Чуть влево... Вот так... Чтобы солнце не било в глаза... Да, теперь я вижу, что он в бледно - сиреневом... Чуть дальше - и снова ярко-белый свет, дарящий жеманность силуэта, втиснутую в полу мгновенье , а потом - цветные круги и жар в глазах... Потайные слёзы...
Не знаю, для чего я придумала такое фиглярское начало. Хотя я вряд ли осознаю, для чего попытаюсь написать всё остальное. Виною тому, скорее всего, моя излишняя мечтательность, за которую меня часто ругали в детстве. Покойная тётушка в шутку называла меня "Жорж Санд" и, изощряясь в колкостях, однажды насыпала мне в тарелку перца, после чего я всю свою жизнь не ела супов. А милая тётушка объяснила свой поступок так: "Пора научить ребёнка злиться". И зря, потому что я разрыдалась от боли, но не от обиды и, тем более, злости. Увы, я согласна, моя романтичность пагубна и сравнима лишь с моим тайным самоедством.
Закончив курсы французского, который я брала скорее измором, чем усидчивостью ( ловлю себя на мысли, что знаю строжайшую разницу между тем и другим ), я получила возможность читать не совсем пристойные журналы, которые тётушка прятала в удивительно маленьком секретере. Я благополучно устроила так, что ключ от него пропал, и тётка вызвала работника, чтобы получить дубликат. Я едва помнила себя от страха, когда тётушка подозрительно смотрела на меня, бормоча что-то о "ненужном внимании". А через месяц или чуть более она сбежала с каким-то безусым фабрикантом за границу, и мы около двух лет не получали от неё вестей. Она взяла с собой всевозможные шляпки с фестонами, которые всегда были объектом для шуток в нашей семье. Об этих отвратительных шляпках знали все и, когда выяснилось, что они составили весь тётушкин багаж, сочли это легкомысленным и посмеялись не без скабрезности. Я одна знала, что она взяла и те странные журналы, которые она, верно, спрятала в шляпных коробках.
Через два года тётушка прислала открытку из Ниццы, и по неясной причине в графе "адресат" значилось моё имя. Она сообщала, что стала вдовой и ждёт меня в гости. В небольшой приписке тётушка просила, чтобы я взяла с собой только "необходимые вещи, остальное купим, милочка, благо, состояние покойного мужа позволяет это сделать. Au revoir". И ни слова о родителях, которые должны были дать согласие на такое путешествие. Но всё сложилось благополучно, и через месяц я была в Ницце, где и отпраздновала своё двадцатилетие. Произошло это после смерти тётушки, которая была плоха и скончалась через пять дней после того, как увидела меня в своём доме.
Так я стала хозяйкой совершенно чужого состояния. С этим и изменился мой характер. Кроме того, позволю себе подобное замечание, тётушка сторицей воздала за обожжённое горло и научила меня понимать вещи такими, какие они есть.
P.S. Сегодня я купила дюжину вуалей. Надеюсь, найду им достойное применение.