"...Возможно, вы правы, и последние двое были лишними. Но разве... "
(письмо залито кровью - следующие две строчки разобрать с первого взгляда не удается).
"...Когда вы читали мое последнее письмо вы, очевидно, лишились сомнений насчет моих намерений.
Как вы были напуганы! Я стоял под окном и слышал ваши бормотания. Вы просили Господа о сострадании. Разве вы заслужили его? Больше чем я, оставленный вами погибать на этом проклятом острове?
Проклятье! Неужели все? Конец? Дело моей жизни почти завершено.
Я даже не знаю, чем мне еще сильнее напугать вас. Или, может, наоборот - приободрить? Кажется, я уже истратил все самые действенные свои средства. Поэтому хочу вам сказать одно (и вы должны это понять - надеюсь, у вас хватит на это времени): жалости не будет.
Если бы вы только знали, как я страдал, как плакал по ночам от злобы и отчаяния..."
В этом месте лист бумаги был грубо оторван - часть письма так и осталась зажатой в кулаке покойника.
- Грубая работа, Фил. - Укоризненно произнес коронер и с трудом извлек этот обрывок. - Хоть с орудием преступления постарайся поаккуратней. - Он указал на стилет, торчавший из груди убитого.
"...Как долго я бежал за судном, умоляя вас не бросать меня. О, если бы вы знали, что мне пришлось пережить, я думаю, вы бы не осудили меня. Да-да, вы бы поняли меня и простили за то, что мне придется сделать.
Когда я кричал, никто меня не слышал. Вы были глухи - я буду нем. Теперь вы услышите мое молчание..."