Беглец выбрался наверх, когда близилась полночь. На востоке из-за гор поднимался огромный лунный диск, заливавший призрачным светом пустынное пространство уходящего вверх склона, с темными пятнами зарослей то ли кустарника, то ли редколесья. Сейчас в ночи трудно было определить, есть ли рядом какое-либо человеческое жилье. Тропа, выведшая беглеца, почти сразу сворачивала на запад и терялась в густых колючих кустарниках с вкраплениями белеющих в лунном свете камней. Длинные тени покрывали уходящий вверх пологий склон, скрывая его истинный рельеф. Эти тени, казалось, были порождением огромных фантастических деревьев, растущих на вершинах высоких неприступных утесов. Но беглец откуда-то знал, что здесь не будет настоящего леса, а высокие в лунном свете утесы с глубокими темными расселинами - это всего лишь валуны, которые легко обойти при свете дня.
Человек тоскливо оглядывал открывшийся пейзаж. Опять накатило ощущение безнадежности его положения. Бескрайнее пространство наводило страх: неизвестно где искать воду, где найти хоть какую-то еду, и где спрятаться от людей, а встречи с людьми он боялся больше, чем холода этой осенней ночи, чем жажды и голода.
Нужно найти какое-нибудь убежище, где можно будет переждать день, и нужно как можно дальше уйти от берега, тогда хозяин его не найдет...
Бешеный огляделся еще раз и, не выбирая дороги, напрямую направился вверх по склону холма к темнеющим в ночи зарослям. Путь оказался нелегким. Он в полной мере оценил коварство ночных теней. Пусть склон и не был крут, пусть камни не были огромны и непреодолимы, а кустарник густ, но сейчас беглец был слаб, и даже этого немногого ему хватало в темноте, чтобы спотыкаться, терять равновесие и падать. Силы таяли, и ему все труднее было заставить себя вновь и вновь подниматься и идти дальше. Вскоре заросли колкого мелколистного кустарника стали гуще, но спрятаться в них не было никакой возможности. Несмотря на то, что кустарник плотно покрывал пологий склон, его высота едва достигала половины бедра.
Бешеный был вынужден остановиться и вновь осмотреться. Пробираться через колючки можно было только по крайней нужде. Да, его организм был наделен удивительными возможностями восстанавливать повреждения, но не до бесконечности. Сейчас он и так был вымотан до предела, лишние царапины, как не смехотворно мала была каждая из них, все вместе отбирали крохи оставшейся жизненной силы, и были для Бешеного сейчас просто опасны. Если он совсем ослабеет и потеряет сознание, то...
Человек вздохнул: тогда его шансы очнуться свободным станут просто равны нулю. Оглядевшись, он понял, что придется идти вдоль зарослей, вдоль побережья, придерживаясь края невысоких холмов. Когда заросли колючек кончатся, возможно, он сможет уйти вглубь холмистой страны. И Бешеный повернул на юго-запад.
Вскоре луну затянули тучи, стало совсем темно. Беглец, ощупью пробирающийся по камням у подножья невысокого холма, неожиданно наткнулся на почти отвесную скалу, преградившую путь. Куда он забрел? Вначале, когда выбравшись на плоскогорье, Бешеный рассматривал в мертвенном лунном свете открывшуюся картину, ему показалось, что слегка всхолмленная поверхность плоскогорья простирается до самого горизонта, лишь слегка поднимая уклон. На востоке были уже настоящие холмы, поросшие, как оказалось, непроходимым кустарником. Дальше что-то темнело... Тогда он подумал, что лес - оказалось скала.
Беглец задумался.
Если он станет обходить скалу, то опять выйдет к берегу моря, а до рассвета остается лишь пара часов. Остаться на дневку здесь, все же забравшись в оставшиеся позади кустарники? Но еще сутки без воды он не выдержит, а терять сознание в столь ненадежном месте - опасно. Бешеный поднял голову кверху. Неплотные тучи, вновь затянувшие небо, скрыли и луну, оставив видимым лишь светлый диск практически не дающий света. Но небо было светлее стены преградившей его путь. Из-за скалы поднимавшейся не более чем на два человеческих роста, казалось, лилось слабое сияние. Сама стена была совершенно черной и внизу выглядела неприступной.
"Откуда там за скалой взялся свет? Может быть, горит костер?" - Бешеный прислонился плечом к камням, прикрыл глаза и попытался трезво оценить положение.
Костер - это люди, это еда и вода. Но люди - это смертельная опасность. Нет, не смертельная, он усмехнулся, умереть он не может. Если эти люди не связаны с его хозяином, то у него есть шанс украсть еду и сбежать. А может быть украсть оружие...
Бешеный открыл глаза - оружие это свобода. Да, сейчас он не в лучшей форме, но убивать он умеет. Беглец приглушенно, как раненый зверь, взвыл. Кулак ударил по скале. Нет, он не хотел больше убивать, ведь он сбежал, чтобы больше не убивать!
"Врешь! Ты сбежал, чтобы стать свободным! Если надо убить - убьешь..."
"Но это ведь не свобода, если надо делать то, что не должно делать?"
"Свобода - это право делать выбор"
"Тогда я и в рабстве был свободен, ведь у меня никто не мог отнять права сделать выбор и каждый день умирать"
Человек вздохнул, вновь прислонился к скале. Голова кружилась, а перед глазами вдруг явственно представился кусочек еще пахнущей печным дымом лепешки. Рот наполнился вязкой слюной.
Бешеный с трудом сглотнул и принялся ощупывать камни.
Не прошло и четверти часа, как он поднялся на верхний уступ скалы, дальше на юг уходил каменистый, совершенно лишенный растительности склон. Здесь не было ни костра, ни людей, а поманивший его свет теперь удалился еще дальше - за вершину холма. Остаться здесь, на открытом пространстве беглец не мог, спускаться назад было бессмысленно, и он потащился на свет. Путь к вершине казался бесконечным, но прервался внезапно, открыв взгляду беглеца пологий уходивший на юг спуск. Внизу, чуть восточнее, как казалось в ночи всего в четверти мили, бушевал пожар. Там, по-видимому, за обрывом, горело что-то достаточно внушительное, раз искры и алый дым поднимались над холмами, и огонь оставлял отблеск на низких тучах.
Беглец застыл, готовый в первый момент броситься назад, вниз. Здесь, на вершине он был ничем не прикрыт от взгляда тех, кто мог быть на склоне и, также как и он, видеть пожар. Но искушение победило. Пригибаясь к земле, он начал спуск. Из осторожности взял чуть правее, чтобы неожиданно не нарваться на людей, возможно находящихся поблизости. Показавшиеся ему четверть мили до обрыва, где был виден свет, вылились более чем в час пути. Наконец, преодолев спуск, подъем на очередной холм, заросли колючек и каменную россыпь пересохшего ручья, он добрался до обрыва. В тысяче футах восточнее горело кабильское селение: замок-крепость, пристроенный глинобитной стеной к отвесной скале и несколько расположившихся вокруг него лачуг огражденных невысокой стеной. В темноте ночи ему были отчетливо видны контуры зданий горящего селения. Собственно, домики, расположенные вокруг крепости уже почти прогорели, остались только подсвеченные затухающими языками пламени остовы стен. А из узких бойниц стены скальной крепости еще вырывалось пламя, и, казалось, горит сама скала. Фантастическое впечатление добавляла верхняя площадка крепости, составлявшая крышу и верхнюю точку обороны. Она провалилась, и языки пламени вырывались как из огромного факела, образуя живой цветок, отблески светящихся лепестков которого, метались по скальному склону и освещали пустынный крепостной двор.
Пожар никто не тушил. Бешеный прислушался. Он слышал гул огня в крепостной башне, ощущал запах гари, но ни крик, ни плач не нарушали буйство разыгравшегося огня.
Небо начинало сереть, и Бешеный почти отчетливо видел пустынный двор, поднятую вверх крепостную решетку и распахнутые ворота. Он всмотрелся, внимательнее оглядывая догорающую крепость. Похоже у ворот, во дворе и на галереях вдоль бойниц лежало несколько мертвых тел.
"Интересно, кто-то открыл ворота... Иначе нападавшим вряд ли бы удалось сюда прорваться?"
У беглеца от любопытства даже прибавилось сил. Он еще раз оглядел пустынный двор. Живых не было никого, и можно было попытаться обследовать сгоревшую башню. Вот только скала уходила вниз, к уступу, где прилепилась крепость, совершенно отвесно футов на пятьдесят и зацепиться было не за что. Бешеный огляделся, пытаясь отыскать место для спуска. Край обрыва, засыпанный песком, представлялся совершенно ненадежным, и беглец не мог подробно осмотреть поверхность скалы. Он направился было вдоль обрыва в сторону пожарища, потом, подумав, вернулся к крупному скальному выступу, лег на живот и осторожно подполз к самому краю. Оказалось, что ближайшая складка породы наползала на скалу не более чем в двухстах футах к западу.
...
К воротам крепости беглец добрался, когда солнце уже прошло половину пути до зенита. Спуститься вниз оказалось намного сложнее, чем подняться вверх. Опять напомнил о себе штырь в спине, и у подножья скалы он пролежал больше часа, ожидая, когда уйдет боль и перестанет кружиться голова. Потом едва мог идти, а уже последний подъём по насыпи к воротам просто полз, обдирая до крови пальцы рук и колени, теряя остатки сил. Если бы к крепости в это время подошли люди - он бы не успел не то, что сбежать, просто отползти, чтобы спрятаться за ближайший валун. Но пути назад уже не было. Ему нужны были вода и хоть горсть зерна, а русло речушки, на берегу которой стояла крепость, было сухим, несмотря на осень и прошедший дождь, так что сгоревшая крепость была последней надеждой, и даже перспектива встречи с людьми уже почти не пугала.
Распахнутые настежь ворота открыли перед Бешеным картину жестокого погрома: мертвые тела лежали у подножья надвратного укрепления, провалившиеся стены сгоревших почти дотла глинобитных загонов, сладкий запах горелого мяса. Тут, похоже, не осталось живых, лишь над пожарищем кое-где поднимался дым, да закопченная стена пристроенной к скале крепостной башни зияла черными провалами узких бойниц.
Беглец внимательно оглядел двор.
Трупов видно было немного. Двое, что сразу бросились ему в глаза, лежали на виду, прямо у надвратного укрепления рядом с поворотным воротом решетки, запиравшей вход в крепость, еще двое - в глубине двора, на ступенях у входа в башню, а в бойницах верхнего этажа на выставленных металлических крюках болтались четыре повешенных и обгорелых трупа. Взгляд Бешенного лишь мимоходом скользнул по убитым, вид смерти в своей привычности его мало волновал. Он искал колодец или цистерну для воды. Плохо, если окажется, что вода спрятана в глубине горы. Не зная плана подземных коридоров, легко наткнуться на возможную засаду, если кто-то из хозяев замка все же остался в живых, или просто заблудиться.
"Нет, вода должна быть снаружи. Поили ведь они чем-то животных!"
Бешеный внимательней пригляделся к обрушенным загонам. Вонь, стоявшая над пожарищем, скорее всего, была связана именно с ними.
Беглец сделал несколько осторожных шагов вперед вглубь крепостного двора, вдоль, как он правильно оценил сверху, предательски открытых ворот. Он подошел к трупам, лежавшим у поворотного механизма. Один, повисший на вороте, был убит из арбалета и заблокировал его своим телом, не давая возможности опустить решетку, другой - заколотый сзади, по-видимому, был стражником, охранявшим ворота.
Бешеный обыскал мертвецов. У стражника отыскалась спрятанная за пазуху лепешка, и беглец тут же на нее накинулся. Лишь проглотив последнюю крошку, стал обыскивать второго, но больше ничего не нашел. Нападавшие, уходя, по-видимому, собрали оружие защитников.
Опасливо поглядывая на остающиеся за спиной ворота, он двинулся к сгоревшим глинобитным постройкам. Осмотрел одно, второе. Ничего съедобного не было. Лишь на входе ближайшего к крепости строения лежала убитая случайной стрелой при штурме коза. Он присел перед ней на корточки, внимательно рассматривая, перевернул, но животное даже не обгорело, и толку от него без хоть какого-то огрызка ножа было мало.
Нашелся и колодец, только именно в него были сброшены убитые хозяева замка. Беглец обессилено опустился на землю перед входом в крепость. Идти внутрь совершенно не хотелось.
Что это было? Страх?
Бешеный задумался.
Замок был ловушкой, если...
Он вспомнил.
Посмотрел на солнце, приближающееся к зениту. Да, прошло двое суток, как младший офицер адмирала ушел за человеком, спускавшимся на берег. Где эти люди сейчас? И где адмирал? Сегодня уже наверняка утих шторм, и значит, адмирал должен продолжить поиски сбежавшего раба. Вернулся ли офицер? Что если тот местный, с кем он ушел, был из этого замка? В этом районе побережья население не так многочисленно, как в районе Алжира или ...
Что будет делать адмирал, не встретив своего офицера?
"Искать", - ответ был очевиден Бешеному. Никто из людей адмирала никогда не уходил от него просто так. Беглец помнил не одного из тех, кто с почетом был отпущен со службы, а через некоторое время тайно водворялся "немыми псами" адмирала в казематы адмиральского дворца, чтобы в зимние месяцы стать тренировочным материалом для него, Бешеного.
А уж если человек уходил самовольно... Тогда в дело вступал палач. И работал он на потребу публики, так что глаза отводили даже самые отпетые из команды, кто сам не гнушался ничем.
Так что, если неизвестные уничтожили замок бея, с которым ушел офицер адмирала, то у хозяина появился дополнительный повод обследовать побережье и выяснить обстоятельства исчезновения своего человека.
Будет ли он это делать сам или кто-то из его людей из ближайшего порта?
Бешеный вздохнул:
"Если... Если... Если...", - он не знает ответа ни на один из вопросов. Он не может решить, как вести себя в этом новом, таком же враждебном, как и прежний, мире.
"Почему враждебном?"
"Потому, что ты ничего не знаешь о нем, он для тебя чужой, как и ты чужд ему"
"Я узнаю его!"
"Вначале добудь свободу"
Беглец вздохнул: "Свобода..." - сладкое слово, мечта, которая была спрятана так далеко, что, казалось, он вытравил ее навсегда, но стоило подвернуться случаю, и он не упустил его.
"Скажешь спасибо, когда призрак хозяина не будет маячить за каждым твоим шагом"
Человек распрямил спину и медленно поднялся. Он должен сделать все возможное, чтобы не встретиться с людьми хозяина, а главное с ним самим.
Сколько у него в запасе времени?
Беглец сосредоточился, вспоминая свой ночной путь. Нет. Он не мог с уверенностью сказать, куда уходила тропа, выведшая его наверх, и не мог точно оценить расстояние, которое преодолел за ночь. Да, он шел, не разбирая дороги, и вряд ли это был лучший путь, и вряд ли людям хозяина понадобится более полусуток, чтобы найти крепость, даже если предположить, что дороги сюда они не знают. Хотя, скорее всего эта дорога им известна: ведь как-то же состоялась встреча на берегу...
Бешеный вздохнул: значит времени у него наверняка нет. Надо уходить из крепости, только там за стеной он будет как на ладони. До ближайших зарослей надо перебираться через каменистое сухое русло ручья, а потом еще в гору. В его состоянии - это не близко, а он так и не достал воду. С едой можно и подождать, а вот вода... Его взгляд еще раз зацепил колодец:
"На дне трюма я ведь не чувствую адмирала!"
...
Он подошел к колодцу и некоторое время, примериваясь, оглядывал выложенный камнем трех футовый оголовок уходящей вниз шахты. Потом заглянул внутрь. Осеннее солнце даже в зените не освещало всю глубину колодца, лишь его северную стенку, выложенную грубо отесанными кусками песчаника, да кусочек голой спины сброшенного вниз человека. До трупа было примерно футов пятнадцать. Это Бешеный прикинул по размеру камней шахтной стенки.
Беглецу вспомнился его утренний спуск и падение на пути к крепости.
"Опять стена, опять камни" - он вновь ощутил безнадежность своего положения и с тоской оглядел крепостной двор. Может быть, все же спрятаться в башне? Бешеный с сомнением оглядел выгоревшее строение.
Нет. Если люди хозяина сюда приедут, замок они будут обыскивать наверняка.
Более не раздумывая, белец уселся на край оголовка, перекинул ноги и спрыгнул вниз. Он как кошка приземлился на ноги, а тела сброшенных людей смягчили удар. Не задерживаясь и не размышляя, Бешеный взвалил верхний труп на левое плечо и, упершись правым боком в стену начал подниматься вверх. Через пару рывков понял, что так подняться не получится. Кожа на правом плече содралась почти до мяса. Он вновь спрыгнул вниз. Надо было чем-то обмотать плечо. В узком темном канале шахты попытался оглядеть трупы. Убитые были лишь в широких полотняных штанах, у двоих верхних были обрезаны пальцы. Бешеный вдохнул. Крепость грабили вчистую. Пришлось стягивать с трупа штаны, хотя он понимал, что полотно протрется слишком быстро, хорошо если удастся подняться хоть до половины. Наконец, обмотав плечо и вновь взвалив на себя труп, он начал карабкаться вверх. Рывок, еще рывок. Ткань пока держала, и Бешеный стал двигаться смелее.
Неожиданно на половине дороги ткань за что-то зацепилась, беглец дернулся и не уберег левый бок. Штырь заскрежетал по стене, выворачивая пластину и ребра под ней. Беглец скрипнул зубами, но не сдвинул упертых в стенки рук и ног, переждал боль. Нужно было оторвать от стены левую руку, нащупать, за что зацепилась ткань, и освободить ее. Только, чтобы это проделать, о стену нужно опираться всей спиной. Бешеный подвинулся, пытаясь перераспределить нагрузку. Когда надавил на штырь, опять пришла боль. Беглец пытался терпеть, пока были силы, но штырь стоял под углом к стене, скользил по камню и выворачивал ребра. Пришлось сдаться и перенести опору опять на правое плечо. Пока крутился, ткань отцепилась, Бешеный перевел дыхание и двинулся дальше вверх. Через пару футов все повторилось. Теперь, переведя дыхание, он просто постарался сдвинуться в сторону. Получилось, только полотно окончательно сползло с плеча, и последние футы он двигался, обдирая кожу. Самым трудным, оказалось, выбраться из колодца. Он чуть не уронил труп, опять вдавил штырь, все же справился: перекинул тело через оголовник, потом сам уцепился руками за борт колодца и перевалился вниз в пыль вытоптанного двора, даже сумев затормозить и не перевернуться на спину.
Отлежавшись у борта колодца, поднялся и огляделся. Все было тихо, только шумел ветер, раздувая пепел, да мерно качались повешенные. Запоздало подумал, что если бы кто-то вернулся в замок, то взяли бы его голыми руками. Но мысль не вызвала даже страха, наверное он уже просто устал бояться. Так с ним бывало, когда под пыткой боль становилась безразличной, он ее просто не чувствовал.
Вот и теперь он бездумно аккуратно уложил вытащенный труп и вновь спрыгнул в колодец. Там на дне стащил штаны со следующего трупа, обмотал плечо, поднял голову вверх, проверяя, где зацепились предыдущие, чтобы не наткнуться на те же проблемы, что и при предыдущем подъеме. Вновь закинул на себя труп и двинулся вверх. Этот раз все шло удачно, и Бешенный задержался лишь на уровне зацепившихся штанов. Теперь он упирался плечом в северную, освещенную солнцем сторону, но до края колодца было уже недалеко, и он смог рассмотреть небольшой металлический крюк, на который вполне можно было поставить ногу, Бешенный поднял глаза чуть выше и увидел пару небольших углублений в стене. Сейчас он не мог оторвать от стены рук, но был почти полностью уверен, что его ладонь вполне удобно ляжет в такое отверстие. Он обвел стену взглядом до самого верха и убедился, что крючья и отверстия тоже тянуться кверху.
Вытащив и уложив второй труп, он решил попробовать спуститься по южной стене, используя найденный путь. Это оказалось вполне возможно, даже спина не касалась противоположной стенки, вот правда подниматься с грузом было несколько неудобно, но все же лучше, чем первые два раза. Дело пошло значительно быстрее. За три часа он расчистил колодец.
Когда беглец спустился в колодец за последним трупом и приподнял полупогруженное в воду тело, раздался слабый стон. От неожиданности он разжал руки и отпрянул, чуть не задев штырем стенку. Унимая бешено забившееся сердце, он оперся правым плечом о стенку и некоторое время пытался разглядеть в темноте колодца человека, оказавшегося живым.
Теперь он не знал, что делать. Совсем не знал.
"Добить?" - это было так просто и привычно, но Бешеный не шелохнулся.
"Меня заставляли убивать... А теперь? Что я должен делать теперь?"
"Ну, вытащи его и попытайся помочь"
"Помочь?"
Человек отер лицо рукой, будто стирая саркастическую гримасу, исказившую его губы. Рука была мокрой.
"Кровь? Или вода? Вода..." - ухмылка опять скользнула по лицу. Надо же он даже забыл о воде.
Беглец осторожно отодвинул раненого и, опустившись на колени, припал к воде. Пил долго, как заморенная работой полудохлая крестьянская кляча. Не мог оторваться, а может просто тянул время. Когда показалось, что вода будет просто выливаться назад, Бешеный поднялся на ноги и обернулся к раненому. Тот так и лежал, как поломанный Арлекин, без движения, без звука.
"Умер или захлебнулся... Вот и помог..." - ему стало мерзко от отвращения, хотя и знал, что реальных шансов помочь умирающему практически не было. Вновь приподнял тело и вновь в ответ слабый стон.
"Живой!" - он задержал дыхание, сдерживая собственный вскрик дурацкой радости. Осторожно взгромоздил человека себе на левое плечо, чуть слышно пробормотал по-арабски:
- Потерпи, - и обернулся к южной стене, собираясь начать подъем.
- Черт!
Он остановился:
"Господи, какой я идиот. Уже дно... Этот путь ведь должен был куда-то вести..."
Он хотел спустить человека опять в воду, но побоялся, что тот таки захлебнется, хотя воды в колодце было совсем немного - по колено, поэтому стал ощупывать стены, придерживая раненого на плече. Он методично ощупывал камень за камнем. На уровне груди ничего не обнаружилось. Беглец встал на колени и вновь... Камень, опять камень, опять...
Рука уперлась в металлическую створку. Сердце заколотилось часто-часто, он почти задохнулся, почувствовал, как мешает ему раненый.
Теперь надо было найти, как открыть проход. Бешеный спустил человека в воду, аккуратно привалив его к стене, а сам стал исследовать обнаруженную металлическую плиту. Оказалось, что она крепилась в массивных скобах, а у нижней кромки под водой обнаружился поворотный ворот. Несмотря на воду, механизм достаточно легко провернулся, плита поползла вверх, открывая лаз или тоннель. Вода из колодца с шумом утекла, обнажая дно.
Беглец замер в изумлении. Это таки была цистерна. В голову пришла глупая мысль:
"Хорошо, что успел напиться", - беглец усмехнулся. - "А теперь опять придется искать воду. Еще ведь и раненого надо поить..."
Бешеный вздохнул и полез в проход. Здесь пядь за пядью ощупал обе стены и наткнулся на небольшое углубление в стене. В глубине лежали завернутые в промасленную тряпицу кремень, кресало и немного пакли.
Огонь! Теперь у него будет огонь!
Тут же на полке он разложил паклю и разжег. Пакля была сыроватой и загорелась плохо, но даже в клубах сероватого дыма Бешеный увидел вделанное в стену кольцо со смоляным факелом...
Беглец затащил раненого в проход, потом изнутри заложил отодвинутую плиту в предназначавшие ей пазы. Назад возвращаться он не собирался.
По длинному, выложенному, как и стены колодца, песчаником, коридору Беглец добрался до развилки. Один из проходов уходил вниз, а другой, казалось, поднимался вверх. Этот вывод пришел ему в голову потому, что коридор второго колодца был сухим.
Бешеный повернул вверх и вскоре оказался в обширной камере с уходящим вверх в бесконечность потолком. Беглец огляделся.