Инспекция прибыла в самый разгар рабочего дня, в полдень.
Петр Михайлович Сурков ждал гостя уже несколько часов, не смыкал глаз, готовился. Ему позвонили еще вчера, разбудили посреди ночи, встревожив жену и напугав до дрожи в коленях самого Суркова. Ему сказали, что инспекция приедет завтра, что откладывать дальше нельзя и что наверху очень недовольны положением на вверенной ему территории. Поэтому Петр Михайлович Сурков, начальник земной колонии на Варзисе, очень, очень боялся. И хотя он тысячу раз проигрывал про себя сцену знакомства с Инспектором, представляя, что скажет он, а что ответят ему, он все равно невольно вздрогнул и резко вскочил с кресла, когда открылась дверь и вошел незнакомец.
Вошедший выглядел вовсе не так, каким его представлял себе Петр Михайлович. Это был немолодой, болезненный человек, с нездоровым цветом лица и темными мешками под глазами. Он брезгливо оглядел кабинет начальника исследовательской станции, бросил короткий взгляд на самого Суркова, и, тяжело кряхтя, с шумом опустился в кресло.
С минуту собеседники молча смотрели друг на друга: Петр Михайлович изумленно-непонимающе, посетитель - с тоскливым равнодушием. Наконец незнакомец прервал тишину.
- Присаживайтесь, Петр Михайлович. - произнес он.
Сурков с каким-то сиплым вздохом рухнул в кресло. Пожалуй, еще никогда прежде он не чувствовал себя таким маленьким и беспомощным. И где? В своем собственном кабинете, в кабинете, где ему так часто приходилось распекать экспедитора Анисимова за своеволие, где он читал наставления своим заместителям, проводил совещания, принимал отчеты, где он был царь и бог! Теперь же здесь царил совсем другой человек.
- Мишин, Сергей Петрович. - Представился посетитель и тут же зашелся в кашле.
И впрямь нездоровится.... Значит, надо быть в сто раз осторожнее, в тысячу раз предупредительнее...
- Да-да, меня предупредили, - затараторил Сурков, вновь вскакивая, - Я приготовил все необходимые бумаги, вот отчеты за прошлую неделю, вот доклады сотрудников...
Содействие, сказали ему, полное содействие и посильная помощь Межпланетной Инспекции. Только это может спасти его как начальника и как ученого.
- Простите... Сергей Петрович, что конкретно, вы хотите знать?
- Все. - Не раздумывая и не меняя скучающего выражения лица ответил Мишин.
Действительно, какой глупый вопрос.... О чем я только думаю...
Сурков замер в растерянности, однако инспектор сам выручил его.
- Для начала, расскажите мне в общих чертах о предназначении вашей станции... Сделаем вид, что я ровным счетом ничего не знаю.
Петр Михайлович удивленно вытаращился на собеседника.
Проверяет... Межпланетная Инспекция всегда в курсе всех чрезвычайных происшествий, досконально знать все обстоятельства дела - их важнейшая обязанность. Конечно, проверяет... Они наверняка послали лучшего специалиста, в конце концов, не каждый день случается такое вот, из ряда вон...
Он вынул из кармана платок и вытер свою блестящую от пота лысину.
- Исследовательская станция "Полюс-6" предназначена для всестороннего изучения био-, гидро-, лито- и атмосферы планеты Варзис. Исключительно, прошу заметить, в мирных целях. Выделенная нам территория поделена на четыре сектора: "Север", "Юг", "Запад" и "Восток"...
- Вы сказали "выделенная нам территория"... Выделенная кем?
- Дорианцами, разумеется. Они открыли Варзис и объявили сферой своего влияния задолго до нас...
Сурков поначалу говорил взволнованно и осторожно, но, когда Мишин затронул темы, которые были близки Петру Михайловичу и в которых он разбирался как никто другой, успокоился и голос его звучал уже твердо и уверенно.
-... на самом деле, станция не ограничивается наземной базой. На орбите работают еще шесть спутников типа "Метеор", предназначенных, в первую очередь, для метеорологических исследований.
- Контакты с аборигенами?
- Практически исключены. Однако на базе постоянно присутствует наблюдатель от дорианцев. Это было их главным условием.
Сергей Петрович кивнул. Дорианцы были единственной разумной инопланетной расой в исследованном космосе и с их мнением приходилось считаться.
- А теперь, Петр Михайлович, расскажите все, что вам известно о произошедшем.
И Сурков начал рассказывать.
5 июля в 14.17 сотрудники второй исследовательской лаборатории сектора "Север" услышали отчаянный крик. Кричала лаборант Евгения Белецкая. Она услышала шум в кабинете своего начальника. Войдя в помещение, она стала свидетелем ужасающего зрелища: Александр Иванович Аверин на ее глазах убил инженера Уильяма Фишера, убил хладнокровно и жестоко.
Аверин занимал пост начальника лаборатории - несчастный англичанин всего три часа назад прилетел с Земли и прибыл к нему с докладом ...
- Постойте, - перебил Мишин. - Кажется, вы говорили, что назначение станции исключительно мирное...
- Совершенно верно. - кивнул Петр Михайлович.
- Как же тогда вы допустили, что в руки к Аверину попало оружие?
Сурков сглотнул.
- Он не воспользовался оружием, Сергей Петрович. Он убил его голыми руками...
Выражение лица инспектора не изменилось, он лишь несколько удивленно вскинул брови.
Петр Михайлович понял, что от того, что он сейчас скажет, зависит его судьба. Он перешел в наступление.
- Да, и предвидя ваш вопрос, хочу заявить: Аверин был абсолютно психически уравновешен! Слышите, абсолютно! Мы не могли бы допустить его к такой должности, не проведя всех соответствующих экспертиз. Да вам и самому должно быть известно, какие у них в ЦИИК проверки на профпригодность...
- И поэтому вы находите это странным...
- Нахожу странным? Да, нахожу! Нахожу чертовски, чудовищно странным, невероятным и неестественным!
Сурков практически перешел на крик. Внезапно он осекся, схватил стакан воды и жадно, в один глоток выпил. Затем тяжело опустился в кресло.
- Извините... - сдавленным голосом произнес он. - Не знаю, что на меня нашло... Я продолжу...
Мишин так же равнодушно кивнул.
После того, как Белецкая подняла на ноги весь персонал второй лаборатории, Аверин кинулся прочь. Никто не пытался остановить его, и он долго метался по зданию, словно бешеный зверь. Кто-то догадался вызвать службу безопасности. Но Аверин им не дался. Загнанный в угол, он выпрыгнул из окна девятого этажа. Когда его нашли, он был уже мертв.
- Позвольте я угадаю, Петр Михайлович, - растягивая слова, проговорил Инспектор. - Вы считаете, что Аверин никогда не пошел бы на такое по собственной воле?
- Тот Аверин, которого я знал, не пошел бы. - Серьезно сказал Сурков.
Мишин пробурчал что-то нечленораздельное. Помолчал с минуту, затем заговорил снова:
- Хорошо. Мы с вами продолжим завтра. А пока мне нужны сведения обо всех сотрудниках второй лаборатории. - Сурков засуетился. - И еще, Петр Михайлович, предупредите всех сотрудников, чтобы завтра никуда не отлучались. Я наведаюсь туда утром.
И Сергей Петрович Мишин, кряхтя и покашливая, поднялся с кресла.
Интервью, данное генеральным консулом Говардом Ричардсоном в Женеве 7 июля.
- Господин консул, не секрет, что недавние происшествия на Варзисе всколыхнули мировую общественность и вызвали небывалый резонанс в цивилизованном мире. Что лично вы можете сказать по этому поводу?
- Меня эти события возмущают и тревожат не меньше вашего. Зато теперь каждый человек на Земле знает, что означает сочетание 14/38...
- Речь идет о так называемом секторе четырнадцать-тридцать восемь?..
- Именно.
- Хорошо. Господин консул, не могли бы вы сообщить некоторые подробности этого чрезвычайного происшествия...
- Сожалею, но эта информация имеет высший уровень секретности.
- Означает ли это, что данный инцидент может негативно сказаться на наших отношениях с дорианцами?
- Это домыслы ваших коллег. Повторяю, все, что могло быть сказано журналистам по этому поводу - было сказано.
- Однако вы не можете отрицать, что в наше время роль СМИ в подобных ситуациях крайне важна, если не сказать больше...
- Именно поэтому Совет принял решение не разглашать информацию о событиях на Варзисе до выяснения истинных причин происшествия.
- Мистер Ричардсон, в прессу просочилась информация о том, что жертвами инцидента стали двое ученых-исследователей земной колонии. Это правда?
- К сожалению, да.
- Это неслыханно! Думаю, реакция совета по данному поводу будет соответствующей...
- Понимаю, к чему вы клоните. Действительно, такого количества жертв среди исследователей дальнего космоса не было почти 150 лет. Мы не можем позволить, чтобы в наш век люди гибли на дружественных планетах, занимаясь, исключительно, подчеркиваю, исключительно мирными исследованиями.
- То есть, вы опровергаете высказанную некоторыми известными аналитиками мысль о том, что причиной инцидента якобы стали некие военные разработки, втайне ведущиеся на Варзисе?
- Категорически.
- Полагаю, имена исследователей также не разглашаются?
- Правильно полагаете.
- И последний вопрос, если позволите. Кому поручено расследование происшествия?
- Межпланетной Инспекции, разумеется. Подобные происшествия - полностью в ее компетенции.
- Господин консул, спасибо вам за эксклюзивное интервью.
- Всего хорошего.
Мишин чувствовал себя нехорошо. Во-первых, ему нездоровилось: сухой кашель раздирал горло, голова казалась тяжелой, глазам было горячо. Сергей Петрович пребывал в подобном состоянии пятый день подряд и начинал уже задумываться о том, что с его стороны было весьма глупым отказываться от услуг врачей. Он вообще не жаловал докторов, а уж современные методы врачевания не выносил на дух, предпочитая, в крайнем случае, обращаться к представителям так называемой традиционной медицины. Друзья и коллеги не понимали в нем этой странности, впрочем, как и многого другого. Например, Мишин был заядлым курильщиком. В то время, когда население Земли практически полностью избавилось от этой вредной привычки, оставалось некоторое число людей, которых собственный образ жизни вполне устраивал. Инспектор был из их числа.
К настоящему времени человечество можно по праву назвать благополучной цивилизацией. Покончено было не только с табакокурением, были найдены способы излечения некогда смертельных болезней, увеличилась средняя продолжительность жизни... Однако неприязнь Сергея Петровича к современной медицине лишала его возможности, в отличие от подавляющего числа населения Земли, встретить собственное столетие и приговаривала к мучительной смерти от рака легких.
Второй же причиной, по которой он пребывал в ужасном расположении духа, был тот факт, что в таком состоянии его заставляют работать!
Клаус ехать отказался: он уже бывал на Варзисе и, почему-то, от этой поездки у него остались самые негативные впечатления. Когда же ему пригрозили служебным несоответствием, он лишь помахал в ответ какой-то справкой и с видом победителя скрылся в своей конуре. Старик был в отчаянии, рассказывал Зорянский, и, конечно, ему ничего другого не оставалось, кроме как вызвать Мишина. Из отпуска. Ночью. С Юпитера. Явиться, не возражая и не требуя объяснений. Разумеется, единственно возможной реакцией любого нормального человека в такой ситуации мог быть лишь категорический отказ. Сергей Петрович хорошо помнил их последний разговор.
Осознав полную бесполезность приказов, Старик, он же Максим Максимыч Збруев, по своему обыкновению перешел к уговорам.
"Я старый больной человек, у меня больное сердце..." - жаловался он, и Инспектор видел его огромные несчастные глаза на экране видеофона.
Мишин отвечал, что он сам далеко не молод, а в данный момент находится на излечении в санатории, что несложно проверить.
Начальник возражал, что по сравнению с ним, Сергей Петрович просто мальчишка, к тому же кроме него послать все равно некого.
Инспектор соглашался, что так-то оно так, но ведь можно послать Клауса, тем паче, что тот считается лучшим сотрудником Инспекции.
Максим Максимыч сообщал, что Клаус ехать никак не может и это обстоятельство не обсуждается.
Сергей Петрович отвечал, что Клаус, конечно, просто бездельник и дезертир, но, в конце концов, есть еще Зорянский!
Старик терпеливо объяснял, что Зорянский слишком зелен и неопытен, только-только перешел из разряда стажеров в оперативники и вообще никуда не годится...
В конце концов, Мишин, как всегда бывало в подобных случаях, почувствовал жалость к старому начальнику и позволил себя уговорить.
Сейчас он сидел в кабинете, выделенном ему начальником станции, курил и задумчиво пялился на стопку бумаг, громоздящуюся на столе.
"Забавный все-таки человек этот Сурков, - думал Мишин. - Забавный и неясный. Кажется, он меня боится..." - И Сергей Петрович усмехнулся, вспоминая свою нехитрую уловку, с помощью которой ему удалось настроить начальника "Полюса-6" на рабочий лад.
Мишин успел ознакомиться с протоколом осмотра места происшествия и результатами медицинских экспертиз. Выяснилось, что смерть Фишера наступила в результате перелома шейных позвонков, Аверина - от полученных при падении многочисленных травм, не совместимых с жизнью.
Инспектор открыл первую папку. В ней оказались отчеты самого Суркова за последние четырнадцать дней. Мишин пробежал глазами несколько первых листов. Доклады о происшествии 5 июля в точности совпадали с рассказом Петра Михайловича. Бумаги, относящиеся к более раннему периоду времени, Инспектор прочел более внимательно.
Выяснилось, что Аверин последние несколько недель вел себя временами весьма необычно: всегда веселый и общительный, он порой становился раздражительным и замкнутым, ни с кем не желал разговаривать и надолго запирался в своем кабинете.
Сергей Петрович задумался. Неужели подобное поведение не вызвало ни у кого подозрений? Странно, странно... Хотя, конечно, все может оказаться гораздо проще. Это мог быть стресс, жизненный спад, депрессия, в конце концов. Из отчетов Суркова, написанных сухим канцелярским языком, выудить по этому поводу какой-либо информации не удалось. "Нужно будет опросить на этот счет сотрудников..." - Мишин сделал несколько записей в своем блокноте - на память он уже не полагался - и придвинул к себе следующую стопку.
Здесь оказались досье на весь персонал второй лаборатории сектора "Север": пятнадцать толстых папок, набитых характеристиками, докладами, отчетами, фотографиями и прочей полезной информацией, разбираться в которой у Сергея Петровича не было никакого желания.
Он вздохнул, сбросил пепел с сигареты и приступил к работе.
Аверин Александр Иванович.
34 года, геолог, доктор наук, женат, детей не имеет. Родился в Пскове... Так...Окончил Санкт-Петербургский Институт Минералогии, диплом с отличием...Несколько научных работ в области разведки месторождений радиоактивных элементов... Два года стажировки на Марсе, станция "Полюс-1"... Работа на станциях "Полюс-2" (Венера), "Полюс-4" (Европа)... Правительственные награды Совета за вклад в исследование планет Солнечной Системы...
Мишин прочел также несколько характеристик с мест работы и учебы. С первых строчек ему стало ясно, что Аверин был, что называется "золотой человек": добрейшей души, без вредных привычек, трудяга, весельчак, душа компании. Сергей Петрович знал, что таким образом пишется подавляющее большинство подобных документов за коробку конфет или бутылку хорошего безалкогольного вина "Бетельгейзе". Однако он также очень хорошо знал, чего стоит характеристика Центрального Института Исследований Космоса и что уж ей-то можно доверять на сто процентов.
На "Полюсе-6" Аверин работал в течение двух с половиной лет, с самого момента основания станции. Начальник второй лаборатории сектора "Север", занятой, в основном, исследованиями местной фауны и разведкой радиоактивных полезных ископаемых. Ничего подозрительного, все гладко, чистенько... И как это чудовищно не вяжется с убийством инженера Фишера!
Да, кстати...
Фишер, Уильям Френсис...
Сергей Петрович, зевая, пробежал глазами несколько страниц досье англичанина. Прочитанное нисколько не прояснило ситуации, а лишь запутало Инспектора еще больше. Инженер Фишер прибыл на станцию 5 июля, в тот самый день, когда произошло ужасное происшествие! Его встреча с Авериным была первой и, к несчастью для него, последней.
Ознакомившись с биографией англичанина, Мишин выяснил, что, судя по всему, Фишер и его убийца не были знакомы прежде, их пути не пересекались, места работы не совпадали.
Инспектор устало откинулся на спинку кресла.
Невероятно! Отличник учебы, герой Земли, "добрейшей души человек", Александр Иванович Аверин с особой жестокостью убивает первого попавшегося под руку, после чего поканчивает с собой... Экспертиза установила, что Аверин не был в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и не принимал стимуляторов. Клаус сказал бы: "Так не бывает!" и без зазрения совести закрыл бы дело. Сергей Петрович же знал одно: есть факт - убийство. Убийство странное, непонятное и пока необъяснимое. Кто-то повлиял или что-то губительно повлияло на Аверина, превратило его в зверя, может быть, лишило разума. И если бы не это "что-то", он, Сергей Петрович Мишин, подобно Клаусу, уже давно захлопнул бы эту проклятую папку и сел на первый транспорт до Земли.
Эх, Клаус, Клаус... Какую свинью ты мне подложил...
Мишин взглянул на часы - половина первого ночи - и приступил к изучению оставшихся досье. Необходимо было выяснить, кто регулярно общался с Авериным за последний месяц и мог, тем или иным образом, пролить свет на это дело.
Экспедитор Анисимов со своей группой из четырех исследователей отпал сразу. Он вообще не появлялся на базе последние четыре месяца, и сейчас рыскал где-то в районе пустыни Шада'а в поисках месторождений полезных ископаемых.
Зоотехник Ковач месяц назад был отправлен на Землю с опасной вирусной инфекцией, приобретенной им, вероятно, при общении с диковинной местной фауной.
Еще два человека составляли службу безопасности лаборатории и кабинет начальника посещали крайне редко.
Таким образом, выяснилось, что постоянно контактирующих с Авериным за последний месяц было лишь пять человек.
...Вишневский Олег Борисович...
...Белецкая Евгения Павловна...
...Сенцов Николай Николаевич...
...Андреев Виктор Степанович...
...Штейнер, Зигмунд...
Утром прибыл Зорянский. Он был весел, бодр и энергичен, в отличие от Сергея Петровича, который закончил работу в пять утра, а в восемь часов уже был на ногах. Володя с важным видом объяснил, что Збруев послал его "на подмогу", видимо опасаясь, что Мишин сам не справится. Инспектор слушал веселую болтовню помощника, посмеиваясь про себя над его наивностью. Молодец, Старик! Максимыч как будто чувствовал, что ему очень не хватает мальчика на побегушках в таком деле, что предстоит много работы и много расспросов и что Мишину одному ни за что не управиться.
Зорянский, жуя бутерброд, долго и с увлечением рассказывал, какие настроения сейчас на Земле: все ждут результатов расследования и от того, какими они, эти результаты, окажутся, зависит очень многое. Зависит, во-первых, (Зорянский загибал пальцы) судьба начальника станции Суркова, во-вторых - самого "Полюса-6", и, в-третьих, черт возьми, - может судьба планетарных исследований в целом!
Мишин с серьезным видом покивал, но все же отметил, что насчет последнего пункта Володя, пожалуй, погорячился.
Зорянский был раза в два моложе Сергея Петровича, годился ему в сыновья, а потому обращался к нему уважительно, по имени-отчеству и только на "вы".
- Вот что, Володя, - сказал Инспектор, допивая кофе, - Возьми-ка документы, ознакомься с делом по дороге...
И Володя сразу посерьезнел, нахмурил брови и вцепился в папку с бумагами.
Путь до второй исследовательской лаборатории сектора "Север" занял около часа. Десятиэтажное здание из стекла и металла было расположено в самом центре научного городка - вторая лаборатория занимала в нем два верхних этажа, остальные восемь были закреплены за прочими учреждениями и службами.
В лаборатории царила рабочая атмосфера. С первого взгляда могло показаться, что смерть начальника никак не повлияла на деятельность учреждения. Однако опытным глазом старого следователя Инспектор заметил, что сотрудники лишь изображают видимость работы - на самом же деле все как один находились в напряженном ожидании, то и дело поглядывали на дверь, очевидно, уже осведомленные о визите важного гостя.
Едва Сергей Петрович перешагнул порог лаборатории, от общей группы сотрудников немедленно отделился один человек и направился ему навстречу. Лицо его было бледно, губы плотно сжаты.
- Вы должно быть Сергей Петрович... - обратился он к Инспектору и протянул руку.
- Совершенно верно, Сергей Петрович Мишин. А вы...
- Вишневский, Олег Борисович. Назначен временно исполняющим обязанности начальника лаборатории. Нас предупредили о вашем визите. - Вишневский вдохнул и покачал головой. -Ужасное, ужасное происшествие... Такая трагедия... Но... Вы наверное, захотите поговорить с сотрудниками...
- Разумеется. Но, сперва, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Мы можем где-нибудь побеседовать?
- Конечно, прошу - в мой кабинет.
Втроем они прошли в бывший кабинет Аверина: Мишин уселся напротив Вишневского, Зорянский расположился в кресле в углу помещения и оттуда внимательно наблюдал за ходом беседы.
- Олег Борисович, как хорошо вы знали Аверина?
- Несколько лет... Пять или шесть, не вспомню точно...
- За эти годы вы замечали в нем что-нибудь необычное, странное?
- Понимаю, на что вы намекаете. Понимаю и потому скажу прямо - никогда не смог бы заподозрить его в чем-либо подобном... Никто бы не смог... Честно говоря, я и сейчас не могу поверить...
- Однако вы видели своими глазами...
Вишневский кивнул:
- Видел. И ТО, что я видел, было совсем не похоже на Аверина. Словно... словно, что-то вселилось в него... Понимаю, глупо звучит... - Он криво усмехнулся.
- Чем бы вы могли объяснить подобное поведение своего начальника?
Олег Борисович пожал плечами.
- Ничем. Видите ли, мы с Александром были друзьями, и я был в курсе всех его проблем и неприятностей, однако за последний месяц в его жизни не случалось ничего такого, что могло бы привести к убийству...
- Из докладов сотрудников я узнал, что в последнее время Аверин часто бывал подавлен, угрюм и раздражителен...
- Нечто подобное действительно имело место. На него порой как будто что-то находило: он уходил в свой кабинет и запирался там, а если к нему приставали с расспросами, запросто мог вспылить, накричать, нагрубить, но затем все снова возвращалось на свои места.
- Вы не спрашивали его самого о причинах такого поведения?
- Да как вам сказать... Во время "приступов" он никого не желал слушать и ни с кем на разговаривал. А после он как будто ничего не помнил, думал даже, что мы подшучиваем над ним...
- А его исследования? Не могли ли они каким-либо образом повлиять на его состояние?
Вишневский усмехнулся.
- С каких это пор возня с бумагами стала опасной для психики работой? Аверин давно уже лично не проводил никаких исследований, предпочитая заниматься организаторской деятельностью.
Мишин помолчал. Картина затуманивалась еще сильнее. Попробуем зайти с другой стороны...
- Олег Борисович, давно ли вы знали Уильяма Фишера?
- Погибшего англичанина? Вообще не знал. Видите ли, он не пробыл у нас и дня - и вот.... Такое... Ужасно...
- А вам не известно, встречались ли Аверин и Фишер прежде? - Сергей Петрович задал этот вопрос скорее для очистки совести, уже заранее зная на него ответ.
- Думаю, нет, не встречались. Я бы наверняка знал об этом.
На этом беседа фактически окончилась. Мишин задал еще несколько формальных вопросов, после чего поднялся с кресла. Провожая посетителей до двери, Вишневский сказал:
- Сергей Петрович, если это возможно, мне бы хотелось, чтобы вы держали меня в курсе расследования... Все-таки Саша был моим другом...
Инспектор заверил его, что, если это не будет противоречить интересам следствия, то он сделает все возможное.
В коридоре Мишин спросил:
- Ну, Володя, какие впечатления?
- Черт знает что, Сергей Петрович! - недовольно воскликнул Зорянский. - Прицепиться не к чему! Ни о чем не рассказывал ... Ничего не делал... Никого не трогал... В жизни порядок, на работе - полный ажур... Тьфу, противно даже... Вы как хотите, а я ничего не понимаю.
Евгению Павловну Белецкую искать не пришлось. Она нашла их сама. Эта, не лишенная привлекательности молодая женщина, буквально вцепилась в Мишина, стоило ему выйти из кабинета Вишневского, и принялась рассказывать.
Да, она была лаборанткой Александра Ивановича... Да, это действительно она первой увидела Аверина, сжимающего медвежьей хваткой шею несчастного английского инженера... И это было так ужасно, так ужасно... (Слезы). А ведь она никогда бы не подумала, что Александр Иванович способен на такое... Добрейший, интеллигентнейший человек, прекрасный начальник, большой охотник пошутить, посмеяться, все его любили и уважали, и он всех любил... (Снова слезы). И друзей у него было много, а самый лучший - Сенцов, они с детства дружили... Вишневский? И он тоже, наверное... Александр Иванович со всеми дружил, со всеми умел находить общий язык, а все потому, что золотой был человек... (Слезы). Нет, инженера Фишера она не знала, да и знать не могла - видела его лишь однажды, да и то при таких жутких обстоятельствах...
Мишин задавал лаборантке все те же вопросы, что и Вишневскому, и получал практически те же ответы. Однако стоило ему спросить о странном поведении Аверина, как Белецкая немало удивила его своим ответом:
- Я думаю, это все из-за его жены. - Серьезно сказал она, подняв на него свои заплаканные красные глаза.
- Из-за жены? Почему вы так думаете? - Сергей Петрович подался вперед.
- А вы не знаете? - лаборантка вновь оживилась. - Она ушла от него несколько недель назад. А ведь не прошло еще и двух месяцев, с тех пор, как они поженились...
Так-так-так...
- Евгения Павловна, - вкрадчиво произнес Мишин. - Расскажите мне все, что вы знаете о жене Аверина.
- Кажется, ее зовут Наталья. Я видела ее один раз - на их свадьбе. Александр Иванович пригласил всех сотрудников. Она показалась мне тогда очень милой женщиной...
- Она работала на "Полюсе-6"?
- Не знаю... - Призналась Белецкая. - По-крайней мере не в секторе "Север" - это точно.
- Откуда тогда вам известно, что они разошлись?
Евгения Павловна залилась краской.
- Я... Я, конечно, не должна это говорить... Вы понимаете, мне сказал один человек... По секрету... Вы ведь не скажете ему, что это я рассказала, правда? Это Сенцов. Николай Николаевич Сенцов, они с Авериным были друзьями.
Сергей Петрович пообещал, что об их разговоре никто не узнает, и откланялся.
- Володя, тебе ничего не показалось странным? - поинтересовался он у Зорянского.
- Вишневский ни слова не сказал о жене Аверина. Вы это имеете в виду?
Инспектор кивнул.
- Довольно странно, если учитывать то, что, по словам Вишневского, он был другом Аверина и "был в курсе всех его проблем и неприятностей". Как бы то ни было, нужно поговорить с Сенцовым. Судя по всему, он знает гораздо больше этих двоих.
Но с Сенцовым поговорить не удалось. На работу он в этот день не вышел. Отправившись к нему домой после обеда, Мишин и Зорянский застали старшего научного сотрудника Николая Николаевича Сенцова вдрызг пьяным. Жена хлопотала поблизости.
- Ничего не могу поделать, - всплеснула руками она, - Пьет проклятый, четвертый день пьет. А вы, собственно, по какому делу, господа?
Сергей Петрович предъявил удостоверение. Сенцова в ответ только охнула и присела на стул.
Поняв, что никакой информации от Сенцова сейчас не добиться, Инспектор и его помощник поспешили убраться восвояси.
Вечером у Мишина состоялся разговор со Стариком. Тот вышел на связь по видеофону и интересовался ходом расследования. Сергей Петрович вкратце обрисовал ему ситуацию.
- Сережа, на меня давят сверху. - Пожаловался Збруев.
- Максим Максимыч, делаем все возможное, землю роем...
- Плохо роете, Сережа, плохо. Время поджимает, Совет требует результатов.
- Мне нужно еще несколько дней...
- Два дня. Через два дня ты должен представить Совету результаты. И виновных, ежели таковые отыщутся.
- Случай темный, Максим Максимыч...
- Знаю, что темный, Сережа. И очень опасный. Журналисты уже вот-вот готовы поднять шумиху: планетарные-де исследования представляют реальную угрозу для жизни, люди гибнут, Совет бездействует.... Ну, ты знаешь этих журналистов, такое понапишут...
- А если не успеем?
- Нельзя не успеть. Через два дня результаты должны быть. Ты хорошо меня понимаешь, Сережа?
- Да, Максим Максимыч...
- Ну, будь здоров. Зорянскому привет.
Напоследок Мишин связался с Сурковым, рассказал ему о беседах с Вишневским, Белецкой и о происшествии с Сенцовым.
- Ничего, Сергей Петрович, Сенцов - он парень толковый. Вот увидите, завтра сам прибежит, прощения просить будет. - Успокоил его Петр Михайлович. - Но понять его можно. Переживает... Я бы и сам на его месте... эх, да что говорить...
Сурков оказался прав. Едва Зорянский и Мишин успели позавтракать, как заявился Сенцов. Выглядел он неважно: хмурый и опухший, он, видимо, приложил немало усилий для того, чтобы предстать перед ними в приличном облике. Однако это уже был человек, способный трезво мыслить, а значит представлявший ценность для расследования. Сенцов неуверенно потоптался на пороге, затем произнес:
- Прошу прощения, господа, я вел вчера себя не совсем... пристойно... Мне очень жаль... Но мне это было необходимо... Думаю, вы хотели поговорить со мной насчет убийства?
Сергей Петрович кивнул и предложил гостю кресло.
- Как я понимаю, вы с Авериным были друзьями? - спросил он.
- Да, мы дружили с детства... Учились в одном классе, вместе работали - на "Полюсе-1", в ЦИИК, вот здесь...
- Все его коллеги, утверждают, что это был человек, не способный на убийство...
- И это правда. Про таких, как он говорят: "и мухи не обидит". Он и дрался-то всего раз в жизни, да и то из-за Наташи...
- Его жены?
- Да, бывшей. То есть они не были разведены, но она ушла от него через месяц после свадьбы.
- Все сотрудники лаборатории отмечают некоторые странности в поведении Аверина в последние недели... Возможно, они были вызваны уходом жены?
Сенцов нехорошо усмехнулся.
- Из-за нее?! Бросьте, это просто смешно. Она оказалась порядочной стервой. Не знаю даже, как Саша вытерпел с ней целый месяц... А ведь поначалу она выглядела просто ангелом во плоти...
- Вы хотите сказать, что с уходом Натальи Аверину стало легче?
- Не сомневаюсь в этом. Я как-то присутствовал при одной их семейной сцене... Это не для слабонервных скажу я вам...
- Николай Николаевич, вы хорошо знали своего друга. Как вы думаете, что могло толкнуть такого человека, как Аверин, на убийство?
Сенцов пожал плечами.
- Не знаю. - Признался он. - Но зато я точно знаю, что в последнее время с ним творилось что-то неладное... Он был не похож сам на себя. Эти беспричинные вспышки агрессии... В последние несколько дней все только усилилось. Видите ли, - он замялся, - за несколько дней до трагедии, мы с ним поссорились именно по этому поводу...
- То есть непосредственно до происшествия вы с ним не общались?
- Нет.
Мишин задумался. Итак, версия с депрессией отпала сама собой. Наталья Аверина тут не при чем.
- Николай Николаевич, можно вас попросить об одной услуге? Мне необходимо осмотреть дом Аверина и я хотел бы, чтоб вы меня сопровождали.
- Осмотреть дом? Для чего?
- Возможно, там обнаружатся какие-нибудь вещи, способные пролить свет на это дело. Документы, дневники...
- Саша не вел дневников. - Хмуро ответил Сенцов, но свое согласие все же дал.
Зорянского Сергей Петрович отправил в лабораторию, поговорить с Зигмундом Штейнером. Вдвоем с Николаем Николаевич они отправились к Аверину.
Исследователи, работавшие в научном городке, жили в небольших прямоугольных домиках, похожих на вагончики. Пристанище бывшего начальника второй лаборатории они отыскали на окраине. Дверь была опечатана согласно инструкциям Межпланетной Инспекции, однако при помощи ключа доступа Мишин и Сенцов проникли внутрь.
Беглый осмотр помещения результатов не дал. Лишь одна вещь привлекла их пристальное внимание. Прямо под потолком, на золотой цепочке был подвешен маленький металлический предмет, своей формой напоминающий глобус.
На этот предмет невозможно было не обратить внимания. Он сверкал и переливался в лучах света, был приятным на ощупь - его поверхность была шероховатой, а сам Глобус приятной тяжестью лежал на руке. Милая приятная безделушка... Он хотел нравиться и он нравился.
- Что это? - восхищенно произнес Сергей Петрович.
- Саша называл его "Глобусом". - Ответил Сенцов, не в силах оторвать взгляд. - Эта штука появилась у него около месяца тому назад. Наверное, кто-то привез ему из экспедиции. Он мне никогда не рассказывал, где ее взял...
Мишин на всякий случай положил Глобус в карман и продолжил осмотр. Николай Николаевич был прав. Александр Иванович не вел дневников. Более того, из всего того хлама, которым была наполнена квартира вынужденного холостяка Аверина, больше не удалось извлечь ничего ценного, кроме пары ничего не значащих документов.
Помощника пришлось ждать до вечера. С порога Зорянский начал рассказывать о своем визите к австрийцу Штейнеру. Старик Зигмунд встретил его приветливо, напоил чаем, однако с первых слов их беседы стало очевидно, что никакой пользы из нее извлечь не удастся. Штейнер был, что называется, не без странностей. Это был до мозга костей физик-теоретик, которого кроме собственных изысканий ничего не интересовало. Каким образом он оказался во второй лаборатории, специализирующейся на геологи и зоологии - непонятно. "Единственный дельный человек во всей лаборатории - это Андреев. - по секрету сообщил Зигмунд. - Голова!"
Вдобавок ко всему Штейнер был еще и глуховат. Да, кто-то когда-то говорил ему о том, что с начальником произошло несчастье, но какое именно он, Штейнер, не помнит и будет очень признателен молодому человеку, если тот расскажет об этом еще раз...
Реакция Мишина на рассказ Зорянского оказалась удивительной. Он неожиданно накинулся на помощника с ругательствами, обвиняя его в бездеятельности и неспособности справиться даже с самым простым заданием. Володя, который раньше никогда не видел начальника в таком состоянии, обиделся и тут же ушел.
А Сергей Петрович через минуту уже мирно спал.
- Нужно поместить его в изоляционную камеру... - Произнес Виктор Степанович, осторожно перенося глобус в стеклянный куб.
Да, прав был старик Штейнер, подумал Мишин, Андреев - единственный дельный человек в этом учреждении... Они с Вишневским стояли в главном экспериментальном зале лаборатории и с интересом наблюдали за действиями профессора.
Сегодня утром Сергей Петрович почувствовал себя хуже. Он ощущал, как в нем смутно поднимается волна раздражения и негодования, все вокруг показалось тусклым и безынтересным. Мишин не на шутку обеспокоился. Поначалу, он ничего не мог понять. События вчерашнего дня припоминались с трудом, да еще Зорянский куда-то подевался.... И лишь когда он достал из кармана Глобус, удивительная догадка пришла ему в голову...
- Очень, очень странный предмет... - Пробормотал Андреев, возясь со своими приборами.
- Видите ли, Сергей Петрович, он распространяет вокруг себя необычное энергетическое поле, действие и характер которого я пока, к сожалению, определить не могу.
- Способен ли этот предмет повлиять на психофизическое состояние находящихся вблизи него людей?
Виктор Степанович развел руками.
- Не знаю. Для того, чтобы определить это понадобится не один десяток экспериментов, на проведение которых уйдут недели, может быть месяцы...
- У меня всего один день. - Возразил Мишин. - Что вы можете определить прямо сейчас?
- Прямо сейчас я могу совершенно точно сказать одно: он сделан НЕ людьми.
- Что вы хотите этим сказать?- изумился Олег Борисович.
- Во-первых, используемые материалы. Человечеству они просто не известны. Мне, к сожалению тоже. Во-вторых, возраст... Господа, этому предмету, по меньшей мере, 70000 лет! Как видите, человек не создавал Глобус. Самое интересное - как он попал сюда...
- ВарДаан! - Выдохнул Вишневский.
- Что вы сказали? - Переспросил Сергей Петрович.
- ВарДаан! Дорианский наблюдатель! Он единственный негуманоид на всем "Полюсе-6"...
Интервью, данное генеральным консулом Говардом Ричардсоном в Стокгольме 11 июля.
- Мистер Ричардсон, в свете ваших последних заявлений складывается впечатление, что вы подозреваете непосредственное вмешательство ДФ в инциденте на Варзисе...
- Я бы не стал торопиться с подобными выводами. Зная склонность СМИ к поспешным умозаключениям, хотел бы предостеречь вас и ваших коллег-журналистов от таких заявлений.
- Однако вы не станете отрицать, что дорианский наблюдатель на "Полюсе-6" арестован...