Аннотация: "Понимаете, мэм, когда человек выбирает из двух зол, на самом деле он уверен, что один из вариантов - спасение..."
ЯЩЕРКА В ЯНТАРЕ
1997
Между двумя городами - хребет земли, гора о трёх головах, два тоннеля и полтора часа. А ещё скандал, запах сердечных капель, пропущенные звонки из клиники и заполошный шёпот Кэтрин:
- Твоя вина, твоя, твоя... Он убежал из-за тебя!
Кэвину Лизарду нечего было на это ответить. Ливень залепил мутной плёнкой лобовое стекло; пялься не пялься, всё как слепой. Дорога швыряла в лицо поворотами - только успевай следить, джазовая певичка из приёмника уверяла, что солнце выйдет и развеет мрак, но верить ей не получалось. Даже идиоту ясно - если ребёнок сбегает из дома, чтобы не видеть ежевечерние ссоры с битьём посуды, то от семьи осталось одно название. И Кэтрин чувствовала то же самое, поэтому и повторяла сквозь всхлипы монотонно:
- Лучше бы я одна его вырастила, Кэвин, я тебя ненавижу, я себя ненавижу... почему ты не можешь быть нормальным, как все?
Он хотел сказать, что исправится и бросит чёртову лабораторию завтра же, но в глазах мерзко защипало. Моргнул раз, другой, а потом вдруг понял, что тёмное пятно на дороге впереди - не лужа.
Обвал.
- Почему ты не можешь...
Кэвин ударил по тормозам. Машину закрутило, Кэтрин завизжала... А потом появилось чувство эйфорической лёгкости, и за лобовым стеклом замелькал склон, быстро-быстро.
Кэвин закрыл глаза и выдохнул.
Он был почти рад, что всё закончилось именно так, и отвечать не придётся.
1995
Доктор Хьюго из ЦИРЧ - Центра изучения ресурсов человека - неотразим не потому, что обаятелен, а потому, что платит деньги. А у Кэвина Лизарда есть Кэтрин и Тим, и Тиму нужны операции. В этом году, и в следующем, и, скорее всего, через год тоже.
- Невероятно, просто невероятно! - лопотал доктор, коротенькими пальцами-обрубками листая многостраничные отчёты. В глазах плавали цветные пятна - сегодня Кэвин просидел в капсуле девять часов. - Нет, я настаиваю на более плотном исследовании. Мистер Лизард, как насчёт месяца? Поддержание жизненных функций мы обеспечим.
- Я бы хотел проводить больше времени с семьёй.
Сказать это невероятно трудно. Помогло воспоминание - заплаканные глаза Кэтрин.
...Кстати, когда Тим в последний раз называл его "папой", а не "Кэвином"?
- Мистер Лизард! - Тон доктора Хьюго был полон мягкой укоризны. - Вы же понимаете, что наше исследование может спасти жизни многим людям. И пожертвовать ради этого малым... В конце концов, я увеличу размер компенсации!
"Операция, - устало напоминает себе Кэвин. - В этом году, а еще в следующем и через год".
- Я хотел бы это обдумать, доктор Хьюго.
Конечно, он согласится. Но завтра.
1992
Мать Кэтрин была непреклонна.
- Ты её недостоин, - бурчала она. - Я ей сразу сказала - куда ты смотришь, зачем связываешься с этим сумасшедшим из ЦИРЧ? Наверняка мальчик родился с дефектами из-за тебя.
Кэвин уже устал объяснять, что никто ни в чём не виноват - это просто обстоятельства, и что он любит Кэтрин, а она любит его, а Тиму всего четыре года, и они смогут всё исправить, нужны только деньги... А компенсацию за участие в опытах Центр предложил неплохую.
Надо только решиться.
- Мы с Кэт справимся сами, - сказал он наконец. Женщина отвернулась, делая вид, что не слышит - или не хочет слышать. - У меня... появилась постоянная работа. Она сопряжена с некоторыми трудностями, но мы с Кэт уверены, что выстоим.
- Оставь мою дочь в покое, - тихо выдохнула женщина. - Это добром не кончится, я тебе говорю.
А у Кэвина вдруг пересохло в горле. Он на секунду засомневался, у кого из них дар предвиденья, у него или...
Здесь и сейчас
Но это только должно случиться, а сейчас Кэвин застрял, как ящерка в янтаре из Биологического музея. Высохшие глаза слепо таращатся в пустоту, в будущее, которое уже не наступит. Где-то гудит капсула, носится из угла в угол доктор Хьюго, а в кармане куртки лежит коробочка, и в ней кольцо.
Он хотел сделать предложение Кэтрин. Завтра. В конце концов, они же мечтали о нормальной семье, а Тиму нужен отец.
Кэвин стискивает зубы так, что, кажется, они вот-вот раскрошатся, и в солоноватом привкусе крови перед ним разворачивается другая дорога.
Нет. У Тима будет другой отец.
Кэтрин простит.
1992
...Да, через год, когда они снова встретятся, она уже его простит. А он поймёт, почему она приняла то, другое предложение.
- Ты же знаешь... - Улыбка у Кэтрин такая же ласковая и смущённая, как и прежде. - Тиму нужны были операции, а этот человек... он так добр ко мне. И к Тиму. И когда ты пропал...
- Я всё понимаю, - скажет Кэвин.
Ему нравится, как выглядит Кэт. У неё посвежело лицо, взгляд прояснился. И в ушах уже не дешёвые "гвоздики", а бриллиантовые капельки. Такие, какие он сам хотел ей подарить, но не смог.
У Кэт есть своя машина, дом, волшебная спальня для Тима и все врачи мира к его услугам.
Кэвин Лизард сглотнёт и спросит:
- А мы можем встречаться? Иногда.
Кэтрин, конечно, согласится. Она добрая и, кажется, всё еще его любит.
1995
Как ни обманывай себя, однажды наступит такой момент, когда не замечать уже будет невозможно. С Кэвином случится так же.
Нет, дело не в ревности. Муж Кэт - действительно хороший человек, и он почему-то считает, что ребёнок должен знать своего настоящего отца. Поэтому позволяет иногда водить Тима - и Кэтрин - в парк аттракционов на Грин-сквер или в кафе-мороженое, где Кэвин так и не сделал предложение.
Дело в молчании.
Молчание пожирает большую часть их времени. Кэт рассеянна, она пропускает вопросы мимо ушей и редко что-то рассказывает сама. И даже Тим уже не лопочет без умолку; ему гораздо интереснее копаться в приставке, подаренной отчимом.
Присутствие Кэвина их тяготит - и Кэт, и мальчика.
Но пока они об этом молчат, а паузы голодным монстром заполняет несбывшееся.
А что, если бы...
1997
Иллюзия псевдо-жизни разрушится в одну минуту.
Кэтрин не ответит на очередной телефонный звонок, а потом перезвонит сама и попросит встретиться. Да-да, прямо сейчас. Нет, Тим не придёт.
- Я беременна, - скажет она. Кэвин захочет поздравить её с хорошей новостью, но не сможет. В глазах мерзко защиплет. А потом Кэт добавит: - Пожалуйста, не приходи больше. Я хочу нормальную семью. Без этих дурацких мыслей о том, что могло быть. Кэвин?
"Значит, так мойры разрезают нить судьбы? С таким же выражением лица, как у Кэт сейчас?"
- Хорошо.
Конечно, он согласится. В конце концов, Кэвин Лизард желает ей только добра.
Он вернётся в свою квартирку на восьмом этаже, заварит кофе, возьмёт книгу и сядет на подоконник. Некоторое время Кэвин действительно будет читать, пока строчки не начнут расплываться перед глазами, складываясь в приговор:
"Ты сам виноват. Это ты отпустил её".
На закате солнечный свет выглядит так, будто просачивается через янтарную пластину. Кэвин закроет глаза и откинется спиной в пустоту.
Восемь этажей.
Из-за кофе и книги все решат, что это несчастный случай.
***
Глядя на человека, застывшего в капсуле под оранжевым стеклом, доктор Хьюго сомневается, не прекратить ли эксперимент принудительно. По технике безопасности подопытный должен выйти из состояния транса сам, бывало, что процесс затягивался...
...но не на пять без малого лет же!
А ещё эта женщина.
Каждый день она приходит в лабораторию. Вечером, после работы, иногда уже ближе к ночи. Иногда пропадает на несколько месяцев - из-за операций у её сына. Их оплачивает благотворительное общество, которое учредил он, доктор Хьюго.
Вот и сегодня она пришла.
- Почему Кэвин не просыпается?
Доктор кряхтит и потирает руки. Жест нервозный - слишком много передумано на эту тему, слишком много было разговоров.
- Понимаете, мэм, когда человек выбирает из двух зол, на самом деле он уверен, что один из вариантов - спасение. Поэтому-то одно из зол и называют "меньшим", хотя подвести базу под столь субъективный критерий...
- Доктор, вы не отвечаете на вопрос.
Её зовут Кэтрин Лизард - она сама решила так называться, хотя понимала, что одной - а пока Кэвин спит, она фактически одна - ей будет неизмеримо труднее, чем хоть с кем-то. Но, кажется, она не жалеет. Доктор Хьюго хочет сказать очень, очень многое, но молчит.