Наконец Габб пришел в себя. Он отпрянул от деревянной стены и огляделся, но выхода видно не было. Глаза после непривычно яркого света, не могли приспособиться к темноте, и мир казался яркими плывущими пятнами.
Вдруг непривычный глухой звон привлек его внимание. Он осторожно присел на корточки и ощупал пол. Шероховатая поверхность была теплой, словно на печке. Габб легко водил пальцами, силясь рассмотреть предмет, звякнувший у его ног. Наконец, кончик мизинца коснулся холодного металла, и прочная цепь проявилась в его глазах. Одной рукой он осторожно поднял звено. Оно потянуло за собой крепко сцепившихся братьев, пока Габб не ощутил: что-то тянет его за ногу. Еще раз дернул он звено, и холодная пасть снова сомкнулась на его лодыжке.
Цепью прикован он был к стене. Габб неуверенно дернул ногой, но металл крепко держал его в своих объятьях. Тогда ледовиец сел и подергал звенья, стремясь разъединить их: все было без толку. Только кисловатый запах начал сочиться из его ладоней.
-- Это же... - Габб понюхал цепь. - Железо же это. Сделана из железа лопата и кирка. Зачем здесь кольца эти? Странно.
Он с новой силой дернул ногой, но ничего не изменилось, звенья по-прежнему сверкали слабыми бликами в стройном ряду.
Глаза снова привыкли к темноте. Он оказался в большой деревянной телеге без окон и с глухой крышей. Внутри было почти пусто. В дальнем углу на стене висели незнакомые ему инструменты для шахтерских работ. Он долго и тяжело их рассматривал, прикидывая так и эдак назначение каждого из них. Может, что-то помогло бы ему снять неприятную металлическую пасть? Вдоль стены стояли два ящика с металлами да крепко завязанные мешки. В одном из них Габб признал собственную сетку, внутри которой оказались нетронутые дыни и вся его одежда. Он с трудом дотянулся до мешка и вытащил из нее тонкую телогрейку, которую тут же напялил на себя. Не то чтобы ему было холодно, но она словно защищала его. В ней было спокойнее.
Не обнаружив ничего сподручного, парень начал прощупывать стены в поисках выхода. Ведь как-то он сюда попал! Значит, можно и выбраться. Но как? Ни одна доска не желала поддаваться ему.
С улицы послышался голос. Габб навострил уши. Голоса были далеко, но совершенно точно, здесь есть люди! Он пружиной подскочил на ноги и взялся колотить ближайшую стену что было духу:
-- Люди! Люди! - кричал он. - Слышите вы меня?
Со стороны послышался дружный хохот в два голоса. Наверху, под самым потолком, прямо на уровне глаз Габба откинулась внутрь дощечка, и в проеме на фоне ослепительно голубого неба показалась загорелая щербатая рожа со сползающей на глаза налобной повязкой.
-- Чего раскричался? - спросил человек.
-- Не понимаю я, что делаю здесь я! - щурясь от боли, но воодушевленно ответил Габб. - Отнести надо мне дыни для семьи!
-- О, так у тебя была семья? - заулыбался рябой.
-- Не была, есть! - Габб тоже заулыбался: теперь ему точно помогут попасть домой. - Осталась мама у меня в Красной Горе, и сестра Боги, одиннадцать ей, пасет она овец.
-- Ты не понял, - раздался второй голос. Габб выглянул в щель и увидел, что двое мужиков сидят на облучке, а запряжена телега тремя крупными рогатыми зверьми. - Нет у тебя больше семьи.
-- Случилось разве с ними что-то? - желудок у Габба свернулся в мерзкий липкий комок, словно лягушка обосновалась внутри.
-- Это с тобой случилось, - низким довольным голосом поправил щербатый. - Ты теперь раб, привыкай!
Дощечка с грохотом упала на место, а мужики расхохотались и больше не обращали ни малейшего внимания на Габба, сколько бы он ни кричал, ни стучал и ни звенел цепью в тщетных попытках вырвать ее с корнем.
Скоро телега тронулась. Габб устало плюхнулся на пол, безвольно уронив руки и сгорбившись. Что-то происходило, что-то странное, но что? Он крутил в голове все детали, что видел или слышал вокруг последние несколько часов, и страшные догадки, одна за другой, так и норовили забуриться в голову. Сколько сказок рассказывала мама ночами. Про принцев и принцесс, про героев и дурачков, про злодеев, про магов, про подлецов. Юный ледовиец никогда не воспринимал сказок всерьез, ведь не существовало в мире ни травы, ни солнца, ни злодеев. Сказки всегда оставались только сказками.
А сейчас мир качался из стороны в сторону. Телега двигалась все дальше, невероятные запахи могли бы вскружить Габбу голову, но он только смотрел в одну точку, и ни единый мускул не дрогнул вплоть до того момента, когда телега вновь остановилась, и звуки голосов стихли, оставив Габба наедине с фырканием зверей и шелестом листвы.
***
Габб вздрогнул и сфокусировал взгляд. Что-то привлекло его внимание. Точно, опять голос, но совсем другой: тонкий, женский надрывающийся голос. Он тихо поднялся на ноги и приподнял дощечку, которая заменяла окно. Солнце слепило Габба, но он разглядел крупную фигуру мужчины, который нес на плече тонкое тельце. Тельце пиналось и верещало.
-- Отпусти меня, маньяк! Извращенец! Я сама дойду, слышишь? Отпусти! Охрана! Патруль! Кто-нибудь! Насилуют, убивают!
Лицо Габба вытянулось. Он дернулся было к противоположной стене, но цепь натянулась и остановила его на полпути. Тогда он снова прильнул к шершавым доскам, осторожно выглядывая сквозь щель. Девчонки уже не было видно.
Дверь распахнулась, озарив помещение дневным светом. Габб увидел все так четко, что опешил от реалистичности происходящего. Он мог разглядеть каждый оттенок цвета, каждую трещинку на стене ящика, каждую ворсинку холщового мешка под ногами.
Мужик опустил девчонку на край телеги и вдруг взвыл - она ловко укусила его за ногу. Тот схватил ее за локоть и странно его выгнул. Девочка вскрикнула и замерла, словно не могла пошевелиться. Бугай, придерживая одной рукой пленницу, второй снял со стены цепь и одел ее на щиколотку левой ноги девчонки. Потом залез внутрь, с силой дернул цепь, от чего пленница упала на копчик, и подтянул ее ближе. Он встал прямо над Габбом, присевшим на корточки и вжавшим голову в плечи, и приковал второй конец цепи к тому же кольцу, что держало Габба внутри. Цепь с клацаньем защелкнула пасть и повисла безмолвным стражем.
-- Два раба - большие деньги, - довольно потер ладони бугай, выпрыгнув наружу.
В последний момент перед тем, как дверь закрылась, Габб рассмотрел невольную соседку. Она была высокой, с него ростом, тонкой и сильной. Розоватая кожа вся была усыпана веснушками, рыжие кудри - заплетены в косу почти до пояса, голова поднята высоко и гордо, спина - прямая и подвижная, словно у рептилии. Голубая тонкая одежда покрывала ее, Габб никогда не встречал такой ткани. Широкие штаны шароварами стягивались на тонких щиколотках. Облегающая блузка подчеркивала ее талию и крепко завязанную грудь. Рукава ниспадающими фонарями стягивали запястья, открывая только усыпанные рыжими пятнами ладони с длинными ровными пальцами. Тонкие, словно нарисованные, губы ее были плотно сжаты.
-- В порядке ты? - Габб сделал движение вперед, думая подсесть ближе.
Девочка вздрогнула и чуть отшатнулась - цепь не давала ей свободы движений.
-- Тихо, тихо, - Габб поднял ладони перед собой, - не сделаю я тебе ничего.
-- Ты, значит, тоже того... - она посмотрела на Габба оценивающим взглядом.
-- Того? - Габб наклонил голову набок.
-- Ага, попался к этим подонкам-работорговцам.
Габб не мигая смотрел прямо в глаза спутнице.
-- Работор... Не знаю я слова такого. Работро... вец.
Девчонка закатила глаза и отвернулась.
-- Габб я, - он протянул к ней руки ладонями вверх в приветственном жесте. Она глянула на них и фыркнула. Габб подвинулся ближе.
-- Что ты от меня хочешь? - голос ее стал низким и угрожающим.
-- Скажи мне имя свое. Не знаешь приличия? - он поднял брови, щеки его чуть натянулись.
-- Ева, - огрызнулась она. Габб держал ладони перед собой. - А теперь-то что?!
-- Положи теперь сюда руки. Значить это будет, что мы соседи.
Ева брезгливо поморщилась.
-- Послушай, раб, - она повернулась к нему, впилась взглядом в его зрачки и зашипела. - Мы не соседи. Я убегу при первой же возможности, поверь.
Габб недоуменно хлопал ресницами. Он в нерешительности посмотрел на свои ладони, потом на Еву, но так и не опустил рук, лишь развернул их обратно.
Девчонка закатила глаза, приложила пальцы к его ладоням и, поджав губы, бросила:
-- Доволен?
Габб посмотрел в одну сторону, потом в другую, выискивая в памяти значение этого слова.
-- Доволен... - протянул он, вспомнив столь редкое в Ледовии слово. - Бываю я доволен, принесу когда домой дынь много. - Он вытащил из сетки, что лежала рядом с ним, один из крупных фруктов. - Нашел я много дынь сегодня, но принести не смог. Уснул в скале, проснулся - здесь. Ждут меня дома с дынями!
Ева молча смотрела на него.
-- Ждут мама и Боги. Не знаю я, нахожусь где. Светло здесь так, думал я, что на луне.
Габб несколько раз дернул плечами. Ева молчала.
-- Попасть нужно мне домой. Кормить семью. Не сможет Боги бегать как я.
-- Бегать? - Ева заинтересованно подалась вперед. - Скажи, ты просто идиот или нарочно так разговариваешь?
-- Говорю я как все. Говоришь ты странно, - подчеркнул он слово "ты".
Она прищурилась.
-- Откуда ж ты взялся такой? - со вздохом спросила Ева, не ожидая ответа.
-- Из Ледовии, - Габб выпрямил спину. - Из Красной Горы.
Губы Евы разомкнулись, ресницы крыльями взлетели наверх, и она вдруг забыла дышать.