Аннотация: Рассказ - о событиях на Западной Украине после Великой Отечественной Войны. Рассказ занял пятое место в конкурсе "Планета-Этно/2020" (http://samlib.ru/e/etno/etno2020golosovaniestories.shtml).
Московский поезд тронулся так плавно, что показалось - уезжает вокзал со стоящим на перроне отцом. В последний раз перед выездом в Америку Марк побывал в этом уютном западноукраинском городе с его удивительно чистыми улицами и огромным искусственным озером между зелеными холмами. Здесь он закончил школу, сюда часто приезжал один и с семьей, чтобы навестить родителей и отдохнуть от столичной суеты...
- Красиво наше озеро, да? - спросила соседка по купе, общительная старушка, успевшая рассказать, что живет в селе на окраине города, а сейчас едет в Москву к сыну, доктору биологических наук. - Плотину уже после войны построили, и река долину затопила, а в начале войны здесь советские шли в атаку, а немцы на холме строчили из пулеметов, и мертвые солдаты катились вниз вот так.
Ее пальцы переплелись, и Марк живо представил, как умирали молодые красноармейцы, выполняя бессмысленный приказ отбить укрепленную высоту без орудийной подготовки.
- Мой отец взял лопату, он очень набожный был, и мы нескольких похоронили, а больше никто из села не пошел, - продолжала старушка. - Тогда для Западной Украины советские считались хуже немцев и поляков. Когда Красная Армия в 44-м году немцев прогнала, то многие хлопцы с автоматами в лес ушли, стали бандеровцами. Мой Богдан школу закончил и переехал в город, чтобы они его силой в свой отряд не увели... То ваш отец был на вокзале? Боже, время бежит - седой и хилый... А был красавец-мужчина, как пришел в сахаротрест главным механиком. Он Богдана взял к себе лаборантом. В ту пору дружил ваш отец с главным бухгалтером Глубочанского завода, Королем, а тот оказался известным бандеровцем...
Марк вспомнил рассказы отца и матери, и перед глазами вновь ожило ночное небо, густо усеянное сочными звездами, которое он видел, засыпая, сквозь разбитую крышу дома, куда привел свою семью отец в первый день после их переезда из Харькова. Город был почти полностью разрушен и обезлюдел: евреев убили немцы и украинские националисты, а советские после возвращения переселили местных поляков в Польшу и взорвали чудом уцелевший под бомбежками и артобстрелами католический костел в центре города... "Мы разжигаем пожар мировой, церкви и тюрьмы сравняем с землей, ведь от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!.."
Советская Армия тогда казалась непобедимой, и многие ее фронтовые ветераны были еще 20-30-летними удальцами. Город стал областным центром Украинской ССР, здесь появились новые жители, переселенцы из России и Восточной Украины, и городской гимн теперь в основном звучал на русском языке: "Зашуми, весенний тополь, молодой своей листвой. Расцветай, родной Тернополь, милый сердцу город мой!"
Коренные жители, западные украинцы, жили в основном в районных центрах и селах. Их презрительно за глаза называли "вуйками" (дядьками), если те выглядели безобидно, или "бандерами", когда ловили их косые взгляды.
- Чтоб всех бандер разорвало, зверюг фашистских, - говорила маме Марка ее соседка Лена. - Вчера ночью ворвались в село под Кременцем и командировочного из Ленинграда зарезали. А ты бандеровца в свой дом пускаешь и за детей не боишься. Скажи Иосифу, чтобы не приводил его больше, они, мужчины, только работать и в шахматы играть разумные, а так... сама знаешь.
- Король - наш, он партийный, воевал, был ранен, до сих пор хромает, - оправдывалась мать. - У него лицо хорошее и говорит интересно. К тому же, Леночка, что за предрассудки? Он - тоже украинец, как и ты.
- Ой, не скажи, Розочка! - упирала Лена руки в крутые бока. - Они - другой народ, разве что язык похож, а про Тараса Шевченко, поди, и не слыхали. Потом хоть бога нет, но мы - из православных, а они - бывшие униаты, считай, католики. И наконец, мы - советские, а они нашу власть боятся и ненавидят. Вот подрастет мой Владик и вдруг решит жениться на ихней - клянусь, в дом не пущу и прокляну. Пусть на хохлушке, русской или евреечке, но только не на бандеровке...
Крупные отряды бандеровцев были разгромлены в конце войны, потом солдаты методично прочесывали леса, холмы и поля в поисках подземных бункеров (схронов) и обыскивали села и хутора. Родственники установленных и подозреваемых бандеровцев сотнями тысяч угонялись в Сибирь в закрытых товарных вагонах, однако сопротивление еще не было подавлено до конца. В самом городе хватало всякой охраны, но на проселочных дорогах можно было нарваться на засаду.
Спустя месяц после разговора мамы с соседкой Петр Король снова приехал в город из районного центра, где находился крупнейший в области сахарный завод, и на ночь остановился у родителей Марка. Иосиф и Петр тут же сели играть в шахматы, они беззаветно любили эту игру, потом к ним присоединился Николай, муж Лены. Во время войны Николай служил с отцом Марка в дивизионной разведке, а после войны был приглашен на работу в органы госбезопасности.
- Знаешь, Иосиф, - говорил Король. - Вот евреи здорово играют в шахматы, но и нам, украинцам, ума и хитрости не занимать. Когда-нибудь появится и в наших местах гроссмейстер мирового класса.
- То-то ваши националисты помогли немцам убить местных евреев, - зло усмехнулся Николай. - Наверное, чтобы будущему гроссмейстеру конкуренции не было.
- Сволочей во всяком народе хватает, Микола, но Бабий Яр, между прочим, расположен под Киевом, а не возле Львова, - осторожно заметил Король. - И бандеровцы разные были. Одни фашистам верно, как псы, служили, и с ними разговор короткий, а другие против немцев воевали и нередко имели в своих отрядах еврейских врачей и медсестер.
- Большинство западных украинцев - не враги, среди них много одураченных, которых надо просвещать, - продолжил он, как бы раздумывая над очередным ходом. - Да и Ленин и Сталин учат, что к национальному вопросу нужен тонкий подход. В здешних краях люди жили под иноземными захватчиками с XIII века, с тех пор, как пришли татары. Потом стали править литовцы, но те вскоре переняли православную веру и перемешались с русинами. Беда началась, когда Литва объявила унию с Польшей, и украинцев стали насильно обращать в католичество. Потом явились австрийцы, и пришлось изучать не только польский, но и немецкий язык. Затем опять установилась польская власть, и бандеровцы подняли борьбу за независимость. Теперь, когда мы воссоединились с братьями из Восточной Украины, не все еще понимают, что Советская власть - это благо. Народ боится русских. Ему много веков долбили, что те - не столько европейцы, сколько азиаты. Что касается восточных украинцев, то они почему-то не хотят говорить на родном языке, и зря. Потому местные и считают их русскими.
- Камешек в мой огород? - усмехнулся Николай, делая ход. - Выходит, что раз немец - европеец, то он свой, а я чужой. Вот Иосиф соврать не даст, в сорок первом западные украинцы толпами дезертировали и сдавались фашисту, а из ваших добровольцев были сформированы две дивизии СС. Не хочу тебя обидеть, Петро, - твою биографию, признаться, читал. Ты-то пролил кровь за правое дело, но... Сразу после войны участвовал я в облаве в селе, где прятался бандеровец. Пришли в хату, и собаки почуяли гада в подполе. Я крикнул, чтобы сдавался, а то лимонку брошу: коль осколки не продырявят, так от взрывных газов задохнется. Вышел на свет молодой крепкий детина, от страха чуть в штаны не делает, его отец смотрит исподлобья и молчит, а матери мы сразу велели выйти и подождать на улице. Вдруг бандит нашего солдата отпихнул - и к окну. В него, конечно, - тра-та-та из автоматов. Так в разбитом окне мертвый и застрял, морда - снаружи, а задница - на подоконнике. Его отец побледнел и всхлипывает. Отцовское горе, но его сын - бандит - для него герой! "Это ты - бандит, ты - азиат!" - и как бросится на меня с кулаками... А "герой" за неделю до того, как сдох, вместе с сообщниками подстерег и повесил двух комсомольцев, хлопца и дивчину, из ваших же западных украинцев. Европейцы, говоришь...
С отцом Марка наедине Король был более откровенен. Когда Иосиф приезжал в командировку, то после работы шел домой к Петру, они играли в шахматы, беседовали о разном.
Однажды разговор пошел о книге литератора-социалиста Ивана Франко "Борислав смеется", написанной полвека назад о борьбе западноукраинских рабочих с капиталистами-"жидами", которые, помимо трудовой эксплуатации, забивали камнями должников, поджигали дома и творили другие страшные дела.
- Ты спрашиваешь, верю ли я в эту херню? - говорил Петр. - Конечно, нет, но большинство простых людей верят, они завистливы и не любят более удачливых соседей. А если сосед к тому же молится другому богу или говорит с акцентом, тут рука сама к топору тянется. Мой отец говорил что два народа на одной земле не уживутся, а вот если у каждого народа будет своя земля, то они могут стать друзьями, ездить друг к другу в гости, торговать, перенимать лучшее. Хорошо, что у евреев есть, наконец, свое государство, Израиль. А почему бы украинцам не иметь свое? Так, наверное, размышляют бандеровцы. Национализм сидит в самой природе человека, поэтому так трудно с ним бороться.
- Но хорошие люди живут дружно, - возразил Иосиф. - Пройдут годы, и наши дети и внуки будут учиться в одних школах и институтах, работать вместе и ходить друг к другу на свадьбы. Например, ты украинец, а я еврей, но у нас была одна и та же война, один враг, а теперь есть общая работа. У тебя жена и дети, у меня тоже. Ты шахматист, и я шахматист. Что могло бы сделать нас врагами, что?
- А что разделяет белых и черных ворон, Йосиф? Всего лишь цвет, но это не так мало. Представь, что в сказочном царстве жили-были 900 черных ворон и 100 белых. Пока все тихо и мирно, они друг другу не мешали, но вдруг подрались из-за кусочка хлеба две вороны - черная и белая. Сначала все просто смотрели на них и подбадривали бойцов, потом белая стала побеждать, и несколько черных вступились за свою сестру по цвету. Пошла стенка на стенку, и в конце концов черные вороны перебили белых. А если бы черные и белые вороны жили в разных государствах, то этого не случилось бы...
Разговоры иногда касались рискованных тем, но они доверяли друг другу. Их дружба началась с игры в шахматы и совместных рационализаторских предложений. В тот последний свой вечер они обсуждали постройку линии для производства технического спирта из отходов сахарной свеклы.
- Ты знаешь, Йосиф, когда-то здесь рос виноград, и крестьяне делали прекрасное сухое вино. Твой технический спирт все равно не в машину, а в глотки будут лить до посинения, а вот сухое вино - это ж эликсир! Хочешь попробовать свежее вино?
- Извини, некогда - вздохнул Иосиф. - Хочу засветло до города добраться. Завтра в тресте совещание, а тут как бы лесовики по дороге не перехватили.
- Какие у нас бандеровцы? - развел руками Петр. - Где им прятаться? Лесов почти нет, и Карпатские горы далеко. Все будет хорошо, я тебе гарантирую.
...Машина долго не заводилась, и когда выехали, было почти темно. Шофер, сорокалетний круглолицый сибиряк, напряженно следил за дорогой, проклиная ухабы, старую батарею и бандеровскую сволочь. Вдруг он резко затормозил - поперек дороги лежало дерево.
Их дальнейшие действия были отработаны заранее - они моментально выпрыгнули из машины и залегли, изготовив пистолеты к бою. Тотчас по кабине ударили автоматные очереди, и, судя по выстрелам, нападавших было не менее пяти-шести человек.
Как только очереди смолкли, Иосиф и шофер сделали по выстрелу наугад. Цель была двойной - продемонстрировать бандеровцам, что их противники вооружены и опасны, а также вызвать ответный огонь (в тихую ночь стрельба слышна далеко, и могла прийти помощь из ближайшего гарнизона). Обычно в таких случаях бандеровцы ретировались, но сейчас их натиск не ослаб, и после очередного залпа вскрикнул и замолк невидимый в темноте шофер.
Снова прозвучали очереди, теперь лишь из двух-трех автоматов. Иосиф понял, что остальные бандиты обходят с флангов, и не отвечал на стрельбу, пристально глядя по сторонам. В освещенном луной пространстве между двумя кустами он вдруг увидел бегущую фигуру и, дважды выстрелив, быстро откатился в сторону. Бандит пронзительно ойкнул, и снова ударили автоматные очереди. Шансы на удачу были не очень велики, но вдруг пальба стихла, и кто-то хриплый рявкнул:
- Стой, то ж машина сахаротреста! Все назад!
- Какая теперь, к бесовой матери, разница? - ответил злой молодой голос. - Они Юнака ранили, кровью хлопец истекает.
- Слушай приказ! - снова прорычал хриплый. - Мы не банда, а военный отряд.
Они отходили, унося раненого товарища, и злой молодой голос крикнул напоследок:
- Я тебя еще встречу, москва поганая!..
Шофер был ранен и теперь приходил в сознание после болевого шока. Иосиф наскоро перевязал его и, оглядываясь по сторонам, потащил по дороге прочь от изуродованной машины. Вскоре шофер опять потерял сознание, и пришлось нести его на плечах, сгибаясь под тяжестью пятипудового тела.
Впереди засиял свет фар, с грузовика быстро спрыгивали автоматчики, тяжело стуча сапогами, и тут же растворялись в ночной темноте.
- Товарищи! Не стреляй - свои! - несколько раз прокричал Иосиф и, осторожно положив раненого на дорогу, шагнул в объятия подбежавшего знакомого капитана...
Весть о том, что Петр Король был проводником (лидером) районного бандеровского подполья и погиб при задержании, потрясла не только Иосифа, но и всех работников сахаротреста. Никто не ожидал, что этот улыбчивый и тактичный человек окажется врагом. Иосиф задумчиво смотрел в окно, когда его тронул за плечо управляющий трестом, бывший сокурсник.
- Не переживай, Ося, здесь и я виноват: не разглядел вовремя, даже на должность директора завода его рекомендовал. Уже строгий выговор вкатили за утерю бдительности, легко отделался... Зайди в мой кабинет, там твой товарищ хочет с тобой поговорить.
В кабинете его ждал Николай, который пожал Иосифу руку и предложил сесть напротив.
- Слушай! - сказал он, глядя мимо. - Ты дружил с Королем и, стало быть...
- С ума сошел? - тревожно перебил его Иосиф. - Ты ж меня давно знаешь!
- Я-то не сошел, а кое-кто из моих коллег - наверняка! Они б своего отца арестовали за лишний орден, а мне новых орденов не надо, фронтовые вешать некуда. Конечно, ты у нас герой, в обкоме тебя хвалили: встречный план обеспечил своими инженерными решениями, и один в лесу от целой банды отбился, но второго Короля тебе уже не простят. Поэтому слушай внимательно. Петр учился в университете во Львове, но за националистическую пропаганду был посажен поляками в тюрьму. После присоединения Западной Украины в 39-м году его освободили наши, ошибочно полагая, что враг врага - это друг. Во время войны он служил в Красной Армии, потому что ненавидел Гитлера и считал его врагом номер один всех европейских народов. В партию вступил уже в конце войны, скорее всего, для маскировки. По его планам совершались налеты на районные органы власти, разбрасывались листовки, атаковались отделы милиции. Правда, в особых зверствах замечен не был. Ленке он сразу не понравился, она мне сказала, что к Иосифу бандера ходит, и не из рядовых, поскольку в шахматы сильно играет. Ненавидит она их: ее младший брат всю войну прошел, ехал из Берлина домой через Карпаты, а бандеровцы тот поезд под откос пустили... На всякий случай стал я копаться в его деле, и появились первые улики. Тогда на дороге в лесу его группа поджидала двух наших ответственных товарищей, которых они, понимаешь, к смертной казни приговорили... Кстати, как ты объяснил капитану, почему бандиты ушли, когда опознали машину?
- Мы даем работу на заводе и платим деньгами и сахаром, местные жители в этом очень заинтересованы... - повторил Иосиф и осекся. - Ты думаешь, что была инструкция Петра не трогать нас?
- Прежняя версия мне нравится больше, - подмигнул Николай. - Зачем вязать лишние узлы? После того, как ты тяжело ранил бандеровца, мы взяли под наблюдение всех врачей и фельдшеров в округе. Тут Король окончательно просчитался: им бы Юнака, это кличка, дострелить и в лесу зарыть, а они его спасти хотели...
- Что будет с семьей Короля? - спросил Иосиф. - Жена и дети могли не знать о его другой жизни.
- Это уже не твое дело. - ответил Николай твердо. - Здесь - как на войне: или мы их, или они нас. Третьего не дано. Я, что ли, злодей по натуре? Ты помнишь, как летом сорок второго нашу команду послали взять языка, и мы поймали молодого эсэсовца. Дважды мы пытались пересечь линию фронта, остались в живых трое - мы и он, а все остальные ребята погибли. Больше мы рисковать не могли, и надо было его прикончить. Стали тянуть спички, и тебе, как всегда, повезло, а мне выпала неприятная обязанность убить пусть врага, но беззащитного и почти мальчишку. Да, я убил, и назови хоть одного достойного человека, кто осудил бы меня! Сейчас я делаю то, чего не хочешь делать ты, но я пошел на это ради наших с тобой детей и внуков, чтобы они могли спокойно учиться в школах и институтах, работать вместе и ходить друг к другу на свадьбы... Э, да ты, брат, плачешь...
- Скоро Жмеринка! - сказала старушка. - Здесь поезд стоит долго, двадцать минут, можете погулять по чистому воздуху, а то как будто дремлете... А работой мой сын очень доволен, занимается генетикой. Спасибо отцу передайте, он Богдана многому научил и рекомендацию в институт дал. Учись, говорит, у тебя голова светлая, в биологию иди, может быть, когда-нибудь выведешь сорт винограда, чтобы рос в наших краях.
- Скоро Украина будет независимой, - добавила попутчица. - Уже все бывшие бандеровцы героями стали, а ведь среди них и настоящие головорезы попадались, не дай бог встретить на том свете... Когда Лена умерла, Николай с горя начал пить, женился на одной выдре из областной газеты, поселил ее с дочкой в своей трехкомнатной квартире, а через год сам умер. Владик приехал на похороны из Севастополя, он морской офицер, и попросил отдать мамины драгоценности, а выдра в ответ: сейчас, мол, не время об этом говорить. Так он и уехал ни с чем, да и потом судиться не стал. Попросил меня за могилой родителей смотреть, деньги присылает, а мне это совсем нетрудно, живу ведь рядом с кладбищем. Не любила нас Лена, но смерть всех мирит, и бог учил не отвечать ненавистью на ненависть. Деньги, конечно, тоже не помешают, ведь пенсия маленькая, а цены - как с цепи сорвались. Сын говорит, переезжай ко мне, мама. А я уж здесь привыкла, люблю этот город и озеро, и речь украинскую. И моей московской внучке здесь отдыхать приятно...
Поезд уже подходил к перрону, где продавали фрукты. Запахло свежими яблоками и виноградом.