Романов Марк Александрович : другие произведения.

Астарта 2. Суд Проклятых. Глава 1. Ни любви, ни жизни

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 1. Ни любви, ни жизни.
  
  Ты чувствуешь озон - это коронный разряд,
  Держи его крепче.
  Как мотыльки на свече, на нем секунды сгорят -
  Те, что остались до встречи...
  
  Олег Медведев - Марш континентальных электриков
  
  1.1. Ни любви, ни жизни.
  XXIII век
  
  "Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!"
  Эта мысль крутилась по кругу в голове, не желая уступать место каким-либо другим мыслям или образам. Внутренний крик достигал своего крещендо, обрывался и снова начинал терзать душу изнутри, острыми щипцами срывая робкий покой, начинавший теплиться после спада напряжения.
  Он не знал, сколько ещё выдержит. Чёртова канитель последних событий, отрешённость от происходящего, вывернутые наизнанку мысли и желания. Его будто выпотрошили, высыпав на песок все внутренности, оказавшиеся на проверку только осколками разноцветного витража.
  "Зачем вы это сделали со мной? Что вам от меня нужно? Что, что, чего вы хотите?!"
  Временная смена вектора не принесла желаемого облегчения, и разум снова возопил о ненависти. Настолько жгучей и невыносимой в своём бессилии что-либо изменить, что он стиснул зубы. Последний раз такое случалось очень давно.
  Кажется, в первый раз, когда его серьёзно ранили, и он увидел свою кровь, текущую между пальцами из рваной раны на животе. Единственное, что тогда спасло его от паники, было острым страхом увидеть выпавшие прямо в руки собственные потроха. Автохирург починил тело, но он лично заявил о желании оставить на животе тонкий изогнутый шрам. Как напоминание о пережитом, о собственном малодушии, о страхе и о своей уязвимости.
  Он был смертным, и никогда не следовало забывать об этом. Даже тогда, когда ему выпало стать ненадолго богом, он, как показала дальнейшая практика, оставался смертным.
  Сейчас спасения не было. Звёздная пыль, или проклятый, ненавистный песок, кружили повсюду облаком, не давая возможности что-либо рассмотреть дальше вытянутой руки.
  "Кто ты, кто ты такой теперь? - новая мысль немного остудила разум, но продолжала нагревать истрёпанные нервы. - Кто ты такой? Как твоё имя?"
  Ничего. Никакого ответа, никаких звуков. Только мерцающая пыль вокруг и звенящая тишина, от которой мысленные вопросы, казалось, звучали надрывно и оглушительно громогласно.
  "Что у тебя есть, кому ты нужен, кто ты такой? Ты, дрейфующий в тканях живого существа по имени Вселенная? Кто ты, мелкая песчинка, решившая сломать привычный уклад жизни своего бога, всех богов, самой ткани пространства? Как твоё имя?"
  Он понял, что уже не желает думать о ненависти. Теперь ему стало интересно размышлять о себе.
  "Имя... я обязан вспомнить своё имя, - думал он, вглядываясь в осколки, разноцветным облаком роившиеся рядом с ним. - Здесь должен быть ответ".
  Он протянул руку, или только подумал об этом, и взял в руку грязно-бурый кусок стекла. Это была кровь. Запёкшаяся, потемневшая, сожжённая до оплавленного куска. Кровь.... Своя ли, чужая ли - этого он не знал. Единственное, что он видел, таких осколков с оплавленными краями было гораздо больше остальных кусочков мозаики души.
  Теперь настала очередь коричневого цвета. Покой, старость, мудрость, единение с собой. Мало, очень мало, считанные крупицы, и они всегда плавно перетекали, смешиваясь до размытых границ, в бурые пятна прошлых поступков.
  Никаких имён, никаких званий, никаких мыслей. Где-то в глубине сознания попыталась снова воспрянуть задавленная интересом мысль о ненависти и панический крик о собственной несостоятельности. Но их быстро уняла внезапно пробудившаяся сила воли.
  Сила и желание жить. Не просто плыть в неизвестности, не просто исполнять свой долг, влачить существование под гнётом приговора, но жить. Принимать решения, бросаться в события, словно в море с обрыва, задерживая дыхание, как при спуске курка стрелкового оружия.
  Жить...
  Внутри него зашевелилось нечто, похожее на память. Кажется, мысли об оружии, долге и наказании пробудили внутри него что-то необходимое для осознания себя.
  Он коснулся зелёного осколка. Память о детстве, о беззаботной юности, надеждах и уверенности в своих силах. Железная воля к победе, вера и почти святое преклонение перед жизнью. Надо же, оказывается, когда-то он ценил жизнь во всех её проявлениях. Когда-то настолько давно, что множество бурого почти навеки схоронили под собой эти воспоминания.
  "Люди... жизнь людей, моя жизнь, святость появления на свет, принадлежность к целому одной своей частью, радость и смех, новая жизнь и новые надежды не отнимать, но сохранять её".
  Пальцы мысленно сжались в кулак, и он почти физически почувствовал, как острые грани зелёного осколка вспарывают кожу, но боль так и не пришла.
  Фиолетовые кусочки интуиции, строгой формой разбитых на части стёкол вереницей мелких осколочков проплыли мимо. Он не удостоил их вниманием. Как и редкое крошево небесно-голубого оттенка, маревом кружащее чуть дальше других стёкол. Голубые мечты... разбитые, перетёртые в дисперсную пыль, без единого шанса снова стать хотя бы склеенным целым. Теперь из надежд и мечтаний прошлого он мог лишь спрессовать для себя небольшую форму для наращивания на ней чего-то иного.
  К примеру, синего цвета внутреннего холода и тишины. Вот уж чего здесь было едва ли не столько же, сколько и бурого, так это тяжёлой, давящей, суровой синевы замкнутости и устремлений внутрь себя.
  Где-то на периферии блеснул и тут же угас один единственный кусочек прозрачного стекла. Кристальная честь, уважение к павшим врагам, последние слова над телами погибших товарищей, свобода снов и прозрачные слёзы - кристалл горного хрусталя среди множества стеклянных крошек.
  И лишь поймав его, этот крошечный осколок души прозрачного цвета, взглянув через него на остальное, он, плывший в густой черноте своего "Я", понял как на самом деле бесполезно его естество.
  Оранжевые и жёлтые крупинки чистого интереса и желаний быть любимым медленно перекатывались среди прочих обломков, почти незаметные и неосязаемые.
  Ни страсти, ни любви... ни порывов услышать биение родного сердца другого человека, ни внезапно нахлынувшей волны нежности к кому-либо, ни безумных порывов бросить всё и оказаться рядом с тем, кто любит. С тем, кто любим.
  "Ненавижу, - подумал он и заплакал без слёз. - Чего вы от меня хотите? - выкрикнул он в пустоту и с ненавистью уставился на медленно вращающиеся вокруг своей оси цветные стекляшки. - Что я могу сделать для вас? - спокойно добавил он, слушая, как где-то далеко со скрипом закрывается тяжёлая дверь души на ржавых петлях. - Зачем снова вернулся полковник Марк Александрович Романов?"
  Он вспомнил своё имя. И мерцающая звёздная пыль вместе с медленно крутящимися в ней частичками памяти и души ухнула вниз, увлекая его в открывшуюся воронку.
  Он успел подумать о том, что это похоже на разверзшуюся пасть огромной бездны. Огромной голодной бездны, проглатывающей галактики, не говоря уже о какой-то никчёмной душе.
  
  - Телеметрия в норме, производится подготовка к восстановлению периферической...
  - Отменить. Приступить к постепенному выводу из стазиса с отложенным режимом...
  
  Воронка клубящихся, мерцающих и подрагивающих осколков закручивалась всё сильнее, набирая обороты вращения, вплетая в себя пустоту извечного мрака космоса. Он падал. Сначала молча, затем пытаясь кричать и барахтаться, но всё же осознавая происходящее немного отрешённо. В какой-то момент среди круговерти цветных осколков, клочков темноты, далёких планет и звёзд появился совершенно неуместный объект.
  Небольшой деревянный корабль, поставленный на гусеницы, вращался вместе с остальным душевным хламом, но замедлился и стал приближаться.
  Его накрыло изумлением, будто прохладной волной воздуха среди жаркой пустыни.
  Невообразимая конструкция приблизилась, выплывая из звёздного тумана, и на носу корабля появился мужчина. Высокий, худощавый, с короткими тёмными волосами, кривой ухмылкой и задорным блеском в зелёных глазах.
  - Дядюшка Бо... - вымолвил Марк, опешив от изумления. Стоящий на палубе корабля мужчина отчаянно напоминал ему боцмана с "Астарты". Только в отличие от капитана Ричарда Моргана, Романов не питал ложных иллюзий, что его кто-то будет спасать или таранить ради него орбитальные базы, божественные чертоги или хранилище душ во Вселенной.
  - Александр Реверс, - представился мужчина, подплывая ближе к Марку. - А это моя "Александрийская Рулетка", - кивнул он на корабль. - Серия "Берг", - добавил он. Мужик, тебя подбросить? - спросил он. - Мне по пути.
  - По пути куда? - глупо спросил Марк.
  - А тебе не пофиг? - флегматично осведомился капитан Реверс, сбрасывая во вращающуюся звёздную круговерть трап с правого борта. - У тебя тут дела что ли?
  Романов подавил острое желание нервно засмеяться.
  
  - Постепенная реанимация, питательные растворы отменить. Время возвращения...
  - Продолжать восстановление.
  - Второй заключённый, номер...
  - Телеметрия не нужна, данные не нужны. Приступить к выводу из анабиоза...
  
  Воронка словно ждала безмолвной команды, начав закручиваться по часовой стрелке, едва Марк ступил на палубу берга. Капитан Реверс только ухмылялся, стоя у руля, который, скорее, выполнял декоративную роль, чем действительно был функциональным предметом.
  Вокруг мелькали знакомые и незнакомые лица. Романов чётко видел лицо капитана Моргана, но тот был как будто старше на несколько лет, чем он его запомнил в их последнюю встречу на золотом пляже корабля Светлых. Чужих, нелюдей, новой совершенной формы жизни, если уж быть точнее.
  Ричард Р. Морган кружился среди мельтешащих крупинок мусора или далёких миров, то и дело проносясь мимо Марка и едва ли не задевая его краем белоснежного плаща.
  "Рыцарь без мозгов и на них намёка", - подумал Марк. Где-то в отдалении мелькали члены команды "Астарты", а совсем рядом проносились похожие на них люди. Романову казалось, что он разглядел Анну Штафф, но немного другую, будто копию самого майора ХаСОМ. Иная форма, жёсткие черты лица, холодные глаза, при взгляде в которые даже бывалому полковнику хотелось отвести взгляд.
  Проплыл, флегматично заложив руки за голову, кто-то подозрительно похожий на доктора Травкина, за ним, будто смеха ради, пронёсся невысокий блондин, догоняющий огромного красно-оранжевого кота.
  Остальные образы Марк рассмотреть уже не мог. Воронка закручивалась до предела, смазывая лица, ускоряя вращение. У Романова появилось ощущение падения, и он постарался выровнять дыхание, как учили его когда-то, но вовремя сообразил, что вовсе не дышит.
  Он сделал неимоверное усилие и оглянулся, когда почувствовал, как на его плечо легла чья-то тёплая ладонь. За спиной Романова стоял Маттершанц, улыбаясь грустно и немного виновато.
  - Доктор Маттершанц, - почти не разжимая губ, произнёс Марк, на которого снова нахлынула недавняя ненависть. Но теперь полковник уже не мог точно сказать, кого именно и за что так яростно ненавидит. Единственным ответом была ненависть к самому себе, но об этом Романов решил подумать после окончания всех вращений.
  - Не волнуйся, Марк, ты всё равно всё забудешь, - тихо сказал Маттершанц. Романов понял, что голос доктора с корабля-пирамиды перекрывает растущий в ушах гул и треск, проникая в само сознание.
  Внезапно Маттершанц дёрнулся вперёд, прижал руки к горлу и широко раскрыл глаза. Романов отшатнулся в сторону, когда из горла доктора показался острый кончик блеснувшего предмета, а изо рта Матти хлынула красная кровь.
  За спиной доктора появилась странная дрожащая субстанция, постепенно приобретающая образ не то Анны Штафф, не то незнакомой женщины, похожей на Анну, не то вообще непонятного существа, у которого не было пола и возраста.
  Убийца Маттершанца облизнулся длинным раздвоенным языком, подцепив кончиком каплю крови Матти, и прошелестел в лицо Марку:
  - Такая же красная и солёная, как и у всех вас, но для меня нет ничего слаще.
  Убийца резко вытащил своё оружие из тела, оттолкнув его на руки стоящего впереди Марка. Тот инстинктивно поймал окровавленного доктора, оглядываясь по сторонам. Реверс куда-то исчез, гул вокруг становился всё невыносимее, а доски палубы стали скользкими и липкими от крови...
  
  - Дать пробный разряд, продолжать повышение обменных процессов, ток крови и лимфы...
  - Осуждённый номер... простите, судья Шойц, сбой системы, номер не читается...
  - Завершить реанимацию, разбудить заключённых в установленном порядке ...
  
  
  1.2. Химера
  
  - Шиффс, вы сделали вероятностный расчёт для сектора Эклектики? - Директор сегодня выглядел особенно задумчивым, и даже позволял себе слабости, характерные для долгого ношения человеческого тела. Он поглаживал своими длинными пальцами бороду клинышком, выросшую на подбородке буквально за ночь, и иногда вздыхал. - Мне необходима раскладка сил для противостояния...
  - Разумеется, господин Директор, - легонько поклонился Шиффс, скрывая ухмылку на тонких губах. - Всё готово, и данные загружены в ваш личный информаторий, код "Песок". Разрешите отбыть в биомедицинский сектор для проведения инспекции... э-э, стандартных мероприятий?..
  Про себя он ругнулся услышанными где-то на местных линиях связи словами, негодуя по поводу неслучайной оговорки.
  Но капитан-директор не заметил слов своего подчинённого, продолжая изучать данные из оперативных сводок и виртуальных зондов.
  - Да-да, помощник, идите, идите... - он взмахнул рукой, поместив свой тощий зад в мерцающее облачко-кресло, и разворачивая полотнища экранов. - Не забудьте посетить главного Инженера, у него были какие-то вопросы по сектору, который ранее возглавлял доктор Маттершанц...
  Шиффс поклонился чуть глубже, и немедленно покинул помещение, подумав в тщательно огороженном внутреннем пространстве: "Всюду этот Маттершанц, куда не посмотри... Однако, не навестить ли мне отстойник со стазис-капсулами? Сдаётся, там найдётся нечто, что может решить проблему сосланного любимчика Директора. Раз и навсегда..." Он прекрасно понимал, что "навсегда" - это очень долгий срок, и планировал провести его с максимальной пользой для себя и своего самомнения.
  
  В сияющем белом свете, заполнявшем простиравшийся в бесконечность зал биомедицинского сектора, открылся участок, покрытый темнотой и густыми тенями, особенно выделявшимися в общем сиянии. Тёмные пятна побледнели, пульсируя, и распались на мелкие точки, растворившиеся в воздухе, явив взору Шиффса ряд блестевших серым металлом округлых капсул высотой в два человеческих роста. Их непрозрачные бока были украшены причудливой вязью на одном из языков Первого мира, и рядами переливавшихся драгоценных камней, огранённых или имевших первозданную форму. Помощник капитана скривился, и медленно двинулся вдоль стазис-саркофагов, с трудом разбирая сложные завитки надписей:
  - Антигона... Протей... Прометей... Нет, не то... Деметра... Астарта... Химера, - Шиффс остановился, и потёр руки совершенно человеческим жестом, сухо шелестнув полами одеяния, в которое был укутан. - Химера... Ты-то мне и нужна!
  Он тщательно проследил, чтобы вокруг сформировалось и закрепилось маскировочное поле, и начал долгую процедуру вывода капсулы из стазиса. Пока пальцы бегали по драгоценным камням, касаясь их в строго заданной последовательности, помощник Директора вспоминал о прежних временах, когда его только ввели в экипаж Центральной пирамиды, и познакомили с обязанностями и должностными инструкциями. Тогда ещё не было Маттершанца, а преобразования миров проводились одно за другим, каждый день... Флот сновал по Вселенным, словно стремясь находиться одновременно везде и всегда, и переходы-галереи обзорного зала в центре каждого корабля заполняли люди и нелюди - кто в телах, драпированных в мягкие полотнища, кто в энергетической форме, кто в машинной... Никто и никогда не смел стать на пути, будь он неладен, у Первых. "Да, изгнанников. Да, отверженных. Но - не побеждённых и несущих Свет, причиняющих добро и изменяющих пространство и время!"
  Шиффс проверил данные капсулы, и ускорил темп нажатий на камни, его пальцы словно размазывались от скорости. Мысли тоже скакали, словно ужаленные.
  "Когда я прибыл сюда в первый раз, здесь были только Прометей и Астарта. Они были из Первого Мира, и добровольно ушли в изгнание, а потом - и в тесное вместилище саркофагов. Снаружи может пройти миллиард циклов, и пирамида пролетит сквозь мириад миров, но внутри не минет и секунды... А они всё так же будут раскрывать свои рты в замёрзшей навеки гримасе боли и страха - стазис очень болезненная процедура. Но это их выбор".
  Потом сюда стали ссылать. Нечасто, и только особо ценных специалистов - чтобы можно было отключить поля, достать, использовать, и поместить обратно.
  А спустя какое-то время пришла она. Химера. Сочетающая в себе Свет изначальный, свойственный людям Первого Мира, Тьму окружающих пространств... и Хаос, вечный и неделимый.
  Капсула тихо щёлкнула, и по её боку прошла тончайшая волосяная ниточка-щель, испускающая пар и лучики сияния. Потом вся передняя часть саркофага растворилась в воздухе, открыв взору Шиффса стройное тело женщины, замершей в расслабленной позе отдыхающей нимфы.
  "Я уже и забыл, как она прекрасна, - Шиффс с трудом удержался, чтобы не облизнуть губы. Слишком много человеческого, слишком много тела... - Надо помнить, что Химера ещё и смертельно опасна. Она не скована никакими ограничениями, и не имеет сдерживающих факторов, кроме одного - подчинения Золотой Пирамиде".
  Он осторожно прикоснулся к мерцающему клочком молочного света камню-активатору. Белокожая женщина в капсуле пошевелилась, её длинные изогнутые ресницы, покрытые золотой пыльцой, дрогнули, и тело, драпированное в тончайшую ткань шафранового цвета, слегка обмякло. Напряжённые соски на небольших грудях совершенной формы обрисовались под натянутым полотном, а покрытые багровым лаком удлинённые ногти впились в мягкую пористую обшивку.
  Шиффс сглотнул, напоминая себе, что, во-первых, он не совсем человек, во-вторых, плотские влечения давно над ним не властны, и, в-третьих, лучше, безопаснее и приятнее вожделеть возлечь с дикой тигрицей, чем с этим чудовищем. "Лёгкая испарина, небольшой сбой энергополей, и вроде бы всё в норме, но почему так странно стучит сердце, отдаваясь в голове... и чреслах?"
  Химера пошевелилась, и открыла глаза, наполненные тьмой. У неё не было зрачков, и сразу за веками шевелилась темнота, в которую, казалось, проваливается весь окружающий свет.
  
  - Зачем ты разбудил меня, Меридо? - тяжёлый грудной голос обволакивал Шиффса почти полностью, и его колени отчётливо тряслись. - Спустя столько времени... Младший, кто позволил тебе появиться здесь одному?
  Помощник вспомнил, что он захватил с собой блокиратор, и трясущимися пальцами нашарил в складках одежды прохладный продолговатый футляр с выступом посередине. Щёлкнув переключателем, он почувствовал, как его отпускает охвативший было ужас, и прошипел в ответ:
  - Не называй меня так, заключённая! Моё имя - Шиффс, и я уже давно не младший. Я - помощник капитана-Директора!
  - Младший, ты был им и останешься... - губы Химеры, чуть ли не мгновенно обретшие пухлость и яркий пунцовый цвет, изогнулись в хищной усмешке. Она тряхнула рассыпавшимися по небольшой подушке-выпуклости волосами цвета спелой пшеницы, и с шипением втянула их внутрь, превратив роскошную гриву в короткую, почти мужскую стрижку. - Где Плакт, где этот зануда Иеор? Они умерли, или сбежали?
  Одежда Химеры тоже претерпела метаморфозы - вместо свободно ниспадающих волн светлой ткани на ней оказались неширокие шаровары и тончайшая блузка, подчёркивавшая каждый изгиб её великолепного тела. Подхватив лежавший в ногах тонкий серый плащ, женщина медленно перетекла из саркофага наружу, встав перед Шиффсом.
  - Они не придут, - насупился помощник, ещё раз прожимая тугой выступ блокиратора. - Я пробудил тебя затем, чтобы...
  - ...убить очередной мир, - прервала его Химера, опираясь на драгоценные камни своей капсулы, и изящно изучая кончики ногтей. - Или своего начальника? Выбирай, что тебе ценно, младший. Я выполню работу, но плату ты мне предоставишь сейчас...
  Шиффс передёрнулся. Слова его собеседницы упали на благодатную почву - если бы господин Директор... завершил свой путь, следующими кандидатами в капитаны становились главный Инженер, и, собственно, первый помощник. "Но я хочу свалить шефа самостоятельно".
  - Нет! - почти закричал он, отскакивая назад, к границам маск-поля. - Мне не нужно разрушать мир, но... Вот образцы тканей одного... человека. Его необходимо... устранить.
  Перед Химерой на светлых плитах пола материализовался контейнер с образцами. Она легонько ковырнула крышку пальцем ноги, и ненадолго прикрыла глаза, избавив Шиффса от необходимости лицезреть заполнявшую их темноту.
  - Маттершанц? - с презрением произнесла женщина, отшвыривая прочь рассыпавшуюся в прах ёмкость. - Изгнанник из изгнанников, ставший человеком? Ты не расплатишься со мной, Младший...
  Шиффс ещё раз нажал на блокиратор, начиная беспокоится. Работает ли устройство?
  - Он и будет твоей платой, Химера, - помощник облизнул пересохшие губы. - Его душа и тело, его потенциал, запертый в клетке - принадлежат тебе. Найди и... уничтожь его.
  - С этой задачей справился бы и ты, Младший... Ш-шиффс-с-с... - растягивая шипящие, протянула она, придвигаясь всё ближе и ближе...
  Шиффс снова нажал на выступ футляра, покрываясь липким потом.
  - Брось каку, мальчик, - грубым голосом просипела прямо ему в лицо Химера, оскаливаясь. Её клыки впечатляли - помощник безвольно обмяк, и упасть навзничь ему не давала только железная хватка Химеры, сдавившей руками его горло и промежность. - А то поранишься...
  
  Через полчаса Шиффс очнулся на груде своей же рваной одежды, обнажённый, порядочно обескровленный, и почти полностью опустошённый - как телесно, так и духовно. Удовлетворённая Химера, стоявшая над ним, кивнула, как только заметила, что помощник пришёл в себя, и тихо произнесла:
  - Это - задаток. Я взяла его с тебя, чтобы начать поиск. Молись всем богам, которых ты не успел проклясть, чтобы я нашла твоего Маттершанца живым...
  - Я-я-я...
  - Заткнись! - хлёсткая пощёчина повалила пытавшегося встать Шиффса наземь, и отшвырнула в сторону. - Младший, поверь, если он умрёт раньше, я вернусь за тобой, и никакая Пирамида меня не остановит...
  - Я... Я... люблю тебя... - помощник обессилено уткнулся лицом в бледные руки, и завыл: - Химера!!!
  - Засранец... - женщина сплюнула красным на испачканные кровью и прочими телесными жидкостями рваные драпировки, и одним движением завернулась в сверкнувший серым плащ. - Червяк...
  - Я не сказал, где искать Матти... - простонал сквозь пальцы Шиффс, стараясь не потерять сознания от слабости. - Он...
  -... Потерялся, - Химера усмехнулась, облизываясь. - Но я его найду.
  Она повела плечом, и исчезла в тёмном вихре, рассеявшемся прахом, запятнавшем пол и Шиффса.
  Тот с трудом отнял руки от лица и застонал... "Какая женщина! - билось в его сознании, тихо сползающем в темноту. - Как же приятно быть человеком хотя бы в этом..."
  
  
  1.3. Ханна Шойц. Шестой отряд. Фобос.
  2277 год
  
  Я смотрю на алое, полуприкрыв глаза, вдыхая его запах, смешанный с горьким запахом гари и сладким запахом неизвестных мне трав поблизости.
  Мне совсем не интересно, чем кончится сцена передо мной. Я итак это знаю. Ещё пять минут назад я сам стоял в той же позе, поглощая пищу, удовлетворяя свои инстинкты, наслаждаясь обильной жатвой. Сейчас я просто хочу спать. Как хорошо, что до вечера мне не придётся выходить на вахту. Сегодня очередь других братьев, я могу просто сидеть, изредка поглядывая в ярко-голубое небо над головой, прикрывая глаза от солнца, и вдыхать запахи...
  
  Спорных было всего пятеро. Они стояли на коленях, со связанными за спиной руками, бессильно уронив головы на грудь. Никто не произносил ни слова, в полной тишине были слышны только приглушённые всхлипы молодой женщины, прижимавшей к груди мёртвое тельце маленькой девочки. Хмурый, мрачный до предела мужчина, с седыми висками на фоне иссиня-чёрной шевелюры, тенью замер у противоположной от спорных стены.
  В сарай вошла невысокая женщина. В высоких блестящих сапогах почти до колен, облегающих тёмно-серых штанах и форменной куртке судьи. Её узкое бледное лицо не выражало никаких эмоций. Бесстрастные, почти мёртвые глаза смотрели совершенно спокойно. Она прошлась из стороны в сторону, давя каблуками сапог мелкие камешки, с хрустом разлетающиеся на крошечные осколки под ногами, остановилась напротив первого из спорных и ровным голосом осведомилась у мужчины рядом, чьи тёмные волосы покрывала седина на висках:
  - Что он сделал??
  Женщина едва заметно кивнула на первого спорного.
  - Вырезал три семьи, - сглотнув, хрипло ответил офицер. Женщина склонила голову набок, сощурилась, разглядывая лицо мужчины, стоящего на коленях перед ней.
  - Отправить в лабораторию, после последней вылазки нам нужны новые органы.
  Осуждённый дёрнулся, в панике пытаясь отползти прочь, но ему не хватило сил. Он лишь завалился влево, бледный, как снег, шепча нечто неразборчивое в адрес женщины в форме.
  - Следующий?
  Она сделала шаг дальше, проходя мимо ряда спорных.
  - Ослушался приказа не поджигать храм.
  - Жертвы? - женщина холодно посмотрела в юное, почти мальчишеское лицо спорного.
  - Старый священник, отказавшийся покинуть святилище.
  - Умер в огне?
  - Отказало сердце, - словно через силу, произнёс офицер, не двигаясь с места. - Он его сам вытащил, - мужчина кивнул на спорного.
  - Отправить на уборку за шестым отрядом, после их поощрения, разумеется. Этот?
  Женщина подошла к третьему из пятёрки.
  - Он и два его союзника, - офицер указал кивком на двух спорных рядом, - изнасиловали несколько женщин и детей, заставив семьи смотреть на это. Вон та женщина - одна из них, - он махнул рукой на всхлипывавшую у стены женщину с мёртвым ребёнком. Судья медленно подошла к ней, по сараю разнёсся громкий хруст каменной крошки, который показался офицеру скрежетом зубов судьи. Женщина заглянула в лицо плачущей матери, потом долго и пристально всматривалась в мёртвое личико девочки на её руках, затем также медленно повернулась и глухо произнесла:
  - Всех троих отдать в шестой отряд.
  - Нет! - в панике завопил третий спорный, пытаясь упасть на земляной пол. - Нет, вы не можете! Нет, пожалуйста, только не в шестой отряд! Мы же ваши люди, мы прошли с вами не одну зону, мы вместе... мы же люди! Мы ваши люди!
  - Идём со мной, - не желая выслушивать причитания размазывающего по лицу сопли и землю солдата, сказала судья, кивком позвав с собой женщину с ребёнком. - Ты увидишь наказание, если захочешь.
  Та лишь молча кивнула, сильнее прижав к груди тельце дочки.
  
  Наслаждение... какое же это наслаждение, о, боги мои! Невыносимое, разрывающее рецепторы в клочья, терзающее острыми иглами сознание, наливающее разум лёгкостью и сладостью. Наслаждение...
  Плоть так сладка, что я не в силах устоять, не в силах остановиться. И вожделение, и страсть, и наслаждение самым древним, самым крепким инстинктом, инстинктом размножения.
  Они называют это спариванием, сексом, удовлетворением. Что они могут об этом знать? Ничего. Ни-че-го... они - люди, простые организмы, слабые, сладкие.
  Я другой. Мы все другие. Мы понимаем, как это безгранично прекрасно, невыносимо красиво и слишком сильно, чтобы устоять перед тёплой плотью, перед вкусом их страха, их агонии, их попыток отгородиться от нас...
  
  - Я... я не понимаю...
  Женщина с ребёнком не могла отвести взгляда от развернувшейся перед ней картиной, в ужасе и отвращении скривив рот.
  - Что они делают с ними? Кто это вообще такие?
  - Это то, что получилось из человека и насекомого. Тоже люди, только бывшие, бывшие когда-то богомолами. Не правда ли, прекрасный гибрид?
  Судья не смотрела вперёд, глубоко затягиваясь сигаретой с крепким табаком. Она видела эту картину много раз, ей не требовалось смотреть на процесс наказания.
  - Что они делают? Они же их насилуют и... едят... прямо в процессе едят, святый боже!
  - Это - шестой отряд, - пожала плечами женщина в форменной куртке судьи. - Люди-богомолы имеют свои взгляды на инстинкты. Как и те люди, которые имели свои взгляды на вседозволенность в этом секторе.
  Она развернулась и пошла прочь, громко хрустя мелкими камешками под каблуками высоких блестящих сапог.
  
  июль 2278 года
  
  Судья вошла во внутренние помещения опорного пункта доставки как раз в тот момент, когда позади невысокого каменного мешка садился транспорт с новой порцией доставленных на изменения людей.
  Неуклюжая конструкция из нагромождения отсеков, внешних пузырей жизнеобеспечения и прилепленных тут и там переходов осторожно и аккуратно втискивалась на отведённую ей площадку, захваченная гравилучом станции.
  Жадно затянувшись в последний раз, судья щелчком указательного пальца сбила горящий уголёк с сигареты и отбросила окурок в сторону, не позаботившись попасть им в утилизатор рядом.
  Силовая мембрана входа мигнула радужной плёнкой, пропуская женщину внутрь. Со стороны казалось, будто любой желающий может так же свободно входить и выходить в центр переработки, но на самом деле в рамы входного портала были встроены сотни датчиков, посылавших мгновенный запрос, обрабатывающийся в течение наносекунд миллиардами циркулирующих в крови нанороботов, которые и давали искомую комбинацию ответного пароля.
  Для судьи прошла секунда реального времени, и она оказалась перед старомодным лифтовым механизмом, должным привести её в криокамеру, где ожидали после последней разгрузки новые кандидаты на переделку или отправку в регулярные части сил МАСКи - Марсианского Альянса Силовых Корпораций.
  МАСК, или МАСКа, взявшие в свои руки бразды правления по терраформации планет ещё несколько веков назад, крепко удерживала власть, безжалостно подавляя любые попытки бунтов или мятежей в своих рядах отдалённых подразделений, не забывая и про силы самообороны далёких колоний, которым не всегда нравились красные щупальца правительства.
  Внезапно получившие в своё распоряжение не только сосредоточение строительных верфей новейших космических кораблей, оружейных заводов и транспортные узлы, но и силу распоряжаться всем этим добром, МАСКа в реальности показала, что значит натягивать эти самые маски до самых отдалённых глубин задницы.
  Судья бросила безразличный холодный взгляд на переливающуюся голограмму из четырёх букв на двери криопомещения, и приложила ладонь к сенсорному замку.
  - Ваша личность подтверждена, судья Ханна Шойц, доступ разрешён, - раздался мелодичный женский голос из встроенных в замок динамиков. - Время пребывания на данном уровне неограниченно.
  Ханна даже не мигнула. Силовое поле окрасилось в ровный фиолетовый цвет, затем поблекло и стало прозрачным. Судья шагнула в помещение, по привычке поёжившись от резкого перепада температуры.
  В криокамерах было прохладно. Сухой жаркий климат планеты, въевшийся под кожу судьи, отучил её от леденящей прохлады сумрачных ночей, снега или льда, которые иногда снились Ханне, словно воспоминания о несбывшемся прошлом. Картинки перемежались с диалогами, которые она слышала со стороны, стрельбой, беготнёй по внутренним помещениям космических кораблей, лицами незнакомых ей людей и странными именами.
  Судья списывала эти видения на усталость и дерьмовую работу.
  Когда она только заступила на обязательную пятилетнюю вахту исполняющего обязанности судьи на отдалённой колониальной планете без чёткого статуса и определённой роли, её предшественник сказал ей:
  - Если с тобой тут что и случиться, ты всегда можешь рассчитывать на то, что мы тебя будем помнить. Как говорится, помним, верим, соскоблим!
  Он засмеялся, увидев замешательство в глазах юной сменщицы, хлопнул её по плечу и добавил серьёзным тоном:
  - Пиздец тебе, грешница...
  Оценить всю полноту фразы бывшего полевого судьи в звании капитана особого отдела МАСК Шойц смогла уже через пару недель.
  Она никому не рассказывала о том, что увидела, но с тех пор, как в главный узел МАСК ушёл её первый полновесный отчёт о самостоятельной операции в полевых условиях, глаза Ханны стали похожи на два тёмных стёклышка, за которыми поселилось безразличие, ледяные ветры и некая отрешённость.
  - Система, дай весь список, - потребовала Ханна, едва оказавшись по другую сторону силового барьера. Невзрачный для обычного человека затёртый значок судьи на форменной куртке засветился мертвенно-голубым сиянием, и перед глазами Шойц развернулись красочные диаграммы и графики.
  "Опять очередной мусор с рудников или беглые дохляки из островных тюрем, - с тоской подумала Ханна, привычно просматривая данные на голографическом экране, плывущем перед ней, - сколько мне там осталось до конца вахты? Год или около того, кажется... - она на секунду отвлеклась, едва не пропустив нечто интересное. - А это ещё что?"
  - Система, развёрнутые данные по объекту, номер...
  Она сверилась с данными на голограмме, и произнесла их вслух.
  - Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, - вежливо объявила система.
  - Какие для него выбраны программы? Интеграция? Нанотрансформация, замещение ДНК на цепи насекомых?
  - Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, - тем же вежливым и безликим голосом пропела система. Ханна удивлённо осмотрелась по сторонам, будто впервые в жизни видела это помещение.
  Ряды грузовых отсеков, через которые в криокомнату поставляли замороженных подсудимых, всё так же безмолвно прятались за толстыми сверхпрочными дверями вдоль стены слева от Ханны. Противоположная стена целиком и полностью была отдана под ледяные резервуары с грузом, спокойно отмерзающие по заданной программе вместе с содержимым. Впереди реанимационный блок, позади входная мембрана силового поля, в центре узкий проход, в который выдавались голографические экраны с данными на тот или иной резервуар. Достаточно было просто остановиться напротив, чтобы система считала по тепловому лучу присутствие человека, любезно снабдив его необходимыми сведениями о заключённом или отправленном на интеграцию объекте.
  - Место отправки? - с ноткой беспокойства спросила Ханна, сдвинув тонкие тёмные брови, и почёсывая переносицу.
  - Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, - привычно отозвалась система.
  - Какие данные имеются на объект? - судья попыталась представить, какой именно из резервуаров содержит необычный груз, медленно осматривая ряды подсвеченных фиолетовым транспортных носилок вдоль стены.
  - Место узлового перехода - Фобос, пункт назначения - Эклектика. Личное дело отсутствует, - начала перечислять система, - подпись старшего смены отсутствует, учётная запись в грузовом порту отсутствует, данные телеметрии отсутствуют...
  Из бесстрастного бормотания системы управления криокамерой Ханна поняла только одно: по данному объекту отсутствуют все возможные данные, кроме того, что объект каким-то образом был доставлен на Эклектику в замороженном виде.
  "Фобос, - наморщила лоб судья Шойц, - спутник Марса в Солнечной Системе Земли, одна из первых расконсервированных баз МАСК, 17 миль в диаметре, эллипсоидная орбита, удалённость от планеты... - Ханна попыталась вспомнить точные характеристики спутника, но вместо этого лишь сбилась. - Человечество, конечно, и в начале XXI века пыталось осознать, почему исследования Фобоса дают представления о нём, как о полом спутнике, покрытом своеобразной пластинчатой обшивкой и с геометрически правильными внутренними помещениями, но сейчас-то уже известны ответы на эти вопросы, - продолжала размышлять судья, - зачем же делать такую тайну из того, что с базы МАСК отправили сюда какого-то бедолагу? Странно, конечно, что не осудили там, на Марсе, но если отправляли на интеграцию или нанокоррекцию, то это вполне объяснимо - об ошибке никто не узнает, МАСК сохранит лицо, а точнее, свою маску".
  Ханна жёстко усмехнулась мысленному каламбуру.
  - Система, дай изображение объекта, - потребовала она.
  - До или после восстановления жизненных процессов? - уточнил мягкий голос.
  - После, - невольно поморщилась Ханна. Она терпеть не могла смотреть на замороженные лица, превращённые в бледные куски полупрозрачного льда.
  Голографический экран перед её лицом мигнул и развернулся в трёхмерное изображение мужчины средних лет. Не слишком симпатичное лицо: острые выдающиеся скулы, раскосые тёмные глаза, узкое лицо, прямой нос, довольно высокий лоб. Длинные русые волосы, неровно постриженные по последней марсианской моде. Телосложение самое обыкновенное, разве что, чуть лучше, чем можно было бы иметь в его годы, ничего лишнего, но и ничего примечательного. Внешность мужчины немного отталкивала с первого взгляда, но через некоторое время это впечатление уходило.
  - А это что ещё... - пробормотала Ханна, всматриваясь в тёмное пятно на ключице подсудимого. - Система, можешь увеличить до полноценной картинки вот это место? - она коснулась пальцем смутного пятнышка на изображении человека перед ней.
  - Выполнено, - произнесла система.
  Ханна прочла надпись, больше всего напоминавшую ей клеймо, которое ставили каждому из шестого отряда, с которым ей частенько приходилось работать в неспокойных приграничных зонах:
  - Маттершанц...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"