Фронтовые истории капитана Красной Армии и Войска Польского Романенко Афанасия Викторовича ..(записаны
его сыном, Романенко Станиславом Афанасьевичем).
Предисловие
Перед вами записи воспоминаний о войне капитана Романенко Афанасия Викторовича, моего отца, учителя истории, завуча Балановскои средней школы, Бершадского района Винницкой области Украинской ССР, сделанные мной, его сыном, Романенко Станиславом Афанасиевичем.
Афанасий Викторович родился 29 декабря 1913 года, в г. Ананьев Одесской губернии, в семье рабочего маляра и столяра. Был активным сельским комсомольцем, участвовал в коллективизации. Окончил семилетнюю школу в селе Балановка, Бершадского района Винницкой области, рабочий факультет в г Харьков. В 1940 году, после окончания исторического факультета Харьковского университета, поехал по назначению работать учителем истории в г. Берестечко Волынской области Украинской ССР. В декабре 1940 года был призван на срочную службу в ряды Красной Армии. Cлужил в артиллерии на крайнем Севере (полуостров Рыбачий), где и встретил войну. В бою с первого дня. Потом была оборона Таллина, Ленинграда, Невский плацдарм, Волховский фронт, прорыв блокады Ленинграда,
С осени 1943 года - в Войске Польском (Первая польская пехотная дивизия им..Костюшко, 2 - я Померанская гаубично- артиллерийских бригада) - Смоленск, Житомир, Сарны, Ковель, Люблин, Варшава, Кольберг, Берлин. Последний бой 13 мая 1945 в 60 км. от Гамбурга. Почти всю войну воевал командиром артиллерийской (122 мм гаубицы) и минометных (82,2мм, 120мм) батарей. Четырнадцать орденов и медалей + именной пистолет. Все медали боевые, в том числе две - "За отвагу" и ни одной юбилейной (он до них не дожил) Ордена Красного Знамени, Крест Грюнвальда III степени, Крест Храбрых, Крест "За заслуги" и еще один польский, о котором я знаю только, что он им награжден.Орден Красного Знамени отец получил 15 сентября 1944 года в Праге(варшавской). Посмотрел, положил в планшет. И пошел готовиться к форсированию Вислы, Через неделю, когда снимали с варшавских плацдармов последних уцелевших защитников, немецкий снаряд ударил в плот,отца оглушило и сбросило в воду(спасли два польских солдата).А планшет с орденом и второй "Отвагой" ушел на дно. Привез также с войны 5ранений, две грыжи и ревматизм сердца. О войне не рассказывал. Только когда болезни окончательно свалили его с ног, кое - что рассказал мне, тогда десятилетнему мальчику. Не о подвигах, а о некоторых эпизодах войны, свидетелем и участником которых был. Очевидно понимая, что жизнь заканчивается, как историк, хотел рассказать о том, что пережил сам. Поэтому я запомнил и записал то, что напечатано ниже. В 1958 году был признан инвалидом Великой Отечественной войны 1-й группы. 26 апреля 1960 года он умер Но я до сих пор не знаю, за что конкретно он был награжден орденами. Только недавно, благодаря сайту podvignaroda.mil.ruя узнал, за что отец получил свою вторую медаль "За отвагу". В наградном листе, подписанном командиром 501 минометного полка 30 отдельной минометной бригады РГК (Волховский фронт) подполковником Фишбейном, написано: "За неделю боев с 22 июля 1943 года1-я батарея 120 мм минометов под командованием старшего лейтенанта Романенко А.В. подавила 1батарею 105мм орудий, 1 батарею 81,6 мм минометов, 1 станковый пулемет, а также в составе дивизиона - два шестиствольных реактивных миномета противника.".
Я долго колебался, имею ли я право печатать то, что рассказывал мой отец. Но сейчас, когда так искажается правда о войне, я пришел к выводу, что это необходимо. Часть эпизодов опубликованы в книге Г.А.Погончика и Г. М. Невеличко "Крыло моеi душi Баланiвка".
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ.
Солдатская служба в Заполярьи и в мирное время далеко не сахар. Война в Кольском заполярьи особенно тяжела. Здесь не зароешься в землю. Ее очень мало.. Холодные промозглые скалы, вечная мерзлота и сырое ледяное дыхание Арктики и Баренцова моря, да еще полярный день, к которому далеко не всякий может привыкнуть. Пища тоже соответствующая. Вечная треска, концентраты, консервы, компот из сухофруктов, чай плиточный, прессованный. Картошка и та сушеная. Понятие увольнения в город отсутствовало. Титовка- небольшой рыбацкий поселок. Все развлечения - гарнизонный клуб и собственная художественная самодеятельность. И в этих условиях не только служить, а еще и воевать.
Афанасий Викторович рассказал: "Я был призван в Красную Армию в декабре 1940 года из городка Берестечко Волынской области Украинской ССР, где, после окончания Харьковского университета начинал работать в средней школе учителем истории. Служить направили на Кольский полуостров. Тогда были отменены все отсрочки от призыва, и вместе со мной служить на Север ехали учителя, агрономы, инженеры, экономисты, техники, студенты вузов и техникумов Украины. Народ образованный, политически грамотный. Поэтому иллюзий не было. В основном все понимали, что едем на войну. Некоторые,(я, например) еще студентами, осенью 1939 года в составе частей Красной Армии участвовали в освободительном походе в Западную Украину, где впервые столкнулись с немцами.(Тогда призывников вызвали на 2 месяца на военные сборы, и за счет этого развернули до полного комплекта несколько стрелковых дивизий)".
День 22 июня 1941 года в учебном дивизионе 241 гаубичного артполка дислоцировавшегося в поселке Титовка на полуострове Рыбачий, в 8 км от границы с Норвегией, оккупированной фашистской Германией, начинался, как обычно. Подъем в 6 часов утра,физзарядка, завтрак,уход за лошадьми. Полк был на конной тяге, поэтому за каждым расчетом были закреплены 6 артиллерийских битюгов для орудия и конь командира. Каждое утро их чистили, мыли, убирали навоз, кормили. Чистоту лошадей проверяли так: командир проводил по телу лошади чистым белым носовым платком, и если на платке появлялась малейшая грязь, нерадивый боец, за которым была закреплена данная лошадь, получал несколько нарядов вне очереди на работу или на службу. После работы на конюшне было свободное время. Занимались кто чем: кто книжку читал, кто подворотничок подшивал. В 10 часов утра в казарму вошел комиссар полка и сказал: "Товарищи курсанты, собирайтесь. Берите все свои вещи. Мы уходим, и сюда больше не вернемся. Началась война. Германия напала на Советский Союз."
На сборы дали 15 минут. На построении объявили что полк выдвигается в долину реки Западная Лица. Все отправились готовиться к маршу, а курсант Романенко, как лучший стрелок из пулемета Дегтярева, получил особое задание. Артиллерийский парк и конюшни полка располагались на небольшом плато, отделенном от остальной части гарнизона нешироким но глубоким ущельем, через которое был перекинут узкий, в одну колею мост. Вот его -то и поручили охранять от возможного воздушного и наземного нападения курсанту Романенко с его пулеметом во время выезда подразделений полка из парка. Курсант занял позицию на высотке рядом с мостом, и начал наблюдать за небом и окрестностями. В 12 часов дня прилетел немецкий самолет и начал заходить на мост для бомбежки. Это был пикирующий бомбардировщик Ю-87. Романенко прицелился, как учили , с упреждением в 2 корпуса, и дал очередь. Возможно, что курсант и попал в самолет. Но война это не стрельбище, да и пикировщик не для того был сделан, чтобы его можно было так запросто сбить одной очередью. Но летчику нахальный пулемет, посмевший его обстрелять, явно не понравился. Он развернулся и с воем сирены спикировал на пулемет, ударив по нему из всех своих пулеметов. Курсант остался цел, но "дегтярь" был поврежден.. А самолет развернулся, спикировал на мост, где только что прошло последнее орудие 2-го дивизиона и заходила первая упряжка 3-го, и точно сбросил на него одну бомбу. Мост был разрушен. Два огневых и учебный дивизионы полка ушли к реке Западная Лица, а третий огеневой, после ремонта моста, был переброшен на помощь 23 укрепрайону, защищавшему перешеек с материка на полуостров Средний и Рыбачий, (С,Р, 23 УР встретил войну с комплектом личного состава - 50%, матчасти - 20%, т.е. практически безоружным. Почему курсанту с "Дегтяревым" пришлось выполнять роль зенитной батареи тоже понятно. По штатам 1939 года стрелковая дивизия должна была иметь в своем составе зенитно-артиллерийский дивизион. Практически же на 22 июня 1941 года 14 армия, оборонявшая Кольский полуостров, имела на 3 стрелковых дивизии всего 1 зенитный дивизион, расположенный в Мурманске. Еще был истребительный полк на устаревших И-16 и И-153, входивший в состав смешанной авиадивизии. Но у него основной задачей была защита стратегической железной дороги Мурманск- Ленинград).
29 июня горноегерский корпус "Норвегия" в составе 2 горноегерских дивизий при поддержке 120 бомбардировщиков и частей финской армии начал наступление. 14-я дивизия оказалась в очень сложном положении. Ввиду полной неготовности 23 УР к войне, корпусу "Норвегия" и поддерживавшим его финским частям противостояла только она и Мурманский погранотряд. Часть своих сил (3-й дивизион 241 гап, 143 полк легкой артиллерии, 135 сп.) дивизия направила на поддержку 23 УР для защиты полуостровов. Направление на Мурманск и Полярный(главная база Северного флота) прикрывали два стрелковых полка, разведбат, саперная рота, 2 огневых и учебный дивизионы 241 гап.. На границе завязались тяжелые бои. Пехота 95-го СП, не выдержав натиска горных егерей и ударов авиации, начала стремительно отступать, увлекая за собой и 325 -й сп. Сложилась критическая ситуация. При попытке остановить бегущую пехоту пропал без вести командир дивизии генерал-майор Журба.(Его останки много лет спустя нашли поисковики на поле боя. Он был смертельно ранен осколком снаряда и засыпан грудой камней и земли.) Преследуя отступающих, немцы вышли на подступы к долине Западной Лицы. И здесь на врага обрушился град тяжелых артиллерийских снарядов. Это свое веское слово сказали дивизионы 241 гап. Романенко:"Мы хорошо знали этот район. Не раз выезжали на стрельбы и тренировки. Были заранее определены места для огневых позиций, наблюдательных пунктов, ориентиры для стрельбы, выверены расстояния. Ежедневными тренировками действия номеров расчетов были доведены до автоматизма. Каждый расчет действовал как единый отлаженный механизм. Это позволило развить максимальный темп точной стрельбы". Егеря несли большие потери. Их артиллерия не могла сразу нащупать огневые позиции гаубичников. Немцы еще несколько раз пытались прорваться через огневую завесу, но, неся потери, снова и снова откатывались назад. Эффективные действия артиллерии дали возможность командованию дивизии(командование принял начальник штаба) остановить и привести в чувство отступающие стрелковые подразделения. Пехота начала закрепляться по берегу Западной Лицы и вступила в бой с немцами. Егеря подтянули свою артиллерию, активизировали авиацию, продолжали атаковать и на следующий день. Но продвинуться дальше не смогли. А затем на помощь обороняющимся частям начали подходить полки 52 стрелковой дивизии.
Романенко: "В первых числах июля немецкий корректировщик "рама" засек наши позиции и вызвал авиацию. Под немецкими бомбами погибли и были ранены больше половины личного состава дивизионов и уничтожены почти все орудия. (из 30 осталось 5). Всем уцелевшим курсантам учебного дивизиона были присвоены звания сержантов. Через несколько дней из Ленинграда, из штаба Северного фронта пришел приказ направить в Ленинград на краткосрочные курсы младших лейтенантов бойцов, имеющих высшее или среднее образование, прошедших подготовку в учебных подразделениях и хорошо показавших себя в бою. Я поехал на курсы." Дальше был Ленинград, оборона Таллинна в составе курсантской бригады и вся остальная война. А фронт в Заполярье так и остановился в долине реки Западная Лица, где его впервые остановили артиллеристы 241 гап. Здесь немцы продвинулись всего на 30 км в глубь нашей территории, 40 км не дойдя до Мурманска. И это было минимальное их продвижение на всем огромном советско- германском фронте. А долину Западной Лицы прозвали долиной смерти. (С 1965 года Долина Славы)
ГЛАЗА.
В конце августа 1941 курсы младших лейтенантов Северного фронта на которых я тогда учился, вместе с другими частями Красной Армии, эстонским и латвийским рабочими полками вели тяжелые бои на улицах окруженного Таллинна. В одном из боев взрыв снаряда оглушил меня, что - то ударило в лицо. Опомнился - сплошная темнота, звуки стрельбы и взрывы. Руками нащупал какой-то дрожащий металлический пол, на котором лежал. Соседи объяснили, что мы плывем на пароходе, а на глазах у меня повязка, заскорузлая от крови. Понял, что что-то случилось с глазами. Далее было два или три дня воя самолетов, что бомбили нас, стрельбы, взрывов, криков и полной беспомощности cлепого раненого человека. Это был тот самый героический и одновременно трагический прорыв Балтийского флота из Таллина в Кронштадт и дальше в Ленинград, во время которого немцы потопили около сотни наших боевых кораблей и гражданских судов. Все они были заполнены людьми - военными и гражданскими. В Ленинграде нас развезли по госпиталям, накормили. И вот лежу я в палате, думаю свою горькую думу о том, что мне только 27 лет, а уже слепой, никому не нужный инвалид. И такая тоска сжала сердце! До слез. Вдруг чувствую - слезы накапливаются под бинтами! А раз слезы, значит глаза есть !! Закричал. Подбежала медсестра, позвала врачей. Дождались темноты, только тогда, промывая теплой водой, осторожно стали снимать бинты. Выяснилось, что осколок глаза не повредил только, чиркнув по переносице, порвал
большой сосуд, почему кровь и залила глаза. А санитарке в гарячке боя некогда было разбираться - наложила повязку и доставила в санроту. Дня два, пока глаза не привыкли, мне повязку снимали только ночью. А через неделю прямо в госпитале я получил удостоверение младшего лейтенанта, по кубику в петлицу, и назначение командиром батареи 82 мм минометов.
Солдатская смекалка.
Сама тяжелая проблема наших артиллеристов и минометчиков в начале войны - нехватка бо;припасов. Не раз возникал горький вопрос: так готовились к войне, а как она пришла, не хватает самого необходимого? Только в мае 1944 года, под Ковелем, где наша 1-я армия Войска Польского разворачивалась для наступления, увидев следы огромных складов военного имущества, оставшиеся с 1941 года, понял ужасную, преступную ошибку нашего командования, по которой все это имущество, в том числе и бо;припасы, перед войной было расположено в приграничной полосе. И оно в первые же дни войны оказалось в лапах врага. А потом, в 1941, мы выкручивались, как могли. Как-то в сентябре, когда я размышлял, как завтра вести бой, имея на ствол не более десятка мин, кто-то из бойцов предложил: "Товарищ командир, а не " одолжить "нам мин у " соседей "? И кивнул в сторону немцев. Я автоматически переспросил "Где одолжить?", Но суть дошла мгновенно: "У немцев калибр 81,6мм, у нас -82,2мм. Итак, немецкая мина нам подойдет. Только из-за разницы калибров будет немного больше рассеивание ". Немецкая минометная батарея находилась недалеко от нас. Сплошной линии окопов не было - Ленинградский фронт, леса и болота. Можно пройти. Взял несколько бойцов, пошли искать склад немецкой батареи . Нашли. Немцы были настолько самоуверены, что даже часового не поставили возле ящиков. Мы взяли по ящику, и поползли, Немцы нас не заметили, поэтому за ночь сходили еще раз, с большим количеством бойцов. В последующем по ночам так повторили еще 2 или 3 раза. Воевали немецкими минами вперемешку с нашими. Пока недель через две наша батарея не была уничтожена почти полностью в одном из боев.
ОДИН ВЫСТРЕЛ.
В октябре 1941 года я, командир батареи 122мм гаубиц младший лейтенант Фаня Романенко, лежал в одном из ленинградских госпиталей с осколочным ранением в ногу, полученном на Невском пятачке. Рана уже затягивалась, и медики разрешили мне ходить с палкой. Было утро. Ждали утреннего обхода врача. Однако вместо него в палату вошел комиссар госпиталя. Выйдя на средину он тихо и очень серьезно сказал: "Товарищи командиры. Обстановка на фронте осложнилась. Командование просит тех, кто может, вернуться в свои части." Все ходячие тут же, ни о чем не спрашивая, собрались и ушли к сестре-хозяйке получать форму. Когда я, прихрамывая и опираясь на палку, вышел на улицу, стояло хмурое ленинградское утро октября.. Мой артполк стоял на Пулковских высотах. Сел на трамвай и поехал на фронт. По прибытии на батарею сержант, командир орудия, на тот момент старший по званию и по должности на батарее, доложил, что в строю одно орудие и 13 человек личного состава. Батарея стоит на прямой наводке. Рота пехоты, которая была впереди, ночью ушла. Впереди послышался шум танковых моторов. Я поднял бинокль к глазам и увидел, что примерно в километре от позиции группа немецких танков разворачивается для атаки. Подал команду "Батарея, к бою!". Орудийные номера заняли свои места. Оставшиеся 6 человек залегли в ровиках с карабинами и единственным "дегтярем". Снаряд 122 мм гаубицы при прямом попадании превращает любой танк в кучу металлолома. Даже взорвавшись рядом с танком он его может опрокинуть. Если бы батарея была в полном составе... После первого выстрела я откроюсь, и мое единственное орудие окажется под огнем нескольких танковых пушек, скорострельность которых в два раза превышает скорострельность моей гаубицы с раздельным заряжанием.. Я знал- за нашей спиной - никого. До ближайшей остановки городского трамвая Ленинграда рукой подать. Единственный шанс сорвать эту атаку - первым выстрелом уничтожить головной, командирский танк. Тогда остальные могут отвернуть. Шанс призрачный, но... Решение пришло мгновенно: к панораме прицела должен встать я сам. В учебном дивизионе гаубичного артполка, где я учился перед войной, готовили будущих сержантов командиров расчетов 122мм гаубиц. Полгода гоняли до седьмого пота, отрабатывая с курсантами до автоматизма все действия номеров расчета при всех видах стрельб. Гаубица, благодаря большому углу возвышения(65 градусов) наиболее эффективна при стрельбе с закрытых позиций. Но начавшаяся 2-я мировая показала, какую грозную опасность представляют танки. Поэтому стрельбе прямой наводкой по танкам уделялось очень много времени.
Танки начали атаку. Я приник к прицелу, навел орудие на головной танк, прикинул расстояние для выстрела-метров 500, и как только тот пересек невидимую черту - выстрелил. Снаряд сорвал с танка башню, корпус его крутанулся на месте и завалился набок. Столь мгновенная гибель командира повергла в шок остальных. Они затормозили, затем повернули назад. Видимо, два месяца бесплодных попыток взять этот не сдающийся город, сбили с немецких панцергренадеров спесь и заставили больше заботиться о собственной шкуре.
СИГНАЛЬЩИЦА.
Как то ноябрьским вечером 1941 года я по служебным делам оказался в Ленинграде и попал под воздушный налет. Зашел в подъезд дома, но в бомбоубежище не пошел, а поднялся на крышу дома, чтобы оттуда посмотреть на город во время ночного налета авиации. На крыше находился наблюдательный пост зенитчиков. Выли сирены "юнкерсов", рвались бомбы, вспыхивали пожары. По ночному небу метались лучи прожекторов, выхватывая из темноты силуэты немецких самолетов, по которым с земли и с кораблей, стоявших на Неве, безостановочно били зенитные орудия. Зенитные снаряды\ рвались в воздухе, дождь осколков от них сыпался на землю, стучал по крышам.
Дома были затемнены. Вдруг я заметил, что в окне одного из соседних домов вспыхнул и погас свет.. Потом еще и еще. Кто-то сигналил немецким летчикам. Я взял у бойца карабин и при очередной вспышке прицелился и выстрелил. Свет потух и больше не загорался. Мы с зенитчиком бегом спустились вниз, перебежали через двор и поднялись в нужную квартиру. Войдя в квартиру, мы увидели убитую женщину, повисшую на шторе. В квартире нашли паспорт на имя жительницы Ленинграда с финской фамилией, немецкую рацию и ракетницу.(От Романенко С. А Кто -то скажет: ночью, на вспышку, из мосинского карабина, без оптики, одним выстрелом... не может быть. Так вот: еще в юности Афанасий Викторович увлекался охотой, и, судя по отзывам друзей, стрелял хорошо. В 1934 году, во время учебы на рабфаке в Харькове он, одним из первых на Украине, был награжден знаком "Ворошиловский стрелок". А нормативы на этот знак выполнялись из стрелкового оружия, стоявшего на вооружении Красной Армии.)
ГОЛОДНАЯ СМЕРТЬ.
Как - то зимой 41-го я шел по мосту в Ленинграде.Впереди меня шел человек. Вдруг он покачнулся и опустился на тротуар. Я подбежал к упавшему. Он был мертв. Я видел в сентябре, как горели разбомбленные Бадаевские продовольственные склады. Почему они оказались не прикрыты с воздуха?
ПЕРВАЯ РАДОСТЬ.
Первый раз за всю войну засмеялся, когда в декабре 1941 во время штурма Тихвина в бинокль увидел, как немцы, под снарядами моей батареи в одних кальсонах выскакивают из окон и босые убегают по снегу.
БЛУЖДАЮЩАЯ БАТАРЕЯ.
Медаль "За отвагу" еще старого образца, с маленькой прямоугольной колодкой, обтянутой красным муаром, на винте а не на шпильке. Глядя на нее, Афанасий Викторович рассказал: "Это было в феврале 42-го. Очень досаждала на нашем участке фронта немецкая блуждающая артиллерийская батарея. Блуждающая батарея - это хорошо тренированные асы артиллерийского огня, Они не имеют постоянных огневых позиций, дислоцируются скрытно. Неожиданно открывают огонь с заранее подготовленных позиций, по данным для стрельбы, подготовленным артиллерийской разведкой. Цель накрывали с первого залпа, без пристрелки, несколькими залпами уничтожали личный состав, штаб, или другой объект, пока артиллеристы нащупывали, откуда бьет эта батарея, ее уже и след простыл. Поэтому решено было найти место ее постоянной дислокации. Нас с командиром полка вызвал к себе командир дивизии, поставил задачу проникнуть в тыл врага, найти батарею и уничтожить ее. На все дал 3 дня и пообещал за успешное выполнение задания представить меня к ордену Ленина.
На картах артиллерийской разведки были нанесены несколько огневых позиций, с которых эта батарея вела огонь. Это дало возможноcть, зная калибр пушек и тактику немецких артиллеристов, примерно очертить район, где могла прятаться батарея.
Я взял 18 бойцов из своего взвода управления, и мы пошли. Линию фронта перешли ночью тихо, дошли до намеченного района, где могла находиться батарея. Устроили засаду на дороге. Захватили легковой автомобиль, в котором ехал капитан из штаба немецкого корпуса. У капитана был портфель с документами и картами. На одной из карт мы увидели дорогу, ведущую в глубь леса, и линию связи к объекту с артиллерийскими символами. Это соответствовало моим расчетам местонахождения батареи. Капитан оказался разговорчивым, очень хотел жить, поэтому охотно рассказал, что это та самая батарея, которую мы ищем. На вторую ночь похода подошли к батарее. Немцы спали. Разведав расположение подразделений, разделились на 3 группы, без единого выстрела ножами сняли часовых и атаковали батарею. Первая группа гранатами забросала казарму личного состава. Несколько уцелевших пытались выскочить, их добили из автоматов. Вторая группа подожгла автопарк и склад горючего, Третья гранатами уничтожила пушки и взрывчаткой взорвала склад боеприпасов. Уничтожив батарею, стремглав бросились в лес, гоня с собой разговорчивого капитана с его портфелем. Немцы подняли тревогу. Их ягдкоманда с собаками (охотники за разведчиками) быстро напала на наш след, и прицепилась к нам, как репейник к собачьему хвосту. Трое суток мы мотались по лесам, пытаясь оторваться от погони и выйти к тому месту, где у нас было "окно" для перехода через линию фронта. Но от нашего "окна" нас отрезали, и пробиться к нему мы не с могли. К тому же, в первый же день преследования немцы пулеметной очередью разбили нашу рацию. Мы не могли ничего сообщить о себе. Мы вышли к линии фронта на участке соседней дивизии с боем. Отбиваясь от преследователя, нашли разрыв в линии немецких окопов, и вышли на ничейную землю там, где нас никто не ждал. За 5 дней боев в немецких тылах мы не потеряли ни одного человека. А здесь, когда вышли к своим, по нам почти вплотную ударили два пулемета нашего боевого охранения. Погибло 14 бойцов. Живыми остались я, 4 разведчика и ... немецкий капитан. Когда я доложил командиру дивизии о выполнении задания и обстоятельства гибели бойцов, он решил не представлять меня к ордену, чтобы не объяснять вышестоящему начальству, как получилось, что бойцы, которые блестяще провели такую операцию, захватили ценного языка, погибли от огня своих. Решил ограничиться своими правами. Нам всем пятерым лично вручил медали "За отвагу". Конечно, когда мы не вышли вовремя к своим, командование дивизии должно было понять, что что-то произошло, и предупредить соседей о возможности нашего появления на их участках фронта. Но этого не сделали.
БОГОМОЛЕЦ.
Что может быть хуже для командира артиллерийской батареи, чем в самом разгаре боя остаться без снарядов, и с бессильной яростью сжимая кулаки, наблюдать как проклятые немцы смешивают с землей пехоту, которую ты должен поддерживать огнем? Так чувствовал себя я, лейтенант Фаня Романенко, командир батареи 122 - мм гаубиц майским днем 1942 года на висотке, возле поселка Тортолово, что на Волховском фронте, где уже несколько недель шли так называемые бои местного значения. Утром я, выстреляв последние 16 снарядов - суточную норму, выслушал очень красочное объяснения командира дивизиона, что "огурцов" нет и не будет, потому что ... немцы р ... (далее про немецкую маму) "овощехранилище" (артиллерийский склад). И теперь мне осталось только одно - смотреть, как бьется пехота впереди слева от наблюдательного пункта, и надеяться, что у нее хватит сил удержаться. А немцы, артналетом хорошо обработав передний край, пошли в очередную атаку. Стрелковая рота встретила их дружным огнем. Цепь откатилась. Но опытное ухо уловило какой-то непорядок, чего-то не хватало.
Второй раз немецкие снаряды перепахивают окопы нашей пехоты , во второй раз поднялась в атаку их цепь. Наша рота отвечала реже, но пулеметами и гранатами отбились. Я понял, что мне не понравилось. Молчал ручной пулемет на правом фланге роты, недалеко от нашего НП.
Опять воют немецкие снаряды и мины, снова поднялась и пошла на наши окопы цепь в мышиных мундирчиках. Видно, решили доконать упрямое подразделение. Рота ответила, но огонь ее еще больше ослабел. Я не утерпел: приказал своим разведчику и связисту защищать наблюдательный пункт, а сам стремглав бросился к окопу пулеметчика. Влетев в окоп, я увидел: "Дегтярев" целехонький стоит на сошках. Рядом- несколько снаряженных дисков. Пулеметчик, судя по лицу, откуда - то из Средней Азии, тоже без единой царапины, постелив какое - то полотенце, стоит на коленях и что-то бормочет.
-Почему не стреляешь? !!
-Мне cегодня Бог не велел стрелять.
Здесь уже было не до антирелигиознои пропаганды. Не кулак, вся боль и ярость, что переполняли дущу, влетели мерзавцу в лицо. Тот упал. А я, припав к пулемету, длинной очередью ударил вплотную по мышиным мундирам, как косой повел по цепи. Сменил диск, и еще, и еще. Атака была отбита. Больше в тот день немцы не атаковали.
МЯСНОЙ БОР.
Говорят, что генерал Власов сдал Вторую Ударную армию. Это неправда. Власов сдал только себя. Армия не сдавалась. Я там был. Наша дивизия не входила во 2 Ударную. Но несколько артиллерийских частей из других армий, в том числе и наш полк, перед наступлением временно передали ей для усиления Мы наступали на соединение с Ленинградским фронтом. Прошли 92 километра, когда нас отрезали. Окруженные части сражались. Моя батарея, например, стреляла по врагу до тех пор, пока были снаряды. А потом - 122 мм гаубица не "сорокапятка", на себе не попрешь, весит 2 тонны. Поэтому сняли прицелы (у артиллеристов оптика на вес золота, ее требовали приносить), бросили в каждый ствол по гранате и пошли прорываться из окружения. Самое жуткое в окружении - это голод. Коней, побитых снарядами, поели давно. Сварили и съели упряжь. Вокруг леса и болота. Весной они бесплодны. Села случаются редко, их жители тоже голодают .. По ночам прилетают "кукурузники" (двукрылые легкие ночные бомбардировщики По-2) сбрасывают мешки с сухарями. Вот и вся еда. Утром над нами начинает висеть "рама" - немецкий двуфюзеляжный самолет - корректировщик. Его появление означало, что сейчас начнет бить артиллерия. Потом к ней присоединяется авиация, засыпая нас вперемешку то бомбами, то листовками о замечательной жизни в немецком плену. Но несмотря на это, люди - истощенные, голодные, грязные, обсыпанные вшами, не выпускают из рук оружие, отчаянно рвутся на юг, где возле поселка Мясной Бор войска Волховского фронта чрезвычайным усилиям пробили узкий коридорчик к окруженной армии. Этот коридорчик тянется вдоль насыпи узкоколейной лесовозной железной дороги. Немцы ежедневно атакуют его, пытаясь перерезать. Коридорчик сужается до 700, даже 500 метров ширины. Он простреливается артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. Но все новые и новые группы окруженцев рвутся через него, чтобы, наевшись и отоcпавшись, снова стать ротами и батареями и продолжать бить ненавистного врага. Сквозь пулеметное сито М ясного Бора прошел и я с остатками своеЙ батареи. Мы вынуждены были ползти под огнем по трупам тех, кто пытался прорваться перед нами. Возле той железной дороги лежит не одна тысяча тех, которые не смогли пройти. Мы прорвались. Наступление 2 Ударной не достигло конечной цели, но очередную попытку немцев форсировать Неву и перерезать последний путь снабжения блокированного города, который шел через Ладожское озеро, мы сорвали. Предназначенные для этого несколько свежих дивизий после боев с нами наступать уже не могли. (С,Р, По данным из разных источников в момент сдачи в плен генерала Власова в окружении было около 30 000 бойцов и командиров. Примерно 15 000 погибли в боях и под обстрелом. 5000 попали в плен. Но 10000 прорвались через дыру возле М ясного Бора. Вышли к своим.)
ШЕСТОЕ ЧУВСТВО.
Никогда не надевал каску. А здесь, перед воздушным налетом, что- то как ш толкнуло- одел. Буквально через несколько минут пулеметная очередь с самолета пробарабанила по каске, но пули пошли рикошетом.
ШТРАФНИКИ.
После тяжелых боев дивизию, в которой осталось 1,5 тысячи человек (всех : бойцов, командиров, медиков, токарей, пекарей, оружейников), вывели во второй эшелон на переформирование. Как-то командир артполка приказал мне: "-Поедешь на станцию, примешь пополнение для полка. Только имей в виду - это уголовные преступники, урки из лагерей, которым пообещали отменить судимость. Возьми с собой бойцов. " Взял 5 разведчиков из своего взвода управления, поехали на станцию. Подошел эшелон. Из теплушек высыпала толпа человек 500. Представитель военкомата быстренько передал бумаги и исчез. Подходим к толпе. Шумят, видно пьяных. Я своим приказал приготовиться, если подам знак рукой - огонь по одной короткой очереди. Подошли ближе . Подал команду строиться. Ноль реакции. Шум усилился. Послышались крики "Водки давай!" Кое у кого заблестели ножи. человек 20 отделились, пошли к нам. Я дал знак своим. Ударили 5 коротких очередей. Пятеро с ножами упали. Стало тихо. Повторяю команду. Выстраиваются. Поняли, что здесь разговор короткий. Сделали перекличку. Очень сжато объяснил, что здесь фронт, действуют фронтовые законы. Цацкаться с ними никто не будет. После этого сели в грузовики, поехали в полк. Один из этого пополнения стал стал моим ординарцем. Шарапов, крепкий мужчина, весь татуированный, 47 лет, из которых 25 он провел в тюрьме за убийства. Служил верой и правдой до тех пор, когда меня перевели в Войско Польское. Когда наша дивизия вернулась на фронт и пошла в наступление, немцы объявили, что это дивизия головорезов. Мол, даже командир отсидел 25 лет за убийство. Повод к этому подало наше уголовное пополнение, которое принципиально не брало пленных.
ПРИМЕТА.
Фронтовики знают: нельзя хвастаться своим здоровьем перед боями. В начале осени 1942 я написал в письме к другу, что уже почти год воюю без единой царапины (последнее ранение было в начале октября 1941 осколком в ногу на Невском пятаке ..) Тогда войска Волховского фронта вели наступление против 11 армии Манштейна, после взятия Севастополя переброшенной на берега Невы, чтобы покончить с Ленинградом. Манштейн планировал одним ударом форсировать Неву и перерезать последний путь снабжения Ленинграда продовольствием.
Мы атаковали 6-7 раз в день. И 6-7 раз контратаковали немцы. В небе ежедневно висели 200-300 самолетов. Над траншеей невозможно было поднять голову. Это был ад и для немцев, и для нас. Моя батарея стояла на прямой наводке. Только я отправил письмо с посыльным, который шел в штаб, как разведчик, что наблюдал за полем боя, крикнул: "немцы!" Я взглянул. До тысячи немцев поднялись и пошли в атаку. Я дал команду. Батарея открыла ураганный огонь. В это время в орудие, стоявшее метрах в 10 от меня, ударил немецкий снаряд. 7 убитых, 4 раненых. В том числе и я. Один осколок в ту же ногу, которая уже была ранена год назад, 2-й небольшой осколок пробил мне спину и остановился за несколько миллиметров от сердца. Врачи даже не стали его вынимать, чтобы не повредить сердце. Так и остался там на всю жизнь. Потом, в Тихвинском госпитале, друг меня навестил, и сказал: " Что ж ты, писал, ни одной царапины, а сам...?"
РУКОПАШНЫЕ.
Вопрос:Папа, ты был в рукопашной?
Ответ: 8 раз.(Больше никогда к теме рукопашных А.В.не возвращался, а я не спрашивал. Заметим только,что это артиллерист, а с сентября 1941 - артиллерийский офицер,и калибр его орудий достаточно серьезный С.Р.)
ЭСЭСОВЕЦ.
Эсэсовец поднял руку? Жди - выстрелит с другой.
ЖИТОМИРСКОЕ ПОХМЕЛЬЕ.
В середине ноября 1943 наш артиллерийский полк 1 Польского корпуса остановился на ночлег в Житомире, чтобы утром идти дальше на север, на крайний левый фланг 1 Белорусского фронта, которому был подчинен (Житомир, освобожденный от немцев за 2 дня до этого, входил в полосу 1-го Украинского фронта). Артиллеристов разместили на ночлег в городе. Обратил внимание на то, что на улицах много пьяных солдат. Послал ординарца, узнать, что это за "свадьба" .. Тот вернулся быстро: "На станции cтоят вагоны с водкой и цистерна спирта. Охраны нет. Берут все, кто сколько хочет. " Сердце пронзило острое ощущение опасности. Город освобожден два дня назад. До фронта всего два десятка километров. Немцы - враг сильный и коварный. С ними нельзя так легкомысленно! Срочно собрал батарею, приказал под страхом смерти никому не выходить за пределы расположения. Часовыми с двумя ручными пулеметами поставил самых надежных -своего ординарца и старшину - разведчика из взвода управления. Приказал стрелять без предупреждения в каждого, кто попытается выйти в город. Немного позже приказ командования подтвердил мое распоряжение. Я понял, что произошло. Для солдат, выведенныx с передовой в резерв Житомир - глубокий тыл. Тем более, что перед этим они добились такой победы! Форсировали Днепр, взяли Киев, гонят врага на запад! А здесь такое искушение ... Возможно, что немцы специально оставили это "богатство", а потом их агентура навела на него наших солдат.
Плохие предчувствия меня не обманули. На рассвете началось похмелье ... Собрав мощный танковый кулак, немцы ударили. Танки прорвали фронт, стали брать Житомир в кольцо. расстреливая и давя пьяные части второго эшелона. Командование фронта вспомнило о нас, транзитниках с другого фронта, стало перебрасывать войска с других направлений. Удержать город не удалось. Но мы задержали немцев, дав возможность подтянуть свежие соединения, которые их окончательно остановили в 40 км. от Киева. Дорого обошлась та житомирская водка ... Тысячи заплатили жизнью за свою слабоcть, еще тысячи cложили головы, чтобы остановить немецкое наступление, а затем снова освободить город, который уже однажды был освобожден.! (С,Р, Семь немецких танковых дивизий (около 700 танков) наступали на Житомир. Генерал-фельдмаршал Манштейн, тогда командующий группой армий "Юг", пишет в своей книге "Утраченные победы", что основной целью контрудара был не Житомир, а Киев. Захватив столицу Украины, его танки должны были сбросить в Днепр весь 1-й Украинский фронт. Но оттепель и бездорожья помешали ... Врет фельдмаршал - не оттепель, а героизм воинов, советских и польских (наших с вами родителей и дедов), советская техника остановили его танки в 40 км. от Киева.
К О Л Ь Б Е Р Г.
4 марта 1945 года войска 1Белорусског фронта, в состав которых входила и наша 1-я армия Войска Польского в ходе Восточно-Померанской наступательной операции с боями вышли на ближние подступы к городу - порту на побережье Балтийского моря Кольберг ( польский Колобжег, который с ХIII века принадлежал Тевтонскому ордену, а затем Пруссии.). Т. , Нашей армии было при казано штурмовать город. Когда мы заняли позиции, я с НП смотрел на город, вспоминал его историю. С самого начала город строился как приморская крепость, хорошо защищенная с суши. Он неоднократно подвергался осадам. Во время Семилетней войны его трижды осаждали русские войска.. Несколько попыток штурма результата не дали. Только третья осада под командованием генерала П.А. Румянцева была успешной для русских. Крепость капитулировала только когда закончились запасы продуктов..В 1806 -1807 голу Кольберг безрезультатно осаждал Наполеон. Героическая оборона Кольберга от французов стала одной из легенд немецкой истории. Теперь брать город предстояло нам.
Город представлял собой мощный укрепрайон, опоясанный минными полями.. Первая полоса укрепления проходила по окраине города. Ее основу составляли прусские казармы - форты построенные в XVIII веке. Внешние стены толщиной 1, 5 метра были сложены из старинного прусского кирпича. Вместо окон - бойницы, в которых пулеметы и орудия. В первую полосу обороны входил также хорошо укрепленный железнодорожный вокзал с его строениями и долговременные огневые точки в насыпи железной дороги, на подъездных путях курсировал бронепоезд. Вторая полоса обороны - добротные, с прусской основательностью выстроенные дома с многочисленными огневыми точками, улицы перекрытые баррикадами, на перекрестках более 30 бронеколпаков. Третья полоса и собственно центр обороны - цитадель, т.е. собственно крепость с башнями и фортами, прикрывающая подходы к порту. В порту - два корабля с дальнобойными морскими орудиями. Все это мы увидели потом, в ходе штурма.
В ночь с ? на 8 марта 1945 года орудия калибров 122 и 152 мм 1-й польской армии были скрытно выдвинуты на прямую наводку против казарм. Прямая наводка - это 800 - 1000 метров от казарм. Мы понимали, что первым выстрелом откроем себя и сами станем объектом интенсивного обстрела из всех видов оружия. При этом орудийные расчеты могли укрыться только за щитами орудий Но других вариантов не было Только так можно было разрушить эти мощные укрепления и открыть дорогу в город пехоте. Весь расчет был на внезапность открытия огня в упор, максимальный темп и точность стрельбы. С первым выстрелом противник начал отвечать расчеты несли потери, От огня прикрывали только щиты орудий. Даже залечь было негде. Это начало марта. Поля вокруг Кольберга залиты сплошным слоем талой воды и мокрого снега. Но, несмотря на это, непрекращающийся ливень тяжелых снарядов сделал свое дело. Казармы были разрушены, огонь немцев значительно ослабел. В наступление пошли штурмовые группы пехоты. Преодолев первую линию обороны немцев, штурмующие подразделения втянулись в город. Бои были упорные. Немцы дрались отчаянно, цепляясь за каждый дом, каждый этаж в доме. Вместе с пехотой шли и наши орудия. Разрушали баррикады, разбивали стены домов, в которых были огневые точки противника, уничтожали бронеколпаки. Город имел разветвленную сеть подземных коммуникаций и немцы активно их использовали. Нередко бывало так, что уже в очищенных от врага кварталах в спину нашей пехоте и орудийным расчетам начинал бить какой-нибудь пулеметчик - эсэсовец или фаустник из гитлерюгенда.
. Но не всегда и наши орудия могли помочь. . Дня за два до окончания штурма я впервые увидел, как работают "Андрюши" - советские тяжелые реактивные минометы, с калибром мин 300 мм. (Два дивизиона БМ-31 - 12 "Андрюша" были направлены полякам в ходе штурма из фронтового резерва 1-го Белорусского фронта С.Р.) Они камня на камне не оставляли от самых мощных укреплений. И на десятый день непрерывного штурма мы взяли последний оплот фашистов - цитадель и захватили порт. Город штурмовали пехота и артиллерия. Авиации и танков не было. После штурма у меня в батарее в строю осталось одно орудие из четырех. Примерно так же было и в других частях нашей бригалы. Но мы взяли этот город!
На следующий день поляки сти провели старинный обряд "обручения с морем". Солдаты входили в море и бросали в волны обручальные кольца.
От записывающего. С.Р. Немцы придавали удержанию Кольбеога исключительное значение. Геббельс развернул массовую пропагандистскую кампанию, прославляя Кольберг, как символ стойкости и мужества. Всячески пропагандировалось мужество и стойкость защитников города в 1807 году при его защите от войск Наполеона. Был снят художественный фильм "Кольберг", который шел во всех кинотеатрах. Германии. Гитлер приказал Кольберг удерживать во что бы то ни стало.
Советское командование недооценивало мощь укреплений Кольберга и силы его гарнизона. Кольберг небольшой город, всего около 50 тысяч населении. Собственный гарнизон города составлял 3 крепостных батальона, 4 тысячи человек. Но в город, являвшийся портом, стекались остатки разбитых частей 3-й танковой армии вермахта, 15 - й латышской и 33-й французской дивизий СС, К началу боев они составили более 20 тысяч человек, плюс фольксштурм неустановленной численности. Город штурмовали 5 польских пехотных дивизий, наступавших с 12 января 1945 года, в том числе.штурмовавшие Померанский вал и города Померании. Командующий 1-й польской армией генерал Поплавский, в своей книге "Товарищи в борьбе" вспоминает: "Мы просили Жукова подкрепить нас авиацией. Но он отказал, сославшись на то, что авиация нужна на Одере" Далее Поплавский пишет, что. по окончании боев за Кольберг Жуков специально прислал начальника штаба 1- го Белорусского фронта генерал - полковника Малинина разобраться "с чем мы там так долго возюкались". Однако увидев систему обороны противника, город полностью разрушенный артиллерийским огнем, что лучше всего свидетельствовало о ярости боев, он только покачал головой, Вернувшись, он доложил Жукову о том, что увидел. После этого Москва салютовала войскам, взявшим город. .
ПОСЛЕДНИЕ БОИ.
4 мая 1945 года вечером капитан Романенко заместитель командира 1-го дивизиона 8-го ордена Александра Невского гаубично- артиллерийского полка 2-й Померанской гаубично артиллерийской бригады 1-й армии Войска Польского сидел на станине орудийного лафета в ста километрах на северо-запад за Берлином в немецком лесу и писал письмо своей будущей жене. Вечерело. Только что отгремел бой. Неподалеку еще чадили разбитые немецкие танки и бронетранспортеры. В воздухе ароматы весеннего леса еле пробивались сквозь вонь пороховых газов, сгоревшего тротила, жженого металла, машинного масла и бензина. Но капитан сейчас был далеко от этого. Он писал любимой об огромном счастье, переполнявшем его душу. Это было счастье человека который грудью встретил врага в первый день на далеком холодном Рыбачьем, защитил Родину, и сквозь разрывы и пожарища, голод, холод, и тысячи смертей гнал его до самого Берлина и здесь прикончил. Осталось добить последние банды. Романенко перестал писать, давая отдохнуть правой руке. Сильно болела кисть. 2 мая, в последний день боев в Берлине, когда он на огневой позиции вскинув руку для отмашки по команде "Огонь!" качнул головой, пуля снайпера ударила точно в то место,где секунду назад была голова, но попала в правую руку, разорвав мышцу между большим и указательным пальцами.(С.Р. О том,что поляки участвовали в штурме Берлина известно. Но обычно все упоминания сводятся к рассказу о боях дивизии им. Тадеуша Костюшко с 30 апреля по 2 мая. Но даже командующий 1-й польской армией генерал Поплавский в своих мемуарах не вспомнил, что с 25 апреля вместе с частями Красной Армии Берлин штурмовали 1-я минометная и 2-я гаубично -артиллерийская бригады, 6-й отдельный понтонно-мостовой батальйон 1-й польской армии. Всего в боях за Берлин участвовали 12700 польских солдат и офицеров. 2 мая после окончания боев в строю из этого числа осталось 2700 человек. Остальные были убиты, ранены или пропали без вести.) Романенко тогда в медсанбат не пошел. Юная кокетка варшавянка Эльжбета в медсанвзводе полка обработала и перевязала рану, и он остался в строю. Как советский офицер оказался в польской армии?
В начале сентября 1943 года старший лейтенант Романенко,командир батареи 120-мм минометов 30-й отдельной минометной бригады РГК Волховского фронта, получил предписание прибыть в Москву, в Главное управление кадров наркомата обороны для получения нового назначения. А в ГУКе направили на Старую площадь к секретарю ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу, который, как член ГКО, отвечал за формирование иностранных воинских частей на территории СССР. Вошел в кабинет, представился. Каганович взял его личное дело, просмотрел, сказал коротко и веско:
; Пойдешь служить в польскую армию.
Опешивший Романенко попытался возразить:
; Да я ж не поляк. И языка не знаю.
; Партия прикажет - турком станешь!
; Есть стать турком!
Так советский офицер Романенко стал капитаном Войска Польского, командиром батареи 122-мм гаубиц. Затем было формирование, бои под Смоленском, житомирская мясорубка, когда польские артиллеристы, следовавшие на левый фланг 1-го Белорусского фронта, случайно попали под таран танкового кулака Манштейна, прорвавшего 1-й Украинский фронт и вынуждены были принять бой. Затем Сарны, наступление по Восточной Польше, вислинские плацдармы, штурм Праги -варшавской. Попытка прорваться через Вислу на помощь варшавским повстанцам в сентябре 44-го, освобождение Варшавы, Померанский вал, Кольберг, Альте-Одер, Берлин. В Берлине 2-я ГАБ поддерживала огнем и колесами наступление 12-го гвардейского танкового корпуса. Корпус за неделю боев потерял половину танков и личного состава. Стены многих берлинских домов, где были оборудованы огневые точки, за которыми пряталось огромное количество фаустников, не могли пробить танковые пушки тридцатьчетверок, шерманов и валлентайнов и легкая полевая артиллерия. Только 122-мм гаубицы, сочетавшие мощный калибр и высокую мобильность могли справиться с этой задачей. После завершения боев в Берлине маршал Жуков обратил внимание на то, что англичане не торопятся занимать Гамбург, крупнейший порт на Балтийском море, входивший в их зону оккупации по Ялтинским соглашениям. Более того, стало известно, что премьер-министр Великобритании Черчилль распорядился не расформировывать части вермахта, оказавшиеся в британской зоне оккупации и собирать немецкое оружие с целью возможного продолжения войны с Советским Союзом. Создавалась опасная ситуация. Во Фленсбурге еще существовало фашистское правительство гроссадмирала Деница. К британской зоне потянулись остатки недобитых частей вермахта. Чтобы не допустить скопления в Гамбурге гитлеровских войск Жуков собрал группировку из нескольких частей, сохранивших боеспособность после штурма Берлина, и 4 мая 1945 года бросил их на Гамбург. В состав этой группировки вошел и 8-й ГАП, Каждая часть шла отдельной походной колонной.
Бой начался внезапно. На сотом километре автобана Берлин-Гамбург на колонну 8 -го ГАП из леса, росшего вдоль шоссе, выкатились немецкие танки и самоходки, которые сходу открыли огонь по колонне. Польских артиллеристов спасла немецкая педантичность в соблюдении норм пожарной безопасности лесов, согласно которым леса должны расти не ближе 1,5 км.от шоссе. С такого расстояния танкам, которые сами в движении, бить прицельно по движущимся целям довольно сложно. Поэтому первые снаряды немцев разорвались с недолетом. Паники не было. Опытные командиры мгновенно оценили ситуацию. По команде "К бою!" мощные "студобеккеры" с места повернули с шоссе в поле, разворачивая орудия стволами навстречу врагу. Обученные многими боями расчеты действовали, как хорошо отлаженный механизм: отсоединить орудие от передка, раздвинуть станины, вбить в землю сошники, закрепить прицельную панораму, расчехлить ствол, приготовить к стрельбе снаряды из НЗ. И все это под огнем противника за 1 - 2 минуты. И действительно уже через минуту полетели доклады командиров батарей о готовности к бою. Еще одна проблема заключалась в том, что на марше каждое орудие имело при себе только НЗ боеприпасов для самообороны, состоявший из 7 снарядов: 3 осколочно-фугасных, 2 бронебойных, 1 шрапнельный и 1 картечь. Основной же боекомплект на машинах взводов боепитания ехал отдельной колонной. Взводам боепитания была дана команда прибыть к своим батареям. Но до их прибытия артиллеристы должны были продержаться на НЗ. Танки увеличили скорость, за ними из леса вышли густые цепи пехоты, ударили несколько немецких орудий, 3-4 батареи минометов, застучали пулеметы МГ. Поляки понесли первые потери, но молчали, стараясь подпустить танки поближе, чтобы бить наверняка. Когда передние танки приблизились на расстояние 500 м, ударили польские орудия. Несколько машин развалились от прямых попаданий тяжелых бронебойных снарядов. Но остальные, обходя разбитых собратьев, упорно двигались вперед. Артиллеристы били по танкам всем, что было в НЗ. Истратив бронебойные, ударили осколочно - фугасными и даже шрапнельными стаканами, установив взрыватели на замедление(любой артиллерист скажет: шрапнелью не бьют по танкам.Но война научила - если нет ничего другого, можно и шрапнельным стаканом проломить броню БТР и даже бортовую броню танка. А уж там внутри, взорвавшись, он всей своей начинкой сделает из экипажа кровавое месиво) Бойцы взводов управления и хозвзводов цепью залегли в кювете и вели огонь по цепям наступавшей пехоты из штатных "дегтярей" (1 на батарею), ППШ, карабинов, и несколких трофейных "MG" подобранных и припрятанных запасливыми старшинами "на всякий случай".
НЗ подходил к концу. Немцы продолжали напирать с яростным ожесточением смертников. Пулеметы артиллеристов стучали безостановочно, но и у них запас патронов подходил к концу. В некоторых местах немцы начали срываться на бег. Еще минута - другая - и разъяренные фашисты ворвутся на позиции польских артиллеристов. И тут поляки использовали последний боеприпас из НЗ - картечь. Это мелкие куски металла, плотно укупоренные в гильзу с пороховым зарядом.) при стрельбе прямой наводкой по живой силе на расстоянии до 800 метров картечь сметает с лица земли все живое. Одновременный залп картечи из 30 гаубиц разметал и порвал в клочья цепи немецкой пехоты. Капитан Романенко вспоминал: "Я впервые за всю войну стрелял картечью. Фашисты шли плотными рядами в 5-7 цепей. Каждый выстрел делал просеку в этом строю." Уцелевшие пехотинцы и танки поспешили укрыться в лесу.
Через несколько минут к позициям батарей стали подъезжать машины с боеприпасами. Романенко обвел глазами позиции дивизиона. В горячке скоротечного боя потери не особенно заметны Но сейчас он увидел две гаубицы, разбитые прямыми попаданиями снарядов,, Увидел убитых и раненых. Поредевшие расчеты, офицеры, писаря и тыловики в бешеном темпе разгружали ящики со снарядами, так что их мундиры потемнели от пота.
Пауза была недолгой. Через полчаса, проведя короткий артналет по позициям полка, немцы снова пошли в атаку. Снова били немецкие пушки и минометы, снова из леса вышли танки и плотные цепи пехоты. Прозвучала команда "К бою!". На места выбывших из строя номеров расчетов встали тыловики и писаря. И снова завертелась круговерть боя. Фашисты то атаковали в лоб. ТО ПЫТАЛИСЬ ОБОЙТИ ПОЛК С ФЛАНГОВ. Но безрезультатно. Тем временем в небе появились наши штурмовики, подлетели на свои виллисах противотанкисты, подтянулась наша пехота. Все попытки немцев прорваться здесь к Гамбургу закончились крахом. И поляки, и советские воины стояли насмерть на этом последнем рубеже войны, не допуская даже мысли о том, что война фактически закончилась, и можно было бы не умирать, пропустить фашистов.
После завершения боев выяснилось, что в лесах северной Германии скопилась группировка разбитых частей вермахта и СС, насчитывавшая более 30 тыс. личного состава, более 100 танков, 100 орудий и минометов. С передовым отрядом этой группировки, рвавшейся к Гамбургу, и столкнулись 4 мая 1945 года польские артиллеристы на шоссе Берлин -Гамбург. Группировка было окончательно добита только 13 мая 1945 года.
СОВЕТСКИЙ УЧИТЕЛЬ И ВОЙНА.
Романенко А.В.: Фридрих Энгельс писал: "В франко - прусской войне выиграл простой прусский школьный учитель". Характер Великой Отечественной войны стал меняться когда к командованию на уровне рота-батальон (батарея - дивизион) пришли инженеры, учителя, агрономы, студенты получившие боевой опыт. Советский учитель перед войной успел сделать свое великое дело.
С.Р. Победа Пруссии в франко-прусской войне имела огромное историческое значение для всей Германии. Страна, разодранная на несколько десятков феодальных образований, превратилась в единую мощную державу, ставшую на путь бурного капиталистического развития. Но эта победа была бы невозможна
без кропотливой многолетней работы школы (в первую очередь прусской) по подготовке поколений високообразованних патриотов. (Дальнейшее развитие немецкой национальной идеи до гитлеровского "Германия превыше всего" -пример доведения до абсурда разумного в своей основе учения.)
Советская школа за два предвоенных десятилетия тоже подготовила поколения победителей.
Само собой возникает и повисает без ответа вопрос "А кого ,и для чего готовит современная школа на просторах СНГ по учебникам отечественной истории, изданным фондом Сороса и ему подобными?