а помощник управляющего мужественно, но с запинкой пролепетал:
- Я... я... н-ничего не выдумывал... господин, хозяин...
- То есть как, милейший?
Лицо Абердаса вытянулось. С высот взлетевшего к заоблачной выси настроения падение оказалось стремительным и болезненным. В такой поворот верить не хотелось - купец сначала просительно, а затем требовательно воззрился на собеседника, ожидая только один ответ на незаданный вопрос: "Шутка!". Но вместо этого помощник, которого уже вовсю несло поделиться правдой, какая бы она ни была, выскользнул из объятий господина Свента и спешно отступил под лестницу, отчего-то решив, что там будет проще укрыться от легко прогнозируемого гнева хозяина.
- С час-полтора назад в контору пришло сообщение от нашего торгового агента в Во. Там всё написано, - скороговоркой выдал помощник из-под лестницы.
- Хочешь сказать, что меня ограбили, а мои люди не посчитали нужным поставить меня в известность?! - взъярился Абердас. Безвольно растаявшая надежда оставила вместо себя недоумение и жгучее чувство досады. Срочно требовался виновный в ней, а заодно - козёл отпущения.
- Да, господин, - пискнул помощник и отскочил к самой стене, подальше от гневно надвигающегося хозяина. Оттуда он почти взвыл:
- То есть нет! То есть да! Ограбили, но я ни в чём не виноват! Тут всё так завертелось... Спросите у управляющего...
Выразительный кивок в сторону широкой кушетки, куда недавно поместили пострадавшего, по-видимому, должен был отвлечь господина Свента от персоны помощника. Но получился обратный эффект - купец лишь больше побагровел и сжал крепче кулаки. Валить вину на другого, прятаться за беспомощного и не способного постоять за себя, по мнению Абердаса было высшей степенью бессовестности. Буря уже не назревала, она вот-вот должна была разразиться и плачевно закончиться для труса. В воздухе разве что молнии ещё не трещали.
А в следующее мгновение господин Свент обмяк, его плечи устало опустились, он криво усмехнулся, пробормотал что-то маловразумительное и, оставив трястись под лестницей помощника управляющего, со вздохом сожаления отправился наверх к баронессе. Сейчас имелось дело важней, чем поиск того, на ком можно сорвать досаду.
Лавия величаво восседала на прежнем месте и, казалось, дремала, откинувшись на высокую спинку кресла. Как только купец, с чуть сквозящей в его движениях неуверенностью, переступил порог кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь, она подняла веки и с ожиданием взглянула на вошедшего.
- Вы закончили свои дела?
Слова баронессы прозвучали неожиданно вкрадчиво, без малейшего признака раздражения, пугающе мягко и тепло. Замешкавшемуся у входа купцу следовало порадоваться такому приёму. На удивление склока с рыночными торговцами пошла на пользу настроению леди Архепен - гроза её недовольства рассеялась, а холодная льдинка в женском сердце растаяла без следа. Успокоенная, она походила в эту минуту на отдыхающую после сытного обеда хищную кошку. Сейчас, после решительно пресечения ею беспардонного обыска конторы суженого, мелочи жизни баронессу волновали в последнюю очередь. Абердасу можно было расслабиться, но сегодня, как видно, этого мужчине было не дано.
- Мы можем отправиться домой? - вновь почти промурлыкала Лавия.
- Нет... Пока ещё нет. Осталось совсем чуть-чуть.
Улыбка смущения будто примёрзла к лицу господина Свента. Ему вдруг стало трудно соображать, а его непослушные пальцы не желали оставить в покое рукава камзола. Если бы он пригляделся, то заметил бы во взгляде баронессы вспыхнувшее на мгновение былое недовольство, но то было мгновение слабости. Как умная женщина Лавия не могла не догадаться, что сейчас её ждёт ещё, как минимум, несколько любопытных мгновений. Заинтригованная, она с лёгким нетерпением, молча, смотрела на мнущегося у двери кабинета мужчину и ждала.
Что скрывать, баронессе льстило то, как такой человек, как Абердас, теряется перед ней и краснеет словно мальчишка. О причине смущения купца леди Архепен могла лишь гадать, но загадочность происходящего ей нравилась - сюрпризы она обожала. Тайны забавляют, разгоняя скуку, раззадоривают нетерпение и любопытство, зажигают озорной огонёк, обжигающий сердце человека предвкушением близкой разгадки.
Вопросительный кивок был единственным знаком нетерпения охватившего баронессу. Большего, чтоб подбодрить робеющего господина Свента, она себе позволить не могла и не хотела. Действовать должен мужчина, а умная женщина им руководить, но так, чтоб он не замечал этого.
Наконец, купец одеревенело шагнул ближе. Его руки, неуклюже цепляясь за пуговицы и складки одежды, вынули из бездонного поясного кармана маленькую, блестящую серебром тёмно-синюю коробочку. Уже затем, из-под не сразу поддавшейся крышечки, сверкнул россыпью ледяных всплесков крупный небесно-голубой камень, охваченный мелкими золотыми лепестками пары извивающихся стеблей дикого винограда, что переплелись друг с дружкой, свив изящное колечко на женский пальчик.
- Как мило! - с восторгом и, неожиданным для почтенной матроны, детским задором взвизгнула Лавия.
Не отрывая сияющих глаз от подарка, она вскочила с места и в одно мгновение овладела кольцом. Заготовленная господином Свентом речь так и осталась не произнесённой. Поперхнувшись на полуслове, купец забыл обо всём на свете и млел, любуясь сияющим восхищением прекрасной леди. Она разглядывала украшенную кольцом левую кисть: вертела ладонь то в одну, то в другую сторону, выворачивала её то так, то эдак и счастливо улыбалась.
- Вы меня удивили. - Баронесса ненадолго оставила в покое руку с кольцом. - Прошу прощения, милейший Абердас, я думала, что вы совсем забыли о завтрашнем приёме.
Такое толкование подарка господину Свенту совершенно не понравилось, но что-нибудь изменить был уже не в силах. Он только растеряно кивал и слушал женскую болтовню.
- Ваш сюрприз как нельзя кстати. Я рада. Хочется блеснуть на балу великолепием. Показать столичным клушам, что в провинции живут не одни, отставшие от моды, простушки.
Игриво подмигнув, баронесса продолжила без умолку болтать, не особо внимательно следя за тем, что и как говорит. Чопорность окончательно слетела с растроганной женщины.
- Догадываюсь, что не всё так просто. Несомненно, для меня приготовлено что-то ещё. - Только на мгновение в сердце купца вернулась надежда, и тут же была безжалостно растоптана с чистейшей улыбкой детской невинности на губах. - Одного кольца, чтоб затмить двор кронпринца явно недостаточно. Нужно, как минимум, новое великолепное платье. Хотя разве возможно его сшить без единой примерки? Неужели вы, дорогой Абердас, способны на такое чудо?! Оно уже готово?!
Будто оглушённый, плохо отдавая себе отчёт, господин Свент безвольно кивнул на каприз баронессы и, выпучив глаза, еле удержался от стона гибнущего человека. Он сам себя загнал в ловушку и теперь лихорадочно думал, как сдержать данное слово своей будущей жене. До бала осталось катастрофично мало времени - от силы сутки!
Само собой, что Абердас думать не думал о приёме в ратуше, а уж заботиться о каком-либо платье вообще не собирался. Идти на бал ему не хотелось. Там предстояло танцевать и, наверняка, вести подобающие светские беседы. Об этом по сугубо купеческому мнению можно было размышлять только с глубоким душевным содроганием. Господин Свент удивлялся страстному ожиданию баронессой приёма и дивился своему слабоволию. Выполнение желания леди Архепен представлялось совершенно невозможным, а он покорно не смел перечить её немыслимым запросам - отказ был выше его сил. На что только не пойдёшь ради любимой женщины и баронского титула.
- Конечно, желательно что-нибудь ещё из драгоценностей...
Как видно, фантазия баронессы не знала удержу. Недаром говорят, что аппетит приходит во время еды. Абердас тяжело сглотнул и в обречённом согласии медленно уронил голову на грудь. А что оставалось делать, если перечить нет никакой душевной возможности?
- Одним кольцом никого не удивишь. Таких там будет множество...
Замечание не на шутку разошедшейся леди Архепен больно ужалило самолюбие купца. Он обиженно вскинул брови, но и в этот раз смиренно промолчал, уступая напору обворожительной Лавии.
- Хочу сверкать словно звезда! - Баронесса лукаво улыбнулась. - Подошло бы что-нибудь редкое и очень красивое. Не обязательно дорогое. Если конечно возможно, мой милый Абердас.
Ну да, конечно, что проще, чем достать накануне бала неизвестно где и как что-то неотразимо красивое, редкое и не очень дорогое? Сложности с пошивом платья как-то сами собой уходили на задний план, а господин Свент кивал снова и снова, напрягая весь свой ум, чтоб сообразить, где раздобыть такого могучего колдуна для исполнения в срок всех желаний неотразимой Лавии Архепен.
2
Почтенного господина Свента одолевало тяжкое раздумье. Молча и не спеша, он шёл по тёмным переулкам ночного города, поминутно в задумчивости поглаживал бороду и, как видно, совершенно не задумывался над тем, где он находится. Тинк, плетущийся рядом, тоже вёл себя тихо, но абсолютно по другой причине. Освещённые фонарями улицы богатой части города закончились, и начались вовсе небезопасные бедняцкие улочки, утопающие в непроглядном сумраке.
Буйное воображение мальчишки за каждым следующим поворотом рисовало какую-нибудь неприятную встречу вроде грабителей, готовых перерезать горло ради медного гроша. Оттого, держась, как положено слуге, чуть позади, он старался идти рядышком, шаг в шаг, не отставая от высокого и широкоплечего хозяина. Тот же, напрочь позабыв обо всех возможных нежелательных последствиях столь позднего променада, всё шёл и шёл вглубь трущоб, сам не ведая, куда несут его ноги.
В том, что вселенские проблемы, вдруг отяготившие голову купца, требуют непременного разрешения, Тинк не возражал. Он даже не стал бы спорить, если б Абердас заявил, что для этого крайне необходима дополнительная "подпитка". И уж тем более мальчишка был бы согласен с тем, что сердце, в предвкушении "волнительной" встречи с ножом шального бродяги, способно обеспечить мозг изрядной порцией крови. Непонимание и несогласие Тинка крылись в другом. Суть затруднений хозяина ему была неведома, да если честно, была по большей части безразлична. К чему разумному человеку чужие заморочки? Вот потому-то мальчишка решительно не мог взять в толк, зачем ему самому попусту гонять по жилам кровь. Пока хозяина терзают великие раздумья, он мог вполне уютно провести ночь, забившись в свободный уголок конторы и соснув там несколько спокойных часов.
Тинк - парень не промах. И в драке спуску никому не даст, и бегает неплохо, если возникает в том нужда. Таково ремесло вора. Ну а то, что паренёк постоянно внимательно вслушивался и вглядывался в темноту, вовсе не значит, что он трус. Водя знакомства с множеством далеко не самых законопослушных личностей, он знал, как вести себя с подобными им скользкими типами, и был убеждён, что сумеет выкарабкаться из любой щекотливой ситуации. Но рисковать целостностью собственной шкуры попусту, казалось ему сущей глупостью. Так учудить могли только неразумные сопляки, к которым Тинк, естественно, себя не причислял.
К несчастью, господин Свент и не думал поинтересоваться мнением своего юного спутника. Пареньку оставалось скрепить сердце надеждой и ждать то, что хозяин, в конце концов, всё же одумается и повернёт назад. А пока, покорно тащиться вслед за ним, настороженно поглядывать по сторонам и завидовать баронессе, оставившей контору в куда более благодушном настроении, чем то, в котором пребывал сейчас Тинк.
Что правда - то правда, леди Архепен была очень довольна. Баронессу не расстроило даже то, что Абердас, оставив ей в распоряжение носилки со слугами, отказался проводить её домой. По разумению купца, она видимо рассудила, что здесь не на что досадовать, так как новое платье и украшения требуют уделить себе большое внимание. Уж в чём в чём, но обвинить леди Архепен в полном отсутствии здравого смысла было никак нельзя.
Господин Свент по опыту знал, что каприз женщины специфичен. Он часто противоречит всем законам природы, а то и складу её собственной натуры. А потому для купца было несомненным то, что баронесса, грезя о платье и украшениях, не забывает самым серьёзным образом сомневаться в возможностях жениха. Недоверие леди удручало не меньше, чем необходимость воплотить её фантазии в реальность.
Неторопливая прогулка со скорбными размышлениями прервалась неожиданно.
Что стряслось, и как это произошло, ни Тинк, ни Абердас объяснить бы не сумели. Внезапно их словно укутало плотным одеялом необычно густой темени. Тинку показалось, что он разом ослеп и оглох. Непроглядная мгла поглотила всё, без остатка. Исчезли очертания зданий, звуки, малейшие намёки на свет. Даже звёзды, минутой раньше подмигивавшие с бархатной черноты алмазными россыпями, сгинули с небес, залитых чернильной жижей. Сколько ни всматривайся - никого и ничего.
Не смея шелохнуться, мальчишка замер, словно прирос к земле. Игольчатый страх пробрался в сердце, а душа поспешно скользнула в пятки и там испуганно затрепыхалась.
"Что это? Почему темно? - Мысли Тинка заметались дурными муравьями. - Меня убили?! Когда?! Как?!"
Вал леденящего ужаса захлестнул паренька с головой и немилосердно швырнул его в парализующую растерянность.
В неполные шестнадцать принять смертность нетрудно. Много труднее допустить то, что костлявой уже сейчас есть дело до юной жизни, а её "сельскохозяйственный инструмент" лишь ожидает подходящего момента, чтоб коварно прервать молодую, полную сил и желаний, жизнь.
Как жутко! - нежданно сгинуть в бездне смертной черноты. И как славно! - в минуту отчаяния услышать знакомое, чуть хрипловатое дыхание господина Свента. Купец был рядом, и, как будто, они оба, Тинк и Абердас, были живы. От сердца мальчишки быстро отлегло. Даже мрак, по-прежнему непроглядный, казалось, отступил и перестал давить на грудь. Тинк вдруг осознал, что всё ещё свободно дышит и стоит на той же земле. Лишь ощущалось присутствие в холодной тьме кого-то неведомого, чужого и пугающего.
Неизвестный молчал. Мальчишка мог поклясться, что это именно Кто-то - прячущийся в темноте, внимательно прислушивающийся и неизвестно чего ожидающий. Казалось, выдай себя малейшим звуком, шелохнись, и эта воплощённая тьма намертво вцепиться и перегрызёт горло. Но куда страшнее была нескончаемая зловещая тишина. Тинку нестерпимо хотелось развеять её, разорвать глухое одеяло гробового безмолвия, ощутить себя живым.
- Господин Свент, - шёпотом, словно страшась спугнуть черноту, наконец, выдавил мальчишка из себя.
Купец отозвался тотчас:
- Что стряслось?
В голосе Абердаса чувствовалась растерянность, но не более того. В следующий миг к радости Тинка сумрак нехотя рассеялся, выпустив из своих жадных объятий грузную фигуру господина Свента. Он тоже заметил мальчишку и приветливо кивнул ему.
- Загулялись мы, приятель. Пора бы назад.
Широкая ладонь хозяина ухватила Тинка под локоть. В движениях купца ощущалась напряжённость и неуверенность.
- Куда фонари подевались?! Ни черта же невидно! - Теперь Абердас раздражёно ворчал. Он непонимающе поглядывал по сторонам и видел только непроницаемую для взгляда тьму.
Чернота снова сгустилась, оправившись после секундной слабости. Определить направление куда следует идти, в таком кисельно-плотном сумраке было невозможно. Лишь земля и уличный мусор под ногами осталась единственным признаком того, что реальный мир остался на положенном ему месте, только кем-то зловредно спрятан.
Внезапно буквально в паре шагов от купца, но в неопределённой стороне, раздался странный невнятный звук. Больше всего он походил на сдержанный кашель. В других обстоятельствах он, наверняка, показался бы всего-навсего вежливой попыткой привлечь внимание. В этот раз Тинк испуганно вздрогнул и удержался от вскрика только благодаря тому, что господин Свент продолжал крепко держать его за руку.
- Кто здесь?! - нервно и резко бросил в темноту купец. Его свободная рука лихорадочно (и безрезультатно) пыталась нащупать у пояса любимый баакарский5 кинжал, а не найдя его, сжалась в грозный увесистый кулак. Оставить оружие в конторе было нелепостью похлеще, чем ночная прогулка. Тут господин Свент спорить ни с кем бы ни стал.
- Что здесь происходит?! Это вы свет убрали?! - снова выкрикнул Абердас, не дождавшись немедленного ответа, и только затем сообразил, что ляпнул бессмыслицу. Вряд ли кто-нибудь из злоумышленников по первому требованию начнёт каяться в своих проступках. Ну а выдать себя за малого ребёнка, боящегося темноты - глупость ещё та.
К лицу купца прилил жар. Хотелось верить, что это следствие боевого задора, по-видимому, от которого его понемногу начинало трясти.
- Я здесь не причём. - Ответ из темноты прозвучал тихо, с лёгким оттенком разочарования.
Судя по голосу, наконец заговоривший неизвестный был мужчиной среднего возраста. Он устало вздохнул, а затем из мрака выплыли еле различимые очертания высокой, узкоплечей фигуры в долгополом плаще. Разглядеть лица под капюшоном не было никакой возможности.