Романов Николай Владимирович : другие произведения.

Закат. (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   и

Глава 1.

     
      Не следует вступать в бой с неприятелем
      или обнаруживать ему свои силы раньше,
      чем не поймем его расположение и не
      выведаем старательно его планы и намерения.
      Михаил Пселл "о военном строе"
      - византийский трактат-
     
      -Подъем, подъе-е-ем!!!- громкий голос дежурного декарха ворвался в крепкий сон Кера. Он быстро скатился с настила, на котором спали вповалку легионеры третьей тагмы третьего Легиона легкой пехоты*.
      ("Легкая пехота* - предназначена для боевых действий на пересеченной местности"- из уложения об Имперских военных силах).
      -Да чтобы дикий кот сожрал твою печень и не подавился - беззлобно выругал надрывающегося, подгоняющего их, дежурного декарха, так неожиданно прервавшего отдых солдат, торопливо одевающийся сосед Кера его товарищ Урук.
      -Всем быстро в арсенал, получить оружие, доспехи и строиться на плацу!- срывающийся от напряжения голос декарха, выдавал плохо скрываемую тревогу.
      Легионеры уже поняли, что дело серьезно, мало того, что всех подняли намного раньше, чем положено, так их еще и гонят в арсенал получить оружие и снаряжение. Видимо, где-то было очень весело, и солдатам меньше всего хотелось присутствовать на данном веселье в качестве незваных гостей.
      Кер быстро встал в небольшую очередь выстроившихся друг за другом, взволнованных ранней побудкой, легионеров. Они живо продвигались к распахнутым настежь большим окованным грубым железом дверям арсенала.
      Из глубины помещения арсенала, освещенного тусклыми отблесками света чадящих факелов, оружие резво выдавали легионеры дежурной декархии.
      Кер тоже получил свое оружие: - меч, каплевидный широкий щит и копье. Перед этим он облачился в кожаные доспехи с плотно нашитыми на них железными пластинами. Небольшие железные пластины были вставлены в голенища сапог из толстой кожи для дополнительной защиты. Такие же пластины были вставлены и в наручи, прикрывающие руки до локтей.
      Кольчуги использовались, в основном, Императорской гвардией и тяжелыми пехотными частями раввенской Армии.
      Положенные легионерам легкие метательные копья были заблаговременно погружены в повозки, поспешно запрягаемые мулами, которых уже выводили из конюшни ездовые. Их поторапливал декарх ездовых, метавшийся между повозками. Он успевал не только обругать какого-нибудь нерадивого замешкавшегося недотепу из своих подначальных, но и помочь ему.
      Несмотря на столь ранний час, легионеры на плацу построились быстро, это были воины уже побывавшие на поле брани и видевшие кровь врага.
      Сказывались бесчисленные занятия, проводимые с ними их офицерами, и недавнее участие легионеров в ожесточенных схватках под Ривелем, где Третий легион Раввенской Империи показал себя с наилучшей стороны.
      Древний Ривель был одним из трех Янтарных городов, находящихся на побережье Сурового моря, где Имперская армия грубой мощью несокрушимых легионов пыталась оставить их в составе Раввенской Империи.
      Объединенные вооруженные ополчения Янтарных городов (Алитуса, Ривеля и Виртсу) - вынудили в тяжелых боях считаться с собой как с силой, способной на равных противостоять Имперским легионам. После заключения хрупкого перемирия Третий легион легкой пехоты отошел в Мориту. Он вернулся на место постоянной дислокации, а также для пополнения, поредевшего в сражениях и мелких стычках легиона.
      Их позицию на рубеже с Янтарными городами, фактически ставшими уже независимыми, занял Пятый легион тяжелой пехоты и летучая укргурская конница.
      К огорчению солдат Третьего легиона, ожидаемого отдыха в столице Раввенской Империи для них не получилось.
      Всем были известны события в Синегорье, где взялись за оружие и восстали гордые воинственные вожди горных и равнинных кланов.
      Взбунтовавшееся Синегорье хотело стать полностью свободным и по примеру Янтарных городов уйти из-под твердой десницы Императора.
      Летучие отряды кланов перекрыли Южно-Имперский торговый тракт и заставили Имперскую Военную Ставку бросить несколько легионов на подавление мятежников всколыхнувшегося края.
      Легионы должны были силой восстановить власть Императора и навести законный порядок в этой неспокойной провинции Раввенской Империи.
      В их число и вошел Третий легион легкой пехоты, за исключением личного состава третьей тагмы, оставшейся в столице, для несения гарнизонной службы.
      Третья тагма под началом комеса Лезария, чуть ли не с роскошью располагались в опустевших казармах, предназначенных для размещения целого легиона.
      Кер со своими товарищами, в составе первой кентархии, уже находился на плацу, ожидая дальнейших приказаний. Справа от них стояли в строю стрелки лохага Манна.
      Вторая и третья кентархия легионеров спешно выстраивались на левом фланге. Замыкала построение пехотной тагмы турма разведки.
      Со стороны конюшен продолжали доноситься громкие понукания ездовых, которые поспешно запрягали мулов в повозки, груженные необходимым снаряжением, трехдневным запасом еды и метательными снарядами стрелков и легионеров.
      На повозки было погружено все, что могло понадобиться для ведения боевых действий легионерам тагмы. Она насчитывала в своем составе, около пятисот человек, включая ездовых, санитаров, кухарей и прочий нестроевой состав.
      Слышалась брань кузнеца тагмы с декархом ездовых, который отказывался от ненужного, с его точки зрения, груза. Препиравшийся кузнец, судя по всему, никак не желал расставаться с кузней и у него было жгучее желание погрузить на легкие повозки, чуть ли не все, что ему нужно было для починки оружия в полевых условиях.
      Декарх же доказывал кузнецу, что у него не беловодские туры для перевозки тяжелых грузов легиона, а всего лишь мулы, предназначенные для перевозки не слишком громоздкого снаряжения тагмы.
      Слушая доносящуюся до них перепалку, легионеры стояли на плацу и переговаривались между собой, гадая, какие еще беды могут быть для них в мире, осеняемым Солнцем.
      И вот им опять нет покоя: что - же еще могло случиться? Неужели опять кто-то взбунтовался, что-то неладное ныне в Империи творится.
      Тидер Весельчак выдал тираду, что, может, имперским сановникам урезали положенные им привилегии, и они тоже подняли вооруженное восстание, по примеру синегорцев, и их оставят в Морите, а не погонят давить новоявленных бунтарей.
      Как и в любой армии обитаемого мира, воины, которых бы подняли в столь раннее время, они не скупясь, высказывали свои едкие пожелания в сторону своих кентархов, забывая, что они не виноваты в их ранней побудке.
      Если бы все их проклятия сбылись, посмертные муки ада были бы ничто, по сравнению с пожеланиями не выспавшихся легионеров. Здесь были и предки командиров, согрешившие с гигантскими гиенами и козами, присутствовали также странные изменения в организме командиров в виде выросших на лбу органов тела, а также их внезапном исчезновении на положенном для них месте и т.д. и т.п.
      Кера от обсуждения возможных и разнообразных изменений в организме человека прервал крик кентарха Эсгада, стоявшего на плацу, в обществе нескольких офицеров подразделений тагмы:
      -Кер! Бегом к комесу Лезарию и доложи ему, что тагма построена! - командир их первой кентархии, кентарх Эсгард тоже, видимо не ожидал ничего хорошего от данного положения дел.
      Кер быстро пробежал по плацу, где ходьба для легионеров была запрещена, передвижения на нем осуществлялись только бегом.
      Забежав в здание казармы, вернее в ту часть, где должны были располагаться офицеры легиона, он тут же сбавил бег и, не торопясь, поправляя сбившийся пояс, с оттягивающим его мечом, придерживая его, пошел по длинному коридору в направлении комнаты комеса Лезария.
      Он опирался на давнюю солдатскую мудрость: любая кривая короче прямой, на которой может встретиться командир.
      Коридор был пуст, многие комнаты по обе стороны пустовали из-за отсутствия большинства офицеров Третьего легиона.
      Кер повернул направо и подошел к комнате, где располагался комес. До него донесся из-за двери тревожный голос комеса Лезария, видимо, у себя он был не один. Кер замер и прислушался, любой легионер желал бы знать, какие напасти могут свалиться на его бедную голову. Через дверь он услышал скрипучий голос собеседника комеса:
      -Комес Лезарий! Это приказ Имперской Военной Ставки и он не обсуждается, вы не представляете себе серьезность текущей обстановки. Я не имею права раскрывать вам все секреты, касающиеся безопасности Империи.
      Голос комеса Лезария решительно ему возразил:
      -Гипостратег Нарсес, но согласно "Уложению об Имперских военных силах" Наследника Династии охраняет Императорская Гвардия.
      Моя армейская тагма не может взять и просто сменить дежурную гвардейскую сотню при его резиденции.
      Кер поневоле вздрогнул. В комнате простого комеса, находился один из высших чинов Военной Ставки Раввенской Империи, сам гипостратег Нарсес, который во время Великой Войны командовал Четвертым Ударным корпусом.
      Нарсес Язва прославился тем, что быстрым маршем своего корпуса, зайдя в тыл Армии Вэнка, блистательным маневром прижал его к армии мерарха Рокоса. Они совместными ударами заставили его капитулировать, это был переломный момент, приблизивший победу в Великой Войне.
      До солдата донесся скрип стула и голос гипостратега Нарсеса, ставшего легендой:
      - Да, я, вас прекрасно понимаю, комес Лезарий. Для всех нас это непростая обстановка, но я вам скажу то, что пока неизвестно никому. Сегодня ночью скончался Император Сенорий, да озарит ему Солнце его последний путь.
      Поневоле услышанные известия заставили внутренности Кера сжаться в холодный ледяной комок. Он застыл, ошеломленный услышанным, и не в состоянии до конца осознать, что Император умер.
      Из-за двери комнаты раздался сдавленный голос комеса Лезария:
      -Как это случилось?
      -Я не могу Вам все сказать, но у Имперской Военной ставки есть серьезные сомнения по поводу естественной смерти Императора. По данным армейской разведки, следы возможного заговора ведут в страны Запада, и не только туда. У заговорщиков очень серьезная поддержка в самом сердце Империи.
      К этому, видимо, как-то причастна Императорская Гвардия! Они были приведены в боевую готовность вчера поздним вечером. Нам нельзя медлить!
      Сейчас мы не можем рассчитывать на опору трона - Императорскую Гвардию. По нашим сведениям, предоставленных разведкой, дополнительно к ним движется быстрым маршем Северная таксиархия гвардейцев. Ею командует комес Стиуш Верный. Военная Ставка об этом тоже не была поставлена в известность.
      Гипостратег помолчал и с трудом произнес:
      - Все армейские части находятся в Синегорье и на границах Раввенской Империи. В столице из армейских частей осталась только ваша тагма! Имперская Военная Ставка рассчитывает только на вас комес и на вашу тагму. Вам следует немедленно выдвинуться в сторону резиденции Наследника Севара и сменить на месте дежурную гвардейскую кентрахию.
      -А как же "дикие коты"!? - имелась в виду отдельная таксиархия Синей Стражи, подчинявшаяся, минуя всех, непосредственно своему Стратегу Ларгуну Гибкому.
      Нарсес с отчаянием в дрогнувшем голосе ответил:
      -Отдельная таксиархия "диких котов", стоящая в нескольких верстах от столицы, подчиняется лишь командованию Стратега Ларгуна, его же благонадежность Империи подвергается большому сомнению.
      Вероятнее всего, стратег Корпуса Синей Стражи тоже на стороне заговорщиков. Нам стал известен приказ: стражникам не вмешиваться в возможные беспорядки. Сегодня, в полдень, его приведут в исполнение командиры стражников! Надежда только не вас, пока кругом неразбериха, вам следует быстро сменить охрану Наследника! Комес, вот вам письменный приказ, заверенный Ставкой.
      Вот еще вам частное послание китониту Исавру, отвечающего за безопасность Наследника Севара и передадите ему лично в руки! Он окажет вам всестороннюю поддержку, в плане выполнения приказа Ставки.
      Сменив ее, закрепитесь там и продержитесь хотя бы четверо суток. Не отчаивайтесь, Первый тяжелый армейский легион "Империя" - элитная часть нашей армии, быстрым маршем следует к Морите.
      Я отправляюсь навстречу легиону "Империя", вместе с ним я приду к вам. Сохраните жизнь Наследнику Империи до нашего прихода.
      Постараюсь присылать вам гонцов по ходу движения легиона, чтобы вы владели сложившейся обстановкой на месте.
      Кер понял, что естественное любопытство простого солдата тоже должно иметь свои пределы. К комесу в любой миг мог войти любой из офицеров с каким-либо докладом.
      Громко затопав башмаками по полу коридора, Кер постучал в дверь и услышал разрешение войти. Открыв дверь, он зашел и четко доложил:
      -Третья тагма построена и ждет дальнейших Ваших распоряжений, комес!
      Обстановка в комнате комеса Лезария была по-солдатски простой: в углу находился низкий лежак, с аккуратно заправленным одеялом. В центре комнаты находился широкий стол, на скамьях за которым сидели комес Лезарий и сидящий напротив него, лысый полноватый человек, одетый в пурпурную котту, опоясанный коротким широким мечом.
      Котта была с обилием парчовой вышивки, подчеркивающая высокое придворное положение ее хозяина. Видимо, он и был гипостратегом Нарсесом, являющимся одним из прославленных командиров, победивших в Великой Войне. На стене комнаты комеса висела карта Империи, обозначавшая ее границы с сопредельными странами.
      Чин Гипостратега был вторым по старшинству после Стратега - верховного главнокомандующего Вооруженных сил Раввенской Империи. Сам стратег Гачин отсутствовал в столице, он сейчас был в Синегорье, во главе нескольких имперских легионов, и пытался восстановить законную власть Империи в южной провинции.
      Встревоженный комес Лезарий внимательно читал пергамент с приказом Ставки. Дочитав, он свернул его, быстро взглянул на Кера и без малейшей тени сомнения в своем голосе приказал:
      -Свободен солдат, передай кентархам приготовиться к маршу! Выступаем в сторону Осавинского озера!
      Кер развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Он хорошо знал, что резиденция наследника Империи находится возле этого озера, в нескольких верстах от Мориты. Значит, комес Лезарий подчинился приказу Имперской Военной Ставки.
      Тревога от подслушанного поневоле разговора не покидала его и, передав распоряжение комеса кентарху Эсгаду, заняв свое место в строю, он никак не мог избавиться от нее.
      Урук Вороний глаз внимательно посмотрел на Кера, ставшего рядом, заметил подавленное состояние друга:
      -Ты чего такой грустный, живот болит? У меня тоже брюхо давит, опять повар в похлебке по-флотски специй переложил, чтобы ему вечно жрать помет дикого кота, когда мы едим его стряпню.
      Кер рассеяно заметил:
      -Да не в похлебке дело.
      Урук, косясь на кентарха Эсгада, чтобы тот случайно не заметил их болтовни, горячо возразил:
      -В похлебке, в похлебке. Я ему всегда говорю, готовишь похлебку, клади меньше специй, должен чувствоваться вкус мелкорубленого мяса, а он все специй добавляет у-у-у, тыловая крыса. Привык у себя в Таньшане к острой еде и нас приучает к ней.
      -Тебе бы только перехватить, - поддел друга Тидер, легионер с неунывающим характером, - а ты разве не думал о Раввенской Империи, которая очень сильно нуждается в тебе?
      -Нет, не думал! Это почему же вся Империя без меня не может справиться? - огрызнулся Урук, с тревогой ожидая каверзы со стороны друга, записного остряка первой кентархии.
      -В это самое время ты, Урук, со своим постоянным чувством желания набить ненасытное брюхо, не в состоянии будешь подержать нашу кентархию, которая теряет тебя, своего лучшего легионера... - При этих словах Урук приосанился и гордо посмотрел на соседей по строю.
      Солдаты, слишком хорошо знавшие Тидера, с интересом наблюдали, чем же он закончит свою тираду.
      -... значит, она будет полностью небоеспособна. Это значит, что третья тагма, не получая поддержки от одной из своих кентархий, будет не в состоянии выполнить поставленные перед ней боевые задачи, правильно?- Спросил Тидер Урука, который напряженно думал, где же кроется скрытый подвох, в невинном, на первый взгляд, вопросе друга.
      -Д-да, так - выдавил из себя Урук, косясь подозрительно на ухмыляющуюся физиономию Тидера.
      Весельчак, нимало не тушуясь, продолжал дальше развивать свою мысль:
      - Значит, наша тагма не боеготовая; а в это время, наш легион, не может выполнить свою боевую задачу, поставленную перед ним, без нашей доблестной тагмы. И наш прославленный третий легион легкой пехоты, от вида которого бледнеют и бегут прочь враги Империи, оказывается не в состоянии, почему-то, воевать в составе Имперской Армии.
      А что у нас представляет Имперская Армия без нашего Третьего победоносного легиона, она просто пустой пук. И вот, вся Армия, из-за своей неготовности, не будет воевать с недругами Империи, и виноват будешь в этом только ты, Урук! И все из-за твоего ненасытного брюха.
      А почему? А потому что, видите ли, ты не пожрал и не желаешь больше воевать за Раввенскую Империю! Хорошо наш кашевар позаботился и накормил Урука и вот так, наша доблестная Имперская армия была спасена от разгрома озлобленными врагами Империи.
      Все легионеры, стоявшие рядом, начали давиться от смеха, пытаясь сдержать его, чтобы их не заметил кентарх. В это время, покрасневший и возмущенный Урук, пытался что-то высказать в свое оправдание.
      Он сразу замолчал, увидев грозный взгляд кентарха Эсгарда, который громко, во всеуслышание, пригрозил отправить Урука на его любимую работу по очистке выгребных ям, если он не засунет свой язык туда, откуда наполняют эти самые ямы.
     
      Кезон проснулся, услышав неясный шум со стороны улицы. Он встал и, поежившись, приоткрыл ставни и выглянул в окно. При свете мигающего масляного фонаря, висевшего на столбе напротив его окна, увидел колонну шагающих легионеров.
      Да, армия наша сила и опора, без них разорвали бы на части Империю окружавшие ее враги, подумал он и, зевнув, нырнул к храпящей супружнице под одеяло.
      Кезон, толкнул ее локтем в бок, она утихла.
      Он пробормотал засыпая:
      -Солнце храни вечно Императора и его династию.
      Благоверная проснулась и сонно переспросила его:
      -Чего-чего?
      -Спи, давай - пробурчал он, проваливаясь в зыбкий сон.
     
      Город еще спал, когда тагма, в полном своем составе, маршем следовала к Осавинскому озеру, возле которого располагалась усадьба. В этом особняке неизменно, в течение нескольких десятилетий, находилась резиденция наследника Императорского престола.
      На безлюдных улицах Мориты были только фонарщики, гасящие фонари, заправленные грибным маслом, и расклейщики газет, которые клеили большие листы бумаги.
      Газеты печатались на бумаге, поставляемой из Империи Кханд, и были очень дороги и не всем были по карману.
      Но для большинства населения Мориты газеты вывешивались на стены в определенных для этого местах, где люди могли ознакомиться с ними.
      Еще при прежнем императоре Станале Горце, было введено эдиктом всеобщее обучение грамотности населения Раввенской Империи. Были открыты школы, даже в отдаленных селениях. Этим же указом были созданы приютные дома для многочисленных сирот, бывших особенно много в Раввене после окончания Великой Войны.
      В приютных домах сирот усиленно обучали грамоте, готовя их к будущему служению Раввенской Империи, и все ради ее процветания.
      Пару раз им навстречу попадались полусонные патрули Синей Стражи, они с удивлением смотрели на армейскую пехотную часть, шагающую куда-то, в столь ранний, для жителей Мориты час.
      По дороге комес Лезарий остановил колону и приказал подойти к резиденции сначала только одной кентархией, чтобы ничем не насторожить Императорскую Гвардию, охранявшую резиденцию наследника.
      При приближении к парку, примыкавшему к особняку, их остановил передовой патруль из двух гвардейцев и декарха. Гвардейцы были вооружены крепкими и толстыми копьями, позволявшими им в плотно сомкнутом строю встретить даже атаки тяжелой кавалерии стран Запада. Мечи дополняли вооружение гвардейцев.
      Сами гвардейцы при этом были надежно защищены пластинчатыми доспехами и стальными шлемами. Под кольчугами у них были кожаные поддоспешники. Предплечья и голени были защищены металлическими пластинами.
      У декарха, кроме меча на плечевой портупее, на поясе свисал обоюдоострый кинжал. Его шлем снабжен подшлемником, искусно сплетенным из стальных колец, в коническую верхушку шлема были вставлены три красных пера.
      Красные перья на шлемах и плечах гвардейцев служили отличительными знаками их принадлежности к элитным частям Империи - Императорской гвардии. Тяжелые щиты находились в казарме.
      Вооружение и экипировка Императорской Гвардии была на высоте, недоступная большинству армейских частей Раввенской Империи. Кормили гвардейцев, как зверей, разводимых на продажу в Беловодье. Из-за красных перьев, присутствовавших в их экипировке, армейские презрительно их называли, не иначе как,- "павлины", "петухи" или "красноперые".
      Ограждение было из кованых железных прутьев, опоясывающих лесопарк, далее, дорожки сходились к центру парка, где находился живописный пруд с лилиями. Берега большого водоема густо заросли колышущимся камышом, чуть выше, на небольшом возвышении, расположилась величественная усадьба в староимперском стиле, с колонами и портиками.
      Навстречу походной колонне первой кентархии тагмы, выступил, вызванный патрулем, кентарх Императорской гвардии, немало удивленный появлением армейской части вблизи резиденции Наследника.
      Кентарх гвардейцев, статный молодец с открытым лицом, отдав честь комесу Лезарию, представился:
      -Кентарх Императорской гвардии Орин!
      -Комес Лезарий, командир третьей тагмы третьего легиона легкой пехоты, прислан во главе кентархии по приказу Имперской Военной Ставки сменить вас.
      Стремясь опередить возможные возражения гвардейца, Лезарий опередил его:
      -Кентарх Орин, вот письменный приказ!
      Комес Лезарий вытащил из под плаща и протянул удивленному гвардейцу пергаментный свиток, закрепленный восковой печатью Имперской Военной Ставки.
      Орин, пристально изучив и проверив подлинность печати, сорвал ее и принялся внимательно читать приказ. Ознакомившись с его содержимым, он в недоумении посмотрел на Лезария, на его лице явно проступило изумление и растерянность, но смысл приказа Ставки сомнения у него не вызывал.
      Бережно сворачивая приказ, он сказал пехотному комесу:
      - Комес, здесь принимает решение китонит Исавр, наша кентархия подчинена ему!
      Заметив его взгляд, один из гвардейцев быстро побежал за сановником. Ожидая Исавра, Кентарх Орин осторожно поинтересовался у Лезария:
      -В чем причина замены, комес, как вы думаете? Ведь резиденцию Наследника Престола всегда охраняла Императорская Гвардия?
      -Не знаю, кентарх, но когда меня вызвали в Ставку, вручить этот приказ, я мельком слышал, что вашей кентархией хотят усилить охрану дворца Императора. Разумеется, это только между нами!
      Опасаются, что в Морите возможны народные волнения - добавил он доверительным тоном, обращаясь к кентарху Орину.
      Судя по всему, весть о смерти Императора не будет пока известна всем, непричастным к этим событиям, еще некоторое время.
      Это давало возможность двум противоборствующим сторонам, приготовиться к возможной схватке. Неужели гражданская война, с трепетом подумал Лезарий. Ну что же, он честно попытается выполнить свой долг, долг офицера Раввенской Империи.
      Со стороны особняка комес Лезарий увидел торопливо приближающегося мужчину на вид, лет пятидесяти с лишним. Надетый на него красный шелковый плащ, развивающийся от быстрой ходьбы, подчеркивал его высокое положение придворного сановника. Судя по его грубому обветренному лицу, карьеру он сделал явно не при дворе Императора.
      Посланный за ним гвардеец шагал рядом.
      Видимо, он ему уже доложил о прибытии кентархии и, было ясно, что сановник очень обеспокоен нарушением определенных правил смены охраны Наследника, не гвардией как это было обычно, а армейской частью.
      Кентарх Орин с явным облегчением подумал, что здесь есть кому решить бюрократически возникшую ситуацию, и выдохнул:
      -Комес Лезарий, позвольте представить вам китонита Исавра! От лица Императора, он здесь отвечает за безопасность наследника Раввенской Империи Севара.
      -Комес, чем вызвана смена Императорской гвардии на армейскую кентархию!? - сухо спросил придворный, не размениваясь на церемонии и сразу переходя к делу.
      -Китонит Исавр! Для вас у меня личное послание от гиппостратега Нарсеса - и Лезарий передал Исавру запечатанный свиток, врученный ему накануне гипостратегом Нарсесом.
      Ознакомившись с посланием, придворный сановник Империи, внешне ничем не выказывая своих эмоций, повернулся в сторону Орина и сказал ему:
      -Все в порядке, кентарх! Выполняйте приказ Имперской Военной Ставки, займитесь передачей всех постов комесу Лезарию!
      Сомневающийся было Орин, воспрянул духом, помимо письменного приказа Имперской Военной Ставки, оставшегося у него, ему был отдан устный приказ китонита Исавра, лица лично отвечающего за безопасность Наследника Севара, отданный к тому же в присутствии его гвардейцев.
     
      Кентархия, колонной по четыре человека, растянувшись по дороге, вступала ранним утром в притихший особняк.
      Кажется, сама природа затаилась в тягучем молчании, окутывающем окружающую местность, прерываемую только лязгом амуниции и оружия, топотом мулов и лошадей. Замыкали колону несколько повозок, на последней из которых сидел насупленный кузнец.
      Никто из входящих в особняк легионеров колонны не проронил и слова, словно предчувствуя нелегкие испытания судьбы, готовые на них скоро обрушиться.
      Перед тем, как расположиться в штабе отбывшей гвардейской кентархии, комес Лезарий предварительно осмотрел все наружные отходы и подходы к особняку.
      Войдя в помещение бывшего гвардейского кабинета, он с неодобрением покосился на широкое ложе, накрытое балдахином, на котором без труда могла бы расположиться целая декархия солдат.
      Серебряная посуда, которой пользовались его предшественники - офицеры Императорской Гвардии, тоже невольно задержала его взгляд. Он не одобрял всего этого, впрочем, гвардейцы возможно и не были виноваты. Обстановка особняка наследника предполагала наличие предметов роскоши и для офицеров гвардейской охраны.
     
      Отдав приказ вступить в резиденцию Наследника, остальной части тагмы, оставленной поблизости, Лезарий приказал вызвать к себе командира турмы разведчиков.
      Лезарий, совместно с китонитом Исавром, изучали карту окрестностей особняка и направления предполагаемых атак вероятного противника. Он не любил полагаться на случай и решил подойти к делу с профессионализмом опытного военного офицера.
      Китонит Исавр, которому комес рассказал подоплеку всех происходивших событий, был шокирован. Известие о смерти Императора Сенория и участие в заговоре против династии опоры трона - Императорской гвардии, было для него крушением незыблемых устоев.
      Он лично знал многих командиров Императорской Гвардии и не мог поверить, что они способны на открытый мятеж против власти Императорской Династии.
      Но, бывший офицер Императорского флота, принял самое деятельное участие в планах комеса Лезария. Он внимательно выслушал все указания комеса в плане обеспечения обороны Резиденции Наследника.
      -В первую очередь, надо убрать всех посторонних людей из резиденции наследника. Нам надо продержаться хотя бы пять дней! Затем, должен подойти гипостратег Нарсес во главе легиона "Империя". Потом подтянутся еще армейские части!
      Исавр сам был бывшим офицером и хорошо знал, что элитный легион "Империя" был гордостью Раввенской армии, и насчитывал в своем составе около семи тысяч отборных легионеров. Этим он отличался в лучшую сторону от прочих армейских легионов, в которых насчитывалось по неполных пять тысяч солдат.
      Солдат в легион, бывших гордостью раввенской армии, отбирали по всей Империи, не только по высокому росту, хотя это тоже имело значение, но и преданностью Раввенской Империи, которой они поклялись беззаветно служить.
      Многие из них были "сиротами Великой Войны" и считали честью для себя, быть солдатом легиона "Империя".
      Несмотря на силу и мощь приближавшегося легиона, китонит Исавр был очень встревожен о судьбе вверенного ему о судьбе вверенного ему Наследника и не находил себе места от беспокойства.
      -Главное для всех нас, это сохранить жизнь наследнику Империи. Я отправляю всех лишних из резиденции и объявлю им, что это необходимо для траура по Императору Сенорию.
      Здесь останутся только телохранители наследника Севара, постоянно находящиеся возле него.
      -Неплохо, умелые бойцы нам не помешают!
      -Я бы еще хотел оставить пять егерей, они занимались организацией охот для Наследника и отлично знают лес, примыкающий к парку. Да и в случае боя пригодятся, они превосходно стреляют из своих арбалетов.
      -Да, при обороне арбалеты сильное подспорье - согласился с сановником комес Лезарий.
      Полог штабной палатки приподнялся. В нее заглянул легионер несший стражу, он доложил:
      -Комес, к вам турмарх Сконаг!
      -Да, зови его! Вот и командир моей разведки, прибыл к нам совсем недавно, вроде толковый - сказал Лезарий китониту Исавру.
      -Турмарх Сконаг явился по вашему приказу! - доложил худощавый офицер разведчиков, на что Лезарий только махнул рукой, мол, садись, не мешкай.
      Комес Лезарий, кивком головы поприветствовавший присевшего Сконага и, посмотрев внимательно на того, сказал ему:
      -Сконаг, из своих разведчиков выбери человек пять наиболее сообразительных, подбери, во что их одеть. Гражданскую одежду выдаст китонит Исавр, и отправь их в Мориту. Из оружия разрешаю им иметь при себе кинжалы, спрятанные под одеждой.
      Турмарх сидел молча и не задавал пока никаких вопросов, это не могло не понравиться комесу. Сконага к ним в Тагму прислали недавно, декад 5-6 назад, уже после событий возле Янтарного города Ривеля. У Лезария не было желания объяснять ему тонкости интриг, затеянных стратегами "красноперых" и "синяков", он только добавил к вышесказанному, уточняя задание посылаемых лазутчиков:
      -При выполнении задания пусть чувствуют себя, как во вражеском городе и собирают все данные, касающиеся обстановки в городе и за его пределами, впрочем, не мне тебя учить.
      Да, вот еще что, китонит Исавр выдаст каждому из них по десять нуммий на расходы, чтобы они могли зайти, куда им угодно: рынки, кабаки, площади везде - где толпится народ, для сбора сведений, интересующих нас.
      -Когда им отбывать!?
      -Медлить нельзя, турмарх!
      -Понял, комес!
      -Остальных разведчиков отправь по двое в дозор не далее, чем на две тысячи шагов. Дозоры выстави в две линии, пусть немедленно докладывают о появлении и передвижении всех отрядов, появившихся поблизости!
      Сконаг сказал, глядя на Лезария:
      -Комес, у меня на все это не хватит людей.
      -Пять егерей Исавра поступают под твое начало. Они хорошо знают окрестности.
      Пять человек - это лучше чем ничего. Сконаг понимал, что людей у него все равно недостаточно и предложил Лезарию:
      -Если первую линию дозоров, ближе к нашим позициям, выставят легионеры кентархий, то я справлюсь с поставленным заданием!
      Комес подумал немного и произнес:
      -Пусть легионеры выдвинут свои дозоры в ближнюю линию, только согласуй с кентархами свои действия, чтобы оповещение о появлении противника поступило незамедлительно!
      Сконагу пришлось по душе, что его новый командир прислушался к мнению нижестоящего офицера и изменил свой предыдущий приказ, исходя из разбора сложившейся ситуации.
      Турмарх вышел вместе с Исавром из палатки, разбитой в полевом лагере. В нее Лезарий перебрался из помещения роскошного гвардейского штаба. Ему там не понравилось, слишком расслабляющая была там обстановка в свете томительного ожидания надвигающихся грозных событий.
      У комеса Лезария намечался плотный день, занятый напряженной работой с командирами подразделений подчиненной ему тагмы.
      Он изучал список провианта, имеющегося в наличии, принесенного декархом хозяйственников. Выдвигаясь из Мориты, у них был с собой лишь стандартный двухсуточный запас продовольствия.
      Запасов провианта, включая оставшиеся на складе от убывшей гвардейской кентархии, должно было хватить им дней на пять-шесть. Впрочем, Гипостратег Нарсес именно столько и просил их продержаться до его подхода вместе с легионом "Империя".
      Были выставлены усиленные посты легионеров в первой линии. Изучив прилегающую территорию, комес Лезарий выделил наиболее опасные участки и направления вероятных ударов противника и подхода к особняку.
      Слева и с тыла особняк заслоняло озеро, с правой стороны ограждал парк, переходящий далее в ловища (охотничьи угодья). Прямое направление было очень опасное, но конницу противнику было бы здесь невозможно применить из-за пересеченной местности.
      Комес решил перекрыть правый фланг засеками в лесу. Исавр со своей стороны, помогал ему всем, что было в его силах.
      Он, не чинясь своим положением, дал добро на все виды полевых работ в окрестностях, включая саму усадьбу. Сановник не испугался взять на себя ответственность на разрушения ограды и некоторых строений, включая и вырубку деревьев, необходимых для обороны резиденции и Наследника Севара.
      Разработав план защиты усадьбы от нападения, комес вызвал всех командиров тагмы в свою штабную палатку.
      Кентархи, присутствовавшие на совещании, слушали внимательно Лезария, чтобы в дальнейшем правильно выполнить указания комеса, касающиеся возможного боя с атакующим противником.
      -Да, у нас достаточно сил, чтобы выстроиться в стандартный армейский строй по правилам тактики, но я не намерен тупо обмениваться ударами с противником лоб в лоб. Нам надо нанести ему предельные потери. Они все равно предпримут атаку по фронту, надо сузить его, чтобы они не смогли воспользоваться своим численным преимуществом. Втянув врага, мы должны уничтожать его, а не отбрасывать назад.
      Правый фланг нужно перекрыть лесными засеками и завалами. Захватите часть центра фронта с правой стороны заграждениями, чтобы наступающий противник, поневоле, скатывался на наш левый фланг. В центре у нас будет первая Кентархия Эсгада, с левого фланга - половина третьей кентархии Нерада, с ним же будут и все стрелки, которые, оттянувшись за оконечность левого фланга, должны нанести максимальный урон противнику, неприкрытому с правой стороны щитами.
      Кентархия Халина будет во второй линии, для усиления глубины построения. Всем все ясно? Тогда вперед!
     
      Легионеры тагмы продолжали обустраиваться на месте выбывшей гвардейской кентархии. Вся территория была заполнена прибывшими войсками и напоминала взъерошенный муравейник.
      В отмеченных кентархами местах, они срубили деревья и положили раскидистыми кронами в сторону, с которой, их должен атаковать противник.
      Были оставлены узкие проходы между завалами, ринувшись в них атакующие наткнулись бы на насыпи. У основания насыпей были вырыты рвы, с вкопанными на дне железными прутьями, остриями вверх. Штыри были безжалостно вырваны из ограды парка.
      Легионеры первой кентархии присели на обед, отложив в сторону кирки и мотыги и прервав на время полевые работы.
      - Здесь не так уж и плохо - сказал Урук, уплетая кашу из котелка и облизывая свою ложку. Он, с надеждой глядя на повара, который из-за кулинарных изысков и упреков Урука в неумении готовить пищу, мог и не дать ему добавки к скудному солдатскому рациону, во всяком случае, с точки зрения ненасытного Урука.
      Легионеры первой кентархии собрались, после приема пищи, почесать языками, пока поблизости не было вездесущего кентарха Эсгада.
      -А за что нам такая честь - задумчиво сказал Тидер - охранять самого наследника Севара? Мы же не "красноперые павлины".
      -Да, будет мне о чем рассказать дома!- подал голос Авл, молодой легионер - первогодок, сам он был родом из Беловодья - такая высокая для нас честь, охранять наследника!
      К ним подошел легионер, сменившийся с поста возле особняка, втихомолку он умудрился спереть одну из газет, доставляемых ежедневно утром в резиденцию Наследника.
      - Тидер, давай ты читай вслух, у тебя хорошо, получается! - загалдели легионеры, зная острый язык Весельчака.
      Тидер с важным видом взял стянутую газету, развернул ее и трагическим тоном вслух принялся читать газету "Имперские вести", в которой было напечатано официальное извещение о смерти Императора Сенория Лысого.
      Его внимательно слушала кучка легионеров, они уже знали о смерти Императора и каждый из них высказывал на сей счет свое личное мнение.
      "...Раввенскую Империю постигла великая трагедия, сегодня ночью умер Император Сенорий. Нас всех постигло великое горе, и в этот тяжелый час граждане Раввенской Империи оплакивают его.
      Застыли на месте, плача и стеная в великом горе, крестьяне в поле. Где-то на тракте остановился торговый обоз и туры, непонимающе глядят на своих возчиков, столпившихся возле настенной газеты в одном из мест отдыха караванов.
      Мы, граждане Раввенской Империи, прощаемся с Императором Сенорием.
      Слезы текут по обожженным соленым ветром лицам мирных рыбаков из Янтарных Городов, ловящих рыбу сетями в Суровом море. Падают на дно баркаса слезы..."
      -Да, дождетесь от них слез - проворчал Тидер, вспоминая, как их третий легион, попав в засаду возле Ривеля, еле вырвался из нее, - что-то не помню я там обветренных лиц мирных рыбаков, зато хорошо помню обветренные лица морских пиратов и головорезов, жаждущих нашей крови.
      -Эй Грев, ты помнишь в Янтарных Городах мирных рыбаков? - спросил он одного из легионеров.
      Один из сидящих легионеров коснулся рукой обрубка уха, потерянного в бою под Ривелем, отсутствию которого, он был обязан своим вторым именем, Безухий:
      -Ну, если они мое ухо приняли за рыбу, то другие части тела, как их назвать!?
      Урук грубо хохотнул:
      -Между ног, точно, можно назвать килькой!
      Грев Безухий сразу взвился на дыбы:
      -Да у меня яйца больше, чем у тебя кулаки!
      Урук примиряющее поднял руки, видя, что вскочивший Грев хотел наяву предъявить весомые доказательства, принявшегося было уже развязывать тесемки своих штанов:
      -Ты что, шуток не понимаешь, что - ли?- сумел только он и сказать, под громовый раскат смеха легионеров.
      -Что, Урук, испугался меряться, ну то-то, - довольный собой Грев уселся на место.
      Кер усмехнулся и со скепсисом сказал, скрывая ухмылку:
      - Тидер, давай дальше, не тяни, народ жаждет узнать правды из газет!
      Тидер прокашлялся и с видом лектора в столичном лицее продолжал:
      "...прощаемся с тобой, наш любимый Император. В Укругурье девушки прикрепляют свои черные платки на деревья, оплакивая его. Молча, склонив головы, стоят красавицы укргурки, они оплакивают великого Императора..."
      -Да степняки - укргуры только рады этому, сейчас опять начнут кричать о возвращении к старым обычаям, то есть вернуться к кочевому образу жизни. Скакать на кобылах по Великой степи и грабить соседей, как в достопамятные времена.
      Интересно, а куда они собираются деть раввенское меньшинство на востоке и юге? Вырезать их, как когда то поступали их Великие предки, и снова собирать скальпы на юрты и побитые молью боевые плащи?- добавил от себя Тарвус.
      Один из лучших воинов легиона знал, о чем говорил. Он сам был родом из той местности, находящейся между Великой Степью и Раввеной.
      Сидящие рядом легионеры дружно закивали головами, согласившись с ним, от этих "конопасов" всего можно было ожидать.
      "...В далеких, дремучих лесах застыли в горе строители, прокладывающие новые торговые тракты, отложили в сторону кирки и мотыги, утихли тачки, перевозящие камни..."
      -Ну, эти рады не меньше степняков, в знак скорби и печали по Императору половину из них отпустят, а второй урежут сроки наказания. Если же хоть один из них опечалится, я съем свой башмак с хреном и даже не поделюсь ни с кем, - продолжал ворчать себе под нос Тидер.
      "...девочки, сбежав с занятий по грамоте, размещают охапки цветов перед изображением любимого Императора. На цветах росой застыли слезы детей..."
      -Да нашу тагму освободи от марш-броска, они от радости зарыдают так, что залили бы слезами любой огород крестьянина, ему даже поливать его не пришлось бы.
      "...у воина Кханда болит сейчас только одна рана, он потерял друга Кханда. Плачут простые крестьяне из Кханда, ушел Человек - великий друг Кханда..."
      -Ого, а здесь писаки верно угадали, наверняка и у Императора Кханда что-то болит, раввенская Империя ему уже давно, как шило в заднице.
      "...как зеницу ока он берег Империю, сделав великой могучей и победоносной ее..."
      -Так, чуть далее - Тидер раздраженно перевернул газету на обратную сторону, чтобы прочитать окончание оповещения о горестной кончине Императора Сенория.
      "Он был гигантом, его сила была в народе.
      Пустыни и горные склоны покрыл он лугами. Он намечал тракты через рушащиеся горы, а леса превращались в колышущуюся золотистой пшеницей ниву. Города вырастали в Великой степи..."
      Тидер оторвал взгляд от газеты и спросил слушавших легионеров:
      -Интересно, а укргуры свои селения, что он им построил в Великой степи, снесут или перестоят в конюшни, а может вернутся в свои юрты? Клянусь Солнцем, я дочитаю это вранье назло этим имперским писакам!
      Он продолжил:
      "...слезы затуманивают глаза, а путь в будущее, несмотря на горе постигшее нас, ясен, как никогда.
      Народ Империи потерял дорогого для них человека, но этот трудный и тяжелый час не сделал нас слабыми, Император Сенорий передал всю свою силу нам.
      Все, кто любит мир, пусть преданно охраняет Раввенскую Империю!"
      -Я так и думал, что в газете что-то будет и для нас! - и Тидер довольно отбросил газету в сторону.
      - Что же теперь будет? - спросил кто-то из неоперившихся легионеров, пришедших с последним пополнением.
      -Что, что? Что комес сказал, то и будет! Вот ребята из разведки с задания придут, в Морите все разнюхают, чем там пахнет, комесу доложат, после нам втихую все и скажут - пресек начавшиеся разговоры Урук.
      Увидев вдалеке приближающегося к ним кентарха Эсгада, Урук поторопил всех:
      -Не знаю, что там будет с Империей, но знаю точно, что будет с нами, если кентарх подойдет и увидит, что мы тут сидим и бездельничаем!
      Ладно, пожрали и поржали. Все встали, взяли оружие и дружно на службу.
      Легионеры быстро вскочили, одни разобрав кирки и мотыги, принялись рыхлить грунт, другие бросились усердно стаскивать заостренные жерди для установки засеки.
      Всем своим бодрым и молодцеватым видом они показывали подошедшему кентарху, что тяжелые земляные работы для них - это единственная радость в их нелегкой солдатской жизни.
      Кентарх Эсгад довольно крякнул: это хорошо, что они боятся его больше, чем возможного боя.
     

Глава 2.

      -Вы же все понимаете, что в ходе действующих процессов развития в нашем зыбком обществе разлагающемся, словно мертвое тело, Империи и ее внутренней политике грозит нравственный крах и дальнейшее ее расслоение по социуму!
      Необходимо встряхнуть прежнюю Империю и на ее развалинах создать новое, более передовое общество, отвечающее чаяниям простого народа! Ну, вы все меня понимаете! - маленький человечек с родимым пятном в виде кровавой кляксы на лысине битый час уже вещал на главной площади Мориты перед громадной толпой народа.
      Разведчик Услан из турмы Сконага, посланный с заданием в Мориту, безуспешно пытался что-либо понять из болтовни выступающего оратора. От безуспешных попыток уловить смысл трескучих фраз у него дико разболелась голова и заломило в затылке.
      Ему ясно было только одно, патрулей Синей Стражи на улицах бунтующей Мориты против власти Императора не видать, и обстановка в столице все более накалялась, в виду отсутствия противодействия со стороны сил правопорядка.
      Рядом с ним находился какой-то великовозрастный студент, явно навеселе. Подмигнув, студент крикнул ему прямо в ухо, стараясь заглушить гул оравы:- Во дает! Ничего не понятно, но как красиво излагает, так же как у нас на риторике ректор Горбач!!!
      Услан согласился с ним, крикнув ему в ответ:
   - Хорошо говорит! Жаль только, о вреде пьянства ничего не сказал!
      Ему уже давно хотелось пива и решив, что это хорошая идея, он с трудом начал выбираться из толпы, намереваясь зайти промочить горло, а заодно и перекусить в каком-нибудь тихом месте, где ему никто не будет орать в ухо, будто он глухой с раннего детства.
      Разведчик Услан прибыл в третий легион легкой пехоты одновременно со своим командиром, турмархом Сконагом. Их направили для восполнения потерь легиона, после его боев с ополчением Янтарных Городов и прибытия третьего легиона в Мориту.
      Он был одет неброско, чтобы ничем не выделяться на фоне остальных жителей Мориты. Штаны из грубой холстины, придерживаемые широким кожаным поясом, прикрывала просторная рубаха навыпуск, чтобы скрыть кинжал в ножнах, убранный под ремень за его спиной, в районе поясницы.
      Помимо взятого с собой кинжала, он опирался на толстую суковатую палку, которой, в случае необходимости, можно было воспользоваться как крепкой дубинкой.
      Он очень натурально прихрамывал, подложив в левый башмак стельку, для имитации естественной хромоты. Может, он сверх меры остерегался, но ведь турмарх Сконаг предупредил их перед выходом на разведку обстановки в столице Империи:
      -Ведите себя в Морите, как будто вы находитесь в неприятельском городе. Вы там на боевом задании, вам все ясно, бойцы!?
      Один из посылаемых лазутчиков, юркий Тирон, с самым серьезным видом спросил Сконага:
      -Пленных брать можно?
      Все прыснули, в разведке всегда были самые отчаянные ребята и им многое позволено, хотя такая же шутка простому легионеру, из пехотной кентархии, обошлась бы, очень полезным и созидательным трудом в неурочное время.
      Турмарх Сконаг с ходу парировал:
      -Нет нельзя, иначе вы тут девиц натащите! ...лядский дом будет!
      Разведчики дружно заржали, видимо это у них и было на уме.
      Вот так, небольшая группа разведчиков и оказалась в бурлящем, как котел, сердце Раввенской Империи, ее столице. После кончины Императора Сенория Лысого, весь город как будто с ума сошел.
      Толпы людей заполнили улицы, никто не работал. Везде проходили стихийные выступления, где каждый старался проявить свою бойкость в деле решения дальнейшей судьбы Империи.
      В основном это проявлялось в том, что выступающий старался переорать предыдущего выступающего и высказать свою точку зрения.
      Решив немного подкрепиться, Услан выбрался из толпы и зашел в харчевню "Мак и Донал", очень удачно находившуюся, для желающих перекусить, возле Центральной площади.
      Войдя в "Мак и Донал" он понял, отдохнуть от решения важных политических вопросов не удастся и здесь. Вокруг стоял шум и гам, каждый из присутствующих считал, что только он излагает незыблемую истину, а его оппонент в корне не прав и не понимает момента текущей политической ситуации.
      Один из спорщиков уже тихо валялся в углу, видимо, у него оказались недостаточно весомые доводы, хотя, скорее всего, были недостаточно увесисты кулаки, а в споре они всегда были последним решающим аргументом, способным убедить собеседника в своей правоте.
      К нему подбежал шустрый подавальщик и, окинув взглядом зашедшего селянина, спросил его:
      -Тебе чего, товарищ!? Есть куриная юшка с грибами! Если подождете, готовится кровяная колбаса на жаровне, скоро готова будет!
      -Э, уважаемый, тащи колбасу и пивка не забудь прихватить!
      Он припал к кувшину принесенного слабенького светлого пива и грызнул горсть ржаных сухариков, пересыпанных смесью соли и перца, и стал терпеливо дожидаться заказанной кровяной колбасы.
      Накануне каждому из пятерых лазутчиков был выделен определенный округ города, где ему следовало собирать сведения. Наиболее везучему из них, Услану, досталась Центральная площадь столицы, и здесь он околачивался уже второй день кряду.
      Вчера вечером он, вернувшись в расположение тагмы, в числе других разведчиков доложил комесу Лезарию малоутешительные данные о текущей обстановке в Морите.
      Плотно перекусив горячей кровяной колбасой, пышущей ароматным жаром, он сыто отрыгнул и встав из-за стола, нехотя вышел на бурлящую людьми площадь. Ему сразу бросилось в глаза большое количество Имперских гвардейцев, появившихся на площади и принявших горячее участие в происходящих вокруг событиях.
      Услан понял одно, Император умер, но о преемственности власти не было и слова, везде были только речи о порочности системы Имперской Тирании и о замене прежней власти на законно, общенародно избранную власть ее представителей. Предлагалось назвать их Слугами Народа, символизируя этим их беззаветное и самоотверженное служение раввенскому народу.
      Откуда-то пошла гулять в толпе скандируемая людом фраза:
      - " Гвардия и народ едины! Пред Имперской Тиранией мы все непобедимы!".
      Стоящий рядом с Усланом бледный человечек, с красными от красителей руками, по которым сразу было видно, что работал на окраске тканей, горячо втолковывал своему приятелю:
      - Слышь, Кезон, Гвардия то больше не может терпеть душителей свободы на троне и требует истинно народной власти!
      -Ну, за это мы всегда, за! Доколе можно терпеть: то нельзя, это нельзя, даешь свободу! Гвардия за нас! - истошно заорал приятель, чуть не напугав двух прогуливающих занятия студентов, которые ликующе подхватили крик, это же не на скучных занятиях сидеть.
      Можно подумать, что Императорская Гвардия плохо жила при Императоре, им только разве что медом задницу не мазали.
      Как и любой армеец, Услан неприязненно относился к "красноперым петухам" - гвардейцам и думал, что же им не хватало, что же им пообещали? Неужели стоять у кормила власти?
      На миг у него мелькнула и тотчас же исчезла мысль сделать ноги в Речную провинцию, откуда он был родом.
      Раввенская Империя вырастила его, сироту Великой войны, обучила его грамоте. Она дала ему возможность послужить своей отчизне в армии Империи, и он не может предать ее, как это сделали люди, считавшие себя опорой престола.
      Вдруг все стоявшие вокруг него затихли и стали смотреть на гвардейского кентарха, готовящегося выступить перед собравшимся, притихшим народом.
      Услан, выставив вперед локоть и пролезая вслед за ним, потихоньку стал пробиваться к кучке взбудораженных гвардейских командиров. Среди них он заприметил и худощавого невысокого таксиарха с быстрым, цепким взглядом.
      Наверняка, это была верхушка заговорщиков, или они были близки к ней.
      Подобравшись к ним, ему возможно, удастся узнать что-то более важное для вечернего отчета комесу Лезарию.
      -Дайте дорогу инвалиду, пострадавшему от рук злобной Имперской Тирании!- кричал он, пробиваясь к своей цели и отталкивая всех своей палкой. Народ лишь уважительно пропускал его и сразу смыкался за ним, преисполненный энтузиазма.
      Между тем, кентарх "павлинов" прокашлялся и, оглянувшись на кивнувшему ему головой таксиарха, набрав полную грудь воздуха, начал свою речь:
      -Раввенский народ! К городу движется легион "Империя", чтобы подавить ваш вольнолюбивый порыв! Вся Гвардия выступает навстречу душителям свободы, этим грязным имперским наймитам, готовым в крови потопить вашу тягу к равенству и власти народа, в лице достойных ее избранников.
      Народной Гвардии необходима ваша поддержка! Ветераны, бывшие солдаты и добровольцы есть!?
      Толпа в едином порыве вскипела и слитно взорвалась возгласами:
      -Есть, есть! Не сдадим Мориту! - кажется, все присутствующие, готовы были своей грудью, защитить, только что обретенную свободу. Это было волеизлияние свободных людей, сбросивших наконец, тяготившее их иго рабства и угнетения.
      Да, ну и дела заворачиваются, подумал ошалевший Услан, продолжая упрямо проталкиваться и передвигаться в прежнем направлении.
      Один из добровольцев, мужчина крепкого сложения, крикнул:
      - А с оружием как!?
      Гвардейский кентарх обернулся к таксиарху, тот что-то сказал ему, неслышимое для Услана, несмотря на все его старания, из-за гула, стоящего вокруг. Кентарх, подняв руки, привлекая всеобщее внимание:
      -Сейчас мы вскрываем имперский арсенал. Перед его зданием мы будем разбивать по кентархиям всех записавшихся добровольцев!
      Кентархии вооружим бывшим имперским оружием, будут назначены кентархи и декархи. Все командиры будут из гвардейцев!
      Часть толпы с рвением потянулась к красному зданию Имперского Арсенала. Его предполагалось открывать только на случай войны, и Гвардия решила, что гражданской войне тоже требуется оружие и это именно тот подходящий случай для взлома дверей Арсенала.
      Возле здания Имперского Арсенала толпились уже первые добровольцы, гвардейцы сноровисто записывали и разбивали их по кентархиям.
      Только что созданные кентархии, под пристальным наблюдением гвардейцев, спешно вооружались оружием из Имперского Арсенала, зияющего распахнутыми настежь, большими воротами.
      Это они грамотно придумали. Поневоле Услан про себя даже похвалил "красноперых", все командиры будут из гвардейцев, и это должно скрепить, только что созданные кентархии. Конечно, им не будет хватать сработанности кадровых частей, но у большинства добровольцев кое-какие боевые навыки оставались.
      Он почти вплотную подобрался к группе офицеров-гвардейцев, и изо всех сил изображал простого крестьянина, с восторгом глядящего на происходящие вокруг него события. Для вящего правдоподобия, он даже ковырялся в носу, не забывая в то же время поглядывать в сторону Имперского Арсенала.
      Услан удерживал группу "павлинов" боковым зрением и изо всех сил старался уловить обрывки доносящегося от них разговора краем уха.
      Из напирающей оравы, один верзила, по нему сразу было видно, что он бывший ветеран, крикнул гвардейцам:
      -А как же Севар!? Наследничек то Императора? Что с ним делать будете?! Говорят, его легионеры охраняют.
      Весь народ сразу притих, и вооружавшиеся люди вопрошающе уставились на таксиарха. Услан, даже вытащил палец из носа и, незаметно вытерев его об плащ, стоящего рядом "красноперого", превратился в большое ухо. Вот вам и власть народа, злорадно ухмыльнулся он, нет худа без добра, давай молчи или отвечай народу, сами сказали, что вы его честь и совесть, давай выкладывай, меня это уже давно интересует.
      Невысокий Гвардейский таксиарх, находившийся все это время, как бы в тени, чуть помявшись под взглядом "раввенского народа", вышел вперед. Видимо, приняв решение сделать слабое сильным, таксиарх откашлялся и, завладев всеобщим вниманием, начал проникновенную речь, идущую от самого сердца, во всяком случае, ему так казалось:
      -Стратег Корпуса Синей Стражи принял сторону восставшего раввенского народа, целью которого является свержение Имперской тирании!
      Стратег Ларгун посылает подчиненную ему таксиархию "диких котов" на арест и задержание бывшего Наследника преступной Имперской династии Севара!
      -Слава Ларгуну! Синяя Стража с нами! - воодушевленный народ ревел от восторга - да вместе с ними мы сила! Долой Имперскую Тиранию, угнетающую народ! Долой имперских деспотов и их прихвостней сатрапов!
      Услан, узнав, что ему надо, начал быстро пробиваться через орущий народ. Ему следовало поторопиться в местоположение тагмы, чтобы, как можно быстрее сообщить эти известия комесу Лезарию.
      Получив от кого-то рыжего болезненный толчок локтем в бок, он крикнул вместе со всеми:
      - Хватит тиранам пить кровь трудового народа! У, кровопийцы, даешь свободу, свободу! - рявкнул он на толстяка в кожаном фартуке, плотно заклинившего выход, тот, шарахнувшись от него, освободил ему немного места, чтобы протиснуться дальше.
      Измятый Услан, вырвавшись из толпы, подсознательно проверил кошель, выданный китонитом Исавром на непредвиденные расходы. На месте его не было, сперли, наверняка тот рыжий, клят его возьми.
      Услан оглядел кишащую людьми площадь, питая надежду найти рыжего прохвоста, прикарманившего его деньги.
      От злости его чуть удар не хватил, у разведчика украли кошель, ребята узнают, засмеют ведь.
      Он начал громко возмущаться, словно забыв, что это были не его деньги:
      -Вот тебе и свобода, только глотнул ее, как меня уже обворовали! На кой хрен мне эта свобода сдалась, если меня обобрали и я без гроша. Вот те новая власть, у калеки, малоимущего, ветеранскую пенсию украли - к концу тирады он и сам, чуть было не поверил, что это была его пенсия и она исчезла как вода, впитавшаяся в сухой песок засушливой пустыни.
      Продолжая ругаться, он прошел мимо здания Имперского Арсенала, куда выстроилась густая очередь добровольцев, преисполненных душевного подъема.
      Новоиспеченные кентархии ополчения, продолжали вооружаться до зубов, готовясь отстоять обретенную свободу и независимость, перед лицом яростных душителей свободы - отборного легиона "Империя", приближающегося к Морите.
      Вышагивая по улице и старательно обходя грязные лужи, он увидел двух "синяков", двигающихся ему навстречу. Патруль стражников, просто обозначал свое присутствие, не вмешиваясь ни во что происходящее вокруг них.
      Стратег Ларгун Гибкий, окончательно сделал свой выбор. Он, благоразумно выждав пару дней, решил все-таки поддержать мятеж против Династии.
      Да, его Таксиархия "диких котов" - это единственное подразделение Корпуса Синей Стражи, способное вести настоящий бой, это не эти "синяки", снисходительно смотрящие на беспорядки, грабеж и кое-где валяющиеся трупы, якобы сторонников Имперской Тирании, а там кто их знает, может они попросту под руку не вовремя попались.
      Проходя, он сорвал со стены одну из свеже наклеенных листовок с воззванием Совета Слуг Народа к раввенскому народу.
      Выйдя из ворот Мориты, Услан бодро прошагал пару верст по широкой дороге, перемещаясь в сторону расположения тагмы.
      Так, скоро он будет на месте, за развилкой поворот направо, где к дороге примыкает подлесок, а там за небольшой рощицей и до усадьбы Наследника недалеко.
      Он прибавил шагу и начал потихоньку напевать песенку:
      - Я ходил к вдове-соседке.
      -Дочка у нее была весьма мила
      -Как-то раз, лукаво улыбнувшись
      -Спрашивает она:
      - Не мог ли ты меня...
      Что она у него намеревалась попросить, он так и не допел.
      За поворотом, совершенно неожиданно для него, из-за куста, на дорогу вышел патрульный "синяков" и подняв руку, в которой была короткая, но увесистая на вид короткая дубинка, остановил его.
      Он гаркнул опешившему путнику:
      -Пройди ка, вон за тот куст!
      Коривший себя за неосторожность, Услан увидел за кустом грамотно расположившийся патруль "синяков" из трех человек.
      Идя по дороге со стороны Мориты, путники не могли видеть его, пока не подходили вплотную и никто из них не успевал последовать всем известной истине: - "любая кривая тропинка короче прямой дороги, на которой может встретиться "синяк", и обойти их стороной по начавшемуся подлеску.
      Подойдя к ним он увидел, что они довольно недурно расположились под кустом. Из-за него хорошо просматривалась дорога, идущая от Мориты, за ней можно было наблюдать, скрывшись от палящего солнца в освежающем тенечке даже не вставая с травки.
      Кстати, на травке была расстелена небольшая холстина, а на ней, помимо двух кувшинов, которые явно были не с ключевой водой, имелись небольшой копченый окорок порезанный на ломти, ржаной хлеб, несколько очищенных луковиц и вареных куриных яиц. Это даже не патруль "синяков" на страже, а пикничок на природе, умеют же люди пристроиться на службу, подумал он. На хрена, спрашивается, он пошел в армейские, сидел бы сейчас с ними на травке и вылавливал путников на дороге.
      Странно, а патруля ведь вчера здесь не было, и вообще, дороги то опустели как-то. Наверное, Корпус Синей Стражи торопится внести свою лепту в борьбе с Империей, а то ведь можно опоздать к раздаче пряников.
      Подойдя к ним ближе, он задушевно поприветствовал их:
      -Восхода Солнца! Декарх, слыхал, вы, присоединились к восставшему люду?
      "Синяки", не вставая с травки, посмотрели на него как на полного недоумка, что с него возьмешь, стража то, она ведь при любой власти нужна. Будь то Империя, или Избранники народа, им без стражников никак не обойтись.
      -И тебе восхода Солнца, пейзанин, и куда же ты направился? - толстый декарх "синяков" смачно зевнул, прикрыв свой рот волосатой рукой.
      -Да я иду к себе, в сельскую общину "Светлый путь Империи", она там далее, за селением Брюхозадовкой! Тороплюсь людей порадовать молвой о свержении Тирании и о наступлении перемен для них в лучшую сторону! - бойко проговорил Услан, с сожалением глядя на рощу, за которой рукой было подать до резиденции.
      -Сельская община "Каждый год без урожая"! - пошутил плюгавый "синяк" со смачным хрустом надкусывая луковицу.
      Ему, лазутчику, можно было спокойно пробраться мимо поста "синяков" незамеченным. Как же он так глупо попался, продолжал корить он себя, так нет же, хотелось побыстрее пройти по хорошей дороге, вот и попал, раззява, да еще и кошель в придачу сперли, посылай таких в разведку.
      Да и "синяки" сведуще пост выставили, повернул за поворот, а тут они из-за куста. Ходи сюда, туда нельзя, а то дубинка на голову упадет, совсем больно будет.
      -По этой дороге проход закрыт!
      -А как же мне пройти в "Светлый путь Империи"?
      - Сказано ведь, тебе, проход закрыт! - раздраженно повторил толстый декарх, глядя на тупого крестьянина.
      - Ну ладно, стражник, тогда я пойду обратно-Услан даже чуть обрадовался, сейчас он чуть отойдет, а там мимо них проскользнуть, ему это как два пальца обоссать.
      -Э, нет, постой!- и "синяки" гурьбой поднялись со своего лежбища.
      Плюгавый же, как бы ненароком тронул рукоять меча, висевшего на плечевой перевязи.
      Услан испуганно посмотрел на них:
      -Да что я сделал-то?
      Декарх ухмыльнулся:
      -Да если бы ты что-то сделал! Разговор совсем другой был бы. Приказ комеса Елина, всех путников двигающихся в этом направлении, задерживать.
      Сам знаешь, по закону мы тебя до трех суток можем задержать? А так, поваляешься на сеновале до утра, а утром свободен! Там уже вас, путников, человек семь есть. Байки друг другу расскажете, а утром отпустим вас всех.
      Во влип-то, подумал Услан, приходя в состояние смятения. Ясно же, что утром "дикие коты" обложат все вокруг особняка, их же целая таксиархия, да еще и простых "синяков", наверняка добавят, это тысяча с лишним человек, многовато что-то, для тагмы легионеров.
      И других четырех разведчиков, посылаемых с ним в Мориту, может тоже прихватили.
      Комес Лезарий ведь ни сном, ни духом о таксиархии "котов" ничего не знает.
      -Ладно, ведите! некуда крестьянину податься. Имперцы были - нас гнобили, власть народа - нас опять гнобят, ну некуда бедному крестьянину податься. Веди, коль совесть дозволяет! - вошедший в раж Услан, вписавшийся в шкуру крестьянина, от огорчения, даже пристукнул о землю палкой.
      Декарх свистнул и неподалеку от них, из зарослей высокой травы, поднялись два затаившихся "синяка". Если бы Услан, задумал дать стрекача в сторону рощи, он нарвался бы прямо на них. Да, декарх то, хоть и "синяк", явно не обделен сооброжаловкой. Все продумал, даже на рывок задержанного в сторону кустарника рассчитывал.
      Он-то думал, его поведет один "синяк", а оно видишь, как выходит, его двое поведут.
      Ядреный корень мне в дупло, что же теперь ему делать? Мысль у Услана заметалась в поисках решения, как пойманная птица в силках.
      Два "синяка" с ленцой подошли к нему и, один из них сплевывая былинку, которую он жевал от нечего делать, сказал ему:
      -Ну что, пойдем, отдохнешь маленько.
      Услану деваться было некуда, он решил не возражать и печально вздохнул, всем своим видом показывая кротость, произнес:
      -Веди, веди моя судьба.
      Они втроем пошли в ту сторону кустарника, где скрывались до этого в засаде двое ведущих его "синяков".
      Разведчик шагал по узенькой, почти незаметной тропинке, вьющейся между кустов, обреченно глядя в затылок впереди шагающему "синяку". Второй "синяк" шагал позади него.
      К счастью, его не обыскивали, иначе ему было бы затруднительно объяснить наличие у него обоюдоострого кинжала из булатной стали, и для чего он нужен простому крестьянину, из сельской общины.
      Пройдя шагов четыреста, в низине, шагах в двухстах от них, он увидел хлипкий сарай, с синей палаткой стражников и парой оседланных лошадей, пощипывающих травку поодаль.
      Так, оттуда вообще не вырвешься, а может, еще среди задержанных сидит, понурив голову, переодетый "синяк" и пристально следит за всеми, чтобы своевременно поднять тревогу, если кто-то из них заикнется о попытке к бегству.
      Как только раскидистые кусты прикрыли их от поста "синяков", Услан резко поднял палку и тычковым ударом назад, сильно ударил идущего сзади стражника, прямо под дых.
      "Синяк" судорожно согнулся от боли, подставив свою голову прямо под удар ноги, обутой в сапог, коварного "крестьянина" и провалился в глубокий оздоровительный сон.
      Неприятно, но после того, как он очнется, у него, наверное, будет болеть голова. Ну, ничего, головная боль у синего стражника во время пробуждения, это уже издержки их нелегкой службы, они к этому давно уже привычны.
      Идущий спереди стражник, уже выхватил меч и орал во всю глотку:
      -Стража! Стража! Ко мне!
      Он видимо думал, что костыль в руках столь буйного крестьянина, не является серьезным оружием, против его стального меча, но здесь он малость ошибался.
      Услан, быстро перехватив клюку в руках, широко замахнулся, делая явный замах для удара, целясь ею стражнику в голову.
      Стражник хотел принять удар палки на свой клинок, чтобы перерубить ее, но этот хитрожопый крестьянин, зацепил его за ногу изгибом рукояти своей клюки и свалил "синяка" на землю. Затем, этим же костылем, ударом по голени, напрочь отсушил "синяку" ногу. В любом случае, гнаться за Усланом он пока не сможет, ругаясь и корчась от боли, сидящий стражник лишь держался за ногу, отпуская проклятия на головы всех крестьян, распустившихся в последнее время и совершенно не уважающих представителей закона...
      Услан припустил так, как будто за ним гналась вся Синяя Стража, во главе с самим стратегом Ларгуном Гибким. Говорили, у него горячее сердце и холодная голова, или наоборот горячая голова и холодное сердце. Что впрочем, при его втором имени Гибкий, было не удивительно.
      Известно о нем было только одно, он был дальним родственником таксиарха Императорской Гвардии Стиуша Верного, возглавившего мятеж, и поддержал его во всенародном восстании, против Раввенской Империи.
      Нырнув в кусты, он услышал приближающийся топот копыт лошадей "синяков", подскакавших к лежащим стражникам и пытавшимся выяснить, с какого - такого перепугу, они звали на помощь, вместо того, чтобы нести службу, как и положено доблестному синему стражнику.
      Стражник, сидевший на земле и держащийся за ногу, бранил какого-то хромого крестьянина, который внезапно выздоровел, словно его озарило Солнце, и, отделав их своей клюкой, скрылся. Не пытаясь встать и шипя от боли, он указал рукой направление, куда убежал чудом исцелившийся крестьянин.
      Всадники увидели вдалеке, улепетывающего в подлеске Услана, они было пустили лошадей в галоп за ним, но он уже скрылся в кустарнике, примыкающим в роще, успев напоследок дружелюбно, но не без толики издевки, помахать им рукой.
      Они, осадили лошадей и, ругаясь, на чем свет стоит, махнув рукой, двинулись обратно на пост, где уже появились первые дозорные "диких котов" или Отдельной Таксирхии особого назначения Корпуса Синей Стражи.
     
      Глава 3.
     
      Комес Елин свысока смотрел на дината Синей Стражи, который, запинаясь, доложил ему о совершенном побеге какого-то бойкого крестьянина.
      Якобы этот коварный крестьянин злонамеренно убежал от его людей, обманув их искреннее доверие, воспользовавшись чутким и внимательным отношением синих стражников к инвалидам имперского труда.
      Наконец, комесу надоело выслушивать оправдания о побеге одного из задержанных по его приказу, и он грубо прервал дината синих стражников:
      -Хватит, динат! Кто еще из задержанных вами людей, пытался совершить побег!?
      -Активную попытку скрыться от задержания произвел какой-то мелкий торговец, но его, после долгого и упорного сопротивления, скрутила четверка стражников.
      -Да вот этот - кто-то заслуживающий нашего внимания, - одобрительно сказал комес, - немедленно ведите меня к нему. Хорошо, что торговцев было не двое, а то они наверняка разогнали бы всю вашу заставу! - Язвительно добавил он, глядя на понурившегося дината. Комес Елин не скрывал своего презрительного отношения к отряду синих стражников, приданных для усиления его таксиархии "диких котов".
     
      Рослому комесу пришлось наклонить голову, чтобы войти в дверной проем сарая. Он подождал немного, чтобы после яркого дневного света его глаза привыкли к полутьме сарая.
      Лучики солнца, пробиваясь через небольшие отверстия в крыше ветхого сарая, освещали заброшенное помещение.
      В темном углу, на кипе гнилой соломы, он увидел связанного помятого торговца, с разбитой губой и синяком под глазом. Для простого торговца он имел слишком поджарый вид.
      Комес Елин подошел к задержанному и пристально глядя на него, холодно сказал:
      -Торговец ты или нет, меня это мало интересует. Сейчас с тобой поговорит Данак, и ты все ему расскажешь, даже то, о чем давно забыл и думать даже перестал!
      Он вышел из сарая, оставив в нем своего телохранителя, верзилу - Данака Беловодца, опасливо называемого втихомолку сослуживцами за его спиной, кличкой, "Палач" за его неоправданную жестокость.
      Таксиархия "диких котов" постепенно собиралась до своей штатной численности.
      Поднятые по боевой тревоге, согласно приказу Стратега Синей Стражи Ларгуна Гибкого, они ускоренным маршем прибыли в указанное место общего сбора.
      Прибывающие кентархии разбивали укрепленный лагерь прямо на окрестностях дороги, ведущей к резиденции Наследника.
      "Дикие коты" старались сохранить порядок расположения, указанный им их командирами.
      Несколько поваров уже разжигали огонь под котлами, торопясь накормить голодных и уставших "диких котов", совершивших тяжелый марш.
      Комес Елин и несколько кентархов обустроились для небольшого совета невдалеке, около сарая. Из него, через его хлипкие стены, слышались звуки ударов и сдавленные стоны истязаемого "торговца", прерываемые еле слышными вопросами Данака.
      Постепенно все звуки утихли. Данак вышел из сарая, весь в брызгах крови допрашиваемого им торговца. Он подошел к ним и, остановившись перед комесом и собравшимися кентархами "диких котов", потирая костяшки кулаков, утомленно сообщил ему:
      -Комес, против нас армейская тагма третьего легиона легкой пехоты. "Пехтуры" до пятисот человек немного не хватает. Командует ими комес Лезарий, бывший ветеран Великой войны.
      Комес Елин был порадован известием о том, что против них были силы противника, не превосходящие их по численности. Он порывисто переспросил Данака:
      - Где расположены дозоры, сколько у них провианта? Что намерены делать дальше? Ждут ли они подхода подкреплений? На месте ли Наследник Севар?
      На вопросы комеса, Данак лишь разочаровано развел руки:
      - Комес, армейский упирался долго, умер. Наверное, сердце не выдержало!
      Комес Елин от расстройства о недостатке добытых Данаком сведений, лишь зло махнул рукой:
      -Да, не вовремя он подох, ну и не надо было попадаться.
      Он посмотрел на кентархов и отдал окончательные команды:
      -У нас полновесная таксиархия, насчитывающая тысячу "диких котов", да еще человек триста синих стражников. Эти вояки еще те, но на подхвате могут быть.
      Ударим по их центру построения, пользуясь численным преимуществом, нас гораздо больше, чем их. Мы сломаем армейцев и, как настоящие дикие коты, просто порвем их на клочки.
      Готовьте "котов" к бою, три кентархии пусть остаются в резерве. Приданными нам "синими стражниками" перекрываем место за озером, пусть создадут вторую линию оцепления.
      Динат "синих стражников", находившийся на совете, облегченно про себя вздохнул и возблагодарил Солнце, за то, что ему и его стражникам досталась несложная задача и им не придется участвовать в атаке.
      Один из кентархов, высказал резонное сомнение:
      -Комес , а если "пехтура" пойдет на прорыв!? Мы не можем рассчитывать на хлипкое оцепление из "синяков"!
      Комес Елин помрачнел и раскрыл кентархам некоторые закулисные тайны:
      -Они ждут поддержки от идущего к столице легиона "Империя"! Если они сомнут "красноперых" гвардейцев и сброд, называемый ополчением, перевороту - хана! Затем подтянутся остальные армейские части и развесят нас по деревьям как мятежников. Может быть, кому-то из нас повезет: отправят гнить на соляные шахты.
      Глядя на вытянувшиеся лица кентархов, от мысли о предполагаемом завершении их карьеры, он усмехнулся и подбодрил их:
      -Если мы успеем разбить армейцев и взять Наследника... - он замолчал и продолжил, изменив поставленную им первоначальную задачу:
      -Две кентархии Атива и Онада перекроют место, где лесные угодья примыкают вплотную к резиденции лес и создадут подвижной резерв. Там допустима попытка прорыва со стороны "армейцев".
      Коренастый Атив попытался возразить комесу:
      -А не маловато будет двух кентархий на этом направлении!?
      -Они ожидают легион "Империя" и не будут рисковать, покидая укрепленную позицию. Еще вопросы есть? Тогда все по местам!
     
      В отдалении показались шеренги воинов Корпуса Синей Стражи, они шли слитно в ногу, как на учениях, сдвинув свои щиты поближе.
      Они приблизились к ним так, что легионерам на их овальных больших щитах был виден изображенный знак, взвившегося в прыжке дикого кота. Грозный хищник являлся символом отдельной таксиархии Корпуса Синей Стражи, поэтому их особое подразделение носило наименование "диких котов".
      В движении они начали стучать оружием об свои щиты, стараясь воодушевить себя. С их стороны раздался незнакомый боевой клич.
      Кер, с удивлением расслышал:
      -Равен-н-а! Равен-н-а! Равен-н-а!!!
      В ответ легионеры издали свой боевой клич:
      -Империя! Империя! - казалось, рядом с ними в строй встали их отцы, которые победили в Великой войне вероломный Запад, совершивший внезапное нападение на Раввенскую Империю и получив от нее сокрушительное поражение.
      -Империя! Империя! - вновь опасность угрожает Раввенской Империи. На этот раз их черед отстоять ее, и они будут достойны славы отцов своих и не опозорят звания солдата Империи.
      -Империя! Империя! - которая будет всегда несокрушимой и неделимой, несмотря на все удары, которые на нее обрушивались за всю ее многовековую историю.
      Кер кричал вместе со всеми, чувствуя силу и мощь своих товарищей, вливающуюся в него. Нет, они не уступят изменникам, решившим подорвать изнутри незыблемую Империю, нет еще той силы в этом мире, способной сломить ее.
      Железные, несгибаемые легионы, попирали своими ногами землю гордого Запада и долины восточного Кханда. Несокрушимая мощь имперских легионов устрашала весь обитаемый мир.
      "Коты" были все ближе, прозвучали два протяжных гудка, изданных сигнальщиком тагмы, что означало приготовиться к залпу метательными короткими копьями и дротиками.
      -Целься! - зычный голос кентарха Эсгада, кажется, услышали не только воины тагмы, но и противник. "Дикие коты" перешли на бег, чтобы не дать легионерам тагмы сделать больше одного броска метательными копьями.
      Сжав в правой руке копье, Кер изготовился к броску, дожидаясь продолжительного сигнала горна, во время которого копье следовало метнуть в быстро приближающегося неприятеля.
      Раздался протяжный гудок горна, он метнул вместе со всеми свой дротик. Взвившись в воздух, град метательных снарядов обрушился на приближавшегося врага.
      Несколько "котов" упало, сбившись с боевого быстрого шага, но они, все-таки резко ускорившись, успели добежать до них, не дав им времени сделать второго залпа.
      -Защитный строй! - крик кентарха Эсгада, дающего команду к перестроению, раздался одновременно с трехкратным сигналом горна, дублировавшим приказ кентарха для всех, кто его не расслышал.
      Первый ряд, в котором находился Кер, опустился на колено, закрывшись щитами и выставив копья. Второй ряд, стоявший сзади, чуть пригнулся и сомкнул щиты, ощетинившись копьями в сторону "котов". Третий ряд не останавливаясь, продолжал метать свои дротики и дротики двух первых рядов по навесной траектории.
      Кер не упер торец своего копья в землю, а отвел его чуть назад и нанес тычковый удар копьем, ниже кромки щита по открывшимся ногам "дикого кота". Тот, завалившись от боли в правой ноге, пытался из всех сил не раскрыться из-за своего щита. Кер увидел, как стоящий позади него легионер, воспользовался удобным моментом и нанес удар копьем в раненого им противника, который, опрокинувшись, сбил своего соратника, находящегося слева от него "кота", своим большим щитом. Тот уже не мог встать из-за двух копий, которые прикололи его к земле.
      В следующее мгновение Кер, почувствовал, что что-то словно взорвалось в его голове. Он немного потерял ориентацию в пространстве и уронил свое копье. Скользящий удар мечом по его голове, к счастью, смягчил шлем.
      Через два-три выдоха, сквозь рябь в глазах он увидел, что "дикие коты" пытаются смять оборонительный строй легионеров. Поняв, что в такой тесноте, особо мечом не размахнешься, Кер выхватил кинжал и, не вставая с колена, воткнул его в правый бок "кота", который, обрубив мечом, копье легионера из второй шеренги, пытался нанести ему удар в голову. Кер, выдернув кинжал возвратным движением клинка резанул его под правое колено с обратной стороны, завалив "кота" на землю, назад, и принял на щит удар мечом от следующего противника.
      -Вторая и третья шеренга, шаг вперед! - послышалась команда, доносясь сквозь шум битвы.
      Кентарх Эсгад видел, что первые ряды "котов" сильно расстроены, тогда как его кентархия стойко продолжала держать строй, за исключением чуть потрепанной первой шеренги, которая требовала замены.
      Кер, перевел дух, когда мимо него и его товарищей, прошли легионеры из второй и третьей шеренги и сдвинули смятого противника на несколько шагов назад. Он с облегчением встал с онемевшего колена в полный рост, испытывая тошноту от гула в голове, и сплюнул вязкую слюну. Мигом подбежавшие санитары принялись оттаскивать раненных и убитых легионеров в тыл, их было всего несколько человек. Гораздо больше было потерь среди "диких котов".
      -Не отдыхать! Отродья гиен согрешивших с вашими матерями, подобрать дротики и метательные копья и слушать мою команду! А то вместе с копьями и яйца свои потеряете, или не то я сам у вас их вырву! - Керу казалось, что Эсгад никогда не сорвет свой зычный голос.
      Он, оглянувшись, нашел один дротик, его товарищи тоже подобрали их, изготовившись к метанию. Первые две шеренги легионеров теснили "котов", но те еще держались, сдвинув свои щиты и отчаянно сопротивляясь натиску пехоты.
      -Брос-а-ай! - кентарх Эсгад, кажется, уловил подходящее время для перелома ситуации в свою пользу.
      После слитного залпа дротиков с команды Эсгада, "коты" не выдержали напора легионеров и побежали, преследуемые легкой пехотой, бьющей их в спины.
      Мимо них с гиканьем и улюлюканьем, проскакали несколько всадников, это разведчики Сконага торопились внести свой вклад в травлю бегущих "котов".
      Заиграла труба тагмы, дав сигнал оторвавшимся легионерам прекратить погоню за бегущим противником.
      -А лихо мы дернули "котов" за их усы, будут знать "драные кошки", как наше мясо воровать!- взбудораженный боем Урук весь сиял от одержанной ими первой победы.
      Лохаг Манн, быстро обходя шеренги, громко скомандовал легионерам:
      -Стоять на месте, держать строй!
      Мимо них промаршировала вторая кентархия, заменяющая их.
      Комес Лезарий, видимо, решил дать передохнуть первой кентархии после жаркой стычки.
      Первая кентархия следовала в тыловые порядки тагмы в приподнятом настроении духа, шутя и подтрунивая друг над другом, горячо обсуждая между собой перипетии боя.
      Кер только слышал вокруг себя:
      -Ну, тут было Заран чуть не струхнул с первой цепи...
      -Эсгад как заорет на всю глотку; вторая и третья шеренга вперед. Он у меня на копье завис, тут я и думаю, как же вперед-то без копья пойду, а мне уже сзади в спину напирают...
      -Да, Греву Безухому сильно не повезло, какой-то "кот" лихо ему головешку мечом отделил, как репейник палкой, правда "котяра" недолго радовался. Вздели его на копье, как сома острогой.
      -Кер! А лихо ты кинжалом того "кота", что-то я не помню, чтобы нас так учили? Даже кентарх Эсгад по- другому показывает - поинтересовался у Кера, стоявший в бою позади него, солдат из второго ряда.
      -Да просто повезло, - Кер устало отмахнулся. Не хотелось ему сейчас рассказывать, как его с самого раннего детства готовил отец, Кенрит Длиннорукий, предрекая ему карьеру военного офицера Империи.
      -Да, ловко мы этим "синим котам" шкуру надрали, - сказал Тидер Весельчак, догоняя их.
      Они помогли санитарам собрать всех раненых и перенести их к лекарям - медикусам.
      Кер вспомнил короткую речь о долге солдата Империи, произнесенную комесом Лезарием перед боем. Он внушил им уверенность в собственных силах и укрепил их убеждение, что они борются за правое дело и справедливость на их стороне.
      Все-таки, недаром их комес участвовал в Великой войне, он знает, как грамотно воевать, побеждать врага малой кровью и жалеет своих солдат.
     
      Кентарх Эсгад, явившийся к комесу Лезарию по его приказу, зашел в штаб и увидел его, сидящим за столом и читающим какую-то бумагу.
      Кентарх начал было докладывать комесу о своем прибытии, но тот только махнул рукой, присаживайся мол.
      Отложив в сторону бумагу и внимательно посмотрев на кентарха, Лезарий в задумчивости сказал:
      -Комес Елин, командир противостоящей нам отдельной Таксиархии Синей Стражи, предлагает мне встретиться на нейтральной территории для переговоров, касающихся дальнейшей судьбы Наследника Севара.
      В условиях встречи указано, что кроме нас с комесом Елином, с каждой стороны должно быть по одному солдату, как от нас, так и от "диких котов". По условиям соглашения, из оружия у солдата должен быть только меч.
      Эсгад, на кого из твоих легионеров я могу положиться, как на бойца способного сражаться в одиночку, а не в строю. Я думаю, ты понял, о чем я тебя спрашиваю?
      Кентарх немного задумался, припоминая легионеров первой кентархии, на занятиях по владению мечом. Немного подумав, он начал перечислять легионеров по очереди, выделяя их сильные стороны:
      -Урук очень сильный боец, Тарвус тоже хорош. Кер с мечом в руках, кажется, может предугадать любое движение противника.
      Он немного замялся, не зная как высказать свою мысль:
      -Комес, я бы все-таки посоветовал вам взять Тидера Весельчака, глядя на него и его веселую неунывающую ряху, никто и не заподозрит, что он действительно серьезный боец. Главное его достоинство в том, он всегда может острым словом разрядить сложную ситуацию, если она возникнет на встрече, этого у него никак не отнять.
      Лезарий согласился с первым кентархом:
      -Ладно, пусть будет он.
      -Когда ему явиться?
      -Комес Елин предлагает встречу на дороге, между нашими позициями, когда солнце будет в самом зените. "Коты" об нас сильно обломали зубы, теперь хотят какой-то хитрой уверткой нас взять.
      Комес "диких котов" утверждает, что у него есть бумага какого-то там совета народных слуг, или что-то в этом роде, которому теперь, якобы, принадлежит вся власть в Равенне. В этой бумаге, выданной ими, нам разрешен проход по Равенне вплоть до ее границ. Я должен буду убедиться в его полномочиях и гарантии неприкосновенности Наследника Императорской Династии Севара.
      В любом случае, нам надо тянуть время до подхода легиона "Империя". Гиппостратег Нарсес обещал придти к нам на пятый день.
      Услан, из турмы разведчиков Сконага, сообщал о намерении гвардии перехватить легион любой ценой.
      Легион "Империя" чересчур крепкий кулак для них, он легко выбьет из заговорщиков дух, а там и остальные армейские части на подходе.
      Он добавил:
      -В любом случае, нам надо потянуть время, оно работает на нас.
     
      Тидер, наточив свой меч, провел ногтем большого пальца по режущей кромке меча и вдел его в ножны на поясе. Затем попробовал, легко ли он выскальзывает из ножен, предварительно обильно смазав его жиром.
     
      Комес Лезарий и легионер Тидер вышли на дорогу посреди назначенного расстояния, между позициями противостоящих сторон, как и было указано в послании. Согласно взаимной договоренности, они были на месте, когда солнце стояло прямо в зените.
      На каменной брусчатке виднелись темные пятна запекшейся и засохшей крови, возле которых кружились мухи.
      Кое - где валялись обрывки одежды, обломки оружия, брошенный расколотый щит. Глубокая трещина на щите, словно перерубила посередине изображенного на нем прыгающего дикого кота.
      После боя несколько "диких котов" погрузили на повозку тела своих павших и под гнетущее молчание увезли в направлении своего лагеря, лишь иногда опасливо поглядывая в сторону стрелков-легионеров.
      С обеих противоборствующих сторон никто не проронил и слова.
     
      Тидер, стоя под лучами палящего солнца, ощутил, как липкий пот покрыл все его тело. Ему очень захотелось окунуться в озеро, манящее его своей близостью прохладной воды.
      Комес, глядя на приближающихся комеса "диких котов" и дюжего солдата, сопровождающего его, спросил Тидера:
      -Не страшно, солдат!? Поджилки не трясутся?
      Весельчак заулыбался во весь рот:
      -Нет, комес, пускай "дранные кошки" нас боятся. Мы им так вдули, что у них долго под хвостом болеть будет.
      Комес Лезарий одобрительно покосился на Тидера и подумал, что кентарх Эсгад правильно подобрал ему сопровождающего для этих переговоров. За словом в карман не лезет и голос у него ровный, не дрожит, выдавая скрытую тревогу.
      Они, безмолвствуя, ждали приближения двух посланцев "диких котов", те, появившись со стороны своего расположения, не торопясь приближались к ним.
      Комес "котов" широкоплечий и рослый, видимо физически сильный, с пренебрежением свысока смотрел на Лезария, не удостоив взглядом сопровождающего его солдата. На нем был светло-синий плащ, ниспадающий до колен.
      Рядом с ним стоял "дикий кот" со шрамом на правой щеке и криво сросшимся сломанным носом. Он не утаивал своей неприязни к "армейцам", его серые глаза, прищурившись и не скрывая своей враждебности, пристально глядели на Тидера, который дружелюбно ему улыбался, как будто встретил своего самого близкого друга после очень долгой разлуки.
      Лезарий сухо представился:
      -Комес Лезарий, командир третьей тагмы третьего легиона легкой пехоты Армии Раввенской Империи!
      -Комес Елин, командир отдельной Таксиархии "диких котов" Корпуса Синей Стражи, принявшего сторону восставшего Раввенского народа!
      Лезарий никак не отреагировав на этот выпад, невозмутимо спросил:
      -Мне передали, что у вас есть гарантии на безопасный проход к границам Империи, касающиеся особы Наследника Севара и его приближенных?
      -Да, комес, мне даны полномочия от Совета Слуг Народа уверить вас в разрешении и безопасности следования к границам бывшего наследника преступной Тирании, столетия угнетавшей народ Раввены и всех народов, населявших бывшую Империю и стонущих под ее игом! - громко произнес задиристую фразу комес Елин. Он с вызовом сверху вниз кинул презрительный взгляд на Лезария.
     
      В ходе напряженного разговора между комесами, происходящего в нескольких шагах от них, Тидер, скрестив руки на груди, продолжал безмятежно улыбаться, глядя в глаза "дикого кота", стоящего напротив его. Тот враждебно смотрел на него, придерживая левой рукой ножны меча, Тидер хорошо знал, для чего это, ему знаком был этот прием.
      Кер как-то показывал его, левая рука с ножнами подымается, а правая рука не тянется вниз за мечом, теряя драгоценное время, а сразу захватывает меч за рукоять на уровне груди, затем возвратное движение обеими руками и возможность мгновенно нанести высокий косой удар.
      Все происходящее сильно не нравилось Тидеру, но он спокойно стоял, не меняя положения рук и продолжая улыбаться.
     
      Комес Лезарий не подал виду, что он как-то отреагировал на экспансивные тирады комеса Елина. Он лишь повторил интересующий его вопрос:
      -И все же, я хотел быть уверенным в нашей безопасности по пути следования Наследника Севара и людей, находящихся под моим началом.
      -А вот мне, кажется, вы не доверяете вновь избранной народной власти! И изо всех сил стараетесь продержаться и тянете время до прибытия легиона "Империя", который спешит вам на помощь.
      Лезарий промолчал, а комес Елин видя, что он не дождется ответа, потянулся левой рукой к себе за спину под плащ и ...извлек подвешенный за кожаный ремешок и бросил комесу под ноги окровавленный круглый предмет, в котором ошеломленный комес, с ужасом, узнал отсеченную голову гиппостратега Нарсеса.
      Это, несомненно, был он, его голова упала лицом кверху, и его трудно было не узнать. Лезарию на миг показалось, что гримаса его искаженного смертью лица, просит прощения у него за нарушение слова придти на помощь с легионом "Империя" и взваливает заботу о судьбе наследника Империи на его плечи.
      Так как Нарсес был лысый, для удобства переноски его отрубленной головы, ей через уши и сквозь голову продели кожаный ремешок, запекшийся в крови.
      Потрясенный происходящим, Лезарий сдерживая нарастающий гнев, произнес:
      - Зачем надо было глумиться над его телом!? Он же один из известных командиров Великой Войны! И заслуживал уважения и погребального костра после гибели!
      -Это чтобы ты уяснил, комес! Сражаться бесполезно! Помощи ждать вам не от кого, через два дня сюда подойдут таксиархии Импера...- он поправился:- Народной Гвардии, разгромившие легион "Империя" и все с вами будет кончено.
      Он сделал долгую паузу и добавил:
      -Но у тебя есть выход, как только ты выдашь мне Наследника Севара, вы все будете свободны. Ты понял меня, комес?! - высокомерно сказал комес Елин и посмотрел на Лезария, ожидая ответа.
      Комес Лезарий решительно произнес, с верой в правильность принятого решения:
      -Я должен выполнить свой долг и не нарушу присягу, данную мной Раввенской Империи.
      Комес "диких котов" произнес, растягивая слова:
      -Мне не нравится твое тупое упрямство! Патриотизм и верность присяге- все это осталось в прежней Империи. Сейчас настанут другие времена и будут главенствовать другие нравственные мерила. Ты мог бы, как человек, выдавший Наследника Тирании Севара народной власти, сделать карьеру и стать одним из будущей правящей элиты! Подумай над этим хорошенько, комес Лезарий!
      -Я выполню свой долг перед Империей, как выполнил его гипостратег Нарсес! - твердо повторил Лезарий, упрямо глядя в глаза комесу Елину.
      -Ну что же, если ты готов за это умереть, комес! Я могу только пожать тебе руку за верность присяге - и комес Елин протянул руку Лезарию.
      Лезарий, словно не замечая протянутой руки Елина, так и стоял, положив себе руки на пояс и ненавидяще глядя на комеса Елина - изменника, нарушившего присягу, данную Империи.
      -Какой был смысл вызывать меня на переговоры? Вы же знали, что я выполню свой долг до конца и не стану предавать Империю.
      Комес Елин, наклонившись к Лезарию и понизив голос, произнес:
      -Благодаря вашему умелому командованию, тагма сопротивляется и успешно, как это ни прискорбно для меня, но если не...- комес Елин еще ближе наклонился к Лезарию и внезапно резко ударил комеса в гортань, ребром правой ладони. Затем, резко выхватив меч, косым ударом рубанул хрипящего и держащегося за горло, пытавшегося восстановить дыхание Лезария.-...не будет тебя, то и твоя тагма недолго продержится! - закончил фразу комес Елин, подходя к лежащему Лезарию и подымая меч...
     
      Тидер увидел, как "дикий кот", стоящий напротив него, начал обоюдное движение руками, чтобы обнажить меч. Тидер, не пытаясь достать свой меч, прихватил рукой рукоять ножа, который все это время он держал в левом рукаве, невидимом для "кота" и воткнул его в левую надключичную ямку врага. Он сильно ударил его ногой в колено и, вытащив свой меч, прикончил скорчившегося от боли "кота"...
     
      Лезарий лежал, пытаясь из последних сил наскрести окровавленными пальцами рукоять меча и, увидев силуэт комеса Елина заслонившего слепящее Солнце, он едва слышно прошептал:
      -Солнце, озари мне мой последний путь...
     
      ...подымая меч, комес Елин наступил ногой обутой в сапог, на лежащего на земле Лезария и, приставил меч к его груди так, чтобы лезвие прошло между ребер. Елин, приложив свой вес, надавил двумя руками на рукоять, вгоняя клинок в тело Лезария.
      Комес Елин поднял голову и оглянулся, чтобы посмотреть, как Данак управился со спутником Лезария, солдатом, с улыбочкой на лице, видимо думающего, что он был здесь просто на прогулке. К его большому удивлению и разочарованию сопровождающий Лезария легионер уже убил его подручного - Данака Беловодца, и вытаскивал свой нож из его безжизненного тела.
      Данак был самым умелым из "диких котов" в поединках на мечах, и Елин всегда держал его возле себя в качестве личного охранника. Может, легионер убил Данака случайно, попытался успокоить себя Елин.
      Он быстро несколько раз обернул плащом левую руку так, чтобы край плаща свисал вниз. В его широкую кайму предусмотрительно были зашиты несколько тяжелых свинцовых шариков. Плащ, в этом случае служил ему неким подобием защиты левой руки, чтобы отчасти парировать удары, так и подобием кистеня.
      Ну ничего, он и сам справится с этим пронырливым легионером. Выдернул глубоко засевший меч, взял его наизготовку. Затем оглянулся назад, чтобы посмотреть, далеко ли находится конный разъезд, который он заблаговременно приготовил для вывоза его и тела комеса Лезария, для последующего отсечения его головы.
      Он сам хотел предоставить голову "цепного пса Империи" Совету Слуг Народа, чтобы лишний раз подчеркнуть свою преданность и верность новым хозяевам Раввены.
      С лица приближающегося легионера исчезла безмозглая улыбка. Он, держа в правой руке меч, а в левой нож, быстро сделал два шага вправо, вынудив комеса Елина встать в неудобную для него позицию против солнца, слепящего в глаза. Комес почувствовал смутное беспокойство, когда увидел, что со стороны позиций тагмы к ним бежали десятка два стрелков, но они были гораздо дальше его конного разъезда, скачущего к ним.
      Чтобы вывести легионера из себя, он громко крикнул ему:
      -Я так и знал! Что вы замышляете удар ножом нам в спину!
     
      ...Услышав издевательское обвинение в вероломстве, Тидер почувствовал холодную ярость, закипающую в нем. Усилием воли он погасил ее и, взяв нож в левую руку острием к себе, он двинулся к врагу мягким крадущимся шагом, у него было два клинка, против одного вражеского...
     
      ... Комес Елин вдруг взмахнул плащом, свисающим с его руки, захлестнул им меч Тидера, потянул его к себе и размахнулся для удара своим мечом ...
     
      ...Тидер, увидев замах меча и не пытаясь вырывать свой обездвиженный меч, поднырнув под левую руку комеса и крутанувшись, ушел от удара меча Елина и нанес секущий удар ножом по кисти левой руки комеса...
     
      ...комеса, его щеголеватый синий плащ окрасился багровой кровью. На каменные плиты дороги упал отсеченный большой палец левой руки комеса Елина.
      Тот, прижимая левую окровавленную руку к себе, умудрился все-таки достать своим клинком левое бедро уходящего от удара его меча легионера.
      Комес отпрыгнул назад к всадникам, которые, подлетев к раненому командиру "диких котов" и, осадив коней, забросили его в седло и припустили прочь, стараясь побыстрее ускользнуть от подбежавших стрелков тагмы.
      Набежавшие стрелки с ходу начали метать стрелы и камни из пращ, пытаясь поразить ускользающих конников. Им удалось попасть в круп коня одного из всадников, который резко лягнув копытами, сбросил своего седока на землю. Подбежавшие к упавшему "коту", стрелки не пощадили его, разозленные гибелью комеса Лезария.
      Тидер стоял возле тела комеса Лезария, которого он не смог уберечь, зажимая руками кровоточащую рану на бедре. Подбежавший декарх стрелков, глядя на его раненую ногу, спросил его:
      - Ты как, сильно задело?
      -Да терпимо!- ответил он.
      Декарх, в бессильном отчаянии смотрел на своих стрелков, которые уложили на сооруженные ими носилки из копий, тело павшего комеса Лезария.
      Он, глядя в сторону скрывающихся "диких котов", выругался:
      -Отродья гиен, да чтобы вы наелись бледных грибов!
      Внезапная гибель комеса была тяжелым ударом для солдат третьей тагмы. Им тяжело теперь было выстоять, без его незыблемой уверенности и знающих приказаний, приводящих их к победам над неприятелем.
      Они всегда знали, что он найдет выход из любой ситуации. Так это было под Ривелем, когда они вывернулись из смертельного капкана, так это должно было быть и здесь.
      Легионеры всегда верили в своего командира, также как и он верил в своих солдат.
     
      Тидер, рассказавший о том, что произошло на переговорах, прихрамывая вышел из палатки.
      Собранные на совет офицеры тагмы, мрачно глядели друг на друга. Отчаяние витало в воздухе, кажется, заполняя собой все свободное пространство.
      Эсгад, принявший на себя командование как самый старший офицер тагмы, окинул их пристальным взглядом.
      Кентарх Халин, известный своей рассудительностью, был самый старший по возрасту среди них. Командир третьей кентархии, никогда не тяготившийся своей должностью. Халин что-то неслышно шептал себе под нос, устремив глаза куда-то вдаль, сквозь холщовую перегородку палатки.
      Рядом с ним сидел, крепкий, как дуб, командир второй кентархии Нерад, с толстой шеи которого свисал на серебряной цепи, знак Доблести, полученный им за кампанию под Ривелем. Он апатично наблюдал за турмархом Сконагом.
      Командир разведчиков, чтобы скрыть охватившую его нервозность, начал острием ножа ковырять поверхность стола.
      Сухощавый лохаг Велит, старший над стрелками, закрыв глаза, видимо молился духам предков, держа в руках амулет, сделанный из звериных клыков.
      На его родине, Сопредельной или еще называемой "лесной" Раввене, находившейся на границе с Кхандом, были еще сильны верования прадедов.
      Замыкал совет имперский сановник, китонит Исавр, навевавший, всем своим видом отчаяние.
      Все надежды на приход легиона "Империя" рухнули, Лезарий погиб, "красноперые" идут на поддержку "диким котам".
      - И что теперь мы будем делать? - спросил присутствующих кентарх Эсгад.
      -Нам осталось только надеть белые башмаки и парадным строем промаршировать на погребальный костер! - попробовал хмуро пошутить кентарх Нерад.
      Никто из присутствующих на собранном штабном совете даже не улыбнулся. Все и так были подавленны случившимся вероломным убийством их командира.
      Обеспокоенный китонит Исавр попытался направить их мысли в нужное для него русло:
      -Главное для всех нас, это постараться спасти жизнь наследника Империи Севара!
      Придворный чиновник прекрасно понимал, что они оказались в безнадежной ситуации и последние люди, которые в состоянии были спасти Императорскую Династию и будущее Раввенской Империи, находились здесь.
   Исавр сам как бывший военный, понимал шаткость их отчаянного положения, он повторил:
      -Даже, если мы поверим обещанию комеса "котов" на возможность безопасного прохода за пределы Империи, они сегодня, своим предательским нападением на переговорах доказали, что на их слово полагаться никак нельзя! -
      Турмарх Сконаг, командир разведчиков, продолжая что-то чертить своим ножом по поверхности стола, выложил свои соображения:
      - Если, только разбившись на несколько отрядов, прорываться сквозь парк и далее в охотничьи угодья. Там у нас, в зарослях, есть хорошая возможность, оторваться от наших преследователей.
      Синюю таксиархию "котов" ведь учили для боя в городе, а не в лесу. Их всегда держали возле Мориты, для предотвращения бунта народа в столице Империи против власти Императора.
      -А они взяли и обошли раввенский народ, сами подняв бунт против Империи - с горькой язвительностью сказал лохаг Велит.
      Молчавший и выслушивающий мнения своих офицеров, кентарх Эсгад в который раз, пожалел о гибели Лезария, будь комес жив, он нашел бы подходящий выход в этой ситуации. Он был хорошим командиром и был силен в разных тактических уловках, бывших большой неожиданностью для врага.
      Это было не мудрено, принимая во внимание участие комеса Лезария в Великой Войне и нескольких малых, предпринятых Империей для расширения влияния и укрепления своих границ.
      Теперь лишь ему, кентарху Эсгаду, придется принимать решение об их дальнейших действиях.
      Выбора не было, и он как следующий командир по старшинству после гибели комеса Лезария, подумав, окончательно подвел черту:
      -Разбиваем Тагму на три части, одна Кентархия, усиленная полусотней стрелков, наносит отвлекающий удар по "котам" на главной дороге. Этой ложной атакой мы вынудим их снять все резервы с других направлений.
      Затем, втянув силы противника в бой и ослабив их позиции на других направлениях, двумя другими кентархиями атакуем через парк и далее в лес, уходим вглубь.
      Он оглядел командиров, на их лицах не было и тени сомнений в его тактически выкладках, и это придало ему решимости в дальнейшем изложении плана прорыва:
      -Вести через ловища остальные две кентархии будут турма разведки Сконага и егеря китонита Исавра. Они тщательно изучили эти окрестности и, я надеюсь, укажут нам наиболее подходящие места прорыва!
      Кентархия, наносившая отвлекающий удар, быстро отступив, должна догнать и усилить глубину построения. Наследник Севар в сопровождении декархии легионеров, охраняющей его, должен находиться в глубине построения. Вопросы есть?
      Кентархи Нерад и Халин, командиры второй и третьей кентархий, молча переглянулись между собой.
      Эсгад заметил их обмен взглядами и добавил, предугадывая их вопрос:
      - Порядок следования кентархий определит жребий. Ну, все, все встали, атакуем незадолго до рассвета. Служим Империи - негромко сказал он.
      -Служим Империи - в один голос сказали все командиры, вставшие из-за стола.
      -Да озарит нас всех Солнце - тихо добавил Эсгад, когда все присутствующие вышли из штаба, оставив его одного.
     
      Глава 4.
     
     -Будем идти на прорыв ранним утром! Приказано, при себе иметь только оружие и никакого лишнего груза! - передал Тидер распоряжение кентарха Эсгада собравшимся у костра легионерам. Он только вернулся после перевязки левого бедра и слегка прихрамывал. Рана оказалась болезненной, были рассечены мышцы бедра, и была более серьезной, чем он сначала думал.
   У медикусов, делавших смену повязки, его увидел лохаг Манн и велел передать приказ. Ставший командиром первой кентархии, вместо Эсгада, он не был обрадован обстоятельствами, приведшими его к повышению.
     Хотя легионеры осознавали необходимость сна перед тяжелым боем, никто из них не расходился. Может статься, они так собрались последний раз в своей жизни.
   Они сидели у костра до тех пор, пока грозный окрик Эсгада, обходившего лагерь, не разогнал их для недолгого отдыха.
      Кер, стараясь унять тошноту, улегся поудобнее и не заметил, как провалился в глубокий сон, словно в темную бездну. Ему показалось в то же мгновение, что кромешная тьма поглотила его и не дает выхода. Он задыхался во сне, изо всех сил пытаясь вырваться из него, и не мог.
      Его чуть толкнули в плечо, и он проснулся весь в холодном поту, чувствуя дыхание темной бездны, отпустившей его на время из своих удушающих чар сна.
      Он увидел силуэты тихо собирающихся товарищей, надевающих на себя доспехи и подгонявших их на себе. Тихо позвякивало оружие, проверяемое умелыми руками легионеров.
     Все в полной тишине готовились к бою, лишь кто-то отошел отлить в сторону и ругался, неудачно обмочив одну из своих штанин и встряхивая ее.
   В целях скрытности готовящейся ночной атаки, все костры, кроме сторожевых, были погашены.
     Кер Белоголовый надел на голову подшлемник и сверху на нем укрепил шлем, накануне в бою слегка помятый ударом вражеского меча. Подтянув кожаный ремешок, удерживающий шлем, под подбородком, немного подвигал челюстью, пробуя, не сильно ли он затянул ремень.
      -Копья не брать - послышалась тихая команда, отданная декархами.
      Ясно, если копья не нужны, подумал Кер, значит, будем прорываться в лес, надо уйти подальше отсюда, через охотничьи угодья. Среди деревьев и кустов с копьями было бы неудобно. У него засосало под ложечкой, ему вспомнился отец Кенрит Длиннорукий, всегда поучавший его:
      - Запомни, сынок, страшен не сам бой, а томительное ожидание боя. Тогда все жилы в теле напряженны, а тебя гложет только одна мысль, что будет с тобой, останешься ты жив или нет. Уйдешь ли ты по дороге, озаряемой Солнцем, или останешься еще ненадолго покоптить этот мир?
      Рядом с Кером кряхтел Урук, пытаясь затянуть никак неподдающийся ему ремень доспеха. Кер подошел к нему и помог, подтянув непослушный ремень.
      Урук, испытывающий те же чувства, что и он, только хлопнул его по плечу и тихо сказал ему:
      -Клянусь Солнцем, что-то счас я жалею, что пошел в Императорскую армию. Счас бы тихо лепил горшки, как и мой отец, женился бы уже на соседской дочке Дане, очень она пироги с рыбой или курицей хорошо готовит. Начинка на пирогах сверху открыта, польешь юшкой сверху,..эх дикий кот меня раздери.
   Кер, успокаивающе сказал другу:
      -Ничего прорвемся, "дикие коты" так они только называются. В лесу им тяжело будет сражаться, и щиты великоваты у них для этого. Среди деревьев и кустарника правильный строй никак не удержишь, это им не городские улицы, где загулявший народ можно щитами выдавливать.
      -Да прорваться-то мы прорвемся, я за это не переживаю даже. Жратвы то сколько оставляем. Я ведь завсегда говорил, не оставляй на завтра то, что можно съесть сегодня! И оказался прав, сегодня "дранные кошки" дожрут наши припасы и ведь не подавятся поди.
      У Кера, от несгибаемой уверенности друга в успешном для них исходе боя, стало немного легче на душе.
      Мимо них проскользнула вперед в темноту группа из двух разведчиков Сконага и лохага Манна. Они выдвинулись вперед, чтобы уточнить направление атаки готовящейся к бою кентархии.
      Ночь начала сереть, предрекая утренний рассвет. К их нечаянной удаче утренний туман начал накатывать со стороны озера на величественный особняк и прилегающие к нему окрестности, надежно скрывая их своей молочной пеленой, давая им больше времени оставаться незамеченными для дозоров противника.
      Замещающий кентарха Эсгада, принявшего командование над тагмой, лохаг Манн, осмотрел легионеров первой кентархии и подбодрил их, давая последние наставления:
      -Помните, в лесу не удержите плотный строй, держитесь мелкими группами, помните о взаимовыручке. Если вашему товарищу угрожает гибель от рук врага, когда вы, в свою очередь ранили своего противника и собираетесь добить его, бросайте его и выручайте своего товарища. Потом он спасет вас, все уяснили! После атаки по фронту третьей кентархии, наступит наша очередь.
   Будьте готовы!
     -Мы всегда готовы! Особенно пожрать - схохмил Урук, несколько разрядив гнетущую обстановку.
      Лохаг Манн лишь сделал вид, что сурово поглядел на Урука, в глубине души он был доволен, что легионеры не теряют присутствия духа. Хорошо, что перед тяжелым для них боем, возможно и последним, у них оставались силы еще и подшучивать.
     
      Дикие крики, вопли и стоны раненых раздавались со всех сторон. Лязг оружия и приказы командиров; все сливалось в шум битвы и вогнало бы стужу в горячую кровь непривычного к бою, человека.
      Птицы, напуганные громкими звуками побоища, взлетели и встревоженные кружились над лесом.
      Там, внизу под кронами деревьев, невидимые сверху, с вершины птичьего полета, столкнулись две силы, два мира:
      С одной стороны: была жажда к свободе и обещание новой жизни, сбрасывающей с себя тягостные оковы Имперской Тирании.
      С другой: им противостояла верность воинскому долгу, выполнения присяги данной Раввенской Империи, объединяющей под своей сенью множество разноплеменных народов.
      Как и предупреждал их лохаг Манн, в парке, во время боя, порядок построения легионеров нарушился. Здесь большой дуб разделил декархию, там пришлось обойти кусты, цепляющие своими ветками за снаряжение легионеров, особенно тех, кто был защищен кольчугами.
      Преимущество в данных обстоятельствах, было на стороне легионеров легкой пехоты, обучавшихся бою в лесных условиях и поэтому более подвижных, по сравнению с "дранными кошками". Те же не собирались выпустить из окружения тагму легионеров, охраняющих Наследника Императора.
      Кер каким-то образом отбившись от своих ожесточенно схлестнулся с одним из "диких котов". Он принял на край щита удар меча "кота", кричавшего и брызгающего слюной ему в лицо:
   - Сдохни ,имперский ублюдок!!!
      Лицо врага было перекошено от смешанных чувств страха и гнева, переполнившего его. "Дикий кот" нанес удар своим большим тяжелым щитом об его щит, добавив к весу своего тела, мощный толчок бедра, как и учили их, чтобы сдвигать народ щитом на городских улицах.
      Для Кера этот мощный толчок оказался неожиданным, он поскользнулся на траве, покрытой утренней росой, пытаясь восстановить равновесие.
      "Кот" сделал шаг вперед и приблизился на расстояние, чтобы ему сподручнее было нанести колющий удар мечом. Он замахнулся, как вдруг, рядом с ним очутился стрелок с кожаной пращой, для защиты, обмотанной вокруг головы, и вооруженный маленьким круглым щитом и небольшой палицей с каменным навершием.
   Он ударил своим оружием "кота" в раскрывшееся правое плечо и видимо достал его, потому что "кот" завопил от боли и ярости.
      Обозленный "дикий кот" развернулся к стрелку, чтобы прикончить быстрого и юркого противника, но он упустил на мгновение Кера, который полоснул мечом врага по его левому бедру.
      Стрелок, воспользовавшись случаем, нанес своей палицей удар по голове "кота", защищенной шлемом, и сбил того на траву. Быстро наклонившись над ним, он достал свой нож и перерезал ему горло. После гибели комеса Лезария "драным кошкам", как их стали называть между собой легионеры, не следовало ожидать милосердия в бою.
      Кер защитил стрелка, невольно отплатив услугой за услугу, прикрыв его собой от трех "котов" продиравшихся к ним через кусты, один из которых был легко ранен.
      Они, увидев перед собой двух вражеских солдат, один из которых был легковооруженный стрелок, набросились на них, чувствуя свое явное преимущество.
      Стрелок, уворачиваясь и размахивая палицей, уходил от ударов меча одного из "диких котов". Увернувшись, он сделал замах палицей и ударил своего врага, парировавшего удар своим щитом, с неизменным символом прыгающего дикого кота на нем. Стрелок, озираясь по сторонам, громко крикнул:
      -Империя! На помощь!!!
      Кер между тем, отбивался от двух "котов", вертясь юлой между ними: те все время старались атаковать его с двух сторон одновременно. Кер продолжал двигаться так, чтобы перед ним оставался только один противник. Услышав сзади стон и всхлип умирающего человека, он скосил глаза и увидел торжествующего "дикого кота", только что убившего стрелка.
      Он остался один против трех "котов", которые начали обходить его по кругу. Легионер, отступая, уперся спиной в корявый огромный дуб. Плохо дело, совсем нет места для маневра, единственное хорошо, что у него хоть сзади спина прикрыта.
      Позади "котов", взявших его в полукольцо, послышался шум схватки, и из-за кустарника выскочили два "диких кота", преследуемые по пятам тремя легионерами, среди которых Кер с облегчением увидел Урука.
      Вороний Глаз, особо не размениваясь на всевозможные финты и обманные удары, мощно атаковал своего противника. Он сильно ударил того в щит ногой, заметив за его спиной, мертвое тело павшего стрелка. "Кот", споткнувшись об него, потерял равновесие и упал. Подскочивший к нему Урук, сильным колющим ударом меча пригвоздил его к земле.
      Между тем, Кер воспользовался мимолетным отвлечением внимания "котов", которые сражались с ним. Он сделал два быстрых широких шага в сторону подраненного "кота", произвел ложный замах мечом и зацепил краем своего щита щит врага, потянул его на себя. "Дикий кот" инстинктивно дернул свой щит к себе. Кер воспользовался его движением, надавил на свой щит и ударил мечом в приоткрытый бок "кота", метясь в место между ремнями кожаного доспеха, где он был менее прочен.
      "Кот" захрипел и завалился навзничь. Легионер, выдернул застрявший меч и, покачнулся, голова у него закружилась и во рту появилась горечь желчи. Он сплюнул вязкую слюну и оперся рукой об дерево, чтобы удержаться на ослабевающих ногах.
      Между тем, оставшиеся "дикие коты" не выдержали напора наседавших на них легионеров и дрогнув, начали быстро отходить. Они скрылись за густым кустарником, преследуемые легионерами.
      Обеспокоенный за друга, Урук подбежал к Керу. Тот стоял, прислонившись к дубу, вид у него был крайне нездоров.
      -Кер, ты как? Ты что, готовишься умереть на радость недругам нашей Империи!?
      Легионер лишь слабо улыбнулся приятелю и ответил ему:
      -Да что-то с головой, видимо, после первого боя с "котами". Тошнота и квелость какая-то, иди вперед, я двинусь следом за вами.
      -Догоняй нас, чутка осталось. "Драные кошки" уже дрогнули!- поторопил его Урук и бросился вдогонку за наступающими товарищами.
      Раздался протяжный звук горна, затем короткий. Кентарх Эсгад через сигнальщиков, давал команду всем легионерам тагмы ринуться в атаку, чтобы развить дальше наметившийся успех.
      Кер, пошатываясь на ходу, побрел вперед, преодолевая дурноту и появившуюся слабость. Далеко впереди за кустарником, он увидел легионеров, успешно гнавших "диких котов".
      В стороне он увидел стоящего кентарха Эсгада и докладывающего ему вестового из второй кентархии, наступающей правее их.
      Эсгад оглянулся на медленно бредущего легионера и узнал Кера Белоголового, солдата из первой кентархии:
      -Кер, ты что отстаешь?
      -Да нехорошо как-то мне.
      -Ну, давай следом за нами. Я за вами пришлю кого-нибудь - и Эсгад, в сопровождении сигнальщика тагмы и двух вестовых, умчался вперед, к месту обозначившегося прорыва кольца.
      Кер по ходу своего следования, увидел группу из десяти-двенадцати раненых легионеров, среди которых обнаружил и Тидера, сильно припадающего на раненую ногу.
      Одному из раненых легионеров, санитар, на ходу закончивший делать перевязку руки, сразу побежал вперед, вслед за наступавшей тагмой.
      Тидер тоже увидев Кера и, обрадованный, что друг цел, с горькой язвительностью крикнул ему:
      -Давай к нам, слабосильному резерву. Мы же последняя надежда наступающих!
      Кер, не ответив ему, поплелся вместе с ними.
      Скоро их, их нагнал отряд, во главе которого они увидели китонита Исавра, облаченного в легкую кольчугу. С ним был десяток легионеров из третьей кентархии, охранявших подростка лет 14-ти, его сопровождали два воина в ламинарных доспехах и с головы до ног увешанных оружием.
      Кер догадался, что это был сам наследник Севар, в сопровождении своих телохранителей. Он с любопытством рассматривал наследника Раввенской Империи. Тот выглядел спокойным и изо всех сил старался сохранять величественный вид. Но в глубине его глаз Кер заметил искорки глубоко спрятанного страха.
      Маленький отряд, сопровождавший наследника, быстро обошел отставшую группу легионеров и устремился вперед, туда, где кентархии вели бой.
      Тидер Весельчак, ковыляющий впереди, глядя вслед вырвавшейся группе, обернулся к ним и сказал:
      -Ну, с наследником все ясно, он под надежной охраной, бодро принимает участие в прорыве, с целью спасения своей драгоценной жизни.
      А как же мы, защитники, не щадившие живота своего за преемника трона Раввенской Империи?
      -Вот поэтому за такими хныкающими и сопливыми защитниками и направили нас, чтобы вы случайно в лесу не заблудились. Сейчас мы возьмем вас за ручку и отведем, - раздался голос за спиной Тидера.
      Тидер увидел ухмыляющегося Урука, рядом с ним стоял один из егерей Исавра.
      Егерь был на добрый десяток лет старше легионеров, лет тридцати пяти. За широкий кожаный пояс у него был заткнут клинок, без ножен, больше похожий на тесак, чем на меч и больше подходящий для рубки веток и мелких деревьев, чем для боя. В руке он держал легкий охотничий арбалет.
      -Давай, давай быстрее, пока "драные кошки" не опомнились и не вцепились нам в загривок!- окинув взглядом, поторопил их егерь.
      Он повел их по лесу. По его ловким движениям было заметно, что в этом лесу он чувствовал себя как дома.
   Егерь все время с тревогой оглядывался и подгонял их:
      -Быстрее! Быстрее!
      Позади них послышался крик, и они увидели нагоняющих их стрелков из кентархии Велита. Было их человек семь, и они быстро догнали их. Это были стрелки арьергарда прикрывающей тылы тагмы.
      -"Кошки" настигают нас!- тяжело дышащий стрелок держал в левой руке лук, в колчане за его спиной оставалось только две стрелы.
      Остальные стрелки тоже расстреляли свои запасы, и у них почти не оставалось метательных снарядов.
      Урук Вороний Глаз, оглядев усталых легионеров и стрелков, спросил старшего из стрелков:
      -Сколько там "дранных кошек"!?
      -Да десятка два-три будет, мы еле от них вырвались. Ребят наших порубали!
      Тидер, быстро оглядев местность вокруг них, предложил:
      -Все равно мы от них не оторвемся, так и будут нас гнать, покуда не загонят, как оленей. Засаду устроим, нас-то они не видели, для них это должно быть внезапно.
     
      "Дикие коты", чуть сбившиеся с погони, шли по следам оставшихся и удирающих стрелков "имперцев", которые успели оторваться от них, пока они приканчивали десяток стрелков, удачно прижатых к крутому склону.
      - Куда же эти "комары" подевались? - кентарх "котов" в растерянности остановился, не видя перед собой преследуемого противника. "Комарами" называли жалящих издали и не любивших вступать в ближний бой легковооруженных стрелков.
      Один из "котов" крикнул, рукой указав на поднявшихся из высокой травы стрелков "имперцев":
      -Кентарх! Туллий, да вот же они!!!
      Остановившиеся и сбившиеся в кучу, неподвижные "дранные кошки" представляли собой заманчивую цель, и стрелки не замедлили этим воспользоваться. Они сделали дружный залп по "котам", один из них, взмахнув руками, сразу упал, поймав головой точно пущенный камень из пращи, второй с проклятиями пытался вытащить стрелу, засевшую у него в правом предплечье.
      Разъяренные "дикие коты" устремились в погоню за убегающими "комарами", те бросились наутек, пробегая мимо зарослей раскидистого кустарника.
      Догоняющие и бегущие вразнобой "коты" сходу наткнулись на стоящий за кустарником сомкнутый строй легионеров. Это было так неожиданно для "кошек", что они сразу потеряли несколько человек при встречной атаке "армейцев". Легионеры напали на них, используя момент внезапности.
      Зазвенело оружие, везде слышались крики и проклятия сражавшихся людей.
      Урук плюнул в лицо "дикому коту", целясь ему в глаза. Тот инстинктивно дернулся, приподняв правую руку, держащую меч. Урук рубанул по ней, целясь в область локтя, где рука была не полностью прикрыта защитным наручем.
      "Кот", глядя на свою искалеченную правую руку, завыл от ярости и боли, оборванного ударом меча Тидера, сражавшегося рядом с товарищем.
      На Урука сразу же насел кентарх "диких котов". Легионер смог нанести ему удар, но меч лишь проскользил по железным пластинам доспеха кентарха, усиливающим его кольчугу.
      Вражеский кентарх умело атаковал легионера, который оказался сильным соперником, не уступавший ему во владении оружием и в физической силе, но у "дикого кота" было весомое преимущество в хороших доспехах и он начал теснить Урука, выбирая удобный момент для нанесения смертельного удара по "армейцу".
   Вдруг кентарх судорожно дернулся и открылся из-за щита.
   Вороний Глаз, не теряясь, нанес колющий удар ему в живот. Острие клинка, попав в плетение колец кольчуги, проскрежетав по ним, пробило ему мышцы живота, показалась темно-багровая кровь, со сгустками зелени.
   Кентарх рухнул вперед, лицом вниз. Гордость Урука, от победы над сильным врагом, омрачило оперение короткой стрелы, торчавшей у кентарха в спине.
      Урука вовремя выручил егерь, выстреливший в "кота" из своего арбалета, почти в упор. Арбалет хоть и был не боевой, а охотничий, стрелявший более легкими стрелами, но с близкого расстояния короткая стрела легко пробила доспехи кентарха.
   Гибель их командира надломила храбрость "диких котов", а когда подбежавшие "комары" ударили в спину "котам", те не выдержали и отступили в беспорядке, преследуемые озлобленными стрелками, бежавшими от них раннее.
     Легионеры, в этой короткой стычке, тоже потеряли несколько своих соратников.
      Поредевший отряд, не задерживаясь на месте, быстро двинулся вперед, пытаясь оторваться от преследующего их врага и догнать своих.
      Тидер, Кер и еще два солдата: незнакомый легионер из второй кентархии и поддерживающий его раненый в грудь стрелок, все больше и больше отставали от идущих впереди товарищей.
      Урук, с тревогой оглянувшись на них, подошел к егерю и что-то сказал ему. Они о чем-то взволновано перемолвились между собой и подошли к ним. Егерь подбадривающее сказал им:
      -Парни, мы с вами не оторвемся от "котов", они за нами всего в нескольких сотнях шагов и наседают нам на пятки. Есть у меня укромное местечко, откуда мы подстреливали оленей, там даже осталось немного провианта и пара баклаг с водой.
      Места хватит человек на пять, ежели лежать тихо и не шебуршиться. Нам туда осталось пару сотен шагов, только чуть в стороне, поднажмите!
      Воспрянув духом и собрав все свои силы, раненые солдаты, чувствуя постоянное дыхание догоняющей их смерти за своей спиной, попытались ускорить движение.
      У них появилась возможность спасти свои шкуры. Отлежаться в какой-то норе, словно загнанный зверь, где можно было бы перевести дух, не подвергая свои жизни опасности.
      Егерь их повел чуть левее от остальной группы солдат, которые пошли на шум боя раздающийся впереди.
      Переступив через поваленное дерево, егерь подошел к раскидистому корявому дубу. С одной стороны у него нависали ветви, чуть выступая над небольшой поляной, с обратной стороны вплотную к дубу примыкали кусты орешника.
      Егерь согнулся под веткой и зашел за дуб со стороны кустов, за что-то там дернул, и сверху на них свалилась сплетенная из веревок лестница с обломками прочных веток вместо перекладин.
      Урук, торопливо взобрался наверх и исчез между веток. Он обнаружил небольшую площадку из неструганных жердин, скрепленных вместе. В ее углу лежал небольшой тюфяк, пара фляг и ящик для провизии, чтобы мелкие лесные твари не добрались до нее.
      -Что-то мне кажется, здесь не только на оленей егеря охотились - сказал себе под нос Урук, увидев лежащую в углу косынку, которыми крестьянки обычно подвязывали свои волосы.
      Урук поднатужившись, первым поднял наверх тяжело дышащего стрелка, с окровавленной повязкой поперек груди. Вдвоем со стрелком, они следующим подтянули Кера, которого осторожно положили на настил.
      Кер от тяжелого перенапряжения и предыдущей травмы головы сразу впал в беспамятство: то ли забывшись тяжелым сном, то ли потеряв сознание.
     Снизу, у подножья дуба, Тидер наклонился, чтобы подать наверх раненого легионера из второй кентархии, севшего и привалившегося спиной к дереву. Тронув его за плечо он увидел, что тот уже мертв и смотрит своими застывшими глазами на убежище, в котором он хотел скрыться от преследующих его врагов.
      Он все-таки скрылся от погони, где его уже никто не мог достать.
      Егерь быстро поддел плечом ногу Тидера, висящего на лестнице, и встал в полный рост, почти втолкнув его в руки Урука.
      Егерь настороженно прислушался, тревожно оглянулся и махнул рукой Уруку, чтобы он оставался на месте, собравшемуся уже слезть вниз. Солдат рассчитывал присоединиться к егерю, чтобы вместе с ним догнать тагму, ведущую бой.
      Егерь громко прошипел Уруку:
      -Втягивай лестницу, ты не успеешь спуститься. Парней только выдадим.
      Урук быстро втянул лестницу наверх. Он услышал совсем недалеко от их лежбища, перекликающихся между собой "диких котов".
      Егерь подхватил мертвого легионера за плечи и оттащил его на десяток шагов от их укрытия, и положил его возле поваленного дерева. Он, разогнувшись, быстро вскинул свой арбалет и выстрелил.
      Ломая ветки куста, своим уже безжизненным телом, "кот" упал в орешник.
      Егерь быстро отбежал на три десятка шагов от того места, где они прятались и наклонился, держа арбалетную стрелу в зубах, начал быстро натягивать упругую тетиву, чтобы поскорее зарядить арбалет.
      Высматривая преследователей, он не заметил появившегося за своей спиной "дикого кота". "Кот" занес нож и коротко ударил им егеря в спину, прямо под левую лопатку. Выдернув нож, он вытер его об одежду егеря, быстро обшарил ее и сдернул с шеи убитого им человека, золотую цепочку с символом Солнца.
      Тидер, видел все это лежа на боку, прижавшись щекой к настилу из веток. Он закрыл глаза; сегодня, вчера, позавчера все, что казалось незыблемым в этом мире, все рухнуло в один миг, все обрушилось в эти несколько дней, потрясших мир.
      Империя перешла грань, отделявшую ее от последующего хаоса и ее развала. Он сделал все, что было в его скромных силах, чтобы не допустить этого.
      На опушке возникало все больше преследующих "диких котов", окончательно замкнувших кольцо окружения.
     
      Кер лежал в беспамятстве, лежащий рядом с ним стрелок, раненый в грудь, вдруг захрипел в предсмертной агонии, кровавая пена запузырилась на его перекошенных судорогой губах.
      Вороний Глаз быстро зажал ему рот рукой и прижал его бьющееся тело к настилу, чтобы стрелок своим предсмертным стоном не выдал их укрытие. Тидер обеспокоено глянул на "диких котов", собирающихся на полянке, не услышал ли кто-нибудь из них, сдавленный крик умирающего человека.
      Никто, из переговаривающих между собой людей, не услышал посторонний звук и не встревожился. "Котов" на полянке все прибывало, они подтягивались к опушке, некоторые из них вели пленных и легкораненых легионеров из их тагмы.
    Урук молча глядел на окровавленную чужой кровью ладонь своей руки, затем перевел взгляд на затихшего стрелка и тихо прошептал:
      -Прости, товарищ, и пусть озаряет тебя Солнце на твоем последнем пути, - и положил свою руку ему на лицо, закрыв ему глаза.
      Тидер, глянул на поляну, пленных легионеров уже согнали в сторону. Он заметил трех - четырех из их первой кентархии, в их числе он увидел и Тарвуса, раненого в левое плечо.
      Сквозь крону листвы Тидер с Уруком разглядели комеса Елина, присевшего на поваленный ствол сухого дерева. Перед ним стояли два кентарха "котов", один из них о чем-то докладывал комесу, для наглядности на что-то указывая вытянутой рукой.
      Тидер посмотрел на настил из толстых веток, на котором они лежали и увидел набухшую от крови и, начавшуюся уже сочиться, повязку на своей ноге. Урук встревоженно взглянул на расположившихся под их укрытием, несколько уставших "диких котов", тихо переговаривающихся между собой. Очень скоро, кровь Тидера закапает прямо на головы "котов", сидевших под их деревом, выдав им их лежбище.
      Урук заметил встревоженный взгляд раненого легионера, тихо подтянул к себе котомку стрелка и вытащил из нее смятую старую рубаху. Он сложил ее в комок и подложил ее под раненую ногу Тидера, для впитывания просочившейся крови. Видимо, во время бегства открылась и стала кровоточить рана.
      Взяв кожаную пращу стрелка, он перетянул ею ногу Весельчака и, стараясь не подымать лишнего шума, как мог, затянул повязку.
      Между тем, "диких котов" на поляне становилось все больше, они подходили поодиночке и группами, некоторые из них были ранены.
      Пленных легионеров тагмы было уже человек двадцать, они отдельной кучкой стояли под охраной десятка "котов".
      Комес Елин поднялся и в сопровождении двух кентархов, подошел к пленным.
      Легионеров, большинство из которых были ранены, пинками и грубыми толчками выстроили в подобие строя.
   Он, скривив губы, рассматривал их. Затем, с оттенком издевки, спросил:
      -А это у нас подлые наймиты Имперской Тирании, и где же ваш наследничек кровавого режима, угнетавший раввенский трудовой народ!?
      Легионеры лишь смотрели на него, никто из них не проронил и слова.
      Тидер лежал на настиле, укрытый от глаз "котов", находившихся внизу. Урук, не шелохнувшись, сидел возле Кера и, видимо, про себя молился Солнцу, чтобы Кер, лежавший в беспамятстве, невольным стоном, не раскрыл их ненадежное укрытие.
      Тидер, повернувшись набок, внимательно вглядывался из-за веток на комеса Елина и двух кентархов, совещавшихся о чем-то. Вдруг на опушку выбежал декарх "котов", с залитым кровью лицом. Видимо, ему во время боя сильно рассекло щеку, а санитар еще не успел обработать и зашить ему рану.
      Прижимая, к раненной щеке, зажатую в руке окровавленную тряпку, чтобы остановить льющуюся кровь, он подбежал к комесу Елину и с трудом доложил ему:
      -Комес! Через внешнее кольцо, где стояла кентархия Атива, прорвалась группа легионеров из пятидесяти человек! После боя армейцев тридцать ушли в сторону ловищ! Их преследует остатки кентархий Атива и Онада, но в лесу они могут от нас оторваться!- во время доклада комесу Елину, у декарха рана потревожилась и по его руке, придерживающей повязку, сбежала струйка крови.
      К нему подбежал санитар и, убрав его руку от лица, стер кровь и достал иглу с нитью, чтобы зашить рану.
      Комес Елин резко махнул рукой и выругался:- Клянусь прахом Первожреца Солнца, эта пехтура от нас не уйдет!
      Со стороны пленных легионеров до него донеслись злорадные смешки. Комес резко обернулся к ним, и лицо его исказилось от ярости. Потемневшими от злости глазами глянул на них и приказал "котам":
      -Этих убить и побыстрее! Всем немедленно в погоню! Вдруг Наследник тоже с ними!!!!
      Тидер до крови закусил свою руку, чтобы не закричать от бессильного отчаяния. "Дикие коты" достали мечи и кинжалы и принялись резать обезоруженных легионеров, большинство из которых были ранены и еле стояли на ногах.
      Тарвус, легионер из их кентархии, успел перехватить руку с кинжалом одного из "котов" и саданул противника лбом в лицо. Сжав своими руками его руку, держащую кинжал, он воткнул его в живот врага и торжествующе крикнул, перед тем как его начали рубить мечами. Он успел все-таки, до своей смерти, прихватить с собой еще одного врага.
      Это была резня, "коты" убивали пленных легионеров, среди которых было немало раненых. Один из легионеров успел крикнуть: - Империя в сердце моем!- И умолк, зияя взрезанным горлом, брызгая алой кровью.
      "Дикие коты" лишь озверели от вида крови безоружного противника, продолжая наносить удары уже упавшим легионерам.
      Тидер отвернулся назад, чтобы не видеть смерть своих товарищей. Урук сидел рядом, с потемневшим лицом, глаза его пылали бешеным огнем, Тидер знал, если не раненые друзья, бывшие рядом с ним, он бы уже давно бросился в безнадежный для него бой.
      -Хватит! Выстраивай "котов" цепью, кентархи по флангам, сигнальщик рядом со мной! Мы загоним их, как оленей!- Комес Елин начал подгонять кентархов, торопясь догнать отряд пробившихся легионеров.
      Кентархи начали орать на "котов", выстраивая тех в подобие цепи, скоро они скрылись среди деревьев. Преследователи быстро двинулись, к месту прорыва группы легионеров, указанного раненым декархом.
      На поляне остались только лежащие вповалку мертвые тела и санитар "котов", с двумя мулами. Он, осмотрев убитого Тарвусом "кота" и убедившись, что тот мертв, сел на мула, собравшись последовать вслед за цепью.
      Сев на мула, он вдруг увидел на пальце руки одного из убитых легионеров перстень, отчего-то ранее не замеченный "дикими котами". Санитар слез с мула и, присев на корточки рядом с ним, приподнял его за руку. Обтерев кровь с окровавленного камня на перстне, он, даже присвистнул, поймав луч солнца в изумруде, драгоценном камне зеленого цвета, с легким желтоватым оттенком.
      Санитар подергал за кольцо, оно упрямо не хотело сниматься с руки легионера. Покопавшись в своей кожаной сумке, в которой находились медицинские инструменты, он достал огромные ножницы. Приставив их к пальцу, на котором находилось кольцо, он с хрустом ломающейся кости, откусил этими ножницами палец с кольцом.
      Держа палец в руке, он легко снял кольцо и довольно оскалился, удачный для него день. Ради их, маленьких радостей жизни стоило жить.
      Сзади него сухо треснула ветка, обернувшись, он увидел восставшего из мертвых легионера, заносящего над ним свой меч.
      Резкая боль обожгла ему шею, и мир внезапно закрутился вокруг него. Стекленеющими глазами он увидел свое тело, стоящее в стороне на коленях, и почему-то без головы. Пелена тумана смерти накрыла его глаза, глаза отрубленной головы.
      Урук, а это был он, держа меч в руке, осторожно осмотрелся, опасаясь увидеть кого-то из отставших "диких котов". Он, подгоняя мулов санитара и, дав увесистого пинка, особенно строптивому серому мулу с белым ухом, подвел их к дереву.
      Тидер, не теряя отпущенного им судьбой драгоценного времени, осторожно спускал с дерева все еще не очнувшегося Кера. Урук подхватил его снизу и аккуратно положил на траву, бережно придерживая за голову.
      Весельчак оберегая раненую ногу, спускался по веревочной лестнице, полагаясь только на силу своих рук. Спрыгнув на землю, он неудачно нагрузил раненую ногу и, зашипев от боли, привалился рядом с Кером, чтобы немного перевести дух и унять боль.
      Урук быстро стянул с неудачливого санитара кожаную куртку, с непременным символом "диких котов", вышитым на ее левой стороне. Взяв притороченную к седлу мула, флягу санитара с водой, он начал смывать свежую кровь. Впрочем, одежда санитаров, в силу их рода занятий, часто бывала, окровавлена во время боя, когда оказывалась помощь раненым.
      Он, расстегнув ремни, сбросил с себя доспехи легионера и, отряхнув кожаную куртку санитара, с трудом напялил ее на себя. Урук был одним из самых сильных легионеров в первой кентархии и отличался мощным телосложением.
      Тидер, в это время, еле усадил на мула Кера, все еще бывшего без сознания, а сам сел на белоухого мула, успокаивающе похлопывая его по шее.
      Они двинулись по направлению к бывшей резиденции Наследника. Урук шел впереди, ведя на поводу двух мулов с ранеными. Со стороны казалось, что санитар "диких котов" вез на мулах своих раненых товарищей.
      Тидер, постанывая от боли, лишь прошипел:
      -Урук, ты с ума сошел! Куда ты нас тащишь!? Давай в лес, ты же видел, что комес сделал c нашими! Милости ждать от него не придется!
      Урук оглянулся и, ухмыляясь, подмигнул ему:
      -Не дрейфь, все "дранные кошки" в погоне, а здесь в этой стороне, нас никто не ждет, как-нибудь просочимся, не будь я Урук Вороний Глаз!
      Они продолжали передвигаться среди деревьев и палисадников живописного парка, прилегающего к усадьбе и увидали вдалеке, на одной из лужаек, двух санитаров и лежавших возле них десятка три раненых "диких котов". Санитары были слишком заняты своими обязанностями медиков, один из них махнул Уруку рукой, давай тащи своих сюда.
      Урук в ответ тоже замахал руками, показывая в сторону особняка, мне, мол, туда надо.
      -Я вам пришлю повозку! - издалека крикнул он им, впрочем, санитарам "котов" было не до него, они хлопотали возле своих подопечных.
      Отъехав от раненых и, дождавшись пока кусты ракиты, не укроют их от посторонних взглядов, Тидер с отчаянием в голосе спросил Урука:
      -Урук, последыш гиены, ты куда нас тащишь? Если на погребальный костер, то только после того, как я раздую его под тобой!
      Урук оглянулся на него и довольно оскаблился:
      -Не, для себя я закажу дорогое красное сандаловое дерево, оно приятней пахнет, вот тогда я и взойду на костер!
      -Да, благоуханье сандала должно забить вонь от твоего набитого дерьмом тела - Тидер был вне себя от безрассудной авантюры, затеянной Уруком.
   Урук, не обращая внимания на ноющего Тидера, вел их дальше. Они миновали укрепленные заграждения, сооруженные ими ранее.
      Забирая вправо по широкой дуге, обогнув усадьбу, немного проехали и увидели дальше пост, из стоящих двух синих стражников. К их счастью, это были не "дикие коты".
   Тидер, увидев их, дернулся к оружию.
      -Спокойно, спокойно. Если что, порежу их и всего делов то - успокаивающе сказал Вороний Глаз.
      Тидер с тоской посмотрел, на казавшийся столь уютным для него лес, из которого они выехали.
      Приблизившись к "синякам" поближе, Урук увидел, что один из них уже пожилой стражник, стоял в паре с совсем зеленым юнцом.
      Юнец неуклюже держал короткое копье, на поясе у него висел нож. Его старший товарищ помимо копья, имел еще и короткий меч.
      Они с несомненным интересом наблюдали за приближением к ним израненных "диких кошек".
      Урук, спокойно ведя мулов на поводу, почти вплотную подошел к ним.
      Пожилой стражник, глядя на коренастого, широкоплечего санитара "диких котов" с двумя ранеными, с любопытством спросил его:
      - Ну, как оно там?
      -Жарко!- ответил Урук, взяв флягу, протянутую стражником и приложился к ней, затем передал ее Тидеру.
      Тидер c жадностью выпил освежающей воды и протянул флягу стражника очнувшемуся Керу.
      Контуженный Кер непонимающе смотрел по сторонам, пытаясь понять, что вокруг происходит, и почему это они мирно беседуют с "синяками" и пьют их воду.
      Старший стражник спросил Урука:
      - Все ваши, которые тут оставались, в особняк уже подались. Уже, небось, шуруют вовсю, добра то сколько там!- с неприкрытой завистью добавил он.
      Поглядев на них, пожилой вдруг спросил их:
      -А что это вы в эту сторону подались?
      Тидер, незаметно для "синяков", медленно положил руку на рукоятку ножа. Урук однако, не растерявшись, зевнул и спокойно ответил стражнику:
      -Да я их везу поближе к озеру. Главный медикус сказал, скоро туда повозки с Мориты подойдут. Будут всех раненых, какие есть, забирать в город.
      Старший "синяк" сочувственно посмотрел на раненых.
      -Эта "пехтура" чистые звери, смотрите внимательно, чтобы сюда остатки не прорвались, там была чистая бойня. Все наши на них навалились, могут ведь и вас привлечь!- попугал их Урук, испытывая мрачное удовлетворение, глядя на их изменившиеся от испуга лица.
      Пожилой стражник судорожно сглотнул, этого им только не хватало, они что, вояки что - ли, оно им надо.
      "Диких котов" вон как поколошматили, один раненый в ногу "кот", так зло на него смотрит, как будто на своих врагов. У второго же "кота", видимо, башка совсем отбита. Так ему и надо, не надо было ее подставлять, хотя там и так мозгов нет, если он ее в такую заваруху сунул.
      Видимо, здорово ему по куполу приложили, голова у него вся перемотана, будто тюрбан у таньшанца. Смотрит на них, видно не может уразуметь, кто они такие и что они здесь делают на этом посту.
      Да, если на них "армейцы" наткнутся, от их поста только перья и пух полетят. Динат Синей Стражи Анвак, расставляя их в оцепление, сказал только:
      -Стоять, вылавливать выживших "вояк". Если что, два раза коротко свистнуть, подавая сигнал с просьбой о помощи!
   Может, и успеем вас спасти!!!- не преминул пошутить он напоследок.
      Старший стражник, вместе с побледневшим напарником, судорожно сжал в руке служебный свисток и, глядя вслед удаляющимся на мулах "диким котам", сказал юнцу, пытаясь скрыть страх:
      -Щит возьми! - и сам подошел к небрежно брошенным небольшим круглым щитам, и взял один из них. Они их ранее бросили на траву, чтобы не таскать на себе лишнюю тяжесть.
      -"Синяки", им только с торгашами воевать!- презрительно сказал Тидер запекшимися губами и с тревогой спросил приятеля:
      -Урук, так куда же ты нас тащишь?
      -Да пока подальше от этой мясной лавки, где всех выживших легионеров рубят на куски, как раскормленных свиней! А там подальше, в нескольких верстах от нас, есть селение Ясенево.
      -И что, там ждут нас как дорогих гостей? Ты же знаешь, мы стали поборниками кровавой Тирании, угнетавшей все народы Империи. Нас будут проклинать все последующие поколения, приписывая нам все грехи, мнимые и настоящие.
      Нас же в этом селении с превеликим удовольствием выдадут новым властям.
      Урук, улыбнувшись на энергичную тираду друга, успокоил его:
      -В Ясенево живет одна зазноба, правда она хотела, чтобы я ее в жены взял, да я пока упирался. Теперь думаю, самое время настало мне жениться. Отец у нее охотник, часто в лес уходил, гонялся за лесными антилопами. Мы у нее в это время и кувыркались.
      -Теперь понятно, куда ты все время в увольнение ходил - хмыкнул Тидер.
      - Главное, у него в лесу охотничий домик есть, где я вас и схороню, пока у вас раны не заживут. А дальше видно будет!
     
      Когда они добрались до указанного им безопасного места, уже вечерело. Урук, глядя на багровый диск заходящего Солнца, молился ему за прожитый день, и благодарил его за то, что позволил им вырваться из кольца и остаться в живых.
      Тидер не был столь набожен и сказал, ни к кому не обращаясь:
      -Солнце уходит за горизонт, на закат. Мы были очевидцами заката Раввенской Империи. Нам неведомо, что завтра принесет рассвет?
      Солнце взойдет, но что будет утром с бывшей Империей, неизвестно. Свет, мгла или сумрак? Что ожидает всех нас?
      Затянувшееся молчание друзей было ему многозначительным ответом.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"