Архивы Инквизитора

     Первая встреча

     Лорд-Инквизитор Алехандро Мигель Рохас, направляя меня на планету Памофрей, не заострял внимания на том, с чем именно придётся столкнуться на месте. Будет ли это обычная ересь (хотя, что понимается под «обычным» в этом аспекте — вопрос весьма размытый), вторжение ксеносов или мятеж, не уточнялось. Влияние Врага в десятке плотно сгруппированных миров, среди которых хоть какое-то значение имели два, мир-улей и кузница Механикус, было минимальным. Но близость Ока Ужаса призывала к бдительности.

     Выйдя с совещания в штаб-квартире Инквизиции, и вдыхая через свежие фильтры смог заводов Трациан Примарис, я недоумевал. Зачем посылать в эти миры именно меня, и придавать ещё дознавателя? Женщину. Энн Райт… Человека, о котором ничего не известно, а досье своей закрытостью может поспорить с биографией Лорда Рохаса.

     Леви, едва получив просочившееся из канцелярии Алехандро известие о грядущем расширении нашего тесного коллектива, развернул настоящую сеть поиска в вокс-сетях и информационных накопителях. Но даже его подстёгиваемый мемовирусом разум оказался бессилен.

     Если о человеке известно немногое, или одно только имя, а всё остальное закрыто криптопечатями Титана и резолюциями Инквизиции Сегмента Соларум, стоит ожидать чего-то особенного. И сюрпризы могут быть любыми, от приятных до смертельно опасных.

     «Чего ждать от миледи Райт? — думал я, наблюдая, как медленно ползут тяжёлые тёмные тучи городского смога над ульями и фабриками Трациана. — Всего, чего угодно», — ответил я себе, и вызвал катер.

     В тот вечер больше к этой мысли мне возвратиться не довелось.

     Сейчас я вспоминаю те события, и удивляюсь тому, как многое изменилось за такой короткий промежуток времени.

     ***

     Верховный Инквизитор Алехандро Мигель Рохас, Магистр Ордо Ксенос Геликона, принял Хасселя в своих личных покоях во Дворце Инквизиции, расположенном в Улье Сорок Четыре. Натаниэль никогда не понимал трацианской традиции именования ульев, полностью лишённой фантазии и изящества, но в этот момент ему было не до красот и риторики.

     Рохас в тот день был не в духе, и вместо обычных разговоров о поэзии, философии или обмена цитатами сразу перешёл к делу. Поправив высокий воротник своей темно-красной мантии, которая, как знал Хассель, могла выдержать выстрел из хеллгана без каких-либо последствий, он посмотрел на Натаниэля странным взглядом, в котором смешивались одновременно жалость и уважение.

     — Хассель, у меня для тебя плохие новости, — Рохас кашлянул в кулак, и разгладил свою бородку, придавая ей обычную раздвоенность.

     Натаниэль с непроницаемым лицом стоял, ожидая продолжения, и никак не выказывая своих мыслей по этому поводу. Про назначение, связанное с расследованием ереси в отдалённом участке субсектора, он узнал ещё две недели назад, из самодовольного монолога одного из своих давних недругов. Но называть это «плохой новостью» он бы не стал. Значит, здесь было сокрыто что-то ещё. Двойное дно внутри двойного дна…

     — Конклав поручил мне распределение новых дознавателей, готовых к стажировке и обучению, — Верховный инквизитор, не мигая, смотрел на Хасселя, — а у тебя в последнее время слишком сократился размер свиты. До совершенно не приличествующего инквизитору твоего ранга числа.

     — Да, милорд, — Натаниэль едва заметно выказал удивление, приподняв бровь. — Обучение будущих инквизиторов — святая обязанность каждого из практикующих членов Ордо Ксенос.

     Ему было интересно, кого же собирается предложить ему Рохас.

     — Её зовут Эннифер Райт. Она дознаватель, и в последнее время работала в другом субсекторе.

     «Её? — Хассель по-настоящему удивился. Женщин в Инквизиции всегда было меньше, а в патриархальном субсекторе Геликан и секторе Скарус тем более. — Неожиданно. И кто же она такая?»

     Инквизитор дал себе обещание немедленно заняться выяснением настоящей личности дознавателя Райт. Немедленно по возвращении в свою резиденцию.

     — Впрочем, она сама может о себе рассказать, инквизитор Хассель, — Рохас нажал на панель у подлокотника своего кресла, и энергетическая завеса, скрывавшая дверь, опустилась.

     Энн ждала вызова, собираясь с мыслями. Она только недавно вернулась из очередной Императором забытой дыры на карте Галактики, прихватив пару трофеев, которые так и не успела опробовать. Её старый друг, пропавший несколько лет назад, магос механикус Улиторис, подарил ей прекрасные вещицы в знак благодарности за небольшое дело как раз в той самой дыре, но за несколько лет до последних событий. После возвращения Энн получила похвалу, высказанную через силу её наставником, который тут же вручил ей пергамент с печатью и отослал на первый попавшейся грузовой транспорт, следующий в данный субсектор.

     Райт не нервничала. Она уже привыкла работать с инквизиторами до первой же удобной ситуации, которую можно было бы использовать, чтобы отослать дознавателя обратно. Рекомендации у Райт были прекрасными, но работать с ней на постоянной основе никто не хотел. Порченая кровь не пропускала Энн дальше по карьерной лестнице, вечной тенью нависая над её жизнью. Энн была псайкером средней силы, и это сильно выручало в работе, но вот в жизни было совсем не так.

     В какой-то момент дверь в кабинет магистра Рохаса открылась, приглашая Энн войти внутрь. Она не знала, к какому инквизитору на этот раз отправят на стажировку и обучение, но уже заранее знала развитие событий. Её примут, потом раскопают дело, или найдут свидетелей, или поговорят с другими наставниками. Далее — зашлют в самый отдалённый сектор, копать ямы и вытаскивать на свет Императора кости еретиков. А дальше... Дальше — снова вернут, как бракованную игрушку в магазин, Конклаву.

     Энн Райт зашла в кабинет. Спиной к ней стоял высокий широкоплечий мужчина с короткими темными волосами. Впереди сидел лорд Рохас, странно поглядывая на вошедшую Энн.

     — Магистр, вы меня вызывали? — осведомилась Райт.

     — Да, дознаватель Райт, — Рохас поджал губы, осматривая дознавателя, словно впервые её видел. — Вызывал. Ваше прошение о стажировке удовлетворено Конклавом. В настоящее время, и до последующих распоряжений вы прикомандируетесь к свите милорда Натаниэля Хасселя, инквизитора Ордо Ксенос Геликана. Служите ему, как служили бы самому Императору!

     Хассель смотрел на дознавателя, наклонив голову. Он был немного выше этой молодой женщины с тонкими, чуть резковатыми чертами лица, и потому глядел на неё сверху вниз, заметив несколько седых волос в длинных темных прядях, собранных в простую и изящную причёску. Слова Рохаса он пропустил по краю своего сознания, в них не было ничего необычного. Сколько раз он слышал эти фразы, получая очередного стажёра…

     Но сейчас Натаниэль чувствовал, что всё идёт не совсем обычным образом. Словно ощущал какое-то лёгкое движение в пространстве экранированного от пси-воздействия кабинете, тревожное предчувствие, или тень образа, колышущегося на границе разума.

     — Позвольте представить. Эннифер Райт, дознаватель Ордо Ксенос. Инквизитор Хассель, — Рохас холодно посмотрел на Натаниэля.

     Хассель вернул ему взгляд примерно той же температуры, понимая, что Рохас старается дать ему некую подсказку. «Вероятно, он хочет предупредить меня об опале, или — о тех интригах, что постоянно плетутся вокруг моей личности, — подумал Натаниэль, вспоминая особенности отношений с инквизиторами конклава. — Но при чём тут дознаватель?»

     — Рад знакомству с вами, госпожа дознаватель, — довольно сухо произнёс он, сделав несколько шагов навстречу, и поклонившись.

     Энн скользнула по новому начальнику, вернее, наставнику взглядом. Довольно привлекательный мужчина, чем-то неуловимо напоминавший...

     «Святой Трон и яйца Императора, — мысленно застонала она, — только не он! Это же тот самый Хассель, псайкер, опальный и весьма неоднозначный тип в Ордо Ксенос. Некоторые злые языки даже сравнивают его с давно умершим еретиком Эйзенхорном… Но почему — именно он? Видимо, меня решили просто списать со счета, надоело все-таки возиться с моим упрямством».

     На лице Энн Райт не отразилось ничего. Она посмотрела в глаза инквизитору, выслушала скупые напутствия магистра и ответила:

     — Рада знакомству, милорд. Моя жизнь принадлежит Императору, как и моё служение, и теперь я буду служить вам так, как служила бы ему.

     Энн видела, как инквизитор рассматривает её, словно забавную зверушку, но она уже привыкла к подобному. Выражение лица Натаниэля подсказывало, что он рад наличию Райт у себя в свите примерно так же, как был бы рад обнаружить заражённое варпом насекомое в своём утреннем супе. И ещё Энн мысленно усмехнулась словам лорда Рохаса. Надо же, её прошение удовлетворили. Только не её, а её бывшего шефа… а так все в полном порядке.

     — Я готова приступить немедленно, лорд инквизитор, — сказала она Хасселю. — Если не будет других указаний от магистра Рохаса.

     Она приметила небольшой конверт, лежащий на столе ближе к хозяину кабинета.

     Натаниэль коротко поклонился своей будущей коллеге, и, не скрывая недовольства, отступил назад, обратившись лицом к Рохасу, замершему на своём троне, словно изваяние из гранита и мрамора.

     — Я с радостью приму в состав своей свиты дознавателя Райт, и продолжу её обучение, как надлежит, — произнёс стандартную формулу Хассель, стараясь не выдать тоном голоса своих эмоций по этому поводу. — Мы все служим Императору.

     «Она тоже псайкер, уровень эпсилон или выше, — Натаниэль ощутил сквозь поля блокировки тяжёлые щиты дознавателя. Это было полезно в работе, но увеличивало риск некоторых… неприятных открытий, которые могла сделать госпожа дознаватель, осознанно или нет. — Срочно дать задание архивисту Леви. Мне нужны все данные».

     Магистр кивнул, показав, что слова Хасселя зафиксированы, и сказал:

     — В таком случае, инквизитор, можете приступать к выполнению вашего следующего задания. В субсекторе Геликан, на периферии сектора Скарус, резко возросло число сообщений о возможном возникновении ереси. Ульи, вероятно, уже поражены культами, и вам надлежит выяснить обстановку, а при необходимости и предпринять все действия по уничтожению отступников. Обращаю особое внимание на то, что, согласно донесениям, на планетах отмечено присутствие жрецов по меньшей мере трёх Губительных Сил.

     Натаниэль почувствовал сначала раздражение, потом удивление. «Это уже не ересь, а мясорубка какая-то, — отстранённо подумал он, — впрочем, я и не надеялся на что-то другое».

     — Всю информацию вы получите по вокс-сети, — заметив, что Хассель осознал ситуацию, продолжил Лорд Алехандро, нахмурившись ещё сильнее. — Дознаватель, подойдите ко мне.

     Он взял с невысокого столика конверт, запечатанный сургучом с печатью Сегментума Солар, и добавил:

     — У меня для вас есть особое поручение, связанное с вашей стажировкой.

     Энн мысленно пожала руку сама себе. Очередная дыра сектора Скарус, очередное особое задание, очередной временный наставник, с которым они расстанутся примерно... Энн задумалась. Допустим, через месяц или около того. Она подошла к Рохасу и с поклоном приняла от него конверт, чувствуя, как Хассель смотрит ей в спину тяжёлым взглядом.

     Если с остальными инквизиторами было просто, то с этим просто не будет. О персоне Натаниэля ходили разные слухи, не самые приличные, но не умоляющие его достоинств и заслуг. Все вокруг то и дело шептались, будто Хассель продал душу варпу, занялся демонопоклонничеством, едва ли не призывает порождения варпа в живые тела имперцев. И тут же кто-то произносил нечто, вроде «да, но как он тогда, ну, вы помните, там ещё все в крови потом было, или не в тот раз?» Далее следовали погружения в истории Натаниэля, и все успокаивалось на том, что слухи об инквизиторе распускают его недоброжелатели, и основанием служат, как ни странно, успехи в работе и отсутствие пуританских ограничений в обычной жизни. Энн припоминала слухи о количестве тех знакомых дам, которыми интересовался инквизитор. Но тут же решила, что и это — провокация злопыхателей.

     Хассель насторожился. Не каждому дознавателю даёт личное задание магистр, да ещё с таким выражением лица, словно проглотил осквернённый Хаосом болт. Судя по тому, как хмурился и всячески выказывал недовольство Лорд-Инквизитор, ему всё это было не по нраву. «И сильно. Рохасу очень сильно не нравится то, что он сейчас делает, — подумал Натаниэль, — Но сказать прямо он не хочет… или не может. Только почему? Что мешает Верховному Лорду высказать своё мнение прямо, без околичностей или намёков? Только ли присутствие дознавателя? Или…»

     Инквизитор попытался представить, каким влиянием должен обладать неизвестный недоброжелатель, или группа недоброжелателей, чтобы надавить на Рохаса так, что старый опытный интриган, держащийся на своём посту уже не первое столетие, не мог раскрыть даже рта. Получалось нечто невероятное. С настолько сильными врагами Хассель не сталкивался уже несколько десятилетий, со времён уничтожения ксеноереси на Лехайд Десять, сектор Каликсис, субсектор Адрантис, куда его привёл след контрабандных перевозок артефактов на Трациане.

     Энн отошла к дверям, ожидая указаний нового наставника. Ей ещё надо было обязательно забрать свой багаж, в котором хранились действительно ценные вещи, отлично помогающие ей в работе. Плащ со встроенным энергоконтуром мог выдержать несколько попаданий из лазгана или один-два выстрела из более тяжёлого оружия. Против острых лезвий он был бесполезен, и именно эта недоработка очень печалила магоса при их последней встрече, но он обещал довести работу до ума. Обещал… но не успел. Энн нравились странные и закрытые поклонники Омниссии, впрочем, это, как всегда, было не взаимно. Кроме пары исключений, но тут уже Энн списывала это на простую случайность.

     Дознаватель Райт покорно ждала развития событий, спрятав конверт, полученный от лорда Рохаса. Что-то подсказывало ей, что указания в нем только осложнят и без того трудную стажировку у этого варпнутого Хасселя. Райт уже представляла, как будет сидеть целыми сутками над бумагами и пиктами, пока Натаниэль проводит время в компании приятных и привлекательных особ. Впрочем, Энн смущало не это. Конверт буквально жёг ей ладони. Встреча с инквизитором и так-то была не теплее Вальхаллы, а тут ещё и особые указания.

     Хассель, вежливо поклонился лорду Рохасу, который демонстративно взял со столика планшет, и углубился в изучение какого-то текста. После инквизитор приблизился к дознавателю. От Энн Райт пахло странноватой смесью трав, каких-то неизвестных специй и машинным маслом, впрочем, последний запах был слишком слабым, чтобы входить в состав духов.

     — Госпожа Райт, предлагаю вам прибыть в удобное для вас время в мою резиденцию. Океан-Фулл-Хаус, улей Семьдесят, нижний уровень. Я познакомлю вас с вашими будущими коллегами, и постараюсь ввести в курс дела, — Натаниэль мысленно вздохнул. Ему придётся одновременно разворачивать сборы для отбытия на задание, и постараться не создать превратного впечатления о себе и своих людях у Райт. Задача несложная, но требует внимания и сосредоточения. — Буду рад вас видеть, — повинуясь сиюминутному порыву, добавил он.

     Рохас, не отрываясь от планшета, поднял левую бровь.

     — Вы тоже можете быть свободны, инквизитор Хассель, — проговорил он. — О поэзии поговорим в следующий раз.

     Дознаватель Райт едва заметно улыбнулась в ответ, выходя прочь. По полу застучали металлические каблуки на её кожаных сапогах...

     Часть первая. Океан-Фулл-Хаус

     1. Встреча с дознавателем

     Натаниэль добрался до Океан-Фулл-Хауса за час с небольшим. В основном, благодаря настроению Астоса и его способностям пилота — главианец, только взглянув на вышедшего из комплекса зданий Инквизиции патрона, сразу же после разрешения на старт выжал из катера все, что возможно. И, как думал распластанный в кресле перегрузкой Хассель, даже то, что нельзя.

     В Океан-Фулл-Хаусе инквизитор собрал своих сотрудников, включая Леви, Астоса, и парию. Собственно, из них и состояла вся свита Хасселя на настоящий момент.

     — У нас появилась срочная и ответственная работа, — сказал он собравшимся в маленькой гостиной членам своей команды.

     На их лицах отразились самые разные эмоции. Кимбал оживился, блестя глазами и потирая руки в тонких перчатках. Его притягивали новые миры и небеса других планет, равно как и их бары. Бертрам тоже оживился, вцепившись в планшет, пристёгнутый к его запястью, но потом нахмурился, бормоча себе под нос какие-то фразы — его интересовала только новая информация, но одновременно он представлял, что необходимо предпринять и найти перед отъездом в сети. Воттс смотрела на Хасселя почти безучастно, её устраивало и существование на Трациане, и поездка по субсектору — работа для парии находилась всегда.

     Хассель кривовато улыбнулся. После того, как механикус и магос биологис уговорили его пойти на имплантацию искусственных лицевых нервов и проводящих контуров, он вернул себе способность выражать эмоции внешне, но получалось это иногда страшновато.

     — Смею вас порадовать, у нас в команде стало на одного человека больше. Магистр Рохас придал нам дознавателя с особыми полномочиями. Её зовут Энн Райт…

     «Её?» — удивлённые выражения лиц Астоса и Клотильды откровенно порадовали инквизитора.

     — Бертрам, прошу, узнай все, что можешь, об этой персоне, — Натаниэль задумался. — Особенно о её прошлых наставниках и учителях.

     Леви кивнул, тут же приступая к работе. Пария заметно оживилась, узнав о том, что в команде станет на одну женщину больше. Клотильда откровенно скучала, мечтая в равной доле о большой и чистой любви на ночь, и о возможности пожаловаться кому-то на её отсутствие. Астосу было все равно, сколько людей поднимать в воздух, но в жизни пилота в последнее время имелось не так много новых впечатлений, и он тоже проявил скромный интерес.

     Энн добралась до резиденции в Океан-Фулл-Хаусе через три часа. Она не торопилась, давая время инквизитору убрать по ящикам грязное белье. Или, говоря иначе, предупредить всех не откровенничать с новым дознавателем. Райт мрачно уставилась на двери резиденции. Её багаж, выгруженный неподалёку, возвышался небольшой горкой, на всякий случай, сваленный весьма компактно. Энн осторожно просканировала помещения, прилегающие к внешней стене фасада. Неподалёку нашлись три живых объекта: двое мужчин и один инквизитор. Последний проявлял нетерпение и злился. Непонятно было, на задержку ли дознавателя, или на сам факт наличия дознавателя в его доме.

     «Очень неосмотрительно было не обозначить чётких временных рамок прибытия, — с досадой подумал Натаниэль, с чашкой рекафа в одной руке и планшетом, содержащим описание грядущей миссии, в другой, восседая в своём любимом кресле, обтянутом шкурой гудрунского карнодона. — Если дознаватель явится утром, или ночью, она будет в полном своём праве…»

     Астос, откровенно скучавший, мял в пальцах лхо-сигарету, но закурить не пытался. Нетерпеливый пилот собирался поставить вопрос ребром, и в ближайшие полчаса отправиться на отдых, или же в ближайший к резиденции бар.

     — Сожалею, милорд, но все открытые данные по Райт я просмотрел, — Бертрам устало потёр ладони с шуршащим звуком, и поправил свои окуляры. — Там немного информации, и вся она вам уже известна. Даже список наставников частично закрыт под печать Инквизиции Сегментум Солар, и нашего доступа явно недостаточно…

     — Кто был последним её учителем? — Натаниэль с интересом посмотрел на Леви. — Кто-то из Ордо Ксенос?

     — Да, некий Валентайн фон Гауд. Инквизитор Ордо Ксенос…

     — Радикал… — продолжил невысказанное Бертрамом Натаниэль. — И он отправил её обратно. С наилучшими рекомендациями, как всегда делают, если не могут убрать своими руками, но желают, чтобы это сделал кто-то другой. Знаешь, Леви, это одна из лучших рекомендаций, которую я видел: инквизитор-радикал отказывается от ученика, потому что он ему, видите ли, не подходит. Думаю, мы с ней сработаемся.

     — Хм… — кашлянул Леви. — А как быть с вашими, милорд, особенностями? Не воспримет ли на их как нечто еретическое?

     Хассель подумал. Да, такой шанс был. Потому рассказывать дознавателю всё и сразу он не собирался, и уже мягко попросил своих людей о том же.

     Внезапно он почувствовал слабую попытку сканирования. Клотильда в это время отлучилась «по надобностям».

     «Дознаватель?» — подумал Хассель, напрягая своё пси-поле.

     — Астос, встреть гостью, — вслух попросил он пилота. И вызови сервиторов, чтобы взять её багаж.

     Двери распахнулись, но Энн даже не пыталась звонить или стучать. «Счёт один–один", как сказала она себе. Она постучала в пси-поле, ей открыли, получив сигнал. Такое взаимопонимание настраивало на позитивный лад.

     На пороге стоял высокий худой мужчина, отчаянно напомнивший Энн некоторые моменты прошлого. Против воли дознаватель улыбнулась главианцу. Увидеть в доме инквизитора пилота с Главии стало для Энн добрым знаком, хотя сам по себе пилот довольным не выглядел. Впрочем, Энн ничуть не смущали особенности характеров людей — до тех пор, пока эти особенности не касались её лично в плане работы или попыток убить Райт.

     — Астос Кимбал, — сухо кивнул пилот, представляясь, и отступил внутрь дома. Никакого иного приглашения не последовало, и Райт зашла сама. Мимо неё проскользнули сервиторы, тут же появившиеся обратно с её багажом. Энн пошла наверх, пользуясь устойчивым маячком в виде поднятых псайкерских щитов.

     Она вошла в кабинет инквизитора, кивнула и встала перед новым начальником.

     — Простите за задержку, мои вещи случайно оказались на помойке, мне пришлось за ними вернуться. Теперь я готова приступать к работе.

     Энн ничем не выдала своего опасения и нервозности. Ещё по дороге сюда она вскрыла конверт от Рохаса, в котором содержались недвусмысленные указания насчёт дополнительной работы во время служения Хасселю. Указания напрямую касались именно инквизитора: следить, присматривать, искать доказательства ереси, наличия демонов и прочего грязного содержимого внутреннего мира инквизитора. Шпионаж, кляузничество и откровенное предательство… ничего нового.

     Энн в последние годы уже не так сильно верила, что доберётся до инсигнии, но такие моменты мрачности проходили бесследно, едва дознавателю удавалось поработать по-настоящему. И если Рохас инициирует посвящение только через такие услуги... То Энн получит эту инсигнию другим способом, вот и всё. Да и в то, что лорд инквизитор Рохас сам проявил инициативу и приставил Энн к Хасселю, она не верила.

     — Все в порядке, госпожа дознаватель, — признавая её статус, произнёс Натаниэль, отставляя в сторону кружку с дымящимся рекафом, и поднимаясь с кресла.

     Подойдя к Райт, он протянул ей руку. Простой жест, принятый на большинстве планет Империума, должен был свидетельствовать о том, что инквизитор принимал Энн, как своего человека, за которого будет нести ответственность, и от которого ожидает отдачи в работе.

     — Добро пожаловать в состав моей свиты, — Хассель обвёл рукой всех присутствовавших в помещении. — С Астосом вы уже познакомились, за столом расположился мой личный архивист и научный консультант Бертрам Леви, а это, — он указал на вошедшую в комнату парию, — Клотильда Воттс, неприкасаемая.

     Инквизитор не знал, какие именно особые указания даны Райт Рохасом, но не сомневался, что в их числе будет слежка за ним и его командой. Единственной надеждой была честность и человеческие качества дознавателя. Ведь, судя по всему, именно из-за этого её так часто отправляли обратно в распоряжение Конклава. По крайней мере, такую информацию Бертраму удалось раскопать в старых недостоверных базах.

     Энн пожала протянутую руку, кивая остальным собравшимся.

     — Да, с Астосом уже знакомы.

     Райт посмотрела на парию, та ответила ей хмурым взглядом замученной псайкерами неприкасаемой. На Леви же Райт взглянула с интересом, перед тем, как войти, она видела в резиденции вовсе не его ауру. Дознаватель посмотрела на инквизитора и задала прямой вопрос:

     — Это вся ваша команда, лорд инквизитор?

     Энн чувствовала, что сейчас происходит то самое событие, после чего они оба, дознаватель и Хассель, будут знать, основана их будущая работа на доверии или на скрытности.

     — Да, миледи, это все мои люди на настоящий момент, — Хассель слегка удивился вопросу. — Пилот, архивист и пария. Силовую поддержку обычно обеспечивают Арбитрес или Гвардия, врача и его сервиторов я в состав команды не включаю, их прикомандирует Конклав Ордоса.

     Он посмотрел на Энн Райт, пытаясь понять, чего хочет дознаватель. Лезть своим пси в её разум Натаниэль не хотел — это было невежливо, да и присутствие парии несколько сбивало. Блокиратор опять работал нестабильно, и некоторая часть отрицательной ауры пробивалась сквозь излучение механизма

     Энн улыбнулась.

     — Не волнуйтесь, лорд инквизитор, я никого не нашла. Я лишь навела справки о составе вашей команды. И сегодня здесь нет Гламора Фейринга.

     Райт тоже убрала руку, но взгляд не опустила.

     — Я хочу, чтобы наше сотрудничество началось с расставленных точек над высшим готиком. Я достаточно училась у разных наставников, чтобы приобрести некий опыт. Для начала каждый из них проверяет моё личное дело. Потом его начинает интересовать, почему с такими блестящими рекомендациями я до сих пор не нашла постоянного учителя. После того каждый инквизитор считает своим долгом попытаться вскрыть печати на моем деле. И под конец, узнавая нечто, что им не нравится — а это, как правило, мой характер — они пишут мне хорошие рекомендации, отсылая к следующему инквизитору. Лорд Хассель, давайте сократим эту процедуру? Ваше время дорого вам так же, как и мне моё. Если я не устраиваю вас по тем или иным причинам, вы можете не стесняться и сказать об этом здесь и сейчас, и я уйду без каких-либо претензий. Если же вы не придумаете достойной причины, мы будем работать вместе. И я обещаю вам не только преданность и самоотверженное служение, но и всяческие проявления профессиональных качеств дознавателя Инквизиции. В том числе, наведение справок о том, чего я не знаю, но с чем мне придётся иметь дело, и от чего будет зависеть моя жизнь.

     Райт продолжала стоять напротив Хасселя, щиты она опустила ради приличия, но ответного жеста вовсе не просила. Энн признавала авторитет и опыт инквизитора, но считала необходимым расставить все точки на положенные им места. Начинать новый виток сотрудничества с недомолвок, во всяком случае, со своей стороны, она не хотела, устав от них. К тому же, ей показалось, что с этим человеком лучше не играть в увёртки и эти самые недомолвки.

     — Что вы скажете на моё предложение, милорд?

     Хассель понял, как сильно отвык от откровенности и открытости. Среди своих людей он мог говорить без обиняков и недомолвок, но внутри Конклава… Инквизиция всегда воспитывала подозрительность, скрытность и хитрость среди своих членов, но эта специфика ранее не казалась Хасселю чем-то странным. Пока не появилась дознаватель Райт, и едва ли не с улыбкой выложила все, что думала. Ничего не скрывая, и не хитря.

     Он посмотрел на Астоса, который, нахмурившись, держал в руках два наполненных бокала, с белым и красным вином, потом перевёл взгляд на Бертрама, который отложил в сторону планшет, и в конце упёрся взглядом в парию, теребившую застёжку блокиратора. В Леви и Кимбале он прочёл напряжённое ожидание решения, и надежду. Клотильда же просто истосковалась по женскому обществу, но выводы насчёт истинных мотивов парии инквизитор старался делать реже, слишком велика был вероятность ошибки.

     — Я принимаю вас в состав своей команды такой, какая вы есть, дознаватель, со всеми вашими личными особенностями, — Хассель принял решение, и теперь не собирался сворачивать в сторону, или устраивать игры смыслов. — Со своей стороны и со стороны своих людей обещаю вам полное доверие и взаимовыручку.

     В сознание Райт инквизитор вторгаться не стал, и даже частично опустил свои щиты, оставив, впрочем, блокировку на личных воспоминаниях и некоторых секретных данных. Достаточно, чтобы можно было прочесть его мотивы и мнение по поводу сложившейся ситуации.

     Энн кивнула.

     — В таком случае, лорд инквизитор, я предпочитаю белое вино, — она улыбнулась. — А у вас принято стоять, как на параде, или вы позволите присесть? К тому же, нам скоро предстоит отправиться в отдалённый мир. Возможно, это стоит обсудить?

     — Разумеется, — улыбнулся Хассель, приглашая Энн занять место в одном из кресел, стоящих у большого стола, на котором были выставлены охлаждённые ёмкости с соком, водой и нагреватель с рекафом.

     Астос грациозно подал Энн бокал, и, блеснув зубами в бесшабашной улыбке, отодвинул то кресло, к которому она направилась.

     — Для начала я хотел бы уточнить у вас, госпожа Райт, стоит ли подать закуски, или уже слишком поздно для принятия пищи? — с серьёзным выражением лица спросил её Бертрам, терзая свой планшет.

     Пария, завладевшая бокалом с красным вином, постаралась присесть поближе к Райт.

     Астос, кивнув инквизитору, налил себе амасека, и, усевшись в стоящее в отдалении кресло, закурил. Дым лхо затягивала замаскированная система вентиляции, и до остальных почти не доносилось запаха этого лёгкого наркотика.

     — Что же до обсуждения, я предлагаю провести краткий брифинг и разобрать основную часть завтра. Когда будет получено больше информации, и наша команда будет в полном составе, включая Гламора, — предложил Хассель.

     Энн для начала поставила щит на те мысли, которые рванулись к запаху лхо, идущему от пилота. Усевшись в кресло, она вернула Астосу такую же открытую улыбку, пообещав себе как-нибудь попытаться наладить контакт с обладателем этих сигарет.

     — Думаю, вина и знакомства будет достаточно, благодарю вас, Бертрам. Информацию я изучу уже у себя. Все, что касается предстоящего дела. Сегодня уже действительно поздно для чего-либо другого.

     Вино было отличным, компания подобралась весьма разнообразная. Одного только досье на того же Фейринга хватало, чтобы заинтересоваться командой Хасселя. Если он работает с бывшим священником, обвинённым в демонопоклонничестве, тогда не удивительно, что все хотят найти на него нечто нелицеприятное. Энн считала, что делать выводы о людях надо только лично. И пока что это личное впечатление было нейтральным. Но могло перерасти в приятное, если все пойдёт хорошо.

     — Хорошо, — Хассель нажал несколько клавиш, отправляя пакет информации на планшет дознавателя. — Если говорить кратко, то в кластере планет на границе субсектора обнаружились следы нескольких культов, принадлежащих трём богам Хаоса. Нас направляют туда для расследования и координации действий по возможной зачистке от ереси.

     Он пригубил амасек, налитый ему сервитором, и отставил бокал. Ему было интересно познакомиться с дознавателем. Пока Энн проявила себя разносторонне развитой личностью, с лёгкостью поддерживая разговор на практически любую тему, и только иногда избегая развивать беседу. С чем это было связано, инквизитор не знал, но надеялся уточнить позже, когда Леви все-таки доберётся до секретов досье Райт.

     Пока же Натаниэль наслаждался вечером, предчувствуя, что впереди предстоит тяжёлая работа и развлечения будут редки.

     Райт получала удовольствие от беседы. Бертрам, получивший в свои руки новый источник информации, не оставлял Энн в покое почти ни на минуту. Дознавателю давно не приходилось рассказывать что-то о себе тем, кому это интересно. Обычно о ней нечего было сказать, или незачем. Инквизитор казался не таким отстранённым, как выглядел в кабинете Рохаса, и теперь Райт гадала, какой из образов лорда инквизитора достанется ей. Возможно, все это было лишь желанием насладиться отдыхом перед трудной работой. Все же, три культа — это слишком даже для опытного инквизитора Ордо Ксенос. Энн надеялась, что среди них не будет культа Тзинча. А если и будет, то она не столкнётся с выбором между проявлением своей маленькой тайны и наличием доверия со стороны остальных. Ей очень хотелось задержаться подольше, но усталость, перелёт, последние события, новый начальник и особые указания высосали последние силы.

     «И за этим человеком мне придётся следить? — подумала Энн, воздвигая щиты, пока Хассель разговаривал с пилотом. — Вряд ли это вообще возможно. Если он не захочет, я ничего не узнаю, но пробовать мне придётся. Только вот что-то мне подсказывает, что поймать этого человека можно исключительно на том, чего он не проявляет лично ко мне — на доверии. На желании быть услышанным и понятым. Только вот совсем не обязательно, что я пойму. Или захочу слышать. Или вообще захочу что-то делать, кроме как работать и получать опыт».

     Энн отставила пустой бокал.

     — Прошу меня извинить, дамы и господа, но мне бы хотелось покинуть вас и отправиться на отдых. Где я могу это сделать? — она кивнула присутствующим, извиняясь за ранний отход ко сну.

     — Миледи может занять любую из гостевых комнат, — Хассель встал из-за стола, намереваясь на правах хозяина проводить Райт. — Сервиторы с багажом ожидают команды возле дверей. Пойдёмте, миледи, я покажу вам дорогу. Рекомендую комнату с окном, выходящим в морские глубины. Именно из-за этих видов я и приобрёл данную резиденцию. Впрочем, если вам не нравится насыщенный синий цвет, вы можете не поднимать занавеску, или выбрать другую комнату.

     Он подождал, пока Энн попрощается со всеми, и открыл двери в проход к гостевым апартаментам.

     Он понимал, что Алехандро, или те, кто стоял за назначением дознавателя, не могли сделать лучшего выбора. Райт располагала к себе с самого первого мига. Её поведение, слова, жесты — всё казалось уместным, правильным, и не вызывало отторжения. Именно потому инквизитор собирался как можно дольше беречь дознавателя от некоторых тайн, которые пока были преждевременны. И, чего уж скрывать, могли навредить ей.

     Сервиторы, замершие с вещами дознавателя, встрепенулись, увидев Хасселя, и последовали за ним и его гостьей.

     — Глубокий синий цвет помогает сосредоточиться и погрузиться в память, лорд инквизитор, — устало пошутила Энн, шагая рядом с инквизитором. — Если вы не против, я предпочту комнату с обычным окном. Через него удобней прыгать в непредвиденных ситуациях.

     Райт действительно очень устала. И прежде всего, от самой себя и своих тайн. Но жизнь не баловала Энн приятными подарками судьбы, и она старалась пользоваться любым случаем. Именно поэтому дознаватель получила максимум удовольствия от прошедшего вечера. Пария, правда, смотрела на неё так, словно вот-вот сорвёт блокиратор и набросится на псайкера с желанием съесть её до печёнок. Но Энн усмотрела в девушке, скорее, недостаток общения, чем злонамеренность. Дознаватель тоже испытывала такой дефицит, но уже отвыкла от подобного. Тем более, отвыкла от проявления простой женской дружбы. Специфической, почти мифической, наполненной острыми моментами и незримым духом соперничества, но, все же, дружбы.

     — Вот ваша комната, миледи, — инквизитор вручил дознавателю карту ключа, — это ключ и устройство управления сервиторами. Надеюсь, вы отдохнёте как следует, завтра будет долгий день.

     «Надеюсь, Гламор не вернётся ночью, и не устроит переполох в системе охраны, — подумал инквизитор, помогая Райт открыть дверь, и включая свет. — С него станется».

     — Прошу, располагайтесь. Спокойной ночи, миледи.

     — Благодарю, лорд инквизитор. Увидимся завтра на брифинге.

     Она приняла карту, закрыла за инквизитором дверь и с наслаждением упала на кровать.

     2. Утро

     Хассель проснулся рано. За окном по-прежнему клубилась тёмная синева океана, на глубину в два километра под уровнем моря солнечный свет не проникал никогда. Только в момент астрономического рассвета по внешнему периметру резиденции включалась желтоватая подсветка, чтобы отметить наступление дня.

     Энн проснулась под утро, без помощи еретиков, культистов или прочих проявлений ереси. Осмотревшись, она нашла все необходимое, привела себя в порядок и, одевшись, намеревалась выйти из комнаты. в желудке урчало, завтрак предстояло искать либо самой, либо зайти к парии, которая, похоже, теперь стала её опекуном в резиденции. Энн иронично усмехнулась.

     — Отличная идея, леди Энн. Пария опекает псайкера уровня эпсилон.

     Райт покачала головой, подходя к двери. В этот момент за ней послышалась возня, и дознаватель мгновенно включилась в работу, сканируя пространство. Кое-какие зоны дома оставались недоступными, но яркое белое пятно отчётливо выделялось среди прочего шума. Не пария, не псайкер, похож на демона, но очень уж освящённого.

     — Что это за варпнутое создание, Трон Императора, — буркнула Энн, сдвинув брови. — И если что-то не так, то почему так тихо?

     Следовало проверить все самой.

     Инквизитор пытался понять, что его разбудило. До рассвета оставалось ещё несколько часов. Сны? Нет. Сны не отличались от обычных, и были скорее сродни тёмному провалу, а не видениям, свойственным обычным людям.

     «Что же заставило меня проснуться?» — спустил он ноги с кровати, нащупывая обувь.

     Из коридора послышался странный шум. Натаниэль насторожился, и, скользнув рукой под подушку, набитую жёстким войлоком, достал оттуда стаббер с разрывными пулями. Подкравшись к двери, он прислушался, и, определив источник странных завываний, выкатился в коридор.

     Она ударила его первой, вложив в псайкерский «кулак» все, на что была способна. Обычного колдуна-культиста должно было бы отбросить к стене, но этот устоял. Он так и остался стоять к ней спиной, хотя не мог не заметить дознавателя. Энн потянула из ножен на поясе два длинных ножа, похожих на короткие мечи.

     — Кто ты такой и что тебе нужно, еретик? — громко спросила дознаватель. И он повернулся. Эн многое приходилось видеть в жизни, но такое — впервые. Кожа этого мужчины представляла собой рисунок из шрамов, в которых, приглядевшись, можно было прочесть буквы, складывающиеся в слова. Непонимающий взгляд и растерянность, с которой он смотрел то на дознавателя, то на свои руки, в которых сжимал какую-то книгу, обескуражила и дознавателя.

     — А ты кто ещё такая? — вернул он ей вопрос. Энн выступила на шаг вперёд, поднимая клинки.

     — Дознаватель Энн Райт, Ордо Ксенос.

     — Кто? — казалось, что мужчина сейчас выронит свою книгу и начнёт протирать глаза. — А это разве не Океан-Фулл-Хаус? Эй, я вообще на Трациане?

     Энн согласно кивнула. Мужчина нехорошо сощурился, и дознаватель поняла, что сейчас придётся драться.

     Открывшаяся взгляду Хасселя картина заставила его опустить пистолет, и улыбнуться. Спросонья импланты слушались не очень хорошо, потому улыбка вышла похожей на оскал демона, и Натаниэль, морщась, произнёс:

     — Гламор, госпожа дознаватель, — инквизитор подошёл ближе, чтобы в случае чего успеть задержать Фейринга, уже примерявшегося к удару в область головы Райт. Бывший священник, наёмник и немного пират совершенно не испытывал угрызений совести и приступов морали в драке. — Что тут у вас происходит?

     Энн опустила оружие, глядя на инквизитора. Потом перевела взгляд на Гламора, припомнила кое-что и убрала ножи в ножны.

     — Все в порядке, лорд инквизитор, прошу прощения, что разбудила вас. Мы знакомились с господином Фейрингом.

     Мысленно она добавила, глядя на инквизитора:

     «Я же спрашивала вас о том, сколько людей в вашей свите. И вы могли бы предоставить мне пикты или как-то предупредить о господине Фейринге».

     Энн взглянула на Гламора и произнесла вслух:

     — Приношу свои извинения, господин Фейринг. В следующий раз я буду точнее. И не стану дожидаться, пока вы соберётесь с силами, а просто оглушу вас камнем, — легко пожала плечами Энн, поворачиваясь к инквизитору.

     — Милорд?

     «Моё упущение, — так же мысленно ответил ей инквизитор, — я не подумал о том, леди Райт».

     Вслух же он сказал:

     — Леди Райт, мы привыкли к Гламору, и уже перестали обращать внимания на его необычную внешность. Надеюсь, и у вас получится.

     — Красота! — Фейринг захохотал, сгибаясь едва ли не в три погибели, поняв, что испытывала Райт при его появлении. — Так вы приняли меня за… Бог-Император, за демона! Или, что не лучше, еретика-культиста… Уф, насмешили. Но в следующий раз прихватите камень побольше.

     — Поверьте, мистер Фейринг, я соберу целую коллекцию камней, чтобы вы смогли лично выбрать, — улыбнулась Энн. — А что я должна была подумать о том, кто пытается взломать систему безопасности, потом пробирается через сервиторов-охранников и ведёт себя, как шпион?

     Райт перевела взгляд на инквизитора:

     — Простите, милорд, а к чему я должна привыкнуть? К тому, что господин Фейринг носит на себе слова, состоящие из букв? Тогда я привыкла видеть это с детства, когда научилась читать. Он не демон, — она пожала плечами, — не культист, и живёт в вашем доме. Если уж он жив рядом с вами, значит, все в порядке.

     Гламор ехидно усмехнулся.

     — Тогда вы ещё будете рады услышать, что я проплыл под водой почти пять километров, и система безопасности меня не засекла, — он обратился к инквизитору, все ещё сжимавшему пистолет в руке, потому что его некуда было деть. В пижамных брюках не предусматривались крепления под оружие. — Кажется, пора менять систему, милорд. Если это сделал я, может сделать кто угодно, у кого хватит смелости на погружение.

     Инквизитор внутренне проклял Фейринга, его адреналиновую зависимость, выражавшуюся в постоянных поисках приключений, систему безопасности, не отрегулированную на обнаружение священников, и чуткость сна дознавателя. Хотя последнее было полезно, как он считал.

     — Леди Райт, как хозяин этого дома, я прошу прощения за ваш нарушенный сон. Думаю, в следующий раз Фейринг также будет осмотрительнее проникать в нашу резиденцию. Тем более, что ему такой случай представится очень нескоро…

     — О, — священник поднял брови, — мы куда-то летим?

     Энн изо всех сил старалась не рассмеяться. Инквизитор в пижамных штанах и с тяжёлым пистолетом смотрелся так, что Райт дорого стоило не улыбаться при взгляде на Хасселя.

     — Между прочим, Фейринг оказал двойную услугу, милорд. Он не просто проверил вашу систему на прочность, но и мой сон. К тому же, его миссия все равно провалилась. Если и не из-за системы безопасности, так из-за меня. И я буду крайне признательна, если господин Фейринг ещё не раз проверит и то, и другое.

     Она кивнула Гламору.

     — Да, мы скоро отбываем, вчера вас не было, господин Фейринг, и мы договаривались обсуждать детали операции сегодня, — она пристально рассматривала пистолет инквизитора, стараясь не коситься на его внешний вид.

     Позади Райт, сонно зевая, появилась пария. Она непонимающе смотрела на сцену в коридоре до тех пор, пока не увидела Гламора. Клотильда как-то сжалась, едва ли не покраснев, чем ужасно удивила Энн. Гламор ничего не замечал, ожидая дальнейших инструкций.

     Пальцы священника то впивались в переплёт книги, то расслаблялись, но взгляд был твёрд и решителен. Инквизитор подумал, что никогда не интересовался, принимает ли Фейринг наркотики, или нет. Он упоминал о том, что в Гвардии пристрастился к лхо, но бросил. И действительно, больше ни разу Гламора с сигаретой никто не видел. С другой стороны, что-то похожее Хассель наблюдал, когда впервые встретил священника. Тогда его преследовал демон, и после убийства на лице Гламора было именно такое выражение.

     — Фейринг, спасибо за проверку. Она показала, что мы все находимся в потенциально небезопасном помещении, и очень вовремя отправляемся в систему Памофрей. Пока мы будем отсутствовать, систему безопасности заменят.

     Гламор кивнул, зевнул, прикрывая рот ладонью, и ещё раз поклонился дознавателю.

     — Леди, я с удовольствием проведу с вами тренировку. Прихватите туда свои камни, у вас будет возможность их в меня кинуть, — сказал он, подмигнув парии.

     Клотильда ответила ему смущённой улыбкой, а дознаватель поняла, что эта девушка, как бы ей не хотелось дружить с кем-то, выберет, скорее, Гламора, и тренироваться надо будет без псайкерских способностей.

     — Хорошо, тогда я займусь подготовкой коллекции на предстоящем выезде.

     Энн с интересом рассматривала Гламора. Она знала вкратце, кем он был и что делал, и теперь пыталась опознать в нем священника не только по книге, но и в поведении. Данные упорно не сходились.

     «А жаль, — подумала она, — мне бы пригодился священник, не обливающий меня елеем за просьбу кое с чем поработать».

     Райт вспомнила про записки магоса Улиториса, которые представляли собой чертежи символов, должные оказаться полезными в её работе. Оставалось только найти того самого священника, который бы нанёс их на нужную металлическую поверхность. Энн задумалась, глядя вслед уходящему мужчине.

     «Ладно, — решила она, — не время сейчас для планов».

     — Лорд инквизитор, когда мы отбываем? Если не прямо сейчас, то, возможно, я, конечно, не настаиваю... Но вдруг мы успеем позавтракать?

     «И переодеться», — добавила она, забыв скрыть мысль от Хасселя.

     — Мы успеем не только поесть и совершить омовение в бассейне, но и выспаться, — буркнул инквизитор, запихав пистолет за пояс брюк сзади, и растирая лицо ладонями обеих рук. — До подъёма ещё три часа. Раньше десяти по общеимперскому времени мы все равно не сможем ничего предпринять. Отбытие запланировано на вечер, с челночным катером, который доставит нас на борт каботажного торгового судна, направляющегося к нашей цели…

     Натаниэль уловил мысль дознавателя, и внутренне улыбнулся.

     Энн почему-то неожиданно для себя смутилась.

     «Ну и компания собралась… Я тут как раз на своём месте», — подумала она, на сей раз не забыв защитить мысль от псайкера.

     — В таком случае, я отправляюсь к себе, — сказала Энн. Гламор тоже вознамерился уйти по своим делам. Клотильда осталась одна. Она подумала немного и побрела в свою комнату. Ей пришлось не спать почти всю ночь, пока Фейринг отсутствовал. Он нравился ей настолько, насколько вообще мог кому-то нравится, и пария ощущала странное родство с бывшим священником и бывшим пиратом.

     Райт вернулась к себе. Есть от этого, однако, меньше не захотелось. Вспомнив про предложение парии заходить иногда, Энн подумала, что между приличиями и возможностью поесть хотя бы раз за два дня, она выберет второе. Предчувствие долгого разговора давило на сознание, но надо же было налаживать контакты. Да и Клотильда, вроде бы, была совсем не против.

     Клотильда, бесцельно побродив по комнате, присела возле небольшого бюро, и раскрыла нижнее отделение. Пария имела не так много слабостей, кроме Фейринга, алкоголя и вкусной еды, и, поскольку первая и вторая из них сейчас были недоступны, она обратилась к третьей. Нажав на потайную кнопку, Клотильда открыла небольшой холодильник, в котором стояли позаимствованные с кухни холодные закуски, бутерброды и несколько бумажных коробочек со сладостями.

     Энн вежливо постучала. В отношении парии дознаватель была бессильна, дар полностью пропадал без блокиратора на теле девушки. Но если и оставался, то пытаться просмотреть, что творится в комнате Клотильды было все равно невозможно.

     — Клотильда, это Энн Райт. Ты меня не впустишь? — на последнем слове дознаватель почувствовала проскользнувшую в её голосе мольбу. Лорд инквизитор отказался кормить кого-то до пробуждения, но разве это могло стать проблемой для дознавателя? Энн сделала ставку на человеческую психологию. Что ещё может делать разбуженная девушка, если она ушла одна в комнату немного разочарованной и слегка смущённой? Конечно же, есть. На курсе изучения поведения людей Энн всегда была одной из лучших. Она надеялась не ошибиться и в этот раз.

     Клотильда, уже разжевав полоску копчёного мяса, оказалась в сложной ситуации. С одной стороны, дознаватель вряд ли побежит сдавать её Натаниэлю, который, хотя и позволял команде излишества, но был нетерпим к отдельным мелочам, одной из которых была еда в личных комнатах по ночам. Притом вход на кухню запрещён не был, но парии — она со вздохом себе в этом призналась — было лениво туда ходить всякий раз, как её пробирал нервный голод.

     С другой стороны, не открыть означало потерять, наверное, единственную возможность наладить контакт с новой подругой.

     — Иду! — пытаясь прожевать, едва разборчиво ответила Клотильда, — Сейчас!

     Она с трудом проглотила мясо, и открыла дверь.

     Энн встретила её таким радостным выражением на лице, что пария даже отступила на шаг назад. В глазах Клотильды читалось непонимание, ужас и некая растерянность.

     — Спасибо, Император, — тихо буркнула себе под нос Райт. — Клотильда, прости за поздний, или ранний, визит. Но у меня к тебе необычная просьба, — Энн принюхалась и мысленно прищёлкнула пальцами в знак победы. — Я понимаю, как это звучит. И, наверное, я могла бы пойти на кухню, но мне так лень это делать… В общем, у тебя не найдётся чего-нибудь съестного?

     В глазах дознавателя промелькнула надежда, а громкое урчание в животе дополнило картину.

     Воттс ещё раз сглотнула, проклиная хорусовую копчёность, поцарапавшую ей горло, и хрипло пробормотала что-то неразборчивое, жестом приглашая дознавателя внутрь. Пария осторожно высунулась в коридор, проверяя, нет ли там кого, но кроме сервитора в стенной нише, не заметила ни души.

     — Конечно, миледи! — она подошла к своему тайнику, и со вздохом вытащила на свет несколько подносов с едой. Подумав, она достала из стенного шкафчика большой графин с желтоватой жидкостью и два высоких стакана. — Пожалуйста. А разве вы не ели вечером?

     Дознаватель подавила желание броситься к еде.

     — Спасибо, — сдержанно поблагодарила она, усаживаясь на стул рядом со столиком. — Я прибыла довольно поздно, — продолжила она уже жуя бутерброд, — мне достался бокал вина и комната на пару миль под слоями моря. Я не рискнула открывать окно, чтобы порыбачить, — сказала Энн, не успев прикусить язык. Её ирония могла отвадить кого угодно, включая даже парию.

     — Извини, Клотильда, у меня очень невыносимые манеры. И характер, — добавила она задумчиво. — Но ты же тоже должна была ужинать, — добавила она с улыбкой, отпивая приятный желтоватый напиток из стакана. Жидкость походила на смесь сока неизвестных ягод, амасека и чего-то ещё.

     — Прости за ещё один вопрос, а здесь следят за количеством еды сильнее, чем за прогулками господина Гламора? — Энн не без удовольствия отметила, как смутилась пария.

     — Что вы, Энн! — пария зарделась, — Можно, я буду называть тебя… вас… «Энн»? Так вот, — получив молчаливое согласие работающего челюстями дознавателя, продолжила Клотильда, — у вас отличные манеры, очень… необычные. На меня тоже иногда давит осознание всей этой массы воды над головой… а уж то, что нельзя открыть окна — это просто кошмар. Я частенько нервничаю, а в эти моменты, чтобы заглушить беспричинный страх или волнение, лучше всего поесть. У парий такое бывает, миледи, — она вздохнула, — наш дар просто так не даётся Императором.

     Клотильда взяла небольшой ломтик рыбы, и, поморщившись, бросила взгляд на стену, за двухметровой толщиной которой находилось море.

     — За едой у нас не следят, но мне всегда было интересно нарушать правила. Милорд не любит, когда едят в личных комнатах. Это не касается рекафа, но инквизитор Хассель имеет право на свои мелкие пунктики, как мне кажется, — Клотильда покраснела от своей неожиданной храбрости, и отхлебнула из стакана.

     «Наконец-то мне есть с кем поговорить», — подумала она, и едва не расплакалась.

     Энн кивнула парии, продолжая есть. Она с какой-то мстительной улыбкой положила на кусочек хлеба совершенно невообразимое количество рыбы, тоже поглядывая на прозрачную стену. Райт подумала, что правила инквизитора не лишены резонности, но что же делать тем, кто не может обойтись без маленьких радостей?

     — Ты можешь мне поверить, Клотильда, инквизитор наверняка знает про твой холодильник, — кивнула она. — Ведь именно он доводил до ума этот дом. Но тут, как я понимаю, установился некий нейтралитет. Ты не таскаешь горы еды при инквизиторе, а он делает вид, что не знает о твоём тайнике.

     Райт покачала головой от мысли, насколько все здесь разные, но как прекрасно уживаются.

     — Не стесняйся, иначе я оставлю тебя голодной, — кивнула дознаватель на подносы, приступив к пробам сладкого. — У меня тоже есть слабости, Клотильда, в их число входит сладкое. Не все, но вот это мне положительно по вкусу, — она отправила в рот ложечку чего-то фруктового и нежного. — Скажи, я задам совсем невежливый вопрос, если отмечу, что ты сегодня нервничаешь после встречи с Гламором?

     Энн старалась выглядеть непринуждённо. Парии, может быть, и не читали мысли, но за свою жизнь превращались в превосходных чтецов лиц собеседников, от чего с ними надо было быть едва ли не аккуратней, чем с псайкерами.

     — Да, Энн, — Клотильда вздохнула, и от огорчения сделала себе бутерброд с мясом и рыбой одновременно. — Именно из-за него я и нервничаю. Понимаешь, я… как бы это сказать… Он мне не безразличен. Но Гламор любит приключения, и стычки, и борьбу с демонами. А это опасно. Я не могу быть с ним постоянно…

     Энн от удивления на мгновение перестала даже жевать. Она была в курсе отношения к себе со стороны других людей, но отношения подобного рода, какие были у парии с бывшим священником... Что-то во взгляде Клотильды подсказало ей, насколько плохи дела. Энн отложила еду, протёрла руки салфеткой и посмотрела в глаза Клотильде.

     — Ты влюблена в него, а он не знает? — тихо спросила дознаватель. Райт могла спокойно разнести голову демону, выбить трахею еретику в рукопашном бою или сжечь гнездо генокрадов. А вот в сфере подобного рода Энн чувствовала себя странно. С одной стороны, у неё, как и у всех людей, были сексуальные партнёры, подобие отношений или простое удовлетворение потребностей организма. С другой стороны Энн никогда не могла сказать точно, где не стоит давить и когда надо проявить чуткость. И это при таланте псайкера. В разговорах на любовные темы многие просили её не пользоваться своим даром. Те, кто не знал об этом, тщательно скрывали свои мысли, категорически отрицая их наличие, едва Энн вытаскивала их из сознания собеседников волей или неволей. А вот Клотильда была парией, и что творилось в её голове, можно было только догадываться.

     «Император, сохрани, — подумала Энн, — да я же с юности не припомню подобных разговоров о любви и неразделённости. Я даже забыла, что такое бывает».

     Райт философски подумала о том, что этот паззл из разговоров, эмоций и её способности со всем этим справиться будет самым трудным за последнее время. В то же время дознаватель ощущала давно забытый интерес. «Никаких еретиков, варпнутых на голову культистов или демонов. Самые обычные человеческие отношения», — Райт поразмыслила ещё чуть-чуть и решительно придвинула к Клотильде целый тазик со сладостями.

     — Рассказывай, — тоном, не терпящим противоречий, попросила она.

     «В этом случае должен был прозвучать именно тон дознавателя», — мысленно сказала она себе.

     Воттс, немного помявшись из врождённого стеснения, сначала налегла на сладости, а после, обдумав за едой плюсы и минусы рассказа о своих проблемах именно дознавателю, решила, что плюсов все-таки больше. «В самом деле, не идти же к милорду с такой ерундой», — подумала пария, и ужаснулась самой идее.

     Нет, Хассель бы её не понял. Или понял неправильно, что среди мужчин не редкость, даже если они — инквизиторы. Бертрам, к которому обращалась за советами Клотильда, вываливал на неё ворох бесполезной информации, но особо не помогал. Астос… Главианца пария пыталась соблазнить ещё в начале своей карьеры, но тот сразу дал понять, что не заинтересован в отношениях с неназываемыми, потому что уже имел такой опыт, и ничем хорошим это не кончилось…

     — Леди Райт, то, что я сейчас вам расскажу, не знает никто. Даже милорд. Точнее, — Клотильда задумалась, — он-то, может быть, и знает, но молчит и не показывает, что ему что-то известно. Мы с Фейрингом познакомились довольно давно. Тогда команда лорда Натаниэля была намного больше… Он нашёл меня. Выкупил у работорговцев, которые обеспечивали жертвами два культа в одном из округов Гудрун, к этой планете Хассель относился всегда очень… своеобразно.

     А Гламор тогда уже был в команде. Но это сейчас он стал поспокойнее, а в то время… постоянные приключения, побеги, тайные бои на арене, проникновения в культы и маскировка под генокрадов — все самое безумное, что только можно было придумать, Фейринг сразу воплощал в жизнь. И рисковал собой.

     Бог-Император, его же постоянно резали, ранили, избивали. А он только смеялся, и из ран делал новые символы и слова. Я спросила его: «зачем?», а он посмотрел мне в глаза, и ответил: «тебе повезло, а мне приходится так».

     Потом, после обучения, я снова вернулась к милорду инквизитору, и он не отказал мне в работе. И я поняла, что по-настоящему хорошо мне только с Гламором. Все остальные отстраняются, чувствуя мой дар, а он защищён Императором…

     Дознаватель методично жевала особо упорный кусочек копчёности, пытаясь представить, как Гламор маскировался под генокрада, и откуда у него торчала третья рука. Фантазии Райт было явно не занимать, ибо в какой-то момент она даже перестала жевать, не мигая глядя мимо собеседницы. Потом Энн откашлялась, разом сглотнув упорный кусок мяса, и, посмотрев на парию, прямо спросила:

     — А он что об этом думает? В смысле, Фейринг. У него есть кто-то постоянный? — Энн понимала, что кривит душой, зная, что постоянными в этой жизни могут быть только служение Императору. — Да, пожалуй, милорду Хасселю такое знать не обязательно. Он наверняка догадывается о твоём отношении к его... бойцу. А вот что об этом думает сам Гламор...

     Она задумалась. Сейчас у неё была прекрасная возможность если и не наладить дружбу сразу с двумя участниками команды, то хотя бы показать себя с другой, более человеческой стороны. В голове дознавателю уже складывался план. Взаимовыгодный всем участникам. Райт решительно смяла любые планы, отбросив привычные методы вхождения в команду.

     — Давай поступим так, Клотильда, — Райт побарабанила пальцами по столику, от чего на нем раскатились несколько мелких ягод в тарелке, — ты мне попытаешься припомнить все, что когда-то говорил про тебя или любые другие отношения Фейринг. Подойди к задаче так, как подходила бы на работе. Спокойно, вдумчиво и используя отличную память. А я... Я попытаюсь что-то выяснить у самого Гламора, — Энн улыбнулась. — Да, у меня есть прекрасный шанс осуществить это, мисс Воттс. Прости, это просто фигура речи, я не хотела тебя обидеть.

     Клотильда старательно задумалась. По всему, получалось, что Гламор не один раз говорил довольно странные вещи про неё. Наверное, в его устах это были комплименты… Но вот про отношения он отзывался строго определённо.

     — Энн, я, наверное, плохо разбираюсь в мужчинах и их отношении к отношениям, но, кажется, Фейринг совсем не считает меня уродом или… ну, как другие, — Воттс нервно покусывала ноготь, — и он несколько раз говорил, что ему одиноко, и его никто не… Не любит, — она выдохнула. — Он не приносил обета безбрачия, и его вера дозволяет многое.

     Дознаватель ничем не выдала своей радости. Ситуация казалась не столь безнадёжной.

     — В таком случае, я попытаюсь выяснить подробности сразу же после работы, которая ожидает нас уже... скоро, кажется. Лорд инквизитор грозился нам вечерним отбытием, но кто его знает, это отбытие. В любом случае, мне уже пора возвращаться.

     «Пока Хассель не решил зайти ко мне и увидеть, что меня там нет. После этого мне будет странно ему что-то объяснить. Да я и не смогу. Не скажу же я ему о том, что мы по-дружески болтали с парией о мужчинах».

     Райт помрачнела. Вряд ли Хассель пойдёт к ней с утра пораньше, хотя может поступить и так. Например, под предлогом извинений за Гламора. Или ещё под каким соусом.

     «Скорее бы уже добраться до кого-то, кому можно спокойно и без угрызений совести снести голову».

     Она встала и направилась к двери, раздумывая, почему Гламору комфортно в присутствие Клотильды. Там явно крылась какая-то тайна. И столь же маловероятно, что такой бывалый наёмник, как Фейринг, станет ею с ней делиться.

     Клотильда достала из потайного кармашка своего платья платок, и вытерла выступившие слезы.

     — Спасибо, леди Энн! — она проводила Райт до двери, и долго смотрела ей вслед, теребя ожерелье-блокиратор. — Заходите, если будет время, с вами очень легко…

     Пария была почти счастлива. Вкусная еда, алкоголь, очень женский разговор… Если дознаватель ещё и поможет наладить отношения с Фейрингом… «Бог-Император, пожалуйста, пусть она хоть немного интересуется литературой, женскими штучками, косметикой или украшениями!» — подумала Воттс, обещая себе, как только выдастся момент, прогуляться с миледи Райт по магазинам или сходить в бар, и поговорить… о литературе. И мужчинах.

     Хассель перевернулся на другой бок, и снова попытался уснуть, осознавая всю тщетность усилий. После того, как Фейринг едва не сцепился с дознавателем, инквизитор провёл битый час, ворочаясь в своей постели. Он пробовал ментальные практики, счёт предметов, самогипноз, размышления о Императоре и его Свете, молитвы, и даже перечень былых врагов, но ничего не помогало. Особенно воспоминания о победах, и полученных при этом ранениях. Разболелись лицевые нервы, и Натаниэль встал с кровати, накинув расшитый золотом красный халат с эмблемой Ордоса.

     Усевшись в кресло, инквизитор открыл на планшете текст задания и выдержки из донесений, готовясь к брифингу. «Если не получилось поспать, проведу время с пользой», — подумал он, осторожно зевнув. Хассель мог обойтись без сна довольно долго, или спать по два-три часа в сутки на протяжении недель, но предпочитал пользоваться комфортом, если удавалось.

     Но сегодня все его мысли вращались вокруг предстоящего задания и дознавателя. Точнее, вокруг миледи Райт, и грядущей миссии. А сон… Сном можно было пожертвовать. Натаниэль поёжился, хотя в комнате было тепло. Было у него странное предчувствие, что лучше больше не пытаться уплыть в видения. Кошмаров не было достаточно долго, но сегодня они вполне могли неожиданно прийти. Время располагало, равно как и обстановка.

     Энн дошла до своей комнаты, размышляя о том, что теперь ей придётся вспомнить, что такое бары, мужчины, разговоры о них, косметика и какая-нибудь литература. Неожиданно Энн поняла, что ей вполне это все нравится. Перспектива обсудить пижаму инквизитора в приятной компании... Император милостивый, да что может быть лучше! Какие, к демонам, доносы, если одного этого уже хватает на инициирование взыскания. Ладно, допустим, не все так мрачно. Однако, мечтать никто не запрещал. Энн Райт не пренебрегала ни косметикой, ни барами, ни прочими удовольствиями. Прибыв в резиденцию Хасселя, она прагматично сделала ставку на незаметность, а вовсе не на притягивание к себе внимания, но назвать Энн равнодушной ко всему женскому означало покривить душой. Будущий инквизитор просто обязан быть таким, какого не стыдно пустить на любой приём, равно как и сунуть в любой подвал.

     Оставалась одна проблема: Гламор Фейринг. Спать Энн резко расхотелось, и теперь она боролась с желанием посетить Гламора. Пока ещё не время, пока ещё совсем не время. Обучение на инквизитора дало Энн самую первую и непреложную истину: в том, что не требует немедленных усилий, надо уметь ждать. Не пояснялось, правда, когда требуются усилия, а когда надо ждать, но это мелочи.

     До подъёма оставалось где-то полчаса. Райт прилегла на кровать и неожиданно для себя уснула, свернувшись калачиком под одеялом.

     Хассель неожиданно для себя увлёкся материалами по Памофрею. На этой мирной до недавнего времени планете он уже бывал, отдыхая после сражений расследования о ксеноереси в секторе Каликсис. Но в последние годы импульс развития, приданный ей близлежащим миром-кузницей, привёл к росту экономики, увеличению населения и прочим неприятным вещам, которые так способствуют заражению ересью. Пляжи и океанские виллы, скорее всего, остались, но воздух уже пах кислотой и металлом, а шахты, заложенные в северном полушарии, грозили обрушить рынок металлов субсектора Геликан… Во всем этом котле варились, побулькивая от радости, культы Слаанеш, Нургла и Тзинча, если верить донесениям аколитов и агентов Инквизиции среди торговцев и каперов.

     Задумавшись, инквизитор понял, что пропустил и отмеренное себе время подъёма, и утренний рекаф, и, кажется… Да, завтрак он тоже пропустил.

     Об этом Натаниэлю напомнил желудок, жалобно заявив о необходимости приёма пищи, желательно — в большом объёме, и, по возможности, в горячем виде.

     Хассель особо тщательно побрился, памятуя о дознавателе, перед которой не хотелось ударить лицом в шлак, и придирчиво выбрал одежду, остановившись на темно-синем камзоле, белой рубашке простого покроя и невысоких ботинках с металлическими пряжками. Инсигнию он решил не надевать, это было излишним.

     Энн разбудил стук в дверь. Дознаватель вскочила с кровати, потянувшись за оружием, но вовремя вспомнила, где находится. За дверью стояла Клотильда, тревожно поглядывая на Райт.

     — Энн, я иду завтракать, — смущённо сказала пария. — Вы со мной? Или вам хватило? — Клотильда улыбнулась.

     Дознаватель посмотрела на себя в зеркало.

     — Я... сейчас.

     Она впустила парию в комнату и занялась своим видом. Через некоторое время обе женщины вышли из комнаты Райт и направились на завтрак.

     В помещении, которую пария назвала гостиной, собрались почти все. Не хватало только Хасселя. Гламор выглядел бодро, только краснота глаз и неестественно резкие движения говорили о том, что священник, скорее всего, тоже не спал этой ночью. Бертрам, увлечённо терзающий планшет, прихлёбывал какой-то дымящийся настой, и изредка откусывал от хлебцев. Кимбал, наложив на свою тарелку понемногу с каждого блюда, и смешав овощи, мясные котлеты, рыбу и пряные ломтики ткхаванна, методично поглощал пищу и рекаф.

     Энн присела на свободное место. Им оказался стул прямо напротив инквизитора, выглядевшего задумчивым и до безобразия чисто выбритым. Дознаватель ела с аппетитом, но не с таким, какой у неё был несколько часов назад. Вспомнив ночную вылазку, она невольно заулыбалась.

     Натаниэль поднял глаза от своей тарелки, и заметил улыбку дознавателя.

     — У миледи хорошее настроение? — спросил он, подливая себе рекаф, и жестом предлагая напиток ей тоже. — Как вы отдохнули сегодня?

     Энн кивнула, соглашаясь с инквизитором. Она сдержала порыв взглянуть на Клотильду, наверняка уже залившуюся румянцем.

     — Да, я прекрасно выспалась. И у меня отличное настроение. Вы не ложились, милорд? — светским тоном осведомилась Райт, чувствуя некоторый сумбур в мыслях инквизитора.

     — Нет, то есть, да, — ответил он невпопад, вызвав наглую улыбку Астоса. Послав главианцу приветственный холодный взгляд, Натаниэль продолжил: — я изучал материалы по миру Памофрея, куда нас направили для расследования. Информация оказалась увлекательной, и я сам не заметил, как наступило утро.

     О снах, кошмарах и размышлениях касательно дознавателя инквизитор не упомянул, сделав вид, что все идёт своим чередом.

     — Вижу, вы с Клотильдой подружились? — вежливо улыбнулся Натаниэль, замечая пунцовую Воттс, старательно пытающуюся не подавиться рекафом. — Ей давно не хватало подруги, да и нам не помешает дополнительная точка зрения на некоторые аспекты расследований, миледи.

     Дознаватель мысленно прокляла Воттс за несдержанность, но мысли свои придержала до лучших времён. О том, что она почти и не спала, Энн тоже не стала упоминать, как о незначительной детали.

     — Мой взгляд, безусловно, освежит дело, — ровным тоном начала она, — но я хочу предупредить вас, что он может вам не понравится. Всем вам, присутствующим здесь, — так же ровно закончила она, продолжая смотреть в свою тарелку и доедать завтрак. — Она ещё никому не нравилась, — решила она уточнить сказанное. — И, если вы введёте меня и всех присутствующих в курс дела, мы все поделимся точками зрения, лорд инквизитор Хассель.

     Инквизитор ожидал этого вопроса, но не думал, что он прозвучит от дознавателя. С другой стороны, как ещё можно проявить себя в новом коллективе, кроме подачи инициативы и фокусировки внимания на себе? И то, и другое Райт сделать удалось, чему Хассель весьма обрадовался.

     — Мир Памофрея до последнего двадцатилетия был обычным миром, постепенно развивающимся под сенью Трона Императора, — неторопливо начал он, — пока не была основана новая Кузница механикус на границе сектора, — Натниэль осторожно бросил взгляд на дознавателя, — которая потребовала вливаний минеральных и химических ресурсов, а также рабочей силы. Памофрей оказался в выгодном положении для торговли и поставок, и получил все возможности для развития. К сожалению, увеличение богатства и власти, сосредоточенных в руках тамошних аристократов и губернатора, привело к тому, что вероятность разложения этих людей под воздействием ереси варпа возросла многократно. Что и отмечается в отчётах агентов и аколитов Инквизиции.

     Натаниэль промочил горло рекафом, и продолжил.

     — Бертрам наверняка уже приготовил для всех экономическую и политическую раскладку сил, я от себя могу добавить, что нам придётся столкнуться, как минимум, с культистами Слаанеш. Признаки их действия на умы видны первыми, и они уже отмечаются — рост потребления наркотиков, новые извращённые развлечения, и прочее…

     Энн кивнула, вытирая руки салфеткой. Она выслушала информацию внимательно, и упоминание механикус заставило дознавателя как-то странно погрустнеть. Она подозревала нечто подобное, когда шла на завтрак. Слаанеш, кузница, экономика и политика... Изучающий взгляд инквизитора не крылся от Энн. Впрочем, изучать и рассматривать её должны были все. Не каждый день на голову сваливается обузой какой-то дознаватель, которому надо на следующий же день доверить свою жизнь.

     — В таком случае, у нас не должно возникнуть больших проблем с поисками и внедрением, — сказала она с улыбкой. — Особенно, что касается удовольствий, она выразительно посмотрела на лорда инквизитора. — Мне кажется, у вас прекрасный опыт в подобных делах, и мне будет, чему научиться в вашей компании, лорд инквизитор. Осмелюсь предложить свою помощь в качестве вашей... коллеги по поискам определённого рода удовольствий, когда мы прибудем. Пара смотрится куда как более привлекательной, чем одинокий искатель, милорд.

     «Да ещё и с таким пронизывающим взглядом, — подумала она. — Хотя, на роль искателя запретного он бы подошёл как нельзя кстати».

     Инквизитору в своей деятельности приходится заниматься многими вещами, и тут все зависит от того, насколько свободен разум. Кто-то предпочитает вламываться, вышибая двери, в покои аристократов, обвиняя в ереси так же легко, как, скажем, принимает ванну. Иные наоборот — заигрывают с Культами Смерти, распространёнными в Империуме, нанимают убийц из Оффицио Ассасинорум, выстраивают сети тайных осведомителей и разведки. Хассель предпочитал срединный путь — при необходимости применяя силовые приёмы, и не гнушаясь работой под прикрытием или внедряясь в культы.

     Потому предложение дознавателя, с одной стороны, его заинтересовало своей простотой и эффективностью, а, с другой стороны, заставило задуматься. «Она так легко предложила работать в паре, — подумал Натаниэль, делая вид, что озабочен сейчас только тем, чтобы налить себе ещё рекафа. — Что это — попытка вызвать доверие, или попытка втереться в доверие?»

     — Думаю, нам всем придётся поработать над внедрением, кроме, пожалуй, Леви. — сказал он. — Бертрам, не обижайся, но из тебя очень посредственный поклонник Слаанеш.

     — Я и не обижаюсь, Натаниэль, — проскрипел учёный, опасно пошутив, — если уж и внедряться, то в культ Тзинча, там хотя бы ценят знания, пусть и извращённые…

     — Миледи Энн, каждый из моей команды, — инквизитор снова обратился к Райт, — будет счастлив помочь вам в расследованиях. Можете рассчитывать на любого из нас.

     Фейринг, молчавший до этой поры, кивнул и сказал:

     — А я готов, во имя Императора.

     Пария закатила глаза и пыталась не засмеяться. Энн спокойно ждала ответа инквизитора.

     — Хотя, у милорда куда больше опыта в подобных делах, — пожала она плечами, — есть и другие методы воздействия. Можно использовать силовые, можно просто спросить, — тихо добавила она, спрятав лицо за стаканом с чистой водой и делая вид, что пьёт.

     Натаниэль оценил остроту ума дознавателя, и тонкость довода.

     — Можно, миледи, — он кивнул на Гламора, — все зависит от того, кто будет спрашивать, и как именно. Во многие места закрыт вход мне, но туда спокойно проникнет Клотильда или Астос. Фейринг незаменим при общении с экклезиархами и чиновниками Администратума, они его почему-то боятся… Я обычно работаю со знатью, но способен спуститься и в подулей, если того требует расследование. А на что готовы пойти вы, леди Энн?

     Инквизитор слегка наклонил голову, изучая реакцию дознавателя, но не применяя пси. Ему хотелось понять, что она за человек, без использования дара псайкера

     Райт удивлённо приподняла бровь.

     — У вас выдалась прекрасная возможность это проверить, милорд инквизитор. Вам достаточно разрешить мне проявить свои возможности на деле, — она подчеркнула последнее слово тоном голоса, и смягчила эффект улыбкой. От них с Натаниэлем уже почти летели искры создавшегося напряжения эмоций. Энн казалось, что все присутствующие затаили дыхание, боясь лишний раз стукнуть викой по тарелке, чтобы не прервать пикировку.

     — И по давно устоявшимся правилам я должна ожидать вашего инструктажа, — Энн отставила пустую кружку, ожидая ответа инквизитора.

     — Очень хорошо! — Хассель выпрямился, стараясь не показать, как сильно его заинтриговало предложение дознавателя. Сначала она прямым текстом предлагала отослать её обратно в Конклав, сейчас — наоборот, вызывается для наверняка опасного и сложного задания. Если это была провокация, то леди Райт своего добилась. — В таком случае, раз вы выказали желание проявить свои способности в расследовании, то по прибытию на Памофрею разрешаю вам заняться подробностями распространения культа Слаанеш, миледи.

     Инквизитор пристально смотрел в глаза дознавателю, она держала его взгляд, и в глазах поблёскивало что-то загадочное…

     Кимбал уронил вилку, которую крутил в руках все это время, и она со звоном ударилась о тарелку.

     Энн спокойно кивнула, восприняв удар вилки за звук гонга, и начало операции.

     — Благодарю вас, лорд инквизитор, за проявленное ко мне доверие, — весьма официальным тоном поблагодарила она Хасселя. — Разрешите приступить к подготовке немедленно?

     Пария уже не сдерживала улыбки, откровенно глядя на шефа и новую варпову занозу в его... мизинце. Гламор продолжал поглощать еду, словно не видел её уже неделю, а Астос переглянулся с Бертрамом, который едва заметно пожал плечами.

     — Становится действительно весело, — произнёс вслух пилот, поднимаясь из-за стола. — А я-то думал, будет как всегда, — он выразительно глянул на инквизитора, казавшегося странно хмурым, словно разговор с дознавателем вывел его из себя одним фактом самого наличия дознавателя.

     На деле Хассель хмурился не потому, что леди Райт переиграла его своей открытостью и честностью, но из-за понимания своей ответственности за неё. Что он мог предложить дознавателю для поддержки? Свои связи, знания, опыт, и помощь своих людей. Немного, но не так уж и мало.

     — Бертрам, поможешь миледи Райт ознакомиться с подробностями по культам Слаанеш на Памофрее, — произнёс он. — Астос, если не сложно, помоги дознавателю с оружием и доспехами, если будет необходимость. Клотильда… — он задумался, — просто будь собой, ладно?

     — Я же обещаю, леди Райт, что с моей стороны вы получите полное содействие и поддержку, — Хассель сделал плавный жест рукой. — Любую.

     Бертрам оживился, вставая и пощёлкивая своими окулярами, намереваясь прямо здесь и сейчас помогать леди дознавателю. Энн представила объем информации, и улыбнулась учёному.

     — Если вас не затруднит, я зайду к вам чуть позже, Бертрам, — произнесла она мягко. Леви рассеянно кивнул, отдёрнув руку от планшета, в котором уже роились данные по означенному пункту прибытия. Астос тоже поднялся, подошёл к дознавателю, посмотрел на неё изучающе и произнёс:

     — Имеется что-то в наличие или искать всё?

     Энн ответила ему тем же взглядом.

     — Смотря, что это «всё». Да, кое-что имеется. Покажу сразу же, как только распакую.

     Пилот согласно кивнул и, не прощаясь, покинул гостиную. Клотильда бросила взгляд на Гламора, покидая трапезную. Фейринг доел последнее, что отыскал в своей тарелке, поклонился дознавателю и покинул зал. Энн осталась наедине с лордом инквизитором.

     — Мне пора заняться своими обязанностями, лорд Хассель. Увидимся на общем сборе.

     Энн уже решила, что сначала разберётся со снаряжением, а уже потом отправится к учёному. Получение информации должно было затянуться, но инквизитор красиво вернул ей укол, отослав к Леви при всех. Теперь Райт только гадала, сколько успеет накопить данных Бертрам, и когда именно у неё пойдёт кровь из ушей — до или после начала операции по внедрению и искоренению.

     — Хорошо, леди Райт, — Натаниэль посмотрел на настенные часы, и церемонно поклонился дознавателю, признавая в ней достойного игрока. Соперника или союзника — это покажет время. — До встречи на общем сборе. Надеюсь, у нас найдётся некоторое время, чтобы поговорить во время полёта к месту назначения, мне было бы интересно получить от вас кое-какую информацию, миледи.

     Дознаватель тоже слегка склонила голову в знак уважения и признания авторитета наставника.

     — Всецело к вашим услугам, лорд инквизитор. Теперь позвольте и мне заняться своими делами, — она только что поняла, что весь диалог происходил без применения способностей. Это отчего-то заставило её слегка улыбнуться. Она вышла прочь, направляясь к себе, чтобы разобрать снаряжение. И выбрать то, что она может показать команде сегодня, а для чего ещё не пришло время...

     Астос поймал Леви в коридоре. Тот спешил подготовиться ко встрече с дознавателем, и нёс в руках уже несколько планшетов с данными.

     — Что ты думаешь про эту Энн Райт? — в лоб спросил пилот учёного. Бертрам на мгновение растерялся, но потом ответил:

     — Вообще, я пока не делал определённых выводов по поводу нового дознавателя, я ещё не успел разобраться с её досье. Оно закрыто так хорошо, что у меня не хватило сил добраться до сведений. Правда, — он нахмурился, — я ещё не брался за дело серьёзно, но...

     Астос жестом остановил поток слов учёного.

     — Так, хватит, я понял, ты ничего не знаешь точно. А твои личные впечатления?

     Бертрам нервно перебирал планшеты какое-то время, затем сказал:

     — Из неё получится неплохой инквизитор. Что же до личных качеств...Натаниэль тоже имеет свои особенности, но нам пока это не мешает с ним сотрудничать.

     Астос рассмеялся.

     — Надо же, а ты умеешь отвечать так, чтобы ничего не сказать!

     Он развернулся и, не прощаясь, пошёл прочь. Ему очень хотелось спросить ещё одного человека про его впечатления. И это точно была не пария. Женскую солидарность он не признавал, как и великую дружбу, но было что-то в глазах Клотильды такое, что явно останавливало Астоса от расспросов насчёт дознавателя.

     — Фейринг, скажи мне, как тебе новый член команды? — поймав Гламора за рукав, спросил он через полчаса. Бывший священник внимательно посмотрел на пилота и задал свой вопрос:

     — А тебя с какой целью это интересует?

     — Хочу знать, стоит ли возвращаться за ней в случае чего, — честно сказал Кимбал. Гламор задумался.

     — Знаешь, лично я бы в любом случае вернулся. Если не прав, я всегда смогу лично её убить, от чего только порадуется моя тёмная душа, — он хмыкнул. — Если серьёзно, Астос, давай для начала поработаем с ней немного. Не без осторожности, конечно. Ты ей не доверяешь, я тоже. И мы правы. Пока верность Императору не доказана, мы имеем право считать её условной.

     — Ты прав, надо посмотреть на неё в деле, — он осклабился в белозубой улыбке. — Тогда я подготовлюсь для выхода.

     Фейринг кивнул, направляясь к себе. Ему тоже надо было настроиться на положительный лад — предстоящая работа существенно поднимала Гламору настроение одной только возможностью отправить в варп несколько слуг демонов. А если повезёт, то и самих демонов.

     Энн перебирала вещи. Она решила обойтись излюбленным оружием, надев поясные ножны и сунув в них клинки. Лазган она отложила в сторону, не планируя таскать за собой вдобавок батарею для зарядки под платьем. Да и маломощный пистолет вряд ли мог сильно пригодиться. Энн взвесила в руке болт-пистолет, он должен был подойти по всем параметрам. Подумав, она упаковала ещё и пару игломётов, но пообещала зайти в оружейную и к Астосу. С нательной кирасой дела обстояли хуже. Последняя вылазка превратила её в невразумительную ночную рубашку, а сменить кирасу у дознавателя не было времени.

     — Ладно, посмотрим, что он мне предложит, — задумчиво произнесла она вслух, собираясь к Астосу. — Доставим главианцу удовольствие повеселиться за мой счёт.

     Астос, насвистывая какой-то фривольный главианский мотивчик, перебирал снаряжение, готовясь к отъезду. Стандартные комплекты брони и вооружения, подобранные для каждого члена команды, хранились в арсенале уже упакованными в контейнеры, остальное лежало на полках и висело на стенах. Пилот, добровольно взявший на себя обязанности ещё и арматора-оружейника, любил возиться с тем, что стреляет, хотя и предпочитал главианское оружие. Игломёты, которые он покупал или заказывал у известных мастеров, занимали целую стену в арсенале, и не раз спасали шкуру ему и инквизитору.

     Сейчас Кимбал, думая о предстоящем визите дознавателя, примерно представлял, что ей понадобится. «Лёгкая броня, незаметная под одеждой, пистолеты скрытого ношения, ножи или короткие мечи…» Этого добра было много. И он, раскрывая шкафы, доставал оттуда все самое, на его взгляд, подходящее для нового дознавателя, укладывая на стол.

     Заодно пилоту было интересно, что именно выберет эта загадочная личность. Подумав, он добавил к выложенным на столы стволам мощный, но компактный болтер, когда-то подаренный Хасселю космодесантниками одного из Орденов за помощь в бою, два парных игломета с изукрашенными перламутром и эмалью рукоятями из своих запасов, и силовой нож с вытертой рукоятью. Потом усмехнулся, и добавил к этому тяжёлый уродливый дробовик Арбитрес.

     «Вот теперь посмотрим».

     Энн вошла в оружейную, остановившись на пороге. Она поприветствовала пилота кивком, делая вид, что изучает выложенные на столе предметы. Через некоторое время Райт указала пальцем на силовой нож.

     — Мне подходит вот это, — она подняла рубашку, указывая на ножны по бокам, откуда торчали рукояти её собственных длинных ножей. — И, пожалуй, вот это, — дознаватель взвесила в руках болтер. — На всякий случай, — добавила она с улыбкой. — А ожидается ещё кто-то для снаряжения, или это твой? — Энн указала на дробовик. Астос едва ли не пошёл пятнами, но только мысленно и совсем не долго. Это Райт почувствовала в его мыслях.

     — Может, найдётся замена и им? — она достала два своих игломета. Оружие выглядело ненадёжно и крайне потрёпано. Вылазка на мир-кузнецу дорого обошлась дознавателю, лишив её всех трофеев и накопленного вооружения.

     — Кстати, не откажусь и от чего-то плотнее ночной сорочки для себя, — кивнула она на стену с кожаной бронёй. — Правда, размеры здесь явно не те... — Энн задумчиво прикусила губу. Бывали в жизни такие вещи, до которых некоторые желали добраться, а другие мечтали от них избавиться. Райт повезло со средними размерами женских отличий, но не настолько, как парии, и потому парочка подходящей брони казалась Райт склеенными вдвое парашютами десантников Астартес.

     Астос не хотел признаваться, что шутка с дробовиком не удалась, и пошутили на самом деле над ним. «Отыграюсь ещё», — подумал он, и вздохнул. Потом посмотрел на изношенные игломёты в руках дознавателя, и в его сознании что-то словно щёлкнуло. — «Сделано на юге Главии, я даже знаю эту школу оружейников… Откуда они у неё?»

     — Конечно, найдём замену, миледи. Вот, я осмелился предложить вам пристрелянную пару из своих запасов, — он указал на стол, и ненавязчиво поинтересовался: — А откуда у вас взялись ваши игломёты? Они, похоже, довольно старые и много пережившие…

     — Что же до брони, — пилот бросил взгляд на вывешенные в шкафах кирасы и плащи, рассчитанные на мужчин, и досадливо присвистнул, — придётся делать заказ. Скорее всего, уже на месте, хоть я и сомневаюсь, что в той дыре можно найти что-то стоящее. Был я там вместе с милордом, видел… В общем, Энн, если ты мне скажешь размеры, закажу и плащ, и кирасу, и даже ботфорты, — он опустил взгляд на ноги дознавателя.

     Энн обрадованно улыбнулась.

     — Со своей обувью я не расстанусь, у неё... есть преимущества. Во всяком случае, должны появиться в скором времени, — сказала она, указывая на обитые металлом каблуки. — У меня насчёт них имеется идея. А что до игломётов, — махнула она рукой, — так они с Главии, с юга. Привезла с собой после... окончания обучения, — сказала она, отмечая реакцию пилота. — Нет, я не уроженка Главии, я там провела достаточно много времени в детстве и юности, — отвечая на его мысленный вопрос, сказала Энн. — А насчёт размеров, — она порылась в карманах и достала оттуда клочок бумаги, — вот, держи, тут все написано. Я не думала, что у вас что-то на меня найдётся, но решила спросить.

     Энн взяла в руки новые игломёты. Работа была превосходной, да ещё и красивой к тому же. Райт любовалась оружием до тех пор, пока Астос не кашлянул за спиной, напоминая о времени. Райт быстро спрятала игломёты в карман, размышляя, подойдёт ли универсальное крепление под них, или рукояти будут мешать при быстрой ходьбе.

     — Вот, держи, — пилот протянул дознавателю две кожаные кобуры на портупее, конструкция которой позволяла носить оружие как на поясе, так и под мышками, нужно было только сменить конфигурацию застёжек и ремней. — Это от тех игломётов, что тебе так понравились.

     Он немного смутился. «Не ожидал, что она была на Главии, — Астос вспомнил горячие пустыни юга, и ностальгически вздохнул. — Интересно, а насколько дознаватель знакома с обычаями и жизнью моей родины?»

     Энн, принимая портупею, поклонилась Астосу, как кланялась мастеру, подарившему ей когда-то её старые игломёты.

     — Благодарю за оказанную честь, Астос, — сказала она. — Постараюсь не потерять, — добавила она и широко улыбнулась. Энн было приятно получить из рук пилота именно главианские игломёты. Все-таки, время, проведённое на той планете, оставило у дознавателя приятные воспоминания, даже не смотря на обычаи решать вопросы весьма недипломатично. Подумав ещё немного, она протянула Астосу руку, ожидая от него реакции.

     Пилот удивился, но спрятав удивление за улыбочкой, медленно снял перчатку, и пожал протянутую руку Райт. По главианскому обычаю это означало высший уровень доверия — прикоснуться имплантами к другому человеку мог не каждый, для этого нужно было переступить через себя.

     Он что-то почувствовал в Райт. Что-то родное. Потому и решил, что наличие рядом друга важно.

     Дознаватель снова коротко кивнула, отступая на пару шагов.

     — Спасибо за экипировку, Астос. Теперь пора бы и опробовать новинки, — она кивнула куда-то в сторону, где должен был находиться тренировочный зал. Выходить в мир с не пристрелянными под себя пистолетами, с неудобно свисающей кобурой или в не подогнанной одежде было равноценно самоубийству.

     В дверь кто-то тихонько поскрёбся. Райт в последний раз бросила взгляд на пилота и тихо сказала:

     — Про Главию это вовсе не тайна. Но милорд Хассель, видимо, пропустил первые страницы личного дела, как не имеющие отношения к моему назначению, — она весело хмыкнула. В этот момент двери приоткрылись, и вошла пария. Клотильда выглядела решительно и сосредоточенно.

     — Астос, дай мне оружие, — попросила она. Энн заметила, как Клотильда изменилась. Плечи расправились, из взгляда исчезла вечная мечтательность и некоторая рассеянность.

     «Бог Император, я переборщила с вниманием, — подумала Энн. — Как бы она нас не перестреляла из жажды быть полезной».

     — Куда тебе, Кло? — пилот страдальчески возвёл глаза к стальному потолку. — Зачем тебе оружие? У тебя же есть лазерный пистолет… Я упаковал его в контейнер, вместе с остальными вещами.

     — Тренировочный зал находится тремя комнатами правее по коридору, стрельбище включается по коду «Ар-5» на консоли. И.. я рад, что ты с нами, — сказал Астос Райт, и снова повернулся к парии.

     — Ладно. Что за оружие тебе нужно?

     Энн вышла, прикрыв за собой дверь. Ей от чего-то очень хотелось убежать и подальше. Она сочувственно покачала головой, представляя диалог пилота с парией.

     — Император, только пусть не даёт ей ничего мощнее лазгана...

     Не успела Энн добраться до тренировочного зала, как её обогнала совершенно счастливая пария, прижимающая к груди снайперскую винтовку. Энн закрыла глаза и сосчитала до десяти.

     — Император милосердный, интересно, она будет Гламора в прицел высматривать, или действительно будет стрелять? — спросила сама себя Райт, и вошла в тренировочный зал.

     Инквизитор вернулся от Рохаса мрачнее тучи смога над ульями Трациана. С трудом добившись внеочередного визита, и выстояв в приёмной едва ли не час, рискуя опоздать к приходу транспорта, который должен доставить команду Хасселя на Памофрей, он не получил внятных ответов на свои вопросы, кроме последней фразы, сказанной Высшим Инквизитором в спину уходящему Натаниэлю.

     — Натаниэль, ты сейчас меж двух огней, и не приведи Император тебе выбрать неправильный…

     Но и эти слова не давали особой информации, только усугубляя вакуум вокруг Хасселя. Угрозу по отношению к себе он чувствовал и так, успев с ней сродниться за годы работы инквизитором, и то, что события вступают в активную фазу, понял и без Рохаса.

     «Задача моего расследования — не только разоблачить заговор и расследовать возникновение культов Хаоса, — подумал инквизитор, открывая дверь в свою резиденцию, — но и выжить. Желательно, сохранив всю команду. Почему на поиски культистов не отправили инквизиторов Ордо Маллеус и их космодесантников, если все так серьёзно?»

     Он натолкнулся на суетящихся сервиторов, укладывающих транспортные контейнеры в грузовой лифт. За погрузкой следил Астос, уже отправивший арсенал и оборудование, и следивший за перетаскиванием одежды, продуктов питания и походной коллекции спиртных напитков. В его зубах дымилась толстая папироса с лхо, а рядом, на деревянном ящике с амасеком, стоял большой бокал с вином.

     — Почти все готово, — кивнул пилот инквизитору. — Ждали только тебя, — продолжил он, пропуская мимо внимания мрачный взгляд Хасселя.

     — Тогда грузим оставшееся и направляемся на транспорт. Все остальные готовы? — спросил инквизитор, подходя к пилоту. Он взял с пола бутылку с вином, посмотрел на этикетку, хмыкнув, и отпил несколько глотков прямо из горлышка. — Хороший год был…

     Астос согласно кивнул, затягиваясь сигаретой. Он выглядел странно задумчивым, словно что-то решал внутри себя, или присутствовал при странных событиях. Не настолько странных, чтобы докладывать инквизитору, но заставляющих задуматься.

     — Да, шеф. Все готовы, все ждут нас.

     — Тогда не будем заставлять их ожидать слишком долго, — сказал Натаниэль, направляясь в свою комнату, где забрал из сейфа несколько безделушек и прихватил упакованную ещё перед поездкой к Рохасу сумку с документами и оборудованием.

     — Астос, нам понадобится катер. Я договорился с капитаном каботажника об ангаре на время перелёта. Предпочтёшь поднять его сам, или доверишь сервитору? — спросил инквизитор, заранее зная реакцию Кимбала. — Как миледи Райт, пришлась ко двору?

     — Если я не буду управлять катером, им никто не будет управлять, — сказал пилот. — Леди Энн? — он странно заулыбался. — Никаких проблем. Только доспехов на неё нет, из одежды Клотильды мисс Райт... выпадает в некоторых местах, — он засмеялся. Упоминать про то, что Энн была с Главии, он почему-то не стал. Тем более не стал даже думать об этом, как и о рукопожатии. Астос слишком хорошо знал инквизитора, чтобы усвоить: спокойный тон ещё не значит, что тебя не препарируют псайкеры.

     Хассель, задумавшись, не стал отслеживать эмоциональных движений в сознании Астоса, и только кивнул в ответ.

     — Хорошо, отправляйтесь с катером. Причал «3-А», пароль – «Ордо Ксенос», — инквизитор уселся рядом с пилотом. — С доспехами надо что-то решить. Не годится дознавателю светить… выпадающими частями перед еретиками.

     — Если от этих частей они будут взрываться, то почему бы и нет? Я бы посмотрел, — добавил он тихо, — издалека...

     3. Путешествие

     Челнок с оставшимся грузом и командой Хасселя, тяжело дёрнувшись, включил маршевые двигатели, и начал набор высоты для выхода из поля тяготения Трациана Примарис. Инквизитор, отказавшись от привилегированных мест первого класса, предпочёл расположиться рядом со своими людьми, тем более, что ему время от времени требовались энциклопедические знания Бертрама. Последний только приветствовал подобные разговоры — беседа с Натаниэлем отвлекала учёного от тряски и атмосферных манёвров челнока, приписанного к каботажному судну «Свет Императора», и позволяла хотя бы временно усмирить зуд, порождаемый мемовирусом.

     Энн тоже слушала заметки Леви. Никогда не знаешь, что может пригодиться в будущем. Возможно, обрывочная информация от учёного когда-нибудь спасёт ей жизнь. Или ляжет грузом в памяти, что тоже не плохо. Воинственный пыл Клотильды поубавился, когда она ступила на борт, но при виде Гламора пария подобралась и гордо прошла мимо, не удостоив того и взгляда. Фейринг, полностью погруженный в свои молитвы, казалось, не обратил на это внимания.

     Астос, добравшийся на катере до ангара на борту каботажника, доложил Хасселю об удачной стыковке, и попросил у инквизитора полчаса отдыха. На вопрос «зачем?» пилот со смехом ответил, что тут очень наглые и давно не спускавшиеся на поверхность техники, которых уже лет десять никто не обыгрывал в карты, кости и прочие немудрёные развлечения. Регицид Бетанкор решил не упоминать, эта игра требовала слишком много времени, и определённых талантов, которыми вряд ли могли похвастаться трюмные рабочие…

     — Миледи Райт, — Натаниэль решил, что момент подходит для того, чтобы спросить дознавателя о том, как она понимает свои задачи, — скажите, с чего бы вы начали разработку культа Слаанеш? При том, что распространён он в Северном полушарии планеты, и поразил, по меньшей мере, три или четыре улья. Откуда вы начнёте расследование? Какие ресурсы вам понадобятся?

     Энн сдвинула брови. Такие культы, как этот, редко начинались с низов. Обычно приманкой служили развлечения и недоступные примерным имперцам удовольствия. И в этих поисках пальму первенства всегда держали аристократы. Простым людям элементарно некогда было задумываться о том, как потратить своё время — работа, семья, вера в Императора и немудрёные забавы полностью покрывали их жизнь, не оставляя шанса для чего-то иного.

     — Милорд, — Энн кивнула инквизитору, — мне кажется, стоило бы начать понемногу сразу со всех фронтов деятельности. Наркотики и примитивные развлечения — удел рабочих и низших обитателей подулья, более изысканные удовольствия уже переходят на тот уровень, где ваш опыт будет воистину бесценен. Стоило бы лично проверить, как обстоят дела у местных арбитрес, и какой процент подобных или подозрительных случаев они не берут в разработку, чтобы выяснить, с какого района стоило бы начать более глубокое проникновение. Да и на связных можно было бы выйти по тем же следам. В итоге моё предложение звучит так: для начала необходимо разработать достойную легенду для каждого представителя Императора в данном улье, после чего нам предстоит проделать огромную информационную работу, с которой прекрасно бы справился Бертрам. Исходя из полученных данных, мы сможем определить наиболее заражённые места, с которых можно начать проникновение. В то же время, посетить высшее общество вам, лорд инквизитор, придётся в любом случае. Для выяснения масштабности и степени заражения.

     Дознаватель замолчала. Её схема была вполне стандартной, и большего она предложить сейчас не могла. Не видя на месте происходящего, трудно было сделать выводы и предложить более эффективное решение.

     — Хорошая схема, дознаватель, — инквизитор прекрасно понимал, что предложенные Энн действия основаны на стандартах, разработанных Инквизицией за тысячелетия борьбы с ересью. И, как и Райт, он осознавал, что ни один план, даже самый проработанный, никогда не выдерживал столкновения с реальностью. Но ему хотелось понять, как мыслит Райт, и как она решает или может решать возникающие проблемы. — Думаю, что шанс столкнуться с ересью у нас будет очень скоро — прибытие запланировано в главный улей планеты, где всегда выше удельное содержание культистов на кубический клом…

     — Что же до разработки легенды, то я в этом случае предпочту сначала действовать под своим именем, — добавил инквизитор, — меня слишком хорошо знают, чтобы я мог скрыться без глобальных изменений в лице и теле.

     — Милорд, но я говорила не только о вашей персоне, — приподняла брови дознаватель. — Вас знают, но не меня, парию или пилота. Гламор слишком заметен, тут я не спорю. От себя я бы добавила, что мы можем разделиться на две команды. Я и Клотильда будем действовать осторожно и аккуратно, под видом искателей приключений, к примеру. Ваша персона зайдёт с другой стороны. Далее можно работать только по обстановке, — она покачала головой, перебирая в руках пикты со смазанными изображениями местности.

     Натаниэль порадовался, услышав разумные и тактически верные замечания дознавателя. Не хотелось это признавать, но предыдущие коллеги Энн на её месте подавали гораздо меньшие надежды, и очень редко были способны к правильному, взвешенному и рациональному анализу ситуации. Почти все. Отдельные личности — не в счёт.

     — Что же, дознаватель, вы показываете себя прекрасным тактиком. Хочу отметить, что с самых первых минут в нашей команде вы явили себя с лучших сторон. — Инквизитор замолчал. «Нет, пожалуй, сейчас ещё слишком рано, и много свидетелей».

     Райт благодарно кивнула, слегка улыбаясь. Ей было приятна похвала инквизитора, учитывая, что остальные начальники всеми силами старались задвинуть её на задний план, не соглашаясь даже с самыми разумными доводами. Особенно этим отличался последний наставник, Валентайн фон Гауд. Из-за его врождённого идиотизма Империя едва не потеряла мир-кузнецу в полном составе, включая и чертежи новых разработок, да и восстановленные схемы некоторых старых.

     — Благодарю вас, лорд Хассель. В таком случае, я отправлюсь к парии для проработки легенды и дальнейшей подготовки. Позже я покажу вам результат, чтобы вы случайно нас с ней не пристрелили при встрече, — она позволила себе более заметную улыбку.

     — Благодарю вас, миледи, — инквизитор снова наклонился к Бертраму, который достал очередную кипу планшетов.

     Энн направилась к парии. Для начала стоило как-то рассказать ей о том, что её винтовка не пригодится. И это, пожалуй, было куда сложнее, чем разработать совместный план...

     На корабле инквизитора и команду встречал лично капитан. Заросший курчавым жёстким волосом по самые брови, он возвышался над Хасселем на полметра, давая еретическую возможность заподозрить его в родстве с Астартес, если бы последние не были лишены милостью Императора интереса к размножению. Откликавшийся на короткое имя Вал Фелл, этот человек прожил долгую и тяжёлую жизнь имперского капера, ходил в десятки походов за пределы света Астрономикона, но особого состояния не нажил, и был вынужден в последние десятилетия совершать рейсы на старом грузовике внутри субсектора Геликан. Где и был завербован Инквизицией в качестве осведомителя и транспортника для переброски людей, грузов и сведений, присутствие которых требовалось Конклаву в тех или иных местах, в сжатые сроки и с соблюдением тайны.

     В отличие от остальных капитанов с каперским патентом, Вал отличался скрупулёзностью, въедливостью и честностью. «Возможно, именно сочетание первых двух качеств с последним и сгубило карьеру Фелла», — подумал Хассель, здороваясь с капитаном и принимая от него символический ключ. Поискав взглядом, куда можно было пристроить совершенно бесполезный металлический стержень, изрисованный сценами из жизни Империума, и весящий, как тяжёлый болтер, инквизитор внутренне плюнул, и отдал его одному из сервиторов. И поблагодарил Императора, что инцидент с Клотильдой, схватившей приступ космической болезни и несколько испортившей атмосферу и напольное покрытие челнока, капитан Фелл привычно не заметил, сделав вид, что все в порядке.

     Энн внимательно рассматривала монументальную фигуру капера. Дознавателю было не столько интересно, почему он такого роста, сколько понять, как он находит под себя кресла и снаряжение. Клотильда стояла рядом, опираясь на Энн одной рукой, а второй мужественно держа снайперскую винтовку подмышкой.

     Капитан, которому Натаниэль представил свою команду, приветствовал каждого персонально, гарантируя максимум удобства и комфорта в каютах, а также «непревзойдённую безопасность» на протяжении всего полёта, чем вызвал здоровые смешки со стороны Фейринга, Астоса и дознавателя. Даже Хассель улыбнулся, считая, что он и его команда могут обеспечить безопасность кому угодно, была бы необходимость.

     После взаимных расшаркиваний вызванные корабельные сервиторы подхватили багаж и понесли его к лифту, ведущему на верхние уровни, где располагались апартаменты капитана, офицеров и пассажиров «Света Императора». Капитан Фелл, посмотрев вслед своим гостям, пробормотал что-то себе под нос, и отправился в соседний отсек разбираться с проблемой в трубопроводах.

     Райт надеялась, что путешествие не затянется, и варп не выплюнет их всех где-то в тридцатом тысячелетии. Все эти долгие перелёты безумно утомляли её, а близость варпа то и дело вызывала мигрень. Особенно в такие дни, как этот. Бросив взгляд на инквизитора, выглядящего до раздражения бодро и спокойно, Энн прошла к себе, намереваясь немного отдохнуть. Но что-то подсказывало ей, что день только начался, и такая возможность ей не представится. Капитан показался дознавателю весьма странным, а его фраза про очередной полет в ту же систему, приносящую только убытки и поломанные трубопроводы, заставила насторожиться. Энн не знала, слышал ли этот пассаж инквизитор Хассель, но поднимать панику или впадать в паранойю не собиралась. Ей уже вообще казалось, что она ничего толком и не слышала, просто почувствовала с помощью своего дара. А может быть, и нет. Но лорд инквизитор отрекомендовал Фелла самым надёжным человеком среди доступных на данный момент, и Энн, ещё ни разу не встречавшаяся с капером лично, полагалась на рекомендацию инквизитора.

     Спокойствие инквизитора объяснялось достаточно просто — он просканировал капитана и всех офицеров, кроме находящихся на вахте, и убедился в их лояльности. Контрабандистские полёты Фелла в свободное от работы на Инквизицию время Хасселя не волновали, как и лопнувшие трубопроводы в трюме. Для того были техники, сервиторы и механики.

     Поля Геллера работали без сбоев, двигатели корабля недавно откалибровали механикус на верфях Трациана, старый транспортник имел на борту вооружение, сравнимое с крейсером… Волноваться было не о чем, что он и постарался донести до своей команды, вместе с ориентировочным сроком путешествия, озвученным навигатором. Их ждал короткий перелёт по стабильному маршруту, который грозил разве что скукой.

     Хассель, не распаковывая вещей, кроме одежды и предметов, необходимых для гигиены, решил дать время дознавателю и команде на обустройство, а Астосу — на очистку карманов местных техников и трюмных рабочих.

     Энн, походив по каюте, устроилась за чтением данных, сброшенных ей на планшет Леви. Информация, предоставленная инквизитором и тем же учёным, это, конечно, хорошо, но свой взгляд в спокойной обстановке помогает лучше.

     Клотильда в паре с винтовкой опробовала новый способ лечения космической болезни, выразившийся в приёме внутрь некоторого количества спиртного. Фейринг, посетив корабельную часовню, недовольно поморщился, и, вернувшись в свою каюту, запер дверь изнутри. Бертрам отправился на мостик терроризировать навигатора и первого помощника своей неутолимой жаждой информации. Инквизитор же, открыв отчёты, погрузился в них, пытаясь разгадать план, который разработали его пока неизвестные враги, и одновременно понять, какая из угроз со стороны Губительных Сил наиболее опасна. «Надеюсь, хотя бы берсеркеров Кхорна не занесёт на эту планету, пока я со своими людьми нахожусь на поверхности, — думал Натаниэль. — Так, кроме неизвестных наркотиков, вспышки болезней и чумы… Случаи оживших мертвецов в подулье и предместьях-агриколах… Император! А если добавить сюда отмеченные случаи варп-колдовства, то получается, что сразу три культа активизировались одновременно, и сейчас наперебой призывают Повелителей».

     Хассель испытывал беспокойство. Сразу три Бога Хаоса почтили вниманием мир. До Ока Хаоса — минимальное по галактическим масштабам расстояние. Шансы потерять планету буквально, не в результате Экстерминатуса, а в нечистом водовороте варпа, возрастали на глазах.

     Энн пришла тоже к подобным выводам. Закрыв планшет, она побарабанила пальцами по столику рядом, за которым сидела, и задумчиво уставилась в стену. Бороться надо было до конца. Но вопрос уже ставился, чей именно конец ей предстоит увидеть. Дознавателю было совершенно нечего делать, мысли роились в голове, как мухи над трупом, и находиться одной в каюте стало совершенно невыносимо.

     — Ладно, попробуем... — сказала она сама себе и вышла прочь.

     Она остановилась перед дверью и некоторое время стояла там, раздумывая, в каких именно выражениях может получить отказ. Дознаватель не считала себя человеком робкого десятка, да и пребывание в Инквизиции быстро развеивало подобные мысли, но лишний раз беспокоить кого-то, да ещё и по таким пустякам... Это могло обернуться по-разному. В конце концов, Энн постучала в дверь.

     — Фейринг, ты не занят? — спросила она через дверь.

     — Кого там принесло варпом? — ответил Гламор. Он до сих пор пытался прийти в себя после посещения часовни, в которой бестолковый священник попытался провести над ним ритуал изгнания демонов, испугавшись шрамов и мрачно светящихся глаз Фейринга. Потому пришлось ретироваться в каюту, не желая вводить капитана в расходы на нового священника и часовню, и успокаивать нервы, вспоминая катачанские приёмы борьбы на ножах. — А, Император вас… храни. Заходите, не заперто.

     Дверь щёлкнула открывающимися запорами. Энн вошла в каюту священника. Натолкнувшись на мрачный и недовольный взгляд, она спокойно посмотрела на Гламора в ответ.

     — Меня варпом принесло, — произнесла она. — И на меня смотрели и куда страшнее, господин Фейринг.

     Энн очень хотелось сказать что-то другое, но устраивать задуманное прямо тут она не хотела.

     — У меня предложение, — сказала она, — которое вам должно понравится, судя по вашему настроению, — добавила Энн задумчиво. — Не устроите мне показательную взбучку? — кивнула на дверь дознаватель.

     Гламор заметно оживился. Ему давно не хватало нормального спарринг-партнёра. «Нормального» в смысле того, что будет сражаться в полную силу, не боясь поцарапать соперника. Он посмотрел оценивающим взглядом на Райт, и прищурился.

     — А не боишься? — спросил Фейринг, пряча нож в ножны за спиной. — Я ведь таких, как ты, взводами укладывал…

     За его ворчливым тоном пряталась надежда.

     Энн счастливо улыбнулась, делая шаг вперёд.

     — Это прекрасно! — с болезненным энтузиазмом сказала она. — Прекрасное совпадение! Я тоже таких, как ты, туда же укладывала, — сказала она уже низким голосом, положив ладонь на рукоять длинного ножа в ножнах. Их взгляды встретились. Энн не отводила своего до тех пор, пока не решила, что хватит. Именно не решила, а вовсе не сдалась.

     — Идём? — она кивнула на дверь позади себя.

     — Идём! — Фейринг хищно улыбнулся, блеснув крепкими зубами, и подхватил со стола свою бесформенную серую хламиду, накинув её поверх маскировочных штанов и защитной майки с аквилой Гвардии и почти неразличимым номером полка, стёршимся от частых стирок.

     Дознаватель была почти счастлива. Кто бы знал, как давно она уже не видела нормальных живых тренировок. Без сервиторов, с опытным противником, в полную силу. То, чему мог научить её Гламор, она не найдёт ни в одном учебнике. А получать опыт на лично выданной жизнью шкуре ей очень не хотелось. Шкура у дознавателя была одна, и от её наличия зависел срок служения Императору. И немного — самой себе.

     Фейринг уверенно повёл дознавателя на средние уровни корабля, рассказывая по дороге про это судно, на котором они уже неоднократно ходили по субсектору, и сожалел о том, что торговец Кристобаль Вексилла, капитан «Иссина-2» и личный друг Хасселя, сейчас подался в дальнюю экспедицию к Серым Звёздам. Тренировочный зал для младшего командного состава, куда они направлялись, Гламор выбрал потому, что он всегда пустовал и был относительно неплохо снаряжён.

     Энн слушала внимательно. А ещё она пристально следила за движениями бывшего священника. Длинная хламида не стесняла их, скорее, скрывала, превращая Гламора в совершенного убийцу. Дознаватель запоминала все движения. Никаких лишних жестов, никаких пустых слов. Фейринг говорил много, интересно и смотрел куда угодно, но не на Райт. Взгляд бывшего священника и бывшего гвардейца был направлен куда-то в сторону. Иногда он искоса поглядывал на дознавателя, как правило, в те моменты, когда они сворачивали по переходам корабля. Перед входом в тренировочный зал Гламор не стал бросать на Энн взгляда, шагнув вперёд первым.

     Дознаватель сознательно не использовала псайкерскую силу. Если она хотела обучения в бою, полагаться на свой дар было бы глупо и неэффективно. И потому она воспользовалась интуицией. И в тот момент, когда Гламор должен был переступить порог и зажечь освещение, Энн скользнула в сторону, слегка пригнувшись. В том месте, где она стояла, из стены торчал нож Фейринга.

     Он не активировал энергетическое поле, но и без того тяжёлый нож, предназначенный для пробивания доспехов Гвардии, вошёл в стену на треть клинка.

     Фейринг, поняв, что его финт не удался, хмыкнул, включив свет в режим мерцания, и быстро выхватил из ножен, скрытых в складках хламиды ещё один катачанский нож, одновременно откатываясь в сторону от входа, чтобы не оставлять дознавателя за спиной.

     Энн достала своё оружие. Игра обещала быть жаркой. Она вовсе не надеялась победить Гламора, для этого у него было слишком много преимуществ. К примеру, он отлично знал это судно, а дознаватель — нет. И она должна была лишить его этих козырей. Мерцающий свет резанул по глазам, заставляя отойти в сторону, быстро моргая, чтобы привыкнуть к такому освещению. Энн решила использовать другие органы чувств. Слух и обоняние. Запах тела человека в стоячем воздухе тренировочного зала резко выделялся среди ароматов старого пота, смазки и сгоревшей изоляции. Фейринг должен был ждать удобного случая, и его следовало предоставить. Энн нарочно замерла в доступной позиции, пытаясь, якобы, проморгаться до приемлемого состояния. Одной рукой она сжимала длинный нож, вторую оставила на рукояти того, что ещё был в ножнах. Дознаватель расстегнула крепление пояса, входя в зал, и теперь ждала нападения из засады. Гламор оправдал её ожидания. Он мог бы бросить в неё и второй нож, но тогда велик был риск промахнуться снова, да и катачанские лезвия были плохо приспособлены для метания. Фейринг обязан был попробовать показать своё превосходство над дознавателем, и потому он должен был шагнуть к ней из укрытия, воспользовавшись мерцающим неверным освещением.

     Едва уловимый шелест ткани хламиды обозначил место, откуда появился Гламор. Энн не стала тратить время на разворот полностью, лишь немного уклонилась, дёрнув вторую руку с клинком прямо от пояса. Первый нож так и оставался в правой руке, как приманка. Лезвие ножа Гламора натолкнулось на преграду стали Энн, скользнув вниз и в бок. По залу разнёсся скрежещущий звук. Фейринг снова скрылся, но Энн успела заметить, где находятся выключатели. Если он думал, что она исправит его приём и врубит свет на полную, он ошибся. Дознаватель выключила освещение совсем, поставив их обоих в примерно равное положение.

     Гламор довольно хохотнул, стараясь, чтобы звук голоса отразился от стен и поверхностей так, чтобы не выдать его положения, и быстро, одним движением, сбросил свою хламиду, обернув её вокруг предплечья левой руки, так, чтобы край одеяния волочился по полу. Тем самым он создал себе дополнительную защиту для руки, и средство отвлечения противника.

     Подобравшись ближе к Энн, которая тихо обходила зал по периметру, он взмахнул своим одеянием, надеясь на ответный удар дознавателя.

     Звук просвистевшей рядом ткани был таким резким и коротким, что Энн только в последнюю секунду дёрнулась назад. Инстинктивно она должна была ударить на звук, но если она оценила Гламора правильно, то это был настоящий мастер своего дела. А мастера не шумят. Поднырнув под предполагаемое место, откуда доносился звук, Энн упала на бок и выставила в стороны руки с ножами. Одно из лезвий задело какое-то препятствие, но никаких звуков за этим не последовало. Решив, что она задела стену, дознаватель откатилась в сторону, быстро снимая с ног обувь. Теперь её не смог бы услышать даже Гламор. Звук дыхания, едва различимый, доносился совсем близко. Собственное сердцебиение выдавало Энн с головой, и она тут же поплатилась за свою медлительность. Лезвие скользнуло по шее, но не задело крупных сосудов, только надрезав кожу. Дознаватель признала поражение, но бороться не прекратила. Она упала на бок, пнув один из своих ботфортов так, чтобы он загремел по залу, и замерла, вслушиваясь в звук. Точнее, Энн слушала вибрацию напольного покрытия. Звуков шагов Фейринг не издавал, но покрытие не могло не предавать вибрации. Энн прижалась ухом к полу, держа один из ножей параллельно телу, а второй выставив на уровень щиколоток противника. Расчёт был на то, что, если человек не запнулся о препятствие сапогом и не нашёл его коленом, он подумает, что его там и нет. Райт ждала. Она достаточно распалила Фейринга, чтобы тот хотел именно драки, а значит, в прятки он играть будет не так сдержанно, как в начале.

     Фейринг замедлил темп дыхания так сильно, как мог, и замер, вслушиваясь в темноту. По его боку стекала струйка крови, и он отклонился чуть в сторону, чтобы случайным падением капли на пол не выдать своего местоположения. В том, что дознаватель обладает весьма чувствительным слухом и редкой собранностью, Гламор уже убедился.

     Он осторожно попробовал лезвие своего клинка языком, и ощутил железистый привкус. Все-таки, он задел Райт, как и хотел, но рана была несерьёзной. Как и полагается на тренировке.

     Осторожно перемещая ноги по покрытию пола, Фейринг снова слушал темноту. Где-то слева от него дознаватель, избавившаяся от обуви, оттолкнула свой сапог в сторону, чтобы спровоцировать его на движение. Бывший священник улыбнулся. Он любил интересных противников.

     Вычислив примерное расположение дознавателя, он прикинул траекторию движения, и, разогнавшись двумя широкими шагами, прыгнул вверх и вперёд. Шанс напороться на клинок был, но неожиданность нападения того стоила.

     Энн услышала короткий звук разбега. Пока она лежала, она успела просчитать самые реалистичные манёвры бывшего пирата. Одним из которых был именно этот. Излюбленный приём тех, кто уверен в себе настолько, чтобы не обращать внимания на возможные клинки под ногами. Судя по всему, Гламор должен был подпрыгнуть и обрушить на дознавателя удар сверху. Куда ей было деваться, кроме как откатиться в сторону? Но Фейринг знал, в какую сторону она попытается откатиться. Правда, он не мог видеть положения тела на тёмном полу, что придавало уверенности. С другой стороны, Энн всегда могла воспользоваться своим даром, а потом сказать, что закрыть его её никто не просил. Но это было бы неспортивно.

     Уйти от прямого удара было почти невозможно. Единственное, что придумала Энн, это свернуться в комок, не поджимая ноги к груди, как было бы привычно, а бросив тело к ногам, уводя его из-под удара Гламора. И тут же, пока момент инерции не упущен, вскочить на ноги — одна рука с оружием под острым углом, вторая направлена вперёд. Два взмаха в темноте, ориентация на слух, ведь даже бывалый пират не может мгновенно подавить шум от своего манёвра. Один из клинков упёрся во что-то мягкое, пропоров ткань. Это была намотанная на руку хламида Гламора. Второй клинок, описав дугу, устремился снизу-вверх, по диагонали, и сразу наискось, по горлу…

     В этот момент вспыхнул свет. На пороге стоял инквизитор Хассель. От удивления Энн едва не уронила нож, стоя в неудобной позе и щурясь на свет. Фейринг стоял совсем рядом.

     Из-за плеча инквизитора выглядывала бледная Клотильда.

     — Натаниэль! — прикрывая глаза, прошипел Гламор, — ты, как всегда, очень вовремя. Просто идеально. Такой момент испортил…

     — Я рад, что ты не испортил мне дознавателя, — Хассель вошёл, обходя замерших в прежних позах Райт и Фейринга, и оценивая возможный ущерб, — и очень счастлив, что она не успела как следует попортить шкуру тебе. В следующий раз потрудитесь использовать тренировочные клинки, и не отрубать друг другу конечности.

     Внутри же инквизитор испытывал удивление, смешанное с уважением, которое он и передал дознавателю. Энн приятно поразила его, сделав матерого бойца за счёт своей тактики, смешанной с весьма изобретательными хитростями.

     — Энн, я поражён вашим талантам, — произнёс он вслух. — Фейринг, ты стал слишком самонадеян, и чересчур полагаешься на Императора.

     — Видишь, — он повернулся к Клотильде, и произнёс, взмахнув рукой, — все в порядке. Все живы. Несколько царапин – не в счёт.

     Дознаватель медленно опустила оружие, принимая похвалу инквизитора улыбкой. Она подмигнула парии, пока никто из мужчин её не видел, и показала ей знак, что все идёт по плану. Клотильда зарделась и отвела взгляд.

     — Милорд, условием тренировки была полная реалистичность, — склонив голову, сказала она сдержанно, восстанавливая дыхание после быстрого боя. — Иначе Фейрингу было бы не интересно. Да и мне, впрочем, тоже.

     Она посмотрела на Гламора.

     — Спасибо за тренировку, Гламор. Ты научишь меня тому, в чём у меня были промахи? А ещё лучше — всему, что знаешь.

     Она хотела убрать ножи в ножны, но заметила валяющийся далеко от неё пояс. Сапоги тоже валялись в художественном беспорядке. Энн отметила, что прорванная хламида на руке Гламора окрасилась алым. В тоже время она отлично понимала, захоти Фейринг её убить, у него это вышло бы очень быстро. Возможно, не с первой попытки, но со второй точно бы получилось. И Райт очень хотелось знать все то, что знал этот человек. Изначально она позвала его на спарринг для того, чтобы освободить голову от лишних мыслей, а заодно и немного сблизиться с этим нелюдимым человеком. Но теперь целью стало уже обучение.

     — Научу, — Фейринг осторожно размотал ткань накидки, и поцокал языком, заметив, что небольшой разрез разорвал старый шрам в виде аквилы, — ошибок не было. Была небольшая медлительность, и сапоги. Ты их слишком долго снимала.

     Он потёр саднящий бок, и, подумав, проговорил:

     — И тебе спасибо, — Гламор посмотрел на Клотильду, а потом на Энн, — дознаватель. Хорошо дерёшься. Если стреляешь ты хоть вполовину хуже, то я все равно доволен.

     Ему действительно понравилось биться с этой девчонкой. Она была живой и изобретательной, в отличие от довольно прямолинейного стрелка-инквизитора, или главианца с его игломётами и острым языком. С ней было интересно.

     Энн была очень довольна. Радость на её лице отразилась так ясно, что ментальное поле почти взорвалось от осознания будущих занятий. Времени было, конечно, недостаточно. До прибытия оставалось мало, но, если ни её, ни Гламора не убьют, эти занятия могут войти в привычку, и стать постоянными.

     — Стреляю я хуже, но достаточно неплохо, — правдиво отметила она. — Я же ещё тут стою живая, — добавила она с улыбкой, искоса взглянув на инквизитора. Тот выглядел... странно. Он смотрел на дознавателя прямо, не отводя взгляд. Энн даже подумала, что где-то у неё дырка на одежде. Причём, судя по внимательному и пристальному взгляду инквизитора, в очень интересном месте.

     — Во всяком случае, те, в кого я стреляла, потом не жаловались на меткость, — со смущением произнесла Энн, чувствуя, как голос внезапно просел. Она подобрала с пола свои вещи, натянула сапоги, засунула оружие в ножны и надела пояс.

     — Милорд, у вас к нам срочное дело? — спросила Энн. — Или вы пришли... а зачем вы, собственно, пришли?

     Райт стало как-то неуютно под взглядом инквизитора.

     «Да что со мной не так? — подумала она. — Крови, вроде, не много, ничего особенно не запачкали и не сломали. Император, да что же он во мне, дырку хочет прожечь взглядом?»

     Энн с вызовом посмотрела на инквизитора. В её глазах читался немой вопрос, что с ней не так.

     — Я пришёл, — медленно ответил инквизитор, — потому что почувствовал, как… — он запнулся, формулируя мысль, — на вас охотятся. Или вы охотитесь. Леди Райт, вы транслировали довольно странные эмоции. И, связав исчезновение Фейринга, которое заметила Воттс, я подумал, что вы решили выяснить отношения, испорченные ночной встречей.

     «Император и его трон, что за чушь я говорю, — прикрылся щитами Натаниэль. — Я всего лишь испытал волнение за дознавателя. Гламор голыми руками рвал демонов, а уж её… Энн оказалась полна сюрпризов».

     Райт недоуменно посмотрела на инквизитора. Она понимала, что ей стоило бы молчать, но слова как-то вылетели сами:

     — Милорд... Вы не поняли. Мы дрались без моего дара. Я не могла ничего транслировать, я была полностью закрыта. В этом и был смысл тренировки.

     Энн посмотрела на Фейринга. Судя по его лицу, он не знал об этом тоже.

     — Без псайкерства? — уточнил Гламор, сощурив глаза. — Да я тебя мог по стенке...— он осёкся. Бывшему священнику стало как-то неприятно осознать, что Энн дралась, как обычный человек. Он-то рассчитывал охотиться на псайкера.

     «Император всемогущий...» — подумал он. Кажется, эта мысль отразилась и в глазах остальных.

     Энн ничего не понимала. Судя по всему, Фейринг ждал от неё проявления способностей. «А лорд инквизитор... Но как он тогда вообще узнал?» Энн была совершенно сбита с толку. Хассель занервничал от её слов, выставил щиты такой силы, что у Райт заломило зубы. Она опустила голову.

     — Прошу прощения, милорд.

     — Не извиняйтесь, миледи, — инквизитор побледнел, — кажется, это моя ошибка. Большего я пока рассказать не могу, но постараюсь, чтобы моя излишняя подозрительность не... влияла так сильно на мои решения.

     Предлагаю на сегодня завершить тренировку, — Натаниэль поклонился Энн.

     Дознаватель тоже поклонилась. Пообещав Гламору вернуться к изучению его методов, она направилась к себе, но Фейринг догнал её на полдороги. Он позвал дознавателя обсудить бой, чем неплохо порадовал Райт. За разговором она должна была отвлечься и не думать о том, что случилось с Хасселем. Единственный способ, как он мог её найти, это намеренное сканирование пространства. Но зачем ему было это делать? Райт полностью погрузилась в беседу с Гламором...

     Все оставшееся время пути до пункта назначения Хассель провёл в изучении материалов, тренировках, и размышлениях о том, что именно произошло между ним и дознавателем Райт во время сражения последней с Фейрингом. Тренировочный характер боя нисколько не оправдывал того ощущения, которое подхватило инквизитора и заставило прийти именно туда, и именно тогда, когда Энн и Фейринг сошлись в наивысшей точке своего противоборства.

     «Вряд ли Гламор был бы настолько самонадеян, чтобы убить дознавателя, — думал Натаниэль. — Нанести болезненную рану — да. Искалечить… маловероятно. Но то, что Фейринг получил достойный отпор, наводит на размышления. Леди Райт не так проста, как кажется».

     Часть вторая. Дыхание варпа

     4. Прибытие на Памофрей

     Прибытие на Памофрей прошло обыденно — «Свет Императора», потолкавшись в потоке танкеров и рудовозов, занял парковочную орбиту над ульем Ультарис, и, сбросив челнок с грузом сразу после отправления катера инквизитора, приготовился к ожиданию. Капитан Фелл, выполнив первую часть контракта, заказал с поверхности несколько ящиков крепкого спиртного, и намеревался не выходить из своей каюты до получения следующего приказа от Конклава или Хасселя.

     На поверхности Памофрея Натаниэля и его людей встретили плотные облака смога, толпы людей, идущих по тротуарам по делам или на работу, вонь выбросов многочисленных заводов и фабрик, производящих полуфабрикаты для Кузницы механикусов, и странное ощущение, разлитое в воздухе. «Пахнет скверной», — подумал инквизитор, стоя на балконе своей временной резиденции.

     На время расследования он снял у разорившейся семьи местных аристократов виллу, лежащую поблизости от улья, так, что до него можно было добраться наземным транспортом. Памятуя о предыдущих посещениях Памофрея, Хассель даже подумывал о том, чтобы приобрести её в собственность, чтобы иметь возможность отдыхать от давящей атмосферы Трациана, но сейчас уже отказался от этой идеи. Памофрей понемногу становился таким же загаженным, как и Трациан Примарис.

     Энн потратила время с пользой. Во всяком случае, она была полностью довольна проведёнными днями. Фейринг позвал её на тренировку на следующий же день, но калечить или играть с ней не стал. Он установил правила: первая часть времени тратится на обучение, вторая часть — на отработку, применение и импровизацию. Энн ходила с синяками, ссадинами и порезами, но выглядела весьма довольной. Инквизитор скрылся где-то в своих покоях, не попадаясь никому на глаза, и встречаясь с командой только в обеденное время или за стаканом амасека на ночь. Последнее Энн наблюдала в компании Астоса.

     Памофрей показался Энн самым обычным ульем. Смог, грязь, люди, запах нарастающих событий, как тонкий аромат из котла с варевом, плотно прикрытого крышкой. Дознаватель понимала, что эту самую крышку должно однажды сорвать. И теперь всей команде инквизитора оставалось не попасть под пар.

     Резиденция, снятая лордом инквизитором, показалась милой и какой-то грустной. Впечатление усугубила Клотильда, поймавшая Энн возле её комнаты, когда та собиралась зайти к инквизитору Хасселю и поделиться с ним разработанным планом. Все время полёта пария казалась очень молчаливой, даже, по слухам, прекратила есть по ночам. Она спокойно и даже с энтузиазмом включилась в решение проблемы по проникновению, давала советы человека с нужным опытом в подобных интимных делах, какие предстояли дознавателю и её подруге, но... Но выглядела весьма странно. И вот, наконец, Клотильда решилась.

     — Энн, можно с тобой поговорить? — спросила она, не глядя в глаза Райт. Та мысленно вздохнула, выдохнула и сказала:

     — Да, я тебя слушаю.

     Пария оглянулась по сторонам и быстро сказала:

     — У тебя роман с Гламором? — в её глазах блеснули слезы. От услышанного Энн даже потеряла дар речи. Синие глаза дознавателя отражали такое непонимание и удивление, что Клотильда решила уточнить, но лучше бы не решала.

     — Я постоянно видела вас вместе, на судне Фелла, он так часто говорит о тебе, очень впечатлён твоими... способностями. Ходит весь такой счастливый...

     Клотильда не выдержала и всхлипнула. Райт стояла, как столб, не зная, что и сказать. Но сказать нужно было хоть что-то. Положение спас сам Фейринг, появившись из-за угла коридора.

     — Что тут происходит? — сдвинул он брови. — Система безопасности вообще ни к демонам в...

     Он осёкся, разглядев выражение лиц женщин.

     — Клотильда считает, что у нас роман, — сказала Энн, пытаясь не улыбаться. Гламор удивлённо поднял брови, едва не выронив из рук планшет.

     — У нас... с кем? — осторожно уточнил он.

     — У тебя и меня, — Энн продолжала стойко выносить ситуацию. Гламор перевёл взгляд на парию. Та выглядела немного безумной, но убегать на этот раз не стала.

     — Ну да, — протянула пария, — не каждый же день видишь, как ты так «впечатлён», — она бросила на дознавателя испепеляющий взгляд.

     Гламор сложился пополам от смеха. Энн тоже заулыбалась. Потом, отсмеявшись, бывший священник распахнул одежду, закатал рукава и начал показывать парии свежие порезы и места ударов, оставшиеся от тренировок, сопровождая свои действия пояснениями, когда, где, и при каких обстоятельствах он получил то или иное повреждение. Когда в глазах Клотильды отразилось полная перегрузка данными, Гламор спокойно сказал:

     — У нас роман с тренировками. Леди Энн попросила меня поделиться опытом, чем я и занимался, получая от этого удовольствие, — он слегка поклонился дознавателю. — А вот почему тебя это так волнует?

     Клотильда смешалась, но тут же ответила:

     — А почему ты вообще передо мной оправдываешься?

     На этот раз замолчал Гламор. Энн постаралась раствориться в тенях коридора. Ей это удалось, и она, оставив парию и священника разбираться между собой, пошла по своим делам, намереваясь удалиться от этой парочки как можно дальше. Дело было сделано, они оба наконец столкнулись каждый со своими чувствами.

     Хассель, потратив несколько дней на восстановление связи с агентами инквизиции, вынужден был признать, что дела обстоят тревожно. Из списка, переданного ему канцелярией Рохаса, ответила едва треть, и их сообщения оказались, говоря откровенно, странными. Беспокоящими. Словно ересь уже докатилась и до них…

     Южное полушарие Памофрея, взявшее на себя обеспечение ульев и фабрик продовольствием, меньше поддалось соблазнам, но Инквизиция почти не держала там постоянных агентов, а разбуженный срочным вызовом Натаниэля глава филиала Торговой Гильдии Камбенс, путаясь в завязках пижамы и словах, обрисовал положение в своём регионе как «удовлетворительное». Впрочем, звуки на заднем фоне, доносящиеся из его спальни, показались инквизитору подозрительными, но он не стал пока заострять на этом внимания.

     Леви, просидевший все это время над сводками Администратума, наконец, закончил работу, и переслал доклад Хасселю, выделив красным места подлогов, искажения статистики, откровенных приписок и прочей лжи.

     Адептус Арбитрес, и их глава, Убио Патенте, из старинной семьи Патенте, ведущей свою историю едва ли не с самой Святой Терры, выразили свою поддержку инквизитору и его команде, но едва посмотрев в неподвижные глаза свинцового цвета Главного Арбитра, Натаниэль понял, что тот лжёт. И либо уже продался еретикам, либо примкнул к ним в поклонении Хаосу.

     Запрос на аудиенцию у губернатора Дырнова, пересланный сразу же по выходу «Света Императора» на орбиту Памофрея, был принят в канцелярию, но ответа на него не последовало. Вход в верхние слои аристократии пока оставался недоступен.

     «Ложь, большая ложь, и статистика, которая все это скрывает, — подумал Натаниэль, и, сжав планшет так, что тот хрустнул, отбросил его на стол, в кучу таких же. — Пока официальные каналы оставим в покое, пора выходить «в поле» самостоятельно».

     Он нажал на клавишу переговорного устройства, которое, теоретически, должны были носить постоянно все члены его команды, и произнёс в металлическую решётку, оформленную в виде черепа:

     — Всем собраться в зале тактики через пятнадцать минут.

     Энн едва не натолкнулась на Астоса, когда тот вышел из-за очередного поворота коридоров. Дознавателю уже казалось, что вся резиденция была выстроена так, чтобы люди в ней ходили кругами, то и дело наталкиваясь друг на друга.

     — Шеф вызывал, — цокнул языком пилот. Дознаватель кивнула в ответ. Чёртово переговорное устройство давило в самом неудобном месте, пока Райт вынуждена была нести в руках целую стопку планшетов и пиктов, с пометками и приписками, чтобы обозначить инквизитору, что они с парией успели наработать.

     В тактический зал они вошли все вместе. Клотильда выглядела задумчивой, Гламор злился, Астос с интересом осматривал зал, а дознаватель искала взглядом, куда бы примостить свои наработки.

     Бертрам, заметив свежую порцию данных, похлопал ладонью по поверхности стола-гололита рядом с собой, и обрадованно заскрипел:

     — Дознаватель Райт, несите их сюда!

     Он окинул взглядом уже лежавшие перед ним пачки бумаг, карты и планшеты, и потёр руки.

     Двери тихо распахнулись, и в комнату вошёл инквизитор Хассель. На его лице застыло выражение мрачной решимости и относительного спокойствия.

     — Приветствую, — он подошёл к тяжёлому стулу из каменного дерева во главе овального стола, и внимательно изучил всех присутствующих, чтобы определить их состояние и настроение.

     Дознаватель сгрузила планшеты и карты рядом с учёным, благодарно кивнув ему, и отошла. Хассель явно был чем-то раздосадован, что читалось в его мыслях, но глаза отражали исключительное упрямство. Райт даже восхитилась таким оборотом дел.

     — Лорд инквизитор, — поприветствовала она его.

     — Леди Райт, — ответил он ей лёгким поклоном, и обратился к остальным: — Астос, Бертрам, Клотильда, Фейринг… Я собрал вас здесь, чтобы мы могли поделиться результатами своей работы, которую провели на основе имеющихся данных. Замечу, что, по независящим от нас причинам, переданная нам канцелярией Конклава Инквизиции информация, говоря грубо, не соответствует действительности, и всем здесь присутствующим предстоит много работы по выяснению реальной обстановки дел. Сейчас я бы хотел выслушать Леви, который подготовил краткую сводку по случаям ереси вне ульев и наиболее странным событиям. После чего я с радостью ознакомлюсь с мнением леди Райт и Клотильды.

     — Милорд, — слегка привстав с кресла, ответил Бертрам, щелкая по клавишам планшета, —— несмотря на искажения информации в отчётах Администратума и Муниторума, я смог выделить статистические аномалии и медицинские отклонения. В фермерском поясе умеренной зоны, где возделывается основная часть зерновых культур Северного полушария, в последние два года регулярно отмечаются случаи неизвестных неизлечимых заболеваний, а также — ревитализация умерших по естественным причинам… В отчётах же, подаваемых на Трациан, эти факты отсутствуют, как и результаты анализов существ, предположительно, являющихся чумными зомби Нургла…

     Дознаватель Райт внимательно слушала краткую сводку. Она подозревала, чего инквизитору в своё время стоило добиться от Бертрама краткости. Она, конечно, до сих пор оставалась относительной, но все же была существенно заметна по сравнению с полным текстом доклада.

     "Нурглитов у меня ещё не было, — подумала она, продолжая слушать учёного. — Интересно будет поработать".

     — Также в Улье Ультарис и ещё трёх крупнейших ульях Севера резко возросло потребление наркотиков, алкоголя, средств модификации сознания и увеличился импорт тонкой бионики, в том числе имплантов, предназначенных для вживления в мозг и стимуляции его отдельных зон. Отмечен ввоз рабов с отдалённых рынков, но они не попадают в общие информационные сети и не перерабатываются в сервиторов, а исчезают. Что даёт повод предположить, что мы столкнулись либо с разветвлённой коррупционной схемой высшей власти планеты, либо — с культом Слаанеш, — Леви промокнул морщинистую кожу своего почти лысого черепа, и потянулся к высокому стакану с освежающим соком.

     — Спасибо, Бертрам, — инквизитор слегка поджал губы. К последователям Слаанеш он относился с неприязнью, так как в своё время сталкивался с ними, к обоюдному неудовольствию. Пользуясь случаем, он решил вклиниться в монотонный бубнёж учёного, заметив, как заскучал Астос. — Я могу сказать, что две трети агентов не отвечают, и либо перевербованы, либо уничтожены. Высшая аристократия также не ответила на мои запросы, а Торговая Гильдия Камбенс, вероятно, поражена ересью. Арбитрес также вызывают подозрения, пока не обоснованные. Губернатор Максим Дырнов, у которого я просил аудиенции, также пока игнорирует запросы.

     Леди Райт, у вас есть, что добавить к этим сведениям?

     Энн кивнула на свою стопку планшетов.

     — Лорд инквизитор, я не работала с последователями Нургла, потому пока не могу внести больше информации, чем уже было озвучено. Если каналы связи потеряны, то нам стоит пересмотреть первоначальный план проникновения. Что касается последователей-нурглитов, то здесь все может оказаться немного проще для малой группы людей, чем для целого отряда осведомителей. Мои предложения сводятся к одному: лично убедиться в наличие или отсутствие культа, вызвать подмогу и отдать им культистов. Сельскохозяйственная зона поражения может сыграть нам на руку при проверке. Я предполагаю, что большая часть заражённых как раз работники этой направленности. Возможно, они заражали пищу, продолжая работать там, где и находились до начала заражения. Стоит так же проверить, не являются ли жители этого района ожившими порождениями варпа. Что же касается второй проблемы, то мы с Клотильдой предполагали проникнуть в культ под видом обычных горожан или приезжих искателей удовольствий, после того, как мы убедимся в наличие существующего культа, я бы предложила попытаться выяснить задачи и цели. Меня смущает отсутствие в сводках большей информации о третьем культе. Да и слияние культов уже не кажется мне невозможным. Хотя никаких признаков именно объединения я не видела, могу сказать лишь, что они на время прекратили своё противостояние. Моё мнение таково, лорд инквизитор, два из трёх культов являются ширмой. Они получают в свои руки нужные им души, ресурсы и выгоду, но работают на третий культ, которому для чего-то нужно время. И я могу предположить, что объединение могло произойти не только ради высшей цели, но и при участии ксеноартефактов или прямого воздействия ксеносов. А нам бы не помешали те, кого можно было бы допросить.

     Райт замолчала, ожидая мнения инквизитора.

     — Есть и другое мнение, милорд, — подумав, добавила она, — культисты Тзинча настолько уверены в своих силах, что им уже не помешают остальные. И это может значить только одно — они готовятся к призыву высшего демона.

     Инквизитор подавил желание спросить, откуда у дознавателя такие необычно глубокие познания о культах Тзинча, и обдумал предложенное Райт. Выглядело взвешенно и чётко, показывая хорошие навыки анализа и планирования. Чего он и ожидал от дознавателя…

     — Да, дознаватель Райт, вы прекрасно справились с анализом, — сказал он, кивнув. — О третьем культе пока ничего не известно, и это действительно даёт два варианта: либо Архитектор Судеб и его приспешники каким-то образом поставили себе на службу остальные еретические иерархии, либо… — он едва заметно поёжился, словно от холода, — либо дело идёт к призыву демона и последующему Экстерминатусу планеты. Третий вариант, в котором культа Тзинча здесь нет, я не рассматриваю, потому что он невероятен.

     — Император… — прошептал почти неподвижными губами Астос, с хрустом ломая сигарету, которую разминал все это время под столом. — А я думал, мы отдыхать летим… Даже пляжную жилетку взял.

     Леви откашлялся.

     — Я предоставлю список населённых пунктов, где отметили наибольшее количество случаев…

     — Да, спасибо, Бертрам, — с неожиданной теплотой произнёс инквизитор, — а ещё, свяжись, пожалуйста, с капитаном Феллом, и закупи у него провизию. Из расчёта на полгода, на всех присутствующих. Думаю, будет логично не зависеть от местных источников, пока порча не будет выявлена.

     — В остальном же, начнём отработку одновременно двух планов — зомби Нургла и культ Тзинча. Слаанеш используем для прикрытия и внедрения.

     — Внедряться можно всем? — спросил Астос, скрывая за вопросом свою нервозность. Дознаватель понимала, что сказала лишнего. В её прошлом не было указаний на работу с культами Тзинча, и она не могла сослаться на опыт прошлых дел. Но и смолчать она тоже не могла. Смолчать значило подвести всех. А в том, что культисты Архитектора собирают призыв, Энн почти не сомневалась. И у неё были свои причины для этого, которыми Райт вовсе не хотела делиться с инквизитором. Да и ни с кем вообще. Дело было даже не в том, что эта тёмная полоса бросала тень на всю её безупречную службу Императору. Дело было куда сложнее, глубже и, откровенно говоря, было личным.

     — В таком случае, лорд инквизитор, я предлагаю вам ознакомиться с нашим планом проникновения, который мы разрабатывали с Клотильдой. Тогда ещё мы не знали, что ваши планы не получат реализации в сфере работы со стороны губернатора.

     Райт обрисовала инквизитору свои планы. По её словам, она и пария должны будут сегодня посетить одну благотворительную вечеринку в центре города, где можно познакомиться с теми устроителями подобных развлечений, которые, наверняка, имеют отношение и к другим, закрытым для посторонних салонов и клубам по интересам.

     Хассель слушал внимательно, отмечая удачные ходы и явно отработанные ранее приёмы внедрения и воздействия. Вопрос о близком знакомстве дознавателя с внутренней кухней культа он отложил для последующего выяснения, поставив его в один уровень с выяснением личного мнения бывших учителей и наставников Энн. «Возможно, эта информация находится в закрытом досье, или она имела отношения к операциям Ордо Маллеус, которые славятся тягой к повышенной секретности… — подумал Натаниэль, слушая очередной этап плана Райт. Когда Энн упомянула использование псайкерских талантов для маскировки и поиска промежуточного руководства культистов, инквизитор одобрительно кивнул. Он сам поступил бы также. И планировал навестить нескольких осведомителей из числа не ответивших на призыв, с конкретной целью допросить их, применяя свой дар.

     — Да, Астос, внедряться придётся всем, — вздохнул инквизитор, — вам с Фейрингом, к сожалению, достанется задача взять на контроль сельские регионы и получить подтверждение информации по чуме. Я свяжусь с местной Гвардией, и попрошу выделить нам несколько взводов для огневой поддержки.

     — Почему не СПО? — спросил Фейринг, до тех пор молча слушавший. — Их проще использовать… и не так жалко, как гвардейцев. Или?..

     — Вот именно, — кивнул инквизитор, — если Арбитрес продались, то СПО — тем более.

     — Что же до плана миледи Райт, то я не вижу в нем уязвимых мест, — сказал он дознавателю и Клотильде, легко улыбнувшись.

     Райт приняла одобрение наставника, как хороший и прилежный ученик, отмечая для себя, что теперь Хассель скорее умрёт, но выяснит все подробности её жизни. её вообще удивляло, почему он не занялся этим до сих пор, но Энн списала это на срочность дел и невозможность связаться или запросить отчёты по её работе у прошлых наставников.

     «Зато теперь точно запросит, — подумала она, глядя на инквизитора, что-то отмечающего в бумагах. — Вряд ли он отменит операцию с моим проникновением, но, вернувшись, я уже точно не буду являться достойным доверия лицом для команды. Если он им расскажет. Впрочем, о моих познаниях Тзинча он не сможет узнать. Разве что лорд Рохас рассказал бы, но до него далеко, а такие вещи выясняют лично».

     Энн увлекла парию в сторонку, готовясь отправиться из резиденции в любой момент, когда окончится совещание.

     — Если больше предложений и планов нет, предлагаю заняться делами, — Хассель встал из-за стола. — Дознаватель, сколько вам нужно времени на подготовку, и какие ресурсы необходимы?

     — Соответствующие документы, одежда и прочие детали для того, чтобы сойти за тех, кто может заплатить за что-то большее, чем суп из медузы, — сказала Энн, пожав плечами. — Список подготовлен, он передан Леви вместе с остальными документами.

     Клотильда гордо выпятила грудь. Именно она помогала дознавателю с этим списком, и Энн сильно подозревала, что половина из него нужна лично парии.

     «Надеюсь, это не тот пеньюар со всякими креплениями на разных местах», — некстати припомнила Энн. Инквизитор в это время как-то странно на неё посмотрел. Райт не призналась в том, что это были её мысли, но того и не требовалось.

     «Варпов Тзинчев культ! — выругалась она, уже подняв щиты. — Надо немедленно прекратить думать о нем и об это твари...»

     — Да, список получен, милорд, — Леви нашёл нужный планшет, и просмотрел его. — Я выделю средства из общего фонда. Но зачем вам пеньюар с завязками на спине, миледи Райт? — спросил он дознавателя.

     — Хммм… — Натаниэль, развернувшийся было в сторону выхода, повернулся обратно, и недоуменно посмотрел на Энн. В его глазах отражался тот же самый вопрос, только, пожалуй, с более сильными интонациями.

     «Это не мне, — в отчаянии произнесла Энн мысленно, — список утверждала Клотильда».

     Энн понимала, как глупо звучат её оправдания. Вслух же она произнесла:

     — Внедрение может оказаться неожиданным. Легенда предполагает, что мы с Клотильдой готовы присоединиться к клубу любителей необычных развлечений в любой момент, — голос дознавателя оставался совершенно спокойным, хотя Астос и Фейринг обменялись понимающими взглядами. Энн предпочла этого не заметить.

     «Верю, — ответил ей инквизитор, тоже мысленно, — госпожа Воттс иногда имеет странные вкусы в области одежды и аксессуаров».

     — Да, леди Райт, внедрение может действительно оказаться сложнее, чем мы думаем, — вспомнил свои попытки проникновения в некоторые сообщества, предпринятые, когда он сам был дознавателем, Хассель, — поэтому я предлагаю придать вам господина Кимбала в качестве мальчика для развлечений… Если он продолжит думать в том же ключе, разумеется. А господин Фейринг, кажется, хотел нанести пару визитов настоятелям местной Экклезиархии, я прав?

     Астос и Гламор мигом отвернулись друг от друга. Фейринг буркнул согласие и быстро вышел прочь. Подозрительно быстро, как отметила Энн. Она сама могла бы сказать Бертраму, что ему стоило бы сопоставить размеры... деталей одежды, прежде чем спрашивать, её ли это одежда. Но Энн предпочла не травмировать учёного такими подробностями.

     «Когда только Клотильда успела туда вписать этот пеньюар, — недоумевала дознаватель, — я же все лично проверяла. И почему сама не могла купить?»

     — Благодарю вас, лорд инквизитор, — сказала Райт, стараясь не смотреть в глаза Хасселю. Ей казалось, что он должен был бы улыбаться, но эта улыбка виднелась только в его глазах.

     — Не стоит благодарности, миледи дознаватель, — ответил ей инквизитор, стараясь, чтобы его голос звучал как можно нейтральнее. — Я делаю все, что могу, и надеюсь на ответную любезность. Да, и, миледи, не стесняйтесь выходить на связь и запрашивать поддержку, это не возбраняется.

     Дознаватель кивнула, раздумывая о том, что громоздкое и явно неподходящее устройство связи стандартного образца, наверняка, обнаружат при первом же осмотре гостей. Но говорить ничего не стала, не для того же она стала дознавателем, чтобы не выпутаться из такой ситуации. Сейчас её мысли больше занимал вопрос, к чему она вернётся. И вернётся ли вообще. Инквизитор наведёт справки, поговорит с её бывшими наставниками, сделает запрос личного дела и его подробностей. Информация окажется закрыта, и это вызовет ещё больше подозрений.

     Энн попрощалась и вышла прочь. Рядом с ней шла, что-то постоянно говоря, пария. Дознаватель почти не слушала её, полностью занятая своими мыслями по поводу прокола со знанием культа Тзинча.

     «Рано или поздно он все равно бы узнал, — подумала она, успокаиваясь. — Пусть уж лучше сейчас».

     Натаниэль тоже попрощался, и вышел. Его ждал узел связи, и сообщения от предыдущих наставников Райт, которых Леви смог найти по косвенным данным и спискам назначений Конклава.

     К сожалению, большая часть из них была недоступна, кто-то находился вне зоны доступа астропатической связи, ещё несколько — предположительно, пропали, с Валентайном фон Гауда Хассель уже общался, и не жаждал повторить опыт пикировки с радикально настроенным фанатиком… Но те сообщения, что пришли к нему, и содержали внятные ответы, навевали странные мысли. А именно, те умолчания и вежливые обтекаемые конструкции, которые касались именно тех тем, которые больше всего интересовали инквизитора — свидетельствовали не в пользу дознавателя. Совсем не в пользу. Нет, никто прямо не обвинял её, но каждый ответивший счёл своим долгом пожелать Хасселю как можно быстрее написать положительную рекомендацию, вернуть дознавателя в Конклав, и заняться расследованием любого случая ксеноереси на границах света Астрономикона. Во избежание.

     Все пошло не по плану с самого начала. Человек, должный встретить их с Клотильдой в условленном месте, не появился. Зато вместо него появился другой человек. И это была женщина, что существенно портило задумки. Клотильда, видимо, вспомнив прошлое, сумела даже очаровать немолодую уже даму с презрительным взглядом и отвратительным мысленным диалогом. Псайкером дама не являлась, и Энн сумела краешком сознания прощупать её. Но на этом разговор и окончился. Дама развернулась и исчезла, не оставив никаких дальнейших указаний. Дознавателю очень не хотелось признавать очевидное, но это был полный провал миссии. Ничего иного, кроме как вернуться в резиденцию, им с парией не оставалось. И Райт думала сейчас о том, что теперь придётся идти к лорду инквизитору ни с чем: «Так или иначе, доложиться ему необходимо, а дальше пусть сам решает».

     Энн поняла, что лорд инквизитор поступил именно так, как она и предполагала. Едва войдя в дом, дознаватель получила приказ немедленно прибыть к Хасселю. И, судя по его мысленному приказу, ничего хорошего её там не ждало.

     Отменив большую часть встреч, Натаниэль сходил в гости к мелкому землевладельцу, чьё жилье располагалось недалеко от резиденции, но тот сказался больным, и потратил на общение с инквизитором буквально четверть часа, не рассказав ничего интересного, кроме жалоб на своё состояние. Вызвав к нему команду медикусов из Южного полушария, которые не должны были подвергнуться заражению ересью, инквизитор предоставил им самые высшие полномочия, вплоть до приказа на зачистку и сжигание жилья землевладельца в случае чумы Нургла, и отправился в резиденцию.

     Находясь в откровенно отвратительном настроении, Хассель прочёл очередную эпистолу от инквизитора Могргана, которому не повезло работать с Эннифер в самом начале её карьеры, и окончательно рассвирепел. Этот старый пень Филиас Могрган писал открытым текстом: «Её сопровождают неприятности. Корень у всех бед один. Хочешь завершить карьеру трупом — оставляй в команде. Но не говори, что я тебя не предупреждал, псайкер!»

     Сигнал о приходе дознавателя застал Натаниэля за размышлениями, что же конкретно скрывает от него Райт. И почему так резко отреагировал Филиас? Да, он не любил Хасселя, считая его недостойным инсигнии, но никогда не шёл против воли Конклава. Что поменялось? Учитывая, что старик работал по разоблачению культа Изменчивого, и попал под зачистку Ордо Маллеус, умудрившись потерять всю команду, кроме… дознавателя?

     «Госпожа дознаватель, прибудьте ко мне, — передал он мысленный приказ, нацелившись на сознание Райт, как на маяк. — Как можно быстрее».

     Энн вошла к инквизитору, приготовившись ко всему. Начиная от отправления обратно в Конклав, и заканчивая уничтожением.

     — Да, лорд инквизитор, я здесь.

     Посмотрев на дознавателя, старательно скрывавшую настроение и состояние, инквизитор понял, что несколько перестарался с ментальным давлением, и постарался сгладить ситуацию, чтобы не вызвать ещё большего взрыва эмоций.

     — Что случилось, дознаватель Райт? Почему вы так рано?

     — Лорд инквизитор, наша миссия провалилась, — Райт вздохнула. Предстояло начать с самого плохого. И она рассказала все инквизитору, не упуская деталей одежды и манер поведения.

     — Таким образом я считаю, что в этом полушарии не осталось верных Императору представителей инквизиции, лорд Хассель, — официально закончила она. — И я пришла просить ваш совет в этом деле.

     Инквизитор немного напрягся. «С культами Слаанеш я, конечно, сталкивался, — подумал он, — но не с инфильтрацией в них. Хотя кое-что могу предложить на основе своего опыта».

     — Да, я придерживаюсь того же мнения, леди Райт, — произнёс Натаниэль, тщательно подбирая слова, — мне удалось совершить только один визит, но, боюсь, этот агент тоже либо заражён, либо куплен. Чем же я могу помочь вам?

     Райт вздохнула. Она явно видела, что Хассель хочет о чём-то спросить её, но пока что разговор шёл в другом направлении.

     — У меня нет дальнейших идей, как проникнуть в культ. Я знаю про их устройство, но даже самый верхний слой нам с парией не поддался. О более глубоких я уже не говорю.

     Она внезапно задумалась, глядя на инквизитора.

     — Лорд инквизитор, а как вы отнесётесь к мысли не скрываться и распустить слух о прибытии вас на планету? Возможно, если мы не можем зайти к культистам, они сами зайдут к нам?

     Энн чувствовала давление Хасселя, но спросить прямо, в чем дело, не решалась.

     — Я думаю, что слухи уже пошли. Я не скрывался, когда обращался к аристократам и губернатору, — Натаниэль задумчиво потёр подбородок. — Если измена Императору в этих слоях общества достигла той плотности, о которой мы с вами думаем, то культисты о нас уже знают.

     Подумав, Райт добавила:

     — Это моя вина. За провал миссии. Я обязана была лучше работать и подготовить запасной план проникновения.

     Инквизитор прошёлся по своему кабинету, остановившись возле картины благочестивого содержания, изображавшей Императора, дарующего свет Имперских Истин. Зачем-то ковырнув ногтем раму, он скептически хмыкнул, понюхав краску.

     — Вашей вины тут нет, миледи. Возможно, в ваш провал вложил свои силы я сам, неосознанно, не скрывая своего прибытия. Возможно, что культистов поддерживает кто-то из Конклава, — Натаниэль подумал, что мысль несколько отдаёт нездоровыми фантазиями, но может иметь под собой основания. — И вероятно, что мы попали в ситуацию, когда все знают, кто мы, и зачем здесь…Запасной план мы будем продумывать вместе.

     Он окончательно успокоился, как ни странно, именно после сообщения о провале дознавателя. В случае, если она была изменником, внедрение прошло бы без всяких препятствий…

     Энн опустила голову, стараясь не смотреть на инквизитора. Ей давно не приходилось так проваливаться, и теперь её спустили на землю со всей скоростью удара Астартес.

     — Да, милорд Хассель. Как скажете, милорд Хассель.

     Энн почувствовала перемену в настроении инквизитора, но облегчения ей это не принесло. Она потратила целый вечер, почти всю ночь и ничего не добилась. За окнами уже начинался рассвет, а дознаватель так и не поняла, что делать дальше. Хассель выглядел бодрым и полным сил, и Райт уже предвкушала вторую ночь без сна в компании лорда инквизитора. Если позвать вдобавок ещё и парию, будет… просто невыносимо.

     Однако, мысль остаться на ночь с Хасселем неожиданно её успокоила.

     «Либо он меня казнит, либо мы действительно выработаем план».

     — Разрешите вопрос, лорд Хассель? — она предпочла сохранять очевидно официальный тон.

     — Разумеется, леди Райт, — инквизитор присел на край стола, и внимательно посмотрел на дознавателя. Он чувствовал, как ей плохо, и как сильно она устала.

     Энн хотела прямо спросить, что произошло и не связано ли это с ней. Но внезапно поняла, что не хочет этого знать. Не хочет услышать то, что уже должен был знать инквизитор. Райт ощутила внутри странное чувство, когда ей вовсе не хотелось рушить те хрупкие мостики доверия или симпатии, которые начали образовываться между ней и инквизитором. Вместо уже готового вопроса про себя она сказала:

     — Ночь предстоит долгая, лорд Хассель. Не стоит ли позвать парию, если мы будем обсуждать наше проникновение? Или остальных разбудить?

     Райт понимала, что не хочет никого звать. Она понимала, что все её мысли — морок, навеянный усталостью и старой тенью проклятой, заклеймённой своей тайной. И ещё Райт поняла, что не хочет знать тайны инквизитора. Не потому что боится, а потому, что уже сомневается, что с этим потом нужно будет сделать.

     Хассель покачал головой, и вызвал сервитора. Взяв у него поднос со свежим рекафом, инквизитор взял кружку, и предложил другую дознавателю.

     — Не думаю, что пария или остальные тут помогут, — мягко сказал он. От прежнего желания вытрясти всю правду из леди Райт у Натаниэля осталось только осознание того, что некоторые вопросы должны оставаться вопросами. До поры. А тайны… «Тайны есть у всех», — инквизитор отхлебнул из кружки, поморщившись от резковатого вкуса. — Решение такого рода проблем лежит на наших с вами плечах, Энн. Только мы отвечаем за стратегию расследования. Тактику каждый выбирает под себя.

     Дознаватель взяла вторую кружку, благодарно кивнув инквизитору. Хассель настолько стремительно переменился, что у Райт даже не было времени понять., почему. И когда он назвал её по имени, а вовсе не так официально, как все эти дни, дознаватель удивилась не на шутку.

     — Да, вы правы, милорд... — протянула она, все ещё стараясь не смотреть на инквизитора прямо. — Какие у вас есть идеи?

     В голове Райт творился сумбур, очень хотелось расплести волосы и дать голове отдых. Но заниматься таким стоило где-то у себя, а не на аудиенции у инквизитора. Рекаф под утро, это, безусловно, приятно, но вот совершенно не в подобной ситуации. Энн попыталась представить другую ситуацию с участием Хасселя. Потом передумала и снова отпила рекаф.

     — Если бы я проводил внедрение, вы имеете в виду? — уточнил инквизитор, доставая из ящика стола небольшую бутылочку и откручивая крышку. Понюхав содержимое, он налил немного жидкости в рекаф. По кабинету разнёсся запах хорошего выдержанного амасека. Заметив взгляд дознавателя, он указал на её кружку с невысказанным вопросом: «Вам налить?» — Я бы попытался внедриться в культ не с нижнего уровня, и не с верхнего, а примерно посередине. Без связных и прочих посредников, культисты такого уровня отслеживаются достаточно просто…

     Райт кивнула на предложение инквизитора, пододвинув к нему свою кружку.

     — Да, именно об этом я и спрашивала. То есть, вы предлагаете просто зайти к ним и попросить впустить? — она позволила себе усталую улыбку. — Тогда это точно работа для Клотильды. Она умеет влезать без... молитвы в любую церковь.

     — Все не так просто, как звучит, но общая направленность понята вами верно, леди Райт, — Натаниэль аккуратно налил амасек в рекаф дознавателя. — Клотильда хорошо подходит для первичного внедрения, и приглашения других… потенциальных культистов. К сожалению, как только выяснится, что она — неприкасаемая, нас ждёт провал. Потому парию можно использовать только на начальном этапе, убирая её из видимости ячейки культа после проникновения одного-двух человек.

     — Насколько я знаю, последователи Той, Что Жаждет предпочитают быть сверху. И глава культа, как правило, находится на верху цепочки управления или власти, — Хассель отхлебнул из своей кружки, слабо улыбнувшись. — Администратум, что менее вероятно, или аристократия. Не из обедневших, но из семей на пике могущества и славы.

     Райт тоже сделала большой глоток рекафа с амасеком. Голова мгновенно зазвенела, недосып и провальная миссия растеклись по венам с порцией амасека. Инквизитор был щедр на него, едва не вылив в кружку дознавателя половину фляжки.

     — В таком случае, завтра, то есть, уже сегодня, через пару часов, я начну с Клотильды. Думаю, в этот раз у неё выйдет лучше. И пеньюар пригодится, — Райт откинулась на спинку стула, чувствуя свинцовую тяжесть в руках и ногах.

     «Как же я устала, — подумала она, — надо зайти к медикусам, взять стимуляторы, иначе не сосредоточиться».

     Амасек в рекафе приятно согревал, и дознавателя начало тянуть в сон. Райт понимала, что поспать ей придётся не скоро.

     — Леди Райт, вы выглядите излишне бледно и слишком напряжены, — заметил Хассель, — вам необходим отдых, а не стимуляторы. В любом случае, не помешало бы расслабиться. И перестать переживать по поводу промаха.

     Он отставил кружку, и осторожно переместился за спину дознавателя.

     Энн напряглась ещё больше. Инквизитор мог сделать все, что угодно. Мог даже сделать вид, что не винит её, что готов обсуждать с ней дело. А что потом? Про Хасселя нельзя было сказать, что он слишком мягок к еретикам. Или предателям. Но до этого момента она не могла бы сказать, что его дар позволяет ему так легко читать её мысли. Натаниэль явно был куда опасней, чем принято было о нем говорить.

     «Свернёт мне шею, чтобы лишний раз не отсылать никуда, и скажет, что погибла в стычке, — промелькнула у неё мысль. — Или сейчас вызовет всю команду, сопроводит меня в подвал, где и будет добиваться признания».

     Эн стало так обидно и печально. Она же действительно хотела работать с ним. Райт опустила голову и вжала её в плечи.

     — Мне некогда отдыхать, лорд инквизитор, — тихо сказала она. — Стимулятор был бы лучше...

     — Многие ошибки, случившиеся в жизни, не произошли бы, если люди, их совершившие, имели возможность не принимать стимуляторы, а нормально отдохнуть, — Хассель вздохнул, чувствуя, как напряжение, охватившее Энн, давит и на него тоже. Это было странно, и ни на что не похоже, и не объяснимо одним лишь псайкерством. Более глубокие мысли дознавателя он прочитать не мог, да и не хотел. — Просто расслабьтесь. Я не собираюсь пытать или причинять вам боль.

     Он расслабил руки, стараясь накопить в них внутреннее тепло, и положил ладони на плечи Энн, делясь накопленным.

     Райт едва ощутимо вздрогнула, но через секунду расслабилась. Осторожно, боязливо, проявляя доверие к тому, кто стоял за спиной. Она давно не испытывала этого чувства. И теперь тепло ладоней инквизитора сломало внутри дознавателя нечто старое и заржавевшее. Энн закрыла все мысли о том, что почувствовала при прикосновениях Хасселя. Она настолько испугалась собственных мыслей, что сделала это неосознанно, подняла защиту.

     — Спасибо... милорд, — выдавила она, стараясь, чтобы её голос не дрожал. Райт было странно приятно понимать, что именно эти же руки убили много еретиков, а в исключительных случаях, и людей. И теперь они грели плечи Энн Райт, что придавало ситуации особую красоту.

     — Наверное, вы правы, и мне следует отдохнуть, — тихо сказала она, совершенно не желая уходить на отдых. Вообще не желая двигаться и прерывать происходящее.

     «Что с ним произошло? Откуда такая перемена ко мне? Что вообще происходит с этим человеком?» — думала она. И ответом стало то самое, неожиданное понимание — одиночество. Хассель был всегда собран, всегда чисто выбрит и сосредоточен. И никто пока не догадался, чего это ему стоит. А если и знал, то в очень ограниченном кругу доверенных лиц.

     Натаниэль с трудом подавил дрожь в пальцах, возникшую от пробившихся сквозь все щиты эмоций Энн. Как и она взломала его защиту, считывая не мысли, но чувства. «Она также одинока, как и я, — понял Хассель, сдерживая стремление отдёрнуть руки. Он знал, что это говорит холодная логика разума, которой он так гордился некогда. Холодная одинокая логика. — И даже больше. У меня есть команда, которая заменяет семью, и вера в Императора. Которая должна заменить все остальное… У Энн осталась только вера».

     А ещё — её тайна. Такая же, как и глубоко закрытая в самом Натаниэле. Может быть, немного отличающаяся, но не менее постыдная или жгучая.

     — Просто расслабьтесь, миледи, — он медленно и мягко массировал её плечи и шею, понемногу снимая напряжение с мускулатуры. — Я стараюсь помочь, чем могу.

     Дознаватель подчинилась. И хотя инквизитор даже не думал применять свой дар, произнося просьбу, Энн подчинилась сразу, как будто бы даже с облегчением. Она почувствовала, как дрогнули пальцы инквизитора, и в этот момент она почти физически увидела устремившийся навстречу инквизитору мост понимания. Он видел её, и она видела его. Щиты помогли не сильно, и Энн, оставив за щитами только правду о себе, сняла защиту, не желая больше сопротивляться. Когда-то это должно было произойти. Ещё магос Улиторис предупреждал её в своё время о том, что однажды, даже по теории вероятности, исходя из логики и требований людей, Энн натолкнётся на того, перед кем ей не захочется ничего прятать. Дознаватель грустно усмехнулась, пользуясь тем, что инквизитор этого не видит. Только она не могла себе представить, что это будет тот человек, которому вовсе не нужно от неё ничего, кроме работы.

     — Мне приятны ваши действия, ваша помощь, милорд.

     Энн откровенно наслаждалась моментом, прикрыв глаза. Амасек сделал своё дело не хуже сильных пальцев инквизитора, дознаватель поняла, что усталость медленно уходит из мышц, и превращается в сонливость.

     «Вот теперь, Клотильда, я понимаю тебя совершенно чётко», — подумала Энн, чувствуя прикосновения к коже тёплых рук Хасселя.

     Инквизитор понимал, что происходящее сейчас в своей душе не откроет никому и никогда, кроме разве что Императора. За свою достаточно долгую и насыщенную событиями жизнь он влюблялся, заводил романы, терпел предательства, но никогда не испытывал такого щемящего чувства единения с каким-либо человеком. Несмотря на наличие псайкерского дара, а, может быть — благодаря ему, Хассель всегда ограничивал себя и мир вокруг, а теперь туда влилось теплом и светом иррациональное желание прикосновений к конкретному человеку, от которого не хотелось закрываться щитами или скрывать что-то. Слова бывшего наставника, Виллиама Дворжака, который не был псайкером, но хорошо понимал природу дара, снова прозвучали в памяти инквизитора: «Человек перестаёт быть одиноким, когда ему становится нечего скрывать от другого человека». Теперь он их понял.

     Натаниэль чувствовал, как щиты Энн упали, оставив закрытым только самое ядро личности, подсознание и глубинные структуры психики. Он тоже опустил свою защиту, но не стал лезть в сознание Энн, чтобы не разрушить особого момента, который можно было назвать «волшебным». Не колдовским, не магическим, а именно волшебным — чистым, светлым, и необычайно редким…

     — Мне кажется, что вам сейчас не помешает прилечь и поспать до самого утра, а желательно – чуть подольше, до завтрака, — тихо произнёс он, наклонившись к уху Райт, и почувствовав запах тех самых духов, которые содержали слабый аромат трав её родного мира.

     По телу Энн пробежали мурашки от голоса инквизитора. Но больше всего она смутилась, почувствовав его дыхание так близко. Дознаватель сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и с силой зажмурилась.

     — Да, мне действительно пора уходить, уже довольно поздно. Или рано, — она не следила за тем, что произносит, но и сдвинуться с места не могла. Она понимала, что если прямо сейчас поднимется на ноги, то явно не сдержит себя. И то, что может случиться... Ещё слишком рано для этого. Энн ощущала дыхание Натаниэля, оно стало чуть громче, голос казался немного хрипловатым. Энн прикусила губу, стараясь отрезвить себя хотя бы болью.

     «Император, помоги мне не совершить ошибку», — подумала она, не слишком охотно пытаясь встать с места.

     — Миледи, надеюсь, вы простите мне, но, кажется, я запамятовал, где именно находятся ваши апартаменты, — Натаниэль действительно не помнил этого, а посылать сервитора или иным методом выяснять точное расположение покоев дознавателя было уже слишком поздно. Или рано, как верно подметила Энн. — Ещё я осознаю, что несколько переусердствовал с применением своей методики расслабления… Вы позволите сопроводить вас?

     «Нет, это не амасек, — подумал он, — его было слишком мало. И не наркотики. Просто усталость и эмоции».

     Энн поднялась с места. Она повернулась лицом к Натаниэлю и некоторое время молча смотрела ему в глаза.

     — Да, это было бы прекрасно, лорд инквизитор, — она улыбнулась. — Иначе я усну прямо на вашем стуле. Прошу вас, идёмте, мне действительно стоит хорошо выспаться.

     Она продолжала стоять и смотреть ему в глаза.

     — Думаю, Энн, вам лучше будет воспользоваться моей кроватью. Не воспримите это предложение, как что-то оскорбительное, но я примерно представляю, какого качества мебель в комнатах, отведённых вам и остальным членам команды… А отдыхать нужно в нормальных человеческих условиях, — точно так же глядя в глаза Райт, продолжил инквизитор. Он понимал, что Энн может отключиться в любой момент, в том числе и на ходу. Дознаватель, кажется, исчерпала сегодня все свои внутренние резервы… — Даю слово, что не преступлю грани приличия, леди Райт. Останьтесь.

     Энн даже не пыталась скрыть чувств. Она чётко и ясно видела, что Натаниэль не лжёт. И только на самом краю сознания, скрывая это, она жалела о том, что он не лжёт.

     — Благодарю вас... милорд, — она тоже улыбнулась, потерев виски пальцами. — В таком случае, вам остаётся проводить меня до вашей кровати, — улыбка её стала задорнее. Энн сделала пару шагов прочь, но не устояла на ногах, запнувшись за что-то на полу. Ей настолько хотелось спать, что все силы уходили только на то, чтобы не падать на ходу.

     Хассель подхватил дознавателя на руки, и отнёс к своей кровати, больше напоминавшей поле для игры в ножной мяч, украшенное балдахином и шестами для черепов-сервиторов, к счастью, пустующими. Осторожно усадив Энн на мягкую постель, он замер, не решаясь помочь Райт раздеться.

     Энн сама стянула с себя обувь и верхнюю одежду, оставаясь в чём-то, напоминавшем одно из тех заказов, что сегодня оформлял Бертрам. Дознавателю было уже решительно все равно, что подумает о ней инквизитор.

     — Милорд, — сонно произнесла она, забираясь под одеяло, — вы останетесь спать стоя? если нет, то здесь хватит места ещё для парии и Гламора...

     — Нет, миледи, я сейчас лягу, — он кашлянул, прочищая горло, и сбросил верхнюю одежду, а затем снял сапоги, стараясь не потревожить Энн, свернувшуюся в клубочек под одеялом. — Спите. И да пребудет с нами Император…

     «И моя сила воли», — скрипнув зубами, подумал Хассель.

     Энн согласно кивнула, мысленно произнося: — «Да прибудет с нами Император».

     Последнее, о чём она думала, было то, что, если бы инквизитор попытался помочь ей раздеться, все явно кончилось бы не так мирно. И явно не так сонно. Но в этот же момент другой голос шепнул дознавателю:

     — А ты не думала, что он всего лишь более искусный манипулятор, чем ты?

     Энн Райт решила ответить, но не успела. Она уснула, чувствуя, как тихо и легко дышит рядом инквизитор.

     5. Расследование культа Слаанеш 1

     Дознаватель проснулась от странного ощущения. В спальне было тихо и безумно холодно. Она приподнялась на локтях и осмотрелась. В голове шумело, словно на неё обрушился варп-шторм. Дознаватель пристально изучала обстановку. По стенам спальни ползли переливающиеся ниточки изморози, которая появлялась только при выбросе пси-энергии. Райт скатилась с кровати, рукой нащупав своё оружие. Инквизитора в комнате уже не было...

     Дверь, тихо скрипнув на прихваченных изморозью петлях, отворилась, впуская в комнату какую-то сгорбленную фигуру, позвякивающую металлом. Медленно двигаясь вдоль стены, неясная тень направлялась к небольшому столику, стоявшему между кроватью и герметично запертым окном с опущенными фильтрами-уловителями.

     Райт неслышно потянула из ножен клинок, жалея, что на ней нет чего-то посерьёзней, чем тонкая сорочка и такие же тонкие брюки. Энн спрятала длинный нож вдоль предплечья, сжав его ладонью за рукоять так, чтобы она торчала вперёд. Пойдёт и для удара в челюсть, и для режущего снизу вверх. Она замерла, следя за появившейся фигурой. И когда та подошла совсем близко, Энн взмахнула рукой, вложив в удар не только силу, но и пси-энергию. Психоэнергетическое оружие окуталось свечением, едва видимым в темноте спальни.

     Сервитор, несущий поднос, уставленный кружками с рекафом, большим кофейником и тарелочками с печеньем, флегматично опустил бывшее некогда человеческим лицо вниз, посмотрел на вошедший в его торс длинный нож дознавателя, и медленно опустился на пол. Он умудрился поставить поднос так, что перевернулась только одна тарелка, после чего беззвучно дёрнул головой, и испустил дух.

     Дознаватель выругалась на главианском в таких выражениях, что сделало бы честь даже Астосу. Она поднялась на ноги, быстро натянула на себя найденную одежду и вздохнула.

     — День начался отлично, — сказала она себе. — В любом случае, не пропадать же трудам, — добавила она, беря с подноса чашку с рекафом. В этот момент дверь снова открылась и на пороге появился инквизитор. Энн так и продолжала стоять с чашкой в одной руке и с ножом в другой. Она совершенно ничего не хотела объяснять до тех пор, пока кто-то не объяснит ей, что тут произошло незадолго до появления сервитора. Впрочем, Райт догадывалась, что вряд ли это будет возможным.

     — Лорд Хассель, — кивнула Энн инквизитору, — прошу прощения за... это, — она кивнула на тело.

     Натаниэль, подойдя к трупу, бросил взгляд на рану, потом посмотрел на дознавателя, сдерживая улыбку на лице, но не в глазах.

     — Не извиняйтесь, это местный сервитор, — стараясь, чтобы его голос прозвучал ровно, произнёс инквизитор, подхватывая вторую чашку с рекафом, и пару печений. — Их в поместье много.

     Подумав, что спросонья леди Райт особенно опасна, Натаниэль вздохнул, представив себя на месте сервитора.

     — Если вы так ненавидите этих существ, можно нанять живых слуг, — добавил он. — С точки зрения безопасности, к сожалению, это не лучший вариант. У вас есть что-то в прошлом, связанное с сервиторами, леди Райт?

     Энн сделала вид, что задумалась. Она видела смех в глазах инквизитора, но и история с изморозью на стенах тоже оставалась свежа в памяти.

     — Не стоит нанимать живых слуг, их будет труднее утилизировать, милорд, — она кивнула на пол. — С живыми так просто не пройдёт, я думаю.

     Дознаватель спрятала нож в ножны на поясе, сделала глоток рекафа и пожала плечами.

     — В моей жизни было много сервиторов, — сказала она небрежно, словно речь шла о количестве любовников, Она искоса посмотрела на стены комнаты. Все следы воздействия пси-выброса уже пропали.

     «Теперь и не докажешь ничего», — подумала она. Но Энн точно знала, что видела. Как и начала вспоминать то смутное ощущение, посетившее её перед сном. Не то голос, не то шёпот десятка голосов... Он что-то сказал. Что-то такое, что заставило Энн попытаться запомнить сказанное.

     Натаниэль продолжал внимательно смотреть на дознавателя, которая старательно делала вид, что все в порядке, ничего не произошло, и вообще, она каждое утро убивает сервиторов просто так, из любви к искусству…

     — Вы хорошо отдохнули, миледи? — осторожно поинтересовался он, — Может быть, какие-то странные сны? Или ещё что-то необычное?

     Инквизитор спрашивал это не просто так. Сегодня под утро ему снова приснился тот самый кошмар, от которого Хассель просыпался в поту, с колотящимся сердцем и страстным желанием отыскать одного… демона, и долго подвергать очищению всеми способами Ордо Маллеус. А при необходимости, придумать новые.

     Энн отставила в сторону пустую кружку и внимательно посмотрела в глаза инквизитору, медленно кивнув в ответ.

     — Я неплохо отдохнула, милорд, благодарю вас за учтивость. Но я бы не назвала это утро очень добрым, — Энн не отводила взгляда от Хасселя, осторожно пытаясь выяснить, с чем связан его вопрос. — Проснувшись, мне показалось, будто здесь что-то... не так, — Энн не заметила на лице собеседника ровным счётом никакой реакции. — Я видела покрытые изморозью стены и дверной проем, какая бывает после сильного выброса пси-энергии... — закончила она, продолжая смотреть в глаза инквизитору, и ощущая, как становятся прочнее его щиты. Дознаватель даже отступила на шаг, словно защищаясь.

     «Неужели все то, что о нем говорят — правда? — подумала она, тоже тщательно скрывая мысли. — Но ведь изморозь ещё не доказывает его участия в еретических действиях. Или я пытаюсь оправдать его? Зачем?» Энн очень не вовремя вспомнила те слова, которые кто-то как будто прошептал ей на ухо перед сном:

     «А ты не думала, что он тоже искусный манипулятор? И куда опытнее тебя в этом деле»

     Райт не знала, что происходит. Но вчера что-то действительно изменилось. Оставалось лишь понять, в какую сторону, во что верить и главное — кому.

     Инквизитор заметил растущую отчуждённость Энн, и проклял свои сны, варп и всех демонов вместе взятых. То эмоциональное вожделение, коснувшееся его вчера, оказалось слишком эфемерным, и не выдерживало давления реальности. К его глубочайшему сожалению…

     — Такое иногда случается, миледи, — как можно спокойнее и нейтральнее сказал он, допивая рекаф, и вызывая сервиторов для уборки, — изморозь на стенах — лишь следствие неконтролируемого выброса пси-сил. Сожалею, что вы присутствовали при этом событии, и оно вас задело.

     Энн медленно покачала головой, сожалея о том, как именно понял её инквизитор.

     — Да, такое случается, но я подумала о том, что, возможно, у нас проблемы... — сказала она, понимая, как глупо звучат её слова. — И тут ещё этот сервитор появился...

     Райт не нуждалась в лекции для новичков по поводу использования псайкерских способностей. Ей хотелось узнать причину их использования. Но вот про это инквизитор ей вряд ли скажет. Зато теперь у дознавателя начали появляться реальные доказательства некоторой... необычности Хасселя, о которых она и должна была сообщать в Конклав.

     — Лорд инквизитор, я отняла у вас достаточно времени. Пора возвращаться к делам.

     Она прошла к двери и, не оборачиваясь, на минуту замерла на пороге.

     «Благодарю вас за прошедшую ночь», — мысленно сказала Энн, постаравшись передать настоящую и искреннюю благодарность. И только после этого осознала, как прозвучали её слова. Правда иногда оказывалась острее истины.

     — Я тоже… благодарю вас, — Натаниэль, не оборачиваясь, ответил словами. Он принял послание от Энн, но опасался передавать что-то в ответ, чтобы не сорвались щиты, и на дознавателя не полилось все накопившееся в душе инквизитора. Постаравшись, чтобы его голос звучал естественно, и тепло, Хассель произнёс: — Миледи Энн, я благодарен вам от всего сердца. Вы… сломали что-то внутри меня.

     Он развернулся, но дознаватель уже вышла из комнаты, и неизвестно, слышала ли она его последнюю фразу, или нет.

     Райт не слышала последних слов инквизитора, только благодарность в ответ на её мысленную фразу. Она спешила по коридорам, чтобы найти парию, взять её за шиворот и отправиться к культистам. На душе у неё скреблись демоны, и ей срочно требовалось что-то с этим сделать. Тратить время на вымещение злости в тренировке она не хотела, а вот незаконченная операция по выявлению культа как раз подходила.

     — Так, собирайся, пошли. У нас много работы, — ввалившись к Воттс, быстро сказала она. Пария смотрела на дознавателя со странным прищуром. Энн отчего-то смутилась.

     Пария пошевелила губами, словно хотела что-то спросить или сказать, но потом увидела горящий в глазах дознавателя огонёк, который мог разрастись во всепожирающее пламя, и промолчала. Только сильнее схватилась за ожерелье-блокиратор.

     Энн успокоилась и повторила уже мягче.

     — Клотильда, нам действительно пора выходить. Вчера я говорила с лордом инквизитором, и он дал пару ценных советов. Мне надо обсудить это с тобой, как с непосредственным участником акции. Лорд Хассель будет работать в том же направлении, но попытается действовать менее скрытно.

     Энн отметила, как пария отпустила ожерелье, и внимательно посмотрела на неё.

     — Вы вчера успели поговорить с милордом? — спросила она. В словах парии слышался намёк на что-то, но Энн была слишком взвинчена, чтобы обращать на это внимание.

     — Да, успели. Разговор, правда, затянулся... Но дело не в этом, — дознаватель старательно не думала о разговоре, который затянулся. — Дело в том, что нам действительно пора выходить.

     — Энн... может, обсудим план? — осторожно сказала Воттс.

     Дознаватель потёрла ладонью щеку.

     — Пожалуй, ты права, — со вздохом ответила она, присаживаясь на стул.

     — Если я правильно поняла вчера милорда, он собирался заняться поиском культистов в среде аристократов, а мы должны повторить попытку с внедрением? — спросила Воттс, беспокойно открывая шкаф, и снова закрывая дверцу. Она не могла решить, что же надеть, и это её беспокоило тоже. — И мы снова будем играть роль дурочек с большими деньгами и маленькими… мозгами?

     Энн улыбнулась.

     — Деньги можно оставить, а вот мозги придётся где-то взять. В этот раз они нам понадобятся. Только мы никого не будем играть, — она покачала головой, — скорее, мы будем искать развлечений. И при случае воспользуемся найденным. В основном, ты права - мы пойдём и попросимся в культисты. Правда, для этого понадобится привлечь к себе внимание...

     Она быстро рассказала парии, в чём состоял её план. Энн собиралась погулять так, чтобы их заметили. На этот случай как раз нашлось несколько мероприятий, куда можно было попасть сегодня. Дальнейшее зависело только от фантазии парии и дознавателя. Привлечь внимание, сорить деньгами, и не отказаться от предложения, которое обязательно последует, если все пройдёт хорошо.

     — Одевайся сразу на все случаи жизни, — сказала Энн, подумывая о том, что и ей надо бы пойти переодеться. — Я займусь организацией транспорта и сопровождения. Нет, Гламора мы не возьмём, — покачала она головой, когда в глазах парии зажегся интерес, — он слишком примечательный. А вот Астос подойдёт отлично.

     Сомнительная привилегия сказать об этом самому пилоту выпадала тоже дознавателю.

     -— А разве Кимбал и Фейринг не отправились искать нурглитов? -— хлопая глазами, наивно спросила Клотильда, выгребая из шкафа кучу платьев, корсетов, а также чулков с застёжками и потайными кобурами для стабберов.

     — Отправились, да. Но придётся одному из них вернуться. Нас двоих уже видели, и очередная попытка вряд ли увенчается успехом, если не внести в план изменения. Мы с тобой, — она покосилась на одежду парии и слегка обомлела от количества таких специфических вещей, — можем и не встретить нужного одобрения, а он умеет и практикует различные... проникновения. В любом случае, мне тоже надо подготовиться, — она снова бросила взгляд на то, в чём ковырялась пария, — да, определённо, мне очень надо подготовиться, — закончила она.

     «И поставить в известность инквизитора о своих планах на Астоса».

     — Хочу сказать ещё кое-что. Идея с привлечением Астоса пришла мне только сейчас, хотя лорд инквизитор думал в том же ключе в самом начале, и мне надо пойти и уточнить, не сможет ли он одолжить нам главианца на один вечер. К тому же, Клотильда, расследование по нурглитам вряд ли вошло в активную фазу, из которой невозможно никого вытащить. Иначе бы мы знали об этом, — мрачно добавила она.

     — Твоя правда, — Клотильда, копавшаяся в белье, внезапно улыбнулась и спросила: — А тебе ничего не нужно? Ну, чтобы выглядеть красивой или там… развратной? У меня много костюмов и платьев, — добавила она, покраснев.

     Энн остановилась в дверях. На её лице появилась улыбка, медленно расползающаяся все шире.

     — А знаешь, да. Нужно, — она сделала шаг к парии. — Давай посмотрим, что у тебя есть.

     Пария с видимым удовольствием распахнула дверцы шкафа, крышки приземистых коробок и обувные полки. Наконец-то ей выпал шанс не только похвастаться нарядами, но и помочь своей подруге.

     Через час дознаватель уже стояла перед кабинетом инквизитора, запросив у него аудиенцию по важному вопросу насчёт привлечения пилота к сегодняшней вылазке. На ней было светло-голубое платье, от которого в действительности оставалось только название. Неровные ассиметричные края подола, игриво касающиеся бёдер, трепыхались и разлетались при каждом движении. Глубокий вырез, открывавший самые соблазнительные виды, подчёркивал упругую грудь и белизну кожи Эннифер. На тонкой изящной шее красовалась нитка огранённых топазов цвета летнего неба. Серьги, несколько колец и витая заколка в волосах дополняли образ, как и туфли из мягкой замши на высоких каблуках.

     — Входите, не заперто, — откликнулся он. — Мы вчера утвердили план действий, миледи, — сказал Хассель, не поднимая взгляда от планшета, на котором просматривал списки имён и адресов.

     Энн вошла, чувствуя себя... странно. То, во что пария одела дознавателя, всегда казалось Эннифер, как минимум, отсутствием одежды, но никак ни её присутствием. Лёгкое, почти невесомое платье из полупрозрачной ткани, подчёркивающее синеву глаз дознавателя, и отличный макияж. В целом дознаватель выглядела так, словно отправляется на светскую вечеринку, но в любой момент готова оказаться там, где одежда ей будет не нужна.

     — Милорд, я хотела попросить вас отозвать на этот вечер и ночь Астоса, чтобы взять его с собой.

     Инквизитор поднял глаза, заслышав в голосе Райт незнакомые нотки, и замер. У него был довольно обширный опыт общения с дамами из разных слоёв общества, от аристократок до наёмниц, но Энн умудрилась затмить их всех. Поражённый Хассель некоторое время молчал, привыкая к мысли, что дознаватель, оказывается, может делать и вот так, потом медленно произнёс:

     — Только… — откашлялся он, — только Астос? Фейринг не нужен?

     Это желание не противоречило первому дню разведывательных мероприятий, Натаниэль не сомневался, что Гламор и Кимбал ничего не обнаружат. Инквизитору внезапно захотелось понаблюдать за тем, как будет проходить эта попытка внедрения, но он справился с собой, и кивнул, соглашаясь с дознавателем.

     — Впрочем, я не могу запретить вам этого, если он будет не против.

     Энн успела увидеть в мыслях инквизитора произведённый эффект. Она с удовольствием прошлась по комнате, медленно и плавно, потом сказала:

     — Нет, милорд. Гламор слишком привлекает к себе внимание, но, к сожалению, не в том смысле, в котором мне бы хотелось в этот вечер. Вы, вроде, упоминали, что Астос давно не участвовал в полевой работе. И я подумала, что его компания отлично дополнит нас с Воттс. Благодарю за разрешение, — она задорно блеснула глазами. — Тогда я вызову его и передам новость о новом назначении. Я могу идти, лорд инквизитор?

     — Да… Миледи, вы можете… — инквизитор взял свои эмоции под контроль, и спокойно завершил фразу: — Пилот в полном вашем распоряжении, и вы можете идти. Позвольте пожелать вам удачи в сегодняшней… миссии.

     Дознаватель улыбнулась так, словно уже находилась на миссии, и попрощалась весьма томным голосом, закрывая за собой дверь.

     «Образ опробован, — подумала она, — работает».

     Она поспешила связаться с пилотом и сообщить ему новости...

     — Какого… То есть, вы там совсем с… — Астос, пилотирующий катер, летящий в атмосфере на высоте нескольких кломов, хотел выразиться более экспрессивно, но вовремя заметил, что на линии находится и инквизитор Хассель, который не любил обсценную лексику, применённую не по назначению, в бою или при взрыве космического корабля. — Прошу прощения, милорд, у нас в резиденции все в порядке? Может быть, вам привезти немного чистого воздуха с ферм?

     — Привезите, пожалуйста, нам себя, господин Кимбал, — хмыкнул Хассель, — дознавателю Райт нужно сопровождение сегодня. Я думал, вы не откажетесь от прогулки по местам развлечений?

     — Я не отказываюсь от таких предложений, но это же расследование по культу… Жадной Суки, — ухитрился ввернуть бранное слово Астос. — Я не нанимался подставлять свой афедрон по первому зову.

     Энн и Клотильда ждали пилота у входа в резиденцию. Дознаватель не надеялась увидеть энтузиазм в глазах Астоса, но такого выражения лица она тоже не ожидала. За несколько секунд оно сменилось от негодующего и решительного до совершенно умилённого. Пария кокетливо пожала плечиком, с которого тут же упала тонкая лямка платья. Энн стояла вполоборота, скрывая лицо под опущенными полями небольшой шляпки.

     — Кажется, я ошибался, — протянул пилот, доставая из кармана папиросу лхо, и залихватски прикуривая. — Милорд не предупредил, что это будет выглядеть именно… так. Миледи, вы прекрасны! Чёрт, да Гламор съест свою хламиду, когда я ему расскажу, как мы вместе выглядели!

     Он оправил нарядную жилетку темно-вишнёвого цвета с перламутровыми вставками и серебряной нитью вдоль швов, заломил на затылок небольшую шапочку-блин, и засунул большие пальцы рук за широкий пояс.

     — Я готов! Куда едем, миледи? — Кимбал подмигнул парии и широко улыбнулся дознавателю.

     Энн и Клотильда взяли пилота под руки, утаскивая его к прибывшему транспорту. На ходу девушки пытались объяснить пилоту, что от него требуется и куда они направляются. Астос слушал внимательно, но то и дело поглядывал на спутниц. В какой-то момент его взгляд на вырезе платья Клотильды задержался так долго, что Энн пришлось кашлянуть.

     Пария, заулыбавшаяся при упоминании Гламора, включилась в игру с удвоенной силой. Она настолько хорошо вжилась в роль, что даже не заметила, как пересекла границу приличий, красочно описывая предстоящее задание, но никого, включая и дознавателя это уже не волновало.

     Транспорт остановился перед большими коваными воротами, за которыми уже вовсю разгорался праздник. Из дома слышались смех, крики и весьма недвусмысленные звуки. Энн выбралась на дорожку перед воротами, дождалась Воттс, и они, снова повиснув на Астосе, направились внутрь. Никому из гуляющих не пришло в голову проверять новоприбывших. Об этом позаботилась Райт, применив свои способности. Мелкие наблюдатели и гуляки не могли ничего донести главарям, а вот уже с ними она будет говорить отдельно.

     Натаниэль скрылся за выступающей из мокрой стены сточного туннеля опорой, и постарался отдышаться. Преследующие его твари не относились ни к одному из известных культов, но след, один раз взяв, почти не теряли.

     Инквизитор ещё раз пересчитал оставшиеся обоймы к стабберу, и пожалел, что не взял перед выходом болтер. «Я хотел его взять. Но решил, что довольно станет и пистолета, — вспомнил он своё отбытие из резиденции, и усмехнулся. — Правдиво говорят: псайкер должен слушать интуицию. Кроме тех случаев, когда с ним говорят голоса варпа…»

     День начался странно. Дознаватель, уничтожившая сервитора, проклятая изморозь на стенах, замеченная ею… утраченное доверие после того, как он отказался отвечать на невысказанный вопрос Энн, и закрылся щитами. Потом Хассель вспомнил отзыв с задания Астоса и Гламора, и передёрнул затвор, досылая патрон в патронник. «Как он упирался, Император, сохрани… — инквизитор поправил прицельную рамку, сбитую ударом когтистой лапы. — Но, поскольку позже возмущённых тирад по воксу не воспоследовало, значит, главианец остался доволен».

     Хассель вспомнил о своей потере, и испытал досаду, смешанную с яростью. Насколько нужно было утратить бдительность, чтобы позволить просунуть лапу через решётку одной из этих тварей, и срезать у инквизитора вокс с ремня. Натаниэль не исключал, что передатчик тут был не при чём, а его противник с хитиновыми конечностями старался вырвать ему печень, но горечь от того не убывала.

     По зрелому размышлению, инквизитор пришёл к выводу, что столкнулся с ячейкой генокрадов. Не имевшие распространения в субсекторе Геликан, они представляли нешуточную угрозу в других сегментумах, и Ордо Ксенос, совместно с орденами Космодесанта, вёл борьбу против них и их отвратительных хозяев-тиранидов. Хассель нехорошо улыбнулся. Наличие здесь этой мерзости сильно ухудшало ситуацию, но, судя по тому, что его преследовали только полукровки, и ни одного чистого генокрада, их культ на Памофрее относительно недавно, и не достиг высших уровней власти. Натаниэль отдавал себе отчёт в том, что против чистокровного «крада» не продержался бы и минуты, с пистолетом, неспособным пробить хитин и пси-способностями, которые на этих тварей действовали очень плохо…

     «С другой стороны, — подумал Хассель, вспоминая начало своих сегодняшних злоключений, — у меня есть надежда, что Бертрам передаст остальным мои последние координаты, и меня будут искать. Леди Райт вполне способна найти меня сканированием…»

     Все началось с верхних уровней улья. Посетив двух вельмож, вхожих к губернатору, и не добившись от них ни крупицы информации, он решил спуститься чуть ниже, к представителям торговых гильдий и чиновникам Администратума. Разумеется, инквизитор совершал визиты не в надежде, что ему выложат на подносе полный список заговорщиков с указаниями их привычек и наклонностей, он всего лишь забрасывал удочки.

     Лёгкое прикосновение к мыслям, замеченная тень наркотического бреда в подсознании, короткая оговорка, к которой инквизитор умел подталкивать собеседника, улики и намёки в окружающем пространстве… Культисты, особенно из высших слоёв общества, всегда немного самонадеянны, и на их тщеславии и беспечности можно и нужно было играть.

     Все это напоминало тонкую паутину, но во всякой паутинке есть возможность запутаться в ниточках. Слежку за собой инквизитор заметил после выхода из здания гильдии грузоперевозчиков, в которую завернул от своеобразного бессилия. Какое-то время, петляя по узким улочкам средних уровней улья, он убедился, что его преследуют профессионалы, что означало, что один или несколько посещённых сегодня людей оказались не совсем добропорядочными имперскими гражданами. Выделить из списка подозреваемых оставалось делом техники, но лишь при одном условии. Хасселю требовалось уйти от слежки, и, выжив, добраться до резиденции.

     Тут-то и случилась неприятность с воксом, вылившаяся в преследование инквизитора толпой полукровок.

     Послышался мягкий звук, как будто по камню задели обнажённой ступней или шлёпнули ладонью. Шлепки раздавались один за другим, и Натаниэль понял, что его укрытие обнаружено. Генокрады спускались в коллектор, спрыгивая с пятиметровой высоты, и не получая при этом видимых повреждений. В толпе искажённых тел инквизитор заметил нескольких мутантов, вооружённых тяжёлыми стабберами и дробовиками, и открыл огонь, стараясь поразить в первую очередь именно их. Трое или четверо упали, но остальные подхватили выпавшие стволы, и на укрытие Хасселя обрушился шквал огня, откалывающего куски каменной кладки.

     Помянув Императора, инквизитор отступил в темноту, и бросился бежать, досадуя на отсутствие хотя б одной фраг-гранаты или, если уж брать по максимуму, Фейринга в полной боевой выкладке, с книгой Имперских Писаний, и с мельтой наперевес.

     Энн очень спешила обратно. Воттс хотела остаться, дела у неё пошли очень даже неплохо, но Астос сумел утащить парию до того, как она разделась бы полностью. Хотя на парию и не воздействовало колдовство варпа, но и у неё были свои определённые слабости. Одной из которых и воспользовались присутствующие на вечеринке. Клотильду сразу же окружили несколько мужчин и даже парочка женщин. В итоге пилоту под разными предлогами пришлось стаскивать парию с различных горизонтальных поверхностей, рискуя самому на них оказаться. Астоса едва не поймали на другом, предложив ему попробовать прекрасные аналоги лхо. Отказаться прямо он не мог, но и употреблять предложенное не имел права, да и не хотел.

     Энн достались хозяева вечеринки. Молодая пара аристократов, недавно потерявших все имущество, но внезапно сумевших поправить положение дел. В честь чего и была устроена вечеринка для всех желающих, способных заплатить за вход. Пара то и дело пыталась заняться любовью во время разговора с дознавателем, старательно и мягко подталкивая её присоединиться к ним. Райт не стала противиться и какое-то время успешно подыгрывала парочке, собирая информацию. Раздеть себя она не позволила, и молодой чете пришлось довольствоваться лёгкими касаниями и дразнящими провокациями.

     Теперь же Энн спешила доложить инквизитору о проделанной работе. Она пыталась вызвать его по воксу уже много раз, но слышала только молчание. Это настораживало дознавателя.

     В резиденции оказался Бертрам, ожидающий скорого прибытия Фейринга, доложившего об этом пару минут назад. Энн быстрым шагом прошла по коридорам, ещё раз постаралась наладить связь с инквизитором и поняла, что что-то случилось. Она выяснила у Леви, куда намеревался отправиться лорд инквизитор, и тут же поспешила к себе переодеваться. В своём привычном костюме и при оружии ей было куда комфортнее искать Хасселя.

     Сунув последнюю гранату в крепление, она вышла из оружейной. Астос уже ждал её, как и пария. Они тоже переоделись и были готовы к поискам.

     — Он должен был находиться здесь, — дознаватель ткнула пальцем в точку на карте, — после этого пункта, — она провела пальцем ближе к резиденции, — связь была утеряна.

     Астос согласно кивнул. Он только что отследил устройство Хасселя, чтобы знать, до какого квадрата оно ещё функционировало. Энн попросила Бертрама рассказать прибывающему Гламору, куда они направились и по какому вопросу, и когда Фейринг прибудет, отыскать их и помочь. Дознаватель почему-то была уверена, что помощь священника им очень пригодится.

     Натаниэль упорно продвигался к выходу из стоков, и, по счастливой случайности, это направление лежало на пути к резиденции. «Генокрады прекратят преследование после выхода из канализации, — понял он, — пока они не вошли в силу, и не могут появляться открыто. Мне необходимо выбраться наружу. Если Энн уже вернулась, она уже организовала поиски».

     Его беспокоили не преследователи — они не обладали скоростью и мощью чистокровных крадов, и инквизитор мог тягаться с ними в скорости и хитрости, путая следы. Хассель испытывал беспокойство по поводу миледи Райт и её миссии. Имперского дознавателя сложно совратить или уничтожить, но слаанешиты использовали неизвестные сильные наркотики, а устойчивости к ним у Энн не было. «Ничего не случилось. С ней все в порядке, — повторял себе инквизитор, отстреливая очередных крадов, подобравшихся слишком близко. — Дознаватель в пути».

     «Если бы можно было подать сигнал, или хотя бы совершить вызов по воксу на волне катера… Но для этого нужно покинуть негостеприимные туннели подулья», — усмехнулся инквизитор, меняя обойму.

     Они втроём остановились посреди площади. Мимо проходили люди, но никаких ориентиров, чтобы отыскать инквизитора никто не находил. Множество зданий рядом, парочка крупных торговых лавок, ресторан и неимоверное количество прохожих.

     — Дальше что? — спросил Астос. Дознаватель сосредоточилась и начала ощупывать пространство вокруг. Отклика не было. Тогда она повторила попытку, обратив внимание на отброшенный в сторону люк рядом со стеной старого здания. Энн искала инквизитора, расширяя зону сканирования. В конце концов она сказала, указывая направление:

     — Туда, надо спуститься в канализацию.

     Пария что-то буркнула, но быстро замолчала. Дознаватель чувствовала чужеродную среду, но не могла понять, с чем столкнулся Хассель. Она едва слышала его отклик, словно у инквизитора уже не было сил или времени на полноценный ответ.

     Сознания инквизитора легко коснулось что-то знакомое. Попытки генокрадов нащупать его походили на склизкие удары холодного и отвратительного языка пресмыкающегося, а от этого касания повеяло уверенностью. «Дознаватель Райт», — понял инквизитор.

     Генокрады, общающиеся при помощи пси, создавали значительные помехи для псайкерского дара, но Натаниэль, задыхаясь от долгого бега, смог найти укрытие, и сосредоточиться на передаче одного образа. Он транслировал то место, куда стремился добраться в ближайшее время — большой коллектор и станцию очистки над ним, откуда вниз уходил огромный наклонный спуск, через который мог пролететь боевой катер инквизитора. Хассель очень надеялся, что Энн с Астосом взяли именно катер, а не наземный транспорт.

     Его руку обожгло, точно огнём, и он прервал контакт. По рукаву плаща с небольшой дырой в нем расползалось кровавое пятно, и по руке начала растекаться боль от огнестрельной раны. Крады снова его нашли. Инквизитор поднял заметно потяжелевший пистолет, и несколько раз нажал на курок, почти не целясь. Потом отделился от стены, к которой привалился для передачи образа, и побежал, пошатываясь и оскальзываясь на какой-то мерзости, налипшей на пол.

     — Астос, поднимай катер, — бросила Энн, бегом бросившись к катеру. — Нам нужна станция очистки, там, куда я указала. Лорд инквизитор идёт туда. Кажется, он нашёл генокрадов... «Умеет делать подарки, ничего не скажешь», — подумала она.

     — Надо же, как раз люблю подарки, — озвучил её мысли пилот. Пария бежала рядом, старательно перенося центр тяжести так, чтобы не растянуться на земле.

     Она послала инквизитору ещё одну мысль, надеясь, что это придаст ему сил:

     «Лорд инквизитор, с нами пария, дождитесь нас».

     Она особенно не надеялась, что у неё получится, но на всякий случай думала это постоянно, пока они добирались до станции очистки.

     Хассель, взбираясь по шаткой ржавой лестнице, ведущей наверх, от всей души пожелал тому меткому стрелку, который прострелил ему бицепс, сдохнуть в пламени двигателей садящегося катера. Левая рука слушалась с трудом, и он продолжал терять кровь. Остановиться и перетянуть рану он не мог — крады не отставали, ориентируясь на запах, и начали нагонять, но почему-то отстали перед подъёмом.

     Преодолев лестницу, прикреплённую к поросшей черным мхом стене коллектора, инквизитор оказался на большом открытом пространстве, освещённом падающими из наклонного проёма, ведущего к станции очистки, лучами яркого электрического света. В полукруглую каверну размером с космический транспорт выходили несколько коридоров и туннелей поменьше.

     Натаниэль посмотрел в вертикальную шахту, из которой только что поднялся, но не заметил движения. Где-то в отдалении взревели двигатели катера, звук которых был ему прекрасно знаком. И он уловил бьющую, словно энергомолот, мысль дознавателя о парии, на которую и откликнулся всплеском радости.

     «Слава Императору, — сморщился от боли в руке Хассель, силясь перезарядить стаббер. — Пария — это отлично, но ещё лучше — орудия, установленные на катере…»

     Мысль была своевременной. Из бокового туннеля вылетели несколько искажённых фигур, напоминавших человеческие, но с большим количеством рук… Теперь Натаниэль понял, почему крады отстали — они знали другой путь, более удобный для них.

     — Астос, стреляй! — не сдержалась Энн, увидев происходящее, когда катер заходил на посадку.

     — Не учи меня, что делать, девчонка! — огрызнулся пилот, протискиваясь в станцию очистки. Он тоже видел тех, кто загнал Хасселя в ловушку, и как раз наводил орудия для выстрела.

     — Не могу, — скривился пилот, — на линии огня инквизитор...

     Энн дёрнула парию на себя.

     — Открой внизу какую-нибудь дыру! — бросила она Астосу, вытаскивая болтер из кобуры.

     — Если я открою дыру, это будет дыра в тебе, — огрызнулся Астос, но предложение дознавателя понял правильно.

     Хассель наблюдал, как боевой катер, изящно вписавшись в разворот, завис над рокритовым кругом посередине коллекторного зала, и повёл пушками из стороны в сторону. Это великолепное зрелище очень обнадёжило бы инквизитора, если бы не одна мелочь — между бегущими на четвереньках генокрадами, стремительно сокращающими расстояние, и орудиями катера находился некий инквизитор, спешащий к машине.

     Он резко свернул в сторону, стараясь освободить линию огня и лихорадочно вспоминая, каков радиус разлёта лучей пушек, чтобы понять, превратится ли он в хорошо пропечённый кусок мяса или отделается ожогами.

     Генокрады взвыли, и нарастили темп, заметив, как их жертва вильнула и сменила направление движения.

     Энн и Клотильда, высунувшись из люка в брюхе катера, открыли огонь вместе. Первую тройку генокрадов разнесло сразу же, кучность стрельбы оказалась выше всяких похвал. Даже Астос присвистнул, наблюдая за дознавателем и парией. Инквизитор, вильнувший в сторону, освободил пилоту обзор и место для стрельбы, чем тот и не замедлил воспользоваться, сжигая остальных преследователей.

     Отброшенный в сторону потоком раскалённого воздуха, образовавшегося после залпа из лучевых орудий катера, Хассель поднялся на ноги, и успел подстрелить ближайшего генокрада, прежде чем Астос, дознаватель и пария перебили всех остальных.

     В воздухе среди запаха нечистот и отходов отчётливо несло сгоревшей плотью и хитином, и инквизитор, сморщив нос, захромал к опустившемуся на посадочные опоры катеру. Кажется, при падении он исхитрился подвернуть ногу.

     Дознаватель и пария ждали его, прикрывая от возможных противников. Обе стояли неподвижно, выцеливая генокрадов и держа под наблюдением все тёмные выходы на площадку.

     Взобравшись по сброшенной лестнице, инквизитор увидел напряжённые лица Райт и Воттс, и порадовался их меткости.

     — Лорд инквизитор, вы ранены? — спросила дознаватель, глядя на поднимающегося Хасселя. — Что с вашим устройством связи?

     — Если вы закончили приветствия и перешли к объятиям, я вас огорчу, — Астос невесело хохотнул в динамике внутренней связи катера, — мои детекторы показывают, что к нам направляются гости. Много.

     — Это царапина, устройство связи срезал когтём генокрад, — инквизитор устало оперся на стену возле люка, — подробности позднее. Нужно выбираться отсюда. Астос!

     — Понял, можно так громко не кричать, — проворчал пилот, и добавил: — Я оставлю местным подарочек перед отбытием. Держитесь, взлетаю!

     Катер медленно оторвался от пола, и осторожно пошёл на взлёт. Внезапно машина слегка дёрнулась.

     — Надеюсь, им понравится мельта-бомба, — засмеялся в вокс-динамике Кимбал, — берёг специально для горячей встречи.

     Энн и пария, убрав оружие, разглядывали инквизитора, придерживаясь за страховочные скобы. Хассель тоже попытался удержаться на ногах, но его подвела рука, и девушкам пришлось схватить инквизитора, чтобы не ловить его потом по всей площадке.

     — Вам нужен медикус, — сказала дознаватель, рассматривая рану инквизитора. «И амасек», — подумала она. Впрочем, Энн чувствовала, что он не повредит всем присутствующим.

     — Мне нужен амасек, — хрипло сказал инквизитор, вцепившись здоровой рукой в скобу, — кажется, моя фляжка осталась где-то там, внизу. Вместе с частями плаща, — посмотрев на истерзанный и изгвазданный предмет верхней одежды, добавил он.

     Катер снова тряхнуло, взвыли и тут же умолкли отключённые пилотом ревуны.

     — Генокрады — всё, — оптимистично заявил Астос, — можете подняться в кабину, трясти уже не будет. До резиденции полчаса, с учётом разворота.

     Энн выпустила из рук инквизитора, убедившись, что тот стоит ровно.

     — Надо перевязать вашу рану, лорд инквизитор, — сказала она.

     — Оставьте, до резиденции потерплю, — отмахнулся тот, но потом улыбнулся и сказал: — спасибо, миледи. Если бы не вы…

     Улыбка инквизитора больше походила на оскал — гонка по канализации отняла много сил, и лёгкое ранение, сопровождаемое кровопотерей, их не добавляло. Ещё он очень желал, добравшись до медикусов, устроить себе сканирование всего организма. Насколько помнилось, генокрады заражали своих жертв, имплантируя в тело зародыши. Провалов в памяти Хассель не испытывал, но в работе инквизитора никакое подозрение не лишнее.

     — Если бы не вы, дознаватель Райт, — повторил он, протягивая ей руку, — то сегодня моя карьера бесславно закончилась бы. Вместе с жизнью… Я вам очень признателен… За всё.

     Энн скосила взгляд на стоящую рядом парию Вид у той был такой, словно она увидела живого Императора.

     — Ничего особенного, лорд инквизитор. Это моя работа, — она посмотрела на раненую руку Хасселя, и легко пожала протянутую правую.

     Пария слегка обиделась, ведь вела огонь наравне с дознавателем, но потом решила не заострять на этом внимания. Её талант и так был слишком часто востребован, и далеко не так, как хотелось бы самой парии. Что означало меньше вечеринок, и больше пробежек по туннелям со стрельбой. «Как хорошо, что милорд теперь выделяет Райт, а не меня, — подумала Воттс, и поставила на предохранитель винтовку. — Когда наградой за хорошо выполненную работу является ещё одна, более сложная, работа… Нет-нет, Император, Энн лучше подходит для этого!»

     — Клотильда, — заметил её выражение лица Натаниэль, — ты тоже отлично справилась. Надо почаще брать тебя в поле, из тебя получится отличный снайпер…

     Пария сникла.

     — С другой стороны, — нарочито небрежно начала Энн, — ты будешь больше времени проводить со священником, — как бы совершенно не интересуясь этой темой, намекнула дознаватель. — Мало ли, что может случиться в полях, ждать приходится долго, опять же, консультации, тренировки... Гламор отличный учитель, — продолжила она, припоминая свежие синяки по всему телу.

     Инквизитор слегка покачнулся, когда катер заложил вираж, и побледнел, но промолчал. Боль в руке наводила на мысль о том, что пуля могла оказаться с каким-нибудь неприятным сюрпризом. Но это могло подождать до лазарета. «Надеюсь, медикус не пьян и не употребляет обскуру, — Натаниэль достаточно хорошо знал жизнь на периферийных мирках, и не питал особых иллюзий по поводу качества персонала. — Не хотелось бы проснуться с пришитым на лоб ухом».

     — Да, госпожа Воттс, Гламор – отличный учитель, — Хассель услышал, как Астос вызывает Леви, чтобы тот включил приводной маяк в поместье. — Миледи… дознаватель, а где Фейринг? Вы разве не отозвали его одновременно с Кимбалом? И, пока мы не прибыли, и меня на напичкали обезболивающим, обрисуйте мне картину вашего сегодняшнего полевого выхода.

     Энн взяла полевой комплект и начала обрабатывать рану инквизитора. До поместья надо было ещё добраться, а кровь продолжала сочиться из раны.

     — Лорд инквизитор, мы добились определённых успехов, — она скосила взгляд на парию, очень гордую собой и своими успехами, — но больше всего отличились Клотильда и Астос, — дознаватель даже улыбнулась, вспоминая, как пилот постоянно стаскивал парию с разнообразных площадок для утех. — Фейринг остался на месте, обещав прибыть чуть позже, проверив последнее место, где мог обнаружиться культ Нургла. Он передавал, что все следы постепенно ведут к нашему месту дислокации, и он бы хотел быть уверенным, что они с Астосом уничтожили всех десантников. Пока что Гламор идёт по свежим следам, и говорит, что культисты и их сопровождающие мигрировали из той области ближе к нам. Что же до нашего расследования, мне удалось познакомиться с учредителями мероприятия, на котором мы и присутствовали втроём, пока вы... гуляли. Они пригласили нас на следующий этап, назвав его, правда, масштабным приёмом в честь их неожиданного успеха. На мой взгляд, можно было бы побеседовать с этой парочкой хозяев и без участия в другом приёме, но некоторым понравилось... — она снова посмотрела на Клотильду, покрасневшую до кончиков ушей.

     Инквизитор наблюдал, как дознаватель быстрыми уверенными движениями вспарывает рукав плаща, и рубашку, используя входящий в комплект первой помощи ланцет. Он порадовался, что ткань не успела присохнуть к ране, когда Райт, отвлекая его словами, быстро ввела в рану тампон, пропитанный какой-то вонючей мазью, и забинтовала повреждённую конечность. Прикосновения её рук были сильными, краткими, и пальцы с ухоженными ногтями, покрытыми ярким лаком, буквально заставляли бинт летать. «Если бы она стала медикусом, то определённо добилась бы успехов», — подумал он, ощущая, как жжение в ране стихает, сменяясь покалыванием и ощущением холода. — «Но дознаватель из леди Райт получается гораздо лучше. Так она спасёт гораздо больше жизней».

     — Чумные десантники? — произнёс он с отвращением. — Значит, Повелитель Разложения бросил сюда свои лучшие силы. Предстоят тяжёлые дни… Этих предателей сложно уничтожить, милость их владыки награждает их практически бессмертием. Два-три взвода могу превратить цветущую планету в гнилой шар.

     — И я рад, что вам понравилось участие в мероприятии, миледи, — добавил Натаниэль, — вы желаете провести, хм… беседу самостоятельно?

     Дознаватель хотела возразить, что понравилось вовсе не ей, а одной парии, но лишь долго и пристально смотрела на дело своих рук. Когда-то давно ей советовали пройти углублённый курс медикусов, но Райт не нашла на это времени, ограничившись только поверхностными знаниями и практикой в полевых условиях.

     — Гламор нашёл всего двоих десантников, — отмахнулась дознаватель, — что его, безусловно, обидело. Думаю, ничего сложного в беседе не должно быть, лорд Хассель, — перешла она к текущим делам, решив все же не уточнять, кому понравилась вечеринка больше. — Вы советуете воспользоваться шансом и посетить более углублённые слои культа? Или задержать уже выявленных участников? Мне бы хотелось, если вы позволите, ещё раз посетить мероприятие. Возможно, это будет полезней, чем арест и допрос с пристрастием выявленных культистов, те могут просто не знать дальнейших планов, явок и места сборища остальной верхушки.

     «Миледи себя недооценивает, — попытался передать мысленно Хассель. Вслух он произнёс:

     — Задерживать всех руководителей культа надо одновременно, чтобы никто не ушёл. Иначе мы получим ворох мелких культов взамен одного большого. Но вы верно мыслите, леди Энн. Поскольку вы выдержали соблазн, и избежали искушения сейчас, в будущем противостоять ереси будет всё проще… Соберите информацию, списки культистов, и попробуйте нащупать, куда идут нити управления. У меня есть несколько имён, которые могут быть связаны с ними.

     Он вкратце пересказал Энн историю своих злоключений, добавив:

     — Таким образом, один или несколько человек из посещённых мной — культисты, или связаны с ними.

     — Мне кажется, — задумчиво сказала Энн, — что все подтягиваются в одно место.

     «Мне трудно оценивать себя без отражения в чужих глазах», — подумала она, глядя в глаза инквизитору. В них плескалась холодная синева рабочего состояния.

     — Мы дома, убирайтесь с моего катера, — раздался недовольный голос Астоса, ведущего катер на посадку.

     — И, судя по пока имеющейся информации, это место — улей Ультарис? — Натаниэль прикрыл глаза. Мысли немного плыли, хотя ему и удавалось поддерживать внешнюю бодрость. «Миледи, вы правы, спешить не стоит. Мы еще даже не выяснили, кто из поддавшихся ереси поддерживает тот или иной культ», — ответил он дознавателю, открыв глаза. — Думаю, это можно будет обсудить позже, леди Райт. Астос! — обратился он к пилоту, — тебе разве не говорили, что пассажиров надо выпроваживать после посадки, а не до неё? Иначе от них остаются вмятины на газоне…

     Из динамиков послышался весёлый смех пилота.

     — Мне многое говорили, Натаниэль. Но я не все слушал.

     Катер сел на площадку рядом с поместьем, и пилот снова сказал:

     — Прямо к газону, как заказывали.

     Хассель дёрнул рукоятку, отпирающую шлюз катера. Выдвинувшаяся лестница уткнулась в красноватую землю, поросшую жидковатой жёлто-зелёной травкой, захиревшей от кислотных дождей. От дома уже спешили несколько сервиторов с отметками Апотекариума.

     — Миледи, прошу вас, — он указал в проём двери. — Энн, Клотильда, дамы вперёд.

     Женщины спустились первыми, пробираясь через подоспевших сервиторов, и заметили спешащего к ним Леви, размахивающего планшетами в руках. Учёный хромал больше обычного и выглядел перевозбуждённым.

     «Интересно, у него получится вскрыть моё личное дело?» — подумала Энн, тщательно спрятав свои мысли от инквизитора.

     «Интересно, что раскопал Бертрам, — взглянув на хромавшего учёного, подумал Хассель, держась здоровой рукой за поручень. — Неужели он смог… выполнить мою недавнюю просьбу? — подавил он дальнейшие мысли. Идея со вскрытием досье дознавателя уже не казалась ему такой срочной, хотя и продолжалась оставаться достаточно важной. — Так быстро?»

     — Милорд! — запыхавшийся Леви остановился возле последней ступеньки трапа, перекрыв доступ недовольно жужжащим сервиторам, размахивавших шприцами и резиновыми ножными фиксаторами. Видимо, их не предупредили, что пациент в перевязке не нуждается. — Я нашёл… нашёл…

     Энн закрыла глаза. Ей даже стало легче от того, что сейчас все кончится. И не придётся больше носить эту тайну с собой.

     — Я нашёл в местных архивах упоминания о некоем древнем храме, — выдохнул Леви, успокаиваясь. — Он находится под ульем Ультарис, и может быть связан с Губительными силами…

     Натаниэль поморщился, не скрывая эмоций. Он ожидал от учёного большего. «Как бы исхитриться и спросить Бертрама про личное дело дознавателя? — подумал он, потом оставил эту мысль до поры. — Все-таки, я должен знать историю Энн. Если спросить её… Нет. Скорее всего, она не расскажет — слишком сильно я потерял доверие в её глазах».

     Дознаватель разочарованно вздохнула. Теперь ей придётся дальше играть свою роль, стараться не выдать себя, отсекать любые попытки доверия.

     «Странно все-таки он себя ведёт, — думала она, удаляясь прочь от катера, рядом с которым суетились медикусы и Бертрам, — или это только со мной? Возможно, возможно... Никогда бы не подумала, что Хассель ханжа, да и отношения внутри команды только скрепляют дело. Кстати, про отношения...»

     Энн поискала взглядом Гламора, но не обнаружила его.

     «Неужели ещё не вернулся? Странно. А у меня к нему было отличное предложение, от которого он бы вряд ли отказался».

     До следующей вечеринки оставалось достаточно времени, которое дознаватель и хотела потратить с пользой для себя и общего дела. Проблема заключалась в том, что для этого ей требовался Фейринг, а его не было.

     «Надо будет отправиться поискать его».

     Поймав отголоски мыслей дознавателя, Натаниэль невесело усмехнулся. Ханжой он не был, но недостаток информации о члене команды беспокоил его. Он доверял леди Райт, поскольку она уже доказала свою преданность Императору и лично Хасселю, сражаясь. Но чувствовал, как много она скрывает — личного, прошлого, настоящего. И по-прежнему не доверяет ему полностью. Тот момент слабости, что случился межу ними, после этого оказался вытеснен борьбой с внутренними демонами. Почему-то инквизитор был более чем уверен, что тайна Райт немногим лучше, чем его столь тщательно оберегаемая от других загадка.

     «Стоит рассказать ей, — Натаниэль зажмурился от укола особо толстой иглой, — может быть, так получится раскрыть её историю?»

     «Скорее, она обвинит тебя в ереси, и получит инсигнию после сожжения тебя Конклавом, еретик», — услышал он едва различимый голос на границе сознания, и дёрнулся от объявшего на секунду все тело холода. Но все прекратилось.

     Энн оглянулась на инквизитора. На краткий миг ей показалось, что ему нужна помощь, что там, за спиной, что-то происходит. Дознаватель поискала взглядом Хасселя, но не увидела ничего особенного. Она пожала плечами и скрылась в дверях дома.

     Фейринг, благоухавший сомнительными ароматами сильных антисептиков и обеззараживающих средств, вышел из ванной комнаты раздражённым и мокрым. Запах апотекариума он ненавидел со времён службы в гвардии, но после столкновения с поклонниками Нургла любые средства были хороши — болезни не особо разбирали, как сильно ты веруешь в Императора, и заражали всех.

     Энн ещё в начале коридора услышала радостный голос парии. Гламор нашёлся, но Клотильду это радовало так, словно он нашёлся среди завалов тоннеля под ульем через неделю после обвала.

     Дознаватель подумала, что им не стоит сейчас мешать, свернув в боковой проход. Быть псайкером и сражаться с врагами Империума означало не только жалование, быструю карьеру или столь же скорую смерть. Это ещё и лишало простых радостей в сфере эмоций. В один момент твоя жизнь делилась ровно на до и после. И ты уже должен был жить с этим до конца дней. А все твои эмоции делились на те, которые ты всегда скрываешь, и те, которые ты всегда слышишь. Ничего личного, если это не под замком. Ничего неожиданного, если ты не под щитами. И ничего настоящего, оно и так уже видится в тонкой ауре мыслей собеседника.

     «Я несправедлив к леди Райт, — думал инквизитор, лёжа в громко щелкавшем томографе, делавшем снимки его тела. — Стоит признать, Натаниэль Хассель, что твоё поведение — это поведение труса и слабого человека. Несмотря на всю твою силу и псайкерский дар, ты был и остаёшься одиночкой. И на все попытки вывернуть тебя из панциря отвечаешь отстранённостью и отрешённостью, отталкивая тех, кто хочет помочь».

     Натаниэль пожалел, что отказался от предложенного Энн на борту катера амасека. Не затуманить мысли, но снять скапливающееся, как подтекающее топливо, напряжение под сводом черепа.

     «Хорус меня разорви, так можно стать иконой самого себя, и окончательно превратиться в холодного расчётливого… инквизитора».

     Райт почти добралась до своей комнаты, когда на неё вывалился очумевший Гламор. Он весь был перепачкан какой-то мазью, от него несло за милю средствами очистки и дезинфекции, а сам он был одет только в полотенце на бёдрах. За ним волочилась пария, вцепившаяся как раз в то самое полотенце. Энн встретила парочку холодным взглядом.

     — Клотильда, надеюсь, вы оба не ко мне?

     — Да! — вырвалось у Гламора.

     — Нет! — вскрикнула пария. Энн подавила желание засмеяться.

     — Мне сказали, что ты меня искала, — Фейринг смотрел на дознавателя со стоическим упорством, продолжая крепко цепляться за полотенце. Дознаватель согласно кивнула, потом выразительно посмотрела на голый торс Гламора, изукрашенный шрамами букв святого писания.

     — Но не в этом же виде, господин Фейринг, — не сдержала она улыбки. — Мне, безусловно, приятно ваше рвение, но...

     — Внешний вид, внешний вид… — проворчал он, удерживая полотенце от падения. — Это поправимо. Я только что с зачистки, пришлось сжечь комплект одежды, а я её проносил всего лишь год! Дознаватель, говорите, что вам нужно, и сразу решим, что дальше делать. На себя я могу натянуть что угодно, хоть чехол от катера, если вас это смущает…

     — Меня не смущает даже отсутствие на вас кожи, господин Фейринг, — давая понять, кто тут дознаватель, произнесла Энн. — У меня к вам просьба. Возможно, она будет вам интересна. Как священнику, — Райт загадочно улыбнулась. — Заходите, — пользуясь случаем отомстить парии за её поведение на вечеринке, сказала она Гламору, кивая на дверь.

     — Во славу Императора, — выразил согласие он, — можете на меня рассчитывать, леди Райт.

     — Клотильда, я поговорю с тобой после разговора с дознавателем, — сказал он надувшейся Воттс, и направился в комнату дознавателя, пытаясь пригладить вставшие дыбом после санобработки волосы.

     Энн впустила Гламора, не обращая внимания на то, на чём держалось его полотенце. Она подошла к дальнему углу комнаты, пошарила рукой за фальшпанелью в шкафчике, которых в поместье аристократов всегда было в избытке, и достала оттуда свёрток из потрёпанной ткани.

     — Это дал мне один друг. И посоветовал обратиться к священнику, чтобы он нанёс рисунки на любую металлическую поверхность с соответствующими делу ритуалами.

     Энн протянула свёрток Фейрингу, который даже забыл о полотенце, соскользнувшем вниз, едва он вскочил с места, развернув ткань.

     Райт совершенно случайно угадала одно из слабых мест бывшего священника, хотя, поразмыслив, он пришёл к выводу, что это был точный расчёт и профессиональная внимательность к деталям. С того момента, как Фейринг впервые услышал голос, зовущий его на битву с демонами, и нанёс на своё тело первый символ, он тратил большую часть своего свободного времени на поиски и изучение старых священных книг, из которых брал цитаты и неизвестные дотоле ему изображения. Некоторые из них, после вдумчивого изучения, он наносил на своё тело в виде шрамов.

     Развернув свёрток, Гламор испытал смешанное ощущение восторга и удивления. Изображения, как он чувствовал, явно имели сродство к металлу, и для него оказывались бесполезны. И ещё, они удивительно сочетали в себе два противоположных начала — изгибы, характерные для живого, и жёсткие линии механизмов. Он принюхался, но не почувствовал хаоса или дыхания варпа.

     — Механикус? — спросил он дознавателя, без тени смущения подбирая одной рукой упавшее полотенце и возвращая его на законное место. — Оружие, или?

     — Да, механикус, — подтвердила его догадку Энн. — Небольшой подарок за оказанную помощь. Мне кажется, что это именно оружие, — сказала она, — во всяком случае, мой знакомый магос определял конечный результат именно как средство причинения повреждений неверным Императору. Мне хочется нанести это на свою обувь.

     Она сняла один из ботфортов и протянула Гламору каблуком вверх.

     — Вот сюда и сюда, — она указала пальцем на бок каблука и подошву. — Подобные символы уже имеются на моем оружие, — пожала плечами дознаватель, м и пока что ножи зарекомендовали себя наилучшим образом. Это было экспериментом, увенчавшимся успехом, но остального магос сделать не успел.

     — Поня-ятно, — протяжно произнёс Гламор, вглядываясь в символы, а потом в ботфорты, словно представляя, как будет лежать рисунок на металле каблука. — Только я бы нанёс их на всю окружность каблука, и на подошву тоже, — добавил он, прищурившись. — Но это по вашему желанию, а так… Мне потребуется некоторое время на подготовку, и примерно пять-шесть часов на сам ритуал.

     Священник честно попробовал объяснить дознавателю, что с некоторыми реагентами в этом улье совсем беда, и за ними придётся летать чуть ли не в Южное полушарие, а кое-что — покупать у контрабандистов, но потом сжалился над Энн, и коротко заключил:

     — Э, в общем, я могу это сделать, дознаватель. Только выберите время, чтобы не остаться без ботфортов в бою или на тех пробежках, что любит устраивать инквизитор, когда говорит «сегодня мы отправляемся на разведку».

     Дознаватель согласно кивнула.

     — Мне нравится твоя идея с нанесением, так и сделай. А вот насчёт того, когда...

     Она задумалась. Корректно ли будет уточнить у инквизитора это самое «когда»? До следующей вылазки оставалось несколько дней, может, даже пара недель.

     — Я уточню у лорда инквизитора, когда мы бегаем, когда прыгаем, — поджав губы, произнесла дознаватель, — тогда сообщу, в какое время ты сможешь меня разуть, — она улыбнулась. — А пока что... возьми с собой тексты и схемы. Изучишь на досуге. Возможно, они пригодятся не только мне.

     — Возможно, — не стал спорить Фейринг, бережно заворачивая схемы и чертежи в свёрток, и сжимая в руках. — Но, как я понял, они применимы только к тупому и ударному оружию, и на лезвиях потеряют большую часть своей силы. А в нашей команде энергомолотами никто не пользуется.

     Он улыбнулся, довольный прикосновением к новому знанию и мастерству неведомого механикус, изобразившего эти символы.

     — Почему же? Печати прекрасно сроднились с моими ножами, как я уже говорила, но там всего лишь частичное нанесение. А так… Думаю, мы можем в последствие попробовать не только сделать из этого оружие, но и защиту от него, — задумчиво произнесла дознаватель.

     — Сообщите, когда мне начинать, — сказал Гламор, подходя к двери, из-за которой послышалось подозрительное шуршание. — Миледи…

     Энн решила зайти к Хасселю после того, как уйдёт Гламор. Натаниэль был ранен в бою, и вряд ли побежит в ближайшие дни на новую войну. Возможно, у неё будет время справиться о необходимых компонентах и отдать ботфорты.

     Дознаватель вспомнила потрёпанного в схватке инквизитора, невольно улыбнувшись своим мыслям. В таком виде Хассель смотрелся особенно привлекательным, каким вовсе не казался тиранидом.

     — Конечно, — сказала Энн, тоже подходя к двери. — Клотильда, — тихо шепнула она Фейрингу, окаменевшему у дверей, — может, это и так всем видно, — начала она нерешительно, — но ты её привлекаешь. Вряд ли ты этого и сам не заметил, Гламор, — вынесла вердикт дознаватель. — Скажи мне по большому секрету, у неё есть шанс добиться твоего внимания?

     Энн знала, что свёрток в руках Фейринга подкупает того на некоторую откровенность, и бесстыдно пользовалась этим.

     — Шанс есть, — он не стал делать вид, что смущён, а спокойно смотрел в глаза дознавателю с нагловатой ухмылкой. — Она хорошая, и добрая. А ещё на меня не действует её аура ментальной пустоты, или как её там. Но я не люблю торопиться в некоторых вопросах…

     Дознаватель тяжело вздохнула. На её лице отразилось все, что она думала про Гламора, парию, инквизитора в частности и Конклав в целом. Энн понимала, что сказать правду Клотильде она не сможет. Узнай та, что сейчас сказал Гламор, Энн разорвёт не культист, а пария. Причём, постоянными разговорами о том, «когда», «почему» и «как же так!»

     — Легче не стало, — честно призналась Энн. — А над феноменом не действия на тебя анти-псайкера я ещё подумаю, — она притворно нахмурилась. — Ладно, она тебя заждалась уже, иди…

     Дознаватель проводила Гламора и направилась к инквизитору. От одного представления, что ей предстоит наплести Клотильде у Энн в голове меркли все легенды прошлого.

     После взбалтывания в томографе и просвечивании всеми способами инквизитор отдыхал на узкой и жёсткой койке отдельной комнаты в лазарете. Рану на плече зашили, и врач лично обрадовал Хасселя, что уже завтра тот сможет нормально ею действовать. Ещё он пристально посмотрел на своего пациента, и с сожалением в голосе объявил, что Натаниэль ничем не заражён, и вообще производит впечатление на редкость здорового… человека.

     Наткнувшись на тяжёлый взгляд инквизитора, доктор, до этого не имевший сомнительного удовольствия работать с такими пациентами, побледнел, представив допросы в застенках Инквизиции, потом позеленел, вспомнив про отмывание Фейринга, которое проводилось с нарушение процедуры, и наверняка получил бы апоплексический удар, если бы Хассель не отослал его прочь.

     Энн постучала бы в дверь, если бы та не распахнулась прямо перед её носом, и из неё не выкатился бы перепуганный врач.

     — Милорд? — осторожно спросила дознаватель, пытаясь отыскать в мыслях инквизитора причину такого поведения медикуса.

     Натаниэль, увидев дознавателя, обрадовался. Он и сам не ожидал такой реакции, хотя и продумывал потенциальный разговор с леди Райт. Заготовленные фразы отодвинулись на второй план, мысли про медиков, которые слишком много себе позволяют — на третий, и он с радостью поприветствовал её.

     — Леди Райт! — сказал он, садясь на кровати. — добро пожаловать в моё временное пристанище. Сожалею, что встречаю вас в этом рубище, — он указал на стандартный белый балахон, надеваемый, кажется, на всех пациентов вне зависимости от диагноза, и превращавшийся по необходимости то в саван, то в смирительную рубашку, то в пижаму. — Мои вещи на очистке и обеззараживании.

     — Как вы себя чувствуете? — скрывая беспокойство в голосе, спросила Энн, подходя ближе и замирая в нерешительности. — Возможно, вам стоит позвать Астоса с комплектом фляжек? — серьёзно сказала она. — Мне кажется, амасек вам поможет больше... этой рубашки, — она смотрела на то, во что был одет инквизитор. Впрочем, можно было сказать, что он почти не был одет.

     «В первые же выходные отправлюсь в город, — подумала она, — и не вернусь раньше, чем через неделю. Довольная и сытая».

     — Благодаря вашей своевременной помощи, миледи, я чувствую себя гораздо лучше, чем мог бы, — достаточно двусмысленно, намекая и на прибытие катера, и на медицинскую поддержку со стороны дознавателя, сказал инквизитор, доставая из-под подушки плоскую фляжку. — Астос уже заходил, и небезрезультатно. Но во мне сейчас столько лекарств, что я опасаюсь заливать в их смесь ещё и амасек.

     Натаниэль чувствовал себя немного неуютно в балахоне, жавшем в плечах и топорщившемся не там, где надо.

     — Что привело вас ко мне, миледи? — спросил он.

     Энн проследила взглядом за фляжкой в руке инквизитора.

     — Я хотела уточнить у вас, какие наши дальнейшие планы? И если в ближайшие несколько дней мы не планируем вылазок или схваток, то могу ли я отлучиться на эти дни?

     Энн решила пока не ставить в известность Хасселя о просьбе, которую озвучила Гламору. Если ничего не выйдет, можно было забыть о попытке. А так... Мало ли, как на это посмотрит инквизитор. Впрочем, слухи о некоем вызывающем поведении обнадёживали дознавателя возможностью не получить взыскание за свою проделку. Или, если у него все выйдет, поделку.

     — Безусловно, если вы уже составили план, я ни в коем случае не отказываюсь от работы. Мы с Клотильдой должны выступать только через несколько дней.

     Дознаватель очень наделась, что недавние мысли про весьма специфический отдых с её стороны станут достаточным поводом решить, чего именно ищет Райт в городе.

     — Возможно, вам тоже стоит уделить себе больше внимания, лорд инквизитор, — она выразительно посмотрела на его рану.

     Инквизитор отложил фляжку, и в его глазах зажегся интерес.

     — Насколько я помню, вы с Воттс самостоятельно определяете время и место вашей следующей работы, а также её длительность, тяжесть и последствия, — Хассель подумал, что дознаватель имеет потайной план, о котором не хочет рассказывать, чтобы сразу предъявить результаты… либо, что возможно, собирается сбросить возникшее в результате борьбы с соблазном напряжение. Подходящими для того способами. — Таким образом, у меня нет особых планов на ближайшие дни, касающихся ваших с госпожой Воттс перемещений.

     — Однако, миледи, я считаю своим долгом напомнить вам о важности соблюдения осторожности при пребывании в улье и окрестностях, — идея с фляжкой казалась все привлекательнее для инквизитора. Он испытал укол странного чувства, доселе почти неведомого. «Кажется, это… ревность?» — неподдельно удивился он.

     Энн согласно кивнула, радуясь, что Хассель все понял именно так, как она и хотела.

     — Я благодарю вас за заботу обо мне, лорд инквизитор, и обещаю вам быть крайне осторожной. Да, мы с Клотильдой сами решаем, как именно распределять наше время, но я должна была уточнить, не имеется ли у вас на меня планов.

     Энн запнулась на последней фразе, взглянув в глаза инквизитора. Тот нервно покручивал в руках фляжку. Дознавателю показалось, что она своим визитом оторвала Хасселя от планов касательно содержимого этой фляжки. Энн стало неуютно стоять перед инквизитором. Она хотела сделать все правильно, а надо было просто уйти и не мешать.

     — Нет, миледи. Вы поступили правильно, — инквизитор почувствовал направление мыслей дознавателя. — Планы на вас у меня… имеются. Но сейчас мне кажется, что ваши планы, — он запнулся, — важнее.

     — Я хотел поговорить с вами, миледи Райт, но этот разговор можно отложить и до вашего возвращения, — Натаниэль вздохнул. — Тем более, что он тяжёл, и требует откровенности. С обеих сторон.

     Дознаватель напряглась и инстинктивно выставила щиты. Она медленно кивнула в знак согласия, принимая предложение инквизитора.

     — Благодарю вас, милорд, — сказала она тихо, — я буду с вами предельно откровенна.

     Райт повернулась, чтобы выйти прочь.

     — Отдыхайте, лорд Хассель, — добавила она от двери.

     — Благодарю вас, миледи, — инквизитор посмотрел на неё долгим взглядом, но не смог или не захотел пробиться сквозь щиты. — Вы также нуждаетесь в отдыхе, не пренебрегайте им. Император сохрани вас во снах…

     Дознаватель удивилась такой формулировке, но не подала виду. Инквизитор зачем-то упомянул про сны, а накануне именно после снов она и увидела изморозь на стенах его спальни.

     Энн закусила губу, кивнула на прощание и вышла, оставив инквизитора наедине с фляжкой и мыслями.

     6. Лазарет

     Открыв глаза, Натаниэль попробовал понять, где он находится. В голове странно звенело, зрение подводило — комната в светлых тонах расплывалась перед глазами, никак не приходя в фокус, а тело…

     Инквизитор вдохнул поглубже, собираясь сделать усилие и проверить непослушной рукой комплектность своих органов. Его всегда преследовал страх остаться без ног или рук, несмотря на все успехи имперской аугметики. И каждый раз, пробуждаясь в медотсеке после очередной боевой вылазки, Хассель первым делом, придя в сознание, инспектировал свой организм.

     «Потеря конечности выведет меня из строя на несколько недель. Полноценно владеть аугметикой я буду только после полугода непрестанных тренировок, — объяснял себе и другим инквизитор. В основном другим. — Я не могу позволить терять так много времени, в которое мог бы послужить Императору. После завершения расследования — сколько угодно, но в процессе — нет. Потому я прилагаю максимум усилий, чтобы остаться в более-менее целостном состоянии».

     Обычно после этих слов инквизитор криво улыбался, и эта гримаса из-за несовершенства нейроаугметики превращалась в оскал, достойный космодесантника из Ордена Волков. Но по завершении последней операции на лицевых нервах, проведённой главианскими механикус, Хассель получил обратно способность улыбаться и выражать прочие эмоции. Но десятилетия жизни без мимики сказывались все равно.

     Вынырнув из воспоминаний, инквизитор попробовал понять, что случилось после вдоха. Короткая вспышка боли, писк настенного пульта — и он снова погрузился в короткий медикаментозный бред. «Кажется, глубоко дышать мне не светит, — мрачно подумал Натаниэль, приподнимая простыню. На это его сил хватило, хотя подскочившее давление и меркнущий в глазах свет подсказывали — ещё пара таких подходов, и можно снова погрузиться в беспамятство. — Внешних повреждений нет, спереди, по крайней мере. Значит, не проникающее и пневмоторакс. Ребра не сломаны, но дышать сложно».

     Он прислушался к странным хрипам, которые сопровождали его все время, и, похолодев, понял, что это звук его собственного дыхания. А судя по тому, как болит и царапает горло — после освобождения от интубационной трубки…

     «Бог-Император, что же со мной? — Натаниэль медленно поднял руку, и коснулся горячего лба, покрытого липкой испариной. — Я почти ничего не помню. Последние по времени воспоминания — высадка в заброшенной деревне, где Астос и Фейринг обнаружили неактивное капище Лорда Разложения, пустые улицы, на которых не осталось ни травинки, а деревья стояли, словно обглоданные скелеты. И зеленоватое сияние над бывшим хлевом, в котором, согласно разведданным, и находилось святилище. Если я подхватил Чуму…»

     Хассель вздрогнул. Симптомы этой болезни, созданной Великим Нечистым, каждый раз менялись, от мира к миру, но метку Нургла не узнать было невозможно. Инквизитор быстро продумал, каким именно способом следует уничтожить его, и, возможно, всю команду, чтобы предотвратить распространение заболевания, и, что было гораздо страшнее — переход под контроль Повелителя Мух такой силы, как Инквизитор Империума… Пока что способа лучше очистительного огня на ум не приходило.

     Энн поймала парию в коридоре, ведущего в лазарет. Клотильда кусала губу и что-то постоянно жевала, когда не была увлечена кровопусканием. Воттс ходила кругами рядом с палатой Гламора, но войти не пыталась. Энн вопросительно посмотрела на неё, и та, быстро проглотив кусок вяленого мяса, едва ли не расплакалась.

     — Гламор там, — всхлипнула она, — один!

     Дознаватель сдвинула брови. Ей было не понятно, почему Воттс порадовало бы, если бы вместе с Фейрингом там лежала вся команда.

     — А ты бы туда хотела? — растерянно спросила Энн. Клотильда часто закивала.

     — Кровь Императора! Зачем? — В глазах Райт читалось искреннее непонимание и ужас.

     Оказаться в одной палате с Гламором, который находился не в духе — а он всегда приходил в такое расположение духа, если был в лазарете — то ещё испытание. К тому же, карантин после посещения и разрушения капища с чумными культистами не придавал привлекательности сему сомнительному занятию.

     — А ты чего тут? — мигом успокоившись, задала неудобный вопрос пария. Райт натянула на лицо непроницаемое выражение. Ей очень хотелось иметь такое качество — заедать любые стрессы, как пария. А не сидеть всю ночь, литрами выпивая рекаф и не тереть красные от недосыпа глаза на опухшем лице.

     — Хотела зайти к лорду Хасселю, справиться о его самочувствие. Заодно и рассказать ему, что происходило в его отсутствие. Точнее, доложить о том, что ничего как раз не происходило. Ты со мной или будешь тут... есть?

     Клотильда стыдливо спрятала остатки мяса в карман, отводя взгляд.

     — Я тут... поем, — сказала она. — Мало ли, что там, у лорда инквизитора. Может, мне вовсе аппетит отобьёт.

     Энн пожала плечами, мысленно радуясь тому, что легко отделалась, и шагнула к двери.

     Натаниэль поднял взгляд на скрипнувшую гермодверь, не оставляя при этом попыток, поднявшись, рассмотреть свою спину. Но, отвлёкшись, он утратил концентрацию, и поехавший по скользкой от пота простыне локоть привёл к тому, что инквизитор рухнул на спину, едва не застонав.

     «Какого Хоруса? — со злобой подумал он. — Если я заражён, то ко мне никого не должны пускать. Если в карантине — тем более. Но бокс-то обычный, только с усиленной защитой».

     Он потянулся своим псайкерским даром ко входу, чтобы ощутить ауру открывающего дверь, и похолодел. Вместо дара, который очень… облегчал жизнь, зияла пустота. Инквизитор, по телу которого пробежала дрожь, заставившая все волоски на коже подняться, похолодел.

     «Мало того, что я с трудом соображаю, ни Хоруса не помню… Я ещё и не псайкер?!»

     Пот заливал глаза, хрип в лёгких выводил из себя, а кашель, сотрясавший инквизитора при глубоких вдохах, вызывал приступы бешенства.

     Райт замерла у двери, рассматривая кровать, на которой лежал инквизитор. Обёрнутый простыней, сейчас сползшей до живота, он казался бледным и каким-то странным. Подойдя поближе, осторожно, и пытаясь не делать лишних движений, Энн заметила, как Хассель на неё смотрит. В глазах инквизитора плескался ужас и искорки безумия.

     «Император! Да у него же бред от лихорадки!» — подумала дознаватель, стараясь ничем не выдать своих эмоций.

     — Лорд Хассель, это я, дознаватель Райт. Вы меня узнаёте? — с сомнением заглянула в лицо инквизитору Энн. Голый торс Хасселя напрягся, словно Натаниэль раздумывал, как быстрее и эффективнее всего убить женщину. Энн сжала пальцы, пряча руки за спиной.

     — Милорд?

     Инквизитор кашлял, старательно пытаясь выдавить из себя хоть что-то. Энн посмотрела по сторонам, ища взглядом кнопку вызова медикусов. Но Хассель так посмотрел на Райт, что она прекратила поиски. Как и любые попытки разобраться, в чем дело. По всем данным, заражения чумой инквизитору не грозило. Он сильно простыл, упав в подземный ледник, оказавшийся под зданием, где они с Гламором обнаружили культистов. Хасселю пришлось провести в леднике немало времени, и никакие попытки согреть его по дороге обратно успехом так и не увенчались. Фейринг уже собирался раздеться и греть лорда инквизитора теплом своего тела, когда Астос резонно заметил, что для такого интима требуется точно знать, что не заражён чумой сам. Гламор обиделся, но довод принял. Медикусам никак не удавалось объяснить, что Фейринг не способен болеть ничем, кроме обычных человеческих заболеваний. А от остального варпового беспредела его защищает свет Императора.

     — Р-р-р… Кха! Р-р, кхе… Энн… — наконец, произнёс имя Хассель, проклиная свой кашель, чуму и все остальные испытания, ссыпавшиеся ему на голову. — Что вы тут делаете? Заражение…

     И снова зашёлся в кашле. «А она была там? — билась в голове инквизитора одинокая мысль. — Не помню. Помню только холод, Император его забери!»

     — Заражение чумой… — быстро, пока не пришёл следующий приступ, проговорил он Энн, вытягивая к ней руку, — сжечь. Сжечь все.

     Энн оставалась спокойной. Лихорадочный бред инквизитора наводил на неприятные мысли о том, что температура у Натаниэля оставалась высокой.

     — Милорд, вы не заражены чумой, у вас сильнейшая простуда, осложнённая долговременным истощением организма.

     Энн испугалась порыва инквизитора, предлагающего жечь все вокруг. Блеск глаз Натаниэля и лихорадочный румянец, выступивший на бледных щеках, казался яркими пятнами на лице Хасселя. Простыня сползла с его тела и упала на пол. Райт подошла, подняла скомканную тряпицу и осторожно прикрыла Хасселя, усевшись после этого рядом с ним на стул.

     — Что вы тут делаете, Энн? — Хассель, придя в себя после очередного приступа кашля, выворачивающего лёгкие наизнанку, снова сфокусировал взгляд на дознавателе, которая сидела рядом с его койкой, подперев подбородок рукой. — Что-то случилось?

     Потом перед его мысленным взором снова пошла череда выталкиваемых из глубин подсознания образов заражения чумой, поступи чумных десантников… Но Натаниэль, сделав над собой усилие, помотал головой, и сосредоточился. Суть произнесённых дознавателем ранее слов, наконец, добралась до его сознания.

     «Слава Императору! Я не заражён Хаосом! Так, высокая температура, кашель… Воспаление лёгких? — Хассель потянулся к столику, на котором стоял небьющийся стакан с какой-то бурой жидкостью. — Это мелочи. Лечится за пару часов… Истощение? Хммм…»

     — Миледи, как остальные участники высадки? — тихо, чтобы не раскашляться, спросил он у Райт, ощущая, как облегчение от сообщённых ею известий словно бы растекается по телу. Даже лихорадка, терзавшая его, вроде бы отступила. — И сколько я уже здесь… нахожусь?

     Райт успела снова поймать соскользнувшую было в сторону простынь и, как ни в чём не бывало, подоткнула её под инквизитора.

     — Вы здесь уже третьи сутки. Астос в порядке, Гламор... — она замолчала, прислушиваясь, — он... зол, но жив.

     Натаниэль улыбнулся, вспоминая, как реагирует Фейринг на попытки медикусов затолкать его в защищённый бокс и выкачать из тела всевозможные биологические жидкости.

     — Представляю, каково ему три дня обходиться без… — Хассель сделал многозначительное лицо, — удобств, скажем так.

     «Примерно так же, как и мне. Особенно без привычного комфорта и того ощущения, которое я испытываю рядом с тобой, Эннифер, — подумал он, поправляя край простыни, и отводя взгляд в сторону. — Если бы не потеря псайкерского дара… я бы мог сказать тебе это напрямую. Но увы».

     -— Но я очень рад, — сказал он вслух, — что вы в порядке, миледи.

     Энн знала, что в таком состоянии дар псайкера весьма неустойчив, но Натаниэль, кажется, не совсем рассчитывал периоды отключения своих возможностей. Энн поняла мысль инквизитора, но списала эти размышления на состояние Хасселя.

     «Сейчас он в таком виде, что любой рядом с ним подарит ему спокойствие и комфорт», — подумала она.

     — Со мной все отлично, в резиденции ничего не случалось за время вашего отсутствия, вы можете быть спокойны, — произнесла она. — Пейте оставленные вам лекарства, — кивнула она на стакан с бурой жидкостью в руках Натаниэля, — это помогает, не правда ли? — Энн улыбнулась, старательно пытаясь не разглядывать тело инквизитора.

     Хассель заметил её взгляд, но был поглощён борьбой с лекарством, обладавшим отвратительным сладковато-горьким вкусом и гнилостным запахом. Совладав с позывами извергнуть выпитое наружу, он с трудом отдышался, ощущая, как становится легче, и воздух уже не так царапает горло.

     — Покой нам снится, — инквизитор поставил стакан на столик, не опрокинув ёмкость. — Но по вам я вижу, что вы чем-то обеспокоены, миледи.

     Он ничего особенного не видел, а с отключившимися пси-способностями — и не чувствовал, и решил испытать удачу. В конце концов, период относительного просветления надо использовать с максимальной силой.

     — Меня беспокоит ваше здоровье, — сказала Энн, сдвинув стакан подальше от края, — здоровье Гламора на попечении парии, а пилот уже начал приставать ко всем с предложениями вернуться и сбросить пару бомб на город, заражённый чумой, — дознаватель покачала головой.

     «Беспокоит меня что-то, — подумала она, — обычно, инквизитор, жаждущий поджечь всех вокруг, не вызывает беспокойства, но вот именно сегодня...»

     Энн старалась оставить иронию и откровенный сарказм при себе, понимая, что сейчас Хассель вряд ли сможет понять её мысли чётко. Румянец со щёк потихоньку сходил, и Натаниэль начал часто моргать, борясь с сонливостью, наваливающейся по мере того, как падала температура тела.

     — Но я почти в порядке, миледи, — кивнул Хассель, — Тут не о чем беспокоиться. Если я пролежал три дня в лихорадке, то кризис уже миновал.

     «Я очень на то надеюсь, — вспомнил он свои сны, и помрачнел, — что дальше будут обычные кошмары, с варпом и демонами. Но Энн… Она пришла ко мне, как только её пропустили медикусы. Очень мило с её стороны, и очень… многообещающе».

     — Надеюсь, вы не сидели все это время подле меня, миледи? — стараясь, чтобы его голос звучал как можно более нормально, произнёс инквизитор.

     Райт отмахнулась, предпочитая не посвящать инквизитора в то, что так бы она и сделала, если бы не рациональное зерно внутри, подсказавшее Энн две вещи. Первое — если она будет дежурить у Хасселя под дверью, Клотильда разнесёт слухи об этом во все уголки Империума. Второе — её вахты не принесут никому добра, а работу должен был кто-то делать. Да и признаться в том, что работа прекрасно отвлекает от гнетущих мыслей и переживаний, она не могла.

     — Лорд инквизитор, у меня не было времени сидеть рядом, — сказала она серьёзно, — но если в другой раз вас снова принесут на руках, я обещаю так и сделать, — закончила она с улыбкой. — Я иногда заходила, — позволила она себе толику правды, — и не только я. Клотильда до сих пор стоит под дверью к Гламору, но и вас она будет рада видеть в добром здравии.

     Райт тоже хотела бы верить самой себе также сильно, сколько убеждённости добавила в свой голос, когда успокаивала инквизитора и убеждала его, что он ничем не заражён. С другой стороны, на него же подействовала эта коричневая бурда в стакане? Значит, он просто сильно простужен, двустороннее воспаление лёгких — весьма мерзкая и прилипчивая штука, а медикусы до сих пор предпочитают сразу менять лёгкие, а не мучиться с лечением.

     Хассель мало кому мог бы признаться, что ему стало очень приятно и радостно слышать такие слова в свой адрес. Пусть и сдобренные иронией, которую Райт щедро добавляла во все, что говорила, они послужили инквизитору маяком. «Надеждой и светом Императора», как мог бы сказать Гламор. Но Натаниэль предпочитал простые слова, особенно наедине с собой.

     — В следующий раз, миледи, я обязуюсь вернуться только на чужих руках, и никак иначе, — пошутил он, улыбаясь. — Только лишь для того, чтобы вам было над кем выполнить ваше обещание. Энн, — Натаниэль немного смутился, — позвольте личный вопрос. Почему вы так внимательно изучали моё тело, когда вошли? Что привлекло ваше внимание?

     «Нет, надо как можно скорее становиться на ноги, — неожиданно смущаясь, подумал он, — мне очень не нравится чувствовать себя беспомощным. Даже если при этом такая красивая женщина сидит у моей постели…»

     Райт поняла, что ей будет дорого стоить ответ. Она молчала несколько минут, чтобы голос не дрогнул, а затем сказала:

     — Мне будет приятно провести с вами ночь, милорд. Если потребуется целая ночь, чтобы следить за вашим состоянием, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Но лучше возвращайтесь на своих ногах, чтобы мы могли потратить время... с большим удовольствием... для обоих, — Энн поняла, что слова звучат двусмысленно, но оправдания сейчас бы сделали только хуже. — Я рассматривала вас потому... потому, что с вас соскользнула простыня, — с каменным выражением на лице сказала Райт. — К вашей чести, вам нечего стыдиться.

     Она сейчас готова была провалиться сквозь землю. Простые, казалось бы, слова в присутствие инквизитора отчаянно стремились приобрести совершенно иной смысл. И Райт знала это, но сделать ничего не могла.

     — Император, а вы подумали, что я ищу на вас метку чумы? — догадалась она. Энн поняла, что надо было сказать про метку, а не правду, но было уже поздно. Смущение инквизитора каким-то странным образом радовало её. Если бы он так не старался сделать вид, что все в порядке вещей, она подумала бы, что он совершенно не интересуется ничем, кроме службы. Но его реакция давала ей понять, что с ней он... более эмоционален, чем с другими. Энн сжала зубы, старательно пытаясь уговорить себя не краснеть и не смотреть на него так откровенно. А лучше — вообще не смотреть. Но это могло показаться странным.

     Хассель, чувствуя, что румянец на его щеках является не только следствием температуры, но и ещё некоторых физиологических процессов, заёрзал под простыней, и повернулся на бок, чтобы скрыть своё возбуждение от этих слов.

     Двусмысленность в речи только подхлестнула мысли инквизитора, свернувшие не туда.

     — Да, миледи, именно про метку я и думал, когда задавал вопрос, — немного сбивчиво ответил он, стараясь не думать, как смотрится дознаватель в своём выходном платье… и без оного. Полностью. — Это следствие моего… бреда. Мне показалось, что я могу быть заражён, но вы и сами это поняли, по моим словам, — смутился он ещё сильнее, вспоминая свои призывы сжигать все.

     От дознавателя не укрылся манёвр инквизитора. Она взяла себя в руки таким неимоверным усилием воли, что ей мог бы позавидовать даже Фейринг.

     «Энн, успокойся! — мысленно одёрнула она себя. — Ты дознаватель, он твой наставник и учитель. Немедленно прекрати думать о том, что происходит под простыней! Император, дай мне сил не смотреть в ту сторону», — взмолилась она мысленно. Зрачки дознавателя расширились, платье показалось слишком тесным. Энн даже испугалась своего состояния. Все же, псайкерство имело и оборотные стороны, кроме хождения по грани варпа. И теперь эти стороны играли против Энн.

     — Я... — она прокашлялась, прочищая горло, — я внимательно все осмотрела, — голос Райт стал совсем тихим, — на вас нет меток. И медикусы тоже вас осматривали. И делают это регулярно, — заверила Энн с большей горячностью, чем того требовала ситуация. Хассель неотрывно следил за ней взглядом, и от этого взгляда дознавателю становилось жарко, а щеки начинали гореть.

     — Натаниэль, с вами все в полном порядке... — едва слышно повторила она.

     «Чего не скажешь обо мне, Хорус меня побери! Да что это такое вообще? Я имперский дознаватель, или юная девица?!»

     Скомкав половину простыни так, чтобы скрыть своё излишне заметное возбуждение, возраставшее по мере того, как Энн продолжала говорить, инквизитор прикрыл глаза, и постарался успокоиться.

     «Постараешься тут… — с сожалением подумал он, пытаясь вспомнить дыхательную гимнастику Дворжака, или хоть что-то успокаивающее. Ему показалось, что где-то в отдалении кто-то тихонько и мерзко рассмеялся… — Император, защити нас от соблазнов. Но как же ей идёт румянец смущения, однако…»

     — Миледи, — медленно проговорил Натаниэль, — я вам верю. Даже сильнее, чем медикусам. Если вы говорите, что все в порядке — значит, так оно и есть.

     «Как бы я хотел сейчас оказаться не в лазарете, а в своей кровати, — стиснув зубы, подумал он. — И не один. Совсем не один, Эннифер…»

     Райт поняла, что сейчас её может спасти только истинное чудо. Она думала про то, что успела заметить, когда вошла. Натаниэль был весьма привлекательным мужчиной, и не одна женщина отмечала это за долгую жизнь инквизитора. Райт уже не слышала и не слушала голос совести, призывавший её вспомнить о долге и совести в целом. Где-то на задворках сознания послышался ядовитый смешок Миранды. Он и отрезвил Райт настолько, насколько это было возможно в данной ситуации. Энн, продолжавшая смотреть на инквизитора, разглядывавшая его тело с доскональностью дознавателя, дёрнулась, отстраняясь в сторону. И в этот миг за спиной громко хлопнула дверь. Во всяком случае, этот звук стал ля Райт воистину громоподобным.

     Энн дёрнулась в другую сторону, неловко уцепившись за спинку стула и попытавшись мгновенно вскочить на ноги. Подол платья оказался под каблуком туфли, и она села на кровать, досадуя и злясь на себя и излишнюю рассеянность.

     — Миледи, я буду вам очень признателен, — тихо сказал ей инквизитор, стараясь не показывать радости, смешанной с болью, — если вы в следующий раз будете садиться менее резко, — он улыбнулся, — и мне очень хотелось бы знать — что именно, закреплённое на ваших… бёдрах, с такой силой впивается мне в левое предплечье?

     Вошедший в двери сервитор, не обращая внимания на дознавателя, проверил показатели датчиков, забрал стакан из-под лекарства, и прогудев что-то, направился обратно к выходу.

     Натаниэль смог справиться с собой, почувствовав настроение дознавателя. Псайкерский дар работал очень ненадёжно и едва ощутимо, но эмоции, видимо, были настолько сильны, что даже в таком состоянии их можно было воспринять.

     «Невозможно. Невозможно быть рядом и ни разу не поддаться искушению, ведь правда же? — спросил он сам у себя, глядя на стремительно бледнеющую Энн. Этой удивительной женщине шёл и румянец, и некоторая бледность приходилась тоже очень даже к лицу… — Правда. Соблазн так велик… Ведь не откажет же она больному и нуждающемуся в заботе инквизитору? Не откажет. Но и пользоваться ситуацией — тоже не велика заслуга. Это слишком просто, Натаниэль!»

     Энн попыталась что-то сказать, вскочила, отошла на пару шагов, чувствуя, как мысли путаются и прыгают.

     — Игломёты, взяла у Астоса, — выдохнула Энн, не поворачиваясь лицом к инквизитору. Натаниэль зашуршал простынями, прокашлялся, что заняло у больного некоторое время, и успокоился. Райт не могла заставить себя повернуться, шёпотом ругая себя за неуклюжесть.

     — Простите, милорд, я не хотела.

     Чего на самом деле хотела Райт, она предпочитала не думать. Больше всего ей хотелось прикоснуться к Натаниэлю, почувствовать под пальцами тепло его кожи.

     «Ему сейчас нужна помощь, и я могла бы... Он же не откажет мне в возможности провести с ним время, помочь ему, позаботиться о нем. Не откажет, конечно, но это было бы ужасно. Сыграть на его беспомощности и болезни? Разве этого я хочу? А чего я вообще хочу? — последняя мысль надолго погрузила Энн в размышления. — Провести с ним ночь? Пожалуй, я бы не отказалась. Но как работать дальше? Мало ему и мне проблем с Конклавом, чтобы ещё и так...»

     Энн продолжала разглаживать складки платья, постоянно попадая ладонями на рукояти игломётов.

     — Все в порядке, — немного натужно проговорил, мучаясь от боли в груди, вызванной резким кашлем, Натаниэль, — миледи, я понимаю… Не нужно так нервничать.

     «Как же я хочу провести с тобой ночь. Много ночей, много дней, все то время, что у нас может быть… — любуясь спиной Райт, подумал он, но отогнал эту мысль подальше. Слишком соблазнительной она казалась. — Варпов сервитор, но как же я ему благодарен».

     Стараясь не вызвать приступа, он осторожно перевернулся на живот, и затих. Так лучше думалось.

     — Леди Энн, вы знаете, я вам очень благодарен. Вы буквально вернули меня к жизни, напомнив о том, что она заключается ещё в некоторых вещах, кроме служения Императору, — проговорил инквизитор.

     Энн повернулась и увидела голую спину Хасселя. Подавшись внезапному порыву, она подошла и, сев рядом, погладила его по спине, едва касаясь пальцами кожи.

     «Ещё немного, и я скажу все, что думаю. А думаю я сейчас как раз о том, что есть что-то ещё, кроме работы и служения».

     Энн закусила губу, чувствуя боль.

     — Лорд инквизитор, я не знаю, чем и как я помогла вам, но мне приятно быть полезной.

     «Мне очень, очень приятно. И могло бы быть ещё лучше, но не сейчас».

     Энн задержала руку на мышцах инквизитора. Очень не хотелось убирать ладонь и расставаться с теплом его кожи. Но Райт все же убрала руку, осторожно накрыла спину Хасселя простыней и вздохнула.

     — Скоро у вас будут медикусы, время осмотра подошло. Я зайду к вам позже, милорд. —Дознаватель немного успокоилась, чему существенно помог испуг и прикрытая спина инквизитора, убирающая с глаз лишние соблазны, и подумала, что вряд ли лорд Хассель когда-то повторит те слова, которые сейчас говорил. «Бред и температура пройдут, он станет прежним, или закроется ещё больше. Да и вспомнит ли вообще об этом случае? Возможно и нет». — Райт стало грустно. До щемящего чувства потери внутри, но такова была её работа: всегда оставаться немного в стороне и делать вид, что многого не произошло вовсе.

     Натаниэль все ещё переживал необъяснимое чувство столь плохо контролируемого желания и спокойствия, посетившее его, пока пальцы Энн касались его кожи, и не сразу осознал значение её слов.

     — Миледи! — резко повернулся он к Райт, которая уже подошла к двери комнаты. — Я…

     «А что ты? — внутренний голос, которым Натаниэль произнёс эти слова, обращённые к самому себе, был груб и презрителен. — Ты даже признаться не можешь, что её… любишь. Даже себе».

     — Я буду ждать вашего визита, миледи, — уверенно сказал он Энн, и улыбнулся. — Я буду ждать вас.

     Энн тоже улыбнулась в ответ. Улыбка вышла грустной. Она легко пожала плечами, а затем вышла прочь, оставляя инквизитора одного. Тот взгляд, которым он провожал её, мог бы сказать о многом, но взгляды к делу не пришьёшь, как говорится. И что она может сказать? Что ей показалось, будто бы он был не против... Чего?

     Энн не понимала, что происходит. Для того, чтобы просто переспать с женщиной, Хассель слишком смущался. Но если дело не в этом, тогда в чём? Вряд ли такой умелый и бывалый инквизитор просто мог позволить себе испытывать более глубокие чувства, чем простое желание. Хотя, почему и не мог?

     «Потому, что не к тебе, — осадила себя Райт. — Натаниэль не лишён ничего человеческого, в том числе, и возможности любить. Да он, пожалуй, даже должен был бы быть способен на это, как никто другой. Но вряд ли такая замарашка и оплёванная всем Конклавом, как ты, Эннифер, будешь на месте той, кого он бы любил. Добейся для начала инсигнии, пройди через все это. А не давай злопыхателям ещё больше поводов уязвлять Хасселя. Иначе через неделю весь субсектор будет обсуждать, как именно ты получила рекомендательные письма для чиновников, а лорд инквизитор раздаёт инсигнии. Не их, конечно, но свои рекомендации. И никто, никто не поверит, что все произошло не через постель».

     Райт решила, что ничего серьёзнее одной ночи она бы себе и не позволила. Остальное… Стоит думать об этом после того, как она станет на равных.

     — До встречи, Натаниэль. Я ещё вернусь, — сказала она, глядя на закрытую дверь. Выходя, Энн столкнулась с жующей парией и парочкой медикусов, готовых для инспекции Хасселя.

     7. Расследование культа Слаанеш 2

     — Я иду с тобой, — решительно шагнула в сторону дознавателя пария, едва Райт покинула инквизитора. — Куда бы ты не шла.

     Энн склонила голову на бок и внимательно осмотрела Клотильду. Поджатые губы, решительный взгляд, гордо выпяченная грудь... На которой, к слову, сильно натягивалось лёгкое платье.

     — Как ты думаешь, куда я направляюсь? — осторожно спросила Энн, продолжая рассматривать Клотильду. Та подумала и сказала:

     — Ты идёшь развлекаться. Я тоже хочу.

     — А как же Фейринг? — с улыбкой спросила дознаватель. Клотильда отвела взгляд, смутившись.

     — Ты понимаешь... — произнесла она невнятно, — я ему не нравлюсь. Сколько можно за ним бегать? Я же тоже хочу... Чего-то такого, — она изобразила в воздухе какой-то жест. Райт подумала, что и она может хотеть многое, но вряд ли когда-то получит. Она вспомнила про инквизитора, грустно покачала головой и сказала:

     — Ты не права.

     Клотильда удивлённо вскинула голову.

     — Он что-то тебе сказал? Что-то про меня? — она с жадностью всматривалась в лицо Райт. Энн сдержанно кивнула.

     — Говори!

     — У тебя есть все шансы... — Энн заметила пожар в глазах парии, — но надо подождать, — поспешно добавила она, боясь, что Клотильда побежит к Гламору прямо сейчас. Та мигом сникла.

     — Вот об этом я и говорю, — промямлила она. — Он всё чего-то ждёт, а жизнь так коротка. С нашей работой — уж точно.

     Энн отлично понимала Воттс в этом смысле. Ей тоже было не понятно, чего и кто постоянно ждёт, какие тайны скрывает и когда все это кончится. Но голос в мыслях дознавателя, предательски похожий на её собственный, шепнул ей:

     — Разве тебе нечего скрывать самой? А ведь ты могла получить всё, если бы сделала правильный выбор.

     Энн побледнела, ощущая, как ментальное пространство давит на её мысли чужеродным воздействием. Клотильда заметила состояние дознавателя, прикоснувшись к ожерелью на шее. Энн остановила её в последний момент, отрицательно покачав головой. Только не здесь, не рядом с инквизитором, это вызовет слишком много вопросов, на которые Райт не хотелось отвечать. Пока не хотелось...

     — Ладно, — едва шевеля бледными губами, сказала она парии, — пойдём вместе. Может быть, даже развлечёмся немного.

     У дознавателя была идея совместить в прогулке сразу несколько дел. Посмотреть, что ещё они с Клотильдой могут узнать о слаанешитах, подцепить развлечений на прогулке, а заодно и поискать что-то из списка Гламора. К последнему Энн и собиралась зайти, чтобы спросить, может ли она помочь с компонентами и оставить ему свою обувь.

     Бывший священник, зная, что сегодня выдался относительно свободный денёк, после утренней тренировки вернулся к себе, чтобы подготовиться к ритуалу, который запросила дознаватель.

     Инквизитор, встреченный им утром выходящим из лазарета, отменил все выходы из-за получения новых разведданных. Астос, ещё раньше поднявший катер с подвешенным блоком антенн, занимался сканированием вокс-связи на предмет переговоров еретиков. Вспомнив выражение лица пилота, которому предстояло провести весь день в воздухе, Гламор фыркнул. Такую смесь спеси, недовольства и тщательно скрываемого удовлетворения от предстоящего полёта Фейринг не видел давно. На спесь и недовольство, правда, он насмотрелся в местной Экклезиархии, когда посещал собор для молитв и очищения души. Отцы церкви, ощущая его, Гламора, отличия от них, устроили едва ли не публичный экзорцизм. «Идиоты, — мысленно сплюнул Фейринг, вычёркивая из списка кафедральный собор и основные церкви. — Елей, ладан, мирру и прочее придётся укр… то есть, взять где-нибудь в провинциальной часовенке. Освящённое масло у меня осталось, но вот обряд, посвящённый Омниссии, надо выучить. Может, поймать… то есть, нанять техножреца?»

     Энн постучала в дверь комнаты Фейринга:

     — Гламор, можно с тобой поговорить?

     — Дознаватель Райт? — в голосе Гламора слышались удивление и весёлость. — Заходи, поговорим.

     Энн зашла в комнату, осматривая жилище Гламора. Оно показалось ей больше похожим на полевой вариант оружейной, схрона террориста и авантюриста, чем на место обитания духовного лица, пусть и лишённого сана.

     — Мы с Клотильдой идём на прогулку, — она осторожно следила за мыслями бывшего священника, отмечая его реакцию на упоминание парии, — могли бы захватить тебе что-то. Для ритуала. Или просто так. Лорд Хассель отменил выходы, дал нам возможность отдохнуть, и я решила воспользоваться этим в виду нашего последнего разговора, — она выразительно кивнула на свёрток, который дала накануне. — Техножреца мы вряд ли одолжим, но если нужны какие-то мелочи...

     Фейринг кивнул, заметив изучающий взгляд дознавателя, скользнувший по предметам обстановки, подставке под несколько разнообразных стволов, разобранному плазмомету, бронекирасе с приваренной заплаткой и наборам инструментов для чистки, смазки и настройки вооружения.

     — Жизнь — очень разнообразная штука, леди, — он обвёл рукой свою комнату, — и мне пришлось многому научиться. Не только словом Императора, но и железом приходится уничтожать врагов.

     — В храме Экклезиархии мне нужно немного елея, мирры и благовоний, они продаются прихожанам, — он внимательно посмотрел на платье Райт, и усмехнулся. — Только наденьте балахоны, когда пойдёте внутрь, женщины в таком виде не очень приветствуются… Остальное я найду у контрабандистов и младших техножрецов, далеко ходить не надо. Порт недалеко, а там и первых, и вторых — как гвардейцев на параде.

     Энн перевела взгляд на своё платье. В присутствие инквизитора она уже и забыла, что такое производить впечатление, тем более, внешним видом. Хассель напоминал совершенно безэмоциональную и отстранённую машину для сражений, но уж точно не живого человека.

     — Да, спасибо, я передам Клотильде, что нам придётся немного походить в балахонах. Ей вряд ли понравится, хотя... — Энн задумалась, — может, как раз наоборот, — она хмыкнула. — Договорились, я принесу всё, что необходимо. Включая ноги, на которых будут мои сапоги, — она странно посмотрела на разобранное оружие. — Меня не смущает твоя коллекция, скорее, интересует.

     Дознаватель отметила, что выданный ею свёрток лежит на чистом месте, вокруг которого ещё находилось достаточно пустого пространства. А ещё Райт поняла, что Гламор не ленится перевозить часть своей коллекции в походах. Наверняка, в Океан-Фулл-Хаусе у него должен быть целый зал с подобными экспонатами.

     Энн знала, что о предполагаемом месте её нахождения в ближайшее время будет знать только Фейринг. И если что-то пойдёт не так, то он будет иметь возможность ей помочь. Астос был занят и отвлекаться не собирался, инквизитору она ничего не сообщала, пария идёт с ней, а Бертрам вряд ли поможет чем-то, кроме обвала пласта информации на врага.

     — Балахоны можно и снять, — Фейринг покосился на свёрток. — И что же тебя заинтересовало в моей коллекции?

     Дознаватель обвела взглядом комнату ещё раз, кивнув на отдельно стоящие полки, на которых хранились нетипичные для гвардии или прочих частей предметы. Больше всего эта коллекция напоминала либо трофеи, либо подарки, некоторые из них явно в прошлом принадлежали Астартес, но были и совершенно незнакомые Энн вещи.

     — Заинтересовало не настолько, чтобы пытаться тебя изгонять в варп, как демона, — успокоила она Гламора. — Скорее, мне просто любопытно.

     Священник фыркнул.

     — Я сам кого угодно изгоню. А это, — он пружинисто встал и прошёлся вдоль полок, то и дело беря в руки очередную штуковину, — куски памяти. Это с эльдарского мира-корабля, это — кусок терминаторского доспеха Кровавых Воронов, вот тесак с одного дикого мира, который никогда не знал Света Императора… За каждым из них — чьи-то жизни и смерти. И сражения, да.

     Фейринг повернулся к дознавателю.

     — Скажи, Райт, ты когда-нибудь слышала голоса?

     Энн поняла, что её догадка была правдивой. Она как раз засмотрелась на эльдарский артефакт в коллекции Гламора, отмечая свой интерес.

     — Я псайкер, Гламор, — пожала она плечами, — я слышу тысячи голосов. Но если ты имеешь в виду другое, то мне это незнакомо. Хотя, с точки зрения подспудного рассказа, истории каждой вещи... — Райт кивнула, — то, что я дала тебе, тоже своеобразный голос из прошлого. Автором этого изобретения был магос Улиторис, которого уже нет. В отличие от его творений.

     — Магос механикус? — понимающе спросил Фейринг. — Это заметно. Но он был и человеком. Это тоже заметно… по тому, как созданы его символы. Одновременно и Свет Императора, и Дух Омниссии. Жаль, что он погиб. Я не отказался бы с ним пообщаться, мне кажется, мы смогли бы найти общий язык.

     Гламор развернул ткань, чтобы ещё раз вглядеться в изображения, выполненные на металлических пластинах.

     — Я говорил про другой голос. Я всех спрашиваю про них, — священник осторожно прикоснулся к пластинке, вызвав лёгкий электрический разряд. — Но пока никто не ответил прямо. Даже инквизитор. И ты тоже ушла от ответа, Райт.

     — Я не собиралась скрывать от тебя что-либо, это профессиональная привычка, — пожала она плечами. — Но зачем ты спрашиваешь про голос? Не всем дано слышать Императора.

     «Потому он дарует нам свет Астрономикона, чтобы не тратить на каждого силы».

     — Да, верно, — Фейринг улыбнулся. — Только когда меня обвинили в ереси, и отдали Ордо Маллеус, я иногда начинал сомневаться, что со мной говорит Император. Сомневался недолго, пока экзекуторы меняли разрядники энергокнутов… Они хотели, чтобы я признался, что со мной говорит Хаос.

     Он вспомнил, как во время пыток призвал Свет Императора в первый раз. И, как всегда, вздрогнул, вызвав целый шторм вспышек разрядов от пластин магоса Улиториса.

     — У каждого из вас, Райт, есть свои демоны. У Хасселя, Астоса, Бертрама, и даже парии. А у меня их нет. Мне их заменяет Император… — Гламор прикрыл глаза, ведя пальцами по металлу, в котором были вырезаны символы механикус, предназначенные для борьбы с тьмой и хаосом. — И его Свет. При том, что я не псайкер, не астропат, не навигатор, но всегда знаю, где находится Терра. Каждую секунду. Тебе не страшно?

     Энн заулыбалась.

     —Фейринг, мне было бы страшно, если бы тебя с нами не было. Редко можно встретить человека, не подверженного скверне, который всегда может указать пальцем на собственный дом. Или хотя бы на Терру.

     Она склонила голову, а потом продолжила:

     — Именно поэтому на тебя и не влияет дар парии, а тебе хорошо рядом с ней, — задумчиво сказала дознаватель. — А что до демонов... Твои демоны снаружи, это единственное отличие, в остальном все сводится к простому уничтожению и борьбе.

     Ей не было жаль Гламора, она искренне восхищалась этим человеком. Прошедший через инквизиторов Ордо Маллеус, побывавший на отдалённых планетах, где никогда не было света Императора, лично нанёсший на себя узоры писаний, он вызывал у Райт только гордость. Гордость работать рядом с таким человеком, не утратившим человечности. И если для этого ему надо было разговаривать с Императором, это мелочи. Энн усмехнулась своим мыслям. Она верила, видела в Гламоре чистоту помыслов, и у неё не было причин сомневаться в нем.

     — Пока с тобой Император, я буду считать это огромной удачей, — добавила она. — Потому что, как ты правильно отметил, с некоторыми из нас только личные демоны.

     — Император в каждом из нас, — нахмурился Фейринг. — Всё зависит от силы веры, Райт.

     Ему не нравилось то, что даже дознаватель не верила в себя. Не верила достаточно, чтобы поставить надёжный заслон, который бы отразил любые потуги варпа соблазнить её. Хотя и сражалась отлично, стоит сказать — Гламор вспомнил первый бой, и машинально погладил разорванный ножом Райт шрам в форме аквилы, который пришлось править ему самому.

     Энн кивнула словам Фейринга. Вера этого человека заставляла дознавателя склонять перед ним голову, и Райт уже не в первый раз подумала, как много потеряла церковь, отказавшись от Гламора и объявив того еретиком. Она подумала ещё и о том, что слышать голос Императора, быть уверенным в его присутствие всегда, это вовсе не тоже самое, что обычная вера. С другой стороны, присутствие шёпота варпа, которое слышала Энн, говорило о том же — Император был, есть и будет оставаться защитником и хранителем каждого человека. Без него демоны и тёмные боги давно уже сожрали бы все вокруг. Только Гламор слышал голос, а Энн видела, что этот голос может сотворить с Фейрингом. И вот это заставляло её верить куда больше, чем душеспасительные проповеди священников.

     — Всё в руках Императора, Гламор, — сказала она, выходя прочь. Пария уже заждалась, а её надо было ещё обрадовать балахоном и посещением церкви, где Клотильде нельзя будет говорить с молодыми священниками о вере в Императора.

     Энн даже усмехнулась, помотав головой, представляя себе эту сцену. Она решила дополнить наряд парой небольших сюрпризов, а затем выбираться из резиденции, пока инквизитор не передумал, и не послал её куда-нибудь... подальше. Или не захотел поговорить о ней, что тоже было малоприятно.

     Когда Райт проходила через главный вестибюль, к ней подъехал сервитор, и сверкая полированным корпусом, украшенным гравировкой, прощебетал:

     — Миледи, прибыл курьер с посланием для вашего руководителя, — сервитор скрежетнул шестернями суставов, и указал на входную дверь. — Прошу принять корреспонденцию.

     Энн поджала губы, но подумала, что это может быть важное сообщение или доклад местных сотрудников, и направилась к двери. Сервиторы-охранники сфокусировали на ней свои линзы, но опознали дознавателя, и расслабились, опустив встроенные в конечности стабберы.

     За дверью, прислонившись спиной к плитам, образующим небольшой портик, стоял высокий мужчина, одетый в чёрный балахон. Его лицо скрывалось в тени надвинутого капюшона, и Райт напряглась. Идея о важности сообщения сменилась на противоположную. «Инквизитор на планете — это очень неудобно. И особенно активно действующий инквизитор, — подумала она. — Попытка устранения?»

     — У меня важное письмо для инквизитора Натаниэля Хасселя, — протянул руку мужчина. Он аккуратно держал плотный конверт, украшенный печатями инквизиции, Ордо Ксенос и отметкой Конклава. Голос курьера звучал на редкость невыразительно и глухо, словно он говорил через силу, или старался исказить собственный голос.

     Энн попробовала просканировать посланника, но попытка пси-воздействия разбилась о казавшиеся несокрушимыми щиты псайкера. Намного превышавшего дознавателя по силе дара псайкера.

     — Кто… — она запнулась, а её пальцы лишь вяло дёрнулись, вместо того, чтобы выхватить из скрытой кобуры игломет.

     Она почувствовала, как принёсший письмо вглядывается в её разум, но это ощущение почти сразу же исчезло.

     — Передайте этот конверт Хасселю, леди, — сказал псайкер, и вложил письмо в руку Энн.

     Райт посмотрела на конверт, и, когда снова подняла взгляд, перед ней никого не было. Дознаватель придирчиво изучила все печати, казавшиеся подлинными, и, несмотря на внезапно появившееся головокружение, вернулась наверх, чтобы оставить послание в кабинете инквизитора.

     Хассель проснулся поздно. Он чувствовал себя разбитым и опустошённым, проворочавшись полночи, и уснув уже под утро, после того, как опустошил фляжку Астоса. Снов не было, но присутствовала жажда, сухость во рту, и сердцебиение от высоких доз препаратов регенерации. Всё как обычно после ран, не отрывавших конечности. Натаниэль посмотрел на круглый воспалённый шрам, и откинулся обратно на подушку.

     Потом он вспомнил вчерашний сумбурный диалог с дознавателем, и резко поднялся с койки, покачнувшись. Поразмыслив бессонной ночью, он понял, что ради нормальной работы команды ему лично нужно наладить контакт с дознавателем. Иначе эти перетягивания ответственности приведут к катастрофе.

     — Бертрам, — проговорил в решётку вокса, — дознаватель Райт в резиденции? Пригласите её через пятнадцать минут в мой кабинет.

     — Милорд, дознаватель уехала вместе с парией в улей, — Леви скрипуче рассмеялся, — судя по их внешнему виду, они собирались либо в храм, либо развлекаться. Или совместить и первое, и второе…

     Хассель с размаху ударил кулаком в деревянную панель рядом с воксом, испытав раздражение. «Она специально спрашивала о сегодняшнем расписании, чтобы отправиться развлекаться? — подумал он, сдирая датчики жизнедеятельности и надоевшую больничную пижаму, и одеваясь в принесённую сервитором ещё вечером одежду. — Очень вовремя, дознаватель Райт. Очень вовремя…»

     — Вызвать их, милорд? — проигнорировав звук удара, спросил Леви.

     — Вызови. Хотя, нет. Не надо, — Натаниэль посмотрел на своё отражение в блестящем металле корпуса какого-то медицинского агрегата, и недовольно нахмурился. — Если выйдет на связь, сообщи мне.

     Энн и Клотильда удачно зашли в один из главных храмов города. Пришлось, правда, поприсутствовать на части служения, но дознаватель заодно проверила обстановку, установив по наблюдениям, кто присутствует на богослужении. Они с парией были единственными людьми, выглядящими достаточно молодо. Остальной контингент являл собой зрелище далеко за прошлое тысячелетие. Энн нахмурилась, оглядывая зал, пока священник продолжал нудную молитву. Осенив себя знаком аквилы, Райт решила выяснить этот вопрос. Она потаскала парию ещё по нескольким храмам, убедившись в том, что все прихожане, как и служители Экклезиархии, достаточно стары или больны. Энн решила сообщить это наблюдение инквизитору. И хотя он сам накануне отпустил её с Клотильдой, Дознаватель почему-то не хотела возвращаться в резиденцию. Так бывает, когда успеваешь сбежать от учителя до того, как он получил на свой стул заготовленный сюрприз, должный привести его в ярость. В детстве было забавно представлять себе, как наставник злится или оттирает от штанов что-то липкое. Теперь же Энн казалось, что её нынешний наставник ведёт себя странно.

     Хассель легко мог отпустить её с парией, пожелать им удачи, и даже припомнить, что они свободны в выборе занятий, а потом сам же мог устроить допрос с пристрастием, почему Энн и Клотильда покинули резиденцию.

     Инквизитор начинал вести себя необычно, как будто конфликтовал со своими желаниями, каждый раз отваживаясь открыто проявлять истинные эмоции и тут же запрещая себе это делать.

     Фейринг вошёл в небольшую лавочку у южной оконечности астропорта улья Ультарис, открыв дверь ногой. Глухо брякнувший колокольчик сорвался с крепления, и упал вниз, развалившись на кучку осколков позеленевшей бронзы. Хозяин помещения, вылетевший из-за грязного прилавка в надежде предъявить посетителю счёт за звонок и хотя бы так заработать несколько монет, натолкнулся на внимательный тяжёлый взгляд Гламора, который положил одну руку на кобуру с тяжёлым пистолетом, висящую на поясе, а вторую, полускрытую складками маскировочного плаща — на рукоять ножа, закреплённого на поясе сзади, параллельно земле.

     Невысокий человечек с землистым цветом лица, покрытого угревой сыпью, большим носом, лоснящимся от пота, и маленькими бегающими глазками неопределённого цвета нервно задрожал, заметив на груди неожиданного визитёра небольшой кожаный медальон с изображением аквилы и знака Инквизиции. По выражению его лица можно было прочесть список мелких грешков на десятилетие назад, но Фейринг не обратил внимания на волнение продавца, раздувая ноздри и принюхиваясь.

     — У тебя есть чернила, которыми пользуются техножрецы для начертания свитков Омниссии? — глухим голосом спросил Гламор, изучая обстановку. Окружающая мебель потемнела и начала гнить, потолок порос паутиной и пылью, а в затхлом воздухе отчётливо воняло отбросами и обскурой. — Ещё мне нужны статуэтки из терранской терракоты, несколько гравировальных резцов, сделанных в Кузне механикус, и свиток белого пергамента.

     Поняв, что никто не собирается его убивать, хозяин лавки выпрямился во весь свой полутораметровый рост, и, повеяв на Гламора вонью изо рта, самодовольно произнёс:

     — У меня, Адольфа Сукина, есть всё! -— но, поняв, что такие слова звучат несколько нелепо в окружающей обстановке, добавил: — ну, или почти все. Остальное я могу достать...

     Фейринг, сморщив нос, достал пистолет, и направил его на задрожавшего Адольфа.

     — Надеюсь, что от тебя так несёт, потому что ты не соблюдаешь гигиену. Но, если ты достанешь мне эти вещи, я обещаю забыть, что я тебя видел. Возможно, апотекарии не сожгут твой дом до начала эпидемии. Договорились?

     — Господин, я не болен! — отпрыгнул в сторону, стараясь уйти с траектории полёта пули, которая могла вырваться из ствола, следующего за всеми его перемещениями, Адольф. — Клянусь Императором! Я могу раздеться...

     Его била крупная дрожь, и по лицу катились крупные капли пота.

     Фейринг вздохнул. Ему сказали уже трое бывалых контрабандистов, что с таким заказом справится только этот сморчок, который сейчас злобно блестел мутными бусинами глаз из-под сальных волос, и изображал из себя дохлую мышь.

     — У тебя есть время до вечера. Если не успеешь... -— и он многозначительно улыбнулся.

     — Я все сделаю! — Адольф сглотнул.

     Фейринг явственно чувствовал потустороннюю вонь варпа, но не мог понять, откуда она. Впрочем, с этим можно было разобраться в следующий визит в эту лавчонку.

     — Я зайду вечером, — сказал он, и с удовольствием захлопнул дверь за собой, обрушив вниз остатки колокольчика.

     Энн и Клотильда продолжали свою прогулку. Пария постоянно пыталась выяснить, что же такого сказал про неё Гламор, когда именно, в каком месте и в каких позах ей стоит его дожидаться. Дознаватель уже не знала, что отвечать, пока не поняла — Воттс жаждет фантазий. И вот тогда, пользуясь тем, что она пария и не сможет прочесть в мыслях дознавателя лукавство, Энн начала подробно и в красках рассказывать о том, что, якобы, сказал, показал и сделал Фейринг, встретив парию. Что он сделает, покажет или расскажет, точнее.

     За время своей прогулки Энн удалось провести немало приятных минут в обществе молодого мужчины, сказавшегося местным доктором, о чём свидетельствовала его лицензия, украдкой подсмотренная дознавателем. Энн было жаль этого мужчину. Он не подвергался скверне, но и не был примерным имперцем. В прошлом у него имелось несколько моментов, которые так и остались для дознавателя тайной, но сознание врача чётко указывало на не совсем приятные воспоминания по этому поводу.

     Такие, как он, никогда не переживали зачисток, массовых культов или эпидемий. Энн сожалела о том, что еще не случилось, но в то же время наслаждалась обществом доктора, пользуясь возможностью побыть обычным человеком, а не дознавателем перед взглядом инквизитора, смотрящим на неё через увеличительное стекло, как на забавное насекомое.

     Инквизитор, завершив текущие дела, окинул взглядом схему властных вертикалей улья, показывавшую списки Арбитрес, чиновников Администратума, аристократии и торговцев. Получалось несколько десятков тысяч человек, довольно мало по меркам того же Трациана Примарис, но для Памофрея — достаточно солидно. Среди этих имён были и те, кто участвовал в ереси. Прямо или косвенно, являясь членом культа, или поддерживая культистов. Особое внимание Хасселя привлёк губернатор Дырнов, и какое-то время Натаниэль всматривался в его объёмное изображение, крутившееся над гололитом.

     Высокий, очень полный мужчина с лысым черепом, отвисшими щеками, глубоко посаженными глазами непонятного цвета, и брезгливым изгибом полных, чуть вывернутых губ. «Я бы сказал, что он — типичный сластолюбец и чревоугодник, в той степени, от которой уже недалеко до культа Слаанеш, — подумал Натаниэль, но взгляд губернатора, запечатлённый на снимке, был слишком разумен и твёрд для последователя Той, Кто Жаждет. — Но — нет. Он может быть заражён генокрадами, поклоняться Тзинчу, но не Нурглу и не Слаанеш, это точно. Генокрады более вероятны, я мог и не пересечься с их патриархом, или чистокровными. Тзинч… Не уверен».

     Интуиция подсказывала, что начинать надо было с самого верха. Шпиль, вызывающе торчащий, как тонкая, чуть оплывшая свеча, над ульем, притягивал его взгляд. Инквизитор раздражённо занёс губернатора в списки, и снова связался с его канцелярией.

     Аристократы, которых посетил Хассель выделялись в списках ярким цветом, подозреваемые в предательстве, но их трогать пока не стоило, тем более, что устроивший инквизитору встречу с генокрадами наверняка затаится на время. Итогом размышлений стало понимание, что сегодня Натаниэль уже много не наработает, поскольку данных недоставало.

     Пополнить данные можно было только во время выхода в улей. «Опрошу Арбитрес на предмет происшествий, и затребую отчёты их базы данных. Леви говорил, что она закрыта от любого внешнего доступа. Отказать мне напрямую они не посмеют, и я смогу посмотреть на реакции их начальства».

     Внезапно на вокс поступил вызов, который исходил от Бертрама.

     — Милорд, у меня для вас печальные известия, — сказал Леви, заметно нервничая. — Только что пришла сводка о массовых отравлениях верующих в храмах Экклезиархии по всему улью и за его пределами. Сотни погибших, беспорядки и случаи безумия, выливающегося во вспышки ярости. Есть жертвы среди арбитрес. Все силы охраны порядка перешли на казарменное положение…

     — Есть результаты анализа яда?

     — Нет, но судя по описанию, сам яд не даёт таких вспышек, их обеспечило что-то ещё, какой-то неучтённый фактор…

     Хассель испытал тревожное беспокойство по поводу Энн и Клотильды, отправившихся в улей как раз накануне этих происшествий. «Мне нужно осмотреть место событий, — инквизитор открыл оружейный шкаф, и взял тяжёлый болтер, несколько коротких клинков, которые можно было метать, и пару главианских игломётов, снаряжённых нервно-паралитическим ядом. Боезапаса в них хватило бы на небольшую армию.

     Инквизитор вспомнил работу с бывшим арбитрес, Конгравом, и грустно цокнул языком. Он бы пригодился в этой акции, хотя прямолинейность и предпочтение применения силы не относились к любимым методам Натаниэля.

     — Астос, мне нужен катер. — Хассель вызвал пилота, который долго не отзывался. — Астос!

     — Да, милорд, — сквозь помехи Кимбала было едва слышно, — я почти закончил сканирование, заказанное Бертрамом. Всем нужен катер…

     — Заканчивайте сканирование, и сажайте машину в поместье, — инквизитор уже продумал план действий. Главный храм укладывался в схему, предложенную Леви, и пострадал больше всего. Там, возможно, можно было найти улики, указывающие на виновных.

     — Поесть-то можно, шеф? — спросил Астос, не надеясь на положительный ответ. Судя по тону Хасселя, случилось что-то серьёзное, и пилоту придётся обойтись сухим пайком, и курить в вытяжку.

     — Только быстро, — Натаниэль помнил, что пилот провёл в небе несколько часов, и даже главианцам нужно иногда отдыхать.

     Энн заметила неприятности первой. Они как раз шли мимо одного из храмов недалеко от центра, когда из дверей вывалился человек, чьё лицо и руки были в крови. Он кричал, размахивал руками и пытался бросаться на прохожих. Те шарахнулись в сторону, но в это время из открывшихся дверей храма валом повалили люди. Одни пытались рвать других зубами, колотили попавшимися под руку палками и предметами. Другие в панике старались уйти от побоев, зубов и ногтей нападавших. Крики, суета, чьи-то выстрелы заполнили всю улицу. К Энн подбежал один из Арбитрес, совсем молодой, с испугом в глазах и паническим ужасом на лице. Кажется, он охранял что-то в храме, или прибыл по вызову... Дознаватель осмотрелась по сторонам. По улице не скрываясь бежали люди из окрестных храмов и часовен. Молодой Арбитрес занёс дубинку над головой человека, пытавшегося подобраться к Энн со спины, но тут же голова защитника развалилась на части от выстрела из тяжёлого болтера. На крыше храма напротив сидел и смеялся какой-то человек.

     Клотильда посмотрела на дознавателя. Энн пожала плечами, но, подобрав выпавшую из рук Арбитрес дубинку, побежала к храму.

     — Досчитай до десяти и снимай блокиратор! — крикнула она на бегу, расчищая дорогу дубинкой. Пария так и поступила. Дознаватель не успела уйти из зоны ментальной пустоты Клотильды, и ощутила на себе всю прелесть такого воздействия. Люди вокруг не успокоились, хотя некоторые из них все же упали на пол в припадках, а парочка так и вовсе начала рвать на себе волосы.

     Дознаватель выбила из рук какого-то человека его пистолет, пробираясь все выше, стараясь застать стрелка на месте и, по возможности, взять живым. Райт знала, что Клотильда свяжется с резиденцией, как только найдёт безопасное место. Пария была недостаточно вооружена, да и кто знал, что все обернётся именно так. Внезапно Энн увидела в куче тел копошащегося мужчину. Тот спокойно перевязывал раны на себе, подтянув походную медицинскую сумку.

     — Балтазар, — узнала своего недавнего знакомого дознаватель. Времени на разговоры не было, с крыши снова послышалась стрельба...

     Катер свечкой взмыл в небо. Астос, дожёвывая бутерброд с консервированной свининой, едва разминулся с тяжёлым транспортом, несущим отметки Адептус Арбитрес, вызвав всплеск негодования в вокс-эфире, и лёг на курс к центральному святилищу Императора. Натаниэль, занявший соседнее с Кимбалом кресло, вызывал попеременно Фейринга и дознавателя Райт, но ни бывший священник, ни Энн не отзывались. Канал устройства связи Клотильды тоже накрывали помехи, преодолеть которые не могли даже мощные ретрансляторы катера.

     — Император раздави этих механикус, отвечающих за связь! — выругался Натаниэль, с хрустом втыкая вокс-коммуникатор в крепления, и сжимая подлокотник. — Астос, подлётное время?

     — Двадцать минут, — пилот сжимал рукояти управления так, словно это была шея его главного врага, и не отвлекался от экранов. На его непроницаемом тёмном лице инквизитор заметил выступившие капельки пота. — Слишком плотное движение. Над центром паника. Они словно сбесились!

     Прямо перед ними, в ста метрах впереди и чуть ниже, столкнулись очередной транспорт с арбитрес, и переполненный пассажирский борт. Они исчезли в пламени взрыва реакторов, и вниз посыпались искорёженные куски металла вперемежку с испепелёнными останками, примерно, ста арбитрес и неизвестного количества гражданских лиц.

     «Внимание! Объявляется чрезвычайное положение!» — захрипел вокс на частоте связи арбитрес, — в Центральном районе Улья Ультарис вводится чрезвычайное положение! Запрещается взлёт и посадка всех транспортных средств, кроме правительственных и военных. Сохраняйте спокойствие!»

     — Шеф, мы относимся к правительству или военным? — стараясь за шуткой скрыть тревогу, спросил терзающего настройки вокса Натаниэля Астос.

     — Можешь им сказать, что мы — это практически сам Император, спустившийся с Золотого Трона, — Хассель зло сжал зубы, представив, что твориться сейчас на улицах улья внизу. И в этой мешанине затерялись трое из его команды… — Разница незначительная.

     Кимбал ещё раз переложил рули, упав на сотню метров вниз как раз за секунду до того, как над катером прошло звено истребителей СПО. Пилот снова выглядел невозмутимым.

     — Низко пролетели, — сказал он, — наверное, к дождю…

     Натаниэль сосредоточился, опустив щиты, и попробовал просканировать верхние уровни улья. Он знал, что его способностей недостаточно для этого, но все равно должен был попытаться. «От этого, может быть, зависит жизнь леди Энн, — подумал он, закрывая глаза, — и не только».

     Расстреляв почти весь боезапас из двух игольников по дороге на крышу, она выбралась наверх как раз в тот момент, когда стрелок уложил ещё парочку Арбитрес и одного гражданского. Энн, оскальзываясь на рифлёном покрытие крыши храма, пыталась прятаться за небольшими надстройками и конусовидными барельефами здания. Но сидевший на самом краю мужчина даже не замечал дознавателя. Райт достала из крепления на бедре игольник с полной обоймой...

     — Ордо Ксенос, сложить оружие! — крикнула она в сторону стрелка, в то же время бросаясь в другое укрытие. На то место, где она была только что, посыпался град выстрелов, снося половину крыши. Энн покатилась, не удержавшись на ногах, и только в последний момент успела зацепиться за выступ.

     — Хорус тебя поимей, — выругалась она, пытаясь подтянуться на руках и выползти обратно на крышу. Свет солнца заслонила тень, и над дознавателем возникла фигура стрелявшего, который целился в лицо Энн из тяжёлого болтера. На лице человека застыла безумная улыбка, лоб и щеки покрывали какие-то странные черные бубоны, собранные группами по три. Энн похолодела внутри, перспектива быть застреленной уже не казалась ей такой плохой.

     Мужчина, не прекращая улыбаться, навёл болтер на дознавателя и мягко потянул за скобу. В этот момент тело его просто смело ударом. За спиной чумного заражённого стояла Клотильда, в руках которой Энн заметила длинный металлический прут, которым пария и смела с крыши мужчину с болтером. Тело пролетело в стороне от дознавателя, которая вжалась в парапет, чтобы избежать прямого контакта с заражённым.

     — Ты же не думала, что я уйду? — с беспокойством в голосе спросила пария. — Мы ещё не договорили о Гламоре, — она протянула Энн руку, помогая выбраться на крышу.

     — Брось прут, — приказала Райт. Клотильда подчинилась сразу же, отправив металлическую палку вслед за телом заражённого.

     — Мы должны связаться с резиденцией, здесь чума, — сказала Энн. Но Клотильда молча указала вниз. Под стенами церкви уже развернулся настоящий бой. Десятки людей бросались друг на друга, втаскивали в свалку неудачливых прохожих и вот-вот должны были начать поджог храма.

     Энн потащила парию вниз. Она решила попробовать уйти через подвалы, которых в храмах было традиционно много. Если получится, она захватит с собой Балтазара, он мог быть ценным свидетелем, и отличным врачом.

     ***

     Хассель очнулся от ощущения холода и влаги на щеках. Сфокусировав зрение, он различил обеспокоенное лицо Астоса, который как раз отводил руку со стаканом воды, половину которой уже выплеснул в лицо инквизитору.

     — Где мы? — хрипло спросил Натаниэль, отфыркиваясь. — что происходит?

     — Шеф, вы отрубились в кресле, а потом начали вещать замогильным голосом. Никогда больше так не делайте, — Астос вернулся в своё кресло, и отключил автопилот.

     — И что же я… вещал? — инквизитор чувствовал себя так, словно его уронили в чан с кислотой, и долго размешивали тяжёлыми металлическими палками. Дар псайкера не отвечал, только слабая тень шума сознаний жителей улья отдавалась в голове. — Надеюсь, полезное, — проворчал он.

     — Вы… сказали что-то про Повелителя Всего и его Испорченных, которые принесли в этот мир тёмное благословление Лорда Разложения, — пилот был бледен, как мел. Из всех противников Астос по-настоящему опасался только поклонников Нургла, и неизлечимых болезней, разрушающих тело, но не дающих умереть. — И вы нашли леди Энн. Она сражается внизу, у храма святого Вита.

     — Быстрее вниз, к храму, — Хассель встряхнул головой, — вызывай кого хочешь, но мне нужно подкрепление.

     Энн спустилась вниз, по дороге убрав с лестниц несколько заражённых. Ей приходило в голову набросить на себя какую-то хламиду, чтобы обеспечить минимальную защиту хотя бы от брызг крови и гноя, которых стало как-то неприлично много с каждым шагом вниз. Пария только махнула рукой.

     — На нас и так хламиды, просто снимем их после всего этого.

     Энн так не думала. Пока что на ней и на Клотильде не наблюдалось никаких следов, но находиться в здании, которое штурмуют снаружи сотня заражённых, это как-то не вселяло оптимизма.

     До подвалов добрались без потерь. Не считая мёртвого тела Балтазара, проходя мимо которого дознаватель заметила, что врача ударили по голове сзади, когда он продолжал выполнять свой долг. Энн стало безумно жаль этого мужчину. Он был ей приятен и симпатичен, и не заслужил такой участи. Но Энн понимала, что имперцы редко получают заслуженное, оказываясь в самой гуще событий, если эта гуща варится в культах.

     — Куда дальше? — тихо спросила пария, запирая за собой тяжёлую дверь, ведущую на нижние уровни. Дознаватель вытащила из небольшой сумочки на поясе свёрнутую ленту, поблёскивающую металлическими чешуйками.

     — Вниз, до канализации, попробуем выбраться на поверхности подальше отсюда.

     Волна накрыла Энн прямо на бегу, в узком канализационном проходе, среди осклизлых стен и выпачканного грязью пола под ногами. Резкая, как удар хлыста по плечам, скручивающая мышцы и выворачивающая кости. Энн упала, скрючившись на полу в позе эмбриона. Она обняла руками плечи, не в силах даже произнести звук, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Отставшая на несколько шагов пария потерялась из ментального поля дознавателя. В нем осталась только темнота, серая, до непроницаемости, полутьма или полусвет. Пространство вокруг наполнилось голосами, от шепчущих многоголосий до резких, крикливых, разрывающих барабанные перепонки в ушах.

     Дознаватель пыталась бороться, уговаривала себя, что это просто неожиданный всплеск чужеродной, отвратительной энергии варпа, что ей надо встать, расправить мышцы и пойти дальше. Такой выброс мог свидетельствовать только о том, что где-то совсем рядом творится мощный ритуал призыва, о чём немедленно должен был знать лорд инквизитор.

     Энн пыталась, но не могла. Мышцы свело судорогой, они потеряли чувствительность, Райт хотела пошевелиться, и каждый раз понимала, что это невозможно. её будто сковало, скрючило, прижало к грязной сточной канаве, а сквозь неё текли слова, шёпот демонических голосов, срывающийся на крик посреди слога.

     — Я… — шептало нечто десятками глоток. — Я! — кричало оно тут же, заставляя взрываться в голове кровавые образы и картинки. — я, я, я, я, я… — вторили сотни нерождённых со всех сторон, словно летая вокруг дознавателя. Энн снова попыталась пошевелиться, но ей снова не удалось. Где-то совсем рядом должна была быть пария. Ей стоило просто снять блокиратор и спасти разум Энн. Но Клотильды не было, никого не было, только полутьма, полусвет, полушёпот и многоголосый крик, эхом проходивший по костям и мышцам.

     — Иди, иди, иди… — шептали голоса, — Здесь! — от этого крика у дознавателя потекли из глаз слезы. — Ко мне, мне, мне…

     Райт снова и снова старательно пытала своё тело. Руки ничего не чувствовали, все тело сводило в конвульсиях, плоть одеревенела, взгляд никак не желал двигаться, Энн даже не могла закрыть глаза, чтобы не видеть жутких образов, плавающих в нахлынувшей темноте.

     Образов… чьих?

     — Я… Я! Я, — снова и снова шептало, кричало, ласково произносило нечто совсем рядом.

     «Чей это голос, чей? — думала дознаватель, пытаясь размышлениями сохранить свой рассудок. — Мама? Тётя? Сестра…»

     — Ха-ха-ха-ха-ха! — разразилась темнота. — Я… дам тебе все, — в самое ухо шепнул одуряющее ласковый и нежный голос. — Возьми меня за руку, идём… Идём! — в тот же миг прогрохотало эхо вокруг. Энн почти смогла пошевелить пальцами, она понимала, что именно приказ из тьмы дал ей возможность сделать это. Она все время думала только об одном:

     «Тебя здесь нет, не может быть, ты не существуешь, пока тебя не впустили в этот мир».

     Именно мысль о том, что источник голоса не может находиться здесь, совсем рядом, почти касаясь дознавателя пальцами испугал Энн настолько сильно, что она на какое-то время перестала дышать.

     «Да где же эта пария!» — почти плача, подумала Райт.

     — Возьми, возьми, возьми… — эхом падало рядом с Райт. — Ха-ха-ха-ха! — бил чей-то смех прямо по перепонкам, по ушам, по сознанию.

     Райт не чувствовала боли, которая должна была быть. Она не чувствовала, как из носа крупными каплями течёт кровь, пачкая и без того порванное платье. Она не знала, что её мышцы затекли настолько, что боль после этого будет выкручивать даже кости.

     Все пропало в один миг. Вспышка яркого света, крик и звук взрыва где-то совсем близко.

     — Я вернусь, дорогая, вернусь, вернусь, вернусь…

     Шёпот затихал в голове Энн, и по мере того, как он удалялся, в тело возвращалась чувствительность, чему дознаватель была рада только в первые моменты. Она попыталась подняться на ноги, оперлась на ладони и встала на четвереньки. её тошнило, кости выворачивало из суставов, каждая клеточка, каждый мускул рвались от боли и перенапряжения. Энн кое-как отползла к стене. её несколько раз вырвало, и только после этого дознаватель смогла сесть, прислонившись спиной к липкой поверхности тоннеля.

     Перед ней стоял Фейринг. По телу бывшего священника все ещё бегали крупные искры, а в глазах светилось нечто обжигающее. Энн скосила взгляд и увидела сидящую рядом парию. Клотильда явно не понимала, где находится и что происходит вокруг. На шее парии не было ожерелья, а взгляд у неё был отсутствующий и пустой. Гламор медленно склонился над дознавателем, держа в руках какую-то огромную штуку, напоминавшую ручной гранатомёт, только с утолщениями по бокам. Энн снова затошнило, но она подавила рвотные позывы, тыльной стороной ладони растирая по лицу кровь из носа.

     — Идти можешь? — спросил Гламор, протягивая Энн руку. Та попыталась ухватиться за неё, но промахнулась. Тело болело так, как никогда прежде. Но больше всего болела голова. Райт даже казалось, что всплеск варпа превратил её мозг в кашу, и теперь она густо плещется внутри, то и дело пытаясь вытечь наружу через нос и уши.

     — Я… — одними губами прошептала Энн. В голове тут же раздались отголоски смеха, заставившие дознавателя дёрнуть головой и больно удариться о стену канализации. Как ни странно, это помогло. Дознаватель ухватилась за протянутую руку Гламора и, пошатываясь, поднялась на ноги. Пария уже приходила в себя.

     — Ты откуда? — спросила дознаватель, глядя на недобрую ухмылку Гламора и затаённый в глазах страх при виде Клотильды. Энн тоже посмотрела на Воттс. Потом подошла к ней, осторожно прикоснулась к плечу, морщась от тошноты и желания убраться подальше. Пария без блокиратора… Энн едва не упала на пол снова. Она быстро обшарила карманы Клотильды, ища запасной блокиратор. Дознаватель дважды едва не отключилась снова, пока нашла ожерелье. Фейринг, поняв, что хочет Райт, помог надеть ожерелье на шею парии и активировать его.

     Райт сразу стало много легче, да и Клотильда как-то разом посвежела. При виде вооружённого и злого Гламора она просияла, как Астрономикон.

     — Надо уходить отсюда, — сказал Гламор. Но они не успели двинуться с места. Из бокового прохода показались высокие фигуры, продвигающиеся прямо к ним.

     — Это ещё что за варповы твари, — прошептала Энн, которая до сего момента никогда не встречалась ни с чем подобным.

     — Не успели, — с сожалением сказал Фейринг, наводя своё громоздкое оружие на выходивших из прохода существ. — Чумные десантники, подарок от Нургла… прочь отсюда, по моим следам! — заорал он так, что дознаватель шарахнулась в сторону. Клотильда тоже не посмела ослушаться. Их глупое оружие вряд ли помогло бы против таких гигантов.

     — А как же он? — в ужасе схватила Энн за рукав Клотильда.

     — Ему поможет Император, — сказала дознаватель, волоча парию за собой по тем коридорам, которыми прошёл Гламор. — На нас у него времени не будет, мы сами должны себе помочь, — тихо добавила она.

     Развернувшаяся на улицах резня, транслируемая камерами наблюдения катера на небольших экранах, и бьющееся в щиты безумие всплеснувшегося варпа приводили инквизитора в состояние ярости. Спасти гражданское население, очутившееся в мясорубке открытого мятежа, возглавляемого культистами, не представлялось ему возможным. «Тысячи погибают там, на улицах, — Хассель усилием воли запретил себе думать о судьбах погибших, умирающих и заражённых варпом. — Их гибель останется бессмысленной, если не остановить источник этого безумия, и эта честь досталась мне. И моим людям, которые сейчас там, внизу».

     Он подумал про Энн, Клотильду и Фейринга. Если с последним было ясно — как только появятся носители варпа, священник не сможет сдержаться, и вступит в битву, то пария и дознаватель не имели такой защиты от скверны, и их судьба волновала Натаниэля. Сильнее обычного. Он давно не терял членов своей команды, и почти забыл, как это болезненно и горько. «Мне не хочется их потерять, — инквизитор сжал кулаки, скрипнув зубами, но продолжил глядеть на экраны, пока пилот искал место для приземления. Пожалуй, впервые за много лет он был готов десантироваться вниз, пробивая дорогу сквозь толпы еретиков, чтобы не допустить... — Император! Я не могу их потерять. Энн, Клотильда. Фейринг».

     — Не могу связаться с Гламором, — Кимбал повернул посеревшее лицо к инквизитору. — Райт и Воттс тоже не отвечают. Все молчат…

     Хассель молча выдвинул рукояти управления пушками. На экране появилась мерцающая красным прицельная сетка, и инквизитор навёл орудия на беснующихся внизу людей. Всмотревшись в увеличенное изображение, он пытался найти живых и не поражённых безумием жителей улья, и не мог. Искажённые лица убивающих и уже мёртвых. Окровавленные рты каннибалов, терзающих распотрошённые трупы. Хаос и разрушение во всем, даже в отражении на зеркальном забрале шлема погибшего арбитра...

     — Держи ровнее, — сказал он Астосу. Пилот кивнул, сглатывая слюну.

     Инквизитор нажал на тугие клавиши, и катер выплюнул перед собой яркие, режущие глаз даже сквозь защиту стёкол рубки, лучи. Потом ещё раз, и ещё — пока не заверещали сигналы, свидетельствуя о разряженных накопителях.

     Улицу, над которой висел боевой катер, заволокло клубами дыма и пыли. Астос, развернув машину, и опустив корму, сдул выхлопом двигателей пелену, и медленно сел на обожжённый рокрит дорожного покрытия, рассечённый бороздами от выстрелов орудий катера.

     Хассель, отстегнув ремни, встал и оправил свой плащ. Его лицо было бледным, глубоко запавшие глаза горели темным огнём. Сжав челюсти, инквизитор вытащил из кобуры болтер, и направился к выходу, сказав пилоту на прощание:

     — Выпусти меня, закрой шлюз, и жди сигнала. Если я не вернусь… — он остановился, и посмотрел на Астоса. Тот кивнул, почувствовав на себе горящий взгляд Натана. — Если я не вернусь, возвращайся в резиденцию, собери всех уцелевших, и уходите на Трациан. Доложишься Лорду Рохасу по прибытии.

     «Я надеюсь вернуться, — инквизитор спрыгнул на покрытую пеплом улицу, и медленно пошёл к храму. — Когда в мои щиты ударила волна хаоса, я думал, что все закончится прямо там, в воздухе. Когда я сжёг всех, кто был внизу, не разбирая, кто виновен, а кто нет, то чувствовал боль каждого из них. Но я должен был это сделать. Убить сотни, чтобы спасти сотни тысяч…»

     Натаниэль медленно отвалил в сторону покосившуюся от взрыва створку многометровой двери, повисшей на просевших гидравлических петлях. Для этого понадобилась вся его физическая сила, и то он едва не сорвал спину в усилии. Изнутри пахнуло разложением, нечистотами, запахами крови и пота, и сладковатым дымком...

     В притворе, до нападения заполненном людьми и сервиторами, было почти пусто, только неаккуратными кучами лежали вдоль изукрашенных позолотой и резьбой стен несколько обезображенных тел. Инквизитор огляделся, и снял предохранитель своего болтера.

     Изнутри храма, сквозь доносящиеся вопли и стоны, разрываемые редкими выстрелами, ему послышался слабый детский голосок, беззаботно напевающий какую-то смутно знакомую песню. Хассель медленно двинулся к арке, перекрытой упавшими балками и решётками, разворачивая сеть сканирования. За стенами он чувствовал десятки и сотни аур, бьющихся в агонии или расцветающих радужными полосами, в которых ясно прослеживалось дыхание варпа.

     «К какому культу вы принадлежите? — думал инквизитор, перешагивая распотрошённое тело, из спины которого торчали длинные обломанные иглы, источающие мутно-зелёные капли. — Нургл? Тзинч? Слаанеш?»

     Сквозь решётки, завешенные осквернёнными знамёнами, протиснулся оборванный мужчина в сутане служки, когда-то белой с золотом, но теперь запятнанной бурым и красным. На его осунувшемся лице, выглядевшем так, словно он потерял несколько десятков килограммов за несколько минут, и покрытом кровоподтёками, выделялись глаза, горящие прозрачным пламенем. Служка ощерил рот, зияющий провалами выбитых зубов, и зашипел.

     — Именем Императора! — Хассель вытянул вперёд руку с инсигнией, и изготовил болтер.

     Продолжить он не успел, мужчина в священническом рванье собрался, и прыгнул с места, обнажив узловатые синие ноги, перевитые мышцами и походившие больше на лапы амфибии. Инквизитор коснулся его разума, и ощутил пустоту, пронизанную тонкими нитями, в которой горели желание убивать и питаться. Разрывной болт разворотил голову мутанта, расплескав вокруг желтоватые комки мозга.

     Натаниэль опустил болтер, и двинулся в арку. На него тугой волной надвигались странные воспоминания, образы и шепоток на границе сознания тихо забормотал какую-то ересь, пока неразличимую. Но только пока.

     В главном зале, ещё несколько часов назад величественном и богато украшенном, несмотря на снижение количества прихожан, творилось непредставимое и выходящее за любые рамки действо. Тысячи людей, живых, мёртвых, и умирающих, сливались в единую шевелящуюся массу, дёргающуюся в рваном, невозможном ритме вокруг десятков костров, сложенных из трупов. Пламя, имевшее синий цвет, извивалось, словно живое, и выбрасывало свои трещащие прозрачным огнём щупальца, чтобы охватить ещё одного из окружавших костры, и втянуть жертву внутрь себя…

     Инквизитор призвал милость Императора, пробормотав короткую молитву, и крепче сжал рукоять болтера. В его трещащие под ударами силы варпа щиты медленно просачивались шепотки и нарочито детские голоса, говорящие на непонятном языке. Натаниэль, сжав болтер до хруста в пальцах, ещё раз окинул взглядом зал, пытаясь определить центр. То существо или место, откуда исходили невидимые нити, связавшие здесь все воедино, и превратившие всех в марионеток.

     Неподвижный инквизитор привлёк внимание нескольких искажённых и изломанных быстрыми мутациями существ, на тощих телах которых ещё болтались лохмотья гражданской одежды. Завывая, они бросились к нему, и от звуков их голосов, сливавшихся в невыразимую какофонию, Хассель едва не дрогнул. Нет, они не были псайкерами высоких уровней, иначе бы не оказались на периферии этого шабаша. Это понимание пришло откуда-то извне, как и осознание, что инквизитор собирается противостоять колдунам Архитектора Судеб и Владыки Перемен. И это заставило Натаниэля собраться и максимально сконцентрироваться.

     Он тщательно напряг гортань и собрал свою псайкерскую силу в кулак.

     — Атакуйте подобных вам! — приказал Хассель Голосом.

     Бросившиеся к нему словно натолкнулись на невидимую стену, и потрясённо затрясли головами. Потом их взгляды устремились не к инквизитору, оставшемуся стоять неподвижно, только подняв болтер чуть выше, а к друг другу. Взвизгнув, один из искажённых побежал в беснующуюся, воющую и двигающуюся толпу, чтобы впиться в затылок похожему на него мутанту. Остальные схватились между собой, дав Натаниэлю небольшую передышку.

     «Мне нельзя открывать огонь, не зная центра, — подумал инквизитор, отдавая себе отчёт в том, что вероятно, после этой атаки он погибнет. — Кукловод, который сжимает в своих руках все нити, где-то здесь. Наблюдает… Его необходимо изгнать, или ослабить, иначе все то, что я наблюдаю здесь, выплеснется наружу, усиливая творящийся на улицах… хаос».

     Что-то скребло по его сознанию, соскальзывая со щитов. Натаниэль поднял взгляд выше, на хоры, идущие вторым этажом вокруг главного зала, и заметил вспышку такого же пламени, как и внизу, идущую из темноты. Кто-то, скрывавшийся там в уединении, мог быть тем самым центром паутины. Вряд ли самим пауком, но одним из лидеров культа — вполне вероятно.

     Хассель вдохнул, закашлявшись от вони, и побежал к каменной лестнице, идущей наверх, и заваленной окровавленными телами сервиторов в одеяниях певчих.

     Дознаватель поставила парию на ноги. Энн до сих пор выворачивало наизнанку, то и дело швыряя от стены к стене. Клотильда потихоньку приходила в себя, перебирая ногами по осклизлому коридору. Райт двигалась в ту сторону, куда указал ей Гламор, но что-то неуловимое, как отголоски смеха, слышанного ею в варпе, щекотало сознание.

     — Нас уже ищут, — сказала она парии, чтобы немного подбодрить её. — Наверняка лорд инквизитор где-то рядом.

     Клотильда не ответила, только пожала плечами. Энн могла понять парию: только что она проводила на безумную схватку человека, в которого была влюблена. И если Фейринг не придумает ничего виртуозного, это будет его последний поход за головами. Против чумных десантников его оружие, возможно, и сработает, да только опасность была не в смерти, а как раз наоборот в данном случае.

     Энн прислушалась. Из бокового тоннеля доносились невнятные голоса. Следы Гламора чётко выделялись в подсохшей жиже на полу, уводя прямо. Дознаватель колебалась некоторое время, но потом решительно потянула парию в бок, в тот проход, откуда доносились невнятные звуки.

     — Разве нам сюда? — Воттс сдвинула брови. Дознаватель приложила палец к губам.

     — Тсс! — шепнула она, — Мы только проверим этот проход, и сразу уйдём.

     Энн видела, что её затея не по душе Клотильде. В её глазах прямо-таки читалось осуждение и укоризна, которые должны были дать понять дознавателю, что Гламор не для того рискует своей жизнью, чтобы они тут что-то вынюхивали. Райт посмотрела на парию холодным и тяжёлым взглядом, какого никогда не позволяла себе ранее. Она молча показала символ своих полномочий, указав в проход.

     — Будь готова отключить блокиратор, — сказала она. — И очень быстро драпать отсюда... — добавила Энн после паузы.

     Они вышли в широкий зал, где скопилось несколько десятков рвущих друг друга мутантов, искорёженных тел и лишь отдалённо похожих на людей существ. В воздухе витал насыщенный концентрат колдовства, давящий на сознание псайкера. Энн выставила щиты на полную мощность, но надолго их бы все равно не хватило. Клотильда замерла в ужасе, разглядывая собравшихся, пылающие костры и пятна на стенах. Энн обшарила взглядом зал. Здесь творилось явно что-то не то. Если бы культисты предавались разврату, поедали плоть имперцев или приносили жертвы, все было бы на своих местах. Но некоторые из собравшихся пытались нападать на подобных себе, что никак не укладывалось в привычную схему.

     Райт перевела взгляд выше. Высокие своды, уходящие в темноту, на мгновение озарились вспышкой голубого пламени, и Энн от чего-то восприняла это, как сигнал. Кто-то или что-то заманивали её вверх, указывали путь или просто давали понять, чего от неё ждут. Дознавателя едва не стошнило ещё раз, когда она узнала в собрании культ Тзинча.

     — Император, защити, только не это... — побледнев, вымолвила она, стараясь взять себя в руки. Голубой отблеск снова мигнул, и теперь в его отблеске Энн заметила фигуру в плаще и с болтером, пробирающуюся к источнику света.

     Щиты начинали трещать под напором сил варпа.

     — Клотильда, нам надо туда, — она указала вверх, на второй ярус под сводами зала. Пария посмотрела на Райт с любопытством.

     — Да, сейчас я глубоко вздохну, а ты снимешь блокиратор.

     Чем выше он поднимался по каменным вытертым ступеням, выбирая в мешанине плоти и металла место, куда можно было поставить ногу, тем сильнее вокруг становился варп. Словно источник колдовства действительно находился там, наверху, за изгибом лестницы, и двумя поворотами по небольшому уступу. Деревянные скамьи и пюпитры, разломанные в щепы, устилали все пространство хоров, образуя завалы и кучи.

     «Можно пробраться, используя эти препятствия как укрытия, — Хассель пригнулся, и скользнул вперёд, держа перед внутренним взором направление. Обычное зрение слегка мутнело, и словно подёргивалось сеткой помех, отчего инквизитору то и дело мерещилось то, чего не было. В тенях, танцующих от отсветов колдовского огня, горящего внизу, шевелилось что-то такое, от одной мысли о происхождении которого холодело внутри.

     Хассель испытывал наплывы эмоций. Чуждых, странных — так, наверное, мог бы ощущать мир эльдар или представитель какой-нибудь ксенорасы, но не человек. И тем более — не инквизитор.

     «Может, ты наконец расслабишься? — шёпот исходил откуда-то сзади, но Натаниэль не стал оборачиваться. Он знал, что там никого нет. Тот, кто это говорил, был хорошо знаком Хасселю, и сейчас они снова столкнулись. — Опусти щиты… Не сопротивляйся, малявка. Это не больно…»

     Натаниэль скрипнул зубами, холодея и покрываясь липким потом. Усилие, требовавшееся на то, чтобы пресечь источник этого шёпота, далось ему в разы тяжелее, чем обычно — сказывалась близость колдовства. «Нет, демон. — прошептал инквизитор едва различимо, — я тебе не сдамся. Никогда. Убирайся из моей головы!»

     Он преодолел одним низким прыжком расстояние до следующего завала, и протёр слезящиеся глаза.

     Дознаватель и пария бочком пробирались мимо культистов, прячась за завалами, обломками и грудой тел. Когда пария отключила блокиратор, Райт словно онемела, оглохла и перестала видеть. Ощущение прошло через некоторое время, оставшись только дискомфортом в голове, но Энн продолжала чувствовать себя неполноценной. Клотильду обходили стороной, отворачивались, словно не замечая её. Один из мутантов, искажённых варпом, выпрыгнувший на женщин, тут же упал, когда Энн разрядила в него игломет. Во втором оставались ещё боеприпасы, но и они должны были скоро кончится. Пария подобрала с пола какой-то прут, и Энн оставалось только молиться, чтобы на нем не было спор чумы или подобной гадости. Но эти культисты вряд ли пересекались с поклонниками Нургла. Во всяком случае, это не бросалось в глаза. дознаватель очень жалела, что не успела получить свой заказ от Гламора, сейчас бы он ей очень пригодился. За очередной грудой хлама мелькнула знакомая спина. Энн не стала окликать инквизитора, стараясь добраться до него как можно быстрее. Она и сама бы ощутила силу варпа, если бы рядом не было Клотильды. Воттс потихоньку сдавала. Все же, такая сила колдовства и такая концентрация его в одном месте выматывали даже физически.

     «Сюда бы отряд парий», — с тоской подумала Энн. В очередном провале мелькнуло бледное лицо инквизитора.

     — Да куда он лезет, — зло прошипела Энн, просачиваясь между препятствий. Она шла быстрее, чем Хассель. Все же, и она, и пария были меньше в объёмах. Во всяком случае, дознаватель. Но ширина плеч инквизитора могла, пожалуй, сравниться с достоинствами Клотильды, умудряющейся застревать ими в разных местах.

     До открытой площадки, куда вышел инквизитор, оставалось несколько шагов, когда Энн заметила, как нечто приподняло Хасселя в воздух, с силой швырнув о стену.

     — Это только начало, детка, — послышался совсем рядом знакомый Энн голос. дознаватель подавила в себе желание осмотреться по сторонам, хотя и понимала, что это не было шёпотом варпа. Кто-то, и она точно уже знала, кто, следил за ней, подманивая поближе, и теперь продемонстрировал свою силу на наглядном примере. Энн закусила губу, пытаясь отыскать в полутьме источник голоса.

     Астос, оставшись в катере, нервничал. Он старался не думать о том, что происходит за броней, снаружи. Улица, превращённая орудиями в выжженный ров, казалось, таила опасность. Кимбал то и дело посматривал на экраны кругового обзора, и думал, что ему гораздо комфортнее было бы милях в трёх над уровнем моря, а ещё лучше — на орбите, откуда открывается такой красивый вид на атмосферные фронты и не видно ни трупов, ни разрушений. Только черные полосы пожаров, и красноваты вспышки взрывов орбитальной бомбардировки.

     «Да Император вас все переверни», — ругнулся пилот, держа одну руку на штурвале, а другой пытаясь открыть небольшую фляжку с амасеком.

     Он не боялся. Жизнь рядом с инквизитором отучила Кимбала бояться еретиков, культистов и прочую мелкую шваль. Десантников Хаоса он опасался, но в противостоянии катера и Проклятых Астартес он бы поставил не на Астартес.

     Сейчас же что-то проникало сквозь освящённую механикусами и священниками броню, и вызывало странные чувства. Словно воспоминания, которые ещё не случились, обретали жизнь.

     Одна из камер засекла движение неизвестного объекта, и пилот приблизил изображение.

     Врезавшись в камень стены, совсем рядом с подставкой светильника, едва не пробившего ему голову, инквизитор почувствовал, как на мгновение теряет сознание, и, упав на бок, застонал. В затянутых мутной пеленой глазах кружился черно-багровый круговорот, из которого доносился издевательский смех, и то усиливавшееся, то ослабевавшее бормотание.

     «Если я потеряю сознание… — Хассель сконцентрировался, и направил всю свою волю на две цели: не отключиться от перегрузок и последовавшего телекинетического удара о стену, и не потерять расползающиеся щиты. — То мне конец. Лучше не терять».

     Он, сдерживаясь, чтобы не издать лишних звуков, перевалился на бок, и медленно потянулся к лежащему прямо перед его лицом болтеру. В отдалении, смутно различимые, стояли две размазанные темнотой фигуры.

     Энн понимала, что инквизитор сейчас выстрелит. Толкнув парию в сторону, Энн попыталась уйти следом, но выстрел прошёл много выше её головы.

     — Лорд инквизитор, не стреляйте! Хассель, это я!

     Райт бросила взгляд на то место, где должна была быть пария. Клотильда лежала без движения, упав и ударившись головой о выступ на стене. Варп навалился с новой силой, и дознаватель упала на колени, что оказалось весьма вовремя — второй выстрел из болтера едва не угодил ей в грудь.

     — Энн? Дознаватель Райт? — Натаниэль, кляня варп, всех его колдунов, и навалившийся на него с удвоенной силой шёпот, доходящий до крика, приподнялся, загребая пыль и обломки сапогами. Болтер он не опускал, и не снимал палец со спусковой скобы.

     Поле зрения немного прояснилось, и он рассмотрел лицо той женщины, что призывала его не стрелять. Оно действительно принадлежало дознавателю, но внутри все же шевельнулось подозрение. «А если это не Райт? Морок, который наводят колдуны Тзинча, силен, не всякий может распознать истину, — инквизитор слушал свой внутренний голос, и в какой-то момент не смог понять — то ли это он говорит себе эти слова, то ли это все идёт извне. — Истина не постоянна. Она меняется…»

     «Император! — Хассель послал к Хорусу внутренний голос, сомнения и альтернативное мышление Тзинча. — Если не получается поверить глазам, нужно верить другим чувствам».

     — Леди Райт, что вы тут делаете? — спросил он, приближаясь. Одновременно инквизитор старался разглядеть, где находится тот, кто зажигал пламя варпа, и опознать женщину с объёмистыми формами, сейчас лежавшую без сознания. — Клотильда?

     Пилот выматерился, поминая богов хаоса в различных позах и вариациях. Камера бесстрастно фиксировала, выводя на мутноватый экран разбитую полосами перекодировки картинку, женщину в разорванной одежде, кажется, одного из гражданских орденов Империума. Лицо её было разбито, из носа шла кровь, застывшая двумя полосами, а на руках она держала маленькую девочку, бессильно обвисшую и тоже окровавленную.

     — Император, защити, — прошептал Астос, осматривая остальные камеры.

     Женщина сделала несколько шагов к катеру, протягивая ребёнка, словно моля о помощи. На её лице застыла гримаса ужаса и муки, а ещё — надежды…

     Кимбал, отпустив штурвал, вытащил игломет, и снова всмотрелся в экран.

     Энн шагнула к Хасселю, держа свой игломёт наготове. Она тоже не убирала палец со спусковой скобы, пытаясь рассмотреть лицо инквизитора. Лицо не впечатляло. Торчащие во все стороны перепачканные волосы, какие-то синяки и ссадины, разорванная одежда... Но болтер он держал крепко, целясь в дознавателя.

     — Мимо шли, — тихо сказала Энн, раздражаясь.

     «Если он сейчас не уберёт болтер, клянусь Императором, я всажу в него пару иголок».

     После всего пережитого Райт вовсе не рассчитывала натолкнуться на такой приём.

     — Мы шли из канализации, там остался Фейринг, который нас и спас. Потом заметили, как вы пробираетесь вверх, решили помочь. Хорус вас побери, лорд инквизитор, может, объяснимся позже? – она раздражённо мотнула головой на парию. — Если она не придёт в себя, нас тут похоронят.

     В этот момент вокруг начали потрескивать искры, мелкие предметы и камешки поднялись в воздух, кружась и образуя воронку, которая быстро росла и приближалась.

     — А вы какого Хоруса тут делаете, милорд? — отступая к стене, произнесла Энн. Она понимала, что единственная их надежда — дар парии, но инквизитор не спешил опускать оружие, и это становилось проблемой. Воронка как раз расширялась за его спиной, и Энн краем глаза следила за её приближением.

     Хассель, поняв, что это действительно леди Райт, собрался было опустить болтер. Вид парии без сознания напомнил ему о том, что колдун-кукловод так и не найден, а время идёт. Внезапно в затылок ему словно кольнуло иголкой, и инквизитор резко обернулся, отпрыгивая к стене.

     — Мимо полетали, миледи, — выдохнул он, врезаясь спиной в стену. — Вы можете привести Воттс в сознание, или это сделать мне?

     Болтер в его руках смотрел прямо в жерло магической воронки, приближавшейся к дознавателю, инквизитору и парии.

     Энн опустилась на колени, хлопая Клотильду по щекам.

     — Вставай, ну давай же, приходи в себя, — говорила дознаватель, — Клотильда, приходи в себя, иначе Гламору придётся драться одному.

     Последний аргумент, на удивление дознавателя, подействовал безотказно. До сего момента Энн не особенно верила в преодоление себя и скрытые резервы, если катализатором были чувства. Гнев, злость, уязвлённое самолюбие, страх, ярость — ради Императора, сколько угодно. Но вот Воттс оперлась на руку дознавателя, вот она уже поднялась на ноги и встала рядом с Энн. Райт тоже встала прямо. Женщины стояли по обеим сторонам от инквизитора, немного позади, и ожидали приближения воронки. Та, дойдя до определённого предела, остановилась, словно натолкнулась на невидимую стену, и рассыпалась осколками стен и различным хламом. Какой-то мелкий камушек угодил дознавателю Райт прямо в запястье, выбив из руки игломет. Энн зашипела от боли, поминая все главианские ругательства, которыми успела обогатиться благодаря Астосу. Подобрав своё оружие и переложив его в левую руку, Райт посмотрела на инквизитора.

     — Все только начинается! — эхом отразился от стен громкий женский голос. В этот же момент стены храма начало трясти, с потолка посыпались камни, пол начал уходить из-под ног, расползаясь огромными трещинами.

     Астос подошёл к шлюзу, и, взяв игломет наизготовку, выглянул в небольшой иллюминатор. Вызвавшая его жалость женщина была там же, но уже опустилась на землю, опустив голову так, что спутанные волосы полностью скрыли её лицо. Девочка лежала у неё на коленях.

     Кимбал ударил кулаком по стене, и прижался щекой к стеклу. Внутри него вели борьбу приказ инквизитора и простая человеческая жалость, не чуждая никому, даже главианским пилотам инквизиторов.

     — Надеюсь, для тебя все тут и кончится, — Хассель поднял тяжёлый болтер, и выстрелил несколько раз по направлению, с которого пришла развалившаяся в ауре парии воронка. Где-то там таилась еретичка и колдунья, управлявшая обрядом.

     Инквизитор понимал, что хоры скоро обвалятся, и они все, вместе с тоннами камня, рухнут вниз, где визжали на разные голоса еретики и фанатики. Обряд, от которого оторвали его фокус, стал рассыпаться, почти как здание храма, и Натаниэль решил закрепить успех. Несколько выстрелов из болтера полетели в наиболее спокойное место, где не было никаких искажений и разрушений, словно именно там находился глаз бури. «Или эта колдунья, — подумал Хассель, отступая назад, не прекращая огня. — Нужно всего лишь сбить её концентрацию… Жаль, я в ауре парии, и не могу использовать дар. Но оно и к лучшему».

     Энн тащила Клотильду за руку. Времени оставалось совсем мало. Если их всех не завалит здесь насмерть, Воттс отключится и тогда завал только довершит начатое дело.

     «Теперь придётся объясняться с инквизитором», — с тоской подумала она, пробираясь к выходу.

     — Милорд, надеюсь, у вас есть неподалёку катер? — спросила Энн, едва переставляя ноги.

     — Да, у главного входа в храм, — сказал Хассель, пряча болтер в кобуру. Он больше не видел цели, «глаз бури» исчез, перекрытый падающими сверху камнями и плитками облицовки свода. — Предлагаю двигаться к нему, и быстрее, — подхватил он женщин под руки, помогая добраться до лестницы. — Астос ждёт нас.

     Дознаватель не могла даже кивнуть. Тело почти не двигалось, истратив все ресурсы. Пария тоже запиналась на каждом шагу, но монотонное движение, которое, казалось, никогда не кончится, наконец достигло цели. Райт вышла из храма и остановилась. Люк катера был открыт...

     Пилот лежал на земле рядом с люком, а над ним склонилась женщина в рваной одежде, сжимавшая в руках дубинку арбитрес. Инквизитор заметил валявшийся невдалеке труп девочки с рваными ранами на спине, и, отпустив парию с дознавателем, рванул из второй кобуры игломет, и нажал на спуск, нашпиговав разрывными иглами верхнюю часть тела напавшей на Кимбала. Болтер мог повредить катер, или, что хуже, пилота.

     «Надеюсь, он жив», — Подумал Хассель, втаскивая едва идущую Райт и окончательно впавшую в ступор, но ещё способную шагать парию в люк катера, и возвращаясь за пилотом.

     — Мы должны забрать Гламора, - сказала Райт, держась за скобу у самого выхода.

     — Он должен был уже выбраться, — нахмурился инквизитор, укладывая Астоса на пол, и проверяя пульс. Голова Кимбала была в крови, но он был жив. Ранившая его женщина слишком ослабела, и дубинка прошла вскользь, лишив пилота сознания и вызвав сотрясение мозга. — Хотя, я не удивлён, Фейринг слишком хорошо чувствует варп. Гламор мог выбраться на поверхность с другой стороны храма, — инквизитор оперся на стену, и постарался откашляться от забившейся в горло пыли.

     «Слава Императору, они живы, — Хассель, задраив люк, посмотрел на измученную леди Энн, которая с трудом висела на скобе, перепачканная и злая. Парию, усевшуюся возле стен, била крупная дрожь. Сам инквизитор с трудом дышал, и ощущал, что у него треснули пара рёбер, как минимум. — Я с трудом представляю, как все выжили, но крайне этому рад. Не хотелось бы менять команду в разгар расследования. Где я ещё найду таких привлекательных сотрудниц?»

     Натаниэль, скользнув взглядом по порванной одежде женщин, с трудом улыбнулся своей шутке, и нашарил вокс-аппарат у люка.

     — Фейринг, ответь, — выбрав стандартную для команды волну, хрипло сказал инквизитор в решётку передатчика. — Гламор, мы ждём в катере у центрального входа в храм.

     — Уже на месте, — тут же раздался голос Гламора. Через минуту он уже выскользнул из коллектора в стороне от катера, споро выбросив тело на поверхность. Позади него что-то взорвалось, и Гламор хищно улыбнулся.

     — И кто нас отсюда вывезет? — сдвинул он брови, оказавшись на борту и поглядывая на пилота. — Какого Хоруса вы двое попёрлись варп знает, куда? — зло бросил он дознавателю и парии. Впрочем, в глазах Гламора виднелась и обеспокоенность, когда он смотрел на Клотильду.

     «За меня бы так кто переживал, — подумала Райт, — но этого мне не удастся испытать».

     — Сейчас увидишь, кто, — сказала Энн, отцепляясь от скобы и неровной походкой следуя в чрево катера.

     — Миледи умеет управляться с катером? — Хассель не смог скрыть удивления в голосе. Дознаватель пожала плечами, с одного тут же свалился обрывок платья, чудом приклеившийся к коже от пота и слизи, которыми была перепачкана Энн.

     — Мои детство и юность прошли на Главии, — сказала она, усаживаясь в кресло пилота и запуская двигатели. — Это есть в личном деле, милорд. Просто находится в самом начале, которое, обычно, все пропускают, как незначительную информацию.

     Вокс затрещал, и на связи оказался Гламор, доложивший о том, что приволок на борт пленника. Инквизитор мигом переключился на эту новость, распорядившись, чтобы того заперли в камере на борту катера до прибытия в резиденцию. Сам бы он с удовольствием притащил сюда того псайкера, который управлял ритуалом под храмом. Но жрица успела сбежать, что изрядно портило Натану настроение.

     Часть третья. Испытание варпом

     8. Морок Тзинча

     Когда я вспоминаю тот день, мне кажется, что все могло быть совсем по-другому. Или не так, как произошло. Впрочем, когда сталкиваешься с тем, что не может быть, или быть не должно, почти каждую секунду, начинаешь относиться ко всему несколько иначе.

     Инквизитор вошёл в кабинет, стараясь выглядеть бодрее, чем чувствовал себя. Надвигающийся варп-шторм и возмущения имматериума, творящиеся на планете, задевали сознание несколько сильнее, чем хотелось бы.

     — Хорошего дня, госпожа дознаватель! — обратился он к сидящей в глубоком кресле со слегка отсутствующим видом Энн Райт. — Вы ещё не ознакомились с предварительными результатами допроса еретика?

     — Ещё не ознакомилась, — моментально собравшись, ответила ему дознаватель. — Но, судя по вашему виду, вам они явно не понравились, лорд инквизитор.

     Натаниэль, вспоминая, какой вид имела камера после допроса, недовольно поморщился и поиграл желваками. Подобные инциденты нравились ему с каждым годом все меньше.

     — Очень вероятно, что к чумным десантникам и культистам Слаанеш, с которыми мы уже сталкивались здесь, добавляются и колдуны Тзинча. Наш пленник содержал в себе зародыш варп-демона низшего уровня, настроенный на активацию под воздействием псайкерской силы служащих Инквизиции... Демона удалось уничтожить, но допросную придётся восстанавливать и освящать заново.

     — Тогда нам повезло, что мы захватили его, а не того псайкера, — Энн тоже побледнела при упоминании имени одного из богов хаоса, но попыталась взять себя в руки, чтобы инквизитор не заметил её беспокойства. — Иначе пришлось бы освящать и отмывать уже нас с вами.

     Хассель, заметив реакцию дознавателя, подошёл к столику с напитками и наполнил два бокала тонкого стекла очищенной водой с несколькими каплями терранского бальзама, один из которых предложил госпоже Райт.

     — Дознаватель, стены нашего обиталища освящены и не пропускают вибрации имён Врага. Я согласен с вашим мнением касательно псайкеров — в этом случае не помогло бы даже наличие блокировки пси или парии. Слишком сильное воздействие... — Натаниэль сделал глоток воды, и попытался пошутить. — Для полного комплекта не хватает только поклоняющихся Кровавому Богу и Темных Эльдар верхом на орках. Но, к счастью, их в этом субсекторе просто не водится.

     Дознаватель решила воспользоваться возможностью оправдать своё состояние упоминанием имени одного из богов Хаоса, и облегчённо вздохнула:

     — Все в порядке, я полностью вам доверяю.

     — Не стоит благодарности, миледи дознаватель, — с отчётливо слышимым в голосе облегчением ответил Хассель. — У нас сегодня запланированы полевые выходы?

     — У меня должен был состояться разведывательный выход. Но пока что я не получила подтверждений и указаний, к какой точке прибыть.

     — Да, у меня тоже запланирован выход по ближайшим точкам для проверки состояния общественных структур. Предполагаю, что воспользуюсь транспортом местных Адептус Арбитрес, так что катер и пилот — в вашем полном распоряжении, леди Энн.

     — Я очень надеюсь, что катер мне не понадобится, — улыбнулась дознаватель Райт, отставляя почти нетронутый бокал. — Только если для того, чтобы подобрать меня после выхода. Остальные варианты будут означать провал операции. Удачи вам, лорд инквизитор, и да пребудет с вами Император!

     Инквизитор поправил воротник камзола, обильно украшенного золотым шитьём. Сегодня он не планировал вступать в боевые столкновения. Хотя, конечно, даже на приёме у местного губернатора можно было столкнуться с генокрадами или замаскированными культистами, особенно — в свете сложившейся на планете обстановки, когда за несчастный мир схватились сразу три бога Хаоса.

     — Я пока ещё не отправляюсь, и думаю, что покинем резиденцию мы совместно... то есть, одновременно. Разумеется, катер будет подан только для вашего отбытия, — сказал он, подумав, что машина с пилотом пригодится ему для поездки на приём. Натаниэль с недоверием относился к местным транспортным сетям, слишком много в последнее время случалось аварий и актов саботажа. — Иные варианты, включая высадку Астартес, явно не подходят к вашей сегодняшней задаче, миледи. Благодарю за пожелания. И вам, госпожа дознаватель, тоже не остаться без Его милости.

     Дождавшись ответного кивка дознавателя, снова ненадолго погрузившейся в свои мысли, инквизитор продолжил разговор, желая скрасить момент ожидания дознавателем Райт подтверждения необходимости её отбытия.

     — Я размышлял на досуге о инквизиторской этике… и понял, что радикалы от пуритан, по сути, не отличаются внутренне. По сути, они все — упорные и самовлюблённые, — с сомнением хмыкает Натаниэль, — люди. Но одни пользуются всеми средствами для достижения цели, а другие — только определёнными.

     — И кто же определяет эти средства? То есть, как и кто отличает, что определено для достижения цели Императором, а что уже человеком? — Энн Райт, заинтересовавшись, внимательно посмотрела на инквизитора. — Множество встреченных мною людей... — она сделала небольшую паузу, чтобы подобрать наиболее точное слово, —искренне считали, что, если в каждом из нас есть свет Императора, то мы в праве принимать решения от его имени.

     — Хороший вопрос. В этом есть определённая свобода выбора, и каждый делает свой выбор сообразно вере и трактовке Воли Императора. Некоторым достаточно тех возможностей, которыми обладают люди и их соратники, а другие не преминут использовать любой шанс, им представившийся, лишь бы это служило достижению поставленной цели. — Инквизитор ненадолго замолк, но вскоре добавил, поразмыслив. — Но по-настоящему… неправы и те, и другие.

     Энн лукаво улыбнулась, как всегда, когда готовилась задать каверзный вопрос.

     — А откуда вы это знаете?

     — Потому что часто сталкивался и с той, и с другой точкой зрения, — Хассель немного напрягся, но решил, что в данном случае можно поговорить более-менее откровенно.

     — Дело только в этом? — Райт внимательно посмотрела в глаза своему начальнику.

     — Нет, не только, — инквизитор потёр подбородок. — Часто я сам попадал в ситуации, когда... есть выбор. Определённый выбор, вы понимаете, о чём я.

     Дознаватель встала с кресла, и начала перебирать донесения, сложенные на столе, чтобы скрыть свои эмоции.

     — Да, я понимаю, — она подумала, что понимает это, возможно, лучше многих. Но вслух ничего не сказала, пользуясь тем, что треск вокса объявляет о прибытии транспортного судна. — К сожалению, лорд инквизитор, я вынуждена распрощаться с вами, — она проверила оружие, висящее на поясе, и направилась к выходу. — Мне надо отбывать на точку встречи. Удачи вам в вашем походе.

     — Пока мне удавалось не преступать принципов… — Натаниэль сказал это уже в спину уходящей госпоже дознавателю, и, спохватившись, прервал свою речь. — Удачи и вам.

     Дознаватель приоткрыла двери, и тихо прошептала:

     — Это только пока, лорд инквизитор, это только пока...

     ***

     В кабинете было темно, и инквизитор сначала направился к вычурному настенному бронзовому выключателю, выполненному в форме возрождающегося из пепла феникса. Люм-панели налились мягким жемчужным светом, озарив интерьер кабинета и дознавателя, неподвижно сидящую в кресле над грудой свитков.

     — Добрый вечер, госпожа дознаватель. Судя по вашему внешнему виду, вы очень устали сегодня, — инквизитор без особого удивления рассматривал пробоины от лучевого и пулевого оружия на плаще дознавателя, радуясь, что все отверстия расположены в полах одежды, но не выше. Про себя он подумал: «Судя по всему, стреляли, когда Энн была в движении», и подошёл поближе. — Разведка обернулась боем?

     — Лорд инквизитор, вы давно здесь? — леди Райт, словно очнувшись, удивлённо посмотрела на Натаниэля, потом на собственную одежду, и снова перевела взгляд на инквизитора. Все было слегка туманным, и это пугало. — Да, разведка была разнообразной.

     Она постаралась прикрыть как можно лучше истерзанным плащом раны на теле, чтобы не вызывать у своего начальника излишней тревоги и не отвлекать его от занятий.

     — Миледи, вам надлежит срочно отправиться в лазарет. Судя по повреждениям, вам по крайней мере несколько дней придётся провести там, залечивая раны от "разведки"... — считав состояние дознавателя через прорехи в пси-щите, Хассель нахмурился. — Я не так занят, как кажется, и уж точно всегда могу уделить внимание столь важному моему соратнику. Энн, вы снова рисковали. И, кажется, не зря, — подойдя поближе, и сняв с обшлага дознавателя кусок чьего-то уха, продолжил инквизитор. — Да, я здесь несколько часов, перечитывал одну книгу из библиотеки Инквизиции. Автор — некто Дэниус Абнеттус, летописец. Очень интересно, но содержит массу преувеличений.

     — Вы могли вызвать меня в любой момент, лорд инквизитор, — — произнесла Энн, не обращая внимания на беспокойство начальника, и постучала пальцами по изящному переговорному устройству, полученному не так давно от инквизитора. — Я тоже давно здесь. А в лазарете уже сделали, что могли. Большего они не могут, — и она смущённо смахнула с воротника чьё-то второе ухо.

     Нахмурившись ещё больше, Натаниэль оперся на тяжёлый стол, разворошив свитки, один из которых упал на каменный пол.

     — Каковы результаты вашей сегодняшней разведки, миледи? Надеюсь, они стоили таких повреждений? — спросил он леди Райт, добавив в сердцах, — медикусы в последнее время несколько расслабились. Не долечить дознавателя... В следующий раз они скажут инквизитору, что закончились медикаменты, или придумают ещё что-нибудь в оправдание. Нет, это не дело, — инквизитор поставил себе отметку в планшет. — Да, мог бы, и до сих пор жалею, что не сделал этого. Но личное общение все же гораздо приятнее, чем связь через вокс, которая славится своей ненадёжностью...

     — Но тогда в чём был смысл вашего подарка? — приподняла бровь дознаватель, милорд, медикусы не виноваты, это был мой выбор.

     — Смысл подарка, тем не менее, существует, — медленно ответил ей инквизитор, — в бою и во время операций его использование помогает избежать многих неприятностей, что и было доказано не столь давно. Постойте, Энн, ваш выбор — это сознательно понизить собственную боеспособность?

     Натаниэль удивлённо приподнял брови в ответ, и спросил дознавателя, понизив голос:

     — Энн, что с вами происходит?

     Дознаватель могла бы задать инквизитору тот же вопрос, если бы потрудилась обратить внимание на нехарактерное поведение Хасселя и излишне эмоциональные акценты в его словах.

     — Почему же «понизить»? Я вполне боеспособна… — леди Райт сделала нервный жест рукой, и продолжила, — …и отдыхать у медикусов мне некогда, когда в игру вступил сам бог обмана и перемен.

     Инквизитор оттолкнулся от стола, и расширил глаза. Его подозрения подтверждались.

     — Сохрани нас Император! — помрачнев, Натаниэль стал расспрашивать усталого дознавателя: — Вы уверены? Он действует через своих колдунов, я надеюсь? Только аватары Переменчивого нам не хватало в этом котле... а как вы поняли, что Изменяющий вступил в игру?

     — Лорд инквизитор, вы меня удивляете. Вчера же вы сами показывали мне результаты допроса культиста. Точнее, вчера мы подозревали это, а сегодня я увидела отчёты, — Энн свела брови, не понимая, что происходит с начальником. — Может, это с вами не все в порядке?

     Инквизитор, сжав кулаки, смотрел внутрь себя. Первой его мыслью было, что он действительно пропустил воздействие варпа, и заражён скверной, но нет. Все было в порядке. Но вырвавшиеся слова нуждались хоть в каком-то объяснении, и он произнёс:

     — Я всего лишь… проверял вас и вашу бдительность, дознаватель. Вы прекрасно справились. Но отчёты — отчётами, а что подсказывало вам ваше чутье при разведке? Ведь не зря вы получили свои раны...

     Энн поднялась с кресла, не обращая внимания, что её драный плащ распахнулся.

     — Лорд инквизитор, Бога Перемен я чую по запаху! — отрывистые слова несли в себе отзвук злости и иных сильных эмоций.

     Инквизитор, почуяв эту вспышку, собрался и, прощупав пси-поле дознавателя, ощутил старательно заглушаемые ею всплески псайкерского дара.

     — Госпожа дознаватель... Энн. Вы так ненавидите Тзинча, как будто... У вас есть личный интерес? Или хотите отомстить? Я не против подобных вещей, но излишняя ярость может скорее повредить, ведь мы должны встречать наших врагов со спокойным разумом, и во всеоружии.

     — Пока моя работа приносит пользу, я не считаю, будто перегибаю палку, — ответила леди Райт, говоря подчёркнуто сухо и безэмоционально. — Месть? Это вряд ли. Мстить богу — странно и невозможно. Но вот вырезать все ростки его соблазнов —вполне по силам служителям Бога-Императора. И, предупреждая ваш следующий вопрос, да. Я отвечаю «да» на вопрос, встречалась ли я с Тзинчем и его приспешниками ранее.

     Дознаватель, вытащив что-то из рукава, передала в руки инквизитору несколько листочков, подозрительно похожих на копию из её личного дела.

     — Думаю, вы должны это знать, Натаниэль.

     — Я, возможно, не совсем правильно выразился, миледи Райт… — инквизитор бегло просмотрел страницы, стараясь не выдать своего удивления и раздражения, что такие факты скрывали от него дотоле. — Мстить богу невозможно, даже ложному. Здесь вы правы. И единственное, что можно сделать в такой ситуации — всего лишь исполнять свою работу инквизитора со всем тщанием, которое только возможно.

     — Я.… сожалею, Энн, добавил он, крепко сжав челюсти, так, что до дознавателя донёсся скрип зубов. — Я… сделаю все возможное, чтобы помочь вам в вашем личном крестовом походе.

     — Благодарю вас, лорд инквизитор. Мне будет достаточно вашего участия в нашем общем деле, — Энн нервно оправила растрёпанные волосы, превратившиеся в тёмные спутанные комки, отводя взгляд. Она помнила многочисленный слухи и доносы о связи инквизитора с демонами варпа. — У вас достаточно своих крестовых походов…

     Наткнувшийся на выставленный щит, прикрывший эмоции и мысли дознавателя, инквизитор слегка озадачился, но догадался, что именно имела в виду госпожа дознаватель. «Реликварий, — спешно возводя собственную защиту, подумал Натаниэль, — на третьем уровне подвала резиденции. Содержащий не совсем мощи. Полностью изолированный от мира. Украшенный всеми необходимыми защитными надписями и инкантаментумами…»

     — В любом случае, Энн, вы вправе рассчитывать на мою поддержку всегда и в любой ситуации, —произнёс он вслух, возвращая обратно листы, и мимолётно прикасаясь к пальцам дознавателя. — У каждого из нас, кто получил инсигнию, со временем становится слишком много крестов и походов.

     Леди Райт нервно улыбнулась, сделав попытку спрятать бумаги, но потом внезапно что-то решила для себя и вернула их обратно.

     — Тогда мне осталось самая малость — получить инсигнию. Пусть останутся у вас. Я о себе и так знаю все, что могу вспомнить. А у вас будет обо мне хоть какая-то память, Натаниэль...

     В голосе дознавателя чувствовалась печаль от осознания, что она в любой момент может переступить грань дозволенного, и демон победит. Она испытывала слабую радость от того, что Натаниэль не стал её допрашивать, хотя вполне мог это сделать.

     — Энн, не спешите себя, кхм, преждевременно готовить к погребению. Вопрос о получении инсигнии, скорее всего, будет решён в ближайшие несколько лет, или быстрее — я лично поспособствую этому, задействовав свои связи при дворе Лорда Рохаса. По уровню ответственности вы уже достойны её, поверьте, — спрятав листы во внутренний нагрудный карман камзола, и прикрыв их снаружи рукой, произнёс инквизитор. — Я не забуду вас, с этими записями, или без. И, да, я догадываюсь, к чему вы клоните. Мои крестовые походы, точнее — один-единственный поход, не позволяют менять принципы. Изменение мировоззрения приведёт к излишне неприятным последствиям, чтобы этого можно было желать.

     Натаниэль, произнося эти слова, думал, забыв о необходимости держать психощиты, что с радостью бы избавился от демона, Малус Кодициум, и всего, что с этим связано, но... это невозможно.

     В ответ он мог бы услышать, как покачавшая головой дознаватель размышляла о том, что в тот день, когда она получит инсигнию, лорд инквизитор будет осуждён за ересь и объявлен Экстремис Диаболис.

     — Не печальтесь, Энн, — ощутив состояние дознавателя, но решив, что она связана с тяжкими воспоминаниями, спокойно произнёс инквизитор, —если враг заставил нас чувствовать горечь от наших дел, он сделал большой шаг к победе.

     — Ваш враг уже победил вас… — ответила ему побледневшая леди Райт, едва шевеля бескровными губами. В её взгляде была смесь жалости и страха. — Мне, пожалуй, пора, лорд инквизитор...

     — Пока я сражаюсь, враг меня не победит, леди дознаватель, — продолжил гнуть свою линию Хассель, увлёкшись, —но куда же вы?

     — Я... Я… — Энн, пытаясь обуздать внезапное и сильное чувство потери инквизитора для себя и Империума, отошла к двери, и уперлась в неё спиной, — …я должна работать. Предстоит ещё очень многое сделать.

     Она чувствовала, что готова провалиться куда угодно, даже к Тзинчу в логово, лишь бы не видеть инквизитора и не понимать, что он теряет свою душу. В её сознании поднимались воспоминания о том дне, когда её направили к Натаниэлю на службу, и о том, как он долгое время не мог её терпеть, подозревая и всячески отсекая от информации по расследованиям.

     — Энн... Подождите. Не надо уходить сейчас, — Хассель понял, что происходит нечто странное, и испытал очень тягостное переживание. Такое чувство, словно кто-то плюнул на его собственную могилу. Натаниэлю стало не по себе. Он попытался выразить свои ощущения в сбивчивых словах. — Вы... в странном состоянии, как и я, наверное. Но все эти высокопарности не говорят о том, каково нам на самом деле.

     — На самом деле, лорд инквизитор, вам меня навязали в качестве шпиона. Вы же именно так думаете? — выпрямившись и глядя прямо в глаза Натаниэлю, заявила дознаватель. В её словах сквозила злость и сдерживаемые слезы. — И Леви уже которую неделю пытается взломать моё досье. К счастью для него, ему это не удастся. А вы пытаетесь определить степень угрозы меня вашим тайнам. Да, у каждого инквизитора должны быть тайны. Только я не хочу в этом участвовать — ни ради инсигнии, ни ради чего-то ещё!

     Инквизитор, ссутулившись, сделал несколько шагов к напрягшейся леди Энн. Он был рассержен, но тщательно скрывал это.

     — То, что вас, как вы сами выразились, "навязали" как шпиона, я допускал. Но вы своими действиями показали нечто совсем обратное. Никакой шпион в здравом уме не сдастся тому, за кем следит. Вы — очень плохой шпион, Энн. Отвратительный. Но, вместе с тем, отличный дознаватель и будущий инквизитор. И вы... не угрожаете моим тайнам, — Натаниэль, подумав, принял решение, которое, может быть, поставит его сейчас на грань гибели. Или, возможно, приведёт к чему-то большему. — Взлом досье был ошибкой, и следствием своеобразной паранойи с моей стороны. Я приношу свои глубокие извинения за это недопустимое, с точки зрении этики инквизитора, действие. И... миледи Райт. Энн! Признаюсь, вы стали для меня тем самым недостающим звеном, тем самым человеком... Я не могу скрывать от вас ничего. И не хочу. Что вы хотите знать? У меня больше не будет от вас тайн.

     Побледневшая дознаватель вжалась в деревянную облицовку двери, чувствуя, как в спину врезаются кованые бронзовые украшения.

     — Боюсь, я не хочу этого знать. Именно потому, что шпион из меня куда лучше, чем дознаватель, — она поняла, что своими следующими действиями уничтожит все, что начало прорастать в душе инквизитора, но уже не могла и не хотела скрывать известное. — Натаниэль, я знаю о книге. И сейчас у вас есть последний шанс сделать так, чтобы это знание осталось со мной…

     Оттолкнувшись от двери, Райт чётким движением вытащила из кобуры свой стаббер, взвела курок, и, развернув оружие стволом к себе, положила руку инквизитора на спуск.

     Взвесив шансы, Хассель резко отбил в сторону пистолет, нажимая на нервные узлы в запястье дознавателя, чтобы парализовать её руку.

     — Это не тот выбор, который я сделаю. Энн, вы с ума сошли? — осторожно усаживая дознавателя в кресло, и отпуская её, произнёс инквизитор. — Сейчас мы немного отдышимся, и поговорим, как два... друга. Именно так.

     Энн Райт внезапно почувствовала, как все плывёт перед глазами, и потёрла виски. Лицо инквизитора расплывалось, менялось и словно бы стекало вниз. Светлые глаза наливались непереносимой голубизной, в которой плясали золотые искры, ослепляющие ментальное поле и выжигающие его к Хорусу…

     ***

     Первое, что увидела дознаватель, открыв глаза, были стерильная белизна лазарета, какие-то трубки, тянущиеся от её рук и нависающее лицо лекаря над ней. За спиной медикуса, обеспокоенно щупавшего пульс на шее Райт, виднелся смутный силуэт инквизитора Хасселя. Инквизитор выглядел спокойным, но дознаватель ощущала его беспокойство и нетерпеливость, отчётливо понимая, что стала жертвой Тзинча. И вся эта история и все разговоры — это был всего лишь морок Бога Перемен…

     — Лорд инквизитор... — произнесла дознаватель Райт, слыша, как слабо и хрипло звучит её голос.

     — Да, Энн... Леди Райт. Дознаватель, — с изрядной долей беспокойства ответил ей Хассель, нависший над кроватью, чтобы заглянуть ей в глаза. — Как вы себя чувствуете?

     — Отлично, если я ещё жива, — попыталась улыбнуться Энн, поморщившись от боли, разлитой во всем теле. — Что произошло? Где пария? Где Фейринг? Мы были вместе...

     На этом слове ей стало неожиданно дурно, голос пресёкся, ослабев. Горло перехватило.

     — Вы живы, определённо, хотя врач считает наоборот. Но я вижу, что вы поправитесь, — ответил инквизитор, в чьём голосе можно было обнаружить отдельные нотки радости. Потом, нахмурившись, он тихо спросил дознавателя: — Энн, что вы помните последним? До того, как вы оказались в резиденции? Мы до сих пор не можем найти ни Клотильды, ни Гламора. Их воксы молчат, а передатчик в блокираторе парии чем-то заглушен. Астос обнаружил вас случайно, во время атмосферного манёвра, но вы были одна, и без сознания…

     — Где... Где вы меня нашли? — безуспешно пытаясь подняться с кровати, и отталкивая бросившихся на помощь медицинских сервиторов, прохрипела дознаватель Райт. В её мозгу взрывались яркими красками и болью картины, напоминавшие смазанные пикты, снятые неисправным оборудованием. — Я… помню храм. Подземный храм под ульем, информацию о котором недавно разыскал Бертрам, рядом с акведуками и водохранилищем. Старый каменный храм, который выглядел просто великолепно, когда мы пришли в него. Но, едва Клотильда присоединилась к нам, как морок стал отступать. На нас напали...

     Энн сделала небольшую паузу, чтобы отдышаться. Сервитор, подложив под её спину подушку, помог истерзанной леди-дознавателю опереться на неё, и отошёл в сторону.

     — Нас обстреляли. А дальше... появился очень сильный псайкер. Клотильда пыталась сделать все, что могла, но её ранили, и она потеряла сознание. Я командовала отход, и осталась там одна, пытаясь найти свободную зону и вызвать вас и катер. После этого я помню, как за мной пришёл... не могу сказать точно, кто, но я оказалась здесь, и там были вы. мы разговаривали о...

     Дознаватель замолчала, поражённо вспоминая ещё раз разговор с инквизитором.

     — Лежите, вам нельзя двигаться, — Натаниэль мягко придержал Энн за руку. — Мы нашли вас в заброшенной библиотеке местного университета, закрытого более двадцати лет назад. Здания на юге Центрального дистрикта, если вам это о чём-то говорит. К вашему телу уже подбирались обитатели трущоб, но они передрались между собой, пытаясь разделить добычу. Астос немного жестковато посадил катер…

     — Надеюсь, катер в порядке, — слабо улыбнулась дознаватель, старательно изгоняя поселившийся внутри ужас.

     Инквизитор улыбнулся в ответ.

     — Пилот грозился выставить вам счёт за ободранную краску.

     — Вы говорили мне о своей тайне. У вас была книга призыва демонхоста. И... и словно бы он уже был у вас, а я... Я шпионила за вами по приказу лорда Рохаса, — выпалила Энн, краснея. Ей просто необходимо было это произнести, иначе голова бы лопнула, словно перезрелая слива. И она добавила, смутившись: — Счёт за краску я подпишу.

     — Счёт — это шутка, вполне в стиле Астоса, — коротко рассмеялся инквизитор, — не беспокойтесь, Энн. Все расходы оплачивает инквизиция…

     Леди Райт, ощущая проходившую внутри себя тонкую грань правды и лжи, подумала: «Бог Перемен — мастер иллюзий, но даже он всегда творит их из того, что уже сотворено в головах людей, используя их сомнения и противоречивые чувства», но решила промолчать. Слишком тяжело было признавать своё поражение.

     — Что же до тайны... — Натаниэль прикоснулся к внутреннему карману камзола, — если начистоту, то об этом я готов с вами поговорить. Когда вы достаточно придёте в себя, и не будете терять сознание по поводу и без повода.

     — Теперь я понимаю, что все это было бредом, лорд инквизитор, — Энн Райт говорила сухо, справившись с обуревавшей её душу бурей. — Вас считают неоднозначной персоной в Конклаве, но мне трудно представить вас еретиком.

     — Я понял, что не могу скрывать от вас... некоторые вещи, — умолкнув на несколько мгновений, и инквизитор тихо проговорил: — Не должен, если угодно. Энн. Вы важны для меня.

     — В вашем внутреннем кармане Малус Кодициум? — насмешливо спросила его леди Райт, сдерживая слезы. — Или все-таки Леви взломал моё досье? Это тоже было в моем видении. Но там я сама предоставила вам информацию, что значит только одно: я готова сделать это.

     Вздохнув, инквизитор присел на стоящий рядом с кроватью дознавателя складной стул.

     — В моем внутреннем кармане лежит письмо от одного моего старого друга, который пишет о странном пророчестве. Они его иногда посещают, знаете ли. И там замешаны мы с вами, госпожа дознаватель...

     Леди Райт почувствовала, как внезапно внутри неё растёт и распространяется жуткий, сводящий судорогами внутренности, страх. Почти паника. Невыносимая и нестерпимая паника от понимания, что иллюзии Повелителя Перемен все ещё продолжаются, и из них нет выхода…

     — Натаниэль, я не могу... это все иллюзии... — прошептала она, вцепившись в ладонь инквизитора своими пальцами. Закрыв глаза, Энн начала молиться Императору о даровании ей возможности отличить правду от иллюзий.

     Голос Хасселя, донёсшийся до неё сквозь горячие, как пули, слова молитвы, звучал раздражённо.

     — Потому я и не считаю возможным держать вас в неведении или считать вас шпионом. Хотя, не сомневаюсь, кое-кто в окружении Рохаса и хочет обратного. Это не иллюзии, Энн, — инквизитор злился на себя, и потому излишне крепко сжал руку дознавателя, одновременно снимая свою пси-защиту. — Как я могу доказать вам реальность происходящего?

     — Пожалуйста, лорд инквизитор, мне и так больно, отпустите меня... — скривилась от боли в руке Энн, отворачиваясь.

     Инквизитор разжал пальцы, досадуя на собственную неловкость и несдержанность.

     — Простите, Энн... Кажется, я перестарался с усилием.

     Дознаватель Райт, заметив, что медикус выпихивает инквизитора за дверь, вернее — пытается выпихнуть, произнесла, стараясь быть как можно убедительнее:

     — Натаниэль, вы должны кое-что сделать для меня. Прежде, чем мы разберёмся с письмом и пророчеством...

     — Да, Энн... То есть, дознаватель Райт. Я сделаю все, что в моих силах, обещаю, ответил Натаниэль, отодвигая в сторону перепуганного врача. Про себя инквизитор подумал: «Всё, кроме одного. Но этого не случится».

     — Вы должны подвергнуть меня полной процедуре проверке на заражение варпом и ересью. Сейчас, пока я беспомощна! — глядя прямо в глаза инквизитору, почти выкрикнула Райт, стараясь не закашляться. Она говорила жёстко, с нажимом, упрямо поджимая губы. — Сейчас, Натаниэль! Иначе я не смогу доверять сама себе....

     — Это очень... неприятная процедура, — медленно произнёс Хассель, вспоминая, как неоднократно проверяли его самого, и непроизвольно напрягаясь при этом. Внезапно он принял решение, и колебаний более не испытывал. — Но, если по-другому не обойтись... Медикус, поддерживающие лекарства, и подготовьте реанимационную установку. Миледи... Я выполню запрошенную вами проверку, но заранее прошу у вас прощения за те страдания, что вас ждут.

     — Мне больше некому доверять. Возможно, мы узнаем, где пария и... — Райт зашлась в кашле. — Инквизитор Натаниэль Хассель, это можете сделать только вы. До Трациана Примарис слишком далеко, и мы не успеем. Никак не успеем… Простите, что мне приходится просить об этом вас. Но мне больше некого просить…

     Она изо всех сил старалась не заплакать, и понимала, что всячески оттягивает время. Инквизитор понял ее, и успокаивающе сказал:

     — Скорее всего, при этом вы потеряете сознание, Энн. Я не хочу причинять вам боль, но увы. Простите меня.

     Натаниэль вспоминал процедуру проверки, одновременно модифицируя её с учётом отсутствия псайкерской поддержки, других инквизиторов, пси-навигаторов и необходимых инструментов. Без всего этого можно было обойтись, сильно рискуя в случае положительного результата. Но что-то подсказывало ему, что дознаватель зря просит подвергнуть себя мучительной процедуре.

     — Бросьте, лорд инквизитор, — тихо сказала леди Райт, пытаясь подбодрить инквизитора, — это ваша работа.

     — Подвергать пытке свою коллегу? — приподнял бровь Хассель. — Это сомнительный комплимент, знаете ли.

     — В нашем деле нередки подобные случаи. Я готова, милорд. Начинайте, — закрыла глаза леди дознаватель.

     — Хорошо, Энн. Постарайтесь успокоиться. Я попробую сразу усыпить вас, чтобы избежать массы неприятных моментов. Вам будут сниться кошмары, но это меньшее зло из всех возможных, — медленно и размеренно проговорил инквизитор, настраиваясь. Ему очень хотелось, чтобы Энн Райт проснулась утром, живой и невредимой, как телесно, так и ментально. — Я начинаю, миледи.

     — Да пребудет с нами Император, Натаниэль... — прошептала госпожа дознаватель.

     — Да пребудет, Энн, — отозвался, словно гулкое эхо, Хассель.

     — До встречи, если она состоится завтра. Или через неделю, — засыпая, пробормотала Райт, погружаясь в бездну сна.

     Инквизитор осторожно снял остатки щитов дознавателя, чтобы начать проверку и не повредить разум леди Энн.

     — До встречи... — прошипел он сквозь стиснутые зубы, испытывая жгучую боль, которая всегда преследовала его в моменты глубокого проникновения в чужой разум, — я не дам вам умереть или сойти с ума. Клянусь инсигнией, — зло прошептал он.

     9. Испытание варпом

     — Доброе утро, миледи, — инквизитор подошёл к кровати, на которой лежала леди Райт, укрытая тонкой простыней.

     Она выглядела бледной, черты лица заострились, но дыхание казалось глубоким, и мозг работал, как ему и положено. Если верить медикусам, конечно.

     Энн Райт вяло приоткрыла глаза.

     — Доброе, если я ещё жива, — с трудом шевеля губами, ответила она.

     — Проверка пройдена успешно, вы не поражены варпом, — Натаниэль понимал, что ни одни слова не сгладят того ощущения пустоты внутри и мерзкого бессилия, которое возникает после подобных процедур. — И лояльны Императору, если на то пошло.

     — Меня это радует, милорд… — дознаватель попробовала пошевелиться, но едва не застонала от боли в затылке.

     Хассель сочувственно посмотрел на Райт, и подозвал медикуса.

     — Дайте госпоже дознавателю стимуляторы и обезболивающие, — сказал он врачу, и снова обратился к леди Райт. — Энн, я не знаю, что вы запомнили из сегодняшней долгой ночи. В любом случае, ваши страдания не напрасны. И я со своей стороны хотел бы отметить, что вы вели себя… правильно.

     Хассель был искренне удивлён процедурой. Эннифер реагировала так, словно уже проходила через подобное. «Возможно, эта информация содержится в досье, но прочесть её я пока не могу», — с сожалением подумал он.

     — К сожалению, я многое помню из этой ночи, — ответила она, пытаясь не думать и не вспоминать того, что ей все же довелось увидеть в тяжёлом кошмаре. — В любом случае, следующие пару часов от меня будет мало толку.

     Инквизитор бросил короткий взгляд на врача, согласно кивнувшего в подтверждение слов Энн, и с сожалением констатировал:

     — Да, увы, это так. Врачи делают все возможное, но такая нагрузка на мозг и разум... Дознаватель, отдыхайте, — подумав, он решил сказать ещё кое-что, чтобы подбодрить Энн. — Нам удалось найти намёки на то, где содержатся пария и священник. Следы ведут в подземелья. Они всё ещё живы, судя по всему.

     — Это прекрасно… — в глазах дознавателя зажегся огонёк интереса, — я так понимаю, вы собираетесь отправиться за ними?

     Инквизитор, прищурившись, посмотрел на леди Райт.

     — В идеальном варианте — с вами, дознаватель. Без вашего участия операция будет длиться дольше. Тем более, что вы были там, и знаете поле будущего боя. Так сказать, изнутри.

     — Тогда вам придётся подождать. Я постараюсь прийти в себя быстрее, — дознаватель прикрыла глаза.

     — Быстрее вряд ли получится, — инквизитор постучал по планшету, который передал ему врач, — медикусы говорят, что даже со стимуляторами потребуется время на восстановление.

     Натаниэль посмотрел на дознавателя долгим взглядом, размышляя о превратностях судьбы. Ему все больше казалось, что, леди Райт уже проходила подобную процедуру и знает, сколько ей потребуется времени на восстановление.

     — Энн, зачем вы попросили меня провести проверку? Кроме того, что вы хотели убедиться в отсутствии поражения варпом?

     — А разве нужна другая причина? — удивлённо ответила она, широко открыв глаза и постаравшись сфокусироваться на лице Хасселя.

     — Да нет, иной причины не нужно, — устало отмахнулся он, — мы все служим Императору.

     Дознаватель подумала, что Хассель, возможно, подозревает её в нелояльности Императору. Но только теперь она поняла, что проверка доказала лояльность их обоих, и дознавателя, и инквизитора. «Хотя, если бы Натаниэль был заражён ересью варпа… — Энн вздрогнула. — Что он мог бы заложить в меня при проверке?»

     — Лорд инквизитор, вы в чём-то меня подозреваете? — спросила она, рассчитывая на обстоятельный ответ. И приготовившись услышать и распознать ложь, правду или полуправду.

     — Вопрос о том, кто сторожит кустодиев, снимается при проверке — проверяющий также проверяется перед лицом Императора, особенно в нашей ситуации, — дёрнул щекой Натаниэль, ненадолго замолкнув. — Я? Подозреваю вас? Дознаватель, я могу вас обвинить только в одном — в излишней склонности к риску и несколько опрометчивым решениям.

     — Я могла бы сказать тоже самое и о вас, лорд инквизитор, — слабо улыбнулась Райт, поморщившись от боли.

     — В таком случае, наши подозрения обоюдны и не смертельны, — улыбнулся в ответ Хассель, старясь ободрить дознавателя, — отдыхайте, миледи Энн.

     ***

     В следующий раз Натаниэль посетил лазарет спустя несколько часов, уже одетый в длинный кожаный плащ с броневыми вставками, жилет и прочные брюки из кожи грокса. Он успел войти в бокс дознавателя, когда та отчаянно сопротивлялась врачу, собиравшемуся вколоть ей транквилизаторы.

     — Лорд инквизитор, я достаточно в себе, чтобы выйти наружу! — Райт отпихнула сервитора в сторону, и он врезался в стену, выронив инструменты.

     Хассель придержал за локоть недовольного своенравным поведением старшего врача, прибежавшего на шум, и нацелившегося вонзить в дознавателя большой шприц, наполненный синеватым раствором.

     — Я надеялся на это, миледи. Вашу одежду и снаряжение сейчас принесут.

     Покосившись на обиженно сопящего сквозь маску медикуса, дознаватель завернулась в простыню, и уселась на кровати с независимым видом.

     — Я жду.

     Сервиторы-гардеробщики внесли несколько свёртков с одеждой, тяжёлый плащ, армированный керамитом, и оружейный кофр из чёрной кожи. Хассель помог дознавателю одеться, вовсе не собираясь вежливо отворачиваться в нужные моменты, подумав: «Леди Райт не помешало бы продлить своё пребывание в лазарете, но время, увы, поджимает». Его начинала раздражать навязчивая мысль оградить эту женщину от получения новых отметин, ссадин и травм.

     — Да, госпожа дознаватель, вы выглядите... — Натаниэль замялся, подбирая подходящее слово. Синяки под глазами, ссадины и презрительный прищур способствовали перебору многих эпитетов, но в итоге он остановился на нейтральном варианте. — Угрожающе.

     Энн подумала, что вежливость инквизитора, пожалуй, делает ему честь, но вряд ли он не видел её и в куда более раздетом виде. Например, когда её чинили медикусы.

     — Главное, чтобы угрозу почувствовали еретики, — ухмыльнувшись, произнесла она, зарывшись в раскрытый кофр.

     Инквизитор пожал плечами.

     — Они прочувствуют, поверьте. Астос уже на месте — на орбите над точкой. Сканеры засекли сильные колебания варпа под землёй. Я арендовал шаланду и треть полка Наёмников Чести. Это местный полк имперской гвардии, пока ещё лояльный Империуму... Главное — не смейтесь над их головными уборами, они очень похожи на... капсюли патронов. Просто не обращайте внимания, — Натаниэль пока решил не говорить о сообщении, полученном с корабля-монастыря ордена Черных Храмовников. — Все готово к операции, ждут только нас.

     — Не будем заставлять их ждать, — кивнув, направилась к двери дознаватель, но остановилась, задумавшись, возможно ли уничтожить угрозу без потери планеты. — Если мы не справимся своими силами, нам потребуется помощь. Может быть стоит привлечь нечто посерьёзней, лорд инквизитор?

     — Да, дознаватель, — помогая леди Райт добраться до пришвартованной прямо к балкону резиденции роторной шаланды. — Но наш резерв, неожиданно появившийся в последний момент, прибудет только через несколько дней, и до того момента придётся справляться собственными силами. Тем более, что я не думаю, что Храмовники очень озаботятся пропажей двух слуг инквизитора...

     — Храмовники? — с лёгким удивлением переспросила Энн, забираясь в транспорт, и прикрывая глаза, перед тем как вознести отходную молитву о себе. Этой личной традиции было уже несколько лет. — О чём я ещё не знаю, милорд?

     Натаниэль, помолчав достаточно для вознесения дознавателем короткой молитвы Императору, тихо ответил, усаживаясь рядом:

     — Черные Храмовники. Они почувствовали присутствие Предвестника Перемен, и пришли за его слугами. К сожалению, их командир, капеллан Доминус, настроен на любые действия и дал понять, что при необходимости сожжёт планету дотла. У нас крайне мало времени, миледи.

     — Тогда нам стоит попытаться лишить его этой необходимости, — дознаватель говорила сурово, устремив взгляд перед собой. — В таком случае, не будем тратить время по пустякам.

     Шаланда, поскрипывая набором корпуса и гремя изношенными двигателями, направилась к месту, где арбитрес обнаружили дознавателя почти сутки назад. Пилот Кимбал, вывесив свой катер на орбите, корректировал курс, отпуская едкие комментарии по поводу мастерства пилота транспорта, его предполагаемых достоинств и недостатков, и привычек в личной жизни.

     Инквизитор, выслушивая своего пилота, улыбался. Шаландой управляли сервиторы, которым было глубоко наплевать на любые слова, кроме непосредственных приказов. Дознаватель, вслушиваясь в комментарии Астоса, тоже старалась скрыть улыбку.

     Над покинутым в прошлую Смуту мини-ульем, где находился университет, висели два десантных транспорта Гвардии, из которых, повинуясь приказу своего полковника, по тонким тросам скользили вниз солдаты, подгоняемые комиссарами в парадных шинелях. Хассель подумал, что, должно быть, сложно спускаться, когда полы шинели надуваются ветром, и тебя грозит сдуть на стометровой высоте. Шлемы гвардейцев напоминали то ли головки патронов, то ли колпачки на орудийных стволах «Химер».

     Солдаты Имперской гвардии, сидевшие в заднем отделении шаланды, тоже начали звякать снаряжением и пробираться к десантному люку в корме. Натаниэль специально отобрал для своей охраны два взвода с тяжёлым вооружением, стабберами и огнемётами — своевременная огневая поддержка не мешала ни одному инквизитору.

     — Полагаю, миледи, мы прибыли, — Хассель дождался, пока шаланда с хрустом соприкоснётся с землёй, покрытой спёкшейся коркой многолетних отложений смога и кислотных осадков.

     — Да… — продолжавшая рассматривать шлемы гвардейцев дознаватель недоумевала, над чем там можно смеяться. Впору было рыдать. Она поджала губы и проверила готовность своего вооружения к бою.

     Подошвы сапог инквизитора и дознавателя захрустели по крошке битого камня. Телохранители построились у борта шаланды, и ожидали приказов. Остальные гвардейцы уже успели спуститься с транспортов, которые, помигивая красными огоньками габаритных огней, медленно отваливали в сторону, и первые взводы спускались в провалы подземных галерей и ямы, вырытые вызванной инженерной техникой.

     Хассель осторожно вдохнул густой воздух, пахнущий промышленными отходами и немного — канализацией. Примешавшийся запах речной застоявшейся воды, вероятно, исходил от большого водохранилища, раскинувшегося неподалёку.

     — Вы что-нибудь чувствуете, миледи Райт?

     — Некоторое возмущение пси-поля, и нарастание смущающих меня вибраций, — дознаватель наморщила нос и негромко чихнула. — Мне кажется, или культисты собираются призвать в этот мир кого-то намного отвратительнее себя самих?

     Энн Райт задумалась, а живы ли вообще оставшиеся в плену пария и священник, если расклад сил так неприятно сместился.

     Инквизитор, прислушавшись к шелесту вокс-наушника, кашлянул, и произнёс спокойным тоном:

     — Астос говорит, что водохранилище всё светится. Таким красивым фиолетовым цветом... — Натаниэль погладил гладко выбритый подбородок, и признался: — Я тоже чувствую себя так, словно через меня пропускают разряды. Думаю, сейчас проходит крупное жертвоприношение, венцом которого станут наши товарищи, — Натаниэль подумал, что участниками ритуала могут стать и они сами, если попадутся в лапы фанатиков, но отнёс это к очень маловероятному развитию событий. — В любом случае, нам с вами — вниз. Под водохранилище. Если все пойдёт... не очень хорошо, Астос знает, что делать.

     — Лорд инквизитор, давайте просто их всех убьём, — дознаватель подумала, что все и всегда идёт не очень хорошо, но пока что никому это сильно не мешало, и мрачно посмотрела на водохранилище, представляя, как вся эта масса рухнет на головы культистов. И, возможно, на их собственные, если они не уберутся прочь вовремя.

     — Именно. Кимбал загрузил в катер ториевую боеголовку, которую и выпустит, если поймёт, что мы с вами погибли. Так что давайте убьём всех культистов, и покончим с этой проблемой. — Натаниэль с дознавателем медленно подошли к провалу, ведущему в тёмные мрачные туннели. — Нам нужно спуститься на несколько десятков метров вниз, а потом двигаться все время прямо.

     — Есть и другой путь, — задумчиво произнесла Энн Райт, что-то вспоминая. — Да. Спуститься можно сразу, но выйдем мы за два прохода от основного, в котором должны быть наши люди.

     — Хорошо, миледи Райт, сделаем, как вы говорите, — инквизитор посмотрел на дознавателя с уважением, но слегка настороженно. — Пока основная масса гвардейцев будет штурмовать самый правильный путь, мы пройдём быстрым.

     Леди Райт кивнула, и невольно поёжилась под своим тяжёлым плащом.

     — Будьте готовы к участию сильного псайкера. Хочу предупредить, что это женщина. Если вас не затруднит, убейте её побыстрее., — посмотрев на инквизитора, она вздохнула, и двинулась в боковой проход. — Вы ждёте объяснений?

     — Нет. Все объяснения — потом, — передёрнув затвор болт-пистолета, инквизитор стал спускаться следом за дознавателем, отдавая по воксу приказы солдатам гвардии и Астосу.

     — Если выживем, конечно, — пессимистично заметила дознаватель, скользя по осыпающимся осколкам рокрита.

     Хассель, стараясь повторить её путь в тёмном проходе, пригнулся, уворачиваясь от выступающей из потрескавшейся кладки металлической балки, покрытой клочьями ржавчины. Натаниэль надеялся, что это была ржавчина.

     — Если не выживем, то объяснения в любом случае будут бесполезны, — вжимая голову в плечи, чтобы протиснуться под каменную плиту, ответил инквизитор. — Дознаватель Райт, вы можете вести рассказ на ходу, я слежу за окружающей обстановкой.

     Энн некоторое время, потребовавшееся на преодоление сужения уводящего их все глубже и глубже прохода, молчала, внутренне радуясь, что её рост и комплекция позволяют не пригибаться в тех местах, где Хассель рисковал ободрать себе лоб.

     — Не думайте, что моё внимание снижается от постыдного признания, лорд инквизитор. Да и рассказывать особо нечего, эти коридоры я видела сегодня во сне, но мне кажется, что главную роль в том сыграла моя же память. Возможно, я была здесь до того, как добраться до старой библиотеки, где меня нашли. А сильный псайкер... здесь следует упомянуть, что именно находится на некоторых листах моего досье. Не всё, конечно, но основное. То, что было засекречено ото всех, кроме избранных вышестоящих Лордов-Инквизиторов — это одно имя. Миранда Зевис, — Энн снова замолчала, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Вы должны были слышать об этом псайкере, милорд. Она основала и удерживала один из самых многочисленных и стабильных культов Тзинча в субсекторе. То, что вам неизвестно — так это моё с ней родство. Миранда моя двоюродная сестра, и мы какое-то время росли вместе, но, ввиду её раскрывшихся наклонностей, я и попала на Главию. Именно упоминание о родстве с псайкером-культистом и скрыто на страницах моего дела. отсюда и мой личный интерес.

     «И моя личная война», — подумала дознаватель.

     — Я подозревал, что ваша личная война имеет под собой глубокие основания, но не знал, насколько они серьёзны... — инквизитор, ошеломлённый услышанным, едва не врезался лбом в выступавший из очередного провала в стенах прохода уголок. — Я понимаю ваш груз, леди Энн, и приложу все силы, чтобы положить конец существованию Миранды. Тем более, что она действительно слишком сильно портит жизнь Империуму в субсекторе уже... довольно долго. Как только я увижу Миранду, немедленно постараюсь прервать её существование, — Натаниэль ненадолго умолк, прикидывая, достаточно ли содержится в головках разрывных болтов освящённой соли, и могут ли они преодолеть пси-щиты Зевис, — даже если придётся рвать её голыми руками.

     Дознаватель передёрнула плечами, словно от холода, хотя вокруг было довольно тепло.

     — Лорд инквизитор, мне кажется, на вас влияет варп. И это не идёт на пользу вашему самочувствию, заставляя проявлять нетипичные реакции.

     Натаниэль остановился, положив руку на лоб, покрытый липкой плёнкой холодного пота. В глазах слегка двоилось, и в неверном освещении слабых фонарей, которые были у них с собой, казалось, что бугристые стены подземелья то вздымаются, перетекая в новые формы, то опадают. В остальном же инквизитор чувствовал себя нормально, и пси-щиты держались уверенно.

     — Леди дознаватель, я думаю, вы правы в своём предположении. Я действительно ощущаю некоторое давление, идущее из туннеля, но не думал, что оно настолько сильно.

     Натаниэль мысленно выругался, помянув всех демонов и их сношения между собой. «Хорус вас всех поимей — зло подумал Хассель, — разнюнился, как…— он бросил короткий взгляд на дознавателя, понимая, что готовая сорваться с языка фраза не отвечает действительности, — как глупый мальчишка», — закончил он мысленно. Пробираясь между завалами, леди Райт снова ощутила гордость за то, что природа не наделила её пышными формами, позволяя протискиваться сквозь довольно узкие проёмы в осыпавшихся кусках покрытия потолка. Лишь плащ немного мешал, стесняя движения и цепляясь пластинами брони за неровные обломанные грани рокритовых плит.

     — Мы должны найти парию, — проговорила она с усилием, стараясь выдернуть полу плаща из узкой щели между каменными осколками, — если не отыщем её немедленно, нам не помогут даже Храмовники.

     Инквизитор полз следом, и очень сожалел о щедрости природы, одарившей его высоким ростом и шириной плеч. Внезапно он прислушался. Среди гнусавых атональных песнопений еретиков, неприятно резонировавших между сводами переходов и отдававшихся болью в ушах, он расслышал что-то мелодичное.

     — Вы слышите, дознаватель? Оттуда идёт звук. Кто-то поёт...

     — Трудно не слышать скверны, — усмехнулась Райт, с иронией добавив: — У вас есть план получше, чем рвать руками псайкеров?

     — Есть. Кроме пения еретиков, которое действительно громко и отвратительно, я слышу ещё кое-что. Это голос Воттс... Я готов поклясться инсигнией, что слышал её пение впереди, — инквизитор указал туда, где своды расширялись, уходя вверх и в стороны, и темноту рассеивали отблески багрового пламени. — Что же до плана, то он прост. Ищем парию, потом добираемся до вашей... то есть, до Миранды, и дальше отбиваем атаки культистов, пока не придёт подкрепление.

     — Отличный план, — Райт пропустила инквизитора, подумав, что если он так рвётся в бой, то с её стороны невежливо мешать порыву, — я прикрою вас, пока вы разбираетесь с освобождением парии. В моем снаряжении от меня будет явно больше пользы в огневом прикрытии. Мои скромные размеры не всегда дают преимущество, особенно при использовании тяжёлых бронированных плащей. «Рассчитанных на Клотильду», — добавила она мысленно.

     — Да, леди Райт. Я попытаюсь подобраться скрытно, и устранить охрану. Кажется, они приберегли парию для чего-то совсем отвратительного. Или опасаются воздействия её ауры на ритуал, — Натаниэль прислушался к шипению и стрёкоту вокс-наушника. — Сигналы с поверхности прерывисты, но, кажется, гвардейцы оттянули на себя большую часть еретиков. Командующий Пробис... запрашивает подкрепление и огнемётчиков. В главных проходах сейчас будет жарко.

     Он сосредоточился, сканируя путь, и прижался к стене, медленно входя в состояние маскировки, позволявшее отводить глаза противнику, и растворился в сумраке. Дознаватель пробралась следом, и возле того места, где туннель, расширяясь, переходил в достаточно просторное помещение, заняла позицию, удобную для стрельбы. Она была готова палить во все, что движется, и надеялась, что это не будет лорд инквизитор.

     Натаниэль улыбнулся в темноте, почувствовав мысли Энн, и тихо прошептал: «Не будет, леди Райт. Не будет».

     Возле вырезанного в камне помещения хранилищ, которое не так давно переоборудовали под камеры, ошивалось с десяток культистов. Некоторые носили отметки Повелителя Перемен, проявлявшиеся в виде мутаций и изменений тела, но большая часть была просто расходным материалом. Из-за небрежно, вкривь и вкось сваренного листа стали, заменяющего импровизированной тюрьме двери, доносились наполненные болью стоны пленников, и хриплый тонкий голос старательно, но тихо выводил "Тысячу лет Света", древний гимн Экклезиархии. Дознаватель вспомнила, что именно этот хорал тихо напевала Клотильда, когда ей было нужно сосредоточиться или отвлечься от окружающей реальности. Леви, кажется, рассказывал, что текст песнопения признан не каноничным и почти еретическим, но до сих пор встречается в приходах и епархиях отдалённых миров на окраинах Империума.

     Энн Райт, наблюдая за передвижениями инквизитора, которого она воспринимала главным образом с помощью своего псайкерского таланта, осторожно намечала цели, прикидывая, кого из культистов будет устранять первым, и стараясь выделить лидера этой небольшой группы. Или хотя бы самых опасных для Натаниэля противников. «Наличие парии, — подумала она, взводя затвор небольшого лазгана, — существенно усложняет работу, искажая пси-возможности, и сводит их на нет. Придётся рассчитывать только на пистолет и ножи». И она наощупь погладила вытертые кожаные ножны, в которых до поры прятались длинные боевые ножи из матовой стали, больше похожие на узкие мечи.

     Хассель, перемещаясь среди груд камней, мусора и непознаваемых отбросов, внимательно отслеживал наличие поблизости псайкеров, превосходящих по силе его самого, но таковых не обнаружил. Слабые способности имели все, но это было следствием их выбора — Тзинч, Архитектор Судеб и Повелитель Перемен, так награждал всех своих слуг, даже самых ничтожных. Воздействие парии, хотя и ощущалось слабым холодком на границе действия дара Натаниэля, но все же было существенно меньше обычного, по-настоящему зацепив его сознание только возле ворот тюрьмы.

     Почуяв Клотильду, инквизитор напрягся, и медленно встал во весь рост, спрятав за спиной пистолет.

     Мутанты, увидев внезапно возникшего перед ними человека, заревев, рванулись в его сторону, а самый отвратительный из них, с двумя рядами маленьких ручек вдоль туловища, прорычал что-то неразборчивое, и поднял винтовку, некогда принадлежавшую имперской Гвардии.

     Натаниэль, ожидавший такого нападения, и успевший подготовить гортань и разум, во весь голос прокричал: — «Ближайшего!!!» — одновременно включая свою Волю. Часть культистов оказалась значительно тупее, чем ожидалось, и на них Голос не подействовал, но как минимум шестеро сцепились друг с другом, пытаясь дотянуться до горла и убить противника.

     Прицелившись, дознаватель выстрелила в мутанта с винтовкой, разметав содержимое его черепа по окрестностям. После этого она продолжила отстрел подбирающихся к инквизитору еретиков, метко свалив троих, когда на звуки битвы из боковых проходов, скрытых темнотой, начали выбегать подкрепления, состоявшие из новых культистов. Решив, что заряды винтовки ещё пригодятся, а для тяжёлого вооружения здесь слишком ненадёжные своды и узкое пространство, Энн вышла к культистам с мечами.

     Оттесняя нападавших от инквизитора, пока тот срезал замок с двери выстрелом подобранного лазгана, и освобождал парию из её камеры. Манёвренность оставляла желать лучшего из-за стесняющего движения дознавателя плаща и завалов перед входом в тюрьму, но Энн умела использовать свои преимущества, и обращать недостатки в свою пользу. Перчатки не позволяли рукам скользить на рукоятях мечей, а весьма непростая сталь светилась слабым светом от святых надписей и символов, выгравированных на клинках. Кровь культистов шипела, попадая на лезвия, и застывала отвратительными бурыми пятнами. Вскоре основная масса врагов бросила попытки прорваться к инквизитору и обступила дознавателя со всех сторон, больше мешая друг другу, чем помогая.

     Хассель не преминул воспользоваться предоставленными ему возможностями, открыв огонь из болт-пистолета. Массивные болты, содержащие в своих надсечённых головках священную соль с Титана, и украшенные цитатами из Святого Писания, проделывали в еретиках огромные дыры, разрывая их тела на куски. «Впрочем, — подумал он, — без соли и текстов будет примерно так же, но с ними получается надёжнее».

     Пария, ослабевшая от заключения и побоев, придерживала у шеи блокиратор, который повредили мутанты. Она пыталась сказать что-то:

     — Лорд… Гламор находится в главной крипте... Под хранилищем... Его собираются принести в жертву, чтобы вызвать демона Маршекельбуба... Поспешите...

     Энн с ужасом смотрела, как лорд инквизитор разносит из своего болтера все хлипкие переходы, нежно обнимаясь с парией. Внутри дознавателя родилась мысль о том, что попытка избежать обрушения или погрома с последующими завалами была просто глупой, ибо инквизитор все сделал сам, да ещё и, кажется, получил от этого несказанное удовольствие. Каждый раз, когда его выстрел разносил очередного культиста, Энн молилась Императору, чтобы еретика просто размазало по перекрытию, а не перекрытие по нему и всем остальным, присутствующим в зале.

     — Не сюда, в другой проход, — сказала она, когда инквизитор подошёл ближе, и указала на соседний туннель, выложенный закопчённым красным кирпичом. — Здесь вы не протиснетесь вместе с Клотильдой. Где священник? Что с остальными узниками этих уродов?

     — Священник в главной крипте. Под водохранилищем. — подумав, что дознаватель очень интересно мыслит в боевой обстановке, ответил Натаниэль. — Культисты вызывают демона, чьё имя лучше лишний раз не упоминать... Все, содержавшиеся совместно с Воттс, были заражены скверной, и сошли с ума, находясь рядом с парией. Я их уничтожил.

     Клотильда, ослабев, потеряла сознание. Подхватив падающую на пол парию, инквизитор беззвучно выругался, завернув изящную сложную конструкцию на высшем готике.

     — Мы сможем пройти к месту ритуала?

     — Да, причём очень быстро, лорд инквизитор, — вложив ножи в ножны, Райт достала из кобуры болтер.

     Инквизитор, перезаряжая обойму, задумчиво протянул:

     — Я не верю, что эти строения настолько изветшали и готовы обрушиться от выстрелов болт-пистолета, Империум всегда строит очень прочно.

     — Да, лорд инквизитор, вы правы, лорд инквизитор… — дознаватель покосилась на Хасселя, словно сомневаясь в его нормальности, потом бросила взгляд на завалы позади, оставшиеся от взрывов, которые устраивали культисты с целью завалить все лишние проходы, и на заряды взрывчатки, заложенные даже в тоннелях по дороге отсюда. — Пойдёмте скорее, нас сейчас атакуют.

     Инквизитор, подхватив на руки парию, и дождавшись, пока из очередного прохода к ним подтянутся отставшие ещё до схватки с мутантами гвардейцы-телохранители, последовал за дознавателем.

     Райт, сохраняя на лице сосредоточенное выражение, вымещала всю свою злость на вырывающихся из темноты впереди культистах, даже не замечая того. Спустя несколько минут тьма рассеялась, и перед группой Хасселя открылся вид из пролома овальной формы на огромное пространство. Его границы терялись в красноватом тумане, колонны, подпиравшие скруглённый свод, местами были разрушены, а уцелевшие — обмотаны колючей металлической проволокой, на которой корчились обнажённые люди, покрытые кровью и нечестивыми письменами.

     Круги еретиков, переплетаясь между собой, завывали отвратительные колдовские песнопения. Разбросанные в чуждом человеческому взгляду порядке, горели трепетным бездымным пламенем тяжёлые бронзовые жаровни, в которых сжигались трупы и ещё живые люди. В центре помещения, внутри светящегося нереально ярким огнём круга, образованном странно искажёнными рунами, сверкающими всеми оттенками серости имматериума, жрица Тзинча руководила ритуалом. По её сигналу отдельные элементы безумного хора усиливали своё пение, или ослабляли, создавая жуткую какофонию, заставлявшую колебаться огромное полупрозрачное окно, висевшее перед жрицей. Сквозь мутную пелену виднелись извивающиеся потоки варпа, и едва различимые призрачные тела мелких демонов, стремящихся проникнуть в телесный мир. К этому окну цепочкой, проходящей через весь зал, и обвивающей круги и скопления фанатиков, медленно тянулась вереница безвольно шагающих людей, скованных черными цепями.

     — Вот и главный зал… — дознаватель указала рукой на сияние колдовской силы жрицы.

     — Во имя Императора, — поднёс руку к своему виску, который пронзали искры жгучей боли, инквизитор. — Смотрите!

     Он указал на странное сооружение напоминавшее искажённую люстру из чёрного металла, висящее над призрачным окном. На ней, распятый и удерживаемый цепями, висел обнажённый Гламор Фейринг, и по его телу пробегали тонкие белые разряды. Это казалось невероятным, но он был ещё жив…

     Заметив, что с каждой минутой вереница оболваненных колдовством жертв, которых тянули к мерцающему кругу невидимые щупальца, укорачивается, и скоро закончится вовсе, Натаниэль уложил парию на пол, и достал болтер.

     — Нам ничего больше не остаётся, — он нащупал свободной рукой инсигнию, висевшую на толстой цепочке под плащом, и осклабился. — Кроме как прорваться к Зевис, и убить её, пока портал в варп не открылся.

     — А где наши основные силы, милорд? — дознаватель критически посмотрела на парию, потом на гвардейцев, трясущихся от страха, и на инквизитора.

     — Пробиваются сюда, но завязли в плотной толпе мутантов и псайкеров, — ответил Хассель, и добавил, осознавая, что счёт идёт на минуты, и ввязываться в битву с наличествующими силами — это самоубийство. — Придётся справляться тем, что есть.

     Энн подошла к лежащей на полу Клотильде, и проверила её пульс.

     — Надо привести в сознание парию. Без неё мы не подойдём даже к внешнему кругу, — она потормошила Воттс, но не добилась особого успеха, — ну что же, пела она прилично, значит где-то глубоко внутри еще жива...

     Инквизитор, присев, пару раз ударил парию по щекам, но её голова только дёрнулась от ударов.

     — Она жива, но без сознания. Попробуйте снять с неё блокиратор, дознаватель…

     Энн сорвала цепочку с шеи Клотильды, и достала из подсумка на своём ремне большой оранжевый шприц.

     — Это, конечно, не святые молитвы, но на ноги ставит даже мёртвых, — проговорила она, добавив шёпотом: — В прямом смысле слова.

     Сделав укол, дознаватель замерла, крепко сжимая рукоять пистолета. Она ждала реакции.

     Инквизитор с недоверием посмотрел на шприц, отброшенный леди Райт в сторону, и пожалел о невозможности сделать анализ его содержимого. Пария пошевелилась и застонала, медленно поднимаясь. Хассель заглянул в её глаза, и отступил назад — от Воттс веяло холодом, словно её засунули в лёд на сотню лет, и только теперь достали оттуда.

     — С ней все в порядке, лорд инквизитор, помогая парии подняться на ноги, сказала Энн. Пристально посмотрев в глаза Клотильды, затянутые мутью, она спросила, указав на инквизитора. — Кто это?

     — Х-хозяин, — безжизненно ответила Воттс, пуская ниточку слюны из уголка рта.

     — Что надо делать? — продолжил Райт, не отводя глаз.

     — С-слушать х-хозяина…

     — Она вам подчиняется полностью, ибо ваше лицо увидела первым. Просто прикажите ей держаться в безопасности, но рядом, — дознаватель поморщилась, ощутив беспокойство и недоверие, поднимающиеся внутри инквизитора. — И не смотрите на меня так, милорд. У меня было тяжёлое детство, проведённое в трущобах подулья… Магии варпа, ереси и порчи в растворе нет, можете не волноваться — одни лишь травы и природные минералы. Эффект, кстати, недолгий, советую побыстрее добраться до нашего священника и сломать хоровод этого детского праздника дня рождения Императора в подвале…

     Инквизитор бросил тревожный взгляд на парию, обещая, что не спустит дознавателю с рук, если Воттс потеряет разум или, не приведи Император, свой дар.

     — Держись рядом ко мне, не позволяй причинить себе вред, — скомандовал он парии, и обернулся к дознавателю. — Энн, у вас действительно было очень тяжёлое детство.

     — Вперёд! — Хассель, сопровождаемый парией, рванулся напрямую к центральному кругу.

     На их пути головы еретиков взрывались, словно разорванные шрапнелью. От парии исходило явственное ощущение смерти, и все обладатели псайкерских способностей стремились убраться с её пути, кроме особо упоротых или одурманенных фанатиков. Разорванные колдовские круги рассыпались, разбрасывая вокруг синеватые искры высвобожденной пси-энергии, поглощавшей тела попавших в её сполохи. В зале воцарился хаос, но не тщательно выстроенный жрицей Тзинча, а совершенно спонтанный и потому — особенно разрушительный.

     Недалеко от центрального круга движение инквизитора, щедро рассыпавшего вокруг выстрелы из болт-пистолета и удары отобранным у кого-то силовым мечом, сильно замедлилось — впереди скопилось слишком много фанатиков, сбившихся в плотную стену из плоти. Болты пробивали их по пять-шесть подряд, прежде чем срабатывал взрыватель, но толпа продолжала густеть и оказывать всё растущее сопротивление.

     Жаровни местами уже погасли, и невидимые щупальца прекратили тянуть жертвы к варп-проёму, когда жрица Тзинча соизволила, наконец, оторвать взгляд от своего призрачного окна. Она выпрямилась во весь свой рост, нависнув над толпой, и распрямила длинный, блестящий хитином, хвост с ядовитым жалом на конце. Наброшенную на плечи женщины хламиду прорвали многосуставчатые ноги с заострёнными когтями, а изо рта вылезли длинные клыки.

     Их психические поля столкнулись, и инквизитор отшатнулся назад, прикрывая глаза и пытаясь дотянуться зовом до леди Райт.

     Энн заметила, продолжая поливать толпу выстрелами лазгана, как инквизитор ищет её взглядом, но в какой-то момент навалившиеся культисты скрыли его в толпе. Гвардейцы, стрелявшие в еретиков рядом с ней, взвыли от разочарования и страха.

     Пария держалась рядом, разя нападающих еретиков всем, что оказывалось под рукой, включая оброненные болтеры, чьи-то ножи, оторванные конечности и куски камня. Непревзойдённый, хотя и тщательно скрываемый ею ото всех талант Клотильды взял верх над медлительностью, вызванной оранжевым зельем дознавателя. Дурман почти выветрился, когда ей в руки попала старая, но очень острая сабля с полустёртыми рунами Империума на лезвии.

     Дознаватель, стараясь быть как можно незаметнее, пробралась к подвешенному священнику поближе. Сооружение, на котором он был распят, держалось на примитивном металлическом блоке, через который была пропущена стальная петля троса, закреплённая вокруг вбитого в потрескавшийся пол костыля. Энн, ослабив петлю, опустила всю конструкцию вниз как раз в тот момент, когда в том месте, где болтался едва живой священник, мелькнул кинжал, отправленный в полёт разъярённой жрицей.

     Взгляды дознавателя и жрицы встретились. По залу прокатилась тяжёлая волна, сметая своих и чужих, и оглушая пробившиеся сквозь врага отряды гвардейцев. Жрица оказалась сильна настолько, что пол, стены и потолок залы моментально покрылись синеватой изморозью. Райт, заметив, что Гламор теряет сознание, а может, и вовсе отдаёт душу Императору, срубила держащие его цепи, и выступила к качнувшимся навстречу ей фанатикам. Дознавателю нужно было всего лишь удержать позицию и сохранить в неприкосновенности тело Фейринга до тех пор, пока к ней не пробьётся кто-то посвежее культистов и израненных инквизиторов.

     Жрица продолжила пристально смотреть на дознавателя, явно узнавая её. Когти ног зацокали по камню, вырывая куски из рокрита, когда Зевис развернула своё чудовищное тело по направлению к Энн. Под давлением взгляда воздух сгустился, и стало понятно, что жрица настроена любым способом добраться до своей сестры, что бы ни встало на пути.

     Инквизитор отшвырнул окруживших его противником отчаянным психическим ударом, сожравшим почти все запасы сил, и трясущейся рукой направил болтер в сторону Зевис. Расстреляв обойму, Хассель отбросил в сторону бесполезный пистолет. Запасные обоймы закончились. Продолжая удерживать противников на расстоянии мечом, другой рукой он достал из потайного чехла в подкладке плаща небольшой метательный нож, который никогда и никому не показывал. По легенде, его изготовили ещё во времена Ереси Хоруса, и в сплав добавили частицы крови самого Бога-Императора, его верных сыновей Сангвиния и Дорна.

     Нож разрезал воздух, нацеленный в спину Зевис.

     Жрица подняла дознавателя в воздух, сжав все кости силой колдовства, и продолжая смотреть в глаза Энн с неприятной ухмылкой. Райт чувствовала, как немногие силы, что удалось собрать для вылазки, разом покидают её тело, и в голове пробивается невнятный хор голосов варпа, ломая непрочные щиты ментальной защиты. Оба длинных ножа выпали из её рук, зазвенев о рокрит.

     Уже погружаясь в темноту, Энн Райт успела заметить, как бесчувственное тело священника утаскивают прочь гвардейцы, не попавшие под удар жрицы.

     Болтерные выстрелы распались пылью и превратились во вспышки, столкнувшись со щитом Зевис. Но небольшой серебристый клинок преодолел его, словно никакой преграды не было, и глубоко вонзился в спину жрице, немного выше скорпионьего хвоста. Она зашипела, как огромная кошка, испуская проклятия и призывая гнев своего Покровителя на головы слуг Императора. её ментальная хватка разжалась, а тело разом утратило все изменения, превратившись обратно в человеческое.

     Энн упала с высоты нескольких метров, услышав сочный хруст своей сломавшейся ноги, и успела увидеть, прежде чем её накрыло приступом жгучей боли, как Зевис, ковыляя, исчезла в боковом проходе неподалёку от места сражения, напоследок пообещав достать дознавателя, инквизитора и всех их слуг в следующий раз. Эти слова эхом прозвучали в сознании Райт, и она замотала головой, стремясь освободиться от влияния ереси. Подобрав оружие, дознаватель попыталась отползти куда-нибудь в укрытие, сосредоточившись на том, чтобы передать Хасселю: «Забирай людей. Пусть Гвардия закончит» …

     Гламор Фейринг, пришедший в сознание во время сражения Зевис и Райт, скорчился возле своей пыточной конструкции, бормоча какую-то чушь. Многочисленные шрамы странной формы на его теле были измазаны осквернённой кровью и слабо светились, в них можно было прочесть святые молитвы Императору. Порченная кровь не смогла полностью уничтожить ни татуировки, ни шрамы, и только дымилась.

     Хассель, сориентировавшись в обстановке, отдал приказ гвардейцам с тяжёлым вооружением открыть огонь по потерявшим управление еретикам, а сам, взяв солдат покрепче, пробрался через завалы тел к дознавателю. Священник, потерявшая сознание пария с прикрученным на скорую руку блокиратором достались гвардейцам, дознавателя Натаниэль взял на руки сам.

     — Астос, жрица сбежала, — связался с пилотом инквизитор. — Отследи все старты транспортов в ближайшее время, и приготовься забирать нас с госпожой Райт. Да, Гламор и Клотильда с нами. Живы.

     Переключив волну вокса, он отдал приказ Гвардии об окончательной зачистке гнезда ереси, и обратился к дознавателю:

     — Энн, потерпите немного, я вас вынесу. С поверхности нужно будет связаться с этими... Храмовниками.

     — Мне совсем не больно, я могу дойти и сама… — прошептала, не выпуская из рук своего освящённого оружия, Райт. Она чувствовала, как по лицу катятся капли пота, смешанные с кровью из носа и, кажется, глаз.

     Из вокса донеслось ворчание Кимбала, который, ругаясь на чем Свет стоит, доложил о готовности к эвакуации.

     — Можете, — удивлённо ответил инквизитор, подумав: «Ну откуда в ней столько упрямства и гордости?» — но потратите на это уйму времени и сил, а они вам ещё пригодятся. Если мы не выберемся отсюда быстро, есть шанс угодить под бомбардировку или прочие мелкие неприятности — ни гвардия, ни СПО, ни Астартес особым терпением не отличаются. И, дознаватель Райт, у нас осталась жрица, которая, к сожалению, сбежала. Энн, сейчас важно не терять ни минуты.

     Эннифер посмотрела Натаниэлю в глаза, смаргивая кровавые слезы, и попросила, стараясь выговаривать каждое слово как можно чётче:

     — А кто будет нас прикрывать, если у вас заняты руки? Дайте мне хотя бы лазган, на всякий случай, — внутри сознания Энн возник вопрос, а всех ли своих дознавателей Хассель уносил с поля боя на руках. Она мысленно удивилась выводам, забывая обо всех щитах, которые обычно ставила против псайкера-инквизитора. — Жрица… вернётся, поверьте мне, лорд инквизитор.

     — Разумеется, миледи, вот вам оружие, чуть побледнев, ответил Натаниэль. — Зевис не вернётся, такие твари в первую очередь заботятся только о себе... И, отвечая на ваш вопрос: нет, не всех, но вас — необходимо. Сломанная нога вряд ли позволит бодро прыгать по туннелям.

     Дознаватель поморщилась от того, что лорд инквизитор прочёл её мысли, но махнула на всё рукой.

     Она до самого катера следила за обстановкой. Несколько раз ей даже удалось пострелять по сторонам, когда на них из темноты вывалились недобитые культисты, но перед самым катером в лазгане разрядилась батарея, и дознаватель закрыла глаза. Успокаивающий звук и шум катера, ругань кого-то из команды, матерный готик апотекариев и медикусов, крепкие выражения Астоса — всё слилось в сплошную кашу перед её мысленным взором. Внезапно тепло рук инквизитора сменилось холодом, и дознаватель увидела себя уже без плаща и сапог, укрытой чем-то белым. Вокруг было тихо, как в могиле.

     — Не беспокойтесь, миледи Райт, вы в лазарете, — тихо сказал Хассель, ожидавший пробуждения дознавателя. — А тихо здесь, потому что ночь.

     Он отпил глоток рекафа, поморщившись от горечи остывшего напитка. Пришлось просидеть здесь весь вечер, пока медикусы приводили Энн в порядок.

     — Где мои ножи? Остальные живы? Фейринга удалось спасти? — выпалила Райт, мысленно вопия: «Какого Хоруса здесь вообще происходит? Варп меня побери, я совсем запуталась!»

     Почувствовав манящий запах рекафа, дознаватель приободрилась, и попробовала выбраться из-под тонкого серебристого термоодеяла, но поняла, что обнажена.

     — Ножи в оружейной, к ним никто не прикасался. Священника пришлось положить в палату интенсивной терапии, и изолировать её — слишком мощное воздействие варпа, и непонятно, сохранит ли он рассудок. Пария жива, гвардейцы — частично, но потери в пределах нормы. Храмовники на орбите. Наземные силы преследуют жрицу, — инквизитор скривился, взглянув на свою кружку, она была уже пятой за вечер, и протянул дознавателю кружку с подогревом, взятую им с подноса. — А я решил навестить вас, Энн.

     Хассель был готов проклясть свои одиночество, принципы и гордость, но не упомянул про настоящие причины его радости от того, что Райт пришла в себя. Как и не посчитал необходимым уточнять, сколько времени просидел рядом с постелью дознавателя, ожидая её пробуждения.

     — Мне кажется, или вы сидите тут довольно долго? — Райт приняла кружку с благодарностью, что не пришлось вставать, — ножи мне дороги, как память.

     Она сделала глоток рекафа, чувствуя, как бодрость возвращается в её избитое тело.

     — Ими я пыталась вырезать сердце моей двоюродной сестры после того, как она принесла в жертву своего ребёнка и обратила в свою веру родителей… Её отец был братом моего отца, — Энн светски улыбнулась, и поняла, что лицо ещё слишком болезненно реагирует на попытки проявления эмоций. — Это семейная вендетта, лорд Натаниэль.

     Хассель устало прикрыл глаза, стараясь не отключиться, но история дознавателя сдёрнула с него сон, как холодный кусок льда, приложенный к щекам. Он никак не ответил на вопрос Райт, не желая признаваться в своих слабостях и не желая лгать дознавателю.

     — У вас была очень необычная семья, миледи, — улыбнулся он. — Но я потрясён силе вашей воли, и очень сожалею, что все получилось так…

     Натаниэль повёл пальцами в воздухе, показывая нечто неопределённое.

     — Вы очень устали, инквизитор, — пожала плечами Райт, продолжая пить рекаф, — возможно, вам бы стоило прекратить пить рекаф и налить немного амасека. Вам сейчас он точно не повредит.

     — Разве что в рекаф. Этот способ позволяет сохранить бодрящее свойство одного напитка и расслабляющее — другого, — Натаниэль достал из кармана помятую фляжку, к которой прилипло что-то красное, и посмотрел на неё. — Вам плеснуть?

     — Лорд инквизитор, я не откажусь от глотка амасека. Но вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? — произнесла Энн с совершенно милой и естественной улыбкой. — Если вас не затруднит, будьте любезны, дайте, пожалуйста, мне что-нибудь из одежды…

     — Конечно, госпожа дознаватель! — инквизитор на мгновение почувствовал себя глупцом, так как не подумал о такой важной мелочи, и, оставив фляжку, вышел.

     Вернувшись, он принёс большой пакет с новой одеждой.

     — К сожалению, вашу старую одежду пришлось сжечь. Как и мою. Одевайтесь, миледи, я отвернусь…

     — Не волнуйтесь, лорд инквизитор, вы меня ничуть не смущаете, — хмыкнув, Энн неспешно начала одеваться, прекрасно понимая, что инквизитор ещё не успел отвернуться.

     Натаниэль и не собирался отводить взгляд, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее, а дыхание учащается. Он хотел шагнуть к Эннифер, но сдержался, и отвернулся с отчётливым хрустом шеи.

     — Можете повернуться, я уже в полном порядке. Мне льстит ваше воспитание, милорд. И ваша забота.

     — Знали бы вы, Энн, как мне самому иногда мешает это воспитание, — инквизитор сел на стул рядом с кроватью, налив немного амасека себе и дознавателю в рекаф. — Но с другой стороны, созданный образ помогает гораздо чаще, потому его и приходится поддерживать...

     — Мне не кажется, что это всего лишь образ, — покачав головой, дознаватель сделала глоток горячего рекафа с амасеком, и почувствовала, как её щеки залил румянец, а голова закружилась, — есть в вас что-то такое... благородное. И я не думаю, что воспитание вам мешает. Я прекрасно помню вас на работе, Натаниэль, и знаю, что решения вы принимать умеете быстро. И, если не решаетесь на что-то, то у вас есть причины, но никак не барьеры.

     — Тем не менее, я происхожу из совсем не аристократических слоёв, и мне пришлось создавать себя самому. Благодарение Императору, что мне выпал шанс, — приложился к своей кружке инквизитор. — Причины, барьеры... Как ни называй, это самоограничения. Но в данном случае это все-таки банальное воспитание, Энн.

     — Знаете, что меня до сих пор поражает в вас, лорд инквизитор? Ваша двойственность. Рабочий образ и ваша тактичность по отношению ко мне вне работы... Я бы хотела верить в то, что такая двойственность однажды не сыграет с вами злую шутку. И не затянет вас в ересь... Нет, дело не в вас лично, но я видела подобные личности раньше. Вы сильны, как телом, так и духом, и именно это — и есть ваша слабость. Убеждённая вера, отсутствие сомнений в принятых решениях, даже если решения были ошибочными. Ещё раз, я не говорю лично о вас. Скорее, хочу предупредить, пересказав опыт своего прошлого…

     — Я не замечал этого, признаюсь. Но в своих решениях я действительно не сомневаюсь — слишком много у меня было примеров перед глазами, когда сомнения заводили людей в глубины ереси и приводили к падению ничуть не хуже, чем самоуверенность, — Хассель поднял на дознавателя взгляд, в котором светилась тщательно скрываемая тоска. — Слабость в силе, так? Да, Энн, возможно, так оно и есть. Но если знать о своих слабостях, можно продержаться на плаву чуть дольше. Спасибо за предупреждение, миледи Райт. Я постараюсь стать чуть более целостным.

     — Попробуйте отыскать внутри себя нечто такое, что не даст вам падать в ересь. Некий якорь, способный останавливать вас каждый раз, когда злость и жажда мести берут своё, — Энн покачала головой, продолжая пить рекаф с амасеком, что в сочетании с пустым желудком дало явственный эффект опьянения, — но лучше всего, чтобы этот якорь не был материальным. Материальные привязанности грозят культом Слаанеш, или тем, что в нашей с вами работе мы очень быстро их потеряем.

     — И вот это уже может сломать даже самых сильных... — подумав, добавила она, улыбнувшись. — Именно поэтому я предпочитаю таких якорей не иметь. Судя по всему, вы тоже.

     — Весьма на то похоже, миледи, — задумался инквизитор. — Якорей нет, но есть мы сами, как единственное мерило и центр.

     — О, да! Кажется, амасек сделал меня нелогичной. Я предложила вам найти якорь, который удержит вашу веру и верность Императору, и тут же пообещала, что вы его потеряете и упадёте в бездну ереси, — Энн потрясла головой, от чего её волосы рассыпались по плечам.

     Натаниэль попытался совместить несовместимое, но у него это не получилось. «Какой интересный ход мысли, — подумал он, — определённо, в ней есть что-то».

     — Вот это мерило, — сделала невнятный жест рукой Энн, — меня всегда и смущало. Можно не заметить, как варп разъест душу, и ссылаться на мерило после этого, не осознавая, что решения уже принимают за нас демоны. Не обращайте внимания, лорд инквизитор.

     — Нет, леди, вы говорите правильные вещи. И сомнение в небольших дозах тоже необходимо, и вера, и критическое отношение к себе...

     — Решения, как на поле боя, должны принимать вы сами. Мы сами. Но мне кажется, должен быть хоть кто-то, вот хотя бы — своя команда, которым можно это решение высказать. И послушать их мнение. А иногда и прислушаться к нему, — Райт попробовала поставить пустую кружку на стол, почти промахнувшись, ибо голова закружилась со страшной силой. Она осмотрела лазарет, и представила, что в любой момент сюда могут войти медикусы, которым не понравится все то, что они тут устроили. — Думаю, нам стоит перейти из лазарета куда-то в более удобное место.

     — Да, вы правы, как никто другой, миледи, —вышел из задумчивого состояния инквизитор. — Позвольте, я сопровожу вас в ваши апартаменты.

     — Я буду вам признательна, лорд инквизитор. И хватит думать о великом, — Райт наблюдала за лицом инквизитора, отмечая реакцию на свои слова. — Вы остались живы, порадуйтесь простым удовольствиям хотя бы сегодня.

     Натаниэль постарался удержать на лице нейтральное выражение, и ему это почти удалось. Дознаватель погладила его по руке.

     — Вам надо отдохнуть, не стоит тратить силы на поддержание достойного выражения лица, улыбнулась она, — пойдёмте, я скучаю по мягкой постели.

     — Нам всем стоит выспаться, миледи, — инквизитор расслабился, показавшись даже немного меньше ростом. Он слабо улыбнулся от непривычного ощущения отсутствия напряжения, которого не испытывал очень давно. — Прошу вас, леди Энн.

     Райт оперлась на его руку, старательно переставляя ноги, что оказалось весьма непросто, ибо свежий перелом даже после стараний медикусов ещё болел, и нескоро мог позволить достаточно вольное с ним обращение. Натаниэль, заметив, что дознавателю сложно передвигаться, подхватил Энн на руки, не обращая внимания на её протесты и слабое сопротивление.

     — Так будет лучше.

     — Спасибо, Натаниэль, — расслабилась Энн в руках инквизитора, наслаждаясь его силой и его заботой.

     — Не стоит благодарности, леди Райт, вы достаточно пережили сегодня.

     — Это уже становится приятной традицией, лорд инквизитор, — порадовавшись аккуратности, с которой он укладывает её в кровать, улыбнулась Райт, — посидите со мной немного?

     Она освободила место на кровати, отодвинувшись чуть в сторону.

     — Вы как раз допьёте свой амасек из походной фляжки. И не смотрите на меня с таким подозрением, уж об этом я точно не стану докладывать медикусам.

     — В такие дни, как сегодня, амасек на меня просто не действует. Слишком много всего... — инквизитор осторожно присел на край кровати. — Но он хотя бы немного помогает снять напряжение. А традиции... они стоят того, чтобы их заводить. Главное, чтобы они не становились ритуалами.

     — Не волнуйтесь, эта кровать выдерживала воистину монументальные сражения, — с улыбкой смотрела на такое милое и странное для инквизитора смущение леди Райт.

     — Насколько я помню, люди, жившие здесь ранее, не относились к особо гигантским представителям человеческой расы, — снова улыбнулся инквизитор, — так что сражения вряд ли были монументальными, скорее, продолжительными.

     — Одно другому не мешает, как вы думаете? — рассмеялась, глядя инквизитору в глаза, Райт, и отмечая в них приятное волнение.

     — Не мешает, ваша правда, миледи, — одним глотком допил остатки амасека из фляжки инквизитор.

     Дознаватель, уютно устроившись в подушках, придвинулась поближе к Натаниэлю.

     — Вам тоже стоит выспаться сегодня. Хотя мне приятны наши вечерние беседы, но вы выглядите так, словно уснёте прямо здесь. Я не против. В конце концов, в начале нашего общения вы уложили меня в свою постель. Я просто обязана ответить вам тем же. — Энн отметила реакцию инквизитора на двоякость звучащих слов, и насладилась эффектом.

     — Вы уверены, миледи? — с трудом разлепил глаза Натаниэль, — Что это не будет воспринято более чем двояко?

     — Кем, милорд? Амасеком внутри вас? — Райт мягко уложила инквизитора рядом, расстегнув его рубашку и стянув её прочь. — Не забудьте снять сапоги, лорд инквизитор.

     Под взглядом смеющегося дознавателя Хассель стянул сапоги, что-то едва слышно бурча под нос.

     — Не волнуйтесь, — указав сначала на пустую фляжку, а после на свою ногу, добавила Райт, — двоякость здесь просто невозможна. Это отдых боевых товарищей, но никак не что-то большее.

     — В таком случае, миледи Райт, я благодарю вас за прекрасный вечер, и его достойное завершение. И надеюсь, что не помешаю вам выспаться сегодня, — зевнул инквизитор, едва не вывихнув челюсть.

     — Хороших вам снов, и спасибо за интересный вечер, — осторожно прижалась холодным боком к тёплому инквизитору Энн. — Увидимся завтра. Но тот, кто первым проснётся, доставляет горячий рекаф второму.

     Хассель глубоко вздохнул, решив про себя, что кто бы не проснулся первым, рекафом придётся заняться ему. Он некоторое время лежал, не в силах открыть глаза, но усталости оказалось слишком много, чтобы заснуть мгновенно. Тепло тела дознавателя приятно согревало инквизитора. Или это его тепло перетекало в женщину рядом? Хассель сжал в кулаке простыни, вымещая на них все свои скрытые желания. Он устал, он хотел спать, но сны, отголосками шепчущиеся друг с другом на границе сознания, никак не желали приходить. Инквизитор осторожно повернулся на бок и обнял Эннифер, которая даже не проснулась. Накатившая на Натана волна желания была настолько сильной и непреодолимой, что он едва не отстранился от женщины. Эннифер слегка заворочалась во сне, будто что-то почувствовала, но тут же успокоилась и размеренно задышала во сне.

     Натаниэль придвинулся ближе, прижимая к себе спящую женщину и чувствуя запах её волос, пропитанных ароматами лазарета.

     10. Свободный вечер

     — Доброе утро, леди Энн, — Натаниэль потянулся, хрустнув суставами. — Давненько оно не было таким добрым, признаюсь.

     — Доброе утро, Натаниэль, — ответила Райт, сонно щурясь. — Я полностью с вами согласна. Именно это и не позволило мне сразу дать понять, что я уже не сплю. Очень уж не хотелось вылезать из тепла.

     Дознаватель подумала, что от инквизитора вообще лучше не вылезать, но сразу же отругала себя за подобную мысль.

     Хассель зевнул, едва не порвав себе лицевые импланты, и понял, судя по боли в некоторых мышцах, он проспал всю ночь в одной позе, обнимая Эннифер, и, кажется, почти не дыша.

     — Сегодня тот самый день, когда можно позволить себе выспаться.

     Голос Хасселя был хриплым спросонья. Он снова закрыл глаза, чувствуя рядом тепло тела Эннифер, ощущая запах её кожи. Натаниэль едва заметно улыбнулся, старательно запоминая этот момент, который казался ему очень важным. «Сейчас я могу повернуться к ней лицом, приобнять за талию, коснуться губами кожи на плече, притянуть её к себе…», — размышлял он, прекрасно понимая, что не сделает этого. Инквизитор с сожалением глубоко вздохнул и заёрзал под одеялом, продумывая, как бы добраться до ванной комнаты и привести себя в приличный вид.

     — Кто первым встал, с того рекаф, — зарылась в подушку дознаватель, — ничего не слышу ни про какие дела…

     Она уже решила, что проведёт этот день, посещая раненых коллег и разбирая бумаги, или, на крайний случай, просто в кровати.

     Натаниэль встал, и принял из рук появившегося сервитора, одетого в синюю ливрею, странно смотрящуюся на искорёженном операциями теле, поднос с рекафом и небольшими булочками.

     — Ваш рекаф подан, миледи.

     Райт хмыкнула и с явной неохотой выбралась из постели. Инквизитор оставил поднос на прикроватном столике, и натянул поочерёдно рубашку, брюки и непроницаемое выражение лица.

     — Вот в чем сила и власть Императора, лорд инквизитор, — проговорила с набитым ртом Энн, добравшаяся до закусок и рекафа, — удовольствие быть живым и чувствовать эти дивные ароматы.

     При этом она совершенно не заботилась о своём выражении лица, оставаясь в лазаретной пижаме и поглощая вкусную пищу.

     — Сила Императора не столько в этом, леди дознаватель, но ещё и в том, что мы снова и снова способны этому радоваться, — Хассель запоздало понял, что булочек можно было заказать побольше, и присовокупить к ним что-нибудь посущественнее. Например, тарталетки с паштетом. Инквизитор отхлебнул рекаф, пока он оставался. — Как только эмоции исчезают — мы мертвы, просто об этом не знаем.

     — В таком случае, лорд инквизитор, я предлагаю вам позавтракать вместе. Да и остальные порадуются, если мы навестим их в лазарете, — жизнерадостно и как-то странно улыбнулась дознаватель, со стороны напоминая шпану, дорвавшуюся до еды и мягкой постели.

     Натаниэль кивнул, отметив эти изменения в поведении леди Райт, но связав их со вчерашними событиями, в частности, с проведённой им процедурой по выявлению лояльности Райт.

     — Да, я с удовольствием поддержу вашу инициативу. Слуги уже должны были накрыть завтрак в Треугольной Зале. Кажется, её раньше использовали именно как столовую... А после завтрака отправимся в лазарет. Если, конечно, на нас не свалятся дроп-поды Астартес, или ещё какая-нибудь... радость.

     — Не волнуйтесь, инквизитор, — взяв себя в руки и пожалев о том, что позволила показать свои настоящие человеческие эмоции, дознаватель Райт спрятала их подальше и снова стала рассудительной и уравновешенной, — увидимся за завтраком.

     Запоздало осознав, какую именно возможность он только что потерял — нечасто ведь можно узреть естественные эмоции от дознавателя или инквизитора — Натаниэль пообещал себе почаще проявлять подобные вещи наедине с дознавателем.

     — Миледи Энн, я буду вам признателен, если со мной вы будете вести себя... более естественно, особенно в моменты, когда мы не на службе Императору. Со своей стороны, обещаю проявлять большую человечность.

     — Нет, вы правы. Излишние эмоции вредят работе, и развращают сознание, — допивая рекаф, грустно улыбнулась Райт, подумав о том, что впервые за долгие годы позволила себе обрадоваться факту собственного выживания, но радость оказалась преждевременной.

     — Мы с вами знаем, госпожа дознаватель, что я не всегда прав, и это именно такой случай, — с ноткой печали ответил Хассель, поймав эмоцию Энн, и поняв, что тоже рад тому, что она выжила.

     — Лорд инквизитор, возможно, мы отложим этот разговор до того времени, когда я оденусь? — с откровенной иронией сказала Райт, с удовольствием отметив смущение инквизитора, — или хотя бы поедим.

     — Конечно, миледи. Я был поразительно бестактен. Видимо, всему виной слишком здоровый сон в неизменной позе. Разумеется, одевайтесь, я подожду. Вам помочь добраться до столовой?

     Дознаватель подумала, что в этом случае инквизитору придётся стоять под дверью примерно час, или около того.

     — Спасибо, но лучше уделите время себе, — улыбнулась она, глядя на помятое и небритое лицо лорда инквизитора. — Достаточно и того, что слуги уже привыкли видеть вас выходящим из моей спальни с помятым лицом, — Райт как-то грустно посмотрела на Хасселя. «Император знает, как мне хотелось обнять его, когда я проснулась, и чего мне стоило не поцеловать этого дурака в шею, поглаживая его по груди…»

     Проведя рукой по щеке, инквизитор сморщил нос, и подумал: «Как же сильны в дознавателе типично женские черты». Он осознал, что это приятно.

     — Вы правы, — с усмешкой покачал головой инквизитор, пряча за этим жестом нежелание расставаться с Эннифер. Слуги же в здешней резиденции вряд ли кому-нибудь что-то расскажут, предыдущие владельцы об этом позаботились, — досадуя на собственные принципы, Хассель добавил: — Миледи, сообщите мне, когда будете готовы, я помогу вам.

     — Обязательно, лорд инквизитор. Но, поверьте, такое выражение вашего лица — бесценно.

     — Постараюсь радовать им вас почаще, миледи, — Натаниэль махнул рукой, даже не сумев как следует разозлиться, и рассмеялся.

     — Не часто можно побыть людьми, Натан, — с серьёзным видом сказала Райт.

     — С нашим образом жизни... Быть людьми — это роскошь, но я рад, что мы можем её себе позволить.

     — В ближайшее время мы точно вынуждены себе это позволить, — вспомнила тех, кто прибыл вчера едва живым, Энн. — Теперь у нас будет достаточно скучной работы, от которой сойдёт с ума даже сервитор.

     — Хорошее сравнение, Эннифер. Да, работы много, но это ещё не повод её не делать, — коснувшись рукоятки двери, инквизитор обернулся. — Может быть…— он замолчал, не зная, что вообще хотел сказать, — может быть, я могу что-то ещё сделать для вас, Энн?

     — Вы можете и дальше спасать мою жизнь во славу Императора, — внимательно, пристально и тщательно осмотрев Натаниэля, улыбнулась Райт.

     — Это само собой разумеется, миледи, — с трудом удержавшись, чтобы не посмотреть на себя вслед за миледи Энн, улыбнулся Хассель.

     — И вы можете оставаться в живых, — сдерживая рвущиеся наружу эмоции, тихо попросила Райт. Хассель неуверенно пожал плечами, как будто такая мысль давно не посещала инквизитора. Он сузил глаза, пристально глядя на женщину, и пытаясь понять, в какой именно момент неудобный и откровенно мешающий ему дознаватель, навязанный Рохасом, стала действительно женщиной, требующей к себе совершенно особого отношения, не смотря на её работу.

     — Милорд, вы долго меня ждали? Меня немного задержали обстоятельства, — она указала взглядом на свою ногу, — с этим оказалось непросто принимать водные процедуры, но сейчас мне бы хотелось насладиться вашим обществом, и навестить наших друзей.

     — Да, я понимаю. Ждать пришлось не долго, — уверенно соврал Хассель.

     Всё это время, уже переодевшись, инквизитор прогуливался по коридору неподалёку от апартаментов дознавателя, решая возникающие дела на ходу.

     — В таком случае, начнём с завтрака, — сказала дознаватель.

     — Как вы себя чувствуете, миледи?

     — Прекрасно, лорд инквизитор. Впечатление немного портит нога, но и это скоро пройдёт.

     — У вас очень хорошие способности к регенерации, госпожа дознаватель, — подставив под ее локоть, инквизитор помог Райт добраться до столовой.

     Богато изукрашенный резьбой по рокриту каменный стол треугольной формы был накрыт на две персоны. Места дознавателя и инквизитора располагались рядом, и обслуживающие сервиторы как раз заканчивали подавать подогретые блюда с лёгким завтраком.

     — Это не моя заслуга, милорд. Это работа медикусов, пары ввинченных штифтов и множества уколов, —благодарно кивнув инквизитору, Райт заняла своё место за столом.

     — Я сталкивался с людьми, которые после подобных операций слегли бы на две недели. Но, слава Императору, большинство из нас все же способны быстро залечивать раны. Разумеется, до Астартес нам далеко, но по сравнению с нашими далёкими предками и такие способности — большой прогресс.

     Сервитор положил на тарелки небольшие вогнутые лепёшки, в которых находилась пряная начинка, состоящая из овощей, зёрен злаков и кусочков мяса под пряным соусом. В качестве напитков виночерпий предлагал несколько сортов местных вин, амасек и очищенную воду. Инквизитор с непроницаемым лицом налил себе рекаф из большой позолоченной конусовидной ёмкости.

     — Рекафа, леди Энн? Или вы предпочитаете вино?

     — Для вина я всё ещё слишком голодна. Рекаф, если вас не затруднит, милорд, — с удовольствием принюхалась к еде дознаватель, благодарно кивнув инквизитору. — Перелом был не очень сложный, мне повезло упасть удачно. Если здесь уместно такое сравнение.

     Энн машинально разглаживала складки платья, раздумывая о том, как давно не бывала на завтраке в приятной компании. Так, чтобы не приходилось каждую минуту следить, не выпрыгнет ли из-под стола культист, и не появится ли демон вместо сервитора-официанта.

     Хассель налил в тонкостенную фарфоровую чашку только что сваренный ароматный рекаф из кофейника, и аккуратно, чтобы не расплескать, передал дознавателю.

     — Умение удачно упасть, как и умение наслаждаться жизнью — отличные человеческие качества, Энн. Когда я был дознавателем, мой учитель частенько говорил, что вовремя выпить чашку рекафа, не торопясь и не думая о работе — это как три недели провести на Терре.

     — Именно это я и имела в виду сегодня утром, милорд. Ваш учитель был мудрым человеком, и весьма удачливым, если имел возможность побывать на Терре, — с удовольствием сделав глоток рекафа, Энн приступила к трапезе, закрыв на минуту глаза от непередаваемого наслаждения.

     — Я вспомнил его слова, когда услышал ваши, — инквизитор ел очень аккуратно, поглядывая на жмурящуюся от удовольствия леди Райт, и вспоминал, как ему самому приходилось довольствоваться стандартными пайками гвардейцев или вообще подножным кормом во время своих полевых вылазок. — Теперь вы понимаете, почему инквизиторы, кроме совсем уж крайних пуритан, предпочитают пользоваться возможностями своего статуса, и обеспечивать максимальный комфорт себе и своей свите. Это позволяет немного снизить напряжённость от работы.

     — Я не приверженка строгих норм по поводу еды или спальни, милорд, хотя, если речь идёт не о сне... — дознаватель улыбнулась, глядя в свою тарелку. — Хотя многие из инквизиторов считают, что комфорт развращает. Но в нашей работе любой ужин может стать последним, именно это придаёт ему особый вкус и заставляет чувствовать все оттенки.

     — Учитывая, что приверед среди нас нет, и в любой момент можно отказаться от комфорта ради выживания, вряд ли ощущения, полученные от еды или сна, станут дорожкой для сил варпа, проникающих в душу. Если, конечно, не ставить наслаждение выше всего остального.

     Сервиторы подали лёгкий молочный мусс с ягодами и освежили нагретые на пару тканевые салфетки.

     — Но отсутствие наслаждений мне тоже не по вкусу, если уж есть возможность ими насладиться, — попробовав мусс, Райт хищно нацелилась на него. — Хотя я знаю некоторых коллег-дознавателей, которые умудряются прожить в тепле и достатке, дослужиться до инсигнии и выполнять свои обязанности чисто номинально. И я вовсе не настолько хочу умереть, чтобы отказаться от приятных моментов, если есть такая же приятная компания.

     — Да, я тоже знаю таких... номинальных инквизиторов. Особенно забавно наблюдать за ними, когда случается что-то выходящее за рамки заседаний комиссии или прочих сборищ... — инквизитор уже закончил трапезу, и продолжал развлекать Райт разговором, налив себе ещё рекафа. — Смерть является частью жизни инквизитора, и отказываться от жизни никто не собирается.

     Аккуратно вытерев руки салфеткой, дознаватель промокнула губы и посмотрела на инквизитора с толикой хитрецы во взгляде:

     — Я очень надеюсь, что вы говорите правду, милорд. Раз уж мы закончили, пожалуй, нам стоит проведать наших друзей.

     — Да, миледи, — отставляя чашку в сторону, инквизитор подумал, что визит действительно не помешает. Сводки из лазарета приходили к нему на планшет раз в час, но лично убедиться в положении дел стоило. — Пойдёмте?

     — Я хочу лично увидеться с теми, кто остался в руках еретиков, позволив мне добраться до вас в прошлый раз, — серьёзно кивнула Райт.

     Натаниэль помог Энн встать из-за стола, и они вместе направились к лазарету.

     — С ними почти все в порядке, — сказал инквизитор, осторожно придерживая дознавателя на лестнице.

     — Вот это «почти» меня и беспокоит. Вы знаете, что священник пожертвовал собой и своей свободой, чтобы дать мне возможность уйти? Да и Клотильда до последнего старалась помогать ему… — ответила Райт, вцепившись одной рукой в перила, а другой — в Хасселя. Нога болела немного сильнее, чем хотелось бы.

     В лазарете к дознавателю и инквизитору немедленно подошёл главный медикус, сжимая в руках результаты анализов, и то и дело поглядывая на ногу Эннифер с явным желанием оставить ее долечиваться рядом с остальными пациентами.

     — Миледи, милорд… Пария спит, и её состояние вне опасности, а господин Гламор все ещё без сознания. Кажется, он продолжает бороться с заражением варпом. Двух сервиторов пришлось уничтожить...

     — Меня тоже беспокоит состояние Фейринга. Он сейчас ведёт борьбу с нечестивым заражением, и только Император может помочь ему. Клотильда показала себя и умелым бойцом, и достойным человеком. С ней все уже в порядке, но после вашего зелья медики рекомендовали ей отдых

     Энн нахмурилась, покачав головой и прошептав молитву Императору.

     — То есть, я не смогу с ними поговорить... в таком случае, пусть сервитор даст им понять, что я жду их возвращения. Мой коктейль весьма сильный, не спорю, но безвредный, поверьте.

     — Верю вам, Энн, — инквизитор совершенно чётко знал, что варпом в зелье и не пахло. Ему было интересно, и он подумал, что не прочь узнать о рецептуре этого коктейля.

     — Мы можем разбудить госпожу Воттс, — медикус согнулся в уважительном поклоне, — она будет рада поговорить с вами, миледи Райт.

     — Если это не станет для неё проблемой, я буду рада, — Энн пожала плечами.

     — Будите, — разрешил врачу Натаниэль, и медикус сразу же отдал команду сервиторам, отвечающим за Клотильду. Один из них открыл дверь в бокс, где содержится Воттс, и инквизитор с дознавателем прошли внутрь.

     Клотильда уже проснулась, и, разглядев, кто пожаловал к ней, приподнялась на кровати.

     — Господин инквизитор... Миледи Райт... Я видела такой ужасный сон...

     — Я рада видеть тебя живой и относительно здоровой, — улыбнулась дознаватель. — Расскажи нам, что ты видела, Клотильда?

     — Я мало что помню. Меня ударили по голове, и потом все стало как в тумане. Я пришла в себя в камере, и слышала, как еретики поют свои проклятые гимны... И я надеялась, что Фейринг и вы, миледи, смогли спастись. И… что вернётесь за мной.

     Клотильда замолкла. Возникший рядом сервитор подал ей стакан с соком.

     — Потом я обнаружила, что блокиратор сломан, а снаружи происходит нечто совсем непотребное. Чтобы как-то отвлечься, и в надежде, что вы вернётесь за мной, я стала петь старый гимн, которому научила меня одна старая жрица Бога-Императора. Я знаю, что он объявлен еретическим... но этим еретикам он не нравился, и... — она утёрла слезы. — Как хорошо, что вы пришли за мной. Миледи, милорд, спасибо вам!

     Дознаватель присела рядом, погладила парию по руке, потом встала и молча посмотрела на инквизитора. В мысленном пространстве зазвучал невысказанный вслух вопрос, стоит ли говорить девушке о состоянии её спутника. Потом дознаватель сделала шаг вперёд и произнесла:

     — С Фейрингом ещё не все в порядке, к сожалению. Но мы все надеемся, что он справится. Мы не могли оставить вас там, Клотильда. Не для того же я удирала оттуда, как испуганный заяц, — Райт улыбнулась.

     — Гламор выживет, — инквизитор тоже улыбнулся, стараясь, чтобы его улыбка не выглядела неестественной, и кивнул Клотильде. — Он сильный человек, и способен справиться с... ранами.

     — Слава Императору! — Клотильда откинулась на руки сервитора, и из уголков глаз потекли слезы. Это были слезы облегчения.

     — Не сомневаюсь в его силах, — согласно кивнула Энн, — об этом говорят его... рисунки на теле. Поверь, Клотильда, такие, как он, так просто не сдаются. Именно его шрамы и задержали проникновение варпа в его разум, как я поняла. Скоро вы увидитесь, — она ободряюще погладила парию по плечу, стараясь вложить в голос побольше уверенности.

     Инквизитор, вспомнив обстоятельства, приведшие к знакомству с Гламором, подумал, что скорее демон заболеет гриппом, чем Фейринг продастся варпу.

     — Всё будет хорошо, — сказал он Клотильде. — Я помню… Когда он только присоединился к моей команде, по его следам шёл демон. Смешно, но он справился бы с ним в одиночку. Однако, Гламор не хотел подвергать опасности мирных жителей, и уводил создание варпа из населённых областей. С тех пор я уверен, что Фейринга хранит сам Император.

     Дознаватель сделала себе пометку в памяти побольше узнать о Гламоре, чтобы в другой раз не пытаться снимать его с цепей, а делать ставки, кто кого выпотрошит на этот раз. Потом улыбнулась своей иронии, особенно ярко проявившейся после проведённого на Главии времени, и от которой она так и не смогла избавиться.

     — Вы считаете, что к нему опасно подходить близко, лорд инквизитор? — Райт бросила взгляд на медикуса, ожидая ответа и от него тоже.

     Медикус посмотрел на инквизитора, тот смущённо почесал щеку, и врач, пожав плечами сказал:

     — Сейчас — да, миледи. Но мы сталкивались с подобными случаями, — он покосился на Натаниэля, — и, э-э, по моим прогнозам, потребуется от нескольких дней до пары недель, чтобы господин Фейринг пришёл в себя...

     — Он действительно справится, Энн, — добавил инквизитор, поглаживая подбородок большим и указательным пальцами. — Чуть позже Леви предоставит вам полное досье Гламора, чтобы вы имели представление об этом достойном служителе Экклезиархии. Пусть и объявленном еретиком за... некоторые модификации, предпринятые ради того, чтобы бороться с Врагом.

     — Еретиком? — Энн ответила ему непонимающим взглядом. — За нанесение священных знаков на тело? Но тогда стоит объявить ересью и наше с вами оружие, на нем тоже имеются такие молитвы, — фыркнула Райт от негодования. — Милорд, вы так уверено говорите про Гламора, что я не стану спрашивать вас о том, почему это так, — она подобралась и повела себя скорее, как дознаватель, а не просто подруга. — Хорошо, я буду ждать его возвращения, — пристально посмотрела Райт на медикуса, чья бледность и косой взгляд на инквизитора не укрылись от её внимания. — В таком случае, я покину вас на неопределённое время, и займусь бумажными делами. Думаю, вам тоже найдётся занятие, но...

     Энн тихо прошептала инквизитору в самое ухо:

     — Возможно, Клотильде будет лучше, если она вернётся в строй вместе с вами, милорд. Это отвлечёт от тягостных раздумий. И поможет забыть то, что она принимает за сон.

     — Прочтите досье, миледи, там много интересного... — инквизитор, заметив перемену в поведении дознавателя, тоже подобрался и сосредоточился. — Клотильде надо отдохнуть ещё немного, и возвращаться в строй она будет, как ей захочется. Предполагаю, что госпожа Воттс снова предпочтёт библиотеку и общество Бертрама, нежели что-то ещё.

     — И — да, — прошептал он в ответ, — сон она в любом случае забудет.

     — Миледи, вы правы, — уже громче продолжил Натаниэль, отодвигаясь от дознавателя, — у нас с вами накопилось много нерешённых дел и вопросов. Потому поддерживаю ваше предложение, и мы все отправляемся по делам. Но если вам потребуется помощь, — в голосе инквизитора как будто проскользнула надежда, — прошу, обращайтесь ко мне.

     Клотильда получила укол в руку, и сервитор уложил её на кровать.

     — Мне было бы приятно помочь вам.

     Райт на время забыла о том, что хромает, и старалась лишний раз глубоко не вдыхать, чтобы не саднили ушибы, синяки и пара трещин в рёбрах.

     — Рада, что вы в порядке, — сонно прошептала пария.

     — Мне тоже было приятно тебя увидеть, Клотильда, — отступила на шаг назад Энн, на ходу посматривая на инквизитора. — Вы думаете, что моё отношение к команде будет мне мешать в будущем? Поверьте, это не так. Грань между эмоциональным безрассудством и отчуждённой холодностью, когда люди превращаются в предметы, мне знакома. Увидимся чуть позже, если не будет никаких непредвиденных проблем, лорд инквизитор.

     — Ни в коем случае, дознаватель. Наоборот, такое отношение с вашей стороны вызывает подобное с их, — инквизитор задумался, насколько сильно он сам приближается к этой грани между холодностью и безрассудством. — И я считаю это правильным. Да, миледи, увидимся. Надеюсь, проблем больше не будет...

     Дознаватель подумала о том, насколько сильно инквизитор переоценивает её действия. Или недооценивает их. А возможно, что и понимает их правильно. Такие мысли всегда занимали дознавателя весьма серьёзно.

     Энн исчезла за поворотом, не забыв прихватить из лазарета удобную палку с опорой, чтобы иметь возможность свободно передвигаться без посторонней помощи.

     Инквизитор направился к себе в кабинет, размышляя о том, как сильно леди Райт повлияла на него, и о перспективах дальнейшего развития отношений в своей команде. Дознаватель в последнее время заняла прочное место негласного лидера и объединяющего центра, и это вызывало в Хасселе смешанные чувства. «С одной стороны, я приветствую такое сплочение, — подумал он, — с другой — это странно, и походит на попытку перехвата власти. Но дознаватель Райт работает на совесть, и некоторые личные мотивы с моей стороны не дают мне права в ней сомневаться больше, чем это необходимо».

     — Итак, милорд, у нас с вами относительно свободный вечер, — Энн едва заметно улыбнулась, с интересом глядя на инквизитора. Он показался ей странно взволнованным, словно не знал, куда себя деть.

     Хассель был холоден и спокоен. Внешне. Но наличие свободного вечера казалось ему непривычным — слишком редко выдавалась такая возможность. Сегодня ни один еретик не посмел даже проклясть Императора, и варп казался спокойным, как болото...

     — Да, миледи, и это несколько выбивает из привычного хода вещей, — согласно кивнул.

     — В таком случае, лорд инквизитор, я предлагаю вам немного амасека для вас и бокал белого вина для меня. Проведём вечер в покое, пока проклятия не начали сыпаться на нас, как демоны из варпа, — дознаватель прошла мимо инквизитора, едва не задевая его краем платья, и, изящно подобрав подол, присела у невысокого столика напротив окна. — Милорд, никто из вашей команды не желает присоединиться к нам?

     Инквизитор посмотрел на тактическую карту-гололит, где не горело ни одного красного огонька, и только корабль-монастырь Храмовников светился, как праздничный фонарик.

     — С удовольствием приму ваше предложение. Сейчас уточню, кто может присутствовать на импровизированном празднике.

     Натаниэль связался с Кимбалом. Тот сначала выказал недовольство, что его потревожили, но, услышав про возможность немного расслабиться и поучаствовать в своеобразной светской жизни, с радостью согласился присутствовать. Остальные по разным причинам не смогли прибыть — Фейринг до сих пор находился в лазарете, Клотильда и Леви засели в библиотеке, тем более, что у Бертрама началось очередное обострение мемовируса, и он решил, кажется, законспектировать все книги...

     Хассель вызвал сервиторов, налил белое вино для дознавателя, и амасек — себе. Подав бокал Энн, инквизитор встал рядом с окном, бросая время от времени взгляд за поляризованное стекло.

     — Благодарю вас, милорд, — приняла бокал Райт и попробовала напиток. — У вас превосходная коллекция вин… Каждый раз я удивляюсь, когда вы успеваете её пополнять?

     Дознаватель посмотрела на фигуру инквизитора, темным пятном выделявшуюся в густеющих сумерках за окном. Натаниэль смотрелся каменным изваянием на фоне панорамы за стёклами, словно последний страж Империума перед волнами хаоса. В дверях показался Астос, оглядел присутствующих, весело хмыкнув, и уселся за стол, поближе к спиртному и закускам.

     — Это несложно, поверьте, — Натаниэль пригубил амасек, — на каждой планете можно найти хорошее вино, если есть время... Главное — удостовериться, что оно не заражено варпом или не произведено еретиками специально для инквизиторов-ценителей вин, — Хассель тонко улыбнулся, надеясь, что имплантированные нервы не замкнёт, и улыбка не превратится в голодный оскал. — На самом деле я пополняю коллекцию во время, свободное от расследований в оперативной фазе. В основном.

     Астос налил себе амасека, залпом выпив маслянистую тяжёлую жидкость, и закурил сигарету с лхо. Запах наркотика докатился до инквизитора, и тот неуловимо поморщился. Пилот с вызовом смотрел на Натаниэля, с треском затягиваясь.

     Натаниэль разглядывал дознавателя. Её лицо было очень удачно освещено лампами, и походило на лица с картин древних мастеров — такое же загадочное, исполненное странной теплоты и скрытой силы.

     Райт принюхалась, посмотрев на инквизитора, но потом все-таки мысленно плюнула на все традиции и попросила у Астоса сигарету, глядя на его лицо, выражавшее откровенное удивление.

     — Простите мне мою вольность, но, как вы знаете, я много времени провела на Главии, что накладывает определённый отпечаток. А этот запах напоминает мне некоторые приятные моменты…

     Энн тепло улыбалась своим мыслям, связанным с бесшабашными соревнованиями на родной планете Астоса. Пилот как-то совсем уж странно разглядывал дознавателя, от чего та смутилась, понимая, что пилот мог её неправильно понять.

     — Миледи хорошо помнит главианские обычаи, — кивнул пилот, доставая из кисета папиросу и зажигалку, сделанную в форме катера, и улыбаясь во все зубы. — Это отличный сорт, лёгкий и не вызывает сонливости. Как раз для пилотов.

     Инквизитор, слегка напрягшись, пытался вспомнить, что именно главианские обычаи говорят про даму, спрашивающую лхо у мужчины, но начал путаться в регионах, рассказах самого Кимбала, и вариациях обычая, после чего решил уточнить:

     — Астос, напомни мне, пожалуйста, что может означать, если незамужняя дама просит у свободного пилота-главианца сигарету с лхо? — он внимательно следил за реакциями дознавателя.

     Райт кивнула, закуривая и благодарно подмигивая пилоту, под его одобрительную усмешку и нахальный взгляд на инквизитора.

     — Натаниэль, незамужняя дама может просить у пилота все, что угодно, кроме одного, — с улыбкой понаблюдав за ответной реакцией Натаниэля и его попытками вспомнить обычаи главианцев, ответила Энн. — Но любые традиции действуют в трёх случаях: мы оба должны быть родом с Главии, я должна быть незамужней, и пилот должен дать мне крепкий сорт. Как вы думаете, что из этого правда, лорд инквизитор? — едва заметно подмигнула она Астосу, начавшему откровенно смеяться над словами дознавателя, спокойно покуривающего свою сигарету. — Да, Астос, этот сорт действительно прекрасен. Я так давно не чувствовала его вкус и запах на своих губах. В одиночестве мне такие удовольствия не приносят радости.

     Инквизитор, понимая, что его только что обвели вокруг катера, отнёсся к этому с лёгкой иронией. В конце концов, как иначе можно сплотить команду, как не совместными развлечениями после трудной работы?

     — Думаю, что всё из этого правда, госпожа дознаватель, — сказал Натаниэль, доливая себе амасека, — но все зависит от обстановки и настроения, — и улыбнулся в ответ. Ему действительно была приятна эта тонкая игра смыслов, и неспешно текущие прочь мгновения вечера. — А ведь Астос сделал очень большой шаг, перейдя с обскуры на лхо, не правда ли?

     — Ещё вина, госпожа Райт? — спросил он, дождавшись, пока Энн докурит.

     — Да, будьте любезны, милорд, — посмотрев на довольную мину Астоса, спокойно допивающего второй стакан амасека, Райт решила не вставать на сторону инквизитора. Просто из природной вредности характера и своего хорошего настроения. — Да, лхо мне нравится куда больше.

     Она уловила обрывки мыслей инквизитора, но лишь поддразнила его любопытство:

     — Кое-что из перечисленного мною правдой быть не может. На Главии я прожила довольно долго, но я не уроженка этой достойной планеты. В остальном... Вы причислили к моим добродетелям замужество. В таком случае, я имею полное право просить у Астоса и прочие традиционные вещи.

     Дознаватель поймала быстрый взгляд пилота, который явно вознамерился воспользоваться шансом в очередной раз позлить Натаниэля из главианского упрямства и скверного характера.

     Инквизитор испытал удовольствие от того, как тонко его загнали в ловушку собственного невежества. Внешне спокойный, он осознавал, что дознаватель — очень интересный и глубокий человек, с которым можно было бы провести прекрасную ночь. Он заблокировал эти мысли, напоминая себе о некоторых принципах.

     Астос, улыбаясь, подыграл дознавателю:

     — А я и не собирался вам отказывать, миледи. Ни в каком смысле...

     Инквизитор наблюдал за реакциями дознавателя, пытаясь разобраться, что же на самом деле она чувствует, но Энн хорошо отдохнула, и её щиты выглядели безупречно и непроницаемо.

     — О, я знала, что на тебя можно положиться, Астос! Ты не представляешь, как сильно меня обяжешь, если действительно позволишь мне тебя просить о гораздо большем, чем сигарета... — дознаватель отпила глоток вина, нарочито долго и небрежно отставляя бокал подальше, и замечая, что пилот уже едва сдерживает громкий смех. Энн вздохнула и продолжила самым серьёзным тоном разговор:

     — Мне было бы неудобно просить тебя о таком в присутствие инквизитора, он может неправильно понять нас двоих. Да и ставить тебя в неудобное положение мне тоже вовсе не хочется. Особенно, после того, как ты оказал мне неоценимую услугу во время нашей совместной вылазки к культистам.

     Райт снова посмотрела в окно, мимо инквизитора, заметив лишь, что он все это время так и стоит с одним бокалом амасека, постоянно пытаясь взломать её щиты. Астос не выдержал и начал громко смеяться, запрокинув голову назад.

     Инквизитор прекратил бессмысленные попытки взлома, и выдохнул с видом совершенно уверенного в себе человека, который всё именно так и планировал сделать. Попробовать на прочность щиты дознавателя, например. Просто из любви к искусству и для тренировки.

     — Эннифер, вы заставляете меня испытывать одно из моих не самых любимых чувств… Чувство злости, — с едва уловимой улыбкой произнёс инквизитор, — и я не могу сказать, что мне это не нравится, что, в свою очередь, злит меня ещё сильнее, —Хассель неспешно выпил свой амасек, успев ожечь взглядом пилота, окончательно уверившегося в своей сегодняшней безнаказанности.

     Инквизитор поставил бокал на столик, и медленно сместился вдоль окна, делая вид, что любуется панорамой улья.

     — Мне вспоминается тот случай в одном... весёлом доме, Астос, — заложив руки за спину и стоя спиной к пилоту, размеренным тоном начал Натаниэль, — ты уже излечился после подхваченной там болезни, или рецидивы все ещё случаются? Может быть, тебе попросить у медикуса новые лекарства? — в размеренном тоне инквизитора слышалась затаённая угроза или предупреждение.

     — Не стоит за меня беспокоиться, господин инквизитор, — закурил очередную сигарету с лхо Астос, продолжая улыбаться, — если мне понадобится помощь, я обязательно её найду. И получу.

     Райт тоже начала смеяться, посмотрев в широкую спину инквизитора, делающего вид, что его вовсе не задело происходящее.

     — Лорд инквизитор, мне радостно видеть такую вашу заботу о своих людях. Вы не прекращаете беспокоиться об их здоровье даже поздним вечером. Это делает вам честь.

     Энн отметила про себя, что Натаниэль обязательно попытается выяснить, что же она попросит у Астоса, но решила не выдавать своих намерений пока не получит вопроса или подобия оного. Кимбал медленно прикончил третий бокал амасека, и ушёл, не прощаясь, продолжая посмеиваться над сложившейся ситуацией. Инквизитор сделал вид, что не заметил этого.

     — Милорд, вы так и останетесь на ночь сторожить панорамное окно? Астос уже ушёл, он больше не будет вас раздражать своим скверным характером, — Энн улыбнулась, пытаясь не засмеяться в голос, но сделала вид, что просто долго пьёт своё вино, давая себе возможность пригасить эмоции.

     Хассель подумал, что у него давно не было такого интересного вечера, и что неплохо было бы вывести в свет дознавателя и команду. Пусть не на этой планете, так как губернатор и аристократия наверняка поражены скверной, но вообще.

     «Да и мне самому не мешало бы вспомнить основы светской жизни, иначе можно подрастерять лоск», — подумал он, не скрывая мыслей.

     — Астос не раздражает меня, миледи, мы с ним достаточно долго знакомы, чтобы получать удовольствие от взаимных пикировок, — произнёс Натаниэль, поворачиваясь к дознавателю, и подходя ближе. — Это своеобразное развлечение, которое скрашивает рутину и помогает бороться со скукой. Можно сказать, что это, практически, традиция.

     — Кстати, вы не откроете мне тайну что вы собирались попросить у пилота, миледи? — инквизитор улыбнулся, ему действительно стало интересно. Интересно знать, какой из имеющихся у него вариантов — неправильный. — Что же до беспокойства о людях, то это часть моей жизни. Иначе кто побеспокоится обо мне?

     Райт улыбнулась, поднимаясь на ноги и подходя поближе к инквизитору. Смотря в окно, она раздумывала, что было бы неплохо прогуляться как-нибудь, пока ей ещё есть, чем и по чему прогуливаться. Но ей показалось правильным отложить это решение на более спокойное время. Энн с сожалением вспомнила Главию, ощущая на губах вкус лхо.

     — Я заметила ваши пикировки, но не думаю, что Астос действительно лечился бы от страшной болезни с вашей помощью, — Райт легко пожала плечами, качая головой, — и, просто так, для разъяснения моих намерений. Я бы все равно не испугалась никаких заразных болезней, кроме порчи варпа и ереси против Императора. Да и тогда это был бы не испуг, а повод положить конец всем носителям скверны. Что же до вашего вопроса... — она подошла ближе, пальцем поманив Натаниэля немного склониться к её губам, — я попрошу его ненадолго позволить мне присутствовать во время вахт, чтобы тоже не забывать навыков пилотирования. Возможно, что он мне и откажет. Даже скорее всего —откажет, но не попытаться я не могу, — произнесла она шёпотом, наслаждаясь реакцией инквизитора. — А сейчас, если вы закончили сторожить огромное окошко, Натаниэль, я думаю, вам стоит отдохнуть, как и мне. Все же, последствия нашей последней операции ещё не до конца отпустили меня. Да и великолепное вино, после которого остаётся только лёгкость, толкает на необдуманные поступки. Например, почувствовать кожей прохладу простыней, — на последних словах голос дознавателя стал намного глубже и ниже.

     — Вы правы, Энн, — со вздохом кивнул Хассель, борясь с желанием провести кончиком пальца по линии овала лица Эннифер, — навыки пилотирования тоже важны, — инквизитор немного насторожился... в кабине катера не было ничего секретного, но вот разговорчивый Астос... Хассель медленно отстранился от дознавателя, ощущая на своих губах тонкий аромат её дыхания, смешанный с вином и табаком. — Вы абсолютно правы, Энн... И насчёт простыней, и насчёт долгого, крепкого и здорового... сна. Силы нам понадобятся, все это затишье ненадолго. И да, Астос не лечился от дурной болезни. Он достаточно умён, чтобы подобные инфекции не подхватывать.

     Внутри себя Натаниэль старательно сдерживал внезапно возникшие у него соблазны. Например, прикоснуться к Энн, ощутить мягкость и шелковистость её кожи…

     Дознаватель ощутила эмоции инквизитора, и с явной неохотой отстранилась от него, чувствуя, как лхо и вино делают своё дело, отключая контроль над телом и разумом. Энн посмотрела на Натаниэля, отмечая для себя его привлекательность и понимая, что завтрашний день он явно проведёт вдали от команды. Внезапное чувство укололо её, но не сильно, только отголоском, и Райт кивнула Хасселю, направляясь к двери.

     — Вы традиционно проводите меня, лорд инквизитор? — задумчиво попросила она, даже не понимая, что тем самым случайно надавила на борьбу Натаниэля не с той стороны, с какой бы ему хотелось. Совершенно не воспринимая свою просьбу, как провокацию, она обернулась к нему и поймала странный взгляд, который сказал Энн больше, чем мог бы сказать сам Хассель. Зная характер инквизитора, Энн прекрасно понимала, что завтра или в ближайшие дни её может ждать выход в свет, прогулка по парку, перестрелка там с еретиками, резиденция на другой планете и бурный отдых Натаниэля с кем-то, кроме самой леди Энн. Дознаватель поймала себя на мысли, что иное развитие событий в данном случае просто было бы из ряда вон выходящим, пожала плечами и продолжила ждать ответа от инквизитора. «В конце концов, он, как и я, человек, и все люди должны удовлетворять свои потребности, иначе скверна подловит нас именно на их неудовлетворении», — подумала она.

     — Да, миледи. Я провожу вас, — с абсолютно непроницаемым лицом ответил инквизитор, только что получивший отличный довод в борьбе с соблазнами. Довод за то, чтобы им поддаться, но легко оборачивающийся доводом «против». — Традиционно.

     Он предложил Энн руку, действительно собираясь проводить её до комнаты. И не более того.

     «Слишком много соблазнов, — подумал он. — И скверна тут не при чём».

     Энн благодарно кивнула, и оперлась на руку инквизитора. Сквозь ткань она ощутила его тепло, тогда как на самой Энн было открытое платье без рукавов, и вечером она немного замёрзла, хотя вино должно было бы согреть её изнутри, но руки оставались все ещё холодны. Тело не восстановилось до конца после ранений, и Энн чувствовала себя не так хорошо, как хотела бы.

     Инквизитор тоже ощутил холод рук дознавателя, и понял, что оставить её замерзать, даже под одеялом, не в силах. После пережитого может помочь тепло человеческого тела, и это он обеспечить мог бы, просто находясь рядом. «Не лги хотя бы себе», — мысленно одёрнул себя инквизитор. Хассель на некоторое время представил, как именно тело должно было бы помогать, согревать и обеспечивать тепло. Скрипнув зубами и надеясь, что Райт этого не заметит, он сделал шаг за дверь.

     Энн поёжилась от холода, хотя щеки у неё горел от выпитого вина и выкуренного лхо. Она замерла перед своей дверью, не зная, что делать дальше и как попрощаться.

     — Я могу остаться рядом, Энн, — хрипловатым голосом произнёс Хассель, стараясь подобрать слова. «И Император вас храни, если вы не спросите, зачем мне это нужно, и чего я хочу добиться этим». Энн внимательно смотрела на Натаниэля, решая, сколько в его словах от его собственного страха одиночества, но не сказала ни слова, молча кивнув и войдя к себе.

     — Прошу, не зажигайте свет. Я быстро сменю платье на более удобную одежду.

     — Хорошо, Энн, — инквизитор снял верхнюю одежду и сапоги, присев на кровать. Ему действительно было одиноко, но он счёл себя не в праве пользоваться ситуацией так, как ему хотелось бы.

     Дознаватель забралась в постель и свернулась в комок. Ей от чего-то стало очень холодно, но присутствие инквизитора успокаивало и давало уверенность...

     — Простите меня за мою назойливость, лорд инквизитор. Я знаю, что такое поведение не достойно дознавателя, — чувствуя, как слипаются глаза, и ещё ощущая смешанные эмоции инквизитора, замешанные на споре между одиночеством и злостью на самого себя, проговорила Райт. — Пожалуйста, ложитесь. После вы в праве покинуть меня, если на то будет ваша воля.

     — Я пока что останусь. Это входит в традицию, не правда ли? — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и умиротворяюще. — Не беспокойтесь, миледи.

     — Благодарю вас, лорд инквизитор, — расслабившись, Энн тихо стала погружаться в сон, чувствуя рядом инквизитора, о чем-то размышляющего перед сном.

     Она уснула с ощущением тепла на своём теле, не зная, что это тепло исходит от рук инквизитора, осторожно обнимающего её во сне.

     11. Книга в кубе

     Райт проснулась от жуткого кошмара. Во снах кто-то пытался призвать демона в её тело. Ритуал проходил в резиденции инквизитора, и высокая фигура в старом плаще мелькала тут и там в поле зрения дознавателя. Энн пыталась освободиться, позвать хоть кого-то из команды, связаться с Хасселем, но все было напрасно. Райт никак не могла рассмотреть лицо того, кто творил страшный ритуал. В последний момент, когда он подошёл слишком близко и зачем-то погладил её по щеке, она почти узнала лицо, но в этот момент проснулась, слабо застонав.

     — Лорд инквизитор...

     В комнате было пусто и тихо, на столике стояла чашка рекафа, рядом с которой лежала записка. Энн встала, кое-как расправляя затёкшие мышцы, и прочла о том, что Хассель отбыл по своим личным делам, и будет временно отсутствовать, но останется на связи для экстренных случаев. Дознаватель поняла, что Натаниэль вряд ли решает дела Империума, и даже порадовалась тому, что он не стал упускать возможность развлечься. Все эти традиционные ночёвки уже стали пугать Энн, с ними надо было заканчивать, пока они не переросли в нечто такое, на чём смогли бы сыграть варп и его порождения.

     Инквизитор в этот момент находился в глубинах подулья. Там, в узких туннелях застройки, относящейся ещё к периоду первой колонизации планеты, его ждала встреча с одним осведомителем. Давным-давно тот был дознавателем Инквизиции, но потом отошёл от дел. Официально. Его имя стёрли из всех баз данных, а в улье Ультарис появился никому не известный антиквар-библиофил, учёный и исследователь.

     Сейчас он самостоятельно вышел на связь, и Хассель, стараясь не потревожить дознавателя, спящего, как дитя, сразу после получения сообщения встал, тихо оделся, написал записку и покинул резиденцию, предупредив Астоса о месте своего внезапного путешествия.

     Лавка старого библиофила находилась в таком месте, что даже привычного ко многому инквизитора подташнивало. Рядом со станцией очистки, напротив госпиталя и прямо над канализационным отстойником. «Поблизости не хватает ещё бойни и арены для гладиаторских боев», — подумал он, и достал из кармана надушенный платок.

     Натаниэль был на месте уже полчаса, и до встречи оставались считаные минуты. Зачем старик вызвал его, он не догадывался, но в сообщении были вставлены несколько кодовых фраз, пусть и устаревших, свидетельствовавших о большой важности дела.

     Дознаватель, решившая тоже заняться своими делами, нашла парию и предложила ей самую обычную прогулку, раз уж никаких дел не предвиделось, а Леви уже совершенно замучил несчастную Клотильду. Девушке полезно было отвлечься от переживаний насчёт Гламора, а Энн полезно было поискать развлечений для себя. Захватив переговорное устройство, она прикрепила его вместо броши, скрепляющей плащ, и решительно направилась прочь, на свежий воздух, подальше от лазаретов, медикусов и стрельбы. Серебристый череп размером с пряжку изящного ремня ярко блестел двумя рубинами, вправленных в его глазницы, и Райт вспомнила, как обрадовалась преподнесённому во время обычного разговора с Хасселем неожиданному подарку. Тогда ей было приятно, сейчас же оскалившийся череп казался насмехающимся над Энн и её переживаниями.

     Инквизитор ждал и пытался вспомнить, что же ему сегодня снилось. Вспоминалось с трудом, мутно и очень... расплывчато. Но ощущения были слишком неприятными, и Натаниэль подумал о кошмарах, которые преследовали его ранее.

     Дознаватель с парией под руку отправились на прогулку, оставив Астосу примерный маршрут своего движения, и обещая вскоре вернуться к текущим делам.

     Астос, закинув ноги на пульт катера и раскуривая сигарету с лхо, проворчал:

     — Ну да, как всегда. Все развлекаются, а господин Кимбал — как птичка на жёрдочке. Сиди, следи...

     Райт провела в компании парии несколько часов. За это время Энн убедилась, что безнадёжно отстала от моды, ничего не понимает в переживаниях по поводу и без него, зато сумела отдохнуть от бесконечных перестрелок, драк и преследований. В конце прогулки Энн решила, что заканчивать день прямо сейчас ни ей, ни Клотильде как-то не хочется. Звать с собой Леви было опасно для социума, Гламор продолжал спать свои странные видения, и потому решено было обратиться к кисшему в своём кресле Астосу.

     Но перед этим Клотильда предложила зайти в пару мест, чтобы и она, и дознаватель хотя бы один день смогли почувствовать себя женщинами, а не только слугами Императора.

     После дознаватель вызвала недовольного и раздражённого Астоса, предложив ему пройтись с ними по набережной. Раз уж милорд инквизитор не оставлял на сегодня особые инструкции, все резонно решили, что караулить воскрешение очередного примарха им не следует.

     Натаниэль уже который час разговаривал с книготорговцем, оказавшимся на поверку мерзким старикашкой, медленно сползающим в маразм. Приняв участие в обсуждении особенностей написания романов в секторе Темпестус, терранской летописной традиции десятитысячелетней давности, и, на закуску, выслушав восторги о Чёрной Библиотеке Эльдар, инквизитор слегка обалдел от обилия совершенно ненужной ему информации, и уже почти серьёзно подумывал о тихом устранении осведомителя.

     Ещё он жалел, что не взял с собой Бертрама, тот бы переболтал выжившего из ума бывшего дознавателя, и задавил последнего интеллектом. Но Леви, погрязший в каталогизации библиотеки, обработке отчётов гвардии о «Битве под Водохранилищем» и чтении развлекательных рассказов по вокс-сети, уже несколько дней не обращал внимания на внешние раздражители.

     Также Хасселя преследовала мысль, что старик, назвавшийся Исайей Иеронимусом, далеко не так прост, как кажется, и, скрывшись за бессмысленной трескотней о книгах, пытался что-то передать инквизитору. «Даже если это и глоссия, я её не знаю, — подумал Натаниэль, стоически выслушивая разгромную характеристику очередного умершего два тысячелетия назад автора со странным именем Аарон, — Что же он имеет в виду?»

     Попытка отсканировать его пси провалилась начисто — такое чувство, что в ментальном пространстве этот человек не существовал. Это не походило на талант парии, вызывающий резкое отторжение вплоть до болевого шока, а, скорее, на эффект затухающего эха в пустоте. Что за артефакт вызывал такой эффект, Хассель сказать не мог, слишком много в последнее время всплывало в секторе Скарус подобных поделок древних ксеносов...

     Наконец, распрощавшись, Натаниэль покинул воняющий прогорклым рекафом и плесенью домик книжника, и с наслаждением вдохнул амбрэ подулья.

     Засунув руку в карман плаща, он с удивлением обнаружил там небольшой томик, завёрнутый в бумагу и перевязанный верёвочками. Хотя, Хассель мог бы поклясться, что старик не отходил от него ни на секунду. «Кто подложил книгу, неизвестно. Но я буду последним идиотом, если раскрою её без подготовки».

     День дознавателя и её компании продолжился совместной прогулкой по набережной, и плавно переместился в один из ресторанов. Правда, назвать это галдящее всеми голосами Империи место рестораном можно было с большим трудом. Астос выбрал это место сам, следуя своим инстинктам, но Клотильда неожиданно поддержала его выбор. в заведении таланты парии к пению неожиданно для всех пришлись как нельзя к месту.

     После того, как пилот залил в неё несколько стаканов амасека местного производства, дознаватель уже всерьёз подумывала о связи с инквизитором. Клотильда пела, танцевала и раздевалась. Астос курил сигареты с лхо, скалился и одобрительно цокал языком, а дознаватель, оставаясь верной своим привычкам, сканировала пространство — просто так, из любви к искусству, как говорится. Кто-то поглядывал на её одежду, с подозрением косясь на Энн, как на случайно залетевшую в бараки рабочих канарейку, но сделать что-нибудь выходящее за рамки не решался никто. Астос производил впечатление того человека, трогать женщин которого не стоило.

     «Интересно, как там дела у Энн», — подумал Натаниэль, уже почти выбираясь на верхние уровни улья, откуда отправлялись транспортные дирижабли во все регионы планеты. Самолёты, ревущие прометиевыми двигателями, он в последнее время не воспринимал как надёжный вид транспорта, особенно — после выдавшегося в прошлом шанса сравнить падение в подбитом дирижабле и горящем самолёте. Шансы выжить в первом случае были выше, если, конечно, корпус судна не разнесли прямым попаданием.

     — Наверняка она сейчас отправилась по делам. Надеюсь, ей повезло больше, чем мне. Я получил всего лишь ещё одну загадку, и ни одного ответа. Леди Райт, чем же вы заняты...

     Внезапно его охватило смутное беспокойство. Что-то было явно неправильно. Повернувшись, инквизитор стал пробиваться сквозь плотную толпу к паровым лифтам на нижние уровни улья. Он хотел проверить одну мысль, толкнувшуюся в голове.

     Спустя полчаса, запыхавшись и слегка вспотев, инквизитор стоял перед закопчёнными и обуглившимися стенами сооружения, в котором с трудом угадывалась книжная лавка Исайи. Прикоснувшись к стене, Натаниэль понял, что пожар был очень давно, от полугода и ранее — гарью не пахло, и пальцы почти не пачкались в саже.

     Опросив местных жителей, он выяснил, что хозяин букинистического магазина сгорел при пожаре полтора года назад, и его останки так и не были найдены.

     — С кем же я тогда виделся сегодня? — медленно спросил себя Натаниэль, внимательно ощупывая своей волей окружающее пространство. Ощущались небольшие возмущения от людей, крыс, тараканов, но книжный магазин зиял психической пустотой. Словно там никто никогда не жил, и не умирал.

     С таким Хасселю сталкиваться не доводилось. Мёртвые обычно были мертвы, живые люди имели ауру, и даже создания варпа отличались для псайкера наличием пси-эха. Осторожно стащив с себя плащ, в кармане которого лежала завёрнутая в коричневую тростниковую бумагу книга, он перекинул верхнюю одежду через предплечье, и, стараясь не прикасаться к себе карманом с загадочным томиком, направился обратно к лифтам. Натаниэль то и дело поглядывал на серебряную коробочку вокса, думая, что неплохо бы связаться с дознавателем, и рассказать ей о произошедшем.

     Перестрелка должна была быть уже в самом разгаре, когда Энн, поддерживающая на себе совершенно пьяную парию, добралась до резиденции. Клотильда по дороге рвалась в драку, плакала о несчастном Гламоре, грозилась убить за что-то инквизитора, а после замолчала, переставляя ноги. Энн раздумывала о том, что хорошо сейчас, пожалуй, одному Астосу, получившему в своё распоряжение возможность поиграть в какую-то азартную игру, уединиться с привлекательной особой, тем самым, развязав перестрелку, в которой он вряд ли участвовал.

     Но самым большим потрясением для прибывших в резиденцию дам был вид перевязанного бинтами Фейринга, сидящего в тактическом кабинете, где дознаватель и инквизитор привыкли работать с отчётами и планировать операции.

     Гламор, сдвинув в сторону свитки и бумаги, неторопливо и основательно очищал поверхность большого подноса, уставленную ёмкостями с пищей, от еды. В основном, он напирал на мясное, аккуратно складывая обсосанные косточки в ровную кучку.

     Рядом с ним в кресле устроился Бертрам, расспрашивавший бывшего священника о том, что он запомнил во время ритуала, и что видел, находясь в беспамятстве. Гламор отвечал односложно, не отрываясь от еды, и Леви заметно нервничал от невозможности получить полную исчерпывающую информацию о демонических ритуалах.

     Дознаватель осторожно прислонила парию к стене, проходя в кабинет.

     — Надо же, ты уже встал, — обратилась она к Фейрингу, который был рад отвлечься от допроса Леви. — Я рада тебя видеть здоровым. И живым.

     Клотильда, как-то странно всхлипнув, одним прыжком оказалась рядом с Гламором и повисла на нем, рыдая. Мужчина так и застыл с набитым ртом и костями от мяса в обеих руках, ничего сделать или сказать он не мог. Дознаватель, махнув рукой на умоляющий взгляд Гламора, вышла прочь, намереваясь отправиться в свою комнату и отдохнуть.

     — В другой раз лучше пойду на встречу культистов с космодесантом, чем так...

     Бертрам, всплеснув руками, двинулся было к дознавателю, но напоролся на её переполненный эмоциями взгляд, и пробормотав что-то про библиотеку, поковылял к выходу.

     Райт пошла к себе, сняла выходную накидку и с наслаждением стянула туфли. Очень хотелось отправиться куда-то, где нет всего этого безумия — потанцевать, выпить вина и расслабиться. Инквизитора до сих пор не было, и Энн предпочла пока что не рисковать, и не соваться в город одной. Из коридоров слышались причитания парии, бормотания Бертрама и попытки оправдаться от лица Гламора, преследуемого пьяной женщиной. Энн легла на кровать и закрыла глаза. Все-таки, команда оставалась такой же неуправляемой, какой была и всегда. От Астоса новостей не было, но Энн решила, что пока нет сводок о сгоревшем баре, с улиц не слышатся завывания культистов, она имеет право на отдых. «Отдых от отдыха, если хотите…»

     Натаниэль, взяв билет на рейсовый дирижабль, ударился в размышления о том, чего именно добивается от него госпожа дознаватель. То, что конкретно и физически хотела Энн, было ясно. Но зачем ей это? Только ли избавиться от излишнего давления соблазна, за который, как лоза за трещину в камне, может зацепиться росток варп-ереси, или по каким-то иным причинам?

     В любом случае, посмотрев на своё поведение в ретроспективе, инквизитор хмыкнул. Он живо напомнил себе старого и до обезличивания аугментированного инквизитора, или механикус, и это сравнение его совсем не порадовало.

     «Всё. К Хорусу эксперименты по воздействию воздержания на усиление псайкерских способностей. С завтраш... нет, с сегодняшнего вечера — больше никаких ограничений. — Хассель задумался, вспоминая некоторые картины, мелькавшие между сном и явью, когда под утро он решил повернуться на бок, и уткнулся в свернувшуюся клубочком леди Райт, — Любые испытания хороши в меру, если их назначаем себе мы».

     Он вернулся только через несколько часов. Усталость, которую инквизитор попытался устранить известными с древности способами, никуда не делась. Амасек не радовал, постоянно возвращая Хасселя к мыслям о долгих вечерних беседах с Эннифер. Искусные жрицы любви, к которым он заглянул после трёх стаканов крепкого спиртного, по мнению Хасселя, все делали не так и не с тем положенным тщанием. Устав от первого и от второго в равных пропорциях, инквизитор ещё погулял по улицам, пытаясь разобраться в себе. «И амасек не в то горло, и женщины не лечат», — вспомнил он слова Кимбала, который однажды как-то долго и серьёзно грустил о своей родине. Признаться себе, что сейчас ему нужна была только Эннифер, Натан не мог. И не хотел. Не хотел терять свою привычную свободу выбора, отсутствие привязанностей и возможности попрощаться навсегда с любым человеком на любой планете. Ему было плохо, и это состояние вводило инквизитора в состояние разобщённости с самим собой.

     Хассель бродил по подулью, перебросив плащ через руку, и постоянно думал о том, как ему избавиться от незримой ниточки, связавшей его с Эннифер. Осознание привязанности выводило инквизитора из себя, безумно зля его, толкая на желание разрушений и жажды кровавой схватки. Амасек не помог, продажная любовь не помогла, теперь оставалось только вернуться в резиденцию, погрузившись там в работу и надеяться, что это спасёт его от тягостных размышлений насчёт дознавателя.

     Энн очнулась от дрёмы. Ей показалось, что вернулся Натаниэль. Она даже не заметила, как успела уснуть, и что-то тёплое, привалившееся к боку, мирно и тихо дышало ей в спину.

     — Лорд инквизитор? — потирая глаза, спросила она, — Я вам все объясню, — тут же вскочила Энн, заслышав, как вернулся Астос.

     Впервые в жизни дознаватель почувствовала, что боится инквизитора, который тоже заслышал развесёлую песенку пилота в коридорах.

     — Я посплю пару часов, миледи. — Натаниэль понял, как же он устал. Загадочная книга лежала в защищённом хранилище, дожидаясь своего часа, а он с трудом добрался до комнаты дознавателя. Не открывая глаз, он пробормотал: — Энн, до моих апартаментов слишком далеко идти...

     Райт выдохнула, вознося молитвы Императору под задорные мотивчики Астоса. радости дознавателя не было предела. От этой самой радости она даже укрыла инквизитора одеялом, поставив на тумбочку стакан воды. Энн давно заметила, что лорда мучают кошмары.

     — Да, конечно. Я пока все улажу.

     Она прислушалась. Натаниэль дышал мерно и легко. Энн помедлила и все же едва уловимо провела рукой по волосам Хасселя. Его землистый цвет лица ей не понравился. Но Энн хоть и не была великим псайкером, но все же не была и парией. Пожелав таким ментальным образом хороших снов инквизитору, она с воинственным видом направилась в оружейную, на ходу расшвыривая сервиторов.

     Забрав оттуда своё оружие, Энн прошлась по коридорам жилища. Клотильду и обалдевшего от её рыданий Гламора Энн бесцеремонно развела по комнатам, приказав медикусам привести парию в чувства, а Гламора накормить до той степени, чтобы он уснул в другом боксе, и, желательно, на следующие сутки. Весёлый и довольный Астос, завидев выражение лица Энн, сказал только одно:

     — Натаниэль плохо на тебя влияет, — и удалился с непобеждённым видом, но уже куда тише прежнего. Последним был Бертрам — при виде учёного дознаватель смягчилась, убрала в ножны свои длинные ножи и позволила Леви выдохнуть. Правда, Райт тут же об этом пожалела — тот забросал её вопросами. Убедившись, что все, кого она разогнала по дому, злорадствуют над ней, Энн взяла на себя обязанности рассказать ему все, что произошло за последние часы, намереваясь после этого убраться подальше от инквизитора, его спальни, тронутых варпом парий и всего остального.

     Инквизитор спал. Ему снились кошмары, в которых человек с сияющим лицом пытался поймать его. Снова, как в молодости, когда он только столкнулся с темной стороной инквизиции. Но сверху, с небес, лился золотой свет Императора, и под его воздействием тёмные видения растворялись, оставляя после себя только пепел. Серая пыль, унесённая ветром, летела над зелёными холмами далёкой планеты, не знавшей человека, и выпадала вниз, словно снег.

     Энн не стала рассказывать всего, но решила поделиться с Леви сомнениями по поводу снов инквизитора. и своих собственных. особенно, последнего, в котором кто-то пытался превратить её в носителя демона. Бертрам как-то странно смотрел на дознавателя, качая головой.

     Учёный, несмотря на тягу к накоплению знаний, а, может быть, и благодаря ей, не любил делиться некоторой информацией, которую считал личной, важной или секретной. Овладев искусством разговора столетия назад, он мог водить собеседника по логическому кругу часами.

     И сейчас осторожность боролась внутри него с желанием поделиться информацией, которая, возможно, может помочь Хасселю.

     Райт видела, как Леви пытается победить самого себя. Энн сощурилась, глядя в глаза учёному.

     — Бертрам, ты что-то знаешь об этом? Ты видел Хасселя? Ты видел, что с ним происходит? То же самое начало происходить и со мной. Я же рассказала тебе о наваждении Тзинча. Я не хочу причинить вреда Натаниэлю, но он способен на это сам. Его упрямство и некая упорность сами загонят его в варп.

     Райт вздохнула: ей было тяжело. Она не хотела копаться в нижнем белье инквизитора, но события, его реакции, его поведение настораживали дознавателя. Пока что она списывала все на отсутствие полноценного отдыха, но чувствовала кое-что ещё. Энн вспомнила о конверте, о котором инквизитор упоминал, когда она была в лазарете. И вот он снова вернулся вымотанным. ничего не сказал никому, и остался один. Энн не удивилась бы, увидев в своей спальне заиндевевшую в стакане воду. Иней ментального воздействия пси-поля должен уже тянуться вплоть до комнаты Астоса...

     «В любом случае, — подумала Энн, — пусть лучше спит, чем где-то сражается».

     — Да, я видел, леди Райт, — проскрипел Бертрам, подёргивая руками и стараясь избежать нервной тряски головы, и сфокусировать свои аугметические окуляры на лице Энн, — И определённо имеются ссылки в моей базе данных, которые описывают происходящие события очень точно... но мне нужно их отыскать и проверить достоверность. Я не уверен, что правильно воспринимаю трактовку информационной направленности подоплёки происходящего... Если леди даст мне немного времени, я подготовлю для вас доклад...

     — Время у тебя есть. Пока что. Но я боюсь, что мне предстоит выиграть ещё немного этого времени.

     — Хорошо, молодая леди... — Леви, согнувшись в три погибели, похромал к двери. — Я начну прямо сейчас. Если Император будет благосклонен, мне не потребуется три недели на настройку планшета для поиска...

     — Спасибо, Бертрам, — сказала Энн тихо в спину учёному.

     — Пока не за что, — блеснул в ответ линзами архивист.

     Энн поджала губы. Она думала о том, что же произошло с Натаниэлем. Он уходил от неё вполне нормальным. Да, спал он плохо. Да, кричал во сне. Да, она даже просыпалась и пыталась выстрелить в дверь спросонья. Но что за толчок случился с утра? О чём она не знает?

     Бертрам оперся о стенку, пытаясь отдышаться. Библиотека располагалась на верхнем этаже резиденции, и забираться туда по лестнице было тяжёлым испытанием для ветхого учёного.

     Разумеется, он немного лукавил, когда говорил, что ему нужно время на поиск информации. Скорее, на то, чтобы из всего потока выделить самую суть, и подать её дознавателю в такой форме, которая не вызовет немедленной реакции в виде трибунала или проверки лояльности...

     Энн отправилась прочь, покинув резиденцию инквизитора. Единственным, кто бы мог действительно ей помочь разобраться, был Астос, но пользоваться доверием соотечественника Энн пока не хотелось. Проще было просто уйти и заняться своей работой. Она решила проверить здание театра неподалёку от места обнаружения культа. Вряд ли группы зачистки или гвардейцы полезли бы сюда. Но театр находился на ремонте уже много лет, находился недалеко от места ритуала, и производил общее гнетущее впечатление.

     Инквизитор спал, чем и решила воспользоваться Энн, отправившаяся поискать следы культистов или места встречи связных в здании театра.

     Инквизитор проснулся разбитым. Он с трудом помнил, как добрался до резиденции, и обнаружил там последствия «отдыха» команды. Зрелище находящейся под хмельком Клотильды подействовало на него отрезвляюще, и он рывком поднялся с кровати.

     Натаниэль удивился. Он обнаружил, что находится в комнате дознавателя. Помещение действительно располагалось ближе к главной лестнице, чем спальня инквизитора, и усталый Хассель автоматически отправился сюда. Однако, сейчас дознавателя в комнате не было, и слабый аромат её парфюма почти выветрился.

     «Сколько прошло времени?» — он достал из кармана брюк часы, и прищурился. Наступил вечер.

     Инквизитор понял, что проспал примерно три или четыре часа. Ещё он вспомнил о странном происшествии в сгоревшем магазине, и книге, запертой в комнате для работы с опасными артефактами. Под неё пришлось переоборудовать бывшую курительную сразу по прибытии на эту планету...

     «Император, какая ненужная дичь приходит в голову», — Хассель брезгливо осмотрел себя в зеркале. Несвежая одежда. Пробивающаяся на щеках и подбородке синяя щетина. — «Ты надеешься понравиться дознавателю таким?»

     — Нет, — вслух произнёс он. — Таким я не нравлюсь и самому себе.

     Приведя себя в порядок, инквизитор направился в свой кабинет, где принял доклады от слуг, донесения и сообщения вокс-связи и завершил прочие неотложные дела, стараясь разобраться с ними как можно быстрее. Его немного смутила немногословность Бертрама, который, кажется, неожиданно увлёкся каким-то новым исследованием, и успел завалить все библиотечные столы планшетами и кипами записей.

     Сообщение же о том, что Гламор приходил в себя и даже умудрился ополовинить наличные запасы пищи, а теперь отдыхает в обычном боксе лазарета, по соседству с отравившейся алкоголем Клотильдой, скорее порадовало. И Натаниэль пометил для себя необходимость провести две проверки. Точнее, проверку для Фейринга и аутосеанс для себя. Ему нужно было как можно точнее вспомнить все, что говорил ему мёртвый книжник.

     И ещё инквизитор поймал себя на мысли, что с каждой минутой, пока он занимается текущими делами, в нем растёт беспокойство по воду миледи Райт.

     Вызванный Хасселем Астос пока не явился, и инквизитор решил воспользоваться своим подарком.

     Взяв в руки коробочку вокса, он повысил мощность передатчика, и дождался, пока динамик издаст негромкий писк. Услышав шуршание несущей волны, он немного обрадовался — значит, вокс Энн включён. И работает.

     — Дознаватель Райт. Дознаватель Райт. Ответьте. Вас вызывает инквизитор, — произнёс он в чёрный шарик миниатюрного микрофона, и положил вокс рядом с собой.

     Вызов застал Энн в самый неудобный момент. Она уже почти вылезла из здания старого театра, прихватив с собой странный предмет, и собиралась вернуться в резиденцию инквизитора, когда его подарок, прикреплённый на плащ вместо скрепляющей броши, запищал сигналом вызова.

     — Слушаю вас, лорд инквизитор, — отозвалась она негромко, выискивая в ментальном поле любую опасность. Энн до конца не верила, что жрица просто так оставит её в покое. Кровная ненависть, замешанная на ереси, не проходит, но лишь становится сильнее с годами...

     — Доложите о своём статусе и местоположении, дознаватель, — инквизитор испытал облегчение. С леди Райт все в порядке. — Вам нужна помощь или поддержка?

     — Не нужна ей поддержка, — тихо вошедший в кабинет Кимбал оперся о притолоку двери, и тихо засмеялся. — Миледи Райт справится с чем угодно. Вызывали?

     Инквизитор бросил гневный взгляд в сторону столь несвоевременно явившегося пилота, и тихо фыркнул.

     — Все в порядке, лорд инквизитор, я уже почти закончила. Проверка себя не оправдала, я прибуду на базу через полчаса. Нахожусь к северо-востоку от входа в подулей, где впервые был обнаружен культ Тзинча, в старом здании театра, — Энн покосилась на потрескавшиеся своды. — В очень старом здании… Надеюсь, все уже пришли в себя? Да, вам передали приглашение на приём у губернатора, и я не стала будить вас по пустякам. Приглашения находятся у сервиторов, явка обязательна. Кто это с вами? Астос? — Энн засмеялась. — Отлично прогулялись!

     После этих слов Райт инквизитор пристально посмотрел на пилота, тот ответил ему безмятежным взглядом слегка мутных глаз, сделав вид: «ну, что поделать…».

     — Да, Энн, прогулка выдалась что надо! — громко сказал пилот, растягивая губы в улыбке. — повторим потом?

     — Леди Райт, благодарю за исчерпывающий доклад, жду вас в резиденции. Высылаю за вами катер, миледи, — инквизитор поморщился. — По поводу приёма решим по прибытии. И я нуждаюсь... — его голос немного дрогнул, он не привык просить помощи, — мне нужно, чтобы вы помогли мне кое-в-чем.

     — Не нужно катера, милорд, я прибуду через двадцать минут. Безусловно, я полностью в вашем распоряжении, лорд инквизитор, — мигом посерьёзнев, отозвалась Энн, отключая связь. Она подумала о том, что при случае обязательно повторит прогулку с Астосом, но теперь уже явно без Клотильды. Рыданий о несчастной любви к Гламору с неё хватило.

     Инквизитор сжал вокс в ладони. Теперь оставалось только ждать.

     Ему очень не понравилось совпадение приёма у губернатора и смены фазы борьбы с ересью. От открытого столкновения культисты перешли к инфильтрации и захвату власти изнутри.

     Энн появилась в резиденции точно по прошествии отмеренного срока. Быстрым чётким шагом Райт пересекла коридор, поднялась по лестнице и вошла в кабинет инквизитора. Высокие сапоги громко стучали подковками на широких каблуках по полу, старый плащ крыльями развевался за спиной. Энн шла, распространяя вокруг себя ауру опасности и решимости. Если инквизитор просит её помощи открыто, значит случилось нечто весьма странное.

     Натаниэль ждал Энн в кабинете. Перед ним на столе стоял металлический куб с прозрачными двойными стенками, заполненными какой-то жидкостью. По заверениям Магоса Флогистона, ни одна частица варп-ереси не проникала через него, и в этом Хассель уже успел убедиться.

     Книга, развёрнутая из бумажного пакета сервитором, которого после этого отправили в мусоросжигатель, лежала внутри, и кристаллы пси-соли, начинающие светиться в присутствии колдовства, были мертвы и черны.

     — Лорд инквизитор? — тон мисс Райт был едва ли теплее льда. Её взгляд упёрся в куб на столе перед Натаниэлем.

     — Миледи дознаватель, — инквизитор показал на куб Флогистона перед собой. Вкратце пересказав произошедшее с ним сегодня, Натаниэль сделал паузу, и проговорил: — Мне нужно восстановить все, что говорил этот... кем бы он ни был. До слова. Я предполагал, что вы поможете мне устроить небольшой аутосеанс, простимулировав память. Или, возможно, расскажете вашу точку зрения на происходящее.

     Энн медленно обошла куб, внимательно осматривая содержимое.

     — Почему это так важно именно сейчас? — Энн всмотрелась в лицо инквизитора, замечая его крайнюю усталость. — Аутосеанс я проведу, что же насчёт моего мнения... вы упоминали имя. Аарон, кажется? Что о нем известно? — дознаватель попыталась прочесть хоть строчку в книге, но поняла, что язык ей не знаком, и смысл ускользает от восприятия. — Скажите мне только одно, лорд инквизитор… это же не Малус Кодициум? — она улыбнулась, но в глазах Райт сквозила тревожность.

     — Нет. Это не Малус Кодициум, — инквизитор напрягся, произнося имя одной из самых отвратительных и разрушительных колдовских книг. — Исайя Иеронимус, с которым я должен был встретиться, и писатель, которого нет и никогда не было. Аарон. Это два имени, которые меня беспокоят. На самом деле, это может подождать, хотя я и подозреваю, что подвергся воздействию своего рода колдовства или какого-то артефакта. Что у вас, дознаватель? Вы искали свою сестру?

     Дознаватель Райт устало потёрла лоб ладонью, и её понесло.

     — Нет, я искала тех, кто был с ней связан. Она не могла не оставить связных. Милорд инквизитор, пожалуйста, объясните, что с вами происходит? Хотите, я просто загляну за ваши щиты, и вы вспомните все сами? Простите мне мою невнимательность, лорд инквизитор, в последнее время я стала излишне рассеянной и эмоциональной. Больше этого не повторится. Почему вы не позвали Леви? Мне кажется, он больше смог бы помочь в поисках. Давайте начнём с сеанса. Возможно, это все, что потребуется.

     — Нет, Энн, ваша эмоциональность оправдана, и именно она является одной из движущих сил команды. Прошу вас, не отказывайтесь от неё полностью. Думаю, вы предлагаете разумную вещь, — Хассель, не колеблясь, опустил щиты, продолжая говорить. — Леви не может отвлечься от своего нового проекта. Извинялся, но сказал, что занят.

     Райт спокойно проникла в сознание инквизитора, извлекая наружу разговоры, описания, употребление имён и образов. Она прекрасно видела, что человек, с которым он разговаривал, был вполне реальным. Ощущения Хасселя от его личности поставили дознавателя в тупик, и единственное, что она могла предположить — Аарон и был тем самым связным, с которым говорил Натаниэль. Судя по всему, реальный связной в своё время подвергся глубокому очищению от заражения варпом, возможно даже, что из него извлекали зародыш демона низшего уровня, и от основной личности остался только отголосок. Двойное сознание, одна часть которого до сих пор продолжает служить Империуму, но вторая пытается проникнуть в этот мир.

     — Лорд инквизитор, вспомните, о чём именно раз за разом рассказывал вам тот человек? Какие имена он упоминал и какие именно кодовые фразы употреблял? В них должно было содержаться указание на степень угрозы и суть послания…

     — Это была глоссия. Но не моя и не моего учителя. Странная, очень тяжёлая и насыщенная смыслом. Мне показалось, что там важен даже порядок слов и их сочетания, — Натаниэль говорил медленно, весомо, и было заметно, как под его опущенными веками движутся глаза. — Если отвлечься от разбора лингвистики, то основным лейтмотивом были сочетания «красный», «возвращение», «враждебный» и «прекрасный». Имена... — инквизитор внезапно понял, что имён было всего три. — Те, что я перечислил, и ещё одно. Его я... не могу вспомнить. Оно странное.

     — Кхорн... — побледнела дознаватель.

     — Нет, не Кхорн, — напрягся Хассель. — это имя… Длиннее.

     Энн задумалась, но так и не смогла найти ответа.

     — Судя по всему, это предупреждение либо о демоне, который может прийти в наш мир, либо о ком-то сравнимом по силам, — инквизитор вспоминал способы борьбы с демонами, пользуясь моментом стимуляции памяти. — Я отдаю себе отчёт в том, что демона среднего или высшего уровня мы вряд ли одолеем, здесь нужны Серые Рыцари или кто-то подобный им. Низшего может свалить Фейринг... Кстати, не поэтому ли его собиралась убить Зевис в своём проклятом ритуале?

     — Думаю, вы правы.

     — А что вы ещё думаете, дознаватель Райт? Что инквизитор плавно сходит с ума? — Натаниэль грустно усмехнулся. — Загляните в меня поглубже, Энн. Что вы там видите?

     — Усталость, сумасшествие и необходимость сходить развлечься, — с фирменной иронией в голосе объявила Энн, — а когда вернётесь, поговорите с учителем бывшего дознавателя. И сообщите название книги Леви, он выяснит подробности.

     — Если учитель ещё жив, или находится в пределах света Императора, то я его найду. Думаю, Леви можно дать и саму книгу, она кажется мне безопасной, хотя и загадочной, — Хассель потёр покрасневшие глаза. — Главное, чтобы это не был сборник какой-нибудь монотонной поэзии пятитысячелетней давности. Вы сказали «развлечься»? Энн, это так заметно?

     — Более чем. Иначе я просто объявлю вас еретиком — за один только разговор вы сумели перепутать слова, буквы, отчётность и зачем-то медитируете под молитвы Императору на книгу, которую только что признали безопасной. С вами явно что-то не в порядке, и лучше бы это была просто усталость. Для вас лучше…

     Хассель осознал глубину своего падения в глазах дознавателя, но его упрямство не давало отступить.

     — Миледи Райт. Я действительно устал, но вы наверняка устали больше. И усталость никогда не была достаточным оправданием для инквизитора — наоборот, если ты без сил, враг не преминет этим воспользоваться, — кривовато улыбнулся Хассель. — И приём у губернатора, куда приглашены мы оба, тому доказательство. Как вы думаете, что на нем произойдёт?

     — Надеюсь, что на нем произойдёт много шампанского, икры и паштетов. А ещё на нем может произойти встреча привлекательных людей друг с другом. — Энн подумала о том, что сможет отлично повеселиться, если сумеет наконец доказать инквизитору, что он превращается в ударенного Кодициумом пуританина, помешанного на работе. — Милорд, я подумаю, стоит ли мне вообще идти.

     — Я амалатианин, дознаватель. Это близко к пуританству, не спорю. Но веселиться я тоже люблю и умею, — задетый за живое Натаниэль пристально посмотрел в глаза Райт, медленно подняв щиты. — Тем более что ваша неявка может быть воспринята как акт неуважения к властям…

     — Ничего, я их помилую, — самоуверенно заявила дознаватель, полируя ногти о лацкан плаща.

     — Думаете, стоит, миледи? — прищурился Хассель.

     — Это решать только вам. Но я в последние дни просто не узнаю вас. Эта встреча явно что-то с вами сделала, и ваше поведение в последние часы кажется мне... немного неадекватным.

     — И в чём же именно проявляется моя неадекватность? — посерьёзнел он.

     — В нелогичности поведения. Мне уже кажется, что эта книга не настолько уж безопасная. Вы выглядите так, словно у вас лихорадка варпа. Возможно, вам просто стоит побыть наедине со своими мыслями… в любом случае, мне пора заниматься своими делами, милорд, — дознаватель холодно кивнула Натаниэлю, и вышла, чеканя шаг. — Всего хорошего, инквизитор.

     Хассель задумался. «Мне моё поведение кажется логичным и правильным. Но Энн говорит, что это не так. Пожалуй, стоит разобраться в нем, найти причину и… устранить». Хассель вспомнил о проведённом времени до того, как вернулся в резиденцию. «Не потому ли она так себя вела, что увидела за щитами то, что он делал несколько часов назад? — Натаниэль почувствовал, что ему приятна злость дознавателя. — Неужели она… ревнует?» — Хассель хмыкнул, чувствуя внутри себя разрастающуюся во все стороны значимость.

     — Всего... хорошего, дознаватель, — медленно произнёс он, глядя на закрывающуюся дверь.

     Раздобытая в театре вещица на проверку оказалась лишь замысловатым и незнакомым символом, впаянным в металлическую пластину, валяющуюся в дальнем тёмном углу почти у самой стены. На пластине с трудом можно было бы угадать знакомые буквы готика, если применить фантазию. С тем же успехом на ней можно было бы прочесть вензель старинного рода, анаграмм имени хозяина одной из гримёрных при театре, корявую карту уровней театра или Император знает, что ещё. Райт покрутила пластину в руках, ковырнула пальцем небольшие углубления, словно оставшиеся от выпавших драгоценных камней и занялась комплексом проверок. Ничего найти так и не удалось. Пластина казалась чистой, не заражённой и никогда не бывавшей в руках колдунов известных культов. Райт казалось, что этот предмет просто отшвырнули подальше, после чего из него и вывалились камни, закатившиеся так далеко, что она не смогла их найти на полу. Чем-то эта вещица не угодила своему хозяину. Или выполнила своё предназначение и стала не нужна.

     12. Приём у губернатора

     — Лорд инквизитор, пожелайте мне удачи и милости Императора, — дознаватель выглядела немного бледной, но казалась настроенной весьма решительно. В свете предстоящих ей испытаний она ощущала необходимость поддержки со стороны инквизитора Хасселя.

     — Леди дознаватель, я желаю вам прежде всего чистоты разума, сил, чтобы сопротивляться ереси варпа, и воли, чтобы справиться с любым противником, — Натаниэль видел тревогу, тщательно скрываемую Райт, но не знал, с чем именно связаны эти переживания, и облёк своё хорошее отношение к Энн в несколько тяжеловесные формулировки. — Император никогда не оставляет милостью своих слуг. Особенно тех, кто служит ему с такой отдачей... Что же до удачи, миледи, то она пребудет с нами.

     — Благодарю за пожелание, лорд инквизитор.

     — Возвращайтесь живой, леди дознаватель. Все остальное поправимо.

     — Я вернусь в любом случае, — опустила взгляд дознаватель, добавив тихо: — И в любом виде...

     Представив все возможные виды, в которых могла вернуться леди Энн, инквизитор едва заметно побледнел, и произнёс, стараясь скрыть волнение за прохладным нейтральным тоном голоса:

     — Если вам не сложно, постарайтесь обойтись без необходимости аугметики. У нас нынче небольшая нехватка механических и бионических запчастей.

     — О, бионика — это самое простое решение, — с серьёзным видом заявила дознаватель, ничем не выдавая своей иронии по отношению к попыткам скрыть что-то от неё.

     — К сожалению, выращивать запасные органы запрещено имперским эдиктом. Только организмы целиком, — вспомнил гигантов-Астартес Натаниэль, и наморщил нос.

     Райт едва заметно усмехнулась.

     — Милорд, я умру только с инсигнией в руках, — добавила она с твёрдой решимостью, — и до тех пор от меня никто не избавится, даже Гламор с участием Астоса и под рыдания парии.

     — Поверьте, миледи, у вас есть все шансы... — сделал паузу инквизитор, — получить инсигнию. И довольно скоро. Пять-семь лет, если соблюдать нынешний темп.

     Энн нахмурилась.

     — Я умею ждать, поверьте. И мне некуда торопиться, накапливая опыт. Варп подождёт, как говорится.

     — Варп, может быть, и подождёт. Но люди гораздо нетерпеливее, — плотно сжал губы при упоминании варпа инквизитор. — Со своей стороны, говоря начистоту, я бы инициировал ваше чинопроизводство прямо сейчас. Но, боюсь, моё влияние на Лорда Рохаса и Конклав в последнее время несколько уменьшилось.

     — У меня два вопроса, в таком случае. Почему же уменьшилось? И... вам так не терпится от меня избавиться? Но это можно решить куда быстрее, чем инсигнией — вы можете просто отослать меня обратно.

     — На первый вопрос я могу ответить просто: вследствие определённых внутренних перестановок в конклаве и секторального отделения Инквизиции, — задумавшись о причинах, побудивших дознавателя задать именно эти вопросы, ответил Натаниэль. — Почему же "избавиться", миледи Райт? Ранг инквизитора не запрещает совместную работу с другим представителем нашей организации, и даже приветствует. Отсылать же вас я не собираюсь. Это было бы крайне неразумно и только навредило бы делу. Вся команда была бы выбита из строя, и её настроение не позволило бы мне эффективно использовать каждого моего человека во время боя.

     — Не думаю, — медленно покачала головой Райт, — нам не позволят работать вместе. По некоторым причинам, которые могут навредить вам, лорд инквизитор. Моя история и так поставила на мне клеймо. именно это стало решающим аргументом в пользу моей ставки дознавателем именно у вас.

     — Клейма на нас ставит не история, это делают люди, — усмехнулся Хассель, — и мне льстит, что вас направили именно ко мне, миледи.

     — Поверьте, вам ещё много раз удастся пожалеть о таком мнении, — сдержанно улыбнулась дознаватель, — наши прогулки с вашей командой — это только верхушка моего характера.

     — Мне очень хочется вам верить, миледи, — приблизившись почти вплотную к Энн, Натаниэль пристально посмотрел в глаза дознавателю. — Ваши прогулки с командой и бесшабашный риск приятно щекочут нервы, признаюсь. А вы не думали, что скрытых черт характера в достатке и у остальных? И не все они приятны...

     — Именно над этим я думаю большую часть времени. Особенно, когда в меня не стреляют и не пытаются отпилить от меня кусочек для очередного ритуала, — Энн храбро встретила взгляд инквизитора, и не отвела своего. — Но ваши черты характера отвратительны только для образа спокойной жизни на тихой планете, чего, к счастью, ни одному действующему инквизитору пока не удавалось добиться. Что же до остальных, я не считаю их черты отвратительными, — она усмехнулась. — Можете воспринять это, как комплимент. Даже в этом деле вы первый, лорд инквизитор.

     — Смерть в собственной постели и в окружении многочисленных потомков не относится к моей самой сокровенной мечте, — холодно ответил инквизитор. — Говоря проще, это не подобает никому из Инквизиции. Жить же на тихой планете попросту скучно. Я воспринимаю ваши слова, миледи, как попытку польстить мне, но, не скрою, мне приятно ваше мнение.

     Дознаватель рассмеялась.

     — Поверьте, это не лесть, это обоснованное мнение большинства наших с вами коллег.

     — Верю. Верю вам, миледи Райт.

     — Именно это мне в вас и нравится, Натаниэль, — прошлась вдоль окна Энн, то и дело бросая быстрые взгляды на инквизитора. — Вы способны на совершенно безумные поступки. Но, в то же время, вы цените жизнь и удовольствия в ней, — она постучала кончиками пальцев по столу, явно имея в виду нечто весьма определённое, — и потому никто не знает, в каком месте вы в очередной раз найдёте ересь.

     — Есть много мест, где может крыться ересь... — осторожно протянул Хассель. Ему совершенно однозначно нравилась эта игра с дознавателем.

     — Не сомневаюсь в вашем опыте... по их поиску, разумеется.

     — Что до безумных поступков, то на них способны все, кто меня окружает, — приподнял бровь Натаниэль, — По поиску и... уничтожению, миледи.

     — Бог-Император! — прикрыв рот ладонью, чтобы скрыть улыбку, в притворном ужасе Райт посмотрела на инквизитора. В её глазах искрилось откровенное веселье, навеянное течением разговора. — Не хотелось бы мне попасть под вашу руку. Горячую руку, инквизитор.

     — В вас ереси нет, дознаватель, — кривовато улыбнулся Хассель. После некоторых случаев он действительно предпочитал проверять тех, с кем приходилось долго работать. — По крайней мере, на первый взгляд...

     — Так будет и второй? — игриво приподняла бровь Энн. — И в каком же ракурсе вы предпочитаете смотреть? Или ваши взгляды прикованы только к ереси? В таком случае, мне очень жаль, но я вас не заинтересую... — она сделала вид, что смущена, — во мне её действительно нет.

     — Будет и третий, если понадобится. Ракурс можно выбрать, какой будет вам… удобен, миледи

     — Всецело доверяю вашему опыту, — поклонилась леди Энн.

     Инквизитор с усмешкой поклонился в ответ:

     — Как и я вашему, миледи. Он у вас весьма своеобразный, и мне кажется, стоит им обменяться...

     — Со временем так и произойдёт. Совместная работа для этого и существует.

     — И не только работа, но и совместные... занятия.

     — Милорд, — получив мелодичный сигнал вокса, дознаватель посерьёзнела, и деловым тоном объявила, подхватывая небольшую папку с документами и свитками, упакованными в металлические футляры с печатями. — Я отправляюсь на комиссию по поводу недавнего инцидента с Тзинчем и его слугами... Если меня признают годной для продолжения работы, я вернусь к вам.

     — Теперь ясно, зачем вы просили пожелать вам удачи, — примерно представив, с чем придётся столкнуться дознавателю, искренне высказал соболезнование инквизитор. — Возвращайтесь, миледи. Вы — вернётесь.

     — Обязательно. Не могу отказать себе в удовольствие раздражать вас и дальше, лорд инквизитор.

     — Ни в коем случае не отказывайте, миледи... — Хассель задумчиво глядел в закрывшуюся дверь, и прокручивал в памяти только что состоявшийся разговор.

     «Дознаватель явно пытается сделать вид, что ничего особенного не ощущает, пытаясь вести себя непринуждённо и легко. Но я знаю, что она знает, где я был недавно и что там делал. Кажется, это задело её куда больше, чем она хочет показать. И чем сама от себя ожидала».

     Энн вернулась не просто расстроенной — она была в бешенстве. Голова после всевозможных проверок и допросов с пристрастием раскалывалась даже от лёгкого движения. Из носа все ещё капала кровь после воздействия особенно дотошного экзекутора-псайкера. Тот настолько рьяно пытался докопаться до ереси внутри дознавателя, задев тем самым и инквизитора Хасселя, что Энн едва не убила его прямо в зале, где проводилась процедура. Остальные собравшиеся были не в пример вежливее, но этот псайкер по имени Горациус Левин буравил взглядом дознавателя Райт даже после завершения всех манипуляций. Мало того, что ей пришлось провести в дороге много часов, добираясь до соседнего континента, где располагалась зала, так она ещё и вынуждена была оправдываться за свою работу. Комиссия отбыла тут же после завершения допроса, и дознаватель почему-то была уверена, что просьба доложить о серьёзности происходящих событий останется незамеченной, утонув в дрязгах по поводу мнимой ереси Хасселя и её самой.

     В резиденции инквизитора все куда-то собирались. Энн прошла, не приветствуя никого, прямо в тренировочный зал и выместила злобу на сервиторах, то и дело утирая тыльной стороной ладони сочащуюся из носа кровь, которая никак не желала останавливаться.

     — И как только им в голову пришло такое! Как вообще можно было додуматься обвинить меня в сговоре с инквизитором, облить его грязными намёками на ересь и демонопоклонничество... — Энн перехватила тренировочный клинок поудобнее, и нанесла удар по сервитору, вложив в движение всю ярость, — и я ещё, видите ли, помогаю ему в распространении ереси. Я! И кому? Хасселю! Да когда ему вообще нужна была помощь? Он сам кому хочешь демона в зад засунет, варп его раздери!

     Напрямую, конечно, никто из комиссии инквизиции ничего не предъявил, и Горациус был явно не в счёт. Работа у него такая, кидаться самыми гнусными обвинениями и следить за реакцией допрашиваемых. Но каково же свинство...

     Инквизитор пришёл на звук ломающихся костей и визг металла вышедших из строя фехтовальных сервиторов. Тренировочный зал походил на поле битвы при очередной атаке Кадии силами Врага. Большая часть фехтовальщиков была непоправимо разрушена, а оставшиеся нуждались в долгой вдумчивой починке механикусами и магос биологис.

     «Кажется, проще их утилизировать, — подумал он, разглядывая дознавателя, которая сейчас больше напоминала Сестру Сороритас, впавшую в боевую ярость, нанося удар за ударом по сервитору, вооружённому тяжёлой булавой и круглым щитом, утыканным шипами. Жить ему оставалось минуту, не больше. — А леди Энн — опасный боец... Особенно, когда пребывает в бешенстве.».

     Стараясь не привлекать особого внимания, Натаниэль бросил короткий взгляд на уже потемневшие капли, кое-где встречающиеся на полу. Связав их появление с визитом дознавателя на заседание внезапно вынырнувшей из глубин варпа Комиссии внутренних расследований Инквизиции, инквизитор подавил возникшее у него желание нанести визит ответной вежливости кабинетным сидельцам. Желательно, захватив с собой Гламора, парию и большой запас свежего чистого прометия, залитого в баки огнемётов. Разборки с Комиссией предстояли и ему, но немного позже. "Интересно, кто именно из моих, с позволения сказать, коллег по ордосу инициировал расследование? — подумал инквизитор, явственно наслаждаясь искусным ударом Энн, которая умудрилась одним движением ножа нанести сервитору смертельные повреждения, проскользнув при этом сквозь его блоки. — Впрочем, нет разницы. Я даже догадываюсь, что за обвинения там могут быть. Ересь, демонопоклонничество и неуважение к Императору. Может быть, ксенолюбие и сношения с иными расами. Вряд ли меня обвинят в колдовстве, если запрос в Комиссию направил не Сасанит Мубараг..."

     Иногда Хасселя даже задевало прискорбное отсутствие фантазии у его недоброжелателей. И всегда раздражало то, что начинали расследование обычно с самых близких и ценных членов команды инквизитора, надолго приводя их в состояние берсерка и полностью сбивая какой-либо настрой на работу.

     — Вижу, ваш визит в Комиссию был весьма тягостным, — проговорил он, когда Энн добила сервитора, и остановилась, тяжело дыша и смахивая левой рукой, обмотанной бинтами, капли пота со лба. — Если вы уже закончили готовить фехтовальную комнату к переоснащению новыми сервиторами, миледи дознаватель, я предлагаю вам немного передохнуть и рассказать мне ваши впечатления о визите, Комиссии, и особенно — об отдельных её членах.

     Энн обернулась к инквизитору, отбрасывая со лба влажную от пота прядь волос. На раскрасневшемся лице дознавателю горели яростью большие глаза. Судя по её виду, даже низший демон варпа уполз бы подальше, не решившись с ней связываться. Райт сунула ножи в ножны и, пнув мыском сапога валяющегося на полу сервитора, перешагнула через него. Гнев внутри поутих, выплеснувшись вместе с адреналином, и теперь злоба только тихо тлела внутри дознавателя.

     — Ничего особенного не произошло, — она махнула перевязанной ладонью в воздухе, скривившись от воспоминаний. — Обвинения в колдовстве, ереси и ксеносношениях вашей персоны. Меня позвали для того, чтобы либо поучаствовать, либо посмотреть, я так до конца и не поняла, — Энн говорила с сарказмом, но иначе у неё редко получалось. — Меня упорно просили пристальней за вами присматривать, как будто вы младенец какой. И лишний раз напомнили мне о моей сестре. Знаете ли, милорд, это действительно было лишним...

     Последнюю фразу она произнесла мрачно и зло, но потом выдохнула, и уже более спокойным тоном спросила:

     — Вы, кажется, куда-то собрались всем общим домом?

     Инквизитор подумал, что комиссия если и могла совершить большую ошибку, чем напомнить Энн о её сестре, то только приказав, по сути, шпионить за деятельностью небезызвестного Хасселя. И Комиссия вляпалась в эту ошибку с разбега.

     — Обвинения привычные, миледи. Мне очень жаль, что теперь и вы входите в состав тех лиц, которых требуется регулярно терзать и истязать дисциплинарными заседаниями. Это значит, что вас окончательно причислили к постоянному списку моей команды... — Натаниэль подошёл к леди Райт, и положил ей руку на плечо. — Поздравляю с зачислением, леди Райт.

     — Мы собирались на большой ежегодный приём губернатора, проводимый для сбора средств в пользу... — инквизитор попытался вспомнить точную формулировку Администратума, написанную на трёх страницах, потом мысленно положил на всю эту бюрократию Трон Императора, — в пользу кармана губернатора и его ближайших союзников. В список включены и вы, миледи.

     — Спасибо за приветствие, лорд инквизитор. Я могу пожертвовать губернатору мой старый простреленный плащ, в пользу его высочайшего малоимущества, хотя при этом мне придётся появиться на приёме голой. Или в домашнем платье, — Энн хмуро осмотрела себя в одной из гладких зеркальных пластин сервитора, лежавшего неподалёку. Грязные растрёпанные волосы, царапины на руках, синяки и ссадины после последних вылазок. — Прошу меня извинить, но я не смогу присутствовать. Как бы странно это не звучало, но я была занята комиссией, и как-то не озаботилась о вечернем гардеробе. Впрочем, если будет уместно сходить на приём в сапогах и старой рубашке, я обещаю подумать.

     Энн могла бы зайти к Клотильде, попросить у неё что-то на выход, или отыскать в своих вещах вечерние платья, но проблема заключалась в том, что дознавателю вообще никуда не хотелось выходить. Отсутствие подходящего наряда стало лишь удобной отговоркой. В дверь громко постучали, и она тут же распахнулась. На пороге стоял Астос в своей традиционной жилетке. Райт перевела на него вопросительный взгляд, но пилот был рад любой возможности выбраться на свежий воздух, и потому сделал вид, что мольбу во взгляде леди Райт не заметил.

     — Долго будете ковыряться? — без обиняков спросил он, поглядывая на инквизитора и дознавателя. — Надо было тоже не мучиться выбором, — добавил он, рассматривая внешний вид Райт.

     Энн в ответ только приподняла бровь, так как сказать ей было нечего.

     — Если откровенно, то я в лёгком смятении, миледи, — инквизитор чувствовал состояние дознавателя, и понимал, что в этом случае ей могут помочь или яркие впечатления, или короткий бой с превосходящим противником, или нечто иное, но несомненно приятное. — Без вас присутствие там невозможно, потому что список приглашённых содержит ваше имя. Но вы туда не идёте, и, следовательно, все остальные — тоже.

     Заметив расширившиеся от удивления глаза Кимбала, уже начавшего открывать рот для своего бесценного мнения, Натаниэль мысленно шикнул на пилота. Тот проглотил начало фразы.

     — Я заказал несколько вариантов одежды, которую можно использовать для визита на это мероприятие. От шёлкового платья до главианского лётного комбинезона, если вам будет угодно, миледи, — инквизитор легонько поклонился, указывая в сторону гардеробной, находившейся недалеко по коридору, наискосок от фехтовальной. — Можете выбирать все, что вам по нраву.

     Энн удивлённо посмотрела на инквизитора. Сомнений в том, как именно он узнал её размер, у неё не оставалось. Прикусив мысленно губу, дознаватель только вздохнула, заметив, как Астос сверлит её напряжённым взглядом. Так сильно сломать вечер пилоту Райт вовсе не хотела. С обладателем бесценного мнения и сигарет с лхо надо было дружить, и, если для этого потребуется влезть в платье, пусть так и будет.

     — Благодарю вас, милорд, за беспокойство, — Энн мысленно поставила щиты такой силы, что из неё мигом ушла вся нерастраченная энергия. — Тогда я постараюсь справиться быстро. Но принять душ мне придётся все равно, иначе ваш вечер будет испорчен. В прямом смысле, именно с порченым запахом... вечера.

     Она улыбнулась. Перспектива отвлечься от дел насущных и как следует поддразнить комиссию, которая может и не узнать о проделках дознавателя, но Энн было бы это крайне приятно, начинала казаться весьма привлекательной. Она вышла прочь, не оставив пилоту шанса бросить ей вслед нечто более грубое, чем стерпит Натаниэль. Сама Райт, прожившая на Главии достаточно, просто не замечала манеру общения Астоса. Хотя иногда он бывал невыносим даже по главианским меркам.

     Дознаватель, с отвращением сбросив с себя потную одежду, встала под горячие струи воды. Если ей сегодня повезёт, она отлично проведёт время в компании какого-нибудь привлекательного человека. «Желательно, не губернатора», — дознавателя даже перекосило от воспоминаний о пиктах этого сального лица.

     Инквизитор, едва успевший убраться с периферии сознания дознавателя до включения ею щитов, покачал головой, слегка зазвеневшей от силы ментальных барьеров Энн, и скорости их установки, и глянул на пилота. Тот скроил особую усмешку, напоминавшую о лучших годах, прожитых им среди пиратов, и пошутил:

     — Я бы предпочёл обонять дознавателя, пахнущего не только мылом… — наткнувшись на внезапно потяжелевший взгляд Хасселя, Астос достал из кисета сигарету, и тихо сказал: — В комнате отчётливо похолодало, или мне кажется?

     Натаниэль, промолчав, вышел прочь, и направился в гардеробную. Он вряд ли признался кому-то в своей слабости, но замечание пилота его задело. Сильнее, чем должно было.

     Ещё он думал, что нужно быть поосторожнее на приёме. Учитывая, насколько сильно планета поражена ересью, среди гостей наверняка затешутся если не главы культов, по понятным причинам не могущие появляться на людях, то некоторые значимые фанатики — уж наверняка. А соблазнить, растлить или попробовать уничтожить инквизитора... Это достойная цель. Равно как и совращение любого члена его команды.

     Натаниэль надеялся, что хоть раз за всю историю его карьеры Император сжалится над ним, и инквизитор вместе со своими людьми проживёт простой светский вечер, с изящными танцами, разговорами о политике и небольшим банкетом, на котором будут подавать выдержанный амасек, блюда местной кухни и не будет ни одного фанатика...

     Энн выбрала шёлк. Да она особо и не приглядывалась, просто лётный костюм как-то не вязался с туфлями на каблуках, а остальное можно было простить. Но все же это был шёлк, что заставило дознавателя почувствовать себя почти голой. Спрятав пару игрушек даже под облегающим шёлковым платьем, Энн закончила мучить сервитора, помогающего соорудить на голове причёску, затем критически осмотрела пятна от синяков на лице, и ещё раз попыталась их замаскировать. Потом плюнула и поняла, что такие боевые травмы лучше всего говорят о степени дурости того, кто решится с ней сегодня связаться.

     Дознаватель искренне желала всем просто отдохнуть, а не провести целую ночь в поисках ереси под юбками тех, у кого она, эта ересь, должна будет там найтись. И инквизитор этому поспособствует. Он умеет выбирать из сотни всех людей именно одного, поражённого варпом, в печень ему эту способность.

     Энн вышла к остальным, походя заметив страдание в глазах бывшего священника и радость парии, стоящей с ним рядом.

     — Вот теперь все в порядке, лорд инквизитор, — она улыбнулась Натаниэлю.

     Инквизитор внимательно смотрел на дознавателя, и понимал: миледи Райт определённо талантлива. Умудриться за столь ограниченное время сделать изящную причёску, выбрать платье, которое явно не оставит равнодушным ни одного мужчину, и замаскировать с помощью косметики синяки и ссадины, сделав их не то чтобы совсем невидимыми, но незаметными... Это было достойно уважения.

     — Прекрасно выглядите, миледи Энн, — произнёс он, пряча за спиной правую руку. — Но все же, я бы добавил к вашему обворожительному образу одну маленькую деталь.

     Энн заинтересованно посмотрела на инквизитора.

     — Переговорное устройство на шёлк не прикрепить, — сказала она, улыбаясь. — Придётся обойтись без этой детали.

     За её спиной раздался негромкий смех Астоса.

     — Это зависит от того, как именно прикреплять, — улыбнулся Натаниэль, открывая зажатую в руке небольшую плоскую коробочку, обитую внутри бархатом.

     В ней лежали небольшой кулон и пара серёжек, выполненные из серебра и украшенные неброскими зелёными камнями.

     Взгляд дознавателя замер на подарке.

     — Какая прелесть... — только и смогла выдохнуть она, прикасаясь к камням и металлу.

     После этого она осторожно надела серьги.

     — Вы не поможете мне, милорд? — Энн повернулась к нему спиной, держа в руках коробочку, в которой осталась только цепочка с кулоном. — Это не просто прекрасная вещь, это изумительное знание моих вкусов.

     Энн была обескуражена, но по-детски счастлива. Она уже и не помнила, когда в последний раз принимала подарки. Жизнь дознавателя, кочующего от одного учителя к другому, под предлогом списания в запас, но без признания негодным, накладывала существенный отпечаток на всю её жизнь. Клотильда бросила на Гламора победный взгляд, и Энн показалось, что пария только что выиграла какой-то спор.

     Инквизитор тоже отметил обмен взглядами между Клотильдой и Фейрингом, и улыбнулся.

     — Без сомнения, помогу, миледи, — взяв из коробочки изящную витую цепочку с кулоном, он расстегнул замочек, и осторожно застегнул его вновь, но уже на шее миледи Райт.

     Ему было очень приятно видеть, как на лице Энн проявились эмоции, и что ей понравился подарок, в изготовлении которого принимали участие не только ювелиры, но и механикус, и даже Астос приложил свою руку, вставляя вместо крашеных стекляшек хризопразы, купленные давным-давно в секторе Обскурус.

     Отстранившись, Натаниэль посмотрел на то, как сочетается серебро и шёлк, и остался доволен дознавателем. С серёжками её лицо выглядело более мягким и спокойным. Кулон не бросался в глаза, но приятно оттенял цвет её глаз и волос.

     — Благодарю вас, Натаниэль. Вы сумели не просто меня удивить, порадовать и поднять моё настроение. Вы действительно точно угадали с выбором. У вас прекрасный вкус.

     Она послала инквизитору ментальный сигнал, что догадалась о том, что в этом подарке наверняка содержалось не только ювелирное мастерство. Заметив выражение лица пилота, она украдкой показала ему жест, предупреждающий от насмешек.

     В ответ Натаниэль послал короткий образ губ и самого большого из камней украшения. Передатчик и небольшие вокс-наушники в серьгах были наиболее безобидными из всех функций гарнитура, а об остальных он надеялся кратко поведать Энн по пути на приём.

     — Не стоит благодарности, миледи. Подарок не только от меня, но и от всех членов моей команды, в какой-то мере, — Хассель прислушался к треску, раздавшемуся из его собственного вокса, и объявил: — Но нам уже пора выдвигаться, машины прибыли. Сегодня мы передвигаемся в гражданском транспорте, поэтому скорость будет выше, хотя надёжность уменьшится. Нет, Астос, я не пущу тебя за руль, эти машины не летают.

     Энн показала Астосу другой жест, означающий хорошую работу. Остальным она вежливо кивнула.

     — А ты пусти, они тут же и полетят, — буркнул Астос, расправляя складки на своей щегольской красной жилетке.

     Натаниэль коротко рассмеялся шутке Кимбала, и помог дознавателю разместиться в поданном лимузине. Черные бронированные чудовища с двигателями внутреннего сгорания, блестящие черным лаком, предназначались для политиков и аристократов, и крайне редко выезжали на улицы. Именно поэтому прибывшие машины трижды проверили на взрывчатку, ересь и бактериальное заражение.

     Астос не утерпел, и все-таки сел рядом с водителем, вызвав беспокойство у инквизитора. Натаниэль больше всего переживал за водителя.

     — Пожалуй, летать нам сегодня не стоит, — Натаниэль указал на возвышающийся над ульем Шпиль, в котором обитал губернатор и большая часть знати. — Системы ПВО Шпиля включены, и настроены на уничтожение всех целей, включая катера СПО и гвардии. Насчёт космодесанта не уверен, они сами кому угодно что угодно отстрелят... Потому, пока мы едем, я коротко расскажу о приёме и деталях.

     Энн кивнула, рассматривая улицу за окном.

     — Итак, в кулоне переговорное устройство, маяк и небольшой подарок для тех, кто попытается его с вас сорвать. дальность связи — около километра или двух, но для сегодняшнего вечера хватит, — инквизитор тоже рассматривал улицы, на которых по мере приближения к Шпилю становилось все больше и больше хорошо одетых людей и иногда даже попадались Арбитрес в серой униформе, бронежилетах и с неизменными дробовиками. — Во время проведения приёма вас никто ни в чём не ограничивает, единственная просьба — губернатором займусь я сам, переговоры с этой... своеобразной личностью — дело особенное. Попробуйте выяснить настроения аристократии и торговцев. Может быть, услышите что-то интересное, но в остальном — просто получайте удовольствие, миледи.

     Энн внутренне вздохнула, когда инквизитор начинал беседу со слов вроде «от вас почти ничего не требуется». Это всегда означало, что дознаватель взяла слишком мало оружия и слишком много собственной плоти на очередной приём. Она сдержанно кивнула, позволяя себе в последний раз поверить в простой отдых. пока они не вошли в шпиль, можно было представить себе что-то приятное и весёлое. Например, как хрустят позвонки в шее её сестры, или корчатся в прометиевом пламени еретики, а может, даже то, как Астартес выкашивают из тяжёлых штурмболтеров половину улья, поражённого варпом. Энн улыбнулась своим кровожадным мыслям.

     — Я вовсе не собиралась портить вам вечер, милорд. Губернатор полностью ваш... Но все же, постарайтесь не найти ереси хотя бы у одной дамы на приёме, — она умудрилась произнести это небрежно. — Я все поняла, вы можете на меня положиться, — добавила она уже другим тоном. Тоном дознавателя Райт.

     Инквизитор хотел было сказать, что на самом деле все не так плохо, но решил промолчать и не развеивать приятные картины, рисовавшиеся в воображении дознавателя.

     — Хорошо, леди Энн. Я всегда могу быть уверен в вас.

     Гости, прибывавшие на приём к губернатору, проходили череду проверок внизу здания Шпиля, и потом поднимались в прозрачных хрусталитовых кабинах небольших, на пятьдесят человек, лифтов. Инквизитора, показавшего инсигнию, и указавшего на своих людей, пропустили отдельно, и в лифте, кроме них, никого не было.

     Натаниэля немного насторожило, что некоторым из гостей на входе после предъявления приглашений вручали небольшие перстни, украшенные разноцветными камнями, но этот момент он решил пока просто запомнить, и отдал команду по воксу Леви отслеживать, у кого из гостей будут надеты на пальцах эти кольца.

     Энн тоже присматривалась к перстням. Кое-что в них её насторожило: камни были разными, но располагались так, что рисунок вызывал желание моргнуть и отвести взгляд. Она посмотрела на Натаниэля и мысленно отметила эту деталь. к тому же, ей показалось странным сочетание камней. Красные чередовались с зелёными, полупрозрачными и голубыми, но особую режущую ноту добавлял один крупный камень непроницаемо чёрного цвета. Он как будто поглощал свет, выдавая его понемногу остальным камушкам, начинавшим светиться чуть ярче, чем должны были при таком освещении.

     — Скажите, госпожа дознаватель, у вас тоже слезятся глаза, когда вы смотрите на эти перстни, варп их забери? — спросил инквизитор, приблизив губы к уху дознавателя. Настолько близко, что почувствовал едва слышный аромат трав и незнакомых благовоний.

     До подъёма в зал приёмов оставалось несколько минут, и инквизитор не опасался слежки.

     Энн кивнула, задев волосами щеку инквизитора.

     — У меня не просто они слезятся, они уже готовы вытечь вместе с мозгами, — процедила она сквозь зубы, продолжая мило улыбаться потенциальным наблюдателям. — И мои щиты постоянно пытаются прощупать. Очень, надо сказать, грамотно. Я бы даже сказала, что техника весьма похожа на вашу, но я знаю, что вы рядом, и делать проверок вам не требуется.

     Инквизитор осмотрелся с помощью своего пси-зрения, но не заметил внимания, направленного на него. Колебания поля были, как и в любом скоплении живых организмов, многие из которых обладали скрытыми пси-способностями, а некоторые, наверняка, были псайкерами уровня до эпсилон включительно.

     — Если кто-то это и делает, то он гораздо искуснее, чем я, — сказал он Энн. — Если вас это беспокоит, можете держаться поближе к Клотильде, и, в случае... обострения ситуации, снимете с неё блокиратор.

     Зачем он наклонялся к Энн снова? Только ли соблюсти секретность, или вдохнуть ещё раз этот тонкий аромат? Инквизитор сам не знал ответа на этот вопрос.

     — Я так надеялся на спокойный обычный вечер сегодня, — сказал он уже громче, чуть отстраняясь.

     — И это говорит инквизитор, — хохотнул Астос, — да наш спокойный вечер напоминает высадку гвардейцев под орбитальным обстрелом!

     — Шеф, тут нехорошо, — прошептал Фейринг, поглаживая шрамы на предплечьях. В его глазах, обычно светлых, начинала сгущаться темнота. — Я не стал бы надеяться на спокойное течение вечера...

     Энн поджала губы, согласно кивнув Гламору.

     — Астос, сделай мне личное одолжение, не пилотируй то, на чём будут высаживаться гвардейцы, — сквозь зубы попросила Райт. — Пусть они сами добираются из своей очередной воронки. Не стоит устраивать им комфортный полет. Да, лорд инквизитор, я так и сделаю, но хочу сказать вам по секрету, что как бы то ни было, но ваш вечер явно будет для разнообразия приятным, — она указала на девушку, стоящую перед дверями лифта, когда двери распахнулись.

     Дознаватель уже успела просмотреть обстановку, и точно знала, что уж эта девушка точно не принадлежит к культистам. Зато она так смотрела на Натаниэля, что всем присутствующим стало немного жарко.

     Инквизитор почувствовал, как по его спине стекла струйка пота. Прямо по позвоночнику...

     Стиснув зубы, он посмотрел на незнакомку, и обязательно пообещал себе вернуться к ней чуть позже, после выполнения своих обязанностей по общению с губернатором.

     — Я думаю, что сегодняшний вечер будет приятным для всех нас, по крайней мере — в его начале, — ответил Хассель, обращаясь к Энн. — А вот тот мужчина интересуется вами. Посмотрите, рядом с колонной. Между столиком с закусками и священником Экклезиархии в полном парадном облачении...

     — Поверьте, милорд, я не заставлю его долго скучать, — улыбнулась она, как бы невзначай прикоснувшись к кулону на груди, и направилась к упомянутому инквизитором мужчине.

     — Приятного вам вечера, миледи, — сказал инквизитор, провожая взглядом дознавателя. Чем-то она его привлекала в последнее время. А шёлковое платье, неброские украшения и загадочное выражение лица Энн вызывали бурю странных желаний.

     «Я же, пожалуй, отправлюсь выполнять роль парадного портрета перед губернатором, — подумал он, — не нравится мне его... лицо. И послужной список тоже. Надо бы осторожно прощупать его на предмет ереси».

     Все остальные члены команды разошлись по огромному залу, наполненному людьми в разноцветных торжественных костюмах. С вознесённых на многометровую высоту хоров доносились звуки музыки, исполняемой на различных инструментах, под украшенными многочисленными флагами, гобеленами и портретами исторических лиц планеты сводами порхали черепа-сервиторы, посверкивая окулярами своих камер и издавая механическое жужжание.

     Живые официанты разносили подносы с вином и маленькими сладостями, выполненными в виде миниатюрных Шпилей, гости негромко разговаривали, обсуждая политику, заключая сделки или обмениваясь информацией, стоящей миллионы... Светская жизнь планеты бурлила здесь, не подозревая о грядущем шторме.

     Энн стремилась побыстрее убраться с пути красотки, встретившей их команду у лифта. В глазах той юной особы светилась такая страсть и обожание по отношению к инквизитору, что дознаватель даже немного обиделась. Она думала о том, что миссия по украшению жизни губернатора вскоре наскучит Натаниэлю, и он вернётся к той девушке. Райт старательно, по одной и не спеша, удалила каждую мысль о последующей ночи Хасселя с этой особой. Она выжгла мысленное поле пепла из образов Натаниэля и предпочла погрузиться в работу. Проявлять эмоции она себе позволить не могла, ей и так пришлось долгие годы терпеть унижения и насмешки, переходя от одного учителя к другому, как ненужная тряпка. И теперь потерять такую возможность получить опыт в компании приятного человека и не менее приятной команды? Ни за что. Пусть инквизитор даже спит с самим губернатором, она просто не будет об этом думать. К тому же, Райт было о ком подумать прямо сейчас. Приятный мужчина, ожидающий её у колонны, представился Эдуардом, очередным управителем очередной торговой сети. Порадовавшись такой удаче, Энн решила совместить приятное с полезным, так как задание Натаниэля вовсе не противоречило её дальнейшим планам на этого поклонника. Рядом, правда, постоянно крутился священник, то и дело благословляя все и всех на свете, и потрясая аквилой перед гостями.

     «И откуда только он её вытаскивает?» — подумала дознаватель, наблюдая за ловкими манипуляциями экклезиарха.

     Эдуард оказался на удивление милым и весьма галантным. Он подал Энн бокал с игристым вином и сдержанно начал рассказ о том, чем он занимается. Дознаватель Райт кивала, мило улыбалась, продолжая незаметно посылать Эдуарду мягкие сигналы стимуляции мозга, чтобы тот продолжал рассказ. То и дело в поле зрения Энн мелькали Клотильда, Гламор, кажется, прячущийся от парии, и довольный Астос, собравший вокруг себя уже целую толпу женщин и даже парочку мужчин. Энн внутренне злорадно ухмыльнулась этому повороту событий.

     Внезапно, когда Эдуард уже увлекал мисс Райт на танец, передав её бокал сервитору, дознаватель заметила блеснувшее совсем рядом кольцо. Проследив за мелькнувшей вещицей, Энн увидела, что колечко было на руке миловидного юноши в лётной форме. Он как раз и махнул рукой в опасной близости от лица дознавателя — если бы не выработанные за годы тренировок рефлексы, юноша, наверняка, задел бы её кольцом по коже.

     Энн сослалась на надобность посещения определённой комнаты, оставив Эдуарда одного, и, быстро найдя укромное место, передала информацию инквизитору, воспользовавшись подаренным ей комплектом.

     Инквизитор испытал странное чувство. Такое впечатление, что его только что подвергли поруганию в грубой форме. Он нахмурился, произнося обычные формулировки вежливого разговора с власть предержащими, и после краткого анализа понял, что эта эмоция исходит от Энн. "Неужели это из-за знакомства с молодым человеком? — подумал Натаниэль. — Очень непохоже на дознавателя... Хотя, каждый из нас — человек, и имеет право на увлечения".

     При разговоре с губернатором он заметил на его руке такой же перстень, как и те, что привлекли внимание и Энн. Только на толстых пальцах этого живого памятника обжорству подобных колец было четыре, по два на каждой руке, и они чем-то неуловимо отличались от остальных.

     Мысли Натаниэля то и дело возвращались к дознавателю. Размышляя о привлекательности и женственности, облечённой в броню образа жизни, плохо совмещающегося с подобными проявлениями человеческой природы, он, получив сигнал от леди Райт, был вынужден также отойти в сторону. Якобы для того, чтобы освежить горло. Впрочем, на тот момент губернатор отвлёкся на делегацию торговцев с Терры, и лишь благосклонно кивнул инквизитору.

     — Слушаю вас, леди Райт, — тихо прошептал Хассель в небольшую бусинку вокса, прикрывая рот бокалом с водой.

     — Лорд инквизитор, не позволяйте никому задеть вас кольцом. В них что-то есть. И это не человек, это камни сканируют пространство, как единый разум псайкера... — она замолчала.

     Натаниэль похолодел. Получается, что, если бы не дознаватель, сейчас бы он целовал этот перстень, надетый на палец губернатора. Это являлось почти обязательным ритуалом, принятым в здешнем обществе...

     — Благодарю вас, миледи, — ответил он, отпивая из бокала, — вы только что дважды спасли мне жизнь, или хотя бы душу. У губернатора на пальцах — четыре перстня.

     — Энн, с вами все в порядке? — спросил он, не услышав в динамике ничего, кроме какого-то хруста.

     — Да, все в порядке. Пришлось прервать связь, меня едва не заметили. Я постараюсь подвести Клотильду к губернатору, если вы мне поможете.

     Энн вышла из-за колонны, за которой пряталась, и тут же увидела, как к инквизитору подошла та самая девушка, что встретила его у лифта. Натаниэль попытался отыскать взглядом дознавателя, но так и не успел. Райт поспешила найти Клотильду до того, как в парии окажется слишком много вина.

     Чувство, которое испытал инквизитор при виде девушки тогда, у лифта, никуда не делось. Она вызывала настолько сильное желание, что Натаниэль непроизвольно поднял щиты, усилив защиту, и с удивлением обнаружил, что оно было наведённым извне.

     «Вполне возможно, эта девушка как-то связана с украшениями, — подумал он, завязывая ни к чему не обязывающий разговор с ней, — но на ней нет колец, а единственное украшение, диадема из тонкой золотой проволоки, не содержит ни одного камня».

     Девушка, представившаяся именем Эмбер, старалась сократить дистанцию всеми способами, и инквизитор, почти лишённый своего пси из-за щитов, был вынужден дистанцию сохранять — то перемещениями в пространстве, то манёврами к столику с напитками, то просто отстранением. И все это с милой светской улыбкой.

     Параллельно он обшаривал взглядом зал, ища Райт или кого-нибудь из команды.

     Губернатор продолжал приём, и почти все гости прикладывались губами к его перстням. «Император защити. Это заговор, и весьма разветвлённый...» — подумал Хассель, связав камни, поцелуи и распространение на планете культов Хаоса.

     Энн возникла так неожиданно и бесшумно, что Клотильда едва не уронила бокал.

     — Мы идём к Натаниэлю, — сказала она, — быстро и ненавязчиво. За три шага до губернатора, мимо которого мы прошествуем, сними блокиратор. Если ничего не произойдёт, незаметно включи его обратно.

     Клотильда согласно кивнула, с сожалением отставляя бокал.

     Фейринг последовал за женщинами, петляя и путая шаг, как бывалый следопыт. Пилот тоже насторожился, заметив манёвры остальных, но продолжил развлекать обступивших его людей главианскими анекдотами, время от времени прихлёбывая из бокала с амасеком.

     Инквизитор заметил Райт и остальных, и понял, что должен покинуть Эмбер, так и не разгадав природу её привлекательности. Извинившись, он быстро переместился к центру событий. С места, где он находился, стрелять из пронесённого в сапоге небольшого игломета было сложно, мешали гости. Разглядев стоящего у ближайшей колонны охранника с армейским лазганом, инквизитор подошёл к нему почти вплотную, так, что можно было рассмотреть бисеринки пота на стриженом затылке под массивной каской.

     Энн поняла, что если варп и был замешан в данном заговоре, то уж точно исходил он не от губернатора. Хотя, когда пария проходила мимо него с выключенным блокиратором, он внезапно сунул руки в карманы штанов, но выражение лица никак не изменилось. Клотильда снова включила блокировку, прошествовав мимо с независимым видом. Отшатнувшиеся в сторону люди вернулись на свои места, ошарашенно оглядываясь, и пытаясь понять, что произошло.

     Натаниэль расслабился, и тоже вытащил руку из кармана, где лежал небольшой тяжёлый кастет, которым он собирался оглушить солдата с лазганом.

     Жест губернатора не укрылся от его внимания, и инквизитор задумался. «Если камни действительно образуют коллективного псайкера, или служат проводником воли кого-то другого, но на них не действует талант парии... Остаётся ещё одно звено взаимодействия — человек, на чьей руке находится такой камень. Похоже, им не нравится пария, но навредить они друг другу не могут», — подумал Хассель.

     Повернувшись чуть в сторону, он поискал глазами Эмбер, но девушка словно растворилась в воздухе. На её месте стоял, покачиваясь, какой-то богатый промышленник, лапая двух почти обнажённых девушек в шипастых ошейниках рабынь.

     Энн почти дошла до инквизитора, когда на её пути появился Эдуард. Он мягко привлёк дознавателя к себе и утащил её за колонну, увешанную гобеленами, повествующими о колонизации планеты. Райт попыталась уйти от навязчивых ухаживаний мужчины, но тот внезапно сильно схватил её за руку и несильно ударил по затылку. Перед глазами дознавателя все поплыло, но она сумела отпихнуть нападавшего, жалея, что не может попасть ему в пах чем-нибудь острым или тяжёлым. Когда за спиной Эдуарда тихо появилась девушка, только что бывшая рядом с инквизитором, Энн попыталась что-то сказать, подать сигнал или крикнуть, но девушка направила на дознавателя незнакомое устройство. Спустя мгновение она всмотрелась в механические индикаторы, провернувшиеся с треском, удовлетворённо кивнула и сказала странно прозвучавшие слова Эдуарду. Тот схватил кулон дознавателя и рванул на себя.

     Вспышка яркого света на мгновение оглушила Райт, она почувствовала обжигающий жар на лице, но ничего сделать так и не успела. Рука Эмбер оказалась прямо перед лицом, и Энн ощутила укол в шею. Её разум благополучно отключился, погрузившись в кромешную, без единого просвета, темноту.

     Сработал разрядник, встроенный в кулон Энн в качестве устройства безопасности, и инквизитор едва не оглох на одно ухо. Возникшая в толпе возня и возмущённо-испуганные крики указали ему, что происходит что-то неладное. Он быстро обошёл людей, столпившихся у обугленного трупа молодого мужчины, сжимавшего в руках расплавившуюся цепочку, и успел заметить, как закрывается узкая потайная дверь за гобеленом. В щели мелькнуло шёлковое платье Энн.

     — Шеф? — Астос вопросительно взглянул на инквизитора.

     — Астос, вы с Бертрамом найдите укрытие и затаитесь там. Я возьму Клотильду, Фейринга и отыщу леди Райт, — приказал инквизитор. — Как только суматоха уляжется, немедленно покиньте Шпиль, и следуйте в резиденцию, в случае проблем ссылайтесь на меня. Жди сигнала отключения системы ПВО, и забери нас на катере. Да, Кимбал, свяжитесь с полковником имперской гвардии, который участвовал в штурме убежища культистов под водохранилищем, тут могут понадобиться солдаты...

     — Сделаю, коротко кивнул Астос, подхватил под руку Леви, и растворился в толпе.

     Внутри массивных стен Шпиль оказался источен ходами, переходами и целыми галереями. Натаниэль сначала испытал удивление, подумав: «как это все помещается в довольно изящном сооружении», но после перестал удивляться, и сосредоточился на других задачах. Одной из них было преследование похитителей дознавателя, которые опережали команду инквизитора. В пыли, покрывавшей пол, наличествовало много следов, но свежими были только одни. Фейринг, изучив отпечатки, довольно ухмыльнулся.

     — Трое. Одна женщина на каблуках, двое мужчин с грузом. Прошли недавно, — он посмотрел на Натаниэля. — Не знаю, зачем им Райт, но живая дознаватель нам бы тоже пригодилась.

     — Гламор, не время шутить. Ты ощущаешь что-нибудь, связанное с Врагом? — решил прояснить обстановку инквизитор.

     — Нет, — священник почесал шрамы, и признался, — не совсем. Это не демоны, но что-то другое. Беспокоит, не сильно, но непонятно…

     Хассель на ходу взвесил в руке игольник, размышляя, где можно найти оружие. С игольным пистолетом у него, небольшим энерготесаком Фейринга и волной перегара от парии многого сделать не удастся. Не зная планировки помещений Шпиля, искать арсенал или вооружённых людей было по меньшей мере глупо, и инквизитор дал себе обещание никогда не покидать базы без набора снаряжения, достаточного для сражения с любым противником.

     Но вооружённые противники нашлись сами. Бывший священник, заслышав шум из узкого прохода, подал сигнал, и лично отодвинул в сторону Клотильду. Пария прикоснулась к блокиратору, и постаралась скрыться в тени какой-то непонятной статуи из тёмного камня. Инквизитор надел на руку кастет, и взвёл игломёт.

     Шум шагов и шарканье тяжёлых сапогов по полу теперь слышал и Хассель. Осторожно потянувшись своей волей, он нащупал несколько смятенных сознаний, принадлежавших солдатам СПО. Натаниэль поморщился, понимая, что рассчитывать на качественное оружие не придётся — согласно давней имперской традиции, бойцы сил планетарной обороны снабжались по разнарядкам четвертой очереди, почти наравне с ополчением. Устаревшее и неисправное вооружение, броня, не выдерживающая даже скользящее попадание, дырявые мундиры и протекающие лицевые маски…

     Из тёмного прохода сначала мигнул свет небольшого фонарика, а потом появился и его хозяин. Примотанный к стволу ржавого исцарапанного лазгана осветительный прибор то и дело мигал, и начинал снова работать только после удара по корпусу и унылых ругательств солдата. За его спиной тяжело дышали и распространяли волну вони от немытых тел ещё два бойца СПО.

     — Долбаный инквизитор… — прошипел один из них, сжимавший в руках укороченный дробовик, раскрашенный в жёлто-серую полоску. — Ищи тут его, понимаешь… В темноте, без гранат. Да чтоб Сайрус сам по этим щелям шастал, скотина!

     — Тише ты, — шикнул тащивший массивный стаббер-пулемёт солдат, наткнувшийся на своего не в меру болтливого сослуживца, — станет полковник СПО, лично подчиняющийся губернатору Дырнову, лазать по таким задницам, как же. Ага, размечтался… Скажи спасибо, если живыми выйдем…

     — Стоять! — применил Волю Хассель, уходя с линии огня на случай, если его дар откажет, или пария случайно сорвёт с себя блокиратор. — Бросить оружие!

     Удар псайкерского дара по солдатам оказался сокрушителен. Они замерли, как изваяния, и, отбросив своё вооружение, остались в тех же позах. Только глаза, бешено вращавшиеся в глазницах, и крупные капли пота, покрывшие замершие в гримасах ужаса лица, показывали, что они ещё живы, хотя и готовы умереть от страха.

     Фейринг, благоразумно стоявший сбоку от инквизитора, улыбнулся, блеснув зубами в мигании упавшего на пол фонаря, и скользнул к солдатам. Короткие удары в челюсть каждому массивным кастетом с энергетическими выступами — и потерявшие сознание бойцы СПО распростёрлись на полу. Все заняло не больше двух минут.

     Хассель успел считать из сознания солдата, нёсшего стаббер, подробности их задачи, и совершенно не удивился. После произошедшего в зале, обернувшегося паникой и обгорелым телом на мозаичном полу, Силы Планетарной Обороны искали имперского инквизитора, мужчину со шрамами и женщину в синем платье. Астос и Леви, доложившие несколько минут назад об успешном угоне флиттера, находились вне опасности, и через некоторое время Натаниэль мог рассчитывать на силовую поддержку, если удастся отключить ПВО.

     Солдаты затоптали все следы, и инквизитору пришлось пойти на риск обнаружения себя псайкерами противника, проведя сканирование. Он старался выплёскивать силу короткими вспышками, но на дознавателя навестись все же не получалось — она пребывала без сознания, и отклик, если он и был, оказывался слишком слабым и неясным. Однако перед внутренним оком Натаниэля то и дело вспыхивала другая аура, буквально сочащаяся жаром. Он сразу отшатнулся, но потом понял, что это Эмбер. Связав её исчезновение с похищением дознавателя, Хассель попробовал отслеживать перемещения загадочной незнакомки, стараясь держать её не в фокусе, но как указатель направления.

     — Сюда, — указал он на проход, откуда появились солдаты. Упёршись в запертую металлическую дверь, инквизитор выстрелил из лазгана в место, где должны были располагаться невидимые снаружи петли, и вместе с Фейрингом они отвалили в сторону трёхдюймовую пластину стали. Открывшаяся их взглядам узкая лестница вела вниз, в темноту.

     Размышляя над происходящим, инквизитор не мог отделаться от мысли, что все события уложены в одно огромное полотно, как камни мозаики. Сейчас он нащупал один, два, три кусочка узорного панно, но определить, что изображено на нем, не мог.

     Во время спуска им ещё трижды встречались поисковые команды. Парализуемые Хасселем солдаты получали свои удары в челюсть от Фейринга, и оставались в темноте, стянутые по рукам и ногам своими же ремнями и портупеями. Последняя команда из пяти человек заставила инквизитора попотеть — солдаты в чёрной броне плохо поддавались Воле, и их пришлось уничтожить. Натаниэль отделался припалённым выстрелом из хеллгана рукавом камзола. Фейринг приобрёл синяк на скуле от приклада, подставившись при попытке прикрыть парию, которая раздобыла себе снайперский лазган, и старалась принести максимальную пользу.

     — Это, конечно, не касркины, — пощупав скулу, произнёс Гламор, — но очень даже…

     — Кажется, я знаю, почему они так отличаются от остальных, — Натаниэль носком ботинка перевернул руку одного из солдат, лежащего на животе в луже крови. — Перстни. Камешки с отпечатком варпа, или чего-то насколько же странного. Не позволяют использовать мой дар, но в ответ вреда почти не наносят. Во всяком случае, эти.

     Клотильда, бросив на пол свой лазган, присела рядом с мёртвым бойцом, и осторожно приблизила к камню лицо. Её глаза закатились так, что видны были только белки, и Инквизитор отошёл на пару шагов, опасаясь активации отрицательного пси парии.

     Но она, помотав головой, встала с колен, и, обернувшись к Хасселю, протянула ему кольцо. Когда Воттс умудрилась стянуть его с пальца мертвеца, Натаниэль не заметил, но сейчас в кольце не хватало центрального камня. Без него все остальные выглядели словно стекляшки — тускло и безжизненно.

     — Нету, — хихикнула Клотильда, подбрасывая перстень вверх, и ловя его снова, — ничего нету, милорд…

     Пария внезапно словно сложилась, упав на пол. Из её ноздри потекла тонкая струйка крови.

     Фейринг привёл Клотильду в чувство, но она так и не смогла объяснить, что произошло, и как ей удалось уничтожить колдовской камень. Инквизитор, дав отдых своим людям, проверил присутствие сигнала ауры Эмбер, и снова повёл всех вниз. Коридоры расширились, и напоминали то ли завод механикус, то ли тюрьму. Ровные ряды камер, отгороженных толстыми стальными прутьями от широкого прохода, в котором были проложены два ряда рельс, блестящих металлом в желтоватом свете настенных ламп. В камерах на полу лежал непотревоженный слой пыли, похожий на войлок, но коридор выглядел чистым, а металлические части-подставки светильников и транспортной системы — очищенными от ржавчины.

     — Что это за место? — Клотильда, после случая с камнем выглядящая заметно уставшей, с темными кругами под глазами, подошла к решётке.

     В пыли, копившейся здесь столетиями, лежали чьи-то кости. Похожие на человеческие, но неуловимо отличавшиеся. Черепа, по которому можно было определить принадлежность давным-давно умершего пленника, в камере не наблюдалось, и инквизитор коротко мотнул головой. Он догадывался, что с ульем Ультарис все не так чисто, и история предательства может уходить гораздо глубже в прошлое.

     — Идём дальше. Вперёд, — он чувствовал впереди скопление людей, но словно через слой искажавшей перспективу псайкерского взгляда жидкости. Горячая аура Эмбер тоже подёрнулась дымкой, а Райт не ощущалась вообще. — Фейринг, нужно найти и разговорить пленника. Мы не можем двигаться по этим… помещениям без информации. И постарайся не убивать, как в прошлый раз.

     — Будет сделано, милорд, — бывший наёмник кивнул, улыбнувшись, и побежал вперёд, на ходу активируя клинок своего энерготесака.

     ***

     Допрос пленника не сильно разъяснил ситуацию. Несколько человек, которых младший помощник надсмотрщика Амех Нахкар Симел называл «Повелители», прибыли на планету двадцать лет назад, и начали строить свою организацию. Пробиться в высшие круги власти и к самому губернатору они смогли лишь год назад, но после этого скорость распространения носящих перстни увеличилась многократно. Сам Амех мечтал надеть на палец кольцо где-то через полгода, служба в старом комплексе по изготовлению сервиторов и обучению рабов обязывала… На вопрос инквизитора о Эмбер и её людях пленный задрожал, покрылся липким потом, и истерически стал просить пожалеть его. Более ничего полезного выжать из него не удалось, а пытки требовали времени, которого не было. Натаниэль кивнул Фейрингу, и вернулся к Клотильде.

     Бывший священник, освободив пленника, вручил ему какой-то свёрток, и строго-настрого приказал, не разворачивая, передать своему командиру. Амех, кивая, утирая сопли и кланяясь одновременно, задом вышел из небольшого помещения в одном из старых тюремных блоков комплекса, и убежал по коридору к жилым и рабочим галереям. Спустя несколько минут инквизитор, пробиравшийся вместе с остальными членами своей команды, услышал отдалённый звук взрыва, и спокойно спросил Фейринга:

     — Ты положил в свёрток фраг-мину?

     — Нет, милорд, две фраг-гранаты со взведённым запалом, — Гламор пожал плечами и сделал знак аквилы. — Так и знал, что этот Сымел, или как там его, излишне любопытен. Был.

     — Император с ним, — Натаниэль посмотрел на заросшую окислами табличку из бронзы с указанием номера перехода, и кивнул. Помещения для рабов находились недалеко, и именно туда, по информации, полученной от пленного, должны были доставить Райт. Из-за близости пыточных и допросных комнат, и чтобы не гонять лишний раз персонал через весь многокломовый комплекс, как мог представить себе инквизитор сложившуюся обстановку.

     Патрули из уже знакомых им солдат в чёрной форме попадались с завидной регулярностью, их приходилось обходить по техническим коллекторам, вентиляции и прочим отноркам. Хассель с горечью размышлял о том, доживёт ли до освобождения дознаватель, и почему Эмбер не носила ни одного кольца с колдовскими камнями, но тем не менее обладала странными способностями. «Я не знаю, что эта прелестная леди скрывала под своим одеянием, — Натаниэль усмехнулся. — Очень надеюсь, что не третью руку…»

     Хотя в условиях заражения планеты силами сразу трёх культов Хаоса инквизитор уже не испытывал прежней твердокаменной уверенности.

     Обычно соперничающие, культисты довольно редко объединялись перед лицом общего врага. «Все когда-нибудь случается впервые», — Хассель вздрогнул от пришедшей в голову мысли о связи культа Тзинча и его жрицей, щедро награждённой Повелителем Перемен, с «Повелителями» из рассказа пленного надзирателя. И нападения остальных Губительных Сил тоже неприятно укладывались в канву общей напряжённости. «Не сомневаюсь, что губернатор Дырнов и высшие аристократы участвовали в заговоре, — Натаниэль нехорошо улыбнулся. Ему, как представителю Императора, были ненавистны те, кто, прикрываясь собственным положением, вставал на сторону Хаоса, и вовлекал в порчу остальных. — Если бы удалось подвергнуть Шпиль, вместе со всем его содержимым, удару орбитальной бомбардировки... Иным способом скверну вряд ли получится выжечь».

     Следующий захваченный ими «язык» оказался слабым псайкером, и носил перстень с небольшим камнем, после лишения которого начал давать информацию со скоростью вокса, стоило парии снять блокиратор. Дознавателя держали в обычной камере в конце коридора, и даже не охраняли.

     Энн открыла глаза. Это все, что она могла сделать. Шевелиться, говорить или даже связно думать она не была способна. Только открыть глаза. И закрыть их. Камера, куда её поместили, напоминала нечто среднее между выгребной ямой и склепом для отходов производства, где-то в отдалении слышались приглушенные голоса, но дознаватель даже не могла понять, кричат ли это другие пленники или переговариваются охранники. Ничего, и звенящая пустота внутри на десерт.

     Инквизитор, почувствовав изменение обстановки, остановился на мгновение. Да, это была Энн. Оглушённая, едва живая, но ощутимая псайкерским видением. Они двигались в правильном направлении. Натаниэль отправил по вокс-каналу шифрованное сообщение Астосу. Пилот ответил, что подавление ПВО не понадобятся, их отключили для ремонта и обслуживания именно в том секторе Шпиля, над которым в низких серых облаках промышленных выбросов сейчас завис, прикрытый вакуумными щитами, катер с Кимбалом, Леви и командой врачей, вывезенных из резиденции на случай непредвиденных изменений обстановки. Полковник Гвардии находился на приёме, который продолжался до сих пор, и на вызовы не отвечал.

     — Придётся справляться своими силами, — нисколько не удивился сообщённому инквизитор. Планета все увереннее шла к Экстерминатусу, и остановить эту поступь можно лишь чудом.

     — Там почти нет охраны, их всех погнали искать нас, — Гламор выглядел разочарованным, — заберём дознавателя, и к катеру?

     — Я бы не отказался посетить местных Арбитрес, но, думаю, их уже либо уничтожили, либо снабдили безвкусными украшениями, — Хассель хотел побыстрее покинуть подземелья Шпиля, и оказаться как можно дальше от него. Желательно в космосе на борту корабля, движущегося к границе варп-перехода. Висевший на орбите монастырь Храмовников продолжал хранить молчание и служил источником нешуточной угрозы для всех сторон. — Доказательств достаточно, и наличие ереси не освобождает от наказания за мятеж. Наша задача — донести доказательства до Флота, войск и содействовать наказанию виновных и очищению от скверны.

     Дознаватель раз за разом открывала глаза. Чистое упрямство и сила воли понемногу брали своё. Через некоторое время она уже могла что-то чувствовать, и ощущения её совсем не обрадовали. Платья на ней уже не было, оставались только серьги, как насмешка над продуманным образом. Под телом чувствовалось что-то липкое и вязкое, а запах железа не оставлял никаких сомнений, что это — кровь. И, кажется, её собственная: руки и ноги похолодели настолько, что едва не покрывались изморозью. По всему телу разлились слабость и апатия.

     «Лорд инквизитор... — собрав силы, мысленно произнесла Энн, — если вы слышите, просто убирайтесь отсюда. Ритуал уже не остановить. Передайте Храмовникам, что они могут начинать операцию по зачистке».

     Силы кончились. Долг был выполнен настолько, насколько это вообще было возможно. Энн уже видела, как из стен камеры выползают, скалясь, уродливые лица призрачных тварей, но закрывать глаза не собиралась.

     Фейринг взвыл, когда они были уже в считанных метрах перед высокой кованной дверью из прочного сплава титаниума, и рухнул на пол, разрывая скрюченными пальцами верхнюю одежду. Инквизитор, бросившись ему на помощь, натолкнулся на мощный поток псайкерской энергии, и остановился, выставив щиты. Это смертельное дыхание вырвавшегося из имматериума потока нечистой энергии он мог распознать где угодно — слишком уж часто приходилось сталкиваться с подобным за свою карьеру. Пария, повинуясь его команде, приблизилась к нему и Гламору, и резко выключила блокиратор.

     Натаниэль немедленно погасил свою Волю и снял щиты, оставшись только с человеческими чувствами и яростью. Слова дознавателя Райт, донёсшиеся из гулкой ментальной пустоты как раз перед вспышкой сил варпа, заставили его выйти из себя, и изменить обычному хладнокровию. Особенно задело за живое осознание поражения, сквозившее в каждом слове короткой речи Энн.

     — Нет, Эннифер, — сжав зубы, ответил в микрофон Хассель, не зная, слышит его дознаватель, или нет, но понимая, что бросить её он не может. — Даже не просите. Не пытайтесь сбежать от своей инсигнии таким... извращённым способом.

     Бывший священник, справившись с первым ударом, достал из-под своей пластинчатой брони небольшую книжечку в потрёпанном сером переплёте, и начал читать, повышая голос. Чем громче он произносил слова на высшем готике, в которых Хассель опознал молитвы Императору, написанные ещё во времена ереси Хоруса едва ли не самой святой Эуфратией, тем сильнее разгорался вполне ощутимый огонь в его глазах.

     Инквизитор рванулся вперёд, к дверям. Металл ощутимо плыл и колебался, словно его свойства постоянно менялись. Выйдя из радиуса влияния парии, которая осталась рядом с Фейрингом, Натаниэль почувствовал, как на него обрушивается тяжесть дыхания варпа, замедляющая движения и сковывающая разум. Брошенный назад взгляд показал инквизитору, как священник, объятый мелкими разрядами молний, сжимает в руках свой молитвенник, и на его теле даже сквозь одежду разгораются священные символы… И Гламор медленно шагнул, не прекращая выкрикивать молитвы.

     Натаниэль попробовал продвинуться ещё немного, но осознал свою неспособность пройти и нескольких шагов. Словно впереди него незримая стена, и он упирается в неё лбом. Оставалось только ждать, пока Фейринг, осиянный Светом Императора, дойдёт сюда, и отодвинет невидимую преграду. Или снесёт её.

     Пока же инквизитор достал взятый в бою хеллган, и открыл огонь, целясь в удерживавшие физическую преграду двери засовы и крепи. В его ушах, прорываясь сквозь священные слова, слышался шёпот и шелест Хаоса, чьи демоны клялись Хасселю в верности, обещая все богатства мира, власть и удовлетворение желаний, если он впустит их в реальный мир.

     Энн слышала звуки боя и молитвенные крики. Кажется, команда инквизитора решила пренебречь её словами, или просто не услышала их. Она даже не была уверена, что вообще что-то произносила. На груди у неё приземлилось, выпрыгнув из стены, прозрачное создание, состоящее из зубов, перепонок и множества мелких ртов. Энн вяло произнесла первые строки изгоняющей молитвы, но закончила откровенным посылом в задницу Хорусу. Ей все надоело, а борьба казалось таким бессмысленным занятием… Все эти допросы, обвинения, подозрения... Даже работа у Натаниэля была назначена ей исключительно с одним условием — следить и уличать. Дознавателю казалось, что она существует только до тех пор, пока пытается быть полезной всем, кроме себя, и уж точно — кроме Императора. Поначалу она даже пыталась что-то выяснить, навести справки, но после первых же совместных операций плюнула на это занятие, послав в Око Хаоса всех, кроме своего учителя и команды.

     Все подозревали всех. Даже лорд инквизитор ставил щиты во сне, и то доверие, которое скрепляло команду инквизитора, оставалось недоступным для неё, меченой родством с поклонницей хаоса.

     Райт упрямо сжала зубы, щурясь и старательно пытаясь выговаривать строчки молитвы Императору. Она понимала, что все эти мысли о собственной ненужности и никчёмности — лишь навеянное варпом ощущение, не имеющее отношения к реальности. Райт заёрзала, обдирая голую спину о камни на полу. Сейчас нужно было продержаться до того момента, пока ей не помогут. Иначе Хассель рисковал зря, решив вернуться за ней.

     Все силы инквизитора уходили на удержание щитов, и сопротивление голосам. Выстрелы хеллпистолета завивались по причудливым траекториям, и плавили титаниум, но их было недостаточно, чтобы взломать преграду. Гламор, не прекращая чтения, достал свой энергоклинок и, активировав его, бросил в дверь, которая распалась каплями металла и кусками чего-то чёрного, напоминавшего уголь, открыв внутренности небольшой многоугольной комнаты. Посреди неё, в сложной фигуре, начертанной кровью, светящейся темным багрянцем, лежала обнажённая Энн. От стен тянулись к ней полупрозрачные щупальца, постоянно переливающиеся и вспучивающиеся искажёнными гротескными лицами, лапами, туловищами и прочими частями тел животных, людей и совершенно незнакомых созданий. Одно из таких созданий, повиснув на истончившейся пуповине призрачной материи, висело над грудной клеткой дознавателя, ощерив бесчисленные пасти, сочившиеся отвратительной слизью…

     Священник взревел ещё громче, заглушая вообще все, даже мысли в голове инквизитора. Натаниэль, повинуясь наитию, вжался в стену, когда Фейринг окутался коконом обжигающего света, который ударил внутрь комнаты, разрывая полупрозрачные тела и стирая дымящуюся кровь магической фигуры, заключавшей дознавателя и служившей фокусом для концентрации энергии варпа.

     Хассель успел подумать, вспоминая Императора, что он так и не успел узнать поближе дознавателя. И имеет вполне реальные шансы так её и не узнать…

     Ответная волна, возникшая от столкновения света и нематериальной серости варпа, пытающегося проникнуть в плотский мир, отбросила Гламора прочь, прямо на прикрывшую глаза от сияющего света парию, все ещё сжимающую в руках бесполезный лазган.

     Натаниэль, также прикрывший рукавом лицо, ударился о стену, но остался на месте, и смог быстро подняться с пола, чтобы вбежать в ритуальную комнату. Варп отступил, фигура была полустёрта, и кровь, которой она была начертана, стремительно засыхала и сворачивалась коричневыми хлопьями.

     Тварь, напавшую на леди Райт, и частично сожжённую ударом света, инквизитор расчётливо добил выстрелом из хеллпистолета, и ударом своего кастета, расплескавшего остатки полупрозрачного черепа по блестящему полу. Чтобы освободить Энн, не потребовалось много времени — её оковы были изъедены варпом и частично растворились, и спадали от первого же удара. Подхватив тело дознавателя на руки, Хассель поднялся с колен, и направился к выходу, не обращая внимания на усаженные черными камнями разного размера стены. Такие же камни, только помельче, были в перстнях… И сейчас они все словно смотрели на медленно двигающегося инквизитора, несущего тело обнажённой девушки. Натаниэль ощущал этот тяжёлый, полный бессильной злобы взгляд, и осознавал, что пополнил свой список врагов на несколько имён, среди которых наверняка окажется не так много человеческих.

     Она чувствовала, как падает в воронку. Серую, крутящуюся воронку варпа. Призраки вокруг становились все чётче и чётче. Они плавали вокруг, протягивая к дознавателю руки, когти, прочие части тел. Среди серости и нарастающих криков пробивались выкрики молитв Императору. Энн начала мысленно повторять слова, доносившиеся до неё сквозь падение и шум варпа, голову просто разрывало от давящего колдовства. Яркий свет, стёрший серость, остановил падение. Энн замерла в невесомости.

     Вверх ей было не добраться, вниз падать уже было некуда, и смысла принимать решение у неё тоже не осталось. На границе смерти и жизни она очень чётко поняла одну вещь — целью ритуала было не только жертвоприношение. Основная цель была совсем другой, гораздо глубже и тоньше грубости кровопускания, хотя и этот эффект требовался. Для достоверности. На самом деле светловолосая женщина, вколовшая Энн некое вещество, хотела узнать, на что готов пойти инквизитор при условии наличия Храмовников на орбите. И Натаниэль проиграл. Лучше бы он оставил её там. Лучше бы действительно ушёл.

     Теперь у кого-то весьма сильного и умного появился козырь: привязанность инквизитора к его команде, и Энн очень не хотелось думать, что эта привязанность именно к ней. Она была меньше всего достойна такой жертвы. Но кукловод получил в свои руки инквизитора, способного рискнуть людьми и своей жизнью ради спасения предателя и шпиона, пусть и бывшего. Разве это что-то меняет?

     Энн Райт хотела бы заплакать, но слезы остались в прошлом — до черных кораблей, до службы в инквизиции, до всего настоящего. Энн проиграла, как проиграл и Натаниэль. Просто он ещё об этом не знал.

     В последний момент Райт почувствовала, как что-то тянет её вверх, обратно к выбору между долгом и совестью. Она шевельнулась, но ощутила только тряску, услышала грохот взрывов и мат Гламора.

     — Шеф, какое счастье, что вы отказались от своей глоссии! — радостно орал в вокс-наушниках Астос. — Ничего не понятно, звучит, как бред еретика перед последней исповедью, и никогда не знаешь, правильно ли тебя понимают… Внешняя стена пробита! Захожу на второй круг…

     — Быстрее, быстрее! — Натаниэль подхватил с пола чей-то болтер, и несколько раз выстрелил в наступавших на них солдат, одетых в чёрное. Стрелять было тяжело, на левом плече инквизитора лежала Энн Райт, которую он придерживал свободной от оружия рукой, но в этой неразберихе, среди клубов вонючего дыма и мечущихся, словно крысы, рабов, солдат, надсмотрщиков, достаточно было создать ещё большую панику. — К северной стене, Гламор! Энн, Энн, вы меня слышите? Миледи Райт... А, Хорус побери...

     Священник, сжимающий в каждой руке по плазмагану, прервал поток хриплого мата, которым поливал спрятавшихся за кусками обвалившегося потолка солдат и надсмотрщиков наравне со сгустками плазмы, и посмотрел на инквизитора. Лицо Фейринга напоминало маску берсеркера Кхорна — измазанный в крови, текущей из носа, ушей и выступающей из шрамов, покрывавших его тело, священник был по-настоящему страшен.

     — Где катер? — прокричал он, и закашлялся.

     — У стены, — Хассель ещё раз выстрелил в дым, двигаясь в обозначенном направлении. — Астос разнёс внешнюю стену.

     — Мы же под землёй, — удивился Фейринг, бросая один плазмаган, начавший светиться ярко-синим, в сторону противника. Вспухший шар плазмы обдал их жаром даже с расстояния в двадцать метров. — Император с нами!

     — Мы чуть выше уровня почвы, — Натаниэль поудобнее перехватил Энн, и ускорил шаги.

     Священник сплюнул, и двинулся следом, волоча за руку Клотильду, давно впавшую в какое-то подобие транса.

     Катер завис у пролома в почерневшем от ударов его лучевых орудий рокрите, и через прозрачный колпак можно было рассмотреть сидящего в пилотском кресле Астоса, держащего руки на штурвале. Инквизитор и Гламор, из последних сил прогрохотав ботинками по металлу трапа, ввалились в закрывшуюся за ними дверь бортового шлюза, и повалились на пол вместе с Клотильдой и Райт, когда пилот резко стартовал вверх и в сторону, уходя от громады Шпиля к скрывающимся в туманной дымке далёким горам.

     Энн было холодно. До такой степени холодно, что это даже раздражало. Смерть отказалась от неё, плюнув плазмой в еретиков. Жизнь — ещё откажется, когда вскроется правда о том, что должна была делать дознаватель в команде инквизитора. Райт приоткрыла глаза и улыбнулась безумной улыбкой. Если она останется жива, она сумеет умереть так, чтобы за неё не было стыдно никому, кто ей доверял.

     — Лорд... инквизитор...

     — Да, миледи дознаватель. — инквизитор осторожно уложил Райт в свободное кресло, откинутое и зафиксированное параллельно полу, и стоял на коленях рядом, держась за подлокотник. — Вы в безопасности, в катере. Мы уходим из зоны поражения орбитальных орудий. Как только будет возможно, вами займутся медикусы.

     Он посмотрел вперёд, на приближавшиеся зубцы гор. За ними можно будет скрыться от ударной волны.

     Энн едва не рассмеялась.

     — Вы... Не могли бы... — она тратила множество сил на то, чтобы произнести каждое слово чётко и понятно, но голос был слабым, — не могли бы... Одолжить мне… плащ?

     Инквизитор на какой-то миг утратил дар речи. «Даже в таком состоянии, едва выжив, снятая с магической фигуры в прерванном ритуале, она думает о приличиях! — подумал он. — Я восхищаюсь самообладанием, миледи Энн».

     — Простите, миледи, — инквизитор стащил с себя простреленный и закопчённый пламенем плащ, и укрыл дознавателя. — Я на редкость невнимателен сегодня. Позвать врача?

     — К медикусам я ещё успею. Спасибо, лорд инквизитор, — продолжала шептать Энн тихо, — а то в варпе оказалось неожиданно прохладно, — она улыбнулась. — Вы нашли женщину, которая была на приёме? Она подходила к вам у лифта. Её сознание находилось во всех камнях вокруг. Она использует их, как проводники, как частицы, хранящие её разум.

     Натаниэль наклонился как можно ближе к лицу Энн, чтобы не пропустить ни единого её слова. В свисте двигателей катера, уходящего на форсаже все дальше от улья, это было непросто.

     Он улыбнулся в ответ.

     — Думаю, сейчас там станет немного теплее. На орбите сейчас целый флот, и Астартес, и гвардия, и... — он подумал, что список частей и родов войск выйдет слишком длинным для перечисления над раненым дознавателем, и ненадолго замолчал. — Их достаточно для подавления мятежа и последующей зачистки.

     — Нет, леди Энн, мы не смогли её обнаружить. Если её не было в той комнате, где мы нашли вас, и она не погибла при... воздействии акта веры нашего друга Фейринга, то сейчас эта тварь где-то в шпиле. Но это ненадолго, — подумав, инквизитор отрицательно покачал головой: — Я подозревал что-то такое в этих камнях. И от них очень сильно тянет варпом... Пария смогла уничтожить один из камней. Но, как я думаю, след может тянуться и на другие планеты субсектора. Должен быть источник этой мерзости...

     — Тогда нам потребуется целая рота парий. Если она не была убита, она ушла через портал. Я вообще не уверена, что это был человек. Но если и так, поверьте, она вернётся за вами, лорд инквизитор. Вы дали ей отличный козырь, — Энн помедлила и жестом попросила инквизитора наклониться чуть ближе, чтобы их не услышали, — вам надо было оставить меня там. Эта женщина теперь знает, на что вы готовы пойти ради... команды, — Райт отвела взгляд в сторону. — и она сыграет на этом при первом же удобном случае. Дознаватель ей не нужен. Ей нужны вы, Хассель.

     — Для начала нам всем требуется выжить, — инквизитор устало сел на пол рядом с креслом, когда катер тряхнуло. — Мне даже немного жаль эту... женщину, если она не знает, на что способен инквизитор, ради Императора, себя, или своих людей. Я не оставил бы вас там, миледи, даже если бы захотел, для этого я слишком... честен. Что же до игры — пусть. Если ей нужен я — пусть приходит. И попытается взять.

     — Рада это слышать. Не знаю, как вы все, но раз уж вы вытащили меня из варпа, то постарайтесь довезти одним куском. Возможно, я высплюсь в лазарете, — пряча за иронией страх и осознание непоправимости, сказала дознаватель Райт. —Там я ночую куда чаще, чем в своей постели. И, надеюсь, там будет тепло... — она стёрла кровь, натёкшую из носа, ещё сильнее запачкав и без того грязный плащ инквизитора.

     — Мы стыкуемся с кораблём Храмовников, — Астос бросил быстрый взгляд на Натаниэля, сидящего на металлическом настиле пола, и приподнял бровь в удивлении. — Все лазареты и апотекарии ордена — к вашим услугам, миледи!

     — Постараемся довезти, Энн, — инквизитор прикоснулся к её лбу, холодному и скользкому от пота и крови, и качнул головой. — Там будет тепло.

     — Медика в рубку! Астос, к Хорусу горы, выводи катер на орбиту, — бросил он пилоту, с трудом поднимаясь на ноги.

     Энн почувствовала себя в безопасности только тогда, когда инквизитор её коснулся. Бросив взгляд на Астоса, она нахально улыбнулась пилоту, украдкой показав большой палец.

     — Милорд, позаботьтесь о Гламоре. И, ради Императора, дайте Клотильде какой-нибудь тазик...

     — Мой катер! — Астос, неспособный сейчас оторваться от управления, страдальчески скривился, —Император... Кто будет отмывать мне настил на полу?

     — Леди Энн, сейчас вы уснёте, а я позабочусь обо всех, включая бедную парию, — инквизитор дождался появления на мостике медикуса с сервиторами, и указал им на дознавателя, Клотильду и Фейринга. — Встретимся завтра.

     Он ещё раз прикоснулся к её лбу, и даже попытался стереть засохшую кровь.

     — Спасибо, Натаниэль, — сказала она, когда её уносили прочь. — Встретимся завтра.

     Хассель устало опустился в кресло, и оперся подбородком на ладонь. Внутри него продолжало полыхать пламя холодной сдержанной ярости, охватившей инквизитора ещё в Шпиле, который сейчас, казалось, корчился в опустившемся с небес огненном лесе выстрелов орудий орбитальной бомбардировки. Когда Энн похитили, Натаниэль понял, что даже если дознаватель умрёт, он за неё отомстит. И будет мстить долго...

     13. Перед Ульем Аврелиан

     — Добрый вечер, госпожа дознаватель.

     — Лорд инквизитор, добрый вечер.

     — Я подозреваю, что мои вопросы будут восприняты, как попытка следовать общественным ритуалам, но — как вы себя чувствуете, миледи?

     — Как дознаватель, которого пытались принести в жертву.

     — То есть, очень и очень плохо... И, судя по вашему понурому виду, вам плохо не только физически, но и морально. Постоянно поднятые щиты, отстранённость, как у Клотильды после второй бутылки вина... — инквизитор подошёл ближе, и попытался заглянуть в глаза дознавателю. — Что сейчас беспокоит больше всего, Энн?

     — Меня беспокоит сложившаяся ситуация, лорд инквизитор. В последнее время враги Империума получают в руки все больше козырей.

     Натаниэль направился к окну, разминая руки, уставшие от многочасовой бумажной работы. Он подумал, что давно не слышал таких на редкость обтекаемых ответов.

     — Да, эти моменты тоже вызывают у меня беспокойство, — проговорил Хассель, — но я больше имел в виду ваше внутреннее состояние, миледи.

     Энн подумала было признаться инквизитору в изначальном задании Рохаса, но потом решила, что укреплять доверие между ними не стоит. Лучше пусть он отвыкнет сейчас, чем потом попадётся на уловку еретиков.

     — Меня в последнее время слишком часто пытались засунуть в варп, милорд. Возможно, это как-то сказалось на моем внутреннем состоянии.

     Инквизитор подумал, что дознаватель после того, как едва не досталась на корм варп-сущностям, очень поменялась. Вспомнив свои собственные первые встречи с демонами и отвратительными еретиками, он покачал головой. «Служба Императору иногда имеет много лиц, и некоторые из них совсем не прекрасны», — подумал он, и решил не лезть в душу Райт.

     — Да, столкновение с имматериумом, особенно в такой экстремальной ситуации, сильно действует на психику, и заставляет задуматься. Вы выжили, миледи Энн, и это большое достижение. Под козырями вы подразумеваете почти удавшуюся попытку захвата власти в колонии? Но она подавлена, и в настоящее время планета управляется военной администрацией Муниторума. Лорд-генерал Тессилий после орбитальной бомбардировки высадил пять полков Гвардии, и зачищает столицу. Или вы говорили о тех, кто принял в этом противостоянии руку нашего Врага? Да, Миранда сильна, но даже на альфа-псайкера можно найти управу...

     Энн посмотрела в глаза инквизитору. Он либо делал вид, что не понимает её, либо действительно не понимал. А, может, просто не ценил свою жизнь, чтобы задуматься о последствиях своих действий. впрочем, про Хасселя ходили разные слухи, в том числе и такие, будто ему раз плюнуть, жертвуя каждым из своих помощников. Райт чувствовала некий диссонанс. Он вернулся за ней, хотя стоило бы уйти. «Но по каким причинам? Не хотел подставляться, не хотел давать повод для инициирования расследования? Мол, убрал тихонько шпиона, значит, было, что скрывать, иначе бы не избавился от приставленного дознавателя, оправдавшись культистами. Спас, чтобы не подставиться?»

     В это Энн могла поверить. Как и в то, что Натаниэлю ценна его шкура. «Но тогда зачем делать вид, что это не так? Зачем отказывать себе во всех удовольствиях, постоянно работать и подставляться под удар?» — сознание дознавателя чувствовало отсутствие прочного фундамента под собой, и это беспокоило Райт куда сильнее. Уверенность в Императоре, в Империуме в целом, служение ему — да. «Но как служить, когда твои соратники играют в двойные, тройные и даже Император знает, какие игры?» — подумала она с грустью.

     — В любом случае, со мной уже все в порядке, и я готова приступить к своим обязанностям, лорд инквизитор, — сказала Энн ровным тоном.

     Инквизитор действительно не понимал.

     Не понимал, что случилось с дознавателем, которая закрылась от него настолько плотно, насколько это было возможно при совместной работе и постоянных личных контактах.

     Подспудные ощущения от тщательно скрываемых дознавателем подозрений, разноплановых эмоций и неясных догадок, выглядевших словно тени, едва заметные в её ауре, подёрнутой плотным пси-щитом, беспокоили Хасселя. Он, несмотря на свой высокий статус, никогда не считал себя нечутким или жестоким человеком, насколько это возможно. И всегда относился к своим близким — помощникам и друзьям в том числе со своеобразным уважением.

     «На самом деле, меня больше раздражает то, что леди Райт более не откровенна со мной, — подумал он. Выдержки из нескольких документов, которые прислали ему с Трациана то ли друзья, то ли враги, тоже наводили на невесёлые размышления. — Но и я был не так уж откровенен с ней. Не во всем».

     Наверное, каждый дознаватель в своё время проходил через это. Осознание, что твой учитель и наставник всего лишь человек, обладающий некоторыми достоинствами и кучей недостатков, и далеко не всегда кристально чистый и верно служащий Империуму, очень сильно выбивало из колеи.

     Особенно, если дознаватель попадал между жерновами внутрифракционной борьбы между различными течениями Инквизиции. В этом случае приходилось тяжелее всего...

     — Я вижу, миледи дознаватель, — Натаниэль указал на несколько листочков распечатки медицинских отчётов, — Вы здоровы физически, отдохнули, и медикусы не видят препятствий к исполнению вами ваших обязанностей. В настоящее время наше расследование слегка замедлилось, после высадки войск сложно отслеживать источники воздействия варпа, и еретики попрятались в убежища, или обратили свою ярость на солдат... Скажите, чем бы вы предпочли заняться сейчас? — инквизитор слегка наклонил голову, наблюдая за реакцией дознавателя.

     Энн хотела было пожать плечами, но вовремя спохватилась. Если она сейчас сделает это, Натаниэль, чего доброго, подвергнет её ещё одной проверке на лояльность Империуму, которую дознаватель вряд ли переживёт.

     — У вас есть предложения, милорд? У дознавателя всегда много бумажной работы, — Энн подумала, что при первой же удачной возможности пошлёт в Конклав пикт своего среднего пальца и откажется от возложенных на неё обязанностей по тайной слежке, но не раньше, чем узнает у Бертрама, что скрывает Натаниэль. — Я же вижу, вы хотите куда-то отправиться? Кстати, где вообще мы находимся и сколько я отсутствовала в реальности?

     — Вы провели в руках апотекариев Храмовников сутки, после чего проспали ещё двадцать часов. Вы чисты от порчи варпа, но слегка измотаны и обезвожены, но это снимается отдыхом. Сейчас мы занимаем гостевые покои на корабле-монастыре «Гнев Императора», который, пожалуй, является самым безопасным местом в системе. Я думаю, что от нашей резиденции остались обугленные развалины, или воронка. Хорошо, что вчера Астос озаботился эвакуировать оттуда сервиторов и большую часть имущества... Астартес готовы нас отпустить, они не очень умеют терпеть присутствие людей на борту своего корабля, даже если это — люди Инквизиции.

     — Так что мы ждём ещё некоторое время, пока нам не разрешат покинуть корабль, а после переместимся в пока не затронутый войной улей Аврелиан. Раньше он славился своими изящными искусствами и ремёслами, так что у нас будет возможность приобщиться к местным красотам... — Натаниэль постучал по толстому изогнутому стеклу, и оно сделалось прозрачным. Снаружи, в космосе, замерли десятки огромных космических кораблей, от тяжёлых крейсеров до десантных транспортов. Между ними мелькали истребители и штурмовики, уходившие в атмосферу планеты, измаранную пятнами дыма от гигантских пожаров в местах орбитальных ударов и высадки десанта. — Так что пока мы очень стеснены в видах деятельности.

     Энн посмотрела на картину разрушений. ей ещё не приходилось видеть последствия таких масштабных акций, но зрелище, вопреки ожиданиям, ничуть не удивило. «Всего лишь ещё одна мёртвая планета... или почти мёртвая, но это поправимо».

     — В таком случае, мне стоит заняться откровенным неделанием ничего полезного. Не считая бумаг и отчётов. Работа дознавателя, как вы должны помнить, накладывает свои отпечатки на свободное время. Хотя мне очень хочется покинуть этот корабль, и отдохнуть, желательно, без стрельбы и жертвоприношений. Вам, я думаю, тоже не повредит отдых, лорд инквизитор. Но я, кажется, уже советовала вам это. Только не думала, что вы выберете отдых в компании культистов и демонов, — она позволила себе улыбку.

     Натаниэль выглядел почти обычно, не считая тени усталости и напряжённости во взгляде.

     — Я уже говорил, что надеялся на удачный вечер, без культистов, демонов, камней в перстнях и... других местах, — он положил ладонь на стекло иллюминатора, словно пытался дотянуться до планеты, — но, видимо, у Императора были на нас с вами другие планы в тот день. Как и у Архитектора Судеб, — помрачнев, добавил он.

     — Вас пытались принести в жертву именно Повелителю Перемен, и его ужасы почти дотянулись до вашей души, Энн, — Натаниэль бросил взгляд на леди Райт, и слабо улыбнулся. — Потому нам сейчас действительно не повредит отдохнуть. Как только братья Храмовники полностью изучат наш багаж на предмет ереси и влияния варпа, и разрешат покинуть гостеприимный, но очень уж скучный корабль-монастырь, я предлагаю отправиться всей командой в какое-нибудь заведение, где подают амасек, вкусно кормят, и не вызывают демонов в качестве комплимента от шеф-повара.

     Энн рассмеялась.

     — В таком случае, я уже очень хочу увидеть это место. И мне кажется, мы все можем положиться на ваш выбор, — она прислушалась к шуму за дверью. — Возможно, наши вещи уже выбросили за борт? — она поправила волосы. пальцы коснулись тонкого шрама на виске, у самой линии волос, и Энн отдёрнула руку, будто ожёгшись.

     Натаниэль подошёл к двери, но не успел прикоснуться к ручке, как створки высотой в два человеческих роста распахнулись, и в сразу показавшееся маленьким помещение, где квартировал Хассель, вошёл гигант-Астартес в чёрной броне с мальтийскими крестами на выкрашенных белым наплечниках. На поясе у него висел короткий силовой клинок, а за плечами, из-за ранца, виднелась рукоять цепного топора. Не снимая шлема, он пристально посмотрел сначала на инквизитора, потом на дознавателя.

     Хасселю стало немного не по себе. Храмовники ненавидели псайкеров, колдунов и фанатично верили в Императора. Достаточно было один раз неудачно упомянуть Его имя или просканировать окружающее пространство, и гнев Ордена не замедлил бы обрушиться на святотатца. Мстить же Храмовники любили и умели.

     Наконец, космодесантник заговорил. Искажённый воксом шлема голос звучал слишком гулко и громко.

     — Инквизитор Натаниэль Хассель! Капелланы ордена рассмотрели твоё дело, и не нашли признаков вины и предательства в твоих деяниях! Я, брат-капеллан Натаниэль, свидетельствую тебе в том, и предлагаю покинуть борт монастыря... — Астартес бросил на пол свиток, скреплённый печатью, и со скрипом сочленений брони отодвинулся назад. — У вас есть время до вечерней молитвы.

     Энн едва удержалась от проявления эмоций. Ей захотелось выбежать прямо сейчас, оставив за спиной этого Астартес.

     — Слава Императору, — произнесла она.

     Энн представила предстоящий отдых в компании команды инквизитора, и ей стало очень хорошо. А вот убраться подальше захотелось ещё быстрее.

     Инквизитор дождался, пока капеллан выйдет прочь, и закрыл за ним двери. Несмотря на размер, створки ходили на тщательно смазанных петлях легко. Подняв свиток, он развернул его, сломав печать, и тщательно просмотрел текст, выписанный большими аккуратными буквами.

     — Эти гордецы думают, что только они по-настоящему служат Императору... — ворчливо сказал Натаниэль, сворачивая пергамент и пряча его в карман. — Надо же, рассмотрели моё дело. И я невиновен. Ну просто праздник Золотого Трона какой-то.

     Он прошёл к столу, за которым сидел до того, как вошла Энн, и стал собирать в кипы документы и донесения.

     — Дознаватель, у нас есть три часа, если я правильно помню их распорядок. Но лучше всего, если мы уберёмся отсюда как можно скорее. Вызовите по воксу Астоса, пусть он собирает остальных и грузит остатки нашего имущества в катер. Сервиторов Храмовники разобрать не должны были...

     Энн кивнула и вызвала пилота. Отдав ему необходимые распоряжения, она поспешила встать, но тут же села обратно.

     — Мои вещи вряд ли вообще разбирались, — сказала она. — Скажите, вы не знаете, откуда у меня этот шрам? — она снова прикоснулась к виску. Астос в этот момент передал, что скорость погрузки уже ровняется световой, и остальная команда уже подтянулась. Ждали только инквизитора и дознавателя.

     Энн почувствовала острое желание выпить. Вспомнив об этом, она тут же решила взять в компанию парию. Клотильда умела пить так, что после её прогулок трещали стены лазарета, а сопровождение парии всегда полезно, особенно, если на ней есть блокиратор. Правда, Клотильда снова попытается утащить с собой Фейринга, но Энн вовсе не была против его компании. Скорее, она даже обрадовалась бы ей, как и возможности отложить разговор с инквизитором о своём самочувствии. Основной проблемой было как раз то, что она и сама не могла точно сказать, что именно её так беспокоит. Возможно, бывший священник даст ей совет, или нацарапает пару молитв на лопатках. Энн устраивали оба варианта.

     Натаниэль, вручив свои последние вещи сервитору, обернулся к дознавателю, и подошёл поближе, чтобы рассмотреть шрам. Признаться, когда он вытаскивал Энн из ритуального круга, залитую кровью, он лишь проверил наличие пульса и дыхания, а на раны, шрамы и прочие повреждения не обратил внимания, так как смертельных среди них не было.

     Тонкая ниточка шрама походила на след от хирургической операции, но выглядела достаточно старой.

     «Но ещё несколько дней назад там была чистая кожа, — инквизитор задумался. — Значит, он появился между похищением и ритуалом». Он взял ее подбородок двумя пальцами, чтобы лучше рассмотреть шрам.

     — Думаю, это следствия близкого знакомства с особенностями ритуалов еретиков, миледи, — задумчиво протянул он, — Когда мы освободили вас, я заботился более о выживании, и спасении... всех, кто был со мной. И не могу сказать точно, был ли шрам на вашем виске тогда, или нет — вы были залиты кровью с ног до головы.

     Энн передёрнула плечами, собираясь встать и покинуть помещение, чтобы следовать за инквизитором к точке сбора. Ей не представился шанс прогуляться по кораблю Храмовников, чему она была только рада, и теперь следовать одной куда-либо ей крайне не хотелось.

     — Я должна была спросить, милорд, если вы вытащили из меня нечто, вроде осколка ножа из тёмного камня, мне бы хотелось об этом знать, — увидев реакцию инквизитора, Энн тоже удивилась. — Разве я не писала в кратком отчёте об этой детали? Я не могла не упомянуть. все раны, разрезы и кровопускания проводились ножами из тех же камней, что были вставлены в кольца. Я помню, как дёрнулась, когда надо мной занесли нож перед тем, как вскрыть последнюю вену. Я даже сумела пнуть жреца, тот поскользнулся, и ритуал прервали на некоторое время...

     Энн задумалась. Только сейчас она вспомнила, что именно после этого получила сильнейший удар псайкерской силой как раз в область виска. Возможно, именно по этой причине память дознавателя так сильно вымарала подробности самого действа и некоторых деталей.

     — Я... — она запнулась. — Простите, лорд инквизитор. По всему выходит, что я подвела вас.

     — Это ложное чувство, миледи Энн, — инквизитор осторожно взял её пальцы в свои, чувствуя, что они холодны, как камень. Райт нужно было успокоить. — Вы не подвели нас, скорее наоборот, вызвали огонь на себя и помогли раскрыть заговор. Ваши отчёты, мои записи и образцы камней уже летят на Трациан, а лорд-генерал изменил маршрут флота именно потому, что выявили этот странный культ... В вашем теле, к счастью, не было ни одного осколка черных камней. Иначе Храмовники их обнаружили бы, и извлекли.

     Хассель подумал, что храмовники скорее сожгли бы камни вместе с дознавателем, инквизитором и катером, но им повезло. Райт действительно оказалась чиста, а поскольку Клотильда безвылазно находилась рядом все время лечения, сказавшись её духовной сестрой, то дознавателя ещё и не признали псайкером.

     Он попытался растереть пальцы Энн, хоть и получилось слегка грубовато. Ему было весьма неловко. Если бы они не разделились, то, возможно, дознавателя бы не похитили...

     — Леди Райт, у меня есть один вопрос, но я задам его вне пределов этого корабля. Он связан с вашими родственниками. Двоюродными.

     Райт едва уловимо вздрогнула в ментальном поле. Щиты дёрнулись было снова подняться, но дознаватель не стала этого делать, лишь чуть сжала пальцы инквизитора, благодаря за поддержку.

     — Да, милорд. я отвечу на ваши вопросы честно, вы сможете увидеть это с помощью своих способностей и опыта.

     Энн опасалась говорить о псайкерстве открыто, пока они находились на корабле.

     — Думаю, нам уже пора убираться отсюда, — она осталась стоять на месте, глядя в глаза Хасселю.

     — Давно пора. И вы правильно избегаете некоторых трепетных тем, миледи, — Натаниэль, наверное, впервые поблагодарил свою репутацию, которая сработала в случае с Храмовниками в его пользу. — Давайте переместимся в катер, тем более, что ждут только нас. Я верю вам.

     «Я и сама себе не верю», — подумала Райт, а вслух сказала:

     — Да, милорд.

     Инквизитор подхватил леди Райт под локоть, и они последовали за небольшим летающим черепом-указателем дороги. Внутри сплетений коридоров корабля-монастыря, строившегося из расчёта на оборону при абордаже, можно было заблудиться даже с картой, но сервитор достаточно быстро вывел их в ангар, где одиноко стоял боевой катер Хасселя. В простиравшемся на несколько кломов зале, заполненном холодным разреженным воздухом, машина казалась маленькой и жалкой...

     Всю дорогу они молчали. К счастью, никто из космодесантников не попался по дороге, и только при входе в ангар у инквизитора затребовали свиток, выданный капелланом.

     В катере было уютно, и даже пахло как-то по-особому. Натаниэль подумал, что здесь пахнет домом. В какой-то мере так и было.

     Дознаватель с удовольствием отметила, что расслабилась, едва ступила на борт катера. Остальная команда тоже была здесь. Астос уже готовился стартовать на всех парах, от нетерпения цокая языком.

     — Рада видеть тебя, духовная сестра, — дознаватель не смогла отказать себе в том, чтобы не поддеть парию. — Дух твой был столь силен, как мне поведали, что еретики замертво падали от одного твоего дыхания в лабиринтах шпиля, — Райт усмехнулась, блеснув глазами.

     — О, сестрица, ты знаешь, мне было так сложно сохранить как можно больше своего духа для того, чтобы он окутывал тебя как можно плотнее во время лечения, — Клотильда подмигнула в ответ, поигрывая, как изящным кулоном, своим блокиратором. — Милорд был настолько любезен, что разрешил мне не мыться ради того.

     — Сестры, братья, и прочие милорды, — Астос положил руки с тонкими узорами главианских татуировок на штурвал, и пробежался по переключателям на панели. — Сейчас мы стартуем, пока наши гостеприимные братья-Астартес не решили использовать ваш дух как боевое оружие против еретиков. Если кто решит не пристёгиваться, от своих мозгов будет отмывать кабину сам.

     Энн подмигнула парии в ответ, шепнув что-то о том, где именно не надо мыться, чтобы отрастить на себе терминаторскую броню. Через полминуты вся команда была на своих местах, по большей части, по своим жилым каютам. Дознаватель с упоением ощущала мягкость и теплоту постели. Тёплый душ, отдых и огромное количество мази от ссадин и синяков, окутывали её коконом получше любой брони. Ей хотелось узнать, удастся ли в этот раз обойтись без неожиданностей в улье, но думать об этом было лень.

     В дверь каюты кто-то поскрёбся. Энн быстро просканировала пространство и узнала за дверью Бертрама. Она встала и открыла ему.

     — Что-то нашёл? — спросила она с порога усталым голосом.

     Бертрам стоял перед дознавателем, и смущённо вертел в руках небольшой потёртый планшет, как будто не решался отдать его Энн.

     — Тебя что-то смущает, Бертрам? — дознаватель видела тревогу учёного и потому предложила ему остаться, чтобы он лично проследил за её реакцией на увиденное.

     — Да, миледи, — Леви то и дело нервно поправлял свои окуляры, перенастраивая их фокус. — То есть, нет, миледи. Все в полном порядке, метафизически и теоретически. Я собрал, э, небольшую подборку материалов, которую вы заказывали... немного ранее. Здесь перечислены все случаи особых, — он подчеркнул это слово, — снов инквизитора, и даты, и описания состояния... И отдельно я взял на себя смелость привести выдержки из нескольких дел Инквизиции, насколько мне хватило доступа. Все они имеют нечто общее. И это общее... вам не понравится.

     Энн взяла в руки планшет и начала читать. Она ничем не выдавала своей реакции на увиденное. Описания снов инквизитора заставили её похолодеть настолько, что по каюте поползла изморозь. Слава Императору, Леви, кажется, не заметил этого, и Райт успела взять себя в руки.

     «Его преследует демон, милость Императора! — думала дознаватель, чувствуя, как кусочки мозаики складываются воедино. — Как же он может так жить?»

     Энн теперь понимала, к чему было устраивать все эти проверки. Зачем снова появилась её сестра, для чего похищали её саму, к чему подводили Хасселя силы хаоса. В мыслях дознавателя всплыло одно имя, которое упоминал сам Хассель, ссылаясь на сходство с этим человеком. Инквизитор Эйзенхорн, поплатившийся не только инсигнией, но, по слухам, и разумом за свои проделки и игры с демонами. Один из них, вроде бы, даже преследовал инквизитора едва ли не с самого начала его карьеры. Теперь Райт догадывалась, какая опасность грозила Хасселю, почему подозрения в его адрес не утихали, почему он сам старался держаться ото всех подальше и никому не доверять и не испытывать никаких привязанностей.

     И ещё, Энн знала одно: о своих догадках она будет вынуждена молчать. «До тех пор, пока...» — она оборвала мысль.

     Закончив беглое чтение материалов, пока Бертрам продолжал стоять и что-то бормотать про Натаниэля и его подход к доверию, Райт протянула планшет Леви.

     — Я не нахожу причин для следствия по делу инквизитора Натаниэля Хасселя. Одни подозрения и намёки, причём, именно от тех, кто является для лорда инквизитора, мягко скажем, недоброжелателями в Конклаве, — выражение лица Райт никак не изменилось. Она смотрела в окуляры учёного, не отводя взгляда. — Благодарю тебя за предоставленные материалы, Бертрам. В свою очередь, я могу удовлетворить твоё любопытство тем, что расскажу кое-что о своём личном деле, которое ты так и не взломал, — Энн мягко улыбнулась учёному.

     Про себя Райт твёрдо решила молчать обо всем, что увидела, до тех пор, пока инквизитор сам не расскажет ей это. или до тех пор, пока он не проявит признаки ереси в её присутствие.

     Бертрам низко поклонился, что при его искалеченном теле было сложной задачей, и проговорил, глядя пощёлкивающими окулярами в глаза Райт.

     — Это и не может быть основанием, миледи. Пока инквизитор достаточно силен, чтобы справляться с.… влиянием, и сила его только увеличивается, — Леви сглотнул, — Натаниэль сопротивляется, и потому становится сильнее психически. А вот это уже может быть воспринято, как скверна... И ещё, миледи, вы должны знать, что инквизитор никогда не пойдёт на использование силы хаоса. Он консервативен в этом смысле. И я с удовольствием выслушаю все, что вы мне ни расскажете, миледи, — старый учёный задрожал от предвкушения потока новой информации.

     Энн усмехнулась и сказала:

     — Это не только не может, но и никогда не послужит достаточными основаниями, если ты меня понимаешь. Что бы там не было написано, даже если бы ты сказал мне, что Натаниэль в тайне пользуется услугами культистов Слаанеш, — она поморщилась при упоминании тёмного божества. — Пойми, я хотела знать, почему он такой, а не что с этим делать. Я буду надеяться на то, что лорд инквизитор никогда не воспользуется силами Хаоса, иначе мне придётся стать первой, кто попытается его остановить.

     — Садись, моя история довольно долгая... — она кивнула на кресло.

     Энн начала рассказывать о своей жизни, обходя только те моменты, о которых не знал бы никто, включая инквизитора и её саму, и то, что являлось секретным по многим, не зависящим от дознавателя причинам. Рассказ занял пару часов, с краткими перерывами на записи Леви, просьбы уточнить, повторить и многое другое. В какой-то момент Энн бросила на учёного взгляд и сказала:

     — Могу ли я просить тебя о том, чтобы все это было исключительно секретно? Не то чтобы я выдала какие-либо тайны, хотя подозрения и слухи обо мне ходят разные, почти как о милорде Хасселе, — она улыбнулась, осознавая, что идёт по стопам учителя даже раньше, чем получила инсигнию. — Но мне и так хватает пересудов за спиной. Очень хочется верить, что следующим человеком, который увидит моё досье, будет кто-то, кто тоже не найдёт в нём признаков неверности Императору, — она постучала пальцами по столику рядом с собой. Усталость брала своё, и надо было уже ложиться в кровать, но какая-то тревожность не покидала дознавателя.

     — Миледи может быть уверена в том, что эта информация не будет сохранена нигде, кроме моего разума и имплантированных банков памяти, — проскрипел Леви, испытывая сильное удовлетворение от количества и качества полученных данных. — Я ничего не забываю, и никому не рассказываю. Но, кажется, я утомил вас, миледи, — Леви, скрипя суставами, поднялся с кресла, и направился к двери, — позвольте пожелать вам хорошего отдыха.

     — Ты весьма полезный человек, — засмеялась Райт. — Твои слова звучат угрожающе даже для меня. В таком случае, можно считать, что мы всего лишь удовлетворили информационный голод друг друга. Благодарю тебя, Бертрам.

     Дознаватель тоже встала, чтобы открыть учёному дверь.

     — Спасибо, миледи. — Бертрам тонко рассмеялся, — вы тоже опасный человек, и не зря вас прислали Натаниэлю.

     — Я на это очень надеюсь, — как-то слишком тихо ответила Энн, закрывая за учёным дверь.

     Старик ковылял к себе, в каюту, куда стащил все книги из библиотеки временной резиденции при эвакуации, и по дороге систематизировал полученную от дознавателя информацию, заполняя пробелы и умолчания перекрёстными данными. Он знал, что, скорее всего, эта тайна умрёт с ним. Но был рад, что леди Райт доверилась ему.

     Энн осталась одна. В спальне было слишком тихо и пусто. Она думала о том, что инквизитор, который проспал рядом несколько ночей, тоже видел кошмары тогда. И изморозь на стенах была именно по той же причине. Всего один раз, и удачное стечение обстоятельств позволило Натаниэлю скрыть истинную причину всплеска псайкерской энергии, но теперь у неё уже вряд ли появится шанс увидеть лорда инквизитора в таком состоянии, чтобы можно было задать ему вопрос.

     В любом случае, её недоверие сегодня явно приведёт к тому, что она его не увидит. И уж точно, не в своей спальне. Райт невесело усмехнулась.

     — Остаётся ждать, — сказала она. — Того, что может никогда и не случиться. Момента, когда он сам скажет, что с ним происходит. Но я хороший дознаватель, и потому знаю, что он никогда не скажет.

     Райт свернулась на постели и уткнулась лицом в подушки. Время шло, и тишина звенела вокруг.

     Инквизитор лежал в своей кровати. Он даже не стащил с неё покрывало, и лишь снял сапоги перед тем, как свалиться на койку. Сна не было, и быть не могло. Слишком большое напряжение последних дней...

     Потом он вспомнил, что так и не выяснил у дознавателя один момент. Натаниэль быстро натянул сапоги, и отправился к Энн. Возле двери её каюты инквизитор замер, прислушиваясь, но изнутри не доносилось ни звука. «Постучать? уйти?» — Хассель чувствовал, как этот момент выбора изменяет реальность, и решился.

     Он постучал.

     Энн приподняла голову и сказала, зная, кто стоит за дверью:

     — Входите, лорд инквизитор.

     — Благодарю вас, миледи. Надеюсь, я вас не разбудил. Но один вопрос не давал мне покоя, и я решил задать его вам.

     — Я не спала, — Энн села в кровати, чувствуя, что инквизитор тоже очень устал. Она кивнула куда-то в сторону, не то на кровать, не то на кресло рядом. — Садитесь. Я внимательно вас слушаю.

     Натаниэль присел на краешек кровати, слегка ссутулившись.

     — Не знаю, как начать. Ваша... двоюродная сестра. Она поклоняется Архитектору Судеб, и, возможно, сильна настолько, чтобы изменить внешность, скрыть свою псайкерскую силу и обмануть... одного инквизитора. Может ли так быть, что к вашему похищению причастна именно она?

     Энн дёрнулась, как от удара. В пылу событий она даже не подумала о таком возможном объяснении.

     — Да... это вполне возможно, — дознаватель побледнела, глядя на инквизитора. — В шпиле была она? Допускаю такую возможность.

     Райт обессиленно опустила плечи. Ещё один проигрыш, когда возможность снести голову этой варпнутой жрице была так близко.

     Энн чувствовала себя потерянной. К тому же, после беседы с Леви у неё кружилась голова. Хотелось прилечь, закрыть глаза, сбежать…

     — Вас так мучил этот вопрос, лорд инквизитор? Или… просто бессонница?

     — Неизвестно, она ли была в Шпиле. — Натаниэль заметил, как дознавателю стало не по себе, и осторожно взял её за руку. — Не известно ничего конкретного. И, даже если так, бессонницу это не отменяет, — помолчав, добавил он сумрачно. — Кажется, я не могу уснуть... один.

     Энн не смогла скрыть удивления. Сил на щиты у неё попросту уже не было. Всё, что она смогла сделать, вовремя отвернуться, делая вид, что поправляет волосы.

     — Это странно, но и я как-то привыкла... к вашему присутствию... в моей постели.

     Она задумалась, насколько это все странно. Между ними ничего не было и не могло бы быть никогда, но на что только не идут люди, уставшие от собственного одиночества и статуса вечного изгоя.

     — Располагайтесь, лорд инквизитор, я как раз собиралась попытаться уснуть. В очередной раз, — она несмело улыбнулась, на мгновение прикоснувшись к плечу инквизитора и тут же убрав руку.

     — Предлагаю возобновить традицию, миледи, — улыбнулся Натаниэль.

     — Только ради Императора, без обязательного пункта в лазарете, — улыбнулась она в ответ, устраиваясь под одеялом.

     — И без демонов после обеда, — тихо сказал получивший острым локтем дознавателя в бок, но даже не дёрнувшийся инквизитор, и добавил: — Спокойной ночи, леди Энн.

     Энн сонно произнесла что-то, но тепло тела инквизитора, как магнит, затянуло её в сон. Последнее, что она сумела произнести ментально:

     «Спокойной ночи, и никаких снов, лорд инквизитор...»

     14. Улей Аврелиан

     Энн проснулась одна. Инквизитор исчез где-то под утро. Ночью дознавателя разбудило странное чувство. Открыв глаза, она увидела, что стены каюты, пол и потолок словно подсвечены странным голубоватым светом. Инквизитор метался по кровати, бормоча не то молитвы, не то ругательства. И от его слов по помещению ходили волны пси-энергии, сотрясая мелкие предметы. Ему явно что-то снилось. Энн вспомнила, как хотела получить шанс застать кошмары инквизитора, чтобы у неё был повод спросить его о том, что с ним происходит. Но сейчас ей не пришло в голову ничего умнее, чем легонько прикоснуться к Хасселю, и тут же отдёрнуть руку. Энн обожгло такой силой, что она едва не упала с кровати.

     — Проснитесь, лорд инквизитор, — потрясла она его за плечо, — проснитесь! Во имя Золотого Трона, Натаниэль, открой глаза!

     Хассель едва не сбросил дознавателя на пол, но все же успокоился. Через несколько секунд он даже открыл глаза, и Энн показалось, что в глубине зрачков ещё пляшут отражения варпа и скалится демон.

     — Натаниэль…

     Дознаватель была испугана не на шутку. Она даже не представляла, что такого можно увидеть во сне, чтобы так себя чувствовать после пробуждения. Инквизитор хотел было что-то сказать, дотронуться до Райт, но в последний момент убрал руку, сжав пальцы в кулак. Он выглядел смятенным и растерянным, а дознаватель смотрела на него, не отрываясь.

     — Вам приснился кошмар, милорд.

     Он кивнул, отворачиваясь. Она думала, что он уйдёт прямо сейчас, но он замешкался, и Энн схватила его за руку.

     — Останьтесь, — быстро сказала она, — до утра недолго, куда вы пойдёте в таком состоянии?

     Инквизитор замер, отвернувшись к Энн спиной, помедлил, но снова прилёг на край кровати. Энн чувствовала, что в голове псайкера происходит нечто невообразимое, но лезть к нему не решилась. Энн думала о том, что по собственной глупости и из-за страха снова упустила шанс узнать правду от инквизитора, но затем легла и уснула.

     А утром Натаниэля уже не было.

     Хассель воспользовался необходимостью изучить обстановку в улье Аврелиан, куда они с командой прибыли вчера, и ушёл рано. Во всей резиденции, бывшей до того загородным домом аристократической семьи Лапердак, и реквизированной для нужд Инквизиции, не спали только немногочисленные сервиторы и охрана из гвардейского полка Витрианских драгун.

     Но на самом деле он просто хотел сбежать. На какое-то время покинуть команду, дознавателя Райт, кошмары… Натаниэль избегал возможностей демонстрации своих слабостей другим, и особенно сильно ненавидел свои кошмары. Именно они служили основой для обвинений инквизитора в ереси и демонопоклонничестве, от которых приходилось долго отбиваться, отмываться и после отходить от очередной Комиссии. Первые десять лет казались адом, но потом Хассель привык, и испытывал только загнанное в глубину сознания разочарование в себе самом, смешанное с желанием подвергнуть снящегося ему демона самому жесточайшему экзорцизму.

     Этой ночью инквизитор показал свою неприглядную тайну леди Энн Райт. Показал непроизвольно, думая, что приступ кошмаров придёт позже. Но напряжение и встряска, полученные в Шпиле Ультарис, ослабили щиты и уверенность Хасселя в себе, а результатом стало…

     «Результатом является следующее: миледи дознаватель увидела то, что не должна была видеть. Но разве не он сам пришёл к ней? Возможно, подсознательно он хотел, чтобы она узнала его тайну. Чтобы хоть кто-то её узнал. Носить в себе такую правду одному казалось уже невыносимо.

     Инквизитор неспешно передвигался по району Броавдея, где сосредоточились самые дорогие и помпезные развлекательные центры улья, и старался слиться с толпой. — Возникшее в последние дни недоверие между нами, вероятно, станет лишь сильнее, и она снова закроется внутри себя. Как же я ненавижу эту демоническую тварь, Император...»

     Энн встала поздно, разбитая и уставшая. Инквизитор исчез, даже не оставив никаких распоряжений, не отметив, куда направился и чего теперь ждать остальным. По такому случаю вся команда предавалась законному отдыху, разбору полётов и банальной инвентаризации своих пожитков. Дознаватель пошаталась по новой резиденции, пообщалась с Гламором. И даже прошлась по прекрасному саду вокруг особняка в компании Клотильды. Пария не могла чувствовать творящиеся внутри Энн переживания, но чутье человека подсказало ей, что дознаватель явно чем-то огорчена.

     — Энн, с тобой что-то происходит, — осторожно начала Клотильда. — Не скажешь, что именно?

     Райт тяжело вздохнула. Один только Император знал, как ей хотелось все и всем рассказать, но это малодушное желание было сожжено огнём плавилен Черных Кораблей. Дознаватель напомнила себе, кто она такая, и кем хочет стать в перспективе.

     — Это из-за лорда инквизитора? — спросила пария, заставив Энн сбиться с шага. Она посмотрела на Воттс, потом отвела взгляд. Клотильда явно поняла что-то не так, продолжив:

     — Не стоит так переживать по этому поводу. Лорд инквизитор никогда не видел ничего плохого в... некоторой разгульности. Именно эти его пристрастия позволяют комфортно сосуществовать всем нам в одном месте. Хассель не такой рьяный поборник нравственности, и тебе не надо так серьёзно к этому относиться.

     Энн непонимающе уставилась на парию, но потом до неё дошёл смысл сказанного: «Бог-Император, да она уверена, что мы спим вместе»! Вообще-то, это было правдой, но вот только не в том смысле, в каком подумала Клотильда.

     «А в каком? — холодно осведомилась сама у себя Энн. — Что надо подумать, когда мужчина выходит из спальни женщины при каждом удобном случае? Сказать им всем, что он там просто спит? Ну да, Трон меня придави! Конечно же, просто Схола Прогениум, первый набор. Лорд инквизитор приходит полежать рядом со мной, потому, что ему надоело быть одиноким, всеми заклёванным опальным инквизитором. А со мной ему просто спится лучше».

     Энн улыбнулась. Клотильда поняла это по-своему.

     — Вот и отлично, — порадовалась она, обняв дознавателя. Райт даже опешила от такой волны радости.

     — Да, я тоже так думаю, — медленно произнесла она.

     — Сегодня обещается приятный вечер, — продолжила Клотильда. — Вроде бы, ходили слухи, что он будет спокойным.

     — Очень на это надеюсь, — отрешённо проговорила дознаватель. Ей на ум пришло кое-что, о чём она давно забыла, отложив на потом в виду стремительно меняющихся событий. Рохас требовал отчёт. И требовал его под давлением еще нескольких инквизиторов из разных ордосов. Энн внутренне скривилась. Может, она и не считала Натаниэля еретиком, но и выражать свою пламенную позицию по этому поводу не могла. Следовало убедительно и обтекаемо дать понять, что она не находит признаков ереси или вольнодумства в инквизиторе Хасселе. А ещё сильнее Энн требовалось убедить себя в этом. Особенно, после увиденного ночью.

     Всё мог бы решить простой откровенный разговор. Райт была готова поверить во что угодно, сказанное лордом инквизитором, но он сбежал. А молчание, как известно, плохой советчик и помощник, оно порождает сомнения, которые, в свою очередь, порождают ересь, ведущую к возмездию...

     Натаниэль понял, как сильно устал, только отмерив ногами полтора десятка кломов по улицам центральной части улья, и остановившись возле небольшого ресторанчика. То была приятная усталость — не разрывающее мышцы, разум и душу напряжение преследование, расследование и устранение угроз Империуму, а спокойное расходование сил, дающее отдых воспалённому разуму и позволяющее поразмыслить над некоторыми важными вещами.

     «Я совершил ошибку, — думал Хассель, потягивая горячий рекаф из металлической чашки. — Не нужно было покидать леди Райт так поспешно. Разговор помог бы понять нам… Многое».

     Но разговора, как и многого другого, не случилось. Инквизитор напрягал ноги и голову, погружаясь в многоцветье жизни улья, дознаватель осталась в резиденции. Натаниэль надеялся, что она займётся насущными делами, и сможет отвлечься от беспокоящих мыслей, но знал, что, скорее всего, ошибался. Энн Райт принадлежала к той породе людей, из которых вырастали очень хорошие инквизиторы. Именно за счёт способности концентрироваться на мысли, идее, фигуре противника, ходе расследования или поиске доказательств, полностью отдавая себя этому.

     Осмотрев ресторан и прилегающие улицы, неожиданно чистые и опрятные магазинчики, и стилизованную под старину площадку для танцев, вокруг которой даже стояли небольшие деревца в рокритовых кадках, Хассель вспомнил, что обещал дознавателю и прочим членам своей команды небольшой отдых. Инквизитор понял — вот то место, куда можно привести их, чтобы провести приятный вечер перед чередой сражений. В том, что сражения воспоследуют, он не сомневался — планета раскололась на две части, и мятеж ширился с каждым днём. До улья Аврелиан, находящегося в другом полушарии, эта волна нечестивого восстания докатится ещё не скоро, но, тем не менее, это может произойти.

     После прогулки с парией, Энн зашла к Астосу. Пилот был недоволен катером, недоволен работой, недоволен всем, но ровно до тех пор, пока не нашёл в кармане сигареты с лхо. Энн встретила в коридорах Гламора, с которым направилась уже в другую часть усадьбы, в небольшую церковь. Там Фейринг совершил обряд очищения, вознёс молитву Императору и неожиданно даже поведал часть своей истории. Энн удивилась такой внезапной откровенности наёмника, но слушала с интересом. История нанесения шрамов на тело впечатлила её до глубины души. Гламор упомянул, что его всегда преследует зло, и Энн показалось, что это весьма конкретное зло. До дознавателя дошёл один неуловимый доселе факт: Натаниэль подобрал команду, состоящую из преследуемых и отверженных. Инстинктивно, нарочито или волею Императора, но так сложилось. Каждый из них нуждался в другом, находил утешение в своих соратниках и черпал волю к жизни, охраняя их жизнь и жертвуя своей. Энн стало понятно, почему она так хорошо вписалась в это общество.

     — Лорд инквизитор ничего не говорил о том, куда направился? — спросил Фейринг у дознавателя, пристально глядя ей в глаза.

     Энн удивилась.

     — Мне? Нет. Обычно он оставляет общие распоряжения...

     — Обычно — да, — Гламор как-то странно покачал головой, пряча довольную ухмылку. — Но обычно он вообще довольно отстранённый и замкнутый.

     «Да сговорились они с Клотильдой что ли?» Райт едва удержалась от того, чтобы не смутиться. Она подняла щиты, и Гламор хмыкнул уже открыто.

     — Хорошо, миледи Райт, в таком случае, будем надеяться, что он вернётся целым. и без огня варпа на загривке.

     Энн оставила бывшего священника в церкви, направившись заниматься текущими делами. Если уж выдался целый свободный день, она собиралась посвятить его себе по полной программе.

     Инквизитор потянулся к воксу, чтобы вызвать дознавателя, и обнаружил, что устройства нет. И было неясно, забыл ли он его в резиденции, уходя, или утратил где-то в улье. Натаниэль склонялся к первому варианту, из-за воздействия кошмара, туманившего разум. Впрочем, даже если и нашёлся достаточно храбрый воришка, посягнувший по незнанию или из воровской доблести на имущество Хасселя, найти его не составит труда. Достаточно добраться до катера и запеленговать передатчик.

     «Решено. В резиденцию», — инквизитор допил рекаф, заплатил по счету, и направился к монорельсу. Сегодня им владело странное желание немного пожить, как обычный человек. Как те, кто веселился на улицах вокруг, или работал на фабриках, или служил в казавшимся бесконечным бюрократическом водовороте Администратума. Отложив в сторону подозрительность, мрачность, сосредоточенность и закрытость…

     Натаниэль старался запоминать, как выглядят лица людей, когда те злятся, радуются, испытывают грусть или тоску, наслаждаются или боятся. Все эти выражения говорили, что мир вокруг живой, и пока не собирается пополнить череду выжженных планет, вращающихся вокруг светил после того, как ересь богов Хаоса победила или проиграла в противоборстве Империуму. Внезапно его взгляд выхватил из толпы лицо девушки, походившей на Эмбер. Или, если та являлась лишь маской, то и самой ересиарха Зевис.

     Девушка стояла возле входа в небольшой магазинчик, где торговали книгами и сувенирами, через дорогу от Натаниэля. Инквизитор рванулся сквозь плотный поток жителей улья, и пересёк проезжую часть, к счастью, свободную от транспорта, но возле двери в магазин уже никого не было. Как и в прошлый раз, Хассель ничего не мог нащупать при помощи своего дара.

     Запомнив место, и пообещав себе вернуться сюда по меньшей мере со своей командой, инквизитор отправился к переходу на станцию пассажирского монорельса, связывавшую центр улья с районом поместий.

     Райт собралась и уже почти покинула резиденцию, намереваясь придаться удовольствиям и потратить с таким трудом заработанное жалование на себя. В компанию она снова взяла парию, которая уже ждала дознавателя за периметром усадьбы. Энн в последний момент вспомнила, что надо бы сообщить инквизитору, где она и куда направляется, но с удивлением обнаружила, что передатчик Хасселя молчит, не подавая признаков жизни. Ей никто не отвечал довольно долго, хотя Энн продолжала попытки связаться с инквизитором. Пожав плечами, Энн решила, что Натаниэль решил немного отдохнуть, и не стала его более беспокоить. Никаких причин для волнения Райт не находила. Пусть делает, что считает нужным, подумала она, и вышла прочь, на всякий случай прихватив с собой подаренное инквизитором устройство связи.

     — Где леди Райт? — Инквизитор стремительно взлетел по парадной лестнице навстречу курившему лхо-сигарету Астосу, стоявшему, опираясь на резные деревянные перила.

     — Они с Воттс ушли, шеф, — Астос лениво стряхнул пепел через перила, и улыбнулся. — Две сигареты назад. Забавно, правда?

     Натаниэль тяжело посмотрел на пилота. Тот не обратил никакого внимания, продолжая курить и стряхивать пепел, наблюдая, как его частицы медленно падают вниз.

     — Астос, необходимо найти мой вокс-передатчик, — Хассель поиграл желваками, увидев, как оживляется лицо пилота, и добавил: — Это насущная необходимость. Есть подозрение, что он был украден еретиками или сочувствующими им.

     Пилот не хотел, чтобы его причисляли к сочувствующим, потому оставил свои комментарии при себе, и удалился к ангару, где стоял катер, пока лорд инквизитор не припахал его ещё к чему-нибудь, от чистки конюшен до протирания фамильного серебра семьи Лапердак. Просто из желания привить дисциплину.

     Натаниэль поднялся на второй этаж, и вошёл в свою комнату. Неразобранные ящики и коробки заполняли угол большого светлого помещения, украшенного узорчатыми панно из разных сортов древесины, остальное пространство было свободно, только посередине стоял длинный каменный стол, выбивавшийся из общего стиля. Его поверхность представляла собой сплошной гололит, и позволяла проецировать текст, пикты и видео. Инквизитор бросил на стол отданные ему Бертрамом донесения и доносы, и быстрым шагом направился в свою спальню, отделённую от кабинета тонкой стеной с резной дверцей. Через пару секунд послышались звуки обыска, методично начатого Натаниэлем в поисках своего вокс-коммуникатора.

     15. Прогулки у воды

     За этот день Энн дважды едва не сдала парию Арбитрес, три раза сама чуть не угодила к ним, один раз они с Клотильдой вместе объяснялись со стражами правопорядка, но остались весьма довольны собой. Прекрасное заведение с безалкогольными коктейлями и напитками привело дознавателя в изумление и подарило много радости, особенно после того, как она не сказала парии, что в её стакане нет ни капли спирта. Клотильда вела себя почти так же, как после литра игристого, и теперь, когда вечер неслышно спустился на город, они решили вернуться обратно. Вечер, правда, обещал быть скучным, если только вся команда не соберётся и не пойдёт вместе, куда-нибудь не слишком далеко.

     На полдороге женщин застал ливень, и они появились на пороге резиденции вымокшими до нитки. Платья облепили дознавателя и парию во всех местах, с волос ручьями текла вода.

     Инквизитор перерыл все вещи в поисках вокса, и собирался сделать это в третий раз, когда с ним связался Астос, благоразумно решивший не сообщать плохие новости сразу по их возникновении.

     — Натаниэль, я не могу запеленговать устройство, — он изобразил на лице следы многократных усилий, чтобы не признаваться, что большую часть времени провёл, плюя в потолок. — К сожалению, либо оно уничтожено, либо отключено. Я сделал вам копию, милорд.

     «Ну, не совсем я, но это же ерунда, правда?» — подумал Астос.

     — Кимбал... — Хассель был в ярости, и быстрым шагом направился в холл, чтобы лично высказать пилоту все, что он думает, но натолкнулся на вошедших дам.

     — Лорд инквизитор...

     Энн даже отступила на шаг, едва не поскользнувшись в луже натёкшей с неё воды, и натолкнулась на взгляд Хасселя.

     Натаниэль выдохнул, стараясь срочно успокоиться.

     — Не беспокойтесь, леди, вам ничего не грозит, — сказал он, слушая глумливый смех в наушнике служебного вокса. — А одному главианцу я сейчас попробую объяснить, кто в команде является главным...

     Он скользнул взглядом по мокрым до нитки девушкам, и решил, что пилот подождёт, как и его личный вокс.

     — Что случилось? Вам срочно нужно просушиться и согреться, — он вызвал сервиторов из гардеробной.

     — Да не волнуйтесь вы так, милорд. Мы просто попали под дождь, — Райт отступила ещё на шаг, пытаясь ускользнуть прочь и скрыться с глаз инквизитора. — Мы сами позаботимся о себе, — она поймала момент и скрылась за поворотом, оставив парию наедине с Натаниэлем.

     — Клотильда? — спросил поражённый внезапным бегством дознавателя Натаниэль. — Может, ты мне расскажешь, почему леди Энн так... внезапна?

     Пария только вздохнула и покачала головой.

     — Милорд, вы, конечно, умный человек. Но — полный дурак, — сказала она и направилась к себе.

     Инквизитор выключил вокс, в котором смеялся Астос, и остался стоять в холле, рядом с большой лужей воды, натёкшей с дам. Сервиторы уже начали её вытирать, и Хассель не стал им мешать.

     Дознаватель вбежала к себе, едва не врезавшись в косяк с размаху. Когда на неё вылетел из коридора инквизитор, Энн едва устояла на ногах от силы ментального возмущения. Хассель настолько был зол и яростен, что просто не контролировал себя. Вокруг никого не было, сервиторов он не считал. Парии было все равно, а вот Энн досталось по полной. Закрывшись в ванной, она ещё долго стояла под струями горячей воды, повторяя техники успокоения и обретения внутренней уверенности для псайкеров. Райт решила заняться тренировками сегодня же. Хватит лежать пластом и позволять себя таскать туда-сюда. Натаниэль и так-то вёл себя странно. Возможно, этот всплеск эмоций тоже был вызван чем-то подобным.

     «Да отдохнуть бы ему, как и нам всем, несколько дней», — снова подумала она. Но Натаниэль, кажется, не собирался этого делать, упорно втаскивая команду, раз за разом, в новые схватки. Райт потёрла лицо руками, словно отскребая от себя налёт чего-то мерзкого.

     Натаниэль постучал в дверь комнаты дознавателя. Вызывать её по воксу было глупо — существуют вещи, которые нужно говорить только лично. Например, извиняться.

     Райт накинула на себя какой-то халат и открыла дверь, отбросив с лица длинные пряди мокрых волос.

     — Я слушаю вас, милорд, — сказала она, ничем не выдавая своих эмоций и подняв щиты на максимум.

     — Прошу простить меня, миледи, за излишние эмоции, проявленные в ваш адрес, — Хассель чувствовал себя очень не в своей тарелке. Как всегда при извинениях. — Вам удалось застать меня в тот момент, когда сдержаться не удалось... Позвольте мне как-то загладить свою вину, если это возможно, и пригласить вас в одно очень хорошее заведение, которое я обнаружил сегодня в улье.

     Там вкусно кормят, и можно просто посидеть, не боясь нападения культистов, еретиков или чумных десантников. Нам всем действительно необходим отдых.

     Дознаватель согласно кивнула, и произнесла с некоей обречённостью:

     — Лорд инквизитор, вы опять что-то нашли, подозреваете или увидели? — она ждала правдивого ответа, или откровенной лжи в глаза, но ей очень хотелось услышать его ответ именно таким, каким он был на самом деле. — У вас что-то случилось, пока мы отсутствовали?

     Ему очень хотелось солгать, что ничего не случилось, и выплеск эмоций произошёл из-за пикировки с пилотом. Но Натаниэль подозревал, что исчезновение личного вокса может привести к гораздо большим последствиям, и решил не утаивать от дознавателя правды. «В конечном итоге, мы все стоим на одном берегу».

     — Да, миледи, но это не так важно. И, скорее всего, не имеет значения, — Хассель постучал пальцами по деревянной панели на стене. — Исчез мой личный вокс, который является парным к вашему. Астос уже сделал новый, и перенастроил волну на них. Но подозрителен сам момент. Возможно, вокс утрачен во время наших злоключений. Я надеюсь…

     Энн нахмурилась. Сегодня она пыталась вызывать инквизитора по вокс-связи, и могла тем самым невольно выдать их местоположение.

     — Я пыталась сегодня связаться с вами, милорд. Возможно, это приведёт к нежелательным последствиям. Но раз уж вы знаете о потере, возможно, нам стоит быть настороже, и поместить мой передатчик поближе ко мне. Для отсутствия подозрений в том, что вы ничего не знаете. Я всё понимаю, не стоит извиняться. И да, дознаватель здесь пока что я, — она криво улыбнулась, — прошу, не отнимайте у меня моё право приносить извинения за свои ошибки перед наставником. Я же не кисейная барышня, в конце-то концов. Я — дознаватель Инквизиции.

     — Энн, вы ни в чем не виноваты, — Натаниэль постарался улыбнуться, чтобы не выглядеть совсем уж тираном. — Исчезновение обнаружилось только днём, и более никакой информации нет, устройство не пеленгуется. Думаю, что не стоит больше беспокоиться по этому поводу. Перенастройку мы провели, остальное не важно. И, кстати. Зачем вы вызывали меня, госпожа Райт?

     — Местоположение они уже знают, для большего устройство могло быть и не нужно, — задумчиво сказала Энн. — К тому же, моё осталось при мне, а это значит, что они следили ещё и за моей персоной. Возможно, в надежде, что мы окажемся в одном месте, что, в общем-то, логично. Я лишь хотела уведомить вас о том, где буду находиться весь день. Ничего важного.

     Энн поплотнее завязала халат, глядя на инквизитора, и ожидая, не попросит ли он её прямо сейчас прыгать в варп и доставать ему оттуда демонов на вечерний допрос.

     — Команда ждёт распоряжений, или разрешения уйти в загул, — сказала она, припомнив тоску пилота по отличным барам.

     — Милорд, если это все, то не могла бы я... — она взглядом указала на себя и на то, в чём она стояла перед дверью.

     — Разумеется, — Хассель размышлял, стоит ли рассказывать про своё видение Эмбер, но слова дознавателя вернули его к действительности. — Поскольку мы не знаем, кто именно наши противники, будем вести себя так, если бы ничего не подозревали. Потому сегодня планируется загул всей командой. Приводите себя в порядок, леди Энн.

     Райт согласно кивнула, уверившись в том, что инквизитор никогда не скажет ей правды до конца, и уж точно не станет откровенничать с ней по поводу своих кошмаров. А раз так, то и выжигать ересь надо на корню. Её взгляд похолодел, она поджала губы и выпрямилась, как статуя, едва не уронив пояс халата, который опасно свесился вниз от её манёвра.

     — Как будет угодно милорду.

     — Жду вас внизу. — Натаниэль почувствовал, как захлопнулось сознание Райт, и понял, что дознаватель снова ему не доверяет. — Миледи...

     — Вы что-то хотели, лорд инквизитор? — она выглядела так, словно из-под халата вот-вот вытащит инсигнию и обвинит Хасселя в колдовстве.

     — Думаю, об этом мы можем поговорить и позже, леди дознаватель, — Натаниэль кашлянул, и вышел из комнаты Энн. — Ещё раз прошу извинить за вторжение.

     — В любое время к вашим услугам, милорд.

     Райт прикрыла дверь и в очередной раз дала себе слово обзавестись чем-то небольшим и убойным, чтобы разносить свои комнаты в приступах гнева, пока никто не видит. Сервиторов ей было жалко, их приходилось завозить слишком много с тех пор, как в команду вошла Энн. Сбросив с себя халат, она упёрла руки в бока и критически себя оглядела.

     — Ну-ну, посмотрим ещё, кто тут передатчики тащит, если они не им принадлежат, — она блеснула глазами. Пропажа второго устройства, прикреплённого к её паре, стало той самой перчаткой, брошенной ей в лицо её сестрой. В том, что она была тут замешана, Энн не сомневалась. — Посмотрим ещё, кто кого. Инквизицию я уж точно не опозорю, а разных инквизиторов — это как получится.

     Она направилась к трюмо. Сделать предстояло многое, а времени, кажется, уже не оставалось. В этот раз Энн оказалась умнее, и во время прогулки с парией не стала отказывать себе в приобретении тех вещей, которые могли пригодиться вечером. Теперь она сумеет избежать смущающего её чувства вечной должницы Хасселя.

     — Сама выжила? Вот теперь сама и живи, — повторила она себе поговорку, придуманную ею ещё в детстве.

     Инквизитор переоделся в последний уцелевший парадный костюм средней степени роскоши, снабжённый защитой и скрытой броней. После разговора с Энн он чувствовал себя, словно его уже обвинили в ереси, и на сей раз конклав доказал сношения со всеми богами Хаоса в особо извращённой форме.

     — Кажется, мне нужно выпить, — проговорил он, глядя в зеркало на собственное лицо, до отвращения чисто выбритое, и словно разом постаревшее.

     — Да, определённо.

     Зарядив обойму стаббера патронами с серебряными пулями, он спрятал его в кобуру на пояснице, за голенищем сапога устроил недлинный клинок, и проверил оба вокса.

     — Готов, — сказал он сам себе, и испытал лёгкую тень сомнения. «А готов ли я? Если да — то к чему?»

     Встряхнув головой, инквизитор выбросил из разума сомнения, и направился вниз.

     Как он слышал по общему воксу, от поездки отказался только Эмос, сославшись на недомогание. Все остальные отнеслись к выдавшемуся вечеру отдыха с воодушевлением, особенно Астос, который загонял трёх сервиторов-гардеробщиков в поисках наиболее красивой жилетки, остановившись в итоге на ярко-красной.

     Энн выбрала простое чёрное платье из матового атласа. Ничего лишнего, только милые серьги с крошечными черными камнями и такое же ожерелье. Свои длинные черные волосы она собрала в причёску, оставив лишь пару прядей, щекочущих плечи. На руке дознавателя поблёскивало небольшое колечко без камней.

     Основное снаряжение Райт пряталось в ткани одежды, и под подолом платья, удобно располагаясь на теле таким образом, чтобы не выпирать и не стеснять движений. Энн вступила в общий холл, блеснув лакированной кожей коротких сапог с металлическими каблуками.

     — Лорд инквизитор, я готова, — она кивнула остальным собравшимся, задержав взгляд на всех по очереди, кроме Хасселя.

     Натаниэль приподнял бровь, но особого удивления не выказал. «Итак, теперь вы холодны со мной, леди, — подумал он, оправляя отвороты синего камзола. — Что же, я сожалею».

     — Хорошо, — сказал он вслух. — машины уже поданы, мы направляемся в центр улья Аврелиан, в ресторан «Свет Знания», который станет нашей отправной точкой сегодня. Потом — по желанию. Советую всем расслабиться, но не терять бдительность полностью.

     — Как всегда, едешь на ужин — очнёшься в лазарете за завтраком, — буркнул Астос, но пыла не утратил. Райт кивнула, против воли чуть дольше задержав на инквизиторе взгляд синих глаз, и вышла с остальными.

     «Я обещала Леви не посылать отчётов и не заниматься поисками ереси. Я никому не обещала откровенности и доверия против отчуждённости и закрытости», — подумала она, передёрнув плечами от свежести после недавнего ливня.

     Натаниэль почувствовал, что хотела сказать леди Энн, но пока он не был готов полностью раскрыться перед ней. «Постой, она и так уже видела тебя в любых видах, и даже застала твой самый страшный кошмар, — подумал он. — Если после этого ты не можешь рассказать все ей, возможно, самому близкому человеку во всем Империуме...Так, Натаниэль Хассель, ты действительно впал в ересь. В ересь самолюбования и гордыни!»

     Он наблюдал, как его люди усаживаются в вызванные из транспортной компании машины-такси, представлявшие собой довольно странные по имперским меркам паровики с высокими раздутыми колёсами, и занял своё место последним, кивнув водителю. С сидения напротив на него сверкала глазами миледи Райт, и он понял, что все Фейринг, пария и Кимбал выбрали вторую машину, случайно или специально.

     — Что же, миледи, у нас появляется время, которое можно провести с пользой для нас, или для дела, — сказал он.

     Райт вежливо кивнула. Она только что ещё раз взвешивала все свои претензии, подвергая сомнению сделанный ею же выбор. С одной стороны, Хассель просто сбежал. Смылся, без объяснений и лишних слов, и на то было его право, так как, с другой стороны, кто она была такая? Шпион-дознаватель? О да, отличная причина для доверия. Энн сокрушённо покачала головой. В этот момент в салоне появился Натаниэль. Остальные как-то предпочли держаться подальше от двух псайкеров, находящихся не в духе.

     — Да, лорд инквизитор. Будут какие-то указания для меня? — она была безупречно вежлива.

     — Никаких указаний, — Хассель понимал, что, скорее всего, он выглядит глупо, но другие варианты нравились ему ещё меньше. — Сегодня мы отдыхаем, и стараемся расслабиться, сбросив те оковы и барьеры, которые нас ограничивают.

     Он поудобнее устроился в скрипнувшем кожей кресле, и внимательно посмотрел на Райт.

     — Мы можем поговорить сейчас, если такова ваша воля, либо — немного позже, после хорошего ужина и амасека или вина, по вкусу. Что вы выбираете? Учтите, миледи, я не имею права вам приказывать в этой ситуации.

     Энн удивлённо приподняла брови.

     — Разве что-то случилось? Вы хотите о чём-то поговорить, милорд? Я не понимаю, к чему вы клоните... если можно, поясните ситуацию. К тому же, отдых может стать разным... — она задумалась. Энн видела, что Хасселю как-то не по себе, но никак не могла взять в толк, почему именно.

     — Натаниэль, вы хотели мне что-то сказать? — она отбросила с лица прядь волос, попавшую на него, когда машина резко вильнула, уходя в повороте налево.

     — Как вы знаете, у каждого человека есть свои тайны. И некоторые из них достаточно... постыдные, могущие быть неоднозначно воспринятыми, или наоборот, трактуемые совершенно определённо, — Хассель с тоской подумал о фляжке с амасеком, оставшейся в резиденции. Пуританином он не был, но пить ради храбрости... Увольте. Он же не Космический Волк.

     — Да, я понимаю. У меня тоже есть свои секреты.

     Энн кивнула, продолжая слушать, к чему ведёт инквизитор. По всему выходило, что он пытается получить от неё признание в шпионаже. «Может, это его так разозлило, а вовсе не передатчик? Он узнал о том, зачем и кто я?»

     — Этому секрету уже много лет. Именно потому мне сложно признаться о таком... щекотливом моменте. — Натаниэль поправил воротник. Перед его взором отчётливо стояло прекрасное лицо существа, украшенное небольшими рожками, растущими изо лба. Он почти услышал его имя... И помотал головой. «Морок. Проклятие...» — Энн, что вы знаете о связи с демонами?

     Райт даже не поморщилась. Она смотрела в окно, не решаясь взглянуть инквизитору в глаза. В зрачках Энн отражались огни города, мелькавшие за окнами машины.

     — Только то, что знает любой дознаватель. Углублённые курсы по этой тематике преподают тем, кто проходит обучение при Ордо Маллеус, — осторожно сказала она, поняв, что Натаниэль не имеет в виду её дело. — До стажировки у них меня не допускали по разным причинам.

     — Маллеус, — поморщился инквизитор, — этот Ордос считает, что знает о демонах всё. Или хочет, чтобы все считали, что он знает... На самом деле, вопрос отношений между человечеством и созданиями варпа даже не изучен толком. Слишком велика опасность впасть в ересь. Хранилища на Титане иногда обновляют состав служащих трижды в год, из-за активизации очередного артефакта или варп-активности... Но это лишь доказывает, что мы ничего не знаем о демонах, и большую часть крупиц информации получаем ценой огромных жертв. Энн, скажите, ересью ли является противостояние демону, который пытается вторгнуться в душу, но не напрямую, а издалека, через все бездны варпа и пространства снов?

     — Никакое противостояние демонам, именем Императора, не является ересью, — Энн с подозрением уставилась на Натаниэля. его вопросы тревожили дознавателя. Машины уже почти доехали до места, и Райт решила подтолкнуть Хасселя к сути дела: — Лорд инквизитор, какие отношения связывают вас с демонами варпа?

     Хассель сдержанно улыбнулся.

     — Один из князей демонов хочет завладеть моей душой.

     Энн не была религиозной до степени одержимости, но сейчас даже она осенила себя знаком аквилы.

     — Да Троном меня задави, Натаниэль! И вы говорите об этом так спокойно?! Как это вообще возможно? Хотя... — она задумалась. — Зная вас, — продолжила она скептически, — мне больше верится в то, что это вы завладеете его... тем, что там есть у демонов.

     — Спасибо за веру в меня, леди Энн, — инквизитор, не отрываясь смотрел на дознавателя, пытаясь понять, что же она чувствует на самом деле.

     — Именно с этим связаны ваши... сны? — спросила она, уже зная ответ. Райт подумала немного, но всё же ослабила щит. Тема была слишком личной, чтобы до сих пор оставаться закрытой. Она хотела, чтобы Натаниэль увидел все сам. и понял, почему она так была с ним холодна.

     — У демонов нет ничего, кроме силы. Но у меня достаточно своей, и демоническая мне не нужна. Да, это мой кошмар. И конца ему не предвидится.

     — В таком случае, — ответила Райт, ничуть не проявляя удивления сказанному. — Вы должны знать, что теперь у вашей проблемы добавилось веса.

     Дознаватель рассказала о том, до чего додумалась в связи с её похищением, умолчав лишь о тех эмоциях и чувствах, которые при этом испытывала сама.

     — Всё имеет свой конец, кроме света Императора, — тихо добавила она.

     — Надеюсь, что так, — ответил ей Натаниэль, разглядывая пейзаж за окном.

     «Теперь дорога в ордосы мне заказана до тех пор, пока я не получу инсигнию, — подумала Энн. — Или не сложу голову на службе Императору при инквизиторе Хасселе». Ей понравилось предстоящее пари.

     — Вы не считаете, что у вашего преследователя прибавилось рычагов давления, милорд? — спросила Энн, стараясь не проявлять никаких эмоций.

     — Я считаю, что нужно выбить у него несколько рычагов. — Натаниэль усмехнулся. — Его активность возрастает в местах, где сильно колдовство или варп. И моя борьба против ереси, и очищение миров — это ещё и борьба против демона, в какой-то степени

     — А так, — добавил он, — вы правы. Рычагов у него стало больше. Вопрос же в том, как не дать врагу ими воспользоваться. Надеюсь, вы теперь понимаете, что является причиной некоторых моих особенностей, миледи? И почему за мной так пристально следят, пытаясь доказать моё падение?

     Райт тяжело вздохнула.

     — Вы должны знать, что я, как никто, понимаю, почему за вами следят, — она сделала акцент на этом слове, глядя в глаза инквизитору. — Но вы так же должны знать и то, что я понимаю это и с вашей стороны, что такое быть под постоянной слежкой. Я только что полностью закрыла себе дорогу в Инквизицию, исключая вашу помощь или службу в вашей команде. Пожалуйста, дослушайте до конца, милорд.

     — Я слушаю…

     — Я не стану предавать огласке услышанное от вас. Но о чем-то подобном я догадывалась и без этой истории. Мне важно было услышать это лично. От вас. Чтобы принять окончательное решение, а не ссылаться на постоянную занятость вот уже несколько месяцев после того, как начала на вас работать. Надеюсь, вы понимаете, о чём я? Если нет, то я поясню: да, меня поставили искать доказательства вашей ереси. Да, я занималась этим на первых порах своей работы. Да, вы были правы, подозревая меня в шпионаже. Изменилось ли что-то после? Да, изменилось. Вам достаточно будет знать, что я избегаю общения с моими бывшими опекунами в ордосе, полностью держась за вашу персону.

     Энн едва не сказала лишнего. Но она и сама не знала, стоит ли говорить о чем-то, кроме сухой статистики отчётов. Эмоции, личное отношение, её ощущения, когда инквизитор проснулся и не мог понять, где он находится. Что она испытала тогда? Отвращение, страх, презрение? Или страх за него, отвращение к варпу, брезгливость ко всем этим далёким от полевой работы зажравшимся лордам, ковыряющимся в грязном белье Натаниэля, которому приходится жить и спать со всем этим демоническим поклонничеством буквально каждый день? Энн прикусила губу, но решила ничего не говорить. Она и сама не была уверена, что и к кому испытывает, чтобы делать из этого лишний козырь в пользу себя.

     — Возможно, мои слова хоть немного выплатят вам долг за оказанное мне доверие, — сказала Райт.

     Машины остановились, и двери открылись, приглашая пассажиров покинуть салон. Натаниэль смотрел на дознавателя, и понимал, что так, как Энн Райт, он сам, возможно, не поступил бы никогда. Все же мораль инквизитора, закладывающаяся в них ордосами, сродни гордыне и ощущению собственной богоподобности. Хассель вспомнил свои слова, сказанные давным-давно. В них он кощунственно ставил себя рядом с Богом-Императором. Тогда ему казалось, что все именно так. Потребовалось достаточно времени, чтобы понять — это не так. Благодаря тому же Геренниусу...

     — Благодарю вас, миледи, — поклонился Хассель, помогая Энн выйти из машины. — И мне кажется, что есть возможность помочь вам с... отчётами.

     — Хотите лично продиктовать обвинения для себя? — она улыбнулась, впервые за последнее время.

     — Почти, — широко улыбнулся Натаниэль в ответ, сопровождая Райт к дверям, которые угодливо распахнул слуга. — Небольшая игра…

     «Я была бы плохим дознавателем, если бы не выполняла возложенную на меня работу. Не ради инсигнии, но ради службы Императору», — сказала она мысленно Хасселю.

     — Игры мне всегда нравились, — сказала она вслух, и шагнула внутрь.

     —…не повредит, — закончил Натаниэль, посылая мысленно «вы очень хороший дознаватель», и зашёл следом.

     Остальная команда не заставила себя ждать, весело гомоня и вплывая в помещение, где было людно, тепло и достаточно прилично. По крайней мере, не приходилось вылавливать из супа части тел культистов.

     Их усадили за уютный стол, пусть несколько старомодно выглядящий, но крепкий и украшенный изображениями аквилы, что вызвало одобрительное ворчание Фейринга и улыбку Астоса.

     — Даже не надейся, Астос, — сказала Клотильда, — того, что бы ты сейчас хотел, тут не дают. Во всяком случае, при лорде инквизиторе, — она покосилась на Хасселя.

     — Это дают немного южнее, там очень милые комнаты для гостей, и можно заказать девушек из агентства по увеселениям, — подмигнул Астосу Хассель. — Желающие выпить могут не сдерживаться, в этом заведении отличный выбор.

     Желающие сдерживаться не стали, тут же принявшись восполнять вакуум за последние дни. Энн снова выбрала белое вино.

     Сам Натаниэль выбрал амасек пятидесятилетней выдержки

     «Надо же, он уже узнал для чего-то, где тут заказывают девушек, — подумала Энн, пожалев, что сама не озаботилась компанией на этот вечер, — но я бы на его месте поступила так же».

     Астос, покрутив носом, отошёл к стойке бара, и, пошептавшись о чём-то со служащим, вернулся с большой бутылкой, от которой несло чистым спиртом. Натаниэль подумал, что шутка насчёт девушек была не очень изящной, на это заведение он напоролся совершенно случайно, зазванный рекламным сервитором. Дознаватель искренне восхитилась стойкостью пилота и его выбором. Гламор что-то заворчал по поводу применения этого пойла, предложив использовать его в качестве топлива для сжигания еретиков. Сам Фейринг ничего не пил, предпочитая воду и мясные палочки в качестве основного блюда.

     Двери заведения распахнулись вновь, и в зал вошла компания из нескольких мужчин в сопровождении женщин. Судя по тому, как мужчины вились вокруг дам, они только пытались привлечь их внимание. Энн обратила внимание на то, что девушки поглядывают в их сторону, что-то обсуждая и переговариваясь, изредка прерываясь на смех.

     Инквизитор бросил изучающий взгляд на вошедших, и на всякий случай попробовал просканировать их, но натолкнулся на прочные щиты, которые, впрочем, сразу же исчезли, открывая простые мысли и эмоции. Слишком простые, по мнению Хасселя. Он ничем не выдал своей подозрительности, но осторожно прикоснулся к руке Энн, и указал взглядом на вошедших. Он хотел сказать, что, возможно, они не те, кем кажутся.

     Дознаватель напряглась, бросила на Натаниэля подозрительный взгляд, но потом кивнула, понимая, что он имел в виду.

     Энн некоторое время исподволь наблюдала за компанией, но потом прекратила. Они не делали ничего предосудительного и никак не проявляли себя. Ужин шёл своим чередом. Фейринг завёл очередную байку о своих похождениях до работы на Хасселя, Клотильда уже подбиралась к бутылке Астоса, а сам пилот не отказывал себе ни в чём, подумывая, кажется, о более приятном продолжении вечера, но явно не здесь и не с командой.

     Дознаватель заметила, что и лорд инквизитор наконец-то бросил находиться постоянно на работе, снизив уровень подозрительности и насторожённости до приемлемого предела.

     — К сожалению, нет людей, которые не совершают ошибок, — признал Натаниэль, убедившись, что молодые люди не проявляют ничего предосудительного. — Может быть, отправимся куда-то ещё?

     Он допил амасек, и заказал бутылку с доставкой до новой резиденции, думая, что стоит приобрести ящик-другой в свою коллекцию.

     Клотильда с жаром подхватила предложение. Астос поддержал её не менее эмоционально. Энн согласно кивнула, не видя в этом предложении ничего страшного, скорее даже нечто интересное.

     — Какие будут предложения? — спросила она. — Кроме публичного дома, — добавила Райт быстро, не дав Астосу вставить слово.

     Дело медленно, но верно шло в сторону ещё одной прогулки и разбредания по тем местам, где компания друзей никому не требовалась.

     — Неподалёку есть площадка для танцев. И, кажется, сегодня там что-то вроде праздничного фестиваля. Странно, конечно, для планеты, которая поражена ересью, но... вообще, каждый может выбрать заведение по вкусу. Их тут много, — инквизитор махнул рукой, расслабленно рассмеявшись.

     Пария одобрительно опрокинула в себя стакан из бутылки пилота, заставив того прикрыть от страха глаза, картинно молясь Императору. Клотильда подхватилась, пошатнулась и решительно взяла под руку жующего Гламора. Бывший священник успел только сунуть в рот последние мясные палочки, уволакиваемый парией на танцы. Энн улыбнулась, покачав головой.

     — Однажды она своего добьётся, — сказала Райт.

     — Туда ей и дорога, — сказал Астос.

     — Кажется, я знаю, кто будет танцевать, и кого, — заговорщицки подмигнул инквизитор, наблюдая за Воттс. — А чего желает леди дознаватель?

     Энн задумалась.

     — Всего. Леди дознаватель желает всего, — вино оказалось крепче, чем думала Энн. Да и снизившее свой накал напряжение между ней и Натаниэлем существенно расслабляло. — Для купания, правда, у меня нет с собой наряда, — пошутила она, но встретила странный взгляд инквизитора.

     —Всё продают на десяток уровней ниже, — Хассель задумался, — но для того места мы одеты не подобающе. И слишком богато... но ведь нам не нужны рабы и наркотики? Думаю, купание можно для начала заменить прогулкой по здешним улицам, миледи, сказал он, вставая.

     Энн тоже поднялась.

     — Хорошо, милорд. Тогда я в вашем полном распоряжении.

     Пилот откровенно засмеялся, но Хассель, кажется, послал ему ментальную оплеуху, и продолжать Астос не решился.

     — Астос, — обратился к нему Натаниэль, — ты же хотел прогуляться южнее?

     — Уже гуляю, шеф, — осклабился он в ответ.

     — Вот теперь все в порядке, — произнёс инквизитор, расплачиваясь по счету и оплачивая доставку ящика амасека в резиденцию. — Тут удивительно мирно, не правда ли?

     — На удивление, да, — ответила Энн. — И чем же вы занимаетесь в мирное время, милорд?

     Они шли по улице, украшенной разноцветными флагами, скульптурами и деревьями в огромных кадках. Натаниэль размеренно дышал на редкость чистым воздухом, и откровенно наслаждался мгновениями покоя.

     — В мирное время? — переспросил он, посмотрев на леди Энн. — Миледи, я очень давно не имел мирного времени. И, наверное, забыл, что это значит — жить. Раньше я мог позволить себе увлечения, вроде коллекционирования или флирта, но в последние годы пришлось очень много работать...

     — Но сейчас же это время есть, — удивилась Энн. — Что вам мешает? Коллекционирование бывает разным. Флирт тоже должен оканчиваться чем-то более существенным. Смею напомнить вам, милорд, что вы ещё живы. И если вы не будете жить, пока можете, вам придётся это делать через силу. Надеюсь, у вас нет проблем, не позволяющих вам... прекратить коллекционирование? — она улыбнулась. — К вашим услугам целый город. вся команда распущена на отдых. да, вам хочется сказать, что она просто ужасно распущенная, — дознаватель засмеялась, — только на мой личный взгляд, вам стоит вернуться к своим прошлым увлечениям. Мы все работаем так, как можем, и даже больше. Но почему вы решили сделать из себя затворника? Даже Гламор даёт вам сто очков вперёд. Между прочим, равновесие духа и тела способствуют укреплению сил для борьбы. Но вы же в последние месяцы просто ушли в работу с головой, и что вам мешает позволить себе воспользоваться великолепным шансом и отправиться на отдых? Пусть и только на некоторое время, но это время же пока у вас никто не отнял. Да и вернуться к работе вы успеете всегда.

     Она непонимающе смотрела на инквизитора, пытаясь понять, что с ним происходит, но ей это никак не удавалось. прогулка продолжалась вдоль канала, по которому ходили лёгкие паровые суда с туристами и праздными гуляками. Отовсюду слышалась приятная музыка, иногда разбавленная запахами вкусной еды и дорогого спиртного.

     — Или работа вернётся ко мне, что тоже нельзя исключать, — отшутился Натаниэль. — нет, никаких противопоказаний для коллекционирования я не имею, к счастью. — Подумав, и проследив за проплывавшей мимо баржей с грузом чего-то в бочках, он продолжил: — однако, я сделал своё затворничество своей защитой. Надеясь, что это поможет бороться с соблазном и ересью не только снаружи, но и внутри. И, наверное, у меня слишком высокие требования к... коллекциям.

     — Лорд инквизитор, иногда наши требования ко вкусу амасека не оправданно завышены. А иногда мы превозносим откровенное дерьмо, — позволила она себе ругательство, продолжая улыбаться, — я хочу лишь сказать, что это никак не укладывается в ваш характер. И именно это противоречие, вынужденное одиночество даже на одну... — она запнулась, — даже на одну ночь, — продолжила она твёрдо, — могут стать тем самым, от чего вы так упорно скрываетесь, копите силы и противостоите. Вы хотите иного, и это знают все, от Императора до демонов. Заставляя себя отказываться от этого, вы лишь усугубляете. Знаете, как говорит Астос? «Лучше один раз вовремя всё смазать, чем потом два раза не вовремя всё чинить». Это подходит и для людей, — философски закончила она, глядя вдаль, — жить надо сейчас. Потом это будет уже не та жизнь, — сказала Энн тихо. — Если вообще наступит это потом. Поверьте, ваши требования к коллекциям вполне удовлетворимы. В конце концов, вы же не оставляете бутылку из-под отличного амасека рядом с собой на всю жизнь! Так зачем делать так же с простыми удовольствиями? Трон Императора, вы говорите так, словно я предлагаю найти вам жену, а не просто приятно провести время с пользой для души и организма, — она засмеялась.

     — Ваши слова, дознаватель... Миледи Энн, — Натаниэль кашлянул в кулак, смутившись, но не показав этого, — говорят о том, что вы очень неплохой оратор, дипломат и много кто ещё. Вы умеете сказать так, что смысл проникает даже сквозь мировоззрение разочаровавшегося в себе инквизитора, как нож сквозь бумагу.

     — Мы все разборчивы в своих увлечениях, милорд, но ведь на это у нас есть средства и возможности, — добавила Райт.

     — Вы знаете, если уж говорить об удовлетворении потребностей, то без них можно обойтись. Но сложно обойтись без того, кто поймёт…

     — Вы зря в себе разочаровались, — сказала она серьёзно, — пока вы боретесь, вы должны собой гордиться. К сожалению, понимание не всегда идёт в комплекте с удовлетворением, Натаниэль. Да и обходиться, скажу я вам честно, можно до определённого срока, — дознаватель хитро сощурилась. — Милорд, не путайте стойкость духа с упрямством. Иначе победят вас, а не вы.

     — Пока я верю, что моя борьба не бессмысленна, я живу, — Хассель понял, что выпитый амасек настроил его на излишне философский лад. — И моя стойкость всего лишь вытекает из этой борьбы... — он остановился, и посмотрел в глаза Энн. — Я не знаю, как сказать вам, миледи...

     Энн не стала комментировать фразу про дипломата и оратора. В своё время она имела прекрасные отметки по этим дисциплинам, но ораторствовать на поле боя мог позволить себе только комиссар, а инквизитору требовался хеллган или лазган.

     — Я слушаю вас, милорд, — она тоже остановилась и смотрела ему в глаза.

     — Те эмоции и… та страстная самоотдача, которые я получил от вас, никогда не сравнятся ни с одним моментом удовлетворения потребностей, даже самым лучшим. И было бы странно, если бы такие вещи можно было бы сравнивать... — Натаниэль задумался. Сказать напрямую не представлялось возможным, намёки оказывались слишком зыбкими и могли привести не совсем к тем выводам, что следовало бы сделать....

     — Милорд, — Энн взяла его за руку, — никто и не просит сравнивать. Контраст между Императором и хаосом, между пониманием и удовлетворением, между ересью и очищением — это и есть то, что каждый раз даёт нам понять нашу собственную грань разума.

     — Просто... не всегда возможно быть там и с теми, где и с кем хотелось бы, — закончила она. — Вы можете помнить о тех, кто смог понять вас, чем-то зацепить, но разве память даёт все, что может дать жизнь?

     — Нет, не может, — Натаниэль опустил взгляд, задержавшись им на вырезе платья Эннифер. — Но иногда только память и удерживает от падения.

     Энн отстранилась, а потом сказала:

     — Вы только что видели то, за что меня до сих пор считают еретичкой, лорд инквизитор. Я действительно умею говорить. Но некоторым кажется в этом нечто большее — соблазн. Соблазн ереси… — она грустно улыбнулась. — Кровь сильнее воды, милорд. — Инквизиторы — те же люди, просто немного другие. А вы ещё и псайкер, лорд Хассель. И не мне вам рассказывать, как трудно с этим жить. Да ещё и отказывая себе во всем. На этом играют такие, как Эмбер, и получают своё.

     Кто-то, пробежавший позади дознавателя, несильно толкнул её, и она едва не упала прямо на инквизитора. Натаниэль поймал женщину, и удержал от падения, прижав её к себе.

     — Эннифер...

     Она подняла на него взгляд.

     — Люди бывают разными, — с досадой произнесла она, искренне желая неуклюжему прохожему упасть в канал. — Теперь придётся возвращаться в резиденцию, — продолжила она грустно, чувствуя что-то липкое на тонкой ткани платья. — Варп его побери, кто вообще пускает на улицу людей со сладостями...

     — Ваши слова сейчас прозвучали отнюдь не ересью. Наоборот, они заставили меня задуматься и сделать выбор.

     — Не забывайте, что между желанием быть и желанием есть разница длинною в жизнь. Император дал нам эту жизнь, чтобы служить ему. Но кто запрещал улучать моменты и для себя? — она смахнула с лица прядь черных волос, продолжая стоять в объятиях Натаниэля.

     Хассель заинтересовался пятном, но это действительно оказались лишь сладости, и он понял, что лучше сейчас не думать. Ни о работе, ни об Императоре...

     — Никто не запрещал, Эннифер, — Натаниэль наклонился, и склонился к Эннифер, почти касаясь её губ своими.

     — Я же говорила тебе, что они вместе! — раздался пьяный голос Клотильды с другой стороны улицы. Энн отшатнулась, глядя, как Гламор утаскивает парию прочь, едва ли не выдавая ей тумаков. Энн подумала о том, что сейчас ей очень бы хотелось оказаться там, где вообще нет людей. «В резиденции, к примеру». Она вздрогнула и едва не упала, когда каблук попал в щель между камнями мостовой.

     Инквизитор почувствовал желание Энн, и тихо предложил:

     — Может быть, отправимся в резиденцию?

     Сразу после этого он наклонился и высвободил из щели между камнями застрявший там каблук.

     Только спустя мгновение она поняла, что инквизитор мог воспринять её жест, как нежелание поцелуя, но объясняться было бы глупо, ведь её просто напугал внезапный крик парии.

     Энн выдохнула, согласно кивнув Натаниэлю.

     — Да, это было бы прекрасно.

     Она с тоской посмотрела на царапины на металле каблука. Повезло ещё, что не сработали встроенные в него секреты. Мостовую можно было бы перекладывать, как и саму Райт. Он поискал глазами машину, и, обнаружив её неподалёку, взмахнул рукой в универсальном для всех планет, где были гражданские машины для перевозки пассажиров за деньги, жесте.

     — В таком случае, давайте отправимся... домой, — он улыбнулся, так легко у него вылетело это слово.

     — Да, Натаниэль. Поддерживаю это предложение.

     Хассель усадил Энн в машину, и сел рядом с ней, объяснив водителю, куда именно ехать

     Дорога показалась дознавателю куда длиннее, чем была в эту сторону, но через некоторое время машина остановилась у резиденции, и Натаниэль помог Эннифер покинуть салон.

     — Платье придётся уничтожить, — сказала она, поднимаясь по лестнице. В доме было так тихо, как и хотелось Энн. И можно было рассчитывать, что до утра никто в нем не появится.

     — Или хотя бы отдать в чистку, — следуя за дознавателем, заметил инквизитор. Пятно было как раз у него перед глазами, и выбрасывать платье было бы не осмотрительно. Тем более, что оно редкостно шло леди Райт, выгодно подчёркивая её фигуру.

     — Я подумаю над этим завтра, — с улыбкой сказала она, останавливаясь у своей двери. Инквизитор не торопился уходить. От него приятно пахло старым амасеком и чем-то ещё.

     — Не будем нарушать традицию? — блеснула глазами Энн, кивая себе за спину. — Или у вас другие планы?

     — Не станем, — широко улыбнулся он, ощущая аромат тех самых странных духов, которыми пользовалась Райт. Едва ощутимый аромат трав, будоражащий и манящий, чуть резковатый и горький.

     — У меня нет иных планов на сегодняшнюю ночь, миледи, — сказал он, поглядывая на неё

     Она просто кивнула, отступая в темноту комнаты. Натаниэль последовал за ней

     Какое-то время Энн молча возилась с одеждой, но потом залезла в постель, натянув одеяло до подбородка. И стала ждать Натаниэля, улыбаясь этой милой традиции, которая, возможно, однажды станет чем-то большим. Возможно, что именно сегодня.

     Хассель разделся, начав с сапог, и осторожно прилёг рядом с Энн. В этот момент ментальное поле дознавателя словно осветилось, в нем появились мысли инквизитора, и Энн как-то странно ойкнула.

     — Не заставляйте меня ждать.

     — И не собирался, миледи... — Натаниэль впервые за несколько лет убрал все щиты, даже те, что не убирал наедине с собой. Ему показалось это правильным. Энн придвинулась к нему, тоже убирая щиты, и сказала:

     — У нас будет мало времени на сон., — она улыбнулась в темноте. — Отложим разговоры до утра.

     Она не знала, как он воспримет её слова, и просто ждала его действий. Хассель поцеловал её, нежно поглаживая по волосам. Энн наслаждалась каждым его движением, пока за окнами плыла ночь. сегодня, как понимала дознаватель, кошмаров не будет ни у одного из них...

     Натаниэль чувствовал себя живым, как никогда, и наслаждался этим. Кошмары наконец отступили.

     16. Погоня за пилотом

     Энн Райт проснулась с головной болью. Вчерашние события казались чем-то выдуманным, но, в то же время, реалистичным. Она скользнула взглядом по комнате. Испачканное платье лежало на стуле, обувь стояла рядом, значит, что-то из произошедшего всё же оказалось правдой. Энн внимательно осмотрела постель. Никаких следов пребывания инквизитора она не нашла.

     — Во имя Золотого Трона, когда я вернулась? И что тут было, а чего не было?

     Энн потёрла виски руками, но боль поселилась надолго, и уходить не собиралась. «Спросить обо всём лорда инквизитора? Глупо. Пойти к парии? И что ей сказать? Не кричала ли ты вчера на улице, Клотильда, когда мы едва не поцеловались с Натаниэлем? А то у меня провалы в памяти, знаешь ли. Ах, да. Ещё я путаю реальность и сны. А сны ли?» — Энн задумалась. История с преследованием демона была вполне реальной, И… «А не он ли вмешался, подсунув мне то, к чему все шло, благодаря изрядной доле амасека в инквизиторе?» — Райт поморщилась.

     — Вот ещё! Не хватало мне развлечений на пьяную голову, чтобы потом все ходили и делали вид, будто во всем виноват амасек, воздержание и некие принципы Хасселя…

     На душе стало противно. Но ещё и немного легче от мысли, что не придётся теперь списывать всё на алкоголь. Списывать было нечего. Оставалось одеться и выйти на поиски новых еретиков, или что там по плану сегодня? «Жарка культистов, возможно».

     Хассель проснулся поздно. Много позднее, чем позволял себе обычно — то ли сказался вчерашний амасек, то ли события вчерашнего вечера…

     «Вчерашний вечер, — Натаниэль внутренне напрягся. В памяти всплывали ужин, подозрительная компания, прогулка с дознавателем. А вот потом следовал странный провал, заполненный туманной мутью. — Так. Пария и Гламор, потом мы с Энн поехали в резиденцию. Астос, насколько я помню, направился в заведения «золотого шара». Но что было потом?»

     Списывать возможное продолжение вечера только на алкоголь инквизитор не стал, хотя кошмары ему этой ночью не снились. Он чувствовал, что отдохнул, и преисполнен сил, как будто провёл целый отпуск в горах Эндории. Но информацией по-прежнему не владел, и это раздражало.

     «Интересно, что все-таки происходило после того, как мы вернулись?» — инквизитор подумал о пикт-камерах системы безопасности, но потом отверг эту мысль, потому что их не отключал только ленивый, а в лености его или леди Райт заподозрить было сложно.

     Решив все же проверить записи с аугментированных камерами сервиторов обслуги, по возможности, Хассель привёл себя в порядок, чисто выбрившись и приняв душ, оделся, и решил посвятить сегодняшний день целиком работе с отчётами.

     Донесения по воксу и сети были позитивными — силы гвардии при поддержке космодесанта продолжали зачистку северного полушария и улья Ультарис, где находились основные скопления сил еретиков. Новая планетарная администрация, сформированная при поддержке лорда-командующего триста пятнадцатым ударным флотом, приступила к исполнению своих обязанностей в улье Прикатенак. Угроза Экстерминатуса уже не нависала над планетой.

     — Там ничего нет, милорд, — сказала Энн, застав Хасселя за просмотром пиктов. — Я уже проверяла. Скажите, вы не замечали ничего подозрительного накануне? До того, как мы отправились вчера на прогулку? — Она старалась не думать о том, какие сны сегодня видела, чтобы не наводить инквизитора на эти мысли, а выслушать его мнение. — Возможно, что-то было, когда вы лично проверяли обстановку, без команды? — дознаватель старалась вести себя, как обычно, скрывая нервозность.

     Хассель задумался. Да, момент был. Но ему очень не хотелось рассказывать дознавателю о нем, так как не было уверенности в достоверности данных. И эта уверенность как раз и вызывала определённые подозрения.

     — Да, миледи, такой эпизод был. Недалеко от того места, где мы ужинали. Утром, когда я совершал … прогулку, — инквизитор долго подбирал слова. — Я заметил женщину, очень похожую на Эмбер. Возле книжного магазинчика, если мне не изменяет память. Но она исчезла прежде, чем я смог добраться до того места.

     Натаниэль подумал, и добавил:

     — Воздействия псайкеров не было, но они могли замаскироваться, как на приёме…

     — Милорд, давайте подведём итоги, — у Энн снова появился тот самый тон голоса дознавателя Имперской Инквизиции. — У вас пропал передатчик, после этого вы видели что-то или кого-то похожего на Эмбер, а сегодня у нас... странные мысли, и мы оба встретились тут, за просмотром пиктов. Вы все ещё утверждаете, что нет оснований для подозрений?

     — Возможно, я видел эту женщину непосредственно перед тем или во время того, как пропал передатчик, — уточнил инквизитор, — и странные мысли присутствуют с момента столкновения с жрицей Архитектора, но я не вижу ошибок в ваших рассуждениях

     Энн не стала комментировать слова про жрицу, не найдя, что тут ещё можно сказать.

     — Вы показывали мне книгу, милорд. В кубе. И у нас есть образец камня. Возможно, нам следует кое-что попробовать. Вы не уточняли насчёт глоссии старого дознавателя у его учителей?

     — Я знаю, что вы отправили образцы для более детального изучения, милорд. Но я так же знаю, что вы не могли не оставить у себя хотя бы частицу найденных материалов, — добавила Энн.

     — Книгу вы можете взять у Гламора, он её успешно применял в схватке с демонами, когда мы освобождали вас, миледи. Если он решится с ней расстаться, конечно… — инквизитор улыбнулся, — это очень древняя вещь, созданная ещё до Великого Похода. Гламор готов на неё молиться, потому что, согласно легенде, эти тексты написаны самим Императором, когда тот ещё ходил среди людей. Камни в защищённом хранилище, и мне очень не хочется раскрывать его без соблюдения всех правил безопасности. Особенно без парии и священника. Леви тоже шарахнулся от образцов, как от огня...

     Натаниэль задумался. И медленно произнёс:

     — Глоссия похожа на боевой язык моего наставника, инквизитора Дворжака, но не полностью. Один из вариантов расшифровки, в общем, говорит про подарок от друзей для противостояния врагам.

     — В таком случае, я хочу предложить вам кое-что проверить, — она нехорошо улыбнулась. — Я предлагаю попросить Гламора прочитать несколько страниц перед камнями в хранилище. Но не просто прочесть, а для начала украсить себя строками из молитв защиты из той же книги. После чего, если моя догадка подтвердится, я предлагаю вам изукрасить наши тела молитвами, только без шрамирования, и отправиться на прогулку, — на этот раз Энн улыбнулась медленно, становясь похожей на хищника перед решающей битвой. — и посмотреть, каким образом будет для нас выглядеть Эмбер на таких условиях. Теперь нам осталось только дождаться команду, и мы можем приступать. Если на то будет ваша воля, лорд инквизитор, — она поклонилась ему.

     Инквизитору определённо нравился подход Энн к решению проблем. У Райт не было ортодоксальности мышления и отсутствия фантазии, свойственной многим дознавателям. «Интересно, кто обучал её? — подумал Натаниэль, — Стоит обратить внимание на выпускников этой ветви».

     — Образцов у нас хватит на любые эксперименты, — ответил он, — можно сначала прочесть, потом разукрасить Фейринга, и прочесть, а после добавить парию к воздействию на камни.

     Что же до вашей идеи о прогулке после нанесения надписей на тело, она мне определённо по нраву. — Хассель засмеялся, — Я хотел бы посмотреть на лица тех, кто наблюдает за нами. Без масок.

     Энн сдержанно кивнула. Ей была приятна похвала инквизитора, признавшего в ней профессиональные качества. Свою работу Райт любила, и никогда не считала её билетом в лучшую жизнь, как некоторые из её сокурсников, ставших в последствие карьеристами. Дознаватель научилась получать выгоду из своего опального положения, находясь непосредственно на поле боя и оставаясь всегда в курсе последних событий, а не разглядывая имена и буквы в текстах отчётов, сидя в уютных кабинетах далеко от ереси и тратя время на бесполезную грызню между собой.

     — Я отдам распоряжения приготовить хранилище. Надеюсь, Фейринг достаточно хорошо отдохнул...

     — Миледи... — инквизитор нахмурился. — Я должен спросить вас, не было ли у вас каких-то видений или странных снов сегодня ночью.

     Энн бросила на инквизитора подозрительный взгляд.

     — У вас тоже они были, лорд инквизитор? — не стала она отрицать очевидного. — Теперь я уверена, что здесь замешаны силы варпа и колдовство, — не удержалась она от иронии. — Иначе такие события просто невозможны, — добавила она немного сарказма в голос. — Прошу меня извинить, я не терплю игр с моим сознанием, это приводит меня в некоторую ярость.

     — Невозможно… Невозможно… — как-то рассеянно повторил её слова инквизитор, потирая двумя пальцами переносицу. — У меня не было видений, но есть проблемы с памятью, — Натаниэль потёр лоб, — я очень смутно помню вчерашний вечер. Особенно его продолжение, — он поиграл желваками. — Я точно также не люблю игр с разумом, памятью и чувствами, миледи, как и вы. Только в моем случае они вызывают желание провести расследование и локальный экстерминатус.

     Энн приняла его слова спокойно. На неё опустилась какая-то холодная пелена. Она рассчитывала услышать нечто подобное, и потому приняла это, как данность. Всё, что ей казалось, было мороком варпа. Всё, что она видела, было колдовством. Всё, что она думала, стало лишь поводом для расследования. Райт ничего уже не чувствовала, в ней поселилась решимость довести дело до конца, и никогда больше не возвращаться к играм с инквизитором — они всегда оказывались не в её пользу.

     — Ничего предосудительного, слава Императору, не произошло, — сказала она. — Там нечего вспоминать, лорд инквизитор.

     — Если вы так говорите, миледи, значит, ваша память полнее моей. — инквизитор подпёр подбородок кулаком, и посмотрел на Райт. — Сейчас любая информация может помочь. Что вы помните?

     Энн рассказала о том, что было после её возвращения. До того момента, как инквизитор оказался в её постели. Тон дознавателя оставался совершенно спокойным, как и её внутреннее состояние. Райт понимала, что сейчас речь идёт не о каких-то чувствах, а только о деле, которому она была бесконечно предана.

     — Вы разделись и оказались в моей постели, после чего вы целовали меня. Остальное, думаю, подробностей не требует, ибо я их не помню, — закончила дознаватель, глядя на Натаниэля.

     Инквизитор удерживал на лице маску спокойствия, но внутри него бурлили эмоции. Что-то подобное он и предполагал, но не хотел, вероятно, сознаваться самому себе. Оставалось два варианта: отбросить все переживания, и работать дальше, или принять произошедшее за реальность, и... «А что дальше? — Натаниэль не был противником личной жизни, если это не мешало расследованию. Разумеется, на поле боя особо не получается улаживать личную жизнь, но после него, в передышках... — У меня нет доказательств естественности или искусственности эмоций, которые, по свидетельствам дознавателя, я испытывал. Что я ощущаю на самом деле?»

     Он задумался. Одиночество уже меньше давило на инквизитора, и что-то неуловимо изменилось после вчерашней ночи. Но Энн снова оказалась закрытой и холодной, как осенний кислотный дождь на Трациане.

     — Миледи... — Натаниэль осторожно попробовал почувствовать, что ощущает дознаватель, но наткнулся на щиты. — Я сожалею, что мог причинить вам вред, сознательно или бессознательно.

     — Милорд, — она улыбнулась той самой холодной улыбкой, которой встретила Натаниэля при их первом знакомстве. — Вам не за что извиняться.

     Она подошла к нему поближе, наклонилась и тихо произнесла, глядя в глаза:

     — Поверьте, вам не за что испытывать стыд, если речь идёт о прошедшей ночи.

     Она отстранилась, не опуская ментальных щитов.

     — Я имею в виду подход к расследованию, конечно же.

     Энн отошла к двери.

     — Всё в порядке, лорд инквизитор. Я не считаю, что вы меня чем-то обидели, — сказала она, берясь за ручку двери.

     — Благодарю за… такую лестную оценку моих мнимых возможностей. Конечно же, речь идёт о расследовании, — Хассель казался спокойным. — Ваш подход мне тоже нравится. Он обнадёживает.

     Он, кажется, начинал вспоминать. Всё было как в тумане, но, если верить обрывкам памяти, ему действительно нечего было стыдиться. Однако, сомнения в реальности происходившего лишь усилились.

     Теперь ему очень хотелось выяснить, кто именно стоит за всей этой... феерией. И после выяснения лично уничтожить ересь.

     — Я жду вашего вызова для начала эксперимента.

     Энн вышла, закрыв за собой дверь. Вспоминать о такой глупости, как доверие к происходящему, ей не хотелось. Она знала, что со временем любой дознаватель обрастает толстой кожей, и до этого дня ей казалось, что её кожа достаточно толстая и прочная. Но варп умеет находить слабости в людях, и ересь проникает через эти отверстия. И вот этого Энн не допустит. Она сожжёт любого, кто проявит признаки ереси, даже если это будет сам Хассель.

     Инквизитор вернулся к пиктам, ожидая, пока подготовят комнату рядом с хранилищем. Внутри он чувствовал себя опустошённым. Словно нечто дорогое и бесценное, удерживаемое им в сжатом кулаке, утекло прочь песком между пальцами.

     Он думал про то, как тонка грань между реальностью и нереальностью, и как легко можно спутать варп и случайности, не имеющие к нему отношения.

     — Случайностей не бывает, — сказал он вслух. — Бывает ересь и недоказанная ересь. И Свет Императора.

     Теперь у него не оставалось сомнений. Хассель должен был служить Императору, и стараться выжить любой ценой, чтобы его служение длилось как можно дольше...

     Энн встретила в коридорах парию, казавшуюся какой-то странной, с оттенком кожи зеленоватого цвета. Её поддерживал Гламор, на лице которого отражалась решимость. Видимо, инквизитор уже сообщил им о предстоящем мероприятии. Дознаватель поздоровалась с ними и спросила:

     — Астос не возвращался?

     — Нет, миледи, — ответил бывший священник. — Я, правда, не выходил из комнаты... по ряду причин, но вернулись мы без него.

     Энн помедлила, но решила спросить.

     — Гламор, я хочу задать тебе один вопрос. Клотильда, не думай, что это что-то личное, но в виду твоих особенностей тебя могло вообще это не коснуться.

     Фейринг прикоснулся пальцами к груди, и наклонил голову. В последнее время он почти вспомнил, что такое улыбаться, но теперь снова посерьёзнел.

     — Да, я отвечу на любые ваши вопросы, даже личные, миледи, — произнёс он.

     — Гламор, скажи, у тебя нет провала в воспоминаниях за прошлую ночь? Подробности можешь опустить, — улыбнулась Энн, подмигнув парии, которая неожиданно покраснела.

     — Нет, миледи, — Гламор расслабился. Он ожидал немного других вопросов. — Никаких провалов, все явственно и чётко, как всегда.

     — Скажи, вы с Клотильдой были вместе все это время? Это не праздное любопытство, поверь, — добавила она. — Дело весьма странное, лорд инквизитор введёт вас в курс, но я решила спросить сама. Я имею в виду не то, чем вы были увлечены, — она оставила в своём взгляде смех, но улыбаться не стала, — мне хочется узнать, не разделялись ли вы на какое-то время. Это связано с нашими последними делами, Гламор.

     — Мы с Гламором все время были вместе, — возмутилась Клотильда. — До резиденции, и после неё!

     — Тише, — остановил её Фейринг, — Мы были вместе. Весь вечер, и всю ночь. И если вы имеете в виду, не было ли у меня странных снов или видений, отвечаю вам: не было. Я не страдаю от подобного рода вещей, и сила моя — в вере.

     — Я не хотела вас обидеть, — сказала Энн, чуть склонив голову. — Я не подвергаю сомнению твою веру, Гламор, а лишь собираю данные по текущему расследованию, в котором, к слову, тебе отводится главная роль, — она улыбнулась, — без тебя и твоих навыков у нас связаны руки. Ты, Клотильда, тоже участвуешь на этом этапе, — добавила дознаватель.

     — Прости...те, миледи Райт, — Клотильда потупила взор, и зарделась. — Я не хотела...

     — Все в порядке, — Фейринг усмехнулся, но глаза у него остались серьёзными. — Думаю, это связано с книгой, которую я взял у Хасселя. Я знаю, что-то из неё выглядит ересью, но это не просто бумага. Она многократно усиливает меня, и несёт Свет Императора в себе. Сила веры — очень сложная для понимания вещь, не поймите меня неправильно, но... Если раньше я мог убить малого демона голыми руками, то теперь, кажется, справлюсь с кем-то посильнее.

     Энн внимательно посмотрела на священника, и подумала, что стоит присмотреться к книге внимательней, чтобы либо прикоснуться к творению Императора, либо подвергнуть Гламора ритуалу экзорцизма.

     — Клотильда, не стоит извиняться. Я вообще думаю, что мы все в последнее время слишком много извиняемся. давайте пройдём к нему в кабинет, я как раз оттуда и шла, когда встретила вас.

     — Хорошо, — смутилась Воттс, и посмотрела на Фейринга.

     Гламор коротко поклонился дознавателю.

     — Мы идём по вызову милорда, миледи.

     — Я жду вас всех у комнаты с образцами.

     Энн пошла дальше, оставив позади остальных.

     Гламор и Клотильда направились в кабинет инквизитора, у самых дверей столкнувшись с Бертрамом.

     Старый архивист, опираясь на трость, сегодня хромал особенно сильно.

     — Перетянул винты регулировки суставов, — ответил а молчаливый вопрос Гламора Леви, хихикнув. — А вы знаете, что история аугметики уходит на десятки тысячелетий назад? Первые протезы были...

     — Стой, стой, — поднял руки Фейринг. — Леви, я потом послушаю, ладно? Давай сначала узнаем, что хотел от нас милорд.

     Энн на всякий случай заглянула к себе и взяла свои ножи, не забыв прихватить старый кастет, являющийся трофеем с одного из ее первых дел, потом она спустилась к комнате, где должны были ждать её остальные. В ментальном пространстве было неспокойно, и дознаватель могла только догадываться, вызвано ли это варпом или она предчувствует события, должные случиться в скором времени.

     В ожидании прибытия всех членов команды Хассель пытался выяснить, куда пропал Астос. Поиск пилота по воксу результатов не дал — Кимбал молчал. Инквизитор попробовал запеленговать приёмник, припомнив техномагию, которой нахватался за годы службы, но тут его тоже постигла неудача.

     «Остаётся признать, что я сам подложил фраг-мину для себя же, — Натаниэль откинулся на спинку стула, и принялся постукивать пальцами по планшету. — Я, и никто иной, своими собственными словами и давлением отправил Астоса в бордель, откуда он не вернулся».

     — Астос, ответь. Вызывает тёрн. Зеркало нуждается в восхождении... — вспомнив глоссию, без особой надежды произнёс Натаниэль в переговорное устройство. — Кимбал, ответь же во имя Императора!

     Но из динамика доносился только шелест несущей частоты, и какие-то негромкие щелчки.

     Инквизитор обратил внимание на то, что они странно структурированы, и стал вслушиваться. Потом схватил лист бумаги, и стал записывать то, что услышал...

     Энн уже откровенно переминалась с ноги на ногу. Не выдержав, она решила отправиться обратно к инквизитору. И именно в этот момент её настиг мысленный приказ Хасселя немедленно прибыть в кабинет. Дознаватель ворвалась туда, едва подавив желание вынуть ножи.

     — Бертрам, быстрее, — инквизитор нависал над скрипевшим пером по бумаге Леви, бормотавшим «длинный-длинный-короткий», и подобную нелепицу. — Что там?

     Священник и пария тоже стояли возле стола, наблюдая за учёным.

     — Что происходит? — дознаватель тоже подошла поближе. — Невербальный сигнал? — она кивнула на чёрточки и точки на бумаге.

     — Это древний код мореплавателей Терры, — высунув язык от усердия, ответил Бертрам. — Если некоторые личности не будут мне мешать, то я справлюсь быстрее. Этот код используют до сих пор на флоте, — добавил он, щелкая окулярами. — И я его изучал.

     — Я знаю, что это такое. —Энн отодвинулась, не мешая учёному продолжать работу, но предполагала, что её помощь все равно понадобится. Вряд ли, послав этот сигнал, пилот обошёлся без традиционных оборотов родной планеты.

     — Миледи не устаёт меня поражать, — посмотрел на неё Бертрам, и сказал: — Все. Я закончил. Половина текста не читается, но... «Я в плену... здесь темно и вода. Музыка. ... десятеро... под золотым шаром».

     — Что это может значить? — спросил инквизитор

     — Вы позволите? — Энн подошла к Леви. — Я знаю этот диалект. И Астос кое-чему меня научил.

     — Будьте любезны, — отодвинулся Бертрам.

     — Мне уже ясно, что Кимбала похитили в том заведении, что я ему посоветовал, — Хассель прошёлся по комнате. — Энн, что вы можете добавить к расшифровке?

     Дознаватель взяла в руки бумагу и посмотрела на текст, записанный учёным.

     — Люк из верхней восточной спальни, в стене, длинная шахта, ведущая вниз, далее вели по переходам, два поворота, оба налево, — прочитала она, — в здании остаются не меньше двух десятков еретиков, применяют колдовство.

     Энн запнулась, бросив взгляд на инквизитора.

     — Я нашёл ваш передатчик, шеф, — прочла она точную цитату Астоса. — Далее следуют предупреждения о том, что среди сил Арбитрес есть поклонники культа.

     Дознаватель отдала пергамент обратно Леви, отойдя от стола.

     Хассель почувствовал себя потрясённым. Такой полной расшифровки от дознавателя он не ожидал, и это было приятным сюрпризом. Неприятно было другое. Пилот находился в плену, и, поскольку он был обычным человеком, мог подвергнуться порче или воздействию колдовства.

     — Теперь понятно, как наши враги получали информацию о наших передвижениях, — сказал он. — Эксперименты с камнями можно не проводить, и сразу нанести рисунки на тела. Гламор, ты выбрал символы из книги?

     — Да, милорд, кивнул Фейринг, — всё, как вы просили. Достаточно одного или двух рисунков, они простые. Предполагаю, что лучше их делать на груди. К сожалению, леди, — он взглянул на Энн и Воттс, — это должен буду делать я.

     Энн не смутилась.

     — Гламор, я всецело доверяю тебе и твоему опыту, — она покачала головой. — Поверь, речь о приличиях идти не может. Особенно, после того, как меня недавно вымазали кровью с головы до ног. При этом ты уже присутствовал, Гламор, — Энн хмыкнула. — Поверь, ничего нового с тех пор там не появилось.

     — Хорошо, миледи, сделаю, — Фейринг, достав из нагрудного кармана книгу, поцеловал обложку и блеснул глазами. — Я пойду, подготовлю краску. Это недолго.

     Энн кивнула, ожидая указаний инквизитора. Пария проводила Гламора тревожным взглядом.

     — Я буду первым, — произнёс Хассель, расстёгивая рубашку и снимая домашний камзол, — после нанесения символов и просыхания краски — выдвигаемся. Госпожа дознаватель, думаю, в сегодняшнем выходе в свет уместнее всего броня и хороший набор вооружения, чем красивое платье и украшения.

     Инквизитор пытался пошутить, но беспокойство за пилота делало его шутки плоскими. Конечно, с катером можно было справиться и самому, но Астос настолько давно пребывал с Натаниэлем, что тот воспринимал его как своеобразную часть себя, и потому очень тяжело отнёсся к удару, нанесённому врагом.

     — Бертрам, ты остаёшься в резиденции. Поскольку Астос... отсутствует, на тебе — связь и координация. Приготовься вызвать Гвардию в случае необходимости, — Натаниэль надеялся, что такой необходимости не возникнет. И Арбитрес, среди которых вызрел заговор, его беспокоили тоже. — Клотильда, пожалуйста, не забудь запасной блокиратор.

     Энн кивнула, состроив совершенно серьёзное выражение лица. Она оценивающе посмотрела на торс инквизитора, рассматривая какие-то шрамы на коже, и произнесла, не оборачиваясь к Хасселю, сказала ему:

     — Спасибо, что предупредили меня, лорд инквизитор, — в голосе дознавателя сквозил фанатизм комиссара при полках на поле боя. — А то я уже хотела надеть шёлковый сарафан.

     Позади дознавателя прыснула в кулак пария. Все тревожились за пилота, и каждый справлялся со своими нервами так, как умел. Энн даже не поморщилась, получив от милорда ментальную пощёчину. Не сильную, но должную призвать к субординации. В ответ дознаватель только пожала плечами, не спеша раздеваться в ожидание Гламора. Инквизитор дождался появления Фейринга с краской.

     — Почему она так... пахнет? — спросил он священника, указавшего Натаниэлю на выдвинутый на середину комнаты стул.

     — А как ещё должна пахнуть краска для тела, сделанная из... подручных средств? Розами, что ли? — недоуменно ответил Гламор, водя кисточкой по инквизиторской груди. — Растворитель, немного пигмента, чернила... Ну, и ещё кое-что.

     Натаниэль пытался понять, что делают с ним эти символы, но не почувствовал ничего особенного, только кожа под краской чесалась. «А на что ты надеялся — спросил он себя, — что Император осенит тебя потоком света с небес?» На деле ему было интересно посмотреть, как эта боевая раскраска поведёт себя в бою, и он подумывал о татуировках или изготовленных из металла символах. Правда, скорее всего, Ордосы Маллеус или Еретикус зарубят на корню такую инициативу. Учитывая источник информации...

     Дознаватель думала о чем-то подобном. Она тоже пришла к выводу, что, если символы себя оправдают, надо будет озаботиться изготовлением их в доступной форме. И, если кто-то узнает, то она будет думать об этом потом. Да и не всем надо знать все. В этом Энн убедилась за последние дни уже несколько раз.

     Клотильда размышляла о том, как ей хорошо рядом с Гламором. Почему-то проклятие парии, заставлявшее прочих людей испытывать ненависть или подсознательное отвращение к подобным ей, в случае с Фейрингом не срабатывало. Наоборот, он словно тянулся к ней, и она тянулась к нему. Ей досталось три символа, один из которых пришлось рисовать на спине.

     — Спасибо, Гламор! — она украдкой пожала ему руку, и пожалела, что не может поцеловать.

     Энн потихоньку отвернулась, когда заметила взгляд парии на Гламора. Она и так уже достаточно смутила их сегодня своими вопросами, чтобы ещё и смотреть на проявления чувств. Дознаватель видела их схожесть уже давно, всеми силами стараясь дать им возможность и время узнать друг друга получше. Энн вообще было непонятно, почему Фейринг и Клотильда раньше не проявляли тягу друг к другу.

     Настала её очередь, и она расстегнула блузку. Чувствуя лёгкие прикосновения кисточки, Энн осознала, что это даже приятно. Но вот кожу начало щипать и появился зуд, который, впрочем, быстро прошёл.

     — Даю полчаса на сборы, — Натаниэль, не застёгивая рубашки, стремительно вышел из комнаты, направляясь в оружейную, и уже выходя, бросил: — собираемся внизу, возле катера. Поведу я.

     Дознаватель отправилась к себе. У неё оставалось мало времени. Она выбрала высокие сапоги с металлическими набойками на мысках. Серебряное покрытие, освящённое и усиленное крошечными символами, отлично подходило, чтобы пинать еретиков по разным местам. Мысленно поблагодарив Фейринга за выполненную работу по усовершенствованию её обуви, она ещё раз полюбовалась на символы, выполненные на металлических деталях ботфортов. В остальном Райт предпочла плащ со вшитым энергетическим контуром, подарок того же друга-механикус. Кое-что под одежду и плотные штаны с тонкими серебристыми нитями, сплетающимися в символы, от которых культистам должно было выжечь глаза. Или хотя бы подарить косоглазие, как надеялась Энн. Оружие она взяла своё, но тоже зашла в оружейную за дополнительными единицами. Пара гранат, болтер или что-то ещё, что она сможет унести на себе.

     Натаниэль выбрал два игольных пистолета в кобурах на поясе, болт-пистолет, который разместил в набедренной кобуре — конструкция была жутко неудобной, но полезной, и выбрал небольшой энергетический клинок из имевшихся в оружейной. Плащ инквизитора с броневыми пластинами и тяжёлый взгляд завершили его экипировку. Подумав, Хассель взял подсумок с лекарствами, перевязочным материалом и стимуляторами, пусть и неспособными поднять мёртвого, но обеспечивающими живым прилив бодрости.

     В этот момент в оружейную зашла с задумчивым видом леди дознаватель.

     Энн натолкнулась на взгляд инквизитора, но выдержала его. Клинков у неё было более, чем достаточно и своих, потому она выбрала для себя лёгкое оружие, которое могла унести свободно. Игольники подходили для этой цели просто идеально. Эннифер прихватила свою броню, не так давно заказанную Астосом под её размеры. Подумав, дознаватель потянулась к болт-пистолету. Райт как раз отвернулась, и в её длинных волосах, заплетённых в косу, блеснула серебром толстая лента, отразив свет с потолка.

     — Откуда у вас эта лента? — заморгал инквизитор, которого слегка ослепил свет, отражённый от украшения дознавателя. — Миледи, если вы рассчитываете поразить еретиков одним лишь внешним видом, у вас это прекрасно получится.

     — Это подарок, — коротко бросила она, убирая в кобуру пистолет. — Благодарю за комплимент, у вас будет шанс увидеть, чем именно я поражаю культистов. «Хотя вы уже, кажется, решили, что ничего, кроме пафоса и платья я им предложить не могу», — подумала она.

     — Хорошо, миледи. — Хассель улыбнулся, — предлагаю поразить их совместно.

     И двинулся к выходу из оружейной.

     Энн критически осмотрела милорда.

     —Вы собрались поражать их расстёгнутой сорочкой? — Произнеся эти слова, дознаватель вышла прочь.

     — Действительно, — посмотрев на свою грудь, которая мелькала между полами расстёгнутой сорочки, со злостью сказал инквизитор, и, досадуя на собственную оплошность, надел под плащ короткую кожаную кирасу, застегнувшись.

     Энн подошла к остальным участникам операции, и они вместе забрались в катер.

     — Лорд инквизитор, — задумчиво спросила дознаватель Райт, — какой у вас план?

     — Я постараюсь сесть незаметно, — Хассель подумал, что неплохо было бы вообще сесть, а не свалиться, — после чего мы двигаемся к б... заведению, указанному в сообщении Астоса. Я войду, сделав вид ищущего удовольствий клиента, чтобы разведать обстановку. Если еретики обнаружатся сразу, входим все и громко. Если нет — я добираюсь до места, и постараюсь обеспечить незаметный доступ в здание всем вам. Сброшу верёвку из окна. После чего — ищем Астоса. Пленные — по возможности. Что-то подсказывает мне, что сдаваться они не собираются.

     Про себя он подумал, что, возможно, это — очередная ловушка. В таком случае, оставалось надеяться, что культисты не успели обустроить место для ритуала, и Астос вне опасности.

     — Милорд... — пария бросила взгляд на Энн, — вы хотите сесть незаметно... в центре города... на катере?

     — Да. Там неподалёку есть открытая площадка, на которую садятся грузовые воздушные суда.

     Пария снова посмотрела на дознавателя, но больше спорить не стала. Энн рискнула высказаться:

     — Милорд инквизитор, можно внести изменения в ваш план?

     Конечно, миледи Райт, — кивнул Натаниэль, — я с удовольствием вас выслушаю.

     — Астос сказал, что там вода. Как вы помните, рядом с заведением есть канал. И я сильно подозреваю, что Астоса держат не в подвалах здания, а в трюме стоящего рядом судна. Но провели его туда именно через те переходы, о которых он сказал. Если мы зайдём с другой стороны, освободим его, тогда можем просто уничтожить здание, не опасаясь навредить Астосу. Вы проверяли суда, стоящие неподалёку?

     Энн чем-то прошуршала и извлекла на свет записку Бертрама, который едва успел найти нужную информацию до отлёта группы.

     — Нет, суда я не проверял, — произнёс инквизитор, сузив глаза. Дознаватель подметила верно, и связала имевшуюся информацию очень логично.

     — Хорошо. В таком случае — высаживаемся, и следуем напрямую к судам. Однако, в этом случае скрытного проникновения не получится, нужно будет предъявить инсигнию. Может подняться шум и паника. Правильнее будет отправить меня для поднятия шума, Клотильду посадить в качестве снайпера где-нибудь на возвышенности, а леди дознавателя и Фейринга использовать в качестве группы силовой поддержки. Как вы считаете, миледи?

     — Милорд, посмотрите вот сюда, — она ткнула пальцем в пикт с картой канала. — Рядом с заведением стоит одно судно. Судя по записям, это должна быть яхта, но больше всего она походит на полузатопленную баржу. И это судно стоит как раз рядом с отверстием сливного канала, в котором сходятся все ответвления из соседних зданий. В том числе, и того, где находится Астос. Мы можем пройти по акведукам, спустившись в них немного севернее, — она указала пальцем на то место, о котором говорила. — Давайте возьмём несколько сервиторов-охранников, которым будет отводиться роль отвлечения внимания. Ваша персона пригодится нам в ударной группе, а пария пригодится нам в канале.

     Энн подумала, что инквизитору пора бы расширить штат сотрудников.

     — Нас ждут с главного входа. Но для подстраховки они ждут нас и в каналах. Только там куда меньше места для манёвров. И не только для нас. Наша цель — баржа. Я могу поспорить на стакан амасека, что в заведении для увеселений нам приготовлена ловушка. Основные события должны будут развернуться после того, как нашу группу измотают в здании, и мы отыщем выход к барже. Думаю, в ней уже достаточно дырок, чтобы попадать внутрь из каналов под городом, но их не проверяют порченые Арбитрес.

     — Да, ваш план удачен, дознаватель, — Хассель отдал приказы привести сервиторов, вооружённых стабберами и бронированных стальными пластинами. — Хорошо бы ударить одновременно с двух сторон, но — лучше обеспечить перевес на одном фронте, чем не превозмочь на обоих. Идём к барже.

     — Можно пустить сервиторов через каналы и зайти с баржи. Все будет по вашему плану, — кивнула Энн. Через некоторое время она почувствовала, как в глубине катера раздаются звуки погрузки.

     — По нашему плану, миледи, — поправил её Натаниэль, — сейчас будем взлетать.

     Энн украдкой проверила, хорошо ли выходит из волос лента, если дёрнуть её за концы. На самом деле она не была вплетена в волосы, просто серебристые пластинки на ней чередовались с матово-черными, сливающимися по цвету с волосами дознавателя. Кого-то ждал сегодня сюрприз.

     Положив руки на рукоятки рулей, Хассель коротко помолился Императору, и запустил двигатели, не забыв проверить, закрыт ли грузовой люк.

     — Подлётное время — десять минут, — слегка хрипловатым голосом произнёс он, — все пристегнулись?

     И медленно нажал на рукоять тяги, одновременно удерживая рули.

     Энн против воли зажмурилась. Не то чтобы она не доверяла инквизитору, но то, с каким выражением лица он сел в кресло пилота... Да, пожалуй, она расскажет Астосу про это выражение лица. Потом. Если он выживет. Но, варп побери всех еретиков, ему стоит выжить хотя бы ради этого рассказа.

     Дознаватель просидела все полётное время, напряжённая, как струна. И расслабилась только тогда, когда инквизитор посадил катер.

     ***

     — Прибыли, — выдохнул Натаниэль, и отключил тягу. Он чувствовал себя так, будто только что пробежал все расстояние полёта с выкладкой гвардейца. — Запрограммируйте сервиторов, дознаватель

     Энн кивнула и отправилась в грузовой трюм. Через несколько минут она доложила по короткой связи, что все готово.

     Хассель открыл грузовой люк.

     — Выгружайте, миледи. Всем остальным — на выход.

     Дознаватель выполнила команду и вышла сама, дожидаясь остальную группу. До спуска в коллекторы оставалось совсем недалеко. Но надо было дождаться удара сервиторов.

     Инквизитор покинул катер последним, заперев шлюз. Он посмотрел на свою команду, подумав: «Как же нас мало... Надо бы нанять нескольких наёмников», — он вспомнил многочисленные свиты других инквизиторов, и выбросил посторонние мысли из головы.

     Ближайший вход в коллекторы находился в нескольких десятках метров, и Натаниэль осмотрел окрестности.

     Гламор, накинув на себя свой маскировочный плащ, подобрался поближе к забранному ржавой решёткой входу, и устроился там в тени.

     Пария осталась с дознавателем и инквизитором, приготовив короткий лазган.

     — Идём? — спросила Энн.

     — Да, — Натаниэль подал сигнал священнику, который успел обработать замок решётки кислотой, разрушившей его. Он дёрнул металлические прутья, и те со скрипом повернулись на массивных петлях.

     Хассель первым вошёл под влажные своды, с которых капала вода. По крайней мере, он надеялся, что это вода. Пахло плесенью и разложением.

     В слабом свете фонаря, встроенного в болтер, были заметны кучи гниющего мусора, крысы, разбегавшиеся с писком, и тонкий ручеёк влаги.

     Энн ступила следом. Она тоже зажгла фонарь, и осторожно осмотрела пространство ментальным взглядом. Она пропустила вперёд Гламора, который не пожелал оставаться в хвосте группы. Насколько Энн помнила карту акведуков, им предстояло пройти четыре поворота налево, и войти в главный коллектор, который должен был привести их к выходу в канал. Рядом должен был находиться вход в баржу. И сейчас дознаватель молилась Императору, чтобы её план имел под собой основания. Любые выкладки могли оказаться неверными, и тогда бы она подвела всю группу...

     Райт жестом позвала парию, чуть приотстав от инквизитора и священника, и попросила её отключить блокиратор. Клотильда подчинилась. Дознаватель испытала двойственные ощущения. С одной стороны, сразу стало легче. С другой стороны, удар по ее дару заставил Энн испытать толику страха. Сомнения исчезли, появилась уверенность. Она присмотрелась к стенам и увидела то, что искала. На равном расстоянии друг от друга в замшелой кладке камней виднелись свежие сколы. Вытащив один из своих ножей, Энн подцепила то, что скрывалось в свежей трещине. Это оказался тот самый камень, что она уже видела.

     «Лорд-инквизитор, — позвала она мысленно, когда пария снова включила блокиратор, — скрываться нет смысла. Они уже знают о нашем визите».

     Райт подошла к Натаниэлю и показала вынутый из стены камень, держа его на перчатке. Камень не причинял вреда Энн, что говорило о том, что её перчатки тоже были не так просты.

     Инквизитор сразу понял дознавателя. Отвлекающие манёвры оказались бессмысленны, и нужно было предпринимать что-то быстро.

     — Вперёд, — приказал он, — быстрее. Энн, указывайте дорогу. Всем собраться вокруг Воттс. Клотильда, отключите блокировку.

     Он надеялся, что эта мера поможет хотя бы сбить с толку наблюдателей. Пария и священник в паре могли сбить настройки камней, и помешать определить точное местоположение команды. Остальное решали скорость и точность стрельбы.

     Перчатки Энн, как и её лента, обратили внимание Хасселя на себя тонкостью работы и своими необычными свойствами. Там чувствовалась смесь духа машины и странного компонента, которое так и подмывало охарактеризовать как «колдовство», но варп там был не при чём.

     — Я все вам расскажу, если мы выберемся, — почувствовав интерес инквизитора, пожала плечами Энн. — Если вы угостите меня амасеком, разумеется, — она улыбнулась. — Сюда, — указала Райт рукой в перчатке. — Проходим четыре поворота без промедления, время только отстрелять культистов. После выхода в главный проход потребуется твоя сила, Гламор.

     Они побежали все вместе. Изредка из темноты выпрыгивали еретики, но Натаниэль стрелял очень хорошо, и Райт не отставала от него. Она провела их к выходу в широкую трубу, заполненную грязной водой и чем-то ещё, на вид весьма отвратительным.

     — Не мочите краску, она не водостойкая! — сказал священник, заметив воду. — У меня не было времени сделать стойкий пигмент.

     — В следующий раз бери тушь Клотильды, — сказал инквизитор, расстреляв очередного культиста, одетого в хламиду серого цвета и бронежилет. Броня помогла сохранить тело в целости, а вот голова разлетелась красным фонтаном, — пока влага проникнет под одежду, у нас есть время.

     И он рванулся вперёд.

     Энн бросилась за ним. Широта прохода теперь позволяла ей использовать клинки, не тратя боекомплект и не мешая стрельбе Хасселя. Дознаватель вытащила свои ножи, стараясь держаться рядом с ним. Они шли по обеим сторонам коллектора, а за ними следовали пария и священник. До входа в баржу оставался один поворот, из него и выскочила группа культистов, как раз со стороны Райт. Острые лезвия замелькали так быстро, что их почти не было видно. Кто-то из напавших выстрелил из короткого лазгана, но попал в плащ дознавателя, который отразил выстрел, мигнув многоцветным защитным полем. Тяжёлое вооружение, без сомнений, разметало бы Энн по сторонам, но на лазган силы защиты хватало вполне. Одному из напавших Энн снесла голову, второй почти достал её сбоку. Но тут же рухнул от меткого выстрела инквизитора, сменившего болтер на игломет.

     Один из еретиков, стоявший дальше всех, раскинул руки, между которыми вспыхнул синий огонь, и метнул потрескивавший на лету шар в священника, который в тот момент прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Гламор почуял, что где-то рядом находится его враг.

     Пария вскрикнула, но не успела придвинуться ближе к Фейрингу, когда синее пламя расплескалось по его телу. Но колдовской огонь мгновенно угас, не успев сожрать даже плаща, и Гламор, не открывая глаз, захохотал. От звуков его хохота, эхом разнёсшегося по коллектору, фанатик-колдун съёжился, закрывая лицо руками, потом тонко вскрикнул, и упал навзничь. Инквизитор, посылая в него выстрел из игломета, заметил, что у еретика выжжены глаза.

     — Вперёд! — крикнула Энн, выхватывая из волос тонкую ленту. На следующем повороте они ввалились в извилистые, но довольно широкие проходы, должные привести их на судно. Уровень ватерлинии уходил вниз, и дознаватель подозревала, что там и держат Астоса, если он слышал плеск воды. Проходы оказались заполнены противником почти до отказа. Стрелять в такой ситуации становилось небезопасно. Силы Гламора тоже выжгли бы все, включая петли на дверях, ведущих к цели. Энн выбилась вперёд, орудуя лентой, как кнутом. Черно-серебристая змейка металась от одного еретика к другому, распространяя свечение белого цвета. Аура ленты обжигала попадавшихся культистов, расчищая дорогу. Энн быстро продвигалась вперёд, надеясь, что и остальные не отстают. Бросившийся на неё фанатик обладал силой псайкера, но пария заглушила его дар, превратив в обычного человека. Дознаватель едва коснулась краем ленты горла еретика, и он упал, зажимая рану руками. Острые чешуйки, усиленные силой молитв и работой механикус, вскрывали плоть культистов весьма эффективно.

     Инквизитор хмыкнул, оценивая ту просеку в нападающих, что оставила Райт. Ему, как и остальным, оставалось только добивать уцелевших, пробираясь между бьющимися в агонии телами.

     Ещё один псайкер вывалился откуда-то сверху, упав на Натаниэля. Тот вогнал ему в глаз свой клинок, но готов был поклясться перед Императором, что культист умер, едва прикоснувшись к Хасселю. «Император и трон его, что нарисовал на нас Фейринг?» — подумал он, сбрасывая с себя труп.

     Дверь, за которой скрывали пилота, если он действительно был там, содрогнулась от удара изнутри.

     Дознаватель, оказавшаяся рядом с дверью раньше остальных, не успела даже ничего сделать, только намотала ленту на кулак. Очередной удар едва не снёс дверь с петель.

     — Думаю, там не Астос, — сказала Энн. — Астос дальше, ниже уровня воды. А мы сейчас как раз на границе.

     Она чувствовала, что под ногами едва уловимо качается пол, значит, они уже добрались до баржи, только не заметили перехода. Вперёд вышел священник, мягко отстранив её в сторону. Райт пыталась отдышаться от битвы, опершись спиной на стену на несколько мгновений. В этот же момент в том месте, куда привалилась дознаватель, камни развалились, иллюзия спала, и в нише оказался труп ещё одного псайкера. Он дымился, а из всех отверстий у него шла чёрная кровь. Энн заметила, что руки и часть лица этого человека были украшены теми самыми камнями, которые уже набили всем оскомину. Камни трещали, обращаясь в серую пыль. Энн покрепче сжала кулак с лентой, готовая ударить им очередного культиста.

     Священник тяжело, словно ему на руки привязали грузы-утяжелители, поднял ладони перед собой, и затянул что-то священное. По крайней мере, уши от этих звуков не разрывало.

     Дверь слетела с петель, грохнув о пол после очередного удара, и из проёма, шлёпая по полу широкими лапами, появилось чудовище.

     Некогда бывший человеком, а теперь искажённый мутациями монстр, чьи плечи едва помещались между стен прохода, представлял собой груду гипертрофированных мышц, сочащихся сукровицей и чёрной жижей, а на утонувшей между плечами маленькой голове горели нереальным пламенем два крупных камня, заменявших ему глаза.

     Подняв кулак одной руки, по размерам сравнимый со священником, он заревел, и из пальцев, раскрывшихся словно кровавые цветы, полетели костяные иглы. Но Гламор не обратил никакого внимания ни на иглы, рикошетившие от невидимого щита перед ним, ни на рёв, одним движением резко опустив руки вниз, и хлопнув в ладоши.

     Монстра смяло, как простую бумагу. Его бока просто вдавило до самого позвоночника, превращая мутанта в плоскую фигуру. Однако он не умер. Надуваясь силой, он снова начал расправляться, словно бы вбирая в себя окружающий воздух. Энн видела, что священник только начал готовиться к новому удару. Видимо, он не ожидал, что это чудовище выживет. Райт тихо размотала ленту с кулака и, прицелившись, выпустила её в морду твари. Монстр отшатнулся, но лента задела один из камней, заменяющих мутанту глаза. Камень треснул, осыпаясь осколками вниз, а чудовище взревело, круша своим телом все вокруг, включая и толпящихся позади него еретиков. Священник собрал силы, затягивая новую молитву, и укутался коконом из слепящего света. Энн почувствовала, как на груди расползается жгучее пятно. задрав рубашку, она увидела, что нарисованный Гламором символ начинает светиться вместе со священником. Боль была почти невыносимой, но дознаватель видела, что она мучает не только её. Остальные испытывали схожие чувства. Когда Фейринг выдохнул последние слова молитвы, чудовище снова скрутило, выдавливая последний глаз на пол. Райт ступила вперёд и наступила каблуком с символами магоса Улиториса на большой камень. Тот треснул с хлопком, обращаясь в серую пыль. Дознаватель подумала, что её внешний вид, как выразился инквизитор, действительно поражает. Но не в том смысле, в котором пытался пошутить Натаниэль.

     Хассель сбросил на пол дымящуюся кирасу, прожжённую насквозь, и открыл шквальный огонь из своего болтера, добивая скопившихся еретиков. Болты, взрывавшиеся от соприкосновения с телами конусами серебристых осколков, превратили коридор во внутренности огромной мясорубки — не выжил ни один еретик. Натаниэль подумал, что, наконец, нашёл правильную форму и глубину распилов на болтах...

     Пробираясь между грудами дымящегося мяса, он подумал ещё, что давно не встречал фанатиков, способных к тактическим приёмам хотя б на уровне гвардейцев. Но сожаления это не вызвало.

     Впереди замаячила массивная металлическая дверь, украшенная отвратительными барельефами. Пария, шедшая позади, вдруг вскрикнула, и вцепилась в свой блокиратор, пытаясь сорвать ожерелье.

     Раскалённая цепочка с символом аквилы зашипела в луже крови, и почернела. Клотильда крупно дрожала, смотря прямо перед собой, и явно собиралась отдать Императору душу, когда Фейринг, обернувшись, просто посмотрел на неё, заставив ту перестать дрожать. Инквизитор подумал: «Император! Кем же становится Гламор?», но ему стало не до посторонних мыслей.

     Блокирующая передвижение команды вглубь баржи дверь теряла очертания, и оплывала в центре, стекая вниз, словно была сделана из замороженной ртути, на которую направили луч хеллгана. Нечестивые символы, так раздражавшие Натаниэля, вынужденного тратить силы на защиту от них при каждом взгляде, расплылись, и потёками оплыли на пол, впитываясь в чёрный камень.

     Энн продышалась, быстро подошла к парии и, выудив у неё из кармана запасное ожерелье, надела его на шею девушки, оттаскивая её подальше. на священника она старалась не смотреть. Натаниэль тоже смотрелся не лучше.

     Все выглядело так, словно Хасселя и его людей приглашали пройти дальше. «Заманивают», — подумал он, поглядывая на медленно двигающегося к двери Гламора. Священник нагнулся вперёд, словно проламывая телом некую преграду, вязкую и тянущуюся. На его шее вздулись синие жилы, глаза, налитые светом, грозили вылезти из орбит, а по лицу стекала чёрная струйка крови из правой ноздри.

     Натаниэль чувствовал, как давление на его разум, вынудившее поднять все щиты, и держать их постоянно, понемногу ослабевает. Дознаватель тоже почувствовала облегчение давления. Но вместе с этим к ней вернулась и способность чётко соображать.

     — Лорд инквизитор, что у вас с освящённым тяжёлым вооружением? — спросила она. — Мне не нравится, что кто-то или что-то намеренно изматывает нашего священника. Как бы не пришлось потом лишиться главного козыря в битве, — покачала Энн головой. — Его сейчас никто не остановит словами, но можно же и иначе, — она чуть сжала кулак с намотанной на него лентой. — Во имя Императора, конечно же, — быстро добавила Райт, осенив себя знаком аквилы.

     — Никак, — загадочно посмотрел на неё Хассель. — Освящённых мельты, хеллгана или плазмы нет ни одной единицы. Есть метательный нож, который мне вернули Храмовники, немного болтов со священной солью, и очень большое количество веры в Императора. А ещё ощущение, что нам с вами та сила, что сейчас пытается разложить на молекулы Гламора, повредит в меньшей степени. Я как раз собирался это проверить...

     Энн кивнула, делая шаг к Фейрингу.

     — Милорд, вы позволите? — спросила она, глядя на инквизитора. — Пожалуйста, найдите что-то потяжелее и не заражённое ересью. Иначе снаряд явно пролетит мимо, — буркнула она, прицеливаясь для точного удара лентой. — После оттащите его к парии, рядом они быстрее придут в себя. Помнится, я обещала Фейрингу ударить его камнем потяжелее…

     Энн приготовилась к броску, сосредотачивая все силы на точности удара. В этот момент её ментальные щиты просто смяли, не взирая на символы на груди, нарисованные Гламором. Дознаватель удержалась на ногах, из носа закапала кровь, вокруг стало так холодно, что на стенах заблестели кристаллики льда. И где-то совсем рядом Энн почувствовала наличие чего-то противоположного, но явно не сил Хасселя.

     «Ещё одна группа? Чья?» — удивилась она мысленно.

     Энн поняла, что жрице Тзинча не понравилось проявление сообразительности дознавателя. Или её весьма нетрадиционные идеи. И потому, умные должны были уйти из игры первыми. Энн была слабее Натаниэля, но сейчас это было даже к лучшему. Более сильного псайкера, возможно, просто размазало бы по стенам. Рука с лентой начала подрагивать. Но в то же время, где-то рядом находились другие имперцы, теперь дознаватель явно это ощущала. Стоило просто продержаться. Операция по спасению Астоса грозила превратиться в столкновение двух групп инквизиторов.

     — Милорд, вы не могли бы поторопиться с решением? — спросила она. — Гламора могут потом не собрать даже медикусы.

     — Разумеется, миледи, — Натаниэль оценивающе взглянул вокруг, приподняв осколок облицовки стены, отвалившийся в ходе сражения. Понять степень его заражённости варпом было сложно, но из всех прочих вариантов это был наименее опасный.

     Но обломок пришлось выпустить. Он просто выскользнул из рук Хасселя, который почувствовал, как его тело охватывает необоримая слабость, и упал на колени, с туповатым любопытством наблюдая, как на черно-сером камне расплываются кровавые капли, одна за другой.

     Щиты, поднятые им, сдуло напрочь. Холод, погасивший жар от священных символов Фейринга, пронизал Хасселя до самых сокровенных глубин души.

     Но он сделал над собой огромное усилие, и, оттолкнувшись от пола, поднялся на ноги, сжимая в руках обломок камня весом с болтер десантника.

     — Я готов, — сказал он Энн.

     Энн сжала зубы и метнула конец ленты в голову Гламора. Шарики на концах ленты сработали, как языки плётки, хлестнув священника по шее. Дознаватель в последний момент понизила прицел настолько, чтобы не убить Фейринга по привычке. Точность удара вышла не столь уж прекрасной, но утолщения ударили в позвоночный столб, Гламор пошатнулся и прервал свои действия, не оборачиваясь.

     — Милорд, бросайте!

     Инквизитор был готов скорее умереть за Императора, чем признаться дознавателю, что сейчас как псайкер слабее любого человека. Что-то вроде таланта Пустого, только намного сильнее, задело его самым краешком, отрезав дар от разума. Но для рефлексий времени не оставалось, и Хассель, напрягая мышцы, коротким движением метнул камень в священника.

     Тот упал, полностью обессиленный. Его прервали на самом пике, и теперь всем остальным оставалось только надеяться, что Гламора самого не разнесло на молекулы, когда прервали его чтение. Дверь внезапно открылась сама, приглашая войти.

     — Милорд, будьте любезны, оттащите священника к парии, — сказала дознаватель, первой шагая в открытую дверь. Раздался взрыв, и дознаватель только и успела, что присесть и укрыться своим плащом. На неё посыпалась каменная крошка и куски кладки. Один из них угодил в голову, и Энн упала на пол, пачкая его кровью из открытой раны. В этот момент из невидимого никому прохода справа от двери показалась группа людей. Во главе шла высокая женщина в очень странной броне. На плечах у неё крепился плотный плащ, подбитый чем-то похожим на толстую кожу. Высокая, статная, с красивым лицом, она шагнула в помещение, проводя в него свою команду, и представилась:

     — Инквизитор Аманда Гроу, Ордо Маллеус, — женщина надменно осмотрела потрёпанную команду Хасселя. — Кажется, мы вовремя, — её губы растянулись в холодной улыбке.

     — Инквизитор Хассель, Ордо Ксенос, — сухо назвал себя Натаниэль, и продемонстрировал собственную инсигнию. — Вовремя для чего, леди Гроу?

     Хассель, стараясь держать новоявленную коллегу в поле зрения, оттащил священника поближе к парии, и, отерев лоб от пота, направился к Райт, обеспокоенный её раной. Но Та была страшной только на первый взгляд, оказавшись царапиной — камень прошёл вскользь, рассекая кожу. Хассель покопался в своей аптечке, и наложил на рассечение пластырь, унявший кровотечение. «Если дознавателя будет подташнивать, то это сотрясение, — подумал он, осторожно проведя рукой по щеке Энн, — Эннифер, как же вы так неаккуратно…»

     Закончив с неотложными делами, инквизитор повернулся к леди Гроу, отдавшую своим людям приказ не вмешиваться, и вежливо, но немного холодно ей кивнул. Он показывал, что готов к разговорам. «Если они не продлятся слишком долго, — Натаниэль отдавал себе отчёт в том, что сейчас находится не в том положении, чтобы показывать свою гордыню и характер. — Необходимо как можно скорее спасти Астоса, и зачистить этот ковен».

     Энн потрогала рану на голове. Неприятная, но жить можно. Если кровь не будет идти, то и работать тоже будет можно. Она исподволь изучала госпожу инквизитора, мимолётно отмечая её образ, как надменный, но чем-то привлекательный.

     Хассель выглядел необычно смирным, готовым к сотрудничеству, но и Райт понимала, что в её потрёпанной и побитой команде явно не хватает свежих сил. Она подумала, что надо бы спросить Хасселя, не стоит ли ему расширить штат, когда вся эта история кончится. И ещё было бы желательно, чтобы штат расширялся, а не пополнялся новыми сотрудниками взамен утраченных старых.

     Райт встала, благодарно улыбнулась инквизитору и подошла поближе к нему, инстинктивно стараясь держаться поближе к тому, кому доверяла. Аманда не стесняясь разглядывала Райт со снисходительным выражением на лице.

     — Лорд инквизитор, — произнесла Гроу, — я предлагаю вам все же отправиться на зачистку и устранение культистов. Мы итак потратили достаточно времени на пустяки и ненужные разговоры, — она неотрывно смотрела на Энн со сдержанной улыбкой.

     — Я всецело поддерживаю ваше предложение, миледи инквизитор, — Хассель говорил тихо, но вкладывая в свои слова силу. Не Волю — против члена Ордо Маллеус применять псайкерские таланты было бы глупо, но просто уверенность. — К сожалению, двое из моей команды нуждаются в лечении, а пилот захвачен культистами. Думаю, было бы справедливо, если я и дознаватель Райт, — он жестом указал на Энн, — присоединимся к вам на время зачистки, пока ваши апотекарии, которых вы наверняка взяли с собой, позаботятся о выведенных из строя?

     Нелепое самоограничение, наложенное на размер команды самим инквизитором некоторое время назад, изжило себя. Это Хассель понимал очень чётко. Сейчас его миссия потерпела бы поражение, не явись сюда Гроу. «По окончании этой пляски смерти найду несколько бойцов разных специализаций, полевого хирурга… и техножреца, если найдётся хоть один, пожелавший связать себя с моим именем», — подумал Натаниэль.

     Аманда изучающе смотрела на инквизитора.

     — Именно это я и предлагала вам несколько минут назад. Вы мне нравитесь, лорд инквизитор. Вы только что предложили мне то же самое, что я предлагала вам. Значит, решение либо принимаете вы, либо никто. В таком случае, — Аманда что-то сказала одному из своих людей и тот отошёл в сторону, — мы так и поступим. Апотекарии заберут ваших людей, и доставят их в вашу резиденцию… которую вы, наверное, захватили с собой, — сказала Гроу с улыбкой, — а нам уже пора.

     Она развернулась, даже не удостоив внимания дознавателя Райт, и быстро пошла прочь.

     Энн не могла понять, является ли Аманда псайкером, поддерживающим имидж обычного человека, или же действительно не обладает особыми способностями. На всякий случай Райт предпочитала общаться с Хасселем жестами и взглядами, защищая свои мысли. Впрочем, если Аманда смогла создать впечатление своей обычности, то она куда сильнее Энн. Возможно, что и Хасселя, который явно приглянулся Аманде.

     Инквизитор, заметив жесты и сигналы Энн, тоже предпочёл до полного восстановления своих способностей не применять их иначе, чем для ориентации в пространстве и определения целей. Но, почувствовав знакомые вибрации, исходившие сразу от нескольких людей, сопровождавших Гроу, Натаниэль понял, что у Аманды есть два или три неприкасаемых. А щекотка, возникавшая то и дело в затылке, говорила ещё и о псайкере достаточно высокого уровня.

     Хассель последовал за инквизитором Гроу, кивнув Райт, которая казалась немного раздосадованной и чуть испуганной. Или, скорее, настороженной. Дознаватель в последнее время очень изменилась, и это Натаниэлю скорее нравилось. Но нынешняя насторожённость на грани взрыва была непохожа на неё. «Наверное, леди Райт нервничает из-за Маллеус, — решил Хассель, — и из-за своих родственников».

     Энн последовала за инквизитором, решив поскорее покончить со всеми делами. Что там будет дальше, с кем и когда, её вообще не должно сейчас волновать. Она сосредоточилась, осторожно распрямляя черно-серебристую ленту в руке. Плотные перчатки давали достаточно хорошую защиту, и Энн, передумав, снова намотала ленту на правый кулак, взяв в эту же руку один из длинных ножей. Теперь у неё была защита на руке и возможность убивать. Вторую руку Энн оставила свободной, если придётся стрелять.

     Лишний раз порадовавшись своему новому приобретению на каблуках от Гламора, Райт надеялась, что инквизитор Ордо Маллеус пропустит эту деталь мимо внимания. Доставлять ещё больше неприятностей своему наставнику ей не хотелось, у него и так их было уже достаточно.

     Астоса вряд ли держали где-то далеко. Если он сумел передать послание, то он должен был находиться на этом уровне. Трюмы баржи уже не позволяли бы передавать устойчивый сигнал.

     Аманда выглядела уверенной, ведя свою команду и примкнувших к ней Райт и Хасселя, словно по карте. Натаниэлю показалось несколько удивительным, что навстречу им практически никто не попался. Не считая отдельных еретиков, среди которых было несколько слабеньких псайкеров, но их люди Гроу размазали по стенам едва ли не быстрее, чем те появлялись из люков, ведущих на нижние палубы. «Либо на нашу долю пришёлся натиск основной силы культистов, и сейчас их почти не осталось, — Натаниэль поднял пистолет, но не успел нажать на курок, как еретик в чёрном балахоне распался на две части от ярко-красного луча хеллгана телохранителей Гроу. — Император! Либо Аманда ведёт нас наиболее безопасным путём. Вопрос в том, как именно он стал безопасным, и куда делись возглавляющие эту ячейку культа колдуны?»

     — Инквизитор Гроу, — спросил он, стараясь, чтобы слова не прозвучали слишком вызывающе, — каковы ваши задачи здесь, помимо уничтожения культистов и их логова?

     Аманда ответила, даже не оглянувшись:

     — У меня имеется информация, что здесь я могу получить в своё распоряжение одного из сильнейших колдунов, поклонников Тзинча, — она выплюнула имя бога, скривившись, — а уже от него я планирую получить полный отчёт о месте проведения призыва высшего демона, проводника Бога Перемен.

     Энн не показалось странным, что Гроу даёт такие размазанные определения своей миссии. Ей также показалось, что Аманда вообще отвечает Хасселю из чистой вежливости или личной симпатии. Ей ничто не мешало вообще оставить вопрос инквизитора без ответа. Ордосы не любили посвящать в свои дела коллег. Да что уж, даже инквизиторы одного ордоса не любили посвящать в эти дела своих же помощников.

     «Что-то мне подсказывает, что она просто подождала, пока мы тут приберёмся немного, а теперь ей можно спокойно и не рискуя своими людьми зайти и взять с торта вишенку», — подумала Энн. Она осторожно сканировала пространство до тех пор, пока не услышала слабый отклик сознания пилота.

     — Милорд, — Энн указала взглядом на боковой проход, оканчивающийся тяжёлой дверью.

     — Благодарю, леди Райт, — ответил Хассель, тоже ощутивший вибрации ауры Астоса, преодолев некоторое сопротивление загадочного псайкера из людей Гроу. Или, возможно, её самой — психические силы инквизитора Ордо Маллеус оставались для него неизвестными. — Инквизитор Гроу, мне нужно освободить из плена моего человека. Он находится где-то поблизости, вероятно, за этой дверью. Могу ли я рассчитывать на поддержку с вашей стороны, или вы двинетесь далее, предоставив мне и дознавателю разобраться с этой проблемой самостоятельно?

     Откровенность Гроу также показалась Хасселю странной. Обозначить вообще хоть какие-то цели — это намного больше, чем мог рассчитывать имеющий определённую славу и практически опальный инквизитор. «Сомневаюсь, что Гроу рассказала хоть что-то просто так», — Натаниэль в ожидании ответа приготовил оставшееся у него оружие, и проверил запас зарядов к нему. Оставалось мало, но на несколько десятков еретиков хватит. — Так, она нацелена на захват этой проклятой Зевис, и наверняка в курсе о сорванной нами попытке вызова демона. Нужно вести с ней себя осторожнее. И постараться не подставить под удар никого… лишнего».

     Аманда остановилась, посмотрела на Хасселя и сказала:

     — Если это не займёт много времени, лорд инквизитор.

     Аманда кивнула своим людям, и трое из них, вскинув оружие, вышли вперёд, занимая позицию полукругом от инквизитора и прикрывая его со всех сторон.

     Энн шагнула к двери, не дожидаясь команды Натаниэля.

     Инквизитор, понимая, что командовать тут уже особо некем, и признавая право дознавателя на собственные тактические решения, дослал патрон в патронник, и последовал за ней к двери. Люди Аманды выстрелили из своих усиленных хеллганов, разрезав дверь на несколько частей, с тяжёлым металлическим звоном обвалившихся на палубу.

     Райт первой вошла в небольшую комнату, где и увидела странную картину. Астос сидел на стуле, лицом ко входу и хмуро смотрел на вошедших. На коленях у него сидели сразу две красивые девушки, показавшиеся ей не затронутыми варпом. Энн переступила порог навстречу пилоту, хмурясь. Голова болела нещадно, кровь пачкала повязку, и увидев лицо Кимбала, Райт не на шутку разозлилась.

     «Да он тут развлекается, пока мы за ним ходим!» — подумала она, и совершила ошибку. Одну, но того хватило. В последний момент она заметила, как расширились глаза Астоса, взглянувшего вверх. Райт тоже успела бросить взгляд на потолок, инстинктивно выставляя вверх руку с намотанной лентой, в которой держала длинный нож. То, что свалилось с потолка, насадилось на клинок всей тушей, сползая по нему вниз. Райт попыталась стряхнуть мутанта, но тот, под действием большой массы тела, мгновенно оказался у самой рукояти клинка, попытавшись впиться зубами в кисть дознавателя. Лента защитила руку Энн, и мутант, подвывая, отпрянул прочь, соскользнув с ножа. Райт шагнула в сторону, но тут же ей в спину ударилось что-то, повалившее её на пол и застлавшее глаза.

     Последнее, что запомнила Энн, были чьи-то крики. Вроде бы, кто-то выкрикнул её имя, но была ли это Зевис или Хассель, Энн уже не понимала.

     Теперь ей оставалось ждать, откроет ли она глаза в лазарете или уже рядом с Императором...

     Астос с двумя девушками, блондинкой и брюнеткой, замершими в неподвижности при разрушении двери, вызвал у Хасселя неприкрытое удивление, но столкнувшись взглядами с одной из пассий пилота, инквизитор бросился вперёд… и опоздал. Девушка с темными волосами смотрела на вошедших так, словно и ждала их, и ненавидела.

     Райт, опередившая Хасселя на несколько шагов, схватилась со спрыгнувшим откуда-то из-под потолка мутантом, выглядевшим неуклюже, но снабжённым шипами и костяными выростами по всему телу, и широкой пастью, полной острых зубов. Напоровшись на один из освящённых ножей дознавателя, тварь взвыла от боли, и с визгом отскочила в сторону.

     Инквизитор, не стрелявший, как и телохранители Гроу, из опасения задеть Энн, нажал на спуск пистолета, расколов удачным выстрелом череп твари. Лучи хеллганов за секунду превратили монстра в груду обугленных кусков плоти. Темноволосая девушка, соскочив с колен Астоса, вскинула руки в жесте призвания, и Райт, оказавшаяся к ней спиной, рухнула на пол без сознания. её плащ лизали язычки синеватого пламени.

     Хассель, не колеблясь, выпустил несколько пуль в колдунью, но все выстрелы увязли в едва заметном сиянии, и обратились в пыль. Лучи хеллганов тоже не причинили никакого вреда женщине, с которой спадала личина, открывая холодное лицо Миранды Зевис.

     — Вот вы и попались, — голос жрицы Тзинча напоминал громыхание грозы, и нёс такую же опасность, как десятибалльный шторм. — Все попались!

     Натаниэль почувствовал, что не может пошевелиться, и, судя по прекратившейся стрельбе, такой же паралич сковал и солдат инквизитора Гроу. Он не мог даже применить свой дар псайкера, прикованный взглядом к горящим пламенем варпа глазам колдуньи.

     — Ну-ка, кто тут у нас? — раздавшийся голос Аманды позволил инквизитору вздрогнуть. И отвести свой взгляд в сторону от Зевис, понемногу восстанавливая контроль над телом.

     Миранда зашипела, подняв руки в магическом пассе перед собой, и Хассель почувствовал обжигающую холодность клубка варп-огня, затрещавшего между её ладонями.

     Аманда обошла Хасселя, выступая вперёд и выставляя что-то светящееся, что держала в руке. Гроу была каменно-спокойна, а за её спиной уже появился тот самый псайкер, остававшийся невидимым для Хасселя. Аманда нанесла удар такой силы, что Миранду впечатало в стену. Астос опрокинулся вместе со стулом, и только оставшаяся рядом с ним блондинка спасла пилота от смерти, попавшись между ударом инквизитора Гроу и телом пилота.

     Колдунья, встряхивая головой и опираясь на руки, зашипела в сторону Гроу, отпрыгнула, пробежав по стене и сделав сальто, но Аманда была готова к такому повороту событий, выкрикнув слова древней молитвы, она заставила колдунью растянуться на полу и замереть.

     Гроу неспешно подошла к Миранде, как бы случайно, оказываясь за спинами своих людей и за спиной Хасселя, и продолжая начатое дело. Миранда издала ультразвуковой рёв, на секунду оглушивший инквизитора Гроу, и прыжками бросилась прочь сквозь открытую дверь. Псайкер Аманды успел ударить колдунью в спину, всадив в неё нож дознавателя, который выпал из руки Энн. Миранда сбилась с шага, но не остановилась.

     Зевис хватило времени бросить в псайкера каким-то закрученным заклинанием, от которого того впечатало в стену. После чего она, рванувшись с места в прыжке, исчезла в переходах баржи.

     С её бегством парализующее волю воздействие исчезло, и Хассель смог наконец-то вздохнуть. Перед глазами плыли тёмные круги, от нехватки кислорода кружилась голова. Встав, он оглядел комнату.

     Астос, изрыгая площадную брань, пытался выбраться из-под тела блондинки, погибшей от удара инквизитора Гроу, раздробившего ей позвоночник. Аманда, потирая обожжённую руку в лохмотьях обуглившейся перчатки, стояла, припав на одно колено. Райт без движения лежала на полу.

     Хассель молча подошёл к дознавателю, и проверил пульс, облегчённо выдохнув от того, что она осталась в живых. Видимых повреждений у Энн не было, но в сознание она не приходила, потому инквизитор, преодолевая боль в своём теле, помог Астосу, и поднял Райт на руки.

     Аманда одарила Хасселя таким взглядом, что от него похолодели даже стены. Пилот, встав на ноги, открыл было рот для очередного ругательства, но натолкнулся на взгляд Хасселя, предпочтя промолчать.

     — Думаю, вам стоит позаботиться о своих людях, лорд инквизитор, — в голосе Аманды слышалось неприкрытое удивление. Она словно пыталась понять, что сподвигло Натаниэля вообще подойти к Райт. Не говоря уже о том, чтобы брать её на руки.

     — Дальнейшая операция может пройти без вашего участия. Хотя, мне кажется, что все равно ничего мы тут уже не найдём, — в её голосе слышалось сожаление. — Но мы должны проверить это точно.

     Она стряхнула с руки перчатку, задержавшись взглядом на чем-то блестящем на руке дознавателя.

     — Какая интересная вещица, — протянула Аманда, вглядываясь в ленту. Она явно заинтересовала ее больше, чем хотела показать Гроу.

     — Что же, лорд инквизитор, я думаю, мы с вами ещё встретимся в ближайшее время. В более приятной обстановке, — добавила она с улыбкой. Люди Гроу помогли её псайкеру прийти в себя, поставив того на ноги. Он выглядел крайне плохо, но молчал, как и молчали все остальные вокруг Аманды. Гроу развернулась на каблуках и покинула комнату, оставив Хасселя наедине с его людьми.

     — Это что ещё за стерва? — подал голос Астос, кивая вслед Гроу.

     Хассель, подумав, ответил Кимбалу:

     — Это инквизитор Ордо Маллеус. Но ты прав, Аманда Гроу вызывает, — Натаниэль усмехнулся, — противоречивые чувства. Ты уже закончил развлекаться, надеюсь?

     — Да, милорд, — Астос передёрнул плечами. — Она даже не проверила меня…

     «Проверила», — подумал инквизитор, заметивший очень короткое прикосновение к сознанию Кимбала перед тем, как Аманда вышла из комнаты, но вслух сказал:

     — Это меньшее из того, о чём нам сейчас стоит беспокоиться. Итак, если у тебя нет дальнейших планов, давай покинем этот склеп, пока Гроу не приказала его разбомбить. Наш катер находится недалеко от баржи.

     Энн ничего не помнила и не могла знать о тех событиях, которые произошли. Она открыла глаза в привычной уже, набившей оскомину стерильности лазарета. Все тело болело так, словно по нему прыгали десятки еретиков и Тзинч сверху. Очень хотелось пить. Она увидела кого-то рядом и подумала, что это может быть лорд инквизитор, но то оказался Гламор. Пария стояла позади, выйдя из-за спины Фейринга после того, как он что-то ей сказал.

     — Энн, ты живая там? — спросил Гламор в привычной ему манере, но с широкой улыбкой на лице. — Говорят, ты пинала культистов ногами.

     Энн слабо улыбнулась. Она не знала, как попала в лазарет, но уж точно вряд ли кого-то по дороге пинала. Клотильда обняла дознавателя в порыве чувств, и та едва не умерла от боли во всем теле. Пария была так рада видеть Райт, что это её очень тронуло.

     — Убью Астоса... — едва слышно произнесла Райт, тоже улыбаясь. — Он рассказал? Нет... Мы за ним... шли... а он... там с двумя девушками...

     Энн прикрыла глаза. Гламор рассмеялся так громко, что Энн едва не оглушило. Позади них послышалась какая-то возня. Это оказались пилот и Хассель. Астос, расслышав фразу про развлечения, негодующе фыркнул, но сдержался, и только поставил на небольшой столик поднос. Хрустальный графин с холодной водой звякнул о высокие стаканы.

     — Мы решили заглянуть к вам, миледи Райт, — улыбнулся Натаниэль, — Астос уже почти созрел для извинений, а я… Я рад, что вы снова выжили. Некоторые родственные связи убийственно крепки.

     «Рад? Император, да. Я рад», — подумал Натаниэль, подходя ближе к кровати.

     Энн бросила на остальных быстрый взгляд. Она подозревала, что вряд ли инквизитор станет молчать о её родне, но чтобы так...

     — Благодарю вас, лорд инквизитор.

     Сказала она, не уточняя, за что именно.

     Никто не отреагировал на упоминание инквизитором о родственниках, только Хассель кривовато улыбнулся, подавая дознавателю стакан с холодной водой.

     — Врачи говорят, что вы скоро придёте в норму. Лёгкое сотрясение мозга, несколько царапин… Миледи, вы показали себя с самой лучшей стороны, как и всегда.

     Энн осторожно прощупала сознания остальных и пришла к выводу, что им всем действительно все равно, кто там у неё в родственниках. Гламор выглядел так, что его бы не убедил и архидемон в брачном союзе с Энн Райт. Дознаватель взяла стакан, стараясь, чтобы руки не дрожали.

     — Благодарю вас, лорд инквизитор. Мне просто требуется отдых.

     Она понимала, что вряд ли добралась до лазарета сама, и очень хотела узнать подробности, но также понимала, что Натаниэль вряд ли расскажет о них так красочно, как ей хотелось. Делая глоток воды, Райт наметила жертву для небольшого допроса. Улыбнувшись своему решению, она дала себе слово поймать Астоса и выпытать подробности. Немного прибитый событиями пилот должен был рассказать все в красках.

     Дознаватель посмотрела на инквизитора и спросила:

     — Вы нашли своё переговорное устройство, милорд?

     Хассель не успел ответить, как в дверях появился сервитор с конвертом в руках. Астос оказался первым, кто подсмотрел, от кого пришло письмо.

     — Натаниэль, тебя зовут на свидание, — безрадостно сказал он, скосив взгляд на буквы на конверте. — Та самая Гроу.

     Инквизитор плотно сжал губы, сдерживаясь, чтобы не выругаться. Ему сейчас хотелось немного отдохнуть, побыть со своими людьми, и привести в порядок разведданные, но общаться с Гроу… «Она могла бы стать союзником в борьбе с силами Хаоса, — подумал он, — если, конечно, не станет использовать меня. В любом качестве».

     — Вот, милорд, — Кимбал протянул Натаниэлю вокс, не поясняя, откуда он оказался у пилота.

     Хассель пристально посмотрел на Астоса, но покачал головой, и ничего не сказал, углубившись в бумагу.

     — Имперский инквизитор Аманда Гроу из Ордо Маллеус, — он кашлянул, желая пилоту прикусить язык во время атмосферного манёвра, — всего лишь приглашает меня для приватной беседы по текущему расследованию. Пока — в качестве коллеги, а не подозреваемого. Не мне вам напоминать, как легко стирается эта грань…

     — С другой стороны, она достаточно привлекательна, — тихо заметил Натаниэль, складывая приглашение. — Пожалуй, стоит наладить контакт с хотя бы одним представителем Маллеус без взаимной стрельбы и обвинений в ереси.

     Энн поставила стакан на столик, стараясь не смотреть на Хасселя. Она не могла открыто сказать, даже если бы её спросили те самые экзекуторы из Маллеус, что она сейчас чувствует. Единственное желание, на мгновение посетившее Райт, заключалось в том, чтобы всадить Аманде болт в голову. Но Энн не была бы дознавателем и не прожила бы так долго, если бы не умела скрывать своих чувств и эмоций.

     — Да, милорд, — сказала она безжизненным тоном, — вам действительно стоит принять предложение леди Гроу. Это будет полезное знакомство, — закончила она. — И приятное, — добавила она куда тише.

     Клотильда, переводившая взгляд с одного мужчины на другого, не выдержала и, всплеснув руками, выбежала из палаты, бросив на прощание что-то злое в адрес инквизитора и всех мужиков в целом.

     Энн с удивлением поняла, что Клотильде не требовался талант псайкера, чтобы прочесть по глазам то, к чему оставались глухи все остальные.

     «Надо отдохнуть, — подумала Райт, — попрошу вколоть мне двойную дозу снотворного. Правда, это вряд ли избавит меня от видений счастливого лица Хасселя, когда он вернётся».

     Натаниэль стоял, понимая, что некоторые вещи все же лучше говорить иначе, а некоторые — и вовсе не говорить. Но, инквизитор признался себе, что те эмоции, что он ощутил перед тем, как дознаватель закрылась от него, ему понравились. Хотя и были неожиданно глубокими.

     Гламор, пошевелив челюстью, укоризненно посмотрел попеременно на Райт и Хасселя, потом покачал головой, и вышел вслед за Воттс. Чтобы успокоить её прежде чем пария доберётся до спиртного или запаса лхо Астоса.

     — Вряд ли моё пребывание в компании инквизитора Гроу будет столь приятным, миледи, — инквизитор посмотрел на побледневшую Энн, — я пока не берусь сказать, к чему приведёт мой визит.

     — Со всем уважением, лорд Хассель... — с достоинством произнесла Райт, поднимаясь на ноги и держась за спинку кровати, — но вы это заслужили. Должно же у вас быть хоть одно знакомство с представителями этого ордоса, когда никто из них не пытается подвергнуть вас экзорцизму, — она пожала плечами. Кивнув своим мыслям, Энн снова села на кровать. Она слегка улыбалась, но улыбка у неё оставалась холодной и отчуждённой. «Как он смеет копаться в моих мыслях? — думала она, все больше и больше закипая внутри, пользуясь тем, что защита скрывает мысли. — Какое ему вообще дело до меня? Вот и пусть идёт подальше». Райт собрала все силы и полностью оборвала любой доступ к своему сознанию на непродолжительное время, сделав это резче, чем собиралась.

     Удар был чувствительным, и Натаниэль испытал раздражение. Необязательно было читать мысли, чтобы догадаться о том, что подумала дознаватель. «Можно оправдать её настроение перенесёнными испытаниями и ранениями, — подумал он, но есть ещё один момент, о котором я не стал упоминать, и который, как я надеюсь, не успел разглядеть Астос. Аманда выражала пожелание видеть, кроме меня, ещё и леди Райт... Но этого я постараюсь не допустить, пока не выясню истинные мотивы поведения Гроу».

     — Быть может. Миледи, — сказал он вслух, и поклонился, — выздоравливайте, дознаватель Райт. Я надеюсь, что никто из нас не свернёт себе шею в грядущих сражениях, и спустя некоторое время что-то изменится.

     Энн проводила инквизитора долгим взглядом. Когда дверь за ним закрылась, она позволила себе расслабиться и опустить плечи. Сейчас Райт остро жалела о том, что не может побыть на месте парии. Той достаточно было просто расплакаться, потом поесть и выпить пару стаканов амасека. Дознаватель же обязана была молчать. Она едва сдерживалась, чтобы не разнести палату по кусочкам, вымещая обиду и разочарование, преимущественно, от самой себя. Потом Энн заметила пилота, оставшегося в комнате и тихо попросила его рассказать, что же произошло, пока она была без сознания. Астос тяжело вздохнул, взял стул и начал рассказ. По мере того, как он говорил, Энн поняла, что настроение у неё явно улучшается. Главианец умел превращать любую историю из скучного описания подробностей в красочный и сочный этюд или зарисовку. Райт не заметила, как увлеклась подробностями пленения Астоса, на время выбросив из головы инквизитора.

     Часть четвертая. Низвержение варпа

     17. Встреча с Амандой

     Утро инквизитора началось с завывания сирен гражданской обороны, и тревожных сообщений по вокс-сети улья. Хассель, вскочив с кровати, схватил оружие, планшет, и, поспешно одеваясь, попытался понять, что произошло.

     Судя по сообщениям в зашифрованной правительственной сети, куда у инквизитора был доступ, предоставляемый ему его статусом, инсигнией и усилиями Астоса, тревога была ложной. И предпринималась для проверки систем оповещения и создания «необходимого настроения» среди населения. Помянув Императора, Натаниэль оделся в рабочие рубашку, брюки и домашний камзол из темно-синего полотна, и, заказав завтрак в комнату, поспешил успокоить своих людей. Вчитываясь в донесения имперской Гвардии, он с удивлением выяснил, что еретики в Северном полушарии, зачистка которого осуществлялась силами лорда-генерала, сумели захватить полярную базу, с которой поднимали в небо бомбардировщики «Мародёр» и истребители «Молния», ныне осквернённые влиянием Хаоса.

     До того улья, где находился Хассель, атмосферные бомбардировщики могли дотянуть только на пределе, без возврата, но Натаниэль понимал рвение гражданского и военного правительств, старавшихся защитить себя и население.

     После такой побудки оставалось только плотно позавтракать, и подготовиться к выходу в свет. Точнее, нанести визит к инквизитору Ордо Маллеус.

     «Император и его Трон! — Натаниэль, взяв кружку рекафа, смотрел в окно и пытался выстроить стратегию поведения с Амандой. Отношения между ордосами были весьма натянутыми, особенно в свете демонического вторжения в субсекторе Геликан, которое, по не афишируемому мнению инквизиторов Маллеус, было вызвано активацией порталов, проведённой изменниками из других ордосов. — Мне стоит проявить одновременно и твёрдость, и гибкость. Твёрдость характера и гибкость поведения. Судя по всему, Гроу обладает наивысшими полномочиями, и не особо сдерживается в выборе средств достижения цели. Если отдельно взятый инквизитор Хассель будет ей мешать, то она спокойно перешагнёт через него, или его труп. Мой труп. Не говоря уж о моих людях — повышенный интерес Аманды к дознавателю Райт, который Гроу пыталась скрыть, говорит, что вряд ли она выпустит нас из-под полога своего внимания. Где находится самое безопасное место в этом случае? Поблизости от инквизитора Ордо Маллеус».

     При том, Хассель отдавал себе отчёт, что его будут испытывать, проверять и контролировать всеми возможными способами, но другого выхода пока не видел. Хотя гордость и призывала удалиться в закат, размахивая болтером, но разум советовал для начала составить представление о том, с чем им всем придётся столкнуться в ближайшее время, а лишь потом — принимать решение. Взвешенное и обоснованное.

     Мысли Натаниэля снова вернулись к Энн, и её вчерашней смене настроения, последовавшей, едва Хассель заявил о своём визите к Аманде, и он скрипнул зубами от злости, в том числе и на самого себя. «Милорд инквизитор, вы крупно влипли, — сказал он сам себе, — как крейсер, попавший меж двух огней. И вывернуться — не выйдет. Мне нравится Энн, она чертовски привлекательна и умна. Но сейчас подступиться к ней невероятно сложно — дознаватель заперла все свои двери сердца на ключ, который, кажется, выбросила прочь. Аманда же, выказывавшая мне симпатию, является слишком загадочной фигурой…»

     Допив рекаф, он спустился в столовый зал, накрытый к завтраку, чтобы поговорить со своей командой, и обсудить сложившееся положение.

     Энн выспалась, проведя ночь без снов. На утро она чувствовала себя гораздо лучше. Но это состояние продлилось ровно до тех пор, пока она не вспомнила о вчерашнем приглашение инквизитора. Аманда производила неприятное впечатление на Райт, но дознаватель никак не могла решить, с чем это связано. Энн боялась ошибиться, если бы полезла озвучивать свои впечатления Хасселю, чтобы это не выглядело, как ревность. Да и сама дознаватель уже не могла понять, что испытывает на самом деле.

     В любом случае, сейчас она предпочла молча наблюдать за развитием ситуации, хотя и понимала, что на месте Натаниэля вряд ли бы отказалась от возможности дружить с инквизитором Маллеус. Тем более, если способ сближения был таким приятным. Но как же ей хотелось провести пальцами по каждому шраму на его теле. Отогнав подальше видение Хасселя в расстёгнутой сорочке,

     дознаватель нашла свою одежду и спустилась к завтраку.

     Бертрам, встреченный Хасселем недалеко от столовой, только покачал головой на беззвучный вопрос. Ему не удалось получить никакой информации по инквизитору Гроу, кроме её принадлежности к Ордо Маллеус.

     — Сожалею, милорд, — Леви развёл руками, — но ничего не удалось выяснить. Имя в списках значится, но последним местом службы означена Кадия, и за последние десять лет досье не пополнялось. Но инсигния указана как пурпурная…

     «Так, значит, Аманда служила на Кадии, — Натаниэль нахмурился, — во Вратах Ужаса всегда хватает работы для её ордоса. Но что привело её сюда? — он вспомнил собственные погони за подозреваемыми и еретиками. — Она преследует Зевис!»

     Это несколько меняло ситуацию. Если инквизитор преследовал врага, он мог предпринимать действия, не всегда равнозначно воспринимаемые Конклавом. Но Инквизиция почти всегда поступала по принципу «победителей не судят, им предоставляют шанс умереть во имя Императора». И, даже если Аманда взорвёт Памофрей, но остановит Зевис и спасёт тем самым субсектор от прорыва верховного демона Тзинча — её не осудят.

     — Мне подозрительно, Бертрам, что Гроу так вовремя появилась на барже, — доверительным тоном произнёс инквизитор, — ты не мог бы запросить у диспетчерских служб список перемещений её корабля?

     — Запрошу, милорд, — Леви улыбнулся. — Сразу после завтрака.

     Они вошли в столовую, где уже сидели Астос, Гламор и Клотильда.

     Пария с растрёпанной причёской, но в отличном настроении удостоила внимания небольшие пирожные, которые запивала свежим соком гранирии, кисловатым, но приятным, и поприветствовала инквизитора невнятным мычанием и закатыванием глаз, вызвав у Натаниэля ироническое хмыканье и полуулыбку.

     Гламор, сосредоточенный, и одетый в лёгкие доспехи, отдал честь, поднеся руку к груди, и продолжил мелко нарезать дымящийся кусок мяса.

     Астос, уже умявший свой завтрак, пил рекаф, и курил, сидя у вытяжки.

     Инквизитор поприветствовал всех, улыбаясь.

     — Приятного утра, господа и дамы. Надеюсь, учебная тревога не привела к каким-то неприятным последствиям и жертвам?

     — Нет, милорд, — тихо ответила Энн, появившись за его спиной совершенно бесшумно. Она кивнула лорду инквизитору, проходя в зал.

     — Миледи, — Натаниэль коротко поклонился дознавателю Райт, испытывая неловкость из-за произошедшего вчера. — Как вы себя чувствуете?

     Энн улыбнулась, ничем не выдавая своих эмоций.

     — Благодарю, милорд. Со мной уже все хорошо.

     Она заняла место рядом с парией, отметив её довольный и растрёпанный вид. Гламор тоже выглядел так, словно отлично провёл время. Энн какое-то время рассматривала парочку, но потом отвела взгляд, стараясь смотреть только в свою тарелку. Она планировала провести день за бумагами, пока не последует иных распоряжений от инквизитора. Или в город снова не пожалуют культисты. Внезапно, вспомнив кое-что, она перестала жевать и спросила, обводя взглядом всех присутствующих:

     — Может, кто-то знает, куда делся один из моих ножей?

     Энн помнила, что держала клинок в руке, когда потеряла сознание, но очень удивилась, не обнаружив его в оружейной или в своей комнате. О том, что им воспользовался псайкер, оставив его в спине Зевис, Энн знать не могла. Астос тоже не видел этого момента, выбираясь из-под тела блондинки как раз в тот момент.

     Натаниэль, уже позавтракавший у себя, пил рекаф, и едва не поперхнулся.

     — Нож остался в спине у Зевис, когда псайкер Гроу метнул его. И попал, — Хассель откашлялся. — На обратном пути мы не обнаружили клинка, из чего я могу предположить: либо он остался в теле колдуньи, либо, что более вероятно, его подобрали люди инквизитора Гроу. Я попрошу вернуть его во время визита к ней, миледи Райт.

     Энн замерла с вилкой в руке, унимая негодование.

     — Это будет очень приятно, лорд инквизитор.

     «Только не Ордо Маллеус и мои ножи, — холодея, подумала она. — Там же стоят печати механикус, магоса Улиториса, и меня могут обвинить в том, что он заплатил мне за помощь этими вещами».

     С другой стороны, Энн понимала теперь все зависело от стараний Натаниэля. И ей стало ещё грустнее. Теперь она чувствовала, что причастна к предстоящему визиту к Аманде.

     Хассель почувствовал настроение Райт, и подумал: «Если бы я сразу сказал ей, что Гроу желает её присутствия… Нет, сначала я попробую выяснить ситуацию. Но теперь, конечно, увязав воедино эти события — исчезновение ножа и просьбу о визите меня совместно с леди Энн — я отнесусь к Аманде гораздо серьёзнее».

     — В таком случае, — Натаниэль поставил пустую чашку на стол, откуда её подхватил пронырливый сервитор, — все могут заниматься текущими делами, кроме Кимбала. Астос, ты мне нужен в качестве пилота.

     Астос тяжело вздохнул.

     — Когда я уже начну быть нужен кому-то в более приятном качестве, — ворчливо произнёс он, поднимаясь с места. Дознаватель проводила его взглядом.

     — Милорд, — сказала она, — оставьте мне все то, что относится к делам, я займусь подготовкой бумаг и кратких отчётов для отправки. Ситуация становится критической, и мне бы хотелось быть уверенной, что мы получим поддержку, если она нам понадобится.

     Райт прекрасно знала, что самым лучшим лекарством для неё всегда была монотонная работа, требующая, однако, внимания и сосредоточенности.

     — Да, миледи Энн, — Хассель ободряюще улыбнулся, стараясь выглядеть спокойно и безразлично. — Буду признателен вам, тем более, что ситуация действительно критическая. И неизвестно, какой поддержкой обладает инквизитор Гроу. Мы можем пока рассчитывать только на собственные силы, и на возможную помощь Конклава… Если они её пришлют.

     Гламор настороженно посмотрел на Натаниэля, потом на Энн, и хмыкнул:

     — В последние годы помощь всегда приходила не быстро, милорд. Я попробую что-то придумать… — бывший священник имел в виду свои связи с каперами и контрабандистами, но пока не решался предлагать их в открытую.

     — Хорошо, Гламор, — Хассель кивнул всем, и двинулся к выходу.

     За ним, тяжко вздохнув, поплёлся пилот. Его не вдохновлял даже полет на катере, настолько сильны остались в нем переживания, полученные в плену. Инквизитор Гроу ему не понравилась с самого начала, и Астос не понимал, что в этой женщине нашёл шеф. Искренне не понимал.

     Энн посмотрела на парию с задумчивым видом. Покончив с завтраком, Райт собиралась пропасть за работой до самого вечера. А если повезёт, то и до утра. Чтобы уж точно не было времени на всякие глупости.

     Она попрощалась с остальными и удалилась к себе, ожидать Леви с документами и лекциями по теме.

     Астос, получив от Хасселя координаты посадочной площадки, с удивлением вздёрнул брови. «Пятак», предназначенный для приёма катеров, челноков, суборбитальных судов и даже дирижаблей, согласно лоции, находился на земле, принадлежащей семье Делано. В прошлый визит милорда на Памофрей, Делано были крупными скотопромышленниками и землевладельцами, а сейчас, при помощи нескольких династических браков, вошли в число богатейших аристократических семей планеты. Разумеется, их не уважали, но побаивались — из-за размеров состояния и предпочтения силовых методов ведения переговоров.

     «Интересно, — подумал пилот, стартуя и ложась на курс. Поместье располагалось с другой стороны от улья, диаметрально противоположно их резиденции, — похоже, инквизитор Гроу использовала тот же самый способ найти базу, что и милорд, но обратилась не к обедневшим дворянам, а к богатейшему семейству Южного полушария… И как её вообще на порог-то пустили? Только из страха?»

     Хассель откинулся на спинку кресла, и постарался настроиться на предстоящий разговор. Прежде всего, объяснить, почему не смогла прибыть леди Райт.

     До прибытия оставалось каких-то пятнадцать минут, и времени не хватало.

     Энн уже настроилась на работу, предвкушая долгий день за столом и планшетами, когда её поймала Клотильда.

     — Будешь работать? — непринуждённо спросила она. Энн кивнула.

     — Тогда я тут с тобой посижу, — удовлетворённо кивнула Воттс, чем немало удивила дознавателя. — А что? — вздёрнула подбородок пария. — Ты не вслух же будешь там свои секретные бумаги диктовать, а я пока развлеку тебя чем-нибудь...

     Воттс загадочно улыбнулась. Энн похолодела. Момент, когда пария будет подробно рассказывать о том, что там у них с Гламором, настал. Райт обречённо кивнула, соглашаясь на предложение Воттс. В какой-то степени ей даже было так легче. Все же, болтовня парии отвлекала и умиротворяла. Когда на ней был блокиратор, конечно.

     Хассель старательно делал вид, что он является образцом холодного, неподкупного и бездушного инквизитора, наблюдая, как Астос в очередной раз переругивается с диспетчером, доказывая, что именно на эту площадку, да, именно в это время, и, да, Император вас… благослови, именно этот катер и должен был сесть. Но внутри него царила буря. Инквизитор испытывал раздражение, хотя и понимал смысл действий Аманды. Диспетчеру наверняка приказали продержать их с Астосом лишние десять минут в воздухе, и как следует потрепать нервы включением и выключением систем ПВО поместья.

     «Некоторые думают, что таким образом обработанные посетители становятся более восприимчивы к доводам принимающей стороны, — подумал он. — В чём-то они даже правы. Мне действительно очень хочется разнести это поместье в клочья, но мельта-бомбу Астос уже использовал против генокрадов, а ещё одну найти не удалось…»

     — Вызовите леди Гроу, — Натаниэль включился в переговоры Кимбала и диспетчера, стараясь, чтобы его инсигния попала в камеру. — Я инквизитор Хассель, прибыл по приглашению.

     — Никак невозможно, милорд, — ответил мужчина в коричневом с золотом мундире и тактическом шлеме, на который выводилась воздушная обстановка, — леди Гроу сейчас завтракает с высоким лордом Этелем Делано, и закончит завтрак не позднее чем через час.

     — В таком случае, передайте инквизитору Гроу и лорду Делано, — Натаниэль старательно выделил голосом слова «инквизитор» и «лорд», — что инквизитор Хассель не собирается ждать. Если время в приглашении указано неверно…

     — Инквизитор… — в канале пикт-связи появилась новая картинка, на которой Хассель увидел одетую в тёмное платье с вырезом, обильно украшенным янтарём, Гроу, рядом с которой сидел напыщенный мужчина в парике и светлом камзоле, который весь сверкал и переливался от количества нашитых на ткань стекляшек. Или бриллиантов. — Приношу свои извинения, приглашение было составлено до того, как я узнала о необходимости присутствия на завтраке с лордом Этелем. Прошу, лорд, — она коснулась руки Делано, — разрешите посадку моему коллеге.

     — Разрешаю, — брезгливо наморщил нос лорд Делано, взмахнув рукой, — садитесь. Вы уверены, что этот сноб достоин присутствия в нашем обществе? — не обращая внимания на задетые чувства Натаниэля, обратился он к Аманде.

     — Уверена, милорд, — покосившись в камеру, ответила Гроу с улыбкой. — Наоборот, инквизитор Хассель приятно разнообразит наше времяпрепровождение…

     Клотильда как раз перешла к самому интересному, собираясь в подробностях рассказать Энн о той самой первой ночи с Гламором, когда в дверях показался Леви. Учёный похромал к столу Энн и складировал на него планшеты с записями по последнему эпизоду расследования. Райт пожалела, что он пришёл так быстро. её настолько затянул рассказ парии, что она и не заметила, как справилась с самыми скучными эпизодами донесений.

     Инквизитора, вышедшего из катера, ожидал почётный эскорт, который, как он подумал, мог бы стать неплохим караулом. Трое знакомых по барже телохранителя Гроу, с хеллганами, и шестеро слуг лорда Делано с дробовиками и стабберами. Теперь, когда ему представилась возможность рассмотреть солдат Гроу поближе и при свете дня, он понял, что перед ним — кадианские касркины, тяжеловооруженные воины, о которых шла слава по всему Империуму. Черные доспехи с энергетической защитой, красные глаза-окуляры сплошных герметичных масок, и полное подчинение своему нанимателю. Как именно она добилась преданности этих солдат, знал, пожалуй, только сам Бог-Император.

     «Аманда полна скрытых талантов, — усмехнувшись, подумал Натаниэль, — нанять себе касркинов не мог в своё время даже я. А их тут как минимум отделение…»

     — Следуйте за нами, инквизитор, — прогудел из-под маски один из касркинов, — прошу не применять оружия.

     — Хорошо, — Хассель наклонил голову, внимательно следя за слугами лорда. Они все смотрели на Натаниэля с испугом, сжимая в руках непривычное им оружие, кроме одного. Светловолосый парень в коричневом, с карими глазами выглядел скорее хозяином положения, чем слугой, и отвёл взгляд в сторону, едва инквизитор посмотрел на него. — Ведите.

     — А ещё я мог бы рассказать, как именно в высшем готике были образованы эти...

     — Бертрам, ради Императора! — взмолилась Клотильда, — дай Энн поработать. Райт, уже прилично одуревшая от экскурса в словообразование раннего готика, смогла только кивнуть. Леви засуетился, попрощался и ушёл. Энн потёрла руками виски, разминая лицо.

     — Пойдём-ка, выпьем, — решительно поднялась с места Клотильда. — Тебе это сейчас очень нужно, — внимательно разглядывая дознавателя, сказала она. Энн вяло пыталась протестовать, хотя на самом деле она и сама ощущала острую необходимость немного отдохнуть. Райт переоценила свои силы, хотя и успела закончить треть работы с бумагами, пока пария делилась своей историей любви и страдания.

     — Пошли, тут недалеко есть отличный подвальчик...

     Энн передёрнуло.

     — Давай на воздухе, — попросила она, — как-то с меня хватило подвальчиков за последнее время.

     — Ладно, легко согласилась пария. — Но за это ты мне расскажешь, что у вас происходит с инквизитором.

     Райт опустила голову, признавая поражение без слов.

     Аманда встретила Натаниэля в светлом кабинете, обшитом изящными деревянными панелями из местного падуба, который полвека назад был одной из основных статей экспорта планеты, а сейчас превратился в раритет из-за вырубания падубовых лесов, под которыми обнаружили крупные месторождения тяжёлых металлов. Темно-серое, почти чёрное платье госпожи инквизитора смотрелось довольно интересно в окружении бежевых и пастельных тонов, привлекая внимание к выгодно подчёркнутым покроем выдающимся особенностям леди Гроу.

     Указав Хасселю на лёгкий деревянный стул с неброскими вставками полудрагоценных камней, Аманда улыбнулась. Натаниэль, заметив, что она умело пользуется макияжем, легонько приподнял брови. Вчера, в барже, Гроу показала ему одну свою ипостась, а сегодня — совсем другую. Инквизитор уселся на стул, откинувшись на спинку, и постаравшись принять более непринуждённую позу.

     — Милорд, — произнесла Аманда, наклонив голову.

     — Миледи, — прохладным тоном ответил ей Натаниэль, пристально смотря в глаза.

     — Итак, разлив по стаканам амасек, спросила пария. — говори.

     Она опрокинула в себя порцию спиртного, даже не поморщившись. Энн последовала её примеру, тут же скривившись от вкуса не самой лучшей выпивки. Девушки выбрали ресторан на противоположном конце улицы, которая уходила прочь от столицы. Тут не было особенных изысков, но этого им было и не нужно.

     — Что говорить? — не поняла Энн, покручивая стакан в ладонях.

     — Что между вами происходит? Между тобой и Натаниэлем. Я же вижу, что что-то не так.

     — А было так? — попыталась пошутит дознаватель. Клотильда серьёзно сдвинула брови, наливая себе ещё порцию. Энн задержала дыхание и допила свой стакан.

     «Да какого Хоруса? — подумала она. — В самом же деле».

     — Да нечего говорить, — смущённо сказала Энн, раздумывая, стоит ли ставить парию в известность о том случае, когда Хассель уговорил её выспаться в его кровати. — Мы спали вместе...

     Клотильда издала торжествующий звук, едва не пролив набранный в рот амасек через ноздри.

     — Не в этом смысле! – быстро добавила Энн, осознав, что её фраза звучит весьма двояко. — Ладно, вкратце расскажу...

     — Итак, зачем вы хотели меня видеть, леди Гроу? — прервав затянувшееся молчание Натаниэль, чувствовавший попытки удалённого сканирования сознания все те несколько минут, пока Аманда внимательно разглядывала его. Псайкер, пытавшийся вломиться в Хасселя, наткнулся на щиты, и отступил, унося метку, благодаря которой будет заметен для своей несостоявшейся жертвы в любой толпе. — Я благодарен вам и вашим людям за помощь во время вчерашней операции. Но только ли ради этой благодарности я приглашён сюда вами?

     «Хотел бы я знать, что связывает Гроу и Делано, — Хассель не без удовольствия разглядывал фигуру Аманды, ожидая ответа. — Это не страх, и это не псайкерское воздействие. Они знают друг друга, и долго».

     — Яйца Императора... — только и смогла сказать пария, дослушав рассказ дознавателя. — Вы психопаты, а не псайкеры! Но, — она сдвинула брови, пододвигая поближе бутылку со спиртным, — я тоже не могу понять лорда инквизитора. Что он нашёл в этой Аманде? Почему не может просто взять и... Ну, ты понимаешь.

     Энн кивнула. Она тоже прилично выпила, хотя и держала себя в руках в отличие от парии. Дознаватель могла понять страх и опасения Хасселя. А узнав о его тайне, даже не могла винить его в этом. На его месте она бы тоже объявила целибат, закрылась внутри и перестала реагировать на все.

     «А не это ли ты и сделала? — кольнула её нежданная мысль. — Ну да, тебе-то можно, у тебя сестра-культистка. Подумаешь, демон преследует! Вот у тебя проблема, так проблема».

     Энн уже почти устыдилась своего поведения, когда в голову пришла другая мысль: но проводить время с Гроу ему демон не мешает. Значит... Дело не в демонах. Все куда проще, чем она думает. Она просто не привлекает Хасселя, вот и все объяснения.

     — Не понимаю я ничего, — сказала она вслух, ни к кому не обращаясь. — И понимать уже не хочу.

     Клотильда сочувственно вздохнула, отпивая амасек.

     — Я хотела убедиться, — произнесла Гроу приятным бархатистым голосом, — в том, что о вас рассказывают. Что вы — тот самый Хассель, который в своё время уничтожил возродившийся культ Слаанеш на Гудрун, и подверг экстерминатусу новооткрытую планету ксеносов, тысячелетия поклонявшихся Губительным Силам.

     Натаниэль насторожился. Каждому приятна похвала и восхваление его заслуг, но если тебя внезапно начинает хвалить тот, от кого ты ожидаешь разве что услышать очередное обвинение или предложение пройти процедуру проверки лояльности, после которой в некоторые моменты хочется, чтобы ты действительно был заражён варпом, и тебя сожгли, прекратив мучения… То поневоле начнёшь подозревать какую-то ловушку.

     — Мой вклад в победу Инквизиции был весом, но не являлся основополагающим, — нейтральным тоном ответил он, размышляя, как можно сократить дипломатические хождения вокруг болтера, и перейти к настоящей цели вызова. — Если бы не совместные усилия целого коллектива, среди которых был и Лорд Рохас, мы не достигли бы успеха. Так что, миледи, вы слишком преувеличиваете моё значение…

     — Тем не менее, вы на Памофрее, и здесь, помимо прочего, манифестирован культ Слаанеш, — хищно улыбнулась Аманда. — Вам не кажется это странным, милорд?

     — Не кажется, — парировал попытку обвинения Хассель, успокаиваясь. Этот представитель Ордо Маллеус двигался по пути своих предшественников, и особой опасности не представлял. — Здесь также присутствуют культисты Нургла, Тзинча, главу которых мы пытаемся уничтожить уже некоторое время, и генокрады. Мне кажется странным то, что они активизировались одновременно, леди Гроу. Словно по команде.

     Про камни хаоса инквизитор предпочёл умолчать. Если Гроу знает о них, она спросит.

     — Значит, так, — решительно поднимаясь из-за стола, нависла над Энн пария, — сейчас мы встаём, идём и посылаем в варп всех этих... — она покрутила рукой в воздухе, подбирая слова, — всех, в общем, посылаем.

     Райт обречённо кивнула. Спорить с парией было безумством. Клотильда подхватила Энн под руку, не то пытаясь поставить её на ноги, не то придерживаясь за неё сама, и направилась к выходу. Энн не знала, сколько прошло времени, но за окнами уже плыла ночь, а разошлись они утром. Или после обеда? Райт с трудом понимала, куда её ведут и зачем, но решила плюнуть. После всего того, что она пережила в последние недели, напиться в хлам было самым безобидным и безопасным.

     Аманда прошлась по комнате, вышагивая, словно была не в изящных туфлях, а в тяжёлых ботфортах. Натаниэль понимал, что возможность для светской жизни выпадала ей не слишком часто, и сочувствовал, насколько мог, тяжёлой участи имперского инквизитора. Тем не менее, взаимное выяснение слабых мест продолжалось, и в поле зрения Аманды попали все члены команды Хасселя, кроме дознавателя Райт. Про каждого из них Гроу выспрашивала подробности, вплоть до годов службы и истории жизни до найма. Инквизитор отвечал как можно более размыто, избегая острых мест, и надеялся, что Император не оставит его. Его удивило, что Гроу почти не интересовалась Фейрингом, и задавала вопросы, ответы на которые можно было почерпнуть из открытых частей досье, затратив гораздо меньше времени. Надо отдать должное, Аманда была достаточно мила для своего ордоса, и дипломатична, скрывая внутри некоторых вопросов логические ловушки.

     Слуга в ливрее цветов Делано в третий раз сменил поднос с рекафом, добавив в этот раз небольшую тарелочку с печеньем. Инквизитор проигнорировал еду, но от рекафа не отказался.

     — Итак, ­— Гроу вернулась к Хасселю, и положила на стол длинный свёрток с печатями Ордо Маллеус. — Что вы скажете об этом предмете?

     Натаниэль аккуратно отбросил в сторону полог, под которым скрывался хорошо знакомый ему клинок дознавателя Райт. Он внимательно изучил нож, заметив, что его тщательно очистили от крови и отполировали. Все символы и надписи выглядели идеально, а печать магоса Улиториса буквально лучилась на сероватой стали.

     — Это клинок, принадлежащий моему дознавателю, Энн Райт, миледи, — спокойно ответил он, продолжая пить рекаф. — Насколько я видел, обладает очень хорошими качествами противодемонического спектра, и дознаватель мастерски владеет этим оружием.

     Внутренне Натаниэль вздохнул: вот и наступил этот момент.

     — А что вы знаете о дознавателе Райт? — подступив ближе, и склонившись над Хасселем, спросила Аманда.

     Дознаватель Райт безучастно смотрела на то, как пария пытается устроить Фейрингу семейный скандал. Энн даже радовалась невинности и некой милоте происходящей сцены. Когда Клотильда вознамерилась тащить Райт в публичный дом, чтобы отомстить всем мужчинам вокруг, Энн почти протрезвела. Она тайком вызвала Гламора, рассказала о том, что происходит, и выслушала в ответ отборную брань капера. Некоторые выражения могли впечатлить даже Астоса, не говоря уже про остальных. Теперь же, когда Гламор выволок парию из дверей дома для развлечений, она устроила ему истерику и скандал, что он, не имея на то никаких прав, притесняет её права на свободу. Фейринг злился, от чего шрамы на его теле начинали немного светиться. Клотильда не унималась, и дело грозило кончиться плохо. Но вот Гламор встряхнул парию за плечи и прикрикнул на неё. Воттс мигом сменила тактику, разрыдавшись и упав на землю. Энн достала из кармана сигарету с лхо, закурила и продолжила сидеть, ожидая окончания представления. Из окон публичного дома уже доносились подбадривающие крики. Кто-то запустил в Гламора ночным горшком. К счастью для невидимого снайпера, промахнувшись.

     Натаниэль оказался в затруднительном положении. Про Энн он мог рассказывать долго, много и только хорошее, но Аманде, от которой одуряюще пахло духами, явно требовалось не то.

     — Дознаватель честно исполняет свой долг, и у меня нет к ней претензий. Наоборот, как только мы завершим это расследование, я намерен написать характеристику для её личного дела.

     — А что вы знаете о её родственниках? — сладко улыбаясь, присела на краешек стола Аманда. её глубокие глаза призывно смотрели на инквизитора.

     — Я знаю, что они пострадали от культистов Тзинча, — пожал плечами инквизитор, стараясь дышать неглубоко. Тяжёлый пряный аромат духов Аманды сводил его с ума. Хотелось чихать. — У вас есть какие-то другие сведения, Аманда?

     — Может быть… — протянула Гроу.

     Райт обнаружила себя сидящей рядом с Гламором. Перед нею горел небольшой костерок, неподалеку спала пария. Фейринг невозмутимо чистил нож, никак не выдавая своей реакции на произошедшее.

     — Кхм... — откашлялась Энн. Гламор перевёл на неё мрачный взгляд, продолжив чистить клинок.

     — И где это мы? — спросила Энн, с неохотой отстраняясь от тёплого бока Гламора. Тот вздохнул и сказал:

     — На заднем дворе поместья, дознаватель.

     Райт вздохнула.

     — Было бы лучше, если бы я тебя не позвала? — спросила она. Гламор скривился.

     — Было бы только хуже, миледи.

     Они оба замолчали.

     — По какому поводу праздник-то был? — спросил бывший священник. Райт махнула рукой на парию.

     — А нужен повод?

     Гламор снова тяжело вздохнул.

     — Знаешь, — сказал он, закончив с ножом и убрав его в ножны, — все мы справляемся с напряжением, как можем. И она тоже, — он кивнул на Клотильду, — и тебе бы я советовал тоже самое.

     Энн молча смотрела в огонь, в котором догорали доски из ажурного забора поместья.

     — Да я бы не против, — призналась Энн. — Да как-то не везёт мне с этим.

     Фейринг крякнул.

     — Может, не там ищешь? — спросил он. Энн задумалась. Может, он и прав? Зачем, в самом деле, я так упёрлась в инквизитора? Ну, мило с ним провели пару дней. Да, он умеет производить впечатление. Наверняка, с ним было бы интересно и уж точно — спокойно. Но не всю же жизнь его ждать, в самом деле.

     — Знаешь, а ты прав... — протянула Райт. Фейринг согласно кивнул.

     — Знаю, — просто ответил он.

     Хассель встал, стараясь не сталкиваться с инквизитором Гроу, и отошёл к окну.

     — В таком случае предлагаю вам поделиться ими, миледи, — сказал он, не глядя на Аманду, но ловя её перемещение по отражению в стекле. На виски давило, словно его щиты пробовали на прочность сразу несколько псайкеров. «Если она предложит ещё раз встретиться, возьму с собой парию, — Натаниэль помрачнел. — И Фейринга. Кажется, он мечтал помериться аквилой с кадианскими касркинами».

     Гроу вздохнула. её приёмы соблазнения пропадали втуне, вязнув в холодности Хасселя. Даже духи с Терры, сдобренные феромонами, не действовали. «Уж не отстрелили ли инквизитору гордость? — подумала она, стараясь успокоиться. — Кажется, в его личном деле упоминалось заражение ксенобактериями, пожирающими нервную ткань. Медицинскую помощь оказали слишком поздно, и инквизитор на годы лишился способности выражать эмоции на лице. Впрочем, там были и другие, более серьёзные проблемы с телом. Возможно ли, чтобы одной из них стала импотенция? Жаль, что я не могу взломать его щиты прямо сейчас…»

     — К сожалению, я не имею права делиться с вами закрытой информацией, — с притворным сожалением сказала она. — Если бы вы первым сделали шаг…

     «Нет. Не сделаю, — принял решение инквизитор. — Но и портить отношения с Ордо Маллеус не собираюсь».

     — Я предлагаю вам завершить нашу встречу на этом моменте, миледи, — Хассель подошёл к столу, и завернул клинок Райт в полотно. — У вас есть сведения о сбежавшей жрице Тзинча? От предыдущих ранений она оправилась, хотя они и были нанесены оружием, имеющим благословления. Должен заметить, что она оправится и сейчас.

     — Я перешлю вам всю информацию о сбежавшей жрице, но вряд ли она вам поможет, — мстительно произнесла Гроу. — Если вам интересно, я подала в Конклав вашего ордоса прошение о прикомандировании вас и ваших людей ко мне, до момента уничтожения опасности для Памофрея.

     — Благодарю за откровенность, — насмешливо отозвался Хассель. — Но вам достаточно было попросить содействия. Уверяю, я не отказал бы вам.

     Райт вернулась к своим отчётам, как раз в тот момент, когда, по всем выкладкам, должен был вернуться Хассель. Опасаясь, что она не закончит работу вовремя, Энн налегла на неё с удвоенной силой, что в итоге привело к головной боли. За окнами уже начинало светать, когда в дверь постучали. Энн открыла и увидела сервитора, который держал в руках свёрток. Приняв его, она с удивлением обнаружила, что под тканью находился её утерянный клинок.

     Хассель пока что не приходил. Лезвие сверкнуло в свете люм-панелей под потолком, словно подмигивая Райт, которая так и стояла с оружием в руках, даже когда ушёл сервитор.

     «Кажется, я знаю, какой ценой он был добыт», — грустно подумала Энн.

     Хассель попросил Астоса высадить его возле большого лифта, связывавшего почти все ярусы улья. От неожиданности Кимбал даже прекратил скабрёзно улыбаться, поглядывая при том на инквизитора.

     Проинструктировав пилота, недовольно бурчавшего главианские ругательства, о том, как именно нужно передать миледи Райт её клинок, Натаниэль добился от него обещания не отступать от указаний инквизитора, и покинул катер. Посмотрев вслед остроносой машине, ввинтившейся в плотный поток воздушного движения, и лёгшей на курс к резиденции, он прикоснулся к рукояти болтера, ножу и энергоклинку, после чего быстрым шагом направился к грохочущим механизмам, которые поднимали и опускали гигантские платформы вверх и вниз.

     Инквизитор спустился на нижние уровни, построенные ещё при колонизации Памофрея, и двинулся прочь от безлюдной платформы, в глубины сырых и темных закоулков, больше походивших на пещеры, чем на улицы и дома. Кругом царило запустение, что неудивительно — те, кто мог перебраться выше, сделали это, остальные ушли, объединившись в общины, и живя уединённо. Арбитрес сюда не заглядывали годами, но уровень преступности был довольно низок — жители подульев Южного полушария не выносили наружу своих внутренних разборок, и не поднимали мятежей, предпочитая жить своим умом. Когда зрение инквизитора приспособилось к сумраку, царящему на этих уровнях, он смог различить подробности быта мирных жителей.

     Они спешили по своим делам, старательно обходя завалы, образованные разрушающимися сводами, откуда-то доносились звуки музыки, и взрывы хохота. Сквозь шум работающих механизмов слышались обрывки разговоров, и в ментальном пространстве также раздавались помехи от множества сознаний, хотя и несравнимо более слабые, чем на густонаселённых верхних уровнях.

     Но Хассель искал здесь не мира. Раскинув сеть сканирования, он замер у небольшого пилона, за которым когда-то располагалась часовня неизвестного святого, статую которого, лишённую лица и части конечностей, уложили вдоль стены. Натаниэль был удивлён тем, что этот уровень оказался на удивление свободен от агрессивных выплесков, и ему не удавалось найти даже мельчайших колебаний варпа. «Наконец-то», — подумал Хассель, найдя требуемое, и определив направление.

     Ему пришлось проделать долгий путь по скользким лестницам вниз, чтобы добраться до логова небольшой банды. Преступники выбрали для себя старое здание, предназначение которого затерялось в веках, и украсили его в меру собственного представления о прекрасном. Инквизитор с внутренним удовлетворением изучил высохшие руки, скальпы, разбитые черепа, среди которых попался даже один эльдарский, приколоченные к потрескавшимся стенам, и заляпанные бурыми потёками.

     Хассель редко прибегал к подобным действиям, но сейчас ему нужно было сбросить напряжение любым способом. Лучше всего — сопряжённым с риском для его жизни. После визита к Гроу, Натаниэль испытывал смесь разных чувств, от отстранённой гордости и лёгкости — и до ощущения собственной неправоты, злобы, ярости и странной ненависти. Но одновременно он чувствовал, что остаётся собой. Душа клокотала и просила боя, желательно с непредсказуемым исходом, чтобы выбросить вовне скопившееся напряжение от внутренней борьбы, переживаний и длительного отказа самому себе в необходимом. «Я хочу окончательно очиститься от всего, что наросло, как плёнка окисла, на мою суть, — думал Хассель, шагая по скользким камням мостовой, нащупывая путь во тьме. — Мне нужен огонь. Сражения или секс».

     — Куда прёшь, чистый? — перед ним из темноты появился здоровенный мужчина, исполосованный шрамами не хуже Фейринга, и носящий на голове маску в виде черепа. Присмотревшись, инквизитор понял, что ошибся, и это действительно был чей-то череп. «Культ Кхорна? Здесь? — удивился Хассель, но потом рассмеялся, не чувствуя варпа, — Нет, это просто местные бандиты. Но они могут достучаться до Кровавого Бога…»

     — И кто меня об этом спрашивает? — Хассель вытащил болтер, к которому заранее подвесил инсигнию. Череп на знаке его полномочий насмешливо подмигнул в слабых лучах едва живых люм-панелей.

     — Тот, кто съест твою печень, урод! — осклабился подпиленными зубами громила, вытаскивая из-за спины зазубренное лезвие длиною в метр и шириной в две ладони. — Парни, эй, жратва пришла!

     Из здания донеслись вопли и улюлюканья по меньшей мере десяти глоток.

     Инквизитор достал из ножен энергоклинок, и активировал руну на рукояти, зажигая светящееся синим лезвие.

     — Инквизитор Хассель! — представился он, коротко кивая. — Вы подозреваетесь в глупости, граничащей с ересью.

     — А-а-а-а! — заорал встретивший его преступник, выкатывая глаза, и широко замахиваясь мечом. Он получил короткий удар лезвием инквизитора в бок, разорвавший лёгкое и сердце, и захлебнулся кровью, открывая путь своим собратьям.

     Увидев не меньших по размеру бандитов, Хассель подумал, что наверняка в их роду были огрины, иначе откуда могла бы взяться такая тупость, и дождался, пока первые увальни не добегут до него.

     Шанс применить болтер по назначению выпал Натаниэлю всего лишь один раз, когда последний выживший решил сбежать, трусливо бросив на поле боя, оставшемся за инквизитором, трупы своих собратьев. До того он справлялся энергоклинком, переброшенным в правую руку, блокируя и отводя удары зажатым в левой огнестрельным оружием. Но убегающий бандит мог вызвать ненужную панику, и инквизитор прицелился в широкую спину, прищурившись.

     За мгновение до того, как палец Хасселя надавил на спуск, от стены отделился сгусток тени, соприкоснувшийся с беглецом. Тот сделал ещё шаг, и рухнул на камни. Натаниэль продолжал стоять, держа на прицеле колеблющуюся серо-черными тенями фигуру, но не стреляя. Его разума коснулся леденящий холод и пустота, сравнимая с действием дара Клотильды, но многократно сильнее. Рука с болтером задрожала, и инквизитор почувствовал, как его колени слабнут по мере приближения колышущихся теней, обретавших плоть и кровь.

     Застонав, Хассель выронил оружие, и из последних сил погасил свои щиты, и отсек себя от псайкерского дара. Это не уменьшило мучений, подступившей к горлу желчи и дикой головной боли, но так он хотя бы смог остаться в сознании, смотря на подходившего все ближе к нему сухопарого мужчину в обтягивающем чёрном костюме с силовыми вставками и многочисленными трубками. Покрывавшая его голову шлем-маска в виде серого черепа со светящимися красноватым светом узкими щелями глаз показалась Натаниэлю знакомой.

     — К-кулексус… — выдавил он, опуская голову. Так глупо попасться убийце…

     — Оффицио Ассасинорум, Храм Кулексус, — прошелестел едва слышный голос из маски. Убийца псайкеров остановился в паре шагов от инквизитора, и наклонил голову в сторону, словно любуясь произведённым эффектом. — Вы хорошо сражались, Хассель. И не применяли своего проклятого дара…

     Натаниэль снова поднял голову, чтобы взглянуть на ассасина. Тот шевельнул пальцами, и стало чуть легче дышать.

     — Я пришёл не за тобой, имперский инквизитор, — в голосе безымянного убийцы слышалось сожаление, смешанное с уважением, — но решил нанести визит… вежливости. Так будет правильнее. Приятно чувствовать поддержку Империума, Хассель?

     — Я служу Императору, — выдавил из себя инквизитор, испытывая боль унижения. — Я служу…

     — Я тоже, — кулексус засмеялся. — И потому предупреждаю тебя, Хассель. Ты на скользком пути. Не оступись.

     Когда инквизитор пришёл в себя, ассасина уже не было, только на лбу ближайшего к Натаниэлю покойника, уже застывшего, кто-то вырезал руну Инквизиции. Как напоминание.

     18. В туннелях

     Своего возвращения в резиденцию Хассель почти не помнил — отдельные смазанные картины и обрывки. Платформа лифта, какие-то испуганные люди, лица арбитрес, побелевшие при виде инсигнии… Кажется, их напугало не столько перекошенное бледное лицо инквизитора, а сжатый закостеневшими пальцами болтер с потемневшим стволом, от которого исходил запах сгоревшего топлива болтов.

     «Я раньше самонадеянно думал, что знаю, каково это — пережить все самое плохое, испытать боль, унижения и полнейшую безнадёжность. Мне казалось. Когда я понял, что мой дар, весь, без остатка, исчезает, как если бы не существовал вообще — это стало самой худшей пыткой, и самым смертельным страхом. Единственное, что утешало, это мысль, что окажись на моем месте Кёрн, он бы не выдержал. Я оттолкнулся от неё, и выплыл наружу, — вспоминал инквизитор, отыскивая в памяти эпизоды прошлой ночи, казавшейся такой длинной. — Теперь я знаю, что сотворили Ассасинорум. Кулексус питается даром псайкера, как вампир. Он высасывает саму суть псайкера, упаси Император, и усиливает себя этим… Не знаю, кому пригодятся эти знания. Бертрам был бы счастлив, что же до меня, то мне нужен покой, отдых или что-то, что сможет восстановить мои силы. Император! Я согласен даже на зелье Райт, которым она подняла парию».

     — Натаниэль не возвращался? — спросила пария за завтраком. Энн отрицательно покачала головой. Леви тут же встрял с какими-то местными новостями, собранными к завтраку, где сообщалось об инциденте в нижних уровнях улья. Райт задумчиво уставилась на учёного.

     — Может, вызвать лорда инквизитора? — спросила она. Клотильда бросила взгляд на Гламора, невозмутимо продолжавшего жевать свой завтрак.

     — Зачем? — спросил он. Райт отложила вилку, пристально вглядываясь в лицо бывшего священника.

     — Да появилось у меня несколько соображений по поводу нашей резиденции... — сказала она. — Не нравится мне, что вечно мы оказываемся на два шага позади, да и наши планы всем известны, — она выразительно посмотрела на пилота, ответившего ей нахальным взглядом. — Нет, я не про это, — дознаватель улыбнулась Астосу, — но сама тенденция проигрывать мне не нравится. Пока лорд инквизитор отсутствует, можно было бы кое-что проверить. Кто-то может немного ознакомить меня с тем, как животные становятся заражёнными варпом? — она потёрла лоб ладонью. — Сожалею, но этот пласт знаний мне пока недоступен в подробностях. Не сталкивалась лично...

     — Я могу рассказать, — Фейринг с сожалением посмотрел на кусок мяса, исходящий ароматным паром, и отложил вилку. — Приходилось сталкиваться, пока служил капелланом в Гвардии. Если вы читали хроники тридцатого тысячелетия о становлении Легиона Астартес под командованием примарха Эль-Джонсона, то примерно представляете, что может являть из себя полностью проявившееся и окрепшее искажение варпом. Тут и ядовитые иглы, и острые выступы костей, и смертоносные мутации у обычных животных… Хищники приобретают способность отводить глаза и наводить морок, особенно кошачьи.

     Райт утвердительно кивнула.

     — Думаю, нам стоит с тобой кое-что проверить. Под нашей резиденцией, — чётко выговаривая каждое слово, сказала дознаватель. — Сдаётся мне, мы там многое найдём. Интересное... Заодно проверить сервиторов и различные уровни коммуникаций. Бертрам, не поделишься с нами планами этого строения? — спросила Райт. — За все годы существования, — добавила она, уже предвкушая объем информации, который придётся пережить.

     Леви закряхтел и поправил окуляры.

     — Миледи, я с удовольствием предоставлю вам всю информацию, но, опасаюсь, что мне потребуется довольно много времени на систематизацию и сведение воедино всех планов…

     — Ну, если говорить о минимальном воздействии варпа, — внезапно вскинулся Гламор, — то главным признаком является поведение. Изменённые твари теряют страх, способность к воспроизводству и инстинкт самосохранения. Они не боятся и лезут вперёд, невзирая ни на что.

     Райт кивнула.

     — Тогда нам нужен пугач, чтобы проверить, какие твари напугаются, — нехорошо улыбнулась она. — Те, кто останутся, будут уничтожены.

     Она посмотрела на учёного.

     — Не волнуйся, я не жду от тебя чего-то именно сейчас. Но и сильно углубляться не стоит. Планы здания, подземные ходы, линии коммуникаций. Историческая ценность и родословные хозяев не нужны, — сказала дознаватель с лёгкой улыбкой.

     — Нам ещё потребуются сканеры, — плотоядно улыбнулся в сторону Астоса Гламор. — Движения, тепла и живых объектов. Гемог... гем… А, Хорус его разбери, ну, ты понял. В катере должны быть.

     Астос перестал улыбаться, и упёрся:

     — Машину калечить не дам! Только движения и тепла, их на складе как еретиков на инквизиторе...

     — Хорошо, миледи, — Бертрам со скрипом поклонился, — сейчас займусь.

     Райт вполуха прислушивалась к перебранке между пилотом и Гламором, когда за её спиной появилась Клотильда.

     — А я? — спросила она. Энн перевела на неё непонимающий взгляд.

     — Что — ты?

     — Чем буду заниматься я? — уточнила пария, выпятив грудь. Энн задумчиво побарабанила пальцами по подбородку, посмотрела на Гламора, потом на Леви.

     — А ты и будешь пугать сервиторов, — нашлась дознаватель. — Мы тебе выдадим... — она бросила просительный взгляд на Фейринга.

     — Сканер варпнутости мозга! — выкрутился священник. — Я его как раз собрал из... запчастей, — и добавил шёпотом, чтобы не слышала пария, — из мельты и двух лампочек, — и он снова обратился к парии: — Клотильда, только ты ожерелье сними перед этим. Чтобы пугались лучше…

     Пария серьёзно кивнула, полная решимости. Райт мысленно прикрыла глаза, представляя Воттс с пугачом из лампочек и мельты.

     — Да, именно так, — подтвердила она слова Гламора. — Если инквизитор не вернётся к началу операции, придётся идти без него.

     Снизу раздался шум и грохот, словно упало что-то большое. Или высокое.

     Все подскочили с мест. дознаватель выхватила из кармана игломет, пария положила руку на ожерелье, Гламор сумел соорудить из подручных средств щит и неплохое копье. Райт быстро направилась вниз, но её оттеснил Гламор.

     В столовую вошёл инквизитор. Он выглядел так, словно его всю ночь вымачивали в канализации, пытались пристрелить или зарезать, а его плащ висел клоками. В руке он сжимал болтер, а лицом походил на собственную алебастровую статую.

     Райт нахмурилась. Она представляла, конечно, что Ордо Маллеус весьма жестоки в своей работе. Но чтобы так замучить инквизитора на свидании...

     — Лорд инквизитор, что произошло? — спросила она ровным тоном. — Вы выглядите... странно.

     — Миледи, нам нужно поговорить, — запинаясь, обвёл глазами присутствующих Натаниэль. — у меня для вас есть... информация.

     Райт поджала губы. Выставив щиты, она подумала:

     «Он будет мне рассказывать... Трон Императора, лучше бы у него действительно была информация!»

     — Да, милорд, — сказала она, пряча игломет. — У нас для вас тоже есть... информация.

     Хассель мучительно скривился, жалея о травмированном кулексусом, и так не восстановившемся до конца даре.

     — Понял, понял, — Фейринг чутьём солдата осознал, что надо делать, и вы проводил Астоса с парией, закрыв за собой дверь. — миледи, я пока подготовлю нужное.

     — Энн, — покачнулся инквизитор, тяжело опершись на стул, — я надеюсь, вам вернули ваш клинок?

     Райт заметила, как инквизитор покачнулся. Внутри неё появилось странное чувство. Хассель не был похож на человека, приятно проводившего время накануне. И это резко диссонировало с её мыслями о проведённом им времени.

     — Да, милорд, я получила своё оружие.

     Она придвинула стул поближе к инквизитору.

     — Вам стоит присесть. И показаться медикусам. Что произошло с вами?

     — Я в порядке, — отмахнулся Натаниэль. — не знаю, что вы подумали, но я провёл время с пользой, хотя и излишне насыщенно.

     Он осторожно присел на стул.

     — Инквизитор Гроу была столь любезна его вернуть. Райт, она интересуется вами.

     Энн удивлённо приподняла брови.

     — В каком смысле? Мною уже интересовались все ордосы в своё время. И не нашли ничего подозрительного. Милорд, её интересую я или моё оружие?

     «Интересно, кто его так потрепал? — подумала дознаватель. — Такое чувство, что ему почти отбили его дар».

     — Да, миледи, именно ваше оружие. — инквизитор устало кивнул, — мне стоило больших трудов убедить... Аманду вернуть лезвие. её до крайности возбудили знаки и печать на клинке. Но и вас она упоминала с редким... чувством.

     Он аккуратно разжал пальцы и выпустил болтер, поморщившись от грохота.

     Энн подняла оружие, положив его перед инквизитором на стол. Дознаватель критически осмотрела Хасселя, покусывая губу.

     — На моем оружие стоят печати магоса Улиториса, о чём вам прекрасно известно, милорд. Вы считаете, что по моей вине вам причинили такие неудобства? — она кивнула на плащ инквизитора. — Я рассказала вам все, что могла, и если у вас остаются сомнения в моей лояльности, вы можете просто спросить интересующее. Или подвергнуть меня проверкам.

     Хассель посмотрел на дознавателя. Ему хотелось упасть и уснуть, но он держался на одной лишь силе воли.

     — Я не способен на какие-либо проверки, — тяжело произнёс Натаниэль, — и не сомневаюсь в вашей лояльности, миледи. Вы её доказали многократно. И вашей вины тут нет. Псайкер Аманды, взявший клинок, виновен.

     — Ещё одно, после недолгих размышлений добавил он, — на планете появились Оффицио Ассасинорум. Кулексус. Я обнаружил его во время своей... прогулки по подулью.

     Энн очень хотелось знать, какого Хоруса инквизитор забыл в подулье, и она пожалела о том, что инквизитор настолько вымотан.

     — Вы встретили убийцу псайкеров? — спросила она, побледнев. — Тогда понятно, почему вы так выглядите. Повезло, что он приходил не за вами, милорд. В таком случае, я предлагаю вам отправиться спать, лорд инквизитор. Наше мероприятие по проверке резиденции не потребует вашего участия. Скорее всего...

     Она натолкнулась на взгляд Хасселя, понимая, что теперь придётся все рассказать. Вздохнув, дознаватель кратко изложила суть предстоящих манипуляций. В конце она добавила:

     — Дело осложняется тем, что у меня есть только подозрения, никаких фактов или доказательств.

     — Этого достаточно, — Натаниэль ощутил, как просыпается. — к сожалению, я сейчас нуждаюсь в отдыхе и восстановлении, потому прошу вас вызвать меня немедленно, как только вы что-то обнаружите. Как псайкер— я сейчас мало полезен. Но ваш план изящен, и предположения многое объясняют.

     — В таком случае, лорд инквизитор, я обязательно свяжусь с вами в случае необходимости.

     Дознаватель подумала о том, что сейчас инквизитору не повредил бы амасек. Или снотворное. Или снотворное с амасеком...

     Выждав, пока инквизитор прошествует в свою комнату, к Райт подошёл Фейринг. Кивнув на Хасселя, он сказал:

     — Кажется, ему не помешает отоспаться как следует. Организовать?

     Энн кивнула, провожая взглядом шатающегося инквизитора.

     — Только не переусердствуй. Он может нам понадобиться. Как там дела с подготовкой? Хотелось бы успеть засветло. Клотильда уже распугала всех сервиторов, или на нашу долю они ещё остались? — добавила она с улыбкой.

     — Я выдал ей её... орудие, — ухмыльнулся Гламор, -— пока в процессе. Капля снотворного в рекаф инквизитору ещё никому не мешала, если что.

     Остальное готово, Астос выдал детекторы, хоть и визжал, как главианец, которому наступили на импланты. Бертрам нашёл несколько планов, там какие-то несоответствия...

     — О том я и думала, — сказала Энн, — о несоответствии в планах. В таком случае, если не считать визжащего главианца, мы все готовы приступать к проверке.

     Энн провела руками по бёдрам, не обнаружив там ножей.

     — Хотя, для начала нам всем стоит вооружиться. И получше.

     — Могу предложить тебе фраг-мину. Она, правда, учебная, но выглядит, как настоящая, — Гламор вздохнул. — Мельту забрала Клотильда, да она и не работала… Может, болтер?

     Энн подумала и решила отказаться.

     — В подземельях он будет мешать больше, чем помогать. У меня не такие хорошие навыки в плане обращения с болтером. Лучше я зайду за своими ножами. Встретимся у Леви, ознакомимся с планами, тогда и станет ясно, откуда лучше начинать.

     — Как знаешь, — философски отнёсся к отказу Фейринг. — Я тоже считаю, что лучше старого доброго катачанского ножа, протравленного в моче орка, нет ничего. Но эти клинки у меня закончились ещё лет десять назад, обходимся стальными. Тогда я к себе, сделать добавку в кофе, и сразу к Бертраму. Броню захватить?

     — Только если лёгкую. Мало ли, где там придётся лазить, — кивнула Энн, направляясь к выходу.

     Бертрам кряхтел, сопел, и скрипел суставами, расстилая на поверхности гололита бумажную простыню с нарисованной от руки схемой ближайших подземелий. От обилия разноцветных линий и обозначений рябило в глазах, и учёный начал свои объяснения.

     — Как вы знаете, история освоения Памофрея имеет несколько тысячелетий, и проводилась уже во вторую волну космической экспансии, незадолго до Крестового похода Императора…

     Райт подумала, что такими темпами они засветло точно не успеют.

     — Да-да, мы все это знаем, Бертрам. Прости, но у нас совсем мало времени, — дознаватель подумала: «Пока не проснулся инквизитор и не полез снова убивать всех подряд». — Расскажи нам о самих подземельях, пристройках и каналах непосредственно под нашей резиденцией. Кратко! — добавила она быстро. Стоящая рядом с дознавателем Клотильда тишком пыталась потыкать своим муляжом в учёного.

     Отмахнувшись от помигивающей мельты, Леви сгорбился, и, помолчав пять секунд, продолжил.

     — Под поместьем, которому примерно тысяча лет, находятся подземелья и остатки фундаментов возрастом до нескольких тысячелетий. Большая часть из них никуда не ведёт, если верить официальным данным, но, вполне возможно, может соединяться с другими системами каверн и пустот. Я нанёс на карту основные ходы до глубины в двадцать пять метров. Чем темнее цвет линии, тем старше туннель, — учёный прокашлялся. — Вот здесь я не нашёл изображения решётки, которая расположена во дворе поместья. Но она есть физически, и на самых старых картах в этом месте указан колодец или что-то подобное.

     Энн склонилась к карте.

     — Я помню эту решётку. Она ещё показалась новее остальных под слоем листьев и грязи. А были ли какие-то ходы или пространства, находящиеся на старых картах, но отсутствующие на новых? Или, может быть, в поместье недавно проводились ремонтные работы? В ближайшие пару десятков лет, к примеру. Вот здесь, как я вижу, подземные воды? — она посмотрела на учёного. — А выход в канал имеется? Не такой большой, чтобы пролез десантник, но достаточный для, скажем, ребёнка?

     — Есть, есть, — затряс головой Леви, указывая запрошенное на карте. — Вот здесь, под подвалом, спуск в шахту. Есть на старых, нет на новых. Данные по ремонту есть только внутри поместья, но отрывочные. Предыдущие владельцы не очень хорошо вели бухгалтерию…

     Выход в канал чуть в отдалении, и есть пересечение двух крупных пустот, помеченных как «старые пещеры».

     Райт сдвинула брови.

     — Тогда, как мне кажется, мы начнём с решётки во дворе. Там и спустимся под землю. И что-то мне подсказывает, что мы окажемся как раз в тех самых пещерах и рядом с каналом, соединяющим водоём и прочие ответвления, появившиеся после такого обрывочного ремонта. Фейринг, с оружием придётся быть осторожней, тут всюду все держится на... слизи демонов, варп мне в...

     Дознаватель замолчала, увидев, как на неё смотрит Леви.

     — Прошу меня простить, — смутилась Райт.

     — Энн хотела сказать, что там все держится на соплях, — Гламор похлопал учёного по плечу, — и это ещё не самое страшное сравнение, которое можно сделать. Я б сказал, что там все давным-давно превратилось в ту субстанцию, которую в Гвардии называли «залепуха послеобеденная».

     — Все в порядке, миледи, — Леви потёр плечо, и покосился на Фейринга. — Я так и подумал.

     Дознаватель кивнула.

     — Тогда распихиваем по карманам необходимое, и выдвигаемся.

     — Клотильда, ты всех сервиторов проверила? — заботливо спросил Гламор парию. — Может, ты пойдёшь, и ещё в них потыкаешь этой… штукой?

     — Не хочу я в них тыкать, — возмутилась пария, — они от этого портятся. Уже пятеро упали, когда я к ним подошла. Гламор, ты уверен, что это анализатор?

     — Уверен, уверен, — Фейринг обеспокоенно взглянул на дознавателя. Кажется, зараза пошла дальше, чем хотелось бы. — Это не ты плохая, это сервиторы испортились. Возьми Астоса, чтобы не скучать.

     Райт понимающе кивнула Гламору, не подавая вида.

     — Да, Астос будет просто рад помочь тебе попортить сервиторов, Клотильда, — с серьёзным видом произнесла Райт, представляя себе лицо пилота. — А нам пора. Как там лорд инквизитор? — обратилась она к Фейрингу.

     — Спит. Как младенец, — Гламор пожал плечами. — Устал, наверное. Амасек пятидесятилетней выдержки на фоне рекафа со… специями, — покосился он на остальных, — и не таких валил. Проснётся отдохнувшим и свежим. Часов через восемь…

     Райт едва заметно улыбнулась.

     — Прекрасно. Надеюсь, он нам не понадобится раньше, чем через восемь часов.

     — А как я на то надеюсь, — изобразил аквилу Гламор, и проверил нож в ножнах. — я забрал детекторы.

     Райт жестом поманила его за собой, выходя прочь и направляясь к решётке на поверхности. Задний двор, где была замечена такая странность, представлялся довольно большим, и им с Гламором предстояло пройти достаточное расстояние, прежде чем они спустятся вниз. И потому Энн не хотела терять время попусту.

     — А почему тебе так не понравилась эта дыра? — Гламор впрягся в сбрую чехлов детекторов. — Только из-за решётки?

     — Не только, — покачала головой дознаватель. — Судя по картам, оттуда должен идти прямой, или относительно прямой, — поправилась она, — выход к помещениям, которые Леви назвал старыми. И ещё кое-что. Та решётка часто поднималась в последнее время, о чём можно судить по отлаженному механизму подъёма. К тому же, — Энн надела лёгкую броню, — мне было бы любопытно узнать, кто туда ходит, или кто оттуда вылезает.

     Гламор кивнул, примеряя каску, потом с сожалением снял её и положил на полку.

     — Надеюсь, то, что оттуда вылезает, умирает от выстрела в голову. И боится инфразвука.

     — В случае, если оно не боится и не умирает, у нас есть ты, — сказала Энн. — И старые комплекты твоей одежды, — добавила она с широкой улыбкой. — Все, пора.

     Дознаватель решительно вышла прочь, надеясь, что одежда позволит ей пролезать в узких коридорах и стрелять достаточно быстро из парочки игломётов. Для остальных случаев Энн припасла свои ножи. Да и каблуки на её ботфортах должны были помочь не хуже лезвий.

     Фейринг фыркнул, подумав: «и что вам всем так упёрлась в голову моя одежда?», но ничего не сказал, и только закинул за спину укороченный дробовик. На всякий случай.

     дознаватель догадывалась, о чём думает Гламор, но комментировать это не стала.

     На пути к решётке Гламор утратил своё хорошее настроение, и заметно посерьёзнел. Бывший священник уповал на Императора, но всегда предпочитал подкреплять веру делом. Пока же до дела не дошло, он тихо насвистывал гимн, пока его сапоги хрустели по гравию дорожек

     Фейринг никому не признался бы, но сейчас его очень тревожило происходящее: оказавшись сначала в гуще сражения за Шпиль, и с трудом спасшись от культистов, нарваться на заражённых варпом животных в резиденции Гламор не ожидал. «Все надо делать самому, -— подумал он, следуя за бодро идущей в сторону решётки дознавателем, -— все. Чтобы не получалось таких вот вывертов. Когда непонятно — то ли за тобой следят, то ли вообще знают все, что ты делаешь, до последнего, э, движения в сортире».

     Энн достигла решётки, подцепила её и легко откинула в сторону. Конструкция, больше напоминавшая муляж, свободно отошла и оказалась почти невесомой, чего нельзя было сказать на первый взгляд.

     Дознаватель нащупала скобы, уходящие вниз, и осторожно начала спускаться по ним. Рассеянный свет, падающий сверху, грозил вскоре закончиться, и Райт поняла, что не озаботилась освещением. Оставалось спросить про это у Гламора, который, наверняка, припас что-то малогабаритное для таких случаев.

     «Не светом же Императора он будет дорогу подсвечивать, — досадуя на себя за такой промах, подумала Энн. — Хотя, этот может».

     Фейринг, словно прочитав мысли Райт, тихо свистнул, и руки замершей дознавателя коснулся ребристый фонарик в тяжёлом металлическом корпусе с какими-то гравировками.

     — Поверните кольцо, леди, — тихо сказал Гламор, — только не сильно. Это сигнальный фонарь, на полной мощности его видно с орбиты.

     Райт прошептала слова благодарности и немного сдвинула кольцо. Коридор осветился слабым свечением, разгонявшим мрак вокруг. Символы под пальцами сначала нагрелись, но почти сразу же стали комфортной температуры.

     — Проверка лояльности? — тихо прошептала Райт, уверено двинувшись вперёд.

     — Нет, Император тебя полюби, всего лишь дополнительная защита от всякой твари, — прошептал в ответ Гламор, вытаскивая второй такой же осветительный прибор, и щелкая кольцом. Свечение вокруг него было чуть ярче и желтее. — Если ударить по черепу, заменит дубинку.

     Он последовал за дознавателем, стараясь определить, что же не так в этих туннелях.

     Райт осторожно ощупывала пространство своей силой. В сознании слабо вырисовывались мелкие грызуны и твари побольше. Пока что они не проявляли враждебности, но и уходить с дороги не собирались. Энн осторожно подкралась к одной из жирных крыс, замеченных ею в выбоине у стены и наступила на её хвост каблуком. Печати магоса, усиленные молитвами Гламора Императору, вспыхнули куда ярче фонарика, заставив Райт отшатнуться. Животное мерзко зашипело и с воем откатилось в сторону. Энн больше не раздумывала, придавив крысу вторым каблуком. Металл на ботфортах потеплел даже сквозь плотную кожу сапог, а от крысы остались только обугленные останки. В этот момент отовсюду послышалось шуршание, попискивание и странные звуки, больше напоминающие проползание чего-то массивного по узким коридорам переходов. Райт махнула рукой в сторону пещер, под которыми должен был располагаться выход к каналу, где стояла баржа, служившая культистам логовом в последний раз.

     Фейринг достал из подсумка хитрое устройство, напоминавшее гибрид часового механизма, ручной гранаты и сенсора перемещения. Непонятно почему, все плоды его технической смекалки, почерпнутой у многочисленных техножрецов за все время странствий, напоминали оружие, а чаще всего им и являлись.

     Хмыкнув, он дёрнул за латунное кольцо, и устройство издало мерзкий писк, едва ощутимый ухом.

     — Посмотрим, как им понравится это, — сказал он вслух, и положил механизм у стены, доставая нож. Его слух подсказывал ему, что по туннелям кто-то бежит, этого кого-то много, и вряд ли они будут облизывать его сапоги в порыве слюнявой любви.

     Райт ничего не сказала, продвигаясь вперёд и придавливая каблуками тех, кто не успел спрятаться. Печати магоса горели синеватым пламенем, окутывая ботфорты дознавателя странным мертвенным свечением. Один раз в узком и резко искривляющемся коридоре кто-то, размером с собаку, попытался прыгнуть на грудь дознавателю, но повис на кожаном доспехе, вцепившись в него всеми когтями. Места порезов начали слабо дымиться, но Энн подняла существо сразу на двух ножах, отбрасывая его в сторону и тут же опуская каблук на то место, где должна была находиться голова мутировавшего животного. Звуки и скребки становились ближе, но впереди уже виднелась сеть расходящихся в стороны коридоров.

     — А вот тут мне без тебя уже не обойтись, — сказала Энн Гламору, кивая на проходы. — Нам нужно двигаться на юг, как я помню..

     — Ага, точно. — откликнулся тот, разрубая надвое особо надоедливого крыса, из которого торчали хитиновые шипы, и сбрасывая на пол шевелящиеся останки. — Взорвать остальные?

     — Не повредило бы, — кивнула Райт. Идея оставить инквизитора мирно спать уже не казалась ей такой уж прекрасной. Бой, судя по всему, должен был затянуться. И тех пугачей, что соорудил Фейринг, будь они даже трижды освящены словами Императора, не хватит надолго. А вот лорд инквизитор, когда проснётся, добавит всей этой маленькой компании из дознавателя и священника перцу. Если будет, кому добавлять, разумеется.

     — Сейчас устроим, — улыбнулся Гламор, вытаскивая откуда-то из-под своей рясы несколько квадратных упаковок взрывчатки и сноровисто втыкая в них тонкие детонаторы. Ему пришлось отвлекаться на отдельных представителей фауны, то и дело вылезающих проверить, как обстоят дела, но за пару минут все заряды были готовы.

     Фейринг посмотрел назад, потом вперёд, на юг, и быстро налепил взрывчатку на своды мелких туннелей, ведущих в иных направлениях.

     — Помолиться не хочешь? — спросил он у Райт, протягивая ей небольшой кубик с красной кнопкой, из которого тянулись тонкие, с волос, провода к зарядам.

     — Пожалуй, оставлю молитвы тебе, как знающему способ донести их до Императора, — сказала Энн, принимая кнопку. — Давай до вон того поворота, — она посветила фонариком вперёд и в сторону, — он должен привести в главный тоннель. Я за тобой, — она старалась не нажать на кнопку раньше времени. Один нож пришлось спрятать, со вторым, поколебавшись немного, Энн тоже рассталась, сменив холодное оружие на игломет.

     — Да без проблем, миледи, — Гламор и в самом деле зашептал что-то напоминавшее молитву, и пошагал вперёд, сжимая в одной руке стаббер с глушителем, а в другой — один из своих ножей. — И почему у меня не три руки?

     — Потому, что ты не генокрад, — заметила ему вслед Энн.

     —Тьфу, пакость какая, — сплюнул на пол Фейринг, и замер. — Думаю, лучше будет, если ты нажмёшь на кнопку. Не нравится мне это все.

     Райт утвердительно кивнула, потом отошла ещё на пару шагов и вдавила кнопку до упора. Она как раз успела спрятаться под низким сводом в одной из ниш главного тоннеля, когда обратный путь в боковые коридоры оказался отрезан. За обвалами кто-то натужно взвыл, и Энн показалось, будто этому существу размазало сразу несколько конечностей, похоронив его в проходах заживо.

     — Здесь бы мельту, — как-то рассеянно произнесла Энн, стряхивая с головы пыль и мелкие камешки. Гламор уже удалялся вперёд, и Энн поспешила за ним, не забывая иногда выпускать пару иголок в выныривающих юрких крыс, пытавшихся вцепиться в ноги дознавателя. Где-то впереди послышался отдалённый звук раскуроченного перехода, и Фейринг поспешил туда, растворившись в тенях от пляшущего света его фонарика. Райт отряхнулась, сменила игольник на такой же, но с полным боекомплектом и поспешила следом. Фейринг исчез без следа, а главные коридоры стали двоиться. В утоптанной земле под ногами не было видно ни единого следа. Звуков боя Энн тоже не слышала, постаравшись отыскать Гламора с помощью своего дара. Аура священника обожгла дознавателя совсем близко, и Райт поспешила вперед.

     Гламор в это время схватился с вывалившимся из трещины в старой кладке клубком тел, который, казалось, состоял из сплошных когтей, острых шипов, длинных паучьих конечностей и щелкающих пастей. Посылая в это месиво пулю за пулей, Фейринг шептал молитвы, с удовлетворением отмечая, как съёживается и осыпается прахом очередной труп, и отмахивался ножом от особо упорных попыток пришпилить его к стене.

     Он чувствовал, как Слово Императора отзывается в нем, и все медленно затягивает его Свет. Это означало, что враг, с которым он поклялся сражаться, близко. «Или слуги его, — подумал священник слегка отстранённо, нанизывая на нож хитиновое насекомое, напоминавшее раздутую тлю. – А потому моя служба никогда не кончится, да сохранит от этого Император».

     Энн увидела Гламора среди кучи барахтающихся тел на полу. До центра, где должны были находиться пещеры, оставалось ещё прилично, а на пути уже было слишком много разнообразных существ. Энн понимала, что продолжать операцию будет самоубийством, но как заставить Фейринга отступить, не знала. Он что-то сдавленно крикнул ей, махнув рукой в сторону, но его тут же утащило и подмяло под себя хитиновое тело. Райт поняла, что игломёты стали бесполезны. Она легко могла попасть по Гламору в таком месиве. Выхватив свои ножи, она обошла кучу с другой стороны и, придавив каблуками несколько клешней, начала потихоньку отрубать их одну за другой.

     На самом деле, Гламор пытался сказать Энн, чтобы она отошла в сторону и не мешала ему, но не успел. Подмявший его полужук-полусобака топталась поверху, бестолково пытаясь пробить острыми когтями гвардейский бронежилет, и больше мешала сосредоточиться, чем вредила по-настоящему.

     Фейринг почувствовал, как горят шрамы и татуировки на теле, и, сделав усилие, сбросил с себя кучу-малу, пырнув нескольких тварей ножом, и увесисто вломив кому-то подошвой сапога.

     Энн заметила, что происходит только в последний момент, успев отвернуться от слепящего света, исходившего от Гламора. Что-то тяжёлое и очень твёрдое ударило её по лбу. Или это она сама впечаталась в стену так, что едва не сломала себе шею. Звуки разом исчезли, и только в сознании какое-то время ещё продолжали гореть образы и ауры находящихся рядом существ, среди которых ярким пятном горела фигура священника.

     — Твою же… Экклезиархию, — потрясённо протянул Фейринг, когда пелена света спала с его глаз, и он смог что-то различить в мягкой полутьме.

     Он стоял на коленях, вокруг него громоздились тела мёртвых тварей, в метре от священника превращаясь в пепел. Гламор чувствовал, что по его спине и рукам течёт кровь из многочисленных порезов и укусов, и его голова грозит разорваться пополам. Сзади раздался едва слышный стон.

     Фейринг медленно встал, разворачиваясь, и увидел, как дознаватель Райт слабо шевелится у стены. На её лице, в районе переносицы, набухал красным кровоподтёк в форме подковки, украшавшей подошву сапога Гламора.

     «Стыдоба-то какая, — подумал он, — не разобравшись, приложить Энн… Да… Инквизитор из меня сделает котлету, и будет прав. Надо минировать проход и валить. Надеюсь, меня хватит хотя бы до колодца».

     Покопавшись под рясой, и запутавшись в разорванной ткани, Гламор с шипением достал последнюю «пугалку», в которую не иначе как по наитию от Императора поместил заряд взрывчатки и датчик движения, и отбросил взведённую бомбу к пролому. После этого Фейринг взвалил дознавателя на спину, и, пошатываясь, пошагал обратно к резиденции. Как он будет подниматься по скобам, он старался не думать.

     19. Между молотом и наковальней

     Инквизитор пришёл в себя на полу. Рядом с лицом он мог наблюдать осколки чашки с рекафом, пропитавшим ковёр. «Император… — вяло подумал Хассель, — что здесь произошло? Я налил себе рекаф, сделал пару глотков — и словно отключился на… Сколько же прошло времени?»

     Окна были поляризованы, и не пропускали свет, потому определить время по естественному освещению не вышло, и Натаниэль, осторожно опираясь на руки, поднялся, пошатываясь.

     «Радует одно, — осмотрел он свою комнату, и нажал сенсор вызова сервиторов. — Я чувствую себя намного лучше, и даже этот привкус во рту не ослабляет желания… Желания найти того, кто подсыпал мне в рекаф снотворное».

     С недоумением посмотрев на мигающий красным блок вызова, Хассель вспомнил, что Энн и Гламор отправились в какую-то вылазку. Кажется, под резиденцию.

     — Леви, Астос! Клотильда! — произнёс он в устройство связи, надеясь, что кто-то откликнется. Поле Клотильды он ощущал сквозь стены, хотя и слабо. — Дознаватель Райт. Фейринг!

     — Здесь Кимбал, — сквозь помехи ответил знакомый голос пилота.

     — Что происходит, Астос? Где Райт и Гламор? — спросил инквизитор, окончательно просыпаясь.

     — В лазарете, шеф. Леди получила удар по голове, Фейринга покусали, — лаконично ответил Астос, и по его тону Хассель понял, что что-то не так. Слишком спокойно Кимбал говорил…

     — Сейчас буду, — буркнул Натаниэль, хватая лежащий на столе болтер, и выбегая в коридор.

     По пути в лазарет он наткнулся на тела сервиторов, лежащих вповалку. Они были мертвы или находились в прострации, и над одним из них размахивала какой-то огромной дубиной Клотильда с отключённым блокиратором.

     Обойдя парию по широкой дуге и опознав в дубине мельту с приваренными к рукояти лампочками, инквизитор хмыкнул, и вломился в лазарет со словами:

     — Я же приказал меня вызвать, миледи Райт, в случае обнаружения чего-либо.

     Она попыталась приподнять голову с подушки, ощутив невыносимый приступ тошноты и головокружения. Зрение подводило, и ей казалось, что рядом только что был Фейринг, внезапно заговоривший злым голосом инквизитора. дознаватель собралась, закусила губу и попыталась отыскать взглядом Хасселя. Смутная тень проявилась где-то у самой двери.

     — Прошу прощения за моё поведение, лорд инквизитор, — сказала дознаватель, удивившись, какой у неё оказался слабый голос. — Мы столкнулись с разнообразными проявлениями животных форм, заражённых варпом, и не смогли вызвать вас вовремя. И, если быть до конца честной, мы вовсе не предполагали, что под нашей резиденцией окажется такое количество этих тварей. Мы едва ли продвинулись на одну треть по подземельям, начав с решётки на поверхности, когда нападения стали практически постоянными. И вокс не ловил сигнал, — соврала Энн довольно убедительно.

     — Миледи, я даже готов простить Гламору снотворное в моем рекафе, — Хассель взял у медикуса листки с отчётами о состоянии здоровья пациентов, и просмотрел их. — Но подобное ослабление боеготовности неприемлемо. Особенно в условиях такого… заражения варпом.

     «Получается, что все это время мы находились у Зевис и её культа, как на гололите, — подумал инквизитор, откладывая распечатки, и осторожно присаживаясь на койку дознавателя. Он посмотрел на Райт, лежащую с перевязанной головой, на синяки под её глазами, и прикусил губу. — Энн очень пострадала. Медикус говорит, что сотрясение мозга лёгкое, и пройдёт за несколько дней, но есть ли у нас эта пара дней?»

     — В резиденции, кажется, не осталось ни одного живого сервитора, в коридорах бесчинствует пария, уничтожая последних, слуги разбежались, Фейринг покусан с ног до головы, — Натаниэль с трудом сдерживал рвущийся смех, настолько гротескно все обернулось. — Объясните, миледи, что произошло внизу? С чем именно вы столкнулись?

     Дознаватель, услышав сухие слова отчёта инквизитора, сдержано хрюкнула, представив, как Гламор разносит к Хорусу свою палату, негодуя о том, кто именно и каким способом уложил его на койку. Голова болела все сильнее, и улыбка у дознавателя вышла немного кривоватой.

     — Сервиторы ещё остались, пария должна была согнать тех, кто будет разбегаться от неё, в одно из подсобных помещений, проверенной лично Гламором. Надо бы сказать Клотильде, чтобы она заканчивала, — Энн не сдержала широкой улыбки, — что-то вроде того, будто в её приборе кончились лампочки...

     А если серьёзно, — перестала улыбаться Райт, дрожащими руками прикасаясь к голове, — то мы отправились проверить, какое количество животных и насекомых испугается изобретения Фейринга. Мы, то есть, я, предположила, что незаражённые особи должны попытаться избежать опасности. Планировалось уничтожить тех, кто останется, и, по возможности, взять образцы для исследования в более подходящей обстановке. Но силы оказались не равны. Что же до боеспособности... Лорд инквизитор, стимуляторы решают многие проблемы, да и голова у меня куда крепче, чем кажется.

     Энн подумала, что если Хассель ещё раз пропадёт на ночь и вернётся после событий с Кулексусом, то на голове у неё прибавится седых волос.

     — И снотворное, это тоже моя идея, — поджав губы, произнесла Энн, оставляя в сознании только ту информацию для доступа, где она представала зачинщиком всего.

     — Верю, — прикрыл глаза Натаниэль, понимая, что снотворное подсыпал Гламор, руководствуясь только своими целями. То, что дознаватель взяла вину на себя, радовало инквизитора. «Она окончательно стала частью команды, — подумал он. — И это прекрасно. Я так давно хотел этого». — Думаю, те животные, которым не повезло укусить Фейринга в… те места, куда они его все же укусили, умерли в муках. Хотя медикусы и настаивают на карантине, судя по его ругани, в этом нет необходимости.

     Он осторожно прикоснулся к рукам Энн, которые она держала скрещенными на животе, и сжал её ладонь.

     — Миледи, вы, как всегда, неосмотрительны и торопитесь вперёд, но… — Натаниэль вздохнул, — поверьте, вы мне дороги…. И потому я всегда буду беспокоиться о вас и ваших эскападах.

     Энн замерла, когда пальцы инквизитора коснулись её руки, но потом расслабилась. Ей были приятны слова Хасселя, и от этого остатки собранных сил куда-то немедленно делись, оставляя только слабость и сонливость во всем теле.

     — Вы нам тоже не безразличны, милорд, — сказала она. — И мне в частности, — добавила Райт. — А Гламора правда укусили... туда? — хихикнула она.

     — И туда тоже, — улыбнулся Хассель, вспоминая отчёт. — Всего сорок восемь укусов по всему телу, из них — четыре пришлись на нижнюю часть спины. Из одной раны извлекли клык длиной в два дюйма. Неудивительно, что Фейринг так ругался… Но все-таки дотащил вас.

     Ему было очень приятно прикасаться к исцарапанным рукам Райт, но инквизитор поднял свои щиты, чтобы дознаватель не почувствовала глубже, чем необходимо.

     — Наверное, стоит остановить Клотильду, прежде чем мы перейдём на полное самообслуживание, — Натаниэль коротко засмеялся. — Некоторым очень сложно представить себе стирку и самообслуживание.

     Энн выразительно и иронично посмотрела на него, делая вид, будто не поняла, о ком он говорит.

     — Милорд, — доверительным шёпотом сказала она, — я, как ваш дознаватель, обязана во всем вам помогать. В том числе, с самообслуживанием... и стиркой.

     Она не удержалась от смеха, ощущая, как щиты инквизитора стали крепче.

     — Миледи, я могу справиться даже с таким испытанием, — Натаниэль смутился. Он действительно мог, но привык за долгие годы к комфорту. «Если говорить о команде, то тяжелее всего придётся, наверное, Бертраму, — подумал Хассель. — И, наверное, Клотильде. Хотя, если вспомнить её историю жизни, то она быстро привыкнет, пусть и после нескольких истерик. Да, надо поторопиться. Иначе станет плохо всем».

     Энн многозначительно смотрела на Натаниэля с лёгкой улыбкой.

     — В любом случае, Гламор преподаст нам всем пару уроков выживания и самостоятельности, — с серьёзным видом произнесла она. — Хотя до этого лучше не доводить, — добавила Райт, представив кашу из носков и варёные ремни на обед.

     Примерно такое же зрелище встало перед внутренним взглядом инквизитора, и тот вздрогнул. В поле приходилось обходиться вещами и похуже, но жить на постоянной основе в этом… «Так могут жить разве что катачанцы … но мы – не они, — подумал Натаниэль. — Не стоит доводить до крайностей то, что можно сделать проще».

     — В любом случае, нам всем нужно отдохнуть, миледи, — сказал он. — Кроме меня, пожалуй. Ваше сотрясение — достаточный довод в пользу постельного режима и покоя в течение хотя бы нескольких часов.

     «Зная вашу деятельную натуру, Энн, я не сомневаюсь, что вы сбежите с койки через полчаса, наплевав на рекомендации, — думал инквизитор, чувствуя тепло рук Райт. — Иногда мне хочется положить вас под капельницу с успокаивающими препаратами, чтобы вы себя не загнали».

     — Милорд, я пока что дознаватель, — с нотками укоризны произнесла она, — И я просто обязана сбежать отсюда как можно скорее.

     «Пока пария не разбила все вокруг и не уволокла Фейринга с голым... укушенным местом отсюда на себе».

     Хассель поиграл желваками, но не мог не признать правоты дознавателя.

     Из изолированного бокса раздался грохот и неразборчивая ругань Фейринга. Кажется, ему снова вынули очередной клык из раны…

     — Миледи, я вынужден буду вас на какое-то время покинуть. Мне предстоит успокоить разъярённую парию, и заказать новых сервиторов. Вы не знаете, катер Клотильда ещё не проверяла?

     — Нет, катер под осадой парии был, но Астос отстоял имущество, — с улыбкой сказала дознаватель. — Хотя я не думаю, что у вас будет время заниматься сервиторами. Учитывая, с чем мы столкнулись в подземельях... Но вам действительно стоит заняться делами, в этом вы правы.

     — Я с радостью бы вызвал отряд Гвардии, чтобы зачистить подземелья, но все подразделения по-прежнему заняты в Северном полушарии, и лорд-генерал на просьбы от помощи отвечает смачным сморканием на гололит или пикт-проектор, — инквизитор пожал плечами. — Разумнее всего было бы переместиться на катер, разумеется, после вашего выздоровления. И да, вы правы, мне будет чем заняться, миледи.

     — До моего выздоровления тут тоже будет, чем заняться, — рассеянно сказала Энн. — Вряд ли те, кто следят за нами, ещё не в курсе, что их секрет раскрыт.

     — Думаю, они узнали об этом буквально сразу, как только прервалась связь между колдунами и животными, — потёр подбородок Хассель. — Архитектор и его жрецы очень… предусмотрительны. Хотя в последнее время меня и преследует мысль, что культы здесь играют какую-то общую партию. И действуют, помогая друг другу.

     Стоит ускорить перемещение архивов и ценностей в катер, и немедленно начать подготовку к отражению возможной осады.

     Энн согласно кивнула.

     — Именно это я и подумала, милорд. И нам бы стоило первыми нанести удар, но для этого нам нужно знать их реальную цель и иметь дополнительные силы, — скривилась она.

     — Но мы принадлежим к Ордо Ксенос, — задумался Хассель, — и, по сути, выполняем обязанности Ордо Маллеус или Еретикус. Нам бы более подошла проблема с варп-камнями, знакомство с которыми мы свели в Шпиле… И, чтобы выяснить точку нанесения удара, необходимо снова идти на контакт с инквизитором Гроу.

     Райт поджала губы, но промолчала.

     — Давайте делать свою работу. И если мы Ордо Ксенос, тогда я и Клотильда займёмся исследованиями поставок камней. Привлечём Астоса, он свяжется с Феллом, оттуда мы посмотрим, кто и когда поставлял отделочные материалы для губернаторских нужд и работ в Шпиле. Возможно, нам потребуется ещё Бертрам. Да и Гламор вряд ли останется в стороне, но его укушенное самолюбие может пойти не на пользу. Сейчас Фейринг, должно быть, весьма зол и настроен на боевые действия. Параллельно с этим можно заняться эвакуацией на катер.

     — Думаю, Бертрама стоит озадачить первым, — согласился Натаниэль. — Никто лучше него не может найти связи между разрозненными фрагментами информации. Но меня преследует одна мысль: если камни ввозились в таком количестве, которое мы наблюдали в Шпиле, кто мог обеспечить такой надёжный канал поставок? Долгий, регулярный… Сомнений в инопланетном происхождении этих артефактов я не испытываю.

     Натаниэль встал, и прошёлся вдоль койки Райт, которая приподнялась на одном локте, следя за перемещениями инквизитора.

     — Да, миледи, — повернулся он к Энн, — вы выстроили безупречную стратегию.

     — В таком случае, — она осторожно села, придерживая голову руками, — я, пожалуй, приступлю к работе немедленно. Пока вы занимаетесь более важными делами по связям с Маллеус.

     Хассель, едва заметно смутившись, опустил руку в карман своего камзола, и вытащил оттуда несколько стерженьков, наполненных бледной жидкостью.

     — Я обнаружил у себя в запасах несколько стимуляторов, которые могут вам помочь, миледи, — произнёс он. — Я применял их ранее, когда получал ранения головы. Ничего особенного, но жить становится легче.

     Энн с подозрением посмотрела на Хасселя.

     — И я не должна ставить в известность медикусов, правильно я понимаю?

     Она пристально всматривалась в стерженьки, словно пытаясь определить состав содержимого взглядом.

     — Можете отдать медикусам, если таково ваше желание, — Натаниэль повёл плечом, испытывая раздражение. Ни одна попытка помочь не заканчивается так, как хочется. — они обнаружат смесь витаминов, стимуляторов ненаркотического действия и физиологический раствор. Никакой магии, только фармацевтика. Произведено на Терре, если Вексилла не соврал.

     Райт немного сбавила обороты, почувствовав раздражение Хасселя. Она протянула руку и забрала стимуляторы. Потом подумала и все же решилась сказать:

     — Знаете, милорд, может, мои слова вас оскорбят, но я вовсе не хотела бы этого. В общем, — она вздохнула, чувствуя, как нарастает головокружение, — если бы вы немного явственней проявляли истинные мотивы своих поступков внутри команды, возможно, поведение и недоверие с моей стороны, или любого иного члена свиты, вас бы так не задевало.

     Дознаватель приготовилась увидеть очередные ментальные щиты, мысленно плюнув на них и махнув рукой.

     — Моим единственным мотивом сейчас является стремление облегчить вашу головную боль, головокружение и тошноту. Потому что я могу помочь, — Натаниэль наклонился чуть ближе к Энн, и, не поднимая щитов, продолжил: — но я вас понял, миледи. И ваша подозрительность... делает вам честь.

     Райт слегка поклонилась Хасселю, признавая его укол достойным ответом на её излишнюю правдивость.

     — Благодарю вас, лорд инквизитор, — она сжала в ладони стимуляторы. — Я ценю вашу помощь.

     Она посмотрела в сторону двери, где появилась растрёпанная Клотильда.

     — Нам пора заниматься делами, милорд. Клотильда, будь любезна, включи блокиратор, — тут же добавила она, почувствовав, как тошнота навалилась с непреодолимой силой.

     — Мне также пора заняться своими делами, миледи, -— грустно улыбнулся Хассель, разглядывая Райт. «Это был не укол, -— подумал он, -— но, если вы восприняли его так...» -— Прошу меня простить.

     Волна дурноты, нахлынувшей на него, прекратилась, как только Клотильда совладала с переключателем своего ожерелья.

     Райт направилась к Астосу сразу же после того, как отвоевала у медикусов право выбраться из своей палаты. После уколов стимулятора в голове существенно прояснилось, хотя боль никуда не делась, просто затаилась где-то далеко, ожидая удобного случая. В спину Энн летели сдавленные крики Гламора о том, что на войне своих никогда не бросают, но звонкий оклик Клотильды перекрыл попытки Фейринга выбраться наружу с голыми укусами ниже спины.

     Хассель направился к библиотеке, где располагалась берлога Бертрама и аппаратура дальней связи. Старый архивист увлечённо перебирал извлечённые из пыльных шкафов образчики массового книгоиздания прошлых времён. Часть книг летела прямо на пол, отдельные экземпляры укладывались Леви в деревянные ящики, некоторые книги он ставил обратно на полки.

     — Никакого вкуса, и почтения к книгам, — бормотал он. — хранить все вместе, и даже не каталогизировать! Отвратительно!

     «Леви в своей стихии, — подумал Натаниэль, какое-то время наблюдавший за тем, как старик, скрипя аугметическими суставами, ковыляет от полки к полке. — Кажется, он решил ограбить и эту резиденцию… Хотя, Океан-Фулл-Хаус большой, ещё пара помещений под библиотеку выделить возможно».

     — Бертрам, у меня есть для тебя просьба и приказ, — сказал Хассель, выходя из тени, в которой простоял все это время. — Мы собираемся переместиться на катер, потом тебе следует подготовиться к эвакуации… хотя, вижу, ты уже начал.

     — Да, милорд, — сухо кивнул Леви, прижимая к своей робе потрёпанную инкунабулу, и пачкаясь в серой пушистой пыли. Его лицо было печальным, и морщины казались особенно глубокими. — Я решил отобрать наиболее интересные книги, все равно они погибнут здесь.

     Инквизитор с удивлением хмыкнул. «Неужели он тоже что-то почуял? Нет, не может быть. Леви глух психически».

     — В таком случае, после упаковки вызови сервиторов с катера для транспортировки. Но сначала узнай, кто из капитанов, каперов, торговцев и контрабандистов мог возить те камни варпа, которые мы встретили в Шпиле.

     — Конечно, милорд, — Бертрам неловко поклонился, — но это сложная задача, за несколько лет на Памофрее побывали десятки тысяч кораблей, и выяснить, кто из них нелегально провозил камни… Очень долго.

     — Ищи… — Натаниэль задумался, — ищи подозрительные факты. Как только от Астоса будет информация — тебе сразу сообщат, это должно уменьшить круг подозреваемых.

     Астос скептически взглянул на вошедшую Энн. Без стеснения смерив дознавателя взглядом, пилот цокнул языком и покачал головой.

     — И зачем ты пришла, приведение? — спросил он.

     — Мне нужно твоё тело, — серьёзно сказала Райт, подходя поближе. Астос удивлённо присвистнул.

     — Но не в этом смысле, — злорадно ухмыльнулась она. — В общем, мы эвакуируемся на катер. И до завершения погрузки мне нужна твоя помощь. Нужно связаться с Феллом и спросить у него, не поможет ли он найти каперов или других людей, доставлявших на эту планету грузы для ремонта Шпиля в последние, скажем, два года. Естественно, нелегально. И не случалось ли с ними после отгрузки неприятностей.

     Астос стал хмурым и раздражённо махнул рукой.

     — Леви не справится что ли? — задал он вопрос. Энн пожала плечами.

     — Он будет искать слишком долго. Если мы ему немного поможем, подкинем хотя бы ниточку, дела пойдут куда быстрее.

     — И что мне за это будет? — с широкой улыбкой подошёл к дознавателю вплотную пилот. Энн улыбнулась куда мягче и приветливей. Она сделала вид, что полностью смирилась с долей должника, а потом тихо сказала:

     — Спроси лучше, чего не будет.

     — И чего же? — тут же вскинулся Астос.

     «Ментального удара инквизитора», — подумала она.

     — Перевода на твой личный счёт от Хасселя не будет. Если не поработаешь, — закончила дознаватель. Секунду они смотрели друг на друга молча, а потом оба рассмеялись.

     — В общем, у тебя явно лучше получится отыскать нужное. Хотя бы, немного подозрительного для Леви, чтобы ему было, за что зацепиться.

     Астос заворчал, но принялся за работу.

     Отдав необходимые распоряжения, и попытавшись связаться с лордом-генералом Тессилием, инквизитор не получил ответа на свои просьбы о помощи. Проверив входящую астропатическую почту, Натаниэль, надеявшийся увидеть хотя бы подтверждение с Трациана о том, что Конклав выслал подкрепление, или вообще получил его донесения, не обнаружил ничего.

     Что навело инквизитора на неподобающие мысли о контроле вражеских сил, кем бы они ни были, над астропатами Памофрея, и блокировки его, Хасселя, сообщений. «Или, что скорее всего, Рохас не получал донесений из-за некоторых личностей в Конклаве. И помощи не будет, — подумал он. — Я допускаю такую вероятность, и постоянно готовился к чему-то вроде этого. Последние десять лет. Но случилось все именно сейчас… Буду справляться теми силами, которые имеются».

     Леви, закопавшийся в ленты вокса и планшеты с данными, не обращал на него внимания, уйдя с головой в работу. Хассель улыбнулся учёному, и вышел, намереваясь осмотреть место происшествия самостоятельно.

     — Нету больше у нас Фелла, — как-то излишне весело сообщил Астос через некоторое время. — Кончился.

     Райт сдвинула брови.

     — В смысле?

     — В смысле, что его судно на всех парах укатило прочь почти сразу же, как мы сошли на поверхность, — щёлкнул пальцами пилот, взглянув на дознавателя. Энн помрачнела.

     — С планеты нам не убраться, — вынесла она вердикт, который и так был ясен без слов. — А сам капитан был на борту?

     — Мы этого уже не узнаем, судно пропало в варпе, — сказал пилот. Дознаватель кивнула своим мыслям.

     — В таком случае, я проверю порты и различные записи о том, кто и когда в то время находил странные и неопознанные трупы, похожие на Фелла. Мы должны знать, предали ли нас, были ли вынуждены умереть или просто поджали хвост и плюнули на Конклав, не смотря на все проверки лояльности. Леви сейчас занят, а вот Клотильде явно нечего делать. В таком случае, Астос, посмотри ещё что-то по поводу транспорта и грузов, всю информацию передавай сразу же Бертраму, он сложит все воедино и доложит Хасселю. А я засяду за бумажки Арбитрес, чтобы выяснить подробности.

     Она на некоторое время замерла, хмурясь и массируя лоб пальцами. Что-то неуловимое крутилось в памяти, будто она только что связала две детали головоломки, но не успела понять, какие именно.

     «А не потому ли у Фелла ломались трубопроводы? — подумала она. — Когда мы появились на борту, капитан что-то бубнил о постоянных рейсах на эту планету, приносящих ему только убытки и поломанные трубопроводы».

     Эннифер замерла, понимая, что тела капитана они никогда не найдут. Как не найдут и его команды. Вряд ли поддавшегося соблазну лёгкой наживы Фелла оставили в живых, элегантно решив проблему с ненужным свидетелем и невольным участником контрабанды камней.

     — Какая скукотища! — уже в десятый раз вздыхала Воттс, просматривая отчётность за последние недели. — Как ты ещё с ума не сошла на такой должности? Вот мне понравилось ходить и в сервиторов пугалом тыкать.

     Энн едва не подавилась словами про службу Императору от этого определения творения авторства Гламора.

     — Это моя работа, я для неё отлично подхожу, — буркнула Энн, продолжая заниматься делом. Клотильда снова вздохнула, откладывая листочки с найденными данными в быстро растущую стопку рядом с дознавателем. За последние часы, пока сервиторы грузили вещи на катер, дознаватель и пария успели выяснить несколько вещей. Во-первых, если верить записям Арбитрес, вся команда, включая и капитана Фелла, сошла на планету через три дня после того, как её посетили представители Инквизиции. Во-вторых, команда сумела это сделать, не пользуясь никакими средствами, кроме, видимо, милости Императора, так как судно продолжало оставаться на якоре до момента ухода в прыжок, не сбрасывая никаких челноков и не выпуская изнутри никаких иных средств передвижения. Сам корабль просто развернулся и покинул планету, что, как ни странно, не вызвало никаких подозрений. В общем, в бумагах значилось одно, на деле — совершенно иное. Но в отчётах Арбитрес Энн нашла короткую запись о пожаре в доках, где на складе были обнаружены несколько трупов, обгоревших до неузнаваемости. Происшествие зафиксировано в тот же день, когда судно Фелла покинуло стоянку. Складское помещение в доках сгорело настолько ровно и тихо, словно его сожгли колдовством, а не огнём. Да и произошло это буквально за час до потери корабля. В том смысле, что потерялся-то он в варпе, но отчалил именно в то время. Опознать кого-либо из погорельцев не удалось, да и не занимались этим толком.

     Что же до камней, то Астос и Леви, сумевший выкроить время на помощь дознавателю и парии, подбросили несколько непроверенных отчётов по нужной теме.

     Из них Энн поняла, что один из неприметных кораблей доставлял срочный заказ от лица губернатора прямо к Шпилю за полгода до прибытия на планету Хасселя и его свиты. В тот день, когда осуществлялась срочная доставка, якобы, свежайших продуктов для очередного приёма, губернатора вообще не было на этом континенте, о чем свидетельствовали многочисленные пикты, сделанные в поездке.

     К тому же, дознаватель нашла и ещё кое-что, прямо не связанное с камнями. На этом континенте внезапно кончились жрицы любви. В одно время с улиц пропали буквально все шлюхи и прочие элементы, а наркоторговцы не проявляли себя целую неделю. Зато потом улицы улья просто заполонили неутомимые, до ужаса привлекательные и совершенно доступные женщины, мужчины и дети. По нижним слоям улья поползли, расширяясь, разборки и стычки криминальных группировок, решивших в одно время выяснить, кто из них начал поставлять в улей новый вид наркотика по совершенно бросовым ценам.

     Спустившись вниз, инквизитор обнаружил в тоннеле следы засохшей крови, натёкшей с Фейринга, отпечатки его сапог и обуви дознавателя, и много пыли, словно туннели не посещались по меньшей мере десятилетия. Он гадал о происхождении этой загадки недолго — пройдя немного вглубь, Хассель пронаблюдал, как останки какой-то твари вроде крысы, но размером с собаку, рассыпались той самой пылью. К сожалению, его исследовательский пыл значительно охладился завалом, заблокировавшим тоннель недалеко от подъёма к решётке — то ли Фейринг переусердствовал со взрывчаткой, то ли своды не выдержали сами по себе. Факт оставался фактом — перед ним находились тонны почвы и камня, блокирующих всякое движение.

     «С другой стороны, мы защищены от нападения через систему туннелей, хотя бы временно, — инквизитор вернулся назад, и стал подниматься по скользким скобам, одновременно гадая, как именно Гламор смог затащить наверх дознавателя, находясь на грани потери сознания. — Что даёт время для подготовки и манёвра».

     Что-то внутри беспокоило Натаниэля. Словно лёгкие прикосновения к сознанию, на самой его границе. Что-то подобное он чувствовал при посещении Аманды, но тогда так работал её псайкер… «Что не отрицает возможности его попытки дотянуться до меня и в настоящий момент, — холодно подумал Хассель. — Я чувствую, что все не так просто с инквизитором Гроу».

     Райт, пария и Бертрам ждали инквизитора все вместе. Взъерошенный и очень злой Гламор топтался рядом, беспрерывно молясь и иногда грязно ругаясь, когда неосторожно задевал выпуклой частью спины стену или косяк. Астос остался в катере, продолжая начатую работу по отслеживанию грузов и выяснению сопутствующих фактов по этому вопросу.

     — Лорд инквизитор, мы кое-что нашли. И это кое-что вам не понравится, — сказала Энн, протягивая Натаниэлю планшет с данными. — Судя по всему, мы имеем дело с некими инопланетными артефактами, которые способны подчиняться только жрецам темных сил. Из людей они делают марионеток. Хотя люди, как я понимаю, и не пробовали с ними работать, что явно пошло им на пользу. В любом случае, здесь все, что мы смогли найти. И ещё одно, милорд. Подозреваю, что Фелл тоже был участником ввоза камней на планету, — протянула Райт другой планшет с отметками в нужных закладках.

     Он быстро просмотрел данные. По всему выходило, что, во-первых, вырисовывалась картина заговора, который был организован адептами сразу нескольких культов, между которыми устанавливалась связь через ксеноартефакты. И, во-вторых, существовал единый координационный центр всего этого многообразия.

     — Мне кажется, что причиной всего творящегося на Памофрее могут быть именно эти варп-камни, — сказал он медленно. — Причём неизвестно — таково ли желание жрецов Хаоса, или самих камней… Удалось выяснить источник этой мерзости?

     Энн посмотрела на Леви, тот смущённо прокашлялся и ответил:

     — Дело в том, если опустить подробности, хотя я бы лично уделил им больше внимания... — он осёкся, напоровшись на взгляд инквизитора, — кхм-кхм... Дело в том, — продолжил он, — что большинство грузов, поставляемых мелкими партиями в течение нескольких лет, были оформлены, как секретные пакеты от Конклава...

     Леви замолчал, в помещении повисла гробовая тишина.

     — Именно из-за этого наш корабль относительно спокойно встретили на орбите и не препятствовали нам при заселении в это место, — добавила Энн за учёного, как раз закопавшегося в своих записях по этому поводу.

     — А также в предыдущее, — Хассель сжал челюсти. Ему стало неприятно от того, что кто-то из его собратьев оказался еретиком и предал Императора. Это случалось, и довольно часто, но слышать о чем-то неприятном и непосредственно влипать в это — вещи разные. — Значит, на Трациане, в свите лорда Рохаса, имеется предатель. Без помощи изнутри Инквизиции такое провернуть невозможно.

     — Милорд... Тут ещё одно... — помолчав, сказала Райт, — надеюсь, вы не воспримите мои слова как-то лично, но... Все грузы проходили от имени Ордо Маллеус. Что, как вы понимаете, обеспечивало им ещё один неплохой запас прочности и отсутствие лишнего внимания...

     Энн смутилась, даже позабыв про щиты или какую-то защиту. Лицо Хасселя не выражало никаких эмоций, и вот это пугало Райт куда больше, чем что-то иное.

     — Но у нас нет прямых доказательств или имён, — вставил Бертрам, когда противостояние взглядов инквизитора и дознавателя почти стало ощутимым в пространстве. Энн отвела взгляд первой.

     — Я не восприму ваши слова как нечто личное, миледи, — спокойно ответил Хассель, хотя внутри него понемногу загоралась тщательно контролируемая ярость, — хотя бы потому, что меня с Ордо Маллеус связывает едва ли не меньше, чем вас. Но, учитывая, какой интерес Гроу проявила к миледи Райт и её оружию, явно способному причинять вред созданиям варпа, я бы предположил, что начать нужно с Аманды Гроу. И лучше бы нам найти имена и доказательства, — мрачно закончил он.

     «Я ощущаю себя слитком метала, попавшим между плитой наковальни и одним из тех гидравлических прессов механикус, который может расплющить крейсер, — подумал Натаниэль. — Запутавшись в паутине лжи, обмана, тайн, сокрытых в тайнах, заговоров внутри заговоров, сплетении интересов наёмных убийц, Инквизиции, предателей и еретиков… Иногда мне кажется, что я теряю веру в Императора и себя самого. Мне нужна цель, мишень, или какой-то управляющий центр всей этой варповой свистопляски, чтобы можно было уничтожить её, и лишить врага головы. Или голов, — поправился он, вспомнив, сколько разных сил замешано в противостоянии Империуму на Памофрее. — Но пока мы тычемся в разные стороны, как слепые сервиторы, раз за разом получая по носу. Необходим неожиданный для противника шаг, который бы позволил мне посмотреть на все со стороны. Изящная провокация, может быть».

     — Считаю, что пора ввести в действие неожиданный для противостоящих нам сил план. Леди Райт, Астос… Где на Памофрее или в его окрестностях мы можем контролировать пространство вокруг, и быть уверенны, что враг не пройдёт незамеченным?

     Энн задумалась. Она не сумела изучить планету настолько хорошо, чтобы быстро дать ответ.

     — Возможно, нам стоит не только найти такое место, но и найти какого-то человека. Вроде Эмбер, — только и смогла сказать она.

     — Шеф, я пилот, а не геодезист, — Астос ответил по воксу, и голос его был очень усталым. Видно было, что Кимбалу надоело руководить туповатыми сервиторами, и хотелось чего-нибудь освежающего, вроде полёта или драки. — И вы знаете, что я могу предложить. Или в небо, то есть на орбиту, или попроситься в гости к Имперскому флоту. Над нами тридцать кораблей разного назначения.

     — Где ж её искать, Аманду эту… варпнутую, — Фейринг пристукнул кулаком по броне катера, — разве что в самом тихом месте.

     — Резиденция Инквизиции? — спросила Райт тихо. — Но разве каждый инквизитор не находит себе жилище сам? Арбитрес или Администратум? Хотя... — Энн задумалась. — Возможно, храм? Я не уверена, что мы найдём там именно Аманду, но наверняка отыщем кого-то, связанного с кукловодом. В храмы люди тянутся в двух случаях: война и заражение. В нашем случае, в храмах должно быть многолюдно в последнее время.

     — Если инквизитор не стеснён в средствах, он ищет себе подходящую базу сам, — Натаниэль указал себе за спину, — или использует предоставленные Администратумом, Арбитрес либо Муниторумом помещения. Идея с выходом на орбиту привлекательна, не спорю, Астос, но там достаточно одной ядерной ракеты, запущенной фанатиками-культистами с тех самых кораблей Флота, чтобы мы все превратились в радиоактивные воспоминания о Хасселе и его команде.

     — Миледи высказала весьма здравую мысль, — поклонился он Райт, улыбнувшись. — В этом полушарии центральный храм Экклезиархии находится в улье Минорис, неподалёку от Аврелиана. Несколько часов полёта…

     — Три, — Кимбал не удержался от комментария, — или четыре, если загрузим катер доверху.

     — Да, три часа полёта, — инквизитор взглянул на вокс очень неприятным взглядом, но спорить с пилотом не стал. — Гламор, как ты думаешь, в этом храме мы найдём кого-нибудь, или стоит попробовать какие-то другие места?

     — А Император его знает, — буркнул Фейринг, недолюбливающий священников Экклезиархии всего Империума, и Памофрея в частности. — Я бы сунулся не в Минорис, а туда, где вообще не проявлялся варп и колдовство. Если такие места ещё остались…

     — Согласна с Гламором, — сказала Энн. — Я говорила про место, где может скрываться верхушка культистов. Но мысль Фейринга я тоже обдумывала, как наиболее изящную и неожиданную. Но я бы рекомендовала укомплектовать отряд людьми, милорд. У одной только Аманды имеется очень сильный псайкер, а у нас только одна Клотильда, — Райт покосилась на парию. — И мы все будем опечалены её кончиной в случае чего.

     Дознаватель заметила, как изменилось выражение лица Гламора, но она сказала правду, выразив общую, как ей казалось, мысль.

     — Лорд инквизитор, нам нужны люди, — твёрдо повторила Энн. — И я бы предложила начать со свиты Аманды, — улыбнулась она. — Если кое-кто в ней узнает, в чем замешана Гроу...

     Райт многозначительно посмотрела на Гламора, как на знатока неких правил кадианцев.

     — То касркинов можно будет вычеркнуть из списка вообще, — Фейринг задумался, но Натаниэлю показалось, что он больше размышлял о Клотильде и перспективах выживания парии, чем об обычаях Кадианцев. — Вряд ли они примут нашу сторону, оскорблённая честь не позволит. Хотя… Мне нужен их командир, — Гламор улыбнулся. — Ненадолго. Может, получится объяснить ему по-мужски.

     — Меня больше беспокоят именно псайкеры Гроу и её нынешнего покровителя, лорда Делано, — Хассель вспомнил визит в поместье. — Не стоит им доверять, особенно — в разрезе того, что настоящие кукловоды редко бывают на виду. Возможно, Аманду контролирует кто-то из её свиты.

     — Но люди нам нужны, как воздух, — мрачно усмехнулся инквизитор, — леди Энн говорит все абсолютно верно. Имперскую Гвардию я не рассматриваю, они все заняты, и лорд-генерал показал мне… то есть, отказал. Арбитрес ненадёжны, СПО тоже. Либо мы переманиваем касркинов Гроу, либо ищем альтернативу в виде наёмников или хемопсов.

     Натаниэль с трудом произнёс подобное предложение, не считая использование этой категории слуг достойным инквизитора.

     — В таком случае можно отправить Гламора на беседу, — сказала Энн. — Милорд, я не совсем в курсе дел, мне в последнее время приходилось много... получать по голове, — она тряхнула волосами, — но возможно мы могли бы как-то связаться, скажем, с кем-то ещё, кроме Конклава? Нам бы очень пригодились Сестры Битвы, — со вздохом сказала она. — Шучу, простите за чёрный юмор. Но я сейчас рассматриваю исключительно тех, кому мы можем доверять. А пока что это одни фанатики или кадианцы.

     — Или Астартес… — сузив глаза, сказал инквизитор. Идея пойти на поклон к Храмовникам радовала его примерно так же, как добровольный визит в Ордо Маллеус с предложением внеочередной проверки лояльности. — Сороритас на Памофрее нет, к сожалению, и ближайшие их монастыри находятся на другом конце скопления. Также мы можем доверять, пусть и с оговорками, механикус и их скитариям. Кузница, на которую работает Памофрей, не могла не прислать сюда свои силы.

     Дознаватель прекрасно понимала, что её предложение пойти к Храмовникам не вызовет горячего ажиотажа со стороны инквизитора, но сейчас она хотела сделать хоть что-то. И идея пойти к механикус нравилась ей настолько же сильно, как Натаниэлю — визит к Астартес. «Путешествие в один конец с неприятной перспективой».

     — Думаю, в этом случае могу помочь я, — мысленно вздохнув, сказала Энн. — Достаточно просто показать печать магоса на моем оружие. Вряд ли после этого они так легко от меня отстанут, но решение примут быстро. В отношении помощи, разумеется, — добавила она. — Я не переоцениваю своё влияние на механикус, Император упаси! Но сейчас мы должны пользоваться любыми шансами.

     — Леди Райт, — инквизитор, почувствовав отношение дознавателя к идее с механикус, и оценив её самопожертвование, постарался внести и свой вклад. — Действовать можно и нужно одновременно. Например, пока вы связываетесь с Механикус, в сопровождении Фейринга или Клотильды, я отправлюсь к Храмовникам, и попробую попросить у них хотя бы взвод космодесантников. Скаутов, или восстанавливающихся после ранения, если они откажут в полной поддержке.

     «Хотя и сомневаюсь в том, признаться, — Натаниэль собирался исполнить опасный трюк, сравнимый с ходьбой по канату, натянутому между башнями верхнего улья, а именно — убедить Храмовников выделить сколько-то своих людей в сопровождение инквизитора-псайкера. — Брат-Капеллан, или даже магистр могут расщедриться и на отделение терминаторов, если их цели совпадут с моими. Но большая часть Астартес занята в Северном Полушарии, зачищая ересь. И я собираюсь привести их в мирное Южное полушарие? Да, пожалуй. И я сделаю это. Чтобы спасти жизни, нужно чем-то жертвовать».

     — Гламор уже нашёл себе работу, — кивнула Энн на бывшего священника, — он идёт на мужской разговор. А вот Клотильду я бы взяла с собой, хотя мне кажется, что механикус все равно не пустят её за порог. Они вряд ли кого-то вообще пустят, кроме меня. Да и в этом можно сомневаться. Все же, это будет зависеть, на кого я нарвусь среди механикус. После истории с магосом Улиторисом мнения разделились. И если те, кто неподалёку, разделяют точку зрения магоса, нам повезло. А вот если они разделяют точку зрения Валентайна... В этом случае, вам будет проще привести на планету целый корабль-храм, чем мне получить поддержку от механикус. В любом случае, попробовать стоит. В наше отсутствие, мне кажется, стоит поискать любые ниточки, ведущие к Аманде и её людям. Что мы вообще о них знаем? — она посмотрела на Леви, потом на инквизитора, чей взгляд мог бы легко плавить стены, если бы все не находились в катере.

     — Ага, — потёр руки Фейринг. — Сейчас, только разомнусь немного, и пойду.

     Леви, увлечённо копавшийся в своём планшете, с удивлением отвлёкся и произнёс:

     — Что, миледи? А, Аманда… Да, о ней очень мало известно, но такая практика часто применяется в Маллеус. Однако, она наверняка бывала на Кадии, о чём свидетельствуют не только её касркины, но и янтарь, которым было отделано платье, — учёный кашлянул. — Качество пиктов с экранов катера неудовлетворительное, но рассмотреть можно. Черные прожилки, и характерный блеск…

     — Спасибо, Леви, — опасаясь лекции о геологии Кадии и всех планет поблизости, поспешно произнёс инквизитор, одновременно систематизируя свои знания о Гроу. — Но можно поближе к текущей реальности? Например, про саму Аманду. Кто она, и откуда? По поведению я не сказал бы, что Гроу – аристократка, но она близко знакома с местными Семьями, вроде Делано.

     — Хорошо, миледи, милорд, я постараюсь выяснить как можно подробнее, — Леви зашуршал клавишами. — Но странно. Нет записей ни об обучении, ни о стажировках… Словно Гроу сразу вынырнула из ниоткуда с инсигнией инквизитора в кармане.

     — Леви... — Энн посмотрела на Натаниэля, но продолжила, — а нет ли записей о длительной болезни, ранениях Гроу? Полученных, скажем, вблизи Кадии. Или непосредственно на ней?

     «Да, — сказала она мысленно Хасселю, — я думаю, что леди Гроу вообще не леди Гроу. И её любовь к камням меня навела на эту мысль. Или она находится под управлением того самого псайкера в её свите, причём — довольно давно. Возможно, Гроу лишь марионетка, необходимая, чтобы носить инсигнию и являться лицом...»

     — Леви, а есть старые пикты Гроу? Времён обучения или близко к тому? Не записи, а именно пикты?

     — Есть один пикт, — Бертрам повозился с планшетом, и вывел на него изображение. — Он не лучшего качества, миледи. Взгляните.

     Инквизитор подошёл поближе, чтобы тоже изучить картинку.

     — На Кадии инквизитор Гроу провела немного времени, в основном – в субсекторе возле Кадианских Врат. Но для Маллеус там всегда было много работы… — Бертрам покачал головой. — Существует запись о болезни и лёгких ранениях, не связанных с потерей трудоспособности.

     — Лорд инквизитор, что вы скажете? — обратилась Энн к Хасселю. — Вы должны были лучше рассмотреть Гроу, мне такой шанс не выпадал.

     Натаниэль внимательно изучал пикт, снятый очень давно, размытый и зернистый, и пытался сравнить с современной Амандой Гроу, которую имел сомнительную честь лицезреть не столь давно.

     — Пожалуй, они похожи, — сказал он, разглядывая лицо молодой девушки, упрямо уставившейся в камеру. — Цвет волос не тот, но лицо похоже, только не такое… широкое, пожалуй.

     — А свежих пиктов нет? Для наложения и анализа? — спросила Райт.

     — Только с записи разговора милорда Хасселя и инквизитора Гроу, сделанной Астосом, — Бертрам затряс головой, — качество такое же отвратительное. Но я уже сделал наложение, сравнив Аманду с её старым пиктом, а также – лица лорда Делано и Аманды в молодости, и перекрёстный анализ всех лиц.

     — И что получилось? — заинтересованно спросила Энн. — Я верю в то, что за время службы Императору некоторые люди могут расширяться... В некоторых местах, — не сдержала она улыбки, поглядывая на Клотильду, увлечённо рассматривающую Гроу.

     — Как-то странно, — протянула пария, вглядываясь в пикт, — женщины с возрастом любят украшения, но чтобы в таком количестве... Во время обучения Аманда не отличалась такой страстью. На ней даже серёжек нет. И я сказала про возраст, но эта ваша Гроу не настолько старая, чтобы любить такое количество янтаря, пусть и кадианского.

     — Расшириться настолько – довольно сложно, — заметил Натаниэль. — Если только нет каких-то заболеваний или нарушений… Бертрам, что скажешь?

     — Получилось весьма и весьма интересно, миледи и милорд, — просиял Леви, выведя на экран кучу графиков и формул. — Молодая Аманда похожа на лорда Делано с совпадением в шестьдесят процентов, старшая Аманда совпадает с Делано на сорок процентов, между собой Аманды сходятся на те же сорок процентов. Определённо, они все являются родственниками.

     — Леви, ты можешь достать пикты с приёма у губернатора? — тихо спросила Энн. — И отыскать на них некую Эмбер, которую мы все видели. А потом наложить её изображение на уже имеющиеся пикты династии Гроу? Что-то мне подсказывает, что я тут не одна, которая имеет странную родню... И я думаю, что инквизитор Гроу уже вряд ли нам чем-то поможет. Повезёт ещё, если мы вообще найдём её когда-либо.

     Райт не давала покоя фраза парии про возраст. Словно Аманда постарела сразу на сотню лет, приобретя привычки и внешние особенности своей престарелой копии из будущего.

     — Сделаю, миледи, — Бертрам кивнул, облизнув сухие губы, — но для этого мне нужно время.

     — Миледи, мне кажется, что женщину, выдающую себя за Гроу, мы увидим достаточно скоро, — Хассель ещё раз посмотрел на пикты. — Это либо её сестра, либо мать, по возрасту примерно сходится. Но что произошло с настоящей Амандой? И вы правы насчёт странной родни. Если бы у меня имелись известные живые родичи, мне кажется, они были бы не менее странны, Энн.

     Дознаватель всерьёз задумалась, какими были бы родичи инквизитора, и поняла, что вряд ли хотела бы с ними знакомиться. Целый клан Хасселей, все, как один, соблюдающие ледяную сдержанность и почти пуританский образ жизни — вот это было уже слишком даже для Райт.

     — Сдаётся мне, что свита Гроу… нынешней Гроу может дать нам куда больше информации, чем мы тут успели увидеть. Впрочем, это уже ложится на плечи Гламора, насколько я понимаю, — Райт склонила голову. — Я тоже подумала про мать Аманды, — призналась дознаватель.

     — Хотя мне и не по нраву мысль о нашем разделении на несколько групп, без этого не обойтись, — Натаниэль задумался. — Фейринг, попытайся найти кого-нибудь, кто с Гроу давно. Желательно — с самого начала её карьеры. Но к псайкерам не суйся, это может быть опасно. Попробуй поспрашивать слуг Делано, его военный заместитель может оказаться полезным.

     — Хорошо, сделаю, — Гламор пожал плечами. — Надеюсь, все действительно так, как вы описали, милорд.

     — А я надеюсь, что кадианцы поверят нам, а не Гроу, — протянула Энн. — Хотя, если ты покажешь им сравнительный анализ Бертрама касательно Аманды и её родни, им будет проще поверить. И присоединиться к нам.

     «Иначе нам придёт варп, Хорус меня побери», — мысленно добавила она.

     20. Тени прошлого

     Фейринг покинул борт катера вскоре после этого разговора, буркнув на прощание что-то про благословение Императора, а следом за ним упорхнула Клотильда, с воплем «тебе без меня не справиться, там же псайкеры!»

     Хассель, посмотрев по пикт-экрану запись, как за этой парочкой закрывается шлюзовая дверь, едва не прищемив подол «походно-выходного» платья Воттс, покачал головой.

     — Какая редкая преданность. Но мне кажется, что псайкеров там не будет. Кроме, возможно, одного, — инквизитор встал из кресла, и прошёлся по кают-компании, где они устроили импровизированный совет. — Миледи Райт, вы помните, как в самом начале нашего пребывания на Памофрее для меня передал письмо некая загадочная личность? Да, незадолго до вашего столкновения с культистами Тзинча. Вы тогда ещё загорелись любопытством по поводу его содержимого, но я отговорился весточкой от старого друга.

     Дознаватель согласно кивнула. Сейчас она действительно вспомнила про это письмо, но последующие события, а особенно, проверка лояльности, надолго отбили у неё воспоминания про этот случай. Да и немногое удавалось припомнить после такого опыта с выворачиванием сознания.

     — Я помню, что вам его передал псайкер, пожелавший остаться неизвестным, — сказала Энн, барабаня пальцами по столу напротив.

     Инквизитор сжал челюсти, и какое-то время буравил Райт пристальным взглядом, размышляя, готова ли она услышать правду. Или хотя бы её часть. «Ко списку всех прегрешений и подозрений леди Энн добавятся ещё несколько, что вряд ли отяготит её сильнее, чем уже имеющиеся, — Натаниэль изучал напряжённое лицо своего дознавателя, отмеченное печатью усталости и едва заметными синяками под глазами после удара по голове, но по-прежнему привлекательное своей особенной красотой. — Но она умеет хранить тайны. Да, стоит раскрыть ей эту историю».

     — Буду краток, — Хассель облокотился на спинку кресла, и сосредоточился. В памяти всплыли строчки письма, пепел от которого растворился в воде памофрейской системы канализации улья Ультарис задолго до событий в Шпиле. — Мой бывший дознаватель, Кастор Кёрн, получивший инсигнию не так давно, ведёт своё собственное расследование, приведшее его на Памофрей. Инквизиторы редко суют нос в дела друг друга, но нас связывает гораздо больше, чем принадлежность к одному Ордосу. Пожалуй, я мог бы назвать это дружбой… — Натаниэль прошёлся по кают-компании, хрустнув пальцами. — Кастор — сильный псайкер, многократно превосходящий и меня, и вас, миледи Райт. Тем не менее, он счёл, что не справится в одиночку… с тем, с чем ему довелось столкнуться здесь.

     Его письмо, прочитанное мной, содержало странный эффект — его текст выветрился из памяти, вернувшись только сейчас. По существу, Кёрн рассказывает о раскрытом им заговоре, связывающим воедино несколько культов, и о тех самых камнях, которые, как он думает, являются одним из центральных элементов происходящего. Кастор, помимо всего прочего, всерьёз увлекается пророчествами, и даже учился этому у эльдар. Что не добавляет ему популярности в кругах Конклава, — Хассель усмехнулся, но улыбка вышла грустной. Слишком часто ученик повторяет путь учителя, для всех остальных скатываясь в ересь… Но Натаниэль доверял Кастору, хотя использование умений чужаков и претило ему. — Одно из таких предсказаний говорит о возможном проникновении в вещественный мир могучего демона, заключённого в варпе много тысячелетий назад. Условия, время и место ритуала воплощения этого демона оставались неизвестными, но, как считает инквизитор Кёрн, это происходит здесь и сейчас. Возможно, с участием варп-камней, созданных ксеносами.

     Он не может раскрыть своего инкогнито, и постарается подобраться как можно ближе к тем, кто контролирует этот процесс, — на лице инквизитора промелькнула гримаса отвращения. — Письмо составлено так, что его текст должен вспомниться только в случае, если Кастору понадобится помощь, или мы в своём расследовании выйдем на организаторов ритуала призыва.

     Судя по тому, что текст послания — у меня в голове, и мы почти получили доказательства предательства Гроу, я считаю, что имеет место второй вариант развития событий.

     Райт довольно долго переваривала услышанное. Представить себе, что к ней заходил псайкер, который многократно сильнее и инквизитора, и её вместе взятых... Пожалуй, в данной ситуации это было бы даже на руку, учитывая наличие псайкера рядом с Гроу, с которым некому тягаться, кроме, пожалуй, этого самого инквизитора Кёрна. Энн задумчиво покусывала губу, размышляя, как теперь ей надо будет отвечать в случае, если Конклав станет расспрашивать её ещё и про предсказателя, бывшего ученика Хасселя. В том, что она на его стороне, у Энн сомнений как-то не возникло.

     — Очень жаль, что мы не узнали всего этого раньше, милорд, это существенно сэкономило бы нам время, — задумчиво глядя в сторону, произнесла она. — Но какая может понадобиться помощь тому, кто разобрался во всех этих хитросплетениях гораздо раньше нас?

     Она помолчала, и добавила:

     — Интересно, а ритуал призыва должен включать в себя наличие подходящего сосуда? Не инквизитор ли это Гроу? Или она — только первый удачный опыт?

     — Миледи, поверьте, для меня появление в памяти этого письма стало такой же неожиданностью, — инквизитор тщательно скрывал свои эмоции, чтобы Энн не увидела, что именно и в каких выражениях он думает про выверты с памятью, которые обеспечил ему бывший ученик. «Видит Император, я бы с радостью высказал ему это в лицо, — Натаниэль представил это, и ему стало немного легче. — Но до этого момента придётся потерпеть. Насколько я знаю Кастора, он всегда где-то неподалёку от центра событий. Но так даже лучше. Интересно было бы знать, как сильно наши действия, пусть и случайно, помогли или помешали Кёрну и культистам». — Аманда не сосуд, она, — возможно, проводник или катализатор, если угодно. Мне кажется, в её теле совмещены две души, одна из которых служит Империуму, а вторая…

     Райт задумалась. Ордо Ксенос занимался, по сути, своим делом, выйдя на след камней с планеты, которая либо попала в варп-шторм, либо вообще являлась нечеловеческой. И тут все крутилось вокруг трёх вещей: инквизитор Аманда Гроу, камни с неясным воздействием и загадочная управительница всего этого, Эмбер. Все это было как-то связано между собой. И ещё одно, то, что не давало покоя теперь уже и самой Энн — Аманда явно опасалась печатей магоса Улиториса. Или считала, что Райт может что-то знать, что явно не позволит ритуалу сбыться. Энн припомнила, что та история началась как раз с того, что механикус отыскали чертежи неких конструктов, что привело в итоге к заражению мира-кузницы. Райт открыла было рот, чтобы поделиться мыслями, но что-то отвлекло её внимание.

     Раздавшийся в кают-компании звук сирены заставил инквизитора дёрнуться, а дознавателя закрыть рот, и подскочить с кресла.

     — Шеф, у нас проблемы, — на экране проявилось лицо Астоса, обрамлённое мигающими огнями тревожных сигналов, — над нами — корыто Арбитрес. Катер на прицеле орудий, в воздухе несколько звеньев истребителей и яхта, которые направляются к нам. Я уже послал к Хорусу какого-то идиота, который запретил мне двигаться «до дальнейших распоряжений».

     — Взлететь сможем? — спросил инквизитор, сжимая руку у своего бедра, где обычно висел пистолет. — Любым курсом…

     — Нет, милорд. — Кимбал сумрачно ухмыльнулся. — Только в виде обломков. Они слишком близко, и разнесут нас в клочья при первом движении.

     — Дай мне их командира, немедленно, — Натаниэль придвинул к себе стойку микрофона, совмещённого с небольшой, в полкулака величиной, камерой.

     Энн поняла, что сейчас не время для рассказов и постройки предположений, покорно решив отложить догадки и версии до более удобного момента. Буде таковой вообще настанет. У неё почти не было сомнений в том, кто сейчас держит их всех на прицеле. И Гламора, как на зло, нет, да и пария убежала следом.

     Вместо Арбитрес Натаниэлю ответила Аманда Гроу, чьё лицо сейчас красовалось на экране. Тусклые глаза инквизитора Маллеус смотрели прямо в зрачок её камеры, и голос звучал им под стать, стыло и безжизненно:

     — Инквизитор Ордо Маллеус, Аманда Гроу. Во имя Императора, — произнесла она стандартную формулу. — Не предпринимайте попыток сопротивления, Хассель. Вы под прицелом орудий.

     — Вы вмешиваетесь в расследование Ордо Ксенос, инквизитор Гроу, — Натаниэль почувствовал, как в нем закипает гнев. Вне сомнения, Гроу находилась под контролем, и, судя по её виду, псайкер, хоть и находился рядом с ней, тратил немало сил на то, чтобы одновременно удерживать в своей власти команду корабля Арбитрес, как минимум. — О факте нападения будет доложено в Конклав Трациана Примарис, лично Лорду Рохасу. Попытка атаковать нас вызовет адекватное воздействие. Что вам нужно?

     «Варп меня забери, если я соглашусь на её требования, — Хассель сделал непроницаемое лицо, и посмотрел на дознавателя. — Скорее всего, Гроу, кем бы она ни была, потребует Райт и её клинки, как и в прошлый раз. Только сейчас у неё достаточно сил, чтобы отобрать желаемое. Как она думает, достаточно».

     Энн чувствовала возмущение в ментальном поле даже с такого расстояния, и что должно было случиться с ней, если псайкер Гроу окажется рядом, она думать не хотела. Энн поджала губы, упрямо выпятив подбородок, в ожидании ответа Аманды. И непроницаемое выражение лица Хасселя ясно давало ей понять, что ещё одна капля может подорвать к Хорусу эту маску спокойствия, заставив Натаниэля взять в руки болтер.

     В то же время, Райт осторожно обдумывала свои догадки, но быстро бросила эти попытки. Все, чего ей удалось добиться, так это прийти к выводу, что мир магоса Улиториса столкнулся с тем же, с чем сейчас столкнулись они все. Заражение. И оно было подозрительно похоже на то, которое пережил мир-кузница. Энн не обратила бы внимания на такую мелочь. Мало ли, сколько раз в Империуме люди и даже механикус сталкиваются с артефактами ксеносов, принимая их за древние разработки людей, или пытаясь освоить чужие технологии, пока Инквизиция не видит. Но такой пристальный интерес к её оружию и к ней лично давал понять Райт: почему бы и нет. Судя по всему, Аманда считала, будто Райт знает больше, чем на самом деле говорит. Возможно, она проверяла Хасселя при личной встрече, не знает ли он чего-то подобного. Убедившись в том, что Натаниэль не в курсе, Гроу перестала пытаться отловить его, принявшись за дознавателя. Проблема заключалась лишь в том, что сама Энн понятия не имела, что она может знать. И намеченный визит к механикус, который мог бы пролить свет на проблему, теперь был отложен на неопределённый срок.

     — Дознаватель Райт подозревается в измене Империуму Человечества, ереси и варп-колдовстве, — заявила Гроу, не изменившись в лице, — от вас требуется выдать её мне, после чего можете жаловаться хоть Совету Лордов Терры, инквизитор.

     Натаниэль увидел, как на него смотрит Энн. Во взгляде дознавателя читались упорство и стремление идти до конца, что бы не случилось. Инквизитор надеялся, что не ошибся, разглядев в этом взгляде ещё и веру. «Почему Гроу и те, кто её контролируют, так жаждут заполучить клинки Райт? — Хассель держал паузу, чуть раздувая ноздри, и думал. — Сама дознаватель им нужна меньше. Значит, все дело в печатях на металле. Вероятно, они могут остановить демона, или ещё как-то помешать ритуалу. Или наоборот?»

     — Дознаватель Райт входит в мою команду, инквизитор Гроу, — стараясь, чтобы в голосе не звучала та ярость, что клокотала багровым котлом внутри него, произнёс Хассель, — следует ли из этого, что обвинение в ереси распространяется и на меня тоже? Предлагаю встретиться на открытой местности и обсудить… почему дознаватель не может быть передана вам, равно как и кому-либо ещё.

     — Инквизитор, вы превышаете свои полномочия, — в голосе Гроу впервые с начала разговора послышались хоть какие-то эмоции. Она удивилась. — Немедленно…

     — Я не договорил, — с нажимом сказал Хассель. — В трюме моего катера находится боеголовка циклонной торпеды. В случае любого — подчёркиваю, любого! — акта агрессии по отношению ко мне, моим людям и имуществу, включая взятие под контроль псайкером, попытку отравления и тому подобное, она будет взорвана.

     — Как вы смеете сопротивляться, -— лицо Аманды дрогнуло, словно она вспоминала, как именно напрягать мышцы для выражения эмоций.

     — Смею, — Хассель разорвал контакт.

     Он чувствовал, как изменяется картина пси-полей, и чуть ослабевает давление на его сознание. Словно что-то отводит его в сторону. «Я буду удивлён, — холодно подумал инквизитор, — если они поверят в этот блеф».

     — Миледи Райт, доверьтесь мне, — обернулся он к дознавателю, — я обещал вам защиту, и сдержу своё слово, чего бы это не стоило.

     Энн облегчённо расслабила плечи. На краткий миг ей показалось, что инквизитор не пойдёт против таких серьёзных обвинений. Но Хассель уже слишком разозлился, чтобы теперь отступать, и в данном случае дознавателю это даже нравилось. Она прикоснулась к рукоятям своих ножей и медленно покачала головой, будто отказываясь от чего-то.

     «Я слишком сильно ценю тебя, Эннифер, — подумал Натаниэль, принимая входящий вызов от Гроу. — Слишком сильно, чтобы сдаться без сопротивления».

     — Слушаю, — резко произнёс он.

     — Я принимаю ваше предложение, Хассель, — в лице инквизитора Гроу что-то неуловимо изменилось. — Встретимся после посадки моей яхты, ориентир — граница посадочного поля. Можете взять с собой одного или двух человек из свиты. В случае нападения на меня ваш катер будет уничтожен, — экран мигнул, и изображение пропало.

     Натаниэль выключил камеру, и, вскочив, положил в кобуру болтер, который все это время лежал на оружейной стойке. Прикрыв оружие полой плаща, он проверил ножны метательного ножа за спиной и короткого энергоклинка, и направился к выходу из кают-компании.

     Энн не видела, но знала, что после того, как обстановка накалилась, её ножи слабо засветились, реагируя на мысленные команды дознавателя. Она вышла вслед за инквизитором, бросив последний взгляд на оставшегося Леви, жалея о том, что он ещё не закончил сравнительный анализ пиктов.

     Бертрам продолжал нажимать на клавиши своего планшета, подключённого к корабельной информационной сети, и теребил сухими пальцами небольшой вокс-передатчик, настроенный на общую волну. Учёного больше занимали вычисления, и на покинувших помещение инквизитора и дознавателя он не обратил никакого внимания.

     На пути к шлюзу Хассель молчал, и только когда гидравлические цилиндры выдавливали дверь наружу, спросил у Райт:

     — Миледи, почему вы решили пойти со мной? Я не отдавал вам приказа.

     Райт искренне удивилась, приподняв брови. Удивление быстро превратилось в негодование, но Энн сумела взять себя в руки, спокойным тоном произнеся в ответ:

     — Лорд инквизитор! Я — дознаватель, как я могу не пойти, если именно меня и звали? – иронично закончила она, чтобы выплеснуть своё возмущение, тонко намекнув инквизитору, что его вопрос весьма странный. — У меня было всего два варианта, либо я иду с вами, либо — вы со мной.

     — Других вариантов я и не предполагал, — усмехнулся Хассель, спускаясь по трапу и оглядываясь в поисках яхты Гроу, — миледи Райт. Но меня это устраивает.

     «Где же мой бывший ученик? — Натаниэль, определив направление, быстрым шагом направился к условленному месту, придерживая кобуру, колотящую его по бедру. — Ему давно пора быть здесь».

     От небольшой яхты Аманды, выкрашенной в серебристые цвета, и похожей на изящную игрушку, отошли три фигуры, одна из которых явно принадлежала инквизитору Гроу. Они двинулись навстречу Хасселю и Райт. Расстояние не позволяло рассмотреть лица, но оба сопровождающих со стороны инквизитора Маллеус носили балахоны тёмного цвета.

     — Миледи, если вы вдруг хотите мне что-то сказать, — на ходу обратился к Энн Натаниэль, — то сейчас самое время.

     Энн как раз сформулировала то, что её мучило. Прищурившись и вглядываясь в одну из фигур повыше, слева от инквизитора Гроу, она сказала тихим голосом:

     — В истории с магосом было одно обстоятельство, которое я не сочла важным, но теперь думаю иначе. Все началось с находки одним из механикус чертежей для восстановления огромной махины, основным компонентом которой должны были служить некие камни с неизвестной планеты. Узоры на корпусе дополняли необходимый эффект, подчиняя себе волю и разум. Именно их потом и изучал Улиторис, найдя противодействующие символы и подарив их мне… частично. Но ещё то, что они собрали в последствие начало заражать механикус, — сумбурно и быстро заговорила Райт. — В одной из решающих битв за кузницу я была ранена и какое-то время находилась в лазарете, уже после окончания противостояния. Рядом со мной был только Улиторис, и он выглядел крайне возбуждённо. Для механикус, — добавила она с сомнением. — После того, как мне стало лучше, меня ещё долго преследовало чувство, будто мы о чём-то говорили с магосом, но я совершенно не помню этих разговоров. Я спрашивала его в последствие, но он сказал, что ничего подобного он не помнит. В итоге теперь я думаю, что на кузнице механикус отыскали чертежи устройства, способного собирать воедино энергию тех самых камней, и служить проводником, которого теперь ищут сразу три культа, объединившись вместе. Они воссоздают утерянное. А само заражение могло быть связано с планетой, с которой сюда теперь доставляют камни. Они отыскали тоже самое, только ещё и с инструкцией по применению. И мне кажется, Аманда думает, будто я знаю способ уничтожить проводника для демона.

     Энн немного запыхалась, пытаясь не отстать от широко шагающего инквизитора и успеть поделиться своими мыслями с ним.

     Инквизитор замедлил шаги. В ушах стучала кровь, и казалось, что кто-то шепчет неразборчивые слова. Где-то совсем близко, рядом, буквально за плечом.

     — Тогда понятно, леди Райт. Теперь я понимаю, Энн, почему за вами охотятся. Сначала я думал, что им были нужны ножи, но не вы сами. — Хассель перевёл дыхание, и криво улыбнулся. — Но теперь мне ясно, что стоящим за всей этой историей нужны именно вы. Возможно, как сборник инструкций, оставленных магосом. Или, Император упаси, в каких-то иных целях. Но я предприму всё возможное, чтобы избежать этого развития событий.

     Он также посмотрел на высокую фигуру слева от Гроу, и ощутил слабое прикосновение к сознанию. Что-то подобное Натаниэль чувствовал в поместье Делано. Хассель внезапно понял, что его смущает — оставленная им метка. Натан поставил её в поместье, чтобы всегда узнавать того, кто пытался забраться в его голову.

     «Допросить Делано. Найти того юношу, который старательно изображал из себя слугу во время моего визита. Отыскать Эмбер и Зевис, — наплевав на возможное считывание мыслей псайкером, и, наоборот, стараясь взять его на испуг, перечислял в уме список будущих следственных мероприятий Хассель. — Расширить свиту до десяти-двадцати человек…»

     До Аманды оставалось несколько шагов, и Натаниэль мог рассмотреть её остановившийся взгляд, прокушенную губу, на которой запеклась капелька крови, и растрёпанные волосы, выбившиеся из причёски. Инквизитор подумал, что, возможно, Гроу не так уж и подконтрольна своему надсмотрщику, и, может быть, сознание настоящей Аманды ещё можно вернуть. Хотя бы для допроса и последующей казни.

     Когда до свиты инквизитора оставалось два шага, Энн что-то мягко толкнуло в грудь, словно отодвигая в сторону, а её ножи, вспыхнув голубоватым светом, вырвались из креплений и мгновенно оказались у цели. Ещё мгновение, и один из них, сверкнув символами, угодил в бедро Гроу, а второй оказался точно в сердце стоящего справа от Аманды человека в балахоне. Энн не успела даже ничего сказать. Оставшийся стоять слева высокий человек отрицательно покачал головой под капюшоном, но агрессии не проявлял. Чей-то голос в сознании Энн приказным тоном произнёс:

     «Эннифер Райт, не надо лишних движений, вам больше не угрожают».

     Хассель вытащил из наспинных ножен благословлённый метательный клинок, парный тому, что утащила в своей спине приснопамятная Зевис, и отвёл его для броска.

     — Сними капюшон, — напрягая гортань особым образом, как всегда, при использовании Воли, произнёс он. — Покажи лицо.

     Человек в капюшоне медленно поднял руки, и откинул капюшон на спину.

     «Слишком медленно, — подумал инквизитор, — Голос не работает. Это псайкер». Он попробовал двинуть рукой с ножом, но она не двигалась.

     Натаниэль вгляделся в лицо незнакомца, и с удивлением и скрытой радостью узнал Кёрна по форме лица и высоким скулам. Контактные линзы изменили цвет глаз, краска — цвет волос, но перед ним стоял его бывший дознаватель, а ныне — инквизитор Ордо Ксенос.

     — Здравствуй, учитель, — улыбнулся Кастор. — Я вижу, ты получил моё письмо.

     — Здравствуй, Кастор, — ответил Натаниэль, расслабляя руку и пряча нож обратно в ножны. — Я чувствовал твоё присутствие едва ли не со Шпиля. Это ты отключил систему ПВО, чтобы мы могли использовать катер?

     — В тот момент я сам пытался покинуть Шпиль, когда за вами стали охотиться люди Эмбер, — Кёрн оглядел Хасселя. — Я почти подобрался к ней, когда ваш нынешний дознаватель вмешалась в игру. Но нам нужно торопиться.

     Райт переводила взгляд с одного мужчины на другого. Кёрн выглядел весьма впечатляюще, особенно, сумев воспользоваться её оружием.

     — Прошу прощения, что испортила вам обед в Шпиле, — с улыбкой сказала Энн, но её глаза оставались холодными, когда она смотрела на бывшего ученика Хасселя. — Вы не стали утруждать себя прямым вмешательством, как я понимаю? Посмотрели на печати на клинке в резиденции Гроу, убедили её, или просто не стали мешать, попросить меня о встрече, и воспользовались моим оружием, как тем, что гарантированно причинит вред этим культистам? Я правильно вас понимаю?

     Кёрн тоже рассматривал Эннифер, но с куда большим дружелюбием, чем она. Он чуть склонил голову на бок, продолжая слушать дознавателя.

     — Если можно, я бы хотела получить обратно свои клинки.

     «И желательно, чтобы мне не пришлось вынимать их лично из тех, в кого я их не втыкала», — подумала она отчётливо, глядя в глаза Кёрну. Его улыбка стала шире. Натаниэль в это время пытался определить, насколько сильно ранена Аманда, потерявшая сознание не то от изнеможения, не то от ранения.

     Выдернув нож из бедра Гроу, Хассель перетянул рану стягивающей повязкой из своего подсумка, и протянул его Райт.

     — Возьмите, миледи, — другой рукой он проверил пульс на шее Аманды, и удовлетворённо кивнул: — Жива. Без сознания.

     Второй клинок, уже почти утративший свечение, скрежетнув по рёбрам, покинул тело псайкера, управлявшего Гроу, и завис в воздухе в пределах досягаемости Энн рукоятью к дознавателю.

     — Прошу вас, — продолжая улыбаться, проговорил Кёрн, — у нас очень мало времени, прежде чем в поместье Делано спохватятся и пошлют сюда эмиссара. Адаленташи очень сложно обмануть, и даже я до конца не уверен, что он меня не раскрыл. Хотя, когда мы улетали оттуда, я заметил одного очень интересного человека, который входил с чёрного хода. Кажется, он из вашей команды.

     Натаниэль на некоторое время замер, словно что-то вспомнив и пытаясь осознать, как же вообще сумел о таком забыть. Он посмотрел на своего бывшего ученика с восхищением и одобрением, мысленно произнеся: «Адаленташи, как я мог забыть. Именно это имя упоминал книжник, передавая мне подарок от тебя». Кастор усмехнулся, согласно кивая. Райт переводила взгляд с одного мужчины на другого. Она тоже вспомнила разговор с Хасселем после того, как он вернулся с той встречи, и теперь ей стало ясно, что за длинное имя забыл до этого момента инквизитор Хассель. «Я вижу, мой подарок тебе пригодился», — одобрительно кивнул Кастор, поглядывая на дознавателя с каким-то странным интересом. Та пожала плечами, давая понять, что она слышит мысленный диалог и прекрасно понимает, чья заслуга в том, что она его слышит.

     — Двинемся в поместье, — Хассель сноровисто связал руки Аманды за спиной, и избавил её от болтера и небольшого меча. — Думаю, что твоему Адаленташи будет чем заняться и без нас, если Фейринг его найдёт. Учитывая, что касркины могут принять нашу сторону…

     — На это я бы не рассчитывал, — повёл плечом Кёрн.

     Райт забрала клинок из рук Хасселя, оттерев его о свои штаны, и сунула в ножны. Второе лезвие, висящее прямо перед ней, она приняла с улыбкой, точно так же спрятав его на место.

     — Вы недооцениваете нашего Гламора, — сказала она Кёрну. Энн чувствовала, что радость от встречи с бывшим учеником как-то странно перерастает у Натаниэля в другое чувство, беспокоящее его больше, чем должно было бы. Райт не понимала причины подобного поведения инквизитора, но с трудом отвела взгляд от Кёрна, развернувшись на каблуках и направившись к катеру, откуда уже спускался, скрипя и щелкая, Леви, размахивающий планшетом и что-то торопливо пытающийся рассказать. Энн сдвинула брови. Бертрам выглядел возбуждённым и довольным собой.

     Хассель взвалил Аманду себе на плечо, и направился вслед за Райт. Кёрн, пожав плечами, поднял в воздух тело псайкера, и последовал за ними.

     — Милорд, миледи! — запыхавшийся Леви, путаясь в пожухшей траве полами своей мантии, дохромал до Энн, и остановился, переводя дыхание и поправляя настройку своих окуляров. — Я закончил расчёты!

     Натаниэль осторожно спустил на землю так и не пришедшую в себя Гроу, и, покосившись на висящий в воздухе труп безымянного псайкера, телекинетически перемещаемый Кастором, спросил:

     — Каковы выводы, Бертрам?

     — Аманда-младшая, Эмбер и нынешний глава семейства Делано, лорд Этель, находятся в близком родстве. Эмбер и Аманда — сестры, но от разных матерей, — Леви промокнул платком вспотевшую лысину. — Согласно программе анализа внешности, и сравнению основных параметров строения костей, я могу вычислить примерный возраст их родителей и время зачатия. Если обе девушки не покидали Памофрей, то разница между ними составляет около пяти лет…

     — Погоди, Бертрам, — поморщился Натаниэль, — а инквизитор Гроу? Ты сказал «Аманда-младшая»… Значит, есть и старшая?

     Кёрн с интересом наблюдал за разговором, посматривая в небо, где штурмовик Арбитрес медленно разворачивался, ложась на новый курс.

     Энн похолодела. История Гроу напоминала её собственную.

     — Они собирают жрецов от трёх культов, чтобы те принесли в жертву своих младших сестёр, — сказала Райт. — Именно для этого Эмбер сканировала меня, а затем проводила пробный ритуал. Миранда и я... У нас разница в пять лет.

     Энн почувствовала, как Кастор пристально смотрит в её сознание, но скорее с интересом, чем с угрозой. Райт понимала, что псайкер такого уровня, как Кёрн, размажет её по стенке тонким слоем, не переставая улыбаться. Леви задержал на дознавателе взгляд, кивнув каким-то своим мыслям.

     — Кто младше, Эмбер или Аманда? — наклонившись над телом инквизитора Гроу, переспросил Леви Хассель.

     Внимание Натаниэля привлекли крестообразные шрамы на затылке Гроу. До того скрытые волосами, рассыпавшимися в стороны, когда Хассель уложил тело Аманды на землю, они напоминали по форме шрам, оставшийся на виске Райт после спасения её из Шпиля, только были гораздо старше и глубже. Он указал на них, привлекая внимание Энн.

     — Смотрите, миледи. Ничего не напоминает?

     — Аманда младше, милорд. Но инквизитор Гроу, судя по состоянию кожи, которое я могу наблюдать сейчас, — Бертрам пощёлкал окулярами, — старше их обоих. По моему мнению, это мать Аманды.

     — Блистательно! — прищёлкнул пальцами Кёрн, озарённый пониманием. — Мне не давали покоя несоответствия в поведении Гроу, а считать сознание я не мог — псайкеры Адаленташи постоянно контролировали её разум. Почти постоянно, — поправился он, сдвинув брови.

     Райт прикоснулась к своим шрамам на голове, переводя взгляд с одного инквизитора на другого.

     — Вы хотите сказать, что я тоже, — она кивнула на Аманду, — не я?

     Недавнее сотрясение давало о себе знать. Пережитые эмоции, страх и встряска тела отозвались приступом тошноты и головокружения. И это испугало Энн весьма сильно. Ей внезапно подумалось, что все эти проявления могут быть лишь попыткой внедриться в её сознание. Или что-то из него извлечь.

     — Мне удалось выяснить, что с Амандой произошёл несчастный случай при визите на Памофрей сразу после получения инквизиторской инсигнии, — задумчиво произнёс Кёрн, левитируя труп псайкера к открывшемуся люку катера Хасселя. — Этого нет в её личном деле, но сразу после выздоровления она направилась в Кадианские Врата, где и провела большую часть времени. Никто из её бывших сослуживцев и коллег до сегодняшнего времени не дожил, работа в Ордо Маллеус очень опасна… Затеряться же в той мясорубке, что творится возле Ока Хаоса, проще всего, что она с успехом и делала.

     — Шрамы Гроу гораздо глубже вашего, миледи, — Бертрам прикоснулся к коже Аманды, исследуя рубцы. Отдёрнув руку, словно ожёгшись, он посмотрел на свои пальцы. — И под ними что-то есть. В вашей же голове ничего нет, кроме того, чему положено там находиться.

     Хассель тихо, про себя, выругался. «Как странно смотрит Кастор на леди Райт, — подумал он невпопад, — так обычно оценивают тех, кто вызывает весьма определённый интерес, не связанный с делами».

     — Леди Райт, с вами все в порядке, поверьте, — произнёс он, обращаясь к дознавателю, — Медикусы действительно проверили все, что можно было, и остальное тоже. Шрам был неглубоким, и не содержал посторонних включений.

     — Культисты перенесли сознание дочери в разум матери? — в голосе Натаниэля слышались отвращение, смешанное с омерзением. Инквизитор видел многое за годы своего служения Императору, но к некоторым моментам невозможно привыкнуть. «Это укрепляет веру, и увеличивает стремление во что бы то ни стало противостоять Силам Хаоса, — подумал он, готовясь снова закинуть тело Гроу себе на плечо. — Император, защити нас». — Бертрам, это возможно?

     — Не успели, значит, ничего туда засунуть, — тихо и зло высказалась Райт. — Благодаря вам, милорд, — она слегка поклонилась Хасселю. Кёрн за её спиной издал странный смешок.

     «Миледи Эннифер, — прошептал в её голове голос Кастора, — я должен буду лично принести вам извинения за то, что мне пришлось ударить вас и оставить вам на память шрам. Иначе жрецы и псайкеры Адаленташи поступили бы с вами так же, как с Амандой. Это я нанёс вам псайкерский удар и оставил шрам, но только один, миледи, хотя это меня никак не оправдывает». В голосе инквизитора Кёрна слышалось неподдельное раскаяние за содеянное. Райт подумала о том, что служба Императору оправдывает все. Кастор улыбнулся, услышав её мысли. «Извинения приняты, Эннифер?» — спросил он. Райт против воли смутилась и согласно кивнула. Судя по всему, Хассель не слышал их мысленного диалога, продолжая смотреть на Бертрама.

     — Ну, если коротко, — сказал Леви. Райт и Хассель разом произнесли:

     — Да!

     Дознаватель посмотрела на Натаниэля, тот выглядел странно взъерошенным и несосредоточенным, будто думал о чем-то постороннем.

     — Если можно, — добавила сбитая с толку Энн уже мягче. Леви пожал плечами и философски изрёк:

     — В Империуме я встречал и не такое. Некоторые механикус занимались переносом сознания, — Бертрам сделал паузу, — и пример Понтиуса Гло, милорд, где причудливо сочетались человеческие и ксенотехнологии, должен быть вам очень хорошо знаком. Вы изучали жизненный путь Грегора Эйзенхорна, и должны помнить его главного и самого сильного врага...

     Инквизитор вздрогнул, вырванный из потока своих мыслей упоминанием этого ересиарха, разум которого был заточен в техносфере. Хассель не единожды перечитывал хроники и засекреченные записи, повествующие о падении Эйзенхорна, и всегда с негодованием ударял кулаком по столу на одном и том же моменте. «Если бы техносферу тогда сожгли, тот, с кем меня так часто сравнивают, не стал бы отступником и не склонился бы к ереси. Император, да он мог бы стать моим учителем! — Натаниэль сжал кулаки. Несмотря на совершенные его прототипом ошибки, его путь инквизитора заслуживал уважения. И чувство, впервые пережитое Хасселем при изучении этих строк, потом повторилось.

     «Второй раз я испытал такое же ощущение, когда встретил миледи Райт, — подумал он, и тряхнул головой. — Нужно лететь в поместье. Иначе Фейринг разнесёт там все к Хорусу».

     — Кастор, леди Энн, — вскинул он на плечо тело Гроу. «Я не обращал внимания на то, как созвучны фамилии Гло и Гроу, — мелькнуло в его разуме, — это не может быть простым совпадением. Тем более, что до Гудрун от Памофрея недалеко. Но их верность, пронесённая сквозь века, достойна уважения. Если бы ещё она принадлежала Империуму»». — Предлагаю нам выдвинуться в поместье Делано.

     Бертрам, недовольный тем, что ему пришлось быть действительно очень кратким, зашелся в сухом кашле, и схватился за планшет, чтобы записать свои мысли по поводу технологий переноса разума.

     — Это должно быть очень интересно. Если сравнить камни души Эльдар и техносферу Понтиуса, а потом сделать экскурс в историю механикус, особенно их Легио… — забормотал он, взбираясь по трапу. Лежащий в шлюзе труп его нисколько не смутил — учёный уже находился в своём излюбленном состоянии, набрасывая план очередной работы. — Нет, Легио мы оставим на потом…

     — Натаниэль, у вас есть защищённые от пси-воздействия контейнеры для тел? — спросил Кастор, кивая на труп в шлюзе.

     Хассель задумался. Экранирован был трюм для допроса особо опасных преступников, и аппаратуру оттуда никто не снимал. Специального же помещения или контейнеров для тел на катере не было.

     — Думаю, можем поместить его в трюм, — сказал он Кёрну.

     — Камни души эльдар хранят души после смерти, — пробормотала Энн, позабытая всеми и оставленная наедине с собой и своей больной головой, — но могут же быть камни, которые и забирают души у живых, оставляя взамен волю хозяина или пустое тело...

     Она слышала, как Хассель связался с Астосом, осыпавшим его восторженными репликами пополам с главианскими ругательствами, но решила не отвлекаться. Ей было как-то неуютно в присутствие такого сильного псайкера, как Кёрн, и постоянно хотелось скрыться. Внутри себя у неё это бы вряд ли получилось, учитывая уровень Кастора, а вот улизнуть куда-то в катере — могло и сработать. Ей очень хотелось оказаться где-то далеко, где можно было бы спокойно обдумать все случившееся, а не прыгать с мысли на мысль, упуская важные детали. Энн в очередной раз позавидовала механикус, с их многопотоковым сознанием и способностью отправлять решаемые вопросы во второй и третий слои подсознания, чтобы те не мешали им думать о первоочередных вещах.

     Привязав Гроу к столу в медотсеке, Натаниэль вернулся в рубку, где в одном из боковых кресел сидел Кёрн, и кивнул ему и Астосу. Дознаватель тихо растворилась в коридорах корабля, Натаниэль поискал Райт своим сознанием, но натолкнулся на щиты, и оставил попытки достучаться до Энн, почувствовав отголоски её головной боли и желания побыть в одиночестве. Его беспокоило поведение дознавателя, изменившееся вскоре после знакомства с Кастором, и инквизитор дал себе обещание поговорить с Энн в спокойной обстановке после того, как завершится этот бесконечный день.

     Зафиксировавшись в своём кресле, Хассель нашёл в курсовом навигаторе расчёты предыдущих полётов, и негромко сказал пилоту:

     — Астос, доставь нас в поместье Делано, будь добр. Меня беспокоит Фейринг, и его молчание по воксу.

     — На снимках с орбиты здания ещё стоят, — Кимбал положил руки на рули, и медленно потянул их на себя. — Значит, есть надежда, что Гламор пока не разнёс их все по камешку.

     Райт понимала, что ей стоит зайти в медотсек и взять хоть что-то, способное унять головную боль. Стимуляторы, выданные Хасселем, постепенно оставляли её, и головная боль становилась просто невыносимой. Она так и не получила шанс попасть к механикус, и это, почему-то, беспокоило дознавателя куда больше, чем остальное.

     — Натаниэль, куда направилась дознаватель Райт? — положив руки на подлокотники, поинтересовался Кёрн.

     Его лицо казалось непроницаемым, и Хассель подумал, что тот очень изменился со времён их последней встречи. Раньше щиты Кастора не были настолько непробиваемыми, и инквизитор почувствовал себя непривычно. Слегка ущербным — настолько велика оказалась разница в уровне развития псайкерского таланта между ним и его бывшим учеником.

     — Энн… То есть, леди Райт пострадала в недавней схватке в подземельях моей резиденции, получив сотрясение мозга лёгкой степени, — Хассель кивнул на невысокое здание посреди большого запущенного участка, где он провёл вместе с командой несколько очень разных дней. Катер слегка накренился, ложась на курс, и поместье Лапердак было как на ладони.

     Внезапно Астос взмахнул рукой, затемняя светофильтры рубки, и резко ударил по рукояткам газа, выжимая всю мощь двигателей, выдав трескучую главианскую фразу. Катер тряхнуло, и швырнуло в сторону, так, что Кимбалу пришлось приложить усилие для выравнивания тяжёлой машины.

     Хассель, прогоняя туман в глазах от резкой перегрузки, помотал головой.

     — Милорд, бывшей резиденции, — произнёс Астос, снимая затемнение.

     На месте поместья красовался огромный кратер глубиной в несколько десятков и шириной в несколько сотен метров, с эпицентром в месте посадки яхты инквизитора Гроу.

     — Император… — проговорил Хассель, наблюдая картину разрушения. Из кратера лениво лез вверх густой чёрный дым, а уцелевшие хозяйственные пристройки в дальнем углу поместья выглядели как после землетрясения. — Гроу предусмотрела даже свой плен.

     — Скорее всего

     Следующая его мысль была о дознавателе, которая, могла оказаться не пристёгнутой в момент взрыва.

     — Леди Райт, ответьте, — произнёс он в вокс. — Дознаватель! Доложите, что с вами.

     Энн успела сделать только две вещи. Увидеть перед собой кресло в каюте, и упасть прямо на него, когда катер тряхнуло. Мысли о поисках средства от головной боли тут же уступили место мыслям о нападении на катер. Райт попыталась быстро выбраться из объятий кресла, но не смогла. Перегрузки сбили дыхание, заставив затрещать ребра, а в голове словно взорвался маленький вулкан, лава из которого затопляла мозги дознавателя. Передатчик что-то прохрипел голосом Хасселя. Энн попыталась ответить, но сумела попасть пальцем в устройство только с третьей попытки.

     — Милорд, все в порядке, — выдавила она через силу. — Что случилось у вас? В нас стреляют?

     — Миледи, я надеюсь, вы ничего не оставили в нашей бывшей резиденции, — Хассель облегчённо выдохнул. — Яхта Гроу взорвалась, оставив на месте поместья Лапердак кратер. Катер выдержал ударную волну, и мы летим в поместье Делано.

     — Будем через полчаса, — Астос, как всегда, влез со своими комментариями. — Если на нас не уронят космический корабль, конечно.

     — Я оставила в резиденции только самое ненужное, вроде трупов и испорченных бинтов, — отмахнулась Энн. — Все вещи на катере, милорд. Включая самое ценное — меня и мои ножи, — пошутила она. — Я сейчас присоединюсь к вам. На случай, если ещё что-то оставит после себя кратер, я бы хотела быть надёжно пристёгнутой, — сухо добавила она.

     Райт потёрла ладонями щеки, от чего те раскраснелись, но ей было некогда думать о том, какое впечатление это может произвести. Она вышла из каюты, попрощавшись с возможностью отдохнуть хотя бы полчаса, и направилась к остальным.

     Он смотрел на исчерченную сеточкой помех картину, изображавшую снятое беспилотным дроном с высоты поместье Делано. В последний визит Хасселя оно было наполнено движением и жизнью — на несколько круглых посадочных площадок каждые несколько минут садились коптеры и грузовые катера, по ровным дорогам, соединявшим группы зданий, катились мобили. Не здешние неуклюжие паровики, но вполне современные авто с двигателями внутреннего сгорания, украшенные символами Дома Делано — золотым яблоком, над которым всходило солнце. Происходившие из торговцев и промышленников, родственники Этеля использовали своё владение, раскинувшееся на десяток километров, для семейного бизнеса, торговли и производства всего спектра пищевых товаров, и инквизитор отметил это, когда посещал Гроу в прошлый раз.

     Сейчас дороги были пустынны, посадочные площадки — черны и безжизненны, а башня диспетчерской службы, обитатели которой несколько дней назад переругивались с Астосом, чернели поляризованными фильтрами, что лишь добавляло мрачности картине запустения. Над главным зданием, приземистым и длинным, сложенным из темно-жёлтого камня, потемневшего от дождей, не было заметно мерцания защитного купола, а на месте пучка антенн комплекса связи зиял свежий пролом, окружённый копотью.

     — Милорд, активности ПВО нет, диспетчерская молчит, — в голосе Кимбала прозвучал привкус обиды и разочарования. Пилот находил свой вкус в ругани с наземными или орбитальными контролёрами полётов, и, как чувствовал Натаниэль, был обижен, лишившись привычного удовольствия. — В центральном поместье выключено силовое поле, и заглушен реактор.

     — Антенны взорваны, как я заметил, — Кастор указал на боковой вход, едва различимый за шеренгой высоких тонких деревьев с ярко-зелёной листвой и вкраплениями белы цветов, — лучше проникнуть через эти двери, там меньше охраны. Под поместьем — семь подземных этажей, реакторная и обиталище Адаленташи, в котором, скорее всего, и пройдёт обряд. Должен был пройти, — поправился Кёрн, недовольно прикусив губу. — Натаниэль, ты связался с вашим берсерком-экклезиархом?

     — Вызываем его постоянно, — бросил короткий взгляд на Астоса Хассель, — ответа пока не поступало.

     Пилот хмыкнул, но смолчал. «А что тут скажешь, Фейринг либо уже добивает всех отмеченных варпом, либо лежит на очередном алтаре бога Хаоса, и пудрит мозги жрецам», — подумал он.

     — Кто именно такой этот Адаленташи? — спросила Райт, которую заинтересовало это имя ещё с первого мысленного упоминания Кастором. — Псайкер?

     Кёрн, посмотрев на дознавателя, проговорил после паузы:

     — Это колдун и носитель нескольких Знаков Губительных Сил. Он — ксенос, и происходит из очень далёкого и странного мира, давным-давно, ещё в доимперские времена, поклонявшегося Хаосу. Именно он стоит за нападением на Кузницу, катастрофами на десятке миров, мятежами и ересью. Но сюда он прибыл, чтобы при помощи черных камней завершить пророчество, и получить силу, сравнимую с божественной. Да простит мне такие слова Император…

     Энн подумала некоторое время, что-то раскладывая по полочкам в своей голове. Она посмотрела на Натаниэля, увлечённо глядящего в одну точку, потом подняла взгляд на Кёрна, без особого интереса взиравшего на поместье внизу, и медленно произнесла:

     — Нападение на мир-кузницу? Не на тот ли мир, где после завершения работы милорда фон Гауда не осталось даже единого камня для проверки? И не тот ли это мир, который упоминался в связи с делом магоса Улиториса?

     — Верно, Эннифер, — кивнул Кастор. — Я преследую его уже долго, но в тот момент, когда Адаленташи осквернил и уничтожил Кузницу Гефисман, вынужден был отклониться от курса вследствие… достаточно серьёзных причин. И опоздал, прибыв уже после зачистки фон Гауда. Потеряв на какое-то время след моего врага, я долго искал его, пока не обнаружил здесь. -— он обратил внимание на имя, -— вы знали Улиториса?

     Хассель, внимательно слушая Кёрна, все это время прослушивал разные диапазоны вокса, стараясь найти причину замершей жизни в поместье, но наткнулся на короткую передачу, оборвавшуюся спустя секунду. Уверенный голос проговорил несколько слов на армейском жаргоне, и Натаниэль мог бы поклясться на Лексиконе Империалис, что различил кадианский акцент. «Касркины ещё живы, и, судя по всему, ведут бой, — подумал он. — Фейринг все-таки смог. Понятно, почему не удалось вызвать его или Клотильду — вероятно, сражения идут под землёй, и массы камня и металла перекрытий блокируют сигнал. Мой ученик стал настоящим инквизитором, и это меня очень радует. Он всегда отличался дотошностью и цепкостью, и я не позавидую Адаленташи, сколь силен бы тот ни оказался».

     — Не просто знала, милорд Кёрн, — покачала головой Энн. — Те ножи, одним из которых вы имели любезность воспользоваться, отмечены печатями магоса. Он же подарил мне технологию нанесения подобных символов на различные металлические поверхности, — она чуть пристукнула каблуком ботфортов, — к тому же, я думаю вам стоит это знать, я и была тем самым дознавателем, который помогал организовывать и поддерживать сопротивление механикус до прибытия Гауда на планету. И именно со мной готов был общаться магос Улиторис. Пока был жив, — добавила она. — Эти обстоятельства, как ни странно, послужили не только причиной преследования моей персоны Ордо Маллеус, но и стали краеугольным камнем интересов Аманды Гроу в этом расследовании.

     Дознаватель посмотрела на Хасселя, поджавшего губы и холодно взирающего на пейзаж внизу.

     — Если эти дела связаны, тогда я знаю, как именно происходило заражение нашей бывшей резиденции, — продолжила Райт, глядя на Натаниэля, — в мире-кузнице все началось с воксов и передатчиков, что послужило причиной инфицирования сервиторов, а в последствие, и механикус. Думаю, для этого ваше устройство и было похищено, лорд инквизитор.

     — Я думаю, вы правы, миледи Райт, и ваше объяснение очень верно, — Хассель посмотрел на дознавателя по-новому, в его взгляде чувствовалось восхищение тем, как изящно Энн разрешила один из мучивших его уже некоторое время вопросов. «В самом деле, как ещё, если не по вокс-линиям, можно было распространить вредоносный код, перепрограммировавший сервиторов на слежку? А коды приоритетного доступа инквизитора с моего устройства позволяли обходить любые ограничения, — подумал он. — Не сомневаюсь, механикус на Гефисмане поддавались ему ещё сильнее, и протоколы намного сложнее и содержат больше информации. Но леди Райт великолепна. Столь острый ум… Пожалуй, она может сравниться с Кёрном по части способности к анализу и построению логических цепочек. Если не превзойти его», — инквизитор улыбнулся, — и, как мне кажется, хотя и пока бездоказательно, где-то на Памофрее находятся порченные Механикус, спасшиеся с кузницы до её уничтожения. Вкупе с колдунами Хаоса столь высокого уровня… — Хассель нахмурился. — Какие знаки носит этот ксенос, Кастор?

     Параллельно инквизитор подумал: «и не является ли он тем самым ключевым камнем, без которого рассыпается любое строение?». Ему не нужны были оправдания, чтобы сразиться и постараться уничтожить ересиарха, но идти на гибель, зная, что это освободит мир от влияния Хаоса, гораздо легче.

     — Все, кроме отметки Кровавого Бога, — Кёрн развернулся в кресле, — как ты помнишь, он не жалует псайкеров и Повелителя Перемен. И, да, Натаниэль, отвечаю на твой незаданный вопрос — именно Адаленташи является центром и связующим звеном заговора. Стоит его уничтожить — и еретики падут, а их канал связи с варпом и Оком Хаоса пресечётся.

     Энн скромно помалкивала. её интересовало ещё кое-что, и теперь этот вопрос буквально стал жизненно важным.

     — Но что им всем нужно от меня? — спросила она двух мужчин, увлечённо меряющихся псайкерской силой в шутливом тоне. — Месть, простите, за пребывание рядом с Улиторисом? Я, конечно, понимаю, что все эти знаки и символы, — она кивнула на ножи в ножнах, — могут помешать ритуалам и еретикам-культистам, но не думаю, что настолько сильно, чтобы подставлять Аманду и разменивать её, чтобы в последствие уничтожить. Если в деле замешаны порченые механикус, тогда мне понятно то рвение, с которым им всем нужна моя голова. Культисты бы давно плюнули и отрезали её к Хорусу. Но, если вы изволили заметить, я нужна им живой. Или хотя бы полуживой, — добавила она, припомнив несостоявшийся ритуал в Шпиле. «Возможно, я жива лишь потому, что механикус и ксенос никак не могут решить, нужнее я им живой или мёртвой», — подумала она.

     Кёрн какое-то время молчал, словно не мог решить, открывать ли дознавателю всю правду, или попробовать обойтись её частью.

     Натаниэль, посмотрев на него, покачал головой. Сам он прекрасно помнил, как сложно делиться чем-то сокровенным, выстраданным и сугубо личным с человеком, которого знаешь так недолго. Но Хассель надеялся, что здравый рассудок победит в этой борьбе, и Кастор расскажет Энн все, что знает. Проникнуть под щиты своего бывшего ученика инквизитор не мог, но кое-что ему удалось уловить, несмотря на высокую степень самоконтроля Кёрна. «Я не знаю, смог бы рассказать ей такое. Демон, который терзает меня — это не так уж страшно, если подумать. У каждого из нас свои демоны, сильнее или слабее. Ответственность же гораздо более тяжела, но с ней и невозможно бороться. Ответственность за других».

     Он очень сочувствовал Райт, и, если бы мог, постарался сам рассказать ей о её грузе, но Кастор знал больше.

     — Миледи Энн, — Хассель покосился на Кёрна, — думаю, еретикам нужно не просто ваше оружие или тело. Они охотятся за знанием.

     — Верно, Натаниэль, — Кастор неслышно вздохнул, приняв решение. — Эннифер, в вашей голове содержится очень ценная информация. Улиторис, как бы высоко не ценили его вы, все же соприкасался с Хаосом в его ксеноформе, когда образцы заражённых Стандартных Шаблонных Конструкций и некоторые объекты культуры с родного мира Адаленташи попали в Кузницу. Именно на основе их символики магос и создал свои знаки, равно как и технологию их начертания. Эта своеобразная и очень тонкая техномагия направлена на противостояние силам Хаоса, и борьбу с ними. Уничтожение или… контроль — инквизитор-псайкер сделал паузу, порывшись в памяти. На его обычно спокойном лице отразилась внутренняя борьба, но, решив, что, снявши инсигнию, по Конклаву не скучают, Кёрн продолжил: — Поскольку фон Гауд, следуя советам некоторых… лиц, поторопился, заметая следы, все фрески и скрижали, вывезенные экспедицией механикус с поражённого варпом ксеномира, были уничтожены. Их можно восстановить, только изучив и преобразовав блок информации Улиториса.

     Райт стояла молча. Только побледнела, едва ли не став прозрачной. Кёрн только что сообщил ей, что Улиторис поместил в её голову какие-то фрески и знаки от ксеносов, будучи и сам причастен к темным делам.

     «Не надо так быстро уничтожать то, что ты же и выстраивала, — подумала она, взяв себя в руки. — Да, ты защищала магоса, но не его чистоту перед Конклавом вообще или Ордо Ксенос в частности. Да, ты верила ему, и он не причинил тебе вреда, не заразил хаосом и не вложил тебе в руки оружие. Зато вложил куда больше, — тут же поспорила она сама с собой. — И никто не знает, что именно. Как никто не знает, опасно ли это знание для тебя, Империума, окружающих».

     — То, что содержится в моей голове, — медленно произнесла она, — может повредить кому-то, кроме культистов? Эти знания могут быть опасными для человечества? Я должна была это спросить, — пожала она плечами, посмотрев на мрачное выражение лица Хасселя. Наверняка, инквизитор и сам много раз думал, чем грозит его столкновение с демоном остальным, а не только ему лично. Энн переводила взгляд с одного псайкера на другого. Оба молчали. Райт начала злиться.

     — Милорды, вам все равно придётся либо уничтожить меня и знания в моей голове, либо отдать меня механикус, чтобы те сами распилили меня на части. И если меня использовали, как хранилище, я смею сообщить вам, что была не в курсе подобных действий Улиториса.

     «Механикус всегда спасают знания, — со вздохом подумала Энн, — на мнение других им плевать. И если для этого нужно загрузить эти знания в пустую голову случайного дознавателя, то почему бы и нет, как говорится. А доверие можно купить парочкой чертежей».

     Райт понимала, что не совсем справедлива к магосу. Все же, он проделал огромную работу, подчиняя себе чужеродные знаки и символы, ставя их на службу Империума. За что и был отблагодарён им в полной мере, объявлен еретиком и преследовался до конца дней. Энн чувствовала в этом опасную грань радикализма. Все ли, что служит против демонов, должно быть изобретено и узнано в Империуме? И как тогда отличать ловушку и попытку контроля над собой от действительно верной службы Императору? Единственным, кто мог бы её понять, был Хассель. Но тот от чего-то постоянно косился на своего бывшего ученика. Приятный человек, как думала Энн, Хассель других и не берет. Но вот эта сила, заключённая в Кёрне, не просто притягивала, она ещё и пугала, заставляя Райт чувствовать себя на лезвии ножа. И это чувство ей, как ни странно, нравилось.

     Теперь же, в виду последних открытий о себе, Райт понимала, по каким статьям и кто именно отправит её к экзекуторам, когда вся эта канитель закончится.

     — Тот архив, что содержится в вашем разуме, — Кастор опустил взгляд, почувствовав эмоции дознавателя, — сам по себе не содержит зла. Как инструментарий хирурга, который можно использовать для лечения болезней и спасения жизни, или для убийства, если такое сравнение вас устроит, Эннифер. Но, попав в руки еретиков, он будет, несомненно, применён для контроля вызванного демона и разрушения Памофрея, а, возможно, и всего субсектора Геликан. Варп-шторм, что образуется после ритуала, нарушит сообщение во всем сегментуме…

     Хассель, поставленный перед выбором, ощущал, как в его душе перекатываются волны разнонаправленных эмоций и странных чувств. «Как же ситуации схожи… — думал он, переживая бурю вместе с дознавателем, которая почти отчаялась и едва не выбрала неверный, по его мнению, путь. — Но мой демон — только моя проблема… пока что. И знания в твоей голове, Энн, не разговаривают, не соблазняют и не пытаются отвернуть тебя от Света Императора. Думаю, что извлечь их оттуда сложнее, чем упаковать».

     — Я думаю, миледи, что они не представляют опасности для Империума в целом, — сказал он уверенно. Райт выглядела так, будто её голова скоро взорвётся, решив мучившую дознавателя дилемму. — Наоборот, использование знаний может принести пользу Инквизиции — достаточно вспомнить, как действуют клинки и каблуки на одержимых варпом. Их применение не нарушает Имперской Этики. Да, это отдаёт радикализмом, — ответил он Кастору, на щеках которого появились красные пятна от волнения. — Но таковым не является. Это не Понтиус Гло и не печально известный по архивам Инквизиции Сектора Скарус Некротек, которые развращали несомненно и быстро. Либо Хаос присутствует в этих знаках, либо нет. Фейринг, который чувствует дыхание варпа также легко, как мы с вами — дуновение ветерка, уверен, что эти символы чисты и должны служить Империуму.

     — Эннифер… — Кёрн успокоился, и встряхнул головой, от чего его волосы рассыпались по плечам. — Я не могу полностью согласиться с Натаниэлем, особенно в части обязательного применения знания магоса Улиториса, но склонен, скорее, изучить этот вопрос, — Кастор вспомнил, как часто его самого обвиняли в ереси из-за контактов с Эльдарами и другими ксеносами, и поджал губы. — Тем более, что для того нужно сначала победить.

     Хассель фыркнул, сжав кулаки. Ему не нравилась идея потерять дознавателя на десяток лет в лабораториях Маллеус или Еретикус, откуда возвращались далеко не все туда попавшие, вне зависимости от ранга и преданности Императору. Злость, которую испытал инквизитор при этом понимании, мутной взвесью поднималась в душе.

     — Мне не очень-то нравится перспектива оказаться в лабораториях Инквизиции на десяток лет, — обронила Энн, — при всей моей симпатии к Конклаву в целом, и к вашей персоне, лорд Кёрн, в частности, я предпочту сложить голову в предстоящей битве, раз уж моя голова всем так нужна ради того, что в ней содержится, — с ядовитыми нотками в голосе добавила Райт, не глядя ни на кого вокруг. После этого она вышла, старательно пытаясь не расплакаться, как какая-нибудь девчонка, впервые оказавшаяся на Чёрном Корабле. Оба инквизитора делили её знания, отстаивая свои точки зрения. И были правы — Империум превыше всего. Энн понимала это, зло стуча каблуками и направляясь к себе, чтобы забрать свой плащ и захватить ленту, без которой ей придётся трудно в подземельях.

     «К Императору надо приходить при всём параде», — думала она холодно, закрепляя на волосах ленту так, чтобы можно было сдёрнуть её одним движением. Пока Энн одевалась для своего выхода на битву, она припоминала, что вообще слышала про этого Кёрна. Почти ничего, как оказалось, кроме смутных слухов о его связи с эльдарами и склонности к магии предсказаний, неодобряемой Конклавом. Но Конклав вообще отличался неодобряемостью всего, что могло бы внести в противостояние хоть каплю неожиданности для противника, наверняка, уже привыкшего к стандартным ходам инквизиторов. Но Конклав считал, что если ты не мучаешься и не топаешь по проторённой дорожке с молитвенником в руках, то и инквизитор из тебя так себе, годится только для галочки.

     — Кастор, — Хассель не скрывал своих эмоций, и потому его голос звучал сейчас непривычно резко, — я был лучшего мнения о твоих дипломатических способностях. Посмотри, в каком состоянии осталась Энн… Леди Райт после твоих слов. А ведь нам сейчас — идти в бой с сильным противником, и неизвестно, что станется далее, — ноздри инквизитора раздулись, и на шее выступили вены от тщетно сдерживаемого гнева. — Или ты сознательно отправил её на смерть?

     Кёрн потёр переносицу, и прикрыв глаза, ответил:

     — Учитель, ты вряд ли поймёшь мои мотивы сейчас. Но, поверь, доведение до самоубийства — не тот метод, которым я пользуюсь, если хочу устранить опасность, — он положил пальцы на подлокотники и выпрямился в кресле. — Ты и сам был… хорош. Почему бы тебе не рассказать ей о тех… чувствах, что ты испытываешь к ней? Это помогло бы…

     Хассель сжал челюсти, поиграв желваками. «Иногда стоило бы быть человечнее, — подумал он, — и почаще говорить другим то, что думаешь, а не облекать в изящные слова пустоту, маскируя в её кружевах истину. Энн не поняла бы, скажи я напрямую. Это бы оттолкнуло её ещё сильнее. И Кастор это понимает, если коснулся этого вопроса».

     — Я присмотрю за Энн, — сказал он Кёрну. — Постарайся её не убить.

     — А кто присмотрит за тобой? — поднял одну бровь тот, удивляясь такой реакции своего бывшего учителя.

     — Император, — мрачно ответил Хассель, разминая кисть руки. — И его верные слуги.

     Энн была полна мрачной решимости. На её лице застыло такое выражение, что низшие демоны, скуля и поджимая конечности, должны были уползать прочь. Райт представила себе описание себя со стороны, поморщилась от количества пафоса и, ещё раз проверив болтер, захваченный ею из оружейной, шагнула к инквизиторам. Райт не была зла, она была в холодном бешенстве. Случись сейчас Астосу отпустить какую-то скабрёзность, Энн могла бы сжечь всю связь в катере, даже не думая про это. В голове дознавателя в прямом смысле ширилась и возрастала сила, кипя и поднимаясь паром, как в котле. Внешне Энн была спокойна и сосредоточена, потому её так удивила и немного сбила с толку увиденная картина. Оба инквизитора сидели, не глядя друг на друга, как нашкодившие и пристыженные щенки.

     Эннифер подавила желание улыбнуться, от чего уголки её губ задёргались, старательно пытаясь оставаться в гримасе злобной и мстительной мины идущего на смерть.

     — Кхм... — кашлянула она, сжав зубы, чтобы не рассмеяться.

     — Да? — вздрогнул Хассель, — А, миледи Энн… Вы странно выглядите, — он бросил удивлённый взгляд на лицо дознавателя, и заметил подрагивание её губ, словно она старалась сдержать улыбку, которая смотрелась бы неудачно на маске гневной решимости, скорее подходящей Сёстрам Битвы.

     — Нет, — словно продолжая прерванный разговор, медленно произнёс Кёрн. — Это моя битва, Натаниэль. Ни ты, ни Эннифер не сможете справиться с Адаленташи в одиночку, потому, как бы вам ни хотелось, ваша задача — обезопасить меня от удара в спину. У ксеноса много сторонников, и не все они люди.

     Инквизитор Хассель разъярился, но смолчал. Его мало кто просил быть в тылу, и натура бойца, уязвлённая отобранным расследованием, оказавшимся вовсе чужим делом, , сейчас боролась со здравым смыслом.

     — Милорды, если мы не сядем в течение пяти минут, у нас скиснут двигатели, — вмешался в разговор Астос. — Взрывная волна повредила кожухи охлаждения, реактор греется.

     — Обещаю сделать все, что от меня зависит, чтобы обеспечить вам поддержку, лорд Кёрн, — кивнула Энн, занимая одно из кресел рядом с инквизиторами и пристёгивая ремни. — Мы все сделаем всё, что сможем, — добавила она, не сдержав улыбку и посмотрев на Хасселя. Тот выглядел обиженным таким распределением сил, в глазах Натаниэля метались молнии, но его бывший ученик действительно был куда сильнее, как псайкер, и это была его война, в которую они все влезли случайно. Энн подумала и решилась применить ту тактику, которой не должна была бы пользоваться столь вероломно:

     — Лорд Хассель, вы прекрасный учитель. Надеюсь, я смогу не посрамить вашу школу, воспитавшую таких сильных инквизиторов, как милорд Кёрн.

     Энн ждала реакции. Теперь она надеялась только на то, что пыл предстоящей схватки достаточно захватил обоих мужчин, чтобы они не стали ковыряться в её сознании, выискивая там несуществующие подоплёки, а просто повели себя, как два инквизитора мужского пола, которых похвалили одновременно. От этих мыслей губы Эннифер все же дрогнули, и она слегка опустила голову, стараясь скрыть улыбку.

     Инквизитор Хассель посмотрел на Райт, которая старательно отвернулась, потом мысленно плюнул, и признал, что лесть дознавателя, если это была именно лесть, сработала. Гнев уступал место расчёту и холодному рассудку.

     Кёрн хмыкнул, и кивнул своему бывшему Учителю:

     — Эннифер, вы, определённо, умеете договариваться с людьми. И школа Натана уже видна на вашем примере.

     — Хорошо, — Натаниэль вздохнул, поёрзав в кресле. — Я с миледи Райт прикрою тебе спину. Можешь на нас рассчитывать, Кастор.

     — Астос, на посадку, — отдал он приказ пилоту. — На ближайшую ко входу площадку.

     — Как раз вовремя, — тихо съехидничал Кимбал, — выполняю, милорд.

     -— Миледи, благодарю вас, — Натаниэль жалел, что не может прикоснуться к щеке женщины, слишком далеко стояло её кресло. Потому пришлось обойтись словами. — Вы сумели сделать почти невозможное, — скосил он взгляд на Кёрна. — И да не оставит нас всех Император.

     Энн кивнула ему в ответ, переключаясь на предстоящую схватку всем своим разумом и сознанием. В глазах дознавателя пылал праведный гнев, огонь которого мог, пожалуй, и сжечь кого-то поблизости. Она пока что не хотела думать о том, что ей будет вдвойне приятно поработать с бывшим учеником Хасселя и посмотреть на его школу в действии. Эннифер воспринимала это за честь. Вслух же она сказала, старательно не думая больше ничего лишнего про Кёрна, начавшего ей нравится своим поведением:

     — Да прибудет с нами Император, милорд.

     21. Призраки настоящего

     После посадки катер тяжело осел на выпущенных опорах, и Астос с радостью отключил двигатели, вызывая по внутренней связи Уклида, чтобы тот немедленно послал к двигателям ремонтную бригаду. Хассель, кивнув пилоту, негромко сказал, пока Кёрн и Райт покидали рубку:

     — Извини, Астос, сегодня — не твой бой. Постарайся, чтобы к нашему возвращению катер был готов подняться в воздух.

     — Нам придётся быстро отступать, или бежать очень быстро? — улыбнулся Кимбал, внутренне досадуя на фрагнутый взрыв яхты, который едва не разнёс машину в клочья, и на свою неловкость в управлении.

     — Что-то вроде того, — чуть помрачнел инквизитор. — Присмотри за Гроу, она должна дожить до дознания.

     — Хорошо, шеф, как скажете, — буркнул Астос, усаживаясь обратно в своё кресло, и доставая сигарету.

     Снаружи катера было жарко. Солнце висело низко над горизонтом, но жара навалилась на Натаниэля, словно огромный камень, повешенный на шею. Ветра не было, и пожелтевшие стреловидные травинки некогда ухоженного газона обвисли, покоробившись по краям. Откуда-то пахло гарью, камнем и едва уловимо — тлением.

     Кёрн втянул воздух, и поморщился. От псайкера веяло холодом, и во взгляде мелькало что-то, настораживавшее и вызывавшее оторопь даже у Хасселя. Его бывший ученик напоминал туго сжатую пружину, готовую развернуться в единый миг. «Он готов ко всему, — подумал Натаниэль, переводя взгляд на Энн, которая, несмотря на усталый вид, выглядела собранной и решительной. — Райт тоже. Не знаю, что нас ждёт внизу, но понимаю одно: Как бы там ни было, мне явно не хватает хорошей встряски. Это и моё дело тоже».

     Дознаватель чувствовала себя странно. Ей хотелось отвлечься от неуютного ощущения, которое шло от Кёрна, но она понимала, что вся сила псайкера направлена не на неё. Кастор вообще, казалось, находился где-то далеко, ощупывая внутренним взором пространство. Энн могла бы сравнить его с охотником, взявшим след, и теперь не собирающегося упускать свой шанс. Райт дождалась, пока рядом не возникнет Хассель, и только тогда спросила:

     — Куда нам?

     Кастор указал в сторону приоткрытых высоких дверей в три человеческих роста. Отделанные деревянными панелями, когда-то светлыми, сейчас они выглядели закопчёнными и грязными, даже издалека.

     — В боковой вход, потом через внутренний дворик, и под землю по эстакаде. Когда-то там было зернохранилище, и к нему проложили настоящую дорогу, — он гневно сжал губы. — Не удивлюсь, если в поместье не осталось никого живого, Адаленташи очень любит жертвоприношения.

     — В этом мы ему помешали, — Натаниэль вспомнил про Гроу, лежащую в медотсеке под капельницей. — Основной жертвы у него нет, а без неё все приготовления бессмысленны.

     — Я бы так не сказал, — тихо сказал Кёрн, быстрым шагом направляясь ко входу. Из-под его сапог разлетался мелкий гравий.

     Дознаватель последовала за инквизитором. Она тоже сомневалась, что Аманда должна была стать главной жертвой, и кто именно теперь занял её место, было уже не столь значительно. Единственное, что сильно беспокоило Райт, так это то, что не играют ли они на руку врагу. Вся эта тишина, погорелые дворы, разрушения и безлюдность выглядели для Энн подозрительно. Конечно, Гламор, если его план удался, мог учинить такие разрушения, но больше всего вся картина походила на разгром, устроенный специально для гостей. Райт не переоценивала себя в том смысле, чтобы считать кем-то значимым во всей этой истории, и ей очень хотелось увидеть, кого приготовили в жертву, если все позиции в руках инквизиторов. Вряд ли Кёрн подходил на эту роль. Да и Хассель тоже. Если исключить её, то не оставалось никого. Парию для жертвоприношения брать бы не стали, скорее, наоборот.

     — Милорд, — обратилась она к Натаниэлю, нам стоит поискать Фейринга и Клотильду. Выясним у них, что тут произошло. И ещё, мне что-то подсказывает, что они уже непосредственно в гуще событий. И это избавит нас всех от лишних поисков ядра культа.

     Райт ступила на боковую дорожку, ведущую к дверям, и первой переступила порог перед Хасселем. Под её каблуком, вспыхнув, превратился в пепел какой-то камень. Дознаватель остановилась так резко, что Хассель врезался ей в спину, едва не повалив на пол. Энн вцепилась в него и быстро произнесла, гадая, как же этого не заметил Кёрн:

     — Тут на полу те самые камни, милорд!

     Натаниэль, обхватив дознавателя за талию, осторожно переставил Энн в сторону, и нагнулся, чтобы осмотреть пол за дверями. Тщательно подогнанная плитка смолянисто-чёрного цвета походила на образцы из шпиля, она точно также впитывала свет, и немного искажала пространство вокруг себя. Но имелись и различия, которые наводили инквизитора на размышления: камни выглядели старыми, словно были уложены ещё при строительстве здания. Об этом свидетельствовали сколы, царапины и вытертые ногами многих поколений вмятины, особенно заметные возле порога.

     — Кастор, это было здесь, когда вы покидали поместье? — спросил Хассель своего бывшего ученика. — Выглядит так, словно обычный камень заместили варповыми кристаллами.

     Кёрн присел на корточки, и провёл рукой над порогом. Его лицо исказилось, словно от боли, и он резко поднялся на ноги, инстинктивно стараясь держаться подальше.

     — Все было в порядке. Есть другие входы, и нам лучше пройти туда, — на мрачном лице инквизитора залегли глубокие тени, словно он… не испугался, но испытал неприятную неожиданность.

     — Надеюсь, там не то же самое, — проворчал Натаниэль, доставая болтер из кобуры и прислушиваясь.

     Кёрн нервно передёрнул плечами, и почти побежал вдоль внешней стены влево, махнув рукой дознавателю и Хасселю.

     Райт тоже вытащила своё оружие. Пока пространство позволяло, она предпочла свой болтер, оставив прочее для подземелий. Энн старалась наступать каблуками на все подозрительное, считая это не обязательным, но таким, что обычно называют любовью к искусству. Хассель начинал злиться, и в этот раз это уже как-то настораживало Энн. До сего момента она не видела в его поле таких возмущений, и теперь старалась не попасть под раздачу молитв Императору, двигаясь вслед за Кёрном.

     Кастор привёл их к небольшому дворику, совершенно незаметному снаружи из-за причудливого изгиба стены, скрывавшей трёхгранную арку-прорезь. Внутри раньше располагался небольшой сад, сейчас напоминавший последствия многолетних кислотных дождей и наполненный ароматами разложения. Деревья, потерявшие всю листву, были покрыты гнилью и слизью, а в ковре прелых остатков коры и листьев что-то шевелилось и шуршало. Сразу за аркой лежали, скорчившись, два тела, раздувшиеся и почерневшие.

     По обрывкам коричневых ливрей Натаниэль узнал слуг дома Делано, и прошипел:

     — Нургл и его печать… — наводя болтер на трупы. Намерения инквизитора были прозрачны — зная привычку служителей Повелителя Разложения поднимать умерших от тройной чумы, он хотел уничтожить тела.

     — Постой, — остановил его Кёрн, — они уже не встанут. Их сожгло каким-то странным пламенем, я не вижу следов огня, но ткани обуглены.

     — Это Гламор, — сказала Райт, подходя поближе. — Он у нас сам себе мельта.

     Увиденное давало понять, что пария и священник проходили именно здесь. Райт осмотрелась по сторонам. Невдалеке она заметила ещё несколько мертвецов, скрюченных и обугленных, как и первые два. Кажется, Фейринг оставил для них неплохие сигнальные маячки. Теперь оставалось только следовать по меткам, чтобы отыскать его и парию. И Энн хотелось сделать это поскорее. Силы священника не бесконечны, а подобное воздействие отнимало очень много сил даже у такого уникума, как Гламор.

     — Надо следовать по оставленной им метке, — махнула она рукой, — это сэкономит нам много времени, милорды.

     На Энн скрестились взгляды сразу двух инквизиторов. Если Хассель привык к тому, как дознаватель выражает свои мысли, то в глазах Кёрна читалось доселе незнакомое ему чувство, которое проще всего было выразить фразой: «хочется то ли пристрелить, то ли похвалить».

     — Мне очень не хочется ссориться с сэром Гламором, — проговорил Кастор, оглядываясь. Он указал на деревянные двери, превратившиеся в щепки, и державшиеся на одной петле только благодаря частой перекрещивавшейся оковке, выгнутой неизвестной силой. — Нам туда, к спуску вниз.

     «Фейринг не мог в одиночку разделаться сразу со всеми, — пригляделся к прелой листве Хассель, ища следы. — Если он начал с касркинов, то их хеллганы могут давать похожий эффект». Инквизитор разглядел смазанный отпечаток тяжёлого шипастого ботинка с незнакомым рисунком подошвы, и немного успокоился. Наличие солдат-кадианцев с парией и священником сильно увеличивало их шансы на выживание.

     Натаниэль догнал Райт и Кёрна, и они поочерёдно нырнули в темноту помещения за разбитой дверью.

     Здесь располагалась комната, служившая для отдыха слуг и караульных, но сейчас в этой мешанине размозжённой деревянной мебели, сгнившей ткани гобеленов и заплесневевших остатков еды разобраться было невозможно, как и восстановить последовательность происходившего. Кёрн подождал, пока глаза его спутников привыкнут к темноте, и повёл их дальше, к монументальной лестнице, уходившей глубоко вниз.

     — Странное стремление закапываться как можно глубже, — прокомментировал особенности архитектуры Натаниэль, — наблюдаю уже не в первый раз на Памофрее. Местная традиция?

     Откуда-то снизу слышался атональный гул.

     Дознаватель на краткий миг ощутила себя неуютно, когда оба инквизитора уставились на неё с плохо скрываемым желанием засунуть Энн за голенище ботфорта. Райт мысленно дала себе оплеуху и напомнила не влезать между инквизиторами. Особенно, если это мужчины. И особенно, если они уже знакомы. Человеческая психология была у неё одним из любимых предметов для изучения, но, как она только что убедилась, не самым хорошо усвоенным.

     Райт постаралась сосредоточиться на обстановке, чтобы больше случайно не попасть под эти взгляды. Кастор смотрел на неё так, будто она интересовала его не то для допроса в специальной камере, не то для каких-то иных, совершенно не относящихся к работе целей. Хасселю было стыдно за свою ученицу, и вот это обижало Энн куда больше. Она же просто хотела помочь, а вышло как-то слабо.

     — Это не только здесь такая традиция, — тихо сказала дознаватель, стараясь не попасть каблуком во что-то липкое и вязкое на полу, — ересь всегда прячется в глубинах. Души, тела или планеты — уже не имеет значения.

     Ей не терпелось поскорее встретить хоть кого-то, в кого она могла бы пострелять, чтобы отвлечься на привычное занятие, а не служить интересной букашкой для двух инквизиторов-псайкеров. То, что она и сама псайкер, только добавляло интереса в ситуацию, заставляя лавировать и скрывать мысли с тройной силой. Да и оказаться в компании Гламора было для Энн все равно, что ступить за каменную стену дома, где уже можно если и не расслабиться, то хотя бы успокоиться.

     Чем глубже они спускались вниз, тем темнее становилось вокруг. Небольшие островки света, исходящие от автономных люм-шаров и панелей, тускнели с глубиной, и почти не рассеивали тьму. Кое-где попадались бронзовые жаровни, перевёрнутые и разбитые, но освещающие рассыпанными угольями склизкие старые камни лестницы и ступеней.

     Снизу, помимо гула, вызывавшего у Хасселя желание кого-нибудь пристрелить, стали доноситься и другие звуки, заставившие инквизитора идти ещё быстрее, насколько это было возможно. Хорошо знакомые крики, вопли и стоны пытаемых, характерное гудение выстрелов и отдалённый шум сражения. Лязг металла наводил на мысли о ворочавшемся в туннеле проходческом щите, и Натаниэль не мог представить, что же на самом деле происходит там, в капище Хаоса.

     «Не сомневаюсь, что большая часть людей Этеля Делано принадлежала к культам, а остальные сейчас умирают на алтарях. — подумал Натаниэль. — Где же Фейринг?»

     Его мысли прервал звук взрыва, от которого сверху посыпались пыль, куски камня и раствора, и, казалось, зашатались стены.

     — Вот и ответ на ваш вопрос, — улыбнулся Кастор, вытаскивая из-под мантии недлинный кристаллический пси-клинок, засветившийся голубоватым светом.

     — И на ваш тоже, — Хассель, почувствовав, как кто-то смотрит на него с пролёта ниже, выстрелил из болтера по невидимой цели.

     Болт разорвал пополам скрывавшуюся в тени, как в плаще, тварь, разлетевшуюся не поддающимися идентификации кусками. Но она была там не одна, и по лестнице заскрежетали когти множества её подобий, карабкающихся наверх.

     Энн тоже достала оружие и открыла огонь, стараясь не отставать от Хасселя. Кёрн продолжал продвигаться вперёд, оставляя лезущих тварей на попечение своих спутников. В какой-то момент, когда Кастор оказался перед очередным лестничным пролётом, кто-то прыгнул прямо на него, но тут же отскочил обратно, подвывая. Это Кёрн отшвырнул тварь силой не то удара, не то мысли, Энн не успела заметить. Зато рассмотрела лицо Натаниэля, которого поразила мощь своего бывшего ученика. В глазах инквизитора светилась гордость и восхищение. Райт подумала, что ей было бы неплохо тоже научиться делать хоть что-то, чтобы Хасселю в последствие не было за неё стыдно. Пока что получалось так себе, если не сказать — совсем плохо. Острый язык и неуёмная тяга сложить голову в битве не входили в число добродетелей, которые продлили бы ей жизнь настолько, чтобы Натаниэлю было, кем гордиться в дальнейшем.

     Энн выстрелила несколько раз в скопление появившихся мутантов, махнула Хасселю рукой и поспешила за Кёрном. Мелочь, притаившаяся в переходах и выпрыгивающая теперь из-за углов, являлась досадной помехой, но большой опасности не представляла. Изматывала, задерживала, но не более того. Энн взяла с собой запас ракет к болтеру, но пока что не спешила ими пользоваться. Лестницы оставались темны, освещение скудело с каждым шагом, и её клинки окутывались свечением по мере того, как она чувствовала опасность вокруг. Убрав болтер в кобуру, Райт достала ножи. Символы и печати магоса вспыхнули ярким огнём, будто ожидая своего часа до этого момента.

     «Эннифер Райт! Ты дома, детка!» — раздался в голове сильный и уверенный голос Миранды, который едва не оглушил дознавателя. Но та выдворила сестру из своей головы с такой силой, что сама поразилась содеянному.

     Хассель, следовавший за Райт, согнулся пополам от ворвавшегося в его сознание хохота, заставившего похолодеть душу.

     «Я давно надеялся найти тебя, Натаниэль, — услышал он внутри своей головы голос, так хорошо знакомый Хасселю по десятилетиям кошмаров. — Ты думал, что тебе удастся скрыться от меня? Какая наивная самоуверенность…»

     «Сгинь, Император тебя разорви, — разъярился инквизитор, ощущая, как замедляется вокруг время, — Прочь из моего разума!»

     «Твой мёртвый бог меня не пугает, Натаниэль, — издевательски засмеялся демон, — но мне нравится твоя ярость, продолжай. Продолжай… Я подожду. Сегодня ты станешь моим».

     С трудом разогнувшись, инквизитор посмотрел слезящимися глазами на Кёрна, вокруг которого горела сильнейшая пси-аура, расшвыривавшая прочь мутантов. Ученик, не отрываясь, смотрел на бывшего учителя, вокруг которого расползалось кольцо кристалликов изморози. Во взгляде Кастора Натаниэль не прочёл ничего хорошего для себя, но Кёрн моргнул, и наваждение исчезло. Время снова ускорилось, и дознаватель распорола своими ножами очередного искажённого еретика, вылезшего из незаметного отнорка в стене.

     — Вниз, быстрее! — скомандовал Хассель, почувствовав яростный свет ауры Фейринга сквозь каменные толщи.

     Энн поспешила вперёд, стараясь держаться рядом с Хасселем. Она вряд ли призналась бы в этом, но ей было страшно. Голос Миранды затронул что-то в её душе, потянул за это и попытался извлечь наружу. Но Энн вовремя спохватилась, оставляя внутри себя свои мысли. И тут же испытала страх за тех, кто ушёл вперёд, кто дрался и погибал где-то совсем рядом. Она боялась не успеть. И потому старалась держаться поближе к наставнику, будто прячась, ища защиты за его аурой, за ним самим. Странно, но Натаниэль, казалось, вовсе не противился этому. Скорее наоборот, выражение лица инквизитора сменилось с безумно разъярённого на осмысленное. В глазах Хасселя промелькнул страх, почти ужас, когда он взглянул на Кёрна, но это ощущение почти сразу же исчезло, едва они двинулись вперёд. Сам Кастор казался невозмутимым, но Энн знала, что это лишь маска. Ни один псайкер, тем более, такого уровня, как Кёрн, не мог бы сейчас оставаться спокойным. Хасселя и Райт словно бы растаскивало на сотни составляющих, одновременно растягивая во времени и сжимая аурами еретиков и культистов вокруг. А Кастор казался вне этого, над всем происходящим. Что лишний раз говорило о том, какого уровня он достиг, но вовсе не значило полного безразличия к ситуации или людям рядом.

     Райт уже сменила свои ножи на гибкую ленту, которая в её руках казалась живой и постоянно ищущей крови неверных. Бледное голубоватое свечение, исходящее от неё, заставляло мелких тварей с шипением отворачиваться.

     — Милорд, с вами все в порядке? — решилась спросить Энн, заметившая только что ползущий от инквизитора круг изморози. Натаниэль выглядел странно, и это беспокоило Райт.

     Она подошла ближе, когда все трое замерли у последнего пролёта, ведущего куда-то в темноту, поколебалась, но все же тронула Хасселя за руку, вглядываясь в его лицо. В глазах инквизитора затухало безумие и какие-то странные тени.

     — Со мной? — инквизитор перезарядил болтер, пользуясь краткой передышкой, и возблагодарил Императора, что демон оставил его в покое, пусть и на время. Он ответил дознавателю коротким рукопожатием, почувствовав жар её тела. — Да, Эннифер, физически я полностью в порядке. Это все варпов демон, — прошипел сквозь зубы Натаниэль, успокаивая дыхание после схватки. — Не волнуйся за меня, — он едва заметно улыбнулся. Кажется, тебе тоже досталось, — осмотрев бледную и растрёпанною Энн, утвердительно сказал инквизитор. «Что сделает Кёрн? Что бы ни сделал, это будет его выбор, и я не вправе вмешиваться, — подумал Хассель. Райт тоже выглядела, словно за ней гнались демоны, и инквизитор сделал вывод, что на Энн пытались воздействовать. — Слишком высокая концентрация варпа. Судя по всему, имматериум готов прорваться».

     Кастор, выйдя в широкий коридор, ударил перед собой чистой силой, раздирая в клочки толпу бегущих в их сторону культистов, и очищая путь. Он понимал, что его враг изматывает нападающих, посылая на них группы бесполезных для ритуала отбросов, но по-другому поступить уже не мог.

     Дознаватель посмотрела на Хасселя, поджала губы и тихо сказала:

     — Мы должны дать ему возможность добраться до цели, — она кивнула на Кёрна. — И вы знаете способ, как это сделать. Как и я.

     Она смотрела в глаза инквизитору довольно долго, он тоже не отводил взгляда. И между ними проскользнуло на краткий миг все то, что они не высказывали друг другу никогда. Энн смущённо улыбнулась и, закрепив ленту на поясе, как ремень, взяла в руки свои ножи...

     Кёрн должен был пройти, а это значило, что им двоим следует оттянуть на себя всех тварей и соединиться с Фейрингом, чтобы после найти Кастора...

     Понимая, что он делает, и в первый раз за очень и очень протяжённый период времени не сдерживаясь, Хассель, заранее послав своего демона в варп и к Императору, достал из ножен энергоклинок, и активировал руну в его основании. Вся шелуха запретов, ограничений, самообмана и пуританской морали слетела, оставив только инквизитора. Ядро его личности. Рефлексы, вера в Императора и себя, и стремление уничтожить всех врагов, которые только могут встать на пути.

     «Мой клинок не сравнится с ножами Райт, — подумал Натаниэль, сжимая болтер, переведённый в режим автоматического огня. Судя по всему, загадочный ксенос-псайкер намеревался завалить их с дознавателем горой трупов своих подручных, лишь бы затормозить продвижение к залу ритуала. — Но вместе мы сможем отвлечь врагов на себя достаточно, чтобы их скоплением заинтересовался Фейринг. К нам он ближе. После уже станет легче. Если Гламор сохранил достаточно сознания, чтобы не раскатать нас в пыль».

     Хассель снял щиты настолько, чтобы дыхание варпа и ледяное прикосновение раскручивающегося колеса ритуала не лишило его чувств, и направил свою ненависть на противников, которых видел, как пятна черноты в почти кромешной тьме. Рядом с ним пульсировала жёлтым звезда-аура Энн, сквозь тьму летел сжатый до предела пронзительно-синий шар ауры Кёрна, который старался не привлечь внимания врагов. Неподалёку, сжигая все на своём пути, полыхало сверхновой пламя души Фейринга, так, что Натаниэль едва не ослеп, но прикоснулся к краю сознания священника. Вместе с ним был ещё кто-то, почти неразличимый, наверное — уцелевшие касркины.

     Парию он почуять не мог, и, раскалывая череп фанатику в обрывках формы Делано стволом болтера, обозначил для себя два участка полной тишины, где могла скрываться Воттс — рядом с Фейрингом, и вдали, возле сочащимся серым сферы ритуального зала.

     — Работаем, миледи, — ударом ноги сломав ребра очередному еретику, хрипло произнёс он, обращаясь к Энн, — во имя Императора!

     Райт тоже разделяла его мысли. Она представляла, на что идёт, здраво оценивая свой опыт и малочисленность группы. Погибать она явно не хотела, но и фанатичной верой Гламора не обладала, предпочитая трезво оценивать свои силы и шансы выйти сухой из варпа.

     Энн принимала удары на клинки, светящиеся бледным голубым светом, и не упускала шанса пнуть кого-нибудь поблизости от души. А души сейчас у неё хватало. От ударов металлическими пластинами с символикой Улиториса на телах мутантов и еретиков оставались дымящиеся раны, которые не закрывались, причиняя невыносимую боль. Существа, попавшие под пинки дознавателя, скрючивались, отползая в стороны, так как Энн старалась выбирать уязвимые точки для очередного пинка. Она била в крупные суставы, если могла дотянуться, попадала по хребту и один раз даже сумела угодить прямо в морду чудовища, выползшего на четырёх лапах из зала поблизости. Похожее на огромную собаку, покрытую чешуёй и слизью, оно завизжало от удара ботфорта Райт, закрывая морду первой парой лап на груди. Энн добивала мутантов ножами, а для особенно крупных пользовалась болтером, экономя заряды и старательно прицеливаясь.

     В какой-то момент, когда Кёрн уже достаточно удалился прочь, а они с Хасселем остались одни, на Энн прыгнули сзади, обняв за талию и пытаясь поднять вверх, чтобы уронить её позвоночником на колено и сломать хребет. Кто бы то ни был, но он явно не ожидал напороться на ленту Райт, повязанную вместо ремня. Обжёгши руки, походившие на многосуставчатые клешни с присосками, существо отпрянуло было в сторону, мазнув по дознавателю длинным раздвоенным языком. Энн махнула полой плаща, и язык скользнул по защитному полю одежды, не причинив вреда дознавателю.

     Натаниэль, сваливший выстрелом из болтера сразу троих мутантов, пошатнулся от прыжка твари на спину Райт, и, вспомнив Императора, рубанул по позвоночнику существа, пытавшегося спеленать дознавателя длинным липким языком. Взвизгнув, и устремив на Хасселя два выпуклых глаза из пяти, оно выбросило из-под полы рваной хламиды многосуставчатую конечность, о изначальном предназначении которой инквизитор предпочёл не задумываться, и хлестнуло ею по полу, заставив Натаниэля подпрыгнуть, оставив сверкающий силовым полем клинок.

     Выстрел из болтера на таком расстоянии мог оказаться смертельным для Райт и самого Натаниэля, и он ударил языкастого мутанта всей своей волей, сконцентрировав псайкерскую силу в тонкую иглу. Хассель почувствовал, как внутри него словно что-то сместилось или треснуло, и игла пронзила голову монстра, разнеся крепкие кости черепа на тучу осколков, полетевших вверх.

     «Откуда взялись силы?» — припав на одно колено, и стреляя вдоль коридора, подумал инквизитор. Голова грозила взорваться, перед глазами плясали круги и пятна, а тусклое освещение померкло ещё сильнее. Но в ответ он почувствовал только улыбку Кёрна, который ухитрился, пробираясь к своему противнику, помочь бывшему учителю, передав тому часть своего мастерства и силы. — Кастор, я справлюсь. Не трать энергию».

     На мысленный посыл Кёрн не ответил, и вышел из радиуса чувствительности пси-поля инквизитора.

     Поднявшись, Натаниэль отбился врукопашную от нескольких мелких существ, пытавшихся зайти со спины и атаковать Райт, занявшуюся массовым истреблением мокрокожих и покрытых струпьями сектантов, когда в бедро ему впился длинный, покрытый тонкими иглами, отросток плоти, упавший с потолка. Зарычав от боли и неожиданности, Хассель взглянул вверх, и увидел на потолке растопырившую пять конечностей тварь, родственную той, что недавно нападала на Энн.

     Эннифер резко развернулась, сорвав с пояса ленту, и выбросила её вверх. Утолщения на концах черно-серебристой змеи хлестнули по горлу прилипшей к потолку твари, разрубая шею. Голова со влажным хлюпом упала вниз, едва не попав на дознавателя, когда остальное тело, мгновение повисев на потолке, обрушилось вниз. Райт только успела подтолкнуть своей силой Натаниэля, пытаясь вложить мысленный заряд как раз в раненую ногу, чтобы Хассель завалился на бок, что и произошло. Грузное тело твари упало между инквизитором и дознавателем, едва не придавив обоих.

     Энн намотала ленту на кулак и, отыскав свои ножи, выпавшие при падении, осторожно встала на ноги. Хассель уже поднимался, и вокруг вроде бы стало тише.

     — Нам нужно к Фейрингу, — задыхаясь после боя, произнесла Энн. — Он совсем близко...

     Поток еретиков, схлынувший было, дал Хасселю необходимую паузу, чтобы встать, перевязать сочащиеся кровью раны, и ответить Райт:

     — Мне кажется, что слишком близко.

     Коридор затопило ярким светом. Натаниэль редко видел Фейринга в такой мощи. Вокруг тела священника, казалось, парившего над черным камнем переходов, залитых кровью и слизью, сиял, словно маленькое Солнце, сгусток света, обжигавшего даже сквозь зажмуренные веки. В глазах Гламора вместо зрачков светились яркие точки, на которые невозможно было смотреть.

     «Бог-Император, — закрывая ладонью лицо, чтобы спастись от испепеляющих лучей Его Света, подумал Хассель, — не будь я знаком с Гламором лично, сказал бы, что он — Твоё воплощение. Карающее и испепеляющее. Что же он такое на самом деле?»

     — Фейринг! — негромко крикнул, предупреждая о своём присутствии, Натаниэль. Райт благоразумно скрылась за его спиной.

     Гламор поднял перед собой руки, скрещённые в знаке аквилы, и звучным голосом произнёс начало благодарственной молитвы Императору. Замершие в сиянии света еретики и мутанты попятились, и задёргались в попытке сбежать, но тщетно. Свет, уплотнившись и обретя форму, хлестал щупальцами по стенам, потолку и полу, оставляя после ударов лишь высохшие кляксы и пятна распавшихся черным пеплом тел.

     Десятки слуг хаоса погибли за считанные секунды. И свет, пронизывавший Хасселя насквозь, заглушая мысли и псайкерский талант, потихоньку угас, возвращая ясность мыслей.

     — Милорд? — раздавшийся поблизости с закрывшим глаза инквизитором голос Гламора, только усталый, напряжённый и хриплый, показался Натаниэлю едва ли не самым прекрасным сегодняшним переживанием. — Вы здесь?

     Хассель отвёл от лица руку, покрытую тонким слоем пепла, и с удивлением посмотрел на Гламора. Тот, пошатываясь, стоял посреди коридора, в трёх метрах от них, и ощупывал руками пространство перед собой, словно ничего не видел.

     Позади Гламора, неуверенно шагая, появились несколько фигур в тяжёлой броне касркинов. Один из солдат нёс на руках женщину.

     Энн выступила из-за спины Натаниэля и, спрятав ножи, бросилась к процессии. На руках новообретённого союзника лежала пария. Лицо Клотильды было мертвенно бледным. Райт в ужасе уставилась на тело Воттс, потом посмотрела в незрячие глаза Гламора, и только потом в ужасе взглянула на инквизитора.

     — Мы опоздали, милорд... — только и смогла сказать она. Клотильда умирала, и те следы ауры, что пока могла уловить Энн, с каждой минутой становились все слабее. Гламор моргал и продолжал обшаривать стены руками. Он был истощён до предела и держался на ногах только благодаря молитвам Императору. Райт окаменела, не в силах сказать или сделать что-то ещё. Она даже не могла отвести взгляд от инквизитора, на чьём лице происходили странные метаморфозы.

     «Но, если пария здесь, кто тогда в главном зале?» — внезапно подумала Энн, сощурившись.

     — Райт, у вас осталось то средство, которым вы когда-то подняли Воттс? — мертвенным голосом спросил Хассель, осторожно подхватывая потерявшего равновесие Фейринга, и усаживая его у стены.

     Касркин без шлема, с жёстким лицом, покрытом шрамами и ожогами, нёсший Клотильду, аккуратно уложил её рядом с Гламором, и сел рядом. Остальные бойцы последовали его примеру, и стало заметно, что они все ранены, и обессилели.

     Их командир, который нёс Воттс, тихо сказал:

     — Инквизитор, ваши люди сделали больше, чем кто-либо на моей памяти. Если вы их спасёте, мы присягнём вам кровью Кадии. И будем служить также верно, как самому Императору.

     — Мы видели его Свет, — прохрипел один из его бойцов, расстёгивая шлем, и сбрасывая его на камень.

     Натаниэль, прошептав Фейрингу: «Все в порядке, Гламор, это мы», заглянул в его побелевшие глаза, и вздохнул. «Аугметика… Если приживётся. Поставлю самые лучшие, даже если придётся заложить Океан-Хаус», — подумал он, сжимая зубы до хруста окончательно. Он крайне не любил терять людей на операциях…

     Энн порылась в небольшой дорожной сумке под плащом. Она вытащила оттуда нечто, сверкнувшее в слабом свете вокруг зеленоватым отблеском. Подойдя к Клотильде, Энн замерла в нерешительности. Она посмотрела на Гламора, потом на парию. Что-то смущало её не меньше, чем стучащий в сознании молоточек предчувствий. Фейринг ничего не видел, кадианцы не знали Воттс и ничего не могли сказать, Кёрн находился далеко, помощь требовалась ему, а не от него. Энн закусила губу, сжимая в руках шприц с раствором стимулятора. Основной проблемой в составе этой смеси было то, что она не действовала на псайкеров. Именно потому, когда сама Райт нуждалась в стимуляторах, ей пришлось согласиться на помощь инквизитора, а не пользоваться своими запасами. Ещё одной немаловажной причиной не пользоваться этим средством было то, что оно являлось, по сути, больше боевым коктейлем, а не средством для поднятия на ноги обессиленного дознавателя с лёгким сотрясением мозга. Вспомнив, как выглядела Клотильда после применения стимулятора в первый раз, Райт над собой усилие, чтобы не выдать своего волнения. Если сейчас Воттс откроет глаза и снова будет воспринимать Энн, как хозяина, значит все в порядке. А вот если она будет вести себя осмысленно…

     Энн опасалась даже думать про то, о чём догадывалась. Она затолкала мысли поглубже и сказала:

     — Милорд, пожалуйста, положите парию подальше. Вот сюда, — она ткнула пальцем в сторону от основной группы. Голос дознавателя был совершенно спокоен, как и её мысли. Райт подошла к парии, ничем не выдавая себя, обнажила иглу и начала вводить препарат, одновременно с этим незаметно обмотав вокруг руки парии свою ленту. На всякий случай, как подумала Энн.

     Хассель переложил парию туда, куда указала дознаватель Райт, удивившись возросшему весу Воттс, которая оказалась тяжелее, чем он рассчитывал, и вернулся к Фейрингу. Инквизитор достал из подсумка несколько разбитых шприцев и два уцелевших.

     — Варповы еретики! — в сердцах бросил Натаниэль, надеявшийся помочь Энн с поддержанием жизни Клотильды, и, подумав, вколол содержимое одного инъектора в вену священнику. Гламор, тяжело дыша, схватил его за руку, и шептал что-то пересохшими растрескавшимися губами.

     Хассель, устыдившись своей относительной целостности организма, отцепил от пояса небольшую фляжку, и осторожно попытался напоить Фейринга.

     «Как только они окажутся вне опасности, нужно следовать дальше, — размышлял он, — Кёрн уже должен был добраться до зала, и может нуждаться в поддержке. Жаль, что Клотильда в таком состоянии, — вспомнил он её искажённое лицо, исцарапанное, залитое кровью и испачканное, словно парию долго возили по полу.

     — Милорд… Где Воттс? — выдавил Гламор, собравшись с силами. — Где эта… пария, Император её разорви?

     — Клотильда здесь, — Хассель стиснул зубы. Говорить о том, что Воттс находится между жизнью и смертью, он не хотел — слишком слабым выглядел Фейринг. — Ну же, выше голову, гвардеец! Все живы, Император защитил.

     Энн ввела раствор до конца, молясь Императору почти вслух. Она редко молилась, давно утратив веру не в самого Императора, но в то, что у него есть время слушать именно её и её молитвы. Когда зеленоватая жидкость заполнила вену Клотильды, Энн отступила на шаг так, чтобы лента оставалась ненатянутой, и никто не видел её манипуляций. Глаза Воттс распахнулись, и она быстро заговорила:

     — Где я? Что произошло? Все это было так ужасно!

     — Ты забыла добавить «Император», — холодно обронила Энн, положив руку на нож на поясе.

     — Что? — заморгала и попыталась сесть пария.

     — «Все это было ужасно, Император», — терпеливо повторила Энн. Пария молчала.

     — Словом подавилась, Миранда? — неожиданно сильно дёрнула за ленту Энн. Со стороны якобы парии раздался визг и шипение. Жрица Тзинча попыталась сменить форму, отращивая тело скорпиона, чтобы противостоять противникам, как и в тот раз, в подземелье. Но Энн была к этому готова. Она рванула на себя жрицу, насаживая её на нож и придавливая каблуком скорпионий хвост Миранды, появившийся сзади.

     — Средство не действует на псайкеров, как стимулятор, — прошипела Энн, — оно даёт краткий и мощный всплеск псайкерской силы, которая срывает облик, если он есть.

     — Ненавижу! — взвыла жрица, пытаясь вывернуться из крепкой хватки Райт. — Эта твоя грязная смесь, твои духи!

     Жрица оттолкнула дознавателя к стене, впечатывая Райт в кладку с такой силой, что у Энн захрустели ребра, а из горла вырвался хрип. В глазах потемнело, но она сумела перехватить ленту, продолжая держать Миранду на привязи и протыкать её освящённым клинком в разных местах. Один из ударов Эннифер с наслаждением нанесла в глаз жрицы, с удовольствием ощутив, как по рукояти ножа стекает вязкая слизь. Жрица рванулась с такой силой, что Энн выпустила ленту из рук, оседая на пол и кашляя.

     Предупреждённый вскриком одного из кадианцев, инквизитор развернулся, вставая, и увидел, как пария, или то, что он принял за парию, вырывается из рук Райт. Не раздумывая, Хассель выхватил из ножен свой метательный нож, и, сжав его, прыгнул вперёд, выставив лезвие перед собой.

     Тёмная аура Зевис, которую он запомнил ещё с момента встречи в подземельях под водохранилищем, полыхала вспышками боли. Натаниэль успел подумать только, что был непростительно глуп, когда долетел до жрицы. Клинок вонзился сбросившей маскировку Миранде в затылок, между позвонками, с хрустом разорвав спинной мозг, и обломился у рукояти. Инквизитор, отброшенный ударом измочаленного Райт скорпионьего хвоста, продолжил полет к стене, и впечатался в неё всем своим телом, после чего на некоторое время выпав из реальности.

     Касркины, нацелившие свои хеллганы на бьющуюся на полу Зевис, замерли.

     — Огонь! — прохрипела Энн, поднимаясь с пола и придерживаясь за стену одной рукой. Она откатилась в сторону, когда вспышки разорвали темноту, превращая тело Миранды в кучу зловонной плоти. Едва грохот обрушений, вызванных неистовым биением хвоста жрицы по стенам, стих, Энн поднялась на ноги вторично, прихрамывая и пошатываясь, подошла к жрице. Она медленно вытащила из ножен второй клинок, тут же ярко вспыхнувший голубой аурой. Глаза Райт полыхали не хуже клинка, когда она подошла к умирающей жрице и вонзила ей нож поочерёдно во второй глаз, в сердце и в низ живота, где человеческое тело переходило в скорпионий панцирь.

     — Во имя Императора, — выдохнула Энн, оседая на пол рядом с трупом сестры. Она какое-то время не могла прийти в себя и поверить, что с Мирандой наконец-то покончено, но потом, обходя тело по широкой дуге, Энн подошла к инквизитору, лежащему у противоположной стены. Натаниэль выглядел мёртвым, но Райт чувствовала, что он жив. Осторожно тронув его за плечо, она попыталась приподнять его, но не сумела. Хассель оказался на редкость здоровым и тяжёлым, да ещё и в броне.

     — Лорд инквизитор, — позвала она его, — лорд инквизитор? Хассель! — попыталась потрясти его за плечо Энн. — Натаниэль, вставай! — в отчаянии выкрикнула она, чувствуя, как голос дрожит и на глаза наворачиваются слезы. — Нас ждёт Кёрн. И Гламор. И пария где-то потерялась, — начала перечислять Энн, утирая с перепачканных грязью щёк слезы. — Натаниэль...

     Хассель ощущал, как падает в глубокую чёрную пропасть, которая расцвечивалась тусклыми вспышками разных цветов. Где-то вдали шептали голоса, зовя к себе, обещая покой, прекращение полёта и тишину, но он не верил голосам. Только одному из них можно было доверять, хоть он и звучал слабее других.

     Инквизитор услышал, как Энн зовёт его, убеждая очнуться. «Но я в сознании! — возмутился было Натаниэль, и очнулся. — Император…»

     — Эннифер… — хрипло выдохнул он. — Во имя Императора, дознаватель… — Хассель закашлялся. Он чувствовал себя так, словно его пропустили сквозь дробилку руды механикус или измельчитель отходов, причём вместе с отходами. — Не трясите меня… так сильно… Я… уже… в порядке. Хорус меня поимей

     Он открыл глаза, и увидел перед собой лицо Райт, измазанное в какой-то дряни, с резко выделяющимися на щеках светлыми дорожками от слез. Странный ракурс, в котором Хассель наблюдал Энн, был вызван тем, что он лежал вдоль стены, среди обломков камня, и подойти к телу можно было только справа. «Она так переживает за меня… — вспышка головной боли пронзила Натаниэля, и он застонал. — И за парию. И Фейринг…»

     — Все будет в порядке, Энн, — с трудом перевернулся на бок Хассель. Судя по тому, как вспыхнула боль в боку, он сломал несколько рёбер. «И, возможно, ногу», — понял Натаниэль, подавив желание взвыть, когда задел коленом о пол, переворачиваясь. — Я в порядке. Сейчас. Поднимусь, и отправимся за парией… И Кёрном.

     Райт улыбнулась, быстро натягивая на лицо необходимую непроницаемость. Она была рада тому, что Натаниэль очнулся, но его переломанные кости не внушали ей такого доверия, как старался произвести сам Хассель. Райт покосилась на ногу инквизитора, медленно покачав головой. Она поднялась на ноги, махнув стоящим с оружием кадианцам, чтобы те помогли поднять инквизитора, и отошла в сторону, украдкой размазывая по щекам слезы. Энн пожалела о том, что позволила себе проявить чувства и пообещала, что этого больше не повторится. Никогда. Хватит с неё излишних эмоций и переживаний. Он жив, с ним все в порядке. После завершения этого дела, если она останется в живых, она попросится к другому инквизитору. Или подаст прошение отослать её без объяснения причин. Впрочем, учитывая её репутацию, причины Конклав выдумает сам. И будет даже в чём-то прав.

     Энн бросила последний взгляд на тело Миранды, но почему-то не почувствовала радости победы. Только горе и боль поражения, пустоту внутри и разочарование в себе.

     — Нужно отправить Фейринга и остальных в безопасное место, — сказала она тихо, пока Хасселя вытаскивали из-под завалов. Кадианец одарил её презрительным взглядом и сказал:

     — Нам не требуется отдых, мы служим Императору до последнего вздоха.

     — Нашего? — холодно осведомилась Райт, смерив его взглядом. — Вы все ранены и едва держитесь на ногах. Да и в любом случае, — она махнула рукой, — это решать не мне, а лорду инквизитору.

     Энн побрела к телу сестры, прихрамывая на ушибленную ногу и то и дело покашливая. Грудь болела, вдыхать воздух получалось только мелкими глотками, а выдыхать приходилось с какими-то странными хрипами в груди. Энн поискала взглядом свою ленту и, обнаружив кончик оной под камнями, потянула за него, вытаскивая ленту наружу. Серебряные пластинки в том месте, где лента касалась руки жрицы, потемнели, а черные — покрылись коррозией. И Райт предпочла спрятать оружие до лучших времён. Возможно, ленту удастся восстановить или хотя бы почистить. Один из своих ножей она нашла в стороне от тела, второй так и торчал из черепа жрицы. Райт с хрустом вывернула клинок из кости и, оттерев о плащ, спрятала в ножны. Затем она перезарядила болтер и отправилась обратно к инквизитору, которого уже поставили на ноги и позволили опираться на стенку рядом.

     Хассель помотал головой, отгоняя слабость и странные мысли. Кадианец, схватив его за ногу, резко дёрнул, вправив выбитый сустав, и инквизитор прокусил губу, стараясь не заорать от боли. Но эта вспышка прочистила его разум, выбив лишнее. Хлопнув по наплечнику помогавшего ему стоять касркина, Натаниэль сделал несколько шагов к Энн, хромая, и прикоснулся к её плечу.

     — Миледи, — сказал он. Райт обожгла его взглядом, но смолчала, протянув инквизитору его болтер. — Я очень… ценю вашу помощь.

     Он хотел сказать ей, что без неё все были бы уже мертвы, и её помощь бесценна, и что ради неё каждый член команды вывернется наизнанку. И что он сам вывернется… «Да, варп меня побери, я сам выверну любого наизнанку за тебя, Энн!»

     — Я… — Натаниэль хотел сказать многое, но снова закашлялся. — Я хотел сказать тебе… — ощущая, что ни одни слова не передадут чувства, и силясь подобрать правильные выражения, снова попытался он. – Хотел сказать, что ты отлично справилась, — почти шёпотом закончил он, не глядя на дознавателя.

     «Император... Как бы сказать ей, что свершившаяся месть -— это не конец, а начало», — подумал инквизитор, бросив взгляд на останки Зевис.

     Энн иронично усмехнулась и холодно, хотя и вежливо, ответила:

     — Милорд думает, что я размышляю о мести? Вы не правы. Впрочем, вы много раз советовали мне проявлять эмоции. А вы следуете своему совету, лорд инквизитор?

     Райт кивнула, не дождавшись ответа, и пошла в темноту, едва заметно прихрамывая на каждом шагу. Она знала, что кадианцы вряд ли согласятся оставаться в тени, да и сам Гламор ни за что не уйдёт без парии. Энн отошла подальше и уставилась безразличным взглядом в огоньки жаровен, которые ещё оставались тут и там. Она думала о том, что давно стоило бы попроситься уйти от Хасселя, но слабость духа, впрочем, как и тела, подвели её. Райт размазала по руке злые слезы и медленно облизала их с пальцев. Ей хотелось запомнить их вкус, чтобы никогда больше не чувствовать его в течение жизни.

     — Сожгите труп, — со злостью приказал кадианцам Натаниэль, и вернулся к Гламору.

     Инквизитора душили несказанные слова, и он ударил кулаком в стену, так, чтобы почувствовать боль в костяшках. «Эмоции… Как же тяжело контролировать себя постоянно, высвобождаясь только в моменты боя или наивысшего напряжения. Но дальше так существовать невозможно. Если я сразу, только придя в себя, уже надел эту маску – что будет дальше?» — спросил Хассель у себя, и не смог сразу ответить. — «Ничего хорошего».

     — Натаниэль… — Фейринг, вставший на ноги, нащупал его руку, и крепко сжал. – Мне нужно туда, в зал. Быстрее…

     Кёрн чувствовал все происходящее позади себя, как будто остался там, со своим учителем и его людьми. Дознаватель, неожиданно заинтересовавшая его, оказалась полна сюрпризов, и это беспокоило. Бередило душу, сидело занозой в мозгу, тревожило нерешённой задачей.

     «Если задача не имеет решения — вернусь к ней позже, — подумал Кёрн, сосредотачиваясь на предстоящем. — когда у меня будет больше информации и меньше проблем».

     Ритуальный зал впереди казался безмолвным в пси-диапазоне, хотя уши улавливали какофонию воплей и стонов людей, медленно замучиваемых на алтарях божеств Хаоса… Потом инквизитор вспомнил о черных камнях, и их исключительно интересных свойствах, и связал воедино эти факты. Варп-камни с родины его врага, и древний жрец, знающий их тайны — зал был изолирован специально, чтобы в него было сложно попасть. А, проникнув внутрь — приложить усилия, чтобы выбраться обратно…

     Все твари и еретики, оставшиеся снаружи, казалось, стянулись к Хасселю и его команде. Мимо Кёрна, размазавшего собственную ауру по стенам, и почти незаметного в темноте, пронеслись несколько неживых зверей-мутантов, и все стихло. Только крики стали громче, и в них добавилось страданий.

     «Я очень надеюсь, что сейчас ты, мой враг, находишься как можно глубже в ритуале, и тем самым предоставишь мне хотя бы шанс уничтожить твоё тело. О том, чтобы повредить твой дух, я мечтать не могу — ты уже слишком давно и хорошо служишь своим повелителям, чтобы исчезнуть в варпе», — размеренно думал Кёрн, не оставляя даже ненависти в образах, и тщательно ограничивая их пребывание только его собственным разумом. По той же причине он избегал имён и вибраций, которые могли выдать его присутствие.

     Хассель и Райт оттянули на себя все внимание противостоящей стороны, а их ручной проводник Света Императора… Кастор поёжился, вспоминая яркое сияние ауры этого существа. Даже ему было сложно находиться рядом, и инквизитор не представлял, каково ежедневно жить в одном объёме пространства с… этим. То, что бывший священник перестал быть человеком, и становится понемногу чем-то большим, псайкер не сомневался. Чем-то происходящее напоминало ритуалы эльдар и их темных собратьев, которые славились созданием подобных проводников силы…

     «Сложнее всего сдержать свой Дар. Император, как же хочется развернуть поле полностью, как фотонные паруса на древних яхтах джокаэро», — глянцевая маска в форме черепа повернулась к горящим кострам, чьё пламя разных оттенков синего, фиолетового и серого завивалось жгучими спиралями. Тела живых, несмотря ни на что, людей, медленно плавящиеся в исполинской форме-опалубке из черных камней, нисколько не трогали его. Ангел возмездия мог ждать столько, сколько необходимо. С его позиции открывался великолепный вид на ритуальный зал, все входы и выходы из него.

     Один из датчиков, вшитых в тело убийцы, завибрировал, передавая информацию прямо в мозг. Не пошевелившись, он считал данные и чуть шевельнул бескровными губами там, под металлом своего шлема. Все шло по плану. Психоактивные датчики, последнее изобретение Механикус Мортис, работали даже в таких сложных условиях, с несколькими неприкасаемыми в одном месте…

     — Не шевелись, — тихо обратился он к девушке в разорванном платье, которая вжалась в груду камней, выпавших из стены, и образовавших хоть какое-то укрытие от глаз культистов. — Тебя не заметят. Даже если будешь бегать тут голой. Мне нужно отлучиться. Ненадолго. Может быть, потом я верну тебя твоим хозяевам. Если выживут.

     Энн слышала удар Хасселя, даже слышала, как посыпались мелкие камни на пол. Но предпочла ничем не выдать своего присутствия. И только слова Гламора, отчаянно стремившегося в зал ритуала, вывели Райт из задумчивости. Ей было несказанно жаль Фейринга. Хассель, наверняка, уже придумал целую серию операций и решил поставить Гламору аугметику... Она только покачала головой в ответна эти мысли. Никакая аугметика не выдержит света Императора. Или того, что им хочет казаться. В любом случае, энергия слишком сильна, чтобы глазные линзы не расплавились и не треснули. Если произошедшее с Гламором не было следствием его практики, не являлось колдовством и не было иллюзией, то Фейринг был обречён стать обузой для самого себя. Клотильда останется с ним в любом случае, но закалённая душа гвардейца вряд ли вынесет заботу и кормление с ложечки.

     Райт с силой ударила каблуком по земле. Потом ещё и ещё раз, вымещая зло пинками по полу и по стенам.

     «К Хорусу сантименты, — подумала она, — хватит уже всех этих игр с инквизитором. Сейчас надо добраться до Кёрна и постараться уцелеть».

     Она решительно направилась обратно, когда натолкнулась на останки Миранды. Они показались ей... изменившимися.

     — Гламор… — Натаниэль сжал в ответ руку Фейринга, вглядываясь в его глаза, и стараясь разобраться, насколько сильно пострадал священник. Желание отвести взгляд, от стыда или по другим причинам, он задавил в зародыше. Больше всего инквизитору сейчас хотелось дать бывшему гвардейцу по голове чем-то тяжёлым, и, упаковав в путы, отправить в катер. Но также он понимал, что этого не сделает. Хотя бы потому, что дух, гнездившийся в этом раненом теле, намного превосходил по силе не только самого Хасселя, но и всех окружающих, вместе взятых. — Что ты чувствуешь? Что там, в зале?

     Фейринг внимательно посмотрел на инквизитора, чуть склонив голову набок, и тот поразился тяжести невидящего взгляда, в котором, казалось, читались презрение, жесточайшая необходимость и какая-то предопределённость.

     — Там скоро откроются врата в варп, — словно неразумному ребёнку, спокойно и размеренно сказал Гламор, не отпуская руки Хасселя. — Там бессмертный колдун, зародыш демона, и колышущаяся тьма. И Клотильда.

     «Мне показалось, или его голос поменялся при упоминании парии? — поразился Натаниэль. — Воттс нужно спасать, это не обсуждается. Но выдержит ли Фейринг?»

     — Хорошо… — опустил взгляд он, соглашаясь. — Сейчас выдвинемся. Тут недалеко.

     Он подозвал одного из кадианцев, и поручил Гламора его заботе. Солдат, взглянув на лицо священника, вытянулся и прижал ладонь правой руки к сердцу, отдавая честь, после чего подошёл и о чём-то тихо заговорил с Фейрингом.

     Райт подошла к инквизитору, кашлянула, привлекая его внимание.

     — Милорд, — сказала она твёрдо, стараясь не смотреть на Гламора, — там... что-то странное. И оно сейчас сгорит от рук кадианцев, если вы не отмените приказ. Миранда была колдуном Тзинча, а они...

     Договорить она не успела, что-то толкнуло её в спину, повалив на землю.

     Натаниэль подхватил падающую Эннифер, и не удержался на ногах сам. Уже в кратком полете, вызванном воздушной волной, исходящей от трупа Зевис, он смог разглядеть, как на месте тела колдуньи вспухает блестящий чернотой и серыми прожилками варпа вихрь, засасывающий в себя все, чего касалось его устье, раздутое и похожее на слизистую пасть чудовища.

     «Император, защити! — Хассель понял, что столкнулся с чем-то, доселе неизвестным ему. — Посмертное превращение… Эта ипостась может оказаться сильнее».

     Удар о плиты пола, выбивший из его лёгких весь воздух, оказался сильнее, чем должен был. Инквизитор рывком поднял Энн, и поднялся сам, бросая взгляд на закрывших Фейринга кадианцев, уже целящихся в нового противника. К счастью, Натаниэль не выпустил из рук болтера, который и навёл на воронку.

     Захватывающая все новую и новую материю — куски камня, опор, стальных балок, части тел, ещё не обратившихся в прах, кровь, слизь и пепел — воронка достигла потолка, и, медленно вращаясь, стала раздуваться у основания. Набухший кроваво-красными прожилками шар пульсировал, вызывая отвращение и невыразимую ненависть.

     У Энн зародилась запоздалая мысль о том, что ритуал вошёл в последнюю стадию. И пока все рвались в главный зал, объект ритуала вспухал прямо перед ней. Колдун делал своё дело там, а результат проявлялся здесь. Райт помотала головой, отгоняя свои страхи подальше. Традиционно требовались различные атрибуты, символика и жертвы, чтобы вызвать в мир демона такой силы, какой планировал колдун. Но... Но если до сего момента чего-то ещё не случалось, то об этом либо не рассказал к тому моменту уже мёртвый инквизитор, наблюдавший событие, либо оно могло произойти в любой момент, составив прецедент.

     «Империум — слишком неприятное место, в котором может случиться все, что угодно, — Хассель повёл болтером, выбирая точку для стрельбы, хотя и понимал, что это бесполезно. Вряд ли снаряды, даже с толикой святых материалов, нанесут вред тому, что сейчас вызревало в мерзком, даже издалека, сгустке смеси варпа и реального пространства, щедро сдобренной магией Архитектора Судеб и скребущим по самым потаённым уголкам всех душ этого мира страхом. Желанием демона воплотиться. — И спаси нас всех Император».

     Гламор со вздохом выскользнул из-за спин касркинов, ждущих приказа, и подошёл к инквизитору. Священник встал рядом с ним и Райт, и тихо произнёс, так, чтобы слышали только они:

     — Кажется, пора прощаться.

     Кастор уже добрался до дверей ритуальной залы, которые никто не охранял. Залитые ярким зеленоватым светом вделанных в стены шаров, напоминавших раздутые яйца насекомых, камни были девственно чисты и пусты, а потемневшая поверхность металлических врат входа — исчерчена темными разводами колдовских рун и знаков, от которых у Кёрна зашумело в ушах и начали слезиться глаза. Инквизитор, отведя взгляд, чихнул и выругался, доставая из-под своего балахона части пси-пушки, и сноровисто соединяя воедино куски психокости, металла и кристаллов. Более сильного оружия, чем настроенный на его разум усилитель пси, он достать не сумел, но и этого было достаточно.

     Внезапно светильники пригасли, словно от перепада напряжения в сети питания, но снова загорелись. Из коридора, по которому пришёл Кастор, донёсся шумный вздох, словно где-то взорвали вакуумную гранату.

     «Нужно спешить, — подумал он, чувствуя, как кожу начинает покалывать от избытка энергии, скопившейся в зале и готовой освободиться в любую минуту, — во имя Императора!»

     Заряд серебристого цвета ударил в створки ворот, и разнёс их в клочья. Не ожидая такого эффекта, Кёрн отскочил в сторону, но несколько капель расплавленного металла все же задели полы его одежды, заставив их вспыхнуть.

     Кулексус, принюхавшись, потряс головой. Датчики, сработавшие в месте сражения жрицы, ещё одного Посланца, и инквизитора-псайкера, с которым он уже встречался ранее, умерли вместе с камерами-сферами, прилепленными под потолком. Изображение и поток данных, прервавшись, больно обожгли нервные окончания и вызвали всплеск раздражения в модифицированном сознании убийцы. Он тихонько зашипел, подготавливая стремительный бросок по узким каналам вентиляции и мгновенный выплеск на максимальной мощности. То, что шевелилось сейчас в пульсирующем шаре, представлялось намного опаснее ксеноса-псайкера, всей его свиты и половины сил Флота на орбите Памофрея.

     «Приоритеты изменены, — протокол фиксировал все события в безэмоциональной цифровой записи, — после устранения угрозы наивысшего уровня, вернуться к списку».

     Убийца распрямился, и скользнул в шахту воздуховода.

     Энн не могла заставить себя произнести ни слова прощания. Она понимала, что должна это сделать, но решиться никак не могла. Фейринг, подавший такую блестящую идею, тоже молчал. Внезапно Энн открыла рот и сказала Гламору:

     — Знаешь, если ты хочешь попрощаться, а не просто брызгать слюной, то тебе стоит дожить до того момента, когда прощание придётся по адресату. А Клотильды тут нет...

     Она замолчала. Райт предвкушала реакцию Фейринга, но слова уже были сказаны. Традицию нарушать нельзя, но умирать ей как-то резко расхотелось. Она поняла, что никакие инквизиторы не стоят смерти, пусть даже во благо Императору. Последнему, как цинично рассудила Райт, полезнее живые, чем мёртвые.

     — Я собираюсь выжить, — упрямо сжала губы Энн. Она посмотрела на свой скудный арсенал, но решимости не утратила. Почему-то разум дознавателя не желал мириться с тем, что сейчас наступит конец всей истории.

     Фейринг не сказал ни слова, но по тому, как дёрнулись его плечи, Хассель догадался, что меткие и, может быть, даже в чем-то злые слова Энн достигли цели. «В этом случае она права, — признался сам себе инквизитор, понимая, что ему тоже очень не хочется умирать, за Императора, или по собственному почину. — Шансов нет, но попытаться выжить стоит. Или хотя бы нанести врагу как можно более сильный урон. Учитывая, что поддержки у нас нет, а гвардия отреагирует на происходящее здесь, только когда станет слишком поздно…»

     — Мы выживем, миледи, — сказал он вслух. Пусть даже Натаниэль и сомневался внутри себя, но внешне он не мог позволить себе и тень сомнения. Они и так слишком близко подошли к ереси. — Фейринг, постарайся сохранить для Клотильды побольше себя.

     «Император, дай мне силы…» — прошептал Хассель, нажимая на курок болтера, который продолжал держать направленным на цель.

     Пульсировавший шар, питаемый вихрем, треснул, и распался рассыпающимися в воздухе струпьями, застывающими янтарной крошкой брызгами и серой пылью, разнося по коридорам гнилостный запах, от которого все дышащие воздухом ощутили мгновенный приступ сильнейшей тошноты. Болты из инквизиторского оружия, не долетев до цели, распались в облачка тумана, осевшего на искорёженный пол.

     Из сгустившегося сумрака, укутавшего, словно плащом, возвышающуюся до потолка неясную фигуру, вылетела чёрная хищная лапа, лоснящаяся хитином и металлом. Впившись в застонавший и брызнувший осколками камень, она замерла. Но за ней последовали ещё несколько чудовищных конечностей, вспоровших пол и вызвавших извержения пара из проложенных ярусом ниже труб.

     Райт бросила взгляд на инквизитора, но ничего не сказала. Бежать все равно было некуда, подумала она флегматично, а для трогательных признаний время уже прошло.

     «Если выживу.... Нет, когда я выживу, я обязательно выясню, что за игры ведёт со мной Хассель. А потом...»

     До этого «потом» надо было добраться. Энн, увидев плачевный результат действий инквизиторского болтера, решила достать ножи. Они вспыхнули так ярко, что Райт и сама едва не ослепла. Психоэнергетическое оружие тоже вряд ли подействует, но для обороны Гламора, уже засветившегося аурой чистой белизны, этого может и хватить. Когда первая плеть чистого света Императора хлестнула лапу демона, по коридору пронёсся невыносимый звук. Он был похож на ультразвук и инфразвук одновременно. От его вибраций внутренние органы дознавателя скрутило в один комок, к горлу подкатила тошнота, руки ослабли, выронив оружие. Краем глаза Райт заметила, что и Натаниэлю не лучше. Инквизитор стоял на коленях и тряс головой, словно собака, отряхивающаяся после купания. Гламор выбросил вперёд ещё несколько световых щупалец, и только потом сдался, упав вниз без единого звука. Сознание Энн констатировало факт этого действия, но на какие-то эмоции у Энн уже не было сил и возможностей.

     Гибкая тёмная тень на краткий миг заслонила обзор, принеся с собой такую волну боли в голове, что Райт просто потеряла сознание, не выдержав происходящего.

     Кулексус, покачав головой, наблюдал за бесполезными, с его точки зрения, но вполне достойными попытками сопротивления все ещё живого инквизитора и команды рождающемуся из варпа существу. Демон, или крайне сильная имматериальная сущность, медленно просачивающаяся через барьер между реальностями, доставлял неудобства даже безымянному представителю Оффицио Ассасинорум, чьё сознание испытывало ощущения, сравнимые с чесоткой, охватившей парализованного человека, вышедшего из комы, но не способного пошевелить и пальцем. Анти-псайкер едва ли не впервые в жизни ощутил прикосновение пси-силы, и испытал аналог удивления.

     Подумав о неприятном сюрпризе, оставленном им в ритуальном зале, Кулексус растянул губы в суховатой усмешке. Пусть её никто и никогда не увидит, но ему было приятно. «Глупая младшая, она так испугана, — подумал он. — И даже не знает, что сможет совершить нечто выдающееся».

     Внизу демон поверг мощным ударом сырого варп-колдовства, не оформленного в заклятия, инквизитора, который упал на колени. Ангел Императора, ослабленный предыдущими схватками, тоже пал.

     Убийца подобрался и спрыгнул вниз, лёгкими прикосновениями отключив не потерявших сознания Хасселя и женщину-дознавателя с двумя очень опасными клинками. Даже для него опасными.

     Подхватив зашипевшие ножи, вспыхнувшие ещё сильнее, кулексус разбежался, и, переместившись в беге на стену, прыгнул в туман, откуда продолжало проявляться тело демона. Аура убийцы, тщательно спрессованная и накопленная ментальными техниками и техномагией, начала разворачиваться, словно пружина, обрывая все проявления психической силы вокруг.

     Её кто-то немилосердно тряс. Тряслось все тело, каждая клеточка, каждый атом, отбрасывая прочь едва успевшие отойти от шока частички сознания. Эннифер привиделось, будто лорд Кёрн укоризненно смотрит на неё, а потом направляет на Энн оружие и нажимает на спуск. От страха и беспощадно обвиняющих глаз Кастора она открыла глаза, будто выныривая из глубины. Жадно вздохнув, словно не дышала последние десяток минут, Райт тут же закашлялась и заворочалась на полу. Рядом слышались тихие голоса кадианцев.

     "Император, они выжили?" — пронеслась в сознании Райт глупая мысль. Потом над ней кто-то склонился, выругался на чистейшем гвардейском и отошёл. Чья-то рука отбросила со лба дознавателя длинные пряди волос, выбившиеся из тугой косы. Эннифер заворочалась ещё больше, но сил встать у неё не было.

     Хассель, убрав мешавшие ему волосы, вгляделся в лицо Энн, пытаясь понять, все ли с ней в порядке. Синяки на шее, слегка расфокусированный взгляд…

     — Эннифер, давай, приходи в себя, — неожиданно тепло и почти без извечных ноток холодности произнес он, осторожно удерживая голову Райт на руках. — Кажется, все закончилось. Все выжили. Ждём только тебя, — попытался пошутить он, и закашлялся.

     Инквизитору хотелось лечь, вытянуться, и отдать Императору душу. Иначе говоря, он ощущал себя пангианским желе, пропущенным сквозь мясорубку и расплющенным титаном класса «Полководец». Но развороченный коридор, в котором образовалась тридцатиметровая каверна, сплавившая почву и камни, и отпечаток отдельных частей тела демона на стенах как-то не располагали к покою и отдыху. Равно как к спокойствию вообще.

     Райт попыталась прийти в себя. Ей удалось только привстать, обнаружив себя лежащей на руках инквизитора. Хассель был похож на жёваный мячик для собак, который сначала проглотили, а уже потом он вышел естественным путём, только слегка переваренный.

     — Я уже... — отозвалась Райт, кое-как вставая и пытаясь понять, что произошло.

     — Натаниэль, что случилось? Где моё оружие? — тут же нахмурилась она, обнаружив пустые ножны. — Где Гламор? А Кёрн? У него тоже все закончилось?

     Райт понимала, что Хассель не может этого знать. Но так как он пришёл в себя первым, он мог уже получить какие-то новости, которых не знала Энн.

     — К сожалению, не могу ответить на все твои вопросы, Энн, — скривился, словно проглотив кислый плод, инквизитор. — Как дела у Кёрна, мы скоро выясним, как только станем способны к передвижению. Гламор без сознания, но пока жив, — Натаниэль пожевал губами, прикидывая, как бы рассказать Энн о прочих событиях. «Ладно. Расскажу правду». — Как ты видишь, кулексус решил в одиночку справиться с демоном. И справился.

     Он помолчал, потом добавил, кривясь:

     — Для этого он использовал свою ауру анти-псайкера, скорость и твои клинки. Они до сих пор там, раскалённые. Как скоро остынут, мне не известно.

     Хассель указал рукой себе за спину, где в окаменевшем отвратительном черепе, не человеческом и не зверином, размером с космодесантника, торчали рукоятки ножей. В лобной кости ими была вырезана руна-символ Инквизиции, и один нож находился в её нижней точке, а другой — в верхней. Словно в насмешку.

     Энн поднялась на локтях, потом встала и посмотрела туда, куда указывал инквизитор. Она замерла на некоторое время, а потом произнесла, не отводя взгляда от увиденного.

     — Я уже видела подобное. Рисунки магоса, там тоже были отмечены эти две точки, но тогда это казалось... неуместным.

     Райт немного шатало и потряхивало. В голове от чего-то начали разворачиваться незнакомые картины, рисунки, схемы, символы. В центре горели печати, которые стояли на ножах. Внезапно от торчащих клинков к дознавателю метнулись две белые линии и обожгли оба плеча. Одежда задымилась, и Энн упала на пол. Она быстро сорвала ткань с плеч и увидела такие же печати, как стояли на её ножах. В это же время клинки погасли и вывалились из черепа, с характерным металлическим звуком прокатившись по камням. Руки горели огнём, заставляя Энн стиснуть зубы и кататься по полу, зажимая оба плеча ладонями.

     Натаниэль, подхватив выпотрошенную попытками привести в сознание Фейринга и Райт аптечку, выругавшись, вывалил её содержимое в пыль, и, выхватив тюбик с универсальным противоожоговым, выдавил его содержимое на ладони. «Кажется, в мази должно быть обезболивающее, — ощутив, как теряет чувствительность кожа, мысленно кивнул инквизитор. — Так, действует».

     Быстро наклонившись к извивавшейся от боли Энн, он втёр двумя мазками противоожоговое в красные отметины на её предплечьях, и, повинуясь какому-то наитию, продолжил удерживать свои руки на ранах.

     — Райт, спокойно! — рыкнул он, чтобы отвлечь внимание дознавателя. — Сейчас станет легче, Энн. Держись!

     Хассель, удерживая дознавателя, кивнул командиру кадианцев на ножи, потом в сторону их непроизвольного бивака. Солдат качнул поседевшей головой, и быстро бросился к потрескавшемуся черепу.

     Энн услышала оклик инквизитора и встрепенулась. Командирский тон Хасселя привёл её в чувство, хотя ей показалось, что в нем было больше тревоги, чем вложенного дара, которым инквизитор иногда пользовался, отдавая приказы бросить оружие врагам.

     Райт замерла, стиснув зубы так, что они едва не потрескались. Ей и раньше приходилось терпеть ожоги, но эти символы, кажется, прожгли её до костей. И она не удивилась бы, если бы обнаружила гравировку и на самих костях.

     — Милорд, все в порядке, я сейчас встану, — выдавила она, чувствуя холод анестетика сквозь полыхающее пламя на коже. Его присутствие успокаивало лучше любой мази. Но знаки магоса горели огнём, пропитывая саму душу Эннифер. От чего-то она знала, что это навсегда. Теперь, даже если она попытается срезать кожу вместе с мышцами, символы проявятся снова.

     — Вот и славно, Энн, — улыбнулся Хассель. Он действительно беспокоился о Райт, и не только из соображений здравого смысла. Сохранение здоровья дознавателем являлось не только залогом успеха операции и чистоты условной совести инквизитора — все эти категории он лично мог рассказывать Конклаву, и слушавшие его покивали бы в ответ, убеждаясь, что Натаниэль окончательно сбрендил на почве ереси. На самом деле раны, нанесённые Энн, и боль, которую она переживала, ранили и его самого. Пусть не телесно, но духовно. «Вот такая своеобразная эмпатия, — сжав зубы, подумал он, — очень неудобно, больно, страшно… впервые, наверное, страшно не за себя, а за другого человека. Император…»

     Кадианец, пошатываясь, принёс ножи, и положил их рядом с полусидящей Райт, вцепившейся в обгоревшие рукава плаща Хасселя. Приложив ладони к груди, солдат отошёл к своим товарищам, и что-то зашептал им. Судя по всему, он заметил выжженные на коже Энн символы, и соотнёс их с линиями гравировки клинков.

     Кёрн пришёл в себя от плача. Откуда-то сверху, из-под сводов затихшего и замершего зала, утратившего всякое ритуальное значение, доносились негромкие всхлипы и рыдания. «Кажется, это женщина, — нахмурился псайкер, пытаясь использовать свой дар, чтобы отсканировать окружающее пространство. — Император меня… защити. Что случилось?»

     Вместо полноценного пси-дара уровня гамма, который Кёрн успешно занижал на регулярных тестированиях до дельты и дельта-минус, у него остались жалкие ошмётки. «Как у обычного человека», — со злостью подумал он, повернувшись набок. Кастора стошнило, но желудок был пуст, и инквизитор скорчился, терзаемый спазмами и ставшим явью кошмаром. Один из двух самых сильных страхов, преследовавших его всю жизнь, сбылся. Он потерял силу.

     — Что происходит, варп забери? — сказал он вслух, и замолчал, услышав, как беспомощно и надтреснуто звучит его голос, лишённый пси-обертонов, которые всегда в нем присутствовали. — Император…

     Кёрн встал, опираясь на костяшки пальцев, и огляделся. Перед ним лежали осколки его пси-пушки, изуродованные так, словно побывали в вулкане или под прессом. Кристаллы рассыпались песком, психокость потемнела и напоминала камень, а металл покрылся ржавчиной и выглядел, словно пролежал здесь тысячелетия. «Нет, время тут не при чём, — машинально отметил Кастор, всегда хорошо чувствовавший временные потоки, — но что тогда разрушило пушку, отключило меня, и… забрало мои силы?»

     Вокруг лежали уже закоченевшие тела еретиков и их жертв, в тех позах, в которых застала их смерть — кто-то разевал рот в крике, кто-то закрывал лицо, словно от яркого света… Он поискал взглядом Адаленташи, вспоминая, что пришёл для убийства этого ксеноса, но на месте центрального алтаря, выполненного в форме плавильной печи, зияла только чёрная воронка, заполненная текучим потрескивавшим пеплом. Ни жреца, ни его тела Кёрн не обнаружил.

     Посмотрев на пепел, инквизитор, пошатываясь, направился в сторону, откуда доносился плач.

     Райт посмотрела на Хасселя как-то иначе. Было в её глазах нечто такое, что заставило Хасселя умолкнуть на полуслове.

     — Милорд, я вспомнила архивы Улиториса, — тихо сказала Энн. Она подняла с земли свои ножи, и металл в её руках вспыхнул краткой искрой, затухая, становясь прозрачным, как стекло. Внутри стеклянного сосуда переливалось и светилось нечто, похожее на чистую энергию. Отсвет ножей попал на лежащего Гламора, и тот, застонав, заворочался на месте, пытаясь подняться. Плечи Райт снова начали ныть от боли, словно пси-энергия перетекала из неё в ножи, соединившись с ними напрямую.

     — Лорд инквизитор, пожалуйста, отправьте Фейринга на поверхность. Он нам уже не поможет, — попросила Райт, пряча клинки в ножны. Обгорелые дырки на рукавах запеклись неровными краями в форме печатей на ножах. Волосы растрепались, едва удерживаемые черно-серебристой лентой, которая пока что ещё кое-как сохранилась в первозданном виде.

     — Нам нужно найти Кёрна, — сказала Энн, пытаясь прощупать пространство впереди. — И поскорее...

     Она заметила выражение лица Хасселя, который, казалось, тоже почувствовал нечто опасное в зале впереди.

     Натаниэль кивнул, соглашаясь с Райт. Его дар восстановился, хоть и не в полную силу. «Об этом ты сможешь мечтать после нескольких недель, не раньше, — мысленно отметил инквизитор, — если повезёт». Из зала несло остаточной варп-магией, чем-то мерзким и тухлым, и там маячило что-то непонятное. Ауры Кёрна он не чувствовал, как и психической активности вообще.

     — Такое чувство, что все подземелья вымерли, — произнёс он вполголоса. — Впереди что-то странное, но я не могу понять, что именно…

     Хассель не хотел думать, что Кастор погиб. Это казалось чем-то невероятным, он мог быть ранен, мог потерять сознание…

     Инквизитор встряхнулся, и шагнул к моментально вскочившим кадианцам.

     — Мы слышали, сэр, — их командир коротко поклонился, и посмотрел в глаза Натаниэлю. — Мы отнесём господина Фейринга наверх. После того, что он сделал… Он заслужил любые почести.

     — Недалеко от входа стоит наш катер, — Натаниэль назвал код вокс-волны, — пилота зовут Астос, он поможет с Гламором…

     — Так точно, сэр, — кадианец изучающе посмотрел ему в глаза, и осторожно спросил: — можем ли мы принести вам присягу?

     Хассель опешил. «Мечты имеют свойство сбываться, инквизитор, — сказал он себе, — как и страхи. Но иногда за них приходится слишком дорого платить. Ты доволен? Нет, но присягу приму. Нам сейчас нужны люди…»

     — Да, — ответил он, — после того, как выберемся отсюда. Идите.

     Обернувшись к Райт, Натаниэль посмотрел на её осунувшееся лицо, и едва заметно вздохнул. Дознавателю сейчас не помешала бы медицинская помощь, но судя по упрямому выражению, Энн намеревалась следовать до конца. Расследования, битвы или жизни — это уж как получится.

     — Выдвигаемся, миледи, — инквизитор осмотрелся в поисках болтера, но не нашёл и достал из кобуры стаббер.

     Райт тоже не находила своего болтера. Она пожала плечами, что получилось как-то крайне безразлично, и пошла вперёд, следуя за Хасселем. Плечи саднило, но дознаватель отметила, что боль утихает по мере того, как они удаляются от останков демона. Она тоже не чувствовала Кёрна. Впрочем, она вообще ничего не чувствовала. Редкие всплески слабого дара посещали неё на пути в зал, но там они пропали окончательно. Развернувшаяся перед Энн картина зала поразила её до глубины души. Трупы культистов, тела жертв, кучки пепла, опрокинутые светильники и жертвенные чаши, и огромная дыра в середине зала, где надлежало быть алтарю.

     Кёрна нигде не было.

     — Что тут случилось, Хорус меня побери? — не сдержалась она, сдвинув брови. — Это все устроил Кастор?

     — Не думаю, — Хассель пнул ближайший труп еретика, который рассыпался уже знакомым серым пеплом, и нахмурился. — Вряд ли даже Кёрну под силу уничтожить такое скопление живых существ. Хотя, если они находились под мощным воздействием варпа, объединившем их воедино… Нет, даже в этом случае, если убить жреца, погибли бы не все.

     Инквизитор попытался просканировать зал, но только покачал головой. Помещение казалось тщательно очищенным от любого пси. Только на самой границе сознания мелькнул огонёк чьей-то ауры, и скрылся, как будто канул в непрозрачную воду… или вошёл в зону действия парии.

     — Райт, ищите подъем наверх у противоположной стороны зала, — Натаниэль проверил стаббер, и осторожно двинулся вперёд, старясь держаться подальше от бывшего алтаря, и оберегая вывихнутую ногу. — Там кто-то был. Живой.

     Кёрн, утирая пот со лба, привалился к ступеням крутой каменной лестницы, проложенной внутри стены, и ведущей наверх. Насколько он помнил план поместья, над залом располагались небольшие каморки-хранилища, заброшенные воздуховоды и вентиляционные шахты. «Значит, где-то там, прямо над алтарём, и сидел в засаде… Кто?» — Кастор прислушался. Рыдания стихли, но он явно слышал звяканье металла и чьё-то тяжёлое дыхание. Он сплюнул тягучую слюну, и, перехватив поудобнее подобранный внизу цепной меч, продолжил взбираться по крутым ступеням.

     В небольшой, но освещённой ярким химическим светильником комнате с частично обвалившимися перекрытиями Кастор обнаружил скованную по рукам и ногам женщину, растянутую на одной из стен. Стальные штыри, которые удерживали кандалы, были вбиты крепко, а сами оковы привлекли внимание своим странным серым металлом, изрезанным канавками и отверстиями, в которых что-то искрилось.

     Женщина подняла голову, и, заметив сквозь спутанные волосы, что в комнату кто-то вошёл, снова забилась в истерике, издавая только слабые всхлипы и невнятно бормоча что-то на низком готике. На её шее инквизитор разглядел громоздкое устройство, напоминавшее блокиратор парии, только увеличенный в четыре раза и снабжённый дополнительными модулями неизвестного назначения.

     — Кто вы, леди? — холодно спросил Кёрн. Его талант, хоть и чудовищно ослабленный, не мог пробиться сквозь защиту этого существа. Наоборот, ему казалось, что её не существует, а он заговорил с иллюзией. — И как сюда попали?

     — Куу… Кууулексус! — выдавила она, зарыдав, — он оставил меня здесь!

     Кастор поднял бровь. Присутствие убийцы-парии многое объясняло, в том числе — почему сам Кёрн потерял сознание и свой дар. Но не давало ответа на вопросы «почему кулексус пощадил инквизитора?» и «куда делся Адаленташи?»

     — Там… Сзади…— женщина выгнулась в судороге, пытаясь указать всем телом на противоположную стену.

     — Что… О, Бог-Император…—— Кёрн сглотнул. И как он сразу не разглядел… это.

     На стене, тщательно раскроенный в длину и ширину, висел, прибитый сотнями мелких серебряных гвоздей, Адаленташи. Ксенос, лишённый одежды, напоминал большую летучую мышь, изломанную и искажённую мутациями, и можно было рассмотреть каждую жилку, каждую косточку и едва ли все органы его тела. Кто-то постарался, и потратил массу времени на художественную резьбу по ксеносу.

     «Он мёртв, — понял Кастор, заметив свернувшуюся кровь голубоватого оттенка и пустые вытекшие глаза жреца. — Если убийца держал его в поле парии, то душа жреца сгинула без следа, и он больше не возродится, ни в варпе, ни в Хаосе…»

     Райт отыскала лестницу и начала подниматься. На середине ей пришлось остановиться и, отвернувшись, потратить какое-то время на опорожнение желудка. Организм извергал все то, что нахватал в подземельях. Райт стошнило, и ей стало гораздо лучше. Из носа, правда, начала сочиться кровь, но тоже быстро перестала. Дождавшись инквизитора, она продолжила подъем до тех пор, пока не вошла в зал. Натолкнувшись прямо у входа на стоящего к ней спиной человека, Энн подняла ножи и осторожно попыталась обойти его сбоку. Но уже через два шага заметила длинные волосы, собранные на затылке и подвязанные каким-то куском верёвки.

     — Лорд Кёрн? — спросила Энн, подходя к Кастору. — Императорова кровь! Что тут произошло? — в ужасе спросила Райт, заметив на стене распятого ксеноса. Она не могла поверить, что это — дело рук Кёрна. Он явно не производил впечатление человека, способного на... такое.

     — Клотильда! — Райт заметила заплаканную и голую парию, висящую на стене рядом. — Что этот варпнутый инквизитор с тобой сделал? — тихо спросила она у Воттс, подойдя ближе и пытаясь понять, как справиться с оковами. — А с виду приличный мужчина... — тихо добавила она на ухо парии, которая едва заметно улыбнулась при этих словах. — Тебя там, вообще-то, Гламор искал, — продолжила она заговаривать зубы женщине, чтобы та снова не впала в истерику и не нанесла себе ещё больше травм, чем уже имелись. — Знаешь, у тебя талант попадать на алтари и влезать в кандалы, Воттс. Не увлекаешься случайно на досуге подобными практиками? — Энн сдержано улыбалась, но в её глазах стыла тревога. Она никак не могла понять, как справиться с кандалами парии. Плюнув на нормальные методы, Энн медленно достала один нож и, повертев его в руках, ударила кончиком по замку. Ничего не произошло. Тогда она попыталась разбить цепи. Те заискрили, но остались на месте. Райт вглядывалась в пробегающие искорки в ложбинках наручников, пока не заметила в них определённую систему. Первый раз она ударила в тот момент, когда пробегала искра. Второй, оказавшийся на удивление мощным, Энн ударила тогда, когда искр не было. Воттс повалилась на землю кульком и замерла там, даже не пытаясь встать. Райт стянула с себя плащ и набросила его на парию, помогая подняться. Когда Клотильда стояла на ногах и оглядывалась, пытаясь снова не расплакаться, кто-то тронул её за плечо, как раз проведя пальцами по символу на коже. Энн дёрнулась и развернулась. На неё пристально смотрел, сдвинув брови и изучая печати Улиториса, Кёрн. Он не выказывал враждебности, но дознаватель не могла точно сказать, это жест уважения к бывшему наставнику Хасселю, или Кастору действительно больше любопытно, чем противно. Райт хмуро уставилась на инквизитора.

     — Милорд желает, чтобы я дождалась специалистов в специальной камере для культистов? — прямо спросила Энн о том, что он думает по поводу её новых узоров на руках.

     — Я желаю услышать всю историю с самого начала, леди, и в подробностях, — холодно проговорил Кастор. По его лицу пробежала тень раздражения, потому что считать дознавателя сейчас он не мог, как ни старался, но это могло и подождать. Загнав свою паранойю поглубже, инквизитор продолжил: — разумеется, потом, когда мы выберемся из этого… кошмара. Вы знаете, кто мог это сделать? — указал он на стену с разделанным ксеножрецом.

     — Никто никого не поведёт в камеры, — устало произнёс Хассель, добравшись до комнаты как раз к словам Райт, и дав возможность своему бывшему ученику высказаться. Кёрн его не разочаровал. — Скорее уж, нам придётся немного погодя совместно сесть и написать очень большой и точный отчёт. Очень подробный.

     Инквизитор осмотрел комнату, обратив внимание на плачущую Клотильду, и удивившись при виде нетрадиционного блокиратора на шее парии, а также мельком рассмотрев труп Адаленташи. В его сознании забрезжила догадка. Её появление усилил прислонённый к стене недалеко от сморщенной лапки ксеноса блестящий металлический шлем в форме черепа, с разбитыми стёклами-зрачками и расплавленной челюстью.

     — Думаю, это был Кулексус, Кастор. Он приходил за твоим врагом, — Хассель поднял маску убийцы, и заглянул внутрь. Оттуда с шуршанием выпал свиток пергамента с растрёпанными полями, заляпанный красным. — Вот такой сентиментальный убийца…

     Развернув свиток, инквизитор увидел список из нескольких десятков имён, среди которых значились Делано, губернатор, высшие аристократы и Адаленташи с Зевис. Все были зачёркнуты красными чернилами.

     — Он завершил свою работу, и ушёл, — показал список Хассель.

     Райт слушала вполуха. Она даже не помнила точно, как они выбрались наружу. Тусклый дневной свет и свежий воздух показались ей самыми прекрасными вещами в мире. Единственное, что почему-то беспокоило её, отношение к ней Кёрна. Самым обидным было получить такое презрение именно от ученика Хасселя. И за что? За то, в чём она, по сути, вообще была не виновна. Старая история с магосом Улиторисом, протянувшаяся через всю её карьеру не хуже истории с Мирандой, не давала ей покоя, напоминая о себе даже теми способами, о которых она не подозревала. Увиденные после пережитого схемы магоса до сих пор крутились в голове калейдоскопом, и Энн знала, что теперь ей не избежать встречи с механикус.

     Райт размышляла о том, что ещё предстоит сделать, прежде отбытия восвояси. Она задумчиво следовала за инквизиторами, поддерживая под руку укутанную в её плащ Клотильду. Парочка инквизиторов удалилась на приличное расстояние, когда внутри усадьбы раздался мощный взрыв, похоронивший под собой все останки и улики. Украшения и металлические детали разбросало на десятки метров вокруг. Раскалённый дождь накрыл и женщин. Плащ с энергощитом защитил парию не хуже брони, а вот Райт, развернувшаяся вполоборота к усадьбе как раз в момент взрыва, осталась без защиты. Град раскалённых металлических осколков ударил ей в грудь, проникая под кожу и разрывая мышцы. Из ран хлынула кровь, заливая землю под дознавателем. Энн попыталась что-то сказать, но из горла тоже пошла кровь, и она закашлялась, закрывая глаза.

     «Какой глупый конец, — подумала она, — надо же».

     Она не видела, как два инквизитора, столкнувшись головами, склонились над ней. Как Хассель, поняв, что дело плохо, и поминутно стирая кровь, сочившуюся из рассечённого осколком лба, схватился за передатчик. Как Кёрн с помощью парии пытались остановить кровотечение, разорвав едва ли не голыми руками плащ инквизитора.

     И как из накренившегося катера, дымящего глубокой пробоиной в борту, выбираются Астос и кадианский касркин с носилками.

     И уж тем более Энн не слышала, как виртуозно матерился над её телом Натаниэль, отбросив в сторону все приличия и нормы. К тому моменту дознаватель потеряла сознание, а Хассель — понял, что больше всего боится не демона, или утраты души, а потерять Райт.

     — Не-ет, Эннифер, ты не умрёшь … — шипел он сквозь поминутные ругательства. — Клянусь Императором и всеми демонами варпа. Даже если придётся лично каждому из них вырвать сердце, я не допущу твоей смерти.

     Инквизитор зажимал руками раны дознавателя, из которых слабыми толчками вытекала кровь, сосредоточившись. Он старался не думать о горечи, потерях, боли и хрупкости человеческих тел. «О том, как сильно тебе нужен человек, понимаешь, когда почти его потерял, — Хассель склонил голову, чувствуя резь в глазах, и стараясь не думать о том, сколько крови потеряла дознаватель, каковы внутренние повреждения, и где найти медикуса.

     — Натаниэль, не стой столбом, помоги донести Райт до катера, — ткнул его пальцем в бок перемазанный в чем-то маслянистом Астос. — Потом помолишься, вместе со всеми.

     Кулексус в последний раз вдохнул насыщенный самыми разными запахами воздух Памофрея. Здесь, на высоте почти двух километров, запах смога и гари факторий Улья Аврелиан почти исчезал из симфонии ароматов, которая вливалась в срезанный до хрящей нос убийцы, и становились неразличимы нотки следов жизнедеятельности миллионов обитателей крупнейшего улья Южного полушария. Ветер пах металлом, пыльцой ещё не погибших лесов и полей, сгоревшим топливом садящихся и взлетающих с ближайшего космопорта кораблей, песком пустыни, расположенной к югу, и совсем немножко — скверной.

     Убийца едва слышно фыркнул, подставляя своё лицо, лишённое кожи и изуродованное механическими и бионическими контактными вставками, предназначенными для подключения шлема, обжигающему обнажённые нервы ветерку. Сейчас он мог позволить себе несколько мгновений наслаждения этой болью. Несколько мигов свободы, насколько она возможна для полностью зависящего от биомеханики и имплантов существа.

     Небольшой челнок, ждущий его на посадочной площадке, вынесенной за пределы верхнего уровня Улья, начал прогрев двигателей, повинуясь заложенной программе. Кулексус ещё раз улыбнулся, раздвинув тонкие губы, пронзённые серебряными точками электродов, и обнажив стальные пластины, заменявшие ему зубы. Из горла донёсся тонкий хрип, модифицированные голосовые связки не могли полностью обеспечить такое простое человеческое действие — смех. Но внутри он смеялся.

     Над этой заштатной планетой, которой не повезло с расположением и потоками варпа, омывавшими её. Над губернатором Дырновым, которого уже не было в живых, над аристократами, бросившими вызов Императору. Убийца не испытывал особых эмоций, но после тяжёлой работы, стоившей ему шлема и части имплантов, выжженных демоном, требовалась разрядка.

     «Девочка хорошо справилась, — вспомнил он безымянную парию, оставленную над алтарём с усилителем анти-псайкерской ауры. — И даже выжила… Дав мне время вернуться и закончить с ксеносом. Жаль, слишком стара».

     Кулексус посмотрел в небеса, и постарался запомнить их цвет. В следующий раз он увидит облака очень нескоро, и только через экраны-глаза шлема. Таких, как он, выпускали по следу крайне редко. «Не важно, — подумал он, доставая из футляра новую маску, и поглаживая пальцами гладкий металл, чёрный и матовый. Прежний шлем верно послужил, оставшись в итоге напоминанием для некоторых очень резвых инквизиторов. — Мне кажется, что мы ещё встретимся. С Хасселем. С Кёрном. И с вами, инквизитор Райт, тоже. Только от вас зависит, в каком качестве и как именно».

     Отбросив ненужную упаковку, распавшуюся в воздухе пылью, Кулексус приложил маску к лицу, и услышал тонкие щелчки соединяющихся нервов, сервоприводов и проводников. Когда он снова открыл глаза, мир показался серым и пустым. И он останется таким, пока в поле зрения убийцы не появится очередной псайкер, проклятый варпом. Или осенённый Императором. Или ещё не открывший в себе талант.

     Челнок, стоявший с раскрытым люком, принял в себя своего единственного пассажира, и, поднявшись над металлом посадочной площадки, включил маршевый двигатель, оплавив пластметалл. Корабль, похожий на серебристую птицу, стремительно набрал высоту и исчез в низких серых облаках.

     22. Моменты будущего

     Натаниэль сидел, сжимая в руках, покрытых темно-багровыми, почти черными чешуйками свернувшейся крови, боевую ленту Райт, и смотрел перед собой, в потемневшую от времени пластметаллическую переборку с рядами заклёпок. Замерший взгляд и полная погружённость инквизитора в мысли никому не мешали, и он был даже рад этому. Напряжение последних дней медленно отпускало его разум, а боль от многочисленных ранений, ожогов, растяжений и вывихов, ноющих под действием регенерирующих лекарств, позволила достигнуть спокойствия, необходимого для этой своеобразной медитации.

     Он вспоминал, как помогал заносить бесчувственную Энн, лежащую на носилках, в медотсек катера. Дознаватель казалась очень маленькой и беззащитной, а её раны, щедро залитые медицинским клеем, влажно блестели в отсветах люм-панелей. Аманду Гроу, так и не приходившую в сознание все это время, сгрузили на пол ещё в тот раз, когда касркины принесли на руках Фейринга. Теперь священнику, рясу которого срезал переделанный в санитара бортовой сервитор, пришлось потесниться, и разделить операционный стол с леди Райт. «Думаю, он уступил бы место даме, — пошутил Мидас, и инквизитор едва сдержался, чтобы не ударить пилота ментальной зуботычиной. Пси-сил не хватало даже на восприятие чужих эмоций. — Шучу, шучу… Но времени у нас совсем нет».

     Катер, дымящий двумя двигателями и потерявший две трети скорости после взрыва поместья Делано, взбирался на орбиту, словно подстреленная птица. Хассель занял своё место в рубке, но почти не принимал участия в процессе, доверившись пилоту. Он только пробежал взглядом покрасневших глаз по списку кораблей Флота, и ткнул пальцем в большую баржу, раскрашенную в черные и красные цвета с лилиями Сороритас.

     — Госпитальеры. Мидас, запроси стыковку с ними, — Натаниэль стиснул зубы, и какое-то время сдерживался, чтобы не застонать от боли в рёбрах и ноге. — У нас на борту раненые...

     — Да и вы, шеф, что-то выглядите не особо радостным, — пилот оценивающе взглянул на инквизитора, и покачал головой. — Продержитесь ещё несколько минут. Я хотел связаться с баржей Гвардии, но, ваша правда, Госпитальеры гораздо лучше, — он тревожно скосил взгляд на серый шлем кулексуса, который инквизитор сжимал в руках.

     — Мне нужна их командующая, — почти прорычал инквизитор, стискивая трофей в ладонях, и чувствуя, как все его тело покрывается потом. — Если Эннифер…

     Он замолчал, но Мидас прибавил ускорения, шепча что-то себе под нос, и посматривая на Хасселя со страхом.

     Очнулся инквизитор в скромно обставленной палате, когда неосторожное движение сервитора в белом балахоне потревожило ногу и вывихнутый сустав.

     — Не вставайте, инквизитор, — громко произнесла сестра-госпитальер, одетая в боевую броню, которая осматривала Хасселя, — сейчас мы вправим суставную сумку правильно, и серв вколет лекарства. Ваши люди прошли осмотр, и в настоящее время лежат в палатах рядом с вашей.

     — Кхм… — кашлянул Натаниэль, смутившийся было от напора Сороритас. — Они живы? Что с дознавателем?

     Госпитальер откинула вверх забрало своего полушлема, и пристально посмотрела на инквизитора темными глазами. Маска скрывала морщины, а броня — возраст, и Натаниэль понял, что этой Сестре как минимум сто лет.

     — Ваша дознаватель сейчас на операции, — ответила она, — её проводит лично Мать-Настоятельница Церея Ван Халлен. В успехе можете не сомневаться, тем более, когда рядом находится проводник Его воли, — сестра изобразила аквилу, и склонила голову на секунду. — Но необходимы три составляющие успеха — вера в Императора, время и терпение.

     «Я и забыл, как они благочестивы и истово служат Императору, — инквизитор поморщился от укола толстой иглы украшенного филигранью серебряного шприца, — но сейчас главное, чтобы Сестры удержали Райт на этом свете».

     — Я хочу присутствовать на операции, — Натаниэль привстал, с трудом подволакивая ногу. — Где они?

     — Можете подождать снаружи, — пожала плечами сестра, звякнув керамитом брони. — Вторая дверь слева от вашей. Мать закончит через час или два, повреждения обширны, и кровопотеря не позволяет быстро восстановить все органы…

     Инквизитор, пошатываясь, встал.

     — Что с остальными моими людьми? — спросил он, нажимая на запорную рукоять двери.

     — Они в сознании, — сестра опустила на место маску, наблюдая, как сервитор убирает инструменты на лоток, — остальное — в ведении наблюдающего апотекария, сестры Валенсии. Насколько мне известно, серьёзных ранений нет, аугметика не требуется.

     Хассель, поблагодарив Сороритас, направился к преддверию операционной, где намеревался ожидать результатов.

     Кёрн застал своего учителя сидящим рядом со входом в операционную, откуда не доносилось ни звука. Хассель выглядел так, словно сам только что умер и был призван на службу богом разложения. Грязный, обросший, в синяках и ссадинах, бледный и что-то шепчущий едва слышно, словно разговаривал сам с собой. Или со своими демонами. Кастор нахмурился, продолжая наблюдать за Натаниэлем.

     «Мне всего лишь нужно дождаться конца операции», — думал Хассель, прикрыв глаза и стараясь сбежать от боли измученного тела.

     «Или конца Райт, — прозвучал внутри него голос, умолкший в подземельях, но вернувшийся сейчас, когда броня долга истончилась, и усталость расшатала скрепы разума инквизитора. — Если раны будут немного серьёзнее, чем предполагалось, а сестры — чуть более непрофессиональными… И что ты будешь делать в этом случае, инквизитор?»

     «Замолкни, — грубо оборвал голос Хассель. Борясь со сном, он испытывал гнев и желание кого-нибудь придушить. — Ереси и так достаточно там, внизу. Хочешь больше? Пошёл вон из моего разума. Эннифер выживет, — инквизитор надеялся, что так и будет. Госпитальеры славились как искусные медикусы… и отличные специалисты по пыткам. — Я обещал ей.

     «О, да ты превзошёл в мощи вашего Императора! — хохотнул голос, доводя инквизитора до кипения. — Можешь вырастить мне тело, малявка? И глаза для твоего священника заодно».

     — Я — не Император, я всего лишь служу ему. Как могу, и всем, что умею, — Натаниэль произнёс эти слова вслух, разъяряясь. Побагровев, он добавил тихим шёпотом: — Мы все служим Императору. И Империуму. Именем Императора, exorcizamus te!

     Открыв глаза, он встретился взглядом с Кёрном.

     Кастор смотрел на него очень внимательно, но по его лицу невозможно было понять, слышал ли он что-то из произнесённого. И если слышал, то что именно?

     — Натаниэль, с тобой все в порядке? — решил спросить он, продолжая наблюдать за реакцией Хасселя. Самому Кёрну было странно ощущать себя лишним, но сейчас создавалось именно такое впечатление. Он позволил обойти себя кулексусу, который справился с его врагом. Позволил принять на себя удар тем, кто и попался демону, хотя это вообще было не их дело. Он и сейчас ощущал себя странно чуждым в этом коридоре. И это злило Кастора так сильно, что ему стоило больших усилий себя сдерживать, не проявлять своей злости, не показывать её, аккуратно убирая подальше в уголки сознания, чтобы в нужный момент извлечь наружу.

     Хассель, раздувая ноздри, непонимающе смотрел на Кастора, пытаясь сообразить, что происходит. Противостояние с внутренним голосом изматывало, как дурная работа… «Давай уже называть все своими именами, внутренним демоном, — подумал Натаниэль, пытаясь успокоиться. — И это противостояние закончится совершенно определённо. Вопрос — когда именно. Я постараюсь максимально оттянуть этот момент».

     — У меня не может быть все в порядке, особенно после поместья Делано, но я благодарен тебе за беспокойство, — голос инквизитора подрагивал, но уже походил на нормальный. — Кастор, ты давно  тут сидишь?

     Хассель изучающе посмотрел на своего друга, но тот выглядел непроницаемо спокойным, и даже почти отдохнувшим после происходившего несколькими часами ранее.

     — Достаточно давно, чтобы заметить твоё состояние. И твой внешний вид, — склонив голову, ответил Кёрн, — но недостаточно давно, чтобы что-то понять из твоей речи, учитель.

     Кёрн посмотрел в глаза Натаниэлю, вздохнул и сказал:

     — Я думаю, все будет в порядке.

     Кастор видел, что Хассель зол. И сам чувствовал себя точно так же, но что-то подсказывало ему, что причины злости у них с учителем разные. Он собирался ещё что-то сказать, когда услышал чьи-то шаги. Попытавшись прощупать пространство за углом, Кёрн натолкнулся на пустоту, словно бы там никого не было. И через полминуты понял, почему. Из-за поворота показалась Клотильда. Осунувшаяся, помятая, бледная, дрожащая и нервная. Она молча замерла на повороте, напоровшись на сидящих рядом инквизиторов, уставившихся на неё, как на жреца культистов. Воттс испуганно смотрела то на одного, то на другого мужчину. Ей было одиноко и страшно. Гламор, запершись в часовне, не выходил оттуда уже несколько часов, не отвечая ей и не прекращая своих ритуалов. Райт умирала, инквизиторы выглядели так, словно Энн уже умерла и её пришлось откапывать для воскрешения. Мидас скрылся где-то, не желая показываться на глаза начальству, пока не пройдёт буря. А Эмос пытался штурмовать библиотеки сестёр.

     И это у него получилось — не сумев отразить упорные атаки архивиста, едва не сошедшего с ума от осознания обилия совершенно новых книг, записей и архивов, сестры-либрарианки сдались, допустив его до неразобранных инкунабул.

     Натаниэль с недоумением опустил взгляд на свою одежду, и побледнел. Зайдя в переживаниях так далеко, и сразу по пришествии в себя отправившись ожидать результатов операции, инквизитор действительно позабыл привести себя в порядок. Его плащ остался частично на поверхности планеты, частично — в мусорной корзине операционной, срезанный с тела Энн. Камзол, рваный и прожжённый во многих местах, являл собой жалкое зрелище, броню пришлось отдирать по кусочкам, рубашка выглядела так, словно ею протёрли весь корабль Сестёр и ещё пару боевых катеров. А сам Хассель ощущал себя так, словно им пользовались вместо тарана арбитрес, проводя рутинный обыск улья.

     «Хорошо, что я сейчас не чувствую запаха, — порадовался он, представляя, каково находиться рядом с ним тому же Кастору. — Но это недостойно статуса, так выглядеть. И, честно говоря, отвратительно».

     Клотильда, появление которой почувствовал и Натаниэль, натолкнула его на мысли о команде. Ему захотелось разобраться в обстановке, и по необходимости помочь им в обустройстве.

     — Госпожа Воттс, — он приподнялся, приветствуя парию, — я очень рад тебя видеть. Как ты? Как Гламор?

     Клотильда разрыдалась. Она хотела сказать многое, но так и не смогла выдавить ни слова. Кастор тактично помалкивал, отодвинувшись в сторонку, пока пария висела на грязном инквизиторе, сумбурно пересказывая новости последних часов, которых было не так уж и много.

     — И вот... Он теперь там... Один! — возопила пария про Фейринга на такой ноте, что Кёрн тихо ругнулся. — А если с ним что-то случится? А если у него не получится? А если он так и останется слепым? А если...

     Она снова зарыдала, вцепившись в рубашку Хасселя, но внезапно, словно по команде, её рыдания стихли. Какое-то время пария принюхивалась, а потом отошла на пару шагов в сторону. Недоумение в серо-голубых глазах Клотильды вытеснило прочие эмоции, даже переживания за Гламора.

     — Милорд... — в ужасе рассматривая инквизитора, прижала она ладонь ко рту, — вы собирались штурмовать операционную... в таком виде?

     — Нет! Конечно же, нет, — испытал смущение и устыдился Хассель. Ему стало неприятно, что его внешний вид настолько отвратителен. С точки зрения госпитальеров, подобное скопление грязи и потенциальной заразы стоило бы сначала сжечь, а только потом допустить на порог операционной. — Я приходил в себя после процедур, и теперь намереваюсь привести себя в должный вид. Или хотя бы помыться и сменить одежду, — понимая, что вряд ли в их каютах находится весь гардероб из прежней резиденции, сказал он. — Но для того хотелось бы выяснить, где и как нас разместили.

     Обратив внимание на серый балахон с завязками на спине, в котором щеголяла пария, инквизитор подумал: «Сестры не очень щедры на одежду. В такой робе только умерщвлять плоть и бороться с грехом. А наши вещи из катера никто за нас не потащит».

     В этот момент двери за их спинами приоткрылись, и оттуда вышла высокая женщина в маске. Она смерила взглядом всех присутствующих, поморщилась, но удачно скрыла своё отношение к увиденному. Заметив Хасселя, она подошла к нему и покачала головой.

     — Теперь на все воля Императора, лорд инквизитор.

     Натаниэль встал прямо, оправив остатки своего камзола с независимым видом и загнав стыд, гнев и прочие эмоции поглубже. «Если не получается выглядеть представительно, смотрись независимо», — подумал он.

     Внутри него тщетно боролись беспокойство о судьбе дознавателя, мириады вопросов и желание вытрясти из старшей Сороритас правду. Последнее делать не стоило, все же от искусства сестёр зависело слишком много.

     — Как её состояние, сестра? — спросил Натаниэль, стараясь угадать ранг говорившей с ним женщины. — Император да не оставит нас вне своего Света.

     — Настоятельница Ван Халлен, — холодно ответила ему госпитальер, снимая маску и являя худощавое лицо, покрытое сеткой тонких шрамов. — Ваша дознаватель прооперирована, из её тела удалено больше полусотни осколков… Не стану утомлять вас подробностями, но удалось обойтись без аугметики и ампутаций сверх необходимого, — заметив приподнявшиеся брови Кастора и Хасселя, она уточнила: — Пришлось удалить небольшой участок кишечника и одно ребро. Потеря крови скомпенсирована.

     Кёрн почувствовал облегчение. Он задумался, с чем связано это чувство. Неужели, ему так хотелось допросить дознавателя Райт? Кастор был обескуражен. Задумавшись над этим, он даже перестал злиться на себя за бездарную работу по поимке ксеноса.

     Клотильда снова расплакалась, утирая широкими рукавами слезы. Сестра ещё раз кивнула и удалилась обратно, всем своим видом давая понять, что не только прикасаться, но даже смотреть на Энн можно будет только после того, как стерильности посетителей сравнится со святостью Императора.

     — Клотильда, ты не могла бы помочь? — задумчиво произнёс Хассель, поняв всю бесполезность своего дальнейшего пребывания под дверьми. — Где вас всех расквартировали? И успокойся, прошу тебя,, с Энн все будет в порядке. Если госпитальеры работают, они делают все на совесть.

     «В том числе и пытают, — напомнил себе инквизитор. Его беспокоили клинки Райт. Они находились рядом с ней, но наверняка вызовут массу вопросов у Настоятельницы и сестёр, ответственных за борьбу с ересью. — И большая часть заподозренных в ереси не доживают до суда и очищения».

     «А ты еретик… — прозвучал шепоток на грани сознания, — и с каждым днём твоя ересь все растёт и растёт, милый. Когда-нибудь ты не выдержишь…»

     «Именем Императора!» — вспыхнул инквизитор, заполняя сознание изгоняющими молитвами.

     Клотильда кивнула и пошла по коридору.

     — Идите за мной, мы все расквартированы рядом, рядом с часовней.

     Она открыла глаза и тут же зажмурилась. Свет показался Энн настолько ярким, что больно было смотреть. Она пошевелилась, ощущая себя тонкой, будто простыня, и такой же лёгкой. Рядом с ней что-то шевельнулось и странно знакомый голос произнёс:

     — Знаешь, Эннифер, если ты сейчас умрёшь, ты сделаешь мне большое одолжение. Инквизитору осталось не так много шагов до того момента, как он будет принадлежать мне целиком, но ты портишь всю игру. Стоило бы раньше обратить на тебя внимание, но, увы, я был занят.

     Райт почувствовала, как сердце бешено застучало в груди, лоб покрылся испариной, а кровь заледенела в жилах.

     — Извини, придётся подождать, — шёпотом произнесла она. В ответ послышался смех, от которого по комнате, наверняка, поползли иголки изморози. Райт усилием воли взяла себя в руки. Если она действительно жива, она обязана противостоять мерзким демонам варпа. Если она умерла... Если она мертва, то демон не предлагал бы, он бы взял своё. Ну, а если она только на пути к смерти, можно ещё побороться. Бороться надо до того момента, как говорил Улиторис, пока это имеет смысл, пока процент полезной деятельности превышает процент мусора.

     Энн считала, что жизнь, как сам факт своего наличия, уже есть отличная причина для борьбы.

     — Подумай, Эннифер, — ласково продолжил демон, — зачем оттягивать неизбежное?

     —  Пошёл отсюда, — выдохнула Райт. С этими словами вернулась чёткость, боль и слабость. Над ней кто-то стоял, но в его глазах было написано непонимание и некая обида. Энн разжала ладони, которые по привычке пытались нащупать ножи.

      Инквизитор отшатнулся, не ожидая такой реакции со стороны дознавателя. Он не надеялся на изъявления страсти или бурной радости, памятуя о сложном характере Энн и тех лекарствах, которыми сестры накачали её, но столь откровенная ненависть, сквозившая в двух словах, произнесённых едва слышимым шёпотом, и вспыхнувшая в глазах Райт ярость все же оказались слишком резки для него.

     «Что с ней? — подумал Натаниэль, осторожно наклоняясь к лицу Энн, чтобы она могла рассмотреть его. Сестры допустили в послеоперационную палату только Хасселя, оставив снаружи Кастора и Клотильду, которая уже где-то нашла питательные плитки, и грызла их, чтобы избавиться от нервного напряжения. — Наркоз? Амнезия?»

     — Дознаватель Райт, Эннифер, это я, Натаниэль, — произнёс он, чётко выговаривая слова. — Ты уверена, что мне надо уйти?

     Энн в ужасе уставилась на инквизитора.

     — Натаниэль? О, Император... — она почувствовала себя падающей в глубокую яму с высоты. — Я не с тобой говорила... Наверное, не с тобой, — она задумалась. — Прошу прощения, мне показалось, что здесь был демон. И он предлагал мне умереть, чтобы получить твою душу.

     Наркоз ещё действовал, и Райт не сочла нужным утаивать своё видение. Возможно, будь она в здравом рассудке, Райт бы ещё подумала, стоит ли посвящать инквизитора в детали и в суть привидевшегося. Но сейчас её это не заботило.

     — Мне очень жаль, я не хотела тебя... В смысле, я не думала, что это ты...

     — А я тебя очень хотел… — Натаниэль усмехнулся, чувствуя явную двусмысленность фразы, но сейчас это звучало правильно. Отражая все смыслы, которые он хотел выразить. — Хотел узнать, что с тобой и сказать — остальные тоже очень беспокоились за твою жизнь, Энн. Я не обижаюсь, — он действительно понимал, что демон мог вызвать и худшую реакцию. «Хорошо, что сестры убрали клинки в оружейный ящик, — взглянув на бронированный шкаф у изголовья кровати Райт, подумал инквизитор. — Но как её гибель привела бы меня к падению? Хотя, он в чём-то прав. Я действительно мог в гневе или от скорби… принять излишнее решение». — Миледи Энн, мне жаль, но демон мог присутствовать здесь. Но он не причинит тебе вреда, Император защищает твою душу, а я позабочусь об остальном.

     Энн посмотрела на инквизитора долгим взглядом, после чего сказала:

     — Натан, порождения варпа лгут. И я знаю это не хуже других. Я не поверила его словам, будто моя смерть может как-то позволить твоей душе пасть  в бездну. Ты на службе Императора, Империума. Мне было бы лестно узнать, что ты скучаешь по моему характеру и проблемам с механикус, которые я тебе принесла, — она слабо улыбнулась, — но я не понимаю, на что надеялся демон, пытаясь напугать меня. Я разозлилась, но вовсе не испугалась, что могу каким-то образом повлиять на твою судьбу. Он пытался искушать меня властью, Натаниэль. Властью над твоей душой и жизнью. Но ответственность всегда лежит на том, кто делает, кто живёт, и кто выбирает. И если бы я поверила демону, подумала, будто от моей жизни зависит твоя, я впала бы в грех властолюбия и контроля.

     Энн замолчала. Она смотрела на чистое, выбритое и местами украшенное свежими шрамами лицо инквизитора, пытаясь заглянуть за холод его глаз. В них бился странный огонёк, который нравился Энн с того самого дня, как она увидела отсутствие в Хасселе открытой неприязни к своей персоне.

     Она заворочалась, не замечая, как простыня сминается с одного края.

     — Что с Гламором? — решилась она задать вопрос. — Что с ним сделали? Он жив?

     Она помнила, что Клотильда не пострадала от взрыва благодаря её плащу, да и Кёрн с Хасселем находились достаточно далеко, чтобы не получить серьёзные травмы.

     — Да, Энн, — Натаниэль чувствовал облегчение и радость от её слов. — Я и не думал, что ты можешь когда-либо поверить одному из рождённых в варпе. Тем паче, что жизнь каждого из нас принадлежит Императору, Империуму, и только потом самому человеку. Мы влияем друг на друга, и иногда, особенно в сражении, наши жизни взаимно зависят. Но это не власть, а работа в команде… Невзирая на чувства и эмоции, которые тоже вполне возможны.

     Хассель прошёл к шкафу для оружия. Над сейфом были расположены крепления и кронштейны сложной конфигурации, которые, скорее всего, предназначались для силовой брони Сестёр, но сейчас были не заняты. Дверца шкафа, подчинившись инсигнии, распахнулась на гидравлических подвесках.

     — Твои клинки в сейфе, Эннифер, — инквизитор подумал, что дознаватель может выздороветь быстрее, если оружие окажется рядом с ней, и надел предусмотрительно оставленную в сейфе перчатку из изолирующих материалов. — Гламор в часовне, молится Императору. Сестры смотрят на него, как на святого… Но что с ним, никто сказать не может — истощение сняли, но вот ранения и, что самое главное, зрение… Даже Клотильда не смогла выяснить подробности. Я видел его всего секунд пятнадцать, в перерыве между молитвами.

     Райт почувствовала, как от её мыслей тянется почти неуловимая нить к ножам. Она не удержалась и выгнула шею, чтобы посмотреть на сейф. Из одежды на дознавателе оставались только тугие бинты, похожие теперь издалека на сетчатое белье, скрывающее совсем не то, что должно было.

     — Я знаю, что они там, Натан, — серьёзно кивнула Энн. — Теперь я всегда знаю, где они. Ты спокойно можешь брать клинки без защиты, они не причиняют вреда чистым от скверны имперцам.

     Энн задели слова инквизитора о молитвах Гламора. Она опасалась, что бывший гвардеец сойдёт с ума после пережитого. А учитывая, что он и до этого происшествия был не совсем в себе... Райт пожелала Фейрингу удачи в битве с его личными демонами, и снова заворочалась, пытаясь приподняться на локте.

     — Вот как? — удивился инквизитор. Он не ожидал подобного… единения с оружием. И начинал понимать, почему тот же Кёрн очень хотел побеседовать с Энн. «Она оказывает мне большое доверие, — подумал он, взглянув на дознавателя. Сползшая простыня скорее подчёркивала красоту её тела, пусть и покрытого бинтами и послеоперационными повязками, и это вызывало очень разные мысли у Натаниэля. Он не стал подавлять чувства. — Даже сейчас Энн очень красива». — Благодарю за доверие.

     Хассель положил ножи на кровать, и присел на краешек. В полупрозрачном материале оружия появилась искра голубого пламени, быстро заполнившая ножи, превратив их в обычные матово-серые лезвия.

     — Не беспокойся за Гламора. Когда я столкнулся с ним, мне показалось, что он способен видеть. Пусть и не так хорошо, как раньше, но… Император, я не знаю, как ему это удаётся, но, думаю, Фейринга можно уничтожить только вирусной бомбардировкой.

     Инквизитор посмотрел на Райт, которая расслабилась, едва рукояти оружия коснулись ладоней, и раскраснелась. Румянец на бледной после операции коже девушки смотрелся весьма привлекательно, и Натаниэль положил свою руку поверх её сжатого кулака.

     Энн поняла, о чём думает инквизитор. Щеки покраснели, но она не обращала на это внимания. После того, как её собрали по кусочкам, Энн весьма ценила жизнь, чтобы пытаться играть с ней в прятки и скрывать эмоции. Тепло ладони инквизитора заставило её глаза распахнуться чуть шире.

     «Насколько же он привлекателен, — подумала она, — вся эта скрытая сила, обманчиво лёгкие касания. И через секунду эти же пальцы могут сломать мне пару костей».

     Энн почувствовала, что ей хочется дотронуться до Натаниэля, как тогда, в лазарете, когда он был болен воспалением лёгких, считая себя заражённым чумой.

     Она разжала кулак, и сплела свои пальцы с пальцами инквизитора.

     Мысли, посетившие голову Райт, были далеки от спокойных молитв местных обитательниц, и только за одну десятую часть этих мыслей они сожгли бы Эннифер в очистительном пламени. Если бы сами не сгорели от стыда до этого.

     Инквизитор смотрел в глаза Райт, и понимал, что все его попытки ускользнуть и сохранить отстранённость пошли прахом. «Но, Император, я тому даже рад, — подумал он, улыбаясь и стараясь не причинить боли Энн. — Защита от соблазна отрицанием его гораздо слабее защиты верой».

     Иногда даже слабые прикосновения могут сказать гораздо больше десятков фраз и сотни слов. Особенно когда они подкреплены не только физическим контактом, но и касанием души. Хассель медленно тонул во взгляде Энн, и знал, что по-настоящему важен именно этот момент, здесь и сейчас.

     Энн чуть потянула инквизитора на себя, не вставая с кровати и продолжая смотреть ему в глаза. Когда Натаниэль оказался совсем близко, Райт взглядом указала на вторую свою руку, в которой был зажат один из клинков, направленных острием в грудь инквизитору.

     — Натаниэль, если потом, когда я отсюда выйду на своих ногах, ты снова сделаешь вид, что ничего не понял, я попытаюсь тебя зарезать, — с милой улыбкой и весьма дружелюбным тоном высказалась Райт, наблюдая за реакцией инквизитора. В его мыслях она уже увидела все, что хотела, наслаждаясь этими образами и добавляя к ним свои. Щиты оставались не поднятыми, и оба псайкера могли наслаждаться моментом, когда им нечего было скрывать.

     — У тебя может даже получиться, — Натаниэль осторожно коснулся кончиком пальца ножа, оставив на лезвии каплю крови. Боли он не почувствовал. — Я понял, что слишком долго думал, что люблю жизнь, но на самом деле только делал вид. Сейчас же… Ты можешь меня заколоть, но это было бы неразумно, ты так не думаешь?

     Он улыбнулся, ловя сложную череду мыслей Энн, и отвечая ей своими, после чего отвёл клинок в сторону, и поцеловал её.

     Ножи Эннифер, сверкнув голубым пламенем, приподнялись в воздух и мирно опустились на свои крепления в шкафу, снова превращаясь в самые обычные лезвия из стали. По печатям магоса пробегали небольшие искры, подсвечивая сложную вязь рисунков надписей на ножах, каждый раз, когда в мыслях Эннифер возникал очередной образ ближайшего будущего.