Аннотация: Седьмая история о девушке с монетами-талантами.
СОН МОЙ, СОН
А городу снится осень
Которую ночь - бесцельно
Без хитрых мотивов тайных,
Без умысла и корысти.
Колотится ливень оземь,
Качается колыбелью
Скрипучий вагон трамвая,
И ливню ночному снится.
И снится пустому парку
Беспечный чудак-прохожий
Играющий на кларнете,
Шагающий по тропинке.
Меж Буниным и Ремарком
Открытка лежит, и тоже
Ей снится осенний вечер
И шёпот ветвей бузинных.
И снятся салюты крышам,
Театрам - оваций буря,
А хохот босых мальчишек -
Старинным камням Арбата,
А отсветы листьев рыжих
Мерещатся листьям бурым.
...вот только ты мне не снишься,
Хотя обещал когда-то.
Он обожает делать сюрпризы.
Наверное, поэтому с ним так легко. И, когда прохладные ладони накрывают мои глаза, я улыбаюсь невольно.
- Угадай, - шепчет он, прижимаясь губами к уху, - что снится городу? - и медленно отводит ладони.
Сквер, тесный и пыльный, такой до оскомины обыденный, изменяется. Облупленные стены в жирной паутине граффити раздаются в стороны. Ветер подхватывает охапку прозрачно-жёлтых листьев и вскидывает их кверху - сквозь оголённые кленовые ветви, сквозь пылающий рябиновый ажур, мимо балконов, под аплодисменты хлопающего на верёвке белья... Прямо к небу, такому голубому и чистому, что оно кажется сотканным из цветного света.
- Даже не могу предположить.
Он смеётся мне в затылок, тепло и щекотно:
- А городу снится осень!
И уже через секунду мы бежим - рука в руке, задыхаясь, хохоча. Влюблённые, конечно, только не друг в друга, а в нечто огромное, важное, всеобъемлющее, как сама жизнь. Искоса поглядываю на беспечного своего проводника, но, как всегда, разглядеть не могу. Вижу хлопающие полы кленово-жёлтого плаща, оранжевый шарф, белесоватые пряди волос - но и только. Остальное ускользает, точно фата-моргана, и остаются слова:
- ...что снится этому дому? А снится ему крыша из красной черепицы, балкон с петуниями, стол с клетчатой скатертью, две чашки, кот под креслом, недовязанный свитер в зелёную и синюю полоску...
- ...а скамье снятся долгие, тягучие сны о лете - чтобы запах липы, и солнце сквозь листву, и классики мелом на асфальте, и сиреневый вечер, и одни наушники на двоих...
- ...кошке снятся руки, конечно, руки - ласковые, прохладные, снится клубок шерсти, снится проход между стеной и диваном и пыльный теннисный мячик, застрявший под креслом...
И мы ступаем, невесомо и мягко - по карнизам, по ослабшим проводам, по спинке перекошенной скамьи. На мгновение я задерживаюсь, чтобы погладить грязную дымчато-серую кошку, дремлющую на теплотрассе, затем снова бегу - и едва не врезаюсь в него, когда он замирает у двухэтажного засыпного дома, у единственного окна, которое не забрано решёткой.
Он прикладывает палец к губам и качает головой.
- Тише.
Я слежу за его взглядом - и там, в сыром полумраке запущенной квартиры, вижу молодую женщину. Она, кажется, набирала что-то на стареньком компьютере да так и задремала, уронив голову на сложенные руки. Обои в комнате отходят лохмотьями, в треснутой кружке на столе плавают два чайных пакетика, чёрный и мятный, плед на кровати застиран до потери цвета...
И больше ничего - ни фотографий, ни безделушек на полках шкафа, ни даже чахлых гераней на подоконнике.
- Что снится ей? - спрашиваю едва слышно, но, конечно, он различает каждое слово.
- Ничего.
- С ней что-то... случилось? - Перебираю инстинктивно в кармане монеты, но ещё одного взгляда хватает, чтобы понять: нет, у этой женщины уже есть всё, что нужно. И даже больше.
- Да, - отвечает он так же ровно. - Что-то плохое.
Кошка на теплотрассе просыпается, тянется лениво. Испуганно вспархивает стая сизых голубей. Расклёванный батон мокнет в луже - серой, как небо над головою.
- Почему ты ей не поможешь? Не подаришь ей красивый, волшебный сон? - спрашиваю порывисто, стискивая кулаки. - Пусть она тогда хотя бы во сне...
- Нельзя, - качает он головой. - После хороших снов слишком тяжело просыпаться. Слишком хочется вернуться туда. Довольно и того, что она не видит кошмаров. Нужно что-то настоящее. А это уже не в моей власти - там я бессилен.
- Но...
Невесомый, как тень, он отступает от подоконника, берёт меня за руку и уводит прочь - под единственную полынью голубого неба в бесцветном городе, на прозрачные кленовые листья.
Есть в этом нечто гипнотическое.
- А тебе что снится?
Моё лицо в рамке его ладоней - точно картина. Кажется, я даже вижу себя со стороны, шепчущую:
- Город. Осень. Дымчатая кошка. Ты снишься, живой и как будто бы ещё всемогущий.
Он улыбается.
На одну очень короткую секунду черты его проясняются, вплоть до родинки на щеке, а затем снова расплываются световыми пятнами.
...вот тут я всегда просыпаюсь.
Возвращение в реальность проходит немного болезненно, и это не метафора: бумажный стаканчик с кофе выпал из ослабевшей руки, и теперь на джинсах расплывается некрасивое коричневое пятно, а кожу слегка саднит. Впрочем, экспресс уже тормозит: вокзал лишь слегка покачивается за окном и, похоже, вот-вот замрёт. Приятный механический голос объявляет, что путешествие окончено.
Привокзальный туалет, конечно, переполнен. Впрочем, я не теряю надежду спасти джинсы: сгружаю рюкзак на скамью и аккуратно промокаю пятно салфеткой - прямо на себе.
- Вам помочь?
Задираю голову - и не верю глазам.
Это она, та самая незнакомка из сна. Только выглядит более опрятно: волосы причёсаны, пальто хотя и старое, но чистое.
Женщина протягивает мне пачку влажных платков.
- Спасибо, - киваю серьёзно. - Вы меня очень выручаете.
Дело теперь идёт на лад - пятно тает на глазах. Я искоса разглядываю незнакомку; не только Сандра умеет читать знаки, хотя у неё получается лучше. Лучики у глаз - следы частых улыбок, тень потери за плечом, бессонные ночи и слёзы.
Монеты снова звенят в кармане, сами по себе.
"Нет, - повторяю мысленно. - Нет".
Я владею многими талантами, но таланта забывать среди них нет. Да и нужно ли это?
А женщина тем временем беспокойно оглядывается.
- Ждёте кого-то?
- А? - выдыхает растерянно. - Да, только не знаю точно, как он выглядит. Мы вроде как друзья по переписке... Ох, погодите, вот и он, кажется!
Женщина бежит сквозь толпу - к выходу с соседней платформы. А там стоит, прижимая к груди переноску, мой давешний сон - жёлтый плащ, оранжевый шарф, белёсые пряди волос в вечном беспорядке...
Он бережно передаёт ей переноску и что-то говорит; я слишком далеко, чтобы расслышать всё, но добрый ветер приносит мне несколько слов - и высохших кленовых листьев.
- ...жаль, что так получилось. Крыс очень добрый, правда. Не могу оставить его одного, а с приютами не сложилось. Чудо, что я тебя нашёл...
Улыбаюсь, прижимая к губам перепачканную в кофе салфетку. Чудо, конечно.
Рукотворное.
- Вот ведь врунишка, - шепчу. - А мне заливал про какое-то там бессилие.
Потом, он, конечно, сядет в экспресс до Питера, но до города не доедет - растворится на полпути в чьём-нибудь запутанном видении. И появится снова - через год, через век, прошлой весной, в другом городе, в ином мире.
Телефон звонко тренькает у меня в кармане.
Это смс. Короткое. С номера, с которого мне просто не может никто писать...