Глава 7. Кровавая баня в марсианском Парламенте. Орбита Свободы.
Минуты проходят, складываясь в часы, годы, века и тысячелетия, разматывая череду событий, складывающуюся в причудливую по красоте вязь, соединяющую начало мира и его конец. Который, в свою очередь, тоже может стать началом... Всё во вселенной спрядено в единую ткань, и каждая нить в ней важна, какой бы ненужной и невзрачной она ни казалась.
Те, кто понял эти законы, становятся равны богам.
Те, кто не понял... Им можно только посочувствовать.
Марсианская Серебряная Книга, 2280 г.
7.1. Что сказал Посланник
Марс, Цитадель
13 августа 2278 года
- Что сказал посланник? Они дадут нам технологии, или, как обычно, ограничатся поставками оборудования, которое выходит из строя и рассыпается в пыль после нескольких применений? - канцлер поправил кружевной воротничок, и привычным жестом завязал щегольский узел на белоснежном галстуке, смотря немного в сторону от визиокамеры.
- Да ничего он пока не сказал, привыкает к телу, - бургомистр тяжко сглотнул ставшую вязкой слюну, - ходит по Цитадели, изучает обстановку...
- Смею надеяться, вы его хотя бы в маске выпускаете? - Ле Рой перевёл взгляд холодных голубых глаз прямо в камеру, но Станнеру показалось, что ему заглянули прямо в душу, до самых её глубин, находившихся где-то в районе сфинктера, который вдобавок рефлекторно сжался. - Охрану приставили?
- Обижаете, господин Рой, в биомаске, под усиленной охраной и с тремя дронами-невидимками...
- Хорошо. Как только, хм-м-м, господин посланник будет готов к переговорам, немедленно сообщите мне.
- Будет сделано, господин Рой! Рады стараться!
- Старайтесь, старайтесь... Конец связи.
- Так точно, конец связи...
Генерал-бургомистр Станнер оттянул тугой воротничок парадного костюма, который клялся отдать биоморферам на перешивку уже третий год, и судорожно вздохнул. Расстегнув застёжки до середины груди, он с наслаждением отдышался, от чего его мясистое лицо стало менее багровым, и выругался:
- Да пошёл ты в задницу, козлина столичная! Как говно разгребать, так Джо Станнер ответственный, а как пенку с пива сдувать, так тут сразу Ле Рой и, мать его, скотина Гаррисон... Ничего с вашим злодолбучим посланником не случится, у нас тут не Марс-Сити, мать его! - бургомистр немного подумал, и добавил, успокаиваясь. - Но надо бы и впрямь проверить, как там дела с бывшим Теллем...
Перед этим для успокоения нервов пришлось выхлебать два стакана крепкого виски местного производства, и занюхать по-русски, рукавом.
- Старшина Джорис, слушаю... - медленно проявилась голограмма высокого худощавого мужчины в слегка помятой гражданской одежде. Старомодный пиджак и классические брюки, когда-то давно находившиеся в изрядном фаворе у местных франтов, не могли скрыть военной выправки, и выглядели бы нелепо... случись это в Марс-Сити. Для Цитадели подобное сочетание было вполне естественным, каждый носил то, что мог или хотел. - Генерал, разрешите доложить!
- Тихо, мать твоя песчаная коза... - Станнер потряс головой, отгоняя звон в ушах. "Надо бы проверить давление, - мелькнуло у него в сознании, - прямо вот после разговора..." - Что с Теллем?
- Объект под контролем, в настоящее время находится в "Пыльных Маках Эллады", в третьем номере... - старшина завистливо ухмыльнулся. - Уже второй час пошёл...
Станнер осклабился в ответ. "Маки" были единственным приличным баром, рестораном, отелем и дорогущим борделем для избранных. Даже бургомистр мог позволить себе посещать это место не чаще раза в месяц, а уж про третий люксовый номер мог только мечтать, пуская слюну... Залётные чинуши из Сити оттягивались там регулярно, а некоторые становились постоянными клиентами, чем и пользовалось Сопротивление.
Генерал по долгу службы тоже контактировал с этими мрачными типами, но не переносил их на дух - после каждой встречи хотелось пойти и помыться, причём не в ультразвуковом душе, а в настоящем водяном, и плевать на экономию и разбазаривание ценных ресурсов.
То, что господин посланник, оккупировавший тело, последние дни проводил в праздности и развлечениях, странным как раз не было - Станнер был в курсе, что подобные, хм, сущности приходят из очень странного мира, в котором подобного рода удовольствий не имелось. Вот и оттопыривались на полную катушку, не заботясь о теле...
- Старшина, запустите дронов и усильте наблюдение, наверху беспокоятся... - бугромистр почесал пузо, и тоскливо бросил взгляд на стоящую в приоткрытом нижнем ящике стола двухлитровую флягу. - А если беспокоится Сити, то беспокоюсь и я. Только я могу вам фитиль вставить прямо сразу, и больно...
- Вас понял, генерал! - Джорис вытянулся во фрунт, пожирая глазами Станнера. - Будет исполнено, поднимаю дронов.
- Всё, вали отсюда, пока я добрый... - виски манило к себе и звало, обещая краткое блаженство. Генерал-бургомистр отключил связь, и, позвякивая горлышком ёмкости по залапанному стеклу широкого и низкого стакана, налил очередную порцию хорошего настроения. "Всё, к чёрту, надо завернуть пожрать, и к доктору. Что-то голова кружится... - подумал он, залпом осушая посудину, и закупоривая флягу. - Эх, а до пенсии ещё пятьдесят лет корячиться..."
7.2. Резня в марсианском Парламенте
Марс-Сити. Купол Правительства.
Расширенное заседание.
14 августа 2278 года
Господин Ле Рой привычно занял мягкое кресло в изолированной нише своего защищённого кабинета в партере зала заседаний, и, поёрзав тощим задом по поскрипывающей коже сидения, приготовился выслушивать многочасовую говорильню, посвящённую текущим отношениям Земли и Марса. Открыв программу заседания, канцлер поморщился - первым поставили экономический блок. Следовательно, официалы Сопротивления не преминут воспользоваться случаем, и устроить бучу, посвящённую разбору того, кто, сколько и когда украл у народа, и как потратил - на мальчиков, девочек, андроидов, игры, экстремальный секс-туризм и наркотики... Свара, как всегда, выльется во взаимное обливание водой, соками и пронесёнными под полой церемониальных костюмов физиологическими жидкостями, после чего опять придётся устраивать перерыв на дезактивацию и уборку.
Ле Рой запланировал этот возможный разрыв в заседании для сеанса шифросвязи с агентами, и задумался.
Внизу, на трибуне, оформленной в псевдоримском стиле, с колоннами, портиками и небольшой площадкой для выступлений, уже толпились первые выступающие сенаторы. Среди белых с пурпурным подбоем тог и средневековых камзолов мелькнуло яркое кимоно представителя японской диаспоры, вокруг которого сразу само собой организовывалось пустое пространство, и канцлер помимо воли напрягся. "Если это старый козёл Хитоши, то сегодня будет очень грязно... Так-с, мечи при нём... Merde! Надеюсь, сегодня он исполнит только традиционное харакири, или как у них там называется это варварское вспарывание брюха..."
Повинуясь сигналу систем безопасности, к трибуне скользнули два киборга полицейской модификации, разворачивая зонтики эмиттеров силового поля. Один из вырядившихся под патриция сенаторов, оглядываясь на Хитоши и охрану, всё-таки решил начать выступление, и, поминутно подглядывая в маленький голоэкранчик, забубнил в конференц-систему:
- Уважаемые господа Сенат, сегодня мы рассмотрим экономические вопросы в свете отношений с Метрополией... Как вам известно, за прошедший период марсианская экономика произвела качественный скачок вперёд, выйдя на обеспечение уровня производства в связи с повышением качества жизни...
Дальше можно было не слушать. Гастон Ле Рой, третий на Марсе, если считать от генерал-губернатора, углубился в отчёты целого полчища своих подчинённых, присланных ему утром. Методично хмыкая в такт налагаемым резолюциям: радостно - при пометке "отказать", грустно - когда заносил запись "отказать", и недоуменно - отправляя документ на доработку. Радостных хмыканий было больше, и настроение канцлера поминутно улучшалось...
Снаружи кабинета замигали вспышки аварийной сигнализации, оставшейся ещё со времён строительства Сити, когда каждое здание строилось с расчётом на удержание внутренней атмосферы и снабжалось параноидальной системой безопасности, закрывавшей герметичные переборки при малейшем изменении давления. Прозрачные бронестекла потемнели, закрытые лязгнувшими заслонками из корабельной брони. Зашипели аварийные клапаны воздушного снабжения - помещение перешло на замкнутый цикл. Синхронно на экране Ле Роя понеслись вскачь суматошные доклады службы охраны и запустилось замедленное воспроизведение происходившего на трибуне буквально несколько десятков секунд назад.
- Да что же вы творите... - Ле Рой опешил, глядя на кадры, проецируемые подрагивающими лучами голографа. - Хитоши, маразматик ты старый...
Подёргивающиеся от помех генераторов силового поля лучи рисовали картинку, далеко выходящую за рамки сумасшедших парламентских будней. Сенатор Накаями, оправив кимоно и церемонно поклонившись спикеру, восседавшему на возвышении президиума, с криком "Ба-а-а-анзай!", выдернул из ножен два клинка, чьи рукояти переходили в тончайшую нить, блестевшую серебряным отсветом пропущенного вдоль неё силового поля. Трёхметровые гибкие нити могли прорезать даже крепчайшие и прочнейшие сплавы, не говоря уж о человеческих плоти и костях. Овладеть мастерством мономолекулярных клинков могли немногие... Но представители японской диаспоры, проживавшие в угрюмом пустынном Новом Киото, всегда славились безбашенностью и оторванностью от реальности, достаточными, чтобы пережить сотни регенераций потерянных конечностей, неизбежных при тренировках и учебных боях.
Хитоши никогда не упоминал об этой грани своего таланта, и в личном деле, многократно просмотренном всеми спецслужбами, тоже не было ни слова о мономечах... Сейчас Ле Рой мог убедиться, что старый японец, яростно вскрывавший себе брюхо каждый месяц при отказе в финансировании развития японской диаспоры, и потом долго регенерировавшийся в клинике, был непревзойдённым мастером. Столпившиеся у трибуны сенаторы валились на камень пола, распадаясь на куски в полёте. Кровь лила рекой, отрубленные руки и ноги сыпались, словно диковинные плоды, со звучным шмяканием и хлюпанием... А невозмутимый старик, смотря куда-то вдаль, лёгкими взмахами отправлял в объятия смерти очередную жертву.
Канцлера стошнило прямо на голограф. Утирая губы кружевной салфеткой, Ле Рой успел увидеть последние кадры - Хитоши, улыбнувшись, отбросил клинки, мгновенно рассыпавшиеся в пыль, и громко прокричал что-то, обращаясь к спикеру. Левая рука старика была прижата к сердцу, а правая вынырнула из складок одежды. На ладони сенатора Накаями лежала помигивающая малиновым индикатором активированная акустическая граната.
Спустя мгновение, как раз при появлении субтитров, расшифровывающих последние слова японца - "Свободу Марсу!" - граната трижды мигнула алым, и взорвалась. Десятиметровый шар из окрасившегося серо-красными разводами взвеси из размолотых в пыль тел и каменных плит медленно оседал вниз, расплываясь по краям...
- Восстановлению не подлежат... - механически произнёс канцелер, глупо икая.
Пальцами он судорожно жал на сенсор аварийной эвакуации, продолжая икать и ощущая, что сейчас потеряет сознание.
"Хитоши Накаями, сенатор от Киото, во время утреннего заседания Сената, изменил своей привычке устраивать ежемесячное сеппукку, и изрубил в куски пятерых сенаторов. После чего бывший парламентарий привел в действие акустическую гранату. Свидетели утверждают, что сенатор использовал запрещенные правительством мономолекулярные мечи, и выкрикивал лозунги в поддержку сепаратистов, известных как "Сопротивление Марса". Официальное крыло этой партии, представленное в Парламенте, ответственность за теракт не приняло. Тела погибших восстановлению не подлежат.
Ведётся расследование".
Из выпуска "Новостей Марс-Сити", 45-й канал сетевого вещания. 15 августа 2278 года
- Пилот тринадцать-двадцать пять, немедленно вернитесь на базу, приказ лидера!
- Внимание! Приготовиться к открытию заградительного огня по сектору два точки выхода триста! Всем истребителям покинуть зону поражения...
- Системный флот через триста минут, готовность к переходу подтвержена...
- Немедленно приготовиться к ракетным залпам, повторяю...
Линденхост послушал разрывающийся от судорожных взаимоисключающих приказов тактический канал ещё пару мгновений, лениво зевнул, и совершил военное преступление третьей степени: отключил комм напрочь, переведя его в ожидание. Теперь по этой линии могли приходить только сообщения Красной линии и лично Верховного Главнокомандующего. А их поблизости не наблюдалось. Пилот проверил ускорители, и сжал гашетки двигателей, подавая на них всю мощность разогнанного реактора, до малиновеющих индикаторов на приборной панели и скрипа пластали корпуса. "Плевал, плюю и буду плевать на ваши приказы, крысы тыловые... Я - Либерт Линденхост, Первый истребитель! И вот сейчас я ме-е-е-едленно догоню эту пташку, которая посмела что-то позабыть в нашем пространстве, и разнесу в клочья её чёртовы двигатели..."
С этими мыслями Первый активировал систему наведения противокорабельных ракет, которые таскал на консолях уже год или около того, терпя насмешки собратьев-пилотов и скабрёзные ухмылки техников: "мол, Пирату длины своего не хватает, вот и возит подстраховку, чтобы засадить при случае поглубже". Засадить действительно хотелось, и поглубже - ракеты были новенькие, всего лишь десятилетние. Тонна с небольшим смертоносного железа и взрывчатки, упакованная в сверкающую обтекателем и маленькими стабилизаторами оболочку с генератором силовой защиты, и способная при толике удачи разнести в клочья рейдер, эсминец или тяжёлый транспорт. Хотелось бы, конечно, украсить парадный мундир значком сбитого крейсера, но такого удовольствия случиться не могло - пираты в Солнечную систему не совались, а крупных войн не случалось уже несколько столетий. Мелкие "операции" по Периферии в расчёт не брались - масштаб не тот...
Однако, всегда есть место подвигу в этой жизни - террористы иногда устраивали показательные акции устрашения, роняя набитые взрывчаткой корабли на купола поселений и производственные комплексы. Вот эти-то корабли, приходящие к планете из Пояса Астероидов или из внешних районов Системы, и сбивали доблестные истребители Сил Самообороны...
На счету Либерта было уже два десятка корыт разной степени дряхлости, в том числе - два рудовоза, которые он сбил "по неизбежной в космосе случайности", проще говоря - от скуки. Военный суд его оправдал, потому что Первый честно предложил командам покинуть корабли и дал время отлететь подальше... Да и второй грузовик бахнул как-то слишком сильно, что совсем не походило на задекларированные триста тонн редкоземельных руд. Лейтенант-полковник Ирбис Джахаллан, его командир, тогда ещё цыкнул зубом, и произнёс: "Тебе, Либерти, в пираты пойти, цены б тебе не было...", и кличка "Пират" приклеилась с той поры к истребителю намертво. А вот крылышки лейтенант-капитана отклеились, и улетели - как с погон, так и из личного дела, обгадив напоследок файл пометкой: "повышать в звании только в случае объявления войны и ведения боевых действиях".
Неизвестный корабль, сифоня воздухом из всех щелей, шёл к планете от зоны перехода, расположенной между орбитами Земли и Марса. Раздолбанное корыто, очертаниями не похожее ни на торговца, ни на военный корабль, явно побывало не в одном бою, и было удивительно, как оно ещё не развалилось на лету - обожжённый корпус, оплавленные консоли, сорванные листы обшивки... Однако, двигатели судна работали на пять с плюсом, и это стало ясно буквально сразу, когда пара патрульных решили пощупать неожиданного визитёра, упрямо молчавшего в эфир на всех частотах. Кораблик дёрнулся, и понёсся на плазменных столбах разгонников, входя на параболическую орбиту вокруг Марса. Станция слежения "Тройка" буквально взвыла от ужаса - датчики показывали, что реактору нарушителя оставалось жить в таком режиме минут двадцать, после чего ему и всем, оказавшимся поблизости приходил быстрый и злейший карачун, с выпадением радиоактивных осадков на поверхность равнин Моря Эллады...
Поднятые по тревоге истребители, и Либерти в их числе, отправились в погоню за "потенциальными террористами", пока в этот сектор разворачивались тяжёлые орбитальные орудия, вывешенные над Марс-сити.
Пока станция продолжала засорять эфир призывами в стиле "назвать себя, сбросить скорость, приготовиться к досмотру и фиксации повреждений", первое звено истребителей вышло на дистанцию огневого контакта с целью. Остроносые машины, ощетинившиеся стволами, зашли со стороны кормы неопознанного корабля, намереваясь расстрелять его двигатели. Командир звена запросил подтверждение на "превентивный удар возмездия", как полушутливо значился маневр расстрела опасного нарушителя в уставных протоколах. Либерти, плетущийся со вторым крылом на курсе перехвата между Марсом и неведомой старой калошей, сочувственно выдохнул, расслабив пальцы, сжатые на штурвале. Ирбис, хоть и зануда, стрелять умел отлично. Только удача позволяла Линденхосту завоевать в своё время и годами удерживать почётный титул Первого Истребителя...
Спустя несколько секунд от командирского звена остались только три россыпи блестящих обломков и облака расплывающегося в космосе раскалённого газа. Словно что-то, невидимый ни радарам, ни средствам наблюдения, нанёс удар по истребителям. Силовые поля даже не включились - вспышки, короткие вскрики в канале связи, и всё...
- Вот же сволочи... - Либерти не верил своим глазам. - Ирбис, долдон ты, ответь!
- Не засорять канал! "Искандер", порт приписки Эклектика, - вякнул кто-то в эфире. - Что за уроды только что попали под гравимагнитную волну наших движков? Вы тут с ума посходили, что ли?
- Приняты коды доступа, уровень "Красный"...
- Внимание всем истребителям, возвращение к станции, сбор в точке двести три. Преследование цели прекратить.
- Вектор цели безопасен, разгонный курс семьсот, отставить преследование!
Ведомая двойка его звена, покачав крыльями, отвалила к точке сбора эскадрильи, но Линденхост не смог заставить себя изменить курс. Что-то было в этом корабле такое, что заставляло его наплевать на устав, положить на субординацию и продолжить преследование чужака...