Аннотация: Человечеству рано покорять космос. Пока оно не разберется с тараканами в своей голове - за пределами атмосферы ему делать нечего.
Боязнь открытых пространств
Бескрайняя степь тлела под лучами раскаленного добела солнца. Воздух, словно песок, скрипел на зубах, и в его вязком мареве терялись очертания едва заметных холмов. Маленькая, словно усохшая от жары лошадка еле перебирала ногами, спотыкаясь о выцветшую степную траву, приобретшую, казалось, прочность камня. Когда лошадь спотыкалась, всадник, до этого сидевший безучастно, будто в полудреме, вздрагивал и начинал бормотать что-то сквозь сжатые зубы, глядя на бескрайний простор степи остекленевшим взглядом.
Бормотание всадника, если бы его кто-нибудь услышал, показалось бы такому слушателю весьма странным. Дело даже не в мягком, тянущем гласные говоре, столь не соответствующем иссушающей степной жаре. Слова, которые он бормотал, были куда более странными, чем его нездешний акцент.
- Жара... Трава... Трава и жара. Уже третий день одно и то же. Хоть бы могильник, развалины, животное какое-нибудь попалось. Хоть что-нибудь... Шестой полет и опять ничего... Я сойду с ума. Слышите! - Человек запрокинул голову, уставившись в прозрачное небо пустым взглядом, и закричал - Сойду с ума!
Высокий морщинистый старик, наблюдавший за происходящим в степи на многочисленных мониторах, установленных вдоль стен в огромной светлой комнате, почесал затылок, а потом, не удовлетворившись скоротечностью этого действия, поскреб и поросший пегой щетиной подбородок.
- Вытаскивайте его оттуда.
Молодой лаборант, который сидел в дальнем углу комнаты и наблюдал за непрерывно сменяющими друг друга на экране компьютера графиками и диаграммами, подскочил как ужаленный.
- Но, Анатолий Максимович... До расчетного времени еще четырнадцать часов!
Старик смерил его тяжелым взглядом.
- Вытаскивайте, я сказал. Вам нужен еще один сумасшедший? Мне - нет! Поэтому живо выполнять! И увеличьте ему время рекреации вдвое, он заслужил.
Лаборант, бросив на очередной график полный разочарования взгляд, вскочил и выбежал в коридор.
Анатолий Максимович вздохнул и повернулся к третьему обитателю комнаты - низенькому полному мужчине в строгом костюме-"тройке", с кожаным портфелем и огромной лысиной, едва прикрытой редкими прядями волос, аккуратно зачесанных на блестевшую от пота плешь.
- Видите, как тяжело идет работа. Люди в буквальном смысле слова сходят с ума от работы, оборудования и квалифицированных кадров катастрофически не хватает. И ваше решение о прекращении финансирования - решающий, смертельный удар.
Толстяк перебил неожиданно начавшего лебезить старика.
- Руководство Центра Космических Исследований не видит смысла в дальнейшем спонсировании того балагана, что вы тут устроили. Нам нужен был способ быстро, дешево и безопасно исследовать дальний космос. Вы сказали, что нашли его, но уже который месяц предоставляете нам лишь невнятные видеозаписи со скачущими по степи или продирающими сквозь снег и метели людьми. Нам нужен был контакт с внеземными цивилизациями, а вместо этого мы получаем пять-шесть обмороженных, обгоревших, сошедших с ума из числа ваших добровольцев - Он скептически хмыкнул.
- Но я же сразу говорил, что мысленавтика - сложное и трудоемкое направление. Сейчас оно, может быть, и не приносит ощутимого результата...
- Вот именно, что не приносит.
- Да, в конце концов, еще десять лет назад никто и представить не мог, что можно исследовать самые отдаленные уголки космоса, сев в кресло и надев шлем, а не живя годами на громадных стальных махинах, годами плывущих в вакууме неизвестно куда и зачем, а главное - без какой-либо уверенности в успехе полета. У нас тоже нет уверенности в успехе каждого конкретного полета, но мы точно знаем, что рано или поздно успех придет.
- А нам не нужно поздно. Даже рано не нужно. Нам надо, чтобы результаты были вчера, а не сегодня и завтра. Результатов за полгода никаких. И причин давать вам деньги и дальше, тоже нет.
Старик побледнел и начал озираться по сторонам, словно ища поддержку у окружавших его мониторов и компьютеров. Вдруг в комнату вбежал всклокоченный молодой человек и с порога закричал.
- Прорыв, Анатолий Максимович! Прорыв! - Тут он увидел, что ученый в комнате не один и, смущенный, перешел на невнятное бормотание. - Сергей вернулся... Он, это... Развалины нашел, вроде города какого...
Старый ученый поначалу смотревший на вошедшего со странной смесью ожидания и ненависти во взгляде, осознав смысл сказанного, весь словно засветился изнутри и повернулся к мужчине в костюме, не скрывая выражения превосходства на своем лице.
- Вы все еще уверены в бесполезности нашего заведения?
- НУ, развалины и что? Нам нужен осязаемый результат, а не очередная видеозапись малопонятных пейзажей. Я не понимаю вашей радости.
Старик возмущенно выдохнул.
- То есть вы вынесли решение о прекращении финансирования Института, не имея ни малейшего представления об основных принципах мысленавтики? Я обобщаю потому, что уверен, остальные челны совета директоров Центра Космических Исследований мало чем отличаются от вас. - Ученый несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и, скрестив руки на груди, начал, словно лектор на занятиях в университете, объяснять. - Раньше для того, чтобы исследовать космос, требовались огромные, ужасно дорогие и, что самое главное, ненадежные космические корабли. Даже открытие глюонных двигателей ничего не изменило - время полета до ближайшей звезды сократилось лишь втрое, двенадцать лет вместо тридцати шести, грандиозный прорыв! - В голосе старика послышалась ничем не прикрытая ирония. - Ах да! И взрываться такие корабли стали всего в сорока процентах случаев вместо семидесяти, как было до того. А потом случилось величайшее открытие за всю историю человечества! Было доказано существование так называемого "тонкого", эфирного тела человека, пресловутой души. И, самое главное, появились способы использовать эту душу на благо всего человечества. Ведь для эфирного тела практически не существует понятий времени и пространства, она словно бы охватывает собой всю вселенную и одновременно принадлежит одному человеку. Объяснить этот феномен мы так и не сумели, но на данном этапе это и не нужно. Важнее, что из-за этого свойства души человек, научившийся ей управлять, может своим "личным" эфирным телом оказываться в любой части Вселенной практически моментально. Наши аппараты лишь помогают усилить влияние подготовленного человека на собственную душу, и тот, кто в обычных условиях мог бы "долететь" лишь до Венеры, умудряется прыгнуть на дюжину парсеков. Ну и естественно, аппаратура нужна для слежения за перемещениями мысленавта, регистрации изменений и фиксации того, что мысленавт видит в других галактиках.
Толстяк поморщился, вытер ставшую совсем мокрой лысину ладонью, которую затем попытался незаметно вытереть о штанину. Наткнувшись на презрительный взгляд ученого, следящего за манипуляциями члена правления ЦКИ, мужчина обозлился еще больше.
- Все это, конечно, замечательно. Однако, на главный вопрос, почему нет результата, ответа я пока не услышал. Объясните мне, почему ваше величайшее открытие пока не принесло ничего, кроме бессмысленных трат.
- Научитесь слушать до конца! - Новость, которую принес лаборант, казалось, вдохнула новые силы в старика, столько уверенности в себе слышалось в его голосе. - И дослушивать вам придется на ходу. Только что, вероятно, случилось событие, которое изменит жизнь всей Земли, и я не собираюсь тратить драгоценное время на ликвидацию вашей безграмотности.
Едва договорив, Анатолий Максимович развернулся и практически выбежал из комнаты в длинный коридор. Лаборант, до этого смирно стоявший около дверного косяка и внимательно слушавший старика, с трудом успел отскочить с дороги устремившегося вперед ученого и спешащего за ним чиновника. На ходу ученый оглянулся и, удостоверившись, что оба слушателя следуют за ним, продолжил свою речь.
- Единственным недостатком мысленавтики является невозможность прямого контакта с эфирным телом. Нам достаются уже обработанные мозгом сигналы, а вследствие недостаточно развитого взаимодействия между мозгом и душой эти сигналы имеют весьма относительное сходство с реальной картиной происходящего с душой. Грубо говоря, мозг интерпретирует информацию получаемую душой в картины, привычные сознанию. Безжизненное межпланетное пространство предстает в виде тех самых степей и ледяных пустынь. Именно поэтому "просто развалины", как вы изволили выразится, так важны для нас. Если вакуум и безжизненные планеты - это степь, то, как вы думаете, что такое мертвый город? Мертвый город - это, без сомнения, следы внеземной цивилизации.
В этот момент ученый и его сопровождающие влетели в еще более просторное, чем та комната, где они были раньше, помещение, заставленное приборами и креслами странной конструкции, опутанными многочисленными проводами и шлангами. С одного из таких кресел в данный момент снимали высокого светловолосого мужчину, лицо и руки которого были покрыты страшными ожогами. Мужчина вырывался из рук санитаров и помогавших им лаборантов и кричал что-то про жару, степь и брошенную лошадь, которая сдохнет, если ее не вытащить из этого пылающего ада. Анатолий Максимович с жалостью посмотрел вслед блондину, которого все же унесли куда-то, вколов несколько кубиков успокоительного.
- Юсси, бедняга... Опять не успели вовремя. Надеюсь, он выкарабкается. - Старик, развернулся к мужчине в костюме. - Хотя есть и еще один недостаток. Мозг воспринимает свою же интерпретацию событий, происходящих с душой, как реальность. Именно поэтому эти люди получают ожоги и обморожения. Для них жара и холод - реальность.... Так, где наш герой? - Ученого подвели к улыбающемуся парню лет двадцати, который уже сам снял с себя половину опутывавших его проводов и теперь пытался встать навстречу начальнику. - Сиди, Сережа, сиди. Ты у нас сегодня звезда, тебе все можно. Как у тебя это получилось?
Парень сел обратно и, улыбнувшись еще шире, начал говорить, глядя попеременно то на Анатолия Максимовича, то на судорожно сжимавшего портфель чиновника.
- Да все как обычно. Сначала ковылял по степи часов семь, на этот раз даже лошади не досталось. Потом неожиданно степь сменил лес или, точнее, полесье - трава зеленая, кусты, маленькие деревца. У меня у бабушки в деревне, как идти к озеру, похожий пейзаж. Ну а потом лесок небольшой начался. Я его прошел, аза ним развалины - замок полуготический, что-то вроде акрополя, дальше еще какие-то обломки стен, башен, домов. Дотуда я уже не дошел, лаборанты занервничали и вытащили. Зачем, спрашивается? Вдруг бы я кого встретил?
Один из лаборантов пробормотал в полголоса.
- Вот именно, что встретить мог. Мы к развалинам-то оказались не готовы, какой уж тут контакт.
Анатолий Максимович со злостью покосился на болтуна, но предпочел ничего не говорить и вновь повернулся к Сергею. То же, как ни в чем не бывало, продолжил.
- Так вот я о чем? Может я вернусь, а? Этот полет совсем беспроблемным оказался, да еще и меньше обычного раза в четыре. Мне и восстанавливаться не надо. Давайте, Анатолий Максимович? Пожалуйста.
Ученый посмотрел по сторонам. Его терзали сомнения и, если честно, был очень-очень страшно. Институт был действительно не готов к контакту. Но зато, контакт, каким бы он ни оказался, стал бы серьезным козырем мозгонавтики. А теперь, перед угрозой прекращения финансирования Институту как никогда были нужны козыри. Старик взглянул на чиновника, который казалось совсем потерял уверенность в себе, и обреченно вздохнул.
- Ладно, ребята, давайте рискнем. Сережа, готовься, через пятнадцать минут второй заход.
Толстяк, до этого момента стоявший с совершенно потерянным лицом, неожиданно вскинулся.
- Позвольте! А вам не кажется, что вы несколько торопитесь. В конце концов, контакт, как оказалось, действительно возможен. Необходимо предупредить военных, правительство, обезопасить себя, в конце концов.
Ученый, от волнения и злости покрывшийся бурыми пятнами, закричал.
- Объясните, чего вы хотите от меня?! Пять минут назад вы требовали от меня результатов. Вот они - результаты! И, возможно, сейчас будут еще. Мне тоже страшно, но это - моя работа! А если вы так трусите, бегите и звоните всем, кому собирались, но не мешайте нам работать! - После этого он развернулся к лаборантам. - А вы чего стоите?! Давайте, запускайте!
Сергей откинулся на спинку кресла и расслабился. Его мечта, к которой он шел половину своей небольшой жизни, уже исполнилась. А через несколько минут возможно исполнится и то, о чем он не смел и мечтать.
Сергей пробирался по уже знакомому лесочку. Еще несколько минут и впереди появятся развалины. Мысленавт уже не волновался, радость неожиданности уже прошла и теперь выучка взяла свое. Десять лет спецшколы, центра подготовки космонавтов, а потом еще и экспресс-курс в Институте мысленавтики достаточно подготовили Сергея к встрече с неизведанным. Теперь его щенячий восторг в тот момент, когда он увидел развалины, казался весьма странным. И еще более странной была его просьба вернуть его для второй попытки. Мало того, что это было запрещено всеми возможными директивами, так к тому же Сергей боялся. Боялся куда больше, чем персонал Института мысленавтики, Анатолий Максимович и безымянный чиновник вместе взятые. Потому что встречаться с внеземными цивилизациями придется не им, сидящим перед мониторами и креслом с его телом, а ему, Сергею. И встречаться вот-вот, потому что он уже дошел до развалин и теперь сидел на каком-то валуне у полуразрушенной арки, собираясь с духом, чтобы идти дальше.
Наконец, он встал, сделал неуверенный шаг вперед, потом остановился, секунду постоял, и вдруг бодро зашагал вперед в самый центр руин. Через несколько минут от его решительности не осталось и следа, но он, словно по инерции, продолжал шагать вперед. Прошло пять минут, десять, полчаса. Сергей уже прошел развалины насквозь и не встретил ни одного свидетельства, что поблизости есть другие разумные существа, кроме него. Теперь он сидел в траве, разглядывал какой-то камешек и думал, радоваться ли тому, что он никого не встретил или огорчаться. Не придя ни к какому определенному выводу, он поднялся на ноги и побрел куда-то вбок, собираясь, видимо, обойти руины по кругу.
Анатолий Максимович раздраженно поскреб ногтями подбородок. Конечно, развалины лучше, чем ничего, но если бы Сергею попались инопланетяне, это был бы окончательный триумф мысленавтики. Ученый уже собирался отдать команду вытаскивать парня и завершать сегодняшний цикл исследований, как его привлекли крики лаборантов сгрудившихся у монитора, следящего за состоянием нервной системы мысленавта.
- Он что-то увидел! Нервное возбуждение растет! Первый порог пройден! Второй порог...
И почти тут же закричал сотрудник, следящий за монитором, передающим информацию со зрительных рецепторов.
- Картинки нет! Пропала! Мы не знаем, что он видит...
Анатолий Максимович в растерянности скомандовал.
- Отключайте! Быстрее! И врача позовите!
-Не получается отключить! Его будто что-то держит там!
-Еще раз! Попробуйте еще раз!
Чиновник, про которого в общей суматохе все забыли, выскользнул за дверь и, поминутно вытирая с лысины пот, побежал искать телефон. Ему нужно было сделать несколько очень важных звонков.
Сергей сидел на корточках перед огромным кострищем и вертел в руках кусок обгорелой деревяшки. К горлу липким комком постепенно подкатывал панический страх. Головешка была еще теплой, а над кострищем, если приглядеться, было видно еле заметный дымок. Это значило, что тот, кто жег костер, где-то поблизости и в любой момент может вернуться. Сергею очень хотелось оказаться сейчас в здании Института, в душевой или уже на стоянке, где он, если бы не невовремя всплывшие мечты и желание погеройствовать, уже мог быть. За спиной раздался шорох. Сергей начал медленно поворачивать голову, одновременно пытаясь вжать ее в плечи и вообще стать как можно меньше.
- Не бойся, я не причиню тебе вреда. Вообще не вижу причин, по которым одно существо, тем более такое высокоразвитое, как я, должно нападать на другое, тем более такое примитивное как ты. Поворачивайся, и давай поговорим. Мне есть, что тебе рассказать.
Что-то было в интонациях говорившего, что успокоило Сергея. Во всяком случае, когда он развернулся, в его взгляде не было уже обреченности и страха, он даже смог улыбнуться, увидев перед собой вместо какого-то невообразимого чудовища своего ровесника - рыжего лопоухого парня с лицом, столь густо усыпанным веснушками, что бледной, почти прозрачной кожи практически не было видно.
- Здравствуйте - прошептал мысленавт - а вы кто?
- Я? Я, как это принято говорить, посланец внеземных цивилизаций. Хотя, естественно, никто меня не посылал. Ни одной из этих цивилизаций нет дела до Земли. Живите там себе, как дорастете до контакта, милости просим...
- Но как же? Мы же добрались до вас? Вот они мы! - Сергей, видя, что собеседник безобиден, осмелел - Мы создали установки для исследования космоса... Мы так долго искали вас... Как это, не нужны?!
- А на что вы нам? Да и мы вам совсем не нужны. Разве что торговать, так и товаров, которые могут заинтересовать обе стороны - не существует. Ты не смотри, что я выгляжу как человек. На самом деле мой облик куда ближе к тому, что ты представил в самом начале разговора.
Сергей, вспомнив чудовище, которое представилось ему, когда он услышал голос за спиной, покраснел.
- Да не волнуйся ты так. Мне нет дела до твоих мыслей и до тебя тоже нет дела. Тебе просто повезло. Мы долго наблюдали за вашими потугами, что-то там наладить, кого-то повстречать. И не поверишь, нам стало вас жалко. Вот меня и отрядили установить контакт с кем-нибудь из землян и промыть... Я правильно употребляю это слово? Ага, промыть мозги. В общем, молчи, слушай и запоминай, потом расскажешь остальным. И громкие слова, которые вам вдалбливали в учебке, можешь забыть. Глупости все это.
Землянин, собравшийся уже разразиться речью о важности налаживания контактов между цивилизациями, как этого требовала инструкция, пристыжено замолчал.
- Значит так. У вас, землян, есть одна серьезная проблема, которая не даст вам покорить космос никогда. Вы очень, словами не передать насколько сильно боитесь открытых пространств. Это, конечно, не самый лучший термин, но ничего более подходящего я у тебя в голове не нашел. На всякий случай поясню. Вы очень боитесь оказаться одни-одинешеньки в бескрайнем космосе. Все ваши попытки найти инопланетный разум обусловлены этим страхом. Вы так боитесь, что никого нет рядом, и вам придется всю вашу жизнь болтаться в бескрайнем океане вакуума, что готовы на какие угодно жертвы и подвиги, лишь бы найти себе друзей по одиночеству. И в то же время, вам очень хочется быть уникальными, чтобы вы одни были разумными и замечательными и больше никто. Поэтому, все ваши попытки найти соседей обрываются на полпути. Вот и сейчас, ты вроде бы встретил инопланетный разум, мечта сбылась, а все равно твое главное желание - оказаться как можно дальше от меня и позабыть этот день как страшный сон.
Сергей покраснел опять. Ему действительно хотелось сбежать куда угодно, хоть в опротивевшую степь, лишь бы не сидеть тут и не слушать этого странного гостя.
- Не волнуйся. У вас в лаборатории сейчас страшная паника. Тебя пытаются вытащить всеми возможными способами. Вот мы договорим, и у них сразу все получится. Эта же боязнь открытых пространств порождает и другие ваши страхи. Чтобы хоть как-то оправдать свои половинчатые попытки поиска инопланетян, вы придумываете нас похожими на себя. Только очень-очень плохими. Вам и в голову не приходит, что ваш образ жизни, логика и система жизненных координат не единственные в этом мире. А мы не хорошие и не злые. Мы - другие. У нас иная логика и иное мировоззрение. Поэтому мы никогда на вас не нападем. Вот вы на нас - можете. Правда, что вы у нас будете отбирать и как попытаетесь нас убивать - непонятно. Хотя попробовать можете. Но это вы такие, а не мы! Не перекладывайте на нас ваши страхи.
Мысленавт открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл. Ему нечего было сказать. А инопланетянин продолжал.
- Впрочем, что-то я увлекся. Ваша проблема в том, что вы боитесь быть одни. Но и того, что все это бескрайнее пространство, которое пока что вроде как ваше придется с кем-то делить, тоже боитесь. И пока вы не выберетесь из этого тупика вам незачем искать кого-то из нас. А потом, когда вы решите эту главную проблему, вам уже не надо будет искать. Вам это станет неинтересно. Даже сам факт нашего существования вам будет неинтересен. Потому что не будет страха, а значит не будет и любопытства. Потому что любопытство - тот же страх, только заставляющий двигаться, а не сидеть на месте. Ну вот, я вроде как закончил. Извини, если ты чего-то не понял. У тебя, а, следовательно, и у меня серьезные проблемы с понятийной и словарной базой. Поэтому я объяснил, как мог, дальше ты сам.
Сергей подавил желание врезать инопланетянину, только что вытащившему наружу и вывернувшему наизнанку половину самых потаенных мыслей землянина. Страх куда-то ушел, остались только тоска, горечь и скука. Инопланетянин, заметивший эту перемену, неожиданно усмехнулся.
- Пойдем, я кое-что покажу тебе напоследок. - Веснушки начали пропадать с его лица, кожа становилась все прозрачней, он как будто таял в воздухе. Превратившись в полупрозрачную тень инопланетянин полетел в сторону развалин. - Идем, идем. У меня осталось совсем немного времени.
Сергей нехотя поднялся и побрел за собеседником, едва перебирая ногами и не поднимая глаз.
Инопланетянин подплыл к невысокой башенке, единственному целому зданию среди развалин, и забрался внутрь. Землянин последовал за ним. По узкой винтовой лестнице они поднимались минут семь, Сергею начало казаться, что она никогда не закончится. Тем более, что снаружи в ней было от силы три этажа. Наконец, мысленавт и инопланетянин выбрались на крышу. Инопланетянин подошел к краю.
-Смотри. Вот самое главное доказательство, что вы и хотите контакта, и боитесь нас встретить.
Сергей приблизился к краю, и его взгляду открылась потрясающая картина. Почти все обозримое пространство занимал огромный мегаполис. Он был именно таким, каким его рисовали фантасты, которыми землянин зачитывался в детстве - высоченные дома, летающие машины, много неона и космодром на окраине. Сергей замер, открыв рот от изумления, а инопланетянин продолжал.
- С основными принципами мысленавтики ты, надо думать, знаком. - В его голосе неожиданно прорезались лекторские нотки - Мозг интерпретирует то, что видит душа в понятные ему, мозгу, картинки. На само деле, перед тобой не город будущего, но он максимально близко по функциональности именно к мегаполису. Но мозг интерпретирует лишь ту часть сигналов, которую хочет. Все, что его не устраивает, он не видит. Ты не видишь тут очень и очень многого. Да и остальное видишь лишь с моей помощью, просто потому что тебе нужен этот урок. А теперь посмотри вон туда, чуть левее большой башни. Видишь парк? Если присмотреться, по нему, словно слепцы, бродят несколько человек. Некоторые из них обморожены, некоторые обгорели, хотя климат в парке просто чудесный. Эти твои коллеги. Смешно, им достаточно открыть глаза и можно контактировать, сколько угодно. В этом парке можно встретить представителей всех разумных рас. Но земляне видят лишь степи и льды. Им так проще, им так не страшно. И пока вы не вытравите это из себя, в космосе вам делать нечего. Вы не найдете там, то, что ищете. Или точнее делаете вид, что ищете. Ну ладно, думай. Минут через пять тебя вытащат отсюда. Пока. Приятно было познакомится... Так ведь у вас говорят?
Инопланетянин исчез. Сергей сел на край крыши, свесил ноги вниз и стал ждать, кода его заберут. Думать не хотелось. Было противно - от услышанного и от того, что не смог ничего возразить, хотя и понимал, что инопланетянин перегибает палку. Неожиданно в воздухе заискрило. На крыше вновь появился инопланетянин.
- Я тут подумал. У меня есть к тебе предложение. Один в своем мире ты все равно ничего не изменишь. Если хочешь, оставайся здесь. Со временем я научу тебя видеть все что нужно. Будешь первым, хе-хе, контактером. Ну как?
Сергей на секунду задумался.
- Нет, я все же вернусь домой. Если ты прав, я постараюсь это исправить. И когда мы встретимся, уже я смогу смеяться над тобой. А если ты не прав, мы тоже встретимся, и уже я буду объяснять тебе, чего боишься ты. Ты ведь тоже боишься быть один, да? Ты не настолько равнодушен, как хочешь казаться. Иначе с чего бы тебе учить меня? Не волнуйся, мы еще встретимся. До встречи... Так у нас говорят.
Сергей развернулся и начал спускаться по лестнице. На последнюю ступеньку он наступить уже не успел.