Аннотация: Содержит незначительное количество ненормативной лексики.
...Потому что "моим воспитанием", как любил цитировать какого-то писателя папаша, действительно "никто не занимался" - его место, ну, воспитания, целиком занимала какая-то хрень, которой папа, тётя Вика и мама предавались, какая-то экологическая шняга.
Я и появился на свет отчасти благодаря шняге этой, ещё в девяностые - папа тогда замутил экологический роман с тётей Викой, они какой-то там фонд организовали и папа... это мне только сегодня и рассказала мама, когда я, уже лет шестнадцати, приехал к ним от бабушки в гости: у мамы новая семья, дядя Умахан - муж, и двое пиздюков бегало, братья мои, стало быть. А я - не пришей к кобыле хвост, так и вырос.
Мы сидели вечером в их гостиной с ремонтом... ниибацо ремонтом, словом("Потому что у Умахана руки золотые, не то что... - и дальше мама начинала "парафинить" моего, так сказать, "биологического отца"), и вот тогда она и рассказала, как там у них всё было.
Значит, у папы моего, который часть жизни занимался всякой хернёй, заводил всякие там безумные проекты, которые бросал на полпути, заводил баб и бросал их ещё быстрее; у папы годам к сорока в башку ударила очередная идея - что в стране до хера всяких беспризорных собак, кошек, и прочих горностаев или там я не знаю кого - ну и он давай с тётей Викой мутить, как бы их спасти. Заодно папаша озаботился проблемой продолжения рода.
Он, по маминым словам, вначале хотел выебать тётю Вику, чтобы я родился и тэпэ - но тётя Вика то ли фригидная такая была, то ли просто... короче нашли они себе в помощь мою дорогую мамочку. Мамочку устроили в эту ихнюю зверолабораторию среди всяких собак, мышей, кошек, горностаев и леммингов. Ну и папа за бабло - а бабла у них тогда дохренища было, потому что всякие заграничные организации им помогали, во-первых, ну и потом наши всякие фонды тоже им подкидывали - в общем, за нехилое бабло папа мою маму сделал моей мамой.
Мне так херово стало, когда я узнал наконец историю своего появления на свет - ну я не скажу, что я уж совсем ёбу дался - но аж поблевать потянуло. Может, после вина ихнего, или после маминого вида - как она зарыдала аж.
Я, как взрослый, ну, то есть уже никого не стыдясь, вышел на лоджию к ним и задымил какой-то дрянью, что в кармане была. Дядя Умахан, кто уж он там мне... мамин муж короче, следом вышел. По плечу хлопнул: "Держись, брат" - только одно сказал, закурил рядом и мне пепельницу подвинул. Потом, на дверь балкона оглянувшись, на маму, которая оплакивала хер-его-мамочку-знает-что, достал "штакетину": "Будешь, курил раньше?", я кивнул, мимоходом слёзы сглатывая: папа-тряпка, мама на папу "батоны крошит" - короче, ебись они все конём, как мой дружок из гопников говаривал, Сашка Корашин (его потом мусора за какую-то хуйню забили, но разговор не о нём, он реально нормальным пацаном был) - и, бляха, потеклоооо так всё кругом... поплыло...
- Наркоманы вы чёртовы, что вы творите - у мамочки заёб очередной зашёл, голова высунулась в лоджию... страшно что-то в полумраке стало... будто чёрта голова...
- Этот и так (мама, уже косая, как турецкая сабля, на меня кивает) - с рождения модифицированный-хуированный, чего ты его больше ещё травишь?
Дядя Умахан чего-то на ломаном русском бурчит, а я просто подхватываю рюкзачок и, не прощаясь с мамой, выхожу в асфальтовую сырость городской вечероночи - толчок в позвоночник изнутри откуда-то, и ощущение будто по позвонкам слегка стучат, как по ксилофону, на разные лады...
Сперва ко мне подъезжают девчонки, которые за две тысячи час - у меня в джинсах встопорщивается... а я бы... да с лавандосом проблемно.
Потом некоего пидора ивановича нелёгкая приносит: "мальчик, ты... я тебе заплачу... а ты мне потом..." - я неожиданно харкаю в его глаза чем-то едким, в памяти папаша-генетик-или-кто-он-хер-его-знает почему-то поднимается - толстый еблан в очках... А пидор катится по асфальту, вопия про бандитов, фашистов и...
Меня уже отпустило - я протягиваю к губам руку и шепчу пару слов, мимоходом взглядывая на циферблат - из моей ладони, сдобренной бытовой грязью и частицами спермы от редких постыдных развлечений, пробивается молодой росток травы... я знаю, что она мне "вставит"... лишь бы этот мир не видеть...
...на ладони в полумраке - я только подсвечиваю зажигалкой с фонариком - сквозь всю грязь-говно-мелодраму моей пока ещё молодой, я чётко вдруг осознаю - очень молодой жизни тянется вверх кустик - он мне словно говорит... и засыхает через минуту, я его перетираю, ссыпаю в карман и вытряхиваю из сигареты табак. Полчаса кайфа, пока я бреду до бабушки - ну там, конечно, думки попрут о папе (увидеть бы хоть раз!), маме с поехавшей крышей... потом сигарета словно сама собой забивается.
Я затягиваюсь, я рад что всё со мной, еда, во всяком случае, теперь всегда, хоть и растительная, стоит так же "поколдовать" над ладонью, и какой-нибудь горох вырастет.
Снова папу вспоминаю, и неожиданно торкает, "как бы он был доволен, может, и будет"... напасс... я скоро дома, а ненужные мысли и умения проваливаются... да самое место им там. Надо как все быть, к чему эти... фокусы.
Херня всё - убеждение приходит на смену отлетевшему окурку.