Аннотация: Сегодня ты платишь за клятвы предков, прощаясь с жизнью, как тысячи рядом с тобой, взмывая в небо.
Холодный ветер ночной пустыни. Между пальцев течет песок.
Она почти вышла, почти выбралась. Осталось совсем немного. Впереди огни.
За что они сражались? Зачем их собрали?
Это был последний отряд особого назначения. Это была последняя группа крылатых людей. Их собирали по всему миру. Крылатых было много, но все они жили под одной и той же клятвой - подняться в воздух со сталью, когда этого потребуют от каждого из них.
И она поднялась за остальными. Холодная рукоять клинка только поначалу неприятно лежала в руке. Потом стало привычнее.
Когда они, около тысячи таких, Крылатых, стояли на первом рубеже в борьбе с вылезшими из кургана монстрами, ей было страшно. Она ничего не видела из за огромных крыльев, сложенных за спиной у впередистоящих. Столько крыльев она не видела никогда. Голубиные, орлиные, чаячьи, соколиные, вороньи, летучей мыши, стрекозы...Здесь были все. И все знали, что стоят здесь как пушечное мясо. Позади слышался отчаянный плач - это за спинами взрослых расставили крылатых малышей. И приказали убивать и умирать.
А взрослые молчали. Они знали, что платили за крылья клятвой, и пришла пора исполнять. Всем было тоскливо, всем было горько и дико страшно. Но они молча стояли, сжимая в пальцах рукояти стали. Говорили, что именно сталь бьет таких тварей лучше других металлов.
Но Крылатые смолчали о том, что сталь высасывала жизнь и из них.
Она стояла среди них, прижимая к себе крылья масковой сипухи . Никто не оглядывался, потому что все смотрели вперед, упорно желая увидеть то, кому они отдадут жизни.
И если более скорая смерть от стали для тварей из кургана была только предполагаемая, то она чувствовала, как из пальцев медленно утекает сила.
А позади стояли люди. Простые люди, но они банально отрезали крылатым путь к бегству. Они делали вид, что не понимают, что крылатые могут улететь в любой миг. Но Крылатые стояли. Потому что клялись. Не они, но их пращуры.
Когда земля кургана начала вновь, как десяток дней назад, осыпаться, то вздрогнули абсолютно все. Земля будто уходила вниз, а вместо нее на поверхность вылазили огромные страшные чудища. Она зажмурилась, стараясь не смотреть на тех, кого было видно даже поверх крыльев впередистоящих.
Оцепенение продолжалось несколько секунд. А потом взлетели почти все, кто уже вставал на крыло в своей жизни.
Она последовала за ними, позорно наклонясь набок, когда в руке тяжело повис клинок.
При раздаче оружия ей повезло именно на клинок. Он был как меч, но просто слишком маленький, чтобы называться им. Маленький, но удивительно тяжелый.
Хлопанье сотен и сотен пар крыльев заставило людей закрыть глаза а чудовищ посмотреть наверх. А потом они начали прыгать.
Послышались первые крики и хруст, почти заглушаемые машущимися крыльями.
И тут ей в голову ударил адреналин. Она прищурилась, потом смахнула свободной рукой налипший песок и рванула вперед, маневрируя между такими же, как она. Быстрыми, стремительными.
А были те, кто стоял.
Когда она всадила меч в загривок одной из тварей, фонтаном брызнула кровь. Она попадала на крылья и растекалась огромными пятнами, делая их темными и будто бы масляными.
Крылья становились тяжелее, но ненамного.
Послышался дикий рев, заставивший Крылатых отшатнуться. А потом твари продолжили прыгать и ловить потенциальных жертв.
А тут адреналин будто исчез из крови. Пришел дикий страх и ужасный мандраж, заставлявший колотиться все тело. Она выронила клинок, и он упал ровно в пасть той твари, которая хотела поймать Божью Коровку.
Чудища начало задыхаться. А она развернулась и что было сил полетела в противоположном битве направлении. Она видела кричащий ей что-то снизу людей, но упорно продолжала свой путь. Хотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться. Не появляться и даже не сниться. Хотя бы миг, чтобы испариться. Но этого не происходило. Она все летела и летела, пока поняла что не волочит руками по песку, едва работая крыльями. Стоило понять, и тут же упала лицом в песок, глухо плача.
Когда пришла в себя, то вокруг темнела холодная, пробирающая до костей ночь. Она прижала к спине крылья и встала на ноги. Лететь больше было нельзя. Крылья будто бы онемели, их будто больше не было.
Зато шагать, проваливаясь по икры в песок, было можно.
И она шла. А когда увидела впереди желтые огоньки, то обрадовалась и ускорила шаг.
А когда невыносимо запахло псиной, то в ужасе замерла и попятилась назад.
Пятилась, пока не увидела блестящие шальные желтые глаза в количестве трех пар.
-Приказ добить сбежавших, - как бы между прочим бросил полуволк, и втроем они бросились на нее, целясь в руки.
Она прижала к себе руки и ноги, завизжала. Но они перепрыгнули ее, а потом схватились за крылья.
И тут она завизжала по-настоящему. Когда они вместе с хрящами и мышцами перекусывали кости и перья, не вырывая, но обрезая перья под корень, она кричала, визжала и молила остановиться. Молила и плакала, но они закончили то, что начали.
А она умерла.
А теперь она ходит с татуировкой крыльев на спине, темных и почти бордовых, чтобы никто не видел шрамов. Она трус и позорно сбежавшая с поля боя. Но она жива. А ту Божью Коровку, что вспорола клинком горло твари, воспели в легендах.