Тихий Роман : другие произведения.

На арене смерти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В недалёком будущем человечеству уже недостаточно тех зрелищ, которые оно имеет и поэтому возрождаются гладиаторские игры, в которых будут участвовать осуждённые пожизненно преступники. Антон Маслов несправедливо осуждён и единственный шанс для него выйти на свободу - это участвовать в боях и победить. Других вариантов нет, даже смерть на арене лучше чем вечное заточение в тюрьме. Весь текст
  . Часть 1
  
   Глава 1
  
  Швейцария, Женева, дворец Конгрессов, 2058 год, июнь.
  
   Заседание международной комиссии по правам человека.
  
   - ...и поэтому, чтобы ни случилось, мы все верим в торжество правосудия. Так мы защищаем наши права и свободы. Но времена меняются, - Виктор Ольшанский продолжал свое выступление, стоя на трибуне, перед сидящими полукруглым амфитеатром слушателями, -меняются нравы, меняются требования к обществу и меняются требования общества. Я не прошу Вас разрешить людям убивать друг друга, а всему миру смотреть на смертоубийство. Я прошу Вас дать людям последний шанс на свободу выбора. Последний шанс вздохнуть полной грудью.
   Эти люди - ужасные преступники, они совершили очень много зла в своей жизни и заслужили то, что получили. Они заслужили пожизненное заключение. Но, обрекая их на пожизненное заключение, мы уподобляемся им. Они убивают нас, мы еще более жестоким способом убиваем их. Зло порождает новое зло. Получается замкнутый круг.
   - А то, что предлагете вы, это получается разрыв замкнутого круга? Так по-вашему? - спросил Виктора седовласый сухопарый мужчина, сидящий во втором ряду полуамфитеатра.
   Разговор шел на английском языке, которым владели в совершенстве все, присутствующие в зале и поэтому никому не требовалось переводчика.
   - Я не предлагаю никаких подачек и умягчения условий для преступников, - жестко ответил Виктор, посмотрев на спросившего. И, уже мягче, продолжил:
   - На первый взгляд то, что я предлагаю, кажется очень жестокой вещью, но на самом деле это не так. Преступники будут нам благодарны, хотя нам и не нужна их благодарность. Заключать человека в клетку пожизненно, лишать его свободы, без всякого права на надежду вновь когда-нибудь ее обрести - это наказание,которое выше сил человеческих. Многие из этих преступников предпочли бы быструю смерть бесконечному томлению и гниению в ограниченных пространствах камер. Но мы лишаем их этого права.
   - А как вы предлагаете обращаться с особо опасными преступниками? - спросила Виктора полная, бальзаковского возраста дама в очках, сидящая в первом ряду полуамфитеатра.
   - Я сейчас не об этом веду речь, я не предлагаю вам на обсуждение никаких новых видов условий содержания особо опасых преступников. Вы мне ответьте, госпожа Райхард, - обратился Ольшанский со встречным вопросом к только что задавшей ему вопрос даме, - когда в США, Евросоюзе и некоторых странах азиатского региона был принят закон об отмене смертной казни для особо опасных преступников и замены казни на пожизненное заключение, какие цели преследовали те, кто его отменил?
   - Стало негуманным в цивилизованном обществе казнить людей, - ответила строгая дама.
   - Ага, негуманным, значит, - Виктор обвел весь зал насмешливым взглядом, - из человеколюбия, значит, мы, цивилизованное общество, отменили смертную казнь и ввели вместо нее наказание, куда более жестокое, чем казнь. Мы разве спрашивали у них, что бы выбрали они? Я знаю, что вы ответите, что они не заслуживают того, чтобы у них спрашивали.Так это же получается какой-то абсурд. Мы, человеколюбивое общество, отменяем смертную казнь и вводим вместо нее пожизненное заключение, для успокоения своей совести. Но при этом мы забываем представить себя внутри клетки, посмотреть на мир из клетки, так сказать, глазами преступника. А ему подобная мера кажется еще большим наказанием. Так для кого же мы стараемся? Кого мы хотим обмануть? Сами себя? Свою совесть? Мы хотим предстать перед преступниками эдакими добрыми джентльменами и леди, мы словно бы говорим им: "Вы совершили столько зла, а мы все равно так добры к вам, что мы вас не казним сразу. Посидите тут, до конца жизни, подумайте, покайтесь в глубине своей души." А я Вам скажу, что им не нужна наша псевдогуманность и псевдожалость.
   - Но почему важнейшие тезисы главнейших институтов современного социума вы называете псевдогуманностью и псевдожалостью?! - гневно воскликнул благообразного вида старичок, с аккуратно подстриженной седой бородой. - Вы не имеете права так говорить, я протестую.
   - Правильно, верно, правильно, - послышались крики из слушающей аудитории.
   - Господа, господа, прошу тишины в зале, - постучал молоточком по подставке председатель комиссии, швейцарский судья высшей категории Жан Кокто, - я отменяю на сегодня обсуждение вопроса. Мы слишком устали. Заседание продолжится завтра.
   На заседании международной комиссии по правам человека присутствовали судьи, юристы, профессора, врачи, психологи, законоведы от большинства стран Европы, некоторых стран американского континента и четырех азиатских стран. Всего присутствовало четыреста тридцать человек. Это были выборные присяжные, которым предлагалось либо положительно, либо отрицательно решить вопрос, который волновал сейчас весь мир.
   Заседание комиссии собрал, используя все свое огромное влияние в мире, используя огромные материальные и душевные ресурсы, российский олигарх, один из самых богатых людей планеты, Виктор Сергеевич Ольшанский. То, чем он в данное время занимался, было главным делом всей его жизни. Он предлагал мировому сообществу возродить гладиаторские игры, в естественном своем виде, т. е. с теми самыми правилами, которые существовали в Древнем Риме, без всяких ограничений. В качестве гладиаторов он предлагал использовать преступников, осужденных на пожизненное заключение. Разумеется, только с их согласия. Его проект привлек интерес всего мира и правительство мирового сообщества было вынуждено собрать заседание комиссии по правам человека, на которой предлагалось решить вопрос, можно ли использовать в качестве гладиаторов преступников, осужденных на пожизненное заключение.
   Если вопрос был бы решен положительно, то страны, которые делегировали своих представителей на заседание комиссии, разрешат своим преступникам, осужденным на пожизненное заключение сделать выбор между заключением и участием в гладиаторских играх. Существовал еще один нюанс, который,по мнению Виктора, и был тем самым главным мотивом преступнику, осужденному пожизненно, сделать выбор в пользу участия в гладиаторском турнире. Победитель гладиаторских игр должен был получить свободу, каким бы преступником он ни являлся, какие бы преступления за ним ни числились. Так хотел сделать Виктор, это был базовый принцип гладиаторских игр. Без этого принципа гладиаторские игры лишились бы своей привлекательности и зрелищности потому, что преступники бились бы не за свою свободу, которая, безусловно, была бы самым вожделенным призом в их жизни, а просто тянули бы время, которое лучше было бы провести хоть в каком-то разнообразии, чем сидя постоянно в клетке.
   Но этот принцип был еще одним серьезным препятствием на пути возрождения гладиаторских игр, ибо стране, которой принадлежал преступник, нужно было бы отпустить его на свободу. Кроме того, он должен будет иметь право свободно перемещаться по всему миру, без всяких ограничений. Но разве можно отпустить на свободу какого-нибудь маньяка-убийцу? И, даже если страна,в которой его осудили, отпустит его, сможет ли он пересечь границу другой страны?
   Все эти вопросы уже давно не мучили Виктора Ольшанского. Он уже давно разработал кодекс будущих гладиаторских игр. Но все эти вопросы мучили все мировое сообщество, и, больше всего, членов комиссии по правам человека, которой предстояло либо разрешить гладиаторские игры, либо поставить жирный крест на деле возрождения оных.
  
   На следующий день заседание комиссии продолжилось. Вновь в Дворце Конгрессов собрались четыреста тридцать человек,чтобы послушать речь Виктора, который говорил с кафедры следующее:
   - ... Человек, какое преступление бы он не совершил, должен иметь свободу выбора. Преступник остается членом нашего общества, хотим мы того или нет. И гуманность наша именно в том, чтобы дать ему эту свободу, маленькую, совсем крохотную частицу большой свободы. Нам необходимо изолировать преступников от нашего общества, чтобы он не причинил нам еще большее зло. Но не всем придется по душе сидеть до конца жизни в четырех стенах. Многие предпочли бы смерть полной потере свободы. И они посчитали именно смерть самой гуманной альтернативой в их плачевном состоянии. Так пускай же они выберут смерть, ведь они сами убийцы и вполне заслужили это, но перед своей смертью пусть еще чуть-чуть послужат нам, нашему обществу. Пусть устроят самое грандиозное шоу всех времен и народов. Пусть послужат нам своими боями, пусть отработают перед нами за все то зло, что они нам причинили. Вместо того, чтобы сидеть десятилетиями в клетке и сгнивать заживо, загинуть в безвестности и во мраке, пусть выйдут на поле брани и сразятся друг с другом, пусть возвеличатся сами, возвеличат себя в наших глазах, слегка реабилитируют себя перед нами тем, что будут мужественно сражаться друг с другом, а не нападать на беззащитных жертв.
   Сделать такое шоу не сложно. Вам просто нужно решить положительно этот вопрос и вы никогда не пожалеете. Вы увидете такое грандиозное и величественное зрелище, какого мир не видел со времен Римских императоров. Сейчас перед нами открывается новая страница новой истории и давайте запишем в нее наши имена золотыми буквами.
   Как только в речи Виктора возникла пауза, на него градом посыпались вопросы. С какой частотой будут проводиться гладиаторские турниры и как часто преступники будут отпускаться на свободу? Каковы условия содержания преступников во время турниров и возможны ли побеги? Будут ли принимать участие в турнирах особо опасные преступники? Бесконечные, бесчисленные вопросы. Вопросы повторяющиеся и вопросы новые.
   Эти люди задают вопросы сегодня, задавали их вчера и позавчера и в самом начале работы комиссии и будут задавать их завтра. Виктор чувствовал, что толчет воду в ступе. Эти люди просто не понимают всей важности происходящего. Через неделю комиссия завершит свою работу и если так все пойдет и дальше, то присяжные проголосуют против гладиаторских игр. Но для Виктора это было равноценно смерти.
   Никогда еще никакое дело не занимало его так сильно, как возрождение турнира гладиаторов.Ни тогда,когда он захватывал для своей мегаимперии новые заводы, фабрики, концерны и корпорации, ни тогда,когда он участвовал в различных сумасшедших проектах, вроде полета на Марс, ни тогда,когда он покорял сердца самых красивейших женщин планеты его сердце не билось так сильно, как теперь, когда он был на волосок от осуществления своей самой заветной мечты и также на волосок от ее погубления. Но он должен был победить, победить любой ценой,даже потеряв все, что было у него до этого дня.
   Мир созрел для таких проектов, как гладиаторские игры. На сотнях телеканалов обсуждалась эта тема, весь интернет был забит призывами к разрешению гладиаторских турниров. Пресытившийся мир больше не получал должного удовлетворения от традиционных видов спорта, ему требовалось зрелище более жесткое, намного жестче, чем даже бои без правил. Такое зрелище, где бы постоянно присутствовала смерть.
   Виктор должен был пойти на крайние меры, рисковать, идти ва-банк. Поэтому вечером этого дня ему просто необходимо было встретиться с Жаном Кокто лично. Ему нужно было любой ценой добиться того, чтобы Жан Кокто пришел на встречу с ним.
  
   В десять часов вечера Виктор, один, без охраны, ехал на неприметном "Фольксвагене" по одной из улиц Женевы. На одном из перекрестков автомобиль остановился и человек, стоящий неподалеку, сел в него.
   - Добрый вечер, господин председатель, - сказал Виктор.
   - Добрый вечер, господин Ольшанский, - ответил Жан Кокто.
   - Где бы мы могли остановиться, чтобы побеседовать спокойно? - спросил Виктор председателя комиссии.
   - Сейчас на следующем перекрестке поверните налево и езжайте прямо. Через два квартала свернем во дворик, в котором я провел свое детство.Думаю там нас никто не побеспокоит.
   Виктор последовал указаниям Жана Кокто и вскоре "Фольксваген" Виктора остановился в одном из множества маленьких двориков, расположенных в старой части города. В это время во дворике было тихо, вдоль двух домов на тротуаре были припаркованы автомобили. Редкие прохожие спешили скрыться в подъездах.
   - Итак, господин Ольшанский, вы попросили меня о встрече и я откликнулся на вашу просьбу. Надеюсь вы осознаете всю серьезность нашего с вами положения. Ради Вас мне пришлось пойти на нарушение действующего законодательства относительно правил проведения международной комиссии по правам человека. Лишь два раза за всю свою карьеру я позволял себе подобные вольности, но то были исключительные случаи, касающиеся свободы или жизни выдающихся людей.
   Мы оба с вами очень сильно рискуем. Если о нашей встрече станет известно общественности, можете считать ваш проект похороненным заживо. Но и я рискую не меньше вашего. Может пострадать моя безупречная репутация судьи международного класса, что для меня не менее ценно, чем для Вас ваш проект.
   Признаться честно, меня не интересуют деньги. Конечно, журналисты, узнав о нашей встрече, немедленно обвинили бы Вас во взяткодательстве, а меня в получении взяток. Все слишком банально, чтобы быть правдой.
   Возникла небольшая пауза в речи господина Кокто и Виктор вставил:
   - Я и не собирался предлагать Вам денег. О вашей репутации честного и благородного человека мне хорошо известно. Вас, как судью, могут убедить только логические доказательства верности и полезности того или иного дела, предприятия, проекта. У меня таковые имеются.
   - Поверьте мне, - приложил ладонь к груди Кокто, - у меня сложилось представление о Вас, как о человеке исключительного ума и поэтому у меня даже и мысли не возникло такой, что вы собираетесь дать мне взятку. За свою жизнь честным трудом я заработал достаточно денег, чтобы обеспечить своей семье нормальную жизнь, а себе достойную старость. Своих детей я никогда не баловал, и считаю, что поступал правильно. У них просто было все необходимое для нормального развития. Птенцы получили нормальный заряд знаний и навыков, после чего должны были сами пркладывать себе дорогу в жизни, уже без помощи родителей, полагаясь только на свои силы. Таким образом они добились очень больших высот в нашем обществе и никто не может теперь упрекнуть их в том, что их заслуги - результат родительского покровительства.
   - Просто мне любопытно было узнать вас лично, - продолжал Жан Кокто, протирая стекла своих очков платком. - Иначе я бы не пришел на встречу. Опасаюсь за свою репутацию, хотя и не имею нечистых помыслов. Но вы же меня понимаете? - Жан Кокто водрузил свои очки на место и посмотрел поверх них на Виктора. - Эта желтая пресса, они все могут так извратить, исказить, испоганить. Я так много наслышан о вас, что просто не мог не прийти и вы , наверное, именно на этот эффект и рассчитывали. Вы абсолютно не похожи на остальных сильных мира сего, вы так отличаетесь от всех остальных олигархов, что у меня возникло непреодолимое желание узнать вас лично, господин Ольшанский. Вы - живая легенда сегодняшнего мира.
   - Спасибо, господин Кокто за то, что вы меня так назвали, но право же, вы мне льстите. Вот я сижу здесь перед вами из плоти и крови и никакая я не легенда. Очень не просто мне было уйти от всех, кто следит за мной, но я ушел от них, я приказал своей охране оставить меня одного, но они не хотели подчиняться этому приказу и я их понимаю. Судьбы слишком многих людей по всему миру зависят от меня и им всем не хочется, чтобы со мной случилось что- нибудь плохое. Но я приехал на встречу с вами один, без охраны, за рулем этого старого фольксвагена, чтобы вы поняли, как для меня важен этот проект, как для меня важно, чтобы дело всей моей жизни начало работать. Да, да, не удивляйтесь, это действительно дело всей моей жизни.
   - А я и не удивляюсь, - вставил Жан Кокто, - я вам верю.
   - В моей жизни было очень много бизнес - проектов, много раз я покупал что-то, где-то что-то продавал, куда-то что-то вез, подминал под себя целые корпорации. Но поверьте мне, я не получаю никакого удовольствия от того, что я хозяин многих объектов этого мира. Вы видите сами, что я пришел к вам, как обычный человек, без денег, без ничего, для того, чтобы вы поняли, что и я не всесилен. Если моя мечта не осуществится, я буду пить вино моей горечи, приготовленное из моих слез и никакие деньги и мои связи мне не помогут. Здесь можно вести только честные игры. Я не хозяин, я раб своей мечты. Я бы все отдал, что имею, только бы возродились гладиаторские игры.
   - Но чем конкретно я могу быть вам полезен, господин Ольшанский, - спросил Жан Кокто.
   - Не преуменьшайте ваше влияние на комиссию, господин председатель комиссии, - ровным тоном произнес Виктор. - Ваше влияние на комиссию огромно. Ваше слово очень много значит, и, если я смогу убедить лично вас, я думаю, что вы сможете убедить очень многих уважаемых господ присяжных. Неужели вы считаете нормальным нынешнее положение дел в системе правосудия? То, что сотни тысяч здоровых мужчин и женщин, против их воли, вынуждены сидеть в клетках по сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, пока они не умрут. Государства всего мира несут огромные потери. Но даже и не в этом дело. Неужели это зрелище кажется вам настолько жестоким? Хорошо, телеканалы будут показывать гладиаторские бои поздно вечером или ночью.
   Вы мне сейчас можете сказать о детях, - продолжал, все более воодушевляясь, Виктор, - мне часто задают подобные вопросы, мол, а как же дети? А если вдруг дети увидят смертельные схватки, что будет тогда? Но ведь не секрет, что многие дети, когда взрослых нет дома, смотрят различные эротические, секс и порнопрограммы, которые транслируются поздно ночью. Дети посещают порносайты в интернете и мы никак не можем им это запретить. Нам приходится с этим мириться, как с неизбежным злом. Дети все это смотрят, мы об этом знаем и что же? Мы боимся что их психика окажется травмированной? Боимся. Но Земля вертится, жизнь продолжается и дети растут такими, какие они есть, впитывая в себя все зло и всю грязь нашего мира. Им это интересно,это их выбор. Им интересен секс и они его найдут в реальности ли, в интернете или в кино. Неважно где, главное они его найдут. Но, кроме того, им еще много чего интересно. Они посещают различные запрещенные сайты, где садисты мучают, избивают, насилуют или убивают своих жертв. И это реальные съемки и это можно найти в интернете, и дети, и подростки это находят. А кино или компьютерные игры? Там же сплошные убийства. И скажите мне, чем компьютерное убийство отличается от настоящего?
   - Дети убивают своих врагов в компьютерных играх, - продолжал убежденно твердить Виктор, - а мы можем поручиться, что в реальности они не смогут никого убить? Дети смотрят кино, в котором текут реки крови и дети видят гладиаторские бои по телевизору, в которых тоже течет кровь? Объясните мне,в чем разница для сознания ребенка? Мне кажется, что ее нет, и здесь, и там - убийства. Но на киношные убийства работает целая индустрия кинобизнеса. Боевики - самый доходный жанр кино. И уже давно смолкли голоса, что такие фильмы вредны для кого бы то ни было.
   Виктор замолк на несколько секунд, словно бы собираясь с мыслями. Жан Кокто воспользовался паузой и произнес то, что уже давно хотел высказать:
   - Знаете, господин Ольшанский, я в принципе во многом с вами согласен. Я не вижу ничего предосудительного в вашей идее. Я всегда был человеком передовых взглядов. И я считаю, что это действо сейчас действительно востребовано обществом. Я не удив...
   - Более чем востребовано, более чем, -возбужденно произнес Виктор, - извините, что я вас перебил, но я не удержался, вы затронули больную тему. Эти игры сейчас нужны обществу. Спрос рождает предложение и спрос на эти игры огромный, а предложений нет. Единственное, что я желаю, это чтобы я имел возможность адекватно отобразить реальность, доставить людям удовольствие. А самое большое удовольствие наибольшему количеству людей в настоящее время могут доставить только игры такого формата, какой предлагаю я. Я - это не общество красного креста и не благотворительный фонд. Я - это прежде всего шоу-бизнес. Наше общество сейчас устроено так, что то, что людям нравится, то и считается хорошим. Людям нравится идея моего проекта, значит это хорошо. Не я придумал этот мир, но я в состоянии сделать так, чтобы этот мир ревел от восторга. Признаться, в этом проекте задействовано и мое тщеславие, не без этого. Сколько уже было олигархов в истории Земли и скольких помнит мир? А зачинателя этого действа мир запомнит навечно. И я действительно хочу войти в историю. Да, я амбициозен, но что же здесь плохого? Поверьте мне, господин Кокто, если вы поставите крест на моем проекте, пройдет еще несколько лет и наша история повторится. Только в нее уже, скорее всего, не войдем ни вы, ни я. А то, что эти игры рано или поздно состоятся, я нисколько не сомневаюсь.
   - Поверьте мне, господин Ольшанский, - наконец нашелся господин Кокто, - я согласен со многими вашими тезисами. Но даже если наша комиссия и одобрит ваш проект и согласится отпускать преступников для их участия в играх, я не знаю ни одной страны, которая согласится проводить подобные игры на своей территории.
   - На этот счет, господин Кокто, можете не беспокоиться. У меня уже есть кое-какие наметки. Быстрее, чем вы можете себе представить, вы услышите о строительстве на территории одной из стран амфитеатра, нового Колизея. Все уже согласовано, все службы задействованы, осталось лишь подать сигнал о начале строительства.
   - Хм, интересно, - закатил глаза к верху Жан Кокто, - значит, вы говорите, у вас уже есть договоренность?
   - Да, господин председатель, но не пытайтесь анализировать, это бесполезно. Об этой стране я вам сейчас сказать ничего не могу, а сами вы не сможете угадать правильно.
   - Хорошо, хорошо, не буду, -улыбнувшись, сказал господин Кокто. - Господин Ольшанский, у меня есть к вам одна просьба.
   - Ради бога, господин Кокто, все, что в моих силах, я для вас сделаю, - Ольшанский внимательно посмотрел на председателя комиссии.
   - Я могу рассчитывать на абонемент на хорошие места в вашем амфитеатре? - продолжая улыбаться, спросил Жан Кокто.
   - Конечно, господин Кокто, лучшие места для вас и членов вашего семейства, - улыбнулся в ответ Ольшанский, оценив шутку Кокто.
   - Ну, а если кроме шуток, то я сделаю все что от меня будет зависеть, чтобы решить ваш вопрос положительно, господин Ольшанский. Вы меня убедили. Но постарайтесь приготовить убедительные слова и для остальных присяжных, у вас еще есть время.
   - Спасибо вам, господин Кокто. Я буду изо всех сил стараться убедить всех присяжных до единого.
  
   Глава 2
  
   На следующий день Виктор вновь стоял на трибуне перед присяжными и обращался к ним с заранее заготовленной речью.
   - Древний Рим, -громко и четко говорил Ольшанский, -все образованные люди знают историю Древнего Рима. Именно в Древнем Риме придумали гладиаторские игры. Древний Рим считался оплотом цивилизации. Культура Древнего Рима была передовой для тех времен, на нее ориентировались все другие народы. Древние римляне разработали знаменитое римское право, заложили начало основ демократического строя, сделали ряд других важных открытий. Свободный народ Рима желал хлеба и зрелищ. Разве они были варварами? Нет, они были культурными, цивилизованными людьми. Варварами были как раз германские племена, которые разорили Рим и разрушили многие памятники античной культуры.
  
   Римское общество - прообраз нашего с вами общества. Римские патриции - такие же культурные и образованные люди, как и мы с вами. И у меня лично не повернется язык назвать их изобретение, т. е гладиаторские игры -дикостью, варварским обычаем и. т. д. А не повернется именно потому, что я считаю свободных граждан Древнего Рима такими же культурными и цивилизованными людьми, как и мы с вами. Просто они были менее лицемерны, чем мы с вами. Что греха таить, человек по природе своей любит жестокие зрелища. И древние римляне, не стыдясь своей природы, создали такое зрелище.
   А как сейчас поступаем мы? А мы создаем подпольные клубы, где проводятся бои без правил, в том числе на мечах и насмерть. И мы посещаем эти подпольные клубы и также любим наблюдать за ходом жестоких боев. И при этом, свободные люди, участники этих турниров, убивают друг друга за деньги. И при этом огромные деньги проходят мимо бюджетов наших стран и оседают в карманах воротил преступного бизнеса.
   Древние римляне посещали гладиаторские игры целыми семьями, приводили с собой и жен и детей и не считали это предосудительным. Жестокость - часть нашего мира и никуда от нее не деться. Когда наши дети играют в жестокие компьютерные игры или смотрят жестокое кино, мы считаем это нормальным.
   Раньше на Руси применялись судебные поединки для решения спорных вопросов, в которых люди бились насмерть. На такие поединки люди также ходили смотреть целыми семьями,в том числе брали с собой детей. Что изменилось в современном мире? Он разве стал менее жесток? То, что мы сегодня делаем с нашими детьми, мне напоминает ту историю, в которой родители пытались уберечь маленького Сиддхартху Гаутаму, будущего Будду, от всякого рода печальных зрелищ. И что же случилось далее? Первое же печальное зрелище так впечатлило уже подросшего Гаутаму, что он решил навсегда покинуть свое теплое и уютное гнездышко. Наши дети найдут жестокие зрелища на улицах и в интернете и не мы объясним им суть жестоких картин. А лучше бы мы были их учителями во всем, но, к сожалению, это не так. Впервые столкнувшись с жестокостью, наши дети вынуждены внутри себя перемалывать впечатления от потрясших их картин и искать объяснения у друзей или у "добрых дядей" из интернета, которые на самом деле являются больными садистами.
   Виктор отпил минеральной воды и продолжил чтение:
   - В средние века в Европе, которая тогда считалась самой цивилизованной и культурной частью всего мира, проводились рыцарские турниры, которые были довольно жестокими зрелищами по своей сути, но, тем не менее, это были настоящие праздники в те времена. Люди тех эпох приходили на эти праздники целыми семьями, в том числе с детьми. Не будем забывать также, что во все времена, когда совершались публичные казни, взрослые всегда брали с собой детей, чтобы посмотреть на казнь. Это было своего рода развлечением...
   Виктор выступал, с небольшими перерывами, около четырех часов. Потом, после большого перерыва, еще в течение двух часов его засыпали различными вопросами. Свой доклад этого дня он посвятил теме сравнения нашего времени и древних цивилизаций относительно гладиаторских турниров. На следующий день он решил затронуть другую тему.
   Отец Виктора оставил своему единственному сыну довольно крупный холдинг: Восточно -Сибирский нефтегазодобывающий комбинат, в надежде на то,что его сын пойдет по стопам отца , продолжит его дело и разовьет, расширит предприятие. Виктор с самого детства подавал большие надежды, был способным, увлекающимся мальчиком. Ему было интересно все и любые знания он схватывал на лету. С самого детства он был заводилой в любых мальчишеских начинаниях и отец заметил в Викторе эти задатки настоящего лидера.
   В отличие от других детей успешных и талантливых родителей, на которых природа решила отдохнуть, Виктор был весьма щедро наделен различными талантами. Он отличался отличным здоровьем и большой физической силой и, кроме того, был очень одарен в умственном плане. Отец Виктора, Сергей Витальевич Ольшанский, продолжатель дела своего отца, выходца из первой волны российских олигархов, чья империя начала строиться еще в конце двадцатого века, считал не без оснований, что из его сына получится один из лучших топ-менеджеров мира. Так оно и вышло, только кругозор интересов Виктора не замыкался лишь на нефтегазодобывающей отрасли, а был воистину необъятен, как Вселенная.
   В тридцать два года, после смерти отца, Виктор получил в свои руки бразды правления нефтегазовым холдингом. С тех пор его лицо намного чаще лиц других российских олигархов украшало обложки различных журналов и первые полосы газет. Журналисты устроили на него настоящую охоту и за его интервью готовы были продать свою душу сатане. Он стал самым популярным среди российских олигархов, а все потому, что имел склонность к авантюризму. Нет, Виктор не забросил дело своего отца, наоборот он успешно развивал холдинг и вывел его в десятку крупнейших нефтегазодобывающих холдингов мира. Но попутно Виктор занимался всем, что могло принести прибыль. Он вкладывает деньги в спорт,покупает русские и иностранные футбольные, хоккейные, баскетбольные команды. Создает русскую команду формулы 1 и разрабатывает для нее новые болиды, покупает телеканалы и занимается созданием новых боевых шоу, спонсирует различных талантливых людей, будь то певцы, актеры, писатели или художники. Влаживает деньги в киноиндустрию, создает в подмосковье своеобразную мекку русского кино, киногород, наподобие голливуда и один из фильмов, снятых на его деньги, получает восемь оскаров, в том числе оскар за лучший фильм года.
   В лучших курортах всего мира Виктор строит целую сеть своих отелей и развлекательных центров, которые завоевывают популярность благодаря качеству обслуживания и имени хозяина, которое гремит по всему миру. В Африке Виктор добывает алмазы и слоновую кость и строит заводы по их переработке. Виктор покупает несколько спутников и в Израиле открывает предприятие по производству спутников нового поколения. На Кубе Виктор строит свои заводы по изготовлению табачных изделий, в Австралии разводит страусов и кенгуру, в северных морях добывает морепродукты с помощью своих траулеров. В Японию Виктор поставляет различные руды а из Японии в Россию везет высококлассную электронику и автомобили. По всему миру строятся его заводы, фабрики, отели, магазины, рестораны, фермы.
   Но не только за это любят и уважают его люди во всем мире. Виктор вызывает симпатию и у коллег и у конкурентов и у простых смертных не только за свою невероятную харизму и необыкновенное обаяние, но и за свои постоянные подвиги. Виктор любит подвергать свою жизнь опасности. То он в одиночку гуляет по ночному Гарлему,то опускается с аквалангом на дно залива, кишащего акулами, то охотится с копьем на медведя. После особенно напряженных рабочих дней Виктор успокаивает свои нервы, летая на старинном биплане. Виктор участвует в различных ралли и сафари, ходит в экспедиции по северному полюсу, несколько раз летает в космос в качестве туриста. В составе различных альпинистских команд Виктор устанавливает несколько мировых рекордов по прохождению сложнейших маршрутов за минимальное время. На вершине Эвереста Виктор консультирует топ-менеджеров одной из своих компаний, попавшей в кризисную ситуацию. Его никогда нельзя застать в офисах своих компаний, он никогда там не появляется. Виктор руководит своим бизнесом только по телефону, часто находясь в самых экзотических местах земного шара, а то и вовсе в космосе. Виктор испытывает самые быстрые в мире самолеты нового поколения, собственного производства. Потом Виктор отправляется в международную космическую экспедицию на Марс, но на борту космического челнока возникает аварийная ситуация и экипаж принимает решение возвращаться на Землю. Виктор постоянно совершает сложные ночные прыжки с парашютом. Он не может жить в покое и роскоши, он чуть ли не каждый день меняет места обитания. В отличие от всех остальных магнатов, он единственный, кто не строит себе ни золотых дворцов, ни роскошных вилл потому, что знает, что не сможет жить в одном месте больше двух недель. Такими своими рискованными выходками Виктор завоевал уважение не только коллег-бизнесменов, но и простых людей во всем мире, многие из которых негативно относятся к остальным олигархам.
   С самого детства Виктор был увлечен историей Древнего Рима. В юности у него уже сформировалось четкое желание возродить гладиаторские бои, но не в какой-нибудь подпольной форме,а в виде шоу, за действием которого мог бы наблюдать весь мир. Виктор мечтал попасть в историю, он хотел стать бессмертным, хотел, чтобы его имя люди произносили бы и через сто и через пятьсот лет. Он видел, как живут другие крупные олигархи, и ничего, кроме презрения к ним он не мог испытывать.
   Они не были великими людьми и у них не было никаких великих деяний. Их помнили при жизни, а когда они умирали, люди не могли обнаружить никаких следов пресутствия этих людей на Земле. Они отличались от простых людей только тем, что имели больше денег и покупали себе более дорогие игрушки. Они всего лишь любили играть в дорогие игрушки. И журналы писали о том, во что они были одеты и на чем ездили, только и всего. Они были тенями и прахом.
   Виктор хотел чего-то большего, чем быть обыкновенной тенью и прахом. Поэтому он и рисковал своей жизнью и чувствовал, что в эти моменты дышит полной грудью. Еще он хотел создать нечто грандиозное и с помощью этого проекта войти в историю. Футбол давно стал признанным королем спорта, но у Виктора родилась задумка, которая, если ее претворить в жизнь должна была составить конкуренцию футболу по популярности. И год за годом, шаг за шагом, он шел к осуществлению своей мечты. Часто ему казалось, что его мечта неосуществима. Где бы он ни находился, в космосе ли, на высочайших горных вершинах Земли или глубоко под водой, мысли его постоянно крутились вокруг гладиаторских игр.
   Когда накал страстей, бушевавших вокруг идеи возрождения проекта, достиг своего апогея, Виктор, через свои связи в правительствах ведущих стран, предложил организовать международную комиссию, которая бы имела полномочия разрешить или не разрешить проведение гладиаторских игр в том формате, который предлагал Виктор. Международная комиссия была создана и Виктор приготовился сражаться за рождение своего детища не на жизнь, а на смерть.
   Ольшанский женился в тридцать пять лет, но не смог прожить с женой и двух лет, развелся и больше не делал попыток создать с какой-нибудь женщиной семью, предпочитая случайные связи со случайными женщинами. Детей у Виктора не было.
   Виктор Сергеевич Ольшанский, в дни работы комиссии, был пятидесятитрехлетним стройным и мускулистым красивым брюнетом. Он выглядел моложе своих лет за счет того, что практически не употреблял спиртное, не имел склонности к перееданию и занимался спортом. Виктор держал себя в отличной физической форме, занимался самбо и бодибилдингом, отлично играл в футбол и настольный теннис.
  
   На следующий день после дня доклада о древних традициях разных народов, Виктор приготовил доклад о финансовой стороне содержания заключенных пожизненно преступников. Едва Виктор начал свой доклад, как его перебила представитель Австрии, известная у себя на родине и за ее пределами врач-психиатр, профессор Ева Керегер:
   - Господин Ольшанский, вот вы вчера затронули в своем докладе тему Древнего Рима, собственно создателя того проекта, возрождения которого вы добиваетесь. Вы нам превозносили только его достоинства, сравнивая цивилизацию Древнего Рима и наше современное общество. Но, в Древнем Риме были рабы и я не считаю, что можно считать Древний Рим прообразом нашего общества. Все-таки, несмотря на многие открытия Древнего Рима, это была в какой-то степени варварская цивилизация.
   - Я не согласен с вами, мисс Керегер, - ответил Ольшанский. - Древние свободные граждане Рима не были варварами. Да, они добивались больших прав и свобод для себя, для народа Рима и Италии, но разве сейчас каждая нация не стремится к наибольшему благополучию прежде всего для себя?
   - Стремится, вы правы, господин Ольшанский, но не путем порабощения других наций.
   - Все дело в том, мисс Керегер, что древний мир вообще был так устроен, что если не поработишь ты, то поработят тебя. Древний мир еще не был готов отказаться от рабовладельческого права. И потом древние римляне стремились окультурить остальной мир, подогнать его, так сказать, под марку передовой цивилизации.
   - Но разве можно насаждать культуру силой? И, потом, каждая нация обладает своей, самобытной культурой, над которой не должна доминировать никакая другая культура, иначе нации, потерявшей свою самобытную культуру, как таковой, не станет.
   - Мы все с вами знаем, что нет в природе совершенного строя общества, мисс Керегер.
   - Хорошо, мистер Ольшанский, я выяснила все, что мне было нужно, можете продолжать свой доклад.
   Виктор не без раздражения посмотрел на мисс Керегер. Подобные тычки могут дорого стоить. Нокаутировать они не могут, но большое число подобных тычков может отрицательно повлиять на конечный результат. Как можно спокойнее, стараясь скрыть свое раздражение, Ольшанский продолжил доклад:
   -Я прошу вас, господа, обратить внимание на следующие цифры: наши государства тратят в среднем около сорока тысяч долларов в год на содержание одного преступника. Наши государства имеют колоссальные убытки. Преступник - это человек, который и так нанес вред обществу, так мы же его еще и вешаем на шею самим себе. А давайте сделаем так, чтобы он сам себя смог кормить. И не только сам себя, но еще и приносить прибыль, зарабатывать деньги для того общества, закон которого он преступил.
   Для тех преступников, которые не осуждены пожизненно, мы еще разработали хоть какую-то систему их занятости полезным трудом, но учитывая все расходы на охрану, аренду помещений и создания рабочих мест, их труд нерентабелен. Он не приносит никакой прибыли и хорошо еще, что он не приносит и убытки. То есть, баланс нулевой. Хорошо, что преступник сам себя кормит, обеспечивает одеждой и лишние деньги отдает на содержание в подобающих условиях зданий, в которых он отбывает срок своего заключения. Все. А те из преступников, которые принесли наибольший вред обществу и осуждены пожизненно, никак не трудоустроены в течение всего срока заключения.
   Но мы с вами можем изменить ситуацию. Мы с вами можем сделать так, что осужденные пожизненно преступники смогут приносить нашим государствам колоссальные прибыли и не только в денежном эквиваленте. "Народ требует хлеба и зрелищ" - выражение, прародителем которого опять же является Древний Рим, актуально до сих пор. Оно было актуально во все времена и, я думаю, что это выражение из разряда вечных, которые будут иметь силу до конца времен. Так вот, мы с вами, уважаемые господа, можем стать основателями самого потрясающего зрелища за всю историю существования человечества. И пусть это удовольствие нам доставят те, кто имел наглость преступить наши законы. Пусть они искупают свою вину перед нами своей кровью, своей храбростью, своей доблестью.
   Мы можем сделать так, что преступники будут приносить нам суперэмоции, адреналин, все то, что мы ищем, когда наблюдаем другие спортивные состязания. Профессиональный спорт - жестокая вещь и это ни для кого не является секретом. Профессиональный бокс, бои без правил - одни из самых жестоких, разрешенных на данный момент видов спорта и в то же время - одни из самых популярных. Но спортсменами в них являются свободные люди, они сами делают свой выбор, зная, что они могут даже погибнуть на ринге. Чем не гладиаторы? И бывает так, что на ринге погибают люди. Мы все принимаем это, как неизбежное зло, так сказать, издержки производства и никого не думаем обвинять.
   В том проекте, который предлагаю я, участниками боев будут люди, осужденные на смертную казнь, но помилованные нашим обществом до некоторой степени. Их наказание -смертная казнь, заменена нашей правовой системой на пожизненное заключение. То есть, эти люди - потенциальные смертники. И их смерти на гладиаторской арене будут их свободным выбором. Только и всего. Они не будут, как древние гладиаторы, рабами.Они не будут сражаться по принуждению. Они будут сражаться и умирать свободными. И это воистину прекрасно и величественно. И поверьте мне, это не шаг назад, к варварству. То, что такое жестокое зрелище будет смотреть весь мир - это не варварство, это новый шаг к прекрасному будущему нашей цивилизации. Да, да, именно к прекрасному правовому строю нашего мира, где даже осужденный на казнь преступник имеет право на свободу, но которое он должен выкупить дорогой ценой у нас. Он должен доставить нам огромное эмоциональное удовольствие и заработать для нас большие деньги.
   Однако не стоит морщиться, уважаемые господа присяжные, это не сугубый меркантилизм. Почему сейчас, когда капитализму, как государственному строю наших обществ исполнилось уже несколько веков, у нас до сих пор есть госинституты, которые чрезвычайно убыточны. Не пора ли научиться извлекать прибыль из убытков? Не пора ли обезопасить, так сказать, застраховать труд наших законопослушных граждан, честных налогоплательщиков от мировых кризисов, подобных кризисам 2008-2011 и 2031-2036 годов?Ведь это наши с вами честные налогоплательщики тянут на своих шеях хомуты нерентабельных государственных учреждений...
   Виктор говорил в этот день страстно и убедительно, присяжные слушали завороженно и даже не перебивали Виктора своими вопросами. Так и закончилось время заседания этого дня, одной речью Виктора, без всяких вопросов присяжных.
  
   На следующий день Виктор говорил о деталях содержания заключенных во время проведения гладиаторских турниров. После его речи присяжные начали задавать свои вопросы:
   - Господин Ольшанский, - задал Виктору свой вопрос седой величественный пожилой господин, представитель Великобритании, - вы предлагаете отпускать на свободу очень опасных преступников, многие из которых маньяки, люди с перевернутой психикой. На счету некоторых из них десятки загубленных человеческих жизней. Причем загубленных с особой жестокостью. И эти звери вновь окажутся среди нас?
   - Я не предлагаю отпускать на свободу опасных преступников, господин присяжный, - ответил, уверенно глядя на представителя Великобритании Виктор, - я предлагаю отпускать на свободу лишь победителей гладиаторских турниров. А кто ими станет, это известно одному господу Богу. Победителем может стать и не обязательно маньяк. Есть такие преступники, осужденные пожизненно, которые оказались взаперти благодаря неудачному стечению обстоятельств. Есть преступники, которые были вынуждены мстить за кровь своих родных людей тем людям, которых не смогла наказать наша правовая система. Они осуждены пожизненно.
   - О, не стройте иллюзий, господин Ольшанский, - протестующе замахал ладонью присяжный из Англии, -ваше шоу - очень жестокая вещь, которая придется по душе именно маньякам, склад характера и психики которых идеально соответствует условиям поединков. Поверьте мне, именно маньяки и станут побеждать в таких боях и выходить на свободу. И вновь совершать зверские преступления.
   - Почему я должен вам верить, уважаемый господин присяжный? - Виктор обвел взглядом весь зал, - у вас какой опыт в делах подобного рода? Поверьте мне, - с ударением на слове "мне", произнес Ольшанский, - что среди осужденных пожизненно преступников нет хлюпиков и маменьких сынков. Это все тертые калачи. На испуг их не возьмешь. А в поединке, если вы хоть что-то в этом смыслите, далеко не первое место занимает степень жестокости человека. Прежде всего для победы человека в поединке важны сила, ловкость, выносливость, смелость и навыки владения оружием. И далеко не каждый маньяк обладает большой физической силой и ловкостью, скорее наоборот. Чем более зверские преступления совершает маньяк, тем меньшей физической силой он обладает. Вспомните доктора Ганнибала Лектора. Разве он обладал большой физической силой? Дьявольской хитростью - да, но силой - вряд ли. И я убежден, что за свою свободу все эти жесткие и суровые люди, тертые калачи, будут сражаться отчаянно, до последнего издыхания, до последней капли крови, независимо от того, маньяки они или нет. Цена слишком высока, чтобы пугаться наименования" маньяк". И нас всех ждет воистину потрясающее зрелище!
   - Но все же мистер Дрэндон в чем-то прав, -заявил председатель комиссии, Жан Кокто, сидевший в первом, самом нижнем полукруге сидений, в самом центре, - все же есть вероятность, что на свободе окажутся маньяки. А даже если и не маньяки, нам с вами и всем законопослушным гражданам от этого легче не станет. Маньяк - это, как правило, серийный убийца. Он убил последовательно многих людей. Но разве нам легче будет оттого, что на свободу выйдет, пусть не маньяк, но человек, убивший сразу нескольких человек. Осужденные пожизненно люди, это, как правило, либо маньяки, либо убийцы сразу множества людей, либо организаторы и заказчики массовых убийств. То есть, из всех трех зол, лично я затрудняюсь выбрать меньшее. А вы, господин Ольшанский? Что вы можете сказать по этому поводу?
   - Что я могу сказать? - Виктор удивленно посмотрел на председателя, прокашлялся и начал отвечать на свой же вопрос: - я могу сказать очень многое. Вам, господин председатель комиссии, должно быть стыдно, как цивилизованному человеку, живущему в цивилизованной стране, в цивилизованное время, задавать подобные вопросы. - Виктор усмехнулся. Он знал, что Жан Кокто, брови которого в этот момент стремительно ползли вверх, не обидится на Виктора за его несколько шутливый тон. - В наше время высоких технологий мы можем позволить себе многие вещи, которые были недоступны нашим отцам, бабушкам и дедушкам. Дело в том, что преступнику, каким бы расчудесным он ни был, какие бы он соревнования или турниры не выиграл, никто не собирается предоставлять абсолютной свободы, то есть, такой свободы, которая есть у нас с вами. Преступнику, победившему гладиаторский турнир, будет вживляться в тело микрокапсула, со специальной начинкой. Начинка - различные электронные схемы. А также яд. Эта капсула будет давать нам возможность постоянно отслеживать местонахождение преступника. Да, да, обыкновенный спутниковый навигатор. Но сигналы будут поступать сразу от нескольких засекреченных спутников, некоторые из которых принадлежат лично мне, другие-интерполу. То есть, преступник никогда не сможет раскодировать систему защиты этого навигатора и повести нас по ложному пути. Для этого ему необходимо знать коды доступа сразу ко всем спутникам. Как видите - эта часть без изъянов.
   Далее - предвижу еще вопросы и упреждаю их. Например - кто будет заниматься круглосуточным наблюдением за местонахождением преступников? Отвечаю сразу же, что это ,конечно, не интерпол. Никто не собирается организовывать в правительственных структурах спецподразделений, которые бы занимались отслеживанием преступников, победивших в гладиаторских боях. Это слишком хлопотное и недешевое дело. Но специальную структуру, которая будет только этим заниматься, организую лично я. Один гладиаторский турнир будет проводиться раз в три года, то есть каждые три года на свободе будет оказываться один преступник, осужденный пожизненно. И, как только нога первого преступника, победившего в гладиаторском турнире, станет на свободную землю, отдел по контролю за преступниками начнет свою работу. Да, за одним человеком, за его местонахождением будут наблюдать круглосуточно, да, даже из-за одного человека сложнейшая техника будет работать круглые сутки и так до самой его смерти. Вы скажете, что это неимоверные затраты и отчасти будете правы. Почему отчасти? Да потому, что расходы действительно колоссальные, но я думаю, что доходы от гладиаторского турнира будут сверхколоссальные и из этих доходов часть средств будет идти на финансирование работы специального отдела по контролю за преступниками.
   Этот отдел - частный отдел и будет принадлежать моей корпорации, занимающейся гладиаторскими боями. Но, естественно, что любые запросы из любых правоохранительных органов и спецслужб любой державы, будут удовлетворяться моментально.
   И - второе. В капсуле будет содержаться яд. Если преступник, победивший в гладиаторском турнире и вышедший на свободу вновь совершит какое-нибудь тяжелое преступление и его вина будет доказана, электроника впрыснет яд в организм преступника и он умрет. Нам не нужно даже ловить его. Если оператор, дежурный отдела по контролю за преступниками, нажмет на кнопку впрыска яда, то преступник, в какой бы точке земного шара он ни находился, просто умрет. За мелкое правонарушение преступник снова сядет пожизненно, уже без права на участие в гладиаторских боях. Вы скажете, что электроника может дать сбой и впрыск яда может произойти самопроизвольно. Да, это так, теоретически такое возможно, но на практике, я не думаю. В капсуле будет стоять самая совершенная, самая надежная электроника от самых лучших производителей на нашей планете. Но даже если впрыск и произойдет - кого нам жалеть? Преступника?
   Только на таких условиях и возможно освобождение преступников. Если кто не согласен на подобные условия - тот никогда не выйдет на свободу. Все - третьего не дано. Или свобода и капсула, или сиди дальше. Если не согласен на капсулу, можешь участвовать в гладиаторском турнире не ради свободы, а ради лекарства от скуки, ради развлечения, не более.
   - Господин Ольшанский, - обратился к Виктору один из присяжных, сидящих в третьем ряду снизу, представитель Швеции, - выходит жизнь хоть и преступника, но все же человека, будет целиком и полностью зависеть от дежурного. А если он злонамеренно нажмет кнопку?
   - Уважаемые господа присяжные, - улыбаясь, громко произнес Виктор, - Если дежурный злонамеренно нажмет кнопку, то он сам станет преступником и убийцей. А если я буду идти по улице и на меня бросится злонамеренный человек с оружием и захочет причинить мне вред? Я смогу ему помешать? Или на любого из вас в любой момент времени в любом месте?Жизнь любого из нас зависит от злых намерений окружающих нас людей. Любой человек может лишить жизни другого человека не обязательно при помощи кнопки. Для этого могут быть использованы камень, вилка, нож, веревка,палка, железяка, пистолет... Мне перечислять дальше или все понятно? Все наши жизни в руках господа Бога.
   Я еще раз повторяю: преступнику будут предложены только такие условия, которые я перечислил. Если он не согласен, значит мы будем искать других гладиаторов. Но почему-то я уверен, что несогласных не будет. За свою далекую свободу люди будут сражаться, и сражаться крепко.
  
   Виктор остался доволен своим выступлением этого дня. Оставшиеся для докладов три дня для Виктора прошли также успешно, он был в ударе, выступал уверенно, в дебатах разбивал своих оппонентов в пух и прах.
   В последний день работы комиссии было проведено голосование. За возрождение гладиаторских игр проголосовало двести восемьдесят три человека, против - сто сорок семь. Виктор победил. Этот день стал днем триумфа Виктора Ольшанского. Он был счастлив, как никогда в жизни, до этого дня, но еще предстояло сделать многое, очень многое...
  
  
  
   Глава 3
  
   2060год, март, Таиланд, провинция Буай-чу, местечко Гуан-Куай, 30 км к западу от Бангкока.
  
   Виктор Ольшанский открыл дверь лимузина и вышел из машины. Дул сильный ветер и Виктор одел легкую куртку, которую он взял с собой из машины. Перед ним, метрах в трехстах, возвышалась огромная величественная постройка. Это и был Новый Колизей. Строительство шло полным ходом, достраивались верхние ярусы круглой гигантской арены. Туда-сюда сновали самосвалы, трактора, погрузчики, строители. Огромные краны доставляли грузы на верхние ярусы строительных лесов. Над стройкой кружилось несколько строительных вертолетов.
   Виктор с удовольствием наблюдал за всей этой строительной суетой. Именно королевство Таиланд согласилось принять на своей территории возрожденные гладиаторские игры. Тайцы всегда были открыты для любой экзотики, всегда были готовы поглощать все новое, что предлагает остальной мир, перерабатывать и возвращать миру их же блюдо, но под тайским соусом. Сейчас в мире экзотикой как раз и считались гладиаторские игры. Вся Европа, большинство стран американского континента, Россия, Китай и Япония хоть и разрешили своим осужденным пожизненно преступникам участвовать в гладиаторских играх, в общем и целом пока настороженно относились к проекту возрождения гладиаторских игр и, тем более, не готовы были допустить на своих территориях проведения такого кровавого действа. Таиланд же был более раскрепощенной страной во всех отношениях. И самая крутая порнография и самые кровавые бои без правил - производителем и организатором всего был Таиланд. И, кроме того, Таиланд, как страна, традиционно живущая за счет туриндустрии, просто не мог отказаться от такого лакомого куска, как гладиаторские игры. Ведь принять у себя гладиаторские игры означает привлечь к себе огромное количество туристов, которые захотят непременно посмотреть на новое старое диковинное зрелище.
   В последние годы интерес туристов к Таиланду стал заметно спадать, люди пресытились всеми таиландскими экзотическими штучками, а ничего нового, грандиозного, революционного Таиланд предложить миру не мог. Воротилы тайской туриндустрии было приуныли, в связи с заметным уменьшением их доходов, начали, как в старые времена грызться между собой, заново деля уже давно поделенные сферы бизнеса и территории. И быть бы в Таиланде большой новой войне между преступными кланами, если бы не появился Виктор Ольшанский еще пять лет назад и не предложил проводить гладиаторские игры на территории Таиланда. Проект Виктора был сразу же одобрен турмагнатами, они на радостях забыли все прежние взаимные обиды и вновь побратались друг с другом. Турмагнатам ничего не стоило повлиять на свое правительство, ведь существование всей страны зависело только от них. Виктору достаточно было одобрения самих турмагнатов и не нужно было ходить искать удачу в кулуарах правительства. Ольшанский стал почетным гостем королевства Таиланд.
   После того, как Виктор убедил тайских турмагнатов в огромной рентабельности нового проекта и они согласились строить на территории страны все объекты, предназначенные для него, ему оставалось сделать самое сложное дело -убедить весь цивилизованный мир в необходимости выдачи своих осужденных пожизненно преступников для участия их в гладиаторских турнирах. Именно тогда, уже после того, как Виктор заручился поддержкой тайских турмагнатов, он стал постепенно приводить в движение механизм по организации международной комиссии по правам человека, которая могла бы решить положительно вопрос о выдаче преступников.
   Не имело смысла сначала созывать комиссию, а потом,в случае положительного решения вопроса о преступниках, искать страну, которая приняла бы на своей территории гладиаторские турниры. Организация международной комиссии - дело нешуточное, очень долгое, требующее огромных материальных и душевных затрат. И когда это огромное дело было бы сделано, нужно было еще и искать территорию для строительства гладиаторских комплексов.
   Нет, страну нужно было найти заранее. Виктор знал, что ни Старый Свет, ни Новый, ни Россия не пойдут на то, чтобы принять у себя такую жестокую новинку. Европа всегда отличалась сугубым консерватизмом, хоть и делала вид, что она зачинатель всего нового. Может это было и так, но Европе всегда хватало смелости лишь на то, чтобы что-то изобрести. А потом европейцы как бы пугались того, что они произвели на свет и избавлялись от своего изобретения всеми доступными способами: продавали, отдавали, прятали, выбрасывали. Но если европейским изобретением с успехом начинали пользоваться представители других континентов, то тогда европейцы заявляли о своих правах на изобретение.
   Новый свет тоже был довольно консервативен. И северо и южноамериканцам хватало своих развлечений, а за чужими развлечениями они с удовольствием отправлялись в путешествия.
   России было не до новых проектов,она только-только начинала оправляться от очередного кризиса.
   Австралия не подходила по причине своей удаленности от других континентов. Китаю хватало той армии туристов, которая его штурмовала и к тому же туриндустрия не была коньком Китая. Китай, в отличие от того же Таиланда или Гонконга, старался привлечь к себе туристов не экзотическими новшествами, а именно памятниками своей древней культуры, цивилизации, возраст которой исчисляется тысячелетиями. Ценителей древних культур именно многочисленность старинных сооружений, храмов, монастырей, скульптур и манила посетить Китай. Другим туристам было интересно посетить китайские мегаполисы, но ведь китайцы строили свои мегаполисы не с целью привлечения туристов. Китай был прозводителем 90% вещей, которые только производились в мире. Поэтому китайцам не нужно было развивать туриндустрию более того уровня, который имелся у них в наличии сегодня.
   В Японии просто не хватило бы территории для постройки Нового Колизея и остальных зданий, включенных в гладиаторский проект. Япония была слишком маленькой по площади территории страной со слишком большой численностью населения. Земля там стоила невероятно дорого и, к тому же, вся пригодная для жизни земля уже давно была использована. Но даже если бы в Японии со свободной землей и не было бы проблем, японцы не согласились бы принять у себя новый проект. Нельзя было допустить, чтобы слава новых гладиаторов затмила славу древних самураев.
   Но Виктор был уверен в том, что нужную ему страну следует искать именно в Восточной Азии. После недолгих размышлений Ольшанский выбрал Таиланд. Ему тогда казалось, что это выигрышный вариант, что Таиланд - именно та страна, которая ему нужна, и он не ошибся.
   Виктору, для участия в его проекте, нужны были именно преступники. Весь мир бы осудил проект Виктора еще до его начала, если бы в боях принимали участие свободные люди. Это было бы и по нынешним временам действительно слишком жестоко - свободным людям убивать друг друга за деньги. Популярность таких игр была бы невысокая и их не стали бы транслировать в наиболее благополучных странах, на жителей которых Ольшанский более всего и рассчитывал, когда думал о доходах от своего проекта.
   Нет, нужно было максимально точно воссоздать гладиаторские игры. В Древнем Риме гладиаторами были рабы, а сейчас аналогами рабов являются преступники. Значит они должны стать новыми гладиаторами. Но осужденные на небольшие сроки преступники не могут быть гладиаторами. Для того, чтобы выйти на несколько лет раньше люди не будут убивать друг друга. Да и общество не одобрило бы подобные убийства. Человек, лишенный свободы, отбывающий наказание, для того, чтобы выйти немного раньше на волю, убивает другого такого же человека. Абсурд. По всем законам он должен быть осужден вновь и гораздо более сурово, чем в прошлый раз. Нет, нужны люди, которым терять действительно нечего. И такие люди есть-это преступники, осужденные пожизненно. Они и так уже потеряли все, что только можно потерять. Одним убийством больше, одним меньше - к их сроку уже ничего не прибавишь и не отнимешь. С юридической точки зрения здесь все чисто. И, самое главное то, что за призрачный шанс стать свободными они будут драться друг с другом со всей присущей им жестокостью, отвагой и силой. Мысль об использовании в качестве гладиаторов осужденных пожизненно преступников родилась у Ольшанского довольно давно, еще в те времена, когда он только обдумывал процесс возрождения гладиаторских игр. Потребовались десятилетия упорного труда для того, чтобы воплотить свои мысли в реальности. И теперь, стоя перед достраивающимся Новым Колизеем, Виктор чувствовал удовлетворение и усталость. Усталость пришла после того, как огромное напряжение последних лет кипучей деятельности начало спадать. Но это была приятная усталость, усталость человека, который отлично потрудился и теперь может спокойно отдыхать, наслаждаясь плодами своей работы.
   Виктор осмотрелся вокруг. Вокруг Нового Колизея возводились десятки зданий. Здесь должен был возникнуть целый город, целый развлекательный мегакомплекс. Сотни тысяч туристов будут съезжаться сюда со всего мира и каждому из них нужно будет уделить подобающее внимание. Кроме Нового Колизея строились отели, гостиницы, рестораны, казино, игровые центры, парковочные и торговые центры, офисы. Создавались природные зоны отдыха, парки, искусственные водоемы. Основным видом развлечений будут бои гладиаторов, собственно, ради них и строился этот город. Однако, кроме них, в этом тайландском "Лас-Вегасе" будут существовать и другие, низшие по статусу развлечения. Поэтому Виктору было необходимо предусмотреть все: доставку туристов до города, размещение в отелях и комфортное проживание.
   От столицы Таиланда - Бангкока к гладиаторскому городу прокладывались скоростные автомагистрали и железнодорожная ветвь, предназначенная для курсирования по ней скоростного пригородного электропоезда.
   Виктор услышал сквозь гул стройки шум приближающегося автомобиля и обернулся. Рядом с его черным лимузином остановился другой, белый лимузин. Сначала из белого лимузина вышли трое охранников, один из которых открыл дверь пассажирского отсека. Появившийся из лимузина мужчина бодрым шагом направился к Виктору и протянул ему ладонь для приветствия. Это был самый главный партнер Виктора по строительству города гладиаторов, таиландец Мгуаба Чгонг.
   - Здравствуй, Мгуаба, - Виктор пожал протянутую ему ладонь.
   - Здравствуй, друг Виктор, - поприветствовал Ольшанского Чгонг.
   Чгонг и Ольшанский разговаривали на английском.
   - Я сегодня прилетел в Таиланд, - произнес Ольшанский, глядя на Новый Колизей, - и сразу же направился сюда, посмотреть как идут дела. И могу тебе сказать только одно, мой добрый таиландский друг, что я очень и очень доволен. Я вижу, что все идет как положено, никаких сбоев и мы должны успеть к сроку.
   Чгонг тоже повернулся лицом к Новому Колизею.
   - О, не беспокойся, мой друг, если я взялся за дело, то это дело обязательно будет сделано и будет сделано так, как нужно и тогда, когда нужно. Ты можешь спокойно заниматься другими своими делами, а за этот проект пусть у тебя не болит голова. Я позабочусь о том, чтобы здесь все шло отлично.
   - Большое спасибо, друг Мгуаба. Я был уверен в том, что ты не подведешь, поэтому и начал сотрудничать с тобой. Но ты же знаешь, как для меня важен этот проект. Чем бы я ни занимался в других странах, душой и сердцем я здесь, в Таиланде, рядом с Новым Колизеем. Я очень волнуюсь, поэтому извини, что я так часто тебя беспокою.
   - Ну что ты, что ты, - запротестовал Чгонг, -никакого беспокойства, я всегда рад тебя слышать и видеть. Я все прекрасно понимаю, я понимаю, как для тебя это важно. Но посмотри на все это, -он сделал в воздухе полукруг ладонью, -все здесь растет, как на дрожжах. Все работает, все строится, никаких проблем, никаких задержек нет. Поэтому, прошу тебя, расслабься хотя бы сегодня и я приглашаю тебя сейчас в ресторан. Там мы отпразднуем успешный ход строительства. Вечером тебя ждет сюрприз, -Чгонг заулыбался, - а всю деловую часть нашей встречи давай перенесем на завтра.
   - Ну что ж, друг Мгуаба, - Ольшанский посмотрел Чгонгу в глаза, - если ты меня приглашаешь, то я не могу отказать. Пусть все будет по-твоему. Желание хозяина - закон для гостя.
   - Тогда, мой русский друг, прошу тебя в мою машину, - Чгонг подошел к своему лимузину и открыл перед Ольшанским дверь пассажирского отсека.
   Ольшанский сделал знак своему водителю следовать за ними и сел в лимузин Чгонга. Два лимузина развернулись и поехали в сторону Бангкока.
  
   Глава 4
   Москва, 2060 год, ноябрь.
   Раннее утро.
  
   Лена проснулась и достала со столика телефон, чтобы узнать время. Было шесть часов утра, через двадцать минут должен прозвенеть будильник и разбудить Антона. Лена отключила будильник и тихонько встала с постели. Она решила сама разбудить мужа, а до этого приготовить ему завтрак. Намного приятнее любимому человеку будет проснуться от сладкого, ласкового, утреннего поцелуя жены, чем от электронного голоса будильника.
   Лена прошла на кухню, не включая свет и посмотрела в окно. Обычное ноябрьское утро,солнце еще и не собиралось вставать. Хотя даже когда посветлеет, можно быть уверенным, что солнца и ясного неба москвичи не увидят. Из всех месяцев года для Лены самым нелюбимым был ноябрь, именно из-за его вечной серости, из-за тотального отсутсвия солнца и ясного неба, из-за сырости, грязи и холода.
   Обычное субботнее утро и у Лены, как и у большинства работающего населения планеты был выходной день. Но у Антона, ее мужа, субботний день был рабочим и Лена должна была проводить любимого человека на работу. Она приготовила гренки и чай и пошла будить Антона.
   Лена опустилась на колени перед спящим на кровати Антоном и несколько секунд смотрела на красивое лицо самого дорогого для нее человека на свете. Антону было двадцать восемь лет, а Лене двадцать шесть, они поженились два года назад, а до свадьбы еще четыре года встречались. Детей у них еще не было. Поразительно, но их влечение друг к другу не ослабевало. Они по-прежнему любили друг друга так же сильно и страстно, как в первое время, когда любовь только-только вошла в их сердца. Институт семьи в государстве в последние годы стремительно рушился, в моде были необременительные, несерьезные, недолгие отношения. Но Елена и Антон считали, что они обрели друг друга раз и навсегда, навечно. Их устраивало друг в друге все и, даже более того, они постоянно открывали друг в друге что-нибудь новое, новые грани личности, новые черты характера.
   Они были счастливы и это было самое главное. Счастливы потому, что нашли друг друга, нашли свою любовь в этом холодном, сером и одиноком мире. И хранили огонек своей любви и не собирались тушить его в угоду моде и новым тенденциям общества. Они хранили тепло своих душ друг для друга, хранили и берегли и не пускали в свой маленький мир враждебные частицы большого мира.
   Лена поцеловала Антона в губы, но он лишь слегка пошевелил голову и не проснулся. Тогда она поцеловала его еще раз. Второй поцелуй был более продолжительным и Антон открыл глаза. Первое, что он увидел этим утром, было улыбающееся лицо его любимой жены, его Елены.
   - Вставай, пора на работу, - Лена провела пальцем по губам Антона, - завтрак уже заждался тебя.
   Через пару секунд Антон пришел в себя и улыбнулся.
   - Радость моя, мое солнышко, что бы я без тебя делал? - тихо произнес Антон и притянул жену к себе. Несколько секунд они целовались, наконец Лена отстранилась.
   - Это ты со мной так нежно и ласково разговариваешь, только когда я готовлю тебе завтрак? Так вот, значит, для чего я тебе нужна. - усмехнувшись, сказала Лена. - Обманщик.
   Лена вышла из комнаты. Антон вскочил с постели и кинулся ее догонять, крича на ходу:
   - Ну что ты, милая, я по утрам всегда встаю раньше тебя на свою работу и не хочу тебя будить, а то бы я каждый день тебе говорил одни только ласковые и нежные слова.
   Антон догнал жену на кухне и развернул лицом к себе. Она улыбалась.
   - Что, испугался? - спросила Лена. - Я пошутила просто. Я не сомневаюсь, что ты бы мне каждое утро говорил только одни приятные слова. Но поторопись, завтрак остывает, и по времени можешь опоздать уже.
   Антон вновь притянул Лену к себе и они поцеловались. Наконец Лена высвободилась из объятий мужа и он убежал в душ.
   Пока Антон завтракал на кухне, Лена прильнула к окну в спальне и долго разглядывала улицу. Когда она зашла на кухню, Антон уже закончил завтракать и споласкивал чашку.
   - Оставь, я помою. Иди собирайся.
   Антон направился в спальню, чтобы одеться.
   - Стой, Антон, - остановила его Лена на выходе из кухни, - может, тебе лучше сегодня не пойти на работу?
   - Это еще почему?
   - Ну, у меня какие-то нехорошие предчувствия. Какое-то небо серое, недоброе сегодня.
   Антон улыбнулся.
   - Солнышко мое, - мягко сказал он, - я знаю, ты не хочешь со мной разлучаться ни на секунду и я тоже не хочу разлучаться с тобой даже на полсекунды. Но пойми, милая, я же не могу вот так вот взять и просто не выйти на работу.
   Антон подошел к жене, слегка прижал ее голову к своей груди и стал гладить ее по волосам.
   - Ну, не надувай губки, солнышко. Ты всегда мне говоришь о своих нехороших предчувствиях, когда у тебя выходной, а у меня смена. Да и небо там точно такое же, как и вчера и позавчера, обыкновенное ноябрьское небо. Ты даже и представить себе не можешь, как же сильно я люблю тебя. Завтра у меня выходной и я буду рядом с тобой каждую секунду.
   - Тош, мы так мало времени проводим вместе, -обиженно проговорила Лена. - Если мы любим друг друга, то зачем же мы так поступаем с нашей любовью? Ведь в костер нужно подбрасывать дрова, чтобы он не потух. Мы работаем, мы суетимся, мы все время заняты. Мы теряем на суету лучшее время своих жизней, свою молодость и здоровье. Мое счастье в тебе, но я почти тебя не вижу. В чем же тогда смысл?
   - Леночка, - Антон посмотрел Лене в глаза, - у нас скоро будут дети, ты будешь сидеть с ними дома и мы с тобой каждый вечер и все выходные, а также мои отпуска будем проводить вместе.
   Антон так жалобно смотрел на Лену, что она, невольно, улыбнулась.
   - Ну что я могу тебе еще сказать? - Антон развел руками.
   - Нет, все в порядке, Тош, - Лена поспешила его успокоить, - я знаю, вместе мы преодолеем все невзгоды.
   - Вот именно, солнышко, - Антон легонько шлепнул пальцем по кончику лениного носа, -такой ты мне больше нравишься, бодрой и веселой. Наш девиз:
   - Никогда не раскисать, - произнесли они хором.
   - Ну все, все Тош, тебе пора, - быстро сказала Лена, развернула Антона и подтолкнула его к выходу из кухни, - а то ты можешь опоздать, тебя могут уволить и нам нечем будет кормить наших крошек. Извини, я тебя задержала.
   Через десять минут Антон стоял одетый в прихожей и смотрелся в зеркало. Его удовлетворило то,что он там увидел и он повернулся к Лене.
   - Ну все, солнышко, я готов.
   Лена подошла к Антону, он обнял ее и поцеловал в губы.
   - Ну, до вечера, - сказал Антон и вышел в подъезд.
   - До вечера, - произнесла Лена вдогонку спускающемуся по ступенькам Антону, - счастливого дня, возвращайся скорее! - и она захлопнула двери квартиры.
  
  
   Тот же день, ближе к полудню.
  
  В автомобиле, стоящем на одной из улиц подмосковного Подольска сидели три молодых человека и напряженно наблюдали за потоком транспорта, движущегося во встречном направлении.
   - Сейчас должны появиться, я чувствую, что они уже близко, - сказал парень, сидящий за рулем.
   - Ты это говорил еще пятнадцать минут назад, а их все нет. Может случилось чего? Хоть бы они вообще не приехали, - произнес светловолосый парень, сидящий справа от водителя.
   - Заткнись! Хватит ныть! Зачем я только тебя взял с собой? - заорал водитель. - Ты тоже чем-то недоволен? - он повернулся к здоровенному парню, сидящему на заднем сиденье, - говори, чем?
   - Слушай, Миха, почему бы тебе просто не взять денег у своего отца? - ответил вопросом на вопрос парень, сидящий на заднем сиденье.
   - И ты туда же? - продолжал орать водитель, он же Миша, - ну ладно там этот, - Миша указал подбородком на блондина, сидящего сбоку, -всегда в штаны мочился от страха, чуть-что. Ну а ты, Влад, что, тоже испугался?
   - Да не, Мих, все путем, просто ты же знаешь, могут возникнуть проблемы. Не хотелось бы брать на себя мокруху из-за какой-то ерунды, -ответил Влад.
   - Ох, пацаны, ох, чует мое сердце, зря я вас взял, -разочарованно произнес Миша, крутя головой из стороны в сторону, - лучше бы взял с собой Кабана и Феню.
   - Не, Мих, мы если расписались под этой темой, мы не подведем. Я отвечаю и за себя и за Леху, - Влад положил тяжелую ладонь на плечо сидящему рядом с водителем блондину.
   - Не, Мих, ты скажи, только без нервов, ты мог бы взять денег у бати, или там голяк? - спросил блондин.
   - Пацаны, вы меня в могилу сведете, - тяжело вздохнув, произнес Миша. Он снова начинал раздражаться. Леха и Влад непроизвольно втянули головы в плечи, так как знали, что раздражение их босса выльется в очередную, еще более тяжелую вспышку гнева.
   - Вы что, меня за лоха держите? - повысив тон, резко проговорил Миха. - Я могу у отца хоть миллиард завтра взять, но как я при этом буду себя чувствовать? - последнее слово Миха уже прокричал.
   - Вы что, хотите чтобы мне отец постоянно глаза колол, что я ни на что не способен без него, что я ничтожество? - Миха кричал и колотил ладонями по рулю автомобиля.
   - Миш, Миш, успокойся, - Влад хотел положить свою ладонь на плечо Миши, но тот дернул рукой так, что Влад попал своим кулаком в ухо Лехе. Тот взвыл от боли.
   - Нужно срочно подзарядиться, иначе я вас, козлов, просто порву, - Миша скорчил ужасную гримасу и достал из внутреннего кармана своей куртки небольшой пакетик с каким-то белым порошком. - Вот он, мой дорогой, любимый и единственный друг, которому я полностью доверяю и который меня никогда не предаст, - он потряс пакетиком перед глазами, - это последняя доза. Ты слышишь, Влад, это-последняя! - снова повысил голос Миша.
   Он положил пакетик на небольшое зеркальце, разрезал лезвием угол пакетика и высыпал содержимое на зеркальце. Затем он лезвием разделил порошок на несколько полосок, взял маленькую трубку и вдохнул через нос две полоски порошка. Леха и Влад с завистью смотрели на Мишу, чуть-ли не облизывая себе губы. Миша покосился на них.
   - Что, пацаны, так на меня пялитесь? Я вам не Анджела Фрейди и не Бриджит Марсо. Вы же считаете мою тему какой-то туфтой, ерундой. Привыкли жить на всем готовом, да? Я достаю деньги, покупаю кокс, вам раздаю, вы нюхаете, претесь и все у вас в шоколаде. Только у меня не все в шоколаде. Только меня мой отец постоянно пилит, грозится задушить собственными руками и называет ничтожеством, полным дерьмом! Только мне постоянно приходится терпеть от него оскорбления, чтобы вам было хорошо.
   После того, как Миха втянул в себя немного порошка, он успокоился и уже не повышал голоса.
   - А вы хоть когда-нибудь, хоть что-нибудь сделали сами? Вы вообще хоть на что-нибудь способны? Ладно там сделать не можете сами, так хоть придумайте что-нибудь, вместе сделаем. Вам не нравится моя тема - предлагайте свою. Но вы просто полные нули. Кроме того, что вы ничего не можете сделать сами, вы ничего не можете предложить своего, так вы же еще и обмочили все штаны, когда я предложил вам помочь мне. Я вас угощал, угостите-ка теперь вы меня, достаньте-ка мне коксу. Ну и чего сидим, братва? Чтобы через час вот здесь, - Миха указал на пространство сверху панели приборов, - лежало три пакета кокса. Время пошло.
   По тону Миши было ясно, что он не шутит. Парни открыли двери и вышли из автомобиля. Когда они отошли уже на несколько метров от автомобиля, открылась дверь со стороны водителя, Миша вылез и прокричал им:
   - Пацаны, я пошутил, возвращайтесь.
   Влад и Леха повернулись к Мише, переглянулись и остались стоять на месте.
   - Нет, серьезно, я пошутил, - Миша улыбался, - возвращайтесь скорее.
   Парни уселись в автомобиле на свои места.
   - Ну и шутки у тебя, - обиженно пробубнил Влад.
   - Так вот, пацаны, - Миша опять волком смотрел на парней, - пусть это послужит вам уроком. Хватит делать из меня лоха. Я имел полное право так поступить с вами. Но я не хочу вас обижать, вы же мне как братья. Разве большой брат может обидеть маленьких несмышленых братьев своих? Нет, не может. Но я не могу больше брать деньги у своего отца. Нам придется добывать их самим. Та ерунда, как ты, Влад, выразился, на самом деле является нехилой суммой бабок. А именно в сумке, которую понесут сегодня инкассаторы из банка, будет находиться от трехсот до трехсот пятидесяти тысяч евро. Сумма немалая, не так ли, Влад?
   - Но откуда ты знаешь, что будет именно такая сумма? - спросил Влад.
   - Моя информация верная потому, что получена из очень осведомленных источников. И хватит дрожать! - проревел Миха, - вы мужики или бабы? Запомните: нам позволено все. Что вы трусите? Мой отец - самый богатый человек в России. Он меня вытащит из любой самой полной жопы. А я вытащу вас. Так что ничего не бойтесь, вы же мои братья. Держите, нюхайте и за дело, - Миша протянул парням зеркальце с несколькими полосками порошка, - машина скоро будет.
  
  
   Инкассаторский автомобиль ехал по одной из улиц Подольска. Антон управлял автомобилем, рядом сидел его напарник, крепкий мужчина, лет сорока пяти, бывший офицер ВДВ, которого звали Сергей, но коллеги по работе звали его уважительно, по отчеству - Петрович.
   - Не нравится мне то место, куда мы едем, - поморщившись, произнес Петрович, - какой-то глухой двор, вечно там машины стоят какие-то, не пройти, не проехать. Чуть ли не за полкилометра приходится машину бросать, а потом идешь с деньгами, шарахаешься от каждого звука.
   - Ну, Петрович, это уж ты загнул, полкилометра,
  - Антон улыбнулся, - метров десять от силы.
   - Нет, серьезно, другие отделения банка уже давно позаботились о безопасности своих служащих. Специальные закрытые стоянки сделали сзади, или сбоку зданий, туда подъезжаешь, берешь деньги и спокойно несешь. Все просматривается, все охраняется, все четко и правильно сделано. А тут же, как в какой-то деревне, бери и неси как хочешь, твои проблемы нас не касаются.
   - За риск нам и платят деньги, не так ли, Петрович.
   - Так-то оно так, да только когда еду в это место, как-то не по себе становится, на душе кошки скребут.
   - Поди, за годы службы разного насмотрелся. Тебе ли дрейфить, Петрович? - поддразнил коллегу Антон.
   - Да насмотрелся такого в разных горячих точках, что не дай Бог, - Петрович захлопал по груди в поисках сигарет. Достав сигарету из пачки, он, показав ее Антону, спросил: - Можно? - и, когда Антон кивнул в ответ, закурил и продолжил: - Часто приходилось играть со смертью в кошки-мышки. Но к риску привыкнуть так и не смог. Знаешь, Антон, есть такие люди, которые привыкают к риску, к всплескам адреналина, и потом без него жить не могут. Риск для них как наркотик становится потом. Или может они такими уже рождаются, со склонностью рисковать, я не знаю, я не спец в области психологии.
   Петрович сделал затяжку и умолк на несколько секунд. Потом продолжил:
   - Но факт в том, что я и не родился со склонностью к риску, и за годы службы не успел к нему привыкнуть. А как вышел в отставку, так зарекся больше рисковать. Надоело. Хотелось пожить оставшиеся годы тихо и спокойно, мирно. Да и семья требует внимания к себе, жена, дети. Я и работу себе хотел найти какую-нибудь тихую и спокойную. Да видишь, как оно все обернулось. Кому наш брат военный, здесь, на гражданке, нужен? Правильно - или бандитам или какому-нибудь денежному мешку, охранять его бренное тело. Ни то, ни другое не по мне. Пришлось идти опять на рискованную работу. Ну не грузчиком же, в конце концов, на вокзал подаваться? Это мне-то, боевому офицеру! Вот и пошел в инкассаторы. Здесь хоть деньги хорошие платят, а то прямо перед женой стыдно за свою пенсию. Да и не старый я еще, рано еще дома сидеть, есть еще порох в пороховницах.
   Петрович замолчал, докурил сигарету и выкинул ее в окно. Потом начал расстегивать служебный пуховик.
   - Ты что делаешь, Петрович? - спросил у него Антон.
   - Да хочу эту железяку снять, - Петрович начал расстегивать бронежилет и снимать его, - что-то жарко сегодня для ноября.
   Антон покосился на Петровича.
   - Прекрати нарушать инструкции, Петрович, - шутливым тоном произнес Антон, - куришь в автомобиле, снимаешь бронежилет. Смотри, я напишу куда следует.
   Петрович улыбнулся.
   - Нет, серьезно, Петрович, в чем дело? - продолжал Антон, - я что-то не заметил, что сегодня жарко.
   - Да вчера кум с женой приходили в гости, - ухмыльнулся Петрович, - ну и как водится мы выпили немного. Теперь вот что-то голова болит и в жар кидает.
   - Ну еще бы тебя не кидало, раз такое дело, - понимающе подмигнул Артем, - только вот тебя не поймешь, Петрович. Сам говоришь, что место опасное и рисковать ты не любишь и тут же снимаешь броник.
   - Да разве эта железяка поможет, случись что? - Петрович постучал кулаком по бронежилету, - абсолютно бесполезная вещь, да и движения сковывает.
   - Эта вещь спасла жизни многих людей, зря ты так неуважительно к ней относишься, - серьезным тоном проговорил Антон. - Итак, готовность номер один, мы прибыли.
   Антон крутил руль, заворачивая во двор, где находился запасной вход в отделение банка.
  
  
   - Пошли, они приехали, - скомандовал Миха и трое парней вылезли из автомобиля. Как только инкассаторский автомобиль скрылся во дворе, они направились за ним.
  
   Антон первым вышел из отделения банка во двор и осмотрелся. Он не заметил ничего подозрительного и немного расслабился. Впереди стояли два микроавтобуса и легковушка, за которыми Антон припарковал инкассаторский броневик. Им предстояло пройти всего лишь пятнадцать метров. Пятнадцать метров риска, за которые им и платили деньги. Но все было спокойно, в воздухе не витали флюиды опасности. Все будет серо и буднично, как обычно. Это только в голливудских боевиках с людьми каждый день случаются приключения. Антон подал знак Петровичу, что все нормально и Петрович с сумкой в руке тоже вышел из банка.
   Антон шел первым, держа руку на всякий случай на кобуре, за ним метрах в двух шел Петрович, неся сумку с деньгами. Когда Антон дошел до пространства между микроавтобусами, оттуда на него вылетел парень с битой в руках и ударил его битой в область паха. Антон упал на асфальт. От жуткой боли потемнело в глазах. Тот же парень подлетел к Петровичу и ударил его битой в живот. Петрович упал на асфальт, но сумки из рук не выпустил. Тогда парень бросил биту и вырвал сумку из рук Петровича. То ли удар был недостаточно сильным, то ли недостаточно точным, но Петрович сразу очнулся и прыгнул за убегающим парнем, в последний момент успев схватить его за ноги. Парень упал на асфальт и завязалась борьба. Еще двое парней с пистолетами в руках стояли спереди и сзади борющихся людей и корчащегося от боли Антона.
   - Отпусти его, ублюдок, я сказал отпусти! - проорал парень, стоящий впереди. - Отпусти или я тебе башку продырявлю!
   - Что, не веришь?! - кричал все тот же парень, - ну тогда на, сука, получай! - парень сделал шаг ближе и нажал на курок.
   Прогремел выстрел. Однако Петрович, быстро овладевший инициативой и подмявший под себя парня с сумкой, которого он безжалостно молотил кулаками по морде, перед самым выстрелом повалился на землю и прикрылся обездвиженным парнем, как щитом. Пуля угодила парню в спину. Парень взвыл от боли.
   - Ты что делаешь? - заорал блондин, стоящий с пистолетом в руке сзади дерущихся, - ты же во Влада попал!
   Но Миха не слушал его и нажал курок еще один раз. Пуля снова угодила во Влада, который перестал шевелиться. Тогда Миха решил подойти к Петровичу и выстрелить в упор. Петрович потянулся за пистолетом и это движение не укрылось от Лехи, от которого Петрович не был защищен никем и ничем. Леха выстрелил и ранил Петровича в плечо. Антон, превозмогая боль, рванулся и выбил пистолет из рук Лехи. Подсечкой он сбил Леху с ног. Антон уже тянулся за пистолетом, когда Миха подошел к Петровичу, стащил с него Влада и выстрелил Петровичу в грудь. Потом он начал поднимать пистолет на Антона, но Антон уже держал его на мушке и спустил курок. Миха с пробитой грудью рухнул на асфальт. Антон краем глаза заметил движение слева и развернул ствол в ту сторону. Леха уже наводил пистолет на Антона, но Антон опередил его. Пуля попала Лехе в переносицу.
  
   Глава 5
  
   Март, 2061 год, тюрьма для осужденных пожизненно преступников номер шесть, 50 километров к северу от Иркутска.
  
   Последующие, после того страшного ноябрьского дня, четыре месяца жизни, показались Антону кошмарным сном. Когда подходил к концу очередной день и Антон ложился спать, он повторял про себя, как заклинание: "Только бы закончился этот страшный сон. Только бы проснуться." Его сознание как-бы раздвоилось: одна половина жила реальной жизнью и боролась с ужасом действительности, другая же не верила в истинность реальности. Только лишь спустя три с половиной месяца после трагедии Антон более-менее пришел в себя. Победила та часть сознания Антона, которая жила реальной жизнью. Антон не сошел с ума.
   Теперь, находясь в тюрьме номер шесть для осужденных пожизненно преступников, что под Иркутском, Антон уже без невыносимой горечи вспоминал все, что с ним произошло за последних четыре месяца.
   Он вспоминал как истекающего кровью Петровича несли к карете скорой помощи, он вспоминал три трупа, накрытых материей, вспоминал изрыгающих проклятья в его адрес родных мертвых парней.
   Антон вспоминал бесчисленные допросы, очные ставки, следственные эксперименты. Вспоминал последнюю беседу с пышушим злобой Ильей Сейшельским, известным русским олигархом, отцом убитого Антоном Михаила Сейшельского.
   Это было за два дня до суда. Антон тогда лежал на нарах и тупо смотрел в потолок. Вдруг дверь в камеру открылась и вошли Илья Сейшельский и еще два конвоира. Конвоиры приказали троим сокамерникам Антона удалиться и вышли сами, прежде одев на Антона наручники. Антон остался наедине с Сейшельским.
   Антон сидел на нижних нарах, прикованный вокруг стойки наручниками. Сейшельский сел на нары напротив.
   - Не бойся, тебя сегодня не тронут, - сказал он, - хотя, как ты сам понимаешь, ты целиком и полностью в моей власти. Я мог бы тебя убить в любой день, в любой момент. Я мог бы выбрать для тебя любую смерть. Но это было бы слишком легким исходом для тебя. Я хочу, чютобы ты мучился, страдал. Я хочу полностью разрушить твою жизнь, - прошипел Сейшельский и его глаза сверкнули, - как ты разрушил мою. Ты знаешь, что значит для отца потеря единственного сына? Тем более наследника империи? Тебе этого не понять, у тебя ведь нет детей. Так для чего же я жил все эти годы? - Сейшельский вскочил с нар с перекошенным от злобы лицом и пошел на Антона с вытянутой вперед рукой, словно бы намереваясь схватить его за горло и придушить, но опомнился и стал ходить по камере перед Антоном то в одну, то в другую сторону.
   - Ты будешь умирать медленно и мучительно в тюрьме. Хорошо, что сейчас нет смертной казни. Казнить я тебя смогу в любой момент, но сначала ты будешь очень сильно мучиться. Ад тебе покажется спасением от тех мук, что я тебе устрою. То, что ты сядешь пожизненно, это первое, что я тебе гарантирую уже сейчас. А потом ты будешь очень долго страдать, пока я не решу, что с тебя хватит. Но, поверь мне, это будет еще очень и очень не скоро. Так что мужайся, Антон, ты должен хорошенько очиститься перед тем, как тебя примет тот свет.
   Сейшельский, красный от гнева, пулей вылетел вон из камеры. Он все сделал для того, чтобы разрушить жизнь Антона, и, ничего удивительного в том, что это ему удалось. У него было очень много денег и очень много связей во всех властных структурах российского общества. Что мог ему противопоставить Антон?
   Следствие длилось два месяца, потом был суд. Дело повернули так, что Антон вышел главным обвиняемым. Никакого нападения на инкассаторов и в помине не было. Просто пробегал парень, случайно толкнул одного из инкассаторов и Антон открыл стрельбу по троим парням и случайно смертельно ранил своего напарника. Нашлись свидетели, которые подтвердили, что все именно так и было. Никакого оружия у парней не нашли. Стрелял только Антон.
   На суде адвокат Антона, видя всю бесперспективность попыток выиграть дело, попытался из двух зол выбрать меньшее и добиться разрешения направления Антона на судебно-психиатрическую экспертизу на том основании, что здоровому человеку никак не могло показаться, что на него нападают три человека, в то время, как они и не думали на него нападать. А если трое человек и не думали нападать на Антона, но ему показалось обратное, и показалось настолько сильно, что он даже открыл огонь, значит Антон болен. Адвокат-то знал, что Антон здоров, но он сразу предупредил Антона, что дело его гиблое и лучше будет ему тихо сидеть в психушке, чем гнить в тюрьме. Но даже и этот вариант не сработал. Вернее сработал, но только наполовину. Антону разрешили пройти психиатрическое обследование и признали его абсолютно здоровым.
   Антон, как и все остальные заключенные этой тюрьмы, сидел в одиночной камере. День в этой тюрьме начинался в восемь утра, когда заключенным просовывали в окошко в двери их завтраки - каждому по миске с какой-то баландой, неизвестно из чего приготовленной, по два куска хлеба и по стакану чая. Без пятнадцати девять половину заключенных тюрьмы выводили из камер и вели в цех, где они три часа - до обеда работали. Заключенные вытачивали на токарных станках какие-то болванки. Никто из них не знал, для чего нужны эти болванки, им этого никто не объяснял. Они предполагали, что эти болванки нужны для каких-то огромных механизмов, может быть для горной промышленности.
   Для чего их заставляют работать, заключенные тоже не знали. Было видно невооруженным глазом, что это производство если и не убыточное, то уж точно оно и не прибыльное. Ведь преступники никуда не спешили, у них не было никаких норм, работали всего по три часа каждый день. Скорее всего, как они предполагали, баланс этого предприятия был немного выше нуля, то есть преступники окупали сами себя, свое существование, и этого было достаточно. Никакой прибыли они не приносили, да и никто не требовал ее от них. Как можно требовать прибыль от человека, навсегда лишенного свободы? Если перегнуть палку, у осужденных пожизненно появятся постоянные мысли о суициде. Тогда какой смысл отменять смертную казнь?
   Заключенные догадывались, что их работа - это в какой-то мере программа по разнообразию их жизни. И действительно, им создали такой режим дня, что смертная тоска в глазах заключенных была не частой гостьей и на не долгое время. Если бы они сидели круглосуточно в своих камерах, смертная тоска была бы постоянной гостьей в их темных душах.
   Всего в этой тюрьме сидело около двухсот человек. Было организовано две рабочие смены, приблизительно по сто человек в каждой. Первая смена, в которую попал Антон, работала с девяти до двенадцати, вторая - с часу дня до четырех часов. После обеда смену Антона выводили на прогулку в огромный двор. Естественно, и во время работы и во время обеда и на прогулке, рядом с заключенными постоянно находилось большое число охранников, - по одному на трех преступников. Охранники были вооружены электродубинками. Антон попал в тюрьму в конце января. В это время года, учитывая сильные морозы, заключенных выводили на один час на свежий воздух.
   Двор был огорожен высокой кирпичной стеной. На стене по всему периметру двора стояли вооруженные автоматами охранники. Заключенным не разрешалось подходить друг к другу ближе чем на два метра и разговаривать между собой. Однако уставы тюрьмы не соблюдались так строго охранниками и заключенные все-же имели возможность общаться. В два часа дня заключенных разводили по камерам. В каждой камере имелся станок со штангой, турник и письменный стол. Кто хотел - занимался физическими упражнениями, другие отдыхали. В шесть вечера заключенные, по желанию, могли идти или в общий кинозал, где им показывали какой-нибудь фильм, или в библиотеку, где можно было взять какую-нибудь книгу и, возвратившись в свою камеру, читать ее. В-общем, существование было более-менее сносным.
   Еще когда Антон сидел в тюрьме в Москве и ждал суда и потом, когда суд уже состоялся и его этапировали в Иркутск, он слышал разговоры заключенных о колониях и тюрьмах для смертников, то есть для пожизненно заключенных. Об Иркутской тюрьме номер шесть шла слава как об элитной, так сказать vip-тюрьме. Попадали сюда только избранные смертники - люди, у которых на воле остались связи или деньги. По причине тяжести преступлений их связей и денег было недостаточно, чтобы полностью оправдать их или скостить срок, но достаточно для того, чтобы обеспечить себе пожизненное пребывание в достаточно комфортных условиях. Были другие тюрьмы с гораздо более худшими условиями содержания преступников. Но еще страшнее были колонии, которые располагались рядом с урановыми шахтами. В шахтах смертники добывали уран и жили совсем не долго, слабея день ото дня. Хотя для некоторых преступников шахты показались бы лучшим выходом, быстрым избавлением от страданий.
   Антон вплоть до самого Иркутска не знал, куда он попадет. Он терялся в догадках. С одной стороны в его мрачном расположении духа шахта казалась выходом. Шахта несла с собой скорую смерть, хоть и в муках, но все же смерть, в некотором смысле обретение свободы. Эта "свобода" иногда казалась Антону более привлекательным выбором по сравнению с бесконечным томлением в холодных и мрачных казематах. Но только иногда. Где-то в глубине души Антон верил в чудо. Он верил в то, что судьба, так же, как нелепо и жестоко загнала его в угол, неожиданно предоставит ему хотя бы один шанс на спасение. Шанс, который он просто обязан будет использовать. По другому просто и быть не может, ведь он делал свою работу, выполнял свой долг и он несправедливо осужденный. Эта вера в то, что судьба решила поиграть с ним в игру то разгоралась в его душе, словно инквизиционный костер, в котором сжигали еретиков, то угасала до тлеющего уголька, но пока не покидала его. А для того, чтобы использовать свой единственный шанс на спасение нужно было жить. Жить и ждать подарка судьбы. С этой стороны вопроса урановая шахта была наихудшим выходом. Пока еще Антон хотел жить и бороться за свободу.
   В Иркутске Антон узнал, что его направляют в элитную тюрьму номер шесть и нисколько не удивился этой новости. Он вообще потерял способность чему-либо удивляться. Антон сразу понял, чьих это рук дело. Какую еще западню приготовил для него Сейшельский? Какими муками Сейшельский хочет напугать его? Что бы там ни ждало его впереди, нужно было готовиться к самому худшему. Антон внутренне приготовился принять смерть достойно в любую секунду.
   Но Сейшельский не спешил осуществлять свои коварные замыслы. Либо был чем-то занят, либо придумывал для Антона еще более изощренные мучения, либо просто отсрочил осуществление своих планов, зная, что Антон никуда от него не денется. Во всяком случае Антон уже больше месяца жил спокойно в тюрьме номер шесть не ощущая на себе никакого давления ни со стороны охраны, ни со стороны заключенных.
   Воспоминания накатывались волной на Антона, когда прошел очередной день и его голова касалась подушки. Это были разные картины, расставленные в сознании Антона без всякого хронологического порядка. Из воспоминаний последних месяцев особенно ярко и часто виделась ему картина суда: плачущая жена в объятиях своей матери,рядом сидящий нахмуренный отец Лены и мать Антона, едва сдерживающая слезы. И суровый судья, зачитывающий приговор: "К пожизненному заключению приговаривается гражданин Российской Федерации Антон Аркадьевич Маслов, превысивший свои полномочия и причинивший тяжелые ранения, повлекшие за собой смерть четырех граждан Российской Федерации".
   Сколько Антон ни просил, ему так и не разрешили повидаться ни с женой, ни со своей матерью.Тоска по жене, по свободе, по дому переполняла его душу.
  
   Глава 6
  
   Москва, апрель того же года, офис корпорации "Сомбра" на Маросейке.
  
   Ягуар последней модели остановился у главного входа одного из зданий на Маросейке. Водитель вышел из машины и открыл заднюю дверь. Из автомобиля вышел пожилой, седой мужчина, невысокий, но очень статный и крепко сложенный. Из верхней одежды сразу бросался в глаза отлично скроенный плащ, а сведующий человек в области эксклюзивной одежды без труда опознал бы на голове у солидного господина шляпу от мастера "Бертье", цена на которые начиналась от нескольких тысяч долларов. В руке мужчина держал трость с золотой ручкой, инкрустированной мелкими бриллиантами. Мужчина размял затекшие плечи и уверенной, немного ленивой походкой вошел в здание.
   Мужчина этот был, не кто иной, как барон Фабиус, потомок славной династии рыцарей ордена госпитальеров и сам рыцарь ордена госпитальеров. Рыцарство в последние века практически выродилось, последние рыцари ордена госпитальеров превратились кто в бизнесменов, кто в политиков. Некоторые, раньше славные роды рыцарей и вовсе исчезли, канули в Лету. Но некоторые, даже сумевшие прекрасно влиться в современную жизнь рыцари не хотели терять традиционные связи с прошлым и продолжали устраивать рыцарские турниры. На этих турнирах рыцари бились на мечах или насмерть, или до неспособности противника продолжать бой. Эти турниры были как бы вызовом времени, подчеркивая достоинство, честь и избранность участвовавших в них бойцов. Зачем казалось бы людям, аристократам и потомкам аристократов, которых и осталась-то всего небольшая горстка на всей планете еще и убивать друг друга своими же руками? Но это были настоящие князья духа и крови, люди слова и чести и только этими турнирами они могли подчеркнуть свое достоинство и свое благородство. Смерть они могли принять только от равного и для них не было благороднее смерти, чем погибнуть в бою от меча такого же аристократа духа.
   Современный мир, казалось, стремился сделать из современных мужчин и женщин некое однополое существо. Мужчины становились женственнее, женщины теряли свой шарм и все сводилось к общему знаменателю. Но последние аристократы духа отгородились от разлагающегося мира, словно каста жрецов и продолжали поддерживать в себе неугасимое пламя духа рыцарства. Одним из самых главных способов поддержания этого пламени и были рыцарские турниры. Они были показателями благородства, чести и мужества участников.
   Именно таким рыцарем, аристократом духа и был барон Фабиус, один из самых лучших бойцов на мечах на планете. Как и предки многих госпитальеров, его предки начали строить бизнес по медицинской линии и сейчас барон был преуспевающим бизнесменом, владельцем крупной фармацевтической компании. Его предки еще при Павле 1 переселились из Мальты в Россию, однако после революции были вынуждены имигрировать во Францию. Так что у барона Фабиуса было две родины - Россия и Франция, он имел недвижимость и бизнес в обоих странах, а также свободно изъяснялся на двух языках. Но быть таким как все он не умел и не хотел, он был дворянином и голос крови, голос предков из далеких веков звал его в бой. И очень часто он спускался в холодные и мрачные подземелья старинных мальтийских замков, чтобы ответить на вызов соперника или поучаствовать в рыцарском турнире и всегда выходил победителем в боях один на один. Сейчас ему шел шестьдесят четвертый год, он был почти ровестник нынешнего века. Пятнадцать лет назад он бросил участвовать в рыцарских турнирах, но по-прежнему отвечал на вызовы, брошенные ему другими рыцарями. Последний свой поединок он провел в подземелье одного из мальтийских замков год назад против барона Фон Бьорна, рыцаря, который был младше его на десять лет и сильнее физически, что не помешало Фабиусу разрубить своего противника от плеча до пояса.
   Больше всего на свете барон Фабиус хотел, чтобы его род не заканчивался на нем, хотел передать все свое состояние, весь свой бизнес, и ,особенно традиции своего рода своему сыну. Он так и видел в мечтах, что его сын станет лучшим бойцом на мечах на Земле. Но его жена, урожденная графиня Мальброк не могла забеременеть. Когда она прошла обследование, выяснилось, что она совершенно здорова. Тогда прошел обследование барон и узнал, что он никогда не сможет стать отцом. Эта новость его настолько шокировала, что он потерял всякий интерес к женщинам и уехал на Мальту. Целый год он, как безумный, бросал вызов всем сильнейшим рыцарям планеты. Немало рыцарей погибло или получило тяжкие увечья от его рук в то время. Однажды он бросил вызов сразу трем сильнейшим на тот момент рыцарям и был очень тяжело ранен в том поединке. Его, почти умирающего, выходила его жена, покинувшая ради него свое французское имение и прилетевшая на Мальту, чтобы днями и ночами дежурить у кровати своего мужа в одной из Мальтийских больниц. Здоровье у Фабиуса было отменное, он поправился, его сумасшествие прошло, он вернулся к своим делам и к своей жене, которой был очень признателен за ее заботу о нем. Но все же мысль о человеке, которому он мог бы передать, если не свое имя, то хотя бы свое искусство не покидала его. У госпитальеров была своя древняя, тайная школа гадания и Фабиус воспользовался секретами этой школы. Мастер гаданий сообщил ему, что в России он найдет того, кого он ищет. Гордая и смелая птица подаст Фабиусу знак. Таковы были слова мастера гаданий, который никогда не повторял их дважды и не давал никаких комментариев.
   Барон долго ломал голову, что бы значили эти слова. В России он имел бизнес, имение в подмосковье, но предпочитал жить во Франции, прилетая в Россию лишь по особо важным делам. Еще у Фабиуса было имение в Крыму, совсем рядом с морем, куда Фабиус наведывался иногда на месяц, иногда на два каждое лето. Изредка в Крым вместе с Фабиусом наведывалась и его жена. Рядом с его имением располагался детский спортивный лагерь. Там-то и произошла встреча, которая и изменила жизни двух человек.
   Однажды барон, по традиции прилетевший отдохнуть летом в свое крымское имение, прогуливался недалеко от лагеря по склону, поросшему кустарниками и небольшими деревьями. Он забрался на небольшую гору, оставив позади замечательный вид на море и стал спускаться по склону в чащу. Впереди он услышал какие-то крики и увидел внизу на поляне мелькающие фигуры людей. Он подошел ближе и притаился за кустами, скрывая свое присутствие. Оказалось, что на поляне тренировались дети, но каково же было удивление барона, когда он увидел, что дети учатся искусству владения мечом, весьма нетрадиционному виду спорта в современном мире. Барона это заинтересовало и он решил понаблюдать за тренировкой. Тренировал детей парень лет тридцати, высокий и мускулистый. Сначала дети попарно сражались на деревянных коротких мечах, а потом сели кругом и парень стал вызывать двоих в центр круга для схватки. Когда вышли очередные два мальчика, вдруг над поляной закружился сокол и привлек внимание всех детей и тренера. Дети зашумели, закричали, но, сокол, казалось не обращал на крики никакого внимания, и продолжал кружиться постепенно спускаясь вниз. Дети побежали врассыпную и в центре поляны остался стоять один из мальчиков, который вошел в круг для поединка. Сокол резко спикировал и барону показалось, что он бросится мальчику в глаза и выклюет их. Но, мальчик стоял не шелохнувшись и сокол на долю секунды коснулся своими когтями его плеча и взмыл вверх. Барон несколько секунд не мог прийти в себя от изумления, а когда пришел в себя, сразу же задался вопросом: "Может быть это и есть тот самый знак, который мне должна была подать гордая и смелая птица?"
   Барон решил обнаружить свое присутствие и вышел из-за кустов. Ребята окружили того мальчика, на которого спикировал сокол и что-то громко обсуждали. Барон разговорился с тренером и предложил ему сразиться с ним. Тренер согласился и через пятнадцать секунд после начала поединка барон уже выбил деревянный меч из рук тренера. Мальчишки завороженно наблюдали за ходом поединка, который оказался очень не долгим. Тренер снова взял меч в руки, но через десять секунд меч вновь был выбит из его рук мощным ударом барона. Мальчишкам было ясно, что перед ними великий мастер меча. Они уже забыли о происшествии с соколом и окружили барона, прося его научить их также замечательно владеть мечом. Но о происшествии с соколом не забыл барон. Он взял мальчика, на которого налетел сокол за руку и отвел его в сторону, чтобы поговорить с ним. От тренера барон уже узнал, что этот мальчик - самый сильный боец в своей возрастной категории в своей школе меча. Все сходилось.
   Барон разговорился с мальчиком и узнал, что его зовут Антон, что ему семь лет, что живет он в Москве с матерью, без отца, которого никогда не видел и что ему очень нравится сражаться на мечах и он очень хотел бы научиться владеть мечом, как древние рыцари. Барон сказал, что мог бы ему в этом помочь, если мальчик согласится, чтобы его обучал барон. Антон, конечно же, согласился. Другие мальчишки с завистью смотрели на Антона, с которым разговаривал, видимо, великий мастер меча. Барон, чтобы утешить мальчиков, показал им несколько ударов, которые они тут же стали отрабатывать и удалился, предварительно взяв у Антона его московский адрес. Барон пока еще смутно представлял себе, как он будет проводить свое обучение, но то, что он будет обучать этого мальчика, он уже решил твердо.
   Через два месяца барон нашел в Москве Антона. Барон решил поселиться в своем российском имении в поселке Никольском, в ближнем подмосковье. При нынешнем развитии технологий человеку, для того, чтобы управлять своим бизнесом, не обязательно находиться в головном офисе компании. Так и барон решил управлять своим бизнесом по интернету, по спутниковой связи, по видеофону и прекрасно с этим справлялся. К тому же, во Франции у барона осталась жена, которая была очень умной женщиной и тоже прекрасно вела семейный бизнес. В-общем, барон был спокоен за свои финансовые дела и решил посвятить себя воспитанию ученика. Теперь барон большую часть времени года жил в России. Иногда к нему наведывалась жена, которая относилась спокойно к его новому увлечению. Она не видела в этом увлечении барона никакой опасности для своей семьи и не закатывала мужу никаких скандалов. Госпожа Мальброк знала, как сильно барон хотел сына и прекрасно понимала, что этот русский мальчик в какой-то степени заменил Фабиусу сына. И она понимала, как важно для барона заниматься воспитанием и обучением Антона.
   Когда Барон пришел к Антону, он прежде всего объяснился с его матерью, с которой Антон и жил в своей квартире. Отца Антон никогда не видел и мать ничего не рассказывала о нем. Барону было важно, чтобы мать Антона поняла его правильно, чтобы не возникло никаких неверных домыслов относительно того, зачем богатому иностранцу вдруг понадобился русский мальчик. Барону удалось убедить маму Антона дать согласие на его обучение, но первые три месяца мама сопровождала Антона на его тренировки в имение барона. Антон продолжал тренировки с мечом в будние вечера в местном спортзале со своим тренером, а по субботам ездил в сопровождении своей матери в гости к барону. Вскоре мать Антона, не найдя ничего предосудительного в занятиях Антона с Бароном Фабиусом, стала отпускать его одного. Барон заезжал за Антоном на своем авто в пятницу вечером, а привозил Антона домой в воскресенье вечером. Таким образом у Антона было довольно много времени для тренировок с бароном. Однако, кроме владения мечом барон обучал Антона французскому и английскому языкам, светскому этикету, философии, истории, вернее своим толкованием оных, пониманию и основам различных видов искусств и азам бизнеса.
   Барон, в общем-то, изначально не собирался прибавлять к чисто физическим тренировкам никаких других дисциплин, но он проникся симпатией к этому доброму и сильному русскому мальчику и видя ответное к себе доброе и душевное отношение, решил обучить Антона всему, что знал сам. Со временем у них установились такие же добрые отношения, как между любящими и уважающими друг друга отцом и сыном. И не один уже не мог жить без другого.
   Мать Антона только радовалась, видя искреннее и душевное отношение барона к своему мальчику. Печалило ее только одно, что Антон меньше времени стал проводить с ней, но она прекрасно понимала, что нельзя же приковать к себе пышущего здоровьем и жаждой жизни счастливого подростка. К тому же барон был просто само очарование и галантность - он пригласил Антона и его маму к себе в гости во Францию, в свое парижское имение, оплатил все их расходы, показал им все замечательные места самого романтического города мира и некоторые замечательные места Франции. Антон и его мама были счастливы, они вынесли столько великолепных впечатлений из этой поездки. Вскоре мать Антона встретила в Москве мужчину, который один воспитывал маленькую дочку и они полюбили друг друга. У Антона появилась сводная сестра, но главное для него было то, что мама счастлива и уже не так сильно нуждается в его обществе и Антон целиком и полностью может посвятить себя занятиям с бароном, которые стали для него всем в жизни.
   Прошли годы, Антон, под руководством барона стал сильным, образованным и уверенным в себе мужчиной, прекрасно владеющим мечом и другими видами средневекового оружия. Хотя в современном обществе прекрасное владение мечом было не востребовано и вряд ли было способно прокормить человека, разве что этому человеку улыбнется судьба. Антон заканчивал обучение в университете на юридическом факультете, а сам искал пути, которые позволили бы ему одновременно заниматься любимым делом и зарабатывать себе на жизнь. Любимым делом был меч и бой. Можно было тренировать людей, которым было интересно научиться владеть холодным оружием, или консультировать актеров, играющих в боевых сценах в исторических фильмах. Можно было сниматься самому. В-общем, нужно было что-то решать.
   Барон, однако, уже все решил за Антона, хотя и пока не говорил ему ничего. Он решил выделить ему часть своего бизнеса и таким образом Антон будет лишен забот о хлебе насущном. Барон видел в глазах Антона этот огонь во время схватки, это безумие боя, это упоение боем и вспоминал себя самого в молодости. Нет, страсть к бою либо есть в человеке от рождения, либо ее нет вообще. В Антоне она была, так зачем же глушить ее, почему же не дать ей развиться?
   Да, Антон не был сыном барона и не мог участвовать в рыцарских турнирах высшего уровня, в которых могли участвовать только рыцари по крови, представители древних родов. Но были турниры других уровней, в которых могли участвовать все. Был турнир "рыцарей ордена Славы", который проводился раз в два года в Греции и это был самый демократический и самый известный турнир. В нем участвовали все, в том числе и рыцари крови. И барон хотел, чтобы Антон, его сын, пусть не по крови, но по духу, участвовал в нем.
   Барон сообщил о своем решении Антону. Антон принял предложение барона об участии в турнире в Греции, но не о доле в бизнесе барона. Но барон не унывал, все шло своим чередом и со временем все должно было стать на свои места. Самым главным было то, что барон увидит своего названного сына на рыцарском турнире, почувствует дух себя и своих предков, который будет сражаться в теле Антона. А уж о том, чтобы Антон и его мать не имели ни в чем нужды, барон позаботится. Было много путей, как это сделать. Антон ничего не сказал своей матери и улетел вместе с бароном в Грецию, участвовать в своем первом рыцарском турнире.
   Барон справедливо полагал, что Антон уже достаточно подготовлен для настоящих боев и что Антон - один из сильнейших бойцов этого турнира. Турнир проходил во дворе одного из замков, принадлежащих Мальтийскому ордену. На этом турнире убийства были запрещены, хотя все-же иногда случались. Раны было достаточно, чтобы бой остановили и присудили победу бойцу, нанесшему противнику ранение.
   Антон впервые обагрил кровью противника свой меч. Конечно, перед первым своим настоящим поединком он испытывал страх, но потом, уже в бою, он испытал какое-то невероятное чувство вдохновения, подъема духа, полноты жизни. Вот оно, где было его место. Здесь, на поле боя. Барон видел огонь в глазах Антона и знал, что с ним происходит и радовался за него.
   Действительно, место настоящего мужчины было здесь, в бою. Антон, как любой умный и здравомыслящий человек, не мог не размышлять о смысле бытия мира и о смысле своего бытия в этом мире. Много часов провел Антон в беседах с бароном на философские, вечные темы, но так и не пришел к какому-то однозначному ответу на свои вопросы. К тому же, он понял, что ни один человек на свете не мог ему дать эти ответы в той мере, в которой бы они удовлетворили жажду познания Антона. И лишь здесь, в настоящем поединке он нашел смысл своего бытия. Нет, это не было какое-то рациональное объяснение, формула или правило, скорее это было некое чувство, когда разум насыщен и не задает больше вопросов. И это было потрясающе. Невозможно было объяснить это словами, но в бою Антон был счастлив, как не был счастлив нигде и никогда в жизни, с ним было воодушевление и кипящая кровь.
   Уже в Греции, после первых своих поединков, он задал вопрос барону, что это за явление. Барон улыбнулся, похлопал Антона по плечу и сказал:
   - Это не явление, это ты и есть, такой, какой ты на самом деле. Помнишь у Лермонтова: "Есть упоение в бою, у мрачной бездны на краю", так вот, это оно и есть. Всем мужчинам оно присуще, но некоторым, истинным воинам духа оно присуще в очень большой степени. Это... Это невозможно объяснить словами. Просто чувствуй и будь...
   И Антон чувствовал. Он чувствовал, что там в бою и кипит настоящая жизнь, а все остальное время - лишь подготовка к бою и к настоящей жизни.
   Антон расправлялся со своими соперниками так, словно это был не кровавый бой, а интересное представление. Он импровизировал на ходу, танцевал, изобретал какие-то новые движения и приемы. Он дошел до 1/4 финала, победив всех своих соперников за явным преимуществом и получив лишь одну неглубокую рану на бедре и ту, лишь потому, что слишком переусердствовал в своей игре.
   В 1/4 финала он встретился с рыцарем крови, молодым графом де Шаттруа, из славного рода рыцарей госпитальеров. Отец Пьера де Шаттруа, Филипп де Шаттруа был одним из тех трех рыцарей, которым барон Фабиус бросил вызов и которые едва не убили барона. Барон не собирался им мстить. Тот бой был честным боем, барон сам бросил вызов сильнейшим рыцарям и поплатился за свое чрезмерное тщеславие. Но он мечтал, чтобы Антон однажды одолел Пьера, который на тот момент был одним из самых лучших бойцов планеты. Если бы Антон одолел Пьера, барон получил бы моральное удовлетворение и почувствовал бы себя отомщенным.
   Бой был равный и тяжелый для обоих. Он длился все запланированное время и по окончании поединка победа была присуждена Пьеру. Антон получил больше ранений и проиграл.
   Еще две недели Антон залечивал раны в Греции и смотрел остальные поединки турнира. Победителем турнира стал Пьер де Шаттруа, таким образом Антон проиграл лучшему бойцу турнира и проиграл очень достойно. Для Пьера самым трудным боем стал не финальный поединок, а именно бой с Антоном. Это был неплохой дебют для Антона, так считал барон, а чуть позже, когда горечь поражения сошла на нет, так стал считать и Антон.
   Антон вернулся в Москву уже другим человеком. Теперь он понимал, что для него значит эта жизнь и что ему делать с ней. Он устроился юристом в одну из бесчисленных московских фирм, а все свободное время посвящал подготовке к следующему турниру. Теперь его уже не интересовало ни богатство, ни положение в обществе, ни карьера. Ему хотелось только одного - вновь испытать те чувства, которые он пережил в поединках, вновь ринуться в бой.
   На одной из вечеринок по случаю дня рождения своей сводной сестры Антон познакомился с Леной. Лена в то время была студенткой пятого курса одного из московских университетов. Внешне симпатичная, но не яркая, скорее скромная, не любящая быть в центре внимания, она, тем не менее, сразу запомнилась Антону. Она училась на ландшафтного дизайнера, неплохо рисовала, хорошо разбиралась в живописи, в литературе, в музыке. С ней было интересно, с ней можно было поговорить на любые темы. И, кроме того, чисто внешне она очень нравилась Антону. Антон и не заметил, как влюбился и теперь, где бы он ни находился, мысли его были устремлены лишь к Елене.
   Он стал меньше тренироваться с бароном, но барон не придал этому серьезного значения. Что ж, дело молодое, с кем не бывало. У каждого рыцаря должна быть дама сердца. Хотя барон и не был полноценным приверженцем этой концепции. Он считал, что настоящий мужчина, истинный воин духа может обойтись без женщины, а вот без боя он обойтись не может. Все проходит, жизнь проходит, любовь проходит, и лишь в поединке воин переживает те мгновения, которые заполняют собой весь оставшийся пространственно-временной континуум, то, что он еще не прожил, и то, что он уже никогда не проживет.
   Барону были знакомы и муки любви, и страстное желание обладать женщиной. Но он знал, что существует верное лекарство против всего этого, и это лекарство - поединок. Лишь в поединке он забывал обо всем, и ничего его уже не терзало и не печалило. Он отдавал себя во власть секса, но понимал, что и без секса он сможет прожить. К женщине его влек животный инстинкт, и он насыщался. С поединком же все было по-другому и это было круче всего на свете. Здесь все инстинкты барона насыщались, а самое главное то, что удовлетворялся в полной мере самый главный, самый первичный человеческий инстинкт - инстинкт борьбы.
   Барон женился лишь потому, что ему требовалось продолжение рода. Хотя продолжить род барону и не удалось, бросить свою жену барон уже не мог, ибо так не принято поступать в семьях аристократов крови. Барон женился на аристократке не по-любви, но даже если бы он женился и по-любви, это бы ничего не изменило. Так же как и воздух, ему был необходим лишь поединок.
   Потому барон и называл в мыслях Антона своим сыном, что знал, что Антон такой же, как и он сам. Если бы барон не заметил в Антоне эту воинскую жилку, он бы не стал передавать ему все свои знания. Но барон знал, что Антон тоже нуждается в поединке, как рыба в воде. И когда первый жар любви спадет, Антон вернется к своему основному занятию.
   Но жар любви не спадал, Антон и Лена любили друг друга и намеревались быть вместе до конца дней своих.
   Так прошло два года. Антон собирался принять участие во втором своем рыцарском турнире в Греции. Турнир проходил каждые два года в июле месяце. В конце июня Антон договорился с Леной отдохнуть вместе, во время ее отпуска, в августе месяце, на каком-нибудь черноморском курорте. Но, так случилось, что отпуск Лене предоставили в июле месяце и невозможно было перенести отпуск на другой срок. Антон узнал о переносе отпуска буквально за два дня до своего отлета в Грецию.
   Лена попросила Антона отказаться от своего турнира и поехать вместе с ней на курорт. Тогда произошла первая, серьезная размолвка между Антоном и Леной. Антон не мог отказаться от своего участия в турнире. Лена решила ехать на курорт одна.
   Антон был сам не свой и Фабиусу пришлось приложить немало усилий для того, чтобы отвлечь своего подопечного от тяжелых дум и вернуть ему нормальное психологическое состояние. Барон не ожидал, что эта девчонка будет так сильно влиять на Антона.
   Вечером, накануне того дня, когда Антон должен был вступить в турнир, барон заявил ему, что, мол, негоже воину убиваться из-за юбки, тем более, когда на носу поединок. Антон был не до конца согласен с этим утверждением барона, ведь он не считал Лену какой-то там юбкой, но все же он призадумался и решил, что раз уж он здесь, то нужно драться. Иначе и размолвка не имела бы никакого смысла.
   А после первого боя, после первой своей победы на этом турнире Антон вообще почувствовал себя просто замечательно и окончательно пришел в себя. К нему вернулись все те чувства, которые он испытал на прошлом турнире. Барон радовался, видя как Антон побеждает своих противников. Антон дошел до полуфинала турнира, где собирался сразиться с американским мастером меча, в то время, как в другом полуфинале должны были встретиться Пьер де Шаттруа и Эрнест Герштейн, который
  также, как и Пьер был рыцарем крови и по титулу - барон. Таким образом, если бы Антон и Пьер одолели своих противников, они бы встретились в финальном поединке, который скорее всего стал бы украшением турнира, ибо в финале сражались бы действительно два самых сильных бойца этого турнира. Но Антону не суждено было даже сразиться в полуфинале. Дело в том, что Антону позвонила его мать и сообщила, что с Леной произошел несчастный случай во время ее купания в море, она чуть не утонула и лежит в коме. Антон все объяснил барону, отказался от дальнейшего участия в турнире и срочно вылетел в Сочи.
   Когда Антон пришел к Лене в больницу, она уже пришла в себя, но была еще очень слаба. Антон не отходил от ее кровати до самого ее выздоровления и вместе с ней вернулся в Москву. Антон не собирался бросать свои тренировки, но теперь уделял им куда меньше времени, чем раньше. Остальное время делилось между нелюбимой работой и очень любимой девушкой. Но такая однообразная жизнь Антона скоро закончилась.
   Антон скоро стал знаменитым благодаря нескольким журналистам, которые присутствовали на турнире в Греции. Напрямую с турнира нельзя было вести никаких репортажей, но не запрещалось писать о нем статьи. Благодаря статьям в некоторых журналах и газетах об Антоне узнали в России и в Москве. И на Антона посыпались различные предложения - от предложения стать тренером в фехтовальной школе и до предложения сняться в кино.
   Первым делом Антон бросил свою нелюбимую работу и стал преподавать детям и взрослым искусство владения мечом в одной из спортивных школ Москвы. Кроме того его стали приглашать в различные киностудии и театры в качестве консультанта при постановке боевых сцен с холодным оружием. Антон познакомился с разными интересными людьми, представителями так называемой богемы и стал завсегдатаем различных вечеринок и светских раутов. Такая жизнь была по нраву Антона. Лена сначала тоже сопровождала его на все эти мероприятия, но потом стала под различными предлогами уклоняться от них, вплоть до полного их игнорирования. Антон стал бывать на светских тусовках один.
   Антон с Леной жили на съемной квартире на Кутузовском проспекте. Когда богемная жизнь Антона достигла своего апогея, он почти перестал общаться с Леной. Лена уходила на свою работу раньше, когда Антон еще спал. Потом уходил Антон, а возвращался Антон уже ночью, зачастую пьяный, когда Лена уже спала. Не сказать, что Лена была ярой противницей светских тусовок, но когда с ней произошел несчастный случай на море и она лежала в коме, к ней, явился Ангел, который показал ей некоторые из ужасов ада и сказал ей очень много мудрых и правильных слов, которые ( слова, но более всего именно ужасы) повлияли на Лену в плане переоценки ее жизненных ценностей. Она считала, что это было настоящее видение, то есть ее действительно посетил Ангел. Антон, когда она рассказала ему об этом видении, сказал ей, что это был обыкновенный сон и что не стоит к нему серьезно относиться.
   Но Лена отнеслась серьезно к своему видению и стала читать различную православную литературу и посещать церковь. Нет, она пока не стала верующей в догматическом значении этого слова, но решила несколько изменить свою жизнь, в частности отказаться от посещения большого числа увеселительных мероприятий.
   Этот случай произошел еще до того, как Антон оказался вхож в богемную жизнь. Лишь несколько раз Лена посещала вместе с Антоном светские рауты, в остальное время Антон посещал их один.
   А когда Антон зашел уже слишком далеко в своих загулах, когда почти перестал общаться с Леной, когда стал приходить домой ночью в пьяном виде, окутанный тонким шлейфом женских духов и со следами помады на лице и рубашках, Лена поставила Антону ультиматум: Или она, или его такая жизнь. Поначалу Антон не придал значения этому ультиматуму и продолжал вести свой антисемейный образ жизни. Но однажды он, по традиции, вернувшись домой поздно ночью, не обнаружил в квартире Лену. Она собрала вещи и ушла к родителям. Это его вмиг отрезвило.
   Утром он позвонил Лене, чтобы извиниться и попытаться ее вернуть, но она ответила ему, что ему не стоит так беспокоиться и переживать, ведь за последний месяц он сказал ей всего несколько слов и видел ее только спящей.
   - Ты же прекрасно обходился без меня уже сколько времени, - Лена продолжала свою гневную тираду, - так почему же ты забеспокоился только сейчас?! Антон, мы уже долгое время почти не общаемся с тобой и уж тем более не спим вместе, так о чем же переживать?! Меня уже давно нет рядом с тобой.
   - Но, Лена, послушай... - Антон пытался вставить хоть слово в речь Лены, но бесполезно.
   - Нет это ты меня теперь послушай. Я тебе что, кукла какая-нибудь, чтобы со мной так обращаться?! Не переживай, один не останешься, ты же теперь знаменитость, в кино снимаешься. Ты, наверное так и ждал, когда освободится место в кровати для своих поклонниц? Ну вот и дождался. Теперь не нужно возвращаться ночью, смело приводи своих подружек в любое время домой. А мне больше не звони. Все, прощай... - и Лена положила трубку.
   Антон несколько дней, по инерции, еще гулял, но с каждым днем все меньше и меньше и когда винные пары окончательно выветрились из его головы, он понял, какое горе его постигло. Когда Лена бросила трубку, Антон сгоряча решил, что так тому и быть, что раз уж она так хочет, то он спокойно обойдется и без нее. Но все оказалось не так просто. Оказалось, что без Лены он уже не мог жить.
   Когда она ушла, на него волнами стала накатывать тоска, которую он мог бы утопить в вине, но для него это был не выход. Не для того его столько лет учил различным дисциплинам рыцарь ордена госпитальеров, чтобы от первых же жизненных трудностей превращаться в алкоголика. Антон вполне был обучен преодолевать различные житейские препятствия без потерь для своего здоровья и главным лекарством для него были его тренировки с мечом.
   Начав вести разгульный образ жизни, Антон отдалился и от барона и стал очень мало тренироваться, как будто бы он уже достиг всего, чего только можно было достичь и теперь нужно пожинать плоды своего труда. Барон пытался внушить Антону ошибочность его новой жизненной концепции, но Антон в то время был воистину неуправляем. Создавалось такое впечатление, что из глубин души Антона прорвались наружу те необузданные и гибельные для человека стихии, которые он пытался удержать внутри все предшествующие годы. И теперь эти стихии управляли им. И должно было произойти какое-то действительно жесткое потрясение, чтобы Антон смог прийти в себя. И этим жестким потрясением стал разрыв отношений с Леной.
   Через некоторое время после ухода Лены Антон трезво оценил ситуацию и понял, что только он сам и виноват в постигшей его беде и что нужно очень многое менять. Сначала он перестал посещать вечеринки а потом перестал посещать съемочные площадки. Он отказался от работы консультанта и каскадера, поняв, что эта среда для него гибельна. Единственное, что осталось от его прежней жизни - это его работа тренером в школе фехтования.
   Полностью изменив свой образ жизни, он вернул Лену домой. А через некоторое время он ушел и из школы фехтования, устроившись инкассатором в один из московских банков. Потом была свадьба и Антон с Леной стали мужем и женой.
   Антон прекратил участвовать в рыцарских турнирах, объяснив барону свой отказ тем, что это мешает его семейной жизни. Лена знала, как для него важно его увлечение и даже уговаривала его участвовать в турнире, но Антон сказал ей, что единственное, что для него важно, это то, что она рядом с ним.
   Редкие тренировки с бароном, вот все, что осталось от прежнего Антона. Но, тем не менее, Антон был счастлив. Он взвесил на чаше весов жизненные приоритеты и определил, что ему действительно важно. Любовь оказалась важнее всего остального.
   Барон был разочарован. Обновленный Антон оказался не таким, каким бы барон хотел видеть своего сына, но ничего поделать было нельзя. Окончательно порвать с Антоном барон не мог, он любил его как своего сына и приходилось считаться с его выбором. Он продолжал тренировки с Антоном, хотя для дальнейшего развития Антона, как бойца, этих тренировок было явно недостаточно. Барон был желанным гостем в семье Антона и Лена к нему очень хорошо относилась. Барон просто не мог на нее злиться, тем более, что Лена, также как и барон, хотела, чтобы Антон участвовал в турнирах. Барон был благодарен Лене за то, что она вытащила Антона из черной воронки вакханалий.
   Барон знал, что настоящий воин всегда будет скучать по бою и он знал, что Антон - настоящий воин, поэтому когда Антон объявил барону о своем отказе от участия в турнирах, барон сказал Антону лишь одно:
   - Я не верю, что ты можешь вот так это бросить. Когда-нибудь битва вновь позовет тебя.
   Барон верил, что так оно и будет.
  
   Глава 7
  
   Барон вошел в дверь одного из зданий на Маросейке. Внутри был турникет и возле турникета дежурили охранники. Барона уже ждал одетый в деловой костюм молодой мужчина. Они поднялись на второй этаж и вошли в один из кабинетов. Там сидело двое крепких мужчин, и девушка за компьютером. Молодой человек, который сопровождал барона и представился Игорем объяснил Фабиусу, что тому нужно отсканироваться на наличие оружия. Фабиус ответил, что он не возражает. Один из крепких мужчин подошел к барону и провел сканером вдоль тела барона, после чего барон с Игорем вошли в следующий кабинет.
   Виктор Ольшанский сидел один в своем кабинете во главе стола и смотрел в окно, выходящее во двор, когда в кабинет вошли барон и Игорь. Ольшанский поднялся навстречу барону и пожал ему руку, после чего попросил Игоря выйти из кабинета.
   - Итак, господин барон, чем могу быть вам полезен. Вы, наверное, знаете, что я довольно редко бываю в Москве, а если и бываю, здесь скапливается столько проблем, которые необходимо решить тем или иным образом, что все время моего пребывания в Москве буквально расписано по минутам. У вас, я полагаю, имеются достаточно веские причины для встречи со мной, иначе вы бы не стали так настаивать на встрече.
   Ольшанский попросил барона присесть, где ему удобно и сам сел во главе стола.
   - Да, господин Ольшанский, у меня есть достаточно веские причины, - произнес, усевшись, барон, - по крайней мере для меня, для встречи с вами. Но, я думаю, как делового человека, это должно заинтересовать и вас и я сейчас объясню почему. Я понимаю, как вы цените время и поэтому буду предельно краток.
   Итак, я знаю, что вы являетесь основателем нового проекта, связанного с боями гладиаторов, в качестве которых в боях будут принимать участие осужденные пожизненно преступники.
   Ольшанский сопровождал речь барона кивками и негромким постукиванием пальцами по столу.
   - Значит, дело вот в чем, - продолжал свою речь барон, - есть человек, которого осудили пожизненно абсолютно несправедливо. Этот человек мне очень дорог. У меня нет своих детей и этот человек для меня так же дорог, как если бы он был моим сыном.
   Барон умолк на несколько секунд и Ольшанский спросил:
   - И что вы хотите, чтобы я вытащил из тюрьмы этого человека? Но я не занимаюсь такими вещами. Если вы считаете, что он несправедливо осужден, направьте кассацию в другие суды или напишите президенту.
   - Нет, нет, здесь совсем другое дело. Я думаю, он сам сможет побороться за свою свободу. Побороться, участвуя в вашем проекте.
   - Да ради Бога, - удивился Ольшанский, - в моем проекте может участвовать любой, осужденный пожизненно преступник. Нужно лишь изъявить желание. Число участников достаточно большое, но все же оно ограничено, и если число желающих превысит порог, то будет проводиться тестирование. Тестирующемуся нужно будет выполнить несколько несложных физических упражнений и будут отобраны наиболее сильные из них. Вот и все, схема проста. Если ваш человек физически крепок, у него не возникнет никаких проблем с отбором. Если же нет, у него еще есть время подготовиться к тестам. Отбор на участие только начался и будет продолжаться несколько месяцев. Свяжитесь с вашим человеком и пусть он немного позанимается физкультурой, вот и все.
   - Нет, как раз с физической подготовкой у него все нормально, об этом я не беспокоюсь.
   - Тогда что же вас тревожит, господин барон? Ну уж извините, на поле боя я не смогу его защитить. Там все равны и уберечь его от боев я тоже не смогу, с такими предложениями ко мне не обращайтесь.
   - Нет, я и не собирался к вам обращаться с этим предложением. На поле боя он отлично сможет за себя постоять, я вам это гарантирую.
   - Ах, да, вы же в прошлом были отличным бойцом на мечах, - было видно, что Ольшанский заинтересовался, - и этот человек, о котором вы говорите, наверное, ваш ученик? Что ж, прекрасно. Шоу будет украшено присутствием хороших бойцов.
   - В том-то и дело, господин Ольшанский, что я не уверен, что Антона допустят до участия в гладиаторских боях.
   - Но кто ему сможет запретить? Я хозяин всего этого и я могу лично проконтролировать это дело.
   - Есть человек, который заинтересован в том, чтобы у Антона не было ни малейшей надежды обрести когда-нибудь свободу. Даже надежды чтобы не было.
   - И кто же этот человек?
   - Дело в том, что Антона обвинили в смерти сына Ильи Сейшельского. Я полагаю, вам знакомо это имя. Хотя я уверен, что он ни в чем не виноват. Он работал инкассатором, была попытка ограбления, его напарник был убит, Антон защищался. Погибли все грабители и Антона обвинили в смерти всех этих людей, в том числе и своего напарника. Дело сфабриковали так, как захотел Сейшельский.
   - Я, кажется, слышал об этом деле. - Ольшанский встал из-за стола и прошел к окну. - Проблема серьезнее, чем я думал. Если я буду лично контролировать это дело, это может вызвать конфликт с Сейшельским.
   - Но вы же сами только что сказали, что вы хозяин всего этого. Просто обеспечьте Антону честное судейство в тестировании и, вообще, честное выполнение всех его заявок, только и всего. Ничего сверхординарного.
   - Так то оно так, но нужно будет договариваться с Сейшельским. Дело в том, что шоу все равно состоится, с участием, или без участия в нем Антона. А идти на конфликт с такими силами я не могу, у меня и так сейчас голова идет кругом в связи со всей этой организацией боев. - Ольшанский стоял и смотрел в окно. Он не мог смотреть сейчас в глаза барону.
   - Я предвидел такой поворот дела. У меня есть то, что может заинтересовать Сейшельского в обмен на участие в боях Антона. Это превосходный жеребец. Вы знаете, он любит скачки. Этого жеребца он хотел приобрести, но не смог. Вы можете отдать его ему.
   - Но если Антон так хорош в боях, то он очень легко всех одолеет. Это тоже будет нечестно. И, к тому же, это поймет и Сейшельский.
   - У меня есть координаты людей, настоящих воинов, которые могли бы принять участие в боях и сделать из боев грандиозный спектакль. Я имею в виду настоящий смертельный спектакль. С такими бойцами у Антона гораздо меньше шансов добиться свободы, зато все будет по честному. Как видите, я кладу жизнь Антона на алтарь судьбы и пусть рассудит Бог.
   - Ну что ж, хорошо, я встречусь с Сейшельским.
   Барон поднялся из-за стола и мужчины закрепили свой договор рукопожатием.
  
   Через неделю Ольшанский встретился с Сейшельским в одном из его офисов, расположенных в Деловом центре в одном из небоскребов.
   Ольшанский хотел, чтобы все, что касалось проведения его проекта, проходило по правилам, которые он создал и ни в коем случае не отклонялось от них. Но, реальность была такова, что правила неизбежно нарушались. Его раздражало то, что он должен договариваться с Сейшельским насчет участия заключенного в им же созданном турнире. Договариваться о том, чтобы Сейшельский не препятствовал участию Антона Маслова. И хоть в Ольшанском и было сильно раздражение, он должен был решить эту проблему. Должен был обеспечить честное проведение своих игр, даже если дело касалось и интересов хотя бы одного заключенного.
   Его раздражало и то, что он должен именно договориться с этим пузатым жирным котом, Сейшельским, который никогда не вызывал у него симпатии ни как бизнесмен, ни как человек.
   Но по другому сделать было нельзя. Если проблема обозначилась, в их среде не принято было конфликтовать, сначала не попытавшись решить проблему путем переговоров.
   В условленное время Виктор Ольшанский сидел в кабинете Сейшельского, пил кофе и ждал, когда пожалует хозяин, которого еще не было в своем офисе. Секретарша крутилась вокруг Ольшанского, пытаясь скрыть опоздание своего босса всеми возможными и невозможными способами и, казалось, была готова исполнить любую, даже самую непристойную прихоть Ольшанского.
   Наконец дверь открылась и в кабинет влетел Сейшельский. Ольшанский встал ему навстречу и олигархи пожали друг другу руки.
   - Извините, Виктор Сергеевич, что я опоздал немного, - принялся оправдываться Сейшельский, когда бизнесмены уселись в кресла друг напротив друга, - все эти вечные и бесконечные пробки виноваты. Никогда не можешь знать, где они тебя на сей раз подстерегут. Ну, да надеюсь вам не было скучно в обществе Инны. Иннуля, - позвал Сейшельский, - а ну ка принеси-ка нам из золотого запаса самое лучшее для самых дорогих гостей. Не желаете ли настоящего коньячка, Виктор Сергеевич?
   - Нет, нет, спасибо, Илья Николаевич, я уже выпил все, что я хотел, спасибо Инне и, если вы не против, я перейду прямо к делу.
   - Нет, нет, что вы, я не против, конечно, давайте сразу к делу.
   - Вы, Илья Николаевич, может быть слышали о новом проекте возрождения гладиаторских игр?
   - Да, да, конечно, - Сейшельский закивал головой, - как же я мог не слышать. Ваш проект, я думаю грандиозная вещь и в смысле шоу и в смысле прибыли.
   - Так вот, - продолжал Ольшанский, - в гладиаторских боях будут участвовать преступники, осужденные пожизненно.
   В кабинет вошла Инна с подносом, на котором стояла бутылка коньяка и блюдо с закуской и Ольшанский вынужден был прервать свой рассказ.
   Сейшельский налил себе коньяку, выпил, закусил, после чего Ольшанский продолжил:
   - Любой осужденный пожизненно преступник может участвовать в боях, если он только пожелает. Турнир будет проводиться пока что раз в три года, потом может быть и чаще. Победитель тот, кто дойдет до финала и выиграет финал. Его ждет приз - свобода. Я создал правила отбора к играм, и не хочу, чтобы мне препятствовал кто-либо, в том числе и вы в осуществлении честного отбора к гладиаторским играм.
   - Я!!?? - казалось, что удивлению Сейшельского нет предела, - но, Виктор Сергеевич, у меня и в мыслях не было препятствовать вам. Наоборот, я бы с радостью помог вам в организации этого шоу, если бы у меня было больше свободного времени.
   - Вы можете поклясться, что если заключенный, которого зовут Антон Маслов, подаст заявку на участие в турнире, вы не будете ставить ему палки в колеса?
   Как только Сейшельский услышал имя и фамилию убийцы его сына, он налил себе еще стопку коньяка, выпил и поднялся с кресла. Было заметно, что он нервничает. Сейшельский подошел к окну, засунул руки в карманы брюк и стал раскачиваться с пятки на носок и с носка на пятку.
   - Я не могу вам этого обещать, - произнес после недолгого молчания Сейшельский и добавил: - я не хочу, чтобы убийца моего сына имел даже малейшую надежду обрести свободу.
   Ольшанский поднялся с кресла и тоже подошел к окну. Теперь оба олигарха с руками в карманах брюк стояли рядом и смотрели в окно.
   - Давайте расставим все точки над " и ", - произнес Ольшанский после минутного молчания, - мы оба прекрасно знаем, что дело сфальсифицировано и Маслов просто честно выполнял свою работу. Была попытка ограбления и Маслов вынужден был защищать себя и вверенные ему ценности от вашего сына и его подельников. Но я здесь не в качестве его адвоката, что сделано, то сделано. Просто я не хочу, чтобы дело, которому я посвятил столько лет своей жизни начиналось с беззаконий и интриг.
   - У вас никогда не было детей, - произнес Сейшельский резким тоном, - и вы не знаете, что значит для отца и матери потерять навсегда одного единственного ребенка!!
   - Но вы же сами прекрасно знаете, что никакого достойного наследника вашей империи из вашего сына не получилось бы. Вы кого хотите обмануть, себя или меня? - таким же резким тоном спросил Ольшанский и добавил: - Мне прекрасно известно, кем был ваш сын. И отношения в вашей семье между вами, вашей женой и вашим сыном, были, мягко выражаясь, далеки от идиллических.
   - А вот это уже не ваше дело! - Сейшельский неприязненно покосился на Ольшанского. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наговорить каких-нибудь грубостей.
   - Вы правы, это не мое дело. А вот гладиаторские игры, это как раз мое дело и я хочу, чтобы все было по-честному. И, кроме того, у Маслова есть друзья, которые взамен всего лишь вашего невмешательства в комиссию по отбору к играм предлагают вам весьма неплохой подарок.
   - Что это за подарок? - уже мягче спросил Сейшельский.
   - Это превосходный жеребец по прозвищу " Скайуокер". Вы хотели приобрести его год назад в Мельбурне. Теперь он вам достанется бесплатно.
   - Скажите, Виктор Сергеевич, все же почему вам так важен именно этот Маслов? Кто он вам?
   - Он мне никто. Но он хороший боец на мечах и если будет участвовать он, то турнир выиграет в плане зрелищности.
   - Значит у него есть неплохие шансы на победу и обретение свободы?
   - В турнире, кроме него, будут участвовать и другие мастера меча.
   - Вы имеете в виду, преступники? - Сейшельский прищурился.
   - Да, преступники, - твердо ответил Ольшанский.
   - Откуда среди преступников мастера меча? - продолжал допытываться Сейшельский.
   - Есть такие, поверьте мне, они есть. И шансы Маслова на победу более чем призрачные.
   - Тогда последний вопрос, Виктор Сергеевич. Все же, если победит этот Маслов, вы отдадите его мне сразу после окончания турнира?
   - Да, он будет ваш, сможете сделать с ним все, что захотите.
   - Тогда все, у меня больше нет вопросов и препятствовать ничему я не буду. По рукам.
   Олигархи пожали друг другу руки.
  
  
   Глава 8
  
   Барон Леопольд Фабиус, рыцарь ордена госпитальеров, после встречи с Ольшанским решил не терять время.Он был уверен в том, что Ольшанский договорится с Сейшельским насчет участия в боях Антона, поэтому нужно было теперь согласие самого Антона.
   В тот же день он навестил Лену и серьезно поговорил с ней. Он рассказал ей о том, что у Антона есть шанс выбраться на свободу, но для этого ему придется пройти очень серьезное испытание. Лена была словно в трансе, после того, как услышала от барона, что Антон может выйти на свободу и дальнейшие его объяснения, относительно того, какой ценой будет куплена эта свобода она уже не расслышала. Она лишь уцепилась за эту фразу барона о своблоде Антона и с этого мига повиновалась барону во всем.
   На следующий день, к вечеру, барон и Лена уже прилетели в Иркутск, чтобы повидать Антона и поговорить с ним. Еще день ушел у барона на то, чтобы получить разрешение на встречу. Собственно сама процедура получения разрешения оказалась недолгой, просто заключенным разрешали видеться с кем-либо только в утренние часы, а барон в этот день уже опоздал. Путем дачи взяток различным должностным лицам барон за час сумел дойти до начальника тюрьмы и за определенное вознаграждение получить разрешение на свидание с Антоном.
   Видеться с заключенным на одном свидании мог только один человек, поэтому барон договорился сначала о своем свидании с Антоном, а на следующий день с Антоном должна будет увидеться Лена.
   В назначенный час барон сидел в комнате для свиданий и ждал, когда приведут Антона. Комната была большая, разделенная на секции перегородками из оргстекла.
   Кроме барона еще один мужчина ждал свидания с заключенным и того заключенного привели несколько минут назад. Двое охранников дежурили возле дверей.
   Наконец, в сопровождении конвоира в комнату зашел Антон. Охранник указал Антону нужную кабину и Антон пошел туда. Он и сам уже узнал барона и кивнул ему. Руки Антона спереди были защелкнуты наручниками.
   Антон присел и барон невольно наклонился к нему.
   - Здравствуй, Антон, как ты тут? - пытаясь скрыть волнение, проговорил Фабиус.
   - Здравствуй, дядя Леопольд, рад тебя видеть! - Антон улыбался, - да вот, как видишь сижу здесь.
   Антон выглядел довольно бодро для своего положения, или может быть, просто умел хорошо держать себя в руках. Но, как бы там ни было, барон отметил про себя, что его уроки мужской закалки Антон усвоил хорошо и теперь, даже попав в такую тяжелую ситуацию, не раскис и держался молодцом.
   - Я тоже рад тебя видеть, Антон и рад, что ты бодро выглядишь, хотя то, что случилось, было просто ужасно.
   - Да, ужасно, - Антон перестал улыбаться и опустил голову. - Как там Лена?
   - Она в порядке и завтра ты ее увидишь.
   - Это правда? - Антон встрепенулся и искорки радости вновь зажглись в его глазах, - так она здесь?
   - Да она здесь, но не это самое главное.
   - Не это? - Антон недоуменно смотрел на барона, - а что же тогда?
   - Антон, я сюда прибыл не для того, чтобы сочувствовать тебе и утешать тебя свиданиями с близкими людьми раз в десять лет. Ты меня знаешь, как человека слова и дела. И я тебе говорю, что у тебя есть реальный шанс выйти на свободу.
   - Что? У меня? Дядя Леопольд, да ты, верно, шутишь?
   - Меньше всего на свете я бы хотел шутить в этой ситуации, - барон смотрел в глаза Антона, - ты для меня, как сын, и то, что ты здесь сидишь ни за что, для меня как ножом по сердцу.
   - И каким образом я могу выйти отсюда?
   - Ты слышал о проекте возрождения гладиаторских игр? - Антон кивнул и Фабиус продолжил: - участвовать в них могут осужденные пожизненно преступники.
   - Дядя Леопольд, ты мне предлагаешь в них участвовать? - Антон развел ладони, насколько позволяли наручники, - и ты думаешь мне позволят это сделать? Да мистера олигарха удар хватит, если у меня появится хотя бы надежда обрести свободу.
   - Не хватит, я уже со всеми договорился. Нужно лишь твое согласие и твоя заявка на участие в гладиаторском турнире. Потом нужно будет лишь пройти небольшой отбор, но я думаю, ты с этим справишься. Такой вот расклад. Ну, что ты скажешь?
   Антон вновь опустил голову и сидел так некоторое время. Барону надоело это молчание.
   - Я не понимаю вообще, о чем здесь можно думать? - возмущенно произнес барон, - иного пути нет. Я не поверю, что ты раскис и стал чего-то бояться.
   - Дело не в этом, дядя Леопольд, - Антон посмотрел в глаза барона, - я не хотел бы больше никого убивать в этой жизни. Да и Лена...
   - Антон, мы с тобой мужчины, мы воины, - барон почти прислонился лицом к стеклу, - и нам приходится делать жесткие вещи, потому что не мы такие, а такова жизнь. Судьба обошлась с тобой сурово, она бросила тебе вызов и ты достойно ответил на него, ты не раскис, не стал тряпкой. Теперь она вновь бросает тебе вызов и одновременно предоставляет тебе шанс обрести свободу. Я еще раньше говорил тебе, что битва вновь позовет тебя. Ты рожден для боя, Антон, давай смотреть правде в глаза, и вот битва зовет тебя. Так неужели же ты уклонишься, не примешь бой? Я понимаю, ты сейчас не один, но я и Лену сюда привез, чтобы вы обо всем поговорили и все обсудили.
   Для воина одного, здесь и думать бы было нечего, но я понимаю, что ты не один, и я даже готов признать, что любовь существует на этом свете. Для вас двоих, это непростое решение, тем более, что ты можешь и погибнуть. Но для того, чтобы обрести свободу и вновь прикоснуться к любимой, нужно драться. Драться с теми, кто хочет тебя убить и убивать не невинных овечек, а самых опасных преступников.
   Я не знаю, может быть, раньше Лена и не хотела, чтобы ты дрался, но теперь, если она тебя любит и хочет видеть тебя свободным, она сама должна благословить тебя на бой.
   - Нет, - завертел головой Антон, - даже если я соглашусь, этот, - Антон показал руками, как будто у него огромный живот, - ни за что не отпустит меня и не позволит, чтобы я участвовал. Он узнает, что я хорошо владею мечом. Значит у меня есть шанс, а это для него недопустимо.
   - Твой путь не будет легким, Антон. Скорее всего, в турнире примут участие Пьер де Шаттруа и Эрнест Герштейн. Может и другие рыцари. И он знает об этом. Поэтому шансы у тебя не такие уж и большие, учитывая, что ты мало тренировался в последние годы. Всех рассудит Бог.
   - Хорошо, дядя Леопольд, я согласен попробовать, но мне нужно, чтобы и Лена согласилась, иначе зачем мне нужна свобода, если я потеряю ее. Может быть, она не захочет жить вместе с убийцей.
   - Хорошо, завтра ты с ней встретишься и через нее передашь мне свой ответ.
   На этом свидание закончилось.
  
   Следующим утром Лена сидела в комнате для свиданий и ждала Антона. Она заметно волновалась, нервничала, то поправляла волосы, то теребила сумочку. Вошел Антон, с руками, скованными спереди наручниками и Лена не выдержала, вскочила и пошла навстречу Антону, хотя их и разделяла стеклянная перегородка. Один из охранников остановил ее и предложил ей вернуться на место. Лена села на свое место, напротив нее сел Антон.
   Лена достала платок и начала вытирать слезы, выступившие из глаз. Она плакала и не могла ничего сказать Антону. Антон смотрел на милое лицо любимой, которую впервые за долгие месяцы видел так близко. Он придвинулся к микрофону и первым нарушил молчание:
   - Здравствуй, милая, я счастлив, что вижу тебя.
   Лена ничего не отвечала и продолжала рыдать.
   - Леночка, ну успокойся, ну ты же не за этим сюда пришла, чтобы проплакать все отпущенное нам для свидания время. Ну перестань пожалуйста, так ты навеваешь на меня мрачные мысли. Лучше улыбнись.
   Это подействовало и Лена немного успокоилась.
   - Да, да, конечно, Антон, извини пожалуйста, - проговорила Лена, все еще шмыгая носом, но уже не плача, - и правда, как будто я не могла дома наплакаться. В кои-то веки тебя вижу и вот реву, не могу успокоиться, - Лена улыбнулась, - как ты здесь, Тош?
   - Нормально. Кормят хорошо, если бы еще ты была рядом, я бы остался с удовольствием здесь навсегда, - Антон улыбался.
   - Так может быть мне это, того, сесть вместе с тобой? - Лена попробовала пошутить.
   - Не нужно со мной садиться, - Лицо Антона приняло серьезное выражение, - ты знаешь зачем сюда приходил вчера барон?
   - Да, знаю.
   - Он говорил об этом с тобой?
   - Да, говорил.
   - И что же мы тогда решим? - нежно спросил Антон, - как поступим?
   Лена опустила голову, из глаз ее вновь потекли слезы.
   - Антон, я хочу чтобы ты был рядом со мной, - Лена подняла глаза на Антона, - неужели ты мог подумать, что я буду кем-то там тебя считать и из-за этого испортятся наши отношения. Антон, я знаю тебя, как саму себя и я уверена, что никакой подлости и бесчестности по отношению к другим людям ты не допустишь, а это самое главное. Все то что случилось с нами, это как кошмарный сон, и я первое время думала, что я проснусь и все вновь будет хорошо. Но это не сон! Это чудовищная реальность! Никакими законными мерами справедливости здесь не добиться. Что мы только не делали, я, мои родители, твоя мать, барон , но все бесполезно.
   Я молилась Богу и спрашивала у него в своих мольбах, как он может быть так чудовищно несправедлив? И я понимаю теперь, что нам неоткуда ждать помощи. Даже если бы мы не любили друг друга, ты должен был бы использовать любой шанс к обретению свободы. Но мы любим друг друга, я хочу быть рядом с тобой и ты хочешь быть рядом со мной. Мы живем один раз и я не могу перенести разлуки с тобой. Небо жестоко и надо так же отвечать на его вызов.
   Лена положила ладони на стол и придвинулась почти вплотную к окну:
   - Антон, сделай пожалуйста все, что в твоих силах, чтобы выйти отсюда и нам опять быть вместе.Я знаю, что ты можешь погибнуть на пути к свободе, но я буду постоянно молиться за тебя.
  Если небо было так жестоко к нам в одном, в другом, я надеюсь, оно проявит к нам свою милость. И знай, любимый, где бы ты ни был, и что бы ты ни делал, я всегда с тобой, я всегда рядом, я всегда в твоем сердце.
   - Спасибо, Леночка, спасибо милая, знай, что я тоже всегда с тобой. И я обещаю тебе, что вот этими руками, - Антон поднял скованные наручниками руки, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы с тобой снова были вместе.
   Охранник прокричал им, что их свидание закончено. В комнату вошел конвоир, чтобы забрать Антона. Уже поднимаясь, чтобы уйти, Антон спросил Лену:
   - Какой у нас девиз, ты еще не забыла?
   Лена улыбнулась сквозь слезы и они хором произнесли:
   - Никогда не раскисать!
   Прежде чем повернуться и уйти Антон послал Лене воздушный поцелуй, а Лена поцеловала свою ладонь и прислонила ее к стеклу, напротив головы Антона. Антон вышел из комнаты в сопрвождении конвоира, а Лена осталась сидеть на месте и тихонько плакать.
  
  
   Часть 2
  
   Глава 1
  
   Двадцать четыре страны решили выдавать своих преступников для участия в гладиаторских играх и организаторам игр во главе с Виктором Ольшанским необходимо было решить, сколько преступников от каждой страны будут сражаться на турнире. Организаторы игр, различные бизнесмены и общественные деятели тех стран, которые приняли участие в проекте долго дискутировали по поводу числа преступников от разных стран. Решающее слово все же было за Виктором Ольшанским, как за основателем турнира, который предложил брать по равному числу преступников от каждой страны.
   Для первого турнира решили брать по двести преступников от каждой из двадцати четырех стран. Таким образом будут сформированы триста двадцать команд по пятнадцать человек в каждой. Эти команды будут сражаться между собой пока не останется двадцать команд. С учетом того, что гладиаторы будут убывать из команд в связи со смертью или с ранениями, число бойцов в двадцати оставшихся гладиаторских командах не превысит сто пятьдесят человек. В любом случае, после того как останется двадцать команд будет произведено интернет-голосование, после которого число участников должно будет составить сто двадцать восемь человек, которые будут сражаться между собой, пока их не останется двое. Потом будет финальный бой и победитель получит свободу.
   При интернет-голосовании зрители должны будут отсеять непонравившихся им бойцов, если число участников будет больше ста двадцати восьми, если же меньше, должны будут наоборот добавить понравившихся им участников из проигравших команд. Для того, чтобы гладиаторские бои были зрелищнее, предполагалось, что гладиаторы будут вооружены различными видами оружия.
   Командные бои будут продолжаться ограниченное количество времени, после которого та команда, в которой на ногах останется большее количество бойцов будет считаться победившей. Если же после истечения времени боя в обоих командах останется на ногах равное количество бойцов, то будет проведено интернет-голосование в котором зрители выберут понравившуюся им команду, которая продолжит выступать дальше. Организаторы боев сошлись на том, что время командного боя будет равняться тридцати минутам.
   Команды будут сформированы без всяких национальных признаков или каких-либо иных объединяющих тенденций. Каждому из гладиаторов будет присвоен номер и будет произведена обыкновенная жеребьевка. После того, как команды сформируют, гладиаторов поселят покомандно. Вместе они будут тренироваться, вместе принимать пищу и вместе сражаться.
   В боях, в которых противники будут сражаться один на один временных ограничений не будет. Такой бой будет считаться оконченным, если один из противников получил серьезное ранение или погиб.
  
   На следующий же день после разговора с Леной, Антон подал заявку на участие в гладиаторских играх и стал ждать, что же из этого получится. Он отнюдь не был уверен, что его заявку удовлетворят, но, тем не менее, через месяц после подачи заявки пришел ответ, что Антону следует явиться на отборочное тестирование в специально построенную для этого случая тюрьму в Ногинском районе подмосковья.
   Антон вместе с еще двумя заключенными, которые тоже подали заявку на участие в боях, был этапирован из Иркутской тюрьмы номер шесть в Ногинскую тюрьму, в которой ему предстояло либо стать гладиатором, либо вернуться в свою тюрьму, не солоно хлебавши.
   Антон полагал, что многие смертники захотят участвовать в гладиаторских играх, но, оказалось, что это не так. Еще в Иркутской тюрьме он убедился, что осужденные пожизненно очень настороженно относятся к такому экзотическому новшеству, как гладиаторские игры и не спешат кидаться вслепую в самое пекло. Многие из преступников рассуждали примерно следующим образом: " Сначала, мол, нужно посмотреть, что за штука такая, эти гладиаторские игры, а там, дальше видно будет, участвовать в них или нет." А в первом турнире, они считали, будут участвовать только полные психи.
   Антон объяснял такую непопулярность гладиаторских игр в Иркутской тюрьме тем, что эта тюрьма считалась элитной тюрьмой и условия существования здесь были вполне приличные, а потому люди не хотели рисковать своими жизнями ради обретения какой-то призрачной свободы. Смертникам здесь и так намного легче дышалось, чем в других тюрьмах, и потому им вполне была по нраву их синица в руках и не хотелось гоняться за журавлем.
   Но Антон думал, что в других тюрьмах ситуация будет иная и там желающих участвовать в боях будет намного больше, чем в Иркутской тюрьме.
   В Ногинской тюрьме Антон узнал, что всего из России изъявили желание участвовать в гладиатоских боях немногим больше тысячи преступников, а на сами игры смогут попасть лишь двести человек. Таким образом, конкурс составил приблизительно пять человек на одно место.
   Оказалось, что и в других тюрьмах преступники пока с опаской относились к новому проекту и не хотели в нем участвовать, предварительно не разобравшись, что это за проект такой и с чем его едят.
   Антон решил, что такой конкурс ему вполне по силам пройти.
   Организаторы игр решили, что будут испытывать пять партий преступников, приблизительно по двести человек в каждой. Ногинская тюрьма не могла вместить сразу всю тысячу преступников, которым предстояло пройти отборочные испытания. Она была поделена на два блока, в каждом из которых было по двести пятьдесят одиночных камер. Первый блок был, собственно, блоком, предназначенным для испытаний. В нем, кроме отделения с камерами,столовой и бытовыми помещениями имелся стадион и спортивный зал. Второй блок был меньше первого, в нем, кроме жилого корпуса ничего лишнего не было.
  
   Предполагалось, что преступники будут испытываться в первом корпусе и те, кто пройдет испытания, будут помещаться во второй корпус, ожидая, пока все остальные группы из двухсот человек пройдут испытания. Когда все испытания будут закончены, из блока номер два Ногинской тюрьмы в королевство Таиланд отправится группа русских гладиаторов.
   Антон, после своего прибытия в Ногинскую тюрьму пробыл несколько дней, ожидая, когда соберется полностью вторая группа из двухсот человек. Первая группа уже прошла испытания и немногим больше сорока "счастливчиков", прошедших испытания, уже ожидали прибытия остальных своих братьев по игрищам во втором блоке Ногинской тюрьмы.
   Эти несколько дней ожидания преступников никуда не выводили и они сидели безвылазно в своих камерах. Заканчивался май месяц и на Антона еще в поезде, во время этапирования, нахлынули различные воспоминания, от которых слезы невольно наворачивались на глаза. Он видел цветущие деревья и вспоминал весеннюю пору, когда они с Леной только познакомились и гуляли по цветущим московским садам и паркам.
   Уже в ногинской тюрьме, ожидая начала испытаний, Антон начал пробуждать в себе приятные воспоминания, начиная от самых первых дней знакомства с Леной. Он пробуждал в душе те невероятные чувства и ощущения, которые испытывал тогда, гуляя весной, каждые выходные в каком нибудь парке с любимой девушкой.
   Это было прекрасно, пробудить в душе хотя бы на секунду тот восторг, ту эйфорию, когда кружилась голова от сочетания в одном месте и в одно время любви, солнца, радости, легкого ветерка, тихого шелеста листьев, цветущих деревьев и аромата этих цветов.
   Нет, Антону было неподвластно вспомнить какой-нибудь конкретный день полностью, проведенный с Леной в том или ином месте, но отдельные, самые приятные и прекрасные фрагменты, словно картинки из клипа, мелькали в воображении Антона, вызываемые на свет клетками памяти.
   Вот Антон купил мороженое и бежит к Лене, кажется это было в Измайловском парке, или в Сокольниках, неважно, вот Лена испачкала щеки мороженым, вот они смеются, вот Антон вытирает платочком нежно ее щеки, вот они выпускают воздушные шары в небо, вот они стреляют в тире, вот они катаются на аттракционах, их большая карусель кружится и кружится маленькая карусель, Лена смеется, а Антон не в силах отвести от нее взгляда, Лена запрокидывает голову, Антон тоже запрокидывает и вверху кружатся в дикой пляске облака. Вот Лена и Антон катаются на воздушном шаре и целуются, под ними поле, а вдалеке видны дома огромного города, вот они в кафе едят разные сладости и пьют кофе и они счастливые и радостные. Счастливые и радостные... Куда все ушло теперь и что будет дальше?
  
   Глава 2
  
   Москва, Деловой центр, главный офис телеканала " НСТ", середина июня того же года.
  
   Замдиректора независимого спортивного телеканала, или "НСТ", Сергей Петрович Лисовцев сидел в своем кабинете и размышлял. Его шеф недавно поставил перед ним весьма непростую задачу - отбрать двух комментаторов, мужчину и женщину, которые вместе со съемочной группой "НСТ", вылетят в августе в Таиланд, чтобы комментировать первый сезон гладиаторских игр, нового мирового проекта, которые в будущем обещает стать едва ли не самым популярным среди грандиозных шоу-проектов. Сложность отбора заключалась в том, что эти комментаторы должны быть не слишком молодые и не слишком пожилые люди. Они должны быть опытными, уже известными комментаторами. Опытных же, относящихся к средней возрастной группе комментаторов, да еще и свободных, да еще и тех, которые бы спокойно согласились на пять-шесть месяцев (предположительно столько будут продолжаться гладиаторские игры) поселиться в Таиланде в телекомпании не было. Все известные комментаторы были заняты в каких-нибудь передачах или проектах.
   Сергей Петрович уже два часа ходил по кабинету из угла в угол, стоял возле окна и курил, пил кофе, но к однозначному решению так и не мог придти. Единственным более-менее оптимальным решением было отправить в Таиланд молодых перспективных журналистов. Такие в составе работников телекомпании имелись. Телекомпания постоянно пополняла свой штат выпускниками различных престижных
  Вузов столицы. Некоторые из них были более пассивны в своей трудовой деятельности, другие более активны, более честолюбивы и делали в своей жизни акцент на карьерный рост, успех, материальное благосостояние. Именно такие и нравились Сергею Петровичу, ведь он сам был из таких, да и другому начальству тоже нравились молодые, настырные, жадные до успеха и славы сотрудники.
   По истечении двух часов мучительных размышлений Сергей Петрович понял, что другого выхода, кроме как привлечь молодых специалистов у него нет. Тогда он начал просматривать на компьютере личные данные возможных кандидатов. Минут через десять он остановил свой выбор на двух молодых журналистах - парне и девушке, которых и решил привлечь к работе в Таиланде.
   Молодой человек пришел к ним два года назад и уже зарекомендовал себя, как хороший специалист. Он уже успел поучаствовать в нескольких проектах, комментировал, и небезуспешно, несколько спортивных передач, когда основные комментаторы были в отпуске, или болели. Девушка пришла совсем недавно, но Сергей Петрович опытным взглядом бывалого журналиста уже успел оценить в ней задатки будущей звезды какой-нибудь программы или шоу. А Гладиаторские игры могли стать отличным трамплином в карьерном росте. Дело это новое, доселе неизвестное, но некоторые специалисты поговаривают, что игры могут превзойти по популярности даже футбол, и тогда за право комментировать шоу гладиаторов будут сражаться не гладиаторы, а известные и уважаемые журналисты, и причем не журналистскими, а вполне себе гладиаторскими методами.
   Сергей Петрович нажал кнопку коммутатора и сказал секретарше:
   - Таня, а ну-ка позови-ка мне сюда Журова и Рудицкую.
   Через пять минут в кабинет вошел темноволосый крепкий парень среднего роста и спросил, переминаясь с ноги на ногу:
   - Вызывали, Сергей Петрович?
   - Да, вызывал, садись, Влад, - Сергей Петрович указал на один из стульев возле стола. - Сейчас еще подождем Свету и я введу вас в курс дела.
   - Свету? - удивленно спросил парень и пожал плечами.
   - Да, Свету, Рудицкую.
   - А-а-а, - протянул в ответ парень, но, казалось, удивился еще больше. Однако решил больше не утомлять начальство вопросами и стал разглядывать фотографии на стенах кабинета.
   Через две минуты ожидания в кабинет вошла симпатичная темноволосая девушка и остановившись перед столом, спросила у шефа:
   - Вызывали, Сергей Петрович?
   -Да, вызывал, садись, Света, - и Сергей Петрович указал девушке на стул рядом с парнем.
   - Итак, коллеги, я вас вызвал вот по какому вопросу, - Сергей Петрович поднялся из-за стола и подошел к окну, - хочу предложить вам одну небольшую командировочку, - Сергей Петрович говоря это смотрел в окно, а парень и девушка при последних его словах неприязненно покосились друг на друга.
   Влад и Света были мало знакомы и несимпатичны друг другу. Влад уже работал в телекомпании, когда на работу поступила Света и попытался с ней подружиться, но Света объяснила ему, что он не в ее вкусе, и как мужчина, и, как журналист. С тех пор Влад тоже ее недолюбливал и не упускал повода позлорадствовать над ней, когда у нее случались профессиональные огрехи. Влад считал, что Света чересчур заносчива и несдержанна, а попросту - начинающая стерва, а Света считала, что Влад тупой и ленивый. Поэтому им никак не могла придтись по душе их совместная командировка.
   - Вы оба, наверное, слышали, что в сентябре начинаются Гладиаторские игры. Так вот, я хочу вас отправить в королевство Таиланд, комментировать эти самые игры.
   Сергей Петрович сел на свое место и разглядывал лица молодых людей, замечая все колебания их эмоций. Он интересовался физиогномикой и считал, что на лице человека можно найти ответ на любой вопрос и без всяких слов. Вот и сейчас целый каскад эмоций и чувств отразился на лицах парня и девушки за какие-то считанные секунды. Поэтому Сергей Петрович выставил руку вперед и произнес:
   - Так, прошу всех сохранять спокойствие. Я вижу все ваши вопросы, упреки, недоумения и отвечаю на них заранее. Кроме вас, мне послать туда некого. Командировка будет длиться примерно восемь месяцев. Работы будет много, так как смены у вас не будет. Это минусы. Теперь о плюсах. Экзотическая страна, смена впечатлений. Значительная прибавка к зарплате.
  Это шоу обещает стать очень поулярным, поэтому вы можете оказаться, так сказать, на гребне волны, в лидерах. Ну, основное сказал, может какие мелочи подзабыл, теперь спрашивайте.
   - Сергей Петрович, эти гладиатоские игры, это что, новый спорт такой? - поморщившись, спросила Света.
   - Ну, что-то вроде этого.
   - Но там ведь будут убивать по-настоящему? А нельзя ли отправить комментировать это мужчин?
   - Светочка, - Сергей Петрович улыбнулся, - если бы можно было это сделать, я бы сделал. Вы - единственные кандидаты из возможных. Начальство требует, - Сергей Петрович показал пальцем на потолок, - чтобы в комментаторах были мужчина и женщина. И тут уж я ничего сделать не могу.
   - Но, Сергей Петрович, - не унималась Света, - я, конечно, с удовольствием побывала бы в Таиланде, но только в качестве туристки, и уж тем более, ни на какие бои не стала бы смотреть. Но так, я просто не могу...
   - Света, - твердо произнес Сергей Петрович, давая понять, что шутки закончены, - я тоже много чего не могу. Но еще есть такие слова, как "я должен это сделать", или "я не должен это сделать". Так вот, в этой ситуации есть только одно - "я должен это сделать". Но, повторяю, вам нужно, невзирая на трудности идти вперед, к своей цели. Эта командировка, которая кажется вам такой страшной сейчас, может стать началом блистательнейшей карьеры, такой карьеры, о которой только могут мечтать лучшие журналисты мира. И потом, возможно, вы мне еще спасибо скажете, что я указал вам путь к Олимпу.
   Света, потупившись, смотела на свою ладонь на столе, а Влад смотел прямо перед собой в какую-то точку на стене.
   - Ну а ты, Владик, чего молчишь, почему ни о чем не спрашиваешь? - спросил Сергей Петрович.
   - Да что тут спрашивать, вы же сами сказали, что уже все решили. Или заявление на стол, или командировка.
   - Ну ты уж прямо так строго судишь..- пробубнил Сергей Петрович.
   - А что, разве есть третий выход? Ну скажите, Сергей Петрович, есть третий выход? - ехидно поинтересовался Влад.
   - Ну, в принципе, - Сергей Петрович замялся, - в принципе, нет.
   - Вот то-то и оно, что нет. Ну а на нет, и суда нет. Мне все ясно и у матросов больше нет вопросов. Сколько у нас на сборы?
   Сергей Петрович повозился со своим коммуникатором, лежащим на столе и через несколько секунд ответил:
   - На то, чтобы собраться психологически и физически у вас около двух с половиной месяцев. Как видите, срок вполне достаточный, чтобы собраться духом и телом. Точной даты командировки еще нет.
   - Ну что ж, разрешите откланяться, Сергей Петрович? - бодро протараторил Влад, поднимаясь со стула.
   - Разрешаю.
   Влад вышел из кабинета, за ним поплелась Света.
   - Удачи! - крикнул им в след Сергей Петрович.
  
   Влад уже удалялся от кабинета быстрыми шагами, когда Света закрыла дверь в кабинет Сергея Петровича и окликнула Влада.
   Влад подошел к Свете.
   - Слушай, Влад, - скорчив гримасу, проговорила Света, - нас с тобой, как каких-то коней, запрягли в одну упряжку и заставляют ехать в эту ... - и, понизив голос, добавила: - чертову командировку. Но ты не думай, что мне будет так приятно работать с тобой в одной команде.
   - Ну что ты, что ты, - начал паясничать Влад, - у меня даже и в мыслях не было предполагать такое.
   - И, в то же время, я не хочу, чтобы мы с тобой постоянно грызлись, как кошка с собакой. Все-таки ничего хорошего из грызни не выйдет ни в профессиональном плане, ни в плане человеческом. Поэтому я предлагаю сразу обозначить формат нашего общения. Мы с тобой - просто деловые партнеры. Запомнил?
   - Конечно запомнил, что тут сложного, - продолжал ерничать Влад, - если хочешь, могу повторить, хоть сто раз. Итак: мы с тобой просто деловые партнеры. Мы с тобой просто деловые партнеры. Мы с тобой...
   - Ты можешь побыть серьезным хотя бы пять минут? - сдвинула брови Света, - или
   ты меня вообще ни во что не ставишь? Не доводи дело до оскорблений.
   - А если серьезно, то я все понял. Я тоже сторонник нормальных позитивных рабочих отношений. И мне тоже не по душе эта командировка. Так что давай жить дружно. А теперь, извини, у меня сейчас очень много работы. Мы с тобой еще успеем обо всем поговорить. Договорились?
   - Договорились, - кивнула Света, - ладно, пока.
   Они разошлись по своим рабочим местам.
  
   Глава З
  
   Июнь подходил к концу и Антон готовился к путешествию в Таиланд. Путешествие ожидало быть не из самых комфортных, ведь он был осужденным пожизненно преступником и должен был в составе группы из двухсот таких же как и он заключенных прибыть в королевство Таиланд для участия в гладиаторских боях. Для транспортировки русских гладиаторов организаторы игр выделили два самолета, в каждом из которых должны были лететь по сто заключенных и сопровождающий их охранный персонал. Ногинская тюрьма была построена на средства организаторов игр, самым главным из которых был Виктор Ольшанский и охранники этой тюрьмы относились к ведомству организации игр, т. Е, по сути, являлись работниками корпорации Ольшанского. Государственные охранники доставляли преступников со всех краев России в Ногинскую тюрьму и передавали их в руки работников корпорации Ольшанского. Охранники Ногинской тюрьмы должны были доставить заключенных в Таиланд и передать их в руки охранников Нового Колизея.
   Итак, в начале июля Антон, в составе одной из групп заключенных должен был лететь в Таиланд. Уже несколько недель, после того, как Антон успешно прошел испытания, он находился во втором блоке Ногинской тюрьмы и ожидал, когда полностью "укомплектуется" группа русских гладиаторов.
   Испытания продолжались четыре дня и не были для Антона трудными, он прошел их довольно легко. Сказывались долгие годы тренировок. Первые два дня преступников испытывали общефизическими упражнениями. Они бегали, подтягивались, отжимались, лазили по канатам, поднимали тяжести. Половина испытуемых отсеялась в эти два дня, остальные продолжили испытания.
   Остальные два дня преступники сражались на палках с инструкторами фехтования. Тут Антону не было равных. Антон несколько раз выбивал палки из рук инструкторов, в остальных боях он просто неплохо защищался, хотя все бои он мог бы закончить досрочно своей победой. Но он решил, что показывать сейчас все свое мастерство было бы обыкновенным бахвальством и могло иметь неприятные последствия. Он видел , как фехтуют другие преступники, и решил, что того, что он демонстрирует, более, чем достаточно для того, чтобы пройти испытания. И действительно, Антон оказался в списке тех, кто прошел испытания и его перевели во второй блок тюрьмы.
   И вот уже почти четыре недели Антон ожидал отправки в Таиланд. Во втором блоке тюрьмы были неплохие условия для быта заключенных. Второй блок напоминал Антону Иркутскую тюрьму. Здесь преступников нормально кормили, водили на прогулки, давали возможность заниматься физическими упражнениями, смотреть фильмы и развлекательные программы по телевизору. Здесь можно было и вовсе не скучать, но Антон скучал. Он так любил свободу, синее небо над головой, свою жену, прекрасную Елену, ее кроткую улыбку, ласковый взгляд, маленькие ладошки, что сердце разрывалось от давления этого замкнутого пространства и невозможности покинуть его.
   Ложась спать, Антон по-прежнему надеялся, что он проснется уже в настоящей жизни и не будет вокруг него всего этого кошмара. В настоящей жизни вокруг будут только Лена, мама, барон и близкие друзья. Но не эти угрюмые и страшные лица свирепых уголовников.
   На следующий день Антон просыпался и просыпался опять в "кошмаре". И когда в первые секунды после сна Антон осозновал, что этот кошмар и есть реальность, какая-то чудовищная тяжесть обрушивалась на него, как будто притяжение земли увеличилось в несколько раз.
   В первые минуты после пробуждения Антон опять хотел заснуть, и, либо проснуться в нормальной реальности, либо вообще не просыпаться.
   Даже после всего, что сказал Антону барон, после свидания с Леной, после того, как Антон прошел испытания, он так и не мог разглядеть свет в конце тоннеля. Настоящее было ужасно, и будущее представлялось Антону не лучшим. Столько людей будут биться друг с другом насмерть и лишь один из них, один из тысяч, выйдет на свободу. Да и то, выйдет на свободу несвободным, утыканным всякой всячиной, с помощью которой за человеком можно будет следить круглые сутки. Разве это будет свобода?
   Нет, Антон не страшился того, что кто-нибудь сможет причинить ему боль, ранить или даже убить его. Ему уже случалось получать раны на турнирах да и барон учил Антона рыцарскому делу, а не вышиванию крестиком. Конечно, Антон не мог, живя в двадцать первом веке, в Москве быть рыцарем без страха и упрека, но он учился преодолевать себя, свои страхи и слабости. Антон не мог позволить себе проявить малодушие в какой-нибудь ситуации.
   Ему нравилось сражение, бой, это была его стихия, которую он, тем не менее, потом променял на любовь. И Антон не жалел о своем выборе. Любовь была прекраснее всего на свете и его жена была самая желанная и любимая женщина на свете. Теперь же он, чтобы снова обрести свою любовь, вынужден вступить в бой, вновь окунуться в свою стихию. И, вероятнее всего, ему уже не суждено выйти на свободу. Да, он неплохо владеет мечом, но на гладиаторской арене тысячи сильных, злых и кровожадных людей будут биться за свою жизнь и свободу.
   Одно дело, сражаться на турнирах, где противники могут лишь ранить друг друга и совсем другое дело, сражаться до самой смерти. Антону еще не приходилось участвовать в подобных боях. Барон участвовал в таких боях и многое успел рассказать Антону о своих ощущениях во время боев. Теперь Антону предстояло самому, на собственной шкуре испытать, что такое смертный бой.
   Антон не был уверен в своей победе еще и потому, что он не хотел никого убивать. Он убил двоих преступников, находясь при исполнении своих служебных обязанностей, и то, вынужден был стрелять лишь потому, что его жизни и жизни напарника угрожала опасность. Хотя напарник все равно погиб, не убей Антон грабителей, они бы убили его. Он был убийцей, так сказать, поневоле. Но для большинства заключенных пожизненно преступников убийство человека было делом обычным, жизнь человека они ценили не больше, чем жизнь бездомной собаки, и кровь для них была, что вода. И в этом было их главное преимущество перед Антоном.
   Антона не посещало чувство уверенности в своих силах и будущее виделось ему туманным и мрачным. Хотя Барон учил Антона, что сомнения - это друзья воина, ибо чрезмерная уверенность в своих силах погубила многих достойных рыцарей.
   Но, тем не менее, провести оставшуюся жизнь в мрачных застенках или где-нибудь в рудниках было делом самым прескверным из всех самых прескверных дел. К тому же, Антон был уверен, что Сейшельский рано или поздно до него доберется. Антон полагал, что есть лишь две причины, которые заставили Сейшельского отсрочить расправу над Антоном. Либо Сейшельский был занят делами и не мог пока заниматься Антоном, либо он придумывал какие-нибудь изощренные пытки, чтобы заставить Антона мучиться так, как до него еще не мучился ни один человек на свете.
   Выходило так, что куда ни кинь, всюду был клин. Со всех сторон Антона окружала лишь смерть, которая в одних случаях была желанной гостьей, избавительницей от тяжких страданий, а в других случаях была страшной похитительницей самого ценного дара на свете - жизни молодого и здорового человека. Так размышляя, Антон пришел к выводу, что действительно, гладиаторские бои - это единственный, хоть и призрачный шанс выйти на свободу. И, осознав это, Антон решил драться до победы или смерти. И если ему суждено будет умереть, он сделает это достойно, чтобы не стыдно было барону за своего ученика, чтобы не стыдно было матери за своего сына, чтобы не стыдно было Елене за своего мужа.
  
  
   Глава 4
  
   Сентябрь 2061 год, Таиланд, Гуан-Куай.
  
   Влад, Света и еще четыре сотрудника телекомпании "НСТ" шли за администратором российского отделения медиацентра по бесчисленным коридорам, сделанным под трибунами Нового Колизея. Администратор указывал им на надписи на указателях, что-то объяснял и Влад старался запомнить дорогу.
   Света сначала тоже пыталась вникать в объяснения и запоминать дорогу, но потом решила, что сегодня ей это не по силам. Слишком много информации для одного дня. Не то, чтобы она была не способна переварить столько информации, на работе и в университете она имела дело и с гораздо большими объемами и вполне спокойно справлялась со всем, но сегодня она была не в ударе. Ей вообще не нравилась вся эта командировка, не нравилось то зрелище, которое она будет комментировать, не нравились эти толпы жадных до человеческой крови туристов, не нравилась эта страна, не нравились местные жители, не нравилась гостиница, куда поселили их телекомпанию.
   Хотя раньше она собиралась съездить в Таиланд в качестве туристки и ей было любопытно погулять по тайской земле, отведать местную кухню, посмотреть на древние буддистские храмы, позагорать на тайских пляжах. Но эта командировка все испортила и испортила ее представление о стране. Теперь ей было противно все, связанное с Таиландом.
   Из-за смеси всех этих мыслей, переживаний, дурного настроения у Светы с самого утра начала болеть голова. Еще вчера, когда их с аэропорта доставили в гостиницу, в которой они будут проживать все время игр, Света почувствовала легкое недомогание, у нее не было аппетита. Она думала, что выспится и все пройдет, и, вроде бы неплохо спала ночью, но с самого утра начала болеть голова.
   Наконец администратор повернул налево и показал на ряд дверей по левую сторону коридора. Он подошел к одной из дверей и указал на табличку. На табличке на русском и английском языках было написано: "Телекомпания НСТ"
   Администратор распахнул дверь и предложил всем войти. Света вошла вместе со всеми и оказалась в большой комнате, где во всю ее длину, напротив двери, было огромное смотровое окно. Окно занимало всю площадь стены. Вплотную к окну, во всю его длину стояли столы, возле которых стояли стулья, больше в комнате ничего не было.
   - Вот здесь вы будете работать, господа, - администратор обвел рукой пространство комнаты, - можете прямо сейчас начинать обустраивать свое рабочее место. Так, ну у меня еще сегодня много дел, я надеюсь, дорогу вы запомнили?
   - Да, запомнили, - Влад ответил за всех.
   - Ну и отлично, - администратор посмотрел на часы и пошел к выходу, - если возникнут затруднения, звоните, - сказал он, уже закрывая дверь за собой.
   Пока Влад озирался по сторонам, стоя в центре комнаты, остальные его коллеги направились к окну. Влад пошел за ними и то, что он увидел из окна, поразило его. Перед взорами сотрудников телекомпании "НСТ" во всей своей красе лежал гигантский амфитеатр. Огромная круглая арена была пуста и солнце золотило часть песка арены. Амфитеатр имел крышу, которая сейчас была раздвинута, но в случае непогоды должна была закрываться.
   Влад, Света и их коллеги находились в первом, самом ближнем от арены зрительском ряду, который возвышался над ней метров на десять. По сути, первый ряд состоял из непрерывной череды кабинетов со смотровыми окнами и предназначался для различных телекомпаний со всего мира. Остальные ряды были открытыми и возвышались друг над другом на два метра. Четыре гигантских экрана, составленных квадратом, висели над центром арены на высоте последних зрительских рядов.
   От этого зрелища захватывало дух. Владу невольно вспомнился Колизей, развалины которого он видел в Риме во время турпоездки. Но Колизей был рассчитан на пятьдесят тысяч зрителей, а Новый Колизей, как сообщалось в новостях и писалось в газетах, имел вместимость восемьдесят тысяч зрителей. Если у современного человека, привычного к различным гигантским аренам и стадионам, захватывает дух, при виде этого амфитеатра, то что же испытывали древние римляне при виде Колизея? Должно быть, у них очень сильно захватывало дух, так решил Влад.
   - И я все это должна видеть так близко? - Света первая нарушила тишину и прервала размышления Влада.
   Все мужчины посмотрели на нее.
   - Нет, это просто невыносимо! - едва не сорвалась на крик Света и схватив со стола свою сумочку, быстро пошла к двери.
   Влад кинулся ее догонять.
   - Так, ребята, ну давайте потихоньку налаживайте оборудование, - отдал распоряжение Влад, стоя на пороге. Влада назначили главным в этой группе сотрудников телекомпании.
   Света уже поворачивала за угол коридора и Влад побежал за ней.
   - Стой, Света! - крикнул ей Влад и девушка остановилась, - подожди! - Влад остановился возле девушки.
   - Успокойся, прошу тебя, - Влад мягко взял девушку под локоть, - мне тоже не по душе это занятие, но другого выхода у нас нет.
   - Я не уверена, что смогу это комментировать, - поморщившись, сказала Света, - и вообще у меня очень сильно сейчас болит голова, так что я хотела бы отдохнуть.
   - Да, да, конечно, пойди приляг, выпей лекарство, отдохни. А вечером, если позволишь, если ты будешь чувствовать себя нормально, я хотел бы пригласить тебя в ресторанчик нашей гостиницы попробовать местную кухню.
   Света уже открыла рот, собираясь сказать что-нибудь резко отрицательное, но в последний момент передумала и ответила:
   - Хорошо.
   Она подумала, что если ее самочувствие улучшится, то скучно ей будет сидеть весь вечер в одиночестве в гостиничном номере. Провести вечер даже в компании Влада, было приятней.
  
  
   Вечером Влад и Света сидели за столиком ресторанчика, который работал при гостинице, где они жили. Они заказали себе по блюду из рыбы и бутылку легкого вина.
   - Света, ты не должна воспринимать всерьез все то, что будет происходить на той арене, - давал наставления Влад, не забывая уплетать за обе щеки экзотическую рыбу.
   Света немного поковырялась в своей тарелке, пару раз попробовала рыбу и отставила блюдо в сторону. Она маленькими глотками пила вино и закусывала дольками ананаса.
   - То есть, как это, не воспринимай всерьез? - удивилась Света. Еще в начале их знакомства Света вынесла представление о Владе, как о тугодуме и до сих пор так и не изменила своего мнения о нем. Вот и сейчас она решила, что Влад "сморозил" очередную глупость.
   Но Влад принялся объяснять, что он подразумевал под своими словами.
   - Ну, знаешь, это как в компьютерной игре. Ты играла когда-нибудь в какую-нибудь компьютерную стрелялку?
   - Нет, не играла.
   - Ну фильмы же смотрела какие-нибудь, где люди убивают друг друга?
   - Фильмы, конечно же, смотрела.
   - Там же тоже, в фильмах течет кровь, происходят убийства, но ты же смотришь это. И другие люди, вместе с детьми смотрят.
   - Но я все равно знаю, что это фильм, что это не происходит здесь и сейчас в действительности. Я заранее настроена на просмотр фильма, как на развлечение. А здесь все по другому. Я не знаю, выдержу ли я это. Наверное, придется увольняться. - Света задумчиво разглядывала вино в своем бокале.
   Влад видел, что девушке грустно и ему хотелось утешить, подбодрить ее. Она ему понравилась с самой первой минуты их знакомства, но она сразу повела себя враждебно по отношению к нему и Влад перестал пытаться сблизиться, а наоборот, сделал вид, что она ему безразлична и не упускал случая подшутить над ней. Тем более что в Москве, у себя дома, Влад мог себе позволить выбирать девушек. Здесь же, в Таиланде, Влад не мог себе представить, как он проживет без красивой русской девушки больше чем полгода. И дело здесь было не только в сексе. Тайские девушки, хоть и были не в его, Влада, вкусе, вполне для секса сгодились бы, но Влад не относился к типу тех мужчин, которым от женщины нужен только секс. Для Влада его женщина должна была быть и подругой и любовницей и хозяйкой и всем на свете. Поэтому только с русской девушкой Владу было бы хорошо. С той, которой он мог бы выразить свой восторг, поделиться своей печалью, рассказать анекдот. Поэтому Света для Влада в этой командировке была как спасательный круг для тонущего и он надеялся на развитие их отношений.
   - Света, послушай, - Влад коснулся своей ладонью ладони девушки и Света подняла на него глаза, - тебе не придется увольняться. Для начала настрой себя на то, что все, что будет происходить за стеклом, это кино. Понимаешь, те люди, что будут там, за стеклом, они не совсем такие же, как и мы с тобой, и не совсем нам должно быть их жалко. Они серьезные преступники.
   - Да я все понимаю, но все же они люди.
   - Они преступники и расплачиваются за то, что совершили ужасные злодеяния. Мы смотрим фильмы, где люди убивают друг друга и ничего не чувствуем. Мы каждый день слушаем новости, в которых сообщается, что кто-то где-то погиб и ничего не чувствуем. Так почему же нам должно быть жалко этих преступников.
   - Да дело даже и не в жалости, Влад. Просто я не переношу вида крови и всего этого, что будет. Ну ты понимаешь...
   - Просто попробуй настроить себя на то, что кровь не настоящая, а как в кино.
   - Думаешь, у меня получится?
   - Я верю в тебя.
   После ужина, расходясь по номерам, Влад и Света нежно пожелали друг другу "Спокойной ночи". Света перед тем, как заснуть размышляла о словах Влада и ее представление о нем начало меняться в его пользу.
  
   Глава 5
  
   Антон отдыхал в своем одноместном "номере" после очередного дня тренировок. Он взял в библиотеке Нового Колизея детектив какого-то русского автора и пытался сосредоточиться на чтении, но ничего не получалось. Мысли совсем о другом лезли в голову. Тогда он отложил книгу, лег на свою кровать и стал прокручивать в памяти все, что с ним случилось за последние два месяца.
   В начале июля группу из более чем двухсот заключенных, в число которых входил и Антон, переправили в Таиланд. Под большим и хорошо вооруженным конвоем заключенных доставили на автобусах в аэропорт, разделили на две группы и затолкали в грузовые отсеки двух огромных самолетов. Нельзя сказать, чтобы путешествие было комфортным, но на полет первым классом Антон и не рассчитывал. Он стоически перенес все тяготы пути, то погружаясь в полусны-полувидения, то наяву размышляя о превратностях судьбы. Разговаривать заключенным было запрещено, да Антону и не хотелось разговаривать со своими попутчиками.
   Антон мечтал в свое время объездить весь мир, побывать во многих экзотических местах и странах. Кое-где в Европе он успел побывать, но тогда он был свободным человеком и явно не в таком амплуа, в каком он находился сейчас, он представлял себе познание экзотических мест планеты. Таиланд не произвел на него никакого впечатления, но в этом не была виновата страна, просто Антону сейчас было не до новых ощущений.
   А вот что действительно произвело на него впечатление, так это вид Нового Колизея. Когда Антон увидел его, он испытал шок. Огромное круглое сооружение, с многочисленными пристройками по краям способно было шокировать и видавших виды гурманов путешествий. До какого же безумия дошел человек, что тратит такие баснословные деньги на такие сооружения, где люди будут наблюдать за тем, как другие люди истребляют друг друга!?
   Антон чувствовал себя уныло и подавленно, когда шел в окружении таких же унылых и подавленных, злых на весь мир людей по бесчисленным подземным коридорам, являющихся сетью коммуникаций Нового Колизея. Оказалось, что под Новым Колизеем находится целый подземный город с многочисленными многоуровневыми коридорами, помещениями, залами, камерами и другими непонятного назначения объектами. Здесь так легко было потеряться человеку и вся эта громада давила на сознание, действовала угнетающе на психику и без того угнетенного человека.
   Антон понимал, что их ведут по подземной тюрьме. Здесь, в этих подземных залах и клетках будут проводить свое время люди в ожидании боя, в надежде выйти на свободу или в надежде на скорую смерть. Заключенных привели в огромный зал, справа и слева которого располагались зарешеченные камеры и рассадили в эти камеры по четыре человека. Неделю Антон провел в своей камере вместе со своими соседями в полном бездействии, ожидая, что же будет дальше. Потом пошло распределение заключенных по командам, в составе которых они будут сражаться. Распределяли абсолютно без каких либо национальных или иных признаков. Просто написали на бумажках имена и порядковые номера преступников, смешали их в одну кучу в огромном котле и доставали по одному. Так и были сформированы триста двадцать команд по пятнадцать человек в каждой. Потом в камеры заходили конвоиры, в основном таиландцы, и уводили нужного им заключенного в другой блок тюрьмы, туда, где будет жить, тренироваться и питаться его команда.
   Так Антон и попал в блок 28N, в тот блок, в котором собралась вскоре вся команда, в составе которой Антону предстояло сражаться в командной стадии боев. Блок состоял из жилого узла и бытового. В жилом узле находилось пятнадцать одиночных камер, располагавшихся друг за другом вдоль длинного коридора. Все же ночью преступников отгораживали друг от друга, хоть и почти целый день они проводили вместе. Бытовой узел был намного больше жилого и заключал в себе столовую, душевую и спортивный зал.
   Кроме Антона в его команде был еще один русский преступник, Николай Снегирев , с которым Антон вскоре подружился. Николай был, примерно, ровестником Антона. Еще в его команде были два француза, три китайца, два американца, два итальянца, один канадец, один англичанин, один таиландец и один поляк. На следующий день, после того как команду собрали вместе, двое крепких парней, скорее всего американцев, как предположил Антон, вывели гладиаторов в спортивный зал. Там парни сообщили что они будут обучать гладиаторов и предложили выбрать оружие, которым каждый будет биться на арене. С выбранным оружием предполагалось и тренироваться. Парни разговаривали по английски и если кто не понимал, пытались объяснить знаками. Все щиты были одного размера, круглые и достаточно легкие, диаметром около шестидесяти сантиметров. Из холодного оружия можно было выбрать следующее: короткий меч, длинный двуручный меч в комплекте с кинжалом, но без щита и двухметровое копье в комплекте с кинжалом и со щитом. Антон выбрал себе щит и короткий меч. Именно так он всегда вооружался, участвуя в турнирах и именно с таким вооружением Антона учил сражаться барон. Большинство бойцов именно так и вооружилось, хотя и были отступления от правил. Китайцы выбрали себе по два меча, поляк выбрал копье и щит, а высокий англичанин вооружился длинным двуручным мечом. Начались ежедневные тренировки. Инструкторы показывали движения и удары, бойцы разучивали их, хотя были и такие, кто тренировался отдельно от общей группы. Китайцы сразу стали тренироваться отдельно, оттачивая свои удары и сражаясь друг с другом на палках. Поляк тоже сразу отошел от общей группы. Он отдельно начал оттачивать уколы копьем на различных чучелах, во множестве висящих в зале. Антон поначалу начал тренироваться со всеми, но потом понял, что он только зря теряет время, отрабатывая элементарные приемы, которыми он овладел еще в детстве. Тогда он вызвал одного из инструкторов на схватку на палках и довольно быстро одолел его. Потом к Антону подошел немало удивленный второй инструктор и предложил Антону сразиться. Антон одолел и его. Все находящиеся в зале гладиаторы прекратили тренироваться и следили за этими схватками. Антон предложил обоим инструкторам сразиться с ним. Бой начался и Антон уложил одного из инструкторов на пол мощными ударами палки по ногам и спине. В зал ворвалась вооруженная охрана, думая, что заключенные взбунтовались. Однако инструкторы остановили ее и бой продолжился. Антон свалил одного из инструкторов на пол подсечкой, выбил у него из рук палку и приставил свою к его горлу, имитируя этим смертельный удар. У другого он тоже вскоре выбил палку. Инструкторам стало понятно, что этот русский заключенный - мастер меча и им нечего ему показать и нечему его обучить. Он знает свое дело лучше них. Тогда Антон стал тренироваться отдельно, сначала сам, потом к нему присоединился Николай. Поначалу у Антона, как человека сведующего в боях была идея объединить людей, создать из них действительно команду, которая была бы как одно целое, в которой все люди действовали бы сообща и подчинялись бы одному командиру. Но Антон наткнулся на упорное нежелание людей объединяться и действовать сообща. Люди объединялись лишь по национальным признакам и несмотря на уважение, с которым гладиаторы относились к Антону после его боев с инструкторами, никто, кроме еще одного русского не захотел присоединиться к Антону и создать команду. Китайцы были сами по себе, американцы отдельно, французы отдельно, итальянцы отдельно и все остальные хотели сражаться только каждый за себя. Впоследствии Антон пришел к выводу, что может это было не так уж и плохо, ведь люди могли привыкнуть друг к другу, а потом им придется сражаться между собой и убивать друг друга. Да, привыкнуть к человеку, зародить в душе какие-то дружеские чувства - для гладиатора это была непозволительная роскошь, роскошь, которая могла стоить жизни.
   Антон несколько дней тренировался один. В одну из утренних тренировок к Антону подошел русский, которого, как Антон знал, звали Николай. До этого дня Антон и Николай лишь несколько слов сказали друг другу. Николай обратился к Антону:
   - Слушай, Антон, поучишь меня технике боя?
   - Да без вопросов, Коля, - ответил Антон, - двоем даже удобней тренироваться.
   С этого дня Антон стал тренировать Николая, а также сражаться с ним на палках, что позволило ему самому вспомнить многие элементы техники боя. Заключенные имели возможность разговаривать между собой лишь во время тренировок. Однажды Николай спросил Антона:
   - Антон, я не люблю лезть в душу, но за что тебя посадили?
   - За убийство, - ответил коротко Антон.
   - Понятно, что не за курение в общественном месте. Ну, если не хочешь отвечать, то и не надо.
   Антону было неприятно все, что вызывало в нем воспоминания о тех ужасных событиях ноября прошлого года, но Антон давно уже ни с кем не разговаривал и не общался нормально. Ему просто требовалось общение с таким же, как и он, русским человеком. Разум подсказывал Антону, что не стоит искать здесь друзей, ибо найти здесь друга означало стать слабым и уязвимым. Однако сердце ощущало потребность хоть в капле тепла и человечности в этой подземной камере смертников. И Антон шел навстречу этой потребности сердца.
   - Я убил сына одного олигарха, - после короткой паузы заговорил Антон, - я был инкассатором, а он с друзьями - налетчики. Они убили моего напарника и я застрелил двоих преступников. Дело сфабриковали. Я оказался виноват во всем.
   - Я, кажется, слышал об этом деле. Погиб сын Сейшельского?
   - Да. Мне ненавистна эта фамилия. А ты за что сидишь?
   - Мою сестру изнасиловали одни подонки. Они глумились над ней всю ночь. Она не захотела подавать на них в суд, ей не хотелось, чтобы все подробности знал весь город. Она чуть с ума не сошла, замкнулась в себе, хотела повеситься. Меня такое зло взяло, купил гранату и пошел к ним. Прихожу, они пьют в подвале. Там целая компания, они и другие, но все они мрази. Я им говорю, так мол и так, ублюдки, сотворили зло и водку жрете? А они мне: " Да иди ты, туда-то и туда-то, пока ноги носят". Ну я и пошел. Только перед уходом гранату бросил. Девять трупов, но, клянусь тебе, там не было ни одного нормального человека, весь район потом вздохнул с облегчением. Ну а меня - пожизненно. Да я и не жалею, доброе дело сделал. Только сестру и мать жалко. Сестра сейчас в психушке. А у матери со здоровьем совсем плохо.
   Так Антон и Николай постепенно открывали друг другу души и становились друзьями. Николай был среднего роста, на полголовы ниже высокого Антона, но он был плотного телосложения и физически очень сильный. В конце одной из вечерних тренировок Антон сражался с Николаем на палках и в очередной раз выбил палку из рук Николая. Николай отказался поднимать палку. Антон спросил его, почему он не хочет поднимать палку.
   - Да черт с ней, с этой палкой! - махнул рукой Николай, - все равно ничего не получается! Этому нужно учиться годами. А у меня сколько времени? Через каких-нибудь две недели нас выведут на это чертово поле и заставят резать друг другу глотки. Ты хорошо дерешься, Антон, у тебя есть шанс, может быть, дойти до финала. Хотя не знаю, тут столько кровопийц. Но у меня уж точно нет ни одного шанса! Так что, завяжу-ка я, наверное, с этим бесполезным занятием. Лучше книжки почитаю или музыку буду слушать. Хоть немного удовольствия получу за оставшиеся две недели.
   - Зачем ты вообще сюда записался, если уже сейчас опускаешь руки? - спросил его Антон.
   - Я всегда знал, что у меня нет ни одного шанса. Я работал на рудниках и мне надоело каждый день долбить камень и смотреть на злобные хари вокруг. Там смерть приходит не сразу, там умирают медленно и мучительно. Быструю смерть еще нужно заслужить. Но здесь я, кажется, ее уже заслужил.
   - Ты рассуждаешь, как самоубийца. Представь, что будет с твоей матерью, когда она узнает о твоей смерти?
   - Она меня уже похоронила, когда узнала, что я попал на рудники. И вообще, знать, что я осужден пожизненно, думаешь для нее это счастье? Так что, хуже не будет. Все, что только было на этой планете худшего, уже произошло.
   - Я не позволю тебе умереть, - отчеканил Антон.
   - Спасибо, друг, за теплые слова, но ты не забывай, что если бы мы даже выжили, нам бы пришлось потом сражаться друг с другом. И как ты тогда поступишь?
   У Антона не было ответа на этот вопрос.
   На следующий день Николай все же начал тренироваться. Свои действия он объяснил так:
   - Мы с тобой оба русские и мы - одна команда. От моей жизни зависит и твоя жизнь. Поэтому я не могу покинуть этот мир просто так. Я не собираюсь опускать руки и намерен биться со всей яростью до последнего вздоха. Пусть все помнят русских парней. Так что рано еще чертям клясться на крови.
   - Это правильно, - сказал тогда Антон, - я уважаю твой выбор. Все-таки мы мужчины и мы должны сражаться до последнего глотка воздуха, а там уж как судьба рассудит. Главное ведь то, что останется в людской памяти после нас. На свете еще не изобретено более совершенного секрета вечности, чем стать героем в глазах толпы. Или гением. Но гениальность нам не светит. А вот героизм мы вполне можем проявить.
   В тот же день на вечерней тренировке Антон сказал Николаю:
   - Ты поступил по мужски, когда решил отомстить за сестру. Такое зло не должно было оставаться безнаказанным. Иначе как бы ты потом с этим жил. Немногие решились бы на такой поступок. Твоя сестра отомщена и ты поступил правильно. Где-то тебя ждет награда.
   - Только вот знать бы где. Но все Антон, хватит меня утешать! Давай лучше учи меня делу, чтобы я еще смог побороться со злом, - ответил Николай и они больше не возвращались к этой теме.
   Все же за неделю до начала боев к Антону подошли поляк и англичанин и сказали, что готовы присоединиться к Антону. Тогда Антон начал обучать всех действовать сообща. В бою он предложил всем стоять спинами друг к другу, образуя квадрат и так и сражаться. Первыми ни на кого не нападать, прикрывать друг друга и помогать друг другу. Все согласились так действовать и начали тренироваться. Времени оставалось немного, но все же можно было успеть отработать какие-то совместные действия.
   И теперь Антон отдыхал в своей камере и перебирал в памяти все события последних месяцев. До боев оставалось три дня. Всего лишь три дня и прольется первая кровь современных гладиаторов.
  
   Глава 6
  
   Влад и Света сидели в своей комментаторской кабине и смотрели вниз, на пустую арену Нового Колизея.
   - Да, подумать только, - задумчиво произнесла Света, - завтра все это поле будет покрыто кровью.
   - Ну, не все, но будет кровь, это точно, - закивал головой Влад.
   - Сейчас такая тишина вокруг, все закончено, все готово. А завтра утром вся эта тишина взорвется и огласится криками кровожадной толпы. Влад, вот ты мне скажи, как такое возможно, что мы шли, шли к цивилизации, а пришли вот к этому? - Света показала рукой на арену, - неужели это варварство - это будущее человечества? Мы же опустились. Неужели современным людям приятно смотреть на страдания других людей?
   - Понимаешь, Света, души человеческие не меняются. Меняется техника, она совершенствуется. А в душе человек как был кровожадным варваром, так им и остался. Прав Ольшанский, когда говорит, что всем людям во все времена будут нужны только хлеб и зрелища. А это просто демократия дошла до такого уровня, что выносит все пороки общества наружу.
   - Влад, мне страшно за этот мир, мне страшно за моих родителей и за будущих детей. В каком мире будут жить они? В кровавом и жестоком?
   - Ну, посмотрим, посмотрим, Свет, - Влад взял ладонь Светы в свои ладони, - еще же ничего не начиналось. Может быть, люди увидев это, образумятся.
   - Влад, я боюсь, я не справлюсь.
   - Справишься Света, я тебя в беде не оставлю.
   Девушка сидела рядом с Владом и опустила голову ему на плечо. Влад освободил руку и погладил девушку по волосам.
  
   На следующий день притихший было Новый Колизей ожил. Все вокруг зашевелилось, закопошилось, пришло в движение. Люди ожидали начала гладиаторских игр. Десятки тысяч людей, заранее купивших себе билеты в амфитеатр на первый день боев хлынули из окружающих амфитеатр гостиниц, ближних городов и пригородов в Гуан-Куай, чтобы к девяти часам успеть на церемонию открытия игр.
  В девять часов утра по местному времени на арене Колизея должно было начаться театрализованное представление на тему гладиаторских боев. Виктор Ольшанский пригласил лучших танцоров и акробатов мира, которые покажут танцы с мечами и различные акробатические трюки. В начале одиннадцатого, после того, как закончится представление, на арене Колизея несколько песен споет король современной поп-музыки, канадец Рэй Квентин, потом с речью выступит основатель проекта Виктор Ольшанский и в одиннадцать часов начнутся бои.
   В девять часов утра Виктор Ольшанский, одетый в пурпурную тогу и с золотым венком на голове сидел в своей вип-ложе, окруженный своими приближенными людьми и почетными гостями со всего мира, прибывшими в Гуан-Куай чтобы посмотреть бои гладиаторов. Его собственная вип-ложа и еще несколько вип-лож рангом пониже, располагалась на первом ярусе амфитеатра, в восточной его части. Этот ярус состоял только из вип-лож и комментаторских кабин различных телекомпаний со всего мира. Виктор Ольшанский сидел на троне, который располагался на возвышении. Трон и самого Ольшанского было видно большинству зрителей амфитеатра. По правую и левую руки Ольшанского, на маленьких тронах сидели две ослепительно красивые блондинки. Они были сестрами-близняшками. Виктор познакомился с ними пять лет назад, когда отдыхал в Ницце и с тех пор не расставался с ними больше чем на неделю. Родители близняшек были русскими, но уехали жить во Францию, там же и родили девочек. Девушки до встречи с Ольшанским никогда не были в России и плохо знали русский язык. Когда Виктор познакомился с девушками, им было по двадцать восемь лет, но разница в возрасте с Ольшанским не смутила их, они продолжили общаться и вскоре обе они оказались в постели Виктора. Виктор полюбил их обеих и не выделял никого из них. Они обе были разными по характеру, но это не мешало отношениям, а наоборот вносило дополнитеьную прелесть. Они дополняли друг друга и Виктор сильнее любил их обеих вместе, чем каждую из них по отдельности. Девушки тоже любили Виктора и никакой ревности между ними не было, ведь любовью они занимались всегда вместе, всегда втроем. Виктор заставил их выучить русский язык, так как терпеть не мог другие языки, хотя и разговаривал на английском в совершенстве.
   В девять часов на арене амфитеатра началось представление. Актерами разыгрывались сцены боев, танцоры танцевали с мечами, акробаты выполняли различные трюки. Николай Чернов, правая рука Виктора, стоявший за троном постоянно информировал Виктора обо всем, что творилось в мире и что касалось в первую очередь интересов Виктора.
   - Более двух миллиардов людей уже смотрят трансляцию открытия во всем мире, - Николай говорил Виктору, высовывая голову из-за трона по левую руку Виктора.
   - Отлично, отлично! - Виктор сместился к Николаю, чтобы разговаривать с ним и лучше его слышать, - ты посмотри на все это, - он простер руку вперед и обвел ладонью арену Нового Колизея, на которой исполняли танец танцоры, - неужели наша мечта сбывается? Коля, я сейчас заплачу, я сейчас пойду танцевать вместе с ними! - Виктор закрыл лицо руками. Виктор запланировал, что до своего выступления он должен будет сидеть на троне, но радость распирала его и он не знал, что делать от радости. Ему хотелось прыгать, бегать, обниматься с друзьями!
   Николай понял, в каком состоянии сейчас пребывает Виктор и улыбнулся.
   - Вить, давай лучше встань, выйдем в коридор и походишь там. А то тебе еще речь говорить, а ты в сильнейшем волнении.
   - Коля, а хочешь я тебя сейчас поцелую, - радостно прошептал Виктор и потянулся рукой к голове Николая, но не достал ее. Николай схватил в свои ладони левую ладонь Виктора.
   - Вить, я серьезно говорю, тебе нужно пройтись, подвигаться, спустить пар. Выбросить лишние гормоны.
   - Ты думаешь? - удивленно спросил Виктор. - Думаешь мне это сейчас нужно? А как же порядок. Я же должен сидеть пока здесь.
   - Ты сам для себя установил этот порядок, сам же его можешь и нарушить. Что они, не успеют на тебя насмотреться, что-ли? - Николай обвел рукой трибуны.
   - Ладно, пойдем, попрыгаю там, - Виктор поднялся с трона. Мария и Диана, две прекрасные близняшки хотели последовать за ним, но Виктор остановил их жестом. Также он остановил и других гостей, которые хотели поговорить с Виктором и вышел из ложи вдвоем с Николаем.
  
   Влад начал свой репортаж с того, что взял несколько интерьвью у зрителей, которые рассаживались на трибунах. Он со Светой и оператором поднялись на третий этаж и поспрашивали людей различных национальностей, как они относятся к гладиаторским играм. Последними Влад проинтервьюировал пожилую супружескую пару из Норвегии, которые сказали Владу, что у них абонемент на все бои и они будут сидеть во время представлений на одном и том же месте. Влад решил время от времени брать у них интервью. Потом все спустились в кабину, где Влад и Света начали комментировать представление.
   - Итак, друзья, мы сейчас наблюдаем за танцами лучших танцевальных коллективов со всего мира, - говорил Влад в эфир, после короткого вступления, после того как представил слушателям себя и Свету, - замечательно танцуют эти люди. Организаторы не поскупились пригласить на шоу настоящих мастеров. А ты что думаешь, Света, тебе нравятся эти танцы?
   - Да, Влад, мне эти танцы очень нравятся, - отвечала Света в прямой эфир, - и, честно говоря, я была бы не против, если бы только такие танцы и продолжались сегодня целый день и все остальные дни.
   - Я тебя очень хорошо понимаю, Свет, но это шоу - это выбор зрителей, выбор миллионов, даже миллиардов человек со всего мира. Они так решили, и вот мы сейчас присутствуем на открытии нового грандиозного проекта.
   - А ты не думаешь, Влад, что зрители сами не понимают, чего хотят?
   - Ну, об этом еще рано судить. Вот как начнутся сами бои, как пойдут первые отзывы о них, тогда и станет ясно, по душе они зрителям или нет. Так, посмотрим, что у нас творится в восточной части. Ага, наш сегодняшний самый главный затейник и шоумен, организатор всего вот этого, собственно не только шоу, но и строитель всего этого места, покидает свой трон, оставляя прекрасных блондинок скучать в одиночестве. Но посмотрите, что творится на арене, посмотрите, что делают эти китайские акробаты! Это невероятно! Нет, скучать блондинкам точно не придется, если на арене выступают такие мастера развлечений!
  
   Виктор не вернулся на свой трон ни когда выступали акробаты, ни когда исполнял свои песни Рэй Квентин. Виктор был просто не способен сидеть в таком взвинченном состоянии. И в коридоре, где он расхаживал взад-вперед и иногда останавливался перед дверью, чтобы взглянуть на зрителей, он слышал, как толпа оглушительно приветствовала канадскую суперзвезду. В коридоре он слушал песни Рэя Квентина. В коридор выходили гости его ложи, но Виктор просил их вернуться на свои места, вышел Мгуаба Чгонг, главный таиландский партнер Виктора по бизнесу, поздравлял Виктора с победой, пытался обнять его, хлопал по плечу, пока Виктор не попросил Чернова усадить Мгуабу на место. Наконец, пришло время для речи Виктора.
   Чернов проводил Виктора до самого выхода на арену Колизея, оценивающим взглядом оглядел его с ног до головы, расправил складки тоги и пожелал Виктору удачи.
   Виктор вышел на арену Колизея. Это было невероятное ощущение! Миллиарды людей со всех краев планеты смотрели сейчас на Виктора. Виктор словно бы переместился во времени на два тысячелетия назад и стал императором Рима. Он действительно был велик в эти мгновения, он ощущал свое величие каждой клеткой своего тела, точно также, как это чувствовали те древние люди, командовавшие армиями, посылавшие на смерть людей, ставшие при жизни богами. Он шел по песку, пока еще белому, но на который скоро прольется кровь и старался запомнить каждое мгновение. Каждое мгновение, которое навсегда войдет в историю, которое станет великим и вечным.
   Безусловно, Виктор в эти мгновения был самым великим, самым знаменитым человеком на планете. И самым счастливым. Никогда еще до этих мгновений Виктор не испытывал ничего подобного. Виктор родился уже в очень богатой семье и ему не был знаком вкус борьбы за место под солнцем, ему не было знакомо чувство особенной гордости за себя, когда ты добиваешься успехов в социуме, превосходишь других людей. Конечно, и он испытывал гордость, когда увеличивал обороты своих компаний, покупал нужные ему пакеты акций. Но это все было не то, тогда ощущения от своих маленьких побед были гораздо слабее, чем сегодня. Гораздо слабее, чем сегодняшнее чувство великого удовлетворения от самой значительной победы в его жизни.
   Виктор взошел на трибуну в центре арены, поправил микрофон и начал свою речь на английском языке:
   - Дорогие друзья из разных стран мира! Мы все собрались с вами сегодня здесь для того, чтобы открыть для себя нечто новое, хотя и одновременно древнее. Это то, что позволит нам почувствовать вкус к жизни, когда мы увидим, какой ценой люди борятся за свою жизнь...
  
   Влад со Светой комментировали происходящее на арене из своей комментаторской кабины:
   - Как ты думаешь, Света, счастлив сейчас Виктор Ольшанский, добился ли он того, чего хотел и не будет ли его мучить теперь депрессия достижения?
   - Безусловно, я думаю, что он счастлив. А насчет депрессии, так мы с вами, уважаемые телезрители, знаем, что Виктор Сергеевич у нас большой эксцентрик и экстремал и если ему станет скучно, он обязательно придумает для себя какое-нибудь новое дело, новое развлечение.
   - Да, я абсолютно согласен с тобой, Света. От себя я еще могу добавить, что у Виктора Сергеевича всегда под рукой его великолепные блондинки и я думаю, они избавят его от скуки, если он вдруг когда-нибудь заскучает. А ты как думаешь, Света?
   - Я думаю, что его блондинки выглядят просто сногсшибательно! И если бы я была Виктором Сергеевичем, я бы не поменяла общество этих прекраснейших женщин ни на какие дела и ни на какие зрелища!
   - Замечательно, Света! Я думаю, лучшего комплимента для этих девушек просто не существует. А теперь, друзья, давайте отвлечемся хоть на минуту и послушаем хотя бы окончание речи Виктора Ольшанского...
  
   - Поэтому, друзья, многие тысячи людей построили для вас это место, - продолжал свою речь Виктор Ольшанский с трибуны, - где вы можете получать истинное удовольствие, смотря бои, о которых раньше можно было только мечтать. И я очень надеюсь, что вы оцените это зрелище положительно. Итак, дорогие друзья, я рад приветствовать вас на боях гладиаторов! Позвольте считать бои открытыми! Желаю вам приятного просмотра! Сейчас сюда выйдут первые гладиаторы. Итак, до встречи на зрительских местах! - Виктор Ольшанский поклонился, спустился с трибуны и направился к северному выходу с арены.
  
   Минут пять на арене ничего не происходило, зрители возбужденно шумели в предвкушении жестокого зрелища. Потом на арену из северных и южных ворот стали выходить гладиаторы. Раздались оглушительные аплодисменты и стадион заревел.
  
   Влад со Светой продолжали репортаж из своей кабины:
   - Посмотрите что творится на трибунах, - кричал в микрофон Влад, пытаясь перекричать ревущий стадион, - так присутствующие на стадионе зрители приветствуют появление гладиаторов! Какой безумный восторг! Но эти люди это заслужили, нужно отдать им должное. Они вышли сегодня умирать, чтобы доставить удовольствие толпе! А тебе, Света, нравится этот восторг зрителей?
   - Нравится! - прокричала в микрофон Света, - но почему у них на спинах номера, словно у футболистов?
   - Это для того, чтобы зрители могли голосовать за понравившихся им гладиаторов. В каждой команде по пятнадцать человек и гладиаторы имеют номера, которые крепятся у них на задней части панциря, ну как у спортсменов сзади на футболках. Как вы видите, доспехи обеих команд отличаются цветами. На командном этапе так и будет. Одна команда будет одета в доспехи черного цвета, другая в доспехи серого, стального цвета. Организаторы игр решили не мудрствовать лукаво и на начальном этапе команды будут сражаться друг с другом в порядке очереди, то есть, первая команда будет сражаться со второй, третья с четвертой и так далее. Для второго этапа командных боев между победившими командами будет проведена жеребьевка за право сражаться друг с другом. Сегодня первый день боев и на первый бой вышли команды номер один, которая одета в черные доспехи и команда номер два, одетая в серые доспехи. Итак, друзья, вот перед вами ритуал приветствия. Обе команды построились кругом лицом к зрителям и произносят по-английски: " Обреченные на смерть приветствуют вас". То есть, они приветствуют всех нас, всех зрителей, а не как в Древнем Риме приветствовали только императора. Итак, внимание, команды сходятся лицом друг к другу в середине арены, стучат барабаны, барабанный бой замолкает и начинается бой гладиаторов...
  
   Глава 7
  
   Антон наблюдал за церемонией открытия гладиаторских игр и первыми боями на экране телевизора. В углу тренировочного зала, где тренировался Антон и другие гладиаторы из его команды, была установлена большая плазменная панель и расставлены стулья для того, чтобы желающие смогли посмотреть гладиаторские бои. И хотя команде гладиаторов, в которой состоял Антон и которой присвоили 72-й номер предстояло сражаться уже через четыре дня, в ближайшую пятницу, никто из гладиаторов не взял в руки оружие и не стал тренироваться, пока не досмотрел все бои первого дня от начала и до конца. Руководство игр даже изменило в первый день боев для несражающихся в этот день гладиаторов расписание тренировок, чтобы гладиаторы смогли " понюхать пороху", своими глазами увидеть то действо, в котором им всем предстоит участвовать. Вечернюю тренировку перенесли на более позднее время, а утренней тренировки просто не было. Впрочем, желающие могли тренироваться, пока шла трансляция боев, но желающих не нашлось. Антон тоже не спешил браться за меч. Все-таки посмотреть бои было необходимо.
   Антон и остальные гладиаторы его команды с самого начала трансляции затаив дыхание наблюдали за всем, что происходило на арене Нового Колизея. Транслировал игры какой-то англоговорящий канал и Антон, достаточно хорошо владеющий английским, понимал комментарии к трансляции. Закончил свою речь главный идеолог и организатор игр Виктор Ольшанский, поднялся в свою ложу и сел на свой трон. На арену вышли гладиаторы в серых и черных доспехах, поприветствовали зрителей и бой начался. На арену полилась первая кровь.
   Антон видел, с какой яростью набросились друг на друга гладиаторы. Большинство из них были вооружены также, как и Антон, круглым щитом и коротким мечом. Противники достаточно умело отражали удары друг друга, но иногда кто-нибудь ошибался и получал режущий удар мечом по руке или ноге. Раненый гладиатор был уже не так быстр и ловок и проигрывал. Пока противники искали с кем сражаться и делились на двойки один гладиатор из черных зашел в тыл уже сражающемуся серому и заколол его сзади в шею. Так черные в самом начале получили преимущество, которое потом развили. Один из черных нанес ранение в руку серому, от чего серый выронил меч. Еще несколько секунд серый отбивался от града ударов черного щитом, но черный рассек ему режущим ударом колено и серый упал. Черный воспользовался этим и отрубил ему голову. Часть стадиона, вероятно болеющая за черных, взревела от восторга. В конце тридцатиминутного боя на ногах стояли двенадцать черных и пять серых. Команда под номером один, сражающаяся в черных доспехах победила первый бой и вышла в следующий круг боев.
   Когда Антон досмотрел все восемь боев первого дня, на душе у него было муторно. Столько пролитой крови он видел только в боевиках или триллерах, но здесь кровь была настоящей. Остальные гладиаторы тоже вставали со своих мест молча, погруженные в себя, под впечатлением от увиденного. Антона спасала лишь мысль, что двум смертям не бывать, а одной не миновать. Перспектива пожизненного сидения в клетке была хуже смерти.
  
   Вечером, после окончания своей работы, Влад и Света сидели за столиком гостиничного ресторана. Они откомментировали все восемь боев, отдохнули пару часов и Влад пригласил девушку в ресторан. Света не отказалась.
   - Знаешь, Влад, мне сейчас кусок в горло не лезет, - Света показала рукой на блюдо из морепродуктов, стоящее перед ней и до которого она так и не дотронулась, - и так каждый день по восемь боев. Это же целое море крови! С ума сойти!
   - Во втором круге командных боев будет уже легче, - Влад в отличие от Светы не страдал отсутствием аппетита и уплетал бифштекс за обе щеки, - всего четыре боя в день, - в паузе между пережевываниями сообщил Влад.
   - Я знаю, что будет легче, но, в любом случае, для меня это слишком тяжело.
   Влад отложил вилку и нож, отставил подальше свою тарелку и внимательно посмотрел на Свету.
   - Свет, ты бы поела хоть что-нибудь, - попросил девушку Влад, - зачем ты себя так изводишь? Ну нельзя же так!
   - А завтра это снова повторится, - девушка, как будто, не слушала Влада, - и послезавтра и после послезавтра...
   - Света, если мы с тобой это выдержим, то мы заработаем хорошие деньги и сделаем себе отличную карьеру.
   - Знаешь, Влад, - наконец девушка обратила внимание на Влада, - я вот все думаю, деньги, карьера, статус... А там, - Света махнула рукой в сторону амфитеатра, - люди каждый день будут лишать друг друга жизни, отрубать друг другу руки и головы, лить свою и чужую кровь. И что, по сравнению с этим, значит моя карьера?
   - Света, не смешивай, пожалуйста, работу и свою жизнь, свой взгляд на этот мир. Ты думаешь, мне приятно это комментировать и смотреть на это? Да я бы с удовольствием сейчас ушел бы комментировать волейбол или биатлон. Я даже собачьи бои не могу спокойно смотреть, мне жалко этих животных! Но мы - профессионалы и это наша работа. Мы как солдаты, нас куда пошлют, туда мы и идем и в этом наш профессионализм, что мы можем выполнить почти любой приказ. Но, после того, как мы выполним вот эту нашу работу, после того, как эти игры закончатся, уже нами не смогут помыкать, уже мы будем выбирать ту работу, которая нравится именно нам. И ради этого я готов остаться здесь до конца.
   Девушка, казалось, слушала Влада, но ничего ему не отвечала и Влад продолжил:
   - У этих людей, которых мы с тобой видели на арене, был выбор вообще не появляться здесь, а спокойно сидеть себе в своих камерах. Но они выбрали бои и никто их насильно не заставляет драться. Они сами этого хотят. Так почему тебе должно быть их жалко? К тому же - они серьезные преступники, убийцы, встреться ты им где-нибудь в темной подворотне, они бы тебя не пожалели. Так что смотри на это, как на необходимую работу, не более того.
   - Тебя послушать, так все так просто получается, - покачала головой Света, - да мне даже страшно на это смотреть!
   - Плохо, что теперь зрители по интернету могут видеть все, что происходит у нас в студии. А то бы я посадил бы тебя где-нибудь в углу с книжкой и сиди себе спокойно, иногда говори что-нибудь, соглашайся со мной. А сейчас просто выбери точку, выше арены, чтобы не видеть боя и смотри туда и вставляй иногда какую-нибудь реплику. Я думаю, наше начальство не рассердится, что буду говорить в основном я, все-таки бои, это дело мужское. А теперь поешь хоть немного, прошу тебя, - Влад положил свою ладонь на ладонь девушки и погладил ее.
   Света взяла палочки и начала лениво ковыряться в тарелке...
   После ужина Влад проводил девушку до ее номера и они остановились на мгновение, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Влад повернулся лицом к девушке и не смог преодолеть искушение провести ладонью по ее лицу. Света не отстранилась и тогда Влад обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал. Света тоже обняла Влада и они несколько секунд целовались. Потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим номерам, пытаясь осмыслить все, что произошло с ними за день.
  
   Все последующие дни после начала боев и до своего первого боя команда, в которой предстояло сражаться Антону провела в напряженных тренировках. Нет, гладиаторы не пытались объединиться, продолжали тренироваться разрозненно, как и тренировались до просмотра боев, но все же они понимали, что хоть малейшая слаженность необходима. Ведь побеждает та команда из двух, в которой по окончании времени боя на ногах стоит большее количество людей, а значит необходимо защищать своего товарища по команде. Прошедшие бои показали, что численное преимущество сказывается на исходе боя и, как правило, побеждала та команда, боец которой первым вывел из строя бойца противника.
   Плазменная панель продолжала трансляцию боев в тренировочном зале и будет продолжать транслировать бои до самого их окончания, но гладиаторы уже не отвлекались на просмотр боев. Все понимали, что от физической формы и мастерства будет зависеть исход поединка, а не оттого, сколько боев просмотрит гладиатор. Антон и его маленькая бригада учились действовать слаженно и прикрывать друг друга. Они отошли подальше от экрана, чтобы он не отвлекал их и оставляли все силы на тренировках. Все что Антон знал, он старался передать своим товарищам, но времени оставалось слишком мало, чтобы мастерски успеть овладеть искусством боя. Гладиаторы почти не общались между собой, все были напряжены и Антон тоже старался выложиться на тренировках, чтобы сразу заснуть, чтобы голову не засоряли различные мысли и воспоминания. Начнутся воспоминания, вернется жалость к себе, вернуться мысли о своей тяжелой и несправедливой доле. Сон пропадет и на кровавую арену выйдет слабый и безвольный человек. И что может такой человек противопоставить настоящему гладиатору, который всегда готов к смерти, но собирается продать свою жизнь дорогой ценой? Антон тревожился, что в ночь с четверга на пятницу ему не удастся заснуть, но вечером он себя вполне нормально чувствовал. Он смог настроить себя на то, чтобы не иметь лишних мыслей в голове. В этом помогли и советы барона, его учителя. Антон подробно вспомнил, что ему говорил о предбоевом настрое его учитель, вспомнил, как он сам настраивался, когда участвовал в турнирах и не чувствовал в себе ни особого страха, ни панической неуверенности в своих силах. Он старался не вспоминать в эти дни свою прошлую жизнь, старался превратить себя в железную машину. И это ему удалось. В четверг он решил не подвергать себя слишком большим нагрузкам и то же самое посоветовал сделать и парням из своей бригады. Важно было в предбоевой день не переусердствовать, чтобы не выйти на арену с ослабевшими руками и ногами. После вечерней тренировки он принял душ, перекусил и прилег на кровать с книжкой в руке. Это была фантастическая сага о войне между людьми и инопланетянами. Такое незамысловатое чтиво отвлекло Антона от тягостного предбоевого томления. Это еще барон советовал Антону накануне вечером, перед днем боя заниматься чем-нибудь легким и приятным, доставляющим душевное удовольствие и не требующим значительных умственных и физических усилий. Поиграть на каком-нибудь музыкальном инструменте, петь, рисовать, рассматривать марки или читать книгу. В общем, заняться своим хобби. Здесь, в клетке, у Антона был невеликий выбор чем себя занять, он мог позволить себе разве что взять книгу в руки и начать ее читать, что он и сделал. Однако книга оказалась интересной и увлекла его и он читал до тех пор, пока его не начало клонить в сон. Тогда он отложил книгу и заснул. Проснулся Антон в восемь часов утра в пятницу и первой мыслью его была такая, что сегодня ему предстоит драться так, как он еще никогда в жизни не дрался и испытать на себе, что чувствовали раньше люди, вступая друг с другом в смертельную схватку на мечах.
  
   Глава 8
  
   В четвертом по счету бое, в пятницу должны были сразиться между собой команды 71 и 72. В составе 72-й команды гладиаторов на арену амфитеатра должен был выйти и Антон.
   В половине первого пополудни 72-я команда гладиаторов облачалась в доспехи перед боем. Без пяти минут час должен будет состояться их выход на арену и в час начнется бой.
   Сначала все гладиаторы семьдесят второй команды сняли с себя все повседневные, тренировочные одежды и надели серые рубахи из грубой ткани, длиной чуть выше колен, подпоясались поясами из грубой кожи, а потом уже стали одевать доспехи. Антон неторопливо зашнуровывал на правом боку панцирь, из какого-то легкого и мягкого металла, обтянутый кожей. Антон предположил, что этот панцирь вполне способен выдержать и колющий и рубящий удар большой силы, но при сильном ударе он может погнуться и причинить боль человеку, носящему его. С левого бока панцирь вращался на петлях и не имел слабых мест, а справа, в месте шнуровки оставался зазор два-три сантиметра и туда мог проникнуть меч, кинжал или копье. Два поножья, защищавших голень, Антон надел еще до панциря. Зашнуровав панцирь, он окинул себя критическим взглядом. Колени, бедра и пах были не защищены. Антон окинул взглядом зал, в котором происходило облачение. Этот зал тоже располагался в подземной части амфитеатра и сюда, как и в блок 28 N, где тренировалась 72-я команда, тоже не проникало солнце. Но, в отличие от двадцать восьмого блока, который был оборудован по последнему слову техники, в этом зале, где облачались перед боями гладиаторы был воссоздан дух эпохи Древнего Рима. Никакого электричества и вообще не было ни одного предмета, который напомнил бы о том, сейчас вторая половина двадцать первого века. На стенах горели факелы, доспехи были сложены на каменные столы и вокруг гладиаторов сновали несколько консультантов-надсмотрщиков, которые были одеты в длинные коричневые подпоясанные рубахи. Надсмотрщики помогали гладиаторам облачаться в доспехи.
   Антон вгляделся в лица гладиаторов. Китайцы что-то оживленно обсуждали между собой, французы крестились, американцы рассекали воздух ударами коротких мечей. Остальные продолжали угрюмо и неторопливо облачаться.
   Антон начал надевать поручни. Поручни, также как и поножья были из кожи, с нашитыми на нее металлическими пластинами. Поручни защищали предплечья гладиаторов, но локти и плечи были открыты. С одной стороны это было хорошо, можно было легко и быстро вращать рукой в разные стороны, но, с другой стороны, серьезное ранение в плечо выведет из строя всю руку. Рядом облачалась антонова бригада. Николай уже примерял на голову шлем, Питер, англичанин, присоединившийся к Антону, вешал на пояс ножны с кинжалом, Анджей, поляк, примкнувший последним к Антону, взвешивал в руке свое копье.
   Антон зашнуровал последний поручень и стал выбирать себе шлем. Шлемы все были одинаковой формы, сверху круглые, не имеющие никаких выступов и шипов, сзади шлем полностью прикрывал шею, две пластины металла по бокам защищали щеки, а узкая полоска металла в центре защищала нос. Наконец Антон выбрал себе подходящий по размеру шлем. Теперь Антон был полностью облачен в доспехи и ему нужно было вооружиться. Он подошел к столу с оружием, возле которого топтались несколько гладиаторов. На столе лежало много коротких, одинакового размера мечей, одинаковых круглых щитов, несколько двуручных мечей, кинжалов и копий.
   Антон взял один из мечей, проверил его остроту, слегка проведя по нему пальцем и отложил его. Меч показался ему недостаточно острым. Тогда Антон проверил остроту другого меча и удовлетворенно кивнул. Этот меч показался Антону надежным и он оставил его в своей правой руке. Круглые щиты все были одинаковые, поэтому Антон продел левое предплечье в обе ручки щита и попробовал щит на вес. Щит был не тяжелым, Антон мог свободно двигать рукой в разных направлениях.
   Как только Антон опробовал на вес свой щит, один из надсмотрщиков, стоявший между столами в центре зала захлопал в ладоши и позвал всех гладиаторов подойти к нему. Он обращался к ним, как и все остальные тюремные работники на английском языке. Почти все гладиаторы 72-й команды могли уже более-менее сносно говорить по-английски и понимали большую часть из того, что говорили им. Когда гладиаторы окружили надсмотрщика, он начал рассказывать им о том, как следует вести себя сразу после выхода на арену. Прежде всего следовало дойти до середины арены, всей команде стать кругом, лицом к зрителям и поприветствовать их на английском следующим образом: " Обреченные на смерть приветствуют вас". Причем сделать это нужно было слаженно, отчего гладиаторы несколько раз потренировались и произнесли хором приветствие для зрителей. Надсмотрщик сказал, что он выйдет вместе с ними на арену и когда нужно будет приветствовать зрителей, он взмахнет жезлом. Точно также поприветствует зрителей и другая команда, которая выйдет на арену с южных ворот амфитеатра вместе со своим надсмотрщиком. Обе команды должны будут вместе поприветствовать зрителей. После приветствия команде нужно будет растянуться в цепочку и стать лицом к команде противника. Далее над тишину амфитеатра прервет барабанная трель, возвещающая гладиаторов о том, что им следует приготовиться к бою и когда трель прервется, начнется бой.
   Сказав все, что нужно знать гладиаторам, надсмотрщик проверил, все ли гладиаторы соответствующим образом экипированы и вооружены и когда убедился, что все готовы, вышел в единственную дверь из зала. Через несколько минут он появился вновь и приказал гладиаторам следовать за ним. Семьдесят вторая команда вышла из зала и пошла дальше по каменному и освещенному факелами коридору, по которому с другой стороны их привели в зал. Через несколько минут гладиаторы вышли из коридора и оказались в огромном полукруглом зале, в полукруглой части которого лучами уходили в глубины подземелья ответвления коридоров. В середине плоской части зала был гладкий проход вверх. Зал был освещен факелами, но из этого прохода в зал проникало тусклое освещение и Антон, еще не видя, что там будет, в конце прохода, догадался, что это солнечные лучи, проникающие сверху, в зал. Значит там, вверху, был выход на арену амфитеатра.
   Надсмотрщик жестом пригласил гладиаторов следовать за ним и они стали подниматься по проходу. Вверху в конце прохода Антон увидел решетчатые деревянные ворота, которые при приближении гладиаторов начали подниматься, скрепя цепями. Рядом с Антоном шагали Николай, поляк и англичанин. Еще при выходе из коридора в полукруглую залу вся четверка товарищей нашла друг друга и теперь они старались держаться вместе. Антон похлопал Николая по плечу, заглянул в лица Питера и Анджея. Они кивнули Антону, давая понять, что все в порядке.
   Наконец гладиаторы вышли на залитую солнцем арену. Антон несколько месяцев не видел солнца и зажмурился на несколько секунд, привыкая к солнечному свету. Другие гладиаторы тоже жмурились и терли глаза. Амфитеатр заревел, приветствуя появление на арене новых, шедших на смерть людей. Антон огляделся вокруг. Гигантская людская масса на трибунах колыхалась, шевелилась, бурлила, кричала. Антон почувствовал себя песчинкой, затерянной в море вечности. Он остановился на несколько секунд, еще раз зажмурился и внутренне собрался. Если ему предстоит сегодня умереть, то нужно это сделать достойно, чтобы его родным людям не было стыдно за него. Он открыл глаза и побежал догонять других гладиаторов, ушедших вперед. Трое товарищей Антона шли позади команды, ожидая Антона. Антон догнал свою бригаду и перешел на шаг. Он думал о том, что если кто из родных сейчас смотрит эти бои, то если Антону суждено погибнуть или получить ранение, никто из них даже не узнает об этом. Лица гладиаторов скрыты шлемами. Единственное, что отличает гладиаторов друг от друга, это их номера. Еще вчера, на жеребьевке Антону достался тринадцатый, несчастливый номер и сегодня, когда Антон надел на себя панцирь, один из надсмотрщиков закрепил полотно с цифрами тринадцать на спинной части панциря Антона.
   Но, с другой стороны, это даже хорошо, что родные не узнают о его гибели. Да и вряд ли Лена станет смотреть эти бои. Ей не нравились даже фильмы, в которых льется кровь, а здесь, на этой арене кровь настоящая, и умирают здесь по-настоящему, а не как в кино.
   Антон увидел гладиаторов-противников. Лиц их не было видно за пластинами шлемов, но у некоторых из них глаза беспокойно бегали, у других смотрели прямо и твердо. Обе команды по приказу своих надсмотрщиков стали выстраиваться в круги для приветствия. Когда команды выстроились, оба надсмотрщика махнули жезлами и обе команды хором поприветствовали зрителей. Потом команды построились в две линии лицом друг к другу. Амфитеатр на мгновение замолк и раздался барабанный бой. Это были последние мгновения перед схваткой. Антон искал взглядами своих товарищей, его товарищи искали взглядами друг друга, чтобы в начале боя оказаться рядом и встать плечом к плечу. Бой барабанов умолк и обе команды с криками ярости бросились друг на друга. Амфитеатр взревел от восторга.
   Антон выбрал себе противника из гладиаторов черной команды и устремился к нему. Слева от него бежал Питер, справа Николай. Анджея Антон не заметил и уже не было времени смотреть по сторонам и искать его. Залязгали, ударившись друг о друга мечи, застучали друг о друга щиты, раздались первые крики раненых. Антон отбил первый удар противника щитом, нанес ответный удар, который противник также успешно отбил. Впереди, сзади, вокруг бились друг с другом гладиаторы. Хаотичное движение закончилось, гладиаторы, в основном, разбились на пары, решающая стадия битвы началась.
   Силы гладиаторов были свежи и они наносили друг по другу очень сильные колющие и рубящие удары. Антон заметил, что Николай справа отбивается сразу от двух противников, один из которых вооружен сразу двумя мечами. Значит, кого-то из серых уже ранили или убили, а может просто в пылу битвы сразу два противника напали на Николая. Николай пятился под натиском черных гладиаторов. Ему нужно было срочно помочь. Антон принял очередной удар противника на щит, мгновенно приблизился к нему и направил острие меча в бедро противника. Противник среагировал, отбил сверху кромкой щита удар Антона, но удар Антона настиг цели и острие его меча проткнуло бедро черного чуть выше колена.
   Черный вскрикнул от боли, оттолкнул от себя Антона своим щитом, но сам потерял равновесие и упал на спину. Антон воспользовался паузой и бросился на одного из противников Николая, который сражался с двумя мечами. Черный заметил движение, обернулся к Антону, одновременно нанося рубящий удар наотмашь и метя Антону по горлу. Антон поднырнул под удар противника и вонзил свой меч черному в горло. Из раны хлынула кровь, черный выпустил из рук оба меча и схватился за горло. С этим черным было покончено и Антон окинул взглядом поле боя. Рядом, справа, Николай контратаковал своего противника, теперь в одиночку сражавшегося с Николаем, двое серых и один черный лежали без движения слева, среди топчущихся и сражающихся друг с другом противников. Наконец раненый в горло противник Антона упал на песок и забился в конвульсиях, зато другой его противник, раненый в бедро, прихрамывая, вновь наступал на Антона.
   Сзади Антона Питер махал с огромной силой своим двуручным мечом, заставляя своего противника уходить от его ударов прыжками в разные стороны. Анджея Антон пока так и не заметил. Черный, раненый в бедро приближался.
   - Ну, раз тебе мало, тогда получай еще! - закричал Антон по-русски и бросился на черного.
   Черный остановился и начал отбиваться от града ударов Антона. Антон нанес очередной удар и черный подставил под удар свой меч. Мечи скрестились и от их столкновения посыпались искры. Так противники и застыли на несколько секунд, мечом к мечу и щитом к щиту, пока Антон не убрал резко свой меч от меча противника и не нанес черному удар по шлему без замаха. Тонкая полоса металла на шлеме, защищающая нос противника погнулась и на лице черного показалась кровь. Видимо, Антон оглушил противника, черный замотал головой, пытаясь придти в себя, но этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы Антон нанес черному еще один колющий удар в бедро противника. Меч Антона глубоко вошел в мягкие ткани ноги черного. Черный взревел от боли, Антон выдернул свой меч из бедра противника и черный упал на колени. Антон услышал, как черный заругался на английском. Антон опрокинул черного мощным ударом ноги в грудь, приставил к его горлу свой меч и сказал ему на русском:
   - Еще раз встанешь, убью!
   Черный закивал головой, вероятно понял, что от него хотят. Антон краем глаза уловил движение справа, оглянулся и вовремя, чтобы подставить свой щит под удар очередного противника. Еще один черный гладиатор, огромного роста и широкий в плечах, вооруженный длинным двуручным мечом атаковал Антона. Антон несколько раз отходил, уклоняясь от мощных боковых ударов противника, способных, наверное, сокрушить и щит, пока отходить стало некуда. Сзади плотным кольцом бились гладиаторы, Питер широко махал своим мечом и Антон рисковал сзади напороться на удар своего однокомандника, или противника. Огромный черный продолжал сыпать своими ударами. Вот он занес свой меч над головой, и нанес по Антону удар сверху. Антон отошел в сторону и меч противника вонзился в песок. Антон наступил на меч сначала одной ногой, а затем резко подпрыгнул и обрушился всей своей массой на руки черного, держащие меч. Черный разжал руки и меч упал на песок.
   Черный выхватил из ножен кинжал и попытался дотянуться до горла Антона. Кинжал не имел эфеса и был короче меча Антона. Антон сместился еще в сторону и нанес удар по руке противника. Черный закричал. На песок, вместе с кинжалом упали два пальца его правой руки. Черный оказался без оружия, но он быстро пришел в себя и схватил обеими руками за щит Антона, дернул его со всей силы на себя и вырвал щит из рук Антона.
   Антон стал наносить удары мечом по черному, но тот вдел в свое левое предплечье щит Антона и успешно отразил все его удары. Тогда Антон схватил свободной рукой черного за щит, опустил одну сторону щита так, чтобы была видна рука черного и с силой ударил по руке черного в области локтя. Щит черного упал на песок вместе с отрубленным предплечьем. Черный взревел от боли и схватился своей правой раненой ладонью за ошметки своей левой руки, из которых
  хлестала кровь.
   Антон уже не мог остановиться. Он заметил, что отрубил черному руку, вывел его из строя, но рефлекторно развернулся и полосонул черного мечом по горлу. Из разрезанного горла черного полилась кровь. Антон отвернулся от своего противника и осмотрел поле битвы. Вокруг него лежа, сидя, стоя сражались друг с другом гладиаторы. Соотношение сил, как показалось Антону, было примерно равным. Теперь на него никто не нападал и он мог помочь своим товарищам. Первым он заметил Питера со своим двуручным мечом, который бился с черным гладиатором, вооруженным мечом и щитом. Справа от себя он увидел лежащего без движения черного гладиатора с мечом в руке. Антон вырвал меч из рук черного и поспешил на помощь Питеру.
   Питер, вероятно, уже долго бился со своим противником и бился на равных. Оба гладиатора были измотаны и кружили друг перед другом, изредко пытаясь нанести друг другу удар. Антон с хода налетел на противника Питера, нанося удары обеими мечами. Черный начал пятиться, едва успевая подставлять под удары щит, пока не потерял равновесие и не упал. Питер воспользовался тем, что противник упал и не испытывая никаких угрызений совести перед лежащим человеком, начал наносить ему удары с замахом своим двуручным мечом. Несколько ударов черный отбил щитом, но один удар пришелся по шлему черного. Черный перестал двигаться, вероятно потеряв сознание, но Питер продолжал кромсать обездвиженное тело черного и черный вновь пришел в сознание от боли. Из ран на руках и ногах черного хлестала кровь.
   Антон оттолкнул Питера от черного гладиатора. Питер рванулся назад.
   - Все кончено, Питер! - заорал Антон на английском, преграждая Питеру путь, и когда Питер остановился перед ним, уже спокойнее добавил: - все кончено.
   Питер, наконец, осмысленно посмотрел на Антона.
   - Пойдем искать Николая и Анджея, - сказал Антон и Питер двинулся следом за Антоном.
   Все сражающиеся гладиаторы уже были измотаны, двигались, шатаясь, друг около друга, и пытались сделать выпад и нанести удар. В разных местах арены лежали обездвиженные и шевелящиеся тела черных и серых гладиаторов. Двое гладиаторов стоя на коленях сражались друг с другом на мечах, еще двое катались по песку, пытаясь задушить друг друга.
   Антон не знал, сколько времени прошло с начала битвы, но он насчитал восемь сражающихся пар и плюс он с Питером были свободны, значит преимущество было за серой, 72-й командой. Питер указал рукой на одну из сражающихся пар и Антон узнал в гладиаторе в серых доспехах Николая. Он, и его противник были без щитов и обеими руками держали свои короткие мечи. Они сцеплялись мечами и по несколько секунд стояли, кружась на одном месте лицом к лицу. Питер зашел сзади противника Николая и ударил черного мечом по спине. Черный обернулся и Николай воспользовался этим и воткнул свой меч в бедро противника. Черный с криком упал на песок.
   В этот момент над амфитеатром затрещали барабаны, возвещая зрителей о том, что бой закончен. Полчаса боя истекли.
  
   Глава 9
  
   В пятницу вечером Влад и Света сидели в своем любимом гостиничном ресторанчике за одним из столиков и вели беседу за ужином.
   - Я рад, что к тебе возвращается аппетит и вообще, жажда жизни, жажда новых свершений, - обратился к Свете Влад, после весьма продолжительной паузы в разговоре.
   - Брось свою иронию, - скривила губы Света, - я все равно категорически против этих боев.
   Света уже доела свое блюдо из морепродуктов и теперь лениво потягивала вино, закузывая его ананасом. Влад еще жевал свой любимый бифштекс.
   - Да я нисколько не иронизирую, - начал оправдываться Влад, - я серьезно искренне рад за тебя, рад, что ты себя хорошо чувствуешь. Значит, уже приспособилась.
   - А у меня есть какой-то выбор? - ухмыльнулась Света. - Раз уж я здесь осталась, то нужно как-то работать. Или увольняться. Но уходить нужно было еще до начала этих игр, еще до приезда сюда. Уходить и искать работу. А здесь уже поздно.
   - Да, ты права, Света, - Влад положил свою ладонь на ладонь девушки, - выбор сейчас у нас с тобой невелик.
   - Да и уйди я сейчас, как бы я тебя подставила. Я так не могу, так не по-человечески как-то получится.
   - Спасибо, Светочка, - Влад погладил ладонь девушки, - но верь мне, мы с тобой справимся. И я тебя в беде не оставлю.
   Света преданно смотрела в глаза Влада и Владу захотелось сказать ей нечто большее, чем простые слова поддержки, ему захотелось поведать ей о своем великом и прекрасном чувстве, которое уже зародилось у него в душе и теперь росло, обретая крылья. Но он посмотрел вокруг и счел обстановку ресторана не совсем соответствующей его романтическому настроению. В конце-концов, они были свободными людьми и в Таиланде было много более красивых и подходящих мест для произнесения прекрасных слов.
   - А знаешь, мне понравились сегодняшние бои, - сказал после паузы Влад и Света вырвала свою ладонь из ладони Влада, - особенно один из них, по-моему это был бой между 71-й и 72-й командами.
   - Перестань, Влад, - негодующе сказала Света, - как тебе может это нравиться?
   - Мне понравилось, как дрался один из серых, под номером тринадцать. Мне кажется, он что-то даже прокричал на русском.
   - Не знаю, что ты нашел в нем особенного и как ты мог слышать, что он что-то кричал при таком шуме стадиона?
   - Мне кажется, он русский и он себя еще покажет. Нужно запросить информацию о нем.
   - Влад, прекрати со мной разговаривать об этом зверстве, прошу тебя! - Света умоляюще смотрела на Влада.
   - Все, все, Светочка, больше не буду, - заверил девушку Влад, - буду разговаривать с тобой только о самом прекрасном...
  
   Семьдесят вторая команда, как выяснилось после боя, прошла в следующий круг. После боя из бойцов семьдесят второй на ногах осталось стоять девять человек, в то время, как в команде противника продолжать бой были способны лишь шестеро. Сразу после боя гладиаторы, которые были способны сами передвигаться, сами покинули арену. Гладиаторы в серых доспехах ушли через северные ворота, гладиаторы в черных - через южные. Остальных гладиаторов унесли с арены служители амфитеатра, кого в госпиталь, а кого и хоронить.
   Покидая поле боя Антон нашел среди убитых Анджея. Как выяснилось позже, он был убит на первых же секундах боя. Уставших гладиаторов сразу развели по своим камерам и больше в этот день не выпускали, даже еду приносили в камеры. Хотя, даже если бы и было можно свободно передвигаться по всему двадцать восьмому блоку, Антон все равно бы не покинул в пятницу своей камеры. Так он был измотан, что почти не вставал с кровати до самого следующего утра. Также сильно были измотаны и все остальные гладиаторы.
   В субботу, с утра началось постепенное оживление двадцать восьмого блока. Гладиаторам открыли камеры и объявили им, что у них есть два свободных дня. Это означало, что они могли свободно передвигаться в пределах своего блока и делать все, что им хочется. Кто хотел, мог тренироваться, кто хотел, мог отдыхать.
   После завтрака в общей столовой Антон вышел в тренировочный зал. Пять гладиаторов, и среди них Николай, просматривали на малых экранах запись вчерашнего боя. Большой экран был выключен, бои сегодняшнего дня еще не начались. Кроме гладиаторов в зале находился еще один инструктор-надсмотрщик, который выполнял какие-то упражнения со штангой и не обращал на гладиаторов никакого внимания.
   Как выяснилось, из 72-й команды гладиаторов на поле боя погибли оба американца, таиландец, один китаец и поляк Анджей. Канадец и еще один китаец были ранены и находились в госпитале. Их участие в дальнейших боях было под вопросом.
   Антон просмотрел запись своего первого боя на арене амфитеатра лишь один раз и больше не возвращался к перепросмотрам. Он видел, что поляка Анджея убил на первых же минутах боя тот самый здоровенный черный гладиатор, который потом напал на Антона. Анджей успел лишь два раза нанести неточные удары своим копьем по противнику а потом сам был заколот в горло мечом черного. Ну что ж, зато потом товарищ был отомщен, черному досталось сполна.
   На записи боя было видно, что если бы не умелые и решительные действия Антона, который сам вывел из строя троих противников и помог своим товарищам победить еще двоих, 72-я команда потерпела бы поражение. Тринадцатый номер Антона оказался счастливым. Черные на первых же секундах боя получили численное преимущество выведя из строя двух серых - Анджея и одного американца. Один из черных, который убил американца напал потом на Николая, но Антон помог Николаю справиться с обоими своими противниками. В конце боя преимущество было за 72-й командой.
   Начав тренироваться, гладиаторы один за другим стали подходить к Антону и предлагали ему создать из них одну команду. Следующий бой должен был состояться почти через месяц после первого боя и у Антона было достаточно времени, чтобы создать неплохой единый организм из разрозненной шайки бойцов. Гладиаторы понимали, что если они пройдут дальше командной стадии, им предстоит сражаться друг с другом, но до стадии одиночных боев еще нужно было победить три боя. Три командных боя. А для того, чтобы победить в этих боях, нужно было стать действительно командой, в полном значении этого слова, а не сборищем бестолковых вооруженных людей, каждый из которых хочет действовать сам по себе.
   Когда Антон тренировал свою первую команду из четверых бойцов, главным принципом его был принцип ненападения. Первый же бой показал ошибочность такой стратегии. Побеждала, как правило, более злая, более агрессивная, более решительная и напористая команда. Нельзя было стоять и ждать, пока на тебя кто-нибудь нападет, нужно было самому атаковать, иначе с твоим товарищем случится беда и это отразится на общем преимуществе одной команды перед другой. Антон признал свою ошибку и с первых же дней образования новой команды начал тренировать ее по новой программе.
  
   Прошли две недели боев и Влад и Света по традиции ужинали в гостиничном ресторанчике. Они уже справились с основными блюдами и лениво потягивали чай.
   - С ума сойти, - жаловалась Владу Света, - две недели уже прошло и ни одного выходного. И когда он появится, неизвестно. И все время приходится смотреть это побоище.
   - Да, график у нас тяжелый, - согласился Влад, - но ты держишься молодцом. Уже постепенно входишь в ритм, уже начинаешь понемногу комментировать.
   - А что мне еще остается? Я же тебе говорила, Влад, что раз уж я приехала сюда, не отказалась от этой работы, то нужно впрягаться в эту лямку. Не одному же тебе ее тянуть.
   - Молодец, Светка! - Влад положил свою ладонь на ладонь девушки, - я был уверен, что ты справишься. Ты - настоящий профессионал!
   - Да, вот только я боюсь, что после этих игр любое упоминание о Таиланде будет вызывать у меня рвотные спазмы.
   - Ну это ты зря, Света. Нельзя ассоциировать всю страну, все ее традиции, культуру и достопримечательности с каким-то отдельным действом, происходящим в этой стране. В Таиланде много прекрасных мест и когда все это закончится мы поедем подальше отсюда и будем наслаждаться красотами этой страны, забыв о том, что здесь происходило и будет происходить. Когда все это закончится, мы сможем себе это позволить.
   Света только тяжело вздохнула, грустно глядя в глаза Влада.
   - Знаешь что, Свет, я хотел бы пригласить тебя остаться у меня сегодня на ночь, - Влад волновался, произнося это, - а что, возьмем бутылочку вина с собой, чего-нибудь на закуску и посмотрим какой-нибудь фильм или поиграем в какую-нибудь игру. Нет, если не хочешь, то я все пойму...
   - Ну отчего же нет? - пожала плечами Света, - можно и пойти.
   - Так ты согласна? - спросил Влад и после того, как Света кивнула, Влад попросил официанта принести ему счет.
  
   Через полчаса Влад и Света целовались, сидя на кровати Влада в его номере. Влад осторожно раздевал девушку, не забывая раздеваться самому. Голые, они легли на кровать и стали целоваться, гладя друг друга.
   - Знаешь что, Света? - Влад оторвал свои губы от губ Светы, - ты должна знать одну вещь.
   - Какую? - спросила Света, пытаясь снова дотянуться губами до губ Влада.
   - Я люблю тебя, - в голосе Влада было столько нежности и теплоты, что глаза девушки засияли еще ярче и она улыбнулась.
   - Да, да, не смейся, я люблю тебя, - повторил Влад серьезно, - и я хочу, чтобы ты не думала, что мне от тебя нужно только затащить тебя в кровать. Я люблю тебя и мне от тебя нужна твоя любовь.
   - Я тоже люблю тебя, Влад, и я не смеюсь над тобой, - Света обняла лицо Влада своими ладонями, - иначе я бы не легла с тобой в постель.
   Влад улыбнулся и вновь приник своими губами к губам девушки.
  
  
   Часть 3
  
   Глава 1
  
   Виктор Ольшанский стоял голый возле зеркального окна своей тайной комнаты и смотрел вниз на арену амфитеатра. Там шел очередной бой между гладиаторами в серых и черных доспехах. На втором ярусе амфитеатра, там же, где располагались вип-ложи и комментаторские кабинки различных медиа-групп были расположены несколько комнат для любителей совмещения секса и просмотра боев. Изнутри одна из стен комнаты, которая выходила на арену, представляла собой одно сплошное окно. Тот, кто находился внутри комнаты, мог видеть все, что происходит на арене и во всем амфитеатре. Человека, находящегося внутри комнаты не мог видеть никто из находившихся на арене и на ярусах амфитеатра людей, так как снаружи стекло-стена было зеркальным.
   Позади Виктора, занимая почти половину комнаты располагалась огромная кровать, на которой сейчас лежала обнаженной одна из блондинок-близняшек, Диана. Мария упарившись от любовных утех, принимала ванну, которая располагалась в соседней, маленькой комнате. Виктор сейчас был просто неутомим. Он отлаживал все свои дела и переговоры во время боев и все это время проводил в постели со своими белокурыми пассиями. Еще давно он сделал открытие, что особенное удовольствие от секса он получает после или во время просмотра каких-нибудь жестоких зрелищ. Близость смерти невероятно возбуждала Виктора, распаляла в нем страсть и ему в такие мгновения необходима была женщина рядом, чтобы разрядиться. Может это было на уровне инстинктов, когда человеческий организм, ощущая рядом дыхание смерти стремился продлить свой род или причина была в другом, кто знает, но Виктору было необходимо видеть смерть, чтобы получить невероятное удовольствие от секса.И в эти мгновения он растворялся в сексе, отдавая ему всего себя с головой, как-будто в последний раз был с женщиной, как-будто смерть ждала его и ему нужно было унести с собой на тот свет свое последнее наслаждение от секса. Ему не требовалось ни изменять позы, ни добавлять в занятия любовью элементы каких-нибудь игр, ни менять каждый день красавиц, как перчатки, чтобы разнообразить свою интимную сферу жизни. Ему было достаточно посмотреть бои без правил или гонки на выживание, где гибли люди и он вновь получал невероятный оргазм в самой распространенной позе, занимаясь любовью с самой обыкновенной женщиной.
   И здесь, в амфитеатре, он специально построил несколько таких комнат, для таких же любителей заниматься любовью, смотря на жестокое зрелище, каким был и он сам. На правой от Виктора стене висела огромная плазменная панель, которая транслировала бои. Можно было , занимаясь любовью на кровати, смотреть бои на панели, можно было подойти и смотреть бои из окна. В комнату проникали крики толпы и это тоже действовало возбуждающе. На второй день боев Виктор привел в эту комнату обеих блондинок и во время боев занялся с ними любовью. Он получил такое наслаждение, какого еще не получал никогда в жизни. В букет его ощущений, из которых складывалось наслаждение, кроме близости смерти и чужих страданий теперь примешивалось и ощущение собственного величия, гордости за себя, счастья от того, что его мечта исполнилась. Ведь это, в основном, по его, Виктора воле собрались в это место сейчас люди со всего света и это по его воле та небольшая кучка людей на арене, одетая в серые и черные доспехи и вооруженная мечами и копьями калечит и убивает друг друга. И это новое ощущение было прекрасно, оно добавляло совершенно новые, невероятно яркие краски в и без того яркий букет его наслаждения.
   Сейчас на поле боя только что закончился очередной бой. С поля уходили утомленные гладиаторы, служители амфитеатра уносили с поля боя мертвых и раненых бойцов. Другие служители убирали кровавый песок и посыпали арену новым песком. Виктор стоял голый и чувствовал, как в нем вновь нарастает возбуждение. Толпа ревела, провожая гладиаторов и все это было его, Виктора, все вокруг - это был его мир. Мир, построенный по его замыслу. Все, как он видел в своих снах и грезах. Все воплотилось, все сбылось. Он был хозяином мира, хозяином вселенной. По его желанию люди шли на смерть, по его желанию люди радовались или плакали. Чтобы угодить ему любой из этих десятков тысяч людей, которых Виктор сейчас видел перед собой, мог сделать все, что бы Виктор ни попросил. Ну, или почти все.
   Возбуждение достигло пика и Виктор пошел к постели. Диана увидела, что желание Виктора достигло апогея и улыбнувшись, потянулась к нему. Виктор сжал двойняшку в объятиях и целуясь и лаская друг друга они покатились по постели. Из ванной вышла Мария, обнаженная, c влажными волосами.
   - Вы тут без меня начали? - спросила Мария и ответом ей были лишь звуки поцелуев Виктора и Дианы.
   - А я тоже хочу, - Мария капризно надула губки и Виктор не отрываясь губами от грудей Дианы показал ей на место на постели рядом с собой. Мария послушно прыгнула в постель и принялась целовать и ласкать Виктора.
  
   Вечером в этот же день, Николай Чернов, сидя в этой же комнате на кровати, на которой Виктор проводил время с блондинками, делал замечания Виктору.
   - Вить, ну сколько можно, ты же не выходишь из этой комнаты, теперь и ночуешь здесь. Ты же все свои дела забросил. Мгуаба хочет тебя видеть. Тысячи людей звонят мне, хотят поговорить с тобой. Что я могу им ответить?
   Виктор лежал на кровати в одном халате.
   - Молчишь? Может это блондинки что-то с тобой сделали?
   Виктор посмотрел на дверь в ванную комнату, откуда сейчас доносились визги резвящихся сестер.
   - Нет, ничего блондинки со мной не сделали, - ответил Виктор, - со мной все в порядке.
   - Я тебя не узнаю, Вить. С тобой сейчас точно не все в порядке, - Николай жестикулировал одной рукой. - Ты совсем не слезаешь с этих баб, - он показал рукой на дверь в ванную комнату.
   - Ну и что? Что здесь плохого?
   - Да то плохо, что во всем нужно знать меру. А это уже зависимость получается. Может тебе полечиться, Вить, освободиться от зависимости?
   - Нет у меня никакой зависимости. Коля, мне уже почти шестьдесят лет, сколько мне осталось, как ты думаешь?
   Николай пожал плечами.
   - Вот и я не знаю. Но сейчас у меня хорошо получается, так отчего же мне бросать то, что у меня хорошо получается и что приносит мне наслаждение. Я всю жизнь пахал, чтобы быть рабом, что ли? Я свободен и я хочу получить удовольствие от жизни. Я сейчас брошу это, а потом у меня вообще может ничего не получится. И что я тогда буду вспоминать на смертном одре? Бесконечные совещания, встречи, переговоры? Знаешь, Коля, такого секса, как сейчас, у меня за всю жизнь не было. И почему я должен от этого отказываться. Я уже добился всего, чего я хотел, мне уже не к чему стремиться. Я сейчас лишь хочу пожинать плоду своего труда, снимать пыльцу со своих цветов. Время разбрасывать камни прошло, пришло время собирать камни.
   Из ванной выскочила голая близняшка, заметив Николая, поприветствовала его и не смущаясь, что-то стала искать в своей тумбочке. Найдя нужный ей предмет, она прошествовала обратно в ванную, покачивая ягодицами.
   Николай проводил удивленным взглядом голую женщину и спросил Виктора раздраженно:
   - Они хоть когда-нибудь бывают одетыми?
   - Ну ты же видел их одетыми, зачем спрашиваешь?
   - Да, но большую часть времени я их вижу голыми.
   - Красота их совершенна, что им скрывать. Такой красотой нужно восхищаться, ее нельзя спрятать в сундук и замкнуть его, иначе человечество многое потеряет.
   - Это как же? - удивленно спросил Николай.
   - Многие простые люди увидев их красоту, - Виктор указал рукой на дверь в ванную комнату, - воодушевятся и откроют в себе многие замечательные таланты, кто талант художника, кто поэта, кто скульптора, кто еще какой-нибудь другой. Так что я не вправе запретить им ходить голыми. В тебе, скорее всего, клокочет зависть, что ты не обладаешь такими совершенными формами.
   - Слушай, Витя, ты ведешь себя как опускающийся, деградирующий римский император. Не стоит так делать, ты не римский император, а за окном не глухая древность.
   - Я в самом деле похож на императора? - Виктор удивился.
   - Давай оставим этот беспредметный разговор. Как быть с делами? Что мне прикажешь теперь делать?
   - Принимай все решения сам. Веди переговоры от моего имени. Всем объяви, что я тебя назначил генеральным управляющим и действуй. Тебе все карты в руки.
   - А если я ошибусь? - строго спросил Николай.
   - Никто не застрахован от ошибок. Отчитывать, как первоклассника я тебя не буду, я тебе обещаю.
  
   В конце сентября, после завершения первого круга боев у Влада и Светы наконец наступил выходной день. Было воскресенье, денек выдался погожий и Влад и Света поехали с утра в Бангкок. Они целый день гуляли по городу, заходили в парки, сидели в ресторанах, посещали буддистские храмы и другие достопримечательности столицы Таиланда. Света запретила Владу говорить в этот день о работе и Влад старался не нарушать запрет. Вечером они отправились обратно в Гуан-Куай. С железнодорожной станции до своей гостиницы они решили пройтись пешком.
   Жизнь в Гуан-Куае не замирала ни днем, ни ночью. Гуан-Куай называли Лас-Вегасом Таиланда. Конечно, главным развлечением в Гуан-Куае были гладиаторские бои, с этой целью и строился этот город. Но помимо боев здесь было все, что только может пожелать даже самый требовательный гурман развлечений. Бесчисленные казино, игровые залы, цирки, различные игровые площадки, где постоянно кто-нибудь устраивал какое-нибудь шоу, в общем, в этой мекке развлечений можно было найти развлечение на любой вкус. В конце-концов, не всем нравились гладиаторские бои, некоторые приезжали в Гуан-Куай в надежде увидеть танцы со змеями или хождение по горящему тоннелю, которое показывал здесь знаменитый китайский цирк или просто поиграть в покер.
   Влад и Света, держась за руки, шли по улице мимо ресторанов, казино, баров, клубов и делились друг с другом всем, что было у каждого на душе. Мимо них, туда-сюда сновали сотни людей, ищущих развлечений.
   - Тебе понравилось, как мы провели сегодняшний день? - спросил Влад.
   - Очень. Очень понравилось, - восторженно ответила Света.
   - Ну вот, а ты говорила, что не сможешь спокойно гулять по Таиланду из-за этих боев. Оказывается, что помимо чего-то отрицательного в Таиланде есть много и положительного. Сколько есть красивых мест.
   - Да, да, особенно мне понравилась та огромная статуя Будды, помнишь, в монастыре?
   - Конечно помню. Вот, первый выходной мы провели отлично, - констатировал факт Влад.
   - А завтра снова на работу, - капризно протянула Света.
   - Нам еще три недели, когда будут идти бои второго круга, потом будет один выходной, а потом выходных станет больше на третьем и четвертом кругу и дальше. Так что мы продержимся, - оптимистично заключил Влад.
   - Опять три недели этих изматывающих душу человеческих истязаний, - жаловалась Света, - новый виток трехнедельных страданий.
   - Ты уже прям как заядлая буддистка разговариваешь, - улыбнулся Влад, - истязаний, страданий, новый виток. Я же говорю тебе, мы продержимся, мы прорвемся!
   - Влад, знаешь, я вот тут часто думаю, - после недолгого молчания произнесла Света, - как бы это правильнее выразить...
   - Ну что еще придумала? Забиваешь всякой ерундой свою прекрасную головку.
   - Вот мы с тобой здесь в Таиланде... Как бы вместе, - делая паузы, рассуждала Света, - вокруг нас нет привычного нам круга людей.
   - Ну нет, ну и дальше что?
   - Подожди, не перебивай меня. Так вот, вокруг нас нет наших друзей, русских парней и девушек. Мы не у себя дома, мы не в Москве. Нам не на кого обращать внимание. Поэтому здесь мы и обратили внимание друг на друга. Я боюсь, что когда мы вернемся, все изменится. Я боюсь, что у нас все может быть не очень серьезно. Я люблю тебя, но что если я полюбила тебя просто оттого, что девушки нуждаются в любви и любить было больше некого? И что, если и ты полюбил меня только оттого, что больше некого было любить?
   Влад, обычно мгновенно отвечающий на любые вопросы, на несколько секунд притих и задумался. Света решила, что Влад обиделся, но Влад заговорил:
   - Знаешь, Света, лично я в себе уверен и с моей стороны ничего не изменится, когда мы вернемся. И я люблю тебя не из-за того, что мне не из кого выбирать больше. Я люблю тебя и мне нужна именно ты. Даже во всей Москве, да хоть во всем мире мне нужна именно ты, понимаешь? Ты, такая, какая ты есть и ты для меня самая лучшая и самая любимая.
   Влад остановил девушку и развернул ее к себе лицом.
   - Ты мне всегда нравилась, с того самого дня, когда я первый раз тебя увидел и теперь для меня уже никогда ничего не изменится. И мне непонятны твои сомнения, - добавил Влад.
   В глазах у Светы стояли слезы.
   - Прости меня, Влад, - попросила Света и Влад обнял девушку и прижал ее к себе, - это я так... Я, в общем, дура.
   - Ну, ну, все хватит, - утешал девушку Влад, гладя ее по голове, - никакая ты не дура, просто бываешь иногда... Занудой.
   Света отстранилась от Влада и улыбнулась.
   - Ну вот и прекрасно, - сказал Влад и добавил: - а теперь, зануда моя милая, пойдем-ка домой.
   - Пойдем, - согласилась Света и они скорым шагом направились к своей гостинице.
  
  
   Глава 2
  
   В блоке 28N все было по-прежнему. Утром просыпалась семьдесят вторая команда гладиаторов и начинала свои тренировки. Только теперь вместо инструкторов тренировками руководил Антон. Он занимался с каждым из гладиаторов, показывал удары и варианты защит от ударов, указывал на слабые места в обороне или атаке. Кроме индивидуального мастерства Антон развивал у гладиаторов чувство команды, вырабатывал стратегию совместных действий. Стратегия была не сложна, главное было в начале боя всем занять правильные позиции, а потом, уже в процессе боя прикрывать спину товарища, оказывать любую посильную помощь.
   После первого боя отношение к гладиаторам со стороны руководства изменилось. Порядки во многих блоках, где содержались гладиаторы стали менее строгими. Это коснулось и блока 28N. Теперь у гладиаторов вообще перестали замыкать их одиночные камеры, в которых они спали. Раньше камеры замыкались на ночь, но после первого боя все изменилось и теперь гладиаторы могли спокойно перемещаться в пределах всего блока в любое время суток. Они могли ходить в гости друг к другу в камеры, могли спать в спортивном зале. На ночь в блоке 28N замыкалась лишь столовая. Вероятно организаторы игр решили, что гладиаторы заслуживают лучшей участи и пусть хоть перед смертью или увечьем поживут более-менее по-человечески.
   Антон предпочитал ночевать у себя в камере и к нему по вечерам стали приходить гости. Каждый день приходили Николай и Питер, первая бригада Антона, остальные заглядывали реже. Через неделю после первого боя из госпиталя вернулись уже подлечившиеся китаец и канадец. Минь Ши был ранен в правую руку и его рана еще не совсем зажила, но он решил продолжать сражаться. Также обстояло дело и с канадцем Роем Тайлером, только Тайлер был ранен в левое бедро. Он сильно хромал, но решил тренироваться и участвовать в боях, чем возвращаться назад в свою тюрьму в Канаде. Рой Тайлер оказался заядлым картежником и по вечерам большая часть гладиаторов играла в карты у него в камере. Антон не любил играть в карты, Николай оставался с Антоном за компанию. Питеру интереснее было посмотреть какой-нибудь фильм в одиночестве или почитать книгу. Он обычно вечером заходил в камеру к Антону на часок поболтать о том, о сем, а потом шел к себе в свой "номер". Оба китайца, Ли Цзин и Минь Ши просто терпеть не могли карточные игры и поэтому тоже часто заходили к Антону. У Антона в камере гладиаторы обычно включали какой-нибудь фильм и беседовали о том, о сем на английском языке.
   До первого боя Антон даже не знал имена некоторых гладиаторов. До первого боя люди были злые, замкнутые и объединялись только по национальному признаку. После первого боя ситуация изменилась. Гладиаторы поняли, что на стадии командных боев они не враги друг другу, что все они плывут в одной лодке и поэтому нужно быть вместе, помогать друг другу. Что будет потом, никто старался об этом не думать. Возможно, если 72-я команда дойдет до стадии одиночных боев, кого-то из нынешних товарищей жребий сведет сражаться друг с другом. Но это будет после, а пока что людям было комфортно нормально, по-человечески общаться друг с другом и они жили и радовались тому, что у них есть. Возможно, кому-то вообще не суждено дожить до одиночных боев, так какой смысл сейчас замыкаться в себе и понапрасну изводить себя злостью и ненавистью ко всему миру, когда последние дни своей жизни можно прожить очень даже весело, в кругу если не друзей, то по крайней мере приятелей. Может кто-то будет ранен в следующем или послеследующем бою и ему придется возвращаться в тюрьму той страны, гражданином которой он является, на пожизненное заключение. И тогда самые приятные воспоминания из всего срока заключения у человека останутся от того времени, когда он участвовал в гладиаторских играх. И все потому, что время между боями он провел с открытой душой и без всякой бесполезной вражды со своими товарищами по несчастью.
   Антон тоже размышлял о том, что будет, если жребий сведет его с кем-нибудь из сегодняшних товарищей и пришел к выводу, что напрягаться по этому поводу не стоит. Сейчас перед ним были не враги, а друзья, и если потом кому-то из них суждено стать противником Антона, что ж, значит так тому и быть. И Антон не собирался опускать потом меч. И это понимали все, но что будет потом, то будет потом и не стоило переживать по поводу того, что еще не произошло. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не пытаться в один час решить все проблемы, которые возникнут в будущем. Антон читал в одной из книг об отечественной войне 1812 года, как однажды, накануне сражения русские и французские гусары вместе пили шампанское и вообще вели себя друг с другом как добрые приятели. На следующий день они сошлись друг с другом в смертельной схватке. Так и нужно было относиться друг к другу всем гладиаторам одной команды. Сегодня мы друзья и будем вести себя как друзья и не нужно пытаться отравить свое сердце ненужной ненавистью. Ненависть придет, когда это будет нужно. Ненависти хватает в сердцах каждого из осужденных пожизненно преступников.
   А пока что люди вели себя как приятели - вместе тренировались, вместе питались, играли друг с другом в карты, обсуждали друг с другом былые любовные похождения, слушали музыку и смотрели фильмы.
   Теперь Антон знал не только как зовут всех гладиаторов своей команды, но и знал некоторые подробности их жизней того периода, когда они были свободны. То, что Питер был футбольным фанатом, болельщиком клуба "Арсенал Юнайтед" и кинул гранату в толпу болельщиков другой команды, Антон узнал раньше, еще до первого боя. А вот та новость, что Минь Ши, тот самый китаец, который был ранен и вновь присоединился к команде, осужден пожизненно всего лишь за неуплату налогов, вызвала у Антона немалое удивление. Минь Ши у себя на родине был крупным бизнесменом и в ходе проверки, которую организовало правительство Китая выяснилось, что Минь Ши недоплатил в казну около ста миллионов долларов налогов. За это его приговорили к смертной казни, но за Минь Ши вступилась его влиятельная семья. Однако все, что семье удалось сделать для Минь Ши, это заменить смертную казнь пожизненным заключением. Сидел он в элитной тюрьме и мог там позволить себе многое такое, чего не могут себе позволить многие свободные граждане Китая. Антон как-то спросил у Минь Ши, зачем он согласился участвовать в боях, на что Минь Ши ответил, что не может жить без риска.
   С другим китайцем, Ли Цзином, все было понятно. Ли Цзин - бывший киллер китайской мафии, суровый, немногословный и жесткий человек, скорее больше напоминал гордого самурая-японца. На его счету был не один десяток убитых им людей. Он привык выполнять распоряжения своих главарей без всяких вопросов и терзаний совести. Ему говорили, кого нужно убить, он шел и убивал.
   Один из французов, Франсуа Монтель, был членом исламской террористической группировки и участвовал в организации взрыва на Елисейских полях. Другой француз - Жан Соше зверски убил свою жену, ее любовника и его маленькую дочь. Один из итальянцев, - Франческо Конти, недовольный политикой Римской церкви стрелял в папу Римского, другой итальянец, Пьер Луиджи Скъявоне пытался ввезти в Италию крупную партию героина. Канадец Рой Тайлер у себя на родине был водителем пассажирского автобуса. Автобус застрял на железнодорожном переезде и все пассажиры погибли. Рою удалось спастись от поезда, но от пожизненного заключения он не спасся.
   Антон старался учиться не осуждать людей. Это уже Лена, начавшая серьезно относиться к Православию, давала Антону советы, которые она почерпнула из Евангелия. И здесь, находясь в тюрьме, Антон вспомнил об этих ее советах. Можно было осуждать Ли Цзина, Франсуа Монтеля или Жана Соше, но лучше было этого не делать. Неизвестно, что довело этих людей до того, что они совершили. А здесь все были равны и все были в одной упряжке и нужно было прикрывать спину товарища, кем бы он ни был.
   Двадцать пятого сентября, в субботу были проведены последние бои первого круга, а на следующий день была проведена жеребьевка команд-победителей. В воскресенье всем командам гладиаторов сообщили результаты жеребьевки, а в понедельник уже начались бои второго круга. Жребий вывел 72-ю команду на 164-ю и сражаться они должны были, в понедельник, 3-го октября. У 72-й команды было время посмотреть запись боя 164-й команды, подготовиться к бою. Меньше повезло тем командам, которые первые начали бои второго круга. В воскресенье они узнали номера команд своих соперников, а в понедельник им уже нужно было выходить на арену смерти.
   Во втором круге организаторами было запланировано проводить по четыре боя в день, а не как в первом, по восемь, и начинаться бои должны были не в одиннадцать утра, а в четыре часа пополудни. Сто шестьдесят команд сразятся между собой и получится восемьдесят боев. Таким образом, бои второго круга должны были продлиться столько же, сколько и бои первого круга - двадцать дней.
   Незадолго до боя Антон и Николай, оставшись одни в камере Антона, смотрели какой-то американский боевик и беседовали друг с другом.
   - Черт его знает, как прожил свою жизнь, - говорил с горечью в голосе Николай, - ни жены, ни детей, ни кола, ни двора. Вроде как жил, а вроде как и не жил. И для чего жил?
   - Да и я не лучше, - сказал Антон.
   - У тебя жена есть, дом есть.
   - Да, это точно, - согласился Антон, - но я ей много боли причинил. Было время, не понимал, что для меня самое ценное и важное. Гулял с бабами. Потом, когда дошло, понял, что без нее жить не могу и все бросил. Еле-еле ее вернул.
   - А у меня и возвращать некого. Не было у меня никогда такой, на которой я бы хотел жениться, с которой хотелось бы создать семью. Все какие-то шалавы попадались. Одно траханье и деньги на уме. От таких разве захочешь иметь детей?
   - От таких нет, не захочешь.
   - Вот и я и не задумывался. А сейчас, если бы вернуть время назад, искал бы днем и ночью такую девушку, с которой хотелось бы создать семью, завести детей. Представляешь, вот даже сейчас как было бы здорово: Я здесь сижу, а где-то там, на воле есть мой сынишка, где-то он бегает, играет, кричит, смеется. Где-то есть маленький кусочек меня. И значит, даже если я умру, то вроде как и не умру, все равно буду жить, потому что он будет жить за меня, он будет мыслить, как я и сделает то, что я не успел сделать. Мама бы ему рассказала все обо мне, рассказала бы, какой у него был отец. Род бы продолжился, у него были бы дети. А так, скоро не станет на земле рода Снигиревых. Одна пустота кругом. Что я скажу там своему отцу и деду, как в глаза им посмотрю?
   - Да, это сложный вопрос, - почесал затылок Антон. Он сидел на своей кровати, а Николай лежал на матрасе, на полу, - но, может быть они поймут тебя. Все-таки, ты защитил честь семьи.
   - Да, защитил, - раздраженно произнес Николай, - а все остальное время чем я занимался? Почему до тридцати лет не зовел семью. Шастал по бабам, все мало было.
   - На все вопросы человек все равно не найдет ответов, - философски заметил Антон, - лучше чем-нибудь отвлечься. Плохо для человека, когда голова тяжелая.
   - Я бы сейчас с удовольствием напился и забылся. Тогда бы и голова стала легче.
   - Я вот удивляюсь вообще с нас, с русских, - оживленно сказал Антон и развел руками.
   - Это ты о чем? - Николай удивленно посмотрел на Антона.
   - Да как о чем? Вот ты сейчас скажи мне, чем занимаются сейчас канадец, итальянцы и французы?
   - Ну, в карты играют. Вон, даже сюда слышны их крики.
   - Правильно, в карты играют. Оба китайца уже спят, скорее всего, как младенцы. Питер спит или смотрит футбол. А у всех нас через несколько дней смертельный бой. И только мы, русские, занимаемся глубоким самоанализом, самоисканием, самокопанием. Только мы занимаемся в это время самобичеванием. Нам мало, что нас через несколько дней будут линчевать на арене другие, нам нужно еще и самих себя измордовать, извести, изуродовать. А ведь это вредно. Нужно иметь голову холодной, чтобы победить. Откуда у нас эта тяга к самоуничтожению? Нет, определенно, если Бог создал этот мир, то нас, русских, он создал совершенно из другой глины, чем всех остальных людей. А если все люди произошли от обезьян, то русские появились отдельно от всех людей из совершенно другого вида обезьян.
   - А что я могу поделать? - развел руками Николай, - лезут эти мысли в голову и лезут.
   - Почему они только нам, русским, лезут? - спросил Антон.
   - Да кто ж его знает, почему. Что-то генетическое, наверное.
   - Это точно, генетическое, - согласился Антон.
  
  
   Глава 3
  
   Когда стало известно, что 72-я команда сразится со 164-й, у гладиаторов обоих команд появилась возможность посмотреть запись боев той и другой команды. Главный экран в тренировочном зале по-прежнему продолжал трансляцию только прямого эфира, но на дополнительных экранах, которых было шесть штук, и которые располагались на стенах по всему периметру зала, можно было просмотреть запись любого боя.
   Антон собрал всю команду гладиаторов возле одного экрана и они все вместе просмотрели бой 164-й команды. Особого впечатления выступление 164-й команды ни на кого не произвело. Дрались они без всякой стратегии и в их действиях не было ни малейшей согласованности. Те гладиаторы из 164-й, которые побеждали своих противников, просто стояли и ждали, когда на них снова нападут и даже не собирались помогать своим товарищам. Победила 164-я благодаря более совершенному индивидуальному мастерству и то, победила с перевесом в одного человека. В конце боя у 163-й команды на ногах стояло восемь человек, а у 164-й - девять. 164-й команде просто повезло, что у противников тоже не было никакой тактики, иначе 164-я не прошла бы дальше, хоть у нее и бойцы были лучше, чем у команды противников.
   Неизвестно было, сколько же бойцов будет на ногах у 164-й команды, но после просмотра Антон сказал всем, что нужно рассчитывать на худшее. А худшее, это когда противников будет одиннадцать против десяти своих. И еще Антон добавил, что не стоит расслабляться, возможно после первого боя противники тоже объединятся и у них появится какая-нибудь командная стратегия.
   Неделя перед вторым боем прошла незаметно. Гладиаторы тренировались, ели, отдыхали после тренировок, спали и снова тренировались. Все также перед сном часть гладиаторов заходила к Антону скоротать время в дружеских беседах за просмотром какого-нибудь фильма, а другая часть шла к Рою Тайлеру играть в карты. Ничего не изменилось даже в последний вечер перед боем. Картежники продолжали с тем же азартом, как будто в первый раз в жизни взяли в руки карты, резаться в какую-то игру. Из камеры Тайлера доносились возгласы отчаяния или радости. К Антону пришли оба китайца, Николай и Питер. Поставили какой-то фильм, пили чай и разговаривали о разном. Гладиаторы сидели кто на кровати Антона, кто на стульях. Николай лежал на матрасе на полу. Беседовали на английском языке.
   - Мы победим, Антон, - заговорил после долгой паузы в разговоре Минь Ши и похлопал Антона по плечу, - ты - хороший учитель.
   - Да брось, Минь, какой из меня учитель? - сказал Антон, - но завтра мы должны их сделать. Если будем сражаться правильно.
   - Мы будем драться правильно, - Минь Ши посмотрел на сурового Ли Цзина. Ли Цзин сегодня был еще хмурее обычного и за весь разговор не проронил ни слова.
   - Эти картежники могут нас подвести, - недовольно произнес Питер, - сами не будут спать всю ночь и другим не дадут своими криками.
   - Не будут, я с ними поговорю, - сказал Антон, - поговорю, когда спать будем ложиться.
   - Завтра футбол, моя команда играет, - гордо сказал Питер, - а я и не знаю, удастся ли посмотреть матч... Матч будет вечером, - добавил Питер и окинул всех взглядом.
   Сегодня все были менее разговорчивые, чем обычно. Собрались вместе просто чтобы не оставаться наедине со своими мрачными мыслями. Вроде бы все и видели на экране, что противник не сложный, но кто его знает, что будет там, на арене. Даже Ли Цзин, жестокий убийца, человек, неоднократно участвовавший в жестоких драках и перестрелках, привыкший к зрелищу смерти, ходил с утра злой и хмурый, а что уже говорить о других.
   Первыми пошли спать, как обычно, китайцы. Потом ушел Питер. Остались Николай и Антон.
   - Китайцы верят в перевоплощение, им проще, - сказал Николай.
   - Не понимаю, чем им проще? - спросил Антон.
   - Ну как же, вот убьют тебя, но ты как бы не умрешь, а сразу оживешь в другом теле, может в животном каком-нибудь, в другом месте и в другое время. С такой верой не страшно идти на смерть.
   - А ты во что веришь? - спросил Антон.
   - Я? Ни во что. Ничего нет после смерти. Вот умру я, съедят мое тело муравьи и не останется от меня ничего. Только воспоминания других людей.
   - И что, значит души нет? - Антона заинтересовал этот разговор и он продолжал спрашивать Николая.
   - Нет никакой души, - убежденно отвечал Николай, - мы просто высокоразвитые животные. И все религии и все учения, что создал человек, все это лишь выдумки высокоразвитых животных. Мы просто исчезнем и все. Свет погаснет, занавес закроется.
   - А я вот иногда думаю, что мы при жизни очищаемся, что все это вокруг нас - это, как бы, наше чистилище. Мы очищаемся, перенося лишения больше других, для того, чтобы придти на тот свет чище, лучше.
   - Брось, Антон, - махнул рукой Николай, - выкинь из головы эту чушь. Нет ни рая, ни ада, ни чистилища. Жизнь дается человеку один раз и нам просто не повезло. Нам выпал несчастливый билет. Ну не всем же быть счастливыми и везучими.
   - Нет, я думаю, не все так просто, - не согласился Антон, - что-то есть там, за гробом. Лена верит, что Бог есть и я стараюсь понять все это, прислушиваюсь к ней. Когда она поверила, все у нас в жизни наладилось, мы стали счастливы.
   - Ха, счастливы, - усмехнулся Николай, - а теперь что? Ты считаешь это справедливым? Если бы Бог был, он бы судил людей по справедливости.
   - Но и мы же не безгрешны.
   - Ладно, - махнул рукой Николай, - это бесполезный разговор. Пойду лучше спать. - он стал подниматься с матраса.
   Уже стоя в дверях, он сказал:
   - Сейчас хорошо, что нас хоть не запирают, как зверей. А то тогда, перед первым боем сидишь в своей клетке, а на душе кошки скребут. Сейчас хоть поговорить можно.
   - Да, - согласился Антон, - на миру и смерть красна.
   Николай посмотрел на Антона и они оба улыбнулись.
   - Ладно, давай, до завтра, - сказал Николай и пошел к себе в камеру.
   Антон сходил к картежникам и попросл их ложиться спать. Картежники пообещали Антону, что сыграют еще одну партию и разойдутся.
   Антон вернулся в свою камеру, лег на постель, закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон. Вместо сна приходили воспоминания о свободной жизни, о них с Леной. Теперь Антон уже не боялся воспоминаний. Они больше не сдавливали неподъемным грузом его сердце. Вместе с уверенностью в своих силах пришел и контроль за эмоциями. Постепенно воспоминания смешались с видениями и переросли в сон.
  
   На следующее утро блок 28N начал оживляться. Гладиаторы просыпались, завтракали и шли тренироваться. У них еще было время провести утреннюю тренировку и отдохнуть после нее. Слишком усердствовать не стоило, но хорошенько размяться было необходимо. Бои сегодняшнего дня должны были начаться в шестнадцать ноль-ноль, а 72-я команда должна была помериться силами со 164-й в семьнадцать часов сорок минут. Этот бой был третьим с начала.
   Все гладиаторы размялись и Антон заставил их сражаться друг с другом на деревянных мечах. Антона удовлетворил тот уровень мастерства, который показали гладиаторы 72-й. В конце тренировки Антон сказал всем, что если все будут действовать сообща, то победят.
   Антон уже после тренировки желал бы выйти на арену, но время тянулось мучительно медленно. Гладиаторы искупались, пообедали и разбрелись кто-куда по всему блоку. У них оставалось пара свободных часов до боя. Антон зашел в свою камеру, прилег на кровать, но быстро понял, что лежать ему не хочется.
   Тогда он стал прогуливаться по всему двадцать восьмому блоку, от камер до столовой. Рой Тайлер с двумя итальянцами играл в карты. Двое китайцев спали. Николай смотрел записи боев на экране в тренировочном зале. Питер смотрел запись какого-то футбольного матча у себя в камере. Французы фехтовали в тренировочном зале. Наконец пришло время всем собираться: вошел надсмотрщик и велел всем гладиаторам следовать за ним.
   Опять гладиаторы шли по бесконечным подземным коридорам амфитеатра к залу для переодеваний. Снова они облачались в серые доспехи, но на этот раз переодевание не заняло так много времени, как перед первым боем. 164-я команда и в первом бою сражалась в черных доспехах, поэтому организаторам не пришлось тянуть жребий, какой команде в каких доспехах сражаться. Антону приклеили на спину его тринадцатый номер.
   Потом гладиаторов повели к арене. Перед выходом на арену вновь было несколько минут томительного ожидания в полукруглом зале. Антон видел, что все гладиаторы находятся в возбужденном состоянии, стоят, переминаясь с ноги на ногу и поигрывают в руках мечами. Крики толпы на трибунах доносились в зал. Наконец надсмотрщик сделал знак гладиаторам следовать за ним и они стали подниматься по наклонному широкому проходу на арену.
   Амфитеатр встретил появление гладиаторов новой волной рева. Десятки тысяч людей на трибунах разговаривали, кричали, шумели, двигались. Из южных ворот выходила 164-я команда, одетая в черные доспехи. Антон посмотрел на восточную часть трибун, на вип-ложи. В самой главной ложе, на огромном троне сидел человек, одетый в пурпурную тогу. На тронах поменьше, слева и справа от большого сидели две светловолосые женщины, тоже одетые по моде времени Древнего Рима. Антон не видел лица того человека, но подумал, что это скорее всего Виктор Ольшанский, основатель всего этого проекта. Здорово он, наверное, себя чувствует, сидит там, как император Рима.
   Обе команды гладиаторов построились в два круга и поприветствовали зрителей. Гул толпы возрос. Команды выстроились друг перед другом в линию и раздалась барабанная трель. Антон стоял в центре своей команды. Справа от него стоял Питер, слева - Николай. Противников тоже оказалось десять человек, так что численного преимущества не было ни у одной из команд. Барабанная трель затихла и гладиаторы бросились друг на друга.
   Антон наметил себе противника, когда обе команды выстроились друг перед другом. Противник тоже смотрел на Антона, что означало, что он не против схватки. Противник был вооружен также, как и Антон, коротким мечом и щитом. Когда бой начался, Антон и его противник начали сближаться друг с другом и обменялись первыми ударами мечом, прощупывая слабые места друг друга. Черный был ниже Антона, но его удары были очень сильны. Справа махал своим двуручным мечом Питер, тоже вступивший в схватку со своим противником из черных. Слева бился Николай. Пока не было видно упавших, не было слышно криков раненых.
   Антон и его противник кружили друг перед другом, то делая выпады, то нанося удары. Черный неплохо защищался, пробить его оборону было непросто. Может быть, тоже смотрел запись боя 72-й команды и изучал, как сражаются отдельные гладиаторы. Антону надоело это бездействие и он атаковал черного. Антон налетал на противника, но тот ловко защищался мечом или уходил от ударов прыжками в стороны. Наконец, в один из наскоков Антона нога противника оказалась близко от его ноги и он сделал черному подсечку. Черный растянулся на песке, а когда встал, Антон не дал ему придти в себя и нанес колющий удар в бедро. Противник нагнулся, пытаясь зажать рукой свою рану и Антон ударил его рукоятью меча по затылку. Черный растянулся на песке без движения.
   Антон оглянулся и увидел, что один из серых гладиаторов тоже лежит на песке. Значит кому-то из своих нужна помощь. Рядом Питер отступал под натиском огромного черного, хоть у Питера и был в два раза длиннее меч. Антон поискал глазами в толпе сражающихся гладиаторов, кому же из своих нужна помощь и увидел Ли Цзина, сражающегося своими двумя мечами сразу с двумя черными гладиаторами. Антон обошел Питера и поспешил на помощь к Ли Цзину. Первое правило, которое он установил для всех бойцов своей команды гласило: выручать нужно в первую очередь тех своих бойцов, которые сражаются с превосходящими по численности силами противника. И поэтому как бы тяжело ни было в данную минуту Питеру, Ли Цзину было еще тяжелее. Антон подбежал к Цзину в тот момент, когда китаец потерял равновесие и упал под натиском наседавших на него черных. И если бы не Антон, скорее всего, Ли Цзин больше не поднялся бы с земли. Но Антон заслонил своим корпусом лежащего товарища. Черные гладиаторы обрушили всю мощь своих мечей на Антона. Но меч Антона был не менее остр, а руки не менее крепкими.
   Антон принял удар одного из черных на щит и оттолкнул его ударом ноги в корпус. Второй черный был в опасной близости от Антона и нанес удар мечом снизу вверх, пытаясь проткнуть живот под панцирем. Антон отбил удар черного своим мечом и без размаха нанес точный колющий удар в левый бок противника, туда, где между пластинами панциря было расстояние. Меч вошел глубоко в тело противника, черный не успел подставить под удар свой щит. Антон вынул меч из раны черного и противник рухнул на песок.
   Ли Цзин уже поднялся и сражался со вторым черным. Питер стоял невдалеке, орал и сотрясал воздух своим двуручным мечом. Рядом с Питером лежал его противник с отрубленной ногой. Питеру удалось одолеть огромного черного и теперь он ликовал. Трибуны взревели еще громче в ответ на ликование Питера. Похоже 72-я команда побеждала. Вот на глазах у Антона Ли Цзин заколол своего противника ударом в шею. Антон поискал глазами Николая и увидел что и тот теснит своего противника. Николай оттеснил черного уже чуть ли не под самые трибуны и теперь они сражались там. Зрители восточной части трибун, под которыми дрался Николай с черным приникли к ограждениям и что-то кричали, размахивая руками. Питер схватил свой меч обеими руками и подрубил ногу еще одного черного, сражающегося с кем-то из своих. Серый, которому помог Питер, насел на своего лежащего противника и нанес ему несколько колющих ударов. Антон не видел, куда колол серый, но по конвульсивным движениям черного нетрудно было догадаться, что тот убит. Серый встал со своего противника, отбросил в сторону щит и задрал вверх руку с мечом. Антон узнал в сером одного из итальянцев, Пьера Луиджи Скьявоне. Пьер Луиджи схватил с песка еще один меч и пошел помогать другому серому, сражающемуся неподалеку. Николай одолел своего противника колющим ударом в пах и теперь черный катался по песку, закрывая обеими руками рану. Антон опустил свои щит и меч. Все было кончено еще до финальной трели барабанов. Ли Цзин стоял на коленях возле лежащего гладиатора в серых доспехах и пытался развязать панцирь на теле серого. Антон узнал в лежащем Минь Ши. На поле боя осталось лишь двое сражающихся черных, которые вскоре побросали свое оружие. Наконец, застучали барабаны, возвещая об окончании боя. Можно было сосчитать потери. 72-я команда победила 164-ю за явным преимуществом. У серых погиб один гладиатор, у черных в конце боя остались на ногах лишь двое бойцов, да и то только потому, что они сами побросали оружие и прекратили борьбу.
  
   Глава 4
  
   В тот же понедельник, вечером, Влад прогуливался со Светой по главной улице Гуан-Куая, мимо неоновых огней бесконечных магазинов, ресторанов, казино, игровых залов, кинотеатров и других увеселительных заведений.
   - Видела, как сражалась сегодня 72-я? Я знал, что они победят. И мой любимый боец под номером тринадцать отлично сражался. - говорил Влад Свете.
   - Не знаю, чем он тебе так понравился, по-моему, они все одинаковые, - произнесла равнодушно Света.
   - Нет, не скажи, они не одинаковые, - не согласился Влад, - они все разные и чует мое сердце, эта команда далеко пойдет. И тринадцатый номер тоже далеко пойдет.
   - Никуда он не пойдет. Все они убийцы или воры, как судил им рок... Помнишь Есенина? И незачем о них разговаривать. Они недостойны того, чтобы о них разговаривали нормальные люди.
   - А ты стала меняться, Свет. И это меня радует.
   - Да, поменяешься тут, - пробурчала Света и добавила громче: - Я просто из любопытства попробовала прочитать список преступлений отдельных гладиаторов так называемых... И после этого я их просто... Терпеть не могу. Один насиловал и убивал детей, другой - маньяк, вырезал сердца у живых людей, издевался над ними... Ужас. Теперь мне не жалко их и я учусь спокойно смотреть на то, что они теперь с собой делают. Пусть эти выродки поистребляют друг друга!
   - Для работы это хорошо, то что ты можешь теперь с холодным сердцем смотреть на бои, но гнев в душе - не лучший советник. И не все там такие уж выродки. Некоторые на арене проявляют прямо чудеса благородства, раненых не добивают, лежачих не бьют, помогают раненым противникам. Нет, там не все выродки. Есть и нормальные люди.
   - Как туда могут попасть нормальные люди? - удивилась Света, - вот мы с тобой нормальные, и что, мы в тюрьме сидим, что-ли?
   - Знаешь, как говорится, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Бывает, людям просто не везет и они попадают в тюрьмы. Всякое бывает.
   - Я не верю в это, - закрутила головой Света, - я верю в то, что есть люди положительные и отрицательные, позитивные и негативные. И все, включая мысли и чувства влияет на твою будущую судьбу. Если ты с самого детства погряз по уши в ненависти, то она и будет окружать тебя всю жизнь. И вот их она и окружает. Я верю в то, что каждый получает то, чего заслуживает. Даже за плохую мысль приходит наказание. А уж за плохие деяния, что и говорить. Их окружает ненависть, они сами себя ею окружили. И действительно, почему их должно быть жалко?
   - Свет, ну ты просто абсолютно лишена поисков золотой середины, золотого сечения, - Влад усмехнулся, - ты вообще не способна на компромиссы. Ты как фанатичка - то вообще не смотришь и осуждаешь создателей этих игр, а теперь как-то изменилась и готова сама кромсать этих преступников на арене. Ну не такие уж они и плохие, - добавил Влад мягко, заметив, что Света помрачнела, - они тоже люди.
   - Люди, люди, - раздраженно произнесла Света и замолчала.
   - Ну прекрати, что ты в самом деле? - Влад остановился впереди девушки и обнял ее, положил ее голову себе на плечо и стал гладить ее по волосам, - скоро все закончится, мы уедем отсюда и никогда больше об этом не вспомним. Я тебе обещаю, что когда это закончится, я никогда не буду разговаривать об этих играх, я не буду смотреть каналы, где показывают эти игры, и детям нашим не позволю даже думать о них.
   Света подняла голову с плеча Влада и улыбнулась.
   - Влад, я запуталась совсем, я не знаю, что думать и что делать, - произнесла она грустно, - лучше бы всего этого не знать и не видеть и не думать об этом. Влад, я боюсь, что эти игры изменят нас навсегда, сделают нас другими, жестокими и циничными. Мы никогда не сможем уйти от проклятья этих игр. Мы изменимся навсегда и станем уже не мы, понимаешь?
   - Понимаю, - твердо произнес Влад, - но мы не изменимся. Наша любовь спасет нас и наши сердца от следов этой грязи. И то человеческое, что есть в наших душах, мы пронесем вместе до самой смерти.
   Света прижала свою голову к груди Влада и в его объятиях ей стало легко и спокойно, как в детстве, когда мама ее улаживала спать.
  
  
   Когда первая волна упоения любовными утехами схлынула, Виктор Ольшанский стал выходить из своей тайной комнаты и смотреть гладиаторские бои из своей вип-ложи, сидя на своем троне. Иногда его сопровождали сестры-близняшки, но они были не любительницы жестоких зрелищ. Все дела Виктор доверил Николаю Чернову и тот сейчас мотался по всему свету, едва успевая на бесчисленные совещания и переговоры, на которых должен был бы присутствовать Виктор. Виктор запретил Николаю звонить ему по поводу принятия любых решений и теперь Николай принимал все решения сам, брал всю ответственность на себя. У Виктора с открытием гладиаторских игр пропал интерес ко всем своим делам, к своему бизнесу. Он хотел теперь целиком и полностью посвятить себя гладиаторским играм, развитию этого проекта. И он сейчас руководил только тем отделом своей корпорации, которая вела гладиаторские игры. Больше он ничем не интересовался. Гладиаторские игры сами по себе были гигантским прибыльным проектом, их не требовалось спонсировать, перенаправлять финансовые потоки с других ветвей и отделов финансовой империи Виктора. Поэтому Виктору не нужно было интересоваться положением дел в остальных своих структурах.
   Для того, чтобы гладиаторские игры стали еще более привлекательными, нужно было еще столько сделать, что Виктор опасался, хватит ли ему остатков своей жизни, чтобы довести до совершенства этот мегапроект. Это был первый сезон гладиаторских игр. Много было ошибок, недочетов, которые требовалось исправить, хотя уже сейчас гладиаторские игры превзошли по популярности и олимпийские игры и чемпионат мира по футболу. Но этого было мало. Комиссия по правам человека разрешила проводить игры раз в три года, опасаясь, что если игры будут проводиться чаще, то на свободу будет выходить слишком много особо опасных преступников. Виктор теперь мечтал добиться пересмотра этого разрешения и проводить игры с частотой раз в год. Один год - один сезон. Игры будут длиться примерно полгода и полгода весь мир будет наблюдать за боями. Остальные полгода мир будет отдыхать от боев, от их напряжения, эмоционального накала, энергии и набираться сил для просмотра новых боев. Раз в год на свободу будет выходить преступник, ну и что? Преступник будет под постоянным контролем и никогда не сможет освободиться от своей капсулы с ядом. Если он попытается это сделать, он погибнет. Обществу такой человек не опасен, ведь он знает, что за преступление он ответит смертью, причем очень скорой смертью. Виктор считал, что он сможет убедить присяжных разрешить проведение игр с большей частотой. За Виктором будет стоять огромная аудитория фанатов гладиаторских боев, которая будет очень весомым аргументом в споре Виктора с присяжными.
   Кроме увеличения частоты проведения игр, Виктор хотел разнообразить и сами бои, сделать их более зрелищными. Да, в первом сезоне он разрешил участвовать в играх нескольким, можно сказать, профессиональным бойцам, рыцарям, которые до сих пор проводили свои турниры, начавшиеся еще в глубокой древности. И они участвовали в боях. Для этого им пришлось создать себе легенды, изменить имена, биографии. Для всего мира они тоже были преступниками, но Виктор знал, что они свободные люди и с удовольствием наблюдал за боями тех команд, в которых они сражались бок о бок с настоящими преступниками. Конечно, по завершению игр, оставшиеся в живых рыцари вышли бы на свободу. Это была вынужденная мера, хотя и несправедливая по отношению ко всем остальным преступникам, не умеющим хорошо владеть холодным оружием. Но Виктор заботился об увеличении зрелищности игр, а настоящие бойцы были воистину украшением всего турнира. В первый сезон у людей Виктора не было возможности серьезно подготовить для боев людей, поэтому Виктор и призвал на помощь рыцарей, чтобы не пострадала зрелищность турнира. Но в дальнейшем он решил отказаться от подобной помощи. В дальнейшем он решил, что все должно проходить честно, чтобы каждый преступник имел реальный шанс выйти на свободу. Уже сейчас, когда первый турнир был в самом разгаре, по всему миру в специальных тюрьмах начинали обучаться преступники, которым суждено потом стать гладиаторами. И время, чтобы научиться отлично владеть оружием у них было, поэтому второй турнир обойдется и без помощи профессиональных бойцов и не потеряет в зрелищности. На арену смерти выйдут сильные, хорошо подготовленные самими же профессионалами бойцы и сражаться они будут не хуже профессионалов.
   Еще Виктор хотел разнообразить вооружение гладиаторов, тогда бои опять же выиграют в зрелищности. На первом турнире, по причине отсутствия времени для подготовки бойцов, вариантов вооружения было немного: короткий меч и щит, два коротких меча, копье и щит или двуручный меч. Виктор хотел намного разнообразить вооружение, но для этого нужно было долго и кропотливо анализировать, какие гладиаторы с каким вооружением могут быть примерно равны по силам, чтобы не вышло легкого хлеба у тех гладиаторов, которые будут лучше вооружены. Нужно было заново возрождать гладиаторские школы таких типов, которые существовали в Древнем Риме. Чтобы каждый человек мог выбрать из большого числа вооружения одно, то, что было бы ему по душе. Как в Древнем Риме, мирмиллон сражался против фракийца, секутор против ретиария, гопломах против провокатора, так и Виктор хотел в будущем для большей зрелищности игр выставлять на арену бойцов, вооруженных и защищенных отлично друг от друга, но равных потенциально, чтобы они доставили своим боем истинное удовольствие зрителям.
   Слишком много проблем пришлось решать Виктору перед открытием первого сезона гладиаторских игр и он просто не успел подумать о всех тонкостях боев, о вооружении и за неимением времени пришлось выбрать для первого сезона только четыре варианта вооружения. Но теперь у Виктора было время и он посвящал его чтению литературы о гладиаторских играх древности, намереваясь применить в реальности все, что покажется ему интересным. Попутно с тем вооружением, которое уже применялось в древности, Виктор хотел придумать еще что-то свое, более современное и разнообразное. Кроме того, он собирался в будущем возродить на арене бои животных с человеком и животных с животными. Еще он хотел устраивать на арене театральные представления, имитирующие различные сражения. В роли той или иной армии должны были выступить различные команды гладиаторов. В общем, планов было действительно много, очень много. И на их реализацию могло не хватить жизни даже молодого человека, но Виктор не унывал. Главного он уже достиг, а остальное были лишь дополнения.
   Наблюдая бои командной стадии, Виктор видел, что гладиаторы бьются с яростью, не жалея сил и не тянут время, как опасался Николай. Чернов опасался, что гладиаторы будут тянуть время и предлагал длительность боев первого круга ограничить выведением из строя определенного числа гладиаторов из одной команды. Какая команда первой выведет четырех противников в первом круге, та и победит. Виктор не согласился. Виктор выбрал вариант с ограничением времени и не ошибся.
  
   Семьдесят вторая команда продолжила свои тренировки, после того, как во втором круге одолела сто шестьдесят четвертую, на следующий день после боя. Никто никуда не гнал гладиаторов и они провели первые дни после боя в легких тренировках и отдыхе. Все встало на свои места: Антон по-прежнему руководил процессом тренировок, показывал удары, ставил защиту, а вечерами к нему приходили Питер и Николай. Картежники продолжали собираться у Роя Тайлера и играть в различные игры. Ли Цзин после гибели своего товарища и земляка Минь Ши стал еще мрачнее и еще менее разговорчивее, чем обычно. Теперь он вместе со всеми только принимал пищу и тренировался, а в остальное время уединялся у себя в камере. Вскоре картежники объявили Антону, что они уже достаточно обучены и сами знают, сколько им времени им заниматься, а сколько отдыхать. Антон не стал с ними спорить, все были взрослыми людьми и все отвечали за свои действия. Теперь Антон вновь занимался с троими: с николаем, Питером и Ли Цзином. Итальянцы, французы и канадец как только просыпались, сразу садились играть и играли до обеда. После обеда они вновь играли. И лишь вечером выходили на тренировки, но занимались отдельно от бригады Антона и занимались очень мало. Они разминались, потом сражались друг с другом на деревянных мечах и после поединков занимались силовыми упражнениями с гантелями или штангой. Антон понимал, что этого ничтожно мало и тренируясь так ничего не добьешься, но сделать ничего не мог. Легкая победа над сто шестьдесят четвертой сыграла злую шутку с людьми - они слишком уверовали в свои силы, потеряли чувство опасности. Антон понял, что от пятерки картежников толку не будет и в бою вся нагрузка ляжет на него и его бригаду.
   Пятнадцатого октября, в субботу, были проведены последние четыре боя второго круга. Остались восемьдесят гладиаторских команд, которые должны были продолжить борьбу дальше. На следующий день, в воскресенье, боев не было и организаторы игр провели жеребьевку оставшихся команд. В этот же день семьдесят вторая команда узнала, что ее бой назначен на вторник, восемнадцатого октября. Сражаться они должны были с восемьнадцатой командой. По сути, остался лишь один полный день на подготовку - понедельник. Антон понимал, что в третьем круге случайных команд уже не будет, что если команда дошла до третьего круга, значит это действительно сильная команда. А тут еще этот раскол в их собственной команде.
   Гладиаторы сразу же нашли запись боев восемьнадцатой и начали просматривать ее. Как и опасался Антон, на записи было видно, что восемьнадцатая - очень опасная команда. Два раза она побеждала за явным преимуществом своих противников. Причем восемьнадцатые, похоже, не были отягощены никакими моральными принципами. Они били и убивали и лежачих и раненых. Даже у картежников после просмотра записи поубавилось прыти и они молча отошли в сторону посовещаться друг с другом. После своего совещания один из картежников, Пьер Луиджи Скъявоне подошел к Антону и сказал ему:
   - Слушай, Антон, мы не были против того, что ты говорил нам никогда. Просто мы решили отдельно тренироваться. Но мы с вами, запомни это.
   - Я все понимаю, Пьер, но ты видишь, - Антон указал деревянным мечом, которым он тренировался, на экран, на котором сражалась восемьнадцатая команда, - это очень серьезный противник. А время уже упущено. Вы тренировались недостаточно много, для того, чтобы победить их.
   - Антон, еще есть время, - возразил Пьер, - сегодня, завтра, послезавтра. Мы хотим тренироваться. Возьмешь нас.
   - Возьму, возьму, Пьер, - Антон похлопал Пьера по плечу, - а что еще мне остается? Мы же одна команда.
   Семьдесят вторая, в полном составе, усиленно занималась под руководством Антона в воскресенье и понедельник. Во вторник решено было провести небольшую тренировку утром.
   В понедельник вечером, накануне дня боя, в блоке 28N было непривычно тихо. Даже картежники вели себя необычно: двое итальянцев и один француз разбрелись по своим камерам и лишь Рой Тайлер играл в карты с Жаном Соше, но играли тихо, без обычных криков.
   К Антону в камеру пришли Питер и Николай. Сидели, смотрели фильм, разговаривали о том, о сем.
   - Этот Тайлер, - Николай наклоном головы указал на камеру канадца, - наверное и на смертном одре играл бы в свои карты. Последним его желанием было бы сыграть еще партейку.
   - Да, - кивнул Питер, - они - слабое звено у нас в команде. Если бы они тренировались нормально, у нас бы не было проблем.
   - А ты откуда знаешь, что они у нас будут? - спросил Николай.
   - Не знаю откуда, но будут, - твердо ответил Питер, - ты видел, как они сражаются? - спросил, подразумевая под "они" восемьнадцатую команду.
   - Не слабо сражаются, - кивнул Николай, - отличная команда.
   - Вот и я о том же, - нахмурился Питер.
   В разговоре наступила пауза, пока Николай ее не нарушил:
   - А ты что молчишь, Антон, как в рот воды набрал?
   - Да кто его знает? А о чем говорить? - вопросом на вопрос ответил Антон.
   Николай пожал плечами:
   - Да хоть о чем-нибудь. Может, последний день разговариваем.
   - Ну ты это брось! Не последний! - сказал Антон.
   Хотя на душе у Антона было неспокойно. Сотни разных мыслей вихрем проносились в голове. Может меня убьют? Может других убьют? Что будет? Антон никак не мог успокоиться. В своих силах он был уверен и готов был погибнуть стоя, но какое-то дурное предчувствие терзало душу.
   Суеверие какое-то. Он настроился на то, что может погибнуть в любую секунду боя, так что еще может быть страшнее смерти? Или он все-таки не готов умереть, а все это лишь попытка успокоиться? Антон не мог разобраться в своих чувствах. Встал, пошел прогуляться по опустевшему блоку. Когда вернулся, Николая и Питера в камере уже не было. Антон лег на кровать. Сна долго не было, он погружался в какое-то полудремотное состояние. Поздно ночью он заснул.
  
   Глава 5
  
   Антона утром разбудил Николай, зашедший к нему в камеру. Николай схватил Антона за плечо и слегка потряс его.
   - Что-то ты долго спишь, друг, - сказал Николай, когда Антон открыл глаза, - вставай, у нас сегодня великий день.
   Антон сел на кровати и сразу все вспомнил. Да, сегодня день битвы. Николай улыбался и пребывал, казалось, в самом благодушном расположении духа.
   - Чему это ты радуешься? - пробурчал Антон, протирая рукой глаза.
   - А чего плакать-то, - отвечал, улыбаясь, Николай, - сегодня нас опять выведут на прогулку и я опять увижу солнце.
   - Ага, веселая будет у нас прогулка, - съязвил Антон.
   - Ну уж какая есть. Грех жаловаться. Проснулся я сегодня, и думаю, настроение вроде ничего, так чего я буду его себе портить. Вот и поддерживаю настроение ровным, рассматриваю сегодняшний выход на арену как прогулку.
   - Ага, понятно, - сказал Антон.
   - Ну что, друг, пойдем завтракать? - спросил Николай, Антон поднялся и они вышли из камеры.
   Бой 72-й команды с 18-й был первым боем сегодняшнего дня. Бои третьего круга, так же, как и второго, начинались в шестнадцать часов и, так же, как и во втором кругу, проводилось по четыре боя в день. До двух часов дня гладиаторы 72-й успели позавтракать, провести легкую тренировку и пообедать. В половине третьего к ним зашел надсмотрщик. Пора было идти облачаться в доспехи и вооружаться.
   За десять минут до начала боя гладиаторы стояли в полукруглом зале, ожидая выхода на арену. Все были облачены и вооружены. Стояли, разминались, играли мечами, прыгали, приседали. Наконец, надсмотрщик дал сигнал следовать за ним вверх по проходу, на подъем. Арена смерти звала гладиаторов шумом и криками толпы.
   За открытыми северными воротами гладиаторв встретил ревущий амфитеатр. Был солнечный день и Антон вспомнил, что Николай сегодня хотел увидеть солнце. Да, его желание сбылось. Гладиаторы оглядывали трибуны и выходящих из южных ворот противников. Восемьнадцатая команда выступала в черных доспехах. Антон насчитал десять бойцов в восемьнадцатой, значит у противников будет преимущество на одного бойца. Это еще более осложняло ситуацию. Кроме того, что восемьнадцатая была очень сильной командой, что было видно из записей ее боев, так они еще и численностью превосходили семьдесят вторую. Антон поискал глазами Николая. Интересно, в каком он настроении сейчас пребывает. Все в таком же, веселом и беспечном, как утром?
   Гладиаторам обеих команд приказали строиться в круги для приветствия зрителей. Гладиаторы прокричали приветствие и построились в две шеренги друг перед другом. Зазвучала трель барабанов. Антон выбрал себе противника из черных и смотрел ему в глаза. Черный отвечал Антону взглядом на взгляд. Антон крепче сжал меч в руке и трель оборвалась. Гладиаторы обеих команд бросились друг на друга.
  
   В это время Влад и Света комментировали этот бой находясь в своей комментаторской комнате.
   - Итак, бой начался, - кричал Влад в микрофон, - гладиаторы бросились друг на друга. Посмотрите, с какой яростью они рубят друг друга. Уже есть раненые. Я не знаю, как вы, но лично я болею за 72-ю серую. Их сегодня меньше, чем противников, но я думаю, с ними нелегко будет справиться черным. Посмотрите, как прекрасно сражается тринадцатый серый! Света, вот скажи мне, тебе нравится восемьнадцатый серый?
   - Но я не разбираюсь в тонкостях боевого мастерства, Влад, - отвечала в эфир Света, следя за боем по экранам перед собой, - мне кажется, они все дерутся великолепно, и пока трудно отдать кому-то предпочтение. Хотя вот уже кто-то упал.
   - Да, упал, это, кстати, "тринадцатый" серый вывел из строя своего черного противника. Итак, первые успехи есть у серых...
  
   Антон знал, что для успеха его и его команды в данных обстоятельствах необходимо действовать молниеносно. За короткое время, пока силы свежи, вывести из строя как можно больше противников, поэтому он с ходу пошел в атаку. Антон обрушил на противника серию ударов мечом так, что противник отступал, пока не уперся спиной в спину кого-то из сражающихся гладиаторов. Черный лишь на секунду оглянулся, чтобы убедиться, что сзади ему не угрожает опасность, но Антону этого оказалось достаточно, чтобы полосонуть черного мечом по горлу. Черный завалился на песок, но Антону не пришлось долго расслабляться. Он заметил какое-то движение сбоку, развернулся и едва успел увернуться от удара рубящего удара еще одного черного гладиатора. Антон стоял с черным в плотном кольце сражающихся гладиаторов, в самом центре. У Антона было мало пространства для каких-либо действий. Антон принял удар черного на щит, черный принял удар Антона на свой щит, они сблизились и закружились на месте, пытаясь толкнуть противника на кого-нибудь из сражающихся гладиаторов. Вдруг противник Антона ослабил сопротивление и поднырнул под Антона, пытаясь нанести ему удар мечом по ноге. Антон среагировал вовремя, перепрыгнул через меч и ударил черного рукояткой меча по шлему. Черный завалился на песок.
   Справа от Антона с криком повалился на песок один из серых и Антон бросился на помощь серому. Противник серого еще раз успел вонзить меч в лежащего гладиатора, прежде чем Антон поспел на помощь товарищу. Черный успел развернуться лицом к Антону и с разворота нанести удар мечом, метя Антону по шлему, но Антон поднырнул под меч и в ответ разрубил противнику бедро. Черный с криком, зажимая рану, повалился на песок.
   Антон склонился над лежащим гладиатором и узнал в раненом сером Николая. Николай был ранен в живот под панцирь и в бок, между пластинами панциря. Раны были очень серьезные, Николай истекал кровью, но был в сознании.
   - Ну вот, Антон, и все, - произнес он, тяжело дыша и улыбаясь, - вот я и прогулялся сегодня.
   Антон снял с товарища шлем и приподнял его голову. Пока на Антона никто не нападал и он сидел с Николаем.
   - Иди, сражайся, Антон, - произнес с трудом Николай, - мне уже ничем не поможешь. А команда может проиграть. И ты тоже.
   Антон посмотрел на поле боя. Трое серых уже лежали на песке. Четверо серых отбивались от семерых черных. Антон заметил на спинах у двух сражающихся серых номера восемь и два. Восьмой номер был у Питера, второй у Ли Цзина. Значит они еще сражались.Вот упал еще один серый, но кто, Антон не мог понять, номера он не заметил.
   - Иди, Антон, там без тебя не справятся, - еле слышно проговорил Николай.
   - Я тебя не брошу, друг, - покачал головой Антон.
   - Ты из-за меня проиграешь, - прошептал Николай, - и никогда не увидишь больше свою жену.
   Антон смотрел на истекающего кровью Николая и не мог его бросить. Единственное, что он мог для него сделать, это хотя бы побыть с ним. Но время шло, его оставалось все меньше, а противник становился все сильнее.
   Вот уже и Питер, сражающийся одновременно то ли с двумя, то ли с тремя противниками прокричал Антону, призывая его присоединиться к бою. Нужно было идти.
   - Иди, Антон, иди, - прошептал Николай, - Когда вернешься домой, обязательно крепко поцелуй свою девушку, - Николай прикрыл глаза и облизал пересохшие губы. Говорить ему становилось все труднее.
   - Иди, - открыв глаза,с ненавистью прошептал Николай. Через секунду добавил мягче: - Иди... Битва ждет.
  
   В это время Влад продолжал свой репортаж из комнаты телекомпании "НСТ":
   - Но посмотрите, что же он делает? Он все еще продолжает сидеть возле своего умирающего друга! Но зачем ему это? Время идет, семьдесят вторая команда проигрывает, а "тринадцатый" серый никак не может уйти от своего друга! Это немыслимо! Прошло уже пятнадцать минут боя! Половина боя прошла! Что же будет дальше? Света, я не могу на это спокойно смотреть! Нужно что-то делать! Ведь он останется один против пятерых или шестерых противников! Что же делать?
   - Пойди и помоги ему, Влад, - спокойно произнесла девушка, - только твоя помощь нужна сейчас этой команде.
   - Спасибо за предложение, Света, но я пока одену доспехи, бой уже закончится. Если бы я сейчас был в доспехах, непременно вышел бы на ринг... На арену, то есть. Так, но посмотрите, он встает и кажется, сотбирается сражаться. И давно пора. Семьдесят вторая терпит сокрушительное поражение. Трое серых из последних сил отбиваются от семерых черных. Давно пора "тринадцатому" серому вступить в битву...
  
   Антон подложил под голову Николая свой щит, взял свой меч, последний раз посмотрел в глаза Николая, развернулся и побежал к своим сражающимся товарищам. Николай проводил взглядом Антона и перевел взгляд в небо. На ходу Антон подобрал еще один меч и вступил в схватку, вооруженный двумя мечами. Упал еще один из серых и двое черных бросились добивать его, но Антон встал между ними и лежащим серым. Всю ярость атак черные обрушили на Антона. Оба наступали, держась вблизи друг от друга. Антон отбил несколько ударов черных, немного отступил и бросился между ними, кувыркнувшись на песке. Один из черных задел его мечом по бедру, но, вставая Антон с силой рубанул назад по голени стоящего справа черного. Черный, как подкошенный, рухнул на песок. Один из мечей Антон выкинул перед кувырком и теперь отбивался от атаки второго черного одним мечом. Антон нанес удар и черный подставил под удар Антона свой щит. Антон приблизился к противнику и свободной рукой поймал руку черного, держащую меч. Черный пытался вырваться, но Антон вытянул его руку и рубанул своим мечом по локтевому сгибу черного. Рука черного с мечом осталась в руке Антона, он отбросил ее и ударил орущего от боли противника рукояткой меча по шлему. Черный камнем рухнул на песок.
   Антон обернулся и лишь невероятная реакция спасла его от неминуемой смерти. Черный, стоящий сзади, намеревался отрубить Антону голову, но, оборачиваясь, Антон заметил летящий к нему меч и в самый последний момент успел пригнуться. Меч противника проскользил по шлему Антона, Антон рванулся вперед и нанес еще не успевшему сориенитроваться после промаха противнику колющий удар в горло. Кровь хлестанула из раны, противник бросил свои меч и щит, упал на колени и схватился руками за меч Антона, торчащий из его горла. Антон выдернул свой меч из раны и черный упал на песок лицом вниз.
   В следующее мгновение Антон заметил, что справа на него несется с поднятым над головой мечом еще один гладиатор в черных доспехах. Антон подождал еще мгновение и когда противник приблизился достаточно близко, упал на песок перед ногами противника и покатился по песку навстречу черному. Черный споткнулся об Антона и растянулся на песке, лицом вниз. Черный успел только перевернуться на спину, а Антон уже стоял над ним. Никакой жалости в глазах у Антона не было. Одной ногой Антон наступил на правую руку черного, держащую меч и с силой воткнул свой меч в горло лежащему противнику. Меч прошил шею противника насквозь и вошел в песок. Тело противника затряслось в судорогах. Антон оставил свой меч торчать из шеи противника а сам взял меч черного и посмотрел вокруг.
   Теперь на арене стояли на ногах всего пять человек. У восточных трибун арены сражались четверо гладиаторов: трое черных атаковали одного серого. Гладиатором в серых доспехах был Питер. Он из последних сил отбивался от осаждающей его троицы и пятился к восточной стене арены. Питер махал своим мечом из стороны в сторону и трое противников не решались к нему пока приблизиться, вероятно ждали, когда у Питера окончательно иссякнут силы. Антон побежал выручать из беды своего товарища. По пути он прихватил еще один меч и теперь был вооружен двумя мечами. Стадион шумел, тысячи людей что-то выкрикивали, махали руками. Когда Антон бежал к Питеру, он на секунду поднял глаза и встретился взглядом с человеком, сидящим на троне во втором ряду трибун, в самой главной ложе амфитеатра. Человек, заметив что Антон смотрит на него, захлопал в ладоши.
  
   В это время Влад и Света комментировали бой:
   - Нет, ну это было просто великолепно. Света, ты видела, что сделал "тринадцатый" серый? Он один расправился с четырьмя противниками и как он их сделал?!! Это просто фантастика! Это круто, это здорово! Света, я влюбился в эти игры! У них великое будущее. Это действительно было красиво. Как здорово он кувыркнулся между двумя! А когда его сзади рубил "седьмой" черный, я думал, что "тринадцатому" конец, но не тут-то было! Он выпутался, он сделал "седьмого"черного! Нет, ну это великое мастерство!
   - Да, Влад, это было здорово, но бой еще не закончен. Численное преимущество все еще у черных. И этому серому может не хватить времени, - добавила свой комментарий Света.
   - Смотрите, друзья, вот "тринадцатый" схватил еще один меч и несется теперь выручать своего товарища. Смотрите, друзья, Виктор Ольшанский приветствует "тринадцатого" серого! Он хлопает ему в ладоши! Еще бы, "тринадцатый" был просто великолепен! Так, смотрите, один из черный с номером пять обернулся к "тринадцатому" серому, так завязалась схватка... Смотрите, серый отбивает удар черного, приседает на одно колено и втыкает свой меч в корпус черного, между пластинами панциря! Высший класс! Света, ты это видела?!! Прошло тридцать секунд схватки всего лишь, а "пятого" черного уже нет...
  
   Расправившись с "пятым" черным, Антон шагнул к рядом стоящему противнику, который отвернулся от Питера и повернулся к Антону. В глазах у противника Антон прочел растерянность. Еще бы, только что побеждали, превосходили по всем статьям, а теперь двое на двое и еще этот страшный "тринадцатый" серый сотрясает в воздухе двумя своими мечами. Было от чего прийти в растерянность. Черный начал пятиться. Сзади черного сражался Питер с последним противником. Антон продолжал наступать на черного и черный, не приняв боя, побежал. Амфитеатр засвистел, негодуя на трусливого гладиатора, уклоняющегося от боя. Антон не стал преследовать черного под номером два, который проявил малодушие на арене. Он подошел к совсем обессилевшему Питеру и встал рядом с ним. Питер воткнул свой меч в песок и оперся о него. Антон начал наступать на противника Питера. Черный под номером четыре обернулся на своего сбежавшего товарища, который сидел сейчас на песке у западной стены амфитеатра, крепче сжал в руках свой меч, поднял щит и пошел навстречу Антону. Мечи Антона и черного скрестились.
   Когда Антон отошел от умирающего Николая и снова вступил в схватку, он почувствовал прилив воодушевления. Такое с ним уже случалось во время его выступлений на рыцарских турнирах. Это ощущение барон называл упоением битвой и оно было великолепно. Антон как бы сросся душой и телом со своим мечом, стал с ним одним целым. Антон ощущал все вокруг так, как будто он сам был своим мечом, в эти мгновения он мог своим мечом отрубить жало у летящего комара. Это ощущение было прекрасно, его ни на что нельзя было променять! Прав был барон, когда говорил, что для истинного война нет на свете ничего важнее упоения битвой. А Антон был истинным войном, по крови и по духу. Он почувствовал себя в битве, как рыба в воде и уже ничто не могло остановить его. Он чувствовал малейшие движения своих противников, он предугадывал их действия, с неповторимым изяществом отражал удары, ловко уклонялся от них а своим мечом разил точно в цель. Противники падали один за другим. И вот теперь перед ним остался последний стоящий на ногах противник. Антон замахнулся сверху и противник поднял свой щит, собираясь отразить удар, однако Антон изменил направление удара и нанес не успевшему среагировать противнику рубящий удар по бедру. Противник опусил свой щит к ноге и замахнулся мечом для удара сбоку. Когда противник наносил свой удар, Антон ударил на опережение и разрубил черному предплечье. Противник опустил руку с мечом и взглянул на рану. Тогда Антон, после удара по руке справа, нанес черному рубящий удар по горлу слева. Все было кончено тремя ударами, каждый из которых ранил противника. Последний удар нанес смертельную рану черному, тот завалился на спину и согнулся, зажимая руками горло, из которого хлыстала кровь.
   Амфитеатр взревел от восторга. Антон снял свой шлем и выбросил его далеко, в центр арены. Люди вставали со своих мест и подходили к краям трибун, хлопали в ладоши, орали, свистели, вздымали вверх руки. Антон, единственный из всех гладиаторов, стоял сейчас на арене. Единственный уцелевший черный сидел у противоположной части трибун, опершись спиной о стену арены и не пытался подняться на ноги. Антон оглядел трибуны амфитеатра. Люди приветствовали его и Антон почувствовал гордость за себя, за то, что ему удалось совершить. Потом пришло ощущение восторга от победы, от ликования десятков тысяч людей. Такое головокружительное ощущение радости словно бы служило компенсацией за то, что случилось с Антоном за последний год, за все те долгие месяцы, что он провел в застенках по несправедливому приговору суда, за терзания его отчаявшейся и не смирившейся с участью души. На заседании суда все люди, кроме его родственников, смотрели на него с ненавистью, а сейчас весь амфитеатр рукоплескал ему. Антон забылся на несколько секунд, окрыленный своей славой и сначала даже не вспомнил, что на арене лежал раненый Николай. Вспомнив, он быстро направился к Николаю, обернувшись лишь на мгновение, чтобы взглянуть на человека, сидящего на троне. Человек в пурпурной тоге уже не сидел на троне, а стоял у края своей вип-ложи и тоже приветствовал рукоплесканиями Антона. Когда Антон взглянул на него, человек протянул вперед свой правый кулак, с поднятым вверх большим пальцем, выражая этим знаком свое восхищение мастерством Антона.
  
   В это время Влад и Света продолжали свой репортаж:
   - Великолепно, серые победили, можно даже сказать, что победил один серый! - восторгался Влад, - Посмотрите вокруг, что творится в амфитеатре?!! Трибуны рукоплещут, сам Виктор Ольшанский встал со своего трона, чтобы поприветствовать стоя победившего гладиатора. Смотрите, Ольшанский показывает "тринадцатому" большой палец! Он тоже восхищен! Да, это настоящий праздник! Такой бой, такой бой! Я хочу это смотреть снова и снова! Смотрите, победитель направляется к своему лежащему на арене другу, опускается перед ним на колени, приподнимает ему голову, что-то говорит ему! Смотрите, вот крупным планом лицо раненого, нет, он уже умер. Победитель закрывает ему глаза. А ведь бой еще не закончен и на арене находится еще один уцелевший черный. Он сидит у западной стены арены. Но он и не думает подниматься на ноги! Куда ему биться сейчас с тринадцатым серым! Он уже смирился с участью проигравшего и поедет к себе домой досиживать свой пожизненный срок. А семьдесят вторая команда во главе с "тринадцатым" прошла дальше. Итак, вот стучат барабаны, все, бой окончен.
  
   Когда Антон подошел к Николаю, тот был уже мертв. Антон увидел открытые, остекленевшие глаза товарища. Он опустился возле него на колени, приподнял его голову со щита и сказал:
   - Мы победили, Коля, мы пойдем дальше. Мы станем свободными.
   Мигом исчезла вся радость от победы и на глаза Антона навернулись слезы. Он заморгал глазами, чтобы слезы не покатились по щекам. Друга больше не было на этом свете. Огромный амфитеатр продолжал неистовствовать. И этим тысячам людей не было никакого дела до того, что Антон только что навсегда потерял друга. Застучали и замолкли барабаны. Бой был окончен. Голос из репродукторов объявил на весь амфитеатр, что победила семьдесят вторая команда. На арену выбежали служители амфитеатра и стали убирать с поля боя убитых и раненых. Антон подождал, пока Николая поднимут на носилки и унесут, и только потом направился к северным воротам арены. В полукруглом зале, откуда гладиаторы поднимались на арену, его осмотрел врач, обработал его рану, поставил скобы и разрешил Антону вернуться в свой блок. Надсмотрщик, который вел Антона к блоку 28N, всю дорогу выражал восхищение боем Антона и сказал Антону, что он сейчас самый популярный гладиатор.
   Вернувшись в свой блок Антон, принял душ, зашел к себе в камеру и лег на постель. В блоке царила тишина, с поля боя здоровым вернулся лишь один Антон. Ничего не хотелось делать и ни о чем не хотелось думать. Слишком много впечатлений было для одного дня и все это осмыслить Антон был сейчас просто не в состоянии. Он слишком устал за сегодняшний день. Антона начало клонить в дрему и очень скоро он заснул.
  
   Глава 6
  
   Вечером, после работы, Влад и Света сидели в номере Влада и разговаривали после ужина. Света клацала пультом от плазменной панели, висящей на стене, пыталась найти что-нибудь интересное, какую-нибудь мелодраму или комедию, но почти по всем каналам шли новости и показывали отрывки гладиаторских боев.
   - Нет, ну ты посмотри, ну везде, ну всюду одно и то же, - раздраженно сказала Света, - ну просто везде одно и то же, везде эти бои. Сейчас по всем каналам крутят эти долбаные бои. Нигде от них нет покоя. Создается впечатление, что весь мир окончательно сошел с ума. Вот и ты сегодня так вошел в раж, что кричал от восторга, когда комментировал бой твоей любимой семьдесят второй.
   - Да, я заметил, как ты на меня неприязненно косилась. Понимаешь, Света, если я буду молчать в микрофон, меня выгонят с работы. А ведь почти половина пути уже пройдена. Нам еще осталось совсем немного.
   - Да я понимаю, но у меня создалось впечатление, что ты действительно влюбился в эти игры и больше не сможешь без них жить.
   - Ну что ты такое говоришь, Света? - Влад покачал головой, - да, я мужчина, и признаюсь тебе, когда смотришь бои, подобные сегодняшнему, меня охватывает какое-то возбуждение, появляется азарт. Но это все заложено в генах у мужчин. Я же не пытаюсь понять, как можно часами сидеть перед зеркалом и накрашивать себе брови? У вас, у женщин украшение себя заложено в генах, у нас, у мужчин, другое заложено. Мужчины и женщины отличаются друг от друга, но нас объединяет любовь и влечение друг к другу. Мы не можем жить друг без друга. Мне действительно понравился бой, но это не значит, что я кровожадный маньяк. Я уже сказал тебе, что после окончания нашей работы в этом сезоне боев я не буду смотреть эти бои, разговаривать о них, думать о них и так далее. И как я сказал, так и будет. Ты вот тоже, то вообще смотреть не можешь на эти бои, то срываешься на жестокость и хочешь, чтобы все гладиаторы покромсали друг друга. И я тебя не осуждаю. Для нашего мира впервой такое жестокое зрелище и человек не может сразу разобраться, как на это реагировать. Всякий может сорваться. Для нас это испытание и мы должны его пройти.
   - А знаешь, Влад, ты вот все время говоришь "мы", "мы", а вот многие современные психологи говорят, что служебный роман - это плохо и из таких отношений ничего хорошего не получится.
   - Слушай, Света, - словно маленькому ребенку начал объяснять Влад, - я тоже считаю, что служебный роман - это плохо. Но я не считаю, что у меня с тобой служебный роман. Служебный роман - это какие-то отношения между мужчиной и женщиной, работающих в одном месте. Об этих отношениях можно написать пару страниц в книжке. Ты для меня - не пара страниц в книжке, ты для меня - вся моя жизнь. Ты - часть меня и без тебя я уже жить не смогу. И, если это тебя так беспокоит, я могу уволиться хоть сейчас и тогда у нас уже не будет служебного романа. Хочешь, я уволюсь?
   - Ну что ты, Влад, я же пошутила, - Света прочитала решимость в глазах Влада и поняла, что он не шутит. - Если ты уволишься, тогда и я пойду за тобой. Это я просто... - Света улыбнулась, - проверяю тебя. Ну ты же понимаешь?...
   - Я все прекрасно понимаю, Свет, - Влад пересел ближе к девушке и обнял ее одной рукой, - но и ты пойми, что для меня не важна эта работа, для меня не важна моя карьера, мне не нужны эти бои, мне нужна ты, только ты одна. И ради тебя я брошу эту работу, я не буду больше смотреть эти бои... Я буду жить хоть на северном полюсе, лишь бы ты была рядом. А нам осталось совсем чуть-чуть.
   После нескольких секунд молчания Влад прошептал на ушко Свете:
   - Нам осталось всего ничего. Потерпишь, малышь?
   - Конечно потерплю, - Света повернула к Владу свое лицо, - если ты будешь рядом.
   Они поцеловались и повалились на постель.
  
  
   Барон Леопольд Фабиус оставил все свои дела, свой бизнес в Европе на жену и приехал в Гуан-Куай в конце августа, перед самым началом гладиаторского турнира. Он заранее приобрел абонемент на свободное посещение всех боев, забронировал номер-люкс в одном из лучших отелей Гуан-Куая и намеревался отдохнуть от дел и заняться просмотром боев. Еще будучи в Европе барон позвонил Лене, жене Антона и предложил ей лететь с ним в Таиланд, чтобы смотреть бои и болеть за Антона, но она категорически отказалась, сославшись на то, что не приучена к таким зрелищам. Она сказала, что она не будет никогда смотреть эти бои даже по телевизору, но лучше в любую свободную минуту будет молиться Богу за здравие и победу Антона и это будет пока самая посильная ему помощь от нее. Барон не возражал, молитва за Антона была действительно необходима.
   Барон был потомственным рыцарем ордена госпитальеров, участвовал во многих рыцарских турнирах и ему, как и многим другим рыцарям, нравилось не только участвовать в боях, но и наблюдать за ними.
   Конечно, все бои до единого он не собирался смотреть. Его прежде всего интересовали бои тех команд, в которых сражались Антон и те рыцари крови и духа, которых привлек к участию в турнире Виктор Ольшанский по совету барона. Настоящих рыцарей, участвовавших в турнире было четверо: граф Пьер де Шаттруа, барон Эрнест Герштейн, барон Макс Тирольд и граф Филипп Бенуа. Все они были рыцарями ордена госпитальеров и ответили Виктору Ольшанскому согласием на участие в турнире. Они все были давними соперниками, постоянно принимали участие в различных турнирах и чаще всего доходили до финалов или полуфиналов, где сражались между собой. Чаще всего побеждал Пьер де Шаттруа, он считался самым сильным бойцом ордена госпитальеров, но остальная тройка сильнейших бойцов ордена постоянно оспаривала у него право называться сильнейшим. Самым серьезным противником Пьера де Шаттруа считался Эрнест Герштейн. Все четверо бойцов не упускали случая сразиться друг с другом и принимали участие в любых турнирах, где они могли встретиться на арене.
   Первым делом барон Фабиус узнал через помощника Виктора Ольшанского Николая Чернова, в каких командах сражаются Антон и госпитальеры. Информация о личностях гладиаторов до четвертого круга командных боев была секретной. Лишь после четвертого круга прессе и телекомпаниям разрешено будет разглашать любую информацию, касающуюся личностей гладиаторов. Но Ольшанский разрешил Чернову проинформировать барона, ведь это барон помог Ольшанскому с организацией участия в турнире рыцарей.
   Барон узнал номера всех команд, в которых сражались интересовавшие его гладиаторы и решил смотреть только бои этих команд. Он был на трибунах амфитеатра во время открытия турнира и смотрел все бои первого, второго и третьего дня. В боях этих дней не участвовала ни одна команда, в которой сражались бы госпитальеры или Антон, но уровень мастерства даже непрофессиональных бойцов был довольн высоким и бои понравились барону. Недостаток мастерства с лихвой компенсировался той яростью и злостью, с которой гладиаторы бросались друг на друга. Никто из бойцов не отступал и не тянул время. Они бились как настоящие профессионалы.
   Свободное от просмотров боев время барон посвящал путешествию по Таиланду и близлежащим островам. Загорал на пляжах, купался в лазурном океане, охотился в джунглях, посещал буддистские храмы и монастыри.
   Теперь барон ходил смотреть только те бои, в которых сражались интересующие его команды. Он видел, как сражаются в составе своих команд и Пьер де Шаттруа и Эрнест Герштейн и другие два госпитальера. Он смотрел с трибун амфитеатра на все три боя семьдесят второй команды. Он знал, что Антон сражается под тринадцатым номером и наблюдал за действиями Антона с самого вступления его в бои. Он наблюдал за тем, как семьдесят вторая во втором своем бое легко одолела сто шестьдесят четвертую и радовался победе этой команды, как будто это была его собственная победа. Он сидел на трибунах во время третьего боя семьдесят второй и видел, как Антон долго сидел возле раненого товарища, в то время как противники добивали остатки семьдесят второй. Сердце барона в эти мгновения обливалось кровью, ведь он понимал, что Антон может не пройти в следующий круг или вовсе погибнуть. Он подходил к краю трибун и кричал Антону: " Антон, вставай", но разве Антон мог услышать этот крик, когда десятки тысяч людей на трибунах одновременно что-то орали. Барон воодушевился, когда Антон встал и снова вступил в схватку. Барон то и дело смотрел на часы, боялся, что Антону не хватит времени. И радости барона не было предела, когда он узнал в крушащем своих врагов гладиаторе в серых доспехах с тринадцатым номеров но спине прежнего Антона, настоящего воина духа, вдохновленного битвой. Именно таким барон видел Антона последний раз несколько лет назад, когда Антон участвовал в последнем своем рыцарском турнире. Именно таким барону всегда хотелось видеть Антона и именно таким барон хотел бы видеть своего сына. Барон хохотал, когда от Антона убегал гладиатор в черных доспехах со вторым номером на спине. Барон радовался как ребенок, когда Антон один одолел шестерых противников и победил в этом бою. Семьдесят вторая команда, в которой на ногах стоял в конце боя лишь один гладиатор, прошла в следующий круг. Барон видел как Антон кинул свой шлем на песок арены, как он закрывал глаза своему мертвому товарищу и как товарища уносили с поля.
   В этот день барон купил себе бутылку самого дорогого коньяка, который подавали в ресторане отеля и выпил в своем номере за здравие и за победу Антона. Теперь барон точно знал, что у Антона есть все шансы одолеть и Пьера де Шаттруа, если жребий сведет их в поединке. А то, что он их сведет, в этом барон не сомневался.
  
   Антон проснулся утром, на следующий день после боя и в первую секунду удивился необыкновенной тишине, царившей в блоке 28N. И сразу же все вспомнил. Он был один во всем блоке. Многие гладиаторы больше не вернутся в этот блок. Погиб Николай, скорее всего погибли Рой Тайлер, Франсуа Монтель, Жан Соше, Франческо Конти и Пьер Луиджи Скъявоне. Когда Антон ушел от умирающего Николая и вступил в схватку, он защитил от двух черных упавшего Ли Цзина. Ли Цзин больше не поднялся с песка, скорее всего он был ранен. Питер тоже был ранен, Антон видел его окровавленные руки и ноги, когда он пришел ему на выручку, но Питер держался на ногах и лишь потом сел от усталости. Скорее всего Питер находился сейчас в госпитале и он еще вернется в блок, чтобы продолжить борьбу в следующем круге командных боев. А вот насчет Ли Цзина Антон был не уверен. Скорее всего он уже не вернется. Итак, на сегодняшний день в семьдесят второй команде состояло всего два гладиатора, и то, один из них в данный момент залечивал в госпитале свои раны. Если команда, которая в следующем круге достанется семьдесят второй будет иметь пять, шесть или более бойцов, Антону и Питеру будет очень тяжело сражаться.
   Антон позавтракал, потренировался, принял душ, пообедал. После обеда он посмотрел бои, посмотрел различные программы, рассказывающие о боях. Во многих программах обсуждался вчерашний бой семьдесят второй команды, который в рейтингах по зрелищности сейчас стоял на первом месте. Антон удивился, узнав, что он сейчас самый популярный гладиатор. Миллионы людей хотели узнать, кто он такой, но информацию о преступниках организаторы игр будут давать только в начале четвертого круга боев командной стадии.
   Николай погиб и Антону тяжело было справиться с этой потерей, но он не позволял себе впасть в уныние от того, что он остался в одиночестве. Он понимал, что немалая часть пути уже пройдена и впереди его ждала самая драгоценная награда на свете - его любимая жена Лена. И ради того, чтобы ее увидеть и прикоснуться к ней, нужно было лишить себя на время многих человеческих чувств, стать несгибаемой целеустремленной машиной. Не мучиться жалостью к погибшим товарищам, не мучиться угрызениями совести от убийств противников. Они точно также могли его убить, они шли к своей мечте, он - к своей и в чем же его вина, если он победил?
   Антон просто тренировался, как одержимый. Он выработал расписание занятий на каждый день и строго следовал ему. Бои четвертого круга должны были начаться в понедельник, 31-го октября, и у Антона было около двух недель для подготовки. Хотя последний бой и так показал, что он готов отлично. Уверенность в своих силах была лишним поводом не поддаться хандре. Впервые с самого момента своего попадания в застенки Антон реально ощутил, что он сможет выйти на свободу, если продолжит биться в том же духе. Теперь свобода не казалась Антону каким-то несуществующим фантомом, а была реально ощутима и представлялась ему в образе девушки в цветастом платье. У девушки было то лицо, которое было Антону дороже всего на свете. У девушки было лицо Лены. И ради того, чтобы вновь обнять эту девушку и вдохнуть свободным чистым воздухом, Антон перестал тяжело вздыхать, мучиться самоистязаниями и заниматься высасывающими энергию воспоминаниями. Он превратился в стальную машину, задался целью и шел к ней. И теперь он был уверен, что его никто и ничто не остановит. Пусть только попытается кто-нибудь стать между ним и Леной!
   Сейчас в двадцать восьмом блоке не было других гладиаторов, с которыми Антон мог бы проводить тренировочные поединки, но Антон не терял времени даром, а занимался упражнениями, развивающими силу, выносливость, реакцию. Он занимался со штангами, приседал, прыгал, бегал на беговых тренажерах. Отрабатывал скорость ударов, их силу. Через неделю после боя в двадцать восьмой блок вернулся Питер. Все раны его затянулись и он начал тренироваться вместе с Антоном. Питер рассказал, что погибли все, кроме него и Ли Цзина. Ли Цзин лежал в госпитале вместе с Питером, но у Ли Цзина ранение было куда серьезней. Левая рука его была почти перерублена в районе локтя, но все равно, Ли Цзин намеревался вернуться в двадцать восьмой блок и продолжить тренироваться с командой. Ли Цзин дрался с двумя мечами, а теперь, если он вернется, он сможет сражаться лишь одним мечом. Даже щит в своей раненой руке он не удержит. Антон сомневался, что Ли Цзин вернется, ведь его возвращение было бы равносильно самоубийству. Но через десять дней после боя Ли Цзин действительно появился в двадцать восьмом блоке и заявил удивленному Антону, что он лучше погибнет на поле боя, чем вернется догнивать в свою тюрьму. Левая рука его была загипсована, он не мог сгибать ее в локтевом суставе, но мог вращать в плечевом.
   Двадцать шестого октября, в среду, были проведены последние бои третьего круга и с четверга и до понедельника арена пустовала. В субботу, двадцать девятого октября была проведена жеребьевка оставшихся команд и в тот же день трое оставшихся в живых гладиаторов семьдесят второй команды узнали, что в следующую субботу, пятого ноября им предстоит сражаться с девяносто третьей командой.
  
   В субботу, двадцать девятого октября, поздним вечером, Влад и Света прогуливались по главной улице Гуан-Куая. Они держались за руки и не спеша шли в толпе гуляющих людей мимо ярких неоновых огней различных заведений.
   - Вот видишь, - говорил Влад Свете, - уже прошли бои третьего круга. Впервые у нас появилось полных четыре дня выходных. Завтра еще последний наш выходной. Постепенно жизнь налаживается. Уже начинает виднеться свет в конце тоннеля. Мы за эти три дня и не вспоминали про эти игры. Отлично отдохнули, купались, загорали на пляжах. Тебе же все понравилось?
   - Конечно, - улыбнулась Света, - еще бы это могло не понравиться. Такой океан, такие пляжи! Было просто супер!
   - Ну вот, - заулыбался довольный Влад, - и никакие кошмары, связанные с этими играми нас не преследовали. И нам еще совсем немножко осталось выдержать.
   - Ну не так уж и немножко, - возразила Света, - пройдена только половина пути.
   - Уже известен день финала, малыш, - Влад хотел удивить Свету и это у него получилось.
   - Да? И когда же он будет? - удивленно спросила Света.
   - Семьнадцатого января! - восторженно произнес Влад, - аккурат после всех наших праздников. После нового года, рождества и старого нового года. Почти что на крещение. Мы даже можем успеть на крещение домой, представляешь, - замечтался Влад и аж зажмурил от удовольствия глаза. - Успеем скупаться в проруби. Э-э-эх, соскучился я по России, по морозам, надоела уже эта вечная приторная жара.
   - Я тоже уже хочу домой, - капризно надула губки Света, - хочу в Москву, хочу на дачу, там где сосны, березы, пруды. Маму хочу обнять...
   - Малыш, - Влад развернулся лицом к Свете и обнял ее, - еще чуть-чуть и мы вырвемся из этого десятого королевства и больше в Таиланд ни ногой.
   - Да, больше ни ногой, - прошептала Света и потянулась губами к губам Влада.
   Молодые люди долго целовались посреди снующей туда-сюда толпы, а потом направились к своей гостинице.
  
  
   Часть 4
   Глава 1
  
   В субботу, пятого ноября в блоке 28N первым проснулся Ли Цзин. Он не спеша направился в душевую, чтобы привести себя в порядок. Сегодня был день четвертого и последнего боя семьдесят второй команды. Если семьдесят вторая одолеет противников и пройдет в следующий круг, те гладиаторы, которые останутся в живых, продолжат борьбу уже не в составе команды, а каждый сам за себя в боях один на один с выжившими гладиаторами других команд, или между собой, если выпадет такой жребий. В любом случае сегодняшний бой будет последним боем семьдесят второй команды. Бой семьдесят второй команды был вторым и последним боем сегодняшнего дня и должен был начаться в восемьнадцать часов пятьдесят минут по местному времени.
   Питер и Антон проснулись практически одновременно. Они приняли душ и присоединились в столовой к Ли Цзину, который уже доедал свой завтрак. Антон выбил на автомате интересующее его блюдо и Автомат выдвинул Антону из приемника тарелку с едой. Питер ограничился на завтрак стаканом чая с бутербродом.
   Все трое гладиаторов несколько раз пересмотрели все три боя девяносто третьей команды и пришли к выводу, что противник на этот раз более чем серьезный. Кроме того, что девяносто третьих будет, как минимум, в два раза больше, чем семьдесят вторых, так девяносто третья команда еще и действовала на удивление грамотно и слаженно. Вероятно бойцы этой команды еще до первого своего боя сумели договориться друг с другом и решили действовать сообща. Из-за такой слаженной тактики девяносто третья и сохранила в своем составе такое количество здоровых бойцов. В семьдесят второй было всего два здоровых бойца - Антон и Питер. Ли Цзина с его ранением можно было считать за половину здорового бойца.
   Кроме всех прочих достоинств, девяносто третья команда имела своего явного лидера. Гладиатор под номером десять из девяносто третьей сражался лучше других бойцов своей команды и руководил в бою действиями своих бойцов. Конечно, он не совершил такого подвига, как Антон, который уложил за десять минут шестерых противников, но тоже весьма неплохо владел мечом и выбил из борьбы многих своих противников в трех предыдущих боях. И Антон вполне справедливо предполагал, что именно с десятым номером из команды соперников ему придется скрестить мечи на первой же секунде боя.
   Позавтракав, гладиаторы приступили к тренировке. Ли Цзин, несмотря на свое ранение, был настроен весьма решительно и с остервенением отрабатывал удары и способы защиты единственной рукой, вооруженной мечом. Питер ни за что не хотел расставаться со своим двуручным мечом. Он уже достаточно хорошо научился им владеть, к тому же уверенности Питеру придавал и кинжал, висящий на поясе. Антон знал, что в день боя не стоит сильно перенапрягаться, чтобы не выйти на арену обессиленными, но небольшая тренировка просто необходима. Нужно, чтобы тело находилось в готовности, чтобы мышцы были железными.
   Позанимавшись в невысоком темпе около двух с половиной часов, гладиаторы разбрелись по своим делам. Ли Цзин пошел обедать, Питер решил отдохнуть и посмотреть какой-то футбольный матч, а Антон прилег на кровать и попытался немного поспать. Хотя он не был уверен, что к нему придет сон, но неожиданно для себя он стал погружаться в дрему. Разбудил его Питер и оказалось, что Антон проспал около двух с половиной часов.
   Когда Антон присел на кровати протирая глаза, Питер сказал ему:
   - Крепкая у тебя нервная система. Через два часа бой, а ты спишь, как медведь в берлоге. Еле разбудил тебя. Слушай, тебе нужно идти в космонавты.
   - Непременно, как только выйду отсюда, - ответил Антон мотая головой, чтобы разогнать остатки сна, - так сразу запишусь в космонавты. А у тебя она не крепкая? - задал Антон встречный вопрос, - до боя три часа, а ты футбол смотришь.
   - Так то ж футбол! - с достоинством ответил Питер, - футбол - это больше чем жизнь! Футбол - это вся вселенная!
   - Ладно, хватит, Питер, - Антон поднял руку, - я знаю, что футбол - это все, но если тебя не остановишь, ты будешь и на арене расхваливать футбол. Где Ли?
   - Да он у себя в камере. Медитирует, что ли.
   - С чего это ты так решил? - спросил Антон.
   - Да сидит, ноги скрестил, смотрит в одну точку и не шевелится, - пожал плечами Питер, - значит медитирует.
   - Ну пусть медитирует, - сказал Антон вставая с кровати и выходя из своей камеры. Питер пошел следом, - что ему еще остается? Ему сегодня придется труднее, чем нам.
   - Нам всем сегодня придется тяжело, друг. Если ты снова не совершишь свой подвиг.
   Антон обернулся и посмотрел на Питера.
   - Я постараюсь, - сказал Антон и похлопал Питера по плечу и спросил: - ты как? Готов?
   - Готов! - твердо ответил Питер и добавил: - как космонавт!
   - Ну и отлично, - сказал Антон, - пойду приму душ и пообедаю. Ты уже обедал?
   - Да, я обедал, - ответил Питер.
   Во время обеда Антон размышлял о том, что главное для него будет вновь ощутить это состояние упоения битвой. Если он войдет в такое же состояние духа, которое было у него во время прошлой битвы, то Антона трудно будет остановить.
   Вскоре пришел надсмотрщик и велел гладиаторам следовать за ним. Настало время покидать свой блок. Антон на прощание оглядел тренировочный зал и вышел в коридор, вслед за надсмотрщиком. За Антоном шли Питер и Ли Цзин. Кто-то из них уже не вернется назад, а может не вернутся все.
   На этот раз в зале для переодеваний лежали черные доспехи и гладиаторы семьдесят второй облачились в них. Девяносто третья команда всегда выступала, как и семьдесят вторая, в серых доспехах и, видимо, организаторы решили, что раз девяносто третьих больше, то в черные доспехи пусть облачаются семьдесят вторые. После того, как гладиаторы семьдесят второй надели на себя черные доспехи и помощник закрепил на их спинах номера, надсмотрщик подал знак гладиаторам следовать за ним.
   В восемьнадцать часов сорок минут тройка гладиаторов семьдесят второй команды ожидала в полукруглом зале выхода на арену. На этот раз надсмотрщик вел семьдесят вторую команду совершенно другим путем. Они шли гораздо дольше чем обычно, шли очень долго по какому-то полукруглому коридору и Антон догадался, что их ведут на южную сторону амфитеатра. Видимо, на этот раз девяносто третья команда должна была выйти через северные ворота, а семьдесят вторая - через южные. Наконец они пришли в полукруглый зал, откуда начинался подъем на арену. Южный зал был точной копией северного. В зал доносился шум ревущего амфитеатра. Гладиаторы семьдесят второй начали разминаться, приседать, прыгать, вращать мечами. Наконец надсмотрщик повел на подъем гладиаторов. Шум амфитеатра становился все громче. При приближении гладиаторов к выходу южные ворота распахнулись и амфитеатр мощным ревом встретил появление бойцов. Из северных ворот выходила девяносто третья команда, облаченная в серые доспехи. Питер и Антон переглянулись. В команде противников оказалось семь гладиаторов. Семеро против троих, один из которых до сих пор не оправился от ранения. Семеро против двух с половиной - это очень существенный перевес.
   Гладиаторы по сигналам своих надсмотрщиков выстроились в круги для приветствия зрителей.
  
  
   В это время Влад и Света вели репортаж об этом бое, находясь в своей комментаторской комнате.
   - Итак, друзья, скоро начнется бой, - Влад почти кричал в микрофон, - и признаюсь, я очень жду этого боя. И не только я. Многие из вас его ждут тоже. Теперь настала очередь семьдесят второй и девяносто третьей команды и мы расскажем вам все об этих гладиаторах. Бой семьдесят второй команды ждут многие. И это все из-за прошлого боя, когда один из гладиаторов этой команды, выступающий под номером тринадцать совершил просто чудеса на арене. Из-за этого зрители боев во всем мире по интернету даже дали ему прозвище "Ахилл", по имени самого сильного древнегреческого героя. Теперь и мы так будем его называть. Ты не возражаешь, Света, если мы будем называть "тринадцатого" Ахиллом?
   - Нет, что ты, Влад, - ответила Света, - это ж не мы с тобой придумали этот "ник" нашему герою. Это зрители, а желание клиента для нас закон, не так ли, Влад?
   - Все так, все так, Света, - согласился Влад, - но теперь мы расскажем все о нем и о других, сражающихся сегодня гладиаторах. Итак, гладиаторы обеих команд выстраиваются для приветствия. Посмотрите, в девяносто третьей - семеро бойцов, а в семьдесят второй всего трое. Посмотрите, какой круг получается у троих человек. Вот, гладиаторы приветствуют нас с вами. Итак, сегодня семьдесят вторая выступает в черных доспехах и тринадцатый номер из "семьдесят вторых" - это Антон Маслов, он русский, бывший инкассатор, застреливший на работе четверых человек. Троих парней и своего напарника. Мне показалось странным это дело и мы проведем свое, частное расследование. Как это абсолютно здоровый человек мог убить просто так четверых человек? Все это очень странно, но бой начинается.
   Ага, вот Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл" в первые же секунды боя вступает в схватку с лидером девяносто третьей команды, американцем Эдди Клетчером. Как я и предполагал, два лидера сойдутся на первых же секундах. Иначе и быть не могло. Слишком опасен "Ахилл", чтобы Клетчер мог позволить ему свободно разгуливать по арене. Антон раньше занимался фехтованием на мечах и Клетчер тоже. Итак, Эдди Клетчер, голливудский актер, консультант исторических сцен, тоже занимался фехтованием и это видно по его технике. Пока гладиаторы не могут ничего существенного противопоставить друг другу. Эдди Клетчер распространял героин и был пойман, в доме у него была обнаружена крупная партия этого наркотика и вот теперь он здесь.
   Посмотрите, как тяжело приходится сейчас гладиаторам семьдесят второй команды. Питер Уиткинс, англичанин, футбольный фанат, подорвавший гранатой толпу фанатов другой команды, теперь еле отбивается своим длинным мечом от троих серых. И на китайца, Ли Цзина, который был у себя на родине киллером мафии, приходится трое противников. Посмотрите, как они на него наседают! А ведь одна рука у него нерабочая, она в гипсе. Он сражается одним мечом, во второй руке он не может даже щит держать! И Антон Маслов пока не может им ничем помочь!
  
   Антон уже несколько минут сражался со своим противником, но без особых успехов. Как и предполагал Антон, лидер девяносто третьей вступил с ним в схватку. Десятый номер серых в первую же секунду боя устремился на Антона. Антон и его противник умело отражали удары друг друга. Нужно было срочно что-то предпринимать, иначе Питер и Ли Цзин погибнут. На них, на каждого, приходилось по три бойца из девяносто третьей команды. Ли Цзин держался из последних сил.
   Антон понял замысел противника. Он собирался тянуть время, пока выключить Антона из борьбы, а когда остальные серые расправятся с Питером и Ли Цзином, тогда вся девяносто третья скопом накинется на одного Антона. Антон решил пробиться к Ли Цзину и помочь ему, может быть тогда его противник перейдет к более активным действиям. Тройка серых, осаждавшая Ли Цзина, как раз стояла за спиной противника Антона и Антон перешел в наступление. Он обрушил на противника каскад ударов мечом и щитом, заставив его отступать. Вот противник столкнулся спиной с одним из своих, под номером три, который наступал на Ли Цзина. Третий номер от неожиданности подскочил на месте и развернулся прыжком лицом к Антону, заставив противника Антона отшатнуться в сторону. Антон мгновенно приблизился к третьему номеру и нанес ему колющий удар в шею, одновременно отражая щитом атаку десятого номера. "Десятка" серых не успел на помощь своему товарищу и Антон успешно отбил его атаку. Теперь Ли Цзин сражался с двумя противниками, но он уже был предельно измотан и просто махал своим мечом из стороны в сторону. Двое его противников ждали, когда он окончательно выдохнется, чтобы спокойно его заколоть. Однако теперь, после гибели третьего номера, гладиаторы, атаковавшие Ли Цзина вынуждены были посматривать направо, где сражался со своим противником Антон, чтобы и их не постигла участь третьего номера.
   Противник Антона вновь бросился на него в атаку, пытаясь отвести Антона подальше от Ли Цзина и осаждавших его серых, но Антон не отступил. Антон и его противник сошлись на ближней дистанции и пытались достать друг друга мечом или щитом. Они замирали друг перед другом мечом к мечу и щитом к щиту, толкая друг друга. Антону удалось на секунду задержать обе руки противника одной своей рукой, в которой находился меч и он нанес противнику удар кромкой щита по лицу. Противник Антона отступил, тряся головой и отбросив щит в сторону. Все лицо его было в крови и он пытался перчаткой вытереть кровь, мешавшую ему что-либо видеть, но из за лицевых пластин шлема у него ничего не получалось. Антон пошел на него и он поднял свой меч. Значит противник все же видел Антона. Антон уже почувствовал кураж. Какая-то тайная кнопка в его сознании включилась и он стал единым целым со своим мечом. Больше не было разума, работала только интуиция и это было то самое высшее состояние духа человека, когда он становится равным богам. Больше не было ни смерти, ни страха, был только бой.
   Мечи Антона и его противника скрестились, послышался лязг металла о металл. Вот Антон закружил меч противника и резким движением полосонул серого по предплечью. Противник на секунду опустил руку и этого оказалось достаточно, чтобы Антон всадил ему справа в шею свой меч.
  
   Влад и Света продолжали свой репортаж:
   - Так, посмотрите, это великолепно! - комментировал бой Влад, - Эдди Клетчер падает, вероятно, замертво от точного удара "Ахилла". Это фантастика! На счету "Ахилла" уже два выведенных из строя гладиатора девяносто третьей команды и среди них их лидер - Эдди Клетчер. Что же, девяносто третья осталась без своего лидера! Он отлично сражался, этот Эдди Клетчер, но наш Маслов оказался сильнее его! Так, что у нас на поле боя творится. Питер Уиткинс еще раньше каким-то совершенно невероятным образом вывел из строя одного из троих своих противников и сейчас сражается с двумя. Он еще хорошо держится! Китаец Ли Цзин тоже сражается с двумя, но он уже никакой и сейчас "Ахилл" спешит к нему на помощь. Итак "Ахилл" вступает в борьбу с одним из противников Ли Цзина. Посмотрите, как здорово "тринадцатый" черный атакует "одиннадцатого" серого. Так, смотрим, Ли Цзин падает на песок, сраженный мечом своего противника! По всей видимости ранение серьезное, в бедро! Смотрите, что делается! Серый, под номером пять добивает Ли Цзина! Просто хладнокровно всаживает лежащему китайцу меч в горло, чуть ли не по самую рукоять. Пятый номер серых - это ирландец, Стивен Макглейн, солдат ирландской республиканской армии. Да, эти ребята не привыкли к телячьим нежностям. Это потеря для семьдесят второй! Теперь их двое против четверых! Нет, простите, против троих уже! Только что "Ахилл" разобрался со своим противником! Да, теперь республиканцу придется несладко! Маслов - это не раненый китаец, которого они троем двадцать минут не могли одолеть! Вот, солдат, теперь сразись с "Ахиллом". С русским "Ахиллом"! Смотрите, республиканец раздумывает, стоя возле Ли Цзина, идти ли ему на бой с Масловым. Зато "Ахилл" нисколько не колеблется и без колебаний направляется к ирландцу. Вот и ирландец пошел навстречу русскому гладиатору. Что ж, я никогда не сомневался в храбрости ирландских парней!
  
   Когда Антон одолел гладиатора в серых доспехах под номером одиннадцать, на арене оставалось пятеро бойцов. Антон заметил еще раньше, что Питер одолел одного из наседавшей на него тройки противников и продолжал сражаться с двумя серыми.
   Отвернувшись от своего поверженного противника, Антон увидел, что один из серых стоит возле лежащего Ли Цзина и смотрит на него. Все-таки Ли Цзин не смог продержаться! Ему не хватило всего лишь минуты и Антон пришел бы к нему на помощь. Досадуя на себя, за то что он не успел помочь товарищу, Антон двинулся навстречу серому. Он чувствовал в душе злость на своего противника, который еле-еле одолел покалеченного еще в прошлом бою китайца, предварительно вымотав его до предела при помощи еще двоих гладиаторов из своей команды. Ну теперь же держись, серый! Посмотрим, сможешь ли ты одолеть не калеку!
   Серый, вероятно почувствовал, что испытывает к нему Антон и поначалу колебался, размышлял, идти ли ему навстречу Антону или отступить, но все-таки пошел вперед. Перспектива прослыть трусом перед всем миром, видимо, не впечатлила серого и он решил дать бой Антону. Антон приближался слишком быстро, серый медленнее и поэтому, когда Антон начал атаковать, серый отступил. Антон продолжал осыпать серого градом ударов, серый продолжал пятиться. Вот серый споткнулся о Ли Цзина и упал. Антон перепрыгнул через китайца и ударил подошвой сандалии в лицо поднимающемуся противнику. Серый снова упал на песок. Антон подождал секунду, пока противник встанет и бросился на него. Серый заметил меч Антона, направленный ему в горло и высоко поднял щит, однако Антон изменил направление удара и полосонул серому по бедру. Серый опустил щит и попытался поразить Антона ударом меча справа в шею, но Антон поднырнул под руку и, выпрямившись, занес свою руку с мечом выше руки противника и разрубил серому горло. Серый, обливаясь кровью, упал на песок.
   Питер уже еле стоял на ногах и лишь махал мечом из стороны в сторону, пытаясь не подпустить противников на расстояние удара короткими мечами. Антон поспешил к нему на помощь. Один из серых, с номером восемь на спине, заметил Антона и повернулся к нему лицом, приняв защитную стойку. Антон, не сбавляя темпа, бросился на противника. "Восьмой" серый не смог сдержать такого натиска и начал отступать. Антон отбросил в сторону свой щит, схватил руку серого, держащую меч, потянул противника на себя и оказавшись сзади него воткнул свой меч между пластинами его панциря. Серый взревел от боли и дернулся в сторону. Антон освободил свой меч из тела противника и собирался еще раз нанести удар серому, но тот упал на песок, отбрасывая в стороны меч и щит и прижимая свои ладони к правому боку, откуда текла кровь.
   Питер сражался с последним серым.
  
   Репортаж телекомпании "НСТ" продолжался:
   - Потрясающе! - восторженно комментировал бой Влад, - Просто чудо! Посмотрите, "Ахилл" вывел из строя еще одного противника и теперь на арене на ногах стоят трое гладиаторов. Причем двое гладиаторов семьдесят второй команды и один гладиатор из девяносто третьей! Вот как оно все обернулось! Кто бы мог подумать! Девяносто третьи имели огромное численное преимущество и не смогли его использовать. Теперь численное преимущество у семьдесят вторых и, кроме того, лидер семьдесят вторых, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл" находится в превосходной форме и вновь собирается сокрушить своего очередного противника. Серый под номером семь так и не смог ничего сделать с Питером Уиткинсом, даже при помощи еще двоих своих товарищей. Теперь "седьмой" серый измотан не меньше, чем Питер Уиткинс, а ведь есть еще Маслов, которого нужно побеждать! Но победить которого невозможно! И в данную секунду "Ахилл" направляется к сражающимся Уиткинсу и ... - Влад посмотрел на монитор, на котором была отражена информация о гладиаторах и прочитал нужный ему текст, - извините за небольшую заминку, никак не могу привыкнуть, что гладиаторов теперь можно называть и по именам, а не только нумеровать. Так вот, Маслов направляется к Уиткинсу и Хуану Рамиресу. Хуан Рамирес, седьмой номер серых, мексиканец, пытался ограбить банк у себя на родине, взял в заложники людей и при штурме банка растрелял нескольких заложников. Хотя стоило ли об этом говорить. Мне кажется, что я дольше рассказывал про Рамиреса, чем он сейчас продержится на арене. Как думаешь, Света, Рамирес долго продержится на арене? - задал вопрос Влад.
   - Учитывая уровень мастерства "Ахилла", - отвечала Света, - я думаю, что Рамирес не сможет продержаться долго. Вообще, я бы на его месте, скорее всего, сдалась бы.
   - Но мы не станем осуждать Свету за то, что она бы сдалась, - Влад снова взял слово, - она все-таки девушка. А Рамирес мужчина, мексиканец, потомок мужественных конкистадоров и я думаю, он не сдастся. Вот Маслов с Рамиресом сходятся...
  
   Антон направлялся к последнему стоящему на ногах серому. Серый прекратил свою схватку с Питером и приготовился к схватке с Антоном. Серый под номером семь был не так сильно измотан, как Питер и стоял, вращая в правой руке своим мечом. Питер оперся руками о колени и отдыхал. Антон подошел к "седьмому" серому и нанес ему первый удар. Антон никуда не спешил, он знал, что семьдесят вторая команда уже победила, но, тем не менее, ему хотелось бы быстрее закончить этот бой. Серый удачно отразил атаку Антона и пошел в контратаку, осыпая Антона градом ударов. Антон даже удивился, что у серого сохранилось столько сил. В этот момент Антон услышал звуки быстрых шагов сзади и громкий голос Питера:
   - Антон, отойди, я должен закончить разговор с этим парнем.
   Антон оглянулся назад и посторонился, пропуская вперед Питера. Питер немного передохнул и уже не выглядел таким измотанным, или, по крайней мере, очень умело делал вид, что он не измотан. Глаза Питера горели решимостью. Питер и его давний противник снова сошлись. Удары Питера двуручным мечом были не очень быстрыми, зато очень сильными. Питер очень высоко поднял свой меч и нанес серому сильнейший удар сверху, намереваясь разрубить противника пополам. Серый закрылся щитом, но удар был настолько сильным, что серый не смог удержать щит и тот ударил ему по шлему сверху. "Седьмой" серый отшатнулся, мотая головой из стороны в сторону, а Питер в это время нанес справа удар, намереваясь отрубить серому ноги. Серый в последний момент заметил длинный меч Питера, движущийся к его ногам и в последний момент успел подпрыгнуть. Левую ногу ему удалось перенести через меч, а в правую голень влетел меч Питера. Серому не помогли защитные поножья, меч разрубил голень почти до половины. Серый с криком боли упал на песок. Питер и не думал останавливаться, он поднял меч высоко над головой и нанес сильнейший удар лежащему и корчащемуся от боли противнику. Антон отвернулся от Питера и поискал глазами Ли Цзина. Антон подошел к лежащему китайцу и и осмотрел его рану. Китаец лежал с пробитым горлом и Антон понял, что Ли Цзин умер мгновенно. Антон отошел от китайца в центр арены и осмотрел трибуны ревущего амфитеатра. Тысячи людей на разных ярусах кричали, хлопали в ладоши, махали руками. Антон перевел взгляд вверх. Сверху, сквозь квадрат гигантских экранов, между гигантскими дугами и сотнями тросов на Антона смотрело синее, безоблачное небо. Заходящее солнце освещало верхние ярусы восточного сектора трибун. Бой был закончен, крики серого и звуки ударов меча Питера стихли.
   Антон осмотрел поле боя. Он стоял сейчас в центре арены, а вокруг него, в разных позах, лежали на песке погибшие гладиаторы. Питер стоял, опершись о меч, рядом со своим поверженным противником, недалеко от северных ворот. Можно было расслабиться. Люди на трибунах встали со своих мест и приветствовали победителей стоя, хлопая в ладоши и поднимая кверху кулаки. Командная стадия боев для Антона была закончена. Перед его мысленным взором пронеслись лица погибших гладиаторов семьдесят второй. Дольше чем в другие лица Антон всмотрелся в лицо Николая Снегирева, своего погибшего друга. Чувство скорби наполнило сердце Антона, но вместе с тем пришло и чувство гордости за себя и за свою команду, большая часть гладиаторов которой погибла, но все же команда победила. Антон представил, что вокруг него сейчас стоят живыми все те мужественные и суровые люди, с которыми он дрался бок о бок в нескольких боях на этой арене смерти и ему захотелось воздать им почести. Он отбросил в сторону свой щит и вздернул свой меч вверх в знаке упоения своей победой и представил, что стоящие вокруг гладиаторы его команды тоже вздымают вверх свои мечи. И стадион взревел еще громче, приветствуя победу Антона и его команды. И пусть это ликование амфитеатра и будет теми самыми посмертными почестями для погибших бойцов семьдесят второй команды!
  
  
   Глава 2
  
   В тот же день, вечером, после ужина в гостиничном ресторане, Влад и Света лежали на кровати в номере Влада и разговаривали, просмотривая различные передачи, которые показывала плазменная панель, висящая на стене, напротив кровати.
   - Нам уже давно пора было бы взять себе нормальный двухместный номер, - говорил Влад Свете, которая, как обычно, клацала кнопками пульта, пытаясь найти какую-нибудь интересную программу или фильм на сотне транслируемых каналах, - этот номер тесен для нас двоих. Мне не хотелось бы, чтобы ты испытывала какие-либо неудобства или дискомфорт.
   - Владик, - Света повернула к ниму свое лицо и улыбнулась, - я здесь нахожусь в этом номере не из-за удобств, а из-за тебя и мне вполне удобно. Этот маленький номер мне напоминает тихое уютное гнездышко. Он мне нравится. Здесь все есть и ты всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки. К тебе в любой момент можно прикоснуться, поцеловать тебя!
   Влад восхищенно смотрел на Свету.
   - Солнышко мое, - Влад повернулся к Свете и поцеловал ее в губы, - что бы я без тебя здесь делал? - но Света продолжала клацать кнопками пульта и Влад опять перевернулся на спину, уставившись в потолок, - нам нужно было сразу брать двухместный номер.
   - Сразу? - удивилась Света, - но ведь мы, приехав сюда, не были еще так знакомы... Не любили друг друга.
   - Да, не любили, - согласился Влад, - но ты мне уже нравилась.
   - Владик, если честно, я не хочу, чтобы о наших с тобой отношениях начали ходить сплетни. Чтобы нам перемывали кости там, дома. Я бы не хотела, чтобы и ребята знали о них. Но, конечно, работая каждый день с ними, ничего не утаишь. Им все известно и наверняка о нас уже кто-то знает в Москве. Это не потому, что я стыжусь наших отношений, просто мне не нравятся сплетни, перемывание костей, обсуждение чужой личной жизни. Они ведь все знают тебя и меня и будут теперь чесать языками целые дни.
   - А куда от этого денешься? - спросил Влад, - не обрезать же им языки.
   - Да, точно, - вздохнув, произнесла Света, - никуда от этого не денешься.
   - Свет, не переживай, наши ребята никакие не сплетники. Им все равно, какие у нас отношения. Они нормальные парни и прекрасно понимают, что наши отношения - это наше личное дело.
   - Я знаю, знаю, Владик, все это ерунда, все эти разговоры, сплетни. Главное, что мы с тобой вместе. Пусть говорят, что хотят, - Света повернулась к Владу и погладила его ладонью по щеке. Влад поцеловал ладонь Светы.
   - У меня из головы никак не выходит это дело Маслова, - сказал Антон после минутного молчания, в течение которого Света, наконец-то, нашла на одном из каналов какой-то фильм и отложила в сторону пульт, - я уже позвонил Женьке Самохину, попросил его провести небольшое расследование. Маслов убил сына Ильи Сейшельского и его дело пахнет крутой подставой. Оно сфабриковано.
   - Влад, зачем тебе это? - спросила Света, - зачем нам туда лезть? Если там замешан Сейшельский, то это опасно. Что ты хочешь доказать? Суд уже произошел и Маслову дали срок. Если суд нечестный, то что мы можем сделать? Теперь он только сам сможет себе помочь.
   - Суд может быть не нечестным, - возразил Влад, - а вот улики могут быть подтасованы и свидетели куплены. Конечно, мы уже не сможем изменить решение суда, но доброе имя человека мы можем восстановить. Реабилитировать его в глазах общества, очистить от клейма убийцы.
   - А разве он не убийца? - удивилась Света, - скольких человек он уже убил на этих играх?
   - Это совсем другое, Свет. Здесь он вынужден сражаться, другого выхода у него нет. Света, мы - журналисты, и наше дело не только зарабатывать деньги, выплескивая в этот мир тонны грязи о чужих отношениях и скандалах. Наше дело - нести людям правду. Истину. То, что было на самом деле, нам нужно доносить до людей. И не копаться в чужом грязном белье, а делать то, что реально может помочь человеку. Здесь как раз такое дело.
   Света отвернулась от экрана и во все глаза смотрела на Влада.
   - А я и не знала, что ты такой идеалист, - восхищенно и слегка шутливо произнесла она, - знать, не зря я тебя полюбила. Я то думала, люблю кота в мешке, а он оказался золотым самородком.
   Влад засмеялся и обнял девушку.
   - Ты еще многого обо мне не знаешь, - сказал он, целуя ее, - а когда узнаешь, полюбишь меня еще больше.
   - Куда уж больше, - прошептала Света, отвечая на поцелуи Влада.
  
   Антон стоял на арене, когда служители амфитеатра на носилках выносили с арены погибших гладиаторов. Питер подошел к Антону и встал рядом с ним. К ним подошел надсмотрщик, тот самый, который вел семьдесят вторую команду на бой и предложил им последовать за ним к выходу с арену через Северные ворота. Бой семьдесят второй команды с девяносто третьей был вторым и последним боем сегодняшнего дня и зрители покидали свои места на трибунах, направляясь к лифтам, лестницам и выходам.
   В полукруглом зале врач осмотрел Антона и Питера и признал, что никаких серьезных ранений у них нет. Легкие царапины, которых было больше у Питера, чем у Антона, он обработал дезинфицирующим раствором и заклеил их бактерицидными пластырями.
   Надсмотрщик, которого звали Поль, и который с самого начала боев сопровождал на арену смерти семьдесят вторую команду, сказал, обращаясь к Антону и Питеру:
   - Командная стадия боев закончена, ваша, семьдесят вторая команда победила и достигла следующей стадии боев. Следующая стадия боев - одиночная. Теперь на арене гладиаторы будут сражаться один на один. Вы прошли в следующий круг и теперь будете готовиться к индивидуальным боям. Теперь вы будете пребывать не в блоке 28N, а совершенно в других блоках. Теперь у каждого гладиатора будет свой блок и какие-либо контакты между гладиаторами будут совершенно исключены. Теперь я провожу тебя, Антон, в тот блок, где ты будешь пребывать во время следующей стадии боев и я продолжу выводить тебя на все твои бои. Тебя, Питер, теперь будет всюду сопровождать Альберт, - Поль рукой указал на стоящего рядом надсмотрщика с длинными волосами. Альберт слегка кивнул Питеру. - Он проводит тебя сейчас в твой блок, в которым ты будешь пребывать во время твоих боев и он же будет тебя сопровождать на арену на все твои бои. Теперь если вы и увидитесь, то только на арене. Так что у вас есть время попрощаться.
   Антон и Питер уже сняли свои шлемы и сейчас лишь панцири напоминали о том, что они недавно сражались на арене. Питер смотрел на Антона и улыбался. Антон протянул Питеру ладонь и Питер крепко пожал ее.
   - Удачи, друг, - сказал Питер, второй рукой хлопая Антона по плечу.
   - И тебе удачи, друг! - ответил Антон и тоже похлопал Питера по плечу.
   Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, словно каждый из них пытался навсегда запомнить мужественный образ боевого товарища, наконец, Питер первый отвел взгляд, отпустил руку Антона и отвернулся. Антон еще некоторое время смотрел, как Питер уходит со своим проводником, а потом тоже повернулся и направился следом за своим проводником. Поль сначала отвел Антона в зал для переодеваний, где Антон сбросил свои доспехи и оделся в повседневную одежду, а потом повел Антона дальше. Одежды Питера в раздевалке не было, вероятно ее забрали оттуда раньше прихода Антона.
   Поль привел Антона к лифту и они спустились на один уровень ниже. Антон не переставал поражаться площадям построенных под амфитеатром помещений. Блок 28N располагался, как считал Антон, на первом уровне под амфитеатром, а оказывается был и еще один уровень и, кто знает, может и он не был последним. Антон спросил об количестве уровней Поля, но Поль ответил, что не имеет права разглашать секретную информацию. Поль снова повел Антона по бесконечным коридорам и, наконец, остановился в конце одного из коридоров перед единственной железной дверью.
   - Это вход в твой блок, Антон, - Поль показал рукой на дверь, - его номер 36B, чтоб ты знал.
   Поль открыл дверь и они зашли внутрь блока. В блоке был небольшой тренировочный зал с различными тренажерами и двумя плазменными панелями, висящими на стенах, душевая с туалетом, столовая с автоматизированной выдачей пищи и комната с кроватью и компьютером, стоящим на столе.
   - Все необходимое у тебя здесь есть, - сказал Поль, после того, как они вместе с Антоном осмотрели блок 36B, - если что-то понадобится, вызовешь меня нажатием этой кнопки, - Поль указал на красную кнопку, которая располагалась рядом с входной дверью в блок. - А теперь отдыхай, ты сегодня устал.
   Поль вышел из блока и замкнул за собой дверь ключом. Антон остался в своем жилище один, и усталость волной навалилась на него. Он принял душ, лег в постель и уснул.
   Проснулся он уже на следующее утро. Не спеша Антон приступил к утренним процедурам: застиланию кровати, купанию, завтраку. Именно в строгом соблюдении режима Антон видел свое спасение. Он остался в одиночестве и в таком состоянии, видимо, Антону предстоит пробыть длительное время.
   Командная стадия боев окончилась и из семьдесят второй команды остались в живых и будут продолжать борьбу лишь два гладиатора. Прав был барон, когда говорил Антону, что судьба будет благосклонна к нему, если он начнет бороться за свою свободу. И судьба действительно пока была к нему благосклонна, но теперь Антон и не собирался останавливаться на достигнутом. Теперь он был уверен в своих силах и полон энергии и решимости одержать победу в этих играх. Теперь он уже не тот отчаявшийся, не верящий в лучшее будущее человек, которым он был, выходя на свой первый бой. Теперь он превратился в опасную боевую машину, которая будет сметать всякого, кто станет на его пути. Теперь его меч стал воистину грозным оружием, с помощью которого он собирался проложить себе дорогу к свободе и любви.
   Антон, в обеденных перерывах, смотрел программы различных телекомпаний, рассказывающие о гладиаторских играх и узнал, что он сейчас один из самых популярных гладиаторов и зрители дали ему прозвище "Ахилл". Это прозвище понравилось Антону. Кроме того, теперь зрители всего мира знали его имя и всю информацию о нем. О нем показывали передачи, различные журналисты рассказывали о различных фактах биографии Антона. Несколько раз он видел на экране свою Лену. У нее пытались много раз брать интервью, расспросить что-нибудь об Антоне, предлагали ей деньги, но все безрезультатно. Ленка держалась молодцом и не собиралась ни за какие деньги давать никаких интервью. Антон обрадовался, впервые увидев Лену на экране мельком. Он понял, как безумно он успел по ней соскучиться и как сильно ему хотелось сейчас к ней. Он бы обнял ее, а потом положил бы свою голову к ней на колени и она бы гладила его по волосам. Так он устал от всего этого вечного боя и так хотелось ему сейчас забыться, держа свою голову на коленях у любимой жены! Но расслабляться было нельзя, нельзя было позволить сентиментальным чувствам проникнуть в душу. Эти чувства принесут с собой слабость, тоску, жалость к себе. А впереди очень тяжелые бои с очень опасными противниками.
   Антон тренировался и отдыхал, тренировался и отдыхал. Он занимался на тренажерах и рубил мечом деревянное чучело. Он пробегал многокилометровые кроссы на беговом тренажере. Единственным человеком, с кем Антону можно было общаться, был Поль. Поль относился к Антону с уважением и иногда рассказывал о том, что творится в большом миру. Полю нельзя было слишком долго общаться с гладиатором и поэтому каждый день Поль выдавал Антону небольшую порцию информации. Все, что говорил Поль, Антон слышал и с экранов телевизионных панелей, но Антону было необходимо хотя бы минимальное ежедневное общение с живым человеком и приятнее было услышать из уст живого человека, что Антон приобрел небывалую популярность у зрителей. Поль рассказал Антону, что служители Нового Колизея не имеют права покидать пределы амфитеатра до окончания игр. Тысячи журналистов из многих стран мира жаждут взять интервью у гладиаторов, или хотя бы узнать какую-нибудь информацию о них от тех людей, которые непосредственно с ними общаются. Но журналистам разрешено пользоваться только той информацией о гладиаторах, которая содержится в базе данных. Там рассказывается о любом гладиаторе все, вплоть до его прибытия в Новый Колизей. Здесь же, во время игр, журналистам не разрешено брать интервью ни у гладиаторов, ни у тех людей, которые общаются с ними. Поэтому Поль, также как и другие надсмотрщики и все гладиаторы не покидает пределы Нового Колизея. Конечно, у Поля было больше свободы, чем у Антона, его перемещение не ограничивалось пространством одного жилого блока, но все же он не был абсолютно свободен в своих перемещениях. Однако Поль был свободным человеком, служба в амфитеатре была его работой, он получал за это неплохие деньги, Антон же был преступником и обреченным на смерть гладиатором. От Поля Антон узнал, что в понедельник, пятнадцатого ноября, начнутся одиночные бои. В субботу, тринадцатого ноября во всех блоках, в которых содержатся гладиаторы будут отключены все плазменные панели. С этого времени все гладиаторы будут содержаться в абсолютной изоляции друг от друга и от мира. Это делается для того, чтобы гладиаторы заранее не знали имя своего противника. В воскресенье, четырнадцатого ноября, будет проведена жеребьевка и все зрители узнают какой гладиатор с кем будет сражаться в первом бою индивидуальной стадии турнира. На всех каналах, транслирующих игры начнутся обсуждения физического состояния гладиаторов, их силы, ловкости, скорости, выносливости. Люди будут сопоставлять силы, мастерство, тактику различных гладиаторов. Зрители начнут делать ставки. Но гладиаторы не должны знать имена противников. Только на арене смерти гладиатор увидит своего противника.
  
   Пьер де Шаттруа, граф, рыцарь ордена госпитальеров лежал на кровати в своей комнате. После последнего боя команды, в которой он сражался, и которая победила всех своих противников и прошла в индивидуальную стадию турнира, всех оставшихся в живых гладиаторов этой команды развели по отдельным жилым блокам. Один из надсмотрщиков привел Пьера в блок 31G и оставил его в одиночестве. Одиночество Пьера нисколько не страшило. Он находился в Новом Колизее с самого начала игр и не пытался завести себе друзей из гладиаторов и вообще, построить вокруг себя хоть какой-то круг общения. Пьер решил участвовать в этих играх для того, чтобы сражаться.
   Когда у себя дома, в Париже, к нему обратились с этим предложением, он посчитал это предложение какой-то глупой шуткой. Однако он узнал, что предложение участвовать в турнире гладиаторов поступит не только ему, но и еще некоторым рыцарям ордена госпитальеров, среди которых будет и Эрнест Герштейн. Пьер и Эрнест не упускали случая сразиться друг с другом, чтобы выяснить раз и навсегда, кто же сильнее. Они уже несколько раз встречались на различных рыцарских турнирах и три раза побеждал Пьер, а один раз Герштейн нанес серьезное ранение де Шаттруа. Пьер решил, что если он согласится, то согласится и Герштейн и на арене смерти Нового Колизея они смогут сразиться по-настоящему, до смерти или до победы. Кроме того, Пьер узнал, что в играх будет принимать участие и Антон Маслов, тоже его давний соперник, сильный боец, названный сын Леопольда Фабиуса. Барон Фабиус был в свое время самым сильным рыцарем ордена госпитальеров и многие секреты своего мастерства он передал своему названному сыну.
   И, кроме того, Пьер пришел к выводу, что ощутить себя в шкуре гладиатора было бы довольно интересно. Это был совершенно новый турнир, не такой, как те рыцарские турниры, в которых участвовал Пьер. На новом турнире впервые зрители по всему миру увидят настоящую смерть, многие люди специально ради этого и прибудут в Таиланд. Пьеру захотеось испытать себя в качестве гладиатора и он дал свое согласие на участие в турнире.
   Позже он узнал, что кроме него дали согласие на участие в турнире и Эрнест Герштейн, и Филипп Бенуа и Макс Тирольд. Что ж, значит будет веселее. Все эти рыцари были знакомы Пьеру по участию в различных рыцарских турнирах. Также неоднократно он встречался с ними на собраниях рыцарей ордена госпитальеров. Конечно, всем рыцарям придумали другие имена и другие биографии. На экранах показывали совершенно другие фотографии их лиц. Эти фото были смоделированы компьютером и таких лиц не существовало в реальности, хотя похожие и были. Пьер де Шаттруа стал Пьером Шатрелем, участником одной из многочисленных парижских преступных группировок, на счету которого было много убийств. Согласно липовой биографии он был пойман и осужден. Ему присудили пожизненный срок. Потом он решил участвовать в гладиаторских играх и попал в Новый Колизей. Пьер и до игр был отлично подготовлен к боям, он постоянно тренировался с самого детства. Ему не требовалась ни помощь инструкторов, ни содействие товарищей по команде. Он был уверен в своих силах и не пытался завести среди заключенных приятелей. Он не пытался организовать из них единую команду. С самого первого дня появления среди них он стал держаться отдельно от всей группы и никогда не заговаривал ни с кем первым. Отвечал на вопросы он односложно и, вообще, держался с остальными товарищами по команде надменно и высокомерно, как и подобало держаться настоящему дворянину, графу, с чернью. Команде не понравилось его высокомерие, гладиаторы не знали, что де Шаттруа был дворянином до мозга костей и просто не мог иначе держать себя с простыми людьми, тем более с изгоями общества. Команда стала относиться к Пьеру враждебно, но его это ни в малейшей степени не беспокоило. Он отдельно от всех тренировался, отдельно принимал пищу, один всегда отдыхал. Команда решила, что бой все покажет и после боя он уже не будет ходить с высоко поднятой головой, если вообще останется жив. Гладиаторы решили не оказывать никакую помощь Пьеру в бою.
   Но они ошибались. Пьер не нуждался в их помощи ни в малейшей степени. И бой это очень четко показал. Пьер в совершенно спокойном расположении духа вышел на арену смерти на свой первый бой в качестве гладиатора. Он просто стоял и ждал, когда на него нападет кто-то из противников. И если противник нападал на Пьера, то в живых уже не оставался. Пьер убивал всех своих противников, убивал жестоко и хладнокровно. Когда израненный противник Пьера падал на песок, Пьер его добивал, обычно ударом в шею. Гладиаторы восемьдесят третьей команды, в которой дрался и Пьер, сразу по достоинству оценили молчаливого и гордого высокого парня с черными волосами и острым колючим взглядом. Все выжившие после первого боя гладиаторы восемьдесят третьей стали относиться к Пьеру с уважением. Теперь они уже не замышляли за его спиной никакие козни, наоборот, пытались наладить с ним дружественные отношения. Они поняли, что это не ему придется просить помощи у них, а наоборот, Пьер - это надежда и опора восемьдесят третьей команды. Но Пьер был непреклонен, по-прежнему он держался отчужденно и не искал себе приятелей. Во втором бою Пьер просто шел вперед и те противники, с кем он сражался, замертво падали на песок. После третьего боя зрители дали Пьеру короткое и емкое прозвище "Демон". И он действительно был демоном в бою, страшным и опасным демоном.
   В четвертом бою противники, просмотревшие записи предыдущих боев восемьдесят третьей команды уклонялись от боя с "Демоном", но не всем удалось уйти от смерти от его меча. Пьер не нуждался ни в чьей помощи и сам никому не помогал. На арене он мог спокойно стоять и смотреть, как трое противников атакуют одного гладиатора восемьдесят третьей команды и пальцем о палец не ударить, для того, чтобы выручить своего товарища по команде, попавшего в беду. Он просто выбирал себе жертву и шел, предлагая противнику сразиться с ним. Его не беспокоил тот факт, что он может остаться в одиночестве на арене смерти. Он четко контролировал время и прекрасно знал, на что он способен. Он знал, что за десять минут может справиться с пятерыми противниками, если, конечно, не придется гоняться за ними по всей арене. Но до таких экстремальных ситуаций дело никогда не доходило, восемьдесят третья команда была сильна и другими бойцами. После четвертого боя в восемьдесят третьей команде в живых остались четверо гладиаторов, включая Пьера. Их всех развели по отдельным блокам.
   Таким жестким стилем поведения на арене и великолепным мастерством владения мечом Пьер завоевал у зрителей огромную популярность. Пьер был тем типом человека, который больше всего нравился барону Фабиусу. Де Шаттруа был и аристократом по крови и аристократом по духу. Он был истинным войном. Пьеру нравились бои не за возможность победить противника, не за восторженные взгляды публики, которыми она награждала победителей. Ему нравился сам процесс поединка. Пьер, как и барон Фабиус, считал, что всю полноту бытия мужчина может прочувствовать лишь в поединке, каждой секундой и каждым взмахом своего меча утверждая право на жизнь и каждую секунду находясь на грани смерти. А вся остальная жизнь - это лишь подготовка к поединку. У Пьера не было ни жены, ни детей, но он не переживал по этому поводу. Он жил лишь от поединка к поединку. Таким он родился и что он мог с собой поделать, если его жизненные ценности отличались от жизненных ценностей большинства мужчин его возраста. Кто-то получал удовольствие от катания на лыжах, кто-то от прыжков с парашютом, Пьер же получал удовольствие от поединка. Поэтому его не страшило одиночество, он знал, что истинные воины всегда одиноки.Теперь Пьер отдыхал в своей комнате после последнего боя. Скоро должны будут начаться одиночные бои и Пьер был бы не против, если бы они начались хоть на следующий день.
  
   Глава 3
  
   Четырнадцатого ноября, в воскресенье, Поль зашел после обеда к Антону и сообщил ему, что жеребьевка уже проведена и бой с участием Антона и его противника состоится восемьнадцатого ноября, в четверг, то есть, уже через четыре дня. Бой Антона и его противника будет вторым боем четверга и начнется в восемьнадцать часов пятьдесят минут по местному времени. Естественно, никакой информации о своем противнике он не узнал от Поля. Все телевизионные панели отключили еще в субботу и теперь Антон и другие гладиаторы были, что называется, в информационной блокаде.
   Из четырех тысяч двухсот гладиаторов начавших борьбу в начале турнира, до индивидуальной стадии боев дошли сто двадцать восемь лучших бойцов. Еще когда телевизионные панели работали и Антон просматривал передачи, посвященные гладиаторским боям, он обратил внимание на одного гладиатора из восемьдесят третьей команды, которого зрители прозвали "Демон". О нем рассказывали, что его зовут Пьер Шаттрель и показали фотографию. Антон догадался, что Пьер Шаттрель, это и есть Пьер де Шаттруа, хотя с фотографии на Антона смотрел совершенно незнакомый ему мужчина. Антон знал, что рыцарей-госпитальеров выпустят на арену под другими именами. Лиц гладиаторов было практически не видно под защитными пластинами шлемов, но когда показывали бои восемьдесят третьей команды и наводили камеру на гладиатора под номером, под которым сражался Пьер Шаттрель, Антон узнавал под шлемом знакомые черты Пьера де Шаттруа. После просмотра четвертого боя восемьдесят третьей команды Антон уже не сомневался, что первый номер восемьдесят третьей команды - это и есть Пьер де Шаттруа. Антон узнавал его стиль владения мечом - четкие, точные, стремительные удары. И то, с какой легкостью "единица" восемьдесят третьих побеждал своих противников, свидетельствовало Антону о том, что на арене сражается рыцарь-госпитальер. Пьер находился в великолепной форме и Антон понимал, что теперь он может встретиться с Пьером даже в самом первом своем бою. А чтобы победить Пьера, Антону нужно будет выложиться на все сто процентов, показать все, на что он способен и, кроме того, для победы в этот день Антону просто необходимо сопутствие удачи.
   Кроме Антона, по прозвищу "Ахилл" и Пьера, по прозвищу "Демон", в фаворитах у зрителей числились Ричард Элдрод, по прозвищу "Реактор" и Эрнст Гермштат, по прозвищу "Рыцарь". В Эрнсте Гермштате Антон узнал Эрнеста Герштейна, еще одного госпитальера, с которым Антон сражался на одном из рыцарских турниров. Герштейна публика прозвала рыцарем за его благородные манеры, за то, что он никогда не добивал своих противников и вообще, старался, даже выводя их из строя, не наносить им смертельных ранений. Зрители попали в самую точку - Эрнест Герштейн действительно был рыцарем ордена госпитальеров, но лишь узкий круг посвященных знал об этом.
   Ричард Элдрод был маньяком-убийцей из США, на его счету около двадцати жертв, убитых им с особой жестокостью. При его задержании от его рук погибли двое полицейских. Он был огромного роста - чуть больше двух метров и огромного веса - больше сто сорока киллограммов. На арене он крошил своих противников, как капусту. Его удары мечом были так сильны, что прорубали шлемы гладиаторов. Он не знал жалости и всегда убивал своих противников. На арене он орал диким голосом и все время атаковал. За его невероятную силу и бешеную энергию зрители и прозвали его "Атомным реактором", или просто "Реактором". Вот эта четверка гладиаторов и находилась в списке главных фаворитов у зрителей всего мира.
   Так что теперь Антон понимал, что может в любой момент встретиться на арене смерти с любым фаворитом, или другим каким-нибудь сильным бойцом. И он знал, что этот бой не будет легким, однако он был спокоен. Теперь он мог настраиваться на нужное ему состояние духа в бою, а в этом состоянии, он знал это точно, он мог совершить невозможное.
  
   В четверг, восемьнадцатого ноября Антон проснулся позже обычного. Спешить было некуда, на сегодня назначен бой Антона с его противником, но бой должен был начаться вечером, без десяти минут семь. Можно было спокойно поваляться в кровати, пока это занятие окончательно не надоест и не захочется встать.
   Когда Антону надоело валяться он встал, принял душ, позавтракал и провел двухчасовую тренировку. Занимался на беговом тренажере, поднимал штанги и гири, прыгал, держа в руках блины, рубил деревянную куклу. После тренировки Антон походил по своему блоку, чтобы расслабиться и сел за компьютер, почитать книгу. Антон чувствовал себя так спокойно, как будто сегодня ему не предстояло выходить ни на какую арену и скрещивать мечи с противником. Он так зачитался фантастическими рассказами, что пошел обедать на полчаса позже запланированного для обеда времени.
   Антон решил, что настраивать себя нужно на то, что сегодня у него будет самый тяжелый бой. А самым опасным противником был, безусловно, Пьер де Шаттруа. Пьер не был так чудовищно силен, как "Реактор", но он был опасен, чудовищно опасен. И если настроиться на то, что сегодня противником будет Пьер, а на арену выйдет совершенно другой гладиатор, то бой может получиться не таким уж и сложным.
   Около пяти часов вечера к Антону зашел Поль и сказал, что пора идти, готовиться к бою. Теперь Антон шел вслед за Полем один. Где-то здесь же, в подземелье, шел за своим надсмотрщиком и противник Антона. На этот раз Поль привел Антона сразу в полукруглый зал, где на массивном железном столе лежали гладиаторские доспехи серого цвета и вооружение. Антон облачился в доспехи и стал ждать своего выхода на арену. В полукруглый зал доносился рев амфитеатра. На арене шел первый бой сегодняшнего дня. После этого боя на арену выйдут Антон и его противник.
  
   Влад со Светой по традиции начали свой репортаж в четверг с того, что поднялись на третий ярус трибун и взяли несколько интервью у зрителей, сидящих на трибунах. Они обычно опрашивали людей, сидящих на одних и тех же местах, недалеко от лестницы, по которой они поднимались на третий ярус. Зрители всегда были разные и лишь пожилая супружеская чета Бергсонов из Норвегии, которую Влад и Света интервьюировали еще на церемонии открытия игр, сидела на одних и тех же местах. У них был абонемент на свободное посещение любых боев.
   Последними из зрителей Влад по традиции опрашивал Бергсонов.
   - А вот и наши старые знакомые, - говорил Влад в эфир, подходя к Бергсонам и показывая парню с камерой, что нужно снимать, - чета Бергсонов из Норвегии! Здравствуйте, здравствуйте! - Влад говорил на английском, Бергсоны отвечали тоже на английском, а Света, стоявшая рядом, переводила интервью на русский язык.
   - Здравствуйте! - поздоровался пожилой норвежец.
   - Ну как, вам нравятся бои? - спросил Влад.
   - О, мы просто в восторге, - ответила норвежка, - нам здесь все так нравится! Мы с мужем ходим почти на все бои. Только если кто-нибудь заболеет, тогда не ходим.
   - Да, да, я знаю, - закивал головой Влад, - когда мы поднимаемся на третий этаж, мы всегда с вами общаемся. Вы всегда на месте. Сегодня за кого болеете?
   - О, сегодня мы пришли посмотреть бой нашего любимого гладиатора, - ответила норвежка и хотела что-то добавить, но муж ее перебил:
   - Да, мы всегда болеем за "Ахилла". Он наш любимый гладиатор. Мы с удовольствием будем сегодня смотреть его бой.
   - Да, да, - закивала головой норвежка, - мы болеем только за "Ахилла". Он так красиво дерется, так необычно.
   - Понятно, Света, - Влад повернулся к Свете и подмигнул ей, - наш соотечественник очень популярен здесь.
   - А вы знаете, что "Ахилл" - русский? - спросил Влад у четы Бергсонов.
   - Конечно мы знаем! - ответил норвежец, - русский медведь! Он русский и вы русские. Русские - крепкие парни, - засмеялся мужчина.
   - Ну удачи вам, - попрощался с Бергсонами Влад, - мы тоже сегодня болеем за "Ахилла"!
   Влад, Света и оператор спустились в комментаторскую кабину. Первым боем четверга был бой не считающихся фаворитами гладиаторов. По опросам публики, большинство зрителей считали самым интересным боем четверга бой "Ахилла", одного из четырех главных фаворитов турнира, со своим противником, не слишком выдающимся гладиатором. Откомментировав первый бой четверга, Влад сходил в туалет и вернулся на свое рабочее место.
   - Я поставила пока лучшие моменты разных боев, - сказала Света, когда Влад сел на стул.
   - Хорошо, сейчас начнем. Так, сколько у нас до начала боя? - спросил Влад.
   - Десять минут, - ответила Света.
   - Так, тогда через пару минут начинаем. Зачем они сделали после одиночных боев двадцатиминутный перерыв? Убирать на арене совершенно нечего и людям на трибунах заняться нечем.
   - Да, перерыв они действительно растянули, - согласилась Света, - хоть бы какую-нибудь развлекательную программу придумали.
   - Так, ладно, начинаем, - скомандовал Влад своей бригаде, - картинку на арену. Так, хорошо, три, два, один, ноль, поехали...
   - Итак, друзья, мы продолжаем наш репортаж с арены Нового Колизея, - Влад поправил микрофон, как ему было удобно, - сейчас начнется второй бой сегодняшнего дня, в котором встретятся русский гладиатор Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл", который является одним из фаворитов турнира и гладиатор из Нигерии, Монго Буа. Буа не пользуется такой популярностью у зрителей, как "Ахилл", тем не менее, это очень сильный темнокожий боец. Зрители его прозвали "Черной стрелой". Он действительно движется невероятно быстро. "Черная стрела" сражался в семьдесят девятой команде под номером десять и сражался весьма неплохо. За все бои командной стадии он не получил ни одного серьезного ранения, так же, как и "Ахилл". Вообще бойцы африканского происхождения отличаются большой выносливостью, а Монго всю свою жизнь провел в африке, привычен к жаре, и сил у него хоть отбавляй. Буа был приговорен к пожизненному заключению за участие в антиправительственном метяже у себя на родине и решил попытать счастья на арене смерти. И пока счастье улыбалось ему. Хотя фаворитом этого боя считается "Ахилл", но я думаю, ему придется приложить немало усилий, если он хочет победить "Черную стрелу". Итак, бойцы выходят на арену! Из северных ворот появляется "Ахилл", он одет в серые доспехи, из южных появляется "Черная стрела", облаченный в доспехи черного цвета! По другому просто и быть не могло, темнокожий боец и должен быть одет в черные доспехи. И они ему очень даже подходят! Бойцы выходят на центр арены, поворачиваются лицом на восток и произносят слова приветствия зрителей. Вот они поворачиваются лицом друг к другу. Шум на трибунах нарастает. Зрители вскакивают со своих мест! Да, интерес к этому бою огромный! Итак, стучат барабаны, давая сигнал бойцам приготовиться к бою...
  
   Антон был удивлен, когда выйдя из северных ворот на арену, увидел выходящего из южных ворот темнокожего противника, облаченного в доспехи черного цвета. В одной из передач, которые Антон смотрел, когда телевизионные панели еще работали, рассказывалось о каком-то темнокожем бойце, но был ли тот боец сегодняшним противником Антона, он не мог сказать. Он плохо помнил его лицо, а сейчас, тем более, большая часть лица была закрыта пластинами шлема. Антон видел горящий, испепеляющий взгляд черных глаз противника. Темнокожий боец хотел уничтожить Антона еще до боя, уничтожить взглядом, полным ненависти, но Антон не поддавался на провокацию, смотрел спокойно и твердо в глаза противника.
   Темнокожие бойцы отличаются большой выносливостью и силой, но, радовало то, что противником оказался пока не де Шаттруа. Для схватки с Пьером Антону нужно было время, чтобы получить больший опыт и улучшить свою физическую форму. А опыт, как раз, и нужно было приобретать в боях с другими сильными противниками, такими, как этот темный гладиатор. В том, что его противник силен и вынослив, Антон не сомневался. Это было заметно по буграм мышц на плечах и на бедрах. Кроме того, противник был даже выше высокого Антона, а значит и руки у него были длиннее.
   Антон и его противник поприветствовали зрителей и повернулись лицом друг к другу. Надсмотрщики, выводившие их на арену, скрылись в проемах ворот. На огромной арене лицом к лицу стояли Антон и чернокожий гладиатор. Раздался стук барабанов, перекрывающий рев амфитеатра. Антон крепче сжал в руках свой меч и стук оборвался. Антон пошел навстречу своему противнику, а тот пошел навстречу Антону.
   Схватка началась. Антон и его противник, кружась друг напротив друга, прощупывали ударами слабые места в обороне друг друга. Антон сделал выпад, целясь противнику в бедро, но противник мягко и быстро ушел в сторону, нанося при этом удар сверху. Антон подставил щит, пытаясь нанести колющий удар в корпус, но противник принял меч Антона на свой щит. Так они застыли на несколько секунд, корпус к корпусу, меч к щиту, пока африканец не оттолкнул Антона от себя с такой силой, что Антон попятился назад, потерял равновесие и упал на песок. Африканец не дал Антону опомниться и мгновенно налетел на него, еще лежащего на спине. Антон едва успел убрать свою ногу и меч противника воткнулся в песок. Потом противник приблизился к голове Антона и направил острие меча Антону в горло. Антон отбил удар щитом, меч проскользил по щиту. Противник нагнулся и ударил Антона кромкой щита по корпусу. Панцирь погнулся от удара и Антон ощутил боль в ребрах. "Черная стрела" не давал Антону ни секунды передышки, меч направлял Антону в шею, или в лицо, а когда Антон отбивал удары, щитом бил Антона по корпусу. Положение Антона было очень опасным, нужно было срочно что-то предпринимать. Когда "Черная стрела" в очередной раз направил свой щит в корпус Антона, Антону удалось отклониться и щит врезался в песок. Противник наклонился очень сильно и Антон направил острие меча ему в шею. Однако темнокожий гладиатор успел убрать шею и меч Антона вошел в его плечо. "Черная стрела" выпрямился и посмотрел на свою рану. Секундной паузы хватило Антону, чтобы развернуться на песке и ударить ногами по лодыжкам противника. "Черная стрела" потерял равновесие и упал на спину на песок. Антону наконец удалось подняться на ноги.
  
   В это время Влад комментировал этот бой:
   - Как тяжело пришлось сейчас "Ахиллу". На моей памяти он первый раз оказывается лежащим на песке. Когда "Ахилл" упал, тысячи зрителей повскакивали со своих трибун, прильнули к ограждениям. Всем показалось, что непобедимый "Ахилл" сейчас будет побежден, но он мужественно сражался даже лежа на песке. Противник не давал ему опомниться, не давал ему шанса подняться, наносил ему удар за ударом и мечом и щитом, но "Ахиллу" удалось отбить все удары, а потом даже ранить "Черную стрелу". Сейчас "Ахилл" снова на ногах и он атакует. И посмотрите, как великолепно! Теперь уже противник "Ахилла" обескуражен, сбит с толку! Еще бы! Ведь всего мгновение, один точный удар отделял его от победы, но он не смог его нанести! Вернее он его пытался нанести, но оборона "Ахилла" была беззупречной. И сейчас посмотрите, что происходит: противник "Ахилла" ранен и он отступает. Он уже не может поднимать свой щит высоко и вынужден отбивать все удары "Ахилла" мечом. Посмотрите, "Ахилл" ловким ударом разрезает бедро противника. Что ж, это уже серьезно! У "Черной стрелы" уже два серьезных ранения! Он прихрамывает на правую, раненую ногу. "Черная стрела" перестраивается, принимает меч "Ахилла" на свой щит, разворачивается и наносит сильнейший удар мечом, намереваясь отрубить Маслову голову. "Ахилл" пригибается и противники оказываются рядом друг с другом, лицом к лицу. "Черная стрела" отбивает удар "Ахилла" снизу, выпускает свой щит и захватывает руку "Ахилла" с мечом. Великолепный бой!
  
   Антон попытался ударить своего противника снизу под панцирь, когда они оказались друг возле друга, но темнокожий гладиатор отвел удар Антона кромкой щита, выпустил меч и захватил руку Антона, в которой он держал меч. Свой меч противник направил Антону в горло, но Антон закрылся щитом. Тогда "Черная стрела" еще приблизился к Антону, подставил подножку и снова повалил Антона на песок. При этом он все еще держал руку Антона, в которой был меч. Антон принял на щит удар противника сверху, подтянул руку с мечом к себе, что заставило противника наклониться. Тогда Антон что было сил ударил противника своим щитом по той руке, которой тот держал руку Антона. Удар пришелся в район локтевого сгиба и противник выпустил руку Антона из своей руки. Антон не теряя ни секунды, нанес рубящий удар по правой, ближней к нему ноге противника в район лодыжки. Удар был такой силы, что стопа противника осталась стоять на песке, а сам противник с отрубленной стопой повалился на песок, крича от боли. Антон вскочил на ноги и первой его мыслью было убить противника. Он подошел к корчащемуся от боли гладиатору. Стадион ревел от восторга. Многие зрители что-то кричали Антону. До его слуха долетали отдельные фразы кричащих особо громко зрителей. "Убей его", "добей его", "сделай его" - слышалось Антону со всех сторон. Возбуждение схватки начало проходить, Антон отвернулся от противника и пошел в сторону северных ворот, откуда он вышел на арену. Схватка закончилась, он вновь победил.
  
   - Невероятный, фантастический бой, - Влад почти кричал в микрофон, продолжая вести репортаж о событиях на арене Нового Колизея, - скажи, Света, тебе понравился бой?
   - Бой был великолепным по накалу страстей, - отвечала Света, - бой был тяжелым для обоих противников. Когда на арене встречаются гладиаторы такого класса, как "Ахилл" и "Черная стрела", то даже девушкам, которые ничего не понимают в искусстве фехтования на мечах, может понравиться бой. Да, бой был красивым!
   - Вот, друзья, даже Свете понравился этот бой, - Влад продолжил репортаж, - итак, мы видели сегодня бой замечательных противников, безусловно стоящих друг друга. Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл" встречался на арене Нового Колизея с Монго Буа, по прозвищу "Черная стрела" и "Ахилл" одержал блистательную победу. Мы видим, как противнику "Ахилла", "Черной стреле", делают прямо на арене обезболивающий укол, ложат его на носилки и несут к южным воротам. "Черная стрела" так и не смог понять, что лежащий "Ахилл" еще опаснее стоящего. Во второй раз он кинул на песок "Ахилла" и это было его роковой ошибкой. Лежа, Маслов нанес чудовищное ранение "Черной стреле"! Он просто отрубил ему правую стопу. Буа принес столько неприятностей "Ахиллу", что тот, вероятно, собирался и вовсе убить уже раненого "Черную стрелу", но в последнюю секунду опомнился. Итак, противники покидают арену, победитель - Антон Маслов, через северные ворота уходит сам, а проигравшего, раненого "Черную стрелу" уносят на носилках через южные ворота. Победитель со щитом, проигравший - на щите, все как и положено, все по законам жанра. Дорогие друзья, я вам обещал в прошлых репортажах рассказать о деле Антона Маслова, о том, почему оно показалось мне странным. Я провожу свое частное расследование по этому вопросу. Итак, Антон Маслов убил четверых человек, троих прохожих и своего напарника, тоже инкассатора. Это более чем странное дело. Теоретически любой человек может в любой момент сойти с ума и открыть стрельбу, если у него есть оружие. Инкассаторы, заступая на смену, проходят освидетельствование у психиатра. Во время следствия была проведена психиатрическая экспертиза и было установлено, что Антон Маслов абсолютно вменяем. То есть, он психически здоровый человек, как и мы с вами. Почему же он тогда стал стрелять? На этот вопрос нет ответа. В числе так называемых прохожих в момент стрельбы Маслова был сын русского бизнесмена Ильи Сейшельского, Михаил Сейшельский, о котором неоднократно сообщалось в прессе, что он употребляет наркотики. А теперь подумаем вместе, друзья, что делал сын олигарха, употребляющий наркотики, в городе Подольске, рядом с отделением банка и рядом с выходящими с деньгами инкассаторами? Причем Михаил Сейшельский оказался возле Маслова не один, а со своими двумя друзьями, которые тоже были застрелены. Так ли уж случайна встреча Маслова с Михаилом Сейшельским и его друзьями? Вот вам информация на размышление. О результатах дальнейшего расследования мы будем сообщать в следующих наших репортажах. А сейчас мы с вами увидим еще два боя, хотя я не уверен, что по зрелищности они будут такими же, как и бой Маслова с Буа...
  
   Глава 4
  
   После боя Поль похлопал Антона по плечу, сказав ему при этом, что он отлично сражался и проводил его до своего жилого блока. Вновь Антона окружила тишина, нарушаемая иногда лишь звуком включающегося вентилятора климатической системы, но Антон слишком устал, чтобы рассуждать о плюсах или минусах жизни затворника. Сегодня он сражался всего лишь с одним противником, но чтобы победить этого противника Антон приложил столько усилий, сколько не прилагал для того, чтобы победить шестерых гладиаторов в прошлом бою. Антон вошел в нужное ему состояние духа после того, как поднялся на ноги после первого падения. Ему удалось ранить в бедро своего противника и уже было ясно, что противник не успевает отбивать удары Антона. Но противник повел себя очень необычно, сблизился с Антоном и завязал с ним не бой на мечах, а борьбу. Антон не был готов к необычным действиям противника и в этом было его слабое место. И еще сказалась превосходная физическая подготовка противника. Противник оказался сильнее и выносливее Антона, и если бы не превосходное мастерство владения мечом, не сносить бы Антону головы.
   Пока в этот день Антон готовился ко сну, он размышлял над всем этим и пришел к выводу, что ему нужно стать более гибким, самому научиться действовать необычно. И еще нужно уделить большее внимание своей физической форме. Нужно добавить в тренировки больше упражнений на развитие выносливости и силы.
   Проснувшись на следующее утро, Антон решил не давать себе никаких поблажек и действовать строго по распорядку дня. Только так можно сохранить ровное состояние духа и полную боевую готовность в условиях тотальной изоляции от всего мира. Изоляция действительно жутко давила на сознание и могла довести до отчаяния. И дело было даже не в том, что никто из гладиаторов не знал имени своего следующего противника. Дело в том, что никто не знал, что происходит в мире, существует ли этот мир еще и светит ли солнце. И это незнание действовало угнетающе на психику. Единственным человеком, которого Антон видел в течении многих дней был Поль, надсмотрщик. Поль сообщил Антону, что последний бой первого круга одиночных боев состоится тридцатого ноября, во вторник, потом будет пять дней выходных. Второй круг одиночных боев начнется шестого декабря, в понедельник. В день будут проводиться четыре боя и продлится второй круг восемь дней. В субботу, четвертого декабря, состоится жеребьевка участников турнира и зрителям станет известно, какой гладиатор с кем сразится во втором круге. То есть, до следующего своего боя у Антона было еще больше двух недель. И чтобы стать за это время еще сильнее и духом и телом, нужно было составить жесткий распорядок дня и четко следовать ему.
   Антон по минутам расписал все занятия своего дня и принялся за исполнение своих планов. Каждый день стал похож на предыдущий, но в расорядке дня у Антона не было времени на тоску и отчаяние. Он превратил себя в боевую машину. Ему это было необходимо, чтобы вновь обнять свою любимую. Только мысли о свободе и о встрече с Леной и были для Антона в эти дни светом в конце тоннеля.
  
   Влад и Света продолжали работать, а все свободное от работы время проводили вместе. По вечерам они либо просто гуляли по улицам Гуан-Куая, либо ходили смотреть какое-нибудь шоу, более мирное, чем гладиаторские бои. Часто они ужинали в своем любимом ресторанчике при гостинице, в которой они жили. Ночи они проводили в номере Влада, номер Светы практически всегда пустовал, она лишь иногда заходила туда, чтобы взять какую-нибудь нужную ей вещь. Они строили многочисленные планы на свое совместное будущее, вплоть до того, что уже спорили о том, как назовут своих детей. Влад был абсолютно уверен, что Света - именно та девушка, ради которой он готов расстаться со своей свободой. У него появилась симпатия к ней с того самого момента, когда он увидел ее впервые в офисе телекомпании. Света не стала ему безразлична, даже когда поначалу она отнеслась враждебно к нему. Он подшучивал тогда над ней, но делал это абсолютно беззлобно, скорее чтобы обратить на себя лишний раз внимание Светы. Втайне он всегда надеялся, что когда-нибудь отношение Светы к нему изменится и она поймет, что на самом деле он приятный, веселый, умный и добрый молодой человек, а не тупой злобный насмешник, за кого она приняла его вначале.
   Здесь, в Таиланде, отношение Светы к нему действительно изменилось и изменилось его отношение к ней. Теперь он испытывал к ней не просто симпатию, а настоящую любовь, ту самую любовь, которая делает несчастного человека счастливым, которая дарит ему крылья и поднимает со смертного одра. Света тоже любила Влада, любила всей душой, всем сердцем и он это чувствовал. Он был ей нужен, она делилась с ним самым сокровенным, она сжимала ладонь Влада, втайне от камер, во время его комментирования. Ее чувства к Владу переменились от неприязни к нему в момент прибытия в Таиланд до безграничной любви в середине гладиаторского турнира. И они были счастливы, несмотря на тяжелую работу.
   К середине турнира выходных у них стало побольше и они, бывало, на несколько дней уезжали из Гуан-Куая, чтобы походить по джунглям или посетить различные близлежащие к Таиланду острова. Они забывали о своей работе в эти дни и предавались созерцанию чудесных пейзажей, наслаждению от беззаботного отдыха на пляже и купанию в чудесных лагунах. Все было просто здорово и теперь Света благодарила судьбу за то, что она даровала ей возможность поработать и отдохнуть в Таиланде и, главное, за то, что судьба позволила ей встретить самого любимого и дорогого ей человека на земле.
  
   В субботу, четвертого декабря, Поль зашел к Антону и сказал ему, что жеребьевка уже проведена и бой Антона с его противником состоится в среду, восьмого декабря. Естественно, Поль не сообщил Антону никакой информации о его противнике, да Антон на это и не рассчитывал. Антону оставалось четыре дня до боя, но Антону уже до того надоело сидеть в этих застенках, что он хоть сейчас вышел бы на арену. Он ничего не собирался менять в связи с боем ни в распорядке дня, ни в выборе упражнений на тренировке. Он полагал, что все у него построено четко и стройно, так, как именно ему и нужно. В последние две недели он добавил в свои тренировки несколько лишних упражнений, развивающих силу и выносливость, увеличил время работы на беговом и велотренажере и был вполне доволен своей сегодняшней физической формой. Но деваться было некуда, нужно было ждать среды и Антон продолжал тренироваться по прежней программе, не снижая и не увеличивая нагрузку.
   Хоть время и тянулось медленно, но среда все-таки наступила. Бой Антона был самым последним боем среды и это тоже было довольно раздражающим фактором, учитывая то, что первый бой должен был начаться в восемьнадцать часов по местному времени. Ожидание просто изводило Антона, ему уже надоело бездействовать, ему уже скорее хотелось выйти на арену и выплеснуть энергию, которую он копил в последние недели тяжелых тренировок в изоляции от всего света.
   В семьнадцать часов за Антоном зашел Поль и повел его переоблачаться в доспехи и вооружаться. Одиночные бои продолжались неограниченное количество времени, до выхода из строя одного из противников и никто не мог сказать, в какое время какой по счету бой начнется. Было известно время начала только первого боя и было известно время перерывов между боями. Оно составляло десять минут. После первого круга одиночных боев организаторы решили сократить время перерывов между боями с двадцати до десяти минут, из-за недовольства зрителей, которым не понравились такие долгие перерывы. Сам же бой мог продлиться и пять минут и пятьдесят, поэтому время начала второго, третьего и четвертого боев никто не знал. Ориентировались на среднюю цифру, которая составляла двадцать минут. Но все гладиаторы, участвовавшие в боях этого дня должны быть готовы к бою заранее, чтобы не было никаких задержек. Поль привел Антона в тот самый зал для переодеваний, в котором переоблачалась и вооружалась семьдесят вторая команда. Антон с помощью Поля надел доспехи, после чего Поль вышел из зала, оставив Антона одного. Антон взял в руки меч и щит и начал разминаться.
   Поля не было довольно долгое время, около часа, или даже больше. Едва появившись, Поль сразу же позвал Антона следовать за ним. По пути к арене Поль сказал Антону, что сегодняшние бои оказались на удивление быстрыми и длились каждый не больше десяти-пятнадцати минут. Поль даже не остановился в полукруглом зале, он прошел его и начал подниматься на арену. Антон следовал за ним. Они вышли через северные ворота и оказались на песчаной арене амфитеатра, которую сверлили взглядами десятки тысяч людей, сидящих на трибунах амфитеатра и миллионы телезрителей по всему миру, глядя на свои экраны. Тишина более чем двухнедельной изоляции для Антона сменилась шумом, издаваемым колоссальным количеством зрителей, находящихся на трибунах. Антон увидел своего противника, который со своим надсмотрщиком уже стоял в центре арены. Противник был одет в черные доспехи, а Антон в серые. С виду он не произвел на Антона никакого особенного впечатления. Он был ниже Антона и Антон еще издалека понял, что это не де Шаттруа и значит бой не должен получиться затяжным и тяжелым. Хотя прошлый противник Антона преподнес сюрприз, но он был чудовищно силен и вынослив. И глядя на огромного темнокожего гладиатора Антону вовсе не казалось, что бой будет легким и так оно и вышло. По большому счету, сейчас Антон чувствовал в себе такие силы и энергию, что готов был сразиться даже и с Пьером де Шаттруа, и он бы не нервничал, даже если бы увидел сейчас перед собой Пьера. Но противник Антона не был Пьером, он был среднего роста и довольно худощавый, но взгляд его водянистых глаз был отталкивающим. Было в этом взгляде что-то неприятное, почти безумное...
  
   Комментаторы телекомпании "НСТ" Влад Журов и Света Рудицкая находились в своей комнате и комментировали бой:
   - Итак, друзья, противники поприветствовали зрителей и стоят сейчас лицом друг к другу ожидая, когда застучат барабаны, - Влад сосредоточенно смотрел в центр арены через окно комнаты, - Это я думаю, самый долгожданный сегодня бой. Сражается один из фаворитов турнира, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл", который, как и в прошлом своем бою сражается в серых доспехах, и бразилец Жоан Баптишта, по прозвищу "Лютый", который сегодня сражается в черных доспехах. Итак, стучат барабаны, замолкают и бой начинается. Противники не спешат, прощупывают слабые места в обороне друг друга. Жоан Баптишта - серийный убийца из Бразилии, из Сан-Паулу. Убивал и расчленял женщин. Ночами в безлюдных переулках поджидал своих жертв. На его счету двадцать девять загубленных жизней. Однако сегодня ему придется намного тяжелее, чем во времена своих диких ночных охот. Сегодня ему противостоит русский богатырь, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл", чье мастерство владения мечом пока еще не превзойдено. В прошлом бою "Ахилла" дважды улаживал на лопатки африканский богатырь по прозвищу "Черная стрела", и это для "Черной стрелы" хорошо не закончилось. "Ахилл" лежащий оказался не менее опасен, чем "Ахилл" стоящий крепко на ногах.
   Посмотрите, "Ахилл" превосходно атакует, но "Лютый" неплохо защищается. Он отбивает пока все удары и не допускает ошибок. Он очень ловок и очень быстро двигается, этот гладиатор по прозвищу "Лютый". "Лютый" прославился здесь на арене тем, что он убивал, причем с особой жестокостью всех своих противников. Даже тех, которые были ранены и не способны были продолжать бой, он хладнокровно умерщвлял. Некоторым сначала отрубал руки. В общем он очень жестоко вел себя на арене, но некоторым слоям зрителей это его поведение пришлось по нраву. Что это за зрители такие, у которых такие наклонности, я не знаю, да и о вкусах не спорят. Вот ты за кого сегодня болеешь, Света?
   - Влад, ну ты мог бы и не спрашивать, - ответила Света, - во-первых, Маслов мой соотечественник, а во-вторых, он не маньяк-убийца. Неужели бы я болела за маньяка-убийцу? У которого на счету двадцать девять убитых женщин? Никогда! Маслов мне симпатичен как человек, и его вина весьма сомнительна. Он просто восстанавливает справедливость, пусть даже и таким жестоким способом.
   - Спасибо, Света, за поддержку нашего "Ахилла". Я думаю, что тебя нужно назначить председателем фан-клуба болельщиков "Ахилла".
  А тем временем на арене происходят интересные события...
  
   Антон несколько минут пытался достать своего противника каким-нибудь ударом, но пока все было безрезультатно. Его противник был чудовищно ловок и быстр, он уходил или уклонялся от всех ударов Антона. Один раз противник Антона ловко ушел вправо после удара Антона слева и направил острие меча в шею Антона. Противник оказался так близко, что Антон едва успел поднять щит и отбить удар. Антон все время атаковал, а его противник в основном отступал и защищался. На его черных доспехах пока не было ни одной вмятины, произведенной мечом Антона. Это поведение черного стало раздражать Антона. Если бы противник провел хоть одну атаку, Антон смог бы его на чем-нибудь поймать, но черный и не собирался атаковать.
   Тогда Антон решил повторить свой удар, после которого противник оказался рядом с Антоном и когда тот окажется рядом, действовать совершенно иначе, чем в прошлый раз. Антон насколько мог приблизился к противнику и нанес ему удар мечом справа. Черный наклонился и меч просвистел над его головой. Тогда Антон нанес удар слева, противник снова наклонился и рванулся вперед. Антон только этого и ждал. Он остановил свою руку с мечом и направил удар в шею черному. Противник тоже направил свой удар в шею Антона, но Антон все контролировал и заблокировал меч черного своим щитом. Черный не ожидал, что рука Антона с мечом так быстро вернется и не был готов к удару. Меч Антона вонзился в шею противника. Антон быстро выдернул свой меч из раны и противник, обливаясь кровью, упал на песок. Бой был закончен. Зрители бесновались на трибунах, на арену полетели искусственные цветы. Зрители покупали их и бросали, чтобы выразить восхищение понравившемуся им гладиатору. На арену выбежали служители амфитеатра и стали приводить ее в порядок. Зрители начали подниматься с трибун. Сегодняшние бои закончились. Антон проследил, как санитары уносят через южные ворота на носилках его противника и направился к северным воротам, возле которых его уже ожидал Поль. Нужно было возвращаться обратно в свой блок.
  
   - Как быстро все завершилось, - Влад продолжал свой репортаж, - всего лишь один точный выверенный удар и все и противник падает на песок арены. Песок, на который уже пролилась кровь не одной сотни гладиаторов. Снова победил "Ахилл", он снова не оставил ни малейших шансов своему противнику.
   Но сначала мы помним, как все было. "Ахилл" никак не мог достать "Лютого", несмотря на постоянные атаки. Да, Антон Маслов неперывно атаковал, но несколько минут вообще не мог причинить ни малейшего вреда своему противнику. Даже был момент, когда "Лютый" оказался неожиданно совсем рядом с Масловым и едва не попал ему в шею мощным ударом. Но Маслов отразил удар. "Ахилл" всегда атаковал, тактика "Лютого", или Жоана Баптишты была построена от обороны. Баптишта ни разу не атаковал, он лишь пытался использовать ошибки обороны своего противника. Но оборона Маслова не дала сбоев. Баптишта действовал невероятно быстро и Маслов, несмотря на свои бесконечные атаки, долгое время не мог ничего сделать со своим противником. Но потом все-таки смог. Баптишта вновь поднырнул под меч Маслова и оказался рядом, намереваясь на этот раз точно поразить своего противника. И я думаю, он даже не успел сообразить, откуда появился меч "Ахилла". Это смертельное оружие мгновенно поразило Баптишту в шею. Мне кажется, он ничего и не понял. Он не понял, как с той стороны к нему могла придти такая беда. Но это был невероятный удар Маслова, практически без замаха. Баптишта думал, что он поднырнул под меч и меч Маслова теперь далеко и он больше не следил за мечом. А на самом деле, острие меча Маслова не выпускало из виду шеи Баптисты и как только Баптиста выпрямился, меч сразу же нашел свою цель. Да, бой не был таким зрелищным, как прошлый бой "Ахилла", но, тем не менее, было очень интересно. Зрители выражали свое недовольство, когда "Лютый" уклонялся от боя и отступал, но никто не ожидал, что все так быстро закончится. Как-то все быстро произошло, вот Баптишта стремительно уклоняется от меча и рвется вперед, вот одно мгновение и все, и конец. Вот уже Баптишта падает. Скажи, Света, тебе понравился этот бой?
   - Да, бой, безусловно, был интересным, - отвечала Света, - и неожиданно эффектно он закончился!
   - Ну, Маслов действует всегда и эффектно и эффективно, - взял слово Влад, - как-то так у него удается совмещать эти два понятия в своих схватках.
   - Да, Маслов, конечно, мастер своего дела, что и говорить, - добавила Света.
   - Сегодня все бои как-то очень не долго шли и заканчивались как-то очень уж неожиданно. Зрители покидают свои места, трибуны постепенно пустеют. Наш репортаж тоже подходит к концу. В прошлый раз после репортажа о бое "Ахилла" с "Черной стрелой" я рассказывал вам о ходе своего расследования по делу Антона Маслова. Вот по интернету к нам поступили тысячи сообщений зрителей и все они сходятся на том мнении, что Маслов невиновен в том преступлении, за которое ему дали пожизненный срок. Зрители пишут, что в нашей стране можно осудить любого человека, если у того, кто захочет его осудить имеются деньги и связи. Уж слишком это дело попахивает обыкновенной подставой! Мне удалось выяснить, что Антон Маслов никогда не только не состоял на учете у психиатра, но даже ни разу не обращался к нему. И как абсолютно здоровый человек, утром прошедший освидетельствование у психиатра, через два часа вдруг начнет палить из пистолета по прохожим и своему напарнику? Это бред! Моя версия всего этого дела такова: на инкассаторов было совершено нападение с целью завладения той сумкой с деньгами, которую они несли. Заметьте, Антон Маслов стал стрелять в прохожих и напарника не тогда, когда они заходили в отделение банка, а когда они выходили из него уже с деньгами. Для чего он стал это делать? С целью завладеть деньгами? Он мог бы в машине по пути в Москву вполне справиться со своим напарником и уйти незамеченным. Но он стал стрелять, на глазах у людей, а потом даже не пытался скрыться с деньгами. То есть, версия ограбления полностью выпадает из обоймы. Так я продолжу: на инкассаторов было совершено нападение и они были вынуждены применить оружие. У преступников тоже было оружие. От их рук погиб напарник Маслова. Маслов тоже стрелял, и ему удалось отбить нападение и остаться в живых. Преступники все погибли. Кто-то, обладающий большими связями, возможно, родственник кого-то из преступников, засадил Маслова за решетку. Вот оно мое мнение. Да, Маслов стрелял, и, возможно, он и убил преступников, но я подчеркиваю - именно преступников, а не случайных прохожих.
   Он стрелял в пределах допустимой самообороны, к тому же защищая вверенные ему ценности банка, то есть, выполнял свою работу. И ему в таком случае не может быть предъявлено никакое обвинение. Он выполнял свою работу и защищал свою жизнь и жизнь напарника. И любой из нас на его месте поступил бы точно также. И теперь он здесь и вынужден сражаться за свою свободу, хотя никто не вправе был его этой свободы лишать. Вот вам очередная информация на размышление. Все комментарии присылайте на нашу страничку. А теперь я и Света прощаемся с вами, дорогие наши друзья, на сегодня наш репортаж закончен, увидимся и услышимся завтра. Завтра нас ждут очередные интересные бои. Ну что ж, до завтра, друзья! - Влад выключил свой микрофон.
   - До завтра, дорогие зрители и слушатели! - попрощалась Света и тоже выключила свой микрофон.
  
   Глава 5
  
   Поль, надсмотрщик Антона, зашедший к Антону в понедельник, тринадцатого декабря, сообщил ему, что сегодня будет проведен последний бой второго круга одиночных боев. До следующего понедельника арена будет пустовать. В следующий понедельник начнутся бои третьего круга одиночной стадии боев. Жеребьевка гладиаторов будет проведена в субботу, восемьнадцатого декабря. Зрители уже в субботу начнут делать свои ставки. Поль сообщил Антону, что с третьего круга, Антон, если он будет побеждать, будет сражаться чаще чем сейчас, примерно раз в неделю. Антон был только рад этому. Мало приятного было в этом сидении в полнейшей изоляции. Да и вообще, устал он уже от этого турнира, побыстрее бы все это закончилось. Нет, устал не физически, а скорее устала нервная система, постоянно пребывающая в напряжении.
   Второй бой одиночной стадии был достаточно легким для Антона, но Антон не собирался расслабляться и снижать нагрузки. Было бы ошибкой в этой ситуации посчитать, что теперь сил у него предостаточно и он может победить любого противника. Если так было угодно судьбе, что сейчас противник оказался недостаточно сильным для Антона, это не значило, что в следующем бою против Антона не выступит сильный противник. К тому же был и Пьер, и "Атомный реактор", и Эрнест Герштейн, с которыми Антона мог свести случай в любом бою, даже в следующем, а они были самыми опасными бойцами турнира. Нагрузки нужно было только увеличивать, чтобы суметь справиться с фаворитами. Он и сам ходил сейчас в фаворитах турнира, но он не считал, что зрительская оценка его мастерства есть повод возгордиться и успокоиться. Мастерство можно развивать безгранично. Тот же Пьер де Шаттруа наверняка не прекращал тренироваться и участвовать в турнирах все эти годы, в которые Антон почти забросил тренировки. И сейчас ни в коем случае нельзя было снижать нагрузки, наоборот, их следовало только увеличить. Мастерству Пьера де Шаттруа или Герштейна Антон мог противопоставить выносливость и силу. Плюс еще его собственное мастерство достаточно высокого уровня и уже получался хороший набор качеств, с помощью которых можно было одолеть фаворитов. Но выносливость и силу нужно было развивать постоянно.
   После второго боя Антон как-то даже воодушевился и уже легче стал переносить свое заточение. Хоть он и понимал, что впереди его ждут самые опасные противники, но все же он чувствовал и свою силу, а это не могло не радовать. После первого одиночного боя его выносливость и сила возросли, это было заметно. Противник во втором бою был ниже ростом и весил меньше, чем Антон и двигался он невероятно быстро. Но и Антон не отставал от него. Иначе Антон не смог бы его победить. Антон двигался во втором бою не хуже, чем его более легкий противник. Не будь у Антона такой выносливости, как сейчас, противник мог вымотать и, в конце-концов, заколоть. Теперь Антон мог отвечать любому противнику его же оружием: быстрому мог противопоставить быстроту, сильному - силу, выносливому - выносливость. И это не могло его не радовать. Он и сам сейчас представлял опасность для любого противника и даже если бы сейчас де Шаттруа и смог победить Антона, то и сам бы он пролил немало крови на арену амфитеатра. Легко бы эта победа ему не далась.
   Антон продолжал жить по распорядку, по-прежнему в полной изоляции от мира, но состояние духа после второго боя у него было спокойное. Чувствуя, как увеличивается его сила и выносливость, Антон не мог не радоваться. Теперь он тренировался с удовольствием. До следующего боя ждать оставалось совсем недолго.
  
   В понедельник вечером, тринадцатого декабря, когда Влад и Света только что закончили свой репортаж о всех боях и собирались покинуть комментаторскую комнату, в дверь кто-то постучал. В комнате, кроме Влада и Светы никого не было, остальные работники телекомпании уже ушли.
   - Да, да, открыто, - прокричал Влад.
   Дверь открылась и в комнату вошел пожилой, невысокого роста мужчина, в цветной рубашке с коротким рукавом и бриджах. Владу сразу обратил внимание на правильное крепкое телосложение седого красивого мужчины и некоторую надменность во взгляде.
   - Можно пройти? - спросил мужчина на русском языке с небольшим европейским акцентом.
   Влад и Света удивленно взглянули друг на друга и Влад ответил:
   - Да собственно можно, но по какому вы делу? Дело в том, что наш рабочий день уже закончился и...
   - Я вас абсолютно не задержу, - перебил мужчина Влада, прошел к столу за которым сидели Влад со Светой и указав на стул, спросил: - можно присесть?
   - Да собственно, можно, раз уже прошли, - ответил недоумевающий Влад, - но кто вы и что вам нужно от нас?
   Мужчина взял стул, поставил его напротив повернувшихся к нему на своих стульях Влада и Светы, сел на него, слегка поклонился и сказал:
   - Меня зовут Леопольд Фабиус, я француз.
   Молодые люди хранили молчание и барон Фабиус продолжил:
   - Я к вам вот по какому делу. У меня в Европе и в России свой бизнес, медицинский. Делаем лекарств и так далее. Но это к делу не относится. Так вот, я смотрел ваш репортаж в записи уже о бое Антона Маслова и африканского гладиатора. Почему в записи, объясняю. Дело в том, что на все бои Антона Маслова я смотрю только с трибун этого стадиона. Антон Маслов - мой приемный сын и мне очень понравилось, что вы стали на его защиту.
   Влад со Светой снова переглянулись, но никто из них не проронил ни слова. Барон Фабиус продолжил:
   - Дело в том, что вы, Владислав, абсолютно правильно говорили, что Антон невиновен. Дело полностью сфабриковано. Он убил единственного сына Ильи Сейшельского и от этого все и пошло. Он защищался и защищал деньги. Это было ограбление. У меня в руках папка, мне пришлось вести по этому поводу свое частное расседование, но, к сожалению, уже после суда. Его осудили очень быстро. Так вот, я нанимал частных детективов и результаты таковы, что все свидетели, видевшие якобы, как Антон стрелял в прохожих, абсолютно не могли видеть его, потому, что находились совершенно в других местах. Кто находился на работе, кого вообще не было дома, другие вообще живут в других местах.
   Кроме того, я нашел истинную свидетельницу этого происшествия, которая видела все что происходило от начала и до конца. Это пожилая женщина, она просто смотрела в окно в то время, когда там разыгралась вся эта трагедия. И она подтвердила мою версию. Было ограбление, преступники начали стрелять. Завязалась борьба. Один из преступников хотел застрелить инкассатора, борющегося с его подельником, но попал в своего. Потом он оттащил своего и выстрелил в инкассатора. Антон выстрелил в убийцу инкассатора. Антон дрался с третьим преступником, выбил у него пистолет. Преступнику удалось снова завладеть оружием и он стал наводить его на Антона, но Антон опередил его и застрелил. Следствие показало, что было всего два пистолета: один у Антона, другой у его напарника. Но пистолетов было четыре.
   Антон давал показания, но как только о случившемся стало известно Сейшельскому, никто его показания даже и слушать не стал. Естественно, свидетельница сначала не спешила с показаниями, думала, что и другие люди видели и расскажут, как все было. А когда узнала, кто погиб и как обернулось дело, так и вовсе решила не ходить. Опасается за свою жизнь и за жизни своих родственников. Показания она не даст. И имени своего просила не сообщать. Так что, на нее рассчитывать не стоит.
   Я знаю, Антона уже не оправдают. Те купленные свидетели будут стоять на своем, и, если нужно будет, Сейшельский найдет еще тысячу свидетелей, которые подтвердят, что Антон - убийца. Но я и не ставлю перед собой такую цель. Я знал, что судьба предоставит Антону шанс, хоть единственный, хоть чудовищно минимальный, но все же шанс, который он просто обязан будет использовать. Понимаете, это как испытание. Судьба испытывает Антона, испытывает его мужественность, испытывает силу его любви. Антона дома ждет любимая жена, которая до сих пор не может поверить в реальность происходящего. Она не смотрит эти игры и не будет их смотреть. Но я знаю, что Антон может победить и он сам теперь сможет себе помочь. Это я его обучал владению мечом. Я дворянин и по титулу барон и мои предки - рыцари ордена госпитальеров, издревле передают секреты мастерства фехтования от поколения к поколению. Поэтому я уверен, что Антон сам сможет себе помочь, но я хочу, чтобы на нем не осталось клейма убийцы. Я хочу восстановить его доброе имя. И я был искренне рад, когда узнал, что и вам это небезразлично. Вот в этой папке, - барон потряс в руках папку, которую во все время своего рассказа он держал у себя на коленях, - есть все материалы расследования, которое я вел. Здесь все факты, которые удалось собрать мне и частным детективам, которых я нанимал. И я хочу передать это вам. Наши с вами цели совпадают, мы хотим, чтобы справедливость была восстановлена. Вот и все, что я хотел вам сказать, - закончил свой рассказ барон Фабиус и протянул папку Владу. Влад взял в руки папку и начал ее листать.
   - Извините, барон, но как вам удалось попасть сюда, в крыло для телекомпаний? - это был первый вопрос, который пришел Владу в голову после рассказа барона, - у вас что, есть спецпропуск?
   - Дело в том, что я знаком с зачинателем всего этого, - усмехнулся барон и развел руки в стороны, - он меня и пропустил.
   - С зачинателем? - переспросил Влад, - с Ольшанским, что ли?
   - С ним самым, - ответил барон и добавил: - я обещал вас не задерживать и я, пожалуй, пойду, мне пора.
   Влад и Света поднялись со стульев. Встал и барон.
   - Господин барон, я хочу выразить вам благодарность за эти документы, - Влад пошел провожать барона до двери, - мне действительно важно восстановить справедливость, восстановить хотя бы доброе имя несправедливо осужденного человека. Мне с самого первого боя запомнился Антон и когда я прочитал о его деле, я сразу усомнился в справедливости приговора. Теперь я и Света, - Влад обернулся уже в дверях и посмотрел на Свету, которая в ответ кивнула головой, - мы рады, что мы не ошиблись. Теперь мы сделаем все возможное, чтобы восстановить хоть немного справедливости. Мы болеем за Антона! И еще многие и многие люди во всем мире.
   - Я знаю об этом, - сказал барон, - Антон отлично сражается и он сможет победить!
   - Мы все в это будем верить и будем болеть за Антона всей душой! - сказал Влад и крепко пожал на прощание барону руку.
   Барон попрощался с Владом и Светой и ушел.
   - Невероятно, так Антон занимался фехтованием с рыцарем ордена госпитальеров! - восхищенно проговорил Влад, вернувшись к столу, - ничего себе, госпитальеры, бароны, рыцари! Так и повеяло стариной, турнирами, прекрасными дамами.
   - А осанка у него действительно дворянская, - заметила Света.
   Влад положил папку, принесенную бароном в свою сумку, повесил ее на плечо, Света взяла свои вещи и они пошли к выходу. Когда Влад замыкал дверь комментаторской комнаты, он сказал Свете:
   - Как бы там ни было, но главное, что я оказался прав и что Антон невиновен. Я всегда это чувствовал.
   - Да, это так, и теперь мы действительно сможем сделать доброе дело, - Света улыбнулась, взяла Влада под руку и они направились к выходу из амфитеатра.
  
   Восемнадцатого декабря, в субботу, Поль, надсмотрщик, приставленный к Антону, сообщил ему, что жеребьевка проведена и бой Антона с его противником состоится во вторник, двадцать первого декабря. В понедельник, двадцатого декабря, уже начнутся бои третьего круга одиночной стадии турнира. Из ста двадцати восьми гладиаторов, начавших борьбу в одиночной стадии боев, к третьему кругу подошли тридцать два бойца, у каждого из которых на счету были по две победы в одиночных боях. Всего тридцать два гладиатора теперь остались из четырех тысяч двухсот бойцов, начавших борьбу в гладиаторском турнире.
   Антон понимал, что большая часть пути к свободе уже позади. Остался лишь небольшой отрезок пути, но самый тяжелый. Остались тридцать два самых сильных, самых выносливых и самых мужественных гладиатора. И каждый из них отдаст все силы, чтобы выйти на свободу, кроме, пожалуй, госпитальеров, Герштейна, де Шаттруа и других, которые бьются не за свободу, а за право считать себя самым сильным бойцом.
   До боя оставалось совсем мало времени и Антон знал, что теперь в любом бою он может встретить очень опасного противника. Теперь время не будет тянуться так медленно. Теперь он каждую неделю будет сражаться и сражаться с сильными противниками. Не успеешь отдохнуть от боя, как снова бой, но это и хорошо, это уже прямой путь к свободе. Антон подсчитал, что если он будет побеждать, то ему остается пять боев, включая финал и все и если он побеждает в финале, то его ждет свобода, его ждет любовь, его ждут Лена и мама. Стали появляться мысли о том, что он первым делом сделает, когда окажется на свободе, как он обнимет мать, как он поцелует Лену и как он потом станет с ней жить. Антон гнал прочь эти мысли, потому, что впереди еще были тяжелейшие бои, и не стоило сейчас мечтать о том, что могло навсегда остаться несбыточным. Он понимал, что он может погибнуть, хотя и надеялся на успех. Надеялся и упорно тренировался. Наматывал многие километры на беговом тренажере, занимался со штангой, доводил до автоматизма удары и защиты, делал упражнения на ловкость. Он чувствовал, что его сила и выносливость увеличиваются с каждым днем. И он получал удовольствие от тренировок, понимая, что только упорным трудом на тренировках можно проложить дорогу к свободе.
  
   Глава 6
  
   Во вторник, двадцать первого декабря, Антон проснулся в бодром расположении духа и, как обычно, стал четко выполнять все то, что предписал себе в распорядке дня. В шестнадцать тридцать к Антону зашел Поль и сообщил ему, что пора идти готовиться к бою. Бой Антона с его противником был первым боем сегодняшнего дня и должен был начаться в восемьнадцать часов по местному времени. Антон последовал за Полем по уже знакомым коридорам и переходам сразу в полукруглый зал, из которого гладиаторы поднимались на арену. Здесь, в зале, на одном из небольших каменных столов, лежали доспехи, в которые Антон и начал облачаться. Доспехи были серого цвета, значит противник Антона выйдет на арену в доспехах черного цвета. Что ж, большинство боев на арене амфитеатра Антон провел именно в доспехах серого цвета и всегда побеждал. Хотя не стоило обращать внимание на такую ерунду, как цвет доспехов. Антон никогда не был суеверным и даже когда еще в начале командной стадии боев при жереьевке ему достался тринадцатый номер, он нисколько не расстроился и не пытался протестовать. Он сражался под тринадцатым номером и в командной стадии боев даже ни разу не был ранен.
   Поль помог Антону завязать ремни панциря и поножьев. Когда Антон был полностью облачен в доспехи, он стал разминаться. Взяв в руки меч и щит он стал приседать, прыгать, имитировать бой с воображаемым противником. В зал доносился нестройный хор голосов зрителей, находящихся на трибунах амфитеатра. Настало время выходить на арену и Поль подал знак Антону следовать за ним. Они стали подниматься к северным воротам. Рев амфитеатра возрастал. Перед выходом на арену Поль немного задержался, положил руку на плечо Антона и сказал ему, что он болеет за него. Уже когда они вышли на арену, Поль пожелал Антону удачи.
   Увидев своего противника, Антон сначала не поверил своим глазам. Еще издалека противник показался Антону похожим на Питера Уиткинса, товарища Антона по семьдесят второй команде гладиаторов. Противник, облаченный в доспехи черного цвета, был таким же долговязым и худощавым, как и Питер. Уже подойдя ближе, Антон понял, что не ошибся. Перед ним действительно стоял Питер Уиткинс. Стоял и сверлил Антона ненавидящим взглядом. Да, действительно, только таким способом можно было настроить себя на смертельную борьбу с бывшим товарищем по команде. Значит Питер тоже, как и Антон, победил в двух своих предыдущих боях. Антону было искренне жаль, что Питер встал на его пути. Он не стал сверлить Питера ответным ненавидящим взглядом. Лицо Антона не выражало никаких эмоций. Перед ним стоял теперь не товарищ по команде, а противник, которого нужно было убирать с дороги к свободе. Антон знал все слабые и сильные стороны мастерства Питера, ведь многим ударам и способам защит он обучал его сам. Что ж, когда знаешь, на что способен противник, это не может не радовать. И пусть это не совсем честно, но такова жизнь. Судьба, которая загнала Антона сначала в тюрьму, а потом на арену, тоже не спрашивала, нравится ли это ему, или нет. И вот теперь та же самая судьба-злодейка, словно чувствуя за собой вину, делает Антону некоторые послабления, которыми просто необходимо пользоваться.
  
   Во вторник вечером, Влад Журов и Света Рудицкая, комментаторы телекомпании "НСТ", перед началом боев, по традиции взяли несколько интервью у зрителей, сидящих на трибунах. Последними они как обычно опросили пожилую супружескую чету Бергсонов из Норвегии, которые занимали свои неизменные места на третьем ярусе трибун амфитеатра, прямо над комментаторской комнатой телекомпании "НСТ". У Бергсонов сегодня был праздник - сражался их любимый гладиатор, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл". Они с нетерпением ожидали этого боя, чтобы поболеть за своего героя. После опроса Влад и Света вместе с оператором спустились в свою комментаторскую комнату и продолжили свой репортаж:
   - Итак, друзья, мы вернулись и продолжаем свой репортаж, - говорил Влад в эфир, как только все сотрудники комментаторской группы заняли свои места и подключили оборудование, - вы видели, что чета Бергсонов сегодня как никогда ждет начала боев потому, что сражается их любимый боец. Но я хочу заметить, что не только Бергсоны ждут с нетерпением этого боя, но и все мы с вами потому, что сражается в первом же бою наш соотечественник, русский гладиатор, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл". Кроме того, что он наш соотечественник, он еще и один из четырех главных фаворитов турнира. На арене пока ничего не происходит, арена чиста, скоро появятся на ней гладиаторы.
   Ну и кроме всего прочего, вы прекрасно знаете, что и я и Света уже давно, чуть ли не с самого первого боя семьдесят второй команды, в которой дрался Маслов, болели за русского гладиатора. Не так ли, Света?
   Света поправила микрофон, надетый на наушники и произнесла:
   - Да, конечно, еще в командной стадии боев нам понравился этот боец, хотя тогда мы даже и не знали, что он наш соотечественник. Но мы болели за него, а когда узнали, что он русский, стали болеть еще больше. Кстати, Влад, "Ахилл", если я не ошибаюсь, единственный из русских гладиаторов, который дошел до третьего круга одиночных боев?
   - Нет, Света, ты не ошибаешься, - взял слово Влад, - Ахилл, действительно, единственный из русских бойцов, кто дошел до третьего круга. Из тридцати двух гладиаторов, дошедших до третьего круга боев, русский гладиатор всего лишь один и это Антон Маслов. Расскажу немного о рейтинге фаворитов. Итак, в интернет-голосовании у нас на первом месте с тридцатью двумя процентами голосов идет американский гладиатор, в прошлом маньяк-убийца, Ричард Элдрод, по прозвищу "Атомный реактор", или просто "Реактор". На втором месте идет с тридцатью одним процентов голосов французский гладиатор, в прошлом парижский бандит, убийца, Пьер Шаттрель, по прозвищу "Демон". Как мы видим, отставание "Демона" от "Реактора" практически никакое. Результаты голосования постоянно меняются и впереди бывают то "Демон", то "Реактор". На данный момент самый популярный боец в мире - это атомный реактор. Тридцать два процента проголосовавших зрителей считают, что он победит гладиаторские игры. Тридцать один процент отдает предпочтение "Демону". Двадцать пять процентов отдают предпочтение Антону Маслову, русскому гладиатору по прозвищу "Ахилл". Антона Маслова обвинили в убийстве четырех человек и присудили пожизненное заключение. Но я усомнился в этом деле и провожу собственное расследование, о чем мы поговорим позже. Девять процентов проголосовавших отдают предпочтение опять же французскому гладиатору Эрнсту Гермштату, бандиту из Марселя, по прозвищу "Рыцарь". Свет, тебе не кажется, что слишком много среди французов хороших гладиаторов?
   - А что ты хочешь, Влад, если самый знаменитый фехтовальщик - Дартаньян был французом. Французы вообще любят фехтовать.
   - Да, Света права, как же я мог забыть о мушкетерах и гвардейцах кардинала! И вот эти два французских бандита, один из Марселя, другой из Парижа и являются нынешними мушкетерами и достойно продолжают традиции своих знаменитых предков. Остальные три процента зрителей считают фаворитами других гладиаторов. Итак, о фаворитах всего турнира мы вам пока все рассказали, теперь вернемся, непосредственно, к бою, тем более, что на арену в сопровождении своих гидов выходят гладиаторы, которым сегодня предстоит скрестить мечи. Первый бой сегодня очень интересный и интересен он прежде всего тем, что сражается один из фаворитов турнира - "Ахилл" и сражается он со своим бывшим товарищем по команде, англичанином, футбольным фанатом, взорвавшим у себя на родине других фанатов, Питером Уиткинсом, которого зрители прозвали "Гоблином". Уж я не знаю, отчего его так прозвали, наверное, за его длинную сутулую фигуру, за его длинные руки и ноги. Но сегодня встречаются два товарища по семьдесят второй команде и на схватку очень любопытно будет посмотреть. Соперники хорошо знают друг друга, они вместе тренировались, вместе сражались, вместе дошли до одиночной стадии боев. Вот сопеники приветствуют зрителей и становятся лицом к лицу.
   Итак, Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл", победил в одиночной стадии "Черную стрелу" и "Лютого", очень достойных противников, сильных гладиаторов. Питер Уиткинс, по прозвищу "Гоблин", также выиграл все два боя в одиночной стадии, победив при этом китайского гладиатора по прозвищу "Дракон" и американца по прозвищу "Шрек". Они не были фаворитами, конечно, но тоже сильные бойцы. Итак, стучат барабаны, гладиатры поднимают свои мечи. Питер Уиткинс помахивает своим неизменным длинным мечом. Итак, барабаны замолкли, бой начинается...
  
   Антон смотрел в глаза Питеру и слушал барабаный бой, готовясь вступить в схватку. Вот барабаны замолчали и оба гладиатора двинулись навстречу друг другу. Питер высоко поднял свой двуручный меч и ударил сверху. Антон подставил под удар щит и попытался уколоть Питера в бедро, но англичанин отшатнулся назад.
   Антон знал, что ему будет трудно приблизиться к Питеру, с его длинным мечом и длинными руками, но это был единственный путь для победы над англичанином. Пока же англичанин наносил невероятные по силе удары и Антону не оставалось ничего другого, кроме как уходить от них. Удары такой силы, таким тяжелым мечом, могли, казалось, разрубить пополам и щит и Антона в придачу. Выносливость никогда не была козырем Питера и Антон прекрасно понимал это. Кроме того, и меч у Питера был тяжелее и поэтому он затрачивал больше усилий для своих ударов. Но Питер по другому и не мог. Он прекрасно знал, насколько опасен Антон и если ему дать хоть каплю времени и освободить немного пространства, он мгновенно этим воспользуется. Поэтому Питер был вынужден атаковать, держа Антона на расстоянии. Едва Питер опускал свой меч, как Антон тут же шел в атаку, а его атаки были смертельно опасны.
   Питер сильно замахнулся, приблизился к Антону и ударил справа, намереваясь снести Антону голову. Антон поднырнул под меч и меч просвистел у него над головой. Антон нанес колющий удар в бедро Питера, но тот успел отшатнуться и рана оказалась не глубокой. Из раны потекла кровь, но Питер даже не обратил на нее внимание. Казалось, рана только еще больше раззадорила Питера и он кинулся на Антона с удвоенной яростью. Питер попытался подрезать Антона под ноги, но Антон перепрыгнул через меч, потом опять поднырнул, ушел в сторону. Питер наносил удар за ударом и Антон удивлялся, откуда у него еще осталось столько сил. Вот Питер нанес удар сверху, Антон ушел в сторону и острие меча вошло в песок. Антон успел приблизиться к Питеру и нанес изо всех сил удар кромкой щита по рукам Питера. Питер выпустил из рук свой меч и отшатнулся от Антона.
   Антон отшвырнул ногой меч Питера в сторону и пошел на него. Питер достал из ножен кинжал и пошел на Антона. Теперь Питеру приходилось уходить от ударов, потому что он не мог отбить удар меча своим кинжалом. Теперь он выжидал момент, чтобы максимально приблизиться к Антону. Антону удалось снова рассечь бедро Питера. На этот раз рана была глубокой.
   Левая нога Питера вся была в крови. Питер отступал, но его глаза пылали яростью.
   - Просто упади на песок, Питер, - попросил Питера Антон, наступая на него, - просто упади и все!
   - Ни за что, - тяжело дыша, отвечал Питер, - я ни за что не вернусь туда. И я убью тебя сейчас. Ты меня не остановишь, Антон.
   Питер перестал отступать и бросился на Антона, держа перед собой кинжал. Вот он замахнулся и нанес удар сверху, целясь Антону в шею. Антон принял удар на щит и вогнал свой меч в правое бедро Питера. Питер с криком упал на колени.
   -Лежи, Питер, лежи! - закричал Антон.
   Питер зарычал, словно лев и поднялся с колен. Он резко выкинул руку с кинжалом, опять целясь Антону в горло. Антон отбил укол щитом и прорубил Питеру правое плечо. Питер, не обращая внимание на боль, левой рукой схватил Антона за его руку, держащую меч и отвел ее в сторону. Тогда Антон нанес удар щитом Питеру по лицу, но удар прошел вскользь и Питер устоял на ногах. Антон еле успел увернуться от удара кинжалом в горло. Питер, хоть и был изранен, но не собирался останавливаться. Левой рукой он по-прежнему держал правую руку Антона с зажатым в ней мечом, а правой, раненой рукой, сжимал кинжал и наносил им удары. Антону было тяжело отбивать удары щитом, противники стояли очень близко друг к другу. Антон отбил очередной удар Питера кинжалом и ударил англичанина кромкой щита снизу в подбородок. Питер зашатался, но снова устоял на ногах и не выпустил из своей руки руки Антона. Антон отбросил свой щит, схватил Питера за руку, в которой тот сжимал кинжал, подставил Питеру подножку и повалил его на песок. Потом Антон вырвал свою руку с мечом из руки Питера, наступил ему на кисть, сжимающую кинжал и приставил свой меч к горлу Питера.
   - Все кончено, Питер, все кончено, - проговорил Антон, стараясь отдышаться, - бой закончен.
   Питер с ненавистью смотрел на Антона.
   - Ничего не кончено, - процедил он сквозь зубы, - дай мне только подняться.
   - Питер, бой закончен. Чего ты хочешь? Ты хочешь умереть?
   - Я хочу убить тебя. Ты так вечно будешь стоять, что ли? Когда ты отойдешь, я снова встану и убью тебя.
   - Питер, не дури, ты не сможешь меня убить и я не хочу тебя убивать.
   - Просто дай мне встать, Антон, дай мне встать, - по-прежнему дыша яростью, сквозь зубы процедил Питер.
   Антон убрал ногу с руки Питера, сжимающей кинжал и отошел от него. Питер начал подниматься на ноги.
  
   Влад продолжал комментировать бой:
   - Нет, ну вы только посмотрите, что творит этот Питер Уиткинс! Он нарывается на серьезные неприятности! Зачем, зачем ему это нужно? Я ни капли не понимаю! Ведь видно же невооруженным глазом, что Антон Маслов, "Ахилл", сильнее англичанина! Уиткинс весь изранен, но все равно поднимается на ноги! Нет, ну вы только посмотрите на это безумие! Что ему нужно? Он хочет, чтобы Маслов убил его? Ведь всем очевидно, что Маслов уже давно мог бы убить Уиткинса, но он не сделал этого, потому что не хотел наносить серьезную рану своему бывшему товарищу по семьдесят второй команде! Они же сражались со своими противниками в командных боях вместе, плечом к плечу! Маслову тяжело было драться в этом бою, он не мог показать все, на что он способен, чтобы не причинить серьезных увечий своему бывшему товарищу, а сейчас, волею судьбы, противнику.
   Итак, Уиткинс, весь в крови, изможденный, шатающийся, встает и вновь идет в атаку на Маслова. Маслов уже держал меч у горла Уиткинса, но, вероятно, Уиткинс не хотел сдаваться и попросил "Ахилла" позволить ему встать. "Ахилл" убрал свой меч и позволил ему встать. Посмотрите, что творится, - закричал Влад, - Уиткинс бросается в атаку, Маслов уворачивается от кинжала и бьет Уиткинса рукоятью своего меча по шлему! Уиткинс виснет на Маслове, Маслов снова бьет его рукояткой своего меча и Уиткинс падает, вероятно, без сознания! Да, только так и можно было остановить этого безумного англичанина! Все, Уиткинс, по-прозвищу "Гоблин", лежит без движения на арене. Амфиеатр ревет, зрители радуются победе "Ахилла"! Маслов оглядывает трибуны и идет в сторону северных ворот. Все, бой закончен! Света, вот ты мне можешь объяснить, почему Уиткинс себя так повел? Зачем ему нужно было подниматься?
   - Я думаю, - вступила в комментирование Света, - что он не хочет возвращаться в тюрьму на пожизненное заключение. Он решил сражаться до конца.
   - Да, но на что он рассчитывал? Ведь он же понимал, что Маслов сильнее его. Маслов его всего изранил и вымотал! Неужели же он рассчитывал его победить?
   - Может быть, он и не рассчитывал победить Маслова, но решил, что лучше уж умереть, чем возвращаться в опостылевшую тюрьму! И вообще, Влад, я думаю, будь у Уиткинса такая возможность, он бы не пощадил Маслова и убил бы его не задумываясь.
   - Я думаю, ты права, Света. Мы все видели, какой злобой горели глаза Уиткинса, а ведь Маслов его бывший товарищ по команде! Но у Уиткинса во время боя, вероятно, была одна главная мысль - любой ценой убить Маслова! Но, бой закончен, Антон Маслов по-прозвищу "Ахилл", последний русский гладиатор здесь, на этих играх, снова победил и прошел в следующий круг. Маслов уже покинул арену через северные ворота, Уиткинса на носилках уносят через южные ворота, приводят в порядок арену. Пока у нас есть время, пока небольшой перерыв перед следующим боем, я расскажу вам, как продвигается мое расследование по поводу дела Антона Маслова.
   Итак, в деле появились новые факты. И теперь я с уверенностью могу утверждать, что на инкассаторов, на Маслова и его напарника было совершено вооруженное нападение с целью овладения сумкой с деньгами. Но Маслов смог отбить нападение, застрелив при этом преступников. К сожалению, во время схватки его напарник погиб. У меня имеются доказательства, что те свидетели, которые якобы видели все произошедшее и дали показания против Маслова, на самом деле не могли находиться в том месте в тот момент. Их видели в тот день в то же самое время другие люди в других местах. Получается, что свидетели липовые. Таким образом, я утверждаю, что дело Маслова - липовое дело и кому-то очень хотелось посадить его в тюрьму пожизненно. Вот вам очередная информация на размышление, а сейчас нас ждет следующий бой сегодняшнего дня. Так, ворота открываются и из них появляются очередные гладиаторы...
  
   Часть 5
   Глава 1
  
   На следующий день, в Москве, в головном офисе своей компании, расположенном в одном из небоскребов Делового центра, после просмотра записи репортажа телекомпании "НСТ" о гладиаторских боях, бесновался Илья Петрович Сейшельский. Он ходил по кабинету туда-сюда быстрыми шагами, брал со стола разные мелкие предметы, карандаши, ручки, резинки и швырял их направо и налево. Два его зама, Петр Зинчук и Игорь Кравец сидели на кожаном диване, затаив дыхание и смотрели на пышущего злобой и расхаживающего перед ними шефа, даже не пытаясь его успокоить. Сейчас это было просто невозможно, нужно было дождаться когда шеф немного остынет. В кабинет робко заглянула Инна, секретарша Сейшельского и встретившись взглядом с горящими глазами Сейшельского, в ужасе захолпнула дверь.
   - Да что он себе позволяет, этот молокосос! - кричал Сейшельский, ни к кому конкретно не обращаясь, просто выпуская пары, - да я уничтожу его и его телекомпанию! Я его сгною в тюрьме за клевету! Чего вздумал? Защищать этого Маслова?! Этого убийцу?! Посмотрите, - Сейшельский показал рукой на висящую на стене телевизионную панель, на которой застыло изображение одного из эпизодов боя Маслова с Уиткинсом, - посмотрите на эту рожу! Да он же головорез! Ни один нормальный человек не пойдет участвовать в этих боях и убивать друг друга! А он пошел! И убивает! Он убил моего сына, а теперь убивает людей на арене! Ему крови мало! Ладно, будет тебе кровь, - скрежеща зубами и потирая руки, проговорил Сейшельский, -будет еще кровь! А этот комментатор хренов его еще и защищать задумал! Да кто он такой?! И почему он решил его защищать?! Не лез бы не в свое дело и все было бы хорошо! Так нет же, засунул свой нос туда, куда слон бы свой хобот не сунул! Ну я ему покажу! Я им всем устрою сладкую жизнь! Да он у меня в Москве теперь даже дворником не сможет устроиться! Он у меня теперь будет на помойке жрать протухшие яйца! Он будет драться за них с бомжами! С кем решил связаться, на кого рыпнулся?! Да я его как таракана прихлопну! Он у меня бомжевать пойдет! На своей карьере пусть ставит крест! Все, закончилась лестница, началось падение на дно! Шутки закончились! Или засадит его, также как этого Маслова, чтобы он тоже поучаствовал в боях? А этот Маслов, тоже хорош! Звездой стал, понимаешь ли! Хреновой звездой стал! Про него только и говорят теперь! Про него и других таких же убийц! Мир с ума сошел! Посмотрите, про кого теперь говорит весь мир - про убийц! Вот они, - Сейшельский снова указал рукой на экран, - герои нашего времени! Убил моего Мишку и теперь стал популярным, как Браун Сталлоне! Ну у того и дед был знаменит в Голливуде, а этот кто такой? Зря я разрешил ему участвовать в этих играх, ой зря! Какая ошибка, какая ошибка! - Сейшельский обхватил своими ладонями голову и, наконец, сел на свое место во главе стола. Заместители Сейшельского по-прежнему молчали.
   - Ничего, я все это исправлю, - произнес после недолгого раздумья Сейшельский и протянул руку к трубке телефона...
  
  
   В Среду вечером, двадцать второго декабря, когда Влад и Света уже поужинали в ресторанчике и сидели у Влада в номере, готовясь ко сну, телефон Влада зазвонил. Влад взял телефон и нахмурился. Звонил Владу его руководитель, замдиректора телекомпании, Сергей Петрович Лисовцев.
   - Кто звонит? - поинтересовалась Света.
   - Сергей Петрович, кто ж еще, - ответил Влад.
   - Так поговори с ним, что ты думаешь?
   - Да вот же, говорю, - скривился Влад, - убавь пожалуйста звук, - попросил он Свету и когда она убавила звук экрана, дал команду телефону принять вызов. Влад словно чувствовал, что этот звонок не сулит ничего хорошего.
   - Алло, Влад? - произнес Сергей Петрович.
   - Да, я слушаю, Сергей Петрович, - ответил Влад.
   - Влад, что это ты там затеял какое-то собственное расследование?
   - Сергей Петрович, вы же сами говорили, что у нас независимая телекомпания и всякая инициатива приветствуется.
   - Да, но не такая же инициатива. Мы - спортивный канал, а не какая-нибудь юридическая фирма. Не наше дело заниматься разными там делами. Немедленно прекращай это, - Влад услышал строгий голос своего шефа.
   - Сергей Петрович, вы меня сюда направили, и я здесь работаю и весь материал, что у меня есть, я стараюсь донести до зрителей. Это не только махания мечами. Там, на арене сражаются люди и один из них - наш с вами соотечественник. И то, что я начал, я буду продолжать, иначе наша с вами профессия и гроша ломаного не стоит.
   - Влад, у тебя будут большие неприятности!
   - Вы меня увольняете?
   - Я не могу тебя сейчас уволить и ты знаешь об этом.
   - Сергей Петрович, ну вы же сами видите, что наши рейтинги возросли с тех пор, как в эфире прозвучало нечто большее, чем просто повторение в словах того, что происходит на арене. Мы боремся за аудиторию и людям нравится это слышать, они принимают участие в обсуждениях, они хотят услышать правду!
   - Рейтинги возросли, Влад, но появились недовольные люди.
   - Сергей Петрович, люди меня не поймут, если я сейчас остановлюсь. Лучше замените меня кем-нибудь.
   - Ты знаешь, что я не могу этого сделать! И я рекомендую тебе прекратить все это, иначе в судебных разбирательствах будешь участвовать сам, как частное лицо.
   - Я и веду свое частное расследование. Телекомпания тут ни при чем.
   - Что ж, Влад, я тебя предупредил. До связи! - Сергей Петрович отключил связь.
   - Что шеф хочет от тебя? - спросила Света, когда Влад положил телефон на тумбочку.
   - Взбучку задал! - ответил Влад, - хочет, чтобы я перестал заниматься расследованием. Говорит, что к уголовному праву наш канал не имеет никакого отношения.
   - И что ты думаешь, прекращать?
   - Нет, конечно, отступать уже поздно. Но дома я могу лишиться работы.
   - И это тебя не беспокоит?
   - Как не беспокоит, - всплеснул руками Влад, - очень даже сильно беспокоит. Но, во первых, человек, откомментировавший игры без работы не останется, а во вторых, и это самое главное, у меня есть ты! - Влад придвинулся к Свете, обнял ее и поцеловал, - и нашему счастью никто и ничто не помешает.
   - Ты уверен? - спросила улыбающаяся Света.
   - Как в том, что у меня на руке пять пальцев! - ответил Влад и надолго приник своими губами
   к светиным губам.
  
   Бой с Питером не был для Антона тяжелым. Антон знал все слабые и сильные стороны Питера, но бой все же оказался затяжным, из-за того, что Антон не хотел наносить тяжелых ранений Питеру и из-за упорства самого Питера, несмотря на ранения продолжающего бой. Будь на месте Питера незнакомый Антону гладиатор, он бы уже давно справился с ним, но Питер был товарищем Антона по семьдесят второй команде гладиаторов и у Антона не поднималась рука нанести ему смертельное ранение, хотя возможностей для этого было предостаточно.
   Конечно, Антону было жаль Питера, жаль, что именно ему пришлось с ним сойтись на арене и остановить его. Питер тоже проделал достаточно тяжелый путь, дойдя до третьего круга одиночных боев. И Антон вполне мог его понять. Никому не хотелось возвращаться назад в свои тюрьмы, но таковы правила этих боев, что из четырех тысяч двухсот бойцов билет на свободу получит только один, самый сильный из них. Поэтому Антон и не испытывал ненависти к Питеру, хотя Питер уже одним взглядом испепелил бы Антона, будь у него такая возможность. Питер знал, что Антон сильнее его и уже перед началом поединка он понял, что дальше ему не пройти, поэтому, кроме ненависти, он не мог ничего испытывать к Антону. Хотя, с другой стороны, может быть Питеру и повезло, что он встретился именно с Антоном. В бою с другим гладиатором Питер мог и погибнуть, а Антон всего лишь ранил его. Антону пришлось хорошенько приложить Питера рукояткой меча по шлему в области затылка, чтобы вырубить его на некоторое время. Антон понимал, что Питер хотел либо убить Антона на арене, либо самому умереть там. Возвращаться в тюрьму он не собирался, но теперь ему все же придется это сделать. Антон сохранил Питеру жизнь, а уж как дальше он с ней поступит, было делом самого Питера.
   На следующий после боя с Питером день Антон недолго размышлял о превратностях судьбы, выставившей ему Питера в качестве противника. Ему некогда было расслабляться и некогда было сожалеть о дальнейшей судьбе Питера. Ему самому нужно было приложить еще немало усилий на тренировках, чтобы его не смог остановить в следующем бою какой-нибудь гладиатор. И Антон снова, как одержимый, продолжил жить по своему же собственному распорядку. А следующий бой был уже не за горами.
   Уже в субботу, двадцать пятого декабря, в блок к Антону зашел Поль и сообщил ему что его бой со следующим противником состоится двадцать девятого декабря, в среду. В понедельник, двадцать седьмого декабря, начнутся бои четвертого круга одиночной стадии турнира. В день будет проводиться по два боя. Антон поинтересовался у Поля, остались ли в числе продолжавших борьбу гладиаторов остальные три фаворита, то есть "Атомный реактор", "Демон" и "Рыцарь" и Поль ответил Антону, что все главные фавориты победили в своих боях и прошли в следующий круг. Имя противника Антона уже было известно, но Поль не сообшил его Антону. Таким образом, остались шестнадцать лучших гладиаторов этого турнира, которые будут продолжать борьбу и среди которых были самые опасные бойцы. Но Антон не испытывал страха, он продолжал заниматься и верил в свои силы. Теперь он чувствовал, что сил у него вполне достаточно, чтобы сразиться хоть даже и с Пьером де Шаттруа. И, кроме того, Антон чувствовал, что благодаря серьезным постоянным тренировкам силы его увеличиваются с каждым днем. До выхода на свободу оставалось победить всего четверых противников. Но кто же они будут?
   Наступила среда, двадцать девятое декабря, день боя Антона. Антон провел ее ни на шаг не отклоняясь от распорядка. Поль зашел к Антону, чтобы сопроводить его на арену в семьнадцать часов. Бой Антона был вторым и последним боем среды. Антон последовал за Полем по освещенным факелами мрачным подземным коридорам Нового Колизея в полукруглый зал, предваряющий выход на арену. Сколько раз он ходил уже за Полем по этим мрачным коридорам на бои команды, в составе которой он дрался и на свои бои? Антон шел по коридорам и размышлял о превратностях судьбы. Разве мог подумать когда-нибудь обыкновенный московский школьник, столько раз смотревший различные исторические фильмы о Древнем Риме и гладиаторах, что ему суждено самому стать в будущем гладиатором. Причем не просто человеком, переодевшимся в гладиатора для участия в съемках какого-нибудь фильма или для игры в спектакле, а стать настоящим гладиатором, которому суждено идти по освещенным факелами коридорам на огромную арену, на которой его ждет смертный бой. Да, он в полной мере испытал все то, что чувствовали настоящие гладиаторы, ведь он также, как и они не был свободным и выходил на смертные бои, чтобы потешить публику. Когда он был школьником, он не мог понять, как можно было так жестоко обращаться с людьми, чтобы заставлять их драться насмерть друг с другом. А когда он стал взрослым, все изменилось. Он понял, что мир всегда был жестоким и ни один человек не мог себя чувствовать в нем в полной безопасности. Он был жестоким во времена Древнего Рима и он остался жестоким и сейчас, а цивилизация - это всего лишь более усовершенствованная техника, которая не в силах изменить души людей. Разве не жестоко создавать чудовищные виды оружия, способные за полчаса смести с лица Земли все человечество? Разве не жестоко отравлять реки и моря, загрязнять воздух в угоду сиюминутной выгоде? Разве не жестоко ставить различные опыты над людьми, превращая их в полуживотных-полуроботов? И если продолжать размышлять глубже на эту тему, вообще захочется самому себе перерезать горло мечом, чтобы покинуть этот несправедливый и чудовищный мир навсегда.
   Но барон научил Антона бороться, он привил ему знание о том, что Земля - это не Елисейские поля, где в вечности отдыхают блаженные. Земля - это поле битвы. И поэтому Антон сражался. Он знал, что на этой Земле живут барон Фабиус, мама Антона и Лена. И ради того, чтобы снова увидеть и обнять этих людей руками, на которых не будет цепей и наручников, Антон и шел в очередной раз на смертный бой. Вскоре Антон, уже облаченный в доспехи серого цвета и вооруженный, ждал в полукруглом зале своего выхода на арену. Антон разминался, проделывая различные вращения мечом, приседая, прыгая. До его слуха долетали крики толпы с трибун амфитеатра.
   Наконец Поль сделал знак Антону следовать за ним и они стали подниматься по бетонному полу к северным воротам. При их приближении ворота распахнулись и Антон оказался на арене. Прошла всего неделя с прошлого боя, время пролетело так быстро, что Антону показалось, будто бы он и не покидал арены. Зрители на трибунах что-то кричали, размахивали руками, двигались. Антон смотрел на своего противника, выходящего со своим сопровождающим из южных ворот и пытался понять, кто он. Противник, облаченный в доспехи черного цвета, был среднего роста, но массивен и широк в плечах. Издалека он напоминал Эрнеста Герштейна, но когда Антон и его противник приблизились к центру арены, Антон понял, что это не Герштейн. Своего противника Антон не знал. Он не относился к числу главных фаворитов, но если дошел до этой стадии боев, значит он хороший боец. Это Антону и предстояло сейчас выяснить.
  
   В это же самое время комментаторы телекомпании "НСТ", продолжали свой репортаж о боях:
   - Итак, противники на арене, - говорил Влад Журов, - сейчас начнется бой. Противником Антона Маслова, гладиатора из России, по прозвищу "Ахилл", сегодня является гладиатор из Германии, Виктор Абель, по прозвищу "Зверь". Виктор Абель - убийца из Германии, по ночам убивал людей с целью их ограбления. Абель не входит в число главных фаворитов турнира, но является достаточно крепким бойцом. Один тот факт, что он вошел в число шестнадцати сильнейших из четырех тысяч двухсот бойцов уже о многом говорит. Уж не знаю, за что зрители прозвали Абеля "Зверем", может за то, что он кидается на противников, рыча по звериному, или за что-то другое, но им виднее. "Зверь" - значит "Зверь". Абель одет в доспехи черного цвета, Маслов в доспехи серого цвета. Маслов практически все свои бои провел именно в доспехах серого цвета и пока что он оказывался счастливым для него.
   - Влад, ну я думаю, что дело не только в счастье или в везении, - вступила в комментирование Света Рудицкая, - я думаю, что у Маслова великолепное мастерство, которого он достиг, проливая многие литры пота на тренировках.
   - Безусловно, безусловно, - Влад опять взял слово, - Света, ты как всегда права. Победы Маслова нельзя списывать только на везение. Удача любит трудолюбивых и по "Ахиллу" заметно, что он много тренируется. Итак, противники поприветствовали зрителей, встали лицом к лицу в центре арены. Сейчас начнется бой. Стучат барабаны, гладиаторы крепче сжимают в руках свои мечи. Посмотрите, как они напряжены, как они буравят взглядами друг друга. Барабаны затихают, все, бой начался! "Зверь" ниже "Ахилла", но посмотрите, какой он массивный и широкий в плечах! Итак, противники обмениваются первыми ударами. Посмотрите, "Зверь" бросился было в атаку, но как ловко Маслов ушел с линии атаки и едва не подставил подножку "Зверю". Бой продолжается, теперь атакует Маслов. Какая яростная атака! Абель обескуражен, он отступает! Маслов осыпает Абеля ударами и Абель, отступая, падает на спину, на песок! Великолепно! "Ахилл" не дает противнику опомниться и хочет завершить бой сейчас, пока противник на песке! Абель отбивает руку Маслова ногой, бьет его в пах, привстает и бьет Маслова своим щитом по шлему. Маслов отшатывается. Вероятно, Абель задел его хорошо. Вот это бой, вот это накал страстей!
  
   Все шло хорошо и Антону удалось даже повалить противника на песок. Антон решил нанести черному ранение в бедро и, тем самым, вывести его из строя. Однако противнику удалось отбить руку Антона ногой и сразу же противник нанес той же ногой удар Антону в пах. Вспышка боли пронзила сознание Антона. Он немного отступил и противник воспользовался замешательством Антона, приподнялся и ударил Антона по шлему своим щитом. Удар получился наотмашь и Антон успел отклониться, но все же щит задел шлем Антона. Противник был уже на ногах, а Антон все еще не мог оправиться от боли в паху и от удара в голову.
   Антон стоял, мотая головой и пытаясь прийти в себя, а противник уже шел на него. Антон с трудом ушел в сторону от рубящего удара. Боль в паху начала отступать и в голове постепенно прояснялось. Антон решил пока притвориться еще не пришедшим в себя и все так же вяло продолжал отвечать на удары. Противник нанес удар мечом сверху и Антон принял удар на щит. Черный резко выкинул вперед правую ногу, намереваясь сбить Антона на землю ударом в корпус. Антон слегка отклонился влево от ноги и направил свой меч в бедро. Противник начал опускать свой щит и Антон обманным движением обвел свой меч вокруг щита и воткнул его своему противнику в шею. В глазах гладиатора в черных доспехах застыло изумление, когда он обливаясь кровью и хрипя валился на песок арены. Бой был окончен.
  
   Телекомпания "НСТ" продолжала свой репортаж о боях:
   - Посмотрите, как здорово это было! - ликовал Влад, - какой отменный обманный удар. Один четкий удар и все и противник повержен. А ведь многим уже начинало казаться, что Маслов проигрывает, что он еще не оправился от нанесенных ему ударов! Но как быстро все произошло! Раз - и готово! Антон нанес молниеносный удар, повергнувший противника наземь! Но это было опасно, противник достался сегодня "Ахиллу" очень серьезный. Мне кажется, за все свои бои Маслов пока еще не получал таких ударов! Когда "Зверь" ударил "Ахилла" своим щитом, мне показалось, что для "Ахилла" все кончено, но Маслов - крепкий орешек. Похоже, он далеко пойдет. Он уже вышел в восьмерку сильнейших! Нет, вы только задумайтесь над этими словами - восьмерка сильнейших! Из четырех тысяч двухсот гладиаторов осталось восемь, которые и дальше будут драться между собой. После следующего круга боев их останется всего четверо! А потом пойдут полуфиналы! Полуфиналы - это уже здорово, это значит, что на арену выйдут лучшие из лучших! Света, тебе понравились сегодняшние бои?
   - Да, да, конечно, Влад, бои были великолепные, - отвечала Света, - и мне больше понравился второй бой, с участием Антона Маслова.
   - Еще бы он тебе не понравился, - взял слово Влад, - ведь Маслов - один из четверых главных фаворитов турнира!
   - Нет, не только поэтому, - Света вступила в спор с Владом, - вообще он был такой непредсказуемый, зрелищный, хотя и закончился так неожиданно быстро. Но на то Маслов и фаворит, чтобы совершать эффективные действия, а не просто махать мечом перед противником. Быстрый точный единственный удар и цель достигнута.
   - Ты права, Света, тут с тобой не поспоришь. Фаворит именно так и должен себя вести. Наносить эффективные удары. При расходовании минимума энергии достигать максимум результатов. Действительно, главное - это результат, а результат был достигнут. Может кто-то хотел посмотреть на более долгий бой, но фавориты так не сражаются. Они время не тянут. Итак, арена уже опустела, наш репортаж тоже подходит к концу. В заключение я, опять же, расскажу о деле Маслова. Я, как вы знаете, веду свое, частное расследование и результаты вам сообщаю. К нам на нашу страничку приходят уже десятки тысяч комментариев различных людей и никто из них не верит, что Маслов - убийца. Дело просто невооруженным глазом видно, что сфабрикованное. Через интернет организуются сообщества в поддержку Маслова. Я не смогу добиться его освобождения, но я хочу восстановить его доброе имя. И, я думаю, у меня это получается. Приходят тысячи посланий с прекрасными, добрыми пожеланиями. Люди выражают мне благодарность потому, что понимают, что я защищаю невиновного человека. И уже, наверное, никто в России не верит в его вину. Это уже огромный плюс. Вдвойне получаешь удовольствие от работы, когда понимаешь, что оказываешь реальную помощь человеку, который в ней нуждается. Что ж, Антон, держись, мы все желаем тебе удачи в этих боях! Наш репортаж заканчивается, я, Влад Журов, был с вами во все время боев, а теперь говорю вам: до завтра!
   - Я, Света Рудицкая, присоединяюсь к Владу, желаю вам всего хорошего и до завтрашней встречи в прямом эфире!
   Репортаж телекомпании "НСТ" закончился, сотрудники телекомпании стали отключать оборудование и покидать помещение.
  
   Глава 2
  
   Прошедший бой не был для Антона трудным. Даже когда противник нанес удар Антону своим щитом, Антон не переставал контролировать ситуацию. Антон уже в самом начале схватки поймал кураж и если бы противник не упал от того, что споткнулся, то через полминуты он упал бы от ранения. Просто не стоило так беспечно себя вести с лежачим противником, нужно было наносить удар в тот момент, когда противник начнет подниматься. Лежачий противник тоже опасен и это доказал сам Антон в бою с "Черной стрелой", отрубив африканцу стопу. Но, в любом случае, то, что Виктор Абель будет повержен, было лишь вопросом времени.
   Итак, Антон после боя с Абелем вошел в восьмерку сильнейших бойцов турнира. После боя с Абелем Антон перестал тяготиться тем, что время тянется слишком медленно. В пятницу, тридцать первого декабря, вечером к Антону зашел Поль и сказал ему, что весь мир будет отмечать встречу Нового года, поэтому, в честь праздника, организаторы турнира угощают гладиаторов. Поль принес Антону бутылку вина и торт. Антон предложил Полю посидеть с ним, но Поль отказался, сославшись на то, что он на работе, а на работе ему нельзя употреблять спиртное. Антон сказал Полю, что он и сам пить спиртное не собирается. Антон сказал, что но предложил Полю попить чаю с тортом, посидеть, поговорить. Тогда Поль назвал истинную причину, по которой он не может задержаться у Антона в блоке. Надсмотрщикам запрещено свободное общение с гладиаторами. Все-таки гладиаторы - опасные преступники и организаторы турнира запрещают служителям Нового Колизея свободно общаться с гладиаторами. Поль отдал Антону вино и торт и ушел. Антон остался один. Вино Антон решил не употреблять, так как употребление спиртного нарушило бы жесткий режим тренировок. Антон заварил себе чай и разрезал торт.
   До слуха Антона не доносилось никаких звуков из внешнего мира, но Антон знал, что в России в это время люди уже сидят в компаниях и начинают провожать старый год. На столах стоят тысячи салатов, откупориваются бутылки с водкой и вином. Шампанское люди преберегают для того, чтобы наполнить им бокалы за минуту до наступления Нового Года и выпить его, поздравляя друг друга, желая друг другу счастья и здоровья, уже в Новом Году. Дети крутятся возле наряженных елок, женщины завершают сервировку столов, мужчины сидят за столами и, втайне от женщин, выпивают стопки с огненной водой, чтобы на душе стало еще веселее. Хорошо сейчас в России!
   Антону вдруг до слез в глазах захотелось домой. Захотелось сидеть за столом и наблюдать, как Лена и ее подруги суетятся вокруг стола. Захотелось сидеть в кругу друзей и разговаривать с ними обо всем. После встречи Нового Года они всей компанией пошли бы гулять по заснеженным и многолюдным улицам Москвы, зашли бы в какой-нибудь клуб или кафе, посидели бы там до утра. Утром Антон и Лена вернулись бы в пустую квартиру и легли спать. После обеда их бы разбудили друзья, пришедшие продолжить отмечать наступление Нового Года. И так бы продолжалось несколько дней подряд. Двадцать часов в сутки Антон и Лена находились бы в кругу друзей и четыре часа им оставалось бы на отдых и сон. И лишь после Рождества они смогли бы уделить больше внимания друг другу.
   Именно так Антон с Леной и проводили Новогодние праздники в последнее время. Два раза за последние годы Антон и Лена отмечали Новый Год у родителей Лены. 2061 год Антон встретил в тюрьме, ожидая суда. И весь год он провел за решеткой. А последние четыре месяца он участвует в кровавых боях на потеху публике. Этот год стал самым страшным годом в жизни Антона. И если бы ему удалось стать свободным и у него была возможность навсегда удалить этот год из анналов своей памяти, он бы сделал это не задумываясь.
   2062-й год Антон встретит в подземелье амфитеатра. Русская примета гласит: как встретишь Новый Год, так его и проведешь. Антон встретит Новый Год гладиатором. И ни за что на свете он бы не хотел провести в этом амфитеатре еще один год, участвуя в этой кровавой вакханалии. Он был уже сыт по горло той кровью своих противников, которую они пролили по его вине.
   Антон уже знал, что финал состоится семьнадцатого января. И он понимал, что осталось совсем немного, всего три боя. И он знал, что назад, в тюрьму, для него дороги нет. Он не сможет уже вернуться в тюрьму, в это мрачное помещение, населенное мрачными людьми. Ему была вполне понятна животная ярость Питера, едва живого, но бросающегося в бой. Питер тоже не хотел возваращаться в тюрьму. Антон решил, что лучше смерть на арене, чем возвращение в тюрьму. И поэтому его уже не страшили грядущие бои, ведь самого страшного, тюрьмы, в его жизни больше не будет. Даже раненый, он будет драться и будет драться до смерти своей или противника. Третьего не дано. И Новый Год Антон встретил уже с полной решимостью стать свободным или умереть. И оставалось всего семнадцать дней до свободы или еще меньше - до смерти.
  
   Гуан-Куай был городом туристов, поэтому в канун Нового Года в городе чувствовалось особенное оживление. На некоторых площадях стояли разукрашенные елки, гирлянды обвили многие гостиницы, магазины и рестораны, на уличных экранах демонстрировались различные сюжеты на новогоднюю тему. Владельцы большинства развлекательных заведений разработали специальные праздничные программы в ночь празднования католического Рождества и в ночь празднования Нового года. Группа сотрудников телекомпании "НСТ", которая была направлена в Гуан-Куай для ведения репортажей о боях гладиаторов, заранее забронировала себе стол в одном из лучших ресторанов Гуан-Куая в ночь с тридцать первого декабря на первое января. Сотрудники телекомпании "НСТ" решили встретить Новый год в ресторане, в котором была предусмотрена обширная новогодняя программа. За праздничным столом, под изысканные блюда и изысканные вина, молодые люди наблюдали, как на концертной площадке ресторана показывали сложнейшие трюки акробаты из Китая, Вьетнама и Филиппин. Удивлялись фокусам мастеров из Бельгии, с замиранием сердца следили за номером факира из Индии, танцевали под песни известного певца из Англии.
   Света была одна в мужской компании, но ее это нисколько не смущало. Рядом был Влад, самый любимый и дорогой для нее человек, который опекал ее, словно маленького ребенка. И вообще, у них в их маленьком коллективе, командированном в Таиланд, сложились удивительно добрые дружеские отношения. На работе между молодыми людьми не возникало никаких конфликтов, по поводу романа Влада и Светы никто из остальных членов группы не злословил, не допускал никаких шуток и острот. Влад был главным в этой группе сотрудников и все были довольны его руководством. И хотя все соскучились по России, по Москве, по своим родным, близким, друзьям и приятелям, встреча Нового года в замечательном ресторане Гуан-Куая понравилась всем без исключения сотрудникам "Независимой Спортивной Телекомпании". Влад со Светой ушли из ресторана в четыре часа утра, оставив за столом остальных четырех парней из "НСТ". Влад и Света не спали всю ночь, но Света была полна энергии, ей хотелось танцевать и молодые люди направились в ближайший дискобар, где еще два часа без перерыва танцевали. Тридцать первого декабря, первого и второго января на арене не было боев, поэтому Влад и Света могли забыть на время о работе и с головой окунуться в атмосферу новогодних празднеств. Конечно, без родных и друзей, без холодов и снега, без разукрашенных елок в каждой квартире, без Деда Мороза, Снегурочки и подарков встречу Нового года трудно себе представить русскому человеку, но Влад и Света вернулись в гостиницу в семь утра радостные и довольные жизнью. Конечно, большую часть радости приносила им их любовь друг к другу, но и отмечанием празднества они тоже остались довольны. Они сразу же направились в номер Влада и, искупавшись, завалились спать на кровати Влада. Кровать была узка для двоих, но Влад повернулся боком и прижался к самой стене. Света легла рядом, он обнял ее и так они и заснули.
   Проснулась Света уже в четыре часа пополудни. Влад сидел рядом на стуле, с ноутбуком на коленях и когда она открыла глаза, он посмотрел на нее.
   - С Новым годом тебя, Светик-Семицветик мой дорогой! - Влад поставил ноутбук на пол и полез целовать Свету.
   Света счастливо улыбалась, закрывала глаза и тянулась к губам Влада своими губами. Завершив обряд целования Светы после ее пробуждения, Влад предложил Свете перекусить блинами с икрой, осетриной и творогом, которые уже дожидались ее в термотарелке на столике возле кровати.
   - Вот, пришлось идти в русский ресторан за углом, чтобы достать это, - Влад открыл крышку термотарелки. Комнату наполнил аппетитный запах свежих блинов. Света, закрыв глаза, втянула носом воздух.
   - Я знаю, как ты любишь блины и вот тебе на выбор: блины с черной икрой, блины с осетриной и блины с творогом. Ешь, что хочешь. У нас есть вино, шампанское, сок, чай. Пей, что хочешь.
   Света приняла душ, вернулась в комнату и принялась за блины. Влад наполнил бокалы шампанским и они подняли тост за счастье и здоровье в Новом году.
   - Осталось совсем чуть-чуть, - сказал Влад, когда Света завершила трапезу, - мы практически у цели. И мы выстояли, мы победили! Еще чуть-чуть, и нас ждет дом, Россия, Москва, - замечтался Влад и закрыл глаза.
   - Знаешь, Влад, я уже не помню, когда я так радостно встречала Новый год, когда я была так счастлива. Наверное, в далеком детстве.
   - Я же говорил, Свет, что мы прорвемся. Видишь, мы забыли об этой работе, об этих играх и смогли прекрасно встретить Новый год.
   - Я не знаю, что бы я без тебя делала, Влад! Если бы не ты, я бы не справилась с этим заданием. Но самое главное это то, что эта страна, которую я так ненавидела в начале нашей командировке подарила мне тебя, подарила мне мою любовь. И я так счастлива, ты не представляешь как! Я даже и не знала, что можно быть такой счастливой. Вначале эти игры вызывали у меня омерзение и чуть ли не помутнение рассудка, но потом все вместе: и наша любовь и твоя помощь мне на работе сделали свое дело и все выровнялось. Это не значит, что мне стало нравиться, как эти люди убивают друг друга, но теперь моя душа спокойна, я воспринимаю это, как неизбежное зло, через которое я должна пройти. И опять же, то что мы пытаемся помочь Антону Маслову тоже накладывает отпечаток. Все таки, когда в этом мраке можешь кому-то указать на луч света, это не может не радовать. И я искренне желаю Антону победы, он ее заслужил! Я загадала в последнюю минуту старого года три желания: чтобы наша любовь никогда не закончилась, чтобы мы всегда были счастливы и чтобы Антон победил в этих играх.
   - Светка! - восторженно произнес Влад, - какая же ты у меня все-таки...
   - Что? Кто? - улыбаясь, спросила Света, пока Влад подъискивал нужные слова.
   - Красавица и умница, вот кто! - выпалил Влад. Он придвинулся к ней и поцеловал ее сначала в лоб, в обе щеки и потом губы Влада и Светы соединились в долгом поцелуе. Оторвавшись от Светы, Влад стал метаться и прыгать по комнате, как бесноватый.
   - Ты что, сдурел? - спросила Света, сквозь смех.
   - Светка, нам не-дол-го ос-та-ло-сь, - ликовал Влад и от его прыжков слова выговаривались по слогам, - нам ос-та-ло-сь сов-сем чуть-чуть, - продолжал прыгать по комнате Влад. Внезапно он резко остановился и сказал:
   - Семнадцатого января, ты понимаешь это слово, семнадцатого января финал, и все, и мы свободны. Я так счастлив!
   - Дурачок, - только и смогла произнести смеющаяся Света.
   - Так, ладно, - Влад посмотрел на часы, - давай собираться, погуляем по городу, а потом закончим вечер в нашем ресторане. Я сегодня хочу съесть побольше мидий.
   - Почему именно мидий? - спросила Света.
   - Потому что сегодняшняя ночь принадлежит только нам с тобой и никто ее у нас не сможет отнять, - произнес Влад улыбнувшись и начал переодеваться.
   Через полчаса Влад и Света уже шли по улицам Гуан-Куая и многочисленные прохожие улыбались им, восхищаясь такой красивой и счастливой парой.
  
   Поль зашел к Антону в воскресенье, второго января и сообщил, что четвертьфинальные бои начнутся на следующий день, в понедельник, третьего января. Четвертьфинальные бои будут длиться всего четыре дня. Каждый день будет проводиться по одному бою и этот бой будет начинаться в двадцать один час по местному времени. Бой Антона с его противником состоится во вторник, четвертого января. Что ж, ждать Антону оставалось совсем недолго, всего двое суток, но Антон был готов хоть сейчас выйти на арену. Хоть время больше и не тянулось медленно, но ожидание боя с трудным противником было не совсем приятной процедурой. А то, что противник будет тяжелый, Антон нисколько не сомневался. По другому в четвертьфинальных боях просто и быть не могло. Если из тысячи двухсот бойцов осталось восемь, которые сражались во множестве боев и всегда побеждали, то это могло означать только одно, что эти восемь бойцов - лучшие из лучших. И теперь, как никогда прежде, велика возможность боя с одним из трех остальных фаворитов турнира, ведь они все прошли в четвертьфинал.
   Теперь Антон был уверен, что в этом бою ему в противники достанется Пьер де Шаттруа. Больше судьба не могла идти ему на уступки и должна была выставить против Антона самого опаснейшего бойца этого турнира. В перерывах между тренировками Антон вспоминал, как барон Фабиус рассказывал ему о Пьере во время участия Антона в рыцарском турнире в Греции. Барон говорил, что Пьер - это человек с холодным сердцем и что он сражается не ради победы, а ради самого сражения. Антон тогда уже понимал, что это за состояние, когда ты срастаешься с мечом, становишься с ним одним целым и растворяешься в битве, забывая обо всем на свете, кроме своего меча и меча своего противника. Происходило отключение разума и Антоном словно бы управлял некто свыше, но управлял так, что душа ликовала и тело исполняло невероятный фантастический танец. Но Антон отдавался бою лишь в самом бою, а после боя думал о другом, о Лене, о своей любви к ней, о своей работе, о достижении успеха в жизни. Пьер же, по словам барона, даже в перерывах между боями думал только о бое. Пьер родился уже в очень богатой, знаменитой и, к тому же, аристократической семье, поэтому он мыслил другими категориями. Ему не нужно было сражаться с целым миром, пытаясь приобрести богатство и уважение к себе, он уже родился богатым и уважаемым. А когда он взял в руки меч, то понял, что больше ничего в жизни ему не нужно. И отец Пьера его вполне понимал, он сам был рыцарем и участвовал в прошлом в турнирах, поэтому никакого конфликта отцов и детей в семье Пьера не было.
   Антону тогда даже стало обидно за то, с каким уважением барон Фабиус говорил о Пьере де Шаттруа. Антон подумал тогда, что барон, наверное, был бы на седьмом небе от счастья, если бы его сыном был Пьер де Шаттруа. Барон почувствовал, что Антон обиделся и сказал, что не главное иметь такое же холодное сердце, как у Пьера, главное быть рыцарем в бою и в жизни. А рыцарю нужна любовь, он без нее не может жить и он сражается за свою любовь. Он сражается за то, чтобы дама его сердца могла им гордиться. И Антон тоже должен был тогда сражаться с горячим сердцем за свою любовь против холодного сердца. Хотя "любовь" Антона и не подозревала тогда об этом, она отдыхала на море, пока не произошел несчастный случай. И Антон тогда так и не смог встретиться с Пьером. Он так и не смог тогда доказать, что горячее сердце сильнее холодного, что когда в сердце человека живет любовь, она способна влить в тело в самый тяжелый момент схватки новые силы. Зато очень скоро Антону предоставится возможность подтвердить или опровергнуть свою теорию.
  
   Глава 3
  
   Во вторник, четвертого января, около девятнадцати тридцати, к Антону зашел Поль и сообщил ему, что пора собираться на бой. Антон пошел за Полем по мрачным подземным коридорам Нового Колизея к полукруглому залу северных ворот, предваряющему выход гладиаторов на арену. В полукруглом зале Антона ждал каменный стол с доспехами и оружием. Поль помог Антону облачиться в доспехи и поднялся к северным воротам, чтобы взглянуть на арену. В зале, кроме Антона находились трое вооруженных пистолетами охранника и еще группа людей, некоторые из которых были разнорабочими, другие - санитарами. Рабочие приводили после боя в порядок арену, санитары должны были оказать первую помощь раненому гладиатору и доставить его в госпиталь.
   Антон начал разминаться. Он приседал, прыгал, разминал руки, нанося различные удары мечом и щитом воображаемому противнику. Мысленно он уже приготовился к тому, что выйдя на арену он узнает в своем противнике Пьера де Шаттруа. Этот бой будет самым тяжелым и самым важным боем в его жизни. До слуха Антона доносился нестройный гул зрителей на трибунах. Зрители пришли сегодня сюда ради одного только боя, ради того, чтобы посмотреть, как Антон и его противник будут выпускать друг другу кишки и у кого это получится лучше. С одной стороны интересно чувствовать себя знаменитым, а с другой стороны, эта знаменитость покупается гладиаторами слишком дорогой ценой. Они ведь не пляшут или поют на арене, они дерутся насмерть. Каждую секунду боя они рискуют своей жизнью или забирают жизнь у своего противника. А для людей на трибунах это всего лишь развлечение. Они только языком могут поцокать в знак сочувствия, когда раненый гладиатор будет корчиться в смертельной муке на арене. И кровь гладиатора и его жизнь для них все равно, что пыль.
   Антон подумал, что единственное, о чем бы он пожалел, если бы находился при смерти, так это о том, что не попрощался с Леной. Если бы была она здесь, и если бы он имел возможность перед боем поговорить с ней, то и смерть была бы не страшна. Хотя, если бы Лена была здесь, и видела бы своими глазами, как он погибает, она бы этого не перенесла. Будь прокляты эти бои! Куда ни кинь - всюду клин! Нет, лучше не видеть Лену, пусть она хотя бы не видит его смерть. Уж лучше умереть не на ее глазах и не на глазах у матери. Антон крепче стиснул зубы и продолжил разминку. Кто сказал, что он обязательно должен сегодня умереть? Нет уж, Лена должна увидеть его здоровым и свободным, поэтому кто бы ни был сегодняшним противником Антона, де Шаттруа, Герштейн или "Реактор", ему придется сойти с дороги Антона к свободе! У Антона достаточно сил и мастерства, чтобы победить любого из них.
  
   Телекомпания "НСТ" начала свой репортаж о единственном бое вторника с того, что Влад и Света, по традиции взяли несколько интервью у зрителей, сидящих на третьем ярусе трибун, прямо над их комментаторской комнатой. После интервью молодые люди продолжили репортаж из своей комнаты.
   - Итак, сейчас арена пуста, но скоро на ней появятся гладиаторы, - вел репортаж Влад, - и у нас есть несколько минут для представления противников. Итак, фаворит номер один сегодняшнего боя - это единственный русский гладиатор из оставшейся восьмерки, даже не восьмерки, а уже семерки, так как вчера Пьер Шаттрель, по прозвищу "Демон" виртуозно одолел своего противника и вышел в полуфинал. Итак, фаворит номер один - это русский гладиатор Антон Маслов, по прозвищу "Ахилл". Антон Маслов, как вы помните, был осужден, якобы, за убийство прохожих во время инкассаторского дежурства. Но мы все прекрасно знаем, как на самом деле все происходило и ваши миллионные голоса в защиту Маслова - лишнее тому подтверждение. Практически ни один здравомыслящий человек в нашей стране не верит, что Маслов ни с того, ни с сего стал стрелять в прохожих. Никто в его вину не верит и сегодня, я уверен, мы все вместе с вами, дорогие зрители, будем болеть за Маслова и желать ему победы и только победы. Но о деле Антона мы еще поговорим с вами позже, после того, как бой закончится и закончится, мы должны верить в это, победой Антона. В прошлом бою Антон, не без труда, но все же одолел Виктора Абеля, по прозвищу "Зверь" и вышел уже в семерку сильнейших бойцов турнира.
   Сегодня ему противостоит гладиатор из Франции, опять из Франции, всюду из Франции и снова из Франции, Филипп Бенойль, по прозвищу "Танцор". В восьмерку сильнейших бойцов попали три гладиатора из Франции. Вы представляете себе, что это значит? У них что там, во Франции, рассадник гладиаторов, что ли? Вот вам восьмерка сильнейших: три гладиатора из Франции, один из Германии, один из России, один из Америки, один из Ирландии и один из Китая. Вы представляете себе расстановку сил? Три сильнейших бойца из одной страны, из Франции. И, как вы помните, вчера Пьер Шаттрель, опять же, гладиатор из Франции в великолепном бою одолел гладиатора из Китая, Чань Кина. То есть, один Француз уже в полуфинале. Света, вот почему так происходит, что Франция дала миру аж трех гладиаторов из восьми лучших в первом же турнире? - обратился Влад с вопросом к Свете, которая после интервьюирования зрителей не произнесла еще ни слова в эфир.
   - Влад, ну я тебе в прошлый раз уже объясняла, что Франция всегда славилась своими рыцарями. Там всегда проводились тысячи турниров, тысячи рыцарей постоянно участвовали в них. Французы предрасположены к фехтованию. Французы могут по сто лет воевать, вот вспомни хоть столетнюю войну. После стольких лет войны столько материала заложится в гены, что хватит на тысячу лет вперед.
   - Да, ты права, Света, - Влад рассмеялся, - сто лет воевать, это действительно круто. После такой войны реально на много веков вперед в гены заложится искусство фехтования. Света знает ответ на любой вопрос, так что, друзья, обращайтесь к нам, задавайте ей вопросы, - Влад смотрел на Свету и улыбался, Света отвечала ему улыбкой, - но мы отвлеклись немного и теперь продолжим. Я остановился на том, что Филипп Бенойль - гладиатор из Франции. У себя на родине он жил в городе Лион и состоял в одной из местных преступных группировок. Естественно, убивал, грабил, ну и так далее, за что и был осужден пожизненно, после того, как его поймали полицейские. Вот, все три француза и все бандиты, один из Парижа, другой из Марселя, третий из Лиона. И все эти бандиты отлично фехтуют. Как странно все это. У них что там, во французских бандах, обучают фехтованию, что ли? Если кто-то из наших зрителей знает что-то о французских бандах, пишите на нашу страничку. Мне действительно любопытно знать, что за порядки у них там царят.
   Но, внимание, мы отвлеклись, а на арене появляются бойцы! Посмотрите, каким ревом приветствует их амфитеатр! Итак, Маслов, наш Антон Маслов появляется из северных ворот и на нем надеты доспехи серого цвета, а из южных ворот появляется Филипп Бенойль и на нем надеты доспехи черного цвета. Что ж, Бенойль имеет смуглый цвет кожи и черные доспехи ему к лицу. Зрители на трибунах неистовствуют и их вполне можно понять, ведь сегодня они пришли сюда, чтобы посмотреть на один единственный бой. На бой великолепных бойцов. Уж я не знаю, за что зрители прозвали Бенойля "Танцором", может быть, за то что он постоянно двигается, крутится, вертится, как юла, в общем, не стоит на месте, но дерется Бенойль просто превосходно. Он не входил в число главных фаворитов турнира, однако сейчас четыре процента зрительской аудитории ставят на его победу во всем турнире. Четыре процента, это не так уж и мало. На Маслова ставит двадцать один процент. Это очень даже хороший показатель. Сейчас на первом месте в рейтинге идет Пьер Шаттрель, по прозвищу "Демон", который после вчерашнего боя добавил себе в копилку процента четыре зрительских голосов. Сейчас на его победу ставят двадцать девять процентов голосовавших зрителей. Вторым идет "Атомный реактор", третий - наш Маслов. После сегодняшнего боя многое может измениться. Маслов, в случае победы может добавить себе проценты и может приблизиться к лидерам.
   Итак, гладиаторы приветствуют зрителей. Их сопровождающие покидают арену. Теперь на арене стоят в ожидании смертельного боя два человека. Они стоят друг перед другом и ждут сигнала барабанов. Барабаны стучат, гладиаторы готовятся вступить в бой. Барабаны замолкают и бой начинается...
  
   Антон удивился, когда понял, что и сегодня ему предстоит сражаться не с Пьером де Шаттруа. Он то полагал, что сегодня будет решающий бой, но судьба снова играет с ним в игры, вероятно приберегая решающий бой на полуфинал, или финал. Хотя, до решающего боя еще нужно дойти, еще нужно победить этого смуглого хмурого высокого бойца с ястребиными глазами, одетого в черные доспехи.
   Амфитеатр ревел, зрители на разных языках что-то кричали друг другу и гладиаторам. Антон и его противник повернулись к восточному сектору трибун амфитеатра, приложили правые ладони к своим сердцам, выпрямили их над головой и прокричали на английском: " Обреченные на смерть приветствуют вас ". Амфитеатр, замолкший было на мгновение, снова взревел.
   Антон и его противник повернулись лицом друг к другу и замерли в ожидании сигнала барабанов. Через несколько секунд барабаны застучали. Антон крепче сжал в руке свой меч. Бой барабанов оборвался и схватка началась. Когда Антон обменялся с противником первыми ударами, он понял, что перед ним отличный фехтовальщик. Противник Антона искусно отбивал удары Антона своим мечом, или щитом и искусно атаковал сам. После нескольких минут боя, когда чаша весов еще не перевесила ни в одну сторону, Антон уже не сомневался, что перед ним один из тех рыцарей-госпитальеров, которые должны были принять участие в турнире. Своего противника Антон никогда раньше не видел и не встречался с ним на рыцарских турнирах, но Антон и не мог знать всех рыцарей-госпитальеров в лицо. Антону приходилось в турнирах побеждать госпитальеров, но эти схватки были очень даже не легкими. Слишком хорошо противник Антона владел мечом для обыкновенного преступника. Такое мастерство постигают годами. В боях с настоящими мастерами меча Антон довольно быстро входил в нужное ему состояние духа. Вот и сейчас, после нескольких минут боя Антон вошел в это состояние, слился с мечом и отключил свой разум. Теперь немного медленнее казались даже самые быстрые удары противника и Антон спокойно с ними справлялся, а свои удары стали еще сильнее и быстрее. Они исполняли с противником невероятный по красоте танец смерти. Наносили друг другу удары слева, справа, сверху, с разворота. Так продолжалось довольно долгое время. Ни один гладиатор не мог ничего сделать с другим. Но зрители были довольны, бой был зрелищным и красивым. Гладиаторы уклонялись, уходили от ударов вправо и влево, сходились на ближней дистанции и толкались щитами, атаковали друг друга и отступали.
   В один момент Антон начал атаку и, вращая своим мечом вокруг меча противника, разрезал гладиатору предплечье. Противник лишь на секунду отвлекся, чтобы взглянуть на рану и Антон тут же нанес ему удар справа в плечо. Антон сам оказался в опасной близости от противника и тот ударил слева, намереваясь снести Антону голову. Антон подался еще немного вперед, присел на одно колено и нанес противнику рубящий удар по бедру справа. Антон намеревался закончить бой также, стоя на одном колене вторым ударом слева в район коленного сгиба противника, но гладиатор в черных доспехах, не обращая внимания на рану на бедре, тоже направлял свой меч к шее Антона. Удар Антона первым достиг бы цели, но противник в каком-то невероятном прыжке перенес свою ногу через меч Антона, при этом продолжая свой удар. И только невероятная реакция Антона и то, что при прыжке противник слегка изменил направление своего удара, и спасло Антона от смерти. Меч противника разрезал воздух и упал на песок в тот же момент, когда и тело противника коснулось песка. Антону тоже пришлось отклониться и он почти что лежал на песке. В тот момент, когда Антон хотел подняться и уже встал на одно колено, противник тоже встал на одно колено. Они оказались рядом, лицом к лицу и так и сцепились, стоя на коленях. Антон нанес удар мечом сверху, противник подставил свой меч, резко выбросил щит и поймал руку Антона, в которой он держал меч, своей левой рукой. Антон оказался в тяжелом положении. Противник стал наносить Антону колющие удары друг за другом, метя в лицо, шею, руку с мечом. Антон едва успевал их отражать щитом. Иногда ему приходилось уклоняться. Счет шел на секунды, каждую секунду Антон мог получить смертельное ранение. Антон пытался освободить свою руку, но безуспешно. Противник мертвой хваткой вцепился в нее, а Антон даже не мог ударить по руке противника своим щитом, чтобы освободить свою руку. Противник сыпал своими ударами и щит Антона ежесекундно находился в работе. Антону удалось поймать на щит меч противника и отклонить назад его руку. В ту же секунду Антон бросился на противника, своим телом опрокидывая его на песок и при этом держа в поле зрения его руку с мечом. Когда Антон подмял под себя противника, он прижал его руку с мечом своим щитом к песку, а вторую свою руку вырвал из руки противника. В ту же секунду он нанес противнику сильнейший колющий удар в шею. Меч пропорол шею противника насквозь. Антон даже не стал вынимать свой меч из шеи поверженного им гладиатора, а сразу поднялся на ноги и пошел прочь с арены. Амфитеатр ревел от восторга, но Антону было не до ликования. В этом бою он, как никогда прежде, был близок к смерти. Он так устал от этого боя, что буквально ненавидел в этот момент всю эту кровожадную толпу. Он не мог смотреть без отвращения на трибуны и поэтому он смотрел вниз, на песок арены. По арене уже бегали санитары, рабочие, надсмотрщики. При приближении Антона к северным воротам из прохода вышел Поль и хотел было обнять Антона и поздравить его с победой, но Антон отстранил Поля. Ему сейчас было не до поздравлений и не до лобызаний. Он шел и повторял про себя: "Будьте вы прокляты, игры, будьте вы прокляты!"
  
   - Нет, ну вы видели это! - восторгался Влад, продолжая вести репортаж, - это было просто невероятно! Это было супер! Супер-бупер! Посмотрите, что творится на трибунах! Антон Маслов покидает арену через северные ворота, а зрители рукоплещут ему, скандируют: "Ахилл, Ахилл", кидают на арену цветы! Это был потрясающий спектакль! Спектакль смерти! Как они дрались! Я в шоке и Света, по моему, тоже в шоке! Света, ты в шоке?
   - Конечно, Влад, я в шоке! - в тон Владу восторженно отвечала Света, - я так переживала за Маслова, а когда Бенойль поймал его правую руку с мечом и стал наносить удар за ударом прямо в лицо, я не могла на это смотреть! У меня душа ушла в пятки и я отвернулась! И я даже не видела, что произошло дальше! Я только слышала твой комментарий. Но, честно говоря, я уже мысленно попрощалась с Антоном Масловым, я не ожидала, что он сможет выйти из такого тяжелейшего положения! И потом, когда стадион взорвался ревом, я подумала, что все уже кончено и удар коварного француза все-таки достиг цели! И ты все время повоторял: "Невероятно, невероятно, фантастика", но я уже поняла, что все кончилось. Но потом, когда ты потряс меня за плечо и воскликнул: "Мы победили", я просто не могла понять, что произошло! Я открыла глаза и увидела живого Маслова, который уже шел к воротам и его противника, лежащего на песке. Я так обрадовалась, что аж подпрыгнула на стуле!
   - Я видел, как ты сидела с закрытыми глазами и я думал, что ты тоже в шоке от боя и, чтобы вывести тебя из шока, я потряс тебя за плечо. Честно говоря, если бы не мой шок, я бы тоже подпрыгнул и подпрыгнул бы не только на стуле. Я ведь тоже очень испугался, когда Маслов оказался в таком положении! Меч "Танцора" был так близко от его лица и я до сих пор не могу понять, как Бенойль не смог попасть, но Слава Богу, все закончилось великолепно, просто фантастически! Я уже тоже попрощался с Масловым и уже думал, что и как мне говорить, если случится беда, но не тут-то было! Маслов и не собирался умирать! Знай наших! Так-то вот! Хоть французов и много, но у нас есть один и какой боец! Нет, ну такого боя я просто здесь еще не видел! Как они двигались, какие удары наносили друг другу! Бенойль великолепно владел мечом, я не знаю, где он мог этому научиться! Неужели во Франции бандитов обучают владению мечом, да еще какому мастерскому владению! А чего стоил один прыжок Бенойля через меч Маслова! Ради одного этого прыжка стоило создать все эти игры! Как он успел перепрыгнуть через меч, я до сих пор не пойму! И это при том, что Бенойль уже был ранен, у него вся правая нога была в крови, но он со своей раной смог совершить такой фантастический прыжок! А как он наносил удар в полете! Маслов еле успел отвернуться! Нет, ну этот бой, скорее всего, признают самым зрелищным и красивым боем турнира! Вы не поверите, друзья, но когда дрались Маслов и Бенойль, я перенесся во времени на две тысячи лет назад! Да, да, это правда! Я потерялся во времени! Я перестал себя ощущать человеком двадцать первого века! Я стал Древним Римлянином! Они так бились, как настоящие гладиаторы! Теперь рейтинг Антона должен возрасти и еще как возрасти! Так держать, Антон, так держать! Нет, не перевелись еще в Росии настоящие богатыри! Но, после прыжка Бенойля и, после того, как он захватил руку Маслова, я засомневался в нашем Антоне. Я посчитал, что гладиатор с таким мастерством, как у Бенойля, в той ситуации практически непобедим! Маслов был обездвижен, он ничего не мог сделать своей рукой, в которой был меч. А от щита на такой дистанции не очень-то и много пользы. Но я ошибся! Каюсь, грешен! Я вот сейчас сам себе удивляюсь, как я мог усомниться в нашем Антоне! Он может выходить из безвыходных ситуаций! Как он уклонялся от меча Бенойля! Это было чудо! Бенойль наносил два удара в секунду, а Маслов смог их отбить или уйти от них! Меч был в нескольких сантиметрах от глаз Маслова! И как ему удалось сохранить хладнокровие в подобной тяжелейшей ситуации, для меня останется загадкой!
   Фантастический, бесподобный бой! Такие бои являются истинным украшением всего гладиаторского турнира! Ну вот, дорогие друзья, зрители постепенно оправляются от шока и начинают покидать свои места, направляясь к выходам из амфитеатра. Антон Маслов самый первый покинул арену. Он даже не стал вынимать свой меч из тела противника. Да и действительно, зачем ему это нужно? Он лишь на мгновение смог задержать меч противника на своем щите и бросился на Бенойля. В этом был огромный риск, ведь если бы Бенойль смог высвободить свою руку с мечом, он бы нанес ранение Маслову. Но Маслов повалил Бенойля, прижал его меч к песку, вырвал свою руку и мгновенно нанес очень сильный удар в шею. И все было закончено. А потом мы видели, как Маслов шел, пошатываясь, к северным воротам арены. Этот бой отнял у него очень много сил, как физических, так и эмоциональных. Еще бы, быть на волоске от смерти и суметь победить! Это дорогого стоит! Итак, арена уже опустела, зрители покидают трибуны и наш репортаж приближается к завершению. Я хочу поздравить всех тех людей во всем мире, которые болели сегодня за русского гладиатора Антона Маслова. Он снова победил и вышел в полуфинал. Наш, русский гладиатор вошел в четверку сильнейших бойцов турнира! Это здорово!
   В заключение нашего репортажа я хочу вновь вернуться к делу Антона Маслова. На наш сайт приходят уже чуть ли не миллионы посланий, в которых вы, дорогие друзья, сообщаете нам, что вы верите в невиновность Маслова. Я хочу выразить вам огромную благодарность! Значит мой труд не прошел даром! И, если наш Антон Маслов выйдет на свободу, а этого ему мы все с вами и желаем, то вы все будете знать, что на свободу выходит никакой не убийца и не преступник, а точно такой же добропорядочный и честный гражданин нашего государства, как и мы с вами, дорогие друзья. И ничего не выйдет у тех людей, которые хотели причинить Антону зло! А сейчас, разрешите проститься с вами до завтра! Я, Влад Журов, прощаюсь с вами до завтра, всего доброго! Завтра нас ждет великолепный бой, в котором будет сражаться еще один из главных фаворитов турнира, гладиатор из США, Ричард Элдрод, по прозвищу "Атомный реактор". Удачи вам всем!
   - Да, Влад попрощался и с вами, и я, Света Рудицкая, тоже присоединяюсь к его поздравлениям тем зрителям, которые болели всей душой за Антона Маслова и также прощаюсь с вами до завтра, до встречи в прямом эфире. Удачи вам всем! - Света выключила микрофон.
   Репортаж окончился. Сотрудники телекомпании начали отключать оборудование и собираться покинуть комнату. Влад потянулся на своем стуле.
   - Влад, почему ты, говоря о деле Антона в эфире, всегда говоришь: "я" и "я". Ведь нужно говорить: "мы", не так ли? - спросила Влада Света.
   - Света, - Влад погладил девушку своей ладонью по щеке, - я знаю, что это наше с тобой общее дело, но я беру всю ответственность за него на себя. Поэтому я не хочу впутывать тебя. Если начнутся какие-либо репрессивные действия, а у меня такое чувство, что они начнутся, то пусть лучше пострадаю я. Я не хочу, чтобы тебя уволили с этой работы. Хотя наши имена и так будут у всех на слуху и после этого турнира мы смогли бы легко найти себе другую работу, но я же вижу, как тебе нравится здесь работать. Пожалуйста, не проси меня называть свое имя! Ведь и себя я называю не ради славы, а ради правды.
   - Хорошо, хорошо, Владик, я тебе верю. Пойдем побыстрее домой, я что-то устала сегодня.
   - Светочка, - воскликнул Влад, вскакивая со стула, - совсем скоро у нас будет свой дом. Я попрошу брата переехать с моей квартиры к родителям и мы будем вить там свое уютное гнездышко.
   Света с улыбкой наблюдала за оживленными жестикуляциями Влада, рассказывающего о своих планах на их будущюю совместную жизнь в квартире Влада.
  
   Глава 4
  
  
   В среду вечером, пятого января, Илья Сейшельский сидел в своем кабинете главного офиса своей компании и разговаривал со своим заместителем Игорем Кравцом.
   - Ты посмотри, что делает этот Маслов, - Сейшельский показывал рукой на телевизионную панель, висящую на одной из стен, напротив входной двери в кабинет. Сейшельский и Кравец просматривали в записи бой Антона Маслова с Филиппом Бенойлем, - он же совсем зарвался! Сейчас все в России только и говорят, что об этом Маслове! Он у нас сейчас самый популярный человек, представляешь? Это этот Маслов, который убил моего Мишку, и которого я имел такую глупость, что допустил к участию в этих играх. Но откуда же я мог знать, что все дело обернется именно так? Там же участвовали в боях больше четырех тысяч этих отбросов общества с куриными мозгами и маниакальной тягой к чужой крови. Я считал, что Маслов затеряется среди них! Я думал, он погибнет в одном из боев и все закончится. Я уже даже простился со своими мыслями о пытках, которым я хотел его подвергнуть. Ладно, думаю, что я, не человек, что ли, ему там и так тяжело сражаться в этих боях, зачем еще мне его пытать, хоть он того и заслуживает. И взять бы тогда Антону Маслову и тихо, мирно умереть, уйти навсегда из этого мира, перестать коптить землю, уйти и все, и я бы забыл про него навсегда! Погибни он в одном из боев и все бы закончилось! Я, конечно, не смог бы избавиться от злости на него, но я бы постепенно забыл бы его и все. И все были бы счастливы, и я и Маслов.
   Маслов был бы счастлив из-за того, что счастливо избежал пыток, умер хорошей смертью, можно сказать героической, в бою, как мечтал умереть любой японский самурай. И я был бы счастлив, что, наконец, избавился от лишней головной боли, от лишнего геморроя. Что мне не нужно никому больше мстить, изобретать наказания. Ведь я что, садист,что ли? Мне тоже не нравиться изобретать для Маслова наказание. Но он плюнул мне в лицо, он оскорбил меня, мою семью, он убил моего сына. И что вышло в итоге? Маслов не захотел умирать в бою. И кроме всего прочего, он дошел до полуфинала! А посмотри, какие чудеса он здесь выписывает! Я думал, этот француз его заколет, но опять победил Маслов. Он мне уже в кошмарах снится! Маслов - это соль на моей ране! Он не погиб на турнире и теперь еще о нем, как о герое, говорит вся страна! И это не без помощи этого молокососа-журналюги! Я этого журналюгу порвал бы в клочья собственноручно, если бы увидел! Робин, мать его, Гуд нашелся хренов! Защитник бедных и обездоленных! Решил справедливость восстановить! Я их предупредил, что я разорю к едрене фене всю их гребаную телекомпанию, если этот молокосос не заткнет свой поганый рот, а он так и не заткнулся! И я ничего не могу сделать ни с кем, ни с Масловым, ни с журналюгой! Мои партнеры по бизнесу делают ставки на Маслова! Дети сражаются на деревянных мечах, мечтая быть похожими на него! У всех женщин в компьютерах фотография Маслова! Это что же такое? - развел руками Сейшельский, - Игорек, как же мне теперь быть-то, а? Ведь теперь проблема Маслова уже размером не с муху, а с динозавра! Теперь я уже не смогу его подвергнуть пыткам! Теперь я его даже убить не могу!
   Сейшельский замолчал и Кравец произнес:
   - Но Ольшанский выдаст тебе его со всеми потрохами, даже если он победит в этом турнире. Что ты так беспокоишься? Проблемы Маслова не существует, она не выросла до размеров динозавра. Ее просто нет! Мы его получим через пару недель и все, и делай с ним, что хочешь.
   - Ты так думаешь? Ты так думаешь, что все так просто? - Сейшельский выпучил глаза и злобно уставился на Кравца, - а мне не кажется, что все просто! Понимаешь, Маслов не может просто так взять и исчезнуть. Если он исчезнет, сразу же обвинят меня. И если его обнаружат мертвым, знаешь, что тут начнется? Это же Маслов! Он сейчас популярней Будды и Мухаммеда Али вместе взятых! Его нельзя так просто взять и убить! Он кумир, мать его, миллионов!
   - Мы что-нибудь придумаем, - неуверенно предложил Кравец.
   - Что-нибудь придумаем? - чуть не взбесился Сейшельский, - убийца моего сына стал идолом, на которого Богу молятся, а ты мне что-нибудь придумать хочешь? Ты понимаешь, что он сейчас наслаждается жизнью? Ты понимаешь, какую он радость испытывает, когда побеждает в боях? И это осужденный пожизненно преступник и убийца! Он должен с ума сходить сейчас в холодных, пыльных застенках! А он побеждает и ему чуть ли не клянутся в любви миллионы! Я не хочу, чтобы он побеждал! Он, за вот эти пять месяцев боев, получил столько положительных эмоций, сколько я не получал за всю свою жизнь! Ты представляешь, каково это быть героем в глазах толпы!? А он, мать его, герой! И он от своей славы получает удовольствия больше чем наркоман от своих наркотиков! Он не должен побеждать! Когда он побеждает, я просто с ума схожу! Я жалею, что я родился на этот свет! Ты можешь себе такое представить? Илья Сейшельский жалеет, что он появился на этот свет! И это все из-за этого проклятого Маслова! Откуда же он только свалился на мою голову?
   - Я не думаю, что он будет побеждать дальше, - сказал Кравец.
   - А ты откуда знаешь? Ты что, предсказатель, что ли? Экстрасенс? Колдун? Или кто ты? - Илья Сейшельский разозлился не на шутку.
   - Сейчас остались одни сильные бойцы. Он не сможет их победить.
   - Сильные бойцы, говоришь? Ты что, смотришь эти игры?
   - Их сейчас весь мир смотрит, - развел руками Кравец, - знаешь, Илья, иногда это бывает очень интересно.
   Сейшельский закрыл ладонью глаза и глубоко вздохнул.
   - Что за чушь? Это не может быть интересным, пока там есть этот Маслов, или как они там его зовут?
   - "Ахилл", - подсказал Кравец.
   - Да, "Ахилл". Я хочу подстраховаться. "Ахилл" должен точно знать, что он должен проиграть. Мне нужна его жена. Когда она будет у нас, нужно будет предупредить Маслова, что она у нас и что он должен проиграть, иначе с ней случится очень неприятная вещь.
   - Ты что, хочешь ее похитить? - спросил Кравец.
   - Да, хочу, - раздраженно ответил Сейшельский, - меня достал уже этот Маслов! Только таким способом можно от него избавиться. И женой Маслова займешься ты.
   Кравец удивленно посмотрел на Сейшельского.
   - Иди и занимайся делом, Игорек, - Сейшельский указал подбородком на дверь.
   Кравец пожал плечами и вышел из кабинета.
  
   Барон Леопольд Фабиус сразу же после просмотра боя Антона Маслова с Филиппом Бенойлем, вылетел из Бангкока в Москву. На душе у барона было не спокойно еще до боя Антона с французом, но барону очень хотелось посмотреть на этот бой с трибун амфитеатра и хотя бы мысленно поддержать Антона. Ведь барон Фабиус прекрасно знал, что имя Филипп Бенойль - вымышленное, а на самом деле гладиатора из Франции зовут Филипп Бенуа и он является потомственным дворянином, графом, рыцарем ордена госпитальеров. Поэтому барон знал, что Антону придется нелегко на арене и он должен был быть как можно ближе к своему названному сыну, даже если тому придется погибнуть. Мужчинам не пристало прятаться от смерти, в том числе и от смерти собственных детей. В этом бою Антону впервые с начала турнира противостоял противник, который вполне мог одолеть Антона. Антону противостоял настоящий рыцарь, участвовавший во многих рыцарских турнирах. И барон очень волновался за Антона. Он даже подумывал о том, чтобы не смотреть этот бой, но потом решил, что это было бы проявлением трусости и предательства по отношению к Антону. Если бы, не дай Бог, с Антоном что-нибудь случилось, барон смог хотя бы попрощаться с ним. Через Виктора Ольшанского барона пропустили бы в подземелья амфитеатра. А если барона рядом не будет и, не дай Бог, случится непоправимое, барон больше никогда не увидит Антона. Тогда барон все-таки решил пойти в амфитеатр и посмотреть бой.
   Барон Фабиус с замиранием сердца наблюдал с трибун амфитеатра за боем Антона с Бенуа, за тем, как оба гладиатора мастерски атаковали и мастерски оборонялись. Он обрадовался, когда Антону удалось ранить Бенуа в бедро и восхитился прыжком Бенуа. Сердце барона обливалось кровью, когда Бенуа удалось захватить руку Антона, в которой тот сжимал меч, и когда Бенуа стал наносить укол за уколом своим мечом, целясь в голову и шею Антона. И когда Антону удалось повалить противника и заколоть его, радости барона не было предела. Он вскочил со своего сиденья, закричал, что было сил: "есть" и задрал вверх руки. Антон снова победил и опьяняющая радость распирала душу барона.
   Но еще до этого боя барон почувствовал приближение какой-то беды. Неспокойно стало у него на душе. Слишком большая популярность игр и популярность главных фаворитов игр могли спровоцировать Сейшельского на какие-то действия. Барон прекрасно понимал, что Сейшельскому, скорее всего, очень сильно не нравится то, что Антон побеждает на арене и что его имя на слуху у жителей всей России и даже за ее пределами. Хотя Антон и не приложил к своей популярности никаких дополнительных усилий, кроме боев на арене, но ведь Сейшельский будет смотреть на результаты, а не на то, какими путями они достигались. Сейшельского не будет интересовать то, что Антон не давал никому ни одного интервью, не снимался ни в каких шоу, не "пиарил" себя. Гладиаторам вообще запрещено было общаться с кем бы то ни было, кроме своих личных надсмотрщиков. Но Сейшельского это вряд-ли заинтересует. Он придет в ярость от того, что Антон популярен, а то, что в его популярности виновны различные медиа-группы: газеты, журналы, теле и радиокомпании, да и простые зрители игр со всего мира, а не сам Антон, его не будет волновать. Сейшельский, скорее всего, захочет каким-то образом воздейстовать на Антона. А воздействовать на Антона можно только одним способом: взять в заложницы его любимую жену Елену.
   У Антона в Москве еще была мать, которая жила с отчимом Антона, дочерью отчима и маленькими детьми дочери. Сейшельский мог и через нее воздействовать на Маслова. Барон из Таиланда позвонил матери Антона, обрисовал ей ситуацию и сказал, что хочет забрать ее в Таиланд на время оставшихся боев Антона. Но Вера Николаевна, мать Антона, наотрез отказалась покидать Москву и сказала, что если что-нибудь и случится, пусть Антон за нее не переживает и дерется в полную силу. Барону ничего другого не оставалось, кроме как посоветовать ей быть осторожнее. А к жене Антона, Елене Масловой барон решил лететь лично и увезти ее из Москвы в Таиланд.
   Решение лететь в Москву у Леопольда Фабиуса созрело еще в четверг, тридцатого декабря, но потом барон решил еще остаться в Таиланде до результатов жеребьевки следующего круга боев, которая должна была состояться второго января в воскресенье. Новый, 2062-й год барон встретил, наблюдая за турниром по таиландскому боксу в одном из спортивных комплексов Гуан-Куая. В воскресенье состоялась жеребьевка оставшихся участников боев и выяснилось, что Антону предстоит сразиться с Филиппом Бенойлем. Но барон-то знал, кто скрывается за фамилией Бенойль и решил еще остаться в Таиланде, чтобы посмотреть этот бой. Он должен быть как можно ближе к Антону, когда тот будет сражаться с настоящим госпитальером. Хотя у барона и скребли уже кошки на душе из-за того, что барон мог опоздать, но по-другому он поступить не мог. И сразу же после боя Антона с Бенуа, в великолепном расположении духа от антоновой победы над госпитальером, барон уехал в Бангкок, а оттуда первым же рейсом вылетел в Москву.
  
   Глава 5
  
   Пятого января, в три часа дня барон уже разговаривал с Леной, которая жила теперь у своих родителей. Лена рассказала барону о том, что с ней произошло за последние месяцы. Лена, работавшая в одном дизайнерском агентстве, была вынуждена бросить свою работу и переехать жить из их с Антоном квартиры к своим родителям. Когда начался гладиаторский турнир, у нее на работе только и разговоров было, что об этом турнире и о боях. Лене, знавшей, что в боях участвует ее горячо любимый муж Антон, были ненавистны все разговоры о турнире и особенно обсуждения боев. Ей было невыносимо слушать, как один гладиатор отрубил другому руку, ногу или голову и она, в конце-концов, не выдержала и уволилась. Она решила искать такую работу, где с ней вместе будет работать как можно меньше людей и таких людей, которым были бы омерзительны эти бои. Пока она искала другую работу, всем медиа-группам предоставили всю информацию о личностях гладиаторов и к Лене толпой повалили журналисты, чтобы взять у нее интервью об Антоне.
   Елена еще в самом начале турнира отключила в доме телевизионную панель, радио, перестала покупать газеты и журналы. Она ничего не хотела знать о гладиаторских играх. Она ежедневно молилась по нескольку часов перед иконостасом в углу своей комнаты о сохранении жизни Антона и ежедневно ходила в храм, расположенный неподалеку от ее дома, чтобы поставить свечи и помолиться о здравии Антона. Когда Антон стал, помимо своей воли, популярным, Лена тоже стала популярной, но меньше всего на свете она хотела этого в данное время. Ее начали преследовать журналисты, они ждали ее возле подъезда, они звонили ей на домашний и на сотовый, пытались связаться с ней по интернету через различные сайты. Но спрашивать сейчас у Лены об Антоне было все равно, что резать ее без наркоза. Она не хотела ни с кем разговаривать об Антоне, потому что даже год спустя Лена не до конца оправилась от того ужаса, который она испытала, узнав сначала, что Антон обвиняется в убийствах, а потом, что он осужден пожизненно. Это было для нее такой чудовищной жестокостью, что не хотелось в это верить и думать об этом. Только благодаря помощи родных и невероятным усилиям своей воли она смогла оправиться от шока и не сойти с ума от горя.
   Потом барон Фабиус рассказал ей о гладиаторских играх. Лена знала, что без Антона для нее жизни нет и что, даже оправившись от шока, она не живет, а медленно умирает. И она решила, что раз гладиаторские игры могут дать хотя бы один шанс из миллиона, что Антон будет свободен, то пусть Антон в них участвует. Если Антон победит и станет свободным, она станет самой счастливой женщиной во Вселенной. Если же Антон будет убит, или будет ранен и вернется в тюрьму, Лена умрет. Она твердо решила покончить жизнь самоубийством, если Антон не выйдет на свободу. Она решила жить только до тех пор, пока у Антона оставался шанс выйти на свободу. Поэтому она и разрешила Антону участвовать в играх. Она понимала, что Антон в любой момент боев может погибнуть жестокой смертью на песке арены амфитеатра. И, если так случится, она также изберет для себя очень жестокую смерть для ухода из этог мира, чтобы искупить свою вину перед Антоном. Ведь если бы она не дала согласие на участие Антона в гладиаторских играх, Антон бы продолжал сидеть в тюрьме и, по крайней мере, был бы жив. Но она не могла жить без Антона. Лена знала, что если бы у нее не осталось никакой надежды на освобождение Антона, она бы покончила жизнь самоубийством. Перед тем, как барон заговорил с Леной об участии Антона в гладиаторском турнире, Лена жила лишь тем, что подавала кассации в различные судебные инстанции, надеясь на пересмотр дела Антона и на изменение приговора.
   Барон подал ей еще одну надежду и тогда она собрала оставшиеся душевные силы в кулак и стала жить, преследуя лишь одну цель - помочь Антону выйти на свободу. Она понимала, что ей никто не позволит быть рядом с Антоном во время турнира, поэтому единственное, чем она могла помочь своему любимому и дорогому человеку - это молиться за него. И она молилась, молилась столько, сколько позволяли ей ее подорванные душевные силы.
   Когда журналисты начали осаждать ее квартиру, она переехала к своим родителям в другой район Москвы. Но вскоре журналисты стали досаждать ей и там. Со своими родителями ей было спокойнее, но все же ее жизнь была похожей на кошмар. Из-за этих ненавистных ей людей с диктофонами и камерами она почти перестала выходить из дому, а если и выходила, то либо со своим отцом, либо со своим двоюродным братом. Лена часто мечтала, что когда Антон победит в гладиаторских играх и выйдет на свободу, они вместе покинут Москву и уедут куда-нибудь в маленький и тихий российский городок, где их никто не будет знать и где они спокойно смогут радоваться жизни и растить детей. Она мечтала, что уедет с Антоном в какой-нибудь маленький южный город, поближе к Черному морю, где круглый год будет тепло и будет много солнца. За последний год она успела по нему очень соскучиться, потому что большую часть времени года провела дома. Родители Лены смотрели дома различные передачи на телевизионной панели и Лена, хоть старалась себя изолировать от любой информации о гладиаторском турнире, частицы информации все же получала. И она знала, что Антон уже дошел до полуфинала, а это значило, что ее молитвы очень помогают ему. В последнее время журналисты докучали уже меньше, видимо поняли, что от Лены им ничего не добиться.
   - Мы должны сегодня же уезжать, - сказал барон Лене, когда она закончила свой рассказ.
   В квартире кроме Елены и барона в это время никого не было. Родители Елены были на работе и вскоре уже должны были придти домой.
   - Дядя Леопольд, вы уверены, что это так необходимо? - спросила Лена.
   - Я же тебе объяснил, Елена, что Сейшельский, наверняка, сейчас не может себя спокойно чувствовать. Игры смотрят во всем мире, имя Антона сейчас у всех на слуху! Сейчас нет на свете ничего популярнее игр! А Антон побеждает! Представляешь, что сейчас может чувствовать Сейшельский!
   - Дядя Леопольд, может быть, вы слегка драматизируете ситуацию? - недоверчиво спросила Лена. Она уже привыкла к своему состоянию, привыкла к родителям, свыклась с мыслью, что не будет выходить из квартиры до окончания игр и что-то менять ей не хотелось. Ей не хотелось лететь в Таиланд.
   - Драматизирую? Леночка, ты пойми, ведь это этот человек, Сейшельский, посадил Антона пожизненно за то, что Антон просто защищался. Неужели ты не понимаешь, что он способен на любое зло, ради достижения своих целей? Для него что человека убить, что таракана раздавить - одно и то же. Он пойдет на все, лишь бы причинить зло Антону. И если ты желаешь ему победы, нам нужно уезжать. Ты ничего не потеряешь, ты здесь даже из дома почти не выходишь, а там ты будешь свободна.
   - Извините, дядя Леопольд, вы правы, - барон убедил Лену и она решила ехать с ним, - просто я в последнее время сама не своя. Не знаю, что со мной творится, плохо соображаю. Конечно, для Антона будет лучше, если я буду близко от него. Когда я буду за него молиться, он будет чувствовать меня своим сердцем потому, что я рядом.
   Барон почувствовал прилив отеческой нежности к Лене, он своим сердцем ощутил боль ее сердца. Барон знал Лену уже давно и она была жизнерадостной, милой и доброй девушкой с задорно блестевшими глазами, с лучезарной улыбкой, с роскошными русыми волосами. А сейчас перед ним стояла исхудавшая женшина с потухшим взглядом и с кругами под глазами. Он подошел к ней, поднял ее со стула и, как любящий отец, обнял ее.
   - Девочка моя, что же они с тобой сделали? - говорил он, поглаживая ее по волосам, - как же они могли так поступить с тобой?
   Лена начала всхлипывать, уткнувшись барону в свитер. Вскоре она уже горько рыдала. Она рыдала и чувствовала, как с души у нее спадает камень. Даже с родителями она не могла так облегчить душу, как она это сделала, разрыдавшись на плече у барона Фабиуса. Когда Антона посадили, мать Лены говорила ей в утешение, что время пройдет и станет легче и когда-нибудь Лена вновь встретит достойного мужчину и полюбит его. А что еще могла сказать мать в утешение своей дочери, если мужа дочери посадили в тюрьму на всю жизнь? Она же не может пожелать своей дочери вечно убиваться по мужу. Поэтому Елена и не обвиняла свою мать, ведь ее мать не знала, что Лена так сильно любит Антона, что не может жить без него. Отец Елены, понимая, что Антону присудили несправедливый приговор, в утешение своей дочери только ругал всех, кого он считал виновными в том, что с Антоном случилась такая беда. А что еще он мог сделать? Родителям Елены была дорога прежде всего сама Елена. А то, что Елена и Антон были как две половинки одного целого, они не могли себе представить. И надеялись на то, что Елена оправится и начнет новую жизнь. У Елены же были другие надежды.
   Потом родители Елены узнали, что Антон участвует в гладиаторских боях, но Лена просила ничего не рассказывать ей об этом турнире. Родители Елены всей душой болели за Антона, но они не верили, что он сможет победить в этих боях и, тем более, выйти на свободу. Лишь с тем человеком она могла облегчить свою душу, которому по-настоящему был бы дорог Антон. И именно таким человеком и был барон Леопольд Фабиус. Поэтому ей так легко и рыдалось на плече у барона и на на душе тоже становилось легче. Барон даже и не пытался попросить Лену перестать плакать, он понимал, что ей станет легче только когда она выплеснет вместе со слезами всю боль своей души. Всю боль, которая накопилась у нее в душе с того ужасного дня, когда она в последний раз видела Антона уходящим на работу.
   Наконец, Лена перестала плакать, но стояла по-прежнему зарывшись лицом в пушистый свитер барона Фабиуса.
   - Девочка моя, а ведь я должен вернуть тебя живой и здоровой Антону, - сказал ей барон, по-прежнему продолжая гладить ее волосы, - и я ни за что не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится. К тому моменту, как Антон выйдет на свободу ты должна выглядеть, как королева Англии и Франции вместе взятых, - нарочито бодро произнес барон и улыбнулся.
   Лена отстранила свое лицо от плеча барона и тоже улыбнулась.
   - Вот это здорово! - улыбаясь, сказал барон, - вот это мне по душе! Все, долой слезы! Мы теперь будем только радоваться, ведь правда же! - барон вытер своим пальцем несколько слез со щеки Елены. Лена улыбалась, когда барон вытирал ей лицо.
   - Дядя Леопольд, - с нежностью в голосе произнесла Лена, - что бы я без вас делала? Я вам так благодарна за все, за все, за все! И я никогда не смогу вас отблагодарить! Вы наш ангел-хранитель, мой и Антона!
   - Ну что ты, какой из меня ангел и, тем более, хранитель? Меч Антона - вот он, его ангел-хранитель.
   - Вы правда верите в то, что Антон победит и выйдет на свободу?
   - Конечно победит, а как же может быть иначе? Если бы ты видела, как он сражается, как настоящий лев! Как он дрался в последнем бою! У него был такой опасный противник, но он победил его.
   Впервые с самого начала турнира Лена слушала рассказ о боях Антона и ей не было противно и мерзко, ей хотелось слушать еще и еще. Ведь о том, как на арене сражается Антон ей рассказывал человек, которому Антон был точно так же дорог, как и Лене. Сердце барона Фабиуса точно так же переживало, сочувствовало и боялось за Антона, как и сердце Елены. Два сердца, настроенных на одну и ту же волну всегда поймут друг друга.
   - Спасибо вам, дядя Леопольд, огромное спасибо вам за все, - произнесла Лена и теперь уже сама подошла и обняла барона Фабиуса, - спасибо! Спасибо! Спасибо!
   Барон постоял еще несколько мгновений в объятиях Лены, тронутый до глубины души ее благодарностью, а когда Лена разомкнула объятия, произнес:
   - Леночка, не забывай, нам нужно собираться.
   - Да, да, конечно, - засуетилась Лена и заметалась по комнате.
   Барон с улыбкой поймал ее за руку, остановил и сказал:
   - Лена, все хорошо, не нужно нервничать, бери только самое необходимое. Остальное, что тебе понадобится, купим на месте. И если что-нибудь забудешь, то это не страшно. Опять же, все купим на месте. Так что, собирайся спокойно и не спеши. У нас и у Антона все будет хорошо, запомнила?
   - Да, да, дядя Леопольд, я все запомнила, - взгляд Лены перестал метаться по сторонам, она спокойно смотрела в глаза барону Фабиусу, - хорошо, я буду собираться спокойно.
   Барон отпустил руку Лены и она пошла в свою комнату паковать чемодан. Пока Лена собиралась в дорогу, вернулись с работы ее родители. Они были знакомы с бароном Фабиусом. Они встречались с бароном на свадьбе Антона и Елены и еще на нескольких семейных торжествах молодой супружеской пары. Лена вместе с бароном рассказали, почему они должны немедленно отправляться в Таиланд. Родители Елены не возражали против ее решения сейчас уехать, но было видно, что они не верят в успех Антона и воспринимают поездку Елены всего лишь как развлечение. Они были хорошего мнения о бароне Фабиусе, названном отце мужа их дочери и вполне доверяли ему. Они знали, что с ним Лена будет в безопасности и, вдобавок, развлечется в Таиланде. Лена не стала переубеждать своих родителей в том, что она едет в Таиланд не для развлечения, а для того, чтобы быть как можно ближе к Антону и чем только можно, помогать ему. Просто родители Елены не верили, что во второй половине двадцать первого века на земле существует такая неверояная по силе любовь, какая была между Антоном и Еленой. И переубеждать их в обратном было бы пустой тратой времени.
   В шесть часов вечера барон Фабиус и Елена, попрощавшись с родителями, вышли из квартиры. Барон взял чемодан Елены и они на лифте спустились на первый этаж.
   Во дворе было темно. Барон приехал к Елене один, он не стал брать с собой своего личного шофера из московского филиала его компании. Барон первый подошел к своему автомобилю и стал открывать багажник, чтобы положить в него чемодан. Лена шла сзади. Внезапно барон и Лена услышали сзади звуки шагов нескольких человек, которые приближались к ним. Барон обеонулся и в этот момент Лену схватили под руки двое мужчин, один из которых зажал ей ладонью рот. Третий мужчина стоял рядом с бароном и направлял на него ствол пистолета.
   - Она пойдет с нами, - произнес мужчина, держащий на прицеле барона, - а ты стой спокойно, понял?
   - Да, понял, - спокойно произнес барон и кивнул.
   Лена пыталась вырваться из рук двух мужчин, но они крепко держали ее.
   - Хватит дергаться, а то хуже будет, - пригрозил ей один из мужчин и грубо добавил: - пошли, чего стала как кобыла упертая?!
   Двое державших Лену мужиков потащили ее, к машинам, стоявшим неподалеку, но Лена продолжала упираться и им было нелегко ее тащить. Третий мужчина, державший на прицеле барона, сделал шаг назад и обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли ушли его товарищи. У барона в правой руке была трость из мореного дуба, с которой он редко расставался. Иногда она служила ему оружием. Стоило мужчине с пистолетом на секунду потерять из виду барона, как барон резко сместился вправо, быстро размахнулся и нанес сильнейший удар по ладоням противника, держащего пистолет. Мужчина вскрикнул от боли и выронил оружие. Второй мгновенный удар барона пришелся мужчине в кадык. Противник навзничь повалился на покрытый утоптанным снегом тратуар, но сразу же начал подниматься, держась одной рукой за горло. Барон зашел сзади и ударил мужика по шее. Мужик без сознания повалился на тротуар. Барон схватил пистолет и поспешил на помощь к Лене, которая, упираясь, не позволила похитителям увести себя далеко.
   Один из похитителей обернулся, когда услышал сзади шум схватки барона со своим товарищем. Барон в это время уже бежал на него. Похититель отпустил Лену и полез во внутренний карман пальто за оружием. Похититель замешкался с извлечением из кармана своего пистолета и попятился от барона, уже вынимая пистолет. Барон опередил его и ударил своей тростью по лицу. Мужчина упал на тротуар, но еще до падения он успел вытащить из кармана пистолет. Стоя на коленях он попытался направить ствол на барона, но барон одним ударом по ладони выбил из рук похитителя пистолет, а вторым ударом сбоку в шею вырубил его. Когда барон посмотрел на Лену и ее второго похитителя, они уже были недалеко от огромного джипа, из которого навстречу им выскочил еще один мужчина. Барон выстрелил в этого мужчину, но не попал, а мужчина пригнулся и, извлекая оружие из кармана, отступил к джипу и забежал за него.
   - Стоять,! - крикнул барон, подбегая к мужчине, державшему Лену. Похититель пытался достать пистолет, но Лена вцепилась ему ногтями в лицо и он ударил ее наотмашь ладонью. В этот момент к ним подоспел барон и врезал похитителю сначала тростью по шее, а затем добавил ему рукояткой пистолета по голове. Барон выстрелил в шину джипа и машина качнулась на одну сторону. Затем барон закрыл собой Лену и они стали быстро отступать к его "Ягуару".
   Выстрелов не последовало, вероятно похитители получили приказ взять Лену живой. Барон уселся за руль, а Лена села рядом, на переднее сиденье, барон завел автомобиль и они резко сорвались с места.
   - Сильно он тебя? - спросил барон у Лены, когда они выехали со двора.
   - Нет, не сильно, - ответила Лена, - ерунда.
   Из уголка рта у Лены текла кровь и барон подал ей платок, чтобы она вытерла ее.
   - Так, в аэропорты нам сейчас нельзя ехать, - размышлял вслух барон, ведя машину по улице на высокой скорости, - а что же нам тогда делать?
   - Почему нам нельзя в аэропорты? - спросила Лена.
   - Там сейчас наверняка дежурят люди Сейшельского.
   - И что же? Не посмеют же они нападать на нас прямо на людях?
   - Кто его знает, на что способны эти люди? Лучше не рисковать. Нет, в аэропорты мы не поедем.
   - А что же мы тогда будем делать? - спросила удивленная Лена, - прямо на машине поедем в Таиланд?
   - Нет, не в Таиланд. Мы поедем в Киев.
   - В Киев? - переспросила Лена, - но зачем?
   - Да, в Киев. А оттуда уже в Таиланд, - сказал барон и повернул автомобиль на один из перекрестков, чтобы добраться до Киевского шоссе.
  
   Глава 6
  
   В среду, пятого января, Антон проснулся довольно поздно и в довольно бодром состоянии, учитывая, как омерзительно ему было, когда он ложился спать. Вечером, после боя с госпитальером у Антона было муторно на душе не оттого, что он испытал шок, находясь в бою в смертельной опасности, ему было плохо оттого, что он почувствовал на поле боя, как он превращается в зверя. Антон чувствовал такую ненависть к своему противнику из-за того, что госпитальер чуть не убил Антона, что, скорее всего, умертвил бы даже раненого противника. Он почувствовал весь ужас своего положения. Их всех здесь превращают в зверей, хотят, чтобы они ненавидели друг друга, а люди на трибунах только радуются проявлениям ненависти и жестокости со стороны гладиаторов. Может быть, многие из гладиаторов и были жестокими зверями, но Антон не был зверем, и, однако, в бою он почувствовал, что теряет разум, превращаясь не в совершенного бойца, а в зверя.
   Ему стали омерзительны все эти люди, что-то орущие с трибун. Нет, ему не нужна такая слава, купленная ценой чужой крови. Крови даже не врагов, а посторонних людей, которые ему были бы совершенно безразличны в другой ситуации, а на арене превращались в смертельных врагов.
   Но, утром в среду, Антон почувствовал себя лучше. В голове прояснилось и Антон старался больше не забивать голову теми же тяжелыми мыслями, которые мучили его вчера вечером. Даже если весь остальной мир и сошел с ума, помешался на зрелищах смерти, Антон знал, что его Лена не сойдет с ума и будет всегда ненавидеть подобные зрелища. Лена, ее любовь к нему и его любовь к ней и были для Антона тем светом в конце тоннеля, на который он решил ориентироваться. До конца игр оставалось совсем мало времени и, как бы трудно Антону не было, только он сам мог сейчас себе помочь. На постороннюю помощь рассчитывать не приходилось. Рядом не было ни ангела, ни старика Хоттабыча, с его волшебной бородой, которые могли бы помочь Антону переместиться вместе с Леной куда-нибудь подальше от этого безумия, так что рассчитывать приходилось только на свои силы. И, когда Антон проснулся с относительно ясной головой, он решил больше не размышлять на любые тяжелые темы. Он решил просто быть. Тренироваться. Отдыхать. Опять тренироваться. Опять отдыхать. А потом победить в оставшихся двух боях, выйти на свободу и уехать куда-нибудь вместе с Леной подальше от этого проклятого кровавого места. Забыть навсегда об этих проклятых боях, отмыть руки от крови и никогда в жизни больше не брать в руки кухонный нож! Так Антон рамышлял, и, размышляя таким образом, он продолжал четко следовать своему графику, в котором чуть ли не по секундам расписал продолжительность каждого действия, которое он должен был совершить за день.
   Восьмого января, в субботу, около десяти часов вечера Антон лежал в своей комнате блока 36B и перед сном читал книгу фантастических рассказов. Он услышал, как лязгнули запоры замка входной двери его блока и подумал, что пришел Поль, хотя надсмотрщик никогда не приходил в такое позднее время. Антон положил книгу на живот и стал смотреть, когда Поль появится в дверном проеме.
   Этот блок предназначался для одного человека и дверей в единственной комнате не было. Комната сразу выходила в коридор, который вел в спортивный зал и в ванную комнату с туалетом. Антон прислушался и понял, что к нему направляются несколько человек. Он насторожился и присел на своей кровати. Кто бы это мог быть и что им было нужно от него. Он достал из под кровати металлический прут, с которым он часто транировался и на всякий случай положил его на кровать под одеяло.
   В проеме дверей появился мужчина, которого Антон сразу же узнал, так как на телевизионных экранах видел его бесчисленное количество раз, еще будучи свободным и уже когда сидел в тюрьмах. Это был Виктор Ольшанский, знаменитый российский олигарх. Из-за его двух плечей смотрели на Антона Поль, его надсмотрщик и красивая высокая блондинка, которую Антон тоже узнал, потому что видел ее всегда сопровождающей Ольшанского. Только сейчас блондинка была одна, без своей прекрасной сестры близняшки.
   Антон встал с кровати, Виктор Ольшанский сделал шаг навстречу и протянул ему руку для рукопожатия. Антон пожал руку Ольшанского.
   - Ну, здравствуй, Антон, - сказал, здороваясь, Ольшанский.
   - Здравствуйте, - сказал Антон, - чем обязан?
   - Да вот, дай, думаю, зайду, навещу русского героя, - ответил Ольшанский и добавил: - да ты садись, садись, это визит без галстуков, так что расслабься.
   Антон сел обратно на свою кровать и Ольшанский сел рядом с ним. Поль оставался возле входа в комнату, а блондинка прошла вперед, оперлась спиной о стену и пожирала глазами Антона.
   - Но гладиаторам ведь запрещено видеться с кем бы то ни было, кроме надсмотрщиков, - произнес Антон, пожимая плечами. Ему сейчас совсем никого не хотелось видеть, кроме родных ему людей, поэтому этот визит очень не нравился ему.
   - Эти все правила создавал я и я же их могу и нарушить, - развел руками Ольшанский, - это не просто визит вежливости, я хочу предупредить тебя, что тебя ждет очень опасный противник теперь. Сегодня состоялась жеребьевка и Поль должен был к тебе зайти, - Ольшанский показал рукой на Поля, - но я решил, что я сам к тебе зайду.
   Антону было интересно, понимает ли Поль русскую речь, ведь Антон всегда разговаривал с Полем на английском.
   - Я решил, что я сам должен тебе сообщить имя противника, - сказал Ольшанский, внимательно посмотрев на Антона.
   - Имя? - спросил Антон, - но ведь гладиаторам нельзя знать имя своего противника.
   Ольшанский усмехнулся и сказал:
   - Эти правила тоже придумал я. И я считаю, что не будет большого греха, если я их нарушу, не так ли?
   Антон пожал плечами.
   - Так ты хочешь знать имя своего следующего противника, Антон? - спросил Ольшанский.
   - Какая разница, кто будет следующим противником, - равнодушно произнес Антон, - я уверен, что и "Реактор" и Шаттрель прошли в полуфинал, а поэтому меня ждет встреча с кем-то из них. Они оба очень опасные противники.
   - Ты прав, Антон, все четыре главные фаворита этого турнира, среди которых и ты, прошли в полуфинал. В полуфинале тебя действительно ждет встреча с Ричардом Элдродом, или "Атомным реактором".
   - Я же говорил, - пожал плечами Антон, - не стоило так беспокоиться обо мне. Зачем вы все это затеяли?
   - Антон, я пришел к тебе, потому что я болею за тебя.
   Антон удивленно посмотрел на Ольшанского.
   - Да, да, а что ты удивляешься? В конце-концов, ты мой соотечественник. Ты единственный, оставшийся в играх русский гладиатор. Из четырех тысяч двухсот бойцов вас осталось всего четверо и ты - единственный русский из них. Так за кого же мне еще болеть?
   - Я рад, что вы за меня болеете, - произнес Антон без всяких интонаций в голосе.
   - Антон, я не враг тебе, - Ольшанский положил руку на плечо Антона, - я искренне желаю тебе победы. Я знаю всю твою ситуацию, мне о ней рассказывал барон Фабиус, твой наставник.
   Антон снова с удивлением взглянул на Ольшанского.
   - Да, да, мы говорили с бароном о тебе. Мне даже пришлось разговаривать за тебя с Сейшельским, чтобы он не ставил палки в колеса и ты мог участвовать в боях. Но тогда я даже и подумать не мог, что ты так далеко зайдешь. Я видел твои бои и мне нравится, как ты дерешься. Я не в силах исправить недостатки нашей правоохранительной системы, Антон. И я не могу взять и просто так тебя сейчас отпустить.
   - Я и не прошу вас об этом. Я вообще вас ни о чем не прошу.
   - Антон, мне кажется, как будто ты за что-то на меня в обиде.
   - Это вам только так кажется. Я на вас не в обиде, - завертел головой Антон. Исподлобья он бросал взгляды на блондинку, которая продолжала пожирать его глазами.
   - Антон, пойми, - продолжал объяснять Ольшанский, - когда я узнал о той ситуации, в которую ты попал, я посочувствовал тебе. То, как с тобой поступил Сейшельский, это просто чудовищно. Но я не могу помогать всем несправедливо осужденным. В нашей стране и во всем мире десятки тысяч людей страдают из-за ошибок правосудия и коррупции.
   Антон сидел и смотрел прямо перед собой в одну точку на стене и лишь изредка вскидывал брови вверх, когда особенно чему-то удивлялся.
   - Я не понимаю, зачем вы мне все это объясняете? - снова пожал плечами Антон, - я ведь у вас ничего не требую и ни о чем вас не прошу.
   - Я просто подумал, что тебе не помешает добрый разговор по душам. Я подумал, что, может быть, тебе важно знать, что за тебя болеют миллионы людей во всем мире. Вся Россия болеет сейчас за тебя! И я подумал, что тебе захочется поговорить с русским человеком, который тоже болеет за тебя и желает тебе победы.
   - Этот русский человек создал это чудовищное развлечение, - сказал Антон, продолжая смотреть в одну точку перед собой.
   - Антон, это не я его создал. Я исполнял лишь волю миллионов людей, которые сами этого захотели. Если бы все это, - Ольшанский прочертил в воздухе ладонями круг, - создал не я, это создал бы кто-нибудь другой. К тому же, это чудовищное развлечение поможет тебе выйти на свободу, если ты победишь в оставшихся двух боях.
   - Да, вот именно, если победишь, - согласился Антон. У Антона сейчас не было ни малейшего желания, с кем бы то ни было спорить. Он понимал, что сидящий рядом с ним человек не сделал лично ему ничего плохого, но общепринятая неприязнь к олигархам в России мешала Антону сказать Ольшанскому что-то доброе. Хотя к Ольшанскому в России народ относился не так, как к остальным олигархам. Из-за его различных экстремальных увлечений простой народ не испытывал неприязни к Ольшанскому, как он испытывал ее к остальным очень богатым людям. Ольшанского считали человеком слова, честным человеком, в отличие от многих других богатых людей, о которых говорили, что у них нет ни стыда, ни совести, ни чести, ни родины, ни флага, и вообще ничего святого, кроме денег.
   Однако после того, что сделал с Антоном Сейшельский, Антон ко всем людям круга Сейшельского стал испытывать почти что ненависть. Он считал их за каких-то чудовищ, способных превратить жизнь любого человека в ад в любой момент времени, если этот человек каким-то образом перейдет им дорогу.
   Но человек, сидящий рядом с Антоном, ждал чтобы Антон попробовал растопить лед своей неприязни.
   - Спасибо вам, за то, что предупредили меня, - Антон сделал над собой усилие и постарался произнести это как можно более дружественно. Антон повернул голову и посмотрел Ольшанскому в глаза. Ольшанский улыбнулся и похлопал Антона по плечу.
   - Когда будет бой? - спросил Антон.
   - В понедельник, десятого, то есть, уже послезавтра, - ответил Ольшанский, - твой бой с Элдродом будет первым полуфиналом. Он начнется в десять часов вечера. Во вторник сразятся между собой "Демон" и "Рыцарь".
   - Почему вы пригласили на турнир госпитальеров? - тихо, чтобы не слышал Поль, спросил Антон.
   - Я вынужден был пойти на подобный шаг, - Ольшанский говорил обычным голосом. Он или не опасался Поля, или знал, что Поль не понимает русского, - Я хотел, чтобы турнир получился зрелищным. У меня не было времени на хорошую подготовку бойцов. Так хотелось побыстрее начать эти игры. Сейчас уже строятся школы для обучения гладиаторов. Во втором турнире ничего подобного уже не будет. Кстати, именно барон Фабиус посоветовал мне пригласить на турнир этих бойцов. Именно таким образом он убедил меня, чтобы я поговорил с Сейшельским относительно тебя. Видишь ли, в чем дело: Сейшельский ведь сам тебя поместил в ту тюрьму. У него были какие-то планы относительно тебя там. У него много связей везде. И если бы ты просто подал заявку на участие в гладиаторских играх, вряд ли она бы пошла по назначению. Ее просто порвали бы. А я ведь не могу контролировать всех заключенных и все тюрьмы. Двести человек бойцов со всей России в любом случае бы набралось, с тобой или без тебя. Ты удивлен? Но у нас всегда была коррумпированная страна и я не могу с этим ничего поделать. Каждый выживает, как может. Я - бизнесмен. За тебя нашлось кому похлопотать, и это предложение показалось мне выгодным, потому я и разговаривал с Сейшельским. Я ничего не делаю просто так. И мало, кто делает. Без предложения барона ты бы вряд ли попал на эти игры.
   - Зачем вы мне все это говорите? - Антон почувствовал, как в нем вновь начинает нарастать волна неприязни к Ольшанскому, - вы хотите мне сказать, что я вам что-то должен?
   - Ни в коем случае, Антон. Мне жаль, что ты неверно меня понял. Я просто тебе рассказал, как было дело. Ты спросил у меня о госпитальерах и я тебе все объяснил. О долгах здесь речи не было. Твои бои, миллионы голосов болельщиков, бешеная популярность игр покроют любые долги. Но Антон, ты же сам долгое время тренировался и ты - мастер меча. Конечно, здесь не маменькины сынки дерутся, но у тебя были большие шансы их одолеть. Это понимал и Сейшельский. Здесь просто все так совпало, сошлось в одной точке - мне нужна была зрелищность игр, Сейшельскому - чтобы ты проиграл, господину барону - чтобы ты участвовал, и, разумеется, победил. Тебе не в чем меня обвинить, - Ольшанский развел руками.
   Антон понимал, что Ольшанский прав. Он не должен испытывать к Ольшанскому неприязни. Этот человек - бизнесмен и свои интересы у него на первом месте. Но попутно он помог и Антону.
   - Я вас не обвиняю, - спокойно сказал Антон, - и еще раз спасибо, что предупредили о противнике.
   - Это все, чем я могу помочь тебе, Антон. Когда ты будешь на арене, мы будем молиться за тебя, да, Мария? - Ольшанский обратился к блондинке, опершейся о стену и не сводившей глаз с Антона.
  Она кивнула, тряхнув роскошными светлыми волосами.
   - Скажи, Антон, ты сможешь их одолеть? - спросил Ольшанский.
   Антон поднялся с кровати, засунул руки в карманы тренировочных штанов и стал раскачиваться с пятки на носок.
   - Не знаю, - неуверенно сказал Антон и уверенней добавил: - у меня нет другого выхода. Меня ждут на свободе.
   - Правильно, Антон, тебя ждут и ты должен победить, - Ольшанский тоже встал с кровати и положил ладонь на плечо Антона, - мне не нравится, как с тобой поступил этот жирный боров и ты должен победить и выйти на свободу. Запомни, Антон, мы все ждем от тебя только победы. Я уверен, что ты сможешь одолеть этого американца, а потом победить кого-нибудь из этих французов. Ну что ж, тогда прощай, - Ольшанский протянул Антону ладонь для пожатия и Антон пожал ее, - отдыхай и удачи тебе!
   - Ну что, Мария, пойдем? - обратился Ольшанский к блондинке.
   - Ты иди, Вить, а я подойду позже, - блондинка поцеловала Ольшанского в щеку.
   Ольшанский удивленно вскинул бровь и сказал:
   - Ладно. Поль будет ждать тебя снаружи.
   Когда они вышли, Антон снова сел на кровать, а блондинка подошла, села к нему на колени и обвила его шею руками.
   - Хочешь меня? - горячо прошептала она, заглядывая Антону в глаза.
   Антон поначалу опешил от такого поведения этой женщины.
   - Но... - пробормотал он.
   - А, ты про Витю? - спросила блондинка и не услышав ответа продолжила: - не волнуйся за него. Он не будет ревновать к гладиатору, к обреченному на смерть. И, к тому же, он ничего не узнает. Ведь мы с тобой сумеем сохранить нашу маленькую тайну, не так ли?
   - Да я... - Антон растерялся и не знал, что говорить. У него давно не было женщины и близость Марии, прекрасной блондинки начала возбуждать его. Мария это почувствовала, взяла ладонь Антона в свою ладонь, засунула ее к себе под блузку и приложила к своей груди.
   Ее волосы издавали чудесный запах, напомнивший Антону запах полевых цветов. Тело пахло по-другому, но не менее чудесно. Кожа груди была мягкой и шелковистой, соски были твердыми. Антон почувствовал, как в нем нарастает возбуждение, но тут же устыдился этого своего состояния. Как он мог такое допустить? Словно пелена сошла с его глаз, с разума и он освободился от объятий женщины, поднял ее на ноги и встал сам. Он стал к ней спиной.
   - Что? Что не так? - спросила обескураженная Мария, - ты что, не хочешь женщину?
   - Хочу, - глухо сказал Антон, - но только одну на свете.
   - Неправда, я же видела в твоих глазах желание и огонь, да и там, внизу у тебя начало что-то происходить.
   - Это было помутнение разума. Вам лучше уйти отсюда. У меня скоро бой, мне нельзя расслабляться.
   - А я слышала, спортсменам, наоборот, рекомендуют перед соревнованиями секс..
   - Я не спортсмен, я гладиатор, - прервал Марию Антон, - у меня послезавтра смертельный бой и я не могу сейчас ублажать женщин. А даже если бы и мог, я бы не стал этого делать. Я люблю свою жену.
   Антон подумал о том, что если бы он поддался этому искушению, то окончательно бы превратился в зверя, в животное. Не стоило бы тогда и мечтать о свободе, нужно было бы навсегда остаться в этом месте, участвовать в этих кровавых боях и сношаться с развратными бабами. Нет, довольно он зла причинил в жизни Елене, чтобы класть в копилку новое зло. Он был уверен, что Лена ждет его, как южные птицы ждут весну, чтобы вернуться в родные края, как иссохшаяся земля ждет дождя. И он любил ее, он думал о ней постоянно, ее образ он хранил в своем сердце, как зеницу ока. Как же он мог позволить себе предать ее? Даже очарованный колдовством он не должен был даже мысли допускать об обладании другой женщиной, а он допустил и сейчас укорял себя за это.
   - Зачем ты пришла? - с досадой спросил Антон, - зачем я должен думать об этом? Перед боем я должен быть спокоен.
   - Я же вижу, что ты хочешь меня и способен полюбить, - не унималась Мария. Она подошла к Антону сзади, положила свои ладони на его трапециевидные мышцы и стала массировать их.
   Антон сделал шаг вперед.
   - Не прикасайся ко мне! - сказал он грубо.
   - Но ты только что хотел меня. Почему теперь ты меня отвергаешь?
   - Это всего лишь инстинкт, - Антон по-прежнему стоял спиной к Марии и разговаривал, повернув голову в сторону, - у нас, как и у животных есть тела и они имеют инстинкты. Тебе что, мужиков не хватает?
   - У меня только один мужчина, и мне и моей сестре его вполне хватает. Но это так возбуждает, когда мечтаешь о сексе с гладиатором, который, может быть, скоро умрет.
   - Я умирать пока не собираюсь, так что убавь свой пыл. Для тебе это всего лишь развлечение, а я должен быть сильно сконцентрирован на бое. Потеря концентрации может стоить мне жизни. Так что, я прошу тебя, просто уйди.
   - Мне жаль тебя, солдатик, ведь ты отказываешься от самого большого удовольствия в жизни, а для тебя, возможно, и последнего.
   - Это еще почему последнего? - удивился Антон.
   -Ты видел своего следующего противника? - восхищенно проговорила Мария, - это не человек, это настоящий зверь! У тебя очень мало шансов для победы над ним, хотя я и желаю тебе победы. Я потому и пришла сюда, чтобы утешить тебя, утешить обреченного на смерть и подарить ему самое большое, может быть и последнее, наслаждение в его жизни. Миллионы мужчин отдали бы за это все, а я хотела отдать тебе всю себя. Но ты отказался от этого. Что ж, это твое право. Но в последнюю секунду жизни не пожалей об этом! - раздраженно произнесла Мария и ушла из комнаты.
   Вдалеке лязгнули задвижки электронного замка входной двери. Антон остался в своем блоке один. Эти люди возмутили его спокойствие и нужно было просто постараться не думать об их визите, постараться выкинуть его из головы, как будто его и не было. Антон лег спать и старался думать о чем-нибудь другом, о том, как они с Леной будут счастливы, когда он освободится. Вскоре он уснул.
  
   Часть 6
  
   Глава 1
  
   Первую половину дня, десятого января Антон провел в легких тренировках. После обеда он прилег на диван и постарался расслабиться. Ему удалось на некоторое время выключить все мысли о предстоящем бое, но вскоре бой снова целиком занял его разум. Противник был выше Антона, тяжелее его и сильнее. Что Антон мог ему противопоставить? Более быстрые движения, ловкость, выносливость и свое мастерство владения мечом. Еще когда работала телевизионная панель, Антон просматривал некоторые бои и видел, как сражается "Реактор". Он шел напролом и крушил своих противников. Он постоянно атаковал и двигался для своего веса достаточно быстро. Он наносил мощные удары щитом по корпусу и голове противников, которые зачастую решали исход боя. Он часто отбрасывал свой щит и ловил руку противника с мечом и уже всем становилось ясно, что "Реактор" победил. От его железного захвата невозможно было освободиться, а он наносил своим мечом сильнейшие удары, один из которых рано или поздно достигал цели. На арене он орал, как бешеный и это еще до схватки деморализовало противника.
   Конечно, мастерство владения мечом Элдрода не было высоким, но его рост и длинные руки были большим преимуществом. К нему трудно будет подступиться на ближнюю дистанцию, а ведь только в этой дистанции можно нанести победный удар.
   Антон досадовал на то, что организаторы игр выбрали для боя такое позднее время. Он чувствовал через пару часов после обеда в себе прилив энергии и готовность прямо сейчас начать бой. Ожидание действовало угнетающе. Нельзя было больше тренироваться, чтобы не выйти обессиленным на арену, а расслабиться полностью тоже не получалось. Лежать долго он не мог. Он встал и начал ходить по над стенками тренировочного зала, нарезая квадрат за квадратом. Потом включил легкий режим на беговом тренажере и начал бегать.
   Антон не считал, что Элдрод опаснее предыдущего его соперника. Да, он сильнее, тяжелее и выше, но прошлый противник был настоящим госпитальером, с детства держащим настоящий меч в руках, а Элдрод был преступником. Конечно, в пользу Элдрода говорило то, что он любил убивать, он был маньяком-убийцей. Но он убивал тех людей, которые не были готовы к схватке с Элдродом, Антон же к ней вполне готов. С прошлым своим противником, с Франсуа Бенойлем, Антон дрался двадцать минут и не мог нанести ему ни одной царапины. Только потом уже, когда оба гладиатора подустали, более лучшая выносливость Антона начала сказываться и Антону удалось ранить противника. Антон сомневался, что Элдрод настолько же вынослив, как и Бенойль.
   До восьми вечера Антон успел и поужинать и принять душ и почитать книгу и снова походить по периметру тренировочного зала. Наконец, в восемь вечера лязгнули задвижки электронного замка, дверь открылась и в тренировочный зал вошел Поль.
   - Ну что, готов? - спросил Поль у Антона.
   - Давно был готов. Теперь уже спать хочется, - Антон улыбнулся.
   Поль тоже улыбнулся.
   - Ладно Антон, пошли. После боя поспишь, - сказал он.
   - Ты в этом уверен? - спросил Антон.
   - Ты победишь, - твердо сказал Поль, - и поспишь потом.
   Снова Антон шел за Полем по каменным подземным коридорам амфитеатра на очередной свой бой. Только теперь это уже был полуфинальный бой. Теперь гладиаторов осталось всего четверо, а сегодня, после боя, из двоих останется один. И этот один будет биться в финале.
   Антон шел и думал о том, что скоро он снова увидит синее небо над головой и довольные физиономии зрителей, беснующихся на трибунах. Подумать только, он сейчас популярен во всем мире! Но разве он испытывает восторг от своей популярности? Да, в подземелье амфитеатра, не видя никого из людей, вряд ли станешь счастливым от своей популярности. И что эти люди, что-то кричащие с трибун знают о славе, которая покупается такой кровавой ценой? Воистину, нужно быть бесстрашным маньяком- убийцей, чтобы любить эти бои и любить постоянно рисковать собственной жизнью. Да, когда знаешь, что тебя в любой момент могут страшно изувечить, а то и вообще отправить на тот свет, не испытаешь никакого удовольствия от своей популярности. Да и нужна ли была Антону эта популярность? Он не просил ее и не стремился к ней. Однажды он уже чувствовал вкус славы и это его чуть не погубило. Он чуть не потерял самого дорогого человека, свою Лену и чуть не остался в одиночестве в море холода и безразличия. И он не хотел к этому возвращаться. Не за славой он шел на этот турнир, а за победой и свободой! И если ему удастся стать свободным, они уедут с Леной в какое-нибудь тихое местечко, где их никто не будет знать и будут жить долго и счастливо без всяких восторгов толпы.
  
  
   В это время Влад Журов и Света Рудицкая, комментаторы "НСТ", вели свой репортаж. Сначала они взяли интервью у зрителей на третьем ярусе амфитеатра и спустились на второй ярус в свою комнату.
   - Итак, дорогие друзья, вот мы и у себя снова, - говорил Влад, продолжая свой репортаж уже из комнаты, - и я снова приветствую вас всех. Да, в нашем интервью голоса зрителей разделились. Кто-то отдает предпочтение Маслову, кто-то Элдроду. Оно так примерно и должно быть. Согласно мировой статистике, на победу Элдрода ставят двадцать восемь процентов проголосовавших, на победу Маслова - двадцать семь процентов. После боя Маслова с Бенойлем его рейтинг значительно вырос и два дня он даже был во главе рейтинга, но потом Шаттрель снова вышел на первое место. Но вот чета Бергсонов из Норвегии неизменно ставит на Маслова. Они верят в его победу, да и мы с вами, дорогие друзья, тоже верим в его победу. Света, ты веришь в победу нашего "Ахилла"?
   - Как же я могу в нее не верить, - отвечала Света, - он - русский и я русская. Я верю в силу духа русских людей.
   - Да, сегодня действительно культовое противостояние, - Влад опять взял слово, - Россия против Америки! Это просто супер! Этот полуфинальный бой вызвал огромнейший интерес людей во всем мире! Во втором полуфинале, который состоится, как мы все знаем, завтра, встретятся между собой два француза и за их боем тоже интересно следить, но такого ажиотажа вокруг завтрашнего боя нет. Встречаются люди из одной страны и особый интерес к этому бою есть лишь во Франции. Сегодня же все совсем по-другому. Россия и Америка - непримиримые соперники уже много много лет. Они соперничают друг с другом во всем и сегодня они снова соперничают друг с другом, на этот раз уже на гладиаторской арене.
   Сегодня в Гуан-Куае идет дождь, даже ливень, поэтому крыша амфитеатра закрыта. Арена хорошо освещена и готова к выходу гладиаторов. Поразительный факт - Ричард Элдрод, маньяк-убийца из Америки в своей стране сейчас невероятно популярен и даже стал чуть ли не национальным героем. А ведь было время и его собирались посадить на электрический стул! А сейчас вся Америка желает ему победы! Вот что значит престиж державы! Когда речь идет о престиже державы, отступают на второй план даже жесточайшие прегрешения тех людей, которые должны поддержать этот престиж! История же нашего Маслова нам с вами хорошо известна и сегодня на арену выйдет не преступник, а достойный сын своей державы-матери! И мы все будем с удесятеренными силами болеть за нашего гладиатора! Вся Америка болеет за Элдрода, вся Россия болеет за Маслова!
   Да, воистину, нас ожидает сегодня фантастическое зрелище! Встречаются соперники, сражающиеся в абсолютно разных стилях. Американец делает упор на свою чудовищную силу, на свои габариты. С ним очень сложно вступить в ближний бой. Рост американца двести три сантиметра, вес - сто сорок четыре килограмма! Это впечатляет! Маслов, с его ста восьмидесяти семью сантиметрами кажется, по сравнению с Элдродом, чуть ли не ребенком. Но Маслов очень быстр, ловок, вынослив, и великолепно владеет мечом, поэтому Маслов не кажется в этой паре жертвой, а Эдрод охотником. Бой покажет, кто из них кто, но, безусловно, симпатии всех россиян сегодня на стороне Маслова.
   Предыдущие бои и для Маслова и для Элдрода были сложными. Маслов, как мы помним, встречался с Франсуа Бенойлем, французом и в тяжелейшем бою одолел его, а Элдрод встречался с Жоао Коштой, бразильским гладиатором и тоже с трудом одолел своего соперника. Как мы помним, Жоао Кошта, по-прозвищу "Танк", гладиатор тоже весьма внушительных габаритов, хотя и не такой огромный, как "Реактор", обладал лучшей подвижностью и ловкостью и бился долгое время на равных с "Реактором", но "Реатор", ударом щита послал в нокдаун "Танка", а потом завершил бой точным ударом мечом.
   Итак, внимание, ворота арены открываются и гладиаторы появляются на арене. Они оглядывают трибуны, зрители рукоплещут и что-то кричат гладиаторам. Амфитеатр буквально ревет от восторга. Зрителям хочется, чтобы гладиаторы сразу же бросились друг на друга без всяких церемоний. Еще бы, этого боя многие миллионы любителей игр во всем мире ждут с нетерпением! Этот бой обещает побить все рекорды по популярности! До этого боя самым популярным боем был прошлый бой Элдрода с Коштой, который посмотрели более двух миллиардов человек во всем мире. Этот бой, согласно предварительным интернет-опросам, собираются посмотреть более двух миллиардов двухсот миллионов человек во всем мире! Интерес к нему колоссальный!
   Что интересно, сегодня Маслов выходит из южных ворот арены, а Элдрод появляется из северных ворот. И сегодня Маслов одет в доспехи черного цвета, а Элдрод в доспехи серого цвета. Как мы помним, почти на все свои бои Маслов выходил из северных ворот и почти во всех своих боях он был облачен в доспехи серого цвета. Но и Элдрод тоже выходил из северных ворот и был во многих боях облачен в серые доспехи. Организаторы игр решили оставить Элдроду свой обычный цвет доспехов и отдать ему северный выход, а Маслову дали черные доспехи и южный выход. Надеюсь, "Ахилл" не сочтет это изменение за какой-то недобрый знак! Антон, доспехи - это всего лишь доспехи и ворота - это всего лишь ворота. Дерись так, как ты дрался всегда и ты победишь, не так ли, Света?
   - Я с тобой согласна, Влад, не стоит обращать особого внимания на такие вещи, как цвет доспехов и другой выход на арену и и пытаться превратить это в суеверие. Иное дело, что гладиатору может нравиться один цвет доспехов и в нем он чувствует себя особенно уверенно. Но, мне кажется, для настоящего мастера меча разницы не должно быть, в каких доспехах выступать. А Антон - он настоящий мастер. На самом деле, я ужасно волнуюсь за него. Какой же огромный этот Элдрод!
   - Я тоже волнуюсь за него, Света. Да, Элдрод действительно огромен, как Кинг-Конг. Но Маслов его не боится. Посмотрите какой у него уверенный взгляд! Итак, гладиаторы приветствуют зрителей и поворачиваются лицом друг к другу. Осталась, может быть, минута до боя! Что они сейчас чувствуют и о чем они сейчас думают, эти люди, вынужденные сражаться друг с другом насмерть?..
  
   Антон смотрел на своего противника, стоя в пяти метрах от него и противник сверлил Антона взглядом, от которого вполне могла душа уйти в пятки. Антон так и не увидел неба над головой, в Гуан-Куае шел дождь и крыша амфитеатра была закрыта. Дополнительными неприятными моментами были те, что Антону пришлось облачиться в доспехи черного цвета и выйти из южных, а не из северных ворот. Вот что привычка делает с человеком! Привыкнешь к одному и другое уже начинает казаться недобрым знаком. Но Антон постарался выбросить из головы эти мысли о разных там знаках. Никаких знаков нет, есть лишь воля. Воля человека к победе, к свету, к созиданию добра. И между ним и Элдродом он действительно был светлым воином. Антон хотел выйти на свободу, чтобы оставшуюся жизнь сеять на земле лишь мир, а вот для чего Элдрод хотел выйти на свободу, было непонятно. Элдрод всем своим видом будто бы говорил, что добра от него ждать не нужно.
   Элдрод своим взглядом пытался посеять ужас в душе Антона еще до боя. Антон подумал о том, что Элдрод, вероятно, другим взглядом смотрел на тех людей, которых он убивал, еще будучи свободным. Ему не за что было их ненавидеть. Нет, такие звери, как Элдрод, не должны выходить на свободу ни в каком случае. Антон попытался представить себе, как страдали люди, которых кромсал Элдрод и в нем стала закипать злость на противника. Он не хотел по чьей то воле ненавидеть людей, не хотел быть марионеткой, не хотел, чтобы его превратили в зверя, но разве Элдрода не за что было ненавидеть?
   Застучали барабаны и Антон крепче сжал в руках свой меч. Элдрод повел своими могучими плечами и начал выделывать мечом в воздухе восьмерки. Барабаны умолкли и гладиаторы начали сближаться. Элдрод сразу же пошел в атаку. Со свирепым выражением лица и с ревом он ударил мечом, потом щитом, потом развернулся и снова ударил мечом и щитом. Удары были огромной силы и Антон сначала отступил, а потом сместился вправо, даже не пытаясь отбить их. Элдрод ударил мечом сверху, но снова рассек лишь воздух. К Элдроду трудно было подступиться, он держал меч на вытянутой руке. Антон попытался нанести колющий удар Элдроду в шею, но американец отбил его мечом и размахнулся своим щитом, пытаясь попасть Антону по голове. Антон успел пригнуться, а если бы не успел, удар такой силы просто снес бы ему голову. Антон подался вперед, пытаясь попасть Элдроду мечом в бедро, но Элдрод сначала отступил, а потом, снова взревев, стал рассекать воздух ударами мечом и щитом, постоянно наступая на Антона. Постоянно отступать было нельзя и Антон подставил под один из ударов Элдрода щит, и попытался ударить мечом сверху, метя в шею Элдроду. Элдрод защитился мечом и нанес удар ногой в корпус Антона. Удар пришелся Антону в брюшные мышцы, но был настолько сильным, что Антона отбросило назад и он завалился на спину на песок.
   Элдрод попытался достать мечом и щитом ноги Антона, но Антон отполз назад и вскочил на ноги. Живот Антона еще ныл от боли, а Элдрод с ревом снова кинулся на него. Антон ушел вправо от удара мечом сверху и рубанул Элдрода по бедру. Элдрод ударил наотмашь и тоже зацепил Антона по плечу. Оба были ранены, но Элдрод более серьезно. Элдрод лишь слегка зацепил Антона по плечу, меч Антона напротив, глубоко вошел в бедро Элдрода. Вся нога была у американца в крови, но это лишь еще сильнее разъярило его. Взревев еще громче, он бросился на Антона. Антон не отступил, мечи гладиаторов бились друг о друга, высекая искры. Элдрод наносил удары мечом то справа, то слева, намереваясь снести Антону голову, но Антон отбивал его удары своим мечом. Наконец Элдрод размахнулся другой своей рукой и попытался ударить Антона кромкой щита. Антон уже ждал этот удар Элдрода. Когда щит, который Элдрод держал горизонтально, пролетал над головой Антона, он всего лишь долю секунды видел незащищенную руку американца, держащую щит. Антон заранее развернул свой меч вертикально с быстротой молнии воткнул его в летящую руку противника. Меч Антона проткнул насквозь могучий бицепс Элдрода.
   Рев Элдрода, казалось, заглушил рев всего амфитеатра. Он моментально бросил свой меч и схватил руку Антона, державшую меч, за запястье. Антон даже не успел вытянуть меч из раны Элдрода, так молниеносно действовал американец. Элдрод, сам управляя рукой Антона, вытянул меч из своей раны. Затем он отбросил щит, перехватил руку Антона с мечом левой, раненой рукой, в которой сил было еще очень много, а правой рукой вырвал меч из рук Антона. Антон в предыдущем бою оказывался в таком же положении и едва не погиб, а этот противник был в пять раз сильнее предыдущего.
  
   Телекомпания "НСТ" продолжала свой репортаж о бое Маслова и Элдрода:
   - Посмотрите, что творится! - кричал Влад в микрофон, - "Ахилл" снова оказывается в тяжелейшем положении! Ему удалось ранить "Реактора", но никаких дивидентов это ему не принесло, скорее наоборот! "Реактор" еще сильнее разозлился! Кровь хлещет у него из раны, но он раненой рукой спокойно держит руку Маслова! Что же будет, что же будет?! Вот Элдрод наносит мечом удар за ударом, но Маслов отбивает их щитом! Хорошо, что у Антона пока есть щит! "Реактор" управляет "Ахиллом", словно марионеткой! Посмотрите, с какой легкостью он поворачивает его из стороны в сторону, нанося удары мечом, но пока Маслов хорошо обороняется! Давай же, Антон, выходи из этого убийственного положения! Выходи из него! Я прямо не могу на это смотреть уже! Вот и Света зажмурила глаза и не смотрит на арену! Да, там происходят страшные вещи! "Ахилл" в опаснейшем положении и пока еще неизвестно, сможет ли он из него выбраться! Смотрите, Элдрод наносит удары в голову Маслову, в живот, в ноги, но Антон великолепно блокирует мечом все удары противника! Смотрите, что делает Элдрод! Он втыкает меч в песок, захватывает щит Антона своей правой лапищей и пытается его вырвать из рук Антона! Это настоящая рукопашная!
   Противники толкаются, рвут друг на друга щит и пока перевес ни на чьей стороне! Если Элдроду удастся вырвать щит, это будет просто страшно для Маслова! Левой своей лапищей Элдрод, как тисками, держит правую руку Антона, а из левой его руки пытается вырвать щит! Антону бы освободить свою правую руку из захвата, но, скорее всего, это невозможно! Силища у американца просто чудовищная! Смотрите, "Ахилл" пытается ударить Элдрода щитом, а Элдрод бьет Антона кулаком в лицо! Просто кошмар! Элдрод захватывает щит Антона с обратной стороны за лямки и срывает его с его руки! Господи, что же будет! Антон теперь абсолютно безоружен! Элдрод берет воткнутый в песок меч и пытается нанести удар Маслову! Да сколько же будет продолжаться этот кошмар! Неужели Антону ничего не удастся сделать?!
  
   Антон попытался ударить Элдрода кромкой своего щита, но Элдрод подставил предплечье и без размаха ударил Антона кулаком в лицо. Антон успел отклониться и кулак Элдрода прочесал по щеке Антона, но даже скользящего удара американского гиганта хватило, чтобы Антон на пару секунд выключился из борьбы. Элдрод за эти пару секунд успел схватить щит Антона за лямки и дернуть его на себя со всей силы. Щит вылетел из руки Антона и Элдрод отбросил его далеко в сторону. Антон уже пришел в себя и увидел, как американец вынимает из песка свой меч. Положение было катастрофическое! Кроме того, что Антон был абсолютно безоружен и его правую руку американец удерживал своей левой лапой, американец был еще и вооружен мечом.
   Элдрод нацелил свой меч в низ живота Антону, под панцирь и стал тянуть Антона к себе. Антон двигался на приближающийся меч и в последний момент успел отклониться влево, развернувшись к противнику боком. Меч прошел мимо, но Элдрод снова развернул Антона к себе и начал заносить руку с мечом назад, намереваясь повторить удар. Нужно было рисковать и Антон дождался, пока Элдрод опустит меч острием вниз и начнет свой удар, после чего моментально приблизился к нему, схватил руку американца с мечом за запястье и нанес ему изо всех сил удар коленом в пах. Элдрод согнулся ниже и зарычал, но не выпустил из своих рук ни свой меч, ни руку Антона. Тогда Антон собрал все свои силы, резко дернул своей правой рукой назад и освободил ее из тисков левой лапы гиганта.
   Медлить было нельзя, пока американец не пришел в себя после удара в пах. Левой своей рукой Антон удерживал правую руку Элдрода с мечом, а правой ударил американца в лицо. Антон задел кулаком боковую пластину шлема и почувствовал боль в пальцах. Бить в лицо противника кулаком было опасно, можно было повредить руку о шлем. Американец уже поднял голову и стал вырывать свою руку с мечом из руки Антона. Антон знал, что долго он его не удержит, поэтому он сорвал с головы гиганта шлем и стал бить американца шлемом по голове и лицу. Шлем был тяжелый, после ударов летели брызги крови, но эти удары только вывели из ступора американца и он выбил своей левой рукой шлем из руки Антона. Шлем упал метрах в двух от Антона и через секунду американец усилил давление и вырвал свою руку с мечом из руки Антона. Гигант, пошатываясь, стал наступать на Антона, а Антон стал пятиться. Вся голова и лицо американца были в крови, левая рука и правое бедро тоже, но американец еще крепко стоял на ногах, хотя и было заметно, что он уже тяжело двигается. Все-таки удары Антона не прошли даром. Антон схватил с песка шлем американца и перестал отступать. Нужно было хоть чем-то обороняться и наносить удары и теперь оружие у него было.
   Американец рубящий удар справа, собираясь снести Антону голову, но удар не был быстрым и сильным и Антон поднырнул под меч, приблизился к противнику и нанес удар наотмашь шлемом по лицу американцу. Зрители на трибунах ревели от восторга и такого шума Антон еще не слышал. Вероятно, этот бой им очень нравился. Американец рубанул слева, но Антон снова пригнулся и ударил шлемом справа в лицо противнику. Американец уже ничего не видел из-за крови, заливавшей ему глаза. Лицо его превратилось в кровавое месиво, но он по-прежнему не собирался падать и рубил воздух вокруг себя разными ударами, намереваясь сразить Антона. Антон уклонялся от его ударов и продолжал бить американского гиганта его же шлемом по голове и лицу. Человек средних габаритов после таких ударов Антона уже был бы мертв, но этот чудовищный гигант продолжал стоять на ногах и наносить удары по воздуху. Наконец Антон приложился американцу по голове шлемом так, что тот упал на колени. Но и на коленях Элдрод водил мечом из стороны в сторону и мог бы ранить Антона, если бы он действовал неосторожно.
  
   Здорово, здорово, здорово! - кричал Влад в микрофон, продолжая свой репортаж, - так держать, Антон молодчина! Йес, йо, йа, йа, ухты, ахты! Россия, вперед! Россия - чемпион, Антон - чемпион! Здорово, крейзи кул! Мы их сделали! Йес, йес, йес! Мы их сделали, хенде хох! Мы им показали! Друзья, извините, меня просто переполняют эмоции, у меня даже слезы текут по щекам, но это слезы счастья! Это слезы радости и счастья! Антон, браво! Браво, Антон! Вот она, наша силища великая! Вот что могут наши богатыри! Раша чемпион, мы победили! Извините, друзья, мы не победили еще, американец еще машет мечом из стороны в сторону, но он уже ничего не видит, и, по-моему, уже ничего не слышит. Он стоит на коленях и пытается что-то предпринять, но, мне кажется, после того, что было, Антон уже не упустит своего преимущества!
   Американец уже фактически не гладиатор, а живая мишень! Кукла! Но он пытается подняться на ноги! Он борется и это заслуживает уважения! Америкнский супергигант, жестокий маньяк-убийца, человек чудовищной силы! При его задержании он голыми руками убил двоих полицейских! А сегодня он был вооружен и атаковал русского безоружного гладиатора и не смог его одолеть! Русские не сдаются, никогда не сдаются! Вот это бой, вот это побоище! Такого я еще не видел, да и вы, дорогие друзья, тоже не видели! Этот бой войдет в историю гладиаторских игр! Это фантастика! Это была настоящая рукопашная! В рукопашной сегодня сошлись американский маньяк убийца и русский гладиатор и победил русский! Пока еще не победил, но очень близок к этому! Ну давай же, Антон, ну что ты медлишь, закончи этот бой! Американец уже еле двигается, а Антон просто стоит перед ним! Антон не может нанести удар по такому противнику, а падать американец не хочет! Не медли, Антон, он бы тебя не пощадил! Антон, завершай бой прямо сейчас! Тебя просит об этом вся Россия и все люди из других стран, которые болели сегодня за тебя! Молодец, молодец, молодец! Так держать, Антон! Так держать! Только закончи этот бой прямо сейчас! Хватит рисковать, Антон! Не хватало еще в последние мгновения боя попасть под случайный удар американца. Антон, врежь ему хорошенько, всыпь ему, задай ему жару! Пусть знает наших! Не с теми связался, не на того напал! Йо-хо-хо, йес, йес, йес! Клево, клево, клево! Эмоции до сих пор меня переполняют, они не хотят меня оставлять ни на миг! Мне кажется, будто это я победил сейчас американского гиганта на арене! Извините, не победил еще, но уже близок к этому!
   Посмотрите, на трибунах мельтешат российские флаги! Россия, вперед, Россия, давай матушка, бей их! Новое противостояние России и США закончилось в нашу пользу! Пока еще не закончилось! Ну что же он медлит! Что же он медлит-то, ну сколько можно, Антон! Все зрители во всем мире, даже американцы ждут от тебя просто последнего удара! Я не думаю, что у американцев еще осталась хоть какая-то надежда на победу! Посмотрите, их боец - это же зомби, кукла, не более того. И Антон не добивает его только потому, что ему жалко американца! Он сожалеет о том, что он с ним сделал! А вот американец бы ни за что не сожалел бы! Он бы, если бы смог, убил бы Антона и тут же забыл бы об этом! Вот даже Света вышла в коридор и до сих пор не появляется. Она вышла, еще когда Элдрод схватил Маслова за руку и пытался пронзить его своим мечом! Она не могла это вынести! Признаться и мне очень хотелось выйти. Я просто не мог смотреть, как "Реактор" сотворит что-то ужасное с "Ахиллом", с нашим "Ахиллом". Эти мгновения были просто кошмаром. Я не мог уйти, я не мог бросить свой репортаж и я просто зажмурился и стал читать молитву, которой меня научила меня моя прабабушка. Уж я не знаю, что помогло, сила молитвы или сила Антона, сила его воли, тяга к победе, мастерство бойца, но Антон справился с той ситуацией. А я уже не верил в его спасение. Я похоронил все надежды в себе и уже собирался с духом, чтобы признать Элдрода победителем! Как нехорошо вышло! Это уже второй раз, когда я сомневаюсь в Антоне. В первый раз это было в прошлом бою Антона с Бенойлем, но в этот раз ситуация, в которую попал Антон, была в сто раз опаснее. Она была смертельной. Чудовищная сила американца, его размеры, оружие у него в руках, рука Антона у него в лапище! Смерть заглядывала Антону в глаза и я не мог себе представить, что Антон выдержит этот взгляд! Это же какую выдержку нужно было иметь, чтобы проявить столько хладнокровия в той ситуации! Та ситуация располагала к тому, чтобы потерять контроль над событиями, проявить страх, запаниковать и быть уничтоженным. Но это не относится к Антону! Русский богатырь глядел смело в глаза смерти, он принял этот вызов и победил ее!
   Я до сих пор в шоке и я не знаю, сколько еще я в нем буду находиться! Победа Антона сделала меня просто счастливым человеком, да я уверен, что и не только меня, но и всю Россию, всех нас с вами, дорогие друзья! Так держать, Антоха, так держать! Ну сколько же можно медлить! Заканчивай бой, гладиатор! Русский гладиатор, завершай поединок! Иначе "Реактор" умрет прямо на арене от потери крови. Хотя в нем крови, наверное, целый океан! Вот, наконец, Антон очнулся! Он обходит американца сзади! Американец абсолютно уже ничего не видит и ничего не слышит, он просто машет мечом перед собой из стороны в сторону. Антон по-прежнему сжимает огромный шлем "Атомного реактора" в своей правой руке, который в сегодняшнем бою с успехом заменил ему меч и которым он так здорово отдубасил этого громилу-убийцу из Штатов. Вот Антон берет шлем в левую руку, подходит сзади вплотную к "Реактору", стоящему на коленях, размахивается и бьет со всей силы правым предплечьем по шее американцу! Все, все закончено! Американец носом клюет песок! Он мешком валится на арену! Все, победа! Победа, победа, победа, победа! Открывайте шампанское, господа, мы победили! Мы в финале! Мы - самые лучшие! Вот вам Россия! Новый спорт - держите, получайте, Россия первая! Гладиаторские бои до смерти - держите, получайте, Россия и тут первая! Пока еще не первая, еще будет финал, но все равно, мы уже в финале! Из четырех тысяч двухсот бойцов - наш в финале! Это же здорово, это же просто супер-бупер! Мы - лучшие! Нашу страну представляет великий боец и просто отличный парень и никакой не преступник - Антоха Маслов! Супер, супер, супер! Йо, йо, йо! Йо-хо-хо! Йа-ха-ха! Мы - первые, мы в финале! Кошмар, как я счастлив! Где же Света, я ее сейчас расцеловал бы от счастья! - Влад услышал сзади звук закрывающейся двери, оглянулся и увидел улыбающуюся Свету, которая шла к своему месту. Парни из группы "НСТ", работавшие с техникой, тоже улыбались и показывали поднятые вверх большие пальцы рук.
   Влад протянул руку Свете и Света вложила свою ладошку в его ладонь. Она села на свое место, придвинула стул к столу, надела на голову наушники с микрофоном, поправила растрепавшиеся волосы и все это она делала одной левой рукой. Она вопросительно посмотрела на Влада, показав пальцем на микрофон.
   - Давай, давай, - прошептал почти беззвучно Влад и Света заговорила в эфир:
   - Дорогие друзья, с вами Света Рудицкая и я вместе с вами радуюсь нашей общей великой победе! Я радуюсь, я счастлива, я готова плакать от счастья! Мы, я говорю "мы", потому что, как бы, мы все сражались сегодня с Антоном на арене Колизея, так вот, мы были в безвыходном положении, и как нам удалось из него выпутаться, мне, честно говоря, непонятно! Но я вижу, что с арены восемь человек уносят на носилках раненого огромного американца и я вижу, что Антон Маслов, наш "Ахиллес", не спеша направляется к южным воротам. У него тоже на теле кровь, возможно, он ранен и я не вижу радости у него на лице, да оно и понятно, что после такого тяжелейшего поединка не сразу придешь в себя и осознаешь весь масштаб произошедшего, но мы все вместе с вами уже радуемся неимоверно, мы пляшем, мы пьем шампанское и бьем бокалы на счастье и за дальнейшие победы Антона! Когда настал этот опаснейший момент в бою, я просто не могла больше на это смотреть, я не выдержала и я надеюсь, вы меня за это простите, друзья! Вот Влад до сих пор не наговорился и хочет еще что-то сказать, - Света посмотрела на Влада и Влад заговорил в эфир:
   - Да, извините, я прерву Светочку на секунду. Мы все уже давно простили Свету, ведь верно, друзья? Мы же не будем обижаться на девушку, что она не выдержала такого страшного зрелища и ушла? Верно, я так и слышу, что миллионы людей в России говорят, что они уже давно простили тебя, Света! После победы Маслова все можно! Я уже вам говорил, что я не вытерпел и закрыл глаза, не веря больше в победу Маслова, а Света вообще вышла в коридор и мы со Светой усомнились в силах Антона уже во второй раз! Извините нас, друзья, но кто бы мог спокойно смотреть на то, что происходило сегодня на арене!
   - Да, Влад, ты прав, - Света взяла слово, - негоже нам было закрывать глаза, прятать свои головы, словно страусы какие-то, в песок, а нужно было оставаться с Антоном всегда и верить в него. Но нам было очень страшно, а Антон, похоже, сумел сохранить хладнокровие и решимость сражаться в любой ситтуации! Вот честно вам скажу: я даже не знаю, как вышел Антон из этого опаснейшего положения. Я стояла в коридоре, зажмурившись, закрыв уши руками, чтобы не слышать криков толпы, когда американец победит! Представляете, мне стыдно в этом признаваться! Я хотела зайти в комнату, когда уже все будет закончено, когда на арене уже никого не останется! У меня бы сердце не выдержало, если бы я видела, как Антона уносят с арены! И вот стояла я там, стояла, я даже не знаю сколько времени, я уже потеряла счет минутам! И тут меня кто-то трогает за локоть! Я открываю глаза и вижу Гюнтера, комментатора мюнхенского спортивного телеканала, они по соседству с нами находятся! Он что-то говорит мне на английском, но я закрываю уши еще плотнее, я не хочу слышать про победу этого ужасного американца! Я понимаю, что Гюнтер произносит фамилию Маслов! Понятно, что Маслов, ведь сегодня сражается Маслов и Элдрод. Я еще плотнее прижимаю руки к ушам! А Гюнтер ну никак не хочет от меня отходить и что-то продолжает объяснять! Я уже так сжала свои уши, что, мне кажется, скоро мой череп лопнет! А Гюнтер не уходит! Я уже начинаю злиться и мне уже хочется что-то сказать Гюнтеру, чтобы он пошел куда-нибудь в другое место, но тут он пишет на своей ладони слова "Маслов" и "победа". Я киваю головой, показывая на его ладонь и Гюнтер кивает головой и показывает на свою ладонь и улыбается. Я убираю, наконец, ладони с моих бедных ушей и спрашиваю Гюнтера: "Маслов победил?" , на что Гюнтер отвечат мне : "Йес, йес, йа, йа!" и пытается изобразить сцену боя. Он бьет воздух, рубит его, двигается туда-сюда! Все это ужасно забавно, но я все еще не могу поверить в это, в победу Антона! Тут из разных комнат выходят другие репортеры, французы, итальянцы, украинцы, поляки и все начинают поздравлять меня! И тогда я понимаю, что мы действительно победили! Я захожу в дамскую комнату и даю выход своим эмоциям! Я прыгаю, скачу, бегаю, словно ребенок, пока почти не падаю от усталости! А потом я возвращаюсь к вам, уже празднующим победу, к Владу, к ребятам! Мы победили! Да здравствуем мы! И если бы я не напрыгалась там, за этой дверью, я бы еще и здесь бы прыгала и прыгала, пока не упала бы! Но как это возможно, что Антон вышел из такого безвыходного положения? - Света на секунду замолчала и Влад взял слово:
   - Для нас, русских, Света, нет ничего невозможного!
   - Это точно, Владик, это точно! Мы все можем! Этого американца не могли победить вооруженные несколько человек! Помнишь, Влад, в одном из боев еще командной стадии на Элдрода напали сразу четверо и он их расшвырял, как котят?!
   - Конечно помню, Света, потому я и закрыл глаза, когда он с мечом двинулся на безоружного Антона! Но не тут-то было! Нас так просто не возьмешь! Знай наших! Зрители не спешат покидать свои места, хотя бой уже закончился и даже арена готова для следующего боя. Но зрители обсуждают между собой этот великолепный поединок русского гладиатора с американским и правильно делают! Об этом бое можно говорить часами, да что там часами, сутками! На четырех больших экранах над амфитеатром идет повтор боя! Смотри, Света, сейчас ты увидишь все! Как Антон смог вырваться от американца и победить его! Вот он, сейчас будет тот самый момент! Вот американец вырывает щит, вот берет меч! Ужас просто!
   - Влад, я сейчас, наверное, опять уйду!
   - Нет, смотри, смотри, Света! Ты же знаешь, что Антон победил! Смотри, видишь, как он его! А вот он вырвал свою руку! Здорово! Смотри, он его шлемом!
   - Да, фантастика! Припечатал противника его же собственным шлемом!
   - Вот с этого момента и пошло преимущество Антона! Смотри, американец отбросил шлем, но это ничего не значит! Сейчас Антон его возьмет и будет им драться! Здорово! Ну что же, дорогие друзья, наше эфирное время подходит к концу, можете смотреть бой в записях сколько вашим душам угодно, а нам нужно завершать свой репортаж! Завтра снова рабочий день и завтра нас ждет еще один великолепнейший полуфинал, в котором встречаются два гладиатора из Франции. Один из них, Пьер Шаттрель, по-прозвищу "Демон" и другой гладиатор - Эрнст Гермштат, по-прозвищу "Рыцарь". Шаттрель - парижанин, Гермштат - марселец, или марселианец. Из Марселя, в общем. Тоже интересный бой будет, встречаются два фаворита, но сегодняшний бой был лучшим из лучших из всех боев всего этого турнира! Мы все уходим с вами, чтобы отпраздновать сегодняшнюю победу Антона Маслова, нашего с вами соотечественника, россиянина, русского богатыря! Празднуйте, дорогие друзья, радуйтесь этой победе и мы все будем надеяться, что она у Антона не последняя! Будет еще финал, в котором мы все с вами будем всеми силами своих душ болеть за Антона! Спасибо Антону за то, что он подарил нам сегодня столько радости, столько положительных эмоций! Элдрод, по всей видимости, отправится в свою тюрьму на досиживание! А мы с вами уже в финале! Россия в финале и все это благодаря Антону Маслову! Итак, друзья, до встречи в завтрашнем эфире! С вами был Влад Журов!
   - Я присоединяюсь к пожеланиям Влада насчет победы Антона в финале и хочу поблагодарить всех тех людей со всего мира, кто сегодня болел за Антона Маслова и поздравить их с его и всей нашей общей победой! До встречи в завтрашнем эфире, с вами была Света Рудицкая!
  
   Глава 2
  
   Седьмого января, в полдень барон Леопольд Фабиус и Лена Маслова были уже в Гуан-Куае. Барон снял в одной из дорогих гостиниц таиландской "мекки" развлечений два одноместных номера и весь этот день Лена проспала в своем номере, отдыхая от переездов и перелетов. Барон сходил в Новый Колизей, чтобы узнать, не состоялась ли полуфинальная жеребьевка бойцов, а потом заказал столик в шикарном ресторане, где кроме прекрасных блюд гостям города предлагалась прекрасная развлекательная программа. Поздним вечером барон и Лена пошли в ресторан, где сидели до самого утра, наблюдая за различными представлениями, показываемыми на игровой площадке ресторана. Под утро они вернулись и проспали в своих номерах до вечера.
   Барон хотел отвлечь Лену от ее грустных навязчивых мыслей, помочь ей расслабиться, отдохнуть, снова почувствовать вкус к жизни. Барон решил наполнить время их пребывания в Гуан-Куае максимально возможным количеством развлекательных мероприятий. Это было нужно не ему, это, так он считал, было необходимо Лене, чтобы снова стать жизнерадостной и энергичной девушкой. Для барона самым главным развлечением всей его жизни были и останутся только бои на мечах. Он любил в них участвовать и любил наблюдать за поединками хороших бойцов, поэтому его невозможно было прельстить представлениями акробатов, спортивными соревнованиями или скачками. Но Лена, барон знал это, ни за что не пойдет смотреть гладиаторские бои, тем более, с участием Антона. А ведь всего оставалось три боя, два полуфинала и один финал, в одном из которых Антон точно должен был участвовать. В субботу вечером, восьмого января, барон узнал результаты жеребьевки. Антону предстояло сразиться с Ричардом Элдродом, огромным маньяком-убийцей из США. Эта новость несколько обрадовала барона, потому что он считал самым опасным из вероятных противников Антона Пьера де Шаттруа и каждый новый бой Антона не с ним, но с другим тяжелым противником добавляет Антону опыта и уверенности в своих силах.
   Всю ночь с восьмого на девятое число барон и Лена гуляли по Гуан-Куаю, посещая различные развлекательные заведения. Повсюду на уличных экранах демонстировались различные эпизоды прошлых боев гладиаторов, обсуждались вероятные результаты следующих боев. Лена видела, с кем придется сражаться Антону и это не могло не сказаться на ее настроении. Барон сказал Лене, что ей не нужно печалиться, нужно стараться сохранять ровное настроение.
   - Понимаешь, Лена, - говорил Леопольд Фабиус, когда он с Леной прогуливался по улицам ночного Гуан-Куая, - когда люди по-настоящему любят друг друга и находятся довольно близко друг к другу, настроение одного человека может передаться к другому человеку. А в твоем с Антоном случае это крайне неприемлемо, потому что у Антона будет тяжелый бой и он должен иметь душу, незамутненную волнениями. Он должен сохранять ровное расположение духа. Понимаешь меня? - когда Лена кивнула, барон продолжил: - Вот поэтому давай перестанем хмуриться и постараемся развлечься. Это и тебе и Антону пойдет на пользу.
   - Да я все понимаю, дядя Леопольд, - сказала Лена, печально улыбаясь, - и я стараюсь, как могу. Но на всех экранах показывают этого ужасного человека, с которым Антону предстоит, я даже боюсь называть это слово... Даже страшно подумать, что предстоит.
   - За Антона не беспокойся, он свое дело знает и сделает так, как нужно!
   - Дядя Леопольд, вы так говорите, как будто это вам, а не Антону предстоит сражаться там, на этой... Арене! - возмущенно сказала Лена.
   Леопольд Фабиус остановил Лену, развернул ее к себе, посмотрел ей в глаза и сказал:
   - Я так говорю, потому что это я его учил и учил хорошо. Поэтому он свое дело и знает.
   - Извините, дядя Леопольд!
   Барон прижал голову Лены к своей груди и погладил ее по волосам.
   Как не пытался барон развлечь Лену, у него так ничего и не получилось. Он понял, что поступил неправильно. Ему нужно было не выпускать Лену из номера до самого боя. Поставить ей для просмотра какие-нибудь легкие фильмы, вроде мелодрамм или комедий и быть все время рядом с ней, чтобы, не дай бог, она не включила новости и не узнала, с кем предстоит сражаться Антону. На всех улицах и на всех экранах только и говорилось об этом бое, о достоинствах и недостатках противников, об их прошлых боях, о теме противостояния России и Америки. Тут и там мелькали изображения и фотографии огромного Элдрода и маленького, на его фоне, Антона. Конечно, такое смакование предстоящего кровавого поединка не могло благотворно сказаться на заживлении ран измученной души девушки. Девятого числа барон и Лена отдыхали днем, а ночью барон был с Леной в ее номере и смотрел с ней на телевизионной панели развлекательные программы и фильмы, пока девушка не заснула.
   Весь день десятого числа барон, как мог, развлекал девушку в ее номере. Рассказывал ей различные истории из своей жизни и жизни своих знакомых, читал ей стихи и рассказы, смотрел вместе с ней различные фильмы и развлекательные программы. Вечером барон пошел в Новый Колизей смотреть бой Антона с Ричардом Элдродом, а Лена сказала, что никуда из номера не выйдет и будет до самого прихода барона молиться за жизнь и здравие Антона.
   Барон сидел на своем месте в одной из премьер-лож, расположенных на третьем ярусе восточного сектора трибун амфитеатра и с замиранием сердца наблюдал за боем Антона с его противником. Барон не покинул своего места и не закрыл глаза даже тогда, когда "Реактор" стал колоть безоружного Антона своим мечом, хотя барону в тот момент стало так страшно, как не было страшно даже когда он один сражался с тремя лучшими рыцарями своего ордена. Но когда Антон отбил атаку и вырвался из рук Элдрода, барон так прыгал и орал в своей ложе, что чуть не распугал всех остальных сидящих в ней степенных и респектабельных зрителей. Откуда им было знать, что на арене сражается насмерть и побеждает могучего соперника названный сын этого пожилого седовласого и красивого мужчины. "Давай Антон, бей его!" - кричал во весь голос обрадованный барон, когда Антон стал крушить огромного американца его же щитом. Барон кричал так, что один из охранников ложи, молодой таиландец, был вынужден сделать ему замечание, чтобы барон вел себя потише. Барон указал рукой на Антона, добивающего на арене Элдрода и сказал с гордостью парню: "Это мой сын!" "О-о-о", - только и нашелся, что ответить тайский охранник и восхищенно посмотрел сначала на барона, а потом на сражающегося внизу Антона и неизвестно было, поверил ли таиландец барону, или нет.
   Барон вернулся в номер Елены в прекрасном расположении духа. Лена стояла на коленях и ее голова покоилась на кровати, а в руках она держала икону Богородицы. Барон поднял ее с колен и уложил на кровать. Он сказал ей, что Антон победил, а она рассказала ему, что как только барон ушел, она стала на колени и начала молиться за Антона. И уже от изнеможения она то ли заснула, то ли впала в забытье, когда барон вернулся. Барон рассказал ей о бое и Елена слушала барона с интересом и с улыбкой на устах. Барон открыл бутылку шампанского и они выпили за победу Антона и за его будущую победу в финале. Лена была очень уставшая, да и сам барон чувствовал себя утомленным и он ушел к себе в номер. В эту ночь, после победы Антона и у Лены и у барона на душе было спокойно и легко и они заснули и проспали почти до обеда следующего дня. Барон снова пришел к Лене в номер и снова ее развлекал до самого вечера.
   Вечером барон отправился в амфитеатр смотреть бой Пьера де Шаттруа и Эрнеста Герштейна, двух непримиримых соперников еще по рыцарским турнирам. Этот бой тоже вызывал огромный интерес у публики. Большинство зрителей отдавали предпочтение Пьеру Шаттрелю, по прозвищу "Демон". Под этим именем сражался на арене Пьер де Шаттруа, но барон знал, что сражаются два великих мастера меча и не высказывал никаких предположений. Он прекрасно понимал, что в схватках примерно равных по силам соперников все может решиться в одну секунду одним точным ударом. Просто барону нравился жесткий холодный стиль ведения боя Пьера, он чем-то напоминал ему его собственный стиль ведения боев в то время, когда барон еще участвовал в турнирах и поэтому барон полагал, что Пьер победит. Барон был теперь уверен, что Антону по силам справиться с любым из остальных полуфиналистов, будь то Герштейн или Шаттруа, поэтому он спокойно наблюдал за боем.
   Герштейн, отличавшийся вежливым поведением на арене по отношению к своим противникам и за это прозванный зрителями "Рыцарь", на этот раз был наказан за свое излишнее благородство. Во время атаки Герштейна де Шаттруа потерял равновесие и упал на песок, выронив из руки меч. Меч отлетел немного в сторону, а Герштейн уже стоял рядом с де Шаттруа и мог закончить бой одним ударом, но он позволил своему противнику поднять с песка свой меч. Снова гладиаторы вступили в ожесточенную схватку и долгое время бились на равных, пока де Шаттруа не провел изящный своим мечом вокруг правой руки противника и не ранил его в плечо. Герштейн выронил меч на песок, но де Шаттруа этого показалось мало и он безжалостно рубанул Герштейну по горлу. Так закончилось многолетнее противостояние этих двух рыцарей. Много раз они встречались на закрытых турнирах, а в этот раз они сошлись в турнире, где не было никаких правил и на глазах у всего мира де Шаттруа убил Эрнеста Герштейна.
   Барон вернулся в гостиницу, когда Лена уже спала и он тоже отправился спать к себе в номер. Следующим вечером барон и Лена отправились гулять по городу. Барон узнал через Ольшанского, в какой гостинице остановилась группа телекомпании "НСТ" и решил встретиться с Владом и Светой. Однако их не оказалось в их номерах, а парень из соседнего номера, который оказался оператором группы "НСТ" сказал барону, что они пошли ужинать в ресторан этой же гостиницы. Барон с Леной спустились в ресторан и нашли там Влада и Свету, сидящих за одним из столиков. Барон направился к ним и спросил у молодых людей:
   - Вы не будете против, если мы к вам присоединимся?
   Влад и Света удивились появлению барона с девушкой, которая показалась им знакомой и предложили барону и Елене присоединиться к ним.
   Барон и Влад принесли от соседнего стола два стула. Когда Лена и барон сели за стол, барон сказал, показывая рукой поочередно на Лену, на Влада и на Свету:
   - Знакомьтесь, это Елена Маслова, жена Антона, это Влад, это Света.
   Влад и Света протянули свои ладони Елене и она их пожала.
   - Да, вот теперь мы вспомнили, - сказал Влад за себя и за Свету, - мы же видели вас на экранах. Вы никогда не давали никаких интервью.
   - И не собираюсь этого делать, - Лена поморщилась.
   - Понимаете, - сказал барон, обращаясь к Владу и Свете, - эти журналисты Лену просто замучили! Они ей проходу не давали. Она ведь и так была в тяжелом состоянии от всего произошедшего с Антоном, потом бои и она снова за него волнуется, а они лезут со своими вопросами.
   - Да, есть среди нашего брата беспардонные и наглые типы, - понимающе закивал головой Влад.
   - Лена, это замечательные молодые люди, - начал объяснять барон, после того, как он заказал несколько блюд себе и Лене, - и хоть они и журналисты, но они не такие, как те, которые гонялись повсюду за тобой. Они настоящие друзья Антона. Я часто слышал их репортажи о боях и эти репортажи самые лучшие. Но даже и не это самое главное. Главное то, что они не побоялись назвать вещи своими именами, не побоялись сказать в эфир, что Антон никакой не преступник, что он честный человек и что его просто подставили.
   - Спасибо вам большое, - произнесла Лена, - дядя Леопольд мне часто о вас рассказывал и мне хотелось вас увидеть, чтобы хоть как-то отблагодарить. И вот я вас и увидела. Извините, что я не смотрела ваши репортажи, но я вообще не смотрю телевизор, с тех пор, как начались эти игры.
   - Ничего, ничего, Лена, - сказал Влад, - и правильно делаете, что не смотрите. Вот мы со Светой, - Влад обнял девушку за плечи и приблизил к себе, - все это смотрим только лишь потому, что это наша работа. После окончания этих игр мы не будем больше смотреть на такие зрелища и даже слушать о них, ведь правда же, Света? - Влад поцеловал Света в лоб.
   - Конечно не будем, - ответила Света, - никогда. Знаешь, Лена, я тоже поначалу просто не могла смотреть и слушать все это, но работа есть работа, как-то нужно исполнять свои обязанности. Влад очень помогал, в основном он все и комментировал, - сказала Света и поцеловала Влада в щеку, - а потом мы узнали про Антона и стали болеть за него. Лена, я уверена, что Антон - замечательный человек и никакой он не преступник. Знаешь, он своими победами подарил нам, и не только нам, всей стране, столько радости! Я и не знала, что буду так радоваться на этих играх. Но радуюсь я только победам Антона. Я уверена, что он победит и все у вас будет хорошо! - Света положила свою ладонь на ладонь Лены.
   У Лены на глазах выступили слезы.
   - Спасибо, спасибо вам, - сказала она и ее голос задрожал.
   - Нет, ну Лен, ну вот этого делать не нужно, - Влад протягивал Лене чистый платок, - Света у меня как говорит, так оно всегда и получается. Она у меня прямо будущее видит все, - Влад улыбнулся и Лена попыталась улыбнуться, - и если она говорит, что у вас все будет хорошо, значит так оно и будет. Ее нужно слушать.
   - Вот, все время плачет и плачет, - грустно произнес барон, показывая взглядом на Лену, - и что я ей только не говорил, все бесполезно. И я говорю, что Антон победит, один бой всего остался, а она не верит. Антону нужно, чтобы ты была свежая и отдохнувшая, полная сил, веселая.
   - Да, да, я знаю, дядя Леопольд, - всхлипывая, произнесла Лена, - извините, не выдержала.
   - Ничего, ничего, Леночка, - сказала Света, - если бы там Влад сражался на арене, я бы рыдала целыми днями и ночами навзрыд. Я тебя прекрасно понимаю. Только вот Влад не умеет так драться, как Антон. А Антон умеет и поэтому он победит.
   Лена успокоилась и стала вытирать глаза кончиком платка.
   - Понимаешь, Лена, - Влад подался вперед и внимательно посмотрел на сидящую перед ним девушку, - Антон проделал очень долгий и очень тяжелый путь. И проделал он его не для того, чтобы спасовать, сдаться или сломаться в самый последний момент. Ему остался всего один шаг на пути к свободе.
   В этот момент принесли заказанные бароном блюда. Барон разлил по бокалам вино и все четверо выпили за победу Антона. Влад со Светой лениво ковырялись в своих морских салатах, а барон и Лена принялись поглощать только что принесенную еду.
   - В начале турнира было четыре тысячи двести бойцов, - Влад продолжил свои объяснения Лене, - представляешь, Лена, четыре тысячи двести гладиаторов! Это не шутка! Четыре тысячи двести злейших, опаснейших и сильных мужчин, каждый из которых мечтал о свободе. А теперь осталось всего двое из четырех тысяч двести. Всего двое, и один из них - Антон.
   - Да, но его противник тоже дошел до финала, - заметила Лена, - он тоже силен и опасен и он тоже хочет выйти на свободу.
   - Вот, пожалуйста, - усмехнулся барон, - на экран не смотрит, а все знает. И о противнике Антона все знает.
   - Да об этом все и везде говорят, - Лена обвела в воздухе рукой полукруг, - на каждом углу на улице здесь стоят экраны, которые только и рассказывают, что о гладиаторских играх и о финале. И не захочешь знать, и то узнаешь при таком оповещении.
   - Это ни о чем не говорит, - убежденно произнес Влад, - я, Света и барон видели, как дерется противник Антона. Мы со Светой даже вчера комментировали полуфинальный бой противника Антона. И мы тебе заявляем со всей ответственностью, что Антон сильнее.
   - Нет, - замотала головой Лена, - это вы пытаетесь меня утешить. Спасибо вам большое за это, конечно, но из той информации, что я почерпнула о противнике Антона, я знаю, что он очень сильный и опасный гладиатор.
   - Она никому, даже мне не верит, - развел руками, в которых были вилка и нож, барон.
   - Лена, - произнесла Света, накрыв ладонь девушки своей ладонью, - нам нужно верить в победу Антона. Нам нужно надеяться на лучшее. Наши собственные мысли формируют будущее. Нам просто нельзя отчаиваться и принимать внуть себя негатив.
   - Вот и я ей всегда это говорю, - пожал плечами барон, - а она не слушает. Сомневается, думает о плохом. Разве так мы сможем помочь Антону?
   - Извините, друзья, - Лена обвела Свету, Влада и барона взглядом, - конечно же, вы правы. Нужно думать только о хорошем. Я постараюсь думать теперь только о хорошем. Но после того, что случилось, мне было так тяжело..., - Лена снова всхлипнула. Казалось, что она снова вот-вот заплачет.
   - Лена, ну перестань пожалуйста! - мягко проговорил барон, - ты же в кругу друзей Антона. Мы все ждем его победы. Ведь все хорошо, не нужно плакать!
   Света встала со своего места, обошла стол, обняла Лену за плечи и что-то зашептала ей на ухо. Вскоре Лена уже улыбалась.
   Поужинав в ресторане, все четверо отправились в ночной цирк и посмотрели там представление. После цирка все оправились в еще один ресторан с ночной программой и сидели в нем почти до самого утра. Под утро четверо друзей пошли в один из диско-клубов и Света, проявив упорство, вытащила Лену из-за стола потанцевать. К ним присоединился Влад и вскоре Лену уже невозможно было усадить за стол. Она вошла во вкус и отдалась всей душой танцам. Давно ей не было так легко и весело. Барон с удовлетворением наблюдал из-за стола за Леной. Такая Лена ему больше нравилась. Она была больше похожа на веселую и жизнерадостную девушку, от которой навсегда потерял голову Антон. Утром четверо друзей, уставшие, но довольные прекрасно проведенным временем, разошлись по своим гостиницам и улеглись спать.
  
   На следующий после боя с Элдродом день Антон проснулся очень поздно. Он вернулся в свой блок уже заполночь и, скупавшись, сразу же лег спать. После боя доктор осмотрел Антона и нанес несколько швов на рану на плече. Ранение было не опасным и Антон отказался от госпитализации. Проснувшись одиннадцатого января уже в четвертом часу дня Антон почувствовал боль в костях правой кисти. Это правым кулаком Антон во вчерашнем бою бил Элдрода в лицо и задел по пластинам шлема. Двигать кистью и всеми пальцами Антон мог, хотя кисть и распухла. Также саднила рана на правом плече, но Антон чувствовал себя бодрым и полным сил. С этими повреждениями вполне можно было тренироваться дальше.
   Вчера, после боя с американцем Антон чувствовал себя настолько уставшим, что мечтал лечь побыстрее в кровать и не вставать с нее, как минимум, неделю. Но уже вечером следующего дня Антон приступил к тренировкам и тренировался довольно интенсивно. Теперь перед ним лежала лишь финишная прямая и состояние духа у Антона было приподнятое. Теперь ему нужно было лишь узнать, с кем ему предстоит встретиться в финальном бою, с Герштейном, или с де Шаттруа. Но с кем бы ни свела его судьба, Антон намеревался подойти к этому бою в самой лучшей своей физической форме. Антон знал, что этот бой станет последним боем в его жизни. В тюрьму Антон не собирался возвращаться, поэтому проигрыш для него был равнозначен смерти и умереть достойнее было от меча противника, чем от своей собственной руки. Если же Антон победит, то больше никогда Антон не собирался участвовать ни в одном турнире. Он уже был сыт по горло той кровью своих противников, которую он пролил, и своей кровью, которую противники пролили из него.
   Этот бой станет кульминацией всего, всех сил духа и всех сил тела. Антон собирался выложиться полностью и показать все, на что он способен. Тысячи препятствий были уже позади, позади был страшный год, большую часть из которого Антон провел в душевных муках, сидя в разных тюрьмах. Позади было следствие, суд и страшное решение суда. Позади было ожидание расправы со стороны Сейшельского. Позади были мрачный быт уголовников и угрюмые лица смертников. Позади был отбор для участия в гладиаторских играх. Позади был перелет в Таиланд. И все это время Антона не покидало ощущение безнадежности, бессмысленности всего происходящего. Он знал, что тысячи людей будут принимать участие в играх и каждый из них хочет стать свободным. И Антон знал, что он уже несколько лет серьезно не тренировался, поэтому уверенности в собственных силах у него не было. Лишь несколько дней потренировавшись с семьдесят второй командой Антон почувствовал маленькую толику уверенности в своих силах. Потом, когда он одолел на тренировке двоих инструкторов, он понял, что барон очень хорошо над ним поработал и что у Антона на уровне инстинктов остались основные приемы владения мечом. Постепенно он не только смог восстановить свою прежнюю форму, но и, как ему казалось, стал еще сильнее. По крайней мере в физическом плане это было бесспорно. Антон никогда не находился в лучшей физической форме, чем сейчас. Он бегал на беговом тренажере многокилометровые кроссы и почти не уставал. Он делал различные упражнения со штангой и на многих силовых тренажерах. Он чувствовал каждый свой мускул, наполненный энергией и ему приятно было ощущать себя некой сжавшейся пружиной, которая в любую секунду готова расжаться и сокрушить все преграды на своем пути.
   По мере того, как Антон побеждал в боях, он чувствовал все больше и больше уверенности в своих силах. И чем дальше он продвигался по ходу турнира, тем все сильнее и сильнее в нем крепла надежда на победу и свое освобождение. А теперь, после полуфинального боя, Антон уже отчетливо видел свет в конце тоннеля. Многое прояснилось, исчезло чувство безнадежности и безъисходности. Антон не был пророком и не мог знать, победит он, или нет. Он не был уверен в своей победе, он был лишь уверен в том, что отдаст все свои силы и все свое мастерство, чтобы победить в бою. Убеждать себя, что он сильнее Герштейна или де Шаттруа было бы ошибкой. Это значило бы успокоиться и перестать тренироваться с полной отдачей. А этого делать было ни в коем случае нельзя. Антон прекрасно знал, что в бою примерно равных по силам и мастерству соперников исход боя зачастую определяет случай. Неверный шаг, неверный уклон, неверная позиция при отбитии атаки, секундное отвлечение внимания - все это могло стоить жизни каждому из ошибшихся бойцов. Человек оставался всего лишь человеком, а не запрограммированным роботом, поэтому человеческий фактор даже во второй половине двадцать первого века, когда техника, созданная руками человека, поражала любое воображение, не был отменен.
   В среду, двенадцатого января, в блок к Антону зашел Поль и сказал, что в полуфинальном бою, который состоялся накануне вечером, победил Пьер Шаттрель. Антон попросил в общих чертах рассказать о поединке и Поль сообщил Антону обо всех интересных моментах боя, добавив в конце, что Пьер Шаттрель убил Эрнста Гермштата.
   Де Шаттруа был в своем амплуа: он никогда не отличался жалостью к противникам, а Герштейн был его самым главным и опасным соперником. Вчера их многолетнее противостояние закончилось и закончилось оно так трагически для Герштейна. А ведь он не был преступником и шел драться на игры не за свободу. И теперь у него не осталось ничего, ни свободы, ни жизни.
   Антону было жаль Герштейна. Герштейн был рыцарем до мозга костей и на турнирах его тоже всегда отличало рыцарское поведение, благородное отношение к противнику. Герштейн никогда не стремился уничтожить противника на арене, убить его или причинить ему какие-либо тяжелые физические увечья. Эрнест Герштейн, как и Пьер де Шаттруа любил сам процесс поединка, но в отличие от де Шаттруа ему не требовалось для своего удовлетворения убивать или уродовать соперника. Пьер был жестоким и хладнокровным убийцей, а Герштейн был истинным джентльменом, как в бою, так и в жизни. Пьеру было мало видеть перед собой лежащего безоружного противника, ему нужно было еще и насытиться его страданиями, омыть его кровью свой меч и свои руки. Герштейну ничего этого не требовалось и всегда, когда соперник капитулировал, Герштейн с уважением принимал капитуляцию.
   Где-то в середине турнира, когда Антон уже почувствовал уверенность в своих силах, у него постоянно в голове крутилась навязчивая мысль, что он обязательно встретится на арене с де Шаттруа. И эта мысль была пророческой. В финале ему будет противостоять один из самых лучших мастеров меча в мире, рыцарь ордена госпитальеров, жестокий и хладнокровный убийца. Позади были десятки непреодолимых препятствий на пути к свободе, долгие месяцы безъисходного томительного ожидания и кровавых боев, а впереди оставался только один бой, но бой с самым опасным противником. Антон прокручивал в памяти все свои бои, вызывал образы своих товарищей по команде, своих противников на арене. Перед его внутренним взором мелькали десятки лиц, за каждым из которых стоял человек со своими печалями и радостями, мыслями и мечтами. Но все они остались позади. Сейчас из тысяч бойцов к бою между собой готовятся лишь двое гладиаторов и каждый из них мечтает победить. Одному победа нужна для удовлетворения собственных амбиций, для того, чтобы иметь право называть себя лучшим из лучших, а другому победа нужна для того, чтобы выйти на свободу, обнять свою мать и положить голову на колени своей жены.
   Ничего не изменилось в тренировках Антона, после того, как он узнал, что в финале ему будет противостоять де Шаттруа. Антон каждый день по-прежнему четко выполнял те действия, которые сам себе предписал к выполнению. Весь день у него был расписан по минутам и он не позволял себе никаких поблажек. Он понимал, что четкое соблюдение графика - немаловажная составляющая его побед. Неизвестно чем бы обернулось дело, если бы Антон не смог превратить себя на время турнира в машину, повинующуюся только своей программе. Благодаря своему мастерству, помноженному на трудолюбие он и добился таких впечатляющих результатов. И если раньше ему труднее давалось это четкое следование графику, то сейчас, когда уже был виден свет в конце тоннеля, когда до финала оставались считанные дни, Антон с легкостью выполнял все требования распорядка. В тренировках он постоянно развивал прежде всего выносливость и физическую силу. Антон понимал, что мастерство владения мечом у Пьера может оказаться лучше его собственного и тогда он сможет противопоставить ему свою силу и выносливость. Теперь Антон считал не дни, а часы до боя и их оставалось совсем немного.
  
   Глава З
  
   Весь день, тринадцатого января барон и Лена спали, после бурно проведенной ночи и лишь под вечер барон пришел в номер к Лене. Около девяти вечера они вышли на прогулку по городу, поужинали в одном небольшом японском ресторанчике и вернулись в номер к Елене. Там они просмотрели несколько фильмов оскароносного режиссера Джона Дилана и барон ушел к себе в номер спать.
   Рано утром, четырнадцатого января, барон Фабиус и Елена отправились из Гуан-Куая к океану. Барон решил, что в Гуан-Куае, где на каждом шагу на улицах развешаны экраны, на которых только и показывают гладиаторские бои, Лене не удастся отвлечься и избавиться от своего скверного настроения. Ее нужно было увезти из Гуан-Куая и привезти в такое место, где бы ничто не напоминало о гладиаторских играх и в то же время, можно было отдохнуть и хорошо провести время. И барон придумал великолепное решение: отвезти Лену на один из маленьких прибрежных островов.
   Уже вечером четырнадцатого января барон и Елена сидели в своем бунгало на берегу океана и наслаждались закатом. Настроение у Лены было хорошее. Морщины на ее лбу разгладились и лицо ее, как будто, просветлело. Она хоть и сидела тихо, погруженная в себя, но в ее взгляде не было угрюмой сосредоточенности и погруженности в себя, а было что-то детское, мечтательно-наивное. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она смотрела на красный диск заходящего солнца. Потом она захотела искупаться и барон наблюдал за тем, как она легкой походкой прогуливается по пляжу и забегает в волны.
   Три дня прошли, словно один час. Барон и Лена целыми днями гуляли по острову, купались в океане, загорали на пляже, плавали под водой в аквалангах. Вечерами они сидели на веранде своего бунгало и наслаждались закатами. Погода была замечательная и Лена воспрянула духом. В разговорах в эти дни они старались не касаться темы гладиаторских боев и всего, что с ними связано. Лена, по совету барона, только отдыхала, старалась думать только о приятном и радостном.
   Шестнадцатого января, вечером, в последний день своего пребывания на острове, барон и Лена сидели на пляже, неподалеку от своего бунгало и смотрели на заходящее солнце.
   - Вот, завтра все закончится и вы с Антоном сможете сюда приехать или поедете куда-нибудь в другое место, - произнес барон, глядя на задумчивую Лену. Лена посмотрела на барона со скорбным выражением лица и хотела что-то высказать свои сомнения, но потом улыбнулась и произнесла:
   - Да, я думаю сможем. Может приедем сюда, здесь так красиво, нужно, чтобы Антон это увидел. Может поедем еще куда-нибудь. Какая разница, главное, что он будет рядом.
   - Да, это точно, главное, что он будет рядом. А ты еще не думала, где ты хотела бы жить с Антоном?
   - Нет, не думала, - серьезно произнесла девушка, - лучше, когда Антон выйдет и мы с ним вместе подумаем.
   Лена снова стала смотреть на заходящее солнце и лицо ее снова разгладилось. Барон больше не стал докучать девушке своими разговорами. Он встал с песка, отряхнул сзади свои шорты и направился к бунгало. Лена посмотрела ему вслед и перевела взгляд на красный диск солнца, погружающийся в океан. Завтра весь этот кошмар, который длился больше года, закончится. Завтра все разрешится. Если Антона не станет, или он вернется в тюрьму, то Елена умрет. Если он выйдет на свободу, то... То, Лена не хотела даже думать о том, что будет тогда. Вероятно, тогда она тоже умрет, но умрет от счастья. Ее сердце просто не выдержит таких сильных эмоций. Улыбка озарила ее лицо и она бросила камешек в набегающую волну. Завтра наступит день, который решит все и в любом случае она станет свободна от своих скорбей. Только в одном случае ее освободит смерть, а в другом - счастье.
  
   Шестнадцатого января, вечером, Света и Влад гуляли по ярко освещенным огнями различных увеселительных заведений и гостиниц улицам Гуан-Куая. На улицах было много народу. Люди куда-то шли, чего-то искали, фотографировали, веселились.
   - Что-то барона и Лены давно не видно, - сказал Влад.
   Света держала его под руку и они не спеша шли мимо суетящихся вокруг людей.
   - Мне кажется, их нет в городе, - заметила Света, - иначе они бы давно к нам пришли.
   - Может и нет. Может, уехали куда до завтра. Барон ведь не хотел, чтобы Лена постоянно обращала внимание на это, - Влад указал рукой на огромный экран, висящий впереди по улице на трех столбах. На экране шла передача какой-то телекомпании о гладиаторских боях. Какой-то мужчина, вероятно, эксперт, сравнивал гладиаторов между собой.
   - Да, действительно, в этом месте не освободишься никак от дурного настроения, - задумчиво произнесла Света.
   - Светка, а что это ты такая невеселая сегодня? Ты ничего не забыла? Ведь это наш предпоследний день. Завтра последний официальный день нашей работы, - улыбаясь, сказал Влад, - все, завтра оттарабаним и гуд-бай, Америка, привет, Россия! Завтра отработаем, и мы уже вольные птицы! Люди, с почти мировым именем! Звезды! Но, главное, мы свободные и мы вместе! Мы же так хотели этого и мы это сделали! Мы прошли весь путь, представляешь, весь! - Влад высвободил свою руку из руки Светы, обныл Свету за плечи и слегка покачал из стороны в сторону. Света улыбнулась.
   - И это все? - удивленно спросил Влад. - И это все на что ты способна? Эта вымученная улыбка? Да ты должна сейчас прыгать выше головы от радости! Кричать, визжать от восторга! А ты только кончиками губ пошевелила. Что с тобой?
   - Влад, нам еще завтра работать, - помрачнев, сказала Света.
   - Ну да, работать, последний день. И что с того? Отработаем, как пить дать.
   - Понимаешь, Влад, завтра финал!
   - Вот и я говорю, финал. Последний день нашей работы.
   - В финале сражается Антон. Знаешь, Влад, мне кажется, если Антон проиграет, я не смогу даже обрадоваться завтрашнему окончанию нашей командировки. Я не смогу быть счастливой.
   - Да, завтра сражается Антон, - вмиг помрачнев, произнес Влад. - и я помню об этом. Но лично я мыслю в позитивном направлении, как ты все время меня учишь. А сама что же?
   - Да как-то неспокойно на душе.
   - Вечно все у вас, у женщин, не так, как у людей! - шутливо пробурчал Влад, - ну почему вы всегда все склонны драматизировать? Ведь ты же сама три дня назад что говорила Лене? Что мы нашими мыслями формируем наше и чужое будущее. А теперь сама что же? Лично я не сомневаюсь, что Антон победит, потому я так и весел. Я позитивно мыслю и формирую позитивное будущее для себя и Антона. А ты мне не хочешь в этом помочь?
   - Да, Владик, я как-то ушла от своей теории в сторону. Вот, послушалась внутренних ощущений.
   - Нужно не слушать внутренних ощущений, а формировать свое пространство по своему желанию. Разве не ты мне всегда это говоришь?
   - Ты прав, Влад, но отчего так неспокойно, что даже нет сил мыслить в позитивном направлении. Может это предчувствие какое-то? Чего-то нехорошего?
   - Брось говорить ерунду, - отрезал Влад. - Нет у людей никаких предчувствий и быть не может. Будущего еще нет! Это все самовнушение! Навязчивые идеи! Отчего-то у тебя эти идеи появились. Может, ты слишком серьезно восприняла чьи-то слова, может, ты чувствовала себя плохо и услышала какой-то разговор о том, что Шаттрель сильнее Маслова, а потом эта спираль закрутилась, набирая все новые и новые обороты. Будущего нет и не может быть никаких предчувствий! Формирование будущего своими мыслями - наука очень сложная. Потому у человека мало что и получается, потому, что он слишком слаб и подвержен малейшим внушениям. Он отвлекается на всякую мелочь, на всякую ерунду и от этого теряет энергию, так нужную для формирования необходимого ему будущего. Любая мелочь способна отвлечь человека и все, и он потерял концентрацию. Все, энергия рассеялась. Теперь нужно вновь накапливать энергию и начинать весь процесс заново.
   - Влад, сейчас, реально, противник у Антона очень сильный. И это меня беспокоит.
   - Вот очередное доказательство, что ты каким-то образом подверглась внушению. А когда у Антона был слабый противник? Может напомнишь, а то я что-то запамятовал? Может Элдрод был слабым? Или Бенойль? Перед боем с Элдродом только и разговоров было, что о силе американца и о том, каким образом он порвет Антона! И что теперь? Где сейчас этот американец?
   - Да, но это финал. И в него выходят лучшие.
   - Вот именно, лучшие и Антон - один из них. Он победит, по другому и быть не может.
   - Хотелось бы мне верить в это...
   - Света, многие, слишком многие переживают за Антона всей душой и поэтому он победит.
   - А за Шаттеля что, никто не переживает? У него ведь тоже есть и родные и друзья, которые желают ему победы.
   - Шаттрель - преступник. Он - хладнокровный убийца. Ты видела, как он расправился с Гермштатом? Хотя тот его в начале пощадил. Наш Антон - не преступник. Он отличный парень. Справедливость и все силы добра на его стороне.
   - Так ли уж справедлив наш мир, каким ты его хочешь изобразить? - скептически заметила Света, - и я боюсь, как бы то, что случилось с Гермштатом, не случилось с Антоном.
   - С Антоном такого не произойдет, - твердо сказал Влад, - он не хлюпик какой-то и свое дело знает. Своей беспричинной жалостью ты его унижаешь. Он - воин и он сделает завтра свое дело. Все мы будем счастливы.
   - Владик, ты меня убедил, - Света поцеловала Влад в щеку и он улыбнулся, - убежденный оптимизм - сильное явление, что и говорить. Только на оптимистах весь этот наш мир пока и держится, - Света улыбнулась, - пойдем в номер, что-то я устала уже. Завтра у нас тяжелый день. Нам понадобятся напрячь все наши силы - и физические и духовные.
   - Пойдем, Светка, - Влад взял ладонь девушки в свою ладонь и потащил Свету сквозь толпу за собой.
  
   В воскресенье вечером, перед сном, Антон читал в своей комнате книгу, когда лязгнули задвижки электронного замка и послышались шаги по меньшей двух пар ног по спортивному залу. Антон присел на своей кровати и услышал, как чей-то голос произнес по английски какую-то фразу. Через несколько секунд в проеме дверей показались Виктор Ольшанский и одна из его двух пассий-близняшек, Мария. Гости пришли в том же составе, в котором приходили и в прошлый раз, недоставало только Поля. Вероятно, Ольшанский попросил его остаться в спортивном зале. Антон даже не удивился, он уже стал привыкать к подобным сюрпризам Ольшанского. Ольшанский подошел к нему и протянул руку для приветствия. Антон поднялся навстречу Виктору и пожал его ладонь. Мария, сказавши краткое: "Привет!", уселась на предложенный Антоном стул. На этот раз Антон был более любезен с гостями, у него было хорошее настроение, несмотря на то, что завтра его ждала арена смерти и его грозный противник. А, может быть, как раз именно потому, что завтра все и должно было разрешиться.
   - Ты сегодня в добром расположении духа, Антон, - заметил Ольшанский, после того, как он с Антоном уселись на кровать.
   - А чего горевать-то? - пожал плечами Антон. - Поводов лить слезы пока нет.
   - Завтра у тебя бой.
   - Вот именно, финальный бой. Завтра все и закончится. Тут либо пан, либо пропал, третьего не дано. Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
   - Что ж, Антон, я рад, что ты в прекрасном настроении. Значит к бою ты готов? - спросил Ольшанский.
   - Да, в общем-то, да, готов. А сколько ж можно тянуть?
   - Ну и правильно. Вот, Мария, - Ольшанский указал ладонью на обворожительную блондинку, одетую в джинсы и майку, - все порывалась сопроводить меня к тебе. Признаюсь тебе честно, Мария ставила в прошлом бою на Элдрода и проиграла. Я и Диана всю дорогу ставим только на тебя, а вот она чего-то там наслушалась, каких-то сказок и решила, что ставить на тебя - это тупой, понимаешь ли, патриотизм и все проанализировав, она выбрала в герои Элдрода. Я ее предупреждал перед боем, что русская сила никакому анализу не поддается, а она стояла на своем, все слушала каких-то там суперэкспертов. И эти суперэксперты по одной им ведомой причине напророчили победу американцу. И Мария сплясала под их дудку.
   - Витя, ну хватит, - недовольно махнула рукой Мария, - вы меня с сестрой уже заели. Еще здесь будешь меня выводить из себя! Не позорь меня перед людьми. Мне и так стыдно перед Антоном не знаю как. Извини, Антон, какое-то помутнение нашло и я допустила ошибку.
   - Вот, молодец, сразу нужно было извиниться, - весело протянул Ольшанский.
   - Да не нужно никаких извинений, - развел руками Антон, - каждый человек выбирает то, что он считает нужным выбрать. И американец мог меня победить, но видно не его день был тогда. Несчастливая звезда для него выглянула.
   - Не скажи, Антон, - закачал указательным пальцем, как маятником, Ольшанский, - ты его здорово лупил, и, мне кажется, при любых звездах ты бы ему задал жару.
   Антон пожал плечами, словно бы говоря:"Не знаю."
   - Нет, - продолжал Ольшанский, видя, что Антон молчит, - ну шоу ты устроил в том бою, просто супер! Мария ведь когда увидела, что ты побеждаешь Америку, она так стала кричать и топать ногами, что полстадиона на уши поставила! Вопила, что есть сил: "Давай Антон, бей его!" Это ведь самый популярный бой этих игр, ты знаешь об этом? Нет? Так вот знай. Твой бой с американцем - самый популярный бой этих игр! Его просмотрело более двух с половиной миллиардов человек во всем мире, представляешь? Конечно, ты сейчас здесь сидишь и мало что можешь себе представить, какой ты сейчас популярный.
   - Мне не нужна эта популярность, - отрезал Антон, - я хочу просто выйти на свободу!
   - А что будешь делать потом, не задумывался об этом?
   - Рано пока еще думать об этом. Вот, после завтрашнего боя, если все будет нормально, и подумаю.
   - Да, ты прав, пока еще рано об этом думать, - согласился Ольшанский. - Что думаешь о своем противнике? Сможешь его одолеть?
   - Не знаю. Приложу максимум усилий. Он очень опасен. Он самый сильный боец и этого турнира и почти всего мира. Я уже с ним сражался в Греции, он тогда ранил меня.
   - Да, я знаю, барон мне об этом рассказывал.
   - Пьер - граф, рыцарь ордена, они с мечами рождаются. Бой будет очень трудным. Но я не для того проделал такой долгий путь, чтобы сойти с дистанции на последних метрах. Я приложу все свои силы и все свое мастерство, чтобы победить, а там уж как судьба рассудит. Барон сейчас в этом городе?
   - Да, и не только он. Твоя жена тоже с ним здесь.
   - Лена здесь? - от волнения Антон вскочил с кровати, отошел к дальней стене и оперся о нее руками.
   - Да, она здесь, - спокойно ответил Ольшанский, - тебе не придется далеко ехать, чтобы увидеть ее. Если все будет нормально, после боя ты ее увидишь хоть сразу. Любые желания победителя будут исполнены. Хотя теперь вот, Мария, нисколько не сомневается в твоей победе, а я вот что-то опасаюсь за тебя. Ты не видел, как де Шаттруа расправился с Герштейном! Он обыкновенный убийца, а никакой не рыцарь.
   - Да, жестокости ему не занимать, - согласился Антон, - но ваши опасения напрасны. Если завтра выглянет моя счастливая звезда, я его одолею.
   - Барон просил меня разрешить ему встретиться с тобой, но я, к сожалению, не мог дать такого разрешения. Все должны быть в равных условиях, и я не могу позволить себе сделать какие-то поблажки даже моим соотечественникам, даже тем людям, которым я симпатизирую и которых уважаю. К моему великому сожалению! Тогда барон просил меня передать тебе эти его слова. Он сказал так: "Горячее сердце сильнее холодного!" Вот все, что он сказал. Знаешь, что значат эти слова?
   - Нет, не знаю, - неуверенно произнес Антон, - пока не знаю. Нужно думать.
   - Что ж, думай, хотя времени у тебя осталось совсем немного. Тебе еще нужно успеть хорошенько выспаться перед боем. Завтра, в десять часов вечера ты должен быть в максимальной своей физической форме. Ты будешь сражаться в доспехах черного цвета. Я знаю, ты чаще всего выступал и побеждал в доспехах серого цвета, но так решил жребий и придется тебе одеть черные доспехи.
   - По большому счету, для меня это не имеет никакого значения. Все это глупые суеверия.
   - Я тоже так думаю.Ладно, не будем тебе больше мешать отдыхать. Пойдем, Мария? - обратился Ольшанский к блондинке.
   - Ты иди, Вить, а я скажу пару слов Антону, - сказала Мария.
   - Ну так говори сейчас, - требовательно произнес Ольшанский.
   - Нет, пусть то, что я скажу, будет нашим с Антоном маленьким секретом.
   Ольшанский ухмыльнулся и протянул Антону ладонь для прощания. Антон пожал ладонь Виктора.
   - Итак, Антон, до боя мы с тобой не увидимся. Теперь ты увидишь меня на моем троне. А встретимся мы с тобой уже в нашем светлом будущем. Буду болеть за тебя и все, кто в моей ложе, тоже будут болеть только за тебя. Других никого туду не пущу! Удачи тебе! - произнес Ольшанский, развернулся и направился к выходу. Проходя мимо Марии он нежно потрепал ее за щеку и сказал:
   - Поль останется здесь. Он проводит тебя потом. Не задерживайся.
   - Хорошо, - сказала Мария и Ольшанский вышел из комнаты.
   Антон стоял опершись спиной о дальнюю стену комнаты. Мария пересела поближе к нему на диван. Антон внимательно наблюдал за ее действиями.
   - Не бойся, солдат, на этот раз не искушать тебя я пришла. Тебе остался всего лишь один шаг до свободы и незачем мне сбивать тебя с твоего ритма. Я хочу извиниться за тогдашнее мое поведение.
   - Да не стоит извиняться, все нормально. Я не в обиде на тебя.
   - Знаешь, в прошлый раз я смотрела на тебя как на смертника, потому и пришла вся эта дурь в голову. Как-то возбуждало все это, что мужик последний день живет. А сейчас я на тебя смотрю, как не знаю на кого. Мне хочется оторвать от тебя клок одежды на память. Я до сих пор смотрю на тебя и поверить не могу, что ты одолел этого здоровенного зверя! Как ты это сумел сделать?
   - Не знаю, - Антон пожал плечами, а потом показал Марии раскрытые ладони и сказал: - вот этими вот руками.
   Мария с восхищением смотрела на Антона и на его руки.
   - Ты отличный боец. Мне всегда нравились люди, которые так здорово дерутся. Ты, наверное, действительно любишь свою жену.
   - Люблю, - Антон кивнул, - сильно люблю!
   - Ладно, солдат, пойду я, тебе отдыхать нужно. Завтра буду смотреть на тебя и ты посмотри на меня. Я буду сидеть справа от Вити, слева будет сидеть моя сестра, Диана. Когда посмотришь на меня, я помашу тебе рукой.
   - Завтра мне будет не до разглядывания трибун. Не увеселительная прогулка меня ожидает на арене.
   - Ты одолеешь этого француза, я в это верю. После того, как ты под орех разделал этого американца, я стала твоей поклонницей, - Антон поморщился при этих словах Марии.
   Мария встала, подошла к Антону, обняла его лицо своими ладонями и поцеловала его в щеку.
   - Удачи тебе, Антон, буду болеть за тебя! - произнесла Мария, пятясь задом к выходу из комнаты. Через минуту лязгнули задвижки электронного замка и Антон остался в своем блоке один.
  
   Шестнадцатого января, около десяти часов вечера, Илья Сейшельский сидел со своими замами, Петром Зинчуком и Игорем Кравцом в одной из комнат своего особняка, расположенного на Рублевском шоссе и обсуждал с ними различные деловые вопросы. Постепенно обсуждение деловых вопросов перешло в разговор на любую тему. В соседней комнате дожидались своих боссов телохранители Зинчука и Кравца.
   Пространство комнаты, где сидели боссы, освещал горящий камин и включенная телевизионная панель, висящая в центре стены, противоположной от камина. На огромном кожаном диване, сделанном в форме буквы "Г" сидели Сейшельский, Зинчук и Кравец и смотрели на телевизионную панель. Сейшельский нажимал кнопки пульта панели, пытаясь найти какую-нибудь интересующую его программу или передачу. Однако, к его великому неудовольствию, на многих каналах шли передачи, посвященные гладиаторским играм. Эти передачи вызывали у Сейшельского точно такую же реакцию, какую вызывает у быка красная тряпка. Он был вне себя от гнева.
   - И здесь этот Маслов! - воскликнул Сейшельский, после того, как в очередной раз переключил канал и нарвался на передачу о гладиаторах, - сколько же можно? Что, кроме гладиаторских боев в мире люди больше ничем не интересуются? - Сейшельский задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь, однако Зинчук на него ответил:
   - Интересуются.
   - Чем еще? - спросил Сейшельский.
   - Курсом юаня, - пошутил Зинчук.
   Сейшельский бросил на него неодобрительный взгляд и снова стал нажимать кнопки пульта.
   - И на этом канале Маслов! - вскричал Сейшельский, - нет, ну это уже становится просто невыносимо. Маслов теперь стал популярнее всех земных богов вместе взятых.
   - Что ты хочешь, Илья, ведь завтра финал, - развел руками Кравец.
   - Какой к черту финал! - взорвался Сейшельский и, чуть успокоившись, произнес: - я бы на твоем месте вообще молчал, Игорек! Проворонил жену этого "Спартака", и теперь он стал национальным героем! Скоро ему президент вручит орден "За заслуги перед отечеством". Проклятье на мою голову! Мог же его четвертовать еще там, в Иркутске! Так нет же, все растягивал удовольствие. А теперь о нем говорят на всех языках планеты, особенно после боя с этим тупорылым троллем из Америки. Не понимаю, как можно смотреть эти бои?
   - Илья, это реально интересно, - сказал Зинчук.
   - Что? Что ты сказал, Петя? Может повторишь? - Сейшельский оттопырил ухо ладонью.
   - Я говорю, Илья, что это реально интересно. Это зрелище для настоящих мужиков. Я с удовольствием посмотрел полуфинальные бои и все они мне понравились.
   - Да иди ты знаешь куда! - разозлился Сейшельский и пыхтя от злости хотел еще что-то добавить, но Зинчук опередил его:
   - Илья, зря ты так реагируешь. Ты зациклился на этом Маслове, на своей ненависти к нему. Отстранись от этого, сядь спокойно и посмотри хоть один бой. Настоящему мужику это не может не понравиться. Хотя сейчас всего один бой и остался. Финальный, завтрашний.
   Сейшельский надул щеки и яростно посмотрел на Зинчука, но ничего ему не сказал.
   - Вот, Илья, хочешь обижайся, хочешь нет, - продолжал Зинчук, - а я считаю этого Маслова настоящим мужиком! Я видел его бой с американцем и скажу тебе, это было отличное зрелище. Я болел за Маслова. А что мне прикажешь, болеть за американца? Нет уж. И Маслов дрался просто классно. Завтра я тоже буду болеть за него.
   - Петя, а ты однако, нахал, - качая головой, произнес тихо Сейшельский, - в моем доме говорить такие вещи! Да это кощунство.
   - Илья, ты сам себе напридумывал это кощунство.
   - Ты весь бой с американцем смотрел? - спросил у Зинчука Кравец.
   - Конечно весь. Я как сел, так и не смог оторваться от экрана. Не заметил, как и время прлетело.
   - А здорово он его тогда шлемом. Классно.
   Зинчук и Кравец стали обсуждать друг с другом подробности боя Маслова с Элдродом, не обращая никакого внимания на Сейшельского. Сейшельский смотрел на своих помощников, открыв рот и выпучив глаза, в полнейшем шоке от их беспардонного поведения. Гнев нарастал в нем с каждой секундой и, наконец, больше не в силах себя сдерживать, он вскочил с дивана, затопал ногами и заорал, как бешеный, указывая пальцем на дверь:
   - Вон!!! Предатели!!! Идите к черту из моего дома!!! Убирайтесь!!! Проваливайте!!!
   Зинчук и Кравец поднялись с дивана и испуганно уставились на Сейшельского.
   - Что уставились!!! Идите к черту, говорю вам!!! - продолжал орать Сейшельский, - не хочу вас больше видеть!!! Убирайтесь с глаз моих! Предатели! Иуды! Оборотни! Змеюки подлые!!
   Зинчук и Кравец пошли к двери, испуганно оглядываясь на рычащего от злости Сейшельского. Сейшельскому показалось, что Зинчук с Кравцом слишком медленно выходят из комнаты и он бросился к ним бегом. Зинчук уже вышел из комнаты, а Кравца настиг в дверном проеме Сейшельский, с силой вытолкнул его в спину в соседнюю комнату, после чего так захлопнул дверь, что висящая рядом с дверью на стене картина упала на пол.
   - Предатели!!! - продолжал бушевать Сейшельский, даже оставшись в одиночестве, - подлые иуды! Какую наглость нужно иметь?! Я сижу рядом, а они на меня даже внимания не обращают, продолжают свои разглагольствования об этих проклятых играх! Это же каких змеюк я на груди пригрел! - Сейшельский ходил по комнате туда-сюда, от двери к окну и обратно, - Это в моем-то доме! Разговаривать об этом проклятом Маслове! Этот Ольшанский, будь он проклят, породил чудовищного монстра! И теперь этот монстр правит миром! Все из ума выжили, все рехнулись! Даже эти! - Сейшельский махнул рукой на дверь.
   Когда его праведный гнев немного поутих, он подошел к шкафу, открыл дверцу мини-бара, достал оттуда начатую бутылку коньяка, налил себе полстакана, выпил и закусил куском шоколадной плитки. На улице все стихло, больше не слышно было голосов людей и шума машин. Гости разъехались. Сейшельский еще десять минут походил по комнате, но уже мысленно, не произнося ничего вслух, ругал всех и вся, пока не успокоился и не подошел к бару, чтобы выпить еще коньяка. Выпив и закусив, Сейшельский прилег на диван и через пять минут уже спал, издавая оглушительный храп.
  
   Глава 4
  
  
   Рано утром, семнадцатого января, барон и Лена покинули прекрасный остров и в два часа дня уже были в Гуан-Куае. Они направились в гостиницу, в которой остановились Влад и Света и остальные сотрудники "НСТ". Барону хотелось встретиться с Владом и Светой до финального боя. Бой Антона Маслова с Пьером де Шаттруа должен был начаться в десять часов вечера по местному времени и Влад со Светой еще должны были находиться у себя в номерах. Так оно и оказалось. Влад и Света были в номере Влада и смотрели какую-то программу по телевизионной панели. Влад и Света обрадовались появлению барона и Елены и пригласили их войти.
   - Где вы пропадали? - спросил Влад у Лены и барона, когда все четверо обменялись приветствиями, - мы думали еще встретить вас в эти дни.
   - Мы с Леной немного попутешествовали и остановились на одном маленьком уютном острове, - ответил барон, когда они с Леной присели на единственную в номере кровать, - мы подумали, что будет лучше побыть немного вдали от цивилизации в эти дни.
   - Это совершенно правильное решение, - сказал, улыбаясь, Влад, - если бы не наша работа, мы бы со Светой с удовольствием махнули бы тоже на какой-нибудь островок или в джунгли. Света, кстати, так и предполагала, что вас нет в городе, что вы куда-то уехали. Ну и правильно сделали! Здесь все эти дни у всех только одно в голове и на языке: игры, игры, бой, финал! Оно и неудивительно, конечно. Все-таки событие доселе невиданное и неслыханное. Первые игры и, наконец-таки, финал. Но Лене ни к чему все это видеть и слышать.
   - Да, ни к чему, - согласился барон, - все эти излишние обмусоливания и обсуждения не особенно приятны, когда речь идет о жизни близкого человека. Я вот зову, все-таки, Лену сходить на финал, на единственный бой всех этих игр, а она не соглашается. Мне кажется, присутствие Лены на трибунах как-то бы помогло Антону. Может быть, между людьми какая-то мысленная связь существует и он почувствует, что Лена рядом. Это увеличит его силы, его энергетику.
   - Я не выдержу и умру сразу, если увижу, что с Антоном случилось что-нибудь плохое, - печальным голосом сказала Лена, - хотя, - задумчиво добавила она, - если я узнаю об этом позже, я все равно умру.
   Света села на кровать рядом с Леной и взяла ладони Лены в свои руки.
   - Все будет хорошо, Лена, - сказала она, - Антон просто не может не победить. Он победит и уже завтра выйдет на свободу. Вы встретитесь. Все будет хорошо.
   - Спасибо, - Лена посмотрела в глаза Свете, а потом обвела взглядом всех присутствующих в комнате, - спасибо вам всем, - Лена говорила грустно, но плакать она не собиралась. Все-таки отдых на острове укрепил ее душу, - спасибо вам всем за все, что вы для меня... Для нас сделали и делаете.
   - Господин барон, - начал Влад, но барон перебил его:
   - Не называй меня так, Влад, прошу тебя. И ты, Света, тоже. Для вас я Леопольд, просто Леопольд.
   - Хорошо, - кивнул Влад, - принято. Так вот, Леопольд, вы меня извините, но, мне кажется, не стоит настаивать на том, чтобы Лена шла на финал. Она не видела ни одного боя и там будет сражаться Антон... Нет, ей ни к чему там быть.
   - Да, да, - закивала Света, - Влад прав, барон, пусть Лена останется в номере и выключит все, что только может ей сообщить о бое. Вы сами ей потом объявите радостную весть.
   - Да я и не настаиваю, - развел руками барон, - просто я думал так, но раз Лена не хочет... - барон пожал плечами, - Ольшанский обещал сразу после боя исполнить любое желание победителя, кроме того, чтобы сразу его отпустить. Поэтому я и подумал, что Антон захочет увидеть Лену.
   В глазах Лены зажегся, было, огонек, но через секунду она отрицательно покачала головой.
   - Дядя Леопольд, я лучше встречусь с Антоном на следующий день. Я не смогу слушать все эти крики и смотреть на это. Единственное, чем я могу помочь моему Антону, это своей молитвой за него. А для этого мне нужны тишина и покой.
   - Все верно, Лена, все верно, - обняла Лену за плечи Света, - если бы я могла молиться, я бы непременно во все время боя только и молилась бы за Антона. Мы все болеем за него, переживаем. И эти наши боления - это тоже молитвы наших душ. Антон обязательно победит, мы с Владом и барон это увидим, а потом расскажем тебе.
   Барон с Леной попрощались с молодыми людьми, пообещав встретиться с ними на следующий день, и ушли, а Влад и Света остались в номере. Они стали готовиться к выходу в амфитеатр.
  
  
   Когда Антон проснулся утром, в день финала, первое, о чем он подумал, были слова барона, которые он передал ему через Ольшанского. И весь этот день, когда он принимал душ, завтракал и тренировался, обедал и отдыхал, прохаживаясь по периметру тренировочного зала, эти слова не выходили у него из головы. Значить они могли только одно. Антон любил и был любим. Он никогда и никого не убивал хладнокровно. То зло, которое он совершил на арене, он совершил в пылу битвы, когда по другому сделать он просто не мог. Иначе убили бы его. Пьер же убивал абсолютно хладнокровно даже тогда, когда убивать уже не требовалось, когда он уже победил. И сейчас Антон представлял перед собой только лицо своей Елены. И его пламенное сердце гнало его к победе и обещало ему биться даже тогда, когда биться уже совершенно невозможно.
   Антон был спокоен. Он всего себя отдавал тренировкам и практически достиг пика своей физической формы. И сегодняшний день, сегодняшний бой должен был решить все. Решить, будет ли жить Антон на этом свете свободным, или не будет жить вообще.
   Было уже четыре часа дня и Антон то прогуливался по периметру тренировочного зала, то шел к себе в комнату и ложился отдыхать на свою кровать. Спать не хотелось и долго лежать он тоже не мог. Нужно было поддерживать в себе бодрое состояние. Ему не нравилось, что бой вновь был назначен на десять часов вечера, но ничего изменить он не мог. Наконец, около семи тридцати вечера лязгнули задвижки электронного замка и в тренировочный зал зашел Поль. Антон как раз находился в тренировочном зале, сидел там на одном из тренажеров и размышлял о тактике ведения боя своего сегодняшнего противника.
   - Ну что, Антон, готов выйти на арену в последний раз? - спросил Антона Поль.
   - Я уже думал, ты сегодня не прийдешь, - Антон улыбнулся.
   - Ну раз улыбаешься, значит готов, - заключил Поль, - ну что, тогда нам пора выдвигаться.
   Антон прошел в столовую и выпил стакан прохладной воды. Вернувшись к Полю, Антон оглядел тренировочный зал, будто бы прощаясь с ним. Сколько часов он провел здесь, истекая потом и напрягая свои мускулы в надежде победить в финале! И вот теперь пора идти на свой последний бой. Антон вышел в коридор, вслед за ним вышел Поль и замкнул за собой дверь блока.
   - Знаешь, Антон, - сказал Поль, когда они шли по подземным коридорам амфитеатра к лифтам, - я пользуюсь уважением среди своих коллег и все благодаря тебе. Они все уже сидят без работы, а я и Стивен еще работаем. Стивен приставлен к Шаттрелю, моему земляку. Но хоть Шаттрель и мой земляк, я все равно болею за тебя. И когда я выйду отсюда вместе с тобой, я стану богатым. Я буду давать интервью газетам, журналам, телеканалам и рассказывать в них о тебе. И о себе тоже. Ты мне разрешишь это делать?
   Антон с улыбкой посмотрел на Поля и похлопал его по плечу.
   - Разрешаю, дружище. Только не рассказывай им о том, что у меня из глаз сверкают молнии и я могу ходить по потолку.
   Поль рассмеялся.
   - Нет, что ты, я не буду ничего выдумывать. Я расскажу все как есть. Что за обедом ты съедаешь полбыка и спишь беспробудно две недели.
   Теперь рассмеялся Антон.
   В приподнятом настроении они и пришли в полукруглый зал, предваряющий выход на арену через северные ворота.
   - Мои любимые северные ворота, - заметил Антон.
   - Да, - отозвался Поль, - а любимые ворота Шаттреля - южные.
   В зале было довольно тихо. Трибуны амфитеатра только начинали наполняться народом и еще не издавали своего рева. Кроме Антона и Поля в зале находились еще несколько надсмотрщиков, охранников, рабочих и санитаров. Все они стояли группой в отдалении от Антона и Поля и беседовали, бросая на Антона заинтересованные взгляды.
   Антон подошел к каменному столу, на котором лежали доспехи черного цвета и начал переоблачаться. Поль помогал ему. Когда они закончили, Поль посмотрел на свои часы и сказал:
   - Так, сейчас без пятнадцати девять. В половине десятого из южных ворот выйдет Шаттрель и совершит объезд по периметру арены на колеснице. Без двадцати десять выйдем мы и возле северных ворот будет стоять колесница, на которой ты совершишь объезд вокруг арены.
   Антон удивленно посмотрел на Поля.
   Поль развел руками и сказал:
   - Антон, это финал. Здесь будет больше церемоний, чем перед простым боем. Все-таки финалы будут происходить не часто.
   Антон, ни слова не говоря, взял в руки щит и меч и начал разминаться. Поль пошел вверх по проходу, посмотреть, что происходит на арене и на трибунах амфитеатра.
  
  
   В это же время Влад и Света брали последнее свое интервью у зрителей, сидящих на трибунах, перед тем, как спуститься в комментаторскую комнату и начать оттуда свой репортаж. Последними, по традиции, Влад опрашивал чету Бергсонов из Норвегии. Трибуны только заполнялись народом, но Бергсоны уже сидели на своих неизменных местах.
   - За кого сегодня болеете? - спросил Влад, после того, как он со Светой поздоровался с Бергсонами.
   - Мы всегда болеем за "Ахилла". За русского богатыря. И сегодня тоже болеем только за него, - ответила пожилая норвежка.
   - Вам, наверное, жаль, что в финал не вышел какой-нибудь богатырь из Норвегии? - задала вопрос Света.
   - Нет, что вы, нисколько, - ответил норвежец, - нам нравятся все бои, а с участием русского богатыря, особенно. К тому же, Россия находится совсем рядом с нами. К тому же, в старину русские князья были викингами, родом из Норвегии, - норвежец расправил плечи и выпятил грудь, - так что, "Ахилл" - потомок викингов.
   Влад и Света рассмеялись.
   - Что ж, не буду с вами спорить, - сказал Влад, - у меня остался последний вопрос. Приедите на следующий сезон гладиаторских игр?
   Бергсоны переглянулись и норвежец ответил:
   - Обязательно. Мы даже и уезжать отсюда не будем. Таиланд - чудесная страна, а мы еще совсем не путешествовали по ней. Вот, после боев пустимся в путешествие. И обязательно будем здесь же в следующем сезоне. И рассчитываем увидеть здесь же и вас. И если встретите вашего Маслова, после того, как он расправится с французом, попросите его участвовать в следующем сезоне боев. Без него они тоже будут интересными, но не очень.
   - Что ж, обязательно попросим, если встретим, - Влад улыбался, - а теперь желаем вам удачи и все дружно будем болеть за потомка норвежских викингов, "Ахилла", из России.
   Влад и Света попрощались с Бергсонами, вернулись в свою комнату и оттуда продолжили свой репортаж. Влад говорил в эфир:
   - Итак, друзья, наш репортаж о финальном бое продолжается. Наконец-то мы все вместе с вами дошли до финала и мы, вместе с вами очень рады, что до финала дошел и гладиатор из России, Антон Маслов. Сегодня вся Россия болеет за Маслова однозначно, но, кроме того, У Маслова еще очень много поклонников и поклонниц во всем остальном мире, в том числе и во Франции, которые тоже сегодня будут болеть за него.
   Совсем скоро на арене должны появиться гладиаторы. Сегодня из южных ворот выйдет французский гладиатор Пьер Шаттрель, по прозвищу "Демон", одетый в доспехи серого цвета. Антон Маслов, гладиатор из России, по прозвищу "Ахилл", выйдет из северных ворот и одет он будет в доспехи черного цвета. Сегодня гладиаторы объедут арену на колесницах.
   Итак, что можно рассказать о гладиаторах. Оба гладиатора прошли тяжелый путь до финала. В полуфиналах оба встречались с еще одними главными фаворитами турнира и победили их. Шаттрель победил в упорном бою Эрнста Гермштата, своего земляка, тоже француза, а Маслов одолел американца Ричарда Элдрода. Что думают зрители о бое? Пятьдесят три процента проголосовавших считают, что победит Шаттрель, и сорок семь отдают предпочтение Маслову. Мне кажется, тут на голосование повлияли американцы. После победы Маслова над их соотечественником, они отдали свои голоса за Шаттреля, просто от обиды, а не из объективности. Ну да в любом случае, предположения остаются всего лишь предположениями, а сегодняшний бой покажет, кто на самом деле сильнее, Маслов или Шаттрель. Вот и все, друзья, из четырех тысяч двухсот бойцов остались всего лишь двое и сегодня пройдет последний поединок самых лучших бойцов этого турнира. Лучших из лучших. И нам с вами, россиянам, приятно сознавать, что одним из двоих самых сильных бойцов этого турнира стал наш Антон Маслов. А сегодня мы все с вами очень надеемся, что он победит в финале и станет лучшим бойцом этого турнира, ну и самое главное для него то, что после победы он станет свободным. Конечно, на свободу рассчитывает и Шаттрель. Но лично я не вижу в Шаттреле каких-то таких невероятных способностей, из-за чего он мог бы одолеть Маслова. Может быть, кто-то скажет, что я сужу субъективно, с пристрастием. Но я пытаюсь изолироваться от субъективности и реально оценить боевые характеристики Маслова и Шаттреля и вижу, что эти соперники равны по силам. Я не понимаю некоторых экспертов, которые утверждают, что Шаттрель без труда одолеет Маслова. Это неправда. Такого просто не может быть! Света, а ты что думаешь по этому поводу?
   - Я думаю, что Шаттрель очень сильный и опасный боец. Но я болею за нашего Антона и я верю в его победу. И я считаю, что эти эксперты не правы. "Ахилл" сильнее "Демона" и этот бой расставит все точки над "и".
   - Прекрасно, Света. Мы все будем надеяться на то, что "Ахилл" одолеет "Демона". А вы, господа эксперты, не спорьте со Светой. Она - лучший эксперт. Она просмотрела все гладиаторские бои со второго этажа. И она видела все бои и Маслова и Шаттреля и знает все о том, как они сражаются. А сейчас, внимание, из южных ворот вылетает колесница и останавливается рядом с воротами. Из южных ворот выходит первый сегодняшний финалист, французский гладиатор, Пьер Шаттрель, или "Демон". Он взбирается на колесницу и возница дергает вожжи. Колесница поехала. Зрители встречают появление Шаттреля аплодисментами, криками, свистом.
   Амфитеатр уже полон, все зрители заняли свои места. Шаттрель стоит на колеснице лицом к трибунам и поднятой правой рукой приветствует зрителей. Вот он, великий и ужасный французский гладиатор, от меча которого на этом турнире пострадало так много бойцов. Вот он, "Демон", во всей красе, высокий, статный, сильный. Итак, круг закончен, Шаттрель сходит с колесницы и колесница исчезает за южными воротами. Шаттрель направляется к центру арены, а в это время из северных ворот появляется другая колесница. Она тоже останавливается возле ворот. Посмотрите, какая великолепная четверка белых лошадей! Как колышутся красные султаны на их головах! Внимание, из северных ворот выходит бодрым шагом наш Антон Маслов! Наш Антоха Маслов из России! Оле-оле-оле-оле, Россия, вперед! Давай, Россия, давай, Антон!
   Антон взбирается на колесницу, поворачивается лицом к трибунам, поднимает правую руку вверх и возница пускает колесницу по кругу. Итак, друзья, завтра мы попрощаемся с вами. Завтра состоится чествование победителя игр и церемония закрытия. Наши репортажи закончатся. Мне немного грустно, но в то же время, я знаю, что меня ждет моя любимая страна, мой любимый город, в котором я уже так давно не был. Всей нашей группе не терпится вернуться домой. Но обо всем этом у нас еще будет время поговорить и на церемонии закрытия игр, а пока нас всех с вами ждет тот самый бой, которого мы с вами так долго ждали. Нас ждет финал, последний бой игр! Подумать только, встречаются два самых сильных бойца. Эта арена видела многих гладиаторов из разных стран, но все они сошли с дистанции раньше. Теперь на арене остались лишь двое, но, эти двое - самые лучшие и сильные. И благодаря нашему Антону, мы с вами, дорогие друзья, до сих пор с таким огромным интересом наблюдаем за этими играми. Ведь это он нам подарил радость своими победами. Он подарил нам гордость за свою страну, за то, что в ней рождаются богатыри, которые сражаются лучше всех. И мы будем надеяться, что и сегодня он снова подарит нам радость.
   Итак, Антон объехал круг на своей колеснице, колесница исчезла за северными воротами и теперь Антон направляется к центру арены. Там уже давно стоит, поигрывая своим острым мечом его противник. Вот они стали в центре арены и повернулись к восточным трибунам, чтобы поприветствовать зрителей! Теперь они поворачиваются лицом друг к другу и ждут барабанного боя...
  
  
   Антон вынул из ножен меч и повращал им в руке, разминая кисть. Пьер стоял перед ним, опустив меч и щит и спокойно смотрел на Антона. Зрители неистовствовали на трибунах, в предчувствии увлекательного зрелища. Весь этот город строился вокруг амфитеатра и остальные развлечения были лишь дополнением к гладиаторским боям. А сегодня был финальный бой и интерес к нему во всем мире был просто невероятным. Что и говорить о Гуан-Куае, в амфитеатре которого и происходил этот бой! Те зрители, которым не удалось попасть в амфитеатр, запрудили улицы, желая видеть бой на огромных уличных экранах.
   - Ну что, гладиатор, ты готов к бою? - крикнул де Шаттруа Антону.
   Антон не успел ничего ответить из-за барабанного боя, раздавшегося над ареной амфитеатра. Антон крепче сжал в руках свой меч, а де Шаттруа поднял свои меч и щит к груди. Когда барабаны умолкли, гладиаторы начали сближаться.
   Первым нанес удар сверху де Шаттруа. Антон отбил его мечом и сместился влево. Пьер был готов к любым действиям Антона. Антон попытался достать до шеи Пьера рубящим ударом, но Пьер ушел вправо и попытался уколоть Антона в корпус. Несколько минут оба гладиатора сражались абсолютно на равных. Ни один не мог причинить никакого вреда своему сопернику. Гладиаторы кружились друг перед другом, делая выпады, атакуя и отступая, нанося удары и отбиваясь от них. Рев амфитеатра поутих и зрителям, сидящим на нижних трибунах было слышно, как лязгают друг о друга мечи бойцов.
   Антон видел перед собой только злые глаза де Шаттруа и острие его короткого меча. К Пьеру было не подступиться. Он отбивал любые удары, рубящие ли, колющие, короткие, без замаха, скрытые, все удары уходили в пустоту. Антон пошел в атаку на Пьера, нанося удары поочередно то щитом, то мечом, но Пьер подставлял под удары Антона свои щит и меч. Очередной удар Антона мечом сверху Пьер принял на свой меч, отвел меч Антона немного в сторону, с неимоверной скоростью сместился влево и рубанул по плечу Антона поверх его щита. Боль в плече заставила Антона посмотреть на свою рану. Одновременно Антон стал поворачиваться влево, к Пьеру лицом, но секундной заминки Антона хватило Пьеру, чтобы нанести удар своим щитом Антону в голову. Антон даже не заметил этот удар и лишь в самое последнее мгновение успел слегка отклониться и повернуть голову, однако кромка щита Пьера все же врезалась в шлем Антона. Удар получился больше скользящим, но и этого хватило, чтобы Антон упал на песок.
   В голове у Антона звенело и на секунду он абсолютно выключился из борьбы. Когда он пришел в себя, Пьер приблизился к нему и наступил своей ногой на щит Антона. Антон лежал на спине и видел острие меча Пьера, которое приближалось к его лицу. Ему ничего другого не оставалось, кроме как выдернуть свою руку из ремней щита и перекатиться назад.
   Когда Антон поднялся на ноги, Пьер наступал на него и глаза его сверкали яростным огнем. Де Шаттруа обрушил на Антона каскад ударов щитом и мечом. От ударов щитом Антон уклонялся, удары мечом принимал на свой меч. Антон отбил удар мечом сверху, но Пьер резко развернулся, присел, вытянул ногу и подсек ноги Антона. Антон снова оказался на песке, но на этот раз Антон не стал ждать каких-либо действий Пьера, а сам развернулся на песке так, чтобы быть поближе к Пьеру и лежа нанес рубящий удар по его ногам. Пьер перепрыгнул через меч и, зачерпнув носком своей сандалии песок, выкинул вперед ногу. Песок засыпал Антону все лицо и попал в глаза. Антон стал приподниматься с песка, но Пьер ударил его ногой в лицо и Антон опрокинулся на спину. Из разбитого носа и губы Антона шла кровь, из-за песка в глазах Антон плохо видел, но горячее сердце заставило Антона подняться на ноги. В этот момент он представил перед собой любимое лицо Елены и крепче сжал в руках свой меч. Пьер пока одолевал, но Антон не собирался сдаваться. Только два слова - победа или смерть, повторял про себя в эти мгновения Антон.
   Де Шаттруа взял меч в левую руку, а щит в правую и пошел на Антона. Пьер нанес удар сверху, Антон подставил свой меч и на секунду мечи гладиаторов застыли друг возле друга, потом Пьер резко убрал свой меч и, пронеся его под мечом Антона, воткнул свой меч Антону в корпус справа, туда, где между пластинами панциря был зазор.
   Время словно бы остановилось для Антона. Эта секунда, когда меч Пьера погружался в его тело, показалась ему вечностью. Внезапно вокруг стало тихо, как будто не было многих тысяч шумящих людей на трибунах. Десятки воспоминаний промелькнули перед глазами Антона за долю секунды. Последним воспоминанием была рыдающая в объятиях своей матери Лена, после вынесения сурового приговора суда. "Так не должно быть, - промелькнуло у Антона в голове, - она не должна больше плакать." "Горячее сердце сильнее холодного," - прогремел в голове Антона голос Леопольда Фабиуса. И еще Антон увидел перед собой темный тоннель и он приближался к свету, но, неожиданно свет погас.
   Через секунду Антон пришел в себя и увидел перед собой холодные глаза Пьера де Шаттруа. Пьер погружал свой меч в тело Антона. Вернулся слух и, казалось, что от рева амфитеатра полопаются барабанные перепонки в ушах. Превозмогая боль, Антон собрал свои последние силы в кулак, обхватил Пьера свободной рукой за затылок, наклонил его голову к себе, мгновенно поднял руку с мечом и всадил меч в шею Пьеру. Перед тем, как Пьер упал на песок, Антон успел заметить удивленное выражение на его лице. Заваливаясь на песок, Пьер выдернул свой меч из правого бока Антона. Кровь захлестала из раны Антона на правом боку. У Антона закружилась голова, но он усилием воли заставил себя стоять на ногах. Амфитеатр взревел так, что, казалось, полопаются все стекла в Гуан-Куае. Зрители приветствовали победителя гладиаторских игр, а сам победитель из последних сил держался на ногах. Антон приподнял правую руку вверх и оглядел трибуны. Зрители кидали на арену цветы, рукоплескали, кричали. Антон чувствовал, что силы покидают его, но зрители должны видеть стоящего на ногах победителя игр. Антон зажал левой ладонью рану на правом боку и пошел к северным воротам. Нужно было непременно дойти до них и не упасть. Зрители ни в коем случае не должны видеть слабость победителя игр. Если бы и Антон упал рядом с Пьером, кто был бы тогда победителем? Нет, нужно было дойти до северных ворот во что бы то ни стало. Нужно было преодолеть этот путь, чтобы потом ни одна живая душа не могла упрекнуть Антона в том, что он не заслужил своей свободы.
   У Антона подкашивались ноги и кружилась голова, но он усилием воли заставлял себя идти вперед, к воротам. Антон ничего вокруг, кроме ворот больше не видел. У него осталась только одна цель - зайти за ворота, а там, когда зрители не будут его видеть, можно будет и упасть. Словно в тумане Антон видел, как ворота отворяются и к нему спешат медики с носилками. Впереди медиков бежал Поль. Он был страшно взволнован и, подбежав к Антону, он спросил, заглядывая Антону в лицо:
   - С тобой все в порядке, Антон?
   - Да, - только и смог ответить Антон.
   Когда к Антону подбежали санитары и предложили ему лечь на носилки, он отрицательно покачал головой, обхватил правой рукой Поля за шею и продолжил свой путь к северным воротам. Поль помогал Антону идти. Санитары с носилками шли сзади Антона. Когда Антон с Полем дошли до ворот, Антон уже ничего не видел и почти ничего не чувствовал и лишь последним усилием воли он заставил себя пройти еще три метра, после чего потерял сознание. Но никто из зрителей, сидящих на трибунах, этого не увидел.
  
  
   - Что ж, у нас есть теперь победитель игр, - говорил Влад грустным голосом, продолжая свой репортаж, - и этот победитель - Антон Маслов из России. Все-таки наш россиянин стал победителем этого турнира. Но Антон серьезно ранен. И, честно говоря, я не знаю, что мне делать, плакать или радоваться? У меня сейчас только один вопрос, что с Антоном? Насколько серьезно его ранение? - Влад посмотрел на Свету, которая сидела, закрыв лицо ладонями и плакала, и отключил свой микрофон.
   - Света, пожалуйста, продолжи репортаж, а мне нужно туда, к Антону.
   Света отняла ладони от лица и отключила свой микрофон.
   - Но как ты туда пройдешь? - спросила она.
   - Сейчас позвоню барону и вместе с ним пройдем. Барона пустят через Ольшанского.
   - Хорошо, Влад, я продолжаю, как только что узнаешь, сразу же сообщай мне.
   - Конечно, Света, конечно, - прокричал на бегу Влад и выскочил за дверь.
   Продвигаясь быстрым шагом к выходу из телевизионного корпуса, Влад позвонил барону. Барон сказал Владу, что тоже подойдет к телевизионному корпусу и оттуда они вместе двинутся в госпиталь для гладиаторов.
   Влад вышел из телевизионного корпуса и стал ждать барона возле проходной. Минут через пять появился барон и предложил Владу следовать за ним. Они подошли к служебному лифту и барон вставил пластиковую карточку в гнездо считывания карт. Через полминуты появился лифт и барон с Владом спустились на три этажа вниз. Выйдя из лифта, барон с Владом наткнулись на двух охранников служебных блоков амфитеатра. Барон показал им какую-то карточку и спросил, как пройти к госпиталю. Охранник объяснил барону, каким путем им следовать и барон с Владом отправились дальше. Они пошли по длинным хорошо освещенным коридорам, поворачивая то направо, то налево. По пути им попадались различные служители амфитеатра, одетые в специфическую униформу. Охранники останавливали барона и Влада, но барон всегда показывал им свою карточку-выручалочку и объяснял охранником цель их визита в служебные блоки. Охранники подсказывали барону, как дальше пройти к госпиталю и барон с Владом отправлялись дальше. Наконец они подошли к проходной госпиталя. Барон поинтересовался у двух охраников, сидящих на проходной, сюда ли привели Антона Маслова и охранники ответили, что он здесь и что ему, скорее всего, уже делают операцию. Барон показал охранникам свою карточку и они открыли перед двумя мужчинами двери в госпиталь.
   Когда барон и Влад вступили в пределы госпиталя, их остановила дежурившая на входе медсестра и они объяснили ей причину своего появления здесь. При этом барон и медсестре показал ту же самую карточку, которую он показывал всем охранникам. Медсестра сказала, что Маслова отвезли в операционное отделение и объяснила, как туда пройти. Барон с Владом быстро направились туда. Они повернули направо, налево, потом еще раз направо и увидели троих человек, стоящих в конце коридора перед закрытыми дверьми. Барон и Влад узнали Виктора Ольшанского и одну из его белокурых пассий-близняшек. Чуть в отдалении от них стоял молодой мужчина, которого был не знаком ни барону, ни Владу.
   - Я знал, что вы появитесь, барон, - сказал Ольшанский, протягивая Фабиусу ладонь для пожатия.
   После того, как барон и Влад поздоровались с Ольшанским и прекрасной блондинкой и после того, как Ольшанский представил им Марию, а барон представил Ольшанскому и Марии Влада, барон спросил у Ольшанского, не скрывая своего волнения:
   - Что с Антоном, Виктор Сергеевич?
   - Вот, его привезли сюда, - Ольшанский указал рукой на дверь, на которой на английском было написано: "Операционное отделение", - он сразу как вошел в ворота, потерял сознание и его сразу же отправили в госпиталь. Вот беда, - Ольшанский почесал затылок, - мы как только узнали об этом, сразу же пришли сюда, чтобы чем-нибудь помочь, или вообще, чтобы все организовать, как следует. Для таких случаев у меня здесь прекрасный специалист работает, он то и осматривает сейчас Антона. Доктор Эрих Зиммель, из Германии. Он один из лучших хирургов в мире. Он многих людей вытащил буквально с того света. Так что за качество лечения не беспокойтесь. Здесь собрано лучшее оборудование и лучшие специалисты. Зиммель только в одном случае оказывается бессилен - когда человек мертв и его покинул ангел-хранитель. В остальных случаях Зиммель творит настоящие чудеса.
   - Насколько серьезно его ранение? - спросил Влад у Ольшанского.
   - Да вот, я же говорю, что сам толком еще ничего не знаю, - Ольшанский развел руками, - мы с Марией, как только увидели, что Антон ранен, чуть не остановили бой! Я не мог на это смотреть! Француз никогда никого не оставлял в живых! Я ужаснулся, когда увидел, что он ранил Антона! Я подумал, что он его сейчас убьет, но, слава Богу, Антон победил Шаттреля. Хотя я до сих пор не пойму, как он смог это сделать! Испытывая такую боль, сумел нанести такой удар! Молодчина, Антон! Потом, когда он пошел к воротам, мы встали со своих мест и пошли к северным воротам тоже. Там Владимир, - Ольшанский указал рукой на мужчину, стоящего невдалеке от группы беседующих людей, - рассказал мне и Марии, что произошло и мы сразу же направились в госпиталь. Мы пришли буквально перед вами. Медсестра сказала, что Антона сейчас обследует Зиммель. Ну не врываться же к нему в операционную! Я думаю, он сейчас выйдет и сам все расскажет.
   Когда Ольшанский замолк, в разговоре наступила пауза. Все понимали, что нужно только ждать и никому не хотелось разговаривать. У всех четверых людей на душе было неспокойно. Влад осматривал стены коридора, барон, скрестив руки на груди, смотрел в какую-то точку на полу, Ольшанский прохаживался взад-вперед перед дверью в операционную. Мария стояла, прислонившись к стене и смотрела на дверь.
   Наконец, дверь открылась и из операционного отделения вышел пожилой, совершенно лысый человек, в зеленом операционном костюме.
   - Ну что там, доктор? - сразу же подступил с вопросами к Зиммелю Ольшанский. Мария, Влад и барон сразу же подошли к доктору.
   - Ему нужна срочная операция, - Зиммель осматривал стоящих возле него людей, - я должен немедленно ее начать. Положение очень тяжелое. Крайне тяжелое. Он потерял очень много крови. У него рана в легком. Крайне тяжелое положение, - повторил Зиммель и, обратившись к Владу, спросил: - у вас какая группа крови, молодой человек?
   Влад пожал плечами и ответил:
   - По моему, вторая отрицательная. Хотя я точно не уверен.
   - Вы можете сдать свою кровь для больного? - спросил Зиммель.
   - Да, конечно, - Влад шагнул вперед, - без вопросов.
   - Хорошо, - Зиммель взял Влада под руку, - тогда пойдемте немедленно. Сейчас проверим вашу группу и все узнаем, - Зиммель посмотрел на Ольшанского и обратился к нему: - Виктор Сергеевич, мне нужно очень много крови. Нужны доноры.
   - Я тоже могу сдать кровь, - в один голос произнесли барон и Ольшанский.
   - И я тоже сдам, - шагнула вперед Мария.
   - Хорошо, но и этого, возможно, будет мало, - произнес Зиммель.
   - Володя, - обратился Ольшанский к мужчине в черном костюме, стоящему сзади беседующих с доктором людей, - живо собирай сюда человек семь, молодых и крепких, кого найдешь. Веди всех сюда, это мое личное распоряжение. Столько доноров будет достаточно, доктор? - спросил Ольшанский Зиммеля.
   - Столько будет достаточно, - уверенно ответил Зиммель.
   - Выполняй! - Ольшанский отдал команду Володе и мужчина сорвался с места и побежал, - только быстро! - крикнул ему вдогонку Ольшанский и Володя побежал еще быстрее и скрылся за поворотом.
   Все четверо последовали за доктором в операционное отделение.
   - Так, оставайтесь здесь, Грета и Марта вами займутся, - отдал команду четверке доноров доктор, указывая рукой на двоих медсестер в масках, - А я пойду готовиться к операции.
   Доктор скрылся за дверью в следующее помещение, а трое мужчин и Мария стали обнажать руки, по приказу медсестер...
  
   Глава 5
  
  
   Антон еле-еле разлепил веки и посмотрел перед собой. Он увидел, что он находится в какой-то комнате, что он лежит на кровати, что к нему тянутся какие-то провода. Слева от него кто-то сидел на стуле и Антон слегка повернул голову влево и постарался сфокусировать взгляд. Очертания всех предметов виделись ему нечеткими и он не мог некоторое время различить, что за человек сидел на стуле слева. Наконец ему удалось немного сфокусировать взгляд и он различил, что на стуле сидит женщина. Он увидел длинные волосы, ниспадающие ей на плечи. Память вернулась к нему и он вспомнил, что с ним произошло. Последнее, что он помнил, это его левая рука на плече у Поля и вращающийся мир вокруг. Но он успел зайти в проход за северными воротами. И это, вероятно, был госпиталь. Но сколько же времени он уже находится здесь? Должно быть долго, очень долго.
   Глаза слезились, но Антон напряг зрение и различил знакомые черты своей любимой жены. Это она сидела на стуле слева, рядом с ним и зажимала рот своей ладонью. По щекам у нее текли слезы.
   - Антон, ты проснулся, - всхлипнув, произнесла она.
   Антон попытался дотянуться до нее рукой, но она сама положила на его ладонь свою ладонь.
   - Нет, нет, нет, нет, - запротестовала Лена, - даже и не думай шевелиться! Тебе строго запрещено! И вообще, мне строго наказано, как только ты проснешься, позвать медсестру. Но я так долго тебя не видела... - из глаз ее текли тихие слезы, но она улыбалась.
   Улыбнулся самыми кончиками губ и Антон.
   - Малыш... - еле слышно прошептал он.
   Она закрыла его рот своей ладонью и сказала строго:
   - Нет, тебе нельзя говорить. Ты еще слишком слаб. Просто лежи и молчи. И смотри на меня. Смотри, всегда смотри. Только смотри и не отводи взгляда.
   Антон смотрел на Лену и из глаз его скатилась одна слезинка. Лена вытерла ее своим пальцем.
   - Все, - тихо произнесла она, - мне нужно звать медсестру. Она должна осмотреть тебя. Наверное, она сделает тебе укол и ты снова заснешь. Но ты уже вернулся ко мне и это самое главное. Скоро ты встанешь на ноги и мы снова будем вместе. Потерпи еще немного, и я потерплю. Не пытайся опередить события. Выполняй все то, что скажут врачи, будь послушным мальчиком! Ты мне обещаешь?
   Антон смотрел на Лену и ничего не отвечал. Ему не хотелось, чтобы она сейчас ушла и позвала медсестру. Ему сейчас так хорошо было с ней и он хотел, чтобы это продолжалось как можно дольше. Но Лена была настойчива.
   - Ты мне обещаешь? - снова спросила она и Антону пришлось кивнуть и слабо прошептать:
   - Да, обещаю.
   - Тогда я пошла. А ты лежи спокойно.
   Лена вышла и через две минуты вернулась с медсестрой. Медсестра осмотрела Антона и сделала ему укол. Через пять минут, как он не пересиливал себя, его начало клонить в сон и вскоре он уже спал.
  
  
   Через четыре дня Антон уже мог спокойно разговаривать. Когда он просыпался, он видел перед собой только Лену и они постянно разговаривали в периоды бодрствования Антона и никак не могли наговориться. От Лены Антон узнал, что было после того, как он потерял сознание. Его сразу же доставили в госпиталь при амфитеатре и повезли в операционное отделение. После того, как доктор нашел доноров, ему начали делать операцию. Он находился при смерти. У него было проколото правое легкое и он потерял очень много крови. Кровь для Антона сдали барон Фабиус, Виктор Ольшанский, его любовница Мария, Влад и другие люди, которые хотели хоть чем-то помочь Антону. Лена не ложилась спать весь тот вечер, когда Антон сражался и всю ночь, пока не вернулся барон. Лена все это время стояла на коленях и молилась.
   Она сердцем чувствовала, что произошло что-то нехорошее, но барон успокоил ее, увидев, что она находится в полном изнеможении. Сам барон тоже выглядел не лучше. Он сказал, что Антон ранен, но его жизни не угрожает опасность. Они легли спать, а когда проснулись, барон рассказал Лене все подробности произошедшего, на этот раз не скрывая от нее ничего. Лена слушала барона с бледным лицом и дрожащими руками, а когда барон договорил, она стала одеваться, чтобы немедленно идти к Антону. Барон сопроводил ее. Он знал, что теперь Ольшанский пустит Лену к Антону. Антон победил во всех боях и заслужил право на свободу. Он уже был свободным человеком и, если бы не его ранение, он мог бы покинуть пределы амфитеатра и направиться куда ему вздумается. К тому же Ольшанский обещал сразу же выполнить любое желание победителя игр и никто не сомневался, что первым желанием Антона, будь он в сознании, было бы увидеть свою любимую. Ольшанский собирался на следующий день после финала провести церемонию закрытия игр, на которой бы состоялось награждение победителя и другие зрелища, но по причине ранения победителя церемония отлаживалась на неопределенное время.
   Лену сразу же пропустили к Антону и она все те шесть дней после операции, пока он не очнулся, провела рядом с Антоном, сидя у его кровати и лишь изредка отправляясь спать в соседнюю комнату. И все то время, пока Антон был без сознания, она молилась о его выздоровлении и вскоре Бог услышал ее молитвы и Антон открыл глаза. Теперь она была безумно счастлива, впрочем, не больше самого Антона, глаза которого излучали радость.
   На пятый, после того как Антон очнулся, день, утром, Лена сказала Антону:
   - Сегодня тебя хотят навестить твои друзья. Я думаю, что ты уже вполне можешь провести с ними какое-то время.
   - Шутишь? - игриво спросил Антон, - мне уже надоело валяться в этой кровати. Я хочу встать и покинуть это место, как можно скорее. Как можно скорее забыть обо всем этом.
   - Ты что, с ума спятил? - нахмурилась Лена, - тебе даже двигаться запрещено, а ты уже вставать собрался. Даже и думать забудь об этом. Я хочу, чтобы ты вышел здоровым ко мне из этого места, чтобы нам не пришлось бегать по больницам. Теперь у нас вся жизнь впереди, - черты лица Лены смягчились и она добавила с улыбкой: - теперь нас никто не торопит. Мы - свободные люди.
   - Я знаю, что мы свободные, но мне уже до смерти надоело лежать здесь.
   - Вот чудак, только что умирал, а теперь ему лежать надоело. Да ты еще даже руками двигать не можешь.
   - Что, это я не могу! - притворился рассерженным Антон, схватил Лену за руки, притянул ее к себе и повалил к себе на грудь.
   - Отпусти, слышишь, отпусти, сумасшедший, - сердилась Лена и пыталась вырваться из объятий Антона, но Антон держал ее крепко, - да ты что, совсем ничего не понимаешь, что ли? Тебе же только что сделали сложнейшую операцию, а если швы на легком разойдутся, что будет?!
   Заметив, что Лена готова заплакать, Антон выпустил ее. Она села на стул и поправила на себе одежду и прическу.
   - Ты что, рехнулся, что ли? - продолжала она допекать Антона, - все не насражался на этих своих играх? Здесь все серьезно, ты несколько дней назад умирал, - произнесла она всхлипнув, - хочешь опять?
   - Ну все, малышь, прости, больше не буду! - Антон придал своему лицу покорное, извиняющееся выражение, - буду в точности делать все, что ты говоришь.
   Лена не выдержала и улыбнулась, глядя на него.
   - Так бы и сразу. А то все удаль молодецкая играет. Будешь у меня все выполнять, что врачи говорят, как миленький. И попробуй только не подчиниться, - Лена погрозила Антону своим маленьким кулаком, - не посмотрю, что ты победитель игр.
   Антон засмеялся, глядя на ее кулачок и на ее притворную строгость.
   - Ну что, когда придут друзья? - спросил он у Лены.
   - После обеда, или вечером. Придет барон, ты не видел его уже очень давно, а он смотрел все твои бои, сидя на трибунах. Придут Ольшанский с Марией, Влад и Света. Влад со Светкой - замечательные люди, ты сам с ними познакомишься и убедишься в этом. Они журналисты, но совсем не такие, как обычно. Они просто замечательные. Они комментировали бои и всегда говорили в своих комментариях о твоем деле, о том, что оно сфабриковано. Представляешь? Не побоялись ни свое руководство, ни Сейшельского! Благодаря им, вся Росиия стала сочувствовать тебе и болеть за тебя! Ты теперь там, словно настоящий герой, а никакой не преступник! Никто в России теперь не верит, что ты - преступник! Они - молодцы! Миллионы людей по интернету присылали им свои отклики на их репертажи, где сообщали, что верят, что ты не убийца и болеют за тебя, радуются всем твоим победам! Кроме того, группа крови Влада совпала с твоей и он вызвался первый сдавать кровь и сдал ее больше всех. Мне барон потом рассазывал, что Влад чуть в обморок не падал, а требовал, чтобы у него брали столько крови, сколько нужно тебе!
   - Да, они действительно молодцы, - согласился Антон, видя с каким восхищениям Лена расказывает ему о его новых друзьях.
   - Еще какие молодцы! Они должны были уехать сразу после церемонии закрытия, но так как ты был ранен, церемонии закрытия пока не было. Их руководство попросило их задержаться и откомментировать еще и церемонию закрытия игр, когда ты встанешь на ноги. Вот они пока и остались. А Светка, так та прямо как и я, терпеть не может эти бои! Но работа такая и она была вынуждена помогать Владу. Только и радости было у нее и Влада, что твои победы. Но больше они не будут ни смотреть такие зрелища, ни, тем более, их комментировать! Только церемонию закрытия откомментируют и все и завяжут с этими боями.
   - Вот видишь, люди ждут церемонии закрытия игр. Значит мне нужно быстрее встать на ноги, чтобы доставить им удовольствие последним торжеством.
   - Я тебе встану! - грозно произнесла Лена. - даже и не думай! А люди подождут! Подождут столько, сколько нужно тебе до твоего выздоровления. Ты и так им принес немало удовольствий своими боями.
   Вечером, в тот же день в палату к Антону зашла целая делегация. В дверь постучали и когда Антон и Лена сказали: "Да", в палату вошли: барон Леопольд Фабиус, Виктор Ольшанский, Мария, Влад и Света. Все они улыбались и здоровались с Антоном. Сзади стояла обеспокоенная медсестра, но видя среди гостей Ольшанского, не решалась ничего сказать. После того, как Лена представила Антону Влада и Свету, Влад спросил у медсестры, откуда можно принести стулья и медстестра вышла из палаты вместе с Владом. Вскоре Влад натягал в палату пять стульев и все гости расселись на них.
   - Ну, как ты себя чувствуешь, Антон? - спросил Ольшанский.
   - Да уже лучше. Почти совсем хорошо. Скоро уже думаю вставать.
   - Антон, - укорила его Лена, - ну мы же договорились с тобой... Вот, - Лена обратилась к гостям, - недавно был при смерти, и уже вставать собрался.
   - Мне Лена сказала, что люди ждут церемонии закрытия игр, которая не может пройти без победителя, - обратился Антон к Ольшанскому.
   - Ничего, ничего, - запротестовал Ольшанский, - люди будут ждать, пока ты полностью не поправишься. Лежи до полного твоего выздоровления! Лена совершенно права, - Ольшанский улыбнулся Лене, - лежи и не думай о людях! Думай сейчас прежде всего о себе, о своем здоровье и здоровье твоих близких. Церемония закрытия игр - это простая формальность. Игры уже закончились и все знают, что в них победил ты. Ты уже свободен, но я хочу попросить тебя участвовать в церемонии закрытия. Сам понимаешь, на ней должен присутствовать победитель.
   - Конечно понимаю и я буду в ней участвовать. Как только смогу ходить.
   - Не как только сможешь ходить, - поправил Антона Ольшанский, - а когда окончательно поправишься. Окончательно и бесповоротно. Антон, твое ранение очень серьезно и я бы не советовал тебе шутить с этим. К церемонии закрытия интерес у людей вряд ли будет большим, поэтому я не придаю большого значения этому мероприятию. Просто этой церемонией должен завершиться этот сезон игр и все. Журналистам я сказал, что я спрошу у тебя, захочешь ли ты пообщаться с ними.
   - Нет, я не буду с ними общаться. Мне это ни к чему. Можно нам выйти отсюда так, чтобы никто нас не видел и не слышал?
   - Конечно можно, Антон, что за вопрос, - улыбнулся Ольшанский, - любой каприз победителя игр - закон для меня и всей моей компании. Если захочешь, я тебя прямо с арены на вертолете доставлю на северный полюс к белым медведям.
   Все рассмеялись. Антон посмотрел на Влада и Свету и сказал:
   - Мне Лена рассказала, что вы сделали для меня... Для нас, - поправил себя Антон, - я даже не знаю, чем я смогу вас отблагодарить. То, что вы так говорили про меня - это очень большое и доброе дело.
   - Не стоит беспокоиться, Антон, - сказал Влад, - лежи и поправляйся. Тебе сейчас незачем беспокоиться о всяких пустяках.
   - Это не пустяки. Вы действительно сделали очень многое для нас.
   - Тогда, Антон, я хотел бы тебя попросить... - начал было Влад и замялся.
   - Проси о чем хочешь, - подбодрил его Антон, - все, что в моих силах, я сделаю для вас.
   - Я хотел бы попросить тебя дать нам со Светой интервью. Всего лишь одно. Нам со Светой. Частное интервью. - Влад посмотрел на Антона с надеждой.
   - Это самое меньшее, что я могу для вас сделать. Хотите, прямо сейчас дам вам интервью.
   - Антон, мы бы хотели его снять и лучше будет, если ты будешь на ногах. Поэтому, если ты не против, после церемонии закрытия игр, когда ты еще будешь в полном гладиатороском обмундировании и с оружием, тогда мы бы хотели проинтервьюировать тебя.
   - Хорошо, Влад, давай после церемонии. Действительно, если снимать, это будет хорошо смотреться. А еще я хотел бы сказать вам всем, - Антон обвел взглядом всех присутствующих в комнате людей, - мне Лена рассказала, что понадобилась кровь, вы и кровь пошли сдавать... В общем, я хочу поблагодарить вас всех за то, что вы сделали для нас. А тебя, дядя Леопольд за то, что ты научил меня драться. И не только драться. В общем за все, всем большое спасибо!
   - Видно не очень-то хорошо я тебя обучил, - пробурчал барон, - иначе ты бы не лежал бы сейчас здесь.
   Барон сидел на стуле, опершись подбородком о золотую рукоять своей трости.
   - Ты меня очень хорошо обучил. Но и Пьера тоже хорошо обучали. У меня был большой перерыв, а он все это время продолжал заниматься. Я всегда знал, что в мастерстве меча он сильнее меня. Я собирался сделать упор на другое: на ловкость, выносливость, силу. Ну и в какой-то степени на везение. Будем считать, что мне повезло. Пьер думал, что дело уже сделано и смаковал момент своего триумфа. Если бы он не медлил и наносил бы удары за ударом, меня бы ничего не спасло. Но ты оказался прав, дядя Леопольд. Горячее сердце сильнее холодного. Это оно меня подтолкнуло нанести последний удар Пьеру. Последний и точный.
   - И победный, - добавил Ольшанский и после недолгого размышления произнес: - ты победил и победил честно. Победителей не судят и везет всегда сильнейшим. Слышал такое, Антон? - и после того, как Антон кивнул, продолжил: - ты принес радость всем нам и всей стране. Вся Россия радуется твоей победе. Нет, Антон, перестань сомневаться, ты самый сильный гладиатор. И я хочу предложить тебе очень выгодный контракт, если ты согласишься учатвовать в следующем сезоне гладиаторских игр? - спросил Ольшанский.
   - Ни за что! - в один голос сурово отрезали Антон и Лена и потом Антон продолжил: - после церемонии закрытия игр я больше никогда не выну из ножен меч. И вообще, даже к ножам прикасаться не буду.
   - Да пошутил я, пошутил, - сквозь смех произнес Ольшанский, - я знал, что ты скажешь. Я просто пошутил, поверьте мне, - оправдывался смеющийся Ольшанский перед Антоном и Леной, строго смотрящими на него. Наконец и они улыбнулись.
   - Ну, наконец-то, поверили, - произнес, улыбаясь Ольшанский, - а то меня своими взглядами чуть не убили.
   - Виктор Сергеевич, у меня к вам один вопрос, - сказал Антон, серьезно глядя на Ольшанского, - когда и куда мне будут вживлять маячок?
   Ольшанский сначала смотрел на Антона, потом обвел глазами всеж присутствующих в палате людей и сказал:
   - Друзья, то, что я сейчас вам скажу должно остаться между нами. Никто кроме нас не должен об этом знать. Я не собираюсь вживлять Антону никаких маячков. Я знаю, что он не преступник и мне ни к чему следить за ним. Поэтому, если вы не желаете зла Антону и скандала вокруг игр, давайте хранить молчание.
   - Но что вы скажете тем людям, которые осуществляют контроль? - спросил Антон.
   - Антон, об этом не беспокойся. Я что-нибудь придумаю. Например, скажу что техника несовершенна. Или еще что-нибудь. В общем, что-нибудь придумаю, об этом не переживай. Я найду способ все уладить и никто тебя искать не будет.
   Гости поговорили еще немного с Антоном и Леной о всяких мелочах, после чего попрощались и ушли.
  
   Глава 6
  
  
   Пятнадцатого февраля Влад и Света вели свой последний репортаж о гладиаторских играх из Нового Колизея. В амфитеатре проходила церемония закрытия игр.
   ... - Итак, вот Антон поднимается на пьедъестал. - восторженно говорил Влад в микрофон, - как сверкают на нем парадные гладиаторские доспехи. На его панцире декоративные вставки из чистого золота! Но Антон заслужил такой триумф! Посмотрите, что творится на трибунах! Люди рукоплещут победителю, кидают тысячи цветов на арену! Пьедъестал стоит в самом центре арены, недалеко от того места, где Антон нанес последний и решающий удар Пьеру Шаттрелю, великолепному французскому бойцу. Как вы помните, бойцы как раз находились тогда почти в самом центре. Наш Антон был очень тяжело ранен, ранение было очень опасное для жизни, но Антон поправился! Почти на месяц отодвинулась церемония закрытия игр, почти месяц понадобился Антону, чтобы оправиться от ранения! Но он поднялся на ноги и теперь празднует свой триумф! Он уже свободный человек и никто в России не сомневается, что он не преступник! Его ждут в России, как героя! Вот Виктор Ольшанский в сопровождении двух прекраснейших блондинок идет по ковровой дорожке к пьедъесталу, чтобы наградить Антона. Одна блондинка держит в руках венок из цветов, другая держит меч в ножнах. Этот меч - эксклюзивная работа и стоит он целое состояние. Рукоятка из чистого золота, инкрустированная бриллиантами! Ножны тоже с вкраплениями золота с бриллиантами! Антон заслужил этот меч по праву. Кто бы мог подумать, когда только начинались эти игры, что из четырех тысяч двухсот бойцов, именно наш гладиатор, боец из России станет победителем, станет самым сильным гладиатором первого сезона! Это просто потрясающе! Хотя я предчувствовал это! Я выделил Антона Маслова, когда еще не знал ничего о нем! Света, ты помнишь, тогда Маслов был еще "тринадцатым серым" и сражался в семьдесят второй команде! Но я уже тогда чувствовал, что он далеко пойдет! Света, ты помнишь это?
   - Конечно помню, Влад. Ты оказался прав, а я тогда не верила тебе. Для меня тогда все гладиаторы были одинаковы, все на одно лицо. Но ты каким-то образом выделил именно Антона из огромной толпы бойцов и, действительно, Антон далеко пошел.
   - Он не просто далеко пошел, он выиграл все бои, он стал чемпионом турнира!
   - Да, Владик, у тебя глаз - алмаз. Или, я уж не знаю, чем ты выделил именно Антона. Каким-то седьмым чувством.
   - Мне сразу понравилось, как он сражается. Было в нем что-то необычное. Ну и какое-то предчувствие было, что не стоит упускать из поля зрения именно этого бойца. Потом оказалось, что он еще и русский. Потом мы стали болеть за него. Вот Виктор Ольшанский надевает на плечи Антона венок из цветов, берет у второй блондинки из рук меч и протягивает его Антону. Вот Антон берет меч в свои руки и вздымает его высоко над головой! Все! Это высший момент триумфа! Победитель игр есть и он из России! Посмотрите, что творится! Зрители кидают тысячи цветов, из-за них почти не видно арены! Зрители рукоплещут, они стоя приветствуют победителя игр! Он сходит с пьедъестала и становится на свою чудесную колесницу! Возница правит и сейчас Антон совершит вокруг арены на колеснице несколько кругов почета. Он держит в правой руке, высоко над головой, свой великолепный меч, приз победителю! У Антона был очень непростой путь к финалу. Сначала бои в составе семьдесят второй команды, потом одиночные бои. Монго Буа, Жоан Баптишта, Питер Уиткинс, Виктор Абель, Филипп Бенойль - все они были очень сильными и опасными противниками, но Антон одолел их. Потом был полуфинал, в котором Антона ждал фантастически сильный и огромный американец Ричард Элдрод. И прозвали его зрители соответствующе - "Атомный реактор", столько было мощи в нем! Но Антон одолел и его.
   Наконец, Антона ждал финал, в котором ему противостоял тоже лучший из лучших, французский боец, Пьер Шаттрель. Шаттрель имел преимущество над Антоном в финальном бою. Ему удалось несколько раз ранить Антона и все шло к тому, что Шаттрель одолеет нашего гладиатора. Потом Шаттрель нанес свой коварный удар и жизнь Антона повисла на волоске! Шаттрель решил, что дело сделано и слишком рано успокоился! Но не тут то было! Русские сражаются до последнего удара сердца! Невероятным усилием воли, превозмогая боль и слабость, Антон собрал последние силы и нанес последний свой удар, который и решил исход боя! Но сам оказался на грани смерти!
   Но, слава Богу, все закончилось хорошо и теперь Антон кружится на колеснице вокруг арены! Победитель празднует свой триумф! Вот колесница Антона, наконец, останавливается и Антон сходит на песок арены возле своих любимых северных ворот! Сейчас он покинет арену через северные ворота! Мы прощаемся с Антоном Масловым, гладиатором по прозвищу "Ахилл", победителем гладиаторских игр! Все хорошее рано или поздно заканчивается! Мы с вами уже привыкли к боям Антона и к его победам, но, к сожалению, Антон больше не будет радовать нас своими боями и победами! Он уже победил в самом главном бою своей жизни и заслужил свою свободу! Вскоре он покинет пределы амфитеатра и уже не вернется сюда! Прощай, Антон, прощай, русский богатырь! Ты много радости принес нам своими победами! Вот Антон кланяется нам, снова поднимает над головой свой меч, вот он целует его, разворачивается и идет к воротам! Все, друзья, Антон исчез в проходе ворот! Последний гладиатор покинул арену! Теперь уже точно можно считать гладиаторские игры оконченными! Прощайте, бои гладиаторов! Когда-нибудь эта арена снова наполнится суровыми бойцами, а пока что она отдыхает. Насколько нам известно, Виктор Ольшанский сейчас решает вопрос о том, чтобы проводить гладиаторские бои не раз в три года, а раз в год! Зная упорство и настойчивость Виктора Сергеевича, а главное то, что гладиаторские игры имеют просто бешеную популярность, можно предположить, что Ольшанскому удастся решить этот вопрос положительно.
   Так, арена наша сегодня не долго отдыхает. Конечно, она не ждет гладиаторов, зато у нас в программе сегодня десятки самых разнообразных зрелищ и представлений! Вот на арену выходят китайские акробаты! Кроме того, сегодня нас порадуют своими выступлениями японские барабанщики, индийские факиры, тайские боксеры, бразильские бойцы капоэйры, ирландские танцоры и многие другие коллективы и исполнители. По случаю окончания игр в Гуан-Куае наступает настоящий карнавал, словно в Рио-де-Жанейро. Как здорово и гармонично Гуан-Куай впитал в себя самые лучшие традиции различных городов мира. Что-то взял от Лас-Вегаса, что-то от Рио, что-то из других мест и переоформил на свой лад. Наш репортаж продолжается...
  
  
   Следующим вечером, шестнадцатого февраля, после захода солнца, группа людей стояла рядом с черным входом в один из отелей Гуан-Куая. Влад, Света, Виктор Ольшанский и Мария прощались с Антоном Масловым, его женой Еленой и бароном Леопольдом Фабиусом. Ольшанский, по просьбе Антона, чтобы не привлекать ничьего внимания, провел его и Лену по подземным ходам из амфитеатра в отель и они вышли через черный вход. Там их уже ждали Влад, Света, Мария и барон.
   - Что, Антон, не передумал вернуться в Россию? - спросил Виктор Ольшанский.
   - Нет, мы не сможем себя чувствовать спокойно в той стране, где могут с человеком так поступить, как поступили со мной. Мы решили направиться пока в Австралию, - ответил Антон. Он стоял, обнимая за плечи и прижимая к себе Лену.
   - Вы, барон, решили сопровождать молодых людей? - обратился с вопросом к барону Ольшанский.
   - Да, я так долго не видел Антона, что у нас будет много вечеров, чтобы провести их в приятных беседах. К тому же, я уже давно не держал в руках меч, как следует и вот теперь попрошу лучшего гладиатора показать мне парочку хороших ударов. Я надеюсь, Антон не откажется.
   - Ну что ты, дядя Леопольд, как я могу тебе отказать? Просто я больше не подниму меч для того, чтобы ранить или убить человека, но тренировки с мечом я не брошу. Мужчине нужно быть в хорошей форме. И для здоровья это полезно. - Антон помолчал некоторое время и сказал: - Хотя, кто знает, как там все сложится. Возможно, мы и вернемся в Россию. Все-таки Россия - наша с Леной родина.
   - Если тебе понадобится какая-нибудь помощь, всегда можешь обратиться ко мне, - сказал Ольшанский и протянул Антону сначала свою визитную карточку, а потом взял из рук Марии небольшую сумку и тоже протянул ее Антону.
   - Что это? - спросил Антон, даже не пытаясь взять сумку.
   - Бери, - сказал Ольшанский, - здесь сто тысяч долларов. Это приз победителю. Эти деньги ты заработал.
   - Я не могу их взять.
   - Бери, Антон, это же сущие пустяки, по сравнению с тем, сколько ты заработал своими победами. Я знал, что ты будешь упираться и поэтому много не предлагаю тебе. Этого тебе хватит, чтобы хоть как-то обустроиться в любой стране.
   Антон взял сумку из рук Ольшанского.
   - Что ж, пора прощаться, скоро нас ждет самолет, - сказал Антон и отъезжающие и провожающие стали прощаться друг с другом. Попрощавшись, Антон, Лена и барон Фабиус стали садиться в черный лимузин, который ожидал их.
   - Антон, - позвал Ольшанский, - если надумаешь драться в следующем сезоне, позвони мне.
   - Нет, не надумаю, - покачал головой Антон, - с меня хватит. С боями покончено, - Антон последним залез в салон лимузина. Машина тронулась и вскоре исчезла за поворотом.
   Ольшанский спросил Влада и Свету, когда возле отеля осталась четверка провожающих:
   - А вы когда возвращаетесь?
   - Завтра же, - ответил Влад. Он стоял и обнимал Свету, которая стояла впереди него, - хватит с нас Таиланда. Мы уже соскучились по России, по Москве, по нашей зиме. Наша командировка и так уже затянулась. Хватит с нас этих боев.
   - Что ж, желаю вам удачи, - Ольшанский и Мария попрощались с Владом и Светой и зашли в отель через черный вход.
   - Ну вот все и закончилось, - сказал Влад, когда они остались со Светой одни, - ты счастлива?
   - Конечно счастлива, ведь все закончилось хорошо. Антон с Леной тоже счастливы, все счастливы. А завтра мы возвращаемся домой! Это же здорово! Как надоело здесь, если бы ты знал!
   - А мне думаешь не надоело? Главное, что мы теперь богаты. Можем продать наше эксклюзивное интервью с победителем игр тому, кто больше всего даст. Да и вообще, все у нас будет хорошо! Слушай, пойдем-ка в гостиницу, завтра нас ждет трудный день и надо как следует выспаться.
   - Пойдем, - сказала Света. Влад взял ее за руку и они направились к своей гостинице.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"