Весенним утром в городской детдом из больницы привезли шестилетнего мальчика.
- Его доставили две недели назад в критическом состоянии, ребенок был сильно изранен и просто лежал под лестницей у подъезда, где его утром нашли соседи и вызвали скорую. Сотрудники милиции опросили всех жителей этого района, но мальчика, так никто и не узнал. Одет хорошо, видно из благополучной семьи, но всякое случается. Документов с собой у него не было. Сказал, что зовут Кириллом. Мы его кое-как подлатали - жить будет, теперь очередь за вами, в больнице мест не хватает, поэтому принимайте, - тускло проговорил врач, передавая эпикриз и некоторые вещи, оставленные мальчику добросердечными пациентами.
Заведующая детдома Екатерина Павловна неприятно сморщила нос, нехотя принимая документ от врача.
- Конечно мы о нем позаботимся, вы не волнуйтесь! - натянуто улыбнулась она, от чего ее рот приобрел неприятный изгиб, приоткрывая позолоченные коронки.
Когда дверь захлопнулась. Морщинистое лицо женщины исказилось от напряжения. Хватая за руку ребенка и уводя вглубь плохо освещенного коридора, она глухо забормотала себе под нос:
- Еще один крысеныш на шею, где вы только набираетесь, уже трое за два месяца, а финансирования нет, - причитала она, открывая боковую дверь и небрежно толкая малыша вовнутрь.
Комната была совсем маленькая, но достаточно освещенная, благодаря широкому окну, наполовину прикрытому застиранной занавеской. Серенькие цветастые обои у самого потолка покрылись пятнами плесени и вздутыми пузырями воздуха тянулись к самому полу. Пустой пластмассовый стол, какие обычно берут на природу и пара деревянных стульев по бокам. Возле стен две небольшие кровати, на одной из которой сидела маленькая девочка, теребя вязаный мешочек, украшенный причудливой вышивкой. Увидев нового соседа, девочка тут же соскочила с кровати. Широко улыбнувшись, она протянула ему мешочек.
- Это мне бабушка дала! Правда, же красивый! А у тебя там, что? - поинтересовалась она, с любопытством рассматривая, оставленный заведующей пакет.
- Хочешь, забирай, - тихо отозвался мальчик, занимая место на противоположной кровати.
- Меня Мариша зовут, а тебя? - вежливо представилась девочка, запуская ручки в шелестящий пакет и доставая плюшевого зайца.
- Кирилл.
- А, что это у тебя такое? - показала, она пальчиком на его лоб, где из под сдвинувшейся повязки виднелись наложенные швы, - А болит? А кто это сделал? - продолжала она осыпать его вопросами.
- Никто. Чего ты пристала.
- Меня раньше тоже родители били, а потом бабушка узнала об этом и забрала от них. Бабушка на меня никогда не кричит!
- Меня никто не бил! - громко повторил мальчик.
- А это тогда откуда?
- От туда.
- А где твоя мама?
- Я не знаю, - еще тише ответил Кирилл, с вызовом глядя на пытливую знакомую.
- А хочешь, я буду тебе мамой? Я попрошу, чтобы бабушка нас вдвоем забрала, она мне никогда не отказывает, - предложила девочка, - я буду тебя причесывать и делиться своими игрушками и сказки на ночь рассказывать!
Мальчик потупился в пол, отрицательно качнув головой.
- Нет, мне не нужна другая мама, моя мама, за мной вернется!
- Но взрослые говорят, что сюда приходят только чужие мамы...
- За мной вернется моя! - резко повысил голос Кирилл, затем он отвернулся к стенке и сжал клок покрывала, чтобы Мариша не увидала, как предательские слезы, без остановки скатываются по щекам.
Девочка больше ничего не говорила, так они просидели, в тишине до вечера, пока не вошла старший воспитатель Каролина Владимировна, чтобы забрать их ужинать.
За ужином многие дети пытались заговорить с новеньким, но он продолжал их игнорировать. Неприглядный на вид суп, так и остался не тронутым, чем вызвал негодование воспитателя.
- Да, что это такое! Борзой сильно? Мы это быстро поправим, - завизжала она, высоким голосом, - Так, все кто сейчас продолжит есть, пойдет в карцер! Все слышали, что я сказала? Пока он не поест, к еде никто не притронется! - напуганные дети быстро побросали ложки, кое-кто даже отодвинулся от стола. В столовой повисла тишина, тридцать пар глаз, осуждающе косились то на воспитателя, то на Кирилла.
Мальчик по-прежнему ничего не предпринимал.
- Так значит! Ничем тебя не проймешь. Пойдем-ка со мной поговорим, - истерично завопила женщина, насильно вытягивая виновника, из-за стола и заламывая его руки, потащила к выходу. Кирилл не сопротивлялся.
- Отпустите его! - закричала Мариша и уцепилась за подол юбки воспитателя, - за ним мама вернется, и он все ей расскажет! А даже если и нет, то моя бабушка нас заберет, и я ей все расскажу, как вы на всех кричите!!
- Расскажет, расскажет! - поддержали другие дети, в которых слова Мариши вернули, хоть и маленькую, но надежду.
Женщина победно ухмыльнулась. Глядя свысока на рассерженную девочку, она глубоко втянула воздух, унимая нервное клокотание в тощем теле, и холодно произнесла:
- Да, что ты кому расскажешь, бабку твою, как два дня назад похоронили. А родителям твоим дешевле будет водка, чем твое содержание. И за ним никто не вернется, как и за всеми вами! Кучка тупых уродцев! Запомните это раз и навсегда, станете перечить мне, сгниете в карцере! - пригрозила старший воспитатель, с силой отпихивая коленом оцепеневшую малышку.
- А от тебя я сейчас мокрого места не оставлю, - процедила она сквозь зубы и бросила ненавистный взгляд на Кирилла из-за которого все и началось.
Упав на пол Мариша громко заплакала.
- Вы все врете! Вы злая! За вами никто не вернется никогда!
Каролина Владимировна отпустила Кирилла и ринулась к девочке, хватая ее за голову и зажимая рукой пол лица.
- А ну рот закрой, тварь. Хватит шум поднимать. Это я-то злая? Это вы из меня все соки тянете! Твари неблагодарные!
Мариша задергалась от нехватки воздуха, пытаясь убрать руки старшего воспитателя. Кирилл смотрел, то на воспитателя то на девочку, не зная, что предпринять. И вдруг, что-то промелькнуло в его памяти. Мама часто играла с ним в игру. Нужно было запомнить цифры и предложения, что они значили, мальчик особо не понимал, но одно почему-то сейчас всплыло у него в памяти.
- Статья 122! - громко произнес он.
Воспитатель опешила, разжимая руки и поворачиваясь к Кириллу.
- Какая статья? Что ты...
- Статья 122! - видя, что это подействовало он, что есть силы, продолжал кричать - 122! 122!
- Какая еще статья, что ты мелешь? - встряхнула она его за грудки и уже занесла руку, чтобы отвесить оплеуху, но ладонь остановилась у самой щеки ребенка.
- Это еще, что такое, Каролина Владимировна, вас же предупреждали, на счет рукоприкладства! - оборвала, коллегу Заведующая детским домом, - Отпустите мальчика, там за ним пришли.
Женщина тут же пришла в себя, отпуская Кирилла к Заведующей.
- Уважаемая Екатерина Павловна, я ему всего-то хотела бинтики поправить... Никто тут рукоприкладством не занимался, - пролепетала воспитатель уже заискивающим голосом, а сама зло обвела взглядом детей, чтобы молчали.
Мальчика вывели в коридор и оставили ждать за дверью, где что-то происходило. Слышались крики заведующей и еще каких-то двух мужчин.
- Вы ни куда не заберете его в таком состоянии! Вы же нетрудоспособна!
- Как вы смеете, указывать мне, что делать! Или я забираю его сейчас же или иду прямо в суд.
Наконец ему позволили, зайти.
- Кирюшенька, сыночек - дрожащим голосом произнесла женщина, протягивая к нему перебинтованные руки, - я уж думала, что не увижу тебя, - навзрыд заговорила она, уткнув исцарапанное лицо в худенькое плечико ребенка.
- Мама! Статья 122!!! 122 помнишь, и Маришку отпустили!
Женщина недоуменно посмотрела на мальчика. Участковый милиционер задумался, прокручивая, что-то в памяти. Екатерина Павловна побагровела, сжимая кулаки.
- Ну и, как вы себе это представляете? После двухнедельной комы, вы резко врываетесь сюда и диктуете свои условия! - запротестовала Екатерина Павловна.
Женщина вытерла слезы и с умоляющим взглядом повернулась к врачу и участковому милиционеру, которые сопровождали ее еще с самой больницы.
- Ну конечно, она будет находиться некоторое время на обследовании, ребенок ничем не помешает и, - начал заверять врач, но участковый его перебил, обращаясь к матери:
- Он, только что, сказал статья 122 если не ошибаюсь, а откуда он о ней знает?
Женщина неловко замялась.
- Понимаете, я раньше юристом подрабатывала, нужно было много статей запоминать, вот мы вдвоем и практиковались. Честно признаться, я уже и не помню о чем она...
- Статья 122 - умышленное телесное повреждение, - напомнил участковый, - Что у вас здесь происходит, Екатерина Павловна?
- Ничего не происходит, о чем это вы. У нас все детки любимые, все чистенькие, сытые... - прерывисто заговорила заведующая,
- Вот это мы и проверим, давно до вас руки не доходили проверить, а тут такая возможность. Показывайте!
Екатерина Павловна заметно ссутулилась, приоткрывая двери столовой и пропуская участкового внутрь. Старший воспитатель учтиво поздоровалась и села за крайний столик, пытаясь унять дрожь в руках. Место Маришки пустовало.
Бегло осмотрев детей, участковый отметил синяки и ссадины на руках и ногах некоторых, но это ведь дети, во время игр всякое случится может. Этого не достаточно.
- Мама... а можно тебя попросить, - снова заговорил Кирилл, переключая на себя внимание.
- Конечно сыночек, все, что захочешь, - улыбнулась женщина, еще крепче заключая его в объятия.
- Не хочу Маришу оставлять ... тут люди злые, пропадет она!
-Что за Мариша?
Екатерину Петровну прямо передернуло.
- Ой, да, что он такое говорит, преувеличивает, как все дети!
Но чутье участкового сразу заподозрило в нервном голосе женщины неладное.
- Приведите сюда ребенка.
Через минуту со стороны кухни один из поваров вывел светленькую девочку.
Мариша осторожно задрала свитерок и показала свежий след от удара коленом, который уже прилично отек. Мать Кирилла вскрикнула от неожиданности.
- Что мы здесь имеем, обширная гематома в районе живота в результате удара тупого предмета. Что ж, девочку мы немедленно забираем с собой в отделение - серьезно произнес врач, - и вам лучше не вмешиваться.
- Вашим персоналом давно пора было заняться, только свидетелей не было и детей вы так запугали, что они молчали. Но с сегодняшнего дня мы вами вплотную займемся, - заверил участковый, выключая диктофон.
Екатерина Павловна пыталась возразить, силясь выдавить из себя хоть что-то в свое оправдание, но только нервно хватала ртом воздух, в то время, как поздние посетители покидали порог детдома.
- Вы не волнуйтесь, мы здесь сами все уладим, а вы выздоравливайте. И урода, что вас сбил мы обязательно найдем и сообщим сразу же. Жаль, что вы, кроме машины ничего не помните, но мы постараемся.
- Это зеленая волга была, я видел! - деловито сказал Кирилл, - могу и цифры назвать.
- Ну сегодня мы уже точно никого искать не будем. Но показания запишу, диктуй номер - улыбнулся участковый, записывая показания мальчика в кожаный блокнот. Усадив семью в скорую помощь, участковый отозвал врача в сторону.
- У вас сигаретки не найдется, Константин Семенович?
- Есть конечно, вот возьмите, - протянул открытую пачку Винстона, с двумя оставшимися сигаретами.
- Приглядите за ними, Константин Семенович, пока я дело это закрываю. И мой вам совет, машинку вашу не светите возле больницы, а еще лучше поменяйте, чтоб вопросов не было. Вы ж это ради Светки гнали.
Константин Семенович молча кивнул, закуривая последнюю сигарету и втянув в легкие холодный воздух издал печальный смешок.