Зима удалась на славу. Сначала поля прикрыло пушистым снежным одеялом, и лишь потом ударили крепкие морозцы, заковавшие речку и болото в лед. В деревне воцарилась тишина, поутру нарушаемая редкими взрывами детского смеха, вопросительным мычанием коров да воркотней домовых, гоняющих наглых кур: эти ушлые твари умудрялись ночью забираться в теплые домовичковские гнездышки. Но к вечеру все лишние звуки растворялись в морозном воздухе, и никто не тревожил спящего колодезного водяного.
Однако накануне Святок из дома Стаса Игнатьича донесся громкий вопль. Это ревела во весь голос бабка Серафима. Отзвуки ее стенаний покатились по деревне, заметались по стенкам колодца, заставив водяного зарыться поглубже в придонную тину, и вырвались за околицу, стряхнув иней с окрестных рябинок.
- Дед помира-а-ает!- Вопила Серафима.- Ойданакогожепокида-а-аешь?! Ой тошнехонько!
Вскоре в горнице яблоко уронить было негде: почитай, вся деревня сочла своим долгом навестить умирающего. Стас Игнатьич сердито пыхтел под одеялом, всем видом показывая, что предпочел бы опочить в одиночестве (особенно подальше от завывающей жены), но не тут-то было. Кумушки охотно присоединились к причитаниям Серафимы, попутно обсуждая со стариком, одевать ли ему лапти на погребение. Мужики больше интересовались вопросом, кому дед оставит лыжи и тулупчик. Стас Игнатьич терпел-терпел, да вдруг и выдал:
- Тихо, ироды! Коли замолчите все, то секрет скажу!
Тишина воцарилась мгновенно. Любопытные глаза людей, двух кошек и домового уставились на старика. Дед подтянулся, кое-как оперся на подушки и поднял вверх костлявый палец. Все как завороженные проследили за движением руки.
- Секрет знаю. Знаю, как добыть клад заветный, что на Тать-утесе зарыт.
- Тю, это который клад? Что дух Кудеяр-атамана стережет?- Влез невовремя Микитка.
- Ото ж, он самый. Только я вам этот секрет не скажу...
Полувздох-полустон разочарования прокатился по горнице. Однако Стас Игнатьич продолжил:
- Не скажу, доколе кто из вас мое желание не выполнит.
- Дед, да ты попроси только!- Хором отозвались соседи и тут же сердито покосились друг на друга.
Старик довольно усмехнулся в жидкие усы и сложил руки на пузе. Деревенские терпеливо ждали. Прошла минута, потом другая. Наконец, Микитка не выдержал:
- Ну?..
- Ась?
- Желание-то какое, Игнатьич?
Дед закатил глаза, пожевал губу, поиграл бровями, всем видом выказывая, что думу думать - это вам не пирожки печь. Потом молвил:
- А вот, хочу напоследок молодильного яблочка отведать.
- Серафима, снегу тащи,- скомандовала жена старосты.- Бредит ведь мужик!
- Точно, бредит,- проворчал Васька Рябой.- Где ж это видано, посреди зимы яблоки искать?!
- Я сызмальства не заговаривался и теперь в полном здравии,- рассердился Стас Игнатьич.- Кто старика уважит, молодильное яблочко принесет, тому и открою тайну клада. И все, это мое последнее слово. Пошли вон, дайте покоя! Я спать хочу.
Соседи помялись немного для приличия - в самом деле, нехорошо уходить сразу, как тебя выгнали, надо показать, что ты понял шутку,- но постепенно выбрались из избы на заснеженный двор. Тут они снова сердито уставились друг на друга. Молчание было на редкость гнетущим.
- Ну хорошо,- сказал, наконец, староста.- Положим, знаю я, где можно яблоки добыть. Но мне не по чину с места срываться, да и пока туда-обратно, Игнатьич может преставиться.
- Точно-точно,- подтвердила Макарьевна, - назло помрет, старых хрыч.
- Может, я сбегаю, коли так?- Встрял Микитка.- У меня и снегоступы новые!
- Да чего ж это вдруг ты пойдешь?- Возмутилась Настасья.- А мой мужик чем тебя хуже? Уж всяко силушки у него поболе будет. Ну, пойдешь за яблоками, Олежек?
Тощий дровосек неопределенно пожал плечами, но все и так знали, что он выполнит любой натальин приказ. Тем не менее, его молчаливое согласие вызвало дикую зависть остальных мужиков. Поднялся шум, разговор неприметно перерос в драку, бабы завизжали, собаки залаяли, а в очередной раз разбуженный водяной с проклятиями заткнул себе уши камешками. За слюдяным окошком с небывалым удовлетворением наблюдал сумятицу дед Игнатьич.
После того, как в ход пошли оглобли и старые грабли, количество желающих отправиться в поход сразу поуменьшилось. Когда драка утихла, староста ткнул пальцем в трех добрых молодцев: Ваську Рябого (за то, что лучше других управляется с оглоблей), Олега (потому как ругаться с Настасьей никто не хотел) и Микитку (этого выбрал за то, что он выбрался из драки без единого синяка - просто вовремя спрятался под телегой). Их и отозвал в сторонку.
- По хорошему,- сказал он громким шепотом,- было бы лето, можно было б яблочко молодильное купить на ярмарке, рублев за сто. Но зимой нигде, кроме как на царском дворе, такое сыскать нельзя. Тому года два, как младший царевич в поход ходил и привез всякого добра, жену, коня да яблоньку. Царь ему за это обещал корону по смерти своей передать. Только теперь он все молодится и помирать вовсе не собирается.
- Да, не повезло царевичу!- Хмыкнул Васька.
- Двум братьям его повезло еще меньше - их вовсе со двора погнали,- возразил староста.- Ну так о чем я? Ах да, можно, думаю, одно яблоко там и позаимствовать.
- Купить, может?- С надеждой подал голос Олег.
- Ага, царю только твоих грошей и не хватает,- ухмыльнулся Микитка.
- Да ладно, на месте думать будем. Пошли, что ли, вещи возьмем?- Васька бросил оглоблю обратно на двор Игнатьича и зашагал к своей избе.
Спустя пару часов троица бодро шагала по заснеженному тракту, радуясь хорошей погоде и приятной прогулке. Васька и Олег, откровенно говоря, сомневались, что Игнатьич дотянет до их возвращения. А Микитке было все равно - он не умел загадывать так далеко.
- Хорошо бы сейчас сани! - Мечтательно сказал Васька.- Ну его, этот клад. Вот ежели бы мне Игнатьич своего каурого завещал, мне б вполне хватило. Славный коняга!
- Ага,- буркнул Олег.- Только что-то пожадничал дед одолжить нам лошадь ради своих молодильных яблочек. Иди теперь триста верст пешедралом.
- А царевича, говорят, волк на себе возил,- заметил Микитка.
Оба товарища посмотрели на него с сожалением.
- Ты, когда малой был, на собаке ездить не пробовал? У ей же спина для езды не предназначенная, а волки - собачья родня,- принялся объяснять Васька.- Если взрослый парень на псину сядет, у той хребет переломится. Нет уж, кататься надо на лошади.
- Точно, я слыхал, что у царевича не волк был, а конь златогривый - что ни шагнет, то семь верст долой. А, везет же некоторым!
Олег вздохнул и тяжело махнул меховой варежкой. Микитка попытался подсчитать, за какое время волшебный скакун преодолеет триста верст, но быстро сбился и стал глазеть по сторонам.
Белоснежные глади полей сменились кружевом кустарников, а затем и густой щетиной подлеска. Все ближе к дороге подходила мрачная зимняя пуща, норовя сплести ветви деревьев над самым трактом, чтобы заслонить путникам небо. Редкие белки серыми тенями скользили по стволам, с любопытством зыркая в сторону людей. Стайки снегирей перепархивали с куста на куст в поисках иссохших ягод. Однажды заяц выскочил на обочину, но мужики так шуганули его, что косой мигом скрылся за сугробами. И правильно - и так идут не на праздник, зачем усугублять путь дурной приметой?
Солнце уже клонилось к закату, когда Олег присмотрел местечко для ночлега: большую ель, густые лапы которой шалашом спускались до самой земли. Снега у ствола совсем не было, и трое путников расположились весьма уютно. Васька вызвался развести снаружи костерок и сварить кашу, на что никто возражать не стал.
В полутьме елового шалаша Олег и Микитка тихо дремали, ожидая ужина, как вдруг услышали голоса. Ну, один, понятно, принадлежал Ваське. А второй, визгливый и тоненький, был невесть чей. Микитка первым продрал глаза и пополз наружу.
У костерка на поваленном пне сидел Васька и мешал палочкой кашу в котле, а возле его ног валялся связанным какой-то диковинный ребенок. Присмотревшись получше, Микитка заметил длинную спутанную бороду, которая украшала сморщенную рожицу пленника, и густые седые брови.
- Это что, карла Черномор?- Охнул парень.- Ты где его взял?
- Да как же, Черномор! Мужичок-с-ноготок, который всегда норовит у бедных прохожих последнюю краюху отобрать, а самим тумаков надавать,- мрачно отозвался кашевар.- Тоже вот, явился на сладенькое, причитать начал: мол, дай бедному старичку ложечку кашки, год каши не едал. А только я потянулся за ложкой, он меня бородой душить удумал! Ну, я и осерчал малость.
- Малость?- Взвизгнул старикашка.- Ты мне чуть вообще все волосья не выдернул! А закон у нас какой? Первым на котел ставят самого меньшого, чтобы я его уму-разуму поучил! Кто ж знал, что ты, такой бугай-недоумок, тут окажешься?!
Васька придавил пленника лаптем и виновато пожал плечами:
- А чего он обзывается?
- Дед, ты про какой закон толкуешь?- поинтересовался Микитка, опускаясь на корточки возле карлы.
- Знамо какой: для всех молодцев, что дело пытают, у леса один наиглавный закон,- проворчал тот.- Спытать вас на всякие там хитрости. Потом самого везучего наградить каким-нибудь подарочком. А с остальных - по ремню со спины содрать, хе-хе!
- Я те сдеру!- Прикрикнул Васька.- Нашелся законник. Без твоих подарочков переживем. Вот отнесем тебя в город, так будет что на молодильные яблоки поменять.
- Слушай, мужик,- заныл старикашка,- кончай бузить! Отпусти дедушку по-хорошему, а не то мои дочки тебя хороводами закружат да в болото затянут!
- Кто тут бабами грозится?- Это вылез Олег.- Ты бы с моей Настей хоть пару дней прожил, никаких русалок после бы не боялся. Лучше поклянись бородой, что от нас отвяжешься и больше неприятностей чинить не станешь.
Дед засопел, густо покраснел, пытаясь в последний раз вырваться из крепких пут, и потом сдался:
- А бог с вами, мальчики, бородой клянусь - не трону вас больше! Ну все? Теперь-то каши дадите?
Микитка развязал лесного попрошайку, и старикан быстро уселся на кучку хвороста, довольно потирая большие жилистые ладошки. Олег скрутил из коры кулек, черпанул им золотистой пшенки с нежно-розовыми волокнами мяса и протянул гостю. Потом парни взяли каши и себе.
- Хорошие вы ребята, душевные,- расчувствовался дедок.- Я ведь и в самом деле едал от пуза год назад. А так, по большей части что у кого с телеги стяну да из котомки скраду, тем и живы. Вот прежде было у меня три царства, Золотое, Серебряное да Медное... пришлось девкам заезжим отдать заместо приданого. И чудо-конь был, грива шелковая до земли, копыта в жемчугах... Где тот коник! Сменял царевичу на морок, надул дедушку сынок царский! Фу, куда только катимся...
- Говорил я, что не на волке он ездил,- ткнул Олег в бок младшего товарища.- Вот и хозяин лошадки нашелся.
- А куда, ежели не секрет, добры молодцы путь держат?- Поинтересовался дед, тщательно вылизывая свой кулек невероятно длинным языком.- Что-то кто-то про молодильные яблочки говорил?
- Ага, Стас Игнатьич попросил добыть. Уж больно хочется ему напоследок отведать такое диво.
- Как у вас, людей, все однообразно: царевичи за яблоками, мужики за яблоками. Хоть бы кто за Белым Полканом съездил!
- А чего это такое?- Удивились путники хором.
- Не берите в голову, не знаете - значит, и не надо вам,- отмахнулся старик.- Добро, ребята, давайте меняться: вы мне коня обратно, а я вам за то жар-птицу дам. Она вас за два дня до дворца донесет.
- Это что, у царя с конюшни лошадь свести? Ну нееет...
Тут Микитка поглядел на мечтательное лицо Васьки и понял, что поторопился с ответом. Если и была в жизни рябого парня страсть, то ею были кони. И как на грех, своего скакуна Ваське никак не удавалось заполучить - только за чужими ходил, выпасал их да выхаживал. А тут ему предлагают покататься на волшебном жеребце, да еще сделать доброе дело - вернуть конька настоящему хозяину!
- Договорились, дед!- Сказал он, протягивая карле руку.- Поутру тащи сюда жар-птицу, а я уж постараюсь твою лошадку выручить.
Жар-птица оказалась крупным глухарем противного желтого окраса с длинным хвостом. Мужичок-с-ноготок посоветовал путникам закутать лица поплотнее, чтобы не обморозиться, и пожелал счастливого пути. Глухарь завис над дорогой, поднимая крыльями тучи снежинок, сгреб когтистыми лапами парней за котомки и поволок по тракту. Только спустя полверсты жар-птица набрала высоту достаточную для того, чтобы никто не бился коленями о камни, кусты да ветки.
Микитка, который вовремя поджал ноги и оттого опять остался без единой царапины, утешал друзей тем, что жар-птица не какой-нибудь татарский симург, человечьего мяса клянчить не станет. Глухарь летел ровно и споро, так что вскоре заснеженная земля потеряла всякие очертания и скользила где-то внизу ровной белой атласной гладью. На посадку путники просились лишь трижды за день, в последний раз уже с ночевой. Микитка пожевал хлебца и скоро заснул в обнимку с теплой птицей, а его спутники пошли собирать ветки, чтобы сделать себе лежбище.
Олег дошел до края замерзшего болота и принялся резать сухой тростник. Ступив ногой на корочку льда, он нечаянно проломил его, потревожив темную воду. Вскоре из образовавшейся лунки на Олега уставились два печальных круглых глаза.
- Ну, привет, человече,- квакнула лягушка.- Чего зимой дома не сидится?
- Видишь ли, есть такое слово "надо", - ответил Олег, ничуть не удивляясь: у них за деревней не то что лягушка - жаба говорящая жила.- Никак не мог отказать... Игнатьичу.
- Понятно. Жена погнала?
- Ага.
Оба понимающе посмотрели в глаза друг друга и помолчали. Потом лягух попытался пожать плечами, что у него вышло неважнецки:
- А моя сбежала с царевичем. Я сперва так обрадовался, думал: все, освободился наконец! А потом год бобылем посидел, другой, да и понял, что люблю ее, дуру. И знаешь, так тошно мне от этого стало, просто мочи нет!
- Ну так ты бы пошел к ней... а, ну да.
- "Да ну"!- передразнил лягух.- Бабе-то что - ее царевич поцеловал, она тут же шкуру на человечью сменила, а мне так просто не перекинуться.
- Я, между прочим, во дворец иду... еду... лечу, короче говоря. Могу тебя захватить!- предложил Олег.- Будешь первый лягух-путешественник, на землю сверху поглядишь.
- Боязно... Хотя однова живем!- Тот шлепнул перепончатой лапой по болотной водице.- Подвези меня, век не забуду!
Олег протянул лягуху свою рукавицу, и покинутый муж, чинно обтрусив лапы от влаги, влез в меховое гнездо. Мужик сунул рукавицу за пазуху, собрал тростник и побрел к месту ночлега.
Новый день принес метель и небывалый холод. Залепленные снегом по самые уши, путешественники нелепо болтались в воздухе под брюхом жар-птицы и сквозь перестук зубов нещадно бранили лесного карлу. Тем не менее, к вечеру сквозь серую мглу бурана проступили очертания столичных холмов. Глухарь опустил мужиков, нырнул в больщущий сугроб и завозился там, устраивая себе норку на ночь. А люди поспешили развести костер повыше да пожарче, чтобы хоть как-то разогреть полуотмороженные конечности.
Приплясывая у огня, топая и хлопая, парни затянули "Камаринскую". Их сиплые голоса глушила метель, а черные длинные тени потеряли человеческие очертания и метались точно придавленные снегом бесы. На свет потянулись всякие твари лесные, но, пугаясь безумной пляски теней, не решались подойти ближе чем на десять шагов. Вскоре, однако, из чащи вышло то, чего мелкие твари боялись пуще колдовства, и лесная шушера бросилась врассыпную.
- Мама!- Это Микитка едва не налетел на запорошенного снегом огромного волчару.- Хлопцы! Волк!
Он сиганул через костер таким прыжком, какого и на Купалу не бывает. Зверь укоризненно посмотрел на огонь и сел. Парни сгрудились по другую сторону кострища, судорожно пытаясь достать из-под тулупов ножи. Волк разинул пасть.
- Не бойтесь меня. Я не ем человечину,- гулко прозвучало над поляной.- И потом, простым ножом вы меня даже не поцарапаете.
- Говорящий!- Микитка как завороженный сделал робкий шажок вперед.- Так ты, небось, тот самый чудесный волк, на котором царевич за молодильными яблоками ездил!
- Не "тоже", а сам царский сын, наследник трона и есть. Я-то думал, мне этот волк просто так, по доброте решил помочь, а у него, видать, злой умысел был. Добыли мы тогда и яблоки, и коня златогривого, и девицу-красавицу, да только волк на братьев моих морок навел, чтобы они меня убили, а сам занял мое место подле батюшки. Мне еще повезло, что братишки меня не зарубили, а только опоили зельем переворотным. Теперь вот хожу волком, пока не доведется с обидчиком поквитаться.
- Звучит глупо,- сказал Васька.- Ну, положим, ты говоришь правду. Так надо от зелья противодействие искать, а не с царевичем драться.
- А мне яга сказывала, что никакого другого средства нет, кроме как с волком-оборотнем шкурой поменяться,- рыкнул зверь.- Его человечью на себя обратно надеть, а ему навеки звериную оставить. Вот я за ним и охочусь. Только в город мне никак не пролезть, а он в лес ходить боится. Трус!
- Квакое интересное совпадение!- Донеслось из-за пазухи Олега. Лягух высунул печальную морду на свет.- Так это ты мою жену из болота увел! Поделом тебе досталось, чтобы чужих баб не сманивал!
- Да она первая ко мне пристала!- Возмутился волк.- Можно подумать, я всю жизнь мечтал с лягушками целоваться.
- Ты мужик, ты должен быть умнее!- Не отставал лягух.
- Ой, да забери ее ради бога, я к ней и пальцем не притронулся: только посмотрю, как сразу лягушачью кожу вспоминаю, брр!- Волка передернуло.- К тому же, у меня невеста есть сговоренная из соседнего княжества. Мне б только опять человеком стать!
Микитка осторожно погладил жесткую шерсть на загривке хищника и покосился на своих товарищей. Те посмеивались.
- Слушай, царевич, давай мы тебе поможем попасть во дворец. А ты нам за то молодильное яблочко дашь для Игнатьича?
- И коня верни лесовику,- добавил Васька.- Нехорошо стариков обманывать, даже таких вредных.
- И лягушку не забудь,- прибавил Олег.
- Что же вы, мужики, мне, царевичу, столько всяких условий ставите? А где ваше верноподданническое послушание?- Попрекнул волк.- Ну как я царем стану да вам все припомню?
- Да ты нас к тому времени и не вспомнишь,- ухмыльнулся Васька.- Где ж то видано, чтобы барин холопьев своих в лицо узнавал да жилье их ведал? Ладно, не хочешь - твое дело, а мы своим займемся.
- Стоять, мужики! Я согласен.
Метель не унималась. Хмурое утро занялось над столицей. Люди быстро перебегали от лавки к лавке, от дома к дому, стараясь на поднимать головы. Снег мелкой крошкой стучал в окошки, покалывал щеки, кружил хороводы и змейками струился по улицам. За его надежной пеленой никто и не заметил большую желтоватую тень, скользнувшую из облаков к царским хоромам.
Жар-птица брезгливо выронила волка и сделала еще один небольшой круг над садом, прежде чем опуститься. Микитка слез с ее шеи, почесал густую бровь летуна и обернулся в поисках друзей. Те уже поднимались из сугроба, отряхивая шерстяные штаны.
- Кажись, добрались,- сказал Олег.- Знать бы, куда теперь идти. Волк... то-есть, царевич, где ты там?
Из метели вынырнул прихрамывающий зверь. Он рыкнул на глухаря, тот сделал вид, что ничего не слышал. Микитка поймал волка за загривок:
- Ну давай, веди нас во дворец. Мы же нездешние, еще заблудимся.
Волк потрусил в сторону терема. Путники припустили за ним, стараясь не потерять друг друга в белом мареве. У крыльца стоял караульный с длинной саблей, кончик которой уже почти скрылся в снежном наносе.
- Эй, служивый! Поди к кухонному окошку, тебе тут горячей медовухи передали!- Негромко окликнул волк.
Караульный вздрогнул, по его румяному лицу поползла улыбка, и он кинулся в метель, едва не выронив оружие. Волк с довольным видом повернулся к спутникам:
- С детства люблю так стражу гонять. Пошли, покажу мой дом родной.
- Конечно, а по-настоящему поставить своему караульному кружку чего-нибудь горячего в зимний день, небось, в голову не приходило,- проворчал Олег, поднимаясь по ступеням.
Тесная деревянная лестница привела их к окованной дубовой двери, из-за которой приглушенно доносились голоса и чей-то смех.
- Ломимся напрямки?- Спросил Васька.- Тут у тебя чего, людская или трапезная?
- При мне была людская, а за ней сразу - моя опочивальня,- вздохнул волчара.- Эх, шелковые мои подушечки!
- Обождите, я сперва поговорю,- сказал Микитка.- С дурня спрос невелик, авось даже не побьют. Вы там, под лесенкой пока скройтесь, я позову.
Он подождал, пока серый хвост не скроется из виду, и решительно потянул дверное кольцо.
В людской сидели два парня и какая-то смазливая девка. При виде вошедшего она с необычайной скоростью припрятала что-то за спину. Белобрысый сердито нахмурился:
- Чего тебе?
- За царевичем послали,- не моргнув глазом, соврал Микитка.- Тут гонец прибыл от невесты его, я при нем на посылках. Так мне сказали, царевич здесь должен быть.
- Ой, да нету его,- протянула девка.- К лупоглазой пошел лясы точить.
- Чего?
- Ну, к этой, девице-красавице, которую он из похода с собой притащил,- пояснила чернавка.- Царь велит говорить, что она королевна заколдованная, да только у нас бают, лягушка она болотная.
- А я читал, будто царевич ваш на волке за ней в Железное княжество ездил,- подивился Микитка.- В лубках-то чего не понапишут!
- Ой, ты никак грамотный!- Парни просияли.- Слушай, гонец твой может чуток обождать? Тут, вишь, такая штука...
Девка покраснела и вытащила припрятанные листы. На них в три краски были напечатаны забавные рисунки с подписями. Микитка, рот до ушей, бережно взял стопку и принялся вслух читать "Престранную историю великия страсти Королевы Исольды и лыцаря Трыстрана".
- Да где он там пропал?!- Заворчал волк, недовольно переминаясь с лапы на лапу.- За это время я бы уже весь город обежать успел!
- Если его по лестнице до сих пор не спустили, стало быть, все в порядке,- сказал Олег.- Мы и так сюда добрались быстрее, чем думали, стало быть, теперь и обождать можно.
- Зря я с вами, лапотниками, связался,- волк выдернул хвост из-под ступни Васьки.- Одна морока! Почему бы вам не взять топоры да не порубить всех врагов моего высочества?
Мужики ухмыльнулись и промолчали.
Дверь наверху скрипнула. Простучали шаги нескольких человек, и порыв морозного ветра доложил, что кто-то вышел из терема на улицу. Потом послышался голос Микитки:
- Эй, ребята, подымайтесь сюда! Они ушли.
Путники быстро прошмыгнулм в людскую, а из нее в спальню царевича. Волк со стоном наслаждения вскочил на перину и завалился на спину:
- Вот, вот оно, блаженство! Пусть меня тут убьют, но я не слезу!
- Эй, высочество, ты бы хоть лапы протер. А то только простыни извозил,- попрекнул Микитка.- Значит так, Сашка за царевичем побежал, а Глафира с Андрюхой пошли чайку нам спроворить. Думаю, мы тут и обождем. Да, я тут такое прочитал! Хорошо, что тут баб наших деревенских нету, они бы об меня сразу грабли сломали. Рассказать?
- А как же!- хором ответили все, включая волка.
Царевич ворвался в горницу и уставился на рыжеватого парня злыми янтарными глазами:
- Ты меня, что ли, искал? Отчего про гонца врал? Почему в опочивальню мою без спросу зашел? Кто таков и откуда взялся?
- Я издалека,- сказал Микитка.- Пришел за молодильным яблоком, потому как дед один попросил. Про гонца приврал, есть такое дело, но уж больно с твоим высочеством поговорить надо было.
В это время цепкий взгляд царевича заметил беспорядок на кровати. С диким рыком лощеный молодец оттолкнул гостя и сдернул с перины покрывало. На шелковом полотне отчетливо проступали следы огромных волчьих лап.
- Где?.. Когда?.. Кто посмел?!
Микитка замер в ожидании того, что сию секунду вылетит волк и затеет драку. Ничего подобного. В горнице воцарилась зловещая тишина, и царевич медленно развернулся к гостю:
- Ты зверя привел, дурак? Да я тебе сейчас за то голову оторву!..
Кто-то мощным толчком выкинул из-за кровати волчару. Тот, скаля зубы и поджимая хвост, пошел по стеночке к выходу, но Микитка насупился и заложил засов на дверях. Волк зарычал, но все-таки развернулся к своему главному недругу.
Царевич бросил покрывало и теперь достал из-за пояса нагайку. Оглаживая тугое плетение, он следил за перепуганным зверем с хищной усмешкой.
- Что, добрый молодец, домой захотел? На золоте кушать да на перинках валяться? На чужом горбу царство думал получить? Нет уж, не будет по-твоему. Собакой трусливой был, собакой и сдохнешь.
- Нехорошо это, сударь Волк,- поднялся за кроватью Васька.- Трусливый ли, глупый, а все ж таки он человек. Верни ему облик-то. Иначе он собирался с тебя шкуру драть да на себя натягивать.
Царевич расхохотался:
- Этот - с меня шкуру?! Куда ему! Я когда этому молодцу три службы сослужил, попросил мне голову срубить, чтобы сняли с меня заклятье, чтоб нормальным зверем стать. Так он мне сказал, что простым волком я ему без надобности. Дескать, ему от меня еще много чего получить надобно. Да, я обозлился - а вы бы на моем месте?..
- Я на мою Настю все время злюсь,- подал голос Олег,- а потом до ста считаю и успокаиваюсь.
- Поживи лет триста, считать устанешь,- сказал царевич.- Да полно, вам-то что да этого прохвоста?
- Аз есмь царский сын!- Наконец, выдавил волк, гордо задирая морду.- И вообще, почему ты решил, что я пожадничал голову тебе снести? Может, я просто за друга побоялся?
- А сейчас не боишься?- Прищурился царевич.
- Только дай шкурой с тобой сменяться - мигом ката позову!- Пообещал волк.
- Белы ручки замарать не хочешь.
- Об такого мараться много чести!
- Паршивый пес!
- Мерзкий вор!
- Ах ты...
Васька перехватил царевичеву руку с нагайкой и, как тот ни тужился, прижал к кровати:
- Вот что, высочества,- надоели вы хуже горькой редьки! Вот ты, который в кафтане, ты же хочешь стать волком? А ты, хвостатый, хочешь обратно в человеки? Так какого лешего тут маетесь?!
- Поучить дурака хотел,- буркнул царевич.
- З-забоялся малость,- признался волк, низко опустив башку.- Вон у него какой хлыстище.
- Хватит, давайте меняйтесь обликами, а то скоро Глафира чай принесет с баранками,- сказал Микитка.- Вообще, в лубках пишут, что для этого надо всего лишь через спину перевернуться да оземь грянуться.
- А ты меньше всяких выдумок читай,- фыркнул царевич и глубоко вдохнул. На лице его с невероятной скоростью стала проступать щетина, нос вытянулся и почернел, и вот уже не человек, а волк стоял перед честным народом на задних лапах.- Все, пойду я. Авось до вечера найду какого-нибудь смелого богатыря, сослужу три службы и избавлюсь от волшебства. Бывайте, мужики!
С этими словами он направился к окну. Олег прихватил его за кушак:
- Ты ничего не забыл? Сынка царского обратно превратить, например?
- Пусть оземь грянется, желательно - головой,- съязвил волк.- На такого и чародейство тратить неохота. Вот, придумал: если найдется девица, что его в шкуре звериной поцелует, станет он опять красным молодцем. Хе-хе!
И прежде чем его успели остановить, оборотень выпрыгнул из окна терема в метель. Снег тут же стер его следы, будто и не было. Хвостатый царевич плюхнулся на задницу и горестно завыл.
Олег достал из-за пазухи рукавицу и пробормотал:
- Слышь, друг! А можно, твоя женка этого лоботряса еще разок чмокнет?..
На исходе недели в деревне снегопад закончился, и яркое солнце заиграло в густой бахроме сосулек. Савелий Игнатьич потребовал, чтобы его напоследок вынесли на двор с белым светом проститься. Полулежа на лавке, он хозяйственным взглядом окинул сарай и хлев, почесал за ухом Тузика и погрозил козе, которая подбиралась к сеням. Потом Игнатьич закатил глаза и произнес:
- Все! Солнце в глазах потемнело - стало быть, и конец мой пришел.
- Окстись, дед! Это не у тебя в глазах, это взаправду темнеет!- Всполошилась Серафима.- Что это за чудо-юдо к нам летит? Ой, спасайтеся, люди! Ой, батюшки!
Разбуженный воплями водяной, в гневе колотя о стенки колодца лапами, вынырнул на поверхность и нос к носу столкнулся с огромной птичьей башкой. Глухарь деликатно отодвинул хозяина, опустил голову в колодец и принялся шумно чавкать. Ошалевший водяной сполз на дно.
- Игнатьич, а мы тебе яблочка привезли!- Крикнул Микитка, подбегая к старику.- Как заказывал, молодильное. И Серафиме Михалне тоже, чтоб не печалилась.
Дед взял мелкий зеленый плод, слегка его надкусил и пожевал. Собравшаяся у плетня деревня почтительно молчала. Игнатьич скривился. Толпа чуть слышно ахнула. Игнатьич расплылся в улыбке, сверкая белыми молодыми зубами:
- Уважили! Ей-ей, вот не думал, что доведется такую гадость попробовать - но помогает! Бабка, жуй яблоки, пока дают!
Серафима с подозрением оглядела подарок, на всякий случай протерла его о передник и сунула в рот. Лицо ее перекосило.
- Кислятина-то какая!
- А у них во дворце вообще все не по-человечески,- согласился Олег.
Оба его товарища захихикали. Деревенские, поняв, что самое главное уже случилось, бросились на двор обнимать путешественников. А староста похлопал по окрепшему плечу деда Савелия и намекнул:
- Теперь насчет клада! Обещал ведь?
- Точно, обещал,- согласился тот.- Эй, Микитка, Васька, Олежка, как насчет того, чтоб за кладом завтра прогуляться?
- Ну... Я, в общем, к лесовику в конюхи нанялся,- протянул Васька Рябой.- Уж больно конь хорош! А за службу мне обещали жеребенка крылатого подобрать.
- И у меня еще дела есть - надо молодую пару до нашего болота доставить,- сказал Олег, вынимая рукавицу, в которой нежно поквакивали две лягушки.- Хоть у кого-то в семье будет мир да покой.
- А ты, Микитка? Пойдешь со мной?
Парень заулыбался:
- Да бог с ним, с кладом! Ты меня лучше с духом Кудеяр-атамана познакомь!